Форум

Тишина.

Живая боль- тень прошлых дней

Течет сквозь пальцы, как песок.

Мне память о любви твоей,

Как свежей радости глоток.

"Грусть." Светлана Донченко.

Тишина...

Такая плотная тишина только и бывает, что поздней осенью. Она окутывает тебя со всех сторон и легохонько покачивая вправо... влево утишает.

Тишина...

Я остановилась подле высокого куста бледно-розовых хризантем и замерла.

Едва зримо качнулись, точно приветствуя меня, тонкие побеги, удерживающие на своих макушках, крупные соцветия  хризантем и той мгновенной теплотой тронули мою изболевшуюся душу.

Тишина...

Наконец я ощутила ее и в своей душе. Твоя потеря, как острое лезвие ножа всяк раз пройдясь по моему сердцу, визгливым скрежетанием изматывает. Надвинувшись, она лишает меня смысла жизни, притупляет желание творить, ступать. Надавливая своей закостенелой, беспощадной хваткой на мою грудь отбирает возможность свободно дышать...

И вот наконец... вдруг... эта тишина. Она такая густая... непроницаемая... поглотившая не только звук, но даже и движение... Лишь изящное колыхание тончайших увитых зелеными листами  побегов хризантемы дает понимание, что остановилась лишь я... а жизнь... бытие продолжило свой ход.

Бесконечное, постоянное, неугасимое следование...

Жизнь!.. она даже не приметила, что тебя не стало. Люди все также существуют, они любят, смеются, целуют, им нет значения, что подле них... совсем рядом... может всего в шаге застыла я... окаменели мои чувства... смолкла, не в силах более стонать, моя душа.

Тишина...

Ветра нет, его совсем нет, потому, по-видимому, и правит ноне в природе это отишье.

А вместе с ним посмурело небо. Оно уже не лазурное... не голубое. Оно перекрасилось в свинцовые тона и впитало в себя дотоль гулявшие по нему белые пухлые барашки облаков. Оно, похоже, тоже затаилось и принялось неспешно... мало-помалу набухать, переполняясь водами и жаждая вмале потоками холодных, стылых слез излить их на того с кем сроднилось... На кого смотрит от начала своего рождения, творения... кого считает своим сокровником, а может быть даже супругом.

В некотором удалении от куста хризантемы притихла яблоня. Мощное дерево, с высокой кроной, словно протянувшей в молитвенном подношении  к небесам свои ветви, уже, впрочем, сбросило с себя всю листву... И теперь опавшая, обездоленная, побуревшая, с изломанной, как у меня, судьбой листва укрыла корни того, кому пожизненна была верна. За эти годы яблоня состарилась... кора ее порепалась... подурнела, покрылась витиеватыми трещинами, узкими язвинами, безобразными оспинками. Местами наружный покров на ней и вовсе вспучился, точно дерево желало скинуть с себя оболочку... снять, сбросить как порченную одежу, чтоб обменять на новую.

Я  бы тоже хотела скинуть с себя свою кожу, что сцепилась, спаялась с твоей… и тем самым облегчить то давящее, душащее меня состояние. Или то не поможет? Не спасет? Не принесет облегчения? Ибо я до сих пор ощущаю на себе твои нежные поцелуи… до сих пор чувствую, каждой клеточкой своей плоти, твое прикасание… и не прекращаю любить, думать, скучать.

Теперь оцепенел и куст хризантем, может услышав мои причитания и не в силах их сносить. А может, корзинки соцветий просто меня не поняли, ведь им присуще целостное постоянство… смена рождения и смерти, пробуждения и сна. Обладая той неделимостью они затихнув на зиму, с новой энергией всколыхнуться весной… выбросят зеленые побеги и листы, наберут цвета… так как сутью их, сердцевиной, оплотом являются корни. Они не могут существовать без своей половинки и немедля зачахнут… погибнут… не то, что я…

Я- человек!...

Корни, корневища мои, кажется, еще живы… не перерублены и, по-видимому, продолжают расти… плодоносить… хотя они ни являются моей сердцевиной, моим оплотом… плечом… половинкой…

В этой тишине осени… такой властной… где пухнет от влажности свинцовое небо, мечтает о смене  одежи яблоня и малозаметно вздыхает куст хризантем… днесь погасли звуки… Не слышно даже птиц, насекомых… Воронье, как вечный предвестник туманного марева и заморозков, мудрые и единожды приносящие в своих окриках грусть птицы, вторя моей душе и царящему отишью смолкли… И верно с тем бесшумным полетом утащили за собой мотивы песен всех мелких творений, что наполняли дотоль мироздание ощущением нерушимого бытия. Еще вчера светившее солнце, долгими своими лучами поигрывало коричнево-пурпурными крыльями бабочки и с тем приветствовало степенно надвигающееся похолодание.

