Выверты с распределением.

Те кто учился в высших учебных заведениях при советской власти хорошо помнят, а все остальным будет полезно узнать, что в них существовало так называемое распределение. Каждый выпускник, согласно закона был обязан отработать пять лет на том предприятии или в том учреждении куда его направит любимые партия и правительство. А иначе суд и места не столь отдалённые. Процедура распределения была отработана годами и представляла собой целый ритуал. Перед самой защитой диплома, скрупулёзно подсчитывались все балы заработанные студентом в стенах родной «альма матер». На основании этих баллов составлялась очерёдность захода в заветный кабинет, где и лежали таблички с местами будущей работы. Отличники выбирали из полного списка, ну а те кто учился, скажем мягко — не очень, брали, уже то, что осталось.

Как и везде учился на нашем курсе студент, весьма не прилежный в этой самой учёбе. За давностью лет я его фамилию уже и не помню, а поэтому назовём его, для краткости просто Гена. Средний бал успеваемости, за все его годы учёбы в институте, составлял твёрдый « удовл» или «трояк» по нашему. Отличники ( вроде меня) выбрали себе для работы, далёкие, красивые города, да ещё с обязательным предоставлением жилья, в виде отдельной квартиры. Хорошисты поехали в города областного и районного значения, с предоставлением койко- места в заводском общежитии. Вот наконец настал черёд переступить порог заветного кабинета и нашему незадачливому Геннадию.

Убелённый сединами декан взял со стола последнюю карточку, вздохнул и произнёс — Те, кто заходил в этот кабинет до тебя, вполне возможно, со временем будут терзаться сомнениями, правильный ли выбор они сделали в своей судьбе или нет. Тебя же сия участь миновала, потому как тебе просто выбирать не из чего. Бери бумагу эту и лети голубь мой сизокрылый в Калмыкскую степь, в город Элисту, и я надеюсь, что жить тебе придётся не под открытым небом, а как минимум, в их национальной юрте.

***

С той поры прошло лет этак пять. И в моём родном Краснодаре решено было провести Всесоюзный съезд работников системы хлебопродуктов. Кажется так это мероприятие называлось. Прознав про это, я стал навёртывать круги вокруг своего непосредственного начальника, с целью добиться заветной командировочки на свою малую родину.

- Угомонись - молвил мой шеф. - Не по чину тебе, «солобону» на всесоюзные съезды ездить. Молоко на губах ещё не обсохло. Пусть вот мой зам поедет. Он вообще за всю свою жизнь моря не видел, а ты небось с пупенка в нём уже барахтался.

Однако я не отступил. Уж больно хотелось за государственный счёт, своих родных повидать. Билеты туда и обратно, почти пол моей зарплаты, в то время, стоили. Да и вообще всесоюзный съезд это ого- го, как важно! Как там поёт наша Алла Пугачёва -» если долго мучиться, то что-нибудь получится». Получилось и у меня, старичок зам милостиво отказался от поездки в мою пользу. Правда не за так, а за щедрые дары кубанской земли, за чай «Краснодарский», ну и за бутылочку, другую, третью вина кубанского сухого, марочного.

***

И вот я в краевом драмтеатре. Ваш покорный слуга полноправный делегат всесоюзного съезда. Уф, аж дух захватывает. И вы думаете, это я один такой пробивной, выискался. Отнюдь. Нас, выпускников родной «альма матер» человек семь здесь собралось. Из разных городов и весей огромного союза слетелись. Расселись мы дружной компашкой, в ряду пятом,потому как ближе нельзя. Впереди заслуженные дяди и тёти, все в правительственных наградах сидят. Президиум, как ему и полагается, выходит на сцену из-за кулис. Никто его не выбирал, да это и не важно. Там на возвышении за столами сидят наши корифеи. Люди по учебникам которых мы учились, зачёты и экзамены сдавали. В то время, один факт того, что ты салага сидишь тут и дышишь с ними одним воздухом уже кружил наши комсомольские головы. И вдруг я вижу, что в этом самом президиуме восседает личность очень похожая на нашего Генку. Конечно пяток лет пролетело. Но, что бы из троечников в корифеи, это уж слишком. Наверное обознался. Один известный оратор сменял другого. Наконец объявили перерыв на обед. Нас в один буфет повели, корифеев понятное дело, в другой. Однако мы всё же встретились в вестибюле.

-Генка, чертяка, ты ли это. Или я обознался, тогда прошу вас простить меня великодушно, ошибочка вышла.

-Да, я это -я. Можешь меня потрогать, пощупать. Только вот патлы свои постриг. Начальником большим работаю, сам понимаешь пример обязан показывать своим подчинённым во всём, даже в причёске. Как говорится, должность обязывает. Понимаешь, прибываю в эту самую Элисту, согласно выданного предписания. А там на всю республику все два человека с высшим специальным образованием- министр, ну и я. Вот так моя карьера как на батуте вверх и взлетела.

***

А вы говорите- распределение. Лоторея всё это, и не более того.

Преступление в доме ЛИТО.

Глава 1.

Они старались. Люди, как говорится -»лезли из кожи вон». Сегодняшний концерт для членов ЛИТО «Пристанище Пегаса» был судьбоносным, а всё по тому, что их руководителю Сергею Эрастовичу Сарымсакову удалось наконец заманить к себе самого Абрамянца. Да, да именно того Абрамянца от которого в той или иной степени зависело практически всё население их областного центра. Именно его размашистая подпись на документе означала счастливое владение недвижимостью или не обладание оной. Дело в том, что члены ЛИТО уже много лет скитались по различным домам культуры и чужим творческим мастерским. Каждое их заседание начиналось с одного и того же вопроса -доколе! Все челобитные Сарымсакова в самые различные инстанции получали одинаковую резолюцию -»свободные нежилые площади в городе на данный момент отсутствуют». Между тем, ЛИТО «Пристанище Пегаса» год от года разрасталось. Самодеятельные певцы, композиторы, поэты и прозаики тянулись друг к другу. Их так называемые «курултаи» могли продолжаться не один час и порой усталые но довольные «Пегасовцы» расходились уже далеко за полночь, провожаемые недовольными взглядами сторожей и вахтёров. И вот, вполне возможно, что именно сегодня решится их судьба. Старичок Абрамянц соблаговолит наконец одним росчерком своего знаменитого «Паркера» положить конец их многолетним мытарствам. Но всесильный чиновник сидел в специально для него принесённом мягком кресле с безучастным каменным лицом, лишь изредка поднося платок с старческим слезящимся глазам. Творческий народ толпился за импровизированными кулисами. Пожилая и заслуженная

поэтесса Затулина ходила из угла в угол звеня своими многочисленными литературными медалями и нервно заламывая руки. Певица и композитор Сошкина в который уже раз настраивала свою знаменитую огненно красную гитару. Декламаторы, братья близнецы Стоцкие репетировали свой диалог, притоптывая синхронного ногами. Сергей Эрастович так же не находил себе места. Он в очередной раз менял на ходу сценарий выступлений и не мог понять, в чём дело. Его «Пегасовцы» действительно были сплошь талантливыми людьми и каждый в своей области мог запросто поспорить с известными всей стране профессионалами. Наконец, он отложив в сторону исписанные листки, обратился к Сошкиной — Маша, ты будешь завершать наш сегодняшний концерт. Сама понимаешь, вся надежда на тебя. Умри, но старика мне растрогай! Пой так, как будто эта твоя лебединая песня.

- Эрастович, так я всегда так и пою. Я по другому не умею — как то не решительно возмутилась певица. Но Сарымсаков её уже не слушал, он уже почти бежал в другой конец конец комнаты, на ходу давая указание очередному своему подопечному стоящему возле выхода, ведущего на импровизированную сцену.

Переполненный зал взорвался очередной порцией аплодисментов. Почитатели областных талантов стойко преодолевая препятствия в виде дополнительных стульев и табуреток спешили на сцену, что бы вручить доморощенному кумиру дешёвые букетики местных цветов.

Концерт подходил к концу, уже выступили братья Стоцкие и поэтесса Затулина вполне заслуженно получив свою порцию зрительской любви. Наконец на сцену вышла она. В длинном до самого пола, обильно расшитом блёстками платье. Кроваво красная гитара, в сочетании с концертным нарядом, придала певице какой-то не земной, совершенно демонический вид. При звуках первых аккордов все сидящие в зале напрочь забыли всё, что слышали и видели до этого. Тишина стояла такая, что если бы в маленьком зале кто-то ненароком чихнул или у кого-то вдруг зазвонил телефон, то жизнь несчастного была бы в этот же миг и оборвана. Завораживающий, всё поглощающий голос Марии Сошкиной отражался от стен и проникал в душу каждого присутствующего, вызывая «крупные мурашки». Старик Абрамянц уже не успевал поднести свой платочек к глазам и слезы вырвавшись оттуда струйками стекали по его морщинистому лицу. Мария закончила петь и поднялась со своего места для поклона. Дружно встал и весь зал. Казалось бурным авациям не будет конца, только старик не встал. Он достал из своей кожаной папки листок бумаги и что-то размашисто начертал в левом верхнем углу. Затем жестом подозвал к себе певицу протянул бумагу ей и припал к женской руке с долгим поцелуем. Выбежавший на сцену Сарымсаков забрал бумагу, взглянул на резолюцию и схватился за сердце.

« Просьбу ЛИТО «Пристанище Пегаса» удовлетворить и выделить для его нужд особняк 1816 года постройки расположенный по адресу…. «

Глава 2.

Марго подперев ладонями лицо внимательно всматривалась в своего гостя. Ей казалось, что она знает его всю жизнь. Когда-то давным давно, ещё во времена брежневского застоя она долгими вечерами вникала в сложности филармонической жизни их города. С одной стороны, ярко выраженная преступная деятельность администратора этой организации, организующего левые концерты в станицах и малых городах соседней области. А с другой, покупка через одному ему ведомые каналы дорогущих электрогитар «Стратокастер» для своих молодых и волосатых музыкальных гениев. Создание для них более менее приличных жилищных условий, пошив сценических костюмов из дефицитных кремпленовых, велюровых и трикотиновых тканей. В общем в её прокурорских глазах добродетель этого человека перевесила и поэтому молодой администратор Сергей Эрастович Сарымсаков отделался условным приговором. Не смотря на неудовольствие её непосредственного начальника. «Тебе бы Крулевская не в прокуратуре нашей советской работать, а в адвокатской конторе служить»- ворчал её тогдашний бос.-»Задача прокуратуры страны Советов карать преступников и не более того. А ты пытаешься вместо этого найти в действиях этого преступника смягчающие обстоятельства. К стати не знаешь, где его банда будет давать очередное, как его, всё забываю это заграничное словечко, а вот вспомнил -шоу. Дочка моя, да и жена тоже туда, просто кипятком писают от их концертов. Будь они трижды не ладны. Короче, давай сюда документы на этого авантюриста - подпишу. Но, пусть зарубит себе на носу, ещё раз застукаем прощелыгу за этой, как её- коммерцией, будет товарищ администратор организовывать концерты на Колыме и очень продолжительное время».

