Форум

Приветствую всех жителей сайта! Доброго Вам здоровья!

Начну с того, что серьёзно поэзией занялся после 60-ти лет, да и случай помог.

 Я, Шаханин Виктор Николаевич, бывший омич, когда ушёл на пенсию, решил перебраться в деревню (люблю природу и рыбалку). Но прожив в с. Знаменское, Омской обл. 5лет, и всё обустроив, заметил, что жить стало как-то скучновато, особенно зимой. 

После того, как у жены случилось горе (у её младшего сына признали саркому головного мозга), всё внимание её переключилось на решение этой проблемы. Я, конечно, понимал, что ей не до меня, что белый свет померк и,  пока сын не выздоровеет, мне ничего не светит. Но надо было жить дальше, и нести это крест вместе. Для того и венчались на старости лет, чтобы не пасовать перед трудностями. Я, как мог, помогал: и деньгами, и делами, и советами. Но, как водится, оказался на втором плане. Появилось чувство, сравнимое с одиночеством. Пришлось найти отдушину, где можно было поговорить о наболевшем, хотя бы с самим собой.

Два года назад у жены случился инсульт (парализовало левую сторону). Месяц отлежала в неврологии и по сей день восстанавливается. Работы и забот прибавилось, а куда деваться? Теперь всё на мне, но я не отчаиваюсь – морпеху нельзя нюни распускать, тем более что Господь нам помогает…. Жена уже ходит, делает посильную работу (правда, быстро устаёт, но двигаться все равно надо).

Её сын тоже чувствует себя неплохо. Мне его жаль – золотой медалист, окончил педагогический с красным дипломом, но после операции не может толком даже предложения составить, частично парализована правая половина, хотя всё понимает и адекватно реагирует.  Вот так и живём, и надеемся….

            Пишу урывками, когда позволяют обстоятельства и здоровье. В основном ночью или рано утром, пока все спят и не мешают. Думаю, что теперь мне придётся тянуть этот воз до «финиша»…

Хорошо, что Господь не забывает обо мне и даёт силы!

            Начну свою страницу на сайте с воспоминаний о службе в армии. Служил я на Дальнем Востоке в 55 дивизии морской пехоты. Служба в морской пехоте дала мне, наверное, самое главное – веру в свои силы. Всегда был убеждён в том, что мне всё по плечу, поэтому брался за любую работу и, как ни странно, получалось.

Морская пехота

Не страшна на «гражданке» любая работа,

Хоть прошло много лет, не жалею пока,

Что вторая маманя – морская пехота

Сопли вытерла мне, превратив в мужика.

Здесь впервые на марше узнал запах пота

И крещение принял, шагнув с БДКа.

Здесь закончилась детства и юности квота

И впервые прижала по дому тоска.

Всё бегом и не надо рассуждать, сомневаться –

Вылетают борщи, если крикнет сержант, - 

«На зарядку, сынки!», - но в постели остаться

Хочет каждый салага – ещё не десант.

Про штабные ученья вспоминать неохота,

Наши руки в мозолях и грудь в синяках,

Но недаром зовутся «элитою флота»

Просоленные ветром и морем войска.

Помню солнечным утром «Прощанье Славянки»,

Дембелями наполненный старый вокзал.

Прозвенели с надеждой последние склянки,

Возвещая о том, что мужчиною стал.

Пусть давно не гоняют меня как дворняжку,

Пусть давно понял я, что уныние - грех,

До сих пор я боюсь опозорить тельняшку

И наказ командира – «Смелее, морпех!».

Каждый день на «гражданке» приносит заботы,

Но меня не свернуть, вижу ясную цель,

Потому, что маманя – морская пехота

Мне путёвку вручила, открыв аппарель.

Спасибо всем за тёплый приём! Постараюсь оправдать Ваши надежды…

Мне 63 года. Всю жизнь прожил  в городе Омске и даже не думал о том, чтобы перебраться в деревню.  Но обстоятельства выше нас…

. Дети уже стали взрослыми. Полтора года жил один в малосемейке. Скучно, одиноко, не привычно.  Город жесток и одному старику в нём нет места. Работал на нефтезаводе, хотя уже несколько лет был на пенсии (по вредности).  Что  это за жизнь?.. Из дома на работу, с работы домой, а в выходные, хоть на стены  лезь.  Однажды представил: что будет, если останусь без работы, «сяду» на пенсию и схватился за голову. Долго думал и решил, что если  что-то менять, то менять нужно кардинально.  А это значит – уехать далеко  и в деревню. Решил и рискнул.  Продал квартиру, в которой жил и уехал за 350 км от города на север Омской обл. в село Знаменское. Понравилось расположение - близость озёр  и реки Иртыш. С детства люблю рыбачить, собирать грибы и т.д.

