Строка к строке...

- Когда уже вернётся Бутурлин?
Потешные ли вовремя поспеют?
Ведь кто сильнее, тот и господин!
Как супротив царя идти-то смеют?
 
- Им платит обещаньями сестра.
Правительница...
                                  - Бывшая!

                                                    - И всё же.
Знать ничего не знаю! Ах, хитра, -
Сдержать царица раздражение не может.

- Пора уже нам скинуть шоры с глаз,
А то так в темноте мы и погрязнем.
Отец Кирилл не зря вёл свой рассказ
Мне о затмении. Оно ж бывает разным.
Нам не важны затмения светил,
Пускай и интересна их природа.
Вот я! Ещё совсем немного жил,
А понимаю - сказки для народа.
Средь бела дня светило гаснет вдруг!
Тем более, когда ему прикажут.
Так убедительно попы, бывает, врут,
Что веруешь, когда не хочешь даже.

Царица рот прикрыла свой рукой,
Другой она царя перекрестила:

- Что говоришь, сыночек? Бог с тобой.

- Что говорю, я знаю! В правде сила!
Суть, знание! И правда такова,
Что до сих пор затмение над Русью.
И Бог со мной - ты, матушка, права.
Свет знания нам подарить берусь я.  

- Про это говорил отец Кирилл?

- Он говорил, а я его так понял.
Он и замятню ныне посулил,
Напомнив про хозяина на троне.
Коль Шепеля мой дядя приведёт,
Тогда ужо поговорю с сестрою.
Возьмём её полки мы в оборот,
Потешные же с тыла их накроют.

- А ты и, правда, вырос. Вон каков!
Озлился, - губы у царицы сжались.

- Быть волком можно лишь середь волков!
Учителя хорошие попались.
Я сзади вижу только темноту
И... кровь! Твоих же братьев, мать-царица.
Правительницу выбрали не ту -
Она ж до сих и не угомонится.
Был мал, не помню своего отца,
А мне сказали - привечал он немцев.
Пойду я дале, - пот утёр с лица, -
Раз не могу на наших опереться.
Нам поучиться есть чему у них.
Иначе нас поставят на колени, -
Царь сел на трон и как-то поутих:
- Проходит время солнечных затмений.
******

Пускай и совершил я смертный грех...
"Не возжелай ...", но я не удержался.
Так чувствам никогда не отдавался,
Мне кажется, что на глазах у всех...

В душе зажёг я негасимый свет...
Быть может, равновесие нарушил
Я, встретив эту Ангельскую душу...
Зачем же нам даровано семь бед?

Кусочками души тебя кормлю,
Во снах, как в детстве, стал летать ночами...
Так стало много общего меж нами...
Как безнадежно я тебя люблю!..

Да, грешен я! Всего лишь человек,
Дотронувшийся до огня святого...
Любить всего лишь... Разве это много?
"Не возжелай...". Да, всё же это грех...

"КУЧКОВ, РЕКШЕ* МОСКОВ..." 

- Князь! Скачут!
                               - Хороши же здесь дубравы, -
Чуть придержал князь своего коня.
Размял он плечи - хрустнули суставы:
- Поди в Кучкове и не ждут меня?

Дозорный, лошадь осадив, за спину
Рукою ткнул:
                         - Там, князь, поляна есть.

- Неждан, заднюем. Ты веди дружину.
А ты, Любим, со мной останься здесь.

- За мной! Пошли! - Неждан махнул дружине.
Та лёгкой рысью вся пошла за ним.

Князь обождал, пока последний минет:
- Ну что ж, Любим, теперь поговорим.
Что можешь ты сказать о городище?

- Дык, град сей под боярами Кучко.   
Хозяина они себе не ищут.
Прости, князь, говорить мне нелегко.
Они Христа не приняли к тому же...

- Язычники... Любим, на руку то.
А ежли что, с дружиною мы сдюжим, -
Решил князь, как о самом о простом.

Слыл Долгоруким сей сын Мономаха -
Князь Гюргий. Он был жаден до земель.
Но сам же редко выезжал, однако,
С дружиной - перед ней лишь ставил цель.
Князь был высок, но телесами тучен,
Был бел лицом, а в маленьких глазах -
Недобрый взгляд, упрямый и колючий,
Что ставил собеседника впросак.
Любитель пития и сладкой пищи,
К веселию и жёнкам прилежал.
Забудется сие - кто с князя взыщет?

Сей час князь Гюргий путь в Кучков держал. 
  
В дубравах здешних вятичи осели
И зажили по-над Москвой-рекой.
От взгляда алчного схоронишься ужели?
Привёл Бог Велес к ним людей Кучко.
Боярином возведены хоромы,
Дубовый частокол вокруг возрос,
Тёс крышам предпочёл замест соломы.
И капище поближе перенёс.
Не изменил боярин вере предков,
Сам выбрал место и позвал волхвов.

- На древе жизни я всего лишь ветка.
Перун, обереги мой град Кучков.
В делах пусть мне сопутствует удача,
А за торговлей Велес приглядит.
Ему я доверяю наипаче -
Меня он от мошенства оградит.
====
*рекше - то есть.

( продолжение следует ) 

КУЧКОВ, РЕКШЕ МОСКОВ 

И вятичами был боярин принят,
Завёл он струги на Москве-реке.
Торговлишку он развивал до ныне,
Не помышлял о княжеской руке.

*

- Неждан, в Кучков пойдём перед рассветом.
А отрокам скажи, пускай поспят.
Я знаю, что не любишь ты советы...
Дозоры выставь, - князь упёр свой взгляд
В лицо Неждана, но его не видя...

"Нужна ли мне языческая глушь?
Неждана недоверием обидел.
Он верный пёс. Снесёт! Всё это чушь!"

Рукой коснулся князь плеча Неждана:
- Ты, воевода, сердца не держи!
Прекрасный день. Прекрасная поляна.
Но пусть Любим окрест всё ж покружит.

- Я понял, князь. Всё в точности исполню.
А ты пока бы сам перекусил.
Меркул, проводишь князя.

- Хлебосольный
Мой воевода. Поднабраться сил
Не откажусь. Вне всякого сомнения, -
Потёр ладони князь:
                                        - Веди, Меркул.

Неждан ушёл давать распоряжения.
Поевши сладко, Гюргий князь уснул.

*

- Я здесь, Неждан, пока что не хозяин.
Волхвами пахнет. Позабытый дух.
Нам кажется, что лес необитаем,
Для вятичей же лес - их первый друг.

Дружина шагом шла вперёд неспешно,
А пешцы лесом шли по сторонам:

- Здесь поживёшь, сам тоже станешь Лешим.

- Зверью раздолье, ягодам, грибам.

- А дерева'? Дуб помнишь на поляне?
С Микиткой его мерили обхват.

Была опушка съедена туманом,
А там, недалеко, уже и град.
Нежданом выслан был на всякий случай
К посаду их передовой отряд:

- Язычники! Они народ дремучий.

- Ещё скажи - князь в этом виноват...    
 
- Дык, в выборе един и волен княже.

- Ну, доля князя тоже не проста.
Язычники? Не буду думать даже.
Всё им скажу от имени Христа.
Един наш Бог! И от него лишь правда.
В его лишь власти даровать живот.
Один он знает, что несёт нам завтра...
Да только пусть там кто раззявит рот!

( продолжение следует ) 

КУЧКОВ, РЕКШЕ МОСКОВ 

Князь не сдержался:
                                       - Я мечу привержен. -
Ладонь свою он приложил к груди:
- А Бог мой здесь! Его я чту, понеже
Мой путь Он освещает впереди.
И Он един! Не зря же князь Владимир
Русь окрестил и веру выбрал нам.
Нас почитает Бог детьми своими!
И в душах места нет другим богам!
 
От высланных вперёд вернулся отрок:
- Князь, путь свободен.

                                       Князь махнул рукой:
- Пошли!
                 Неждану улыбнулся бодро:
- Что ж, поглядим, что за Кучков такой.

Под Гюргием конь выступает важно
И, фыркая, мотая головой,
Туман глотает. Воздух свежий, влажный
Плывёт вокруг туманной сединой.
Вот и посад, что перед частоколом
Кучковым и возвёл работный люд.
Щенок к ним вылез с тявканьем весёлым,
И пёс матёрый тоже рядом тут.
Передовые в сёдлах все остались,
А рядом жёнки местные стоят.
На реку мужики уже подались -
И к ним помчались стайки из ребят:
- Папаня, князь! Князь Гюргий к нам с дружиной.

И звонкий голос льётся над рекой.
И рыбаки, уж больше половины,
Ответно машут сыновьям рукой.

Во град, за стены, весть прокралась тоже.

- Кака нелегкая к нам князя занесла?
Не встретить будет мне его негоже...
Явился болдырь*. Суздальский буслай**.

Степан Кучко в столешницу ладонью
Ударил:
                - Станет мне мутить народ!
И здесь не отсидишься - похоронит.
Нет, не найти на князя окорот.
Медведь! На всяк вооружи людишек.
У терема..., особо у ворот
Расставь. И пусть ведут себя потише.
Перун, ты мой единственный оплот.    
===
* Болдырь — пузырь, надутый (нар.)
** Буслай — мот, гуляка (др. рус.)

(продолжение следует ) 

КУЧКОВ, РЕКШЕ МОСКОВ 

Боярин вышел и... прикрыл ворота.
Медведь за ними ждал его сигнал -
В мозгу того жило одно - охота,
А на кого, он и не выбирал.

- Как негостеприимен ваш боярин, -
Обвёл князь взглядом, подбоченясь, люд:
- По что молчите? Не велит хозяин?
Бо с вами сей боярин слишком крут?

- Тебе, хоть и незвану, рад я княже...

- Ты погляди, незвану говоришь?
Так может от ворот мне путь укажешь?
Гляжу, пупом земным себя здесь мнишь.
Закрытыми воротами встречаешь? -
А голос князя обретал металл. -
Как на Руси гостей чтут ты не знаешь?

И на Кучко конём всё наседал.  
Боярин, пятясь, понял: "Не осилим!
И с теми драться, сам кто как булат?..
Но как же хорошо до них мы жили".

- Князь Гюргий, извини за недогляд.

Конь князя встал и лишь звенел уздою.
"А всяко было," - думал и Неждан.
Дружинников пред князем и собою
Он выставил - опаска не нужда.
Ведь бегающие узрел он глазки:
"С такими и втыкают в спину нож.
Потом ужо рассказывают сказки -
Де, разве на убийцу я похож?"

Лицом князь повернулся к воеводе,
Егда тот рядом, конь о конь, с ним встал:
- Неждан, ты что-то чуешь?

                                                   - Вроде...
Боярин! Ты б ворота открывал.
Сам согласись, хозяину негоже
Держать гостей, не приглашая в дом.
Посадские твои умней, похоже.

- Могёт без спросу, сами мы войдём? -
Дружинники терпение теряли.

Боярин, сделав полуоборот,
В ворота стукнул, бо слова застряли,
И створки заскрипели у ворот.

- Скажи своим - не думают пусть даже!

Кучко, входя, руками замахал:
- Медведь, остынь! Приехал гостем княже.

Тот в бороду согласно прорычал.

Две линии дружинников въезжали
В ворота шагом, обнажив мечи.
Тесня кучковых, молчаливо встали,
А кони ржали - больно горячи.

Князь въехал в град:
                                         - Неждан, вот мы и дома! -
И бросил хитрый взгляд он на Кучко:
- Боярин, сколь в округе мной искомо...
Вот знал бы ты! Отдал бы враз, легко!
А ну-кася, кого Медведем кличут?
Свет молодец, ты выйди, покажись.
А то прозванье вдруг не по обличью?

Раздался голос грубый:
                                              - Расступись!     

Мужик на голове с медвежьей мордой,
Над лбом белел зубов её оскал,
Ступал же он уверенно и твёрдо,
Сдвигая чуть всех, кто ему мешал.
В руке держал подобие секиры.
Глаза... Глаза? Горел звериный взгляд.

- Хорош! - с коня князь спрыгнул:
                                                              - Не до жиру.
В живых остаться б... А, Неждан? Я рад,
Что есть таков ещё в сиих дубравах.

- Князь!
               - Не боись, Неждан! Для нас Медведь
Не страшен, бо с тобой мы верой правы.
А этот будет слушать лишь нас впредь.
Готов, Медведь, служить мне, князю, лично?

Тот встал, опешив, - князь застал врасплох.
Здесь где-то должен же быть запах дичи...
И он обмяк. Раздался тяжкий вздох.    

- Ведь ты берсерк? Ваш повелитель Один?
Я - рюрикович, тоже из варяг.
Дух веры от тебя исходит, вроде?

- Ты прав, князь, я - христианин, а не враг.  
Я был берсерком... Но до Византии.
Прошлись по ней тогда огнём, мечом.
Однажды храм христианский посетили...
А это... только память о былом, -
Он... улыбнулся? Сам же и смутился.

Князь подошёл одесную к нему:
- А вот Кучко боярин возгордился.
Душою чёрен, судя по всему.

Теперь уже Степан Кучко опешил -
Пот струйками потёк из-под волос.

- Скажи, боярин, камо ты грядеши?
Навряд найдёшь ответ на мой вопрос.
В душе твоей не вижу места храму.
Он супротив меня пойти хотел?
Я вопрошаю семо и овамо.
Всё утвердим по мере его дел. 
Неждан, вязать боярина. Покуда
Нас примет за хозяина Медведь.
Сей час с народом говорить я буду!
Ведь хочет знать он, как ему жить впредь.

Из терема, из верхнего окошка
Раздался голос девичий:
                                               - Отец!

Дверь скрипнула, приотворясь немножко,
Из щели этой выбрался юнец,
Тяжёлый меч неся двумя руками.
Князь ухмыльнулся:
                                      - Ты гляди, каков!
Твой сын, боярин? Сходство между вами.
Не быть сынам в ответе за отцов!      
Неправедной рукой они влекомы.
Мы их на истинный наставим путь.
Медведь, веди его назад в хоромы.
А за отца, малец, ты уж не обессудь.   
Медведь, и собери там всё семейство,
Пусть стол накроют - в гости князь пришёл.
А мы пока продолжим наше действо, -
Князь под уздцы коня взял и повёл.
Неждану бросил он:
                                      - На капище Степана.
И ждите там, я скоро подойду.

А выйдя из ворот, обвёл поляну
Он взглядом - весь народ собрался тут.

( продолжение следует ) 

КУЧКОВ, РЕКШЕ МОСКОВ 

Чтоб видимым быть каждому в народе,
Князь снова взгромоздился на коня.
Он поднял руку - поутихли вроде:

- Вы видите? Вы слышите меня?
Пути Господни неисповедимы.
Меня наставил Он на этот путь -
Свет веры принести! В сём мы едины.
Заблудшим душам я являю суть.
Наш Бог един! Всевидящее око
Его не даст свет истины попрать.
Отступников карает он жестоко,
Но и приносит людям благодать.
Наш Бог себе не просит жертв кровавых,
Напротив, муки сам претерпевал.
Храм возведём ему у вас в дубравах.

Князь, говоря, вдруг в стременах привстал:
- Под руку вас свою я приимаю.
Теперь в ответе буду я за вас.
Решайте сами! Я лишь призываю
От имени Христа в сей сложный час.
Нести ли жертвы идолам кровавым,
Аще душой приять небесный глас,
Решать лишь вам! Быть граду небывалым,
Что охранит Нерукотворный Спас!
На крест взошедший плотью, Избавитель
От вражия работы, бо еси
Наполнишь всё нам радостью, Спаситель,
Пришедый мир спасти! Зову, спаси!

Заплакал князь, воздевший руки к небу.
Нечасто он народ так убеждал.
Осел в седло: "Свою исполнил требу.
Быть трудно проповедником. Устал".

- А княже прав! - раздался голос громкий.
Протискиваться стал вперёд мужик:
- Допрежь и впрямь кровавые потёмки
Волхвы сулили лишь...

                                           Поднялся крик -
Не разобрать, все, как с цепи сорвались.
Кричали все здесь, кто во что горазд.
Друг другу что-то доказать старались...

- Бог по делам вам каждому воздаст! -
Князь... проорал! опять в седле поднявшись:
- Примите лишь Его своей душой,
От идолопоклонства отказавшись,
Себе скажите: "Боже, я раб твой!"

Мужик, что бросил камень в это море,
Уже был рядом с князем:
                                                - Гюргий! Князь!
Был преподобный Кукша здесь, который
Ходил, за души тёмные борясь.
Не одному мне, тут он ведом многим.
Дорогу нашим перешел волхвам.
Не захотели уступить дороги,
Отдав на растерзание волкам.
Был отроком тогда я несмышлёным...

Он говорил, а весь народ умолк.

- ...Таким, как вот они - юнцом зелёным.
Какой с них спрос, того же аще толк?
А Кукша удивлял нас чудесами:
Прогнал он бесов, дождь с небес сведе,
Что ожидаем был три дни волхвами.
Я понял - отрок малый - быть беде.
Он многих окрестил и был он в силе -
Народ за ним пойти бы мог, сиречь.
Волхвы всех иноков, что были с ним, убили,
Главу у Кукши у болота сняли с плеч. 

(продолжение следует ) 

КУЧКОВ , РЕКШЕ МОСКОВ... 

(окончание ) 

- Ну вот и ладно. Как тя прозывают?

- Дык, Николаем Кукша окрестил... 

- Так ты крещён? Кучковичи-то знают?

- А мне по что? Им не мешал, а жил.
Боярин, княже, токмо больно чёрен...

- Ужо гостеприимством его сыт.
Я углядел - глазами непокорен.
А это мне о многом говорит. 
На месте оном кто-то жил доселе?

- Тут, говорят, скотина прилегла.
И, говорят, так боги захотели.
С тех самых пор тут жизнь и потекла.

- Тогда поговори с людьми, раб Божий.
Кучкову граду боле тут не быть.
Скажи, под руку князь свою положит,
И токмо мне вы будете служить.
А нареку я этот град Москвою.
Так вами прозывается река?
Храм православный, Николай, построю...
Пора ужо. А ты иди пока.

*

- Ну что, боярин? Что в свою защиту
Ты скажешь? Али что-то посулишь?

- Сказать? Могу. Бо всё равно убиту
Мне быти. Развяжи!
                                        - Не убежишь?

- Своё пожил я и своё отбегал,
А ноне буду вежды открывать.
Скажи мне, княже, уж ли ты не ведал,
Что не един Христос шлёт благодать?
К язычникам ужо нас приписали,
Но сам же с ними знаешься давно.
Поганым скольки раз Русь отдавали?
А тут - язычник! Мне, ить, всё одно.
Ты правду забираешь у людишек.
Но токмо вот что я тебе скажу:
Она на небеси ушла, повыше -
Я за неё сей час ответ держу.
А кривда завладела всей землёю.
Раб Божий! Княже, видишь, вот ведь как -
Мы этим различаемся с тобою,
Князь Гюргий, не привык я быть в рабах! 

- Сюда приехав только,  понял это.
Тебя, боярин, я освобожу.
Мне здесь, у вас, так не хватает света.
А знаешь что? Костёр я разложу.
Свободы хочешь? Дам тебе свободу -
Твой прах, боярин по ветру пущу.
Тебя лишь для, а не себе в угоду.
Тобой Дажъбога ублажить хочу, -
С коня князь спрыгнул.

                                            - А твой Бог не взыщет?

- Коль взыщет, отмолить сей грех смогу.
По что застыли? Делайте кострище, -
Ударил плетью князь по сапогу:
- Неждан, срыть идолов поганых и туда же,
В костёр. Ты слышишь, идолов в костёр!

- Боярина по что в костёр-то, княже?

- Степан уж больно на язык востёр.
Сей град Москвой отныне нарекаю.
Кучково имя я развею в дым,
Понеже неугодных забывают.
Мы этому, Неждан, и пособим.

- Детей не тронь!
                                 - На изверга похож я?
Для сына мне невестушка нужна.
А отроки... На всё, ить, воля Божья.
Ты не боись, дам службу я сынам.
Как твой старшой с мечом на нас за батю, -
Князь ухмыльнулся:
                                      - Будет славный вой.
А батя... Мёртвым сраму не имати!
На этом и покончим мы с тобой?
 
- Гляжу я, княже, что тебе всё мало.
Не зря же говорят, что долгорук.
У власти, Гюргий, ядовито жало,
И скольки прихлебателей вокруг.
Скажи мне, так ли я тебе мешаю?

- Мешаешь... Веру людям донести.
А долгорук?.. Я земли собираю.
Они должны быть все в моей горсти.
Боярин, редко я борюсь с сомненьем...
А вот сей час, заставил ты, борюсь.
Что ж, так и быть, главы усекновеньем
На этот раз твоей я обойдусь.
Про Кукшу мне напомнили в посаде,
Что веру сеял в тутошних краях.
Был обезглавлен, токмо веры ради,
Волхвами. С ним воссядешь там вместях,
Коль встретишься, поспорите о вере.
Неждан, готово? Идолов пали.
О князе поминай об изувере.

- С Улитой токмо, Гюргий, не шали.

- Сказал же, что возьму ее для сына.
Вошёл он в возраст. Оженю я их.
Пора. Проголодалася дружина.
Неждан, оставь тут отроков двоих.
Пусть проследят за тем, чтоб прогорело.
Да, и за тем, чтоб лес не полыхнул... 
И обезглавь ты наконец же тело.

Боярина князь под колени пнул -
Тот встал на них, поник сам головою.
Неждан, меч обнаживший, подошед,
Подъял двумя руками над собою
Его и, крякнув, опустил... Кровавый след 
За откатившейся остался головою.
А Гюргий князь сидел уже в седле:

- Так из Кучкова стал сей град Москвою,
Понеже должен бысть он на земле! 
******

ПО СЛЕДАМ ДЮМА-ОТЦА...
(Русский след)  

Глава 4
Из кабинета вылетев стрелой,
Я на крыльце толкнул в плечо Кривцова.
Тот, застонав, схватил меня рукой,
Что не успел ему сказать и слова.

- Вас извиняться кто-нибудь учил?

- Простите, сударь, я вас не заметил.
И я спешу...
                         - Я вас бы угостил
Здесь оплеухой...

                            - Ни за что на свете
Я не хотел тревожить рану вам.

- Какую рану? Я всего лишь болен.

- Вы придираться любите к словам.

- К вам секундант мой подойти изволит.

- На Царскосельском я у Бонасье,
К услугам вашим, сударь, квартирую.
И, кстати, дверь моя открыта всем.

"Да, допустил оплошность я большую!"
Кривцов ко мне стоял уже спиной,
И я спешил... куда?.. за незнакомцем.

"Скорей, вперёд! Но снова! Боже мой!" -
Глаза мои ослепли ли от солнца?
Поручик Вежин с кем-то говорил,
А я уже не мог остановиться -
Меж ними я почти что проскочил,
Но что-то обязательно случиться
Со мной должно: конечно, мой эфес
За вежинскую гарду зацепился.
Сашко Сабир и чтобы сабли без!
Да, никогда! И я остановился.
Но я остановился бы и так -
Мне на плечо легла рука стальная:

- Гляжу,  что торопиться ты мастак!
К тому же никого не замечая.

- Ну как мне на поручиков везёт.

- Слов извинения не знает торопыга?
Скажи, где секундант тебя найдёт?

- Всё туже узел, веселей интрига.
Кондитерская тут недалеко,
У Бонасье, там спросите Сабира.

- Сабир. Забавно. Сам из казаков?
Неважно, жди посланца на квартиру.

Меня ещё к тому же подтолкнул:
- Ведь ты спешил? - и вслед мне засмеялся.

Чуть пробежав, за угол завернул:
Куда же незнакомец подевался?
Хотел уже я повернуть назад,
Но тут увидел, к сожаленью, Гарфа.

- ...я слышал, подпоручик, говорят,
Что отмечает вас княгиня Марфа?

Гарф усмехнулся и достал кисет,
За ним платочек выпал из кармана:

- Княгиня Марфа? Мне и дела нет.

А я уже спешил к платочку рьяно.
Но наступил Гарф на него ногой.

- Позвольте, сударь! Вы же уронили.

- Я уронил? Платок, увы, не мой, -
Глаза его меня насквозь пронзили. 

- Но потеряли, сударь, вы его!
Ведь выпал он из вашего кармана.

- Понять я не могу лишь одного,
Зачем же вам вставать на путь обмана?

- Гарф, нам пора. Княгинюшке привет, -
И собеседники пошли своей дорогой.

- Не молодости - глупости расцвет, -
И на меня уставился он строго:
- Мой юный друг, вас кто-нибудь просил
Мне помогать, кидаться сразу в ноги?
Платок отдайте! Боже, дай мне сил!
Зачем вы встали на моей дороге?

- Ваш секундант меня найдёт всегда
У Бонасье в кондитерской.
                                                  - Конечно.
Честь женщины...

                                - Она хоть молода? -
Вдруг, улыбнувшись, ляпнул я беспечно.

- Подите прочь, мой наглый визави.
Каков... - пыхтел, как чайник, подпоручик.

- Ещё одна. Но здесь плоды любви.
А начиналось-то как тихо всё - со взбучек.
Тут, нате, три дуэли! Сразу три!
Но мне-то хватит и одной лишь - первой.
А, будь, что будет! Плюнь и разотри,
Сашко Сабир, оставь в покое нервы.

(продолжение следует ) 

ПО СЛЕДАМ ДЮМА-ОТЦА...
(Русский след )  

Глава 4 (продолжение ) 

И поспешил Сашко в свой уголок,
Который громко называл квартирой.

"Ну разве я себе представить мог -
Три поединка! За день! Вот задира.
Придётся секундантов ждать пока.
Спуститься вниз? А вдруг Констанс увижу?
Вдруг буду ранен, то наверняка
С хозяйкою сойдусь тогда поближе.
Да, обожду. Не буду я спешить...
На чём же драться? Сабли? Пистолеты?
Смогу я с секундантами решить...
Снимают за дуэли эполеты.
Но мне ещё их нужно заслужить.
И, кстати, не имея секунданта...
Придётся их, противников, просить.
Просить - не брать, нет у меня таланта.
Да, обожду..., но подвело живот.
Останусь жив, тогда я и наемся.
А коли нет, то всё наоборот.
Тогда пустым желудком обойдемся.
Как не люблю я ждать и догонять.
Особо - ждать. Всё мысли посещают" -
Лежал, скрипела под Сашко кровать,
А мысли... тихо веки закрывают.
 
Меня подбросил на кровати стук,
Каким обычно двери вышибают,
И голоса:
                  - Сбежал уже наш друг!

- Да, трусами такие и бывают.

Я дверь открыл. Но что за чудеса -
За ней стояли двое: Гарф и Вежин.

- А секунданты? - я потёр глаза.

- Ни пригласит, ни "здрасьте" - он невежа, -
Прошёл поручик первым за порог,
Сам сел без приглашенья, огляделся:
- Да, что-то в этом духе я и мог
Себе представить.
                                   Я же весь зарделся:
- Не ожидал к себе я ваш визит.
Ждал секундантов...

                                    Вежин рассмеялся:
- Пьер, видишь, по-другому говорит.
Так значит, секундантов ты заждался? -
Развёл руками, плечи приподняв:
- Мы и пришли! Но как же всё сложилось, -
Потёр ладони он, со стула встав:
- А где твои-то, мне скажи на милость?
У Торопыги секундантов нет! -
Слова раздельно произнёс поручик:
- Что, впрочем, не такой большой секрет.

- Но это, господа, всего лишь случай.
Не согласится кто-нибудь из вас
Моим быть секундантом?
                                                - Что ж, извольте.
Им буду в первый... и в последний раз.
Ну, ну, мой друг, на чувствах экономьте, -
Когда полез я Гарфу руку жать:
- Оружие какое предпочтёте?

- Месье Кривцову легче же стрелять?

- Да, в птицу попадает он в полёте, -
И снова Вежин смех не удержал:
- А можно сабли. Он фехтует левой
Не хуже правой.

                              Я не возражал.

- Ну хорошо, тогда до крови первой.

И здесь я тоже возражать не стал -
Не так уж было оскорбленье тяжко.

- Теперь о месте...
                                  - Чтоб я не искал.

Улыбка снова и ладонь по ляжке:
- Твой секундант тебя сопроводит.
Надеюсь, Пьер, проводишь Торопыгу?
Конечно, если он не убежит.

- А лошадь?
                       - Боже! - Вежин спину выгнул
И руки в боки:
                           - Всё ему Подай!

- Да ладно, Серж, и мы такими были.

- Но только ты, дружок, не забывай,
Что наши поединки тоже в силе.

(продолжение следует ) 

Море и небо, как слиты и  неразделимы...
И утонуть в них с тобою, мой друг, не боюсь
Видишь, играются в небе луною дельфины,
Светятся рядышком юркие стайки медуз.

Мне захотеть только стоит, и сразу останусь
В этом просторе глубоком с тобой навсегда.
Ветер собою наполнит наш облачный парус...
Лунной дорожкой светится к дому вода... 
******

Не играю на гитаре,
Песен тоже не пою.
Может я и скучный парень,
Но стихи писать люблю.
Что на сердце Бог положит,
Что подскажет мне душа,
Чувства, мысли растревожит -
Как же, жизнь, ты хороша!
Я дышу, живу и знаю,
Что во мне живёт любовь.
И слова предпочитаю
Те, что будоражат кровь.
А гитара... Что гитара? -
Струны, что терзают, рвут,
А с мелодией на пару
Скручивают душу в жгут.
Голову кладу на плаху -
На мелодию слова.
Без раздумий и с размаху -
Покатилась голова.
Не играю на гитаре,
А то вам бы столько спел...
Что-то солнце нынче парит -
Не играя я вспотел.
Просто чувствами упился,
Захмелел я от любви.
Раньше жить так торопился...
В даль далекую зови!
Позови меня, родная,
В чувственный разгул стихий!
На гитаре не играю,
Но зато пишу стихи...
******

- Покуда не страдаю забытьём.
И мне напоминать о долге чести?

- Ну, вот и хорошо. А мы пойдём.
С Кривцовым завтра ждём вас с Пьером вместе.

Глава 5

Лишь начинал царапаться рассвет
В моё окно, а я уже умылся.
Решил одну потратить из монет
На завтрак и в пекарню я спустился.
Всё потому что запах щекотал,
Дорогу выстилая аппетиту.
Я сразу три пирожных заказал -
Мне всё равно сегодня быть убиту.
Чтоб с голоду не дрогнула рука,
Сжимала крепче рукоять эфеса.
Ведь будущее знать наверняка
Кому дано?
                       Ел с жадностью "повеса". 
И, слава Богу, что доесть успел -
Быть "жаворонком" всё-такки удача.
К себе поднялся - тут и прибыл Пьер:

- Готовы, сударь? Что ж, тогда поскачем.

Он улыбнулся. Улыбался всем?
Я к зеркалу - теперь мне всё понятно -
На усиках моих остался крем.
Что значит торопиться! Неприятно.

- Так нам куда... Э-э...
                                       - Обращайтесь Пьер.
А путь мы с вами держим к Чёрной речке.
Другим местам безлюдней не в пример,
И нам никто держать не будет свечки.

Серело небо - будет ли рассвет?
Мы лёгкой рысью молча с Гарфом скачем.
Окраина, но здесь рогаток нет,
Окутывает нас туман и плачет.
Какой-то сзади был неясный стук -
Как будто кто-то следовал за нами.
Любимое своё забыл я "вдруг",
А зря! Но между нами казаками,
Мне отложился этот звук на ум.

- Мы прибыли, - и Пьер остановился.

Услышал рядом ржание и шум.
И из тумана Вежин появился:

- Гляжу, что отступать ты не привык!
Уже ты уважения достоин, -
Он вытер, от тумана мокрый, лик:
- Прошу за мной, Кривцова успокоим.

Поручик был один на берегу,
Одной рукой поддерживал другую:

- Не обольщайтесь, друг мой, я смогу.
Обеими руками я фехтую.

- У вас хотел я, сударь, исспросить
Прощения. Но я прошу не думать,
Что испугался. Нет! Не может быть
Того. Но, сударь, я и не безумен.
Ах, да, ещё! Прошу меня простить,
Поручик, вас! Вас так же, подпоручик!
Смогу ли вас я удовлетворить...
Об этом лишь Господь наш знает лучше.

- Тогда прошу к барьеру, господа! -
И Вежин снял с руки своей перчатку:
- Как только знак вам ею я подам...

- А там и мы уж следом, по порядку, -
Гарф бросил шутку.
                                     Лезвия пошли,
Скользя, сверкая, вон, долой из ножен...

Вот звуки тут мой слух и обожгли -
Казак и с саблей - втрое осторожен. 
Всё ниже, прижимается туман
К земле и солнце встанет скоро.
В такое утро только ждать обман.
Дождаться ли нам солнечного взора?
Слух уловил движение клинков,
И тоже покидающие ножны.

- Придётся отложить, месье Кривцов,
Нам рандеву. Свидетели возможны.
Я слышу звук взводимого курка...
И тут Кривцов мне делает подвеску.
Раздался выстрел.
                                     - Что-о? На казака? -
Сорвался я стрелявшему навстречу.

Свой пистолет в седельной кобуре
Схватил и разрядил в кого-то Вежин.

Быть может, смерть прекрасна на заре,
Но я ещё как следует и не жил.

Вот и стрелявший, но он не один -
Их трое, все под черными плащами
И в полумасках.
                               "Что же, поглядим,
 Знакомы ли вы, братцы, с казаками?"
И к ним летя, не стал я тормозить,
Упав, спиной скольжу по сыротравью.

- Он только что был здесь... Не может быть...

"Вам память о себе сейчас оставлю" -
Стрелою мысль сверкнула в голове...
На сабле солнца первый луч сверкает... 
Ещё спиной я ехал по траве,
А сабля след кровавый оставляет. 
Один мой враг схватился за живот
И медленно стал падать на колени.
А я вскочил и в полуоборот -
Одно из неожиданных движений -
Второму, что в меня уже стрелял,
В район ключицы рубанул с оттягом.
Он, застонав, заваливаться  стал,
А третий на меня наставил шпагу...

Светило, подминая горизонт,
Уже нам освещало поле боя.
Так походило это всё на сон,
Но!.. Интересно, это что такое? 

Гарф элегантен был почти во всём,
Преподнося нам красоту движений.
И не могли противники вдвоём
Придумать хоть каких нибудь решений.
А он, как будто, с ними не спешил,
Скорей, игрался с ними, как с мышами.
А Вежин, тот наотмаш сразу бил -
Тому важней победа над врагами,
И поскорей. И тут, отбив удар,
Всей массой сразу перешёл в атаку:

- Как рад я нашей встрече, господа!

Сражение тут же превратилось в драку.
Точнее в избиение - схватив
Противников своих, столкнул их лбами:

- Что ж, господа, вы лишь аперитив.  
И всё же мало общего меж нами.

Кривцову было, не в пример, сложней -
Ещё давала о себе знать рана.
Но был Нико прекрасен даже с ней -
Загнал врага он в заросли бурьяна
(Второй стонал и корчился уже),
И вынужден был тот с плащом расстаться.

- Нет, ты не Лафожера* протеже.
Осталось лишь погибнуть или сдаться.

Противник мой достаточно силён.
Скажу конкретней - в фехтовании дока.
Моей одежде он нанёс урон,
К тому же лил ругательства потоком.
"Юнцом зелёным" у него я был,
"Прыщом, который выдавить бы надо",
Родню мою во всю он костерил...
А я ему готовил эскападу.

Я нагло встал и саблю опустил.
И он застыл, пока не понимая,
Что я задумал. Руки я сложил
В мольбе, но саблю из руки не выпуская.
Он сделал выпад. От него уйдя,
Двумя руками, что держали саблю,
По шпаге рубанул, её шутя
Перерубив:
                     - Итак, конец спектаклю!

Мой визави, отпрыгнувший назад,
Чуть отбежал:
                           - Ещё тебя найду я!

- К услугам вашим, буду очень рад.
На дружбу с вами я не претендую. 

И тут заметил всадника вдали,
Что на коне крутился непокорном.
Глаза... Нет, ошибиться не могли -
Узнал его я, незнакомца в чёрном.
Не понял: я за ним, а он за мной -
Устроили охоту друг на друга.
Мой незнакомец, кто же ты такой?
И долго будем бегать мы по кругу?
Тебя за оскорбление ищу.
Но вот зачем же нужен так тебе я?
Когда-нибудь ответы получу.
Сейчас? Нет! Отвернулся, сожалея.
Он ускакал, а я пошёл назад.
Собраться егеря уже успели,
И этому был внутренне я рад.

- Месье Кривцов, так как на счёт дуэли?

- Глядите, не навоевался он! -
И ткнул в меня своей рукою Вежин. -
Друзья мои, я, правда, поражён.

- На этот раз мы, Серж, тебя поддержим. 
Пока не знаю от кого привет,
Но чувствую, что это лишь начало.
Ты к нам пришёл, Сашко, как вестник бед...

- А то и без него их было мало.
У каждого из нас долги, Нико...

- Долги? А, впрочем, есть ты любишь много.
И совладать с собою нелегко...

- Я о долгах, поручик, перед Богом.

- Когда бы было узел развязать
Так просто, как нам видится вначале.
Последствия, вот что нам нужно ждать.
А можно ли предвидеть их? Едва ли.

===
* Лафожер - один из выдающихся ма­стеров фехтования Франции начала XIX в.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ТВОЙ...

Присесть и... удивление прочесть
В глазах: "О, Боже мой, какая встреча!
Но как?"
                  "Я сам не понял, как я здесь...
Соскучился в такой прекрасный вечер!
Почувствовал под сердце я толчок,
Которое черствело от бессилья...
Случилось, удержаться я не смог -
Во сне так просто вырастают крылья..."

"Так это сон? Я вижу Вас во сне?"

"А этого я сам ещё не знаю...
Лишь видеть Вас - уже приятно мне...
Ах, знали бы, как я без Вас скучаю!.."

"И мне приятно видеть Вас, мой друг!
Про мой Вы не забыли день рождения..."

"О нём напоминает всё вокруг!
Жаль только - рановато для сирени!
А, впрочем, - сон! Во сне возможно всё!
Букетиком я всё-таки разжился...
Сирени Королеве поднесём,
Чтоб аромат на плечи ей ложился
Волной прекрасной запаха цветов,
Весны, чудес, возможных только в сказке!
Перо в руке - я записать готов,
Что не должно быть предано огласке...
Пускай разносят птицы по лесам
Чудесные весенние напевы.
Готов и я их вторить голосам,
Слух ублажая нашей Королевы!
Сегодня день рождения её -
Той, кто, как никто достоин счастья!
И удивляться не перестаём
Теплу души и над сердцами власти!"

"А я гляжу, что Вы, к тому же, льстец?
Но принимаю Ваши излияния.
Вот только, что касаемо сердец...
Власть над сердцами, разве не страдание?..
Оставим это. В свой счастливый день
Я тоже рада, что Вы мне приснились.
Преподнесли мне звёздную сирень -
Счастливые цветы в ней заблудились...
Встречаем редко пятый лепесток..."

"Я свой нашёл... Сегодня он родился!..
Нашёл Любви священный свой исток,
И Ангел за плечом моим явился!"

Поздравит Королеву наяву
На лютне Менестрель её придворный...
А я сирени для Констанс нарву
И менуэт исполню ей задорный.
Как Вольфи счастлив поздравлять Констанс!
И гимн любви слагает ей сердечный!
Мне, к счастью, жизнь лишь выдала аванс -
С Констанцией мне подарила встречу...

Присесть и... удивление прочесть
В глазах... В душе моей волнение...
Как хорошо, что ты такая есть!
Хочу тебя поздравить с днём рожденья!
******

КОМУ МНЕ ВЕРИТЬ?
(монолог царя Ирода) 

- Кому мне верить? - задан был вопрос.
Царь Ирод, сжав кулак, что было силы,
Его к лицу советника поднёс:
- Уже не будет так, как раньше было.
Жаль только, что осталось мало жить -
Окончу скоро я свои мытарства.
Как это мало - власть заполучить, -
Вновь сжал кулак: - Вот где они все царства!
Вот удержать...Скажи, кому мне верить?
Тебе ли, Марк? А может, сыновьям?
Привычны стали мне уже потери...
Суть власти в том, что с ней всё можно нам,
Но... лишь когда её мы укротим.
В душе я эллин, римлянин по сути.
Рим - это мощь! Владыка мира - Рим!..
Тогда, когда им... женщина не крутит! -
Царь Ирод усмехнулся: - Вспомнил тут -
К чему бы вдруг? - царицу Клеопатру.
И то, что все дороги в Рим ведут...
Не знаем мы, что с нами будет завтра.
Конечно, по течению плыть проще,
Когда и ветер ловят паруса...
А помнишь, Марк, ты Александру, тёщу? -
Сощурились у Ирода глаза:
- Царицы мать, любимой Мариамны -
Моей жены, но мало было ей.
Рука её разбрасывала камни.
Дочь Хасмонеев. Дочерью царей
Быть Александра не могла без власти,
И с Клеопатрой дружбу завела.
Но был не по зубам я хищной пасти, -
Царь встал, тень на его лицо легла. 
- Любить жену и... ненавидеть тёщу!
Как примирить мог наши две семьи?
Когда одна о власти всё хлопочет,
Всё тешит царские амбиции свои.
Презрела иудейские законы -
Портреты разрешила написать
Своих детей, готовая с поклоном
Антонию - зачем? - их передать.
Всё мерила она по римским меркам -
Что я люблю её по-римски дочь.
Не матерью была, а изуверкой
Что дочерью поторговать не прочь.
Но Мариамна... - выдохнул царь Ирод.
Улыбка тронула его лицо:
- Была... любовь, владеющая миром...
Убившая её в конце концов.
Ты помнишь, Марк? Ты помнишь Мариамну? -
Царь пристально на Марка посмотрел.
Взгляд, только вспыхнув, снова стал туманным:
- Сплетенье слов..., сплетенье чувств... и тел...
Кому мне верить? - вырвалось наружу:
- Вот ты же, Марк, мне верен столько лет.
Ответь: царь Ирод Иудее нужен?
Не отвечай... Я знаю твой ответ.
Уйти? Уйти и спрятаться в Масаде?
Отшельник Ирод... Нет! Я - Ирод - царь!
Не зря мне Бог ещё годами платит.
И я царём останусь до конца! 

(продолжение следует )