Похолодание которое, теперь, несомненно принесет с собой эта тишина.

Тишина…

Такая  густая, и вместе с тем чистая… с хрустальным перезвоном, леденеющего прямого на глазах, воздуха… С легким колыханием зеркальной паутинки, последней… отпущенной на вольный полет, зацепившийся за кончик моего русого волоска и самую толику огладившей своим живым трепетом мои уста.

А куст хризантем не просто перестал кланяться мне своими соцветиями, он вроде как весь напрягся… каждый его тончайший, угловатый лепесток, собранный в крупные корзинки цветка. Может они желают схорониться от моей боли и перст ласково голубящих их розоватую гладь. Мягкий аромат, вспененный мои пальцами наполнил все пространство околот меня и напомнил тебя, всколыхнув былое…ушедшее, что более никогда не повторится, не коснется меня и даже не пройдет мимо.

Боль никогда не утихнет… не погаснет… не окаменеет… лишь иногда наступит осеннее отишье, которое принесет глоток чистого воздуха придающего силы, не отпускающее, а только дарующее возможность забыться…

Забыться на миг…морг… минуту… не более того…

 И в этой природной, мудрой и безлетной тишине оценить потерянное… пережитое и остающееся  родственным лишь с тобой… связанным, сцепленным с тобой… моим первым мальчиком, юношей, мужчиной, супругом. Переплетенное, скованное с твоим смехом, улыбкой, глазами… с твоей жизнью и с тем, что более никогда не наступит.

Все могло быть поколь ты жил, дышал, ходил. Поколь стучало твое любящее… любимое сердце, дарящее радость. То все в ушедшем… в том, что было… и, что никогда более не возвернется. Ибо есть нечто много мощнее любви и чувств… сильнее нас… то, что разрушает и губит… опустошает и ломает, что наступает ожидаемо и одновременно внезапно…и приносит с собой тихий стон иль раскатистый вой.

Тишина…

Она проникла теперь и вглубь меня… Она заглотнула мои органы, наполнила собой текущую по венам кровь… Она заполонила собой мою суть, что люди зовут душой… И неожиданно качнула вправо…влево, как допрежь того колыхала побегами хризантемы… цветка, что я посадила до твоей смерти… в той иной… прошлой моей жизни… как теперь я поняла, такой счастливой жизни!

Тишина…

Осень, точно предвестник вековечной грусти, тоски и кручины взяла в полон мой край, мой двор, мой дом, мою душу и поглотив всякий звук: шелест, скрип, писк, скрежет, стон… притупила чувства и во мне… Не только боль, но и умиротворенность… И я наконец выдохнула, так раскатисто и продолжительно, выжидательно, чтобы непременно хватило сил пред новым вздохом, рывком, движением без тебя… и теперь уже вечно без тебя!

КОНЕЦ.

г. Краснодар, ноябрь 2013г.   

Цитата от Elena (06-05-2014 15:39):

Как точно передала словам ты, Леночка то, о чём думают, наверное, все, переживающие потерю... Я всегда этому удивлялась: весь мир, кажется, перевернулся, а всё идёт своим чередом, как будто ничего не случилось. Понимаешь, что это - правильно. И в то же время отказываешься понять и принять это.

Цитата от Elena (06-05-2014 15:39):

Это так. Продолжают. Рано или поздно они позволят укрепиться тебе настолько, чтобы разрешить боли начать ослабевать, позволить жить дальше. Так нужно и так будет.

Леночка, бесконечно рада видеть тебя на этом сайте. Обживайся, осматривайся. Здесь обитают и те, кого ты знаешь давно, и много других хороших людей. Добра и Уюта тебе!
С теплом,
Таня

Цитата от Elena (06-05-2014 19:17):

Это тяжело, но это - НАДО, Лена... Словом мы себя врачуем, а если держим мысли в себе, это же просто взорвать себя изнутри можно. Ты пиши, пиши. Говори. Нужно восстанавливаться, и только через Слово мы это и можем делать.