            Девять лет уже, как я живу в Знаменке. Полюбил эти места, которые вдохновили меня писать стихи. Ни о чём не жалею и рад, что всё так получилось.

            Выношу на Ваш суд это стихотворение…

Судьба

Крутился «вертел» городской,

Обжаривал кругом,

Пока за городской чертой

Не выпал стариком.

Морпех – плевал я на беду…

Сказал себе, – «Забудь!»

Закалка есть – не пропаду

На Севере! И – в путь…

Оставил прошлое, дела…

Опять начать с нуля

Дорога в Знаменку вела

Со мною «Жигуля».

Сибирь манила и звала

За лобовым стеклом –

Туда, где доброта жила,

И где сегодня дом.

Люблю его! Пишу стихи –

И воздухом богат!

Утрами будят петухи,

Чему я очень рад!

Вокруг –  красивое село,

Природа как в раю,

Но жаль, что поздно повезло

Найти судьбу свою…

Последний приют

На деревню смотрю. Молоко с хлебом пью.

Огородик полью дождевою.

Здесь меня узнают и советы дают,

О здоровье расспросят с душою.

Рано утром встаю. Покидаю уют.

Стая птиц, как салют, надо мною.

Карасишки снуют, потихоньку клюют,

Попадается крупный порою.

Тихо песню пою – «Деревеньку мою».

Полюбил я деревню, не скрою:

Здесь не надо валют, здесь нет места жулью,

Пусть живёт без меня городское.

Иногда устаю, но усталость терплю,

Наконец-то оставлен в покое.

Здесь последний приют, тишины абсолют

Задевает меня за живое.

У воды

Берег. Осень. Холодает…

Нет работы поплавку,

Мошкара не донимает,

Всё вокруг располагает

Поразмыслить старику.

В тишине года листая,

«Докопался» до глубин.

Детство в памяти всплывает,

Но возникнув, ускользает

За бронёй его седин.

Помнит только эпизоды:

Маму вспомнил, отчий дом.

В лоскуты порвали годы

Те закаты и восходы –

Нет картины целиком…

Быстро детство пролетает

Как кузнечик по траве.

Старичок о нём скучает…

Время реквием играет

На сосудах в голове.

Память стала осторожной

(Надоел уже склероз).

Потому довольно сложно,

А порой и невозможно,

Помнить что-нибудь всерьёз.

Поплавок волной качает,

Затуманились глаза.

Детство в прошлом обитает,

Лишь улыбки посылает…

В воду капнула слеза.

Иртыш

Пара удочек бланками режут туман,

Промелькнул неожиданно стриж.

Окружает меня многотравный дурман,

Пахнет мятой и рыбой Иртыш.

Тут и там на воде возникают круги,

Разжигая азарт рыбака.

Набежавшей волной лижет мне сапоги,

Заглушая свой норов, река.

Затаился притворщик, а норов крутой.

Вольнолюб. Никому не слуга.

Каждый год «богатырь», просыпаясь весной,

Режет мощью своей берега.

Наполняясь, не меряет силы, круша

Всё, что встало ему на пути.

Словно мышцы играют в воде Иртыша

Буруны – с ним тогда не шути.

Раздражает буяна любой ветерок:

Ощетинится – что с него взять?

Только зимний мороз, наморозив ледок,

Может миром буяна унять…

Восхищаясь тобой, я рассветы встречал

И невзгоды учился терпеть.

Здесь подростком на удочку совесть поймал –

Не сравнятся с ней бредень и сеть.

Настоящих друзей в атмосфере красот

У костра от тебя получил.

Добиваться чего-то, не жить без забот

Ты когда-то меня научил…

Вечно мутная, вечно живая вода:

Не течёшь ты, а просто кипишь.

Прихожу порыбачить к тебе иногда –

Милый с детства бродяга-Иртыш.

На твоих берегах много места стадам,

Ежевика растёт в тальнике.

За красоты твои я что хочешь, отдам –

Скучно жить от тебя вдалеке.

Щука

Каждый год для ловли щуки

Осень жду или весну.

Ведь она такие трюки

Выполняет, взяв блесну!

Это просто наважденье,

Где тут дома усидишь.

Ты участник представленья –

Спиннинг в руки и «летишь».

На «арене» уж начало,

Тихий солнечный денёк.

Но «бандитке» места мало –

Разлетается малёк.

Сделал несколько забросов.

Хоп - удар, потом толчок,

Подсекаю без вопросов,

Пробежал по телу ток.

Удилище изогнулось,

Щука в сторону пошла,

То затихла, то проснулась,

То опять как умерла,

То как молния из речки

Вылетает над водой,

Бьёт хвостом, проделав «свечку»,

Резко вертит головой,

То зубастая нырнула,

То ослабла, то сильна,

То брюшко в воде мелькнуло,

То покатая спина.

Пошутила, утомилась

Акробатка и сдала,

ПОтом всё лицо покрылось

У меня. Ну и дела!..

За какие-то минутки

Натерпелся - будь здоров,

Но приятны эти шутки,

Разгоняют в «жилах» кровь…

Несказанное блаженство –

«Забияку» подержать,

И природы совершенство

На ладони ощущать.

Радость – лучшее лекарство,

Если «бестию» поймал.

Посетивший щучье царство,

Словно в цирке побывал.

Моим учителям

Седеют волосы, болячки тут и там.

Настанет час, надеясь на спасенье,

Я помашу рукой учителям

Перед рекой печали и забвенья.

Закончив путь, припомню те места,

Где синь озёр, где травы зеленели,

Где сердцу милая природы красота

В душе мелодии играла на свирели.

Припомню детства - юности друзей,

И волю улиц, где гуляли вместе.

Они учили строже матерей

Законам дружбы, совести и чести.

Цветными кадрами на памяти мирок,

В него мечтает каждый возвратиться.

Но военком подвёл ему итог,

Отдав приказ у жизни подучиться.

А дальше - дней и лет круговорот.

Урок не выучишь – появится преграда.

Учитель – день, учитель – каждый год,

Семья – учитель, институт, бригада….

Куда ни сунешься – везде учителя

Надеть старались жёсткие вериги.

Одна отдушина манила, как петля,

Но даже там меня учили книги.

Пусть наша жизнь из кочек и из ям,

И лоб разбив, научишься чему - то.

Я благодарен всем учителям - 

У них учиться было очень круто!

Спасибо Вам, мои поводыри,

За то, что Вы всегда со мною были,

За то, что отняли невежды костыли

И этот мир науками открыли.

Герой – земляк

Год на войне, а он и не заметил –

По небу также плыли облака.

У переправы август на лафете

Встречал сержант зенитного полка.

Добрались быстро и по-деловому

Спустили плот (не тронул их «свинец»).

Рукой махнув солдату – часовому

Поплыли через Северский Донец.

Столбы воды: то центнеры, то тонны

Вокруг взмывали к небу в темноте,

Но люди на плоту заворожённом

Не поддавались страху, суете.

Не ради денег, ордена и славы,

А ради чести Родине помочь,

Они заняли берег переправы

И стерегли, окапываясь ночь.

Настало утро. «Юнкерсов» орава

Вдруг появилась из-за облаков.

Под бомбомёт попала б переправа,

Не окажись зенитчиков – стрелков.

Сержант, увидев, смачно матюгнулся,

Навёл орудие уверенной рукой,

Нажал гашетку – после улыбнулся,

Когда на землю падал «головной».

Армаду в панику повергло от науки,

Что им зенитчик чётко преподал.

У «Юнкерсов» поджались бомболюки,

Пока сержант учёбу продолжал.

Поникли фрицы и сменили планы.

Удачно полк форсировал Донец,

А Зубарев, «зализывая» раны,

Махал им в след, но это не конец…

Ещё немало трудностей он встретил –

Война немалых требовала сил,

Но в октябре далёкий сорок третий

Звезду Героя знаменцу вручил.

Он вынес всё, прошёл огни и воды.

Назло войне до старости прожил.

И, чтобы помнили потомки эти годы,

Одной из улиц, имя подарил!

Осенние месяцы

Моросит…. Холода уже близки,

Утро позже встречает зарю.

Нынче лето ушло по-английски,

Передав акварель сентябрю.

На палитре бедняге досталась

Только бронза да красная медь,

Доля цинка и золота малость,

А свинец просто некуда деть.

С упоением месяц-художник

Краски смешивал и рисовал.

Акварель растворял ему дождик,

Помогая создать идеал.

Так увлёкся трудом недотёпа,

Сроки вышли, а он всё творит.

Вдруг заметил – октябрь-растрёпа

Разбуянился, словно бандит.

Жаль картины доверить профану,

Но он – сменщик. Работе – конец.

Бросил кисти под ноги буяну,

На палитре остался свинец.

Рассердился октябрь на это,

Всё расквасил – ходить отрекись.

Небо сделал холодного цвета,

Взяв свинцовую краску на кисть.

Разошёлся, играя ветрами,

На деревьях листву оборвал.

А земля укрывалась коврами,

Из летящих с небес покрывал.

Но потом, как с похмелья, проснулся,

Посмотрев на бардак, загрустил…

Зябкий холод от спячки очнулся,

Нудный дождь моросил, моросил…

Скоро сгинут следы обезлички –

Снег ноябрь-чистюля припас,

А пока лишь смешные синички

Щебетанием радуют нас.

Картошечка

«Бабье лето» позвонило у окошечка,

Паутинками на поле увело,

Где созрела очень вкусная картошечка –

Вновь хозяину с работой «повезло».

Посадил её с любовью и радением,

Тёплым дождиком бороздки поливал,

Сорняки полол в жару до обалдения

И личинок колорадских собирал.

Сердце радовало дружное цветение  

Как на клумбе – хоть букеты собирай,

А теперь кругом ботвы переплетение

Охраняет подземельный урожай.

Вспомнив Господа, начну, пока прохладненько.

Вилы шустрые прогнали сон и лень.

Под рубахой пот струится – ну и ладненько.

Чай попил и продолжаю «трудодень».

До заката расплетал хитросплетения,

«Загудели» руки, ноги и бока.

Хорошо, что сил хватило и терпения –

Десять соток – не понюшка табака.

Поздно вечером поохивая крошечку

(«Бабье лето» буду долго вспоминать!),

За столом за обе щёки ел картошечку.

Ну, теперь-то можно зиму зимовать.

Однажды утром началась другая, очень насыщенная жизнь, которая укладывалась в два слова - «отбой» и «подъём». Служил я во Владивостоке, в "55 дивизии морской пехоты". Армейские будни угнетали моё эго, уничтожали мою личность, сбивали ненужную пыль спеси и лени с моего молодого лица и тела. Ни о чём я не жалею. Так мне и надо! А как иначе?..
43 года прошло с той поры. Многое пришлось пережить, но та закалка, которую получил в армии, помогает мне и сейчас.

Двадцать седьмое ноября

Уж сорок лет прошло – не малый строк:

Пора забыть армейские портянки

И эшелон, и сам Владивосток

В такой нелёгкой жизни на «гражданке».

Пора забыть то прошлое, пора,

Не молод я – к чему теперь бравада…

Но не могу, и в праздники с утра

Смотрю показ военного парада.

Не потому, что в праздники люблю

Смотреть парада яркие сюжеты,

А потому, что молодость мою

Опять напомнят чёрные береты.

Под звуки марша, глядя на ребят,

Горжусь – чеканит шаг моя пехота…!

И, вспоминая в армии себя,

Перед женой похвастаться охота.

Глаза намокли, вижу не экран –

Два года службы, словно на ладони:

Ученья, сопки, Тихий океан….

А у жены все мысли о бульоне….

Ей до моих эмоций дела нет.

Я не сержусь и есть тому причины –  

Пускай готовит праздничный обед,

Не видя слёз и слабости мужчины.

Хоть для неё важнее суп и чай,

Она всё видя, спросит (не для смеха)

В который раз и как бы невзначай:

«Когда же праздник будет у морпехов?»

Я улыбнусь, участвуя в «игре»;

Повременю, услышав это снова;

Отвечу ей: «Не помню….

В ноябре….

Скорей всего числа двадцать седьмого».

Два поленца

Два поленца осины психуют в печи,

Рваным треском упрёки бросая.

Дорогая, будь «рыбкой», давай помолчим,

Ну не ссорься со мной, дорогая!

Нас сиротство венчало единой судьбой,

А терпеньем беда повязала.

Нам не светит пока долгожданный покой

И здоровье пошаливать стало.

Знаю, нервы обоих в негодность пришли,

Так зачем старикам эта шалость?

Хорошо хоть под старость друг друга нашли,

Жаль не много совместно осталось.

Что поделаешь? Я не подарок с бантом,

Не могу угадать настроенья,

Оставляю в азарте мозги за бортом,

Впопыхах принимаю решенья.

Будь мудрее меня и скорей обними,

Растопи гололёд добротою,

Не ищи недостатки – такого прими,

Я за это всю душу открою!

Успокойся. Глаза помириться хотят,

Пожалей недотёпу-супруга.

Два потухших поленца подольше коптят,

В тишине согревая друг друга.

Приплод       

Прошли холода и метели,

Сто с хвостиком дней пронеслось.

Ещё посадить не успели

Картошку. И тут началось…

Не тронута за ночь кормушка,

Солома подрыта к стене,
Лежит супоросная хрюшка

И что-то решает во сне.

От скрипа дверного проснулась –

В глазах пелена от тоски,

Живот опустился, прогнулась

Спина и набухли соски.

Немного в клети походила,

Доделав ночные дела.

Кормёжку слегка пригубила

И снова в солому легла…

На улице солнце и птицы,

Трава зеленеет кругом,

А тут помогай «роженице»,

Весь день посещая «роддом».

Для фермера может привычно

«Ходить» за скотиной весь год.

Меня ж, дилетанта, прилично

Напряг беспокойный приплод.

Досталось хозяину хрюшки –

Теперь же на вымени спят,

Прижав ещё слабые ушки,

Одиннадцать милых хрючат.

Деревенское утро

Отщипну бересты от поленца,

Деревенскую печь растоплю.

Загудят дымохода коленца,

Создавая тепло и уют.

За окном два часа до рассвета,

Выпал снег, как подарок к утру.

Вспоминая прошедшее лето,

Не заметно снежок уберу.

Расчищая усадьбы границы

В тишине полюбуюсь луной.

Но, как только мороз разозлится,

Забегу на минуту домой.

Обогрев нос и руки - ледышки,

Молоком успокою кота.

Не давая себе передышки,

Поросят накормлю досыта.

В ясли сена добавлю скотине.

Напою. Положу «лизунец».

И, стряхнув суматоху и иней,

«Заморю червячка», наконец!

«Весы» и «Водолей»

  (Посвящается жене Людмиле)

Ровесники – «Весы» и «Водолей»,

Свои пути связавшие судьбою,

Сейчас, наверно, были б веселей,

Спокойно доживая остальное.

Но жаль, что всё устроилось не так,

Совсем не так, как некогда хотели.

Их горе погрузило в полумрак

И в полусвет одной заветной цели.

Ударил гром в финале февраля,

Мозги взорвала трубка телефона.

Под «Водолеем» рухнула земля –

Серьёзно заболел родной ребёнок.

Чем мерить слёзы, крики матерей? –

Такая весть для них всего больнее.

Забыв себя, «Весы» и «Водолей»

Вступили в бой за сына «Водолея».

Теперь они живут в полутонах,

Одной заботой и, не строя планы,

С недугом сына борется она,

А он её зализывает раны.

Никак нельзя им нынче раскисать –

Болезнь ещё твердит одно и то же.

С надеждой оба молят Небеса –

Вдруг Боженька услышит и поможет.

Сельский мемориал

Как разрывы от пуль, между памятных плит,

Засверкал одуванчиков цвет.

На гранитных камнях выбит весь алфавит –

Из войны нам, живущим, привет.

В молчаливом строю не по росту стоят,

Соблюдая по буквам ранжир:

И танкист, и моряк, и пилот, и солдат –

Подравнял их гранитный мундир.

Подхожу, как чумной, вспоминая отца,

От количества павших рябит…

Имена на граните прочесть до конца

Не могу – «камень» в горле стоит.

Много судеб граниту запомнить пришлось,

Много горюшка вдов и сирот.

Представляю, что выдержать им довелось,

Пригубив от смертельных щедрот.

Умоляю, Господь! Позаботься о них -

Нам, живущим, уже не с руки.

Ведь, спасая свободу, страну и родных

Погибали не зря мужики!

Где в граните, где в мраморе память живёт,

В центре сёл, в аккуратном саду.

Поклониться героям приходит народ

И цветы положить на виду…

На селе нет забытых и «Братских могил»,

Земляками бойцы учтены,

И поэтому те, кто в войне победил,

На особом счету у весны.

В иномарке           

Солнце светит. День не очень жаркий

Облака развесил как бельё.

Еду по дороге в иномарке,

Ощущая прелести её.

Совершенна! Ни одной помарки.

Навороты источают шик.

По России еду в иномарке.

Хорошо! Но к шику не привык.

Норов дрессированной овчарки.

Под капотом сотни лошадей.

Отдыхаешь, сидя в иномарке,

Тонировкой скрытый от людей.

Были в жизни разные подарки,

От которых прыгал как чумной.

Но сегодня еду в иномарке

И богатство чувствую спиной.

Это Вам не рафтинг на байдарке

Или в нашей «Ниве» по полям.

Плавная езда на иномарке

Фору даст российским «Жигулям»!

Пролетела молодость в запарке,

На сберкнижке нету ни рубля.

С важным видом еду в иномарке

В мягком кресле. Но не у руля…