Форум

Ветреное

Уходя – уходи, и не нужно развешивать кружево

оправдательных слов и придуманных тут же причин.

Закружил свистопляс и ты снова безумьем простужена.

Привыкаю молчать, оставаясь под крышей один.

Не впервой ожидать через день возвращенья обиженной,

расплетать кружева маловнятных заплаканных слов.

Не в песочных дворцах приживается счастье, а в хижине,

если кто-то прощать близорукость любимых готов.

Не спеши простывать, на сквозняк не вывешивай истину,

не пытайся безумью за фантик себя продавать.

Непременно поймёшь, что искать неживое бессмысленно -

вместо кружева слов задушевней семейная гладь.

***

Город детства

Исходив города, всё равно возвратишься домой

после глупой затеи найти неизведанный клад.

Истрепав башмаки, понимаешь, что в мире - чужой,

и нельзя за удачей аморфной идти наугад.

Пусть пока этажи новостроек тебя не поймут,

не узнает бульвар и покинутый детством подъезд,

но почувствуешь сразу семейный дворовый уют,

папиросный дымок и духи длинноногих невест.

Только в этом дворе на фасадах притихших домов

вместо едких реклам неразборчиво «Маша…» и плюс,

у скамейки остатки разорванных в гневе цветов,

а из окон, как прежде, забытое танго и блюз.

Возвращаясь домой, обретаешь начальную суть.

Наконец, понимаешь, впустую года запоров,

что напрасно пытался сердечко своё обмануть,

возомнив из себя покорителя тайн городов.

***

****

Через чердак на своды крыш,

сбежав от маминых запретов,

встречать семнадцатое лето

с вихрастой юностью спешишь.

И покорив шестой этаж,

себя считаешь капитаном,

что может запросто нирвану

за вечер взять на абордаж.

Прикосновение руки…

Мурашки бешено по коже,

и понимаешь, что не можешь

душе трусливой вопреки…

На сводах крыш неповторим

рассвет в счастливые семнадцать,

а через год привыкнут клацать

подковы лет по мостовым.

***

****

Под каблуком безжалостных времён

прожитый час становится несносен.

Летит листва, а ты ещё влюблён

в свою весну, смотрящую на осень.

День сентября июльского мудрей,

но и ему не избежать заката.

Наступит ночь и света фонарей

весне ушедшей будет маловато.

Грядёт пора каминных вечеров.

На Покрова припудренная стужа

предъявит иск, под сердце уколов,

и ремешок затянется потуже.

Но ты не прочь укутывать весну

в свои мечты и, усмиряя холод,

доказывать морозу-ворчуну,

что кто влюблён,

              тот и зимою молод.

***

****

Прощаю времени и злу,

клинку обид и сладости двуличья,

стараясь ложную хвалу

переодеть в нормальное обличье.

Прощаю вредным пустякам,

способным сбить с намеченных маршрутов,

и тем, кто режет пополам

мои слова, пытаясь их запутать.

Дождям, что лезут невпопад,

ветрам норд-вест и зимнему злодею,

угрозам злостных канонад

простить готов –

                иначе не умею.

Иду за радужной дугой

по сорнякам стареющего лета

с надеждой –

                    кто-нибудь другой

простит меня когда-нибудь и где-то.

***

****

Мгновением над пропастью лечу

(порой парю, но это очень редко)

то прикасаясь к милому плечу,

а то рыдая в чью-либо жилетку.

Подвох лихой охотится за мной -

на мушке совесть, преданность и разум.

Боюсь объесться сдури беленой

и подхватить слащавую заразу.

Инерцией над смертностью несёт.

Какие крылья?!

                       Выщипали перья

те, кто привык из сокровенных сот

сосать твоё душевное доверье.

Превозмогая боль и суету,

лечу на свет житейского тоннеля;

спешу раздать по ноте на лету

тем, кто давно своё уже пропели.

И вмести с ними снова за моря

над пастью пропасти конечного исхода

до истины святого псалтыря,

до сущности живительной природы.

***

****

По нетронутым росинкам,

по исхоженной тропинке

на свиданье с Тихим Доном

убегу на полчаса.

Растворюсь в его объятьях,

насмотрюсь, как чистит платье

на листочке перед зорькой

полусонная оса.

Соберу в охапку клевер,

поклонюсь на юг и север,

положу в карман полгорсти

нераспаханной земли.

Попрошу благословенье,

у волны речной – прощенья,

что от грязи безрассудства

уберечь мы не смогли.

И обратно с чиста поля

возвращусь в свою неволю

под зализанные своды

городского уголка,

сохраняя на ладонях

запах Южного Подонья,

что милей всего на свете

для донского казака.

***

****

Бываешь рыбаком, но чаше – бедной рыбкой.

Жизнь круто повернёт, и ты уже червяк

на золотом крючке среди пучины зыбкой

заманчивых идей,

                       но что-то в них не так.

Пытаешься поймать, а попадёшь в наживу.

А если повезёт – не хватит и коту.

Приходится приврать, но выглядит фальшиво.

Ни щука, ни рыбак, и жить невмоготу.

Нам вечно не везёт на берегу и в море.

От лески и крючков тупеет голова…

Рыбалка не идёт? Так разве это горе?!

Живём же на земле, а жадность –

                                         не права.

Не стоит горевать, пока хватает силы.

Под камень или пень вода не потечёт.

Закатим рукава, пока не предъявили

святые небеса за прожитое счёт.

***

****

Счастливый день из маминых гардин,

из тайных мест полузапретных книжек

уже давно пропил валокордин

и чуб вихрастый временем подстрижен.

Но почему является во сне

запретный плод взрослеющих желаний

и ты всю ночь блуждаешь по весне,

боясь прихода взрослости незваной.

А потому, что детство не ушло.

Оно застряло в узеньком проходе

между «легко» и «слишком тяжело»,

между «могу» и мнительными «вроде».

Пусть чаще сны приносят нам вчера,

запретный плод и мамины гардины,

чтоб не ложились грузом вечера

на «не могу», одетое в седины.

***

Дни времени

Если кажется, перекрестятся,

у желанного остановятся.

Погрустят полдня и по лестнице

от сонливого до бессонницы…

Быстро вертится время юности.

Благо, зрелостью обеспечено,

чтоб на лестнице юной глупостью

не ломалась впредь поперечина.

Время зрелости неспешащее,

без перил уже не обходится.

Ей приятнее настоящее,

но в объятиях Богородицы.

От ушедшего до грядущего,

как по лестнице, дни пригожие.

Ни ведомого, ни ведущего,

только ночи вниз, как прохожие.

***

****

Конечно, не просто – идти и ломиться

в закрытые двери и ржавые души;

найти между масок обычные лица,

доесть пирожок, что другими надкушен.

Годами терпеть, если сердцу не любо,

надеяться утром на сладкое «кабы»;

готовить на кухне «селёдку под шубой»,

а в мыслях разделывать устриц и краба.

Вставать полусонным, ложиться голодным,

идти босиком по разбитым желаньям;

выстраивать день по чужой производной,

пытаясь свести аргумент к оправданью.

Гранёный стакан поднимать за потери,

придерживать слёзы и лживым перечить;

прощать уходящим, и всё-таки верить,

что долгим разлукам сопутствуют встречи.

***

Жданович Николай Николаевич (27 сентября 1957 г.) -

поэт, прозаик и журналист, член Союза писателей

и Союза журналистов Беларуси, г. Гомель

                                            (Переводы с белорусского)

Свічка

Калі смуга-сутонь

Апусціцца на плечы,

Калі адчаем ноч

Павяжа па руках,

Я запалю агонь

Сваёй маленькай свечкі,–

Няхай прагоніць ён

Маркотнай цемры страх.

...Дрыготкае святло

Наўкола кіне цені

І адаб’ецца фрэскай

У чарнаце акна.

Мы сядзем за сталом

Адпрэчыўшы сумненні,

Каб гаварыць і слухаць

Да самага відна.

Сашлём у нікуды

Папрокі і праклёны,

Паслабім цеплынёй

Наструненую ніць.

Далёка халады,

Наш бор яшчэ зялёны...

Як здорава ўсё ж

Сябе ў сабе адкрыць!..

Пытанні задаём,

Не чуючы адказаў,

 Не імкнучыся фальшам

Жаданні наталіць.

Мы раптам спазнаём:

Чым цемры слаць абразы –

Найлепей проста свечку

Узяць – і запаліць.

Глядзіш: навокал зла

На крыху стане меней,

Палетак раўнадушша

Спасцігне недарод.

І радасцю святла

Акрыліцца сумленне,

І ў шчасці расквітнее

Пакутны мой народ...

Якія ж мы падчас

Наівы-чалавечкі:

З душы у час нялёгкі

Мы скідваем браню.

І суцяшае нас,

Што ад маленькай свечкі

Ёсць шлях (хоць і далёкі)

Да Вечнага Агню!..

***

Свечка

Как только мгла ладонь

опустит мне на плечи,

когда тоскливый сон

повиснет на руках,

тогда зажгу огонь

своей любимой свечки,

пускай прогонит он

ночной унылый страх.

...Её дрожащий свет

вокруг отбросит тени,

наполнится слеза

крупинками добра.

Мы сядем тет-а-тет,

забудем про сомненья,

глядеть глаза в глаза

до самого утра.

Отправим в никуда

упреки и проклятья,

ослабим теплотой

натянутую нить.

Далеко холода,

трава ещё не смята

и можем мы с тобой

себя в себе открыть…

Вопросы задаём,

не слушая ответы.

Словами лестной лжи

не разжигая печь,

осознаём вдвоём -

чем злиться до рассвета,

полезнее в тиши

самим свечу зажечь.

И - смотришь: зла вокруг

на каплю станет меньше,

а поле равнодушных

постигнет недород.

Исчезнет с лиц испуг

младенцев и старейшин,

и заживёт получше

страдалец - мой народ.

Какие ж мы подчас

наивны-человечки.

Душе пора вздохнуть,

но не даёт броня.

И утешает нас,

что от обычной свечки

тропинкой ляжет путь

до Вечного Огня...

***

У селiшчах

Дома. З мамай.  Душы – лацвей.

З палісадніка – водар кветкавы.

- Гадавала я вас, дзяцей,

а цяпер вы тут – госці рэдкія...

Ціхай жальбы адчайны крык

Б’ецца ў сэрцы званом трывогі.

Мацярынскі мой мацярык –

Нулявы кіламетр дарогі.

Ад яго нас жыццё вяло

Адмяраць і гады і вёрсты.

Колькі раз тваё, мама, цяпло

Сагравала у сівер востры,

Колькі раз тваіх кветак агні

(Ты іх любіш запальваць ля хаты)

Шлях пракладвалі ў лепшыя дні,

Вызначалі надзейны фарватэр,

Дзе, за поплавам, косы звіняць,

Дзе зязюля нам век накукуе...

Шчасце, мама, тваю прытуляць

Да грудзей галаву сівую.

Твае плечы далоньмі збіраць –

Найвялікшая радасць для сына.

Глянь, сустрэчнай вясёлкай гараць

Пад акном тваім зноўку вяргіні.

Дыяментамі роснай зары

Углядаюцца астры ўтрапёна

Як сусветныя ціхнуць вятры

У лакатарах царскай кароны…

***

В селеньях

Дома. С мамой. Душе - теплей.

В палисаднике пахнут цветики.

- Ой, растила я вас, детей,

жду-пожду – а вы всё не едете.

Тихой жалобы горестный крик

в сердце – колоколом тревоги.

Материнский мой материк -

нулевой километр дороги.

От него нас жизнь увела

перемеривать годы и вёрсты,

но хватало, мама, тепла

твоего нам под сиверком острым.

Сколько раз цветника огни

(что пылают всегда возле дома)

выводили в лучшие дни

по фарватерам сердцу знакомым,

где за лугом косы звенят,

где кукушка нам век накукует…

Счастье, мама, к груди прижать

нежно голову нынче седую.

Твои плечи в ладони собрать -

наивысшая радость для сына.

Ах, как славно пылают-горят

под окошком твоим георгины.

В бриллиантах росы с утра,

астры смотрят заворожённо,

как земные стихают ветра

на локаторах царской короны.

***

Ave…

Зноў паскардзішся:

Уначы

дрэнна спалася,

Быццам  нешта унутры

Надламалася,

Нібы штосьці у душы

Пахіснулася,

На хвілінку адплыло, -

Не вярнулася,

Легла лодкаю на дно

Ўшчэнт знявечанай

Тое светлае – адно –

Чалавечнае.

... Як яго ты берагла,

Ох, як песціла!

Сцюжа белая мяла, -

Ты ж – нявесціла ,

Адляталі з дрэў лісты

Матылёчкамі,

Пра яго ж трызніла ты

Днямі-ночкамі...

Дзе парвецца – вось бы знаць! –

Ніццю тонкаю, -

Пастаралася б заслаць

Дол саломкаю...

Толькі позна шкадаваць,

Позна каяцца.

Зноўку б кнігу прачытаць –

Не чытаецца,

Лёс нанова б напісаць, -

Ды не пішацца.

Ад слязінак у вачах

Свет калышацца.

У гэты свет ступаеш ты

Апустошана,

Найсвятая са святых,

Найхарошая…

***

Аве

Снова жалобы –

в ночи

сны не жалуют,

точат мысли изнутри

душу шалую.

На минутку отплыло –

не воротится,

лодкой старою на дно

межусобица.

Только держит нас одно –

человечное,

и ложится под сукно

жизнь беспечная.

…Как его ты берегла,

словно крестница.

Опускалась стужей мгла -

ты невестилась.

Мотыльки за сентябрём,

да с листочками,

ты же бредила о нём

днями-ночками.

Где порвётся – вот бы  знать

нитка тонкая,

застелила бы кровать

в ночь соломкою…

Поздно вспомнила про честь,

поздно каяться.

Книгу заново прочесть –

не читается.

Жизнь свою переписать,

да не пишется.

Не вернётся благодать

новой книжицей.

В новый мир вступаешь ты,

как заблудшая,

но святая из святых,

наилучшая.

***
(Июнь 2017 г.)

Жданович Николай Николаевич (27 сентября 1957 г.) -
поэт, прозаик и журналист, член Союза писателей
и Союза журналистов Беларуси, г. Гомель

                                            (Переводы с белорусского, продолжение)

Сентыментальны верш

Накоціць на сны мае хваляй

Прыемна-гаркавая слодыч:

Вы сёння ў мой дом завіталі

І недзе ў ім ходзіце побач.

Тут Вашыя лёгкія крокі

П’яняць фіміямам духоў,

Вятры тут гуляюць далёкіх

І блізкіх да болю грахоў.

Тут памяць аб Вашым дыханні

Маіх дакранаецца шчок,

Хоць думка аб нашым расстанні

Мне коле пад сэрца здалёк

І поўніць душу шкадаваннем:

Прарочым не спраўдзіцца снам...

Ды ёсць яшчэ час да світання,

Шчэ хмеліць дурман-фіміям,

Яшчэ шасцяронкі-сняжынкі

Не круцяць зямлі калаўрот,

Шчэ дадзена Богам пажыць нам

Без звыклых, будзёных турбот.

Хай доўжыцца нашае свята!..

Аўтобус Ваш заўтра звідна

Дагоніць мой погляд распяты

На жорсткай галгофе акна…

***

Сентиментальное стихотворение

Накатит на сон предрассветный

приятная горькая суть.

Сегодня в мой дом незаметно

решили Вы вновь заглянуть.

Шагов легкокрылая поступь

пьянит ароматом духов,

в прихожей шеренга по росту

до боли знакомых грехов.

Здесь память о Вашем дыханье

касается розовых щёк

и срок до минут расставанья

на сердце пока не истёк.

В душе сожаленье при этом:

не сбыться пророческим снам,

но есть ещё час до рассвета,

хмелит нас дурман-фимиам.

Стоят шестерёнки-снежинки

и замер Земли оборот.

Дозволено Богом пожить нам

без нудных житейских забот.

Пусть длятся мгновенья объятий…

Автобус Ваш завтра с утра

догонит мой взгляд сквозь распятье

бездушной голгофы окна.

***

Цяжкi дзень

Здаецца – усё!

Жыццё

расклала на лапаткі.

Прасвету не відаць

на чорным палатне.

На прадзіве надзей –

самоты шэрай латкі,

І веры ўжо няма

ні праўдзе, ні мане.

Шалее ў венах пульс

высакавольтным токам,

“Падайце кісларод!” –

шле SOS адчайна кроў...

Прарваўшыся з-пад куль

папрокаў і сурокаў,

З параненай душой

Вяртаюся дамоў.

... І – вось ён – нацюрморт

душэўнага спачынку:

Гарыць экран TV,

яешня на стале...

І менее турбот,

і неба – не ў аўчынку,

І сэрца не кіпіць

у барвавай смале.

Праз цёплы твой пагляд

сыходзяць паступова

Агіднасць дробных звад,

трывожныя званкі.

І толькі боль глухі

са спрытам змеялова

Захліствае пятлёй

спінныя пазванкі.

***

Тяжёлый день

Ну – всё!

Житьём опять

уложен на лопатки.

Просвета не видать

на чёрном полотне.

Надежду залатать

пытаюсь я украдкой.

Нет веры в благодать

и жизни нет во мне.

Взбесился в венах пульс

высоковольтным током.

«Подайте кислород!» -

взывает SOS крови.

Из круговерти пуль

упрёков и намёков

прорваться – кто поймёт,

хоть душу изорви.

… И - вот он, натюрморт

душевного блаженства:

горит экран ТВи,

«глазунья» на столе,

не чувствуешь забот,

и небо – совершенство,

и сердце не кипит

в дымящейся смоле.

Сквозь твой душевный взгляд

ушли остатки злого,

причуды мелких склок,

тревожные звонки,

лишь ночью боль опять

с искусством змеелова

затянет в узелок

спинные позвонки.

***

Арыеза расстання

Правадніца – пагляд-рэнтген –

Адарве вугалок білета.

Павязе ў зіму ўзамен

Натамлёнага сонцам лета.

Шэрай стужкай, нямым кіно

Паабапал сталёвых ніцей –

Невясёлы пейзаж.

Адно –

Міг шчаслівы, прашу, вярніце.

Адкруці, машыніст, назад

Свой самотна-тужлівы ролік.

Хай блакітны дзявочы пагляд

Зноў плыве васільковым полем,

Дзе бязмежны прастор нябёс

Раскалыхваюць крыллем птушкі,

Дзе спагадлівым ветрам лёс

Легкамройную радасць гушкае.

Хай зноў тонка крышталь звініць

З вечаровым вяселлем пенным.

Залатую світання ніць

Маладзік упляце летуценна

Ў валасы твае ў соннай цішы...

...Развітанне – за ўсё расплата.

Што гарчыць у мяне ў душы –

Не віно, не яно вінавата.

***

Ариозо разлуки

Проводница, чей взгляд - рентген,

оторвёт уголок билета.

Повезёт в холода взамен

утомлённого солнцем лета.

Серой лентой, немым кино

вдоль стальных бесконечных нитей.

Грусть в пейзаже.

И всё равно

миг счастливый, прошу, верните.

Открути, машинист, назад

свой печально-тоскливый ролик.

Пусть голубкой девичий взгляд

поплывет в васильковом поле,

где бескрайний простор небес

убаюкан крылами птицы,

где судьбе на ветрах чудес

легкокрылая радость снится.

Пусть же тонко хрусталь звенит

при вечернем веселье пенном.

Золотую рассвета нить

юный месяц вплетёт вдохновенно

в твои косы в ночной тиши.

…Расставанье – за всё расплата.

И откуда горечь души?

Нет, вино здесь не виновато.

***

* * *

Распусціць сонца вогненныя косы

Ды кіне неспадзеўкі ў ваду...

Ну дзе такі вось золатагалосы

Яшчэ я смех на ўсёй зямлі знайду,

Дзе адшукаю вуснаў хмель салодкі!..

Дык будзьма ж слухаць нашых сэрцаў стук

Пакуль сплыве твайго жадання лодка

Да берагу маіх пяшчотных рук.

***

****

Распустит солнце огненные косы

и бросит их у милой на виду…

Но где такой вот золотоголосый

ещё я смех на всей земле найду?

Где слаще хмель от уст, чем самой кроткой?

Давай же слушать вместе сердца стук

пока плывет твоих желаний лодка

ко мне, на берег этих нежных рук.

***

У парку

Мой сын малы глядзіць здзіўлёна.

Як, пакружыўшы спакваля,

Спадае ліст барвовы з клёна

І заціхае ля камля.

І ў той цікаўнасці малечай

Я адкрываю навіну:

Зямлю далоньмі дрэвы  лечаць,

Каб дужаю была ўвясну.

Каб не палохалася сцюжы,

Заакіянскіх халадоў,

Каб вечна тут жылі ў дружбе

НАДЗЕЯ, ВЕРА і ЛЮБОЎ.

Каб не было жыццю разрыву

Ва ўсе наступныя часы:

З зярнятак – каласіла ніва,

З атожылкаў – раслі лясы.

Наш кожны крок ва ўсім наўкола

Хай варты будзе пахвалы…

Чарговы ліст ляціць да долу

І – усміхаецца малы…

***

В парке

Мой сын взирает удивлённо,

как догорев почти дотла,

слетает лист багряный клёна    

и затихает у ствола.

И эта детская беспечность

мне открывает новизну:

листвой деревья землю лечат,

чтоб крепышом встречать весну.

Чтоб не боялась лютой стужи  

заокеанских холодов

и пребывали вечно в дружбе

НАДЕЖДА, ВЕРА и ЛЮБОВЬ.

Чтоб в жизни не было разрыва,

навеки мир бы не исчез,

из зёрен – колосилась нива,

из поросли – вставал бы лес.

Пусть каждый злого не приемлет,

чтоб стать достойным похвалы…

Вот снова лист летит на землю,

и - улыбается малыш…

***

Силой общей любви. Книга II. Россия – Беларусь, наставники: сборник стихов и поэтических переводов. – Неклиновский район: издательство «Таган», 2017. – 274 с. (стр. 51 – 74). 

http://drive.google.com/file/d/0B_Sc9FSNHLJMUlRSUm02WnVoN0U/view


А здесь - мои переводы с белорусского стихов Николая Ждановича (со стр. 185)

Силой общей любви. Книга III - IV. Беларусь - Россия, финалисты и наставники: сборник стихов и поэтических переводов. – Неклиновский район: издательство «Таган», 2017. – 322 с. (стр. 185 – 191). 

- http://drive.google.com/file/d/0B_Sc9FSNHLJMRXltc0xtenRBZG8/view

Саше и Нине Аксёновым

Мир вокруг, а в центре – двое

между нот, холстов и красок.

То раскрасят мир в былое,

то вдвоём сыграют Краса.

На двоих – цветы и солнце,

облака, дожди и горе,

жизнь лихая марафонцев

в старой Риге,

                    возле моря.

Слово к слову, нота к ноте,

штрих к мазку на той картине,

где прижался к Дон Кихоту

профиль вечно юной Нины.

***

****

Станешь ветром – улечу

за тобой в пространство рая,

речкой быстрой – скрипачу

закажу «Венок Дуная».

Если вздумаешь травой

прорости в горах Колхиды,

жажду каплей дождевой

утолят мои флюиды.

Что попросишь – всё отдам

без расспросов и сомнений,

разделю напополам

легкий стук сердцебиенья;

перемножу на двоих

дни, прожитые под солнцем,

а захочешь – на гнедых

увезу в страну гасконцев.

Тучи в небе разгоню,

кровь горячую - по венам,

мир запрячу под броню…

Только стань моей Вселенной.

***

****

По ступеням… то за счастьем,

то за вымышленным Гуру,

подставляя слепо страсти

необстрелянную шкуру.

Лишь потом,

      когда споткнёшься,

начинаешь прежде думать,

чем вползать ядрёной вошью

в разукрашенный подсумок.

И теперь уже спокойней

уступаешь тем, кто рвётся

через две ступени в бойню

самозваным полководцем.

Седине куда дороже

тот, кто рядом

               и ступеньку

одолеть тебе поможет

не спеша, а помаленьку.

По ступеням… дни и годы,

боль разлуки и сомненья

поднимаются

                     и сходят

к первозданности рожденья.

***

А это обложка моего нового поэтического сборника (16-го!),
который жду из типографии завтра-послезавтра...