Сарымсаков допил третью чашку ароматного чая с бергамотом, кое как унял дрожь в руках и преданно глядя в глаза руководителю частного сыскного бюро «Крулевская и партнёры» в очередной раз стал повторять свой монолог, добавляя в него всё новые и новые подробности.

- Понимаете Маргарита Сергеевна, счастье оно не бывает дозированным, если привалит, так привалит на всю катушку. Получили мы старинный особняк на самой что ни есть окраине нашего города, можно скакать на пустыре. Его ещё казачий атаман вернувшись с напалеоновской баталии построил. Дом большой, но сами понимаете ветром времён потрёпаный основательно. Но мы и этому подарку судьбы несказанно рады. Стали всё там убирать, порядок так сказать, наводить. Отопление в нём ещё со времён первого хозяина, то есть атамана сохранилось неизменным, то есть печным. В каждой комнате по печке или камину имеется. Правда их никто уж много лет не топил, так как там до нас склад какой-то торговой конторы был. Да она почитай уж лет пять тому назад, как разорилась. Под вечер все наконец утомились и по домам разъехались. А меня эта наша поэтесса Затулина никак не отпускала, послушай говорит мою новую поэму и всё тут. Да, если честно, я и сам домой не спешил, один я живу, жена померла в позапрошлом году, дети в столицу подались. А и из этого особняка вечером иначе как на такси до центра города и не добраться. А спасть в домике есть где, комнат то полным -полно. Я если честно, для этой цели туда надувной плавательный матрас из дома привёз. И если уж быть совсем откровенным, хотел его разделить с нашей казначейшей Ниночкой Столяровой. Она тоже дама одинокая и к творческим людям весьма благосклонная. Ой, простите, что-то я не в ту степь опять полез.- Марго молча кивнула головой в знак того, что она внимательно слушает и вопросы будет задавать потом. Подлила руководителю ЛИТО ещё чая.

Сарымсаков продолжал.- Короче Затулина читала, а я от нечего делать стал ходить из комнаты в комнату, заглядывал во все углы. Поэтесса, как пристёгнутая - за мной. А я её старался увести подальше от нашей с Ниночкой импровизированной спальни. И всё искал повод как её побыстрее домой спровадить. Стал хлопать чугунными дверцами встроенных печей. Ну, в общем, если честно, старался мешать поэтессе, как мог, авось сообразит, догадается, что мне не до неё литературных виршей, сейчас. Может поймёт наконец , что и высокой поэзии пора честь знать. И вдруг из одной такой резной печки, точнее из поддувала, свёрток вывалился, в тряпице такой парусиновой. А в нём украшения всякие, кольца, ожерелья, кулоны. Нет не старинные, совсем даже современные, то есть советские с бирками навешанными. Всё как и полагается, проба, вес, цена в советских рублях чернилами проставлена на бирках тех присутствуют. У меня, как я эту красоту увидел, в голове сразу струнный оркестр зазвучал. Ремонт отгрохаем, премии литературные учредим, с творческими гастролями будем ездить. Возвращать ведь клад некому, Советский Союз почитай как уж четверть века как распался. А поэтесса уже над ухом шипит, будто змея подколодная. Серёжа, мол, давай быстренько всё пополам разделим и заживём красиво. Тут конечно Нинка не выдержала, пред нашими очами предстала. Она понятное дело за нами из соседней комнаты наблюдала. Бабы они бабы и есть, как мужика одного в пустой комнате с поэтессой наедине оставить, тут пригляд требуется. Долго мы тогда спорили, как с деньгами поступить. В конце концов решили, что утро вечера мудренее. Клад наш назад в печку класть не стали, а положили его в сейф, такой знаете — советский. Нам вместе с домом достался от прежних владельцев. Советский он конечно советский, однако код на нем какой ни какой, а имеется. Вот мы и решили, что для честности каждый из нас по две цифры введёт, что бы мы только втроём собравшись его открыть смогли. Потом я такси для Затулиной вызвал и оплатил ей дорогу домой. Иначе точно бы не уехала. Спала бы прямо возле сейфа. Утром я уехал в комитет по недвижимости документы на здание наше оформлять. Ниночка убежала в банк, у нас знаете ли в ЛИТО иногородних много, им членские взносы лучше на карточный счёт переводить. А вечером когда я вернулся, глазам своим не поверил. Казначей наш рыдает в три ручья, Затулина в углу ногти грызёт, все наши по углам разошлись, шушукаются. А сейф стоит с распахнутой дверкой и чёрной пустотой зияет. Вот собственно и всё. - Сергей Эрастович наконец закончил излагать очередной вариант своего монолога и потянулся к чашке остывшего чая.

Первый приказ или ППР.

Она была просто поражена первым в своей жизни военным приказом- «Волосы подстричь под солдата срочной службы!»- В армии приказы не обсуждаются, а выполняются немедленно и неукоснительно!

Солдатки растянулись в длинную колонну. Они неумелым и ещё совсем нестройным шагом двигаются в направлении станции Окружной железной дороги. Впереди, задавая тон всей колонне шагают рослые девушки из аэроклубов. На них неплохо сидит военная форма, они чётко отбивают шаг армейскими сапогами. В средине и сзади колонны идут студентки московских вузов и техникумов.

Пытается чеканить шаг и она -героиня моего повествования, получается плохо, но это только пока.

***

Девушка ещё не знает, что именно её назначат начальником штаба полка и на её возражение майор Раскова строго ответит, уже знакомое : «Приказы не обсуждаются, а выполняются».

***

Пытаясь не сбиться с первого в своей жизни строевого шага, уже бывшая студентка вспоминала бурные события последнего лета, осени и зимы. Вот она весело болтая с подружками готовится к экзаменам предстоящей летней сессии. Один из них предстояло сдавать утром 23-го июня. Накануне в её квартире раздался звонок. Приятель, пропуская приветственные слова, взволновано прокричал в трубку: «Девочки, включите радио, сейчас будет важное сообщение. Говорят, что началась война с Германией». После этого, бросив все дела помчались в университет на Моховую. Быстро организовали открытое комсомольское собрание, на повестке дня только один вопрос- считать всех присутствующих мобилизованными. С той поры прошло долгих пол года. Сидели в холодных аудиториях и понимали, что учить физику, математику, геометрию когда враг стоит на пороге твоего дома, просто не для чего. Надо срочно идти - защищать свой город, свою страну. Тем более, что ещё октябре многие студенты получили письма из из ЦК комсомола, в которых сообщалось, что по всем ВУЗам страны объявляется призыв девушек, готовых идти служить в армию. Но, в какую армию и кем, о том в письмах ничего не сообщалось. Позже стало известно, что знаменитая лётчица Марина Раскова занимается формированием женских авиационных частей. Вот собственно и всё. В один день «Рубикон был перейдён». В каптёрке выстояв очередь получила мужское обмундирование — гимнастёрку, шинель и противогаз. Сапог меньше 40 размера там не оказалось. Старшина посоветовал брать, что дают и наворачивать портянки потолще, тогда и сапоги с ноги не улетят.

***

Будущие лётчицы- подружки спали и видели, как они героически сражаются защищая от фашистов небо над родной столицей. Но командование имело на сей счёт совсем другие планы. Девушек по военному быстро распихали по вагонам -теплушкам и отправили на Волгу, в авиационную школу, в город Энгельс. Вместо передовой они оказались в глубоком тылу.
В своих письмах родителям безбожно врали, писали что преподают физику и математику в военном училище. Сами же день и ночь постигали тяжёлую штурманскую науку, готовясь пополнить личный состав женского полка ночных бомбардировщиков.

***

Полк с самых первых дней своего существования получил у немцев прозвище - «ночные ведьмы». И не без основания. Враги считали, что лётчицы просто заколдованы, потому их просто не возможно сбить. Свои же солдатики называли нас ласково по началу — Дунькин полк, это от имени командира полка - Евдокии. А спустя некоторое время все как один стали звать просто - сестрёнками или небесными созданиями. Такого женского полка больше нигде не было.

Тяжеленные бомбы подвешивали хрупкие девчонки, и самолёты свои сами чинили, латали пробоины авиационные моторы разбирали и чистили.
Летали на У-2. С наступлением темноты садились в открытые по пояс деревянные самолётики и улетали бомбить фрицев. Порой за ночь совершали по пять- шесть вылетов. А на полевом аэродроме такие же девчёнки- техники подвешивали по двести- триста килограмм боекомплекта. А теперь давайте посчитаем, шесть ночных вылетов по триста килограмм, то есть выходит что техник девушка- соплячка за ночь своими ручонками до двух тонн бомб перетаскивала. И так каждую ночь без выходных и праздников. Только когда дождь уж совсем взлётную полосу расквасит или туман такой стоит, что и вытянутой руки не видно. Да и то в такие дни им бедным ремонтные работы предстоит выполнять, по полной программе. До войны У-2 считался исключительно учебным самолётом. Крылья, так те вообще были покрыты тканью, лишь по самым краям фанерой окантованы. Если сильно пальцем надавить, так запросто дырку сварганишь. Никакой радиосвязи не предусмотренно, как и прицелов. Парашютов тоже по началу не выдавали, лишь в сорок четвёртом появились парашюты для личного состава. Понятное дело, что на таких летательных средствах можно было исключительно ночью летать. В конце 44-го годапарашюты в конце -концов выдали. Да и то только после того, как уже над территорией занятой нашими войсками сгорели в подбитом вражескими зенитчиками самолёте две девочки- лейтенанта. В кабинке У-2 и так тесно, до невозможности. Штурманам даже приходилось на колени бомбы класть, а тут ещё и парашюты- тяжеленные. Но приказ, есть приказ. Раз положены лётчицам парашюты, значит будут летать с ними. Хотя девчёнки втихоря продолжали ворчать:- Если над нашей территорией подобьют, то уж как-нибудь, да сядем. Эти маленькие, почти игрушечные самолётики даже при выключенном двигателе в крутое пике ведь не срываются.
А если, не приведи господь над немцами подранят, так уж много лучше погибнуть, чем к этим иродам в плен угодить.

***

Перед «небесными созданиями», то есть перед всем личным составом полка ночных бомбандировщиков была поставлена задача.- Повысить точность бомбометания. А как это сделать. Курносые лётчицыуж никак не авиаконструкторы и даже в авиационных институтах никогда не обучались. Но задача конкретная и предельно понятная. Дорогущие бомбы должны ложиться точно в цель- бить фрицев, а не землю вспахивать. Долго ломали голову. Но как говорится -всё гениальное- просто. «Небесные создания» придумали таки практически безотказную систему, в последующем совершенно официально названную ППР. Расшифровывалась сия загадочная аббвеатура так- « Проще паренной репы» В кабину штурмана продевалсяпрочный канат. В нужный момент за него дёргали и на врагов сыпались смертоносные «подарочки». Используя родную нашу российскую темноту, малую скорость самолёта и предельно малую высоту удавалось совершать бомбометание практически на самую голову фашистов. Марина Раскова любила повторять: «Девочки, добивайтесь своего! Женщина может всё!» - И она помнила эти слова. Крепко помнила.

