по заснеженной глади тетрадных страниц в ожидании чуда творения я иду, как в пустыне на фоне гробниц по бескрайним пескам, без сомнения а смогу ли опять, а сумею ли вновь повторить всё без лишнего топота так, смогла Суламифь соломонову кровь разогреть сердцем чутким, безропотным так, мальчишка Давид обретает ковчег с драгоценным заветом божественным так, Мария царю обретает ночлег в вифлеемском хлеву неторжественном так свершаются все чудеса на земле как по водам ступать лёгкой поступью точно также перстам моим просто суметь укачать новый стих в этой простыни
*Цикл "Воздух" - экспериментальные стихи периода острой нехватки воздуха, кислородного голодания автора из-за тяжёлой болезни. В произведениях этого периода все стихи (т.е., стихотворные строки) начинаются с прописной буквы и (за редкими исключениями) не имеют знаков препинания в конце. Так автор пыталась создать "воздух", пространство в стихах.
Прикрепленные файлы:
Поэт
Автор: Алкея
Дата: 10.05.2021 16:54
Сообщение №: 192913 Оффлайн
Нашу историю искажают у нас на глазах. Я жила в той стране, которая победила фашизм. Это многонациональная победа! Это подвиг наших дедов. Моих дедов тоже. Я помню. И не могу допустить, чтобы кто-то мне в лицо говорил ложь о той войне, о той Победе. Это наша Победа!
Вахта Памяти – рассказы, посвящённые Великой Отечественной войне и Великой Победе советского народа. Чтобы помнили тех, кто отвоевал Победу, тех, кто не щадил своей жизни ради нас, живущих ныне.
Сегодня я хочу рассказать о моих дедушках, прошедших всю Великую Отечественную войну до конца. И первый, о ком я поведаю, отец моего папы.
Сергей Яковлевич АБРАМОВ
Я так любила его, совсем не зная… Потому что он, оставив в семье добрую память о себе, умер за долго до моего рождения…
Сергей Яковлевич Абрамов родился 26 декабря 1919 года в Пензенской области в Сосновоборском районе в селе Ёга. Его ждала обычная сельская жизнь в молодом советском государстве. Он выучился на тракториста, а в 1939 году ушёл в армию.
Когда началась война с фашистской Германией, Сергей служил Родине танкистом и был механиком-водителем всю войну. В 1945 году молодого танкиста отправили воевать на Восток. Нужен был прорыв в войне с Японией. Сначала Сергей Яковлевич воевал в Манчжурии, потом участвовал в военной компании на озере Хасан.
Историческая справка:
В феврале 1945 года на Ялтинской конференции лидеры стран Антигитлеровской коалиции Сталин, Рузвельт и Черчилль подписали соглашение, согласно которому СССР обязался вступить в войну на стороне Союзников против Японии через 2-3 месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе при условии возвращения СССР южной части Сахалина и передачи Курильских островов.
К середине марта 1945 года в Тихом океане дела у Японии шли неважно, и они вывели свои элитные войска из Маньчжурии для поддержки действий в Тихом океане. Тем временем, СССР продолжал наращивать группировку войск на дальнем востоке.
В 11 часов вечера по забайкальскому времени 8 августа 1945 года министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов сообщил послу Японии Наотаке Сато, что Советский Союз объявил войну Японии, и с 9 августа Советское правительство будет считать себя воюющим с Японией. В одну минуту после полуночи забайкальского времени 9 августа 1945 года Красная Армия начала вторжение одновременно на трёх фронтах к востоку, западу и северу от Маньчжурии.
Война на востоке стала заключительным аккордом, поставившим точку в Великой Отечественной войне. Наши деды отстояли огромные территории на Востоке, богатые неисчерпаемыми природными ресурсами.
В этих самых горячих сражениях и принимал участие молодой танкист Абрамов. Был ранен. Попал в госпиталь в Чите. После выздоровления ещё служил. Демобилизовался только в 1948 году. И так остался в Чите, женился на Галине Сергеевне (в девичестве Мудровой, о моей бабушке я расскажу в другой раз, её жизнь тоже опалена войной). В семье Сергея Яковлевича и Галины Сергеевны было двое сыновей. Леонид рано умер. А второй сын, Вадим, - это мой папа.
После войны Сергей Яковлевич работал на паровозо-вагоно-ремонтном заводе токарем. Работал исправно и до самой кончины - 20 февраля 1971 года. Умер от рака.