Космическая мелодия.

Все случилось так неожиданно, что я сразу и не понял... происходящее со мной - это сон или я и в самом деле умер.

Жил ли я вообще, или просто перед моими глазами пропустили чью-то жизнь?!

Жизнь- наполненную невзгодами, трудностями, бедами и горем... Жизнь такую тягостную, от каковой порой хочется кричать, рыдать... а иногда даже  выть... выть точно  раненый дикий зверь.

Жизнь- наполненную любовью, счастьем, красотой лазурного неба и теплотой солнечных лучей... Жизнь такую неповторимую, от каковой порой хочется смеяться, петь и танцевать, то легко вальсируя, а то выдавая резвого гопака.

Жил ли я?... любил, был ли счастлив?..

Встречал ли золотисто-алое солнечное светило?..

Глядел ли на бирюзовое, присыпанное сверху пухом облаков, небо?..

Прикасался ли к губам той единственной дарованной самим Богом, природой или случаем?..

Да!

Да!.. несомненно, я  любил, встречал, глядел и целовал...

Несомненно, я жил и был одновременно счастливчиком и неудачником.

Я прожил долгую жизнь и сколько себя помнил, всё время, трудился на благо семьи, общества, страны, и быть может самой планеты. Я прожил жизнь- верно, так как велят её жить принципы и устои нашего общества. Я учился, служил, работал, воспитывал детей, нянчил внуков. Я даже успел вспомнить о Боге... тогда, когда сломленный болезнью несколько лет томился на больничной койке с переменным успехом, то выздоравливая, то наново повисая между жизнью и смертью.

Жизнь... Смерть...

Жизнь...Смерть...

Лишь мгновение, миг, морг твоего века разделяет два, эти понятия. Кажется, еще ты жив... еще дышишь... еще тревожишься за что-то... морг- и вот уже тебя нет!.. Нет!

Или все же есть?

Сначала показались какие-то еле заметные контуры, очертания, чуть зримые пунктиры, штрихи... А затем проступили уже более различимые дивные, тонкие линии, прямые и зигзагообразные, с острыми углами, и вовсе мудрёные кривые, изогнутые диагонали... Еще доли секунд и передо мной закружились разнообразные геометрические фигуры, то плоские квадраты, то равносторонние треугольники, а то объемные кубы, цилиндры и конусы. Они замельтешили так часто... словно пытались столкнуться со мной или впитать меня в себя. Их цветовая гамма поразила меня так, что в первый момент я и не заметил как оказался по ту сторону  жизни.

Будто в бесконечном и быстро прокручиваемом фильме линии резко изменяли свое движение. Они переплетались с фигурами, плотно опутывая их сверху, или просто завязывали узлы на одной из их сторон, а после также мгновенно раскручивались в обратном направлении. Вскоре фигуры ярких раскрасок поблекли, а на передний план, заслонив пирамиды и трапеции, вышли голубоватые лучи. Они заколыхались, словно прибрежные волны и мне тотчас почудилось, что  я сам - это гибкая тонкая струна... простая линия только ярчайшего зелёного цвета... И вместе с этими волнами  покачиваюсь из стороны в сторону, попав в струю общего движения.

Пульсирующие круги пришли на смену волнам. Надвинувшись на меня откуда-то с заднего плана... оттуда из космической беспредельности... тёмной и далёкой, каковая стлалась повсеместно вкруг меня.

Круги наползли сразу справа, слева и будто снизу и принялись, увеличиваясь в размахе, отрываться от источника рождения лишь для того, чтобы сделав неторопливый поворот около меня, и достигнув насыщенной синевы утонуть в сумрачности космического мира.

Я заворожено любовался  изумительным  плясом звёздных тел, непонятным для меня образом оказавшись в глубинах космического мира представшего в своем исключительном величии предо мной после смерти.

Я любовался!..

Последнее, что я помнил из мира живых - это тихий звук угасающего прибора символизирующего разъединение тела и души. Теперь у меня не было тела, но и то, что долгие годы я представлял себе как душу, сохраняющую образ прежнего, более тоже не существовало. На месте моего духовного тела светился лишь небольшой сферической формы светозарный сгусток энергии. По поверхности этой сферы, клубка, шара скользили во всех направлениях зигзагообразные с острыми концами стрелы-лучи. Они были всяких разных цветов: белых, желтых, зеленых, красных, голубых и даже черных. Я сказал и даже, потому как черные проскальзывали довольно-таки редко. Эти черные стрелы пролетали внезапно и в те мгновения, когда двигались по контуру сферы, на чуть-чуть мне становилось тревожно...  и я вспоминал горестные минуты своей жизни, какие-то пустые тревоги, беды и горести...

Пустые...

Да, сейчас, пред этой космической Вселенной, те земные невзгоды становились все менее и менее значимыми, точно они растворялись в  наполненном неописуемым, ежесекундным движением фигур и цветов мире.

Уже давно пришедшие из неоткуда пульсирующие круги испарились, а их позиции заняли две широкие розово-багряные, переливающиеся полосы. Они, выйдя из темноты, мгновенно пересеклись между собой, и, спаявшись где-то в серединке, закружили по широкому коловороту, раскидывая окрест себя кляксы розовых цветов. Те кляксы с заострёнными краями, напоминающие пятиконечные звезды, плюхались возле меня... иногда чуть ближе, иногда чуть дальше. И всякий раз, когда они тулились  на космическое полотно, насыщенно-чёрное с едва заметной белой крошкой посыпанной сверху, я ощущал их мерцающую живость и резкий мелодичный звук, наполняющий и этот мир, и всего меня - сгусток энергии, сферу, душу... все чем я нынче был, и наверно все ради чего жил... напитывали тихим придыханием рождающейся музыки.

Жил... неужели я жил лишь для того, чтобы сохранить в себе эту ясность ума и эти тонкие стрелы с острыми, словно хрустальными, наконечниками... Сфера... клубок или все же шар... сгусток энергии, обвитый стрелами всевозможных тонов, точно поступков и свершенных мною дел в той человеческой жизни. Светлых деяний и непременно светлых стрел.  Темных шагов и темных стрел.

А передо мной уже кружили в неизмеримом хороводе  похожие на меня многокрасочные ярчайшие сферы, сгустки энергии, души. Порой они, эти души-шары,  выстраивались в спиралевидные линии. Порой образовывали  вертикальные ветровороты, при этом неуклонно сохраняя замкнутость круга.

Глядя на эти сферы, я задумался, а чем в самом деле, я мог  наблюдать, ощущать и воспринимать этот мир- мир пришедший ко мне после смерти. Ведь в том сгустке, каковой вышел из моего тела, из головы, и на капелюшечку зависнув (точно прощаясь) над столь знакомым лицом, испещренным от прожитых лет морщинками, с уже растерявшим живость, гладкости и краски, но сохранившим родственность и привычность... в той сфере, величаемой людьми душой, не было ни то, чтобы рук или ног, не было даже глаз, рта, носа или ушей. Ничего такого, что присуще человеческому телу, присуще живущим на планете Земля. Я  переместился в необыкновенное состояние единого клубка, а пережитое мной   насыщавшее мою душу или мерцающим светом, или линялой мглой воплотилось в тонкие стрелы.

Это волшебное состояние давно желанной и наконец-то осуществившейся мечты любого человека обрести крылья и подняться в небесную высь, напитало меня истинной и всепоглощающей радостью так, что придыхание рождающейся музыки перешло в журчание нескольких звуков,  выводимое, словно единый аккорд. Это была еще не мелодия, но уже какое-то многозвучие.

Все неприятности и тревоги, которые теребили меня после смерти, вся растерянность, овладевшая мной, расплылась в этом аккорде, она утонула в потоке едва улавливаемых туманных или растёкшихся горизонталей почти неразличимых и выступающих фиолетовой пеленой позади меня.

Удивительно, но я мог  созерцать движение этого многомерного пространство со всех сторон одновременно. Неописуемые переливы цветов, неповторимые полеты вихрей, фигур, линий, сгустков-душ, плавное течение потоков серебристого дождя неожиданно, все это, наполнилось музыкой... Те первые аккорды, звучавшие во мне, внезапно вырвавшись и соединившись с ветром мелодий, витающих в космических безбрежностях, позволили мне  услышать царившую в тех местах бесконечную мелодию хода. В ней точно в дыхании ветра, струях воды и потоках солнца изливались чарующие звуки, где слышима и ощутима была каждая нота. Это космическая мелодия звучала мощнее и громче, она звала меня за собой.... и я не в силах противиться ей поспешил к таким же, как и я, сферам-душам, что продолжали кружить в обширном хороводе.

На доли секунды сгустки-души разомкнули свое необыкновенное колотворение и впитали меня в свою окружность, и я, войдя в их сказочный круг, словно слился с ними во, что-то общее... не единое, где нет тебя как индивидуума, а  лишь в общее течение... в общий ход... в общее движение...

Постоянного и необходимого...

Я это понял... понял так мгновенно, точно за миг стал мудрее самого Бога.

Бога... Всевышнего... Создателя... Творца...

Я вспомнил о нем только сейчас, когда заскользил в хороводе, вместе с ярчайшими сферами  энергии, летая и паря в темном мареве  Вселенной среди необъяснимых мгновенно перемещающихся и мерцающих галактик, звезд, планет, а быть может лишь мельчайших частиц, молекул, атомов... под восхитительный аккомпанемент космической музыки.

И тогда я задумался... 

-А, что есть Бог?- спросил я у себя.

Тот Бог о котором мы мыслим, к которому взываем, которого просим... и на которого всякий раз сваливаем свои неудачи и горести.

Может Вселенная, Галактика, Звезды и Планеты- это и есть Бог. Живое и разумное существо, живущее по своему, только ему изведанному, Закону. Закону космической мелодии... Закону извечного хода... И Закону бесконечной жизни.

Бога... Всевышнего... Создателя... Творца я не видел... Никто не пришел за мной после смерти, и не помиловал, и не наказал... Хотя я ждал, надеялся, желал увидеть и спросить. Вместо этого я кружил в хороводе вместе с такими же как и я душами.

Я слушал мелодию космоса, вышедшую из меня и теперь отдающейся и во мне, и во всей этой безбрежности капелью постоянного движения.

Движения, а значит жизни.

Вне всяких сомнений я продолжил свою жизнь. И пусть этот сгусток энергии все, что осталось от меня, но я был уверен - эта сфера и являлась самым ценным во мне как в когда-то жившем индивидууме-человеке на планете Земля. Я был счастлив, что мог думать, видеть, слышать, ощущать и наслаждаться неповторимым полетом. Постепенно я забыл свою суетную жизнь на Земле. Забыл тревоги и радости присущие тому миру, а взамен получил возможность совершить путешествие по неведомым далям Вселенной, которая оказалась действительно бесконечной и неповторимо красивой.

Я наблюдал, как медленно приближались друг к другу сферы-души в моем хороводе, малый промежуток который был  положен меж нами, постепенно, но неуклонно исчезал...

 И однажды я соприкоснулся со своими соседями. Я дотронулся своим сгустком до их поверхности и враз почувствовал необыкновенную радость, точно встретился с давно почившими моими близкими. Не просто матерью, отцом, но и дедами, бабками... с предками связь  с каковыми поддерживается в нас от начала начал до последнего разумного мгновения.

И немедля я ощутил покой, который не посещает вечно тревожащихся по мелочам людей на суетной земле. Ощущение схожее лишь с руками обнимающей и укрывающей от невзгод матери, и то лишь испытываемое в младенчестве- безвинном и чистом.

От того прикосновения к своим предкам я затрепетал... слегка... малозаметно... Но этот трепет передался душам, задетым мной... и я увидел, как и они едва зримо дрогнули, вернее, дрогнули их тонкие стрелы, скользящие по поверхности. Колебание, немедленно, передалось и другим сгусткам энергии. И тогда заколыхался уже весь хоровод, теперь уже объединяющийся в одно единое целое... в один организм... Еще немного я ощущал себя- индивидуумом, и следил, как  быстро принялся уменьшаться круг, точно одновременно все мы растворялись друг в друге стремясь слиться в цельную, неделимую и  мощную сферу...

Сферу... шар... планету... звезду...

Ещё морг, как сказал бы индивидуум, индивид, особь, человек, и лучисто вспыхнула маленькой точкой во Вселенной, появившаяся и замерцавшая далёкая сфера, рожденная ушедшими в иной мир душами твоих или моих предков.

 Жизнь не закончилась!

Она продолжила свое движение, свою космическую мелодию только в новых формах, новых мирах и новом качестве.

                                                   КОНЕЦ.

г.Краснодар, август 2012г.      




Данное произведение можно также прослушать, как аудиорассказ, пройдя по ссылке  http://viboo.org/project/fant/item/aseeva-elena-kosmicheskaya-melodiya