***

Первое время девочки сокурсницы совсем не слушались новоиспечённого начальника штаба- значит в студенческой аудитории мы были подружками, а теперь ты в начальницы выбилась? Но жизнь, особенно в военное время удивительно быстро расставляет всё по своим местам. Взамен убывших товарищей в полк поступало новое, ещё более юное поколение. Вот уже для них, строгий начштаба с правильной академической речью, был непререкаемым авторитетом.

***

Тридцать две смешливые, красивые быстроглазые лётчицы из её полка никогда не сказали заветное -да, в районном ЗАГСе, не стали мамами, не возили своих малышей- первенцев в колясках. Они улетели на небо, да там и остались. Навсегда! После войны она с подругами, накопив немного деньжат, проехала по тем местам где сгорали в своих самолётиках, падали с высоты и пропадали без вести её «небесные ласточки». Почти все девочки -лётчицы были похоронены местными жителями. Как могли соорудили им скромные памятники, но главное наконец написали фамилии на безымянных могилах. Постояли, помолчали. А потом вдруг стали вспоминать, кто их них возил в кабине котёнка, кто вышивал незабудки крестиком, а кто умел петь задорные частушки. Припоминали как девочки порой писали письма придуманным любимым, просто для того что бы выговорится и отправляли их по несуществующим адресам или не отправляли вовсе. Хранили в своих девичьих рюкзачках, надеясь передать тому, в кого когда-нибудь влюбятся, уже потом после Победы.

***

Судьба пощадила мою героиню. Она вернулась в свой родной университет. Только безбожно спала на лекциях. За годы войны организм бывшего начштаба привык спать исключительно днём и бодрствовать ночью.

***

С момента окончания войны прошло почти четверть века. Доктору наук профессору, автору учебника по ядерной физике, для сложнейшего эксперимента понадобилось не много ни мало -пятьсот тонн свинца, пять тысяч квадратных метров рентгеновкой плёнки, а так же большое подземное помещение на глубине десять метров и никак не меньше, но и проявочный центр, конечно. Писала в правительство, доказывала, ругалась, стояла на своём и получила- таки всё что требовалось. А как же иначе, ведь Ирина Ракобольская до сих пор прекрасно помнит слова своего боевого командира Марины Расковой- »Женщина может всё!».

Есть на востоке чудный город, и зовётся он Навои

Наверное, нет в нашей стране человека, который ни разу не слышал знаменитый хит группы Ялла про город в пустыне Учкудук или по-русски Три колодца. Так вот, про этот самый город я вам рассказывать ничего не буду, потому что там нет ни одной мельницы, а расскажу сегодня про соседний город с не менее красивым названием — Навои.

В своих скитаниях по бескрайней Средней Азии я ни разу не встречал город, который проектировали целенаправленно именно как город, с великолепным искусственным озером, прямыми как стрела улицами и тенистыми скверами. Когда едешь по Кызыл-кумам, то Навои возникает перед глазами неожиданно, словно оазис в безбрежных песках, как оживший мираж восточных сказок. Кремово-белый город с изумительной архитектурой всех своих зданий. Не верите, ну так поезжайте и посмотрите сами. Вот его координаты:40°05′00″ с. ш. 65°23′00″ в. д.

Город построили военные строители и многочисленные зэки, обитающие в бесчисленных зонах различной степени строгости плотным кольцом окруживших этот урбанистический оазис. Именно к ним и лежал мой путь. Так как местное УИТУ (управление исправительных учреждений) и было на этот раз подрядчиком на строительстве мельницы. Скажу сразу: описываемые в этом рассказе события происходили очень давно, в году этак 1984-м.

***

— Мне нужен помощник, а лучше помощница, — обратился я к главному инженеру местного комбината хлебопродуктов обрусевшему немцу Ивану Ивановичу Лирнеру.

—Ты, часом, не спятил, или съел чего непотребного?! — голос Лирнера дрожал от негодования. — Чтобы я вот этой самой рукой человека в зону послал? Там, между прочим, убийцы закоренелые сидят, насильники разные и территория зоны, между прочим, не один гектар занимает, а охрана у них только по периметру, да и то солдатики сопливые не на земле — на вышках стоят. У служивых к тому же ещё и автоматы имеются. Всё, короче, не дам я тебе никого. Звони хоть самому министру. Пусть меня увольняют, но людей я за колючую проволоку не пошлю, и не надейся.

Монолог Ивана Ивановича был чистейшей правдой: на строительстве мельницы работали зеки, а по какой статье они были осуждены, нам, конечно, никто не докладывал. Стройка огромная и персональной охраны, ни мне, как председателю рабочей комиссии, ни тем более моей команде — не полагалось.

— В таком случае позволь мне поискать в техотделе добровольцев, авось кто и сыщется. Я тоже начинал «кипятиться». Одному мне такой большой объём работы никак не вытянуть. Да и по такой специфической стройке вдвоём ходить как-то сподручней.

— Гуд, — пробасил главный инженер. — Weiter, viel Glück (вперёд, удачи). Только скажу сразу — что-то александров матросовых, готовых за малую зарплату бросаться на амбразуру, я там не замечал.

Диалог был закончен и я поплёлся в техотдел комбината. На что рассчитывал, бог его знает. Скорее всего, на удачу и везение. Меня-то самого в зону министр своим приказом послал, куда же деваться. А им я что могу предложить. Даже небольшие премиальные и то руководство комбината выплачивает.

Работали в техотделе в основном молодые выпускники различных профильных вузов нашей необъятной страны. Народ весёлый, можно даже сказать, бесшабашный. Ковыряться целый день в чертежах и схемах, скажу я вам, та ещё работёнка, порой засиживались за кульманом до поздней ночи. Что поделать. Партия скажет надо — комсомол ответит: «Есть!»

— Кто пойдёт со мной за колючку? — сам не узнавая свой голос, произнёс я. Златых гор, конечно, не обещаю, но работа явно не сидячая, подвижная. Возможно, что иногда очень даже подвижная.

В кабинете повисла гробовая тишина. Дело в том, что уже несколько недель, с тех пор как появилась зона, по конторе из уст в уста передавались слухи, что там за забором работают такие упыри, что ни приведи господь.

— Я пойду! — ответила бойкая девушка в салатного цвета платьице с погончиками, модного в то время фасона милитари.

— Ты что, сдурела?! — одёрнула её подружка. — Тоже мне мать Тереза выискалась. Сядь сейчас же на место. Никуда я тебя не пущу. Ещё чего не хватало, чтобы мы всем отделом деньги на венок собирали. Пусть этот малахольный сам туда и топает. Он пришлый, ташкентский, его не жало. Ну, почти не жалко.

***

Спустя неделю, оформив все документы и получив специальные пропуска, мы, вооружившись… блокнотами и шариковыми ручками шагнули за колючую проволоку.

— Так, я буду диктовать, а ты записывай, — обратился я к своей помощнице. Давайте будем в дальнейшем именовать её просто Оля, для краткости. — Это будущая шахта грузового лифта, здесь, согласно проекту должен быть сооружён жёлоб для прокладки силового кабеля, а вон там надо установить светильник аварийного освещения. Записала?

С самодельной лежанки, сооружённой в этой самой шахте, поднялся коренастый мужик небольшого роста в идеально чистой спецовке, с квадратиком белой тряпочки, пришитым на груди. Вероятно, на ней была написана статья и срок сидельца, но я этой аббревиатуры в то время ещё не понимал.

— Дай сюда свои писульки, — буркнул он. Мне поглядеть надо.

— Чего? — не понял я, глядя на зека сверху вниз и радуясь тому, что он почти вдвое меньше меня как по росту, так и по весу.

— Баклан, значит так. Ты сейчас оставляешь мне все эти записи и свалишь отсюда шементом, скажем в кинотеатр. Дамочке твоей культпоход будет приятен и полезен. А к концу дня приходишь и ставишь свои галочки, что всё выполнено. Хотя можешь и не приходить. Ежу понятно, что здесь полный ништяк будет. Кстати, запомни, моё погоняло — Сила, Силуянов по вашему. Если что у тебя здесь не так пойдёт, просто скажи братве, меня Сила знает. Запомни эту фразу, очень может пригодиться. То, что не удрал отсюда и не наложил в штаты меня увидев, делает тебе честь. Следовательно, не робкого десятка. Короче, ступай, сейчас мне пайку принесут, а ты всей своей массой проход загораживаешь.

Уже вечером, покидая зону, я поинтересовался у дежурного офицера, сидящего в будке:

— А кто такой Сила?

— Вор в законе, — коротко ответил тот.

— В чём? — не понял я.

Но капитан не ответил, махнул рукой, мол, проваливай, не до тебя.

***

Декабрь, он и в пустыне декабрь. Бесконечный, нудный, холодный, противный дождь. План по вводу в эксплуатации большого мельничного комплекса трещит по всем швам. Рапортовать наверх надо, а нечего. Но нет предела совершенству и находчивости чиновников, как в те стародавние времена, так и в нынешнее время. Объект было решено разделить на множество маленьких объектиков. Железнодорожный стрелочный перевод — объект ввода № 27. Отдельно стоящая будка путевого обходчика — объект № 43.

Сами понимаете, что за ввод в эксплуатацию объекта, пусть даже небольшого, премия полагается. Какая уж: маленькая или большая, то великая тайна есть. Нам, смертным людям, неведомая. Приёмная комиссия в полном составе, промокнув до нитки, ходит от объекта к объекту. Разговорный язык понятен всем. Из тридцати произнесённых фраз двадцать семь матерных.

Наконец после исчерпания всего словарного запаса, кое-какие объекты было принято считать окончательно построенными. И для констатации этого исторического факта надо срочно подписать соответствующие акты. А они-то и оказались запертыми в обычном сейфе, стоящем в бригадирской комнате. В общем, случилась совершенно патовая ситуация. Комиссия, промокшая донельзя и готовая подписать акты наличествует, и бумаги нужные, заранее подготовленные есть, но в сейфе. Ключи от которого находятся у прораба. А прораба нет, потому как рабочий день давно закончился и его никто не предупредил, что консенсус будет сегодня достигнут. А посему тело прораба благополучно переместилось с промозглой зековской зоны в тёплую и благоустроенную квартиру, правда, совсем на другом конце города.

— У тебя что, тут на зоне ни одного медвежатника нет?! — в сердцах произносит чиновник высокого партийного ранга, стуча от холода зубами и глядя очень недобрым взглядом в сторону майора, начальника этой самой зоны.

— Есть, конечно, и не один, — как-то нерешительно отвечает майор.

— Так зови. Пусть быстренько эту консервную банку, мать её ети, вскроет. Если за прорабом посылать, так мы тут совсем до смерти околеем.

Минут через пять в комнате появился тщедушный мужичонка в перепачканной извёсткой робе.

— Ну, демонстрируй своё мастерство! — прорычал чиновник. Только живо. За это с меня тебе дополнительная пайка будет.

Мужичонка молчал. Только переминался с ноги на ногу и мял в руке свою кепку.