Бабушка Галя так часто и живо о нём рассказывала мне, маленькой девочке, что я ни капли не сомневалась, что знаю дедушку лично, что он всегда со мной рядом и любит меня не меньше, чем бабушки, дедушка Василий (о котором я расскажу ниже) и родители.
Сергей Яковлевич был весёлым, добрым и умелым человеком. Он сам сделал большую пристройку в доме, который бабушка Галя и её старшая сестра унаследовали от матери. В новой части дома появились просторные сени, кладовка, маленькая кухонька и две комнаты – одна больше другой. А ещё дед любил поездки и походы на природу, держал мотоцикл с люлькой и умел мастерить из дерева: полочки, табуреты и другие вещи сделаны были его не знающими усталости и лени руками.
Долгими зимними вечерами, усаживаясь на миниатюрную скамеечку у печки, я всегда ощущала его заботу и любовь ко всем нам. Мне казалось, что дедушка специально для меня, маленькой Светы, сделал эту скамеечку. Будто знал, что через пять лет после его ухода в семье появится такая вот егоза с румяными щёчками. Наверное, знал…
Спасибо тебе, дорогой дедушка, за то, что ты не щадил себя в годы войны, за то, что трудился и восстанавливал мирную жизнь, за то, что создал уютный и счастливый дом, который я никогда не забуду!
Сергей Яковлевич Абрамов, рядовой солдат Великой Отечественной войны, перенёс все её тяготы, ужас и боль, воевал, трудился и любил достойно памяти героя.
Вечная память! Вечная слава!
Он не мог говорить о войне
Мы ничего не забываем. Мы помним.
Мой дедушка, отец моей мамы, всегда говорил только одно о войне: "Это не как в кино. Это ужас. Это страшно". Он знал, что такое Белорусский фронт, и помнил бои в Манчжурии. Мой дед прошёл через всю войну, через всю страну. И сегодня я расскажу о нём.
Василий Пархомович ШИЛЮК
Когда его не стало, мне было тринадцать лет. Перед моим мысленным взором всегда стоит худощавый слегка сутулый человек с сединой в густой, некогда чернявой шевелюре. Особенно невозможно забыть его глаза – огромные бездонные усталые и печальные.
Такие же бездонные глаза у моей мамы. Дед передал нам с ней свою бездонность во взгляде и эту особенную хохляцкую красоту, которую не спутать ни с чем. Чего-чего, а этой сочной яркой красоты украинцам не занимать. Мне досталась от неё только капелька, и то я тайно горжусь этим. А дед был красив. Я наблюдала, как эта красота увядала. Как седина стремительно стирала густо-чёрный цвет с волос, как блекли щёки и усыхало тело - в нём жил осколок от войны. Войны, о которой дедушка никогда не любил говорить.
Василий Пархомович Шилюк родился 11 февраля 1926 года в селе Червень Ковельского района Волынской области в Украине. Волынь – это уходящие вдаль за горизонт поля, низко бегущие по небу облака, это непроходимые леса с болотами и плодородные земли хлебопашцев и великих тружеников. Когда началась война с фашистской Германией, Василию было только 15 лет. И он с двумя друзьями убежал на фронт, скорее всего, сначала к партизанам. А затем был Белорусский фронт. Он служил в пехоте рядовым, недолго был в плену. Вся его юность и молодость отданы этой проклятой войне без остатка.
Историческая справка:
Белорусский фронт был образован на западном направлении в октябре 1943 года. Командовал им генерал армии К. К. Рокоссовский. За время существования фронта его войска успешно провели Гомельско-Речицкую и Калинковичско-Мозырскую операции.
Уже в мирное время Василий Пархомович даже фильмы о войне не смотрел, приговаривая, что это всё неправда. О войне он говорил так: «Это страшная мясорубка».
С теми же друзьями Василий Пархомович прошёл всю войну до конца. Вот, что такое настоящая дружба! Уже в 1945 году их перебросили на Восток, на войну с Японией.
Историческая справка:
В августе 1945 года войска Забайкальского фронта (под командованием маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского) овладели Хайларским укреплённым районом, а главными силами преодолели хребет Большой Хинган и вышли на Маньчжурскую равнину. Советско-монгольская группировка, действовавшая на правом крыле фронта, развернула наступление на Калган (Чжанцзякоу) и Долоннор, отрезая Квантунскую армию (генерал О. Ямада) от японских войск, оперировавших в Северном Китае.
В последние дни войны в Манчжурии Василий Пархомович был ранен, а когда выписался из госпиталя, демобилизовался. Война закончилась для него в Забайкалье.
На железнодорожном вокзале в Чите Василия и двух его верных друзей проверили постовые и сагитировали служить в милиции. Поэтому-то мой дедушка так и остался в Чите. Там он и работал, и женился, в семье у них было двое детей – сын и дочь. Как это ни странно, но и у этого моего деда старший сын рано умер – его убили. Время наступало такое – неспокойное.
Из-за ранения на войне пуля у дедушки так и осталась в теле, её нельзя было извлечь. Так он и жил с пулей. Поэтому в какой-то момент он не смог пройти медкомиссию и из милиции пришлось уйти. Дедушка работал на складах, а потом на заводе торгового оборудования. Тяжело болел, страдал от астмы. Умер он 28 марта 1990 года.
Самое интересное, что общение нашей семьи с семьями двух дедушкиных друзей не прекращалось довольно долго. Примечательны их фамилии: мой дед Шилюк, а его друзей звали Ващук и Сазонюк. Со временем они тоже обзавелись семьями и вернулись в родные края, на Волынь.
У дяди Вани Сазонюка в Ковеле мы с мамой гостили в 80-х. Мне было лет восемь. Помню их цветущий палисад, аккуратно выкрашенный яркий заборчик, гостеприимный просторный дом.
Пока мама и дядя Ваня беседовали на кухне, я сидела в гостиной и на столике увидала книгу. На обложке бравый хлопец в красных шароварах оседлал чёрта с длиннющим тощим хвостиком, и неслись они по тёмно-синему небу не ведомо, куда. Вы догадались, что за книжка? Вот так в гостях у друга детства и боевого товарища моего дедушки я запоем прочла «Вечера на хуторе близ Диканьки» и познакомилась с Гоголем. Позднее он стал моим покровителем. Но это уже другая история.
Непростая судьба была у обоих моих дедушек. Они оба пройдя сквозь всю войну, оказались далеко от родных мест, трудились, восстанавливали мирную жизнь. И хотя геройскими наградами не блистали, зато они знали, что такое настоящая дружба и любовь. Они прожили достойную жизнь. И я горжусь ими.
Александр Форестович Гамп, или Драматургия в домашних условиях
Вечер. Семья мирно отдыхает. Картина Репина – «Пятница», многоэтажка, квартира. Муж – за своими инструментами и звуками, сын в кухне – ужинает. Я валяюсь на диване у мужа в комнате. Меня всё ещё плющит после болезни. Неожиданно вспоминается приятный повод для праздника. Я же литератор, потому и повод – соответствующий.
А ещё я до жути хочу какого-то движения мысли и интриги, разумеется! Решаю загадать моим мужчинам литературно-историческую загадку. Для начала оформим мизансцену.
Зову сына из кухни к нам и, когда долговязое дитё входит в комнату, довольно жуя что-то вкусное, объявляю задание:
– Назовите мне, драгоценные мои, фамилию русского драматурга...
– Чехов! – выкрикивает муж, резко поворачиваясь ко мне.
Я опять мотаю головой и останавливаю новые попытки ошибочных ответов:
– Дослушайте до конца, пожалуйста. Так. Повторю. Назовите мне фамилию известного русского драматурга, дипломата, поэта, пианиста, композитора и дворянина, чьё знаменитое литературное произведение обрело такую славу, что разошлось на многочисленные цитаты. Назовите его фамилию.
Лица моих парней вытягиваются. «Ого», – бубнят они хором. И муж снова предполагает:
– А это не этот, как его?.. Экономист...
– Витте имеешь в виду?
– Нет. До него.
– Столыпин?
– Во! – довольно выкрикивает муж. Но тут же разочаровывается.
– Нет, не он, – смеюсь я в ответ и обращаюсь к сыну: – Тимофей! Подумай. Ты же знаешь, точно знаешь. Этот дипломат погиб во время нападения религиозных фанатиков на русское посольство в Тегеране.
Сын стоит в дверях, хитро улыбается и молчит. Он явно что-то знает.
– Даю подсказку, – вскакиваю я и не позволяю им расслабиться: – Имя этого великого русского драматурга и дипломата полностью совпадает с именем величайшего из русских поэтов всех времён. Назовите же мне его фамилию!
– Пушкин! – хором выкрикивают парни.
– Не-е-ет... – падаю я на диван со стоном. – Парни, сосредоточьтесь. Пушкин – тот чьё имя полностью совпадает с искомым. Но это не он. Как звали Пушкина.
– Пушкин, – хохоча отвечает сын.
– О, нет.
– О, да! – тоже хохочет муж.
– Ну, как же звали Пушкина. Имя и отчество?
– Сергеевич, – хором поют парни. Они всегда не сговариваясь подшучивают надо мной. У них это блестяще выходит. И главное, уморительно.
– Сергеевич – это отчество, – будто не замечая шутки, продолжаю я. – Назовите его имя. Как его имя?
– То-то же имя... – многозначительно цитирует муж литературного Ивана Бездомного.
Мы понимающе смотрим друг на друга и тут же в голос покатываемся со смеху, мысленно повторяя фразу «То-то же имя». Булгаковский роман* давно разобран нами на избранные места, которые мы мастерски и со смаком применяем в быту, каждой ситуации присвоена излюбленная цитата.
Нахохотавшись, я обрываю веселье жестом разъярённого режиссёра:
– И всё же... Назовите мне фамилию этого великого русского драматурга и поэта!
Сын разводит руками и прячется за дверь. Но не уходит, любопытная морда. Он знает всё. Я это точно чую. Он ждёт подтверждение своих догадок, чтобы триумфально выйти на сцену.
– Ладно, – ослабляю я свою хватку режиссёра интриги, – даю вам ещё одну подсказку. Фамилия связана с тем, что растёт в лесу. Нет, она не лошадиная! – опережаю я моих любимых оппонентов.
Сын выглядывает из убежища и радостно выкрикивает:
– Зайцев!
– Я же сказала, не лошадиная. А зайцы в лесу растут, что ли? – возмущению моему нет предела. – Фамилия связана с тем, что не просто растёт в лесу, это ещё и едят. Что едят из леса?
Старательно подсказывая ассоциации, я уже сама себя ненавижу за попытку создать интригу. Мне кажется, что я в конец замучила уставшего после работы мужа и заваленного учёбой сына. Хотя... Ну, разве это трудно вспомнить великого русского поэта, дипломата, дворянина чистых кровей, чьё знаменитое сочинение разобрали на цитаты?
Видимо, трудно. Парни нервно хихикают. Муж силится вспомнить фамилию, сжав кулаки, стучит ими по коленкам, бормоча «Лес, лес...». Наконец, он выдаёт:
– Гамп. Это Форест Гамп.
И мы все мгновенно помираем от новой волны хохота. А муж не унимается, понимая, что надо идти ва-банк:
– Александр Форестович Гамп, – победоносно заключает он и смотрит на меня горящими глазами, воздев правую руку к небу с поднятым указательным пальцем.
– Нет, ну, вы невыносимы! Парни, соберитесь. Вы это не только читали в школе, но и учили наизусть. Последняя подсказка: крылатые фразы из его произведения. Счастливые часов не наблюдают. А? Помните?
В глазах парней появляется проблеск живой мысли.
– Ладно. Вижу, вам нравится. А вот ещё такая строчка: карету мне, карету! Или вот: служить бы рад, выслуживаться тошно. Каково?
Муж нерешительно мямлит, а у самого глаз дёргается:
– Грибоедов?
– Ура! Я знал! – подскакивает сын.
И моей радости нет предела. Цель достигнута.
– Конечно. Это Александр Сергеевич Грибоедов.
– «Горе от ума», – добавляет сын и довольный идёт допивать остывший чай.
Занавес.
А вы на какой подсказке вспомнили фамилию великого русского?
Александр Форестович Гамп, или Драматургия в домашних условиях
Вечер. Семья мирно отдыхает. Картина Репина – «Пятница», многоэтажка, квартира. Муж – за своими инструментами и звуками, сын в кухне – ужинает. Я валяюсь на диване у мужа в комнате. Меня всё ещё плющит после болезни. Неожиданно вспоминается приятный повод для праздника. Я же литератор, потому и повод – соответствующий.
А ещё я до жути хочу какого-то движения мысли и интриги, разумеется! Решаю загадать моим мужчинам литературно-историческую загадку. Для начала оформим мизансцену.
Зову сына из кухни к нам и, когда долговязое дитё входит в комнату, довольно жуя что-то вкусное, объявляю задание:
– Назовите мне, драгоценные мои, фамилию русского драматурга...
– Чехов! – выкрикивает муж, резко поворачиваясь ко мне.
Я опять мотаю головой и останавливаю новые попытки ошибочных ответов:
– Дослушайте до конца, пожалуйста. Так. Повторю. Назовите мне фамилию известного русского драматурга, дипломата, поэта, пианиста, композитора и дворянина, чьё знаменитое литературное произведение обрело такую славу, что разошлось на многочисленные цитаты. Назовите его фамилию.
