Форум

СВЕТЛАНА И ЖЕНСКИЙ ВЕК.
Часть третья. АННА ИОАННОВНА .  

8.2. АРТЕМИЙ ПЕТРОВИЧ
(Ночные раздумья Светланы)

Шептала ночь за окнами листвою,
Лизала занавески ветерком,
И лунный глаз настырно лез в покои,
Повиснув низко над особняком.
А спальни окна свет зеленоватый,
Переливаясь, озарял внутри -
Душа Светланы, выйдя, как когда-то,
Из тела, над влюблёнными парит.
Вот стала она струйками обратно
Сочиться в тело через "зеркала".
Светлана, что-то зашептав невнятно,
Проснувшись, веки чуть приподняла.
Зелёные лучи, сверкнув, погасли.
Артемий слева от неё храпел.

"И сразу видно, что безмерно счастлив.
А гонору? Вот ведь, не утерпел.
Мой друг, свои пока ты строишь планы
И дома собираешь свой кружок,
И свадьба скоро у принцессы Анны,
Осталось лишь... Тебе и невдомёк.
Ведётся с исстари то, что язык мой - враг мой.
Встал герцога теперь ты супротив,
А здесь уже не обойдётся дракой,
Когда есть у того такой мотив.
Отговорил принцессу от Бирона,
Пусть и императрица помогла
Той выбор сделать в сторону Антона,
Но в герцога-то пущена стрела.
Петра* хотел женить ли на принцессе,
С фамилией обзавестись родством
Романовых. Сейчас немало весит,
А там, глядишь, и регент..., а потом...
В уме большие герцог планы строил.
В Артемии ж взыграл тут русский дух -
И он устроил что-то вроде Трои,
Разбил Бирона планы в прах и пух.
Не осторожен только со словами.
Злопамятен наш герцог - не простит".

Приподнялась на локте и губами
Зашевелила:
- Как он сладко спит.
"Он потерял, чего искал", - передразнила,
Шепча, кривляясь, по-турецки сев:
- Язык мой - враг мой, вражеская сила!
И в мышку может превратиться лев.
"Коль на принцессе оженил бы сына,
То годуновский сделал бы пример" -
Для герцога готовая картина,
Чтоб ждать тебе, мой друг, ответных мер, -
И, улыбнувшись, сладко потянулась:
- Тебе Бирон припомнит "старый дом".

Над левой грудью жилка вновь забилась -
Всё, как всегда с мужчиною вдвоём:
"Ты разбудил почившие желанья!
Я чувствую! Во мне играет страсть!
Но мне нельзя дойти до состраданья,
Послать тебя придётся жертвой в пасть.
С собой бороться? Снова делать выбор?
Мой выбор - цесаревна - сделан был,
Поэтому я сталкиваю глыбы -
Бирон, Волынский... Сколько хватит сил".

Легла, ему смахнула каплю пота
И волосы поправила на лбу:
"Должна я в жертву принести кого-то...
Он спит. Не знает он свою судьбу...
А снится нам? Опять та ель и Анна,
Которую накрыл упавший снег.
И близок с НЕЙ был, а не со Светланой.
Как всё же предсказуем человек.
И дочку Анной ты нарёк старшу'ю,
И в крестные к ней Анну** же позвал...  

===
*Пётр - старший сын Бирона.
***Анна Петровна - дочь Петра I.

И дочку Анной ты нарёк старшу'ю,
И в крестные к ней Анну**** же позвал.  
Да вот ошибку ты вершишь большую -
Не для тебя назначен пьедестал.
Стремиться ухватить перо жар-птицы,
Ещё не значит, что им обладать.
Быть на докладах у императрицы -
Лишь случай - не сулит на море гладь".

На спящего Артемия смотрела
Светлана, лёжа рядом на боку:

"Мой друг своё словами рушит дело.
Что ж, с радостью я в этом помогу...
Немного жаль, меня пронзившей страсти, -
Ведь ты был прав, что это только страсть -
Но такова судьба тех, кто у власти -
Стремятся все помочь тебе упасть.
Бирон! Тот в чём-то потакает Лизе,
Старается от гнева оградить
Хоть как-то... Чует, что её час близок -
Соломки не мешает подстелить.
И сколько лет уже живёт он с Анной -
Есть у него доверия кредит.
Твои ж надежды, друг мой, так туманны,
Несдержанность Артемию вредит".

Одела маску на лицо сарказма,
Изобразила пальцем след слезы:

"Для друга дебри власти непролазны.
Ты жизнь свою бросаешь на весы... 
А я смела! "Для друга"... Друг Артемий,
Надеюсь, будешь другом ты считать
Ту, что с тобой ночь провела в постели
И в будущем полезной может стать.
Страсть мимолётна. Чувство между нами
Должно возникнуть, пробежать искра.
Ты нужен мне - столкнуть с Бироном лбами,
Я думаю, пришла тебя пора.
Ты проиграешь, но свою победу
Недолго будет праздновать Бирон.
Зато ты получил княгиню Свету,
Которой пренебрег недавно он".

Для этих мест привычная парсуна -
За окнами белеющая ночь.
Была Светлана снова девой юной,
Но века восемнадцатого дочь.
Энергией любовь её питала,
А цель... Какая? Это где-то там...
В историю она себя вплетала,
Вперёд идя, порой по головам.

"Стелюсь ковром у сумрачных ступеней,
Которыми взойдёшь ты на помост...".

- Люблю тебя! Люблю тебя, Артемий! -
Вдруг чей-то голос гулкий произнёс.
Какая-то неведомая сила
Светлану, подхватив, приподняла
И, сбросив одеяло, усадила -
Она ногами чресла обняла
Артемия. Тот дёрнулся, проснувшись,
В неё, ещё неясный взгляд вперил,
Поверил в явь и, сладко потянувшись,
Со сна чуть хрипло, с ней заговорил:

- Любовь и... шрам, оставшийся на сердце,
Который никогда не заживёт?
Огонь в душе, которым не согреться,
Который и не гаснет, и не жжёт?
Всё в прошлом..., - он её схватил за руки
И наклонять к себе Светлану стал:
- Танталовы не дай продлить мне муки, -
И впился в эти алые уста.

"Он твой!" - шепнул Светлане кто-то в ухо:
"Лепи, Царица бала, из него
Что хочешь".

И во рту вдруг стало сухо -
Получено "добро" от Самого!
Артемия уста не отпускала,
Хотя он сам как будто бы прилип.

"Давно такого не было начала", -
Оторвалась, спине придав изгиб,
Руками опершись ему на плечи,
Он талию её держал в руках:

- Мне отплатить княгине будет нечем.

- За что? - с улыбкой милой на устах...

(продолжение следует ) 

СВЕТЛАНА И ЖЕНСКИЙ ВЕК .
Часть третья  АННА ИОАННОВНА .  

9. ПУСТЬ БУДЕТ, ЧТО ДО'ЛЖНО.

- Я - холод войн, сжигающий вам души!
Я - пепел тел, покрывший города!
Я - океан, что поглотил часть суши!
Я - просто путь, ведущий в никуда! -
Винсент был убедительно серьёзен.

Но что его заставило терзать
Сердца стихами, предпочтя их прозе?
Что этой речью он хотел сказать?
Исторг из чрева воздух тяжким вздохом,
В полупоклоне руки разведя.

- Винсент, да что с тобой? Ужели плохо?
Как весел был ты, утром уходя, -
Мадам взвилась, шитьё на стол отбросив,
Мотая головой, к нему спеша.

- Мадам, уймитесь! В эдаком вопросе
Не мы решаем - всё за нас решат...
Уже решили, вражеская сила.
Всё, как обычно, чёрт меня возьми.
Бутылка рейнского бы мне не повредила.
Я подожду, пусть рушится наш мир...

- Да, что случилось? Слышишь, Марианна!
Иди сюда, у нас беда с творцом.

- И захвати вина! - он дёрнулся спонтанно:
- Ин вина веритас. Лишь этим и живём, -
Закончил он, уже на стуле сидя,
И руки утвердивши на столе.
Глядел куда-то, ничего не видя,
И как-то сразу, на глазах, сомлел.

Тут в комнату вошла Мари к ним с рейнским.
Винсент, шаги услышав, вновь ожил:

- "Мне не понять своим умом плебейским
Всей гаммы чувств и высоты души!"
Художника обидеть может каждый!
Скажите мне, я это заслужил?
Кого сам Пётр целовал однажды!
Не я ли для истории творил?

Заахала мадам, Мари бутылку
Вина уже поставила на стол.
Винсент схватил её движеньем пылким,
А пробку просто выбить предпочёл.
Хотел уже он к горлу приложиться,
Но удивленный Марианны взгляд
Заставил тут его остановиться:
- Душа болит - нет, над душой стоят...

Она ему придвинула бокалы.

- Тогда одной нам здесь не обойтись, -
Рука ж вино привычно разливала. -
Зачем, скажите мне, такая жизнь?

- Ты скажешь, наконец, нам, что случилось? -
Мари напротив села за столом.
- Так это, как же, ведьма-то влюбилась...
Светлана наша, - и запил вином.

- И что с того? Сказал бы "наконец-то",
А то устроил, - вспыхнула мадам. -
Сам говорил, что ты знаток сердец-то,
А тут решил поплакаться вдруг нам?..

(продолжение следует ) 

СВЕТЛАНА И ЖЕНСКИЙ ВЕК.
Часть третья. АННА ИОАННОВНА. 

9. ПУСТЬ БУДЕТ , ЧТО ДО'ЛЖНО.  

- И что с того? Сказал бы "наконец-то",
А то устроил, - вспыхнула мадам. -
Сам говорил, что ты знаток сердец-то,
А тут решил поплакаться вдруг нам?     
Метается по времени, бедняжка...

Тут Марианна выпила вино
Своё, всё, сразу и... вздохнула тяжко,
Не ожидая вроде встретить дно,
Ан нет, вино закончилось внезапно -
Пустой бокал поставила на стол.

- Мари, ещё? - опешив, Леший ляпнул,
Как будто слов других он не нашёл.
В ответ та утвердительно кивнула
И кончиками пальцев свой бокал
По скатерти к нему слегка толкнула:

- "Бедняжке" Дьявол путь сей указал!
А что влюбилась... С кем же не бывает?
Издержки женской сущности, мадам.
Когда себе под стать вдруг повстречает
Натуру, то пойдёт по головам.
К Волынскому сбиралась на смотрины,
Дорожку к сердцу только проложить...

- Пошла-то Света без моей картины!

- Так вот в чём суть, Винсентик, стало быть!

- Её я повстречал у цесаревны.
Ты видела б, Мари, её глаза!
Взглянула на меня вдруг так душевно...,
Что в пятки начала душа сползать.
Вот веришь мне, я даже испугался.
Спроси: чего? Её любовных чар.
Уж вроде, мне-то! Сам с ней навидался...
От Дьявола любовь! Его ей дар! -
И, сделав заключение такое,
Винсент, налив, опустошил бокал:

- Не взяв картины, самое смешное! -
Он палец указательный поднял...

( продолжение следует ) 

Мари вдруг прорвало, и рот рукою
Прикрыв, она склонилась над столом -
Но смех лился' безудержной рекою.
Винсент застыл пред ней с открытым ртом.

Глаза в слезах, оставив рот в покое,
Она старалась их смахнуть с ресниц:

- Ты сам сказал про "самое смешное".
Прости, Винсент, нечаянный каприз.
Картину цесаревна поминала, -
Мари сказала, приходя в себя, -
Что без неё у Светы шансов мало,
В творении твоём её судьба.
Не страх и риск, а только обаяние
Взяла на вооружение она,
Добавила к нему очарование -
Как результат - картина не нужна.
Винсент, мой друг, прошу тебя, не кисни, -
Ладонь свою на руку положив
Его, - и приведи в порядок мысли.
Я помогу, - ему бокал налив. 

- За что же так? Я, что, теперь не нужен? -
Разглядывал бокал свой на просвет,
Скрипя баском, как будто был простужен:
- Теперь во мне и надобности нет?

И выпил:
- Нет, венгерское получше!
По крайней мере, лично для меня.

- Перестаёт быть вечер этот скучным,
Хоть к этому сначала и склонял, -
Мари со стула встала:
- За токайским
Художнику придётся мне сходить.
Проводим им последний вечер майский,
Потом себе сумею раздобыть.
*
- Мадам, Винсент, надеюсь, мы удружим
Себе и аппетиту своему -
В столовой кстати нам накрыли ужин.
Я роль хозяйки на себя возьму.

Винсент за стол сел, руки потирает:

- Права, Мари, сказав про аппетит.
Бабулиной настойки не хватает...

- А это что, по-твоему, стоит?

- Голубушка моя, не позабыла, -
Художник даже ручками всплеснул,
И челюсть в предвкушении заходила,
Не удержавшись, он слюну сглотнул:
- Как поживает друг мой закадычный?
Давненько нет от них уже вестей.
Эх, жаль, Мари, летать я не привычен,
А то бы не вылазил из гостей.
С Мадам боюсь, - он упредил вопросы, -
А у Светланы думы не о том -
Вокруг, да около её всё трона носит.
Да-да, Мари, вот так вот и живём.
А то не знаешь? - но не забывая,
Он говоря, подкладывал еду,
Наливочкой всё это запивая:
- Теперь влюбилась..., нам же на беду, -
Нож с вилкой даже замерли при этом,
Пристукнул кулаками по столу:
- Не узнаю, вы, как хотите, Свету -
Не взять картины! - вытер он скулу,
Но по пути, дырявя воздух вилкой,
Ей как бы утверждая силу слов.
И снова он тянулся за бутылкой...

- Гляжу, что пить ты за двоих готов? -
В глазах Мадам угли ожили, тлея
Пока что.
На неё взглянул Винсент:
- Как видите, нет друга рядом - Змея.
А ваш вопрос почту за комплимент...

(продолжение следует ) 

Я писал про любовь...

Я писал про любовь, я писал про тебя,
Отдавая тебе часть души.
Мне не жалко делиться, разлуку терпя...
Но тоска продолжает душить...

Это всё,
        что останется после меня -
Искрой ввысь,
       чтоб зажечься там новой звездой...
Это всё
       на закате последнего дня...
Это всё!
       Это всё заберу я с собой...

Я писал про любовь, я ловил этот свет,
Из которого создана ты...
Он порой обжигал и спасения нет...
Время я разрывал на бинты...

Это всё,
        что останется после меня -
Искрой ввысь,
       чтоб зажечься там новой звездой...
Это всё
       на закате последнего дня...
Это всё!
       Это всё заберу я с собой...

Нет печали печальнее горькой тоски,
Чей зелёный пронзающий взгляд,
Душу рвёт, вылезая гвоздем из доски,
По которой ведёт путь назад...

Это всё,
        что останется после меня -
Искрой ввысь,
       чтоб зажечься там новой звездой...
Это всё
       на закате последнего дня...
Это всё!
       Это всё заберу я с собой...

По воде шли круги..., шли круги по душе
От, её потревоживших, снов...
Перейду по мосту, потому что блажен...
Не сжигать я, а строить готов.

Это всё,
        что останется после меня -
Искрой ввысь,
       чтоб зажечься там новой звездой...
Это всё
       на закате последнего дня...
Это всё!
       Это всё заберу я с собой...

Память наша мостом через пропасть разлук,
Пролегла, нам надежду даря
Новой встречи с тобой и слияния рук -
Новым днём снова вспыхнет заря...

Новый день,
       что останется после меня...
Неба высь,
       где зажёгся я новой звездой...
Новый день -
       воспарит искрой он из огня...
Новый день!
       Новый день я оставлю с тобой...
 
Я писал про любовь, я писал про тебя...
Это всё я оставлю с тобой...
******

Откинулся на стуле, отдуваясь,
Себя руками хлопнул по бокам:
- Вот я и сыт! - И тут же, словно каясь:
- Я только под закуску пью, Мадам!

Мари к столу прислугу допустила
И повела супругов за собой.

- Токайское  ты захватить забыла, -
Винсент напомнил.
- Ах, мой дорогой!
Оно нас дожидается в гостиной,
Где мы продолжим с вами разговор.

Винсент уже пошёл с довольной миной.
Мадам толкнула в бок:
- Ох, и хитёр! 

- Мадам, а может, кофе нам с ликёром?
Вы как, не прочь? Так я распоряжусь.

Мадам в ответ кивнула с хитрым взором:
- Мари, а знаешь, я не откажусь.
И нам неплохо, да и благоверный
Со Змеем в мыслях сотворит дуэт.

- Я знал, Мадам, про ваш характер скверный.

Та улыбнулась лишь ему в ответ.

Винсент курил, дым выпуская носом,
Тот в бороде терялся меж седин.
И тут художник задался вопросом:
- Где Миша?
- В море наш гардемарин.
А Света...

- Знаю, у Елизаветы.
А Мишке-то четырнадцать уже?!
Хоть и не верил никогда в приметы,
Мальчишке море явно по душе.
Предрёк его судьбу сам Император.
Отца почти не видя... - И замолк.

Язык мой - враг мой! Тут и провокатор -
Вино! Вино?
- Из Миши выйдет толк! -
Закончил он и в стол впечатал руку,
Но искоса всё ж на Мари взглянул.
А та, давно принявшая разлуку,
Поправила лишь под собою стул. 

- Не поминают это имя всуе,
И мне его упоминать бы грех,
Но в тех краях, где мой супруг рискует
Его бы помощь принял человек.

- А может быть, тебя он сторонится?
Ведь столько лет проводит он вдали.
Давно бы надо было объясниться...

- Винсент, в свой порт стремятся корабли.
Муж знал, кто я и знал он, кто Светлана...

- Подруга цесаревны?! Мало знать!
Когда в твоей душе зияет рана
И... страх, что можешь веру потерять.

- Он верит мне!
- Вот в этом всё и дело.
Сие не значит, что всё хорошо...

- Он любит!
- Ну, а как же ты хотела?
Но всё же в экспедицию пошёл?
Тебя он любит, но... на расстоянии.
Уже ждёшь Михаила сколько лет?

- Долг, служба...
- Да, Мари, свежо предание.

- Но я не знаю, может Миши нет! -
Мари уже почти что проорала,
Слова кидая Лешему в лицо,
Вскочив со стула, и... опять упала,
Закончила, шепча:
- ...в конце концов. 

- Вот я и говорю: давно пора бы
С тобою вместе навестить Ягу.
Порядочно мы не были у Бабы.

- Но как, Винсент? Летать я не могу.

- Вам всё летать бы, вражеское племя.
А я на что? Есть у меня рыдван.
Поеду на свидание со Змеем
Я с вами уж. И никаких Светлан!
Ей не до нас - витает в Эмпиреях.
Хотя о чём я? Чёрная душа.
И думает всё больше о трофеях,
И о себе - что больно хороша.

Пусть здесь она права и я не спорю...
Мадам, прошу сейчас меня понять.
Я вас люблю! Не то что в разговоре,
Но даже в мыслях..., чтобы изменять!
Но факт есть факт. Вот взять Елизавету.
Завидует! Кому? Лопухиной.
Светлана мне сказала по секрету.
Та хоть и старше, но уже самой
Природой предначертано, - и Леший
Развёл руками:
- Розою одной
Венок украшен должен быть. Невежей
Я не кажусь?

- Да что ты, дорогой...
У женщин красота на первом месте,
Тем более, когда речь о Дворе.
Тут, милый мой, доходит и до мести,
Когда она лежит на алтаре.
Не собираюсь спорить я с тобою.
К тому ж Наталья Федоровна - мать,
Но до сих пор богата красотою
И многие хотят ей подражать.

- И вы? - всего два слова, а сарказма...
- Мадам, прошу художника простить.
Вы для меня всегда..., увы..., прекрасны.
Другой же нет! Не может просто быть! -
И приложил к своей груди он руку,
С наклоном головы - как присягнул:
- Вам говорю я, как жене, как другу, -
И рот Винсент в улыбке растянул.

(продолжение следует ) 

Мари сидела, тоже улыбаясь,
Довольным взглядом поедая их.
Глаза Мадам, слезами наполняясь,
Блестя, так отличались от сухих,
Влюблённо Лешего благодарили.
Она сложила ручки на груди,
А губы фразу эту повторили:
- Не может просто быть!.. Ах, пощади...

- Так интересно наблюдать за вами -
Такая гамма чувств! А сколь любви!
Такими счастье обладать друзьями.
Тут и душой не надобно кривить -
Всё напоказ, но всё не показное,
Всю правду преподносят здесь глаза.
А остальное..., к счастью, наносное,
Под солнцем исчезает, как роса, -
Мари уже наполнила бокалы:
- Хочу за Михаила тост поднять.
Я ждать устала, но не перестала,
И буду сколь угодно Мишу ждать.

Мадам с Винсентом присоединились.

- За тех, кто любит! - выпалил Винсент:
- За тех, сердцами с кем не разлучились, -
И сделал на "сердцами" он акцент.

Все выпили.
- И всё-таки Светлана
Нашла свой берег...

- Жертву во плоти, -
Продолжила за Лешим Марианна. -
Меня, Винсент, конечно же, прости,
Она влюбить хотела лишь министра
В себя, но вдруг влюбилась тут сама.
Пожалуйста, мой друг, будь реалистом -
Любовь? Да нет, у трона кутерьма.
Любовь здесь совершенно неуместна.
Волынский, к сожалению, умрёт...
И скоро. Это точно мне известно,
Его любовь Светланы заберёт.
Увы, судьба Волынского плачевна.
Светлана... Что? Его перешагнёт.
Внушил же она и цесаревне,
Что та прекрасна. Оказалось, лжёт?
Поверьте мне, аукнется статс-даме
Ей данная природой красота.  
Мадам права: красивой быть с годами...
Вполне дождаться можно и кнута,
И ссылки. Как опасно совершенство!
Бывает месть страшна за красоту.
От общего внимания блаженство
На одиночества меняешь наготу.

Они сидели долго в этот вечер,
По памяти пуская время вспять,
Горели их воспоминаний свечи
И продолжали тихо оплывать.
Сменился вечер призраками ночи,
Что подвели застолью их итог.
Решили: раз судьба нам так пророчит,
Пусть будет то, что будет - это рок.
Аукнется ещё... Как? Больше? Меньше?
Достанется адамово ребро
Достойнейшей.., прекраснейшей из женщин!
Которой? Жизнь допишет - не перо!

(продолжение следует ) 

Каким-то уж загадочным немного
Горыныч пред Светланою предстал,
Войдя в беседку. Прямо от порога
Светиться головами всеми стал.
И положил на стол он обе лапы,
Одна из них зажатая в кулак.
При этом вид имел чуть глуповатый,
Но улыбался... Знать, не просто так.

- Сюда гляди внимательно, родная, -
Горыныч у Светланы взял кольцо. -
Теперь платок в него мы продеваем...
Всё! Вуаля! И фокус налицо!
А сколько потрудился я над этим,
Пожалуй, и пером не описать.
А для чего? Подарок нашей Свете!
Чтоб ты могла всех этим удивлять.

- А греть-то будет?

- Ты накинь на плечи!
Обидеть коли хочешь, скажешь "нет".
Сей козий пух доставлен издалече -
И всё-таки не только в нём секрет.
Конечно, скажем, коль плетёшь ты сети,
Ячейки продуваемы наскрозь.
Вязание-то и отлично этим,
Чтоб, как бы воедино всё срослось.
И сей платок поможет, Света, телу
Не отдавать душевное тепло.
Бабуля-то давно поднаторела,
Теперича меня вот проняло.
Давненько успокаиваю нервы,
Ты знаешь. Тут вдруг вспомнил Оренбург,
Ещё из той, из старой жизни..., первой.
Вот в тех степях и встретил этот пух.
До нашей встречи.., приходилось драться
С казаками, я помню, в тех краях.
Так вот, однажды козами питаться
Был вынужден. Казалось бы, пустяк!
Ан нет, как раз тогда-то и приметил
Какой у этих коз тончайший пух, -
Тогда ж уже вязал - а тут я встретил
Одну из замечательных старух.
Как водится, сначала закрестилась
И мне она всё говорила: "Сгинь!"
Когда же в лапах пряжа очутилась,
Уж тут свой страх ты, извини, отринь.
Помучилась со мной старушка долго,
Пока добиться от ученика
Какого-то Яга сумела толка,
Чтоб лапа стала, как её рука, -
С каким Змей неподдельным интересом,
Показывая, что он стал творцом,
Рассказывал, держа платок без веса,
Который пропустил через кольцо...

Природа вытворяет чудеса:
То плюс, то минус - навела сумбура,
Не разберешь - какая полоса,
А что поделать? - женская натура!

Но побеждает всё-таки тепло -
Всё ближе мы подтягиваем солнце,
Чтоб ледяное растопить стекло
На душах и их выпустить в оконце.

Сегодня я елеем - не дождём
Прольюсь на женщин, счастья им желая.
Пусть каждая мечтает о своём
И расцветает, о своём мечтая...

- И всё-таки накинь его на плечи, -
Светлане протянул он свой платок.

- Я верю! Особливо после речи -
Уже согреться ей ты мне помог, -
Но всё-таки укуталась Светлана
В платок и в нём плечами повела:
- Подходит как для девичьего стана
И, прав ты, Змей, как много в нём тепла.
Кому сказать, что вязан не руками...
Ты погляди, как сказочен узор, -
Уже держала плат перед глазами:
- Тут не захочешь, а задержишь взор.
И невесом. Горыныч, это чудо! 
Что вяжешь ты, я ведала давно...
Конца нет совершенству, Змей, покуда
На свете есть ещё веретено...

За столиком с тобой сидел давно ли я?
Но сделала жизнь новые стежки -
В твоём саду уже цветёт магнолия,
А я ещё могу лепить снежки.
******

Дорогие дамы наших сердец!

Ещё морозно и довольно рано
Цвести цветам при эдакой погоде.
Но всё-таки прошу принять тюльпаны
Не просто от меня, а от Володи...
******

СВЕТЛАНА И ЖЕНСКИЙ ВЕК. 
Часть третья. АННА ИОАННОВНА. 

10. МИХАИЛ.

Сибирь! Она просторами богата.
Как много же нехоженных дорог.
Слезами, потом жизнь солоновата,
И... кровью. Кто переступил порог,
Тот мог сказать уже про жизни цену,
Которая здесь слишком дешева -
Живые шли погибшим на замену -
Чтоб был огонь, костру нужны дрова,
И время не могло остановиться,
Летели щепки из-под топора.

Была не прочь сама императрица,
Добро давая росчерком пера -
И на восток подвод шли вереницы
Со снаряженьем.  Года два в пути
Бывали до Камчатки экспедиции -
Попробуй-ка туда ещё дойти.
Пусть землями страна не прирастала,
Довольно было у неё земель,
И жизнь сама уже совет давала:
Их изучай - не токмо их имей.

И до Петра в Сибирь шли атаманы
С казачьими ватагами. Ермак,
Разбив Кучума, для царя Ивана
В Сибири начал собирать ясак.
Семён Дежнёв дошёл до Анадыри,
Сначала обогнув Чукотский нос.
Назло штормам - наш человек настырен,
Дойдёт до цели, пусть он "наг и бос".
Суровый край, но должен покориться,
Сжимала постепенно Русь кулак,
И вот настало время экспедиций,
Сменившее безудержность ватаг.
Пусть Пётр не дожил, но был уверен -
Вопрос с проливом меж материков
Решит, им инструктированный Беринг,
Составит карты русских берегов -
Не ради просьб французских академий,
Скорей уже российской пользы для
И новых для России обретений,
Коль не под чьей рукой сия земля.

Тогда впервые шёл Михайло Гежин -
Где ехали, где плыли, где пешком, -
Казалось, что сибирский край безбрежен:
Вынь, да положь - "два года за бортом".
Адмиралтейств-коллегия снабдила
Их сразу чертежами корабля,
Что станет пакетботом "Гавриилом",
Когда уже покинет стапеля.
Тогда ещё, лишь только возвращаясь
Из первой экспедиции домой,
Знал Михаил, что будет и другая -
Ему так предначертано судьбой:

"Полученного от Петра наказа
Не выполнил, себя не обмануть,
А посему вернуться я обязан,
В Америку найти я должен путь," -
Не раз так Беринг сетовал в беседах:
"И опись бы сибирских берегов.
Тогда уж будем думать о победах...
Исполнить должен я наказ Петров.
Отмечен я Адмиралтейством ныне,
Сие не значит - удовлетворён.
Повышен за содеянное в чине,
Но Император... Недоволен он".

И Марианна плакала недолго,
Вновь Михаила провожая в путь.
Он вытирал их:
- Слёзы лить что толку?
Я Беринга надежды обмануть
Не мог никак, а ты, Михал Михалыч, -
Он сына потрепал по голове, -
Гляди, чтоб слёз у мамки не бывало.
Один мужик, а женщины-то две, -
К себе прижал он маленькую Свету,
Другой рукой за плечи и жену:
- А там и я... когда-нито приеду, -
Шептали губы, - я не обману...

(продолжение следует ) 

Известно, чем закончились потуги
У аглицких факторий - тем купцам,
В сибирский кладезь запустившим руки,
Беспошлинно, и дали по рукам.
А то Иван Васильич им потрафил,
Они и рады были до поры.
Любители большой игры без правил,
Но очень уж им выгодной игры.
Вольготно торговали в Мангазее,
Хотелось север им прибрать к рукам.
Царь Михаил пресёк сию затею -
Он запретил здесь плавать кораблям.
Уж слишком дорога была пушнина -
Зачем себе в убыток торговать?
Да и земель... Не меньше половины
Империи. А дом свой нужно знать.
Хозяевами быть своих владений,
И не Тартарии, а матушки Руси,
Не быть рабами у червя сомнений -
Ты просто их на карту нанеси,
Определи земель своих границы,
Узнай, их населяющий, народ,
Под руку приведи императрицы,
Остроги ставь, чтоб власти был оплот.

"Быть на краю... Нет, край земли - Камчатка,
А там уже Америка... Туман.
У нас, у русских, не ослабнет хватка,
Отступит перед нами океан.
И здесь мы англичанам не попустим,
Встречать их будем только, как гостей.
Пусть край земли, но будет-то он русским,
А не её - владычицы морей.
Быть может я, под Беринга началом,
Открою для России новый край?
Открыть большое, думая о малом...
Забыв о доме? Как бы невзначай.
Раз уж я здесь, на первом месте дело.
Я - офицер, России я служу.
Ей жизнь моя принадлежит всецело.
Любовь к Мари я службой докажу.
Она поймёт! Она меня дождётся!
Я ж сам тогда не взял её с собой,
Сказал: с детьми она пусть остаётся.
Немыслим выбор был тогда другой.
А может был? Жён брали же другие
С собой. Вот Про'нчищев же взял.
Что толку тратить мне слова пустые?
Всё правильно я сделал. Жизни бал
Ещё нас ждёт. И будет всё прекрасно!
Всё будет хорошо, когда вернусь.
И Марианна, думаю, согласна
С тем, что вернусь. А в этом я клянусь!"

( продолжение следует ) 

ОПРИЧЬ...

Тёмное время... Страшное время...
Страх, кровь и... сила, что сжата в кулак...
Царь сжал кулак, а нога просит стремя...
Встав на дыбы, кони рвутся во мрак.

Чёрные кони и главы собачьи,
Чёрная шапка, кафтан и метла
На кнутовище... Судьбе ли потачка? 
Кожа дублёная дюже смугла
У воеводы, что к смертушке хаживал,
Сальные губы кривя в бороде;
И белолицые молодцы ражие -
Те, что укажут дорогу к беде.

Жмётся народишко, их пропуская,
К стенам поближе, но лишь бы опричь...
А государевы люди, алкая
Кровушки свежей, себе ищут дичь...
"Гойда!" - и день облачился в подрясник,
Город покрыла ночи скуфья...
Клич слышен: "Гойда!" - и ты соучастник
Воли царёвой - он Бог и судья!

"Жизнь паки русскую нужно просеять,
От еретических плевел отсечь
И чужебесие  в нравах развеять,
В руци свои взяв карающий меч..."

Чёрные лошади, головы пёсьи,
"Гойда!" - и эхом стук дробный копыт...
Жизни, что в жатву на поле - колосья,
Коли боярством Руси дух избыт...

Про М. В. Ломоносова.

Звезда единственного всхода
Средь звёзд сиятельных пород,
Одна, взошедши из народа,
Предначертала многих всход.
====================

Ну разве могут гении не пить?
Наверно, могут… но не все. Сумеем
Как гений мы ещё свой проявить?
Конечно же, в борьбе с зелёным змеем!
====================

Мысли, посетившие светлую голову
Великого русского учёного М. В. Ломоносова
на заседании Академии наук:

- Гляди, сидят! Лоснятся рожи их.
А парики ужели ум скрывают?
А знают ли, что истин нет простых?
Кого такие рожи воспитают?
Ну да, ещё оставил бы двух-трёх.
Другим же точно дал под зад коленом.
Вон гавкает их главный кабысдох –
А где найти им русских на замену?

Пожалуй, что с моими не сравнить,
Какие они деньги получают.
На что мне свои опыты вершить?
Меня – всё делят, им – всё умножают!
Как трудно мне бывает одному
Тягаться, объяснять, опять же, кто ты.
По-русски всё равно же не поймут.
Ну где понять им наши обороты?

А я – мужик. На то я и мужик –
Устраиваю пьяные дебоши.
К такому поведению привык.
Зато, когда я трезвый – я хороший!
И что нам – Академия наук?
По-разному решаются там споры.
Бывает: гений – парадоксов друг,
А трезвость парадоксу не опора.

Что не хватает трезвому уму?
Толчка, а, может, гибкости мышленья?
Всё будет! Вот сейчас на грудь приму –
И будут найдены заветные решенья.
Скажите, как простому мужику
Бороться против кучи иностранцев?
Вот и даю я волю кулаку,
Чтоб всё-таки до истины добраться.
Ещё когда был выведен закон:
Ин вина веритас. А истине я верю.
Наука здесь поставлена на кон -
Всех иностранцев выгоню за двери.
Сам наберу себе учеников,
Поддержит матушка императрица,
Я из таких же сирых мужиков,
И помогу в науку им пробиться.

Талант мой многогранен, спору нет,
Причём я во хмелю такой же гений.
А в чём, меня спросИте вы, секрет? –
Во глубине российских поселений!
И я – мужик! На то я и мужик,
Чтоб взваливать науки груз на плечи.
И к этому давно уже привык.
И буду я Велик, и буду Вечен!
******