— Выйдите все, при вас не вскроет, — раздался сзади голос вошедшего Силуянова.

— Что ты сказал, мать твою перемать, опять на дождь выходить?! Ну уж нет! — взревел чиновник.

— Не вскроет, понурив голову, согласился майор. — Он такой, на людях не работает.

Отчаянно матерясь и проклиная и зеков с их понятиями и зимний навоинский дождь, члены комиссии потянулись к выходу. Не успела закрыться дверь за последним из них, как через секунду и отворилась.

Возле распахнутой настежь дверки сейфа стоял мужичонка, и, по-прежнему переминаясь с ноги на ногу, мял в руке свою кепку.

***

— Сила, в конце концов, когда это прекратится? — прораб негодовал. Я сам лично, как простой сторож хожу и закрываю на ключ каждую дверь. Кучу времени на это, между прочим, трачу. А утром хоть ключи на вахте не бери. Все кабинеты открыты. В чём дело? Когда это безобразие закончится?

— Из твоих кабинетов что-то пропало? — невозмутимо парировал Силуянов.

— Конечно, пропало. Спирт пропал, им прикомандированные московские наладчики контакты протирают, консервы рыбные пропали, хлеб, печенье.

— Прораб, мать твою, я тебя серьёзно спрашиваю, что конкретно пропало?

— Ну, плексиглас пропал, целый лист, между прочим. Пластмасса цветная пропала.

— А как ты думаешь из чего мы ручки финок делать должны. У нас ведь никакие госпоставки не предусмотрены. И, вообще, твои дети в школу ходят?

— А при чём тут мои дети? — возмутился строитель. — Ходят, конечно.

— Вот и мои ходят. Твои в свою, мои в мою. Хорошо, скажу братве, чтобы пыл малость поубавили. Мы же не без понятия, сечём момент, что нужное дело делаем. Мука она всем нужна, может, когда мельница заработает, хлебная пайка слаще станет. Хотя это вряд ли.

***

О, майн гот! — негодовал Иван Иванович Лирнер, — я всегда подозревал, что ты рано или поздно устроишь навоинскому комбинату некоторую пакость, но чтобы до такой степени! Как вообще ты посмел уводить с предприятия такого ценного работника? Между прочим, она согласно штатному расписанию заместителем главного инженера числится! Это тебе не хухры-мухры, а ответственный инженерный кадр.

Лирнер всё ещё крутил в руках письмо на бланке Министерства хлебопродуктов УзССР, о переводе Ольги в распоряжение центрального аппарата. Потом снял очки в толстой роговой оправе, прищурился и внимательно посмотрел на меня. Устало опустился в кресло и размашисто наложил резолюцию: «В приказ».

Я повернулся и пошёл к двери.

— Александр, постой! — окликнул меня главный инженер. — Вернись.

Он достал из шкафа початую бутылку настоящего коньяка «Камю». Наполнил по-русски полные до краёв стаканы. По-отечески обнял меня.

— Ты, это, ты, в общем, береги её там. И совет вам да любовь. Черти вы этакие, меня хоть изредка вспоминайте. Да и ещё, детишек вам побольше! — прокричал он уже мне вслед.

***

— Нет, ну, вы посмотрите на него! — возмущалась министерская дама неопределённого возраста. — У нас четыре этажа полные незамужних барышень, на выданье. А он нате: из пустыни себе кралю привёз. И где ты её там в песке откопал? Надо обязательно сказать министру, чтобы прекратил эту практику неженатых парней в командировки посылать, особенно в пустыню.

***

Что я вам хочу сказать в заключение. Парни, если вы ищете себе невесту достойную, то поезжайте обязательно в Кызыл-кумы. Уверяю вас, там уж точно жабы не водятся!

Предтече десантуры!

Бюджет Краснодарского края в прошлом году истратил миллиард рублей на развитие Кубанского казачества, в том числе на изучение истории этой сложной этносоциальной культуры, возникшей на нашей земле из военно- служивого сословия, а также из «людей гулящих» именующих себя гордо- казаками вольными, то есть - не реестровыми. Меж тем и реестровые и вольные казаки, не без основания, слыли воителями от бога. Завидев их частенько без оглядки бежали солдаты хвалённых армий многих европейских держав. Но и среди удалых казаков имелись особые части, состоящие из людей беспредельной храбрости и удали не мерянной. Именно они наводили панику и слыли бичём божьим для турок и татар. Российские военачальники самого высокого ранга не переставали восхвалять силу и отвагу этих скромных людей. В скорости у них появилась странное прозвище — пластуны от украинского слова «пластувати» то есть попросту - ползти, передвигаться ползком. Не одно столетие пластуны несли нелёгкую службу на южных кордонах Российской Империи, зорко следя за вверенным им рубежами.

***

По старо давним приданиям выходит, что отряды позже наречённые «пластунами» встречались ещё в Запорожской Сечи. Именно там, на знаменитом острове Хортица местные казаки приобретали те самые особые навыки, дающие возможность выполнять сложнейшие боевые задачи. Совершать диверсии в далёком тылу противника и вести разведку. Боевое мастерство скажем так пластунских спец отрядов позволило им на рубеже 18-го-19-го веков стать полноценной частью Черноморского казачьего войска, а затем и влиться в состав казачества, осваивающего земли благодатной Кубани. Именно здесь, в нашинских краях отряды пластунов проводили регулярные тренировки поддерживая в постоянной боевой готовности своё тело и свой казацкий дух.

Понятное дело, что отрядам пластунов командование поручало выполнение самых сложных задач, а следовательно и попасть в их численный состав то есть стать настоящим пластуном было чрезвычайно сложно. К характеру и выдержке будущих пластунов предъявлялись предельно суровые требования. Спешу сообщить тебе, дорогой мой читатель,что и статус, и конечно же должность пластуна были наследственными. То есть передавались от отца к сыну. И этот закон был неизменен из поколения в поколение. В пластуны записывали так же и людей пришлых, но самых сильных и чрезвычайно выносливых. Как правило это были мальчишки и парубки из числа казачьих слуг и людей бежавших на Кубань из центральных районов России. Кроме безупречного здоровья от кандидата требовалась так же недюжинная сила, но главное это - холодный разум и умение контролировать свои эмоции. Ведь пластунам довольно часто приходилось воевать в самых невероятных условиях – и в убийственную жару, и в невыносимый, лютый холод. Из кандидатов в пластуны не один год готовили универсальных воинов. Новобранец обязан был проходить обязательное обучение делу разведчика, ну и диверсанта, конечно. Его методично учили меткости в стрельбе, заставляли преодолевать горные вершины. Преподавали основы артиллерийского дела. Ну, а умение великолепно плавать и хорошо драться в рукопашном бою было наипервешей необходимостью.

Они были обязаны сдавать сложнейшие экзамены на способность заметать свои следы прозванный новобранцами «лисий хвост», и на умение попадать в цель при плохой видимости или при полном её отсутствии, например тёмной ночью или в густом тумане. Этот экзамен называться – «стрелять на хруст». Специально обученные люди преподавали кандидатам в пластуны умение выглядеть так, чтобы ни в коей мере не привлекать к себе излишнего внимания. Если предстояла операция в местных горах, то пластуны одевались так, что бы их одежда их была схожа с традиционными костюмами жителей кавказских селений. Проводились так же занятия по умению использовать в ближнем бою знаменитую пластунскую нагайку. Будущих пластунов -разведчиков учили даже таким навыкам, как правильно носить крашеную накладную бороду. Изучали так же и местные наречия, нравы противника и его обычаи.

***

В мирное время пластуны рассредотачивались вдоль пограничной линии небольшими группами, так называемыми, "товариществами" или по другому - "батареями". Каждой такой батарее придавалась небольшая сигнальная пушка, для того, что бы в нужный момент произвести тревожный выстрел. Но только в том случае, если неприятель пересекает границу, большими силами и самому «товариществу» без подмоги с ним не совладать. В начале сороковых годов позапрошлого века, в штатные расписания конных полков и пеших батальонов Черноморского казачьего войска были включили пластунские «товарищества» численностью до ста человек каждое. При этом оружие пластунам выдавалось самое современное на тот момент. Они одни из первых получили в своё распоряжение дальнобойные штуцера с примкнутыми штыками. Учитывая сложный характер выполняемых «товариществами» задач казакам -пластунам назначалось более высокое по сравнению с другими реестровыми казаками денежное довольствие.

А теперь в качестве примера хочу здесь коротко рассказать о двух известных операциях блестяще исполненных отрядами пластунов . Во времяКрымской войны в 1855 году. Ночью отряд пластунов -диверсантов проник в лагерь врага, совершенно бесшумно уничтожил целую батарею, и практически без потерь вернулся к своим прихватив с собой несколько орудий противника.

О пластунах «товариществах» в то время слагали легенды, в прочем в них почти не было никакой выдумки. До самой революции из уст в уста передавалась история основанная на подлинных событиях. Во время Первой Мировой войны обороняя селение Сарыкамыш, русская армия неся многочисленные потери, была вынуждена сдавать свои позиции. Тогда ей на подмогу был отправлен, подкрепление - отряд пластунов -диверсантов. Именно они в отчаянном ночном броске уничтожили около 800 солдат противника. Много позже, изучив все документы, дотошные историки назвали этот эпизод войны - переломным во всей битве.

***

Во время Великой Отечественной войны звание «Пластунское» стало таким же почётным, как и звание- «Гвардейский». Оно по традиции присваивалось некоторым казачьим батальонам, полкам, особо отличившимся в боях с фашистами. Существовала даже особая Краснодарская пластунская стрелковая дивизия.

***

Иностранные военачальники до сих пор скрупулёзно изучают мастерство ведения боя казаками- пластунами. Посмотрите по внимательней на операции проводимые отрядами американской морской пехоты или французским Иностранным Легионом в разных частях нашей планеты. Уверяю вас, вы найдёте там уже знакомые приёмы наших дедов- пластунов.

***

А по сему и нам с вами наверное не грех, с целью преемственности традиций, взять да возродить традицию, а именно присваивать особо отличившимся частям спецназа почётное наименование- "пластунское".

Каа или как нас учили любить русскую литературу 19-го века.

Мы дали ей прозвище Каа! В отместку за то, что она называла нас, учеников седьмого класса Краснодарской средней школы исключительно Бандерлогами. Правда, прежде чем выбрать для неё эту кличку, весь класс, включая отпетого двоечника по фамилии Фокин вынуждены были отправиться в нашу школьную библиотеку и познакомиться с произведениями Редьярда Джозефа Киплинга, а именно закусив губу, прочесть в конце концов его знаменитые «Книгу джунглей» ну и «Вторую книгу джунглей», конечно тоже.

***

А теперь о том, как наша Каа, то есть учительница литературы Марина Александровна проводила свои эксперименты, то есть велаурок.

- Ну, что Бандероли, - леденящим голосом, со стальными нотками произносила она - усаживайтесь и трепещите, несчастные, потому что к доске пойдёт, к доске пойдёт, к доске пойдёт ……

Каа минут пять- семь водила карандашом по открытому классному журналу, делая вид, что очень тщательно выбирает очередную жертву. Однако этих самых минут нам вполне хватало на то, что бы отыскать в учебнике нужный текст и практически вызубрить его наизусть, ну или хотя бы знать о чём в нём говорится. Дома, в комфортных условиях ( то есть без интернета, сотового телефона и компьютера — их в то время ещё не изобрели) нам для этого требовалось часа полтора, а то и два. Понятное дело, что именно этих часов в нашей бурной жизни конца шестидесятых годов прошлого столетия никогда не хватало. Ну, сами посудите не прерывать же ответственный футбольный матч с командой вихрастых мальчишек из соседнего двора, только для того, что бы познакомится с каким-то скучным параграфом по литературе. Ведь в нашем 7- «В» классе целых тридцать человек, значит вероятность того, что Каа спросит именно тебя составляет всего -то 1/30!

***

- Бандерлоги, на следующем уроке мы будем разбирать, будем разбирать по косточкам, кого бы вы думали. А разбирать мы будем, самого, самого -господина Чичикова, мы будем разбирать. Так, что готовьтесь. И что бы мне «Мёртвые души» отскакивали от ваших ещё не окрепших коренных зубов. Усекли! А я после уроков схожу в нашу библиотеку и проверю, осталась ли там хоть одна книга великого Гоголя и если останется- пеняйте на себя! Приматы!

«Приматы» из 7-»В» класса дружно забрав в библиотеке книги великого Гоголя, так же дружно отправились в детский кинотеатр «Смена», где за десять копеек посмотрели эти самые «Мёртвые души», сэкономив тем самым уйму драгоценного времени, ну сами знаете для чего.

***

-Вот ты- длинный и тонкий палец Каа упёрся мне в грудь - поведай всем нам грешным, во что был одет Чичиков. Какого цвета на нём был сюртук?

А что я мог ответить, фильм то мы смотрели, старенький- чёрно- белый!

С той поры прошло прошло уже более сорока лет, но я наверное до конца своих дней буду помнить, что Чичиков был одет во фрак БРУСНИЧНОГО, то есть ярко-красного! Цвета, да ещё и С ИСКРОЙ!

***

Мы писали изложение, да не простое, а заковыристое, потому что с анализом, во как. То есть учились переносить на бумагу, ту информацию, которую нам подробно и по пунктам сообщила наша Каа. Тема называлась « Анализ рассказа Толстого "Акула». На следующем уроке взбешённая Каа с яростью швыряла нам на парты тетрадки.

В тот год меня посадили за одну парту рядом с Фокиным, помните, с тем самым нашим абсолютным двоечником.

В моей тетрадке количество красных чернил составляло примерно тридцать процентов от синих, у Фокина явно зашкаливало за сто!

-Вопросы по оценкам есть- прорычала Каа. Класс понятное дело - безмолвствовал. Инстинкт самосохранения брал своё. Только бесстрашный Фокин робко поднял руку.

-Что тебе, убогий не понятно- склонилась над ним учительница.

- Марина Александровна, я вот тут вместо брюхо акулы написал - пузо, разве это ошибка, почему вы вот тут подчеркнули? Каа почему-то посмотрела не на Фокина, а на меня.

- Ну, с ним всё понятно, а тебе Саша надеюсь объяснять не надо, почему я подчеркнула это слово. Пройдут годы, ты и сам скорее всего писать станешь. Будь там в будущем повнимательней с текстами. Она неожиданно для всех нас улыбнулась. А я пацан с городской рабочей окраины, из микрорайона Горогороды ничего не понял. Чего писать, где писать, на заборах что -ли. Однако как-то неуклюже и глупо улыбнулся ей в ответ. По всей видимости, я в тот момент просто был несказанно рад своему «трояку», в отличии от жирного «кола» своего соседа. Учеников получивших за « Анализ рассказа Толстого "Акула» положительные оценки в нашем классе можно было по пальца одной руки пересчитать.

***

Через год Каа уволилась и перешла работать в другую школу. Ей, как педагогу- новатору, выделили новую квартиру в Черёмушках. А ещё через два года я сдавал вступительные экзамены в наш местный Политехнический институт и снова встретился с Мариной Александровной. Её пригласили ассистировать на последнем письменном экзамене по литературе. Я как обычно выбрал вольную тему. Ну, никогда я не мог раскрыть образ «Катерины в тёмном царстве»- не моё это. А в вольных темах того времени, надо было через предложение употреблять слова « коммунизм», «партия», «вождь всех трудящихся», «дорогой Леонид Ильич» и как минимум четвёрка тебе гарантирована. Ни один педагог не мог в те годы пойти наперекор политики партии и правительства, себе, как говорится, дороже.

Совершенно инстинктивно, по годами выработавшейся привычке я втянул голову в плечи, когда Каа подошла к моему столу. Склонилась над моей работой, потом открыла мой экзаменационный лист, где уже стояли три пятёрки за предыдущие экзамены, затем молча кончиком ухоженного ногтя отметила строчку в тексте и отошла.

Там у меня не хватало запятой в сложном деепричастном обороте.

Больше я никогда нашу Марину Александровну в своей жизни не встречал. Но не только я, но мои бывшие одноклассники вспоминают её почему то с теплом и любовью. Наверное из-за того, что она смогла таки привить всем нам любовь к отечественной классике и конечно за господина Чичикова одетого во фрак брусничного цвета с искоркой!

Недостающий фрагмент коллекции.часть1.

Глава 1.

Марго внимательно смотрела на свою собеседницу. Женщину, скажем так, немного забальзаковского возраста, в красивом дорогом брючном костюме.

- Светлана, прекращай разводить тут сырость. Хлебни лучше чайку и давай излагай всё с самого начала.- Марго встала со своего кресла, решительно отодвинув протестующую руку женщины и налила в её чашку ароматный напиток, настоенный на крымских экологически чистых травах.

- Маргоша, я ведь тебе всё уже рассказала - женщина в очередной раз всхлипнула и потянулась за носовым платком. - Да и там в повестке всё чёрным по белому написано. - Она подвинула к Крулевской казённый листок бумаги.

В нём сообщалась, что сотрудница местного художественного музея Светлана Николаевна Акулина вызывается в прокуратуру, далее было подчёркнуто - в качестве обвиняемой, по делу о принуждении жительницы греческого острова Санторини Адельфы Хиоди к продаже принадлежащей ей на правах частной собственности картины неустановленного художника под названием «Шторм в заливе Пори».

- Ты же меня сто лет знаешь- женщина пыталась унять дрожь в своём голосе. - Кого я могу принудить, разве что мужа, в магазин сходить, да мусорное ведро вынести, и то с переменным успехом. Марго помоги мне. Ты ведь тоже прокурорша, хоть и бывшая.

Маргарита Сергеевна Крулевская познакомилась со Светланой не сто лет назад, а значительно позже, когда помогала сотрудникам местного следственного отдела найти похищенные из музея картины. (см. «Бидонное дело госпожи Крулевской».)

- Когда тебе надо быть в прокуратуре, завтра, да ещё после обеда — Марго в очередной раз мельком взглянула на повестку. Значит время у нас с тобой предостаточно, но зазря тратить его мы не станем.- Она вставила в диктофон новую карту памяти. - И так ещё раз и с самого начала. Поехали.

***

Женщина вздохнула, сделала большой глоток из своей чашки и глядя на мигающий красный светодиод диктофона произнесла:- Я же ещё и экскурсоводом на пол ставки у нас в музее подрабатываю. Когда группа организованных посетителей приходит, по залам её вожу и о наших экспонатах рассказываю. И вот как-то раз я им вещаю о нашем знаменитом земляке художнике -баталисте Антуане Карафулиди и его картине « Бой под Афинами», а в голове мысль крутится. Как же здорово мастер изобразил побережье моря. И почему Карафулиди никогда пейзажи не писал, у него же здорово получается. Подумала я так да и забыла. А что тут думать, ежели все картины Карафулиди известны и в каталоги занесены. У великих художников, сама же знаешь, всегда специализация в творчестве присутствует. Айвазовский - маринист, Шишкин- пейзажист, даже медведей на своей знаменитой картине — не сам изобразил. Короче, нет у Антуана нашего пейзажей и всё тут. Только сражения, страдания и кровь. Такая вот у него узкая творческая ниша была. А этим летом супруг мой ненаглядный, взял да и сподобился. Купил значит нам путёвку, да не куда-нибудь, а в пансионат, что на острове Сантарини располагается. Прибыли. Все чин по чину. Чисто, ухожено. У него один интерес, после моря кафешки да винишко. А я уже через пару дней по своим картинам заскучала, ну и потянула своего Акулина в местный культурный центр, там греческие «холстомаратели» творения собственного производства туристам, вроде нас, впаривают. Через полчаса муж меня все же уговорил в таверну на против переместится. Вот именно там чёрт и дёрнул меня познакомится с этим самым господином Таракисом. Он ещё в пору Советского Союза нашу Строгоновку закончил, по русски сносно изъяснялся. Короче слово за слово, этот грек и потащим нас в госте к своей хорошей знакомой госпоже Адельфе Хиоди. Вроде бы как по секрету рассказал нам , что старушка Хиоди время от времени продаёт что-нибудь из своей коллекции. Ей по наследству от отца осталась совсем не дурная коллекция живописи и там даже весьма стоящие экземпляры попадаются. Понятное дело никаких картин я покупать и не помышляла, но глаз искусствоведа хочет видеть, то что хочет. Коллекция у Адельфы действительно была достойная. Картин великих мастеров в ней понятно дело не было, но все работы подобраны с любовью и нашего музея уж точно вполне достойны. Хожу я взад, вперёд Адельфа Хиоди что-то там по гречески лопочет, а Таракис переводит. Мол пенсия у старушки совсем маленькая, жить не на что, вот и приходится с чем-то расставаться и что если госпожа из далёкой христианской страны что-то выберет, то может рассчитывать на хороший дисконт, как православная христианка. Слушаю я всё это в пол уха, а сама на морские и горные пейзажи глазею. Благоверный мой за мной топает, да винцо дармовое потягивает. Таракис ему солидный такой бокал преподнёс, традиция мол здесь такая, гостей из далёких стран винишком подчевать. А мой и рад. Только чертыхнулся, что без закуски, как-то не по-людски. И вдруг смотрю на морской пейзаж и меня как обухом по голове. Видела я его, точно видела. Это же наш « Бой под Афинами», только без самого боя. Один пейзаж и называется по иному - «Шторм в заливе Пори». Меня аж пот холодный прошиб. Ещё бы, выходит Антуан Карафулиди всё таки рисовал пейзажи. И вот передо мной его неизвестная картина, которая ни в одном каталоге не значится. А этот гад Таракис, тут как тут. Аки змей эдемский искушает. Мол согласно завещанию покойного батюшки госпожи Хиоди - понравившаяся картина прежде всего должна быть продана представителю той страны, родом из которой и был сам художник, её сотворивший. А автор «Шторма», хоть свою работу и не подписал, но по слухам говорил по славянски, скорее всего по русски. Я услышав это, чуть вообще в обморок не грохнулась.

Цитата от Николай (2016-06-13 10:31):

Оглобля или шестьсот тонн жаренных семечек.

Не знаю как другие, но лично я использовал все студенческие производственные практики прежде всего для того, что бы посмотреть крупные города Советского Союза. Благо выбор нам студентам Краснодарского политехнического института представлялся, в то далёкое советское время — обширный. Хочешь езжай в Москву или в Ленинград, а хочешь в Куйбышев или в Воркуту. Родная альма — матер оплачивала практиканту проезд в оба конца, при чём даже не в плацкартном вагоне, а в солидном купе! Выдавала на руки кое -какие суточные ( это не считая стипендии, конечно если студент её получал, по итогам последней сессии), да ещё и на месте можно было кое-что подзаработать. Вот эта возможность получить некоторую сумму в честно заработанных рубликах и сыграла со мной злую шутку.

***

В Москве и Питере жильё надо было снимать за свой счёт. Во всех остальных городах оно представлялась бесплатно - за счёт принимающей стороны. А по сему я решил, что настало время мне посетить город что на великой русской реке Волге располагается.

И вот скорый поезд прибыл в славный город Куйбышев ( ну, да -тот самый, что сейчас Самарой зовётся). Вечерело. Поэтому, дабы не ночевать на вокзале я без задержки помчался в Отдел кадров элеватора. ( Благо предприятие находилось совсем рядом. Элеваторы они такие высоченные, их издалека в любую погоду хорошо видно.) Так мол и так- прибыл к вам для прохождения производственной практики. Все необходимые документы предъявляю. Прошу значит, обеспечить меня жильём и заработной платой.

Старый кадровик, без одной руки, с орденской планкой на стареньком кителе хитро посмотрел на меня и окая по волжски произнёс.

- И какую же ты мил человек зарплату желаешь получать? Большую, али маленькую.

- Большую конечно — ни сколько не смущаясь, нагло ответил я. У меня уже три года института за плечами. Считай уже незаконченное высшее в кармане.

- Не законченное высшее, говоришь. Это уже серьёзно.- Усмехнулся в свои седые усы кадровик.- Ступай к нашей начальнице элеватора Зое Тихоновне, скажи, что готов трудится помощником зерно сушильщика. Вакансию, так сказать, собой закрыть. А я покедова все документы на твою персону готовить стану. Не законченное высшее, говоришь, надо же. Поглядим. Чем чёрт не шутит, авось и справишься.

И он, как - то по отечески мне подмигнул.

***

Начальник элеватора Зоя Тихоновна, маленькая женщина в пыльном черно -сером комбинезоне смотрела на метя снизу вверх.

- Значит к Оо-гл-оо-бле в поо -м-оо-щники - делая ударение на букву «о» и произнося её по волжски, на распев, произнесла она.

- Охохохоньки, даже не знаю как с тобой и по-о-ступить.

Так вроде бы у вас комплекция то одинаковая будет. Да ты и помоложе его годков этак на двадцать пять. Может даже и сдюжишь, ежели чего. Опять же зерно сушить надо. Дожди почитай каждый день с неба сыплють. Короче, возьму грех на душу. Потому как выхода у меня иного нет. Токма попроси его, что бы обучил тебя поскорее, и быстренько сам в смену становись. Будете друг- дружку сменять. Глядишь и об-оо-йдётся. Да ты не пужайся раньше времени. Оо-пять же, там на зерносушилке зарплата хорошая. Будешь своим девкам гостинцы покупать. Ты, я погляжу парень -то видный. Значит обязательно девки имеются. А как же без этого.

***

В тот же день руководство элеватора милостиво выделило койко- место, в заводском общежитии.

Мой сосед по комнате слесарь Микитич узнав, что я назначен в помощники к какому-то Оглобле тоже стал охать и даже, по такому поводу приложился пару раз к бутылке с мутной коричневой жидкостью. Предложил и мне, но я решительно отказался. Сослался на то, что мне совсем скоро в ночную смену.

Глаза Микитича через минуту другую заблестели, язык стал заплетаться, но то что он мне этим языком поведал породило в моём желудке некий холодок.

- Понимаешь паря. Оглобля он бывший зек. Отсидел, четвертак от звонка до звонка, за убийство. А так мужик ничего, если его конечно не злить и поперёк ничего не говорить, а тем паче делать. Потому как если побьёт, то это ещё считай повезло. Главное, что бы не зашиб до смерти. Ему то что, ему тюряга почитай дом родной. Он ещё один четвертак отсидит, потому как привыкший. Мотай себе это на ус. Вон они у тебя какие развесистые, точно Мулявин- песняроский.

***

- Значит так. Слухай сюда- Оглобля, здоровенный мужик, весь в наколках, орал мне в самое ухо, пытаясь перекричать грохот машин.

- Видишь вот эту стрелочку, так не дай тебе бог, что бы она опустилась до этой красной чёрточки. Будешь подкручивать это колёсико. Усёк. Короче глаз с этой стрелочки не спускай. Иначе я его тебе выбью. Или вообще зашибу, если натворишь чего совсем непотребное. Я спать, а ты бди. Потому как ты молодой, тебе спать вредно. Потом отоспишься. На кладбище! Урок окончен. И Оглобля растворился в многочисленных подсобных помещениях элеватора. А я остался бдить, то есть следить за стрелкой и подкручивать колёсико. Усталость брала своё. Через пару часов даже ведро холодной воды уже не спасало. Короче- я уснул. Проснулся под утро. С Волги дул прохладный ветерок. Все моторы огромного элеватора гудели ровно и монотонно. Стрелка нервно дёргалась где-то далеко за красной чертой. Я машинально закрыл руками глаза. Но Оглобли нигде не было. С помощью колёсика быстро вернул стрелку в исходное положение. Спустя два часа появился мой наставник.

- Ну, что. Всё у тебя в порядке. Глаз ещё на месте? Он посмотрел на прибор, на стрелку. Хмыкнул и забрав вещи пошёл в раздевалку.

-Не уж- то пронесло. Мелькнуло у меня в голове. Кажись не заметил.

В скорости появились появились наши сменщики. А ещё через час я сидел на планёрке в малюсеньком кабинете начальника элеватора. Зоя Тихоновна позвала на планёрку почему-то именно меня, а не штатного зерносушильщика. Ну, да начальству виднее, а мне польза. Отчёт по практике предстоит писать. Может то что там, на планёрке, будут говорить мне и сгодится.

- Поо -работали хорошо. Баржу загрузили, без задержки. Вниз по Воолге уже пошла. План по сушке подсолнечника даже перевыполнили. За это практиканту нашему отдельное спасибо. Только вот куда нам теперича шестьсот тонн жаренных семечек девать, ума не приложу.

***

В следующую смену я уже работал на автомобиле разгрузчике. Принимал зерно. Но ещё месяца два, до самого конца моей производственной практики, все сотрудники элеватора ходили к заветному силосу аппетитно пахнущему жаренными семечками.

***

Вы спросите, а как же Оглобля? Так он помер, в скорости. Отведал где-то в гостях грибочков, да и представился. После его смерти меня сразу же вернули в зерносушилку. Пшеница и подсолнечник в тот год с полей поступали уж больно влажные, аж вода с них капала. И представляете, после той злополучной ночи, я как увижу пульт управления и прибор со стрелкой, сон как рукой снимает!

Неизвестный генерал.

Глава 1.

Восьмого августа 1945 года Посол Японской империи ехал в Министерство иностранных дел Советского союза. Жаркая безветренная погода не позволяла государственному флагу установленному на капоте автомобиля красоваться во всём своём величии. Белая материя с ярко красным кружком в центре обвисла и еле еле шевелилась, вяло реагируя на скорость машины.

Водитель заметил это и обратился к, сидящему на заднем сидении, послу.

- Я сейчас прибавлю газу и он будет виден всем. И водителям и пешеходам.

- Не вздумай. Ещё чего не хватало, зло оборвал его посол. Никогда ещё такого не бывало, что бы полномочный представитель великого Микадо мчался в министерство враждебного государства нарушая правило дорожного движения.

- Господин, так нас же не посмеет остановить ни один русский регулировщик.

- Сбавь скорость. Немедленно. Ползи как черепаха. Пусть они нас ждут. Он усмехнулся и процедил сквозь зубы- по-беди -тели.

***

На Смоленской площади посла встретили подчёркнуто холодно. Не было обязательных в таких случаях протокольных улыбок и рукопожатий.

Дежурный сотрудник Министерства, пропуская обязательные приветствия, сухо произнёс.

-Вас ждут. После чего проводил японского дипломата на нужный этаж.

Старинные часы в приёмной Министра иностранных дел пробили пять раз.

-Ох уж эти русские. - Отгоняя тревожные мысли, подумал посол.

- Часы вероятнее всего трофейные. Вывезли из Европы.

Окна в комнате были плотно завешаны какой-то тяжёлой тканью, плохо пропускавшей солнечные лучи. Из за чего в приёмной царил полумрак.

- Специально что ли так сделали, что бы посетители не догадывались утро сейчас или уже вечер. - Развить до конца свою мысль он так и не успел. Старинная дубовая дверь широко распахнулась и послу ничего не оставалось как проследовать в кабинет.

Министр иностранных дел вместо приветствия кивком указал послу на кресло.

Вячесла́в Миха́йлович Мо́лотов протянул послу лист бумаги и отошёл в строну.

Тот молча достал очки, протёр стекла и углубился в чтение.

Дипломат читал долго. Со стороны казалось, что этот не молодой человек в одночасье забыл с детства знакомые иероглифы и сейчас мучительно вспоминает, что означает каждый из них.

- С завтрашнего дня, то есть с девятого августа, Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией. - Министр выдерживал паузу перед каждым словом. Из-за чего казалось, что они звучат в тиши кабинета как выстрелы.

Посол поднялся со своего места. Медленно убрал переданный ему документ в папку и сохраняя самурайское достоинство произнёс.

- Вечером седьмого августа 1945 года ваша страна уже фактически разорвала великий пакт о нейтралитете с Японией! Советская военная авиация неожиданно начала бомбить дороги дружественной нам Маньчжурии! Война, так война. Очень жаль, что за прошедшие пять лет вы так и не увидели настоящей войны. - Дипломат стремительно направился к двери.

Глава 2.

Поезд шёл во Владивосток. Остановок почти не делал. Местные жители провожая взглядом мчащийся состав шептались. - »Литерный, поди. Смотри как несётся. Видать на японца идут. Ох, и когда же эта война проклятущая закончится. Конца и краю ей не видно. «

В литерном ехал необычный пассажир. Только что назначенный начальник штаба 35-й армии - Кузьма Николаевич Деревянко.

Боевой генерал листал словарь. Настало время вспомнить японский. Когда-то усиленно его изучал, да за годы войны основательно подзабыл. Пять лет в нём особой нужды не было. Он оторвался от книги и посмотрел в окно. Сопки, сопки да реки. Конца и края им нет. Вот, страна, так страна. От Тихого океана, до Балтики. И кто же её может победить. Да никто. Мысли унесли его в далёкий март 1938 года.

Именно в этом году он и получил первый орден Ленина.

В приказе о награждении указывалось. « За создание перевалочной базы, через которую направлялась военная помощь Китайской республике».
Перед глазами генерала всплыли бесконечные колоны автомобилей и тягачей груженные различным вооружением. Маршрут протяжённостью в две тысячи километров. Авто караваны следовали через горы Тянь - Шаня и через пустыню Гоби. Не одна сотня пушек, тысячи пулемётов и винтовок, бесчисленные ящики со снарядами и патронами. Советский Союз переправлял в Китай даже самолёты и танки. Понятное дело, что тягачи и автомобили назад не возвращались. Всё оставалось там, за горами и пустыней.

Вспомнил весенние, умытые улицы майской Москвы. И себя держащего за руку сына -подростка. И глаза мальчугана, гордого от того, что идёт рядом с орденоносцем отцом в новенькой с иголочки военной форме и с петлицами майора. Совсем не многие в нашей стране были удостоены такой высокой награды, да ещё в таком молодом возрасте.

В дверь купе постучали.

-Войдите -буркнул генерал, с трудом прерывая свои воспоминания и возвращаясь из далёкого прошлого на грешную землю.

- Вам пакет из штаба отрапортовал вошедший дежурный офицер и вручил запечатанный сургучом конверт.

Приказ был предельно краток- «Покинуть поезд в Чите».

- Неужто опять. Всё возвращается на круги своя.- Размышлял начальник штаба.

Мысли мгновенно перенесли его на шесть лет назад.

После награждения, последовал донос. Дело « майора- шпиона и наймита капиталистов» разбиралось не один месяц. Отстранили от работы. Персональное дело кадрового офицера кочевало из одной чрезвычайной комиссии в другую. Следователи вскрывали один факт за другим. Обнаружились явные кулацкие корни и осуждённый за «вредительство» брат. Два его родных дяди были репрессированы, и не за что-нибудь, а за непосредственное участие в бандах во время гражданской войны! Нарыли факты о том, что его отец до революции был кулаком, а в гражданскую помогал бандитам продуктами и лошадьми. Любого из предъявленных обвинений было достаточно, чтобы человека исключили не только из списка военнослужащих, но и вообще из списка живущих на этом свете. Но судьба на этот раз была на его стороне. Деревянко, в конце концов не выдержал и нашёл таки способ обратиться непосредственно к самому наркому обороны. Оправдали в чистую.

Выходит, что опять 1939 год возвращается!

За двое суток до этого. Москва. Кремль.

Сталин расхаживал по кабинету и сосал потухшую трубку. Молотов зачитывал наиболее важные письма поступившие по дипломатическим каналам.

От президента Соединённых штатов Америки Трумэна генералиссимусу Сталину:

№ 359- «…предлагаю, чтобы генерал армии Дуглас Макартур был назначен Верховным Командующим….. Прошу Вас немедленно сообщить мне о назначаемом Вами представителе …..

Сталин вынул трубку, положил её на стол.

- Скажи ка мне Вячеслав, а кто из наших генералов с иностранными языками дружит?

Кто из них хорошо во всех этих азиатских делах разбирается? Кто китайца от японца отличить может? Ты вот сможешь? Если они одинаково одеты будут?

И не дожидаясь ответа. Подошёл к телефонному аппарату и нажал кнопку внутренней связи.

- Поскребышев, принеси мне личное дело генерала Деревянко. Срочно. Да и ещё вот что, соедини меня с Жуковым и Василевским.

***
№ 360 - 12 августа 1945 года. Строго секретно. От генералиссимуса Сталина президенту Соединенных Штатов господину Трумэну: ….. Представителем Советского Военного Главнокомандования назначен генерал-лейтенант Деревянко, которому и даны все необходимые инструкции.

***

Как и предписывалось в Чите генерал сошёл с поезда. Настроение было хуже не куда. Однако его на перроне встречал не конвой СМЕРШа, а генерал-полковник Иванов, начальник штаба Главного командования советских войск на Дальнем Востоке.

- Значит всё хорошо. Значит ещё повоюем- подумал . Генералы обнялись. Кузьме Никитичу Деревянко, прямо тут же на вокзале, вручили телеграмму №360 за подписью Сталина , а так же передали увесистый пакет с инструкциями.
Глава 3.

Прошло всего лишь одиннадцать дней.

Генерал получил очередную, как всегда секретную шифрограмму. № 12513 от 26–27.8.45 года. ( Двойная дата из-за разницы в часовых поясах):

«Вы уполномочиваетесь от Верховного Главнокомандования Советских вооружённых сил подписать акт о безоговорочной капитуляции Японии».

Сталин приказывал одному из многих своих генералов поставить окончательную точку в самой страшной войне двадцатого века!

***

Официальные делегации стран -союзников окружила огромная толпа журналистов. Предприимчивые «янки» почти в открытую делали »свой маленький гешефт»- продавали места вблизи стола, за которым совсем скоро будет подписан исторический документ. По слухам стоимость одного человеко - места, доходила до десяти тысяч долларов.

Из толпы к Деревянко бросился человек с фотоаппаратом.

- Кузьма Никитич, помогите. От этих союзников, совсем спасу нет. - Генерал узнал говорившего. Перед ним стоял легендарный фотокорреспондент «Правды» Виктор Тёмин.

- Беспардонно вытесняют. Совсем не дают места для съёмки!

Я с самого раннего утра тут нахожусь, а они кричат, что места для съёмки уже все заранее распроданы! Охранники -американцы все как на подбор. Вон какие громилы. Кричат, что если я немедленно не уберусь, то они выбросят меня за борт линкора « Миссури».

- Ступайте строго за мной. След в след. И главное не смотрите по сторонам и не оборачиваясь — Деревянко, говорил, точно отдавал очередной приказ.

Им навстречу уже шёл американский генерал Макартур.

Кузьма Никитич подчёркнуто официально представил ему всех членов делегации, после чего добавил- Известный русский корреспондент Виктор Тёмин. Фотограф товарища Генералисимуса. Понятное дело, что после таких слов «козырное» место, прямо у самого стола отыскалось незамедлительно.

С той памятной осени прошло девять лет. Подходил к концу 1954 год.

Кузьма Николаевич умирал. Рак поджелудочной железы, не оставлял ни единой надежды на выздоровление. Пятидесяти летний генерал умел переносить боль. Только время от времени кусал нижнюю губу, что бы одну боль заглушить другой. Он спешил. Прикрыв глаза еле слышно диктовал, сидевшему рядом с ним, помощнику свои воспоминания.

- На чём мы остановились. Ах да, на линкоре «Миссури».

Почему мне поручили подписать Акт о безоговорочной капитуляции, а не Василевскому — не знаю. Так в Кремле решили. Им там виднее. О том, что именно я закончил вторую мировую войну - ерунда. Кому поручили, тот и закончил. Народ наш закончил, вот кто!

Не стало у нас явных врагов, вот и явная война закончилась. Осталось только тайная -холодная. Так и запиши. Да она и не прекращалась. Для народа нашего измученного наступили мирные дни, но не для меня, я продолжал воевать.

Той осенью в центре внимания нашей разведки конечно же были американские атомные бомбы. И последствия от их применения в японских городах Хиросимы и Нагасаки. Через несколько дней после подписания Акта на «Миссури» руководство нашей страны поставило передо мной новую задачу. Давай мол генерал расстарайся и собери в кратчайшие сроки как можно больше материалов о этом новом оружии, невероятной разрушительной силы.

Приказ есть приказ. Его выполнять надо, любой ценой. Вот я и выполнял. Несколько раз ездил в эти чёртовы города- призраки. Понятное дело счётчиков Гейгера мне никто не выдал, да и не было их тогда в нашей армии. Измерительные приборы потом уже появились. Наши учёные в конце -концов сподобились, изобрели. Так, что приходилось мне лазить по всем тамошним руинам, без всякой защитной одежды. В штатном, так сказать, обмундировании. Снимал, то, что видел. Беседовал с теми, кто уцелел. В госпиталях тоже был. Короче насмотрелся всякого, ни кому подобного не пожелаю. Ну и надышался конечно же этой гадостью, по самое не могу. Как и требовалось отправлял в столицу пачки фотографий, готовил доклад за докладом. Врачи говорят, что именно там я и подхватил эту диковинную лучевую болезнь. Воздействие радиации на организм человека тогда ещё никем толком не изучалось. Не до того было. В кратчайшие сроки требовалось как можно быстрее нашу Советскую бомбу создать. Иначе третья мировая война. Все это понимали. А потому работали не покладая рук. Спешили. Успели, сделали. Показали нашим друзьям -соперникам, кузькину мать. Отбили у них на всегда охоту расчёты поганые вести. Сколько на на Советский Союз атомных бомб потребуется. Ну, а мы, на всякий случай, стали поражающие факторы ядерного взрыва в институтах да школах изучать, а как же без этого. И защитные комбинезоны испытывать.

Только вот помираю я не от этих лучей, а от банального рака. Как эти болезни между собой связаны, то пусть врачи кумекают. Ну, это я отвлёкся, ты дальше пиши………

***

За день до Нового 1955 года генерал-лейтенант Кузьма Николаевич Деревянко скончался. Его похоронили со всеми военными почестями на Новодевичьем кладбище.

***

Прошло 60 лет.

Портрет боевого генерала- разведчика и дипломата, со звездой Героя Украины на груди, украшает брошюрку «Україна в Другій світовій війні», изданную украинским Институтом национальной памяти.

Скажу прямо - у Кузьмы Николаевича Деревянко- было множество наград самой высшей пробы. Страна советов которой он служил верой и правдой, высоко оценила его заслуги. Но вот такой награды, как звезда Героя Украины у этого достойного человека никогда не было, да и быть не могло!

Марфа.

И не забудьте принести Асклепию* в жертву петуха.

Житель Афин по имени Критон сделал знак рабу, стоявшему по одаль. Тот поняв намерение хозяина с поклоном удалился. В помещении было довольно много народа. Все молчали и смиренно ждали. Раб отсутствовал долго и вернулся не один. За ним следовал охранник. Приговорённый даже не повернулся. Он сложив руки за спиной стоял и смотрел в окно. Сократ любовался видом безбрежного моря.

- Пора! -вошедший протянул узнику сосуд.

- Это то, о чём я думаю — философ взял кубок.

-Да. Это твой выбор! - Цикута.

- В таком случае, ты обязал рассказать мне, что с ним делать. Сократ хотел поставить сосуд на стол, но передумал и держал его в своих руках.

- Ты же понимаешь, что я сам напиток этот никогда не пробовал. Только по этому сейчас и разговариваю с тобой. Но я расскажу как с этим поступали другие, побывавшие в этой комнате, до тебя. Испей, то, что тебе судом определено, затем ходи по комнате из угла в угол, до той поры пока не настанет сильная тяжесть в ногах.Тогда опустись на это ложе. Уверяю, с него ты уже больше не встанешь. Пока голова твоя будет в состоянии рождать мысли - воздай должное нашим богам. Благодари их неустанно за переселение души в царство мёртвых. Да будет твоя дорога в земли Аида лёгкой. Скоро тебе представится возможность узреть Тартар, и любоваться подземельями куда великий Зевс низвергнул Кроноса и титанов.

- В таком случае, отвечай. Позволишь ли ты моим друзьям остаться здесь подле меня до последней минуты. Я буду ведать им то, что увижу, по дороге в Аид.

Охранник на мгновение задумался. Он хотел было ответить отказом, но потом со всей решительностью произнёс.- Ареопаг, состоявшийся на холме Ареса ни словом не упомянул в своём решении о твоих друзьях. Следовательно они могут оставаться с тобой сколь угодно долго. Однако и я в таком случае останусь здесь. Ибо моё предназначение следить за порядком. И я обязан это делать.

***

Сократ, ещё раз посмотрел на кубок. Потом с улыбкой протянул его одному из своих друзей. Тот, выставив перед собой руки, отшатнулся.

- Не бойся, этот эликсир предназначен исключительно для меня.Как, по-твоему, друг мой Денсий. Могу ли я сим напитком сделать возлияние кому-нибудь из наших великих богов или нет?

Однако за Денсия, ответил Критон.

- Сократ, тебе ведь известно, что специально назначенные судом люди изготовили жидкость ровно в том количестве, которое тебе надобно выпить. Пей скорее. Смотри сколько народа желает видеть, как ты это сделаешь.

Все молча смотрели на философа. А он предался воспоминаниям. Перед глаза предстали Отец каменотёс и скульптор Софриниск, мать - известная повитуха Фенарета.

Вспомнил как защищал афинских стратегов, осуждённых на смерть судом несправедливым, предвзятым. Перед его глазами предстал полководец Алкивиад.
Наставником которого он был долгие годы. И даже спас ему жизнь в одном из боёв. Враги спартанцы хотели своими копьями добить раненного Алкивида, но тогда Сократ при помощи своей огромной дубины смог победить известных всей Греции воителей. Спустя несколько лет жестокий полководец, оправившись от ран, захватил власть в Афинах и установил диктатуру.
Теперь бывший наставник выступал на площадях с речами против тирании бывшего ученика. Мало этого он лично саботировал все указы диктатора. Словом и делом подчёркивая непринятие такого способа правления. В итоге Алкивид был свергнут, так как некогда преданная ему армия разбежалась и обрекла своего полководца на верную гибель.

Но Сократ уже во второй раз спас ему жизнь. При этом прекрасно понимая, что смерть бывшего диктатора пошла бы на пользу родному городу, дорогим сердцу Афинам.

Вспомнил как его при большом стечении народа провозгласили Дельфийским оракулом, что означало -мудрейший из людей, на земле живущих. Как он размышлял об этом звании.

Убеждал себя и других, что "знает лишь то, что ничего не знает".

Именно этот девиз и делает мудрых- мудрейшими! Ибо познание есть изменение степени собственного незнания. Вспомнил пророческие слова высеченные строителями на входе в дельфийский храм Аполлона. - "Познай самого себя".

***

Взгляд его упал на сосуд с Цикутой. Немного поболтав жидкость Сократ спокойно и легко выпил чашу до дна. На глазах присутствующих заблестели слёзы.

- Ну, ну не стоит так уж сильно горевать. - Обратился он к друзьям.

- Умереть, на мой взгляд, означает одно из двух: перестать быть чем бы то ни было. Поскольку умерший человек не испытывает никакого ощущения от чего бы то ни было.

Или же второе. Осуществить переход своей собственной души в другое место…

Философ стал расхаживать по комнате , как велел служитель.

Мысли перенесли его в Ареопаг.

Философа судила галиэя** состоящая из пятьсот одного человека. Всех их выбрал слепой жребий. Такой способ позволял исключить какой либо подкуп. В Ареопаг всегда выбирали нечётное количество судей. С тем, чтобы голоса при вынесении вердикта не распределились поровну. И обвинение и конечно обвиняемый получали абсолютно равное время. Его точно отмеряли водяные часы -клепсидры. В том, случае когда в ходе процесса требовалось огласить документ, водяное время останавливалось. Специальный человек, также выбранный жребием, просто затыкал пробкой трубку.

Афинянин Мелит, называвший себя поэтом, на городской площади громогласно предъявил обвинение Сократу. Он кричал, что философ не чтит афинские законы. А именно, учение преподаваемое им нарушает благочестие, и главное отрицает афинских богов, провозглашая в замен их - новых. Тайный же мотив обвинения состоял совсем в ином. Ироничные, умные и порой весьма резкие высказывания Сократа ставили под сомнение саму афинскую рабовладельческую демократию.
Вердикт был вынесен 280 голосами, против высказался двести двадцать один. Процесс мог посетить любой афинянин или приезжий, в любой день.Демократия.

***

Денсий приблизился к философу.

- Сократ мы ведь готовили тебе побег, но ты отказался. Хоть перед смертью скажи,почему? - Друг мой пойми. Я полностью подчиняюсь закону. А побег есть ни что иное как насилие над ним. Надеюсь тебе это понятно.

Ноги мои уже отяжелели. Если вы мои друзья позволите я лягу на этот топчан и закутаю их тканью.

Надзиратель наклонился над философоми сильно сжал стопу Сократа.

- Чувствуешь ли тот боль?

Сократ отрицательно покачал головой.

Критон так же подошёл к умирающему. Он стал давить ногу поднимаясь выше и выше, наконец добрался до бёдер.

- Его тело уже холодеет и цепенеет, сообщил он присутствующим.

Однако смерть наступит лишь тогда, когда яд дойдёт до самого сердца.

Внезапно Сократ широко отрыл глаза и громко произнёс:

- Критон, я должен Акслепию петуха. Не забудь. Ибобог во всём это совершенно не повинен.

–-----------------------------------------------------------------------------

* - Акслепий — бог медицины и врачевания.

** -Галиэя -Афинский суд присяжных.

Метаморфозы с Дон Жуаном.

Один мой хороший знакомый некоторое время назад предложил записать аудио спектакль

в традициях советского театра у микрофона. Как говорится сказано- сделано-(https://www.youtube.com/watch?v=KFZ4WOhm83w&list=PLqrSPwjHsSvosl-5TEYcq6wgSN2qP-pg3). Но лиха беда начала. Этот известный литературный персонаж и не думал меня покидать.

***

1963 год, в одном известном ленинградском театре с аншлагом прошла премьера нового спектакля. После продолжительных аплодисментов, кто-то из зала выкрикнул -автора. И по залу пронеслись волны неудержимого хохота. Давали Байрановского «Дон Жуана». Но смеялись не все. Завсегдатые зрители прекрасно поняли, о ком конкретно идёт речь. Режиссёр — постановщик быстро спустился со сцены и галантно протянул руку даме скромно сидевшей в первом ряду. Именно о ней и пойдёт речь в моей очередной загадке.

Насладится своим триумфом в тот день ей так и не удалось. С сердечным приступом женщина угодила в больницу. Слишком дорого стоили ей переживания прожитых лет.

***

Прототип многочисленных литературных Дон Жуанов жил в Севилье в четырнадцатом веке и слыл отъявленным ловеласом. Жалобы на него сыпались на стол испанского короля как из рога изобилия. Но король оставался глух к мольбам оскорбленных отцов и мужей. А всё потому, что отец этого мерзавца был известным в стране полководцем, а без людей этой профессии ни один уважающий себя правитель обойтись никак не может. О Дон Жуане в своё время писали испанец из Севильи Тирсо де молино, Мольер и конечно же Моцарт. Создавший своё бессмертное творение в конце восемнадцатого века. К слову сказать, что эта постановка идёт в столице Чешской республике до сих пор. Билеты на спектакль достать и сейчас чрезвычайно трудно.

Вы меня спросите, а как же наше всё - Александр Сергеевич? Конечно же именно ему россияне узнали о похождениях знаменитого испанца. Но я не литератор и не литературный критик, поэтому не стану здесь рассказывать об отличиях Пушкинского героя, от Дон Жуанов европейских авторов. У меня совсем иная задача. Согласитесь, мы ведь совсем забыли о героине нашего повествования.

И так Советский Союз. Лихие военные годы, а именно после блокадный Ленинград.

***

Героиню нашего повествования арестовали. Потому как донос на саму себя, написала -собственноручно. Дело в том, что она работала в одном из разветуправлений фронта и вела передачу на радио, на английском языке. В частности перевела для англичан и американцев знаменитый «Пулковский меридиан» Веры Инбер. Союзникам перевод очень понравился и они тут же предложили женщине приехать в Лондон и немного поработать там, укрепляя советско- английские культурные связи. Переводчица доложила об этом в партком, приписав к конце, что лично она сама рассматривает возможную поездку за границу во время войны не иначе как предательство, хоть и не совершившееся. Приговор был стандартным -10 лет лишения свободы, правда с припиской в конце, не за измену Родине, а за её попытку.

Ей несказанно повезло. Однажды следователь предложил арестантке воспользоваться услугами тюремной библиотеки. На что наша героиня ответила, что ей некогда, так как она сильно занята.

-Чем же вы так заняты — удивился следователь.

- Я занимаюсь переводом — уточнила женщина.

-Чем, чем, вы занимаетесь? Каким таким переводом? У вас, что в камере имеются книги? Почему я об этом ничего не знаю. Это же нарушение внутреннего распорядка. Виновные немедленно будут наказаны!

- Наказывать никого не надо. И книг у меня нет. Я перевожу по памяти.

- И что вы переводите? Позвольте вас спросить.

-Байрона- Дон Жуан. Если вам это интересно.

-По памяти переводите с английского. А как вы запоминаете, ничего при этом не записывая?

-Вот с этим большая проблема. Бумаги у меня к сожалению нет и я часто забываю, то, что перевела. Ещё, сокамерницы сильно отвлекают.

- Сдаётся мне, что вы нагло врёте. Но это легко проверить. Вот вам гражданка предатель Родины листок бумаги. Я сейчас уйду и вернусь только завтра. А конвоир останется. Он отведёт вас в камеру, когда закончите свою работу. Утром, я погляжу, как это возможно, переводить по памяти. И сделаю соответствующие выводы!

На следующий день удивлённый следователь увидел в своём кабинете мрачного конвоира, не спавшего всю ночь и измученную женщину сумевшую разместить на одном листке казённой бумаги целую тысячу строк.

***

В 1959 и в 1960 годах перевод Дон Жуана вышел двумя изданиями, общим тиражом 150 000 экземпляров. Второй экземпляр переводчица подписала главному режиссёру театра, а вот первый хотела подарить тому самому следователю, который ровно пятнадцать лет назад позволил ей завершить эту уникальную работу. Но как не старалась, разыскать его она так и не смогла.

Сдаётся мне, что ты дорогой мой читатель уже прослушал Пушкинского Дон Гуана в исполнении моих друзей, теперь тебе только и остаётся, что назвать имя этой удивительной женщины. Фото как всегда в помощь.

Двенадцать писем Пушкина.