Лица моих парней вытягиваются. «Ого», – бубнят они хором. И муж снова предполагает:
– А это не этот, как его?.. Экономист...
– Витте имеешь в виду?
– Нет. До него.
– Столыпин?
– Во! – довольно выкрикивает муж. Но тут же разочаровывается.
– Нет, не он, – смеюсь я в ответ и обращаюсь к сыну: – Тимофей! Подумай. Ты же знаешь, точно знаешь. Этот дипломат погиб во время нападения религиозных фанатиков на русское посольство в Тегеране.
Сын стоит в дверях, хитро улыбается и молчит. Он явно что-то знает.
– Даю подсказку, – вскакиваю я и не позволяю им расслабиться: – Имя этого великого русского драматурга и дипломата полностью совпадает с именем величайшего из русских поэтов всех времён. Назовите же мне его фамилию!
– Пушкин! – хором выкрикивают парни.
– Не-е-ет... – падаю я на диван со стоном. – Парни, сосредоточьтесь. Пушкин – тот чьё имя полностью совпадает с искомым. Но это не он. Как звали Пушкина.
– Пушкин, – хохоча отвечает сын.
– О, нет.
– О, да! – тоже хохочет муж.
– Ну, как же звали Пушкина. Имя и отчество?
– Сергеевич, – хором поют парни. Они всегда не сговариваясь подшучивают надо мной. У них это блестяще выходит. И главное, уморительно.
– Сергеевич – это отчество, – будто не замечая шутки, продолжаю я. – Назовите его имя. Как его имя?
– То-то же имя... – многозначительно цитирует муж литературного Ивана Бездомного.
Мы понимающе смотрим друг на друга и тут же в голос покатываемся со смеху, мысленно повторяя фразу «То-то же имя». Булгаковский роман* давно разобран нами на избранные места, которые мы мастерски и со смаком применяем в быту, каждой ситуации присвоена излюбленная цитата.
Нахохотавшись, я обрываю веселье жестом разъярённого режиссёра:
– И всё же... Назовите мне фамилию этого великого русского драматурга и поэта!
Сын разводит руками и прячется за дверь. Но не уходит, любопытная морда. Он знает всё. Я это точно чую. Он ждёт подтверждение своих догадок, чтобы триумфально выйти на сцену.
– Ладно, – ослабляю я свою хватку режиссёра интриги, – даю вам ещё одну подсказку. Фамилия связана с тем, что растёт в лесу. Нет, она не лошадиная! – опережаю я моих любимых оппонентов.
Сын выглядывает из убежища и радостно выкрикивает:
– Зайцев!
– Я же сказала, не лошадиная. А зайцы в лесу растут, что ли? – возмущению моему нет предела. – Фамилия связана с тем, что не просто растёт в лесу, это ещё и едят. Что едят из леса?
Старательно подсказывая ассоциации, я уже сама себя ненавижу за попытку создать интригу. Мне кажется, что я в конец замучила уставшего после работы мужа и заваленного учёбой сына. Хотя... Ну, разве это трудно вспомнить великого русского поэта, дипломата, дворянина чистых кровей, чьё знаменитое сочинение разобрали на цитаты?
Видимо, трудно. Парни нервно хихикают. Муж силится вспомнить фамилию, сжав кулаки, стучит ими по коленкам, бормоча «Лес, лес...». Наконец, он выдаёт:
– Гамп. Это Форест Гамп.
И мы все мгновенно помираем от новой волны хохота. А муж не унимается, понимая, что надо идти ва-банк:
– Александр Форестович Гамп, – победоносно заключает он и смотрит на меня горящими глазами, воздев правую руку к небу с поднятым указательным пальцем.
– Нет, ну, вы невыносимы! Парни, соберитесь. Вы это не только читали в школе, но и учили наизусть. Последняя подсказка: крылатые фразы из его произведения. Счастливые часов не наблюдают. А? Помните?
В глазах парней появляется проблеск живой мысли.
– Ладно. Вижу, вам нравится. А вот ещё такая строчка: карету мне, карету! Или вот: служить бы рад, выслуживаться тошно. Каково?
Муж нерешительно мямлит, а у самого глаз дёргается:
– Грибоедов?
– Ура! Я знал! – подскакивает сын.
И моей радости нет предела. Цель достигнута.
– Конечно. Это Александр Сергеевич Грибоедов.
– «Горе от ума», – добавляет сын и довольный идёт допивать остывший чай.
Занавес.
А вы на какой подсказке вспомнили фамилию великого русского?
Мы в соцсетях: