Форум

Недавно и давно…

Ещё недавно и давно

на танцплощадке дядя Коля

по четвергам крутил кино

о незавидной женской доле.

Плясали резво каблуки

по выходным под тополями

и контрамарки от руки

у входа рисовали сами.

Совсем недавно, как вчера.

Но опустели голубятни,

зимой на танцы со двора

не убегает теплый ватник.

Всё это было и прошло…

Но в старом парке не потушен

костёр надежды

                         и тепло

всё также греет чьи-то души.

***

Дедовские проблемы
(с улыбкой, но всерьёз)

Слёзы льёт под крышей дед,

что давно в хозяйстве нет

ни гвоздей на палисадник,

ни «десятки» для штиблет.

Кто из кресел нас поймёт -

жить на пенсию – не мёд:

на копейки от подачки

не разгрузишь воз хлопот.

Если жизнь провёл в труде,

попадай в тюрьму к нужде.

Как же здесь не удивляться

назревающей беде?

Так хотелось бы, чтоб дед

ежедневно на обед

ел наваристый шулюмчик,

а на ужин пил шербет.

***

Прости

Прости и словом, и душой

за предосенние дожди.

Что не сумел в июльский зной

прохладным ветром стать,

                             прости.

За то, что время нарасхват

у ежедневных вечеров,

что встретить будущий закат

без женских глаз я не готов.

За кратковременность весны,

полёты в небо наугад.

За то, что дни обречены

и нет дороги им назад.

Прости за лишние слова,

непреднамеренную ложь…

Как всё же ты была права,

что в одиночку не дойдёшь.

***

****

Много оставило в памяти прошлое:

горечь разлуки и разные лица,

грубые фразы пустые и пошлые,

черные пятна на белой странице.

Мамины хлопоты, длинные проводы,

грязные лужи, колоши в прихожей,

глупые слёзы без всякого повода,

вечер любви ни на что не похожий.

Длинные письма размашистым почерком,

крылья киосков, обложки журналов,

свежие мысли газетного очерка,

спор в коммуналке на грани скандала.

Только ни это всплывает из памяти -

снятся ночами сплетённые руки,

юные лица на фотках с орнаментом,

смех из общаги гранита науки.

Волны морские и чайки крикливые,

луч озорной на цветастой обои,

чай на столе под развесистой ивою,

а за столом улыбаются двое…

***

                                                                         Мы прячемся за стёклами очков,
                                                                         Которые давно не протирали.
                                                                             Яков Левин, г. Иерусалим, Израиль.

Нестиранные клочья облаков

на ма́товом полотнище небесном

не могут ускользнуть от тумаков.

Им почему-то в это утро тесно.

Взъерошенные перья воробьёв

пугают исчезающие тени.

Сейчас начнётся настоящий клёв

на грустные минуты осуждений.

Тупое ощущенье, что глаза

зашорены полнейшим безразличьем:

ни козыря в колоде, ни туза,

и нечем крыть душевное двуличье.

Нежданно и негаданно сверчки

подкинули прекрасную идею –

не надевай затёртые очки,

тогда и мир окажется светлее.

***

                                                             Когда б вы знали, из какого сора
                                                             Растут стихи, не ведая стыда…
                                                                                     Анна Ахматова

Не в ложе с балдахином во дворце

рождаются пронзительные строки,

а в поле на прожженном солонце,

зачатые мгновением порока.

Пока строка появится на свет,

ей суждено сто раз переродиться -

взлететь к вершине осуждённых лет,

упасть с небес подстреленною птицей;

почувствовать дыхание свинца,

отмыть сюжеты от словесной грязи,

пройти свой путь с начала до конца,

не пожалев о начатом ни разу.

Когда б вы знали, из каких миров

приходят в жизнь измученные строфы,

не осуждали, почему суров

сюжет стихов, рождённых на Голгофе.

***

                                                              Когда-нибудь мне будет все равно,
                                                              где край земли и где конец печалей...
                                                                  Эллионора Леончик,  г. Ростов-на-Дону

Надеюсь, что не станет всё равно,

где край земли и где начало бездны,

запрятано волшебное руно

или в пучине времени исчезло.

Не сможет безразличье остудить

горящее под сердцем любопытство,

пока ведёт по лабиринту нить

и есть возможность из ручья напиться.

Не всё равно,

                    кто рядом за столом,

с кем по пути и кто проходит мимо,

где тормознуть, а где и напролом,

что хорошо,

                       а что недопустимо.

У равнодушья тысячи имён,

но ни одно ко мне не прилипает…

Пока в добро и в искренность влюблён,

не заведёт в бессмысленность кривая.

***

Уходящему лету

Чего хотело – забери,

всепоглощающее лето.

Но знай, что осень без билета

не ожидает у двери.

Что ты предъявишь сентябрю?

Ночные бабьи пересуды?

Но их влюблённые забудут,

встречая нежную зарю.

Чем прихвастнёшь – своей жарой,

июльской жадностью на грозы?

У сентября в колоде козырь,

к тому же –

                 боевой настрой.

Пока не поздно, подожди

хвалить себя за разноцветье -

успей нагнать ветрами в сети

"слепые" летние дожди,

одеть в прохладу вечера,

улыбкой скрасить наши лица,

тогда и осень убедится,

что лето –

                    чудная пора.

***

                                                   В твоем городе лето, почти как в моем – зима.
                                                   Поджимают машины намокшие лапы шин...
                                                                      Яков Левин, г. Иерусалим, Израиль

В твоём городе лето, почти как в моём –

тот же визг тормозящих резиновых шин,

только там можно спрятаться в парке вдвоём,

а у нас - убегаю от шума один.

В твоём городе можно под липами ждать,

приезжать январём, возвращаясь весной,

а в моём – переписывать ночью в тетрадь

те стихи, что подарены были тобой.

Одинаковы окна у двух городов,

те же лица за ними и каменный плен,

но тогда почему ежедневно готов

уезжать от своих разукрашенных стен.

***

Осеннее настроение

Под небом осенним шаги метронома

отчётливо слышно,

                      не то, что в апреле.

Кому это чувство немного знакомо,

заметят, что листья слегка пожелтели.

Часы отставали вчера, а сегодня

спешат ежечасно,

                     но их не исправить -

на всё в этом мире есть воля Господня

и мы обижаться на это не вправе.

У каждого времени года минуты

расписаны свыше,

                        и всё-таки в мае

они отстают, как назло, почему-то,

а осенью скорость минуты иная.

Не важно, что вьюги уже на подходе,

успеть бы листвой золотой насладиться,

увидеть ещё раз, как солнце заходит,

умыться прозрачной водой из криницы,

грехи замолить и под сводами храма

поставить свечу за ушедших навечно,

ещё –

          попросить извиненья у мамы

за то, что минуты истратил беспечно.

***

****

Не стоит огорчаться, что до дна

допит бокал и выпито с избытком.

В запа́сниках ещё припасена

бутылка молодящего напитка.

Откроем осторожно

                            и нальём

святой нектар былого лихолетья,

в котором не пугали ноябрём

и время не размахивало плетью.

Один глоток

                   за светлое вчера,

другой за тех,

           кто ежедневно юность

умеет приглашать на вечера,

из дома выгоняя неуютность.

Ещё глоток

             за будущий рассвет,

за тех друзей, что не скупы на милость,

и чтобы с ними в суматохе лет

плохого ничего не приключилось.

***

Рождение строки

На душевной обиде замешана утром строка.

Вместо сладкой приправы добавлена парочка слёз

после длинных гудков безответных ночного звонка,

что нежданно похожими стали на тени угроз.

И запрятана где-то в груди от назойливых глаз,

чтобы там настояться за несколько дней и потом

превратиться в строфу, что сумеет обидный отказ

на листе отстегать наконец-то словесным кнутом.

Если с болью рождаются резкие рифмы в груди,

если вдруг превращается в сутки бессонная ночь,

то выкладывать их на помятый листок погоди,

не сумеют они за мгновение сердцу помочь.

Пусть они перебродят денёк или, может быть, два.

Отлежатся внутри, принимая положенный строй,

лишь тогда под созвучную рифму найдутся слова

и метафорой свежей строфа увлечёт за собой.

***

Электронный век

(грустно-ироническое)

Не досуг прогуляться по парку,

дом построить и высадить сад -

в Интернете сегодня запарка,

успевай забежать наугад

на «Фейсбук», «Линкедин» и «Стихирю»,

на «Ютуб», «Вимео» или в «Твит»…

Просидишь до утра, растопыря

пальцы веером – мозг закипит.

Ну, какие там к чёрту прогулки,

если запросто можно в сети

пучеглазую рыжую Мурку

и бойфренда для дружбы найти…

Что-то с «крышами» нашими стало –

протекают, а то и ползут:

не спешат на Ивана Купала,

ближе им электронный маршрут.

Что там в мире сегодня творится –

всё равно электронным «оно»…

Видно веку грядущему лица

повстречать на пути не дано.

***

****

Нам всем хотелось в «дамки» и быстрей

росу спешили разнести ногами.

Казалось, что щеколды у дверей

лучи рассвета открывают сами.

Настало утро, мания ферзя

не остудила молодое тело -

разумное, что можно и нельзя,

для юности значенье не имело.

Но в «дамки» добираются не все,

ферзями стать немногим удаётся.

Не каждому, кто мчится по росе,

дано увидеть восхожденье солнца.

Пути-дороги развезло дождём,

к вечерним звёздам приутихла спешка,

а мы наивно у камина ждём,

когда фигурой обратится пешка.

***

****

Не всё разлито по бокалам,

остались капли на дорогу.

Хоть как бы ночь не развлекала,

рассвет маячит у порога.

От расставания до встречи

день ожидания, как годы,

и жаль, что времени в угоду

час диалога быстротечен.

Так и живём –

         от встреч к разлукам,

от звонких песен до забвенья,

от объяснения до внуков,

года считая за мгновенья.

Всегда находим для бокала

удачный повод

                        или с горя,

при этом зная априори,

что время точит даже скалы...

***

                                                               Живу во сне, а как иначе?
                                                                  Геннадий Банников, г. Алма-Ата

Живу во сне, а не на воле.

Гораздо проще там и легче -

никто не вздумает неволить,

никто разлукой не калечит.

В прозрачном мире ощущений

возможность есть вставать и падать,

не опускаться на колени,

не ускользать от злых нападок.

Перелетать через барьеры,

назад к истокам возвращаться

и за столом своей карьеры

с друзьями пить напиток счастья.

В стране крылатого Морфея

возможно всё,

                но ненадолго –

сидит в реальности на шее

одно и то же чувство долга.

***

Больничное

В бесконечных коридорах,

в переходах этажей

от халатов прячу взоры,

понимая, что ничей

в свежевыбеленном мире,

в царстве жуткой тишины,

где пропитаны эфиром

преждевременные сны.

У окна регистратуры

молча прячусь между спин.

Что скулить – с температурой

я, наверно, не один.

Есть надежда, что к обеду

получу к врачу талон

и приду ещё раз в среду

в мир, где буду обречён

дожидаться приговора

независимых врачей…

Не скулю, без разговоров -

в белом мире я

                           ничей.

***

Начало

Дом родной начинается с вешалки

и до боли знакомого запаха,

с нераскрытых секретов олешника,

что закрыты подранками наглухо.

Начинается путь с размышления

незнакомого чувства тревожности

в полуночной борьбе искушения

с неиспытанной силой возможностей.

Незаметно весной начинается

молодящая душу бессонница

после нежных объятий красавицы

под развесистой кроной смоковницы.

Только осень, занудная крестница,

начинается с листьев заброшенных,

поднимаясь в квартиру по лестнице

нежеланною гостьей непрошеной.

***

***

Много отсеяло время спешащее,

резким глаголам простило сомнение.

Только по-прежнему жгут подлежащие

и многоточье в конце предложения.

Надо ли снова искать доказательства,

знаки вопроса зачёркивать заново,

чтоб осознать, наконец, обстоятельство

из предложенья вчерашнего странного.

Время отсеет остатки обидного,

строчки не все приживаются в памяти.

Сердце когда-то поймёт очевидное –

слово живое не спрячешь в пергаменте.

****

****

При свечах писали письма,

ждали выхода романа.

Время шло

               и мы зависли

между «мышкой» и экраном.

Книги спрятаны на полке,

перья тонкие не в моде.

Убеди, что больше толка

от красот живой природы.

Изменились интересы,

в «скайп» уходят разговоры…

Не стоят теперь повесы

с васильками у забора.

Неужели им порою

неохота на листочке

написать своей рукою

сногсшибательные строчки?

***