Форум

Насмеявшись вдоволь, Ратибор, подбросив в костёр сухих веток, попросил Василису набрать воды из ручья. Когда девушка ушла, воевода подсел к Лешему и спросил:

- Я вот только одного не понял во всей этой истории. Как карлик смог завалить такого увальня как ты? И где была твоя хвалёная магия?

Наступила неловкая тишина. Ратибор смотрел в упор на нового знакомца, а тот, ненароком, отвёл глаза.

- Что, стыдно стало? Ладно, я же ничего Василисе не расскажу, - сказал воевода.

- Как ты догадался? - вдруг спросил Леший, - Ведь спал крепко.

Ратибор усмехнулся:

- Так я ведь не красна девица, которая ничего, кроме своей деревни, да царского дворца не видела. Сразу смекнул, что будь мы в настоящей опасности, то ты, как и обещал, встал бы на защиту. А тут смотрю, Василиса с кем-то у костра борется. А ты лежишь, связанный, да посмеиваешься. Сначала-то я решил, что стонешь. Но когда незаметно подкрался, то увидел на твоих устах улыбку. Да и верёвки не сильно-то стягивали тебя.

Леший, с уважением на него посмотрев, произнёс:

- Прости, воевода, не смог удержаться. Уж очень захотелось доказать вам свою преданность. Вот и создал морока из тумана и болотной жижы. А потом немного околдовал Василису, чтобы она его за меня приняла. Всё бы вышло, да вот Луна помешала. Наваждения боятся даже самого тусклого света. Как только лунный луч коснулся морока, так тот  сразу же перестал быть мной. Мне пришлось потрудиться, чтобы  он не растаял раньше времени. Я добавил к своему созданию лягушку и получился ужасный карлик, которого Василиса и бросила в костёр.

Воевода, всё внимательно выслушав, вдруг громко рассмеялся. Леший же с удивлением и некоторой обидой на него посмотрел.

- Да не обижайся ты, право слово, - еле сдерживая смех, произнёс Ратибор, - просто представил, как твоё искусство в бою можно использовать. Создаёшь мороков и посылаешь их вперёд наших богатырей. Вороги, заметив головной отряд, нападают на него, открываясь полностью для нас. Тут мы налетаем и пленим всех с потрохами.

Леший, выслушав его, немного помолчал, а потом тоже рассмеялся.

- И чего это вы, дорогие мои спутники, гогочите как гуси?  На весь лес слышно, - послышался голос Василисы.

Ратибор с Лешим тут же и успокоились. Они переглянулись и воевода сказал:

- Это мы просто историю весёлую вспомнили про одного глупого мужика, который согласился с самим Вием в кости  на душу бессмертную играть.

Василиса, подсев поближе, приготовилась слушать. Воеводе ничег не оставалось, как сочинять историю на ходу. Спасибо Лешему, помог в этом неблагодарном деле.

- Так вот, встречает как-то Пустобрёх, ну, ты его должна знать, Василиса, он ведь из твоих мест, в лесу, куда пошёл за дровами, самого Вия встретил.

- Мужик, хочешь в кости  сыграть? Если выиграешь - выполню любые твои желания. А проиграешь - душой бессмертной расплатишься, - сказал ему сын Индрика Змея.

Пустобрёх, почесав пятернёй затылок, отложил в сторону топор и пораскинул мозгами:

"Ишь, чего удумал, бесовское отродье. В кости с ним играть предлагает мне, крещёному мужику! И ставка - душа моя бессмертная! А коли выиграю, то любые три желания. Душа против желаний. А что я теряю-то, ведь и так  свет белый не мил. Да и в кости мне особливо везёт"

- Согласен, но, чур, кости  я первый кидаю, а то тебе доверять никак нельзя, - сказал он вслух.

Вий обрадовался и тут же в руках Пусобрёха кости очутились. Он их, незаметно, перекрестил, сжал в кулаке правой руки и стал тщательно встряхивать.

- Давай уже, кидай, не томи, - попросил Вий, сгорая от нетерпения.

Пустобрёх остановился и сбросил кости на пенёк, стоявший между ними. Выпало шесть три. Вий ухмыльнулся и, хорошенько встряхнув кости, сбросил их.

- Шесть шесть, - спокойно сказал он, - играем три раза.

Пустобрёх вновь взял кости и уже не таясь перекрестил их. А про себя стал молитву от бесов читать. Сбросил и выпало двенадцать очков. Вий, увидев это, оскалился. Потом взял кости и немного встряхнув их, сбросил. К его негодованию выпало всего четыре очка. Пустобрёх уже предвкушал исполнение желаний. Он вновь перекрестил и прочёл молитву. А когда сбросил, то вышло снова двенадцать. Вий уже не скрывал негодования. Он хорошенько встряхнув кости, сбросил их. Выпало снова четыре очка. Вий тут же забросил кости в чащу лесную. А Пустобрёх и говорит ему:

- Уговор есть уговор, бесовский сын.

Вий не стал с ним спорить.

- Загадывай, да смотри, прежде подумай хорошенько.

Но Пустобрёх и не слышал уже его.

- Перво-наперво,  злата-серебра несметно. Да чтобы оно никогда не убвало, сколько его ни бери.

Вий щёлкнул пальцами и сказал, зевая:

- Готово.

Пустобрёх тут же бросился пересчитывать богатство. Но сколько бы он ни брал, его становилось только больше.

- Так, - сказал наконец Пустобрёх, - а теперь хочу поесть так, как только цари позволить себе могут. И чтобы сколько бы не заглотил, места ещё на полстолько в брюхе оставалось.

Вий, снова зевнув, щёлкнул пальцем:

Готово.

Тут же из-под земли вырос стол, что ломился от таких кушаний, коих Пустобрёх даже во сне не видывал. Он с жадностью набросился на еду. И сколько бы ни ел, всё равно голоден оставался.

Вий пристально на него смотрел, ожидая третьего желания.

- Ох, хорошо-то как, - поглаживая себя по вздувшемуся брюху, промолвил Пустобрёх.

- Загадывай третье желание, а потом хоть вё сразу в рот зхаталкивай. Некогда мне с тобой валандаться, - недовольно сказал Вий.

Пустобрёх, больше похожий теперь на сытого поросёнка, произнёс:

- Теперь хочу, чтобы меня так же кормили всю мою оставшуюся жизнь. А чтобы неповадно никому было до моего злата-серебра добраться, сделай так, чтобы всё это богатство со мной было.

- Ты хорошо подумал, смертный? - ехидно спросил его Вий.

- Хорошее не бывает, - ответил мужик.

Вий вновь щёлкнул пальцами и вдруг... Пустобрёх превратился в самого настоящего поросённка, со злато-серебряной щетиной.

- Хр-рр-рю-к! Хр-рр-рю-к! - только и смог произнести несчастный.

- Я сделал так, как ты хотел, - сказал Вий, потирая руки, - теперь до самого конца тебя будут по-королевски кормить с золотой посуды. А на солнце будет сиять твоя злато-серебряная щетина.

- Хр-рр-рю-к! - только и сказал Пустобрёх.

Вий вновь щёлкнул пальцами и свет померк у глупого мужика в глазах. А когда он очнулся, то очутился прямо на королесвкой кухне.

- Ну и хряк! - воскликнул главный повар короля, - Такого не грех и государю на стол поставить.

- Хр-рр-рю-к! - запротестовал Пустобрёх, но никто его не услышал....

- А мне жалко глупого мужика, - вдруг сказала Василиса и по её щеке прокатилась слеза.

- Да ладно тебе, красавица, плакать, ведь может и неправда всё это, - сказал, успокаивая, воевода.

- Да и не стал бы Вий со смертным в кости играть за душу. Ведь он и так в Подземном Царстве с ними дело имеет, - подтвердил Леший.

Василиса, вытерев слезу, от души поблагодарила своих спутников. Им даже как-то не по себе сразу стало.

- Ладно, скоро уже рассвет, надо бы позавтракать и дальше идти, - сказал воевода.

Леший набрал грибов да ягод, Василиса трав для чая принесла, а Ратибор, бросил баранью ногу, вскоре сварил наваристый грибной суп. А Василиса заварила чай из мяты, золоторогозника и кипрея.

Тем временем старик, Святогор и Сорвигор, плотно позавтракав и затушив костёр, отправились дальше. Мудрец был уверен, что Иллиадий, добравшись до Бресхвы, вернётся вместе с ней. А уж если и Сампи с Кахалтуком прибудут, то никакой армии Абдурахмана будет не справится с их маленьким отрядом. Сорвигор, видя задумчивость старика, не решался заговорить с ним. А Святогор всю дорогу упражнялся в перемене обличия. Он то взмывал ясным соколом под небеса, то устремлялся вперёд серым волком, то перепрыгивал с ветки на ветку рыжей белкой. Сорвигор, наблюдая за ыном, очень гордился им.

- Святогор твой очень способный ученик, - как-то сказал ему старик, - прилежен, терпелив, умён не по годам. Ещё немного и меня превзойдёт.

Дело в том, что когда Любава, жена Сорвигора, родила сына, то первым, кому его показали, был мудрец. Старик, внимательно осмотрев младенца, остался очень доволен.

- Сорвигор, сам Перун благословил рождение твоего сына. Посмотри на вот этот знак, ввиде раздвоенной молнии.

Любава сначала очень перепугалась, когда, приняв у повитухи сына,  увидела под лопаткой у него  необычное родимое пятно. Ведь люди говорили, что Отметины Судьбы не всегда счастье своим обладателям приносят. Но после объяснения мудреца, вздохнула с облегчением.

- Знайте, мои дорогие, Перун лишь самых избранным помечает! - продолжил тогда старик, - Вижу я, что у сына вашего впереди Великое Будущее. Я сам лично, если вы, конечно же, не против, возьмусь за его обучение.

Любава и Сорвигор были горды и счастливы! Ведь слава о мудром старике ходила по всему Поднебесному Миру и за его пределами. Поговаривали даже, что сами Древние Боги покровительствуют ему. Когда мальчику исполнилось пять лет, то они с радостью отдали его мудрецу  в обучение.

Сорвигор всё ловил на лету и вскоре доказал, что для него нет ничего невозможного. Он довольно быстро научился мастерству знахаря, да так преуспел в нём, что вскоре к нему стали приходить люди с душевными и телесными болезнями. Мудрец от души радовался за своего прилежного ученика. Он старался, как можно подробнее объяснять ему природу всех вещей, готовя к следующей ступени познания - зельеварению. На его счастье, и эту науку Святогор довольно-таки быстро освоил. И пошли к нему нескончаемой вереницей страждующие Любви, Лада и Неги. Когда же старик поведал ученику о тайнах перевоплощения, то Святогор и эти знания усвоил назубок за короткий срок.

Любава и Сорвигор, навещая сына, с интересом слушали его рассказы об обучении. А уж когда Святогор при них стал облик свой менять, так совсем дара речи лишились.

- Ваш сын, дорогие мои, станет одним из самых Великих Магов, попомните моё слово! Слава о нём разойдётся по всем Мирам! - пророчил им старик.

Всё удавалось Святогору, кроме одного - ну никак не хотела идти к нему в руки рыба-золото перо. А ведь мудрец в душе и на это надеялся. Мол, будет кому занять его место. Но, видно, лишь только мудрецу было это доступно и вскоре он смирился.

Когда вдруг, ни с того, ни с сего, занедужила Любава, Святогор делал всё возможное, чтобы она вновь стала как прежде, здоровой и радостной. Он поил её отварами, смазывал целебными мазями, проводил подле и дни, и ночи. Да видно, Властитель Судеб посчитал, что век её окончен. Любава, перед самым свои концом, позвала мужа и сына и попросила их с миром отпустить её душу. Сорвигор и Святогор, рыдая в душе, согласились. Ведь чем больше мы горюем об усопшем, тем тяжелее душе.

После ухода матери, Святогор поклялся найти оружие против самой Смерти. Старик, услышав это, лишь покачал головой. Он-то очень хорошо знал, что нет средства от той, которую многие ждут, как избавление от горестей и боли. Да и Смерть есть предтеча Жизни. Они неразделимы между собой. Можно было, конечно же, договориться со Смертью, но не всякий на это решался.

Святогор  во многом уже к тому времени превзошёл своего учителя. Мудрец даже хотел отправить его  к Бресхве, дабы волшебница подвергла испытниям. Да и ратному делу не мешало бы у Кахалтука поучиться. Ведь плох тот Маг, что не умеет в руках держать ничего, кроме оберегов. Сам-то старик довольно справно владел и мечом, и копьём, и буловой. Но не считал себя мастером в ратном деле.  Бресхва была хорошо осведомлена об успехах юного Мага и даже намекала старику на то, что пора бы им и уже поближе познакомиться. Но мудрец всё чего-то выжидал. А теперь, когда над отчим краем нависла ужасная угроза в лице коварного Абдурахмана Косого, сам Властитель Судеб отодвигал встречу с волшебницей.

Очнувшись от раздумий, старик вдруг резко остановился и глазами поискал Святогора. Но ученик как в воду канул. Сорвигор, почуяв неладное, замер как вкопанный. Старик вознёс руки к небу и прошептал что-то на незнакомом Сорвигору языке:

- Пш-ши-а-вв-вари Адд-о-кк-на Ввв-и-ев-вв-ари!

Тут же на плечо к мудрецу опустился огромный чёрный ворон и, изучающе посмотрев на Сорвигора, произнёс:

- Мне очень жаль, но я не видел Святогора, ни в Мире Живых, ни в Мире Мёртвых. Наверное, кто-то пленил его и очень искусно скрыл от моих всевидящих глаз.

Старик, положив руку на плечо безутешному отцу, произнёс:

- Где бы ни был Святогор, я клянусь, что использую всё своё искусство и отыщу его!

"И зачем я только с волшебным зеркалом так по-свински обошёлся? Вот как теперь мне про всё, что в Поднебесном Мире творится, узнавать?! - корил себя Абдурахман Косой, сидя в своей потайной комнате, - А мне ведь просто необходимо следить закаждым шагом не только врагов, но и этого гордеца Гигантикуса. Да, я забрал у него волю, превратив в кадавра. Но сердце-то осталось прежним! А вдруг найдётся тот, кто пожалеет Гигантикуса и прольёт над ним хотя бы одну слезу?! Тот час же вся моя Магия исчезнет, как будто бы и не было её! Э-эх, погорячился я! Одно радует - презренный Иллиадий никогда не увидит утренней зори! Кстати, надо бы проверить, не превратился ли он в прах"

- Эй, там, - позвал злыдень слугу.

Тут же к нему подбежал один из ифритов и замер.

- Проводи меня до Иллиадия. Хочу убедиться, что он истлел.

Ифрит, низко поклонившись, произнёс:

- Но, повелитель, там же так сыро, что Вы вполне можете подхватить простуду. Да и зачем Вам спускаться, ведь у Вас есть волшебное зеркало.

Абдурахман рассвирепел и со всей силы пнул слугу ногой:

- Как ты смеешь прекословить мне!

Ифрит, загоревшись синим пламенем, растаял в воздухе. Он сразу же увидел, что волшебное зеркало исчезло и очень этому обрадовался.

Ифриты вообще не очень-то и любили повелителя Самого Дальнего Острова. Ведь Абдурахман Косой хитростью обязал их служить себе. Он пообещал им скорую власть над Вселенной. Но годы шли, а обещенного так и не случилось. Просто взять и уйти ифриты не могли, ибо поклялись злыдню Печатью Сулеймана ибн Давида - самой страшной клятвой на свете. Но исподтишка стали ему вредить. Они надеялись, что явится герой и избавит их от злыдня. И даже поклялись, что помогут ему в этом.

- Ну никому нельзя доверять! Всякий тут же пытается гонор свой показать! Всё самому придётся делать! - воскликнул злыдень и подошёл к большому портрету, висевшему на стене.

Там был изображён Абдурахман Косой, в своём королевском одеянии, стоящий подле волшебного зеркала. Но если повнимательнее присмотреться, то можно увидеть кое-что интересное. В самом центре волшебного зеркала еле виднелась... потайная дверь, ведущая прямо в темницу Иллиадия. Если идти по лестнице, то и недели не хватит. А через потайную дверь можно в одно мгновение, бдагодаря Магии Перемешения, попасть к Иллиадию.

Абдурахман, произнеся шёпотом заклинание, вскоре растаял в воздухе.

- Апп-ч-хи! Апп-ч-хи! - расчихался злыдень, оказавшись в темнице.

Он осмотрелся по сторонам, но ничего, из-за царившей темноты, не увидел. Тогда Абдурахман щёлкнул пальцами и возник небольшой огшенный шар. Злыдень послал его по клети. Вскоре, в самом её дальнем углу, Абдурахман увидел кучу тряпья.

- Эй, любезный Иллиадий, ты ещё не помер? - ехидно спросил злыдень, но никакого ответа не услышал.

Тогда, произнеся Заклинание Открытия, он прошёл в темницу и дотронулся до кучи ряпья. Оно тут же рассыпалось, обратившись в прах.

"Это что же, Иллиадию пришёл конец?" - подумалось Абдурахману.

Он не знал, радоваться ему, или насторожиться. Ведь Иллиадий был Великим Магом и не мог, вот так запросто, взять и обратиться в прах.

"Тут дело не чистое.. А эти дармоеды ифриты правды не скажут, - вновь подумалось Абдурахману, - чтож, придётся, создав своего полного двойника, самому про всё разузнать"

Через мгновение он вновь был в своей комнате и, начертив три круга вокруг себя, призвал на помощь Чёрную Силу.

- Кровью Сокола я заклинаю.. Сила Чёрная ко мне явись. Сердцем Мыши повелеваю.. Тьма кромешная отразись. Стоном Смерти я умоляю.. Власть мне великую предоставь. Плачем Скорби я призываю.. Дай мне Великого, чтобы под стать.

Прошло несколько мгновений и  появился ещё один Абдурахман Косой. Злыдень придирчиво его осмотрел и остался очень доволен. Затем, прикоснувшись к голове своего двойника, произнёс:

- Ты, созданный Чёрной Силою, стань мне продолжением. Оживи!

Тут же второй Абдурахман Косой открыл глаза.

- Кто ты? - спросил его злыдень.

- Абдурахман Ужаснейший, повелитель Вселенной, - ответил двойник.

- Что ты? - вновь спросил Абдурахман Косой.

- Я то, что ты есть, - ответил двойник.

Злыдень был весьма собою доволен! Теперь, когда у него было на кого оставить Самый Дальный Берег, он мог спокойно творить свои чёрные делишки за пределами дворца. Абдурахман был полностью уверен, что никто и не заподозрит, что двойник не есть сам злыдень. Поэтому-то он преспокойно обратился в большую летучую мышь и быстро выпорхнул из дворца.

Как только злыдень удалился, то тут же появился ифрит. Он, потирая руки, подошёл к двойнику Абдурахмана и что-то прошептал на своём языке.

- Слушаю и повинуюсь, мой господин, - произнёс фальшивый повелитель Самого Дальнего Острова, подобострастно смотря на ифрита.

Леший был в отличном расположении духа. Ещё бы, ведь ему удалось не только обрести настоящих друзей и напугать Василису(о чём он, правда, очень сожалел), но и доказать самому себе, что творить добро намного приятнее. Ведь за это тебе "спасибо" говорят и улыбаются. Да и, сказать честно, устал он мстить-то всем людям подряд. Что ни говори, а и среди них есть стоящие любви и уважения. А негодяям, мсти не мсти, ничего путнего не добьёшься. 

Леший решил, что сделает всё возможное и невозможное, дабы помочь своим новым знакомцам не только преодолеть Заповедный Лес, но и добыть нектар волшебного цветка. За долгую свою жизнь он нигде, кроме своего леса, так и не побывал. Да и желания особого не было - дел по самое горло  и зол он был на всё человечество. Но встретив Ратибора с Василисой, поменял своё отношение к людям и задумал, как говорится, мир посмотреть и себя показать. А за порядком в Заповедном Лесу и Кикимора присмотреть может. Она уж давно в помощницы к нему набивается. Вот теперь пусть и поможет.

- Дядька Леший, - вдруг произнесла Василиса, вернув того с небес на землю, - а какой он, твой Заповедный Лес?

Ратибор, услышав это, подбросил в костёр сушняка и тоже решил послушать. Одно дело, когда люди сказывают, и совсем иное, если рассказ ведёт тот, кто сам является его частью.

Леший, немного подумав, начал:

- Я вот уже, почитай, как десять веков живу на свете белом, и сколько себя помню, Заповедный Лес всекгда стоял на своём месте. Когда он появился - никто не знает, даже родственница моя, Баба-Яга. Она-то на шесть веков постарше меня будет. Говорят, что когда-то, ещё до появления людей, Властелин Судеб, путешествуя, по только что созданному им Поднебеснему Миру, оставился для отдыха посреди пустынной скалистой равнины, нещадно обдуваемой всеми ветрами. Ни травинки, ни птички, ни даже ручейка вздесущего нигде не было. И такая печаль напала на Властителя Судеб, что он горько заплакал. Слёзы, упав на безжизненный камень, тут же вселили в него душу. Прошло ещё немного времени и на радость Властителю Судеб проклюнулся первый цветок, потом ещё и ещё. К вечеру, когда-то пустынная скалистая равнина, превратилась в цветущий луг. Но ветры, буйствая повсюду, с корнем вырвали цветы. Тогда Властелин Судеб начерчил вокруг всего луга волшебный круг. Тут же ветра прекратили своё буйство, став тихими и податливыми. Затем Властитель Судеб достал из кармана семечко и омыв его слезой, посадил в землю. Через несколько мгновений вырос огромный дуб. Он корнями уходил глубоко в землю, а кроной поддерживал небо. Сев в его тени, Властитель Судеб задумался. День сменяла ночь -   и так восемь раз кряду. А пока он думал, у дуба появились жёлуди и лёгкий ветерок разнёс их по всему лугу. Вскоре повсюду росли могучие раскидистые дубы. Когда Властитель Судеб очнулся от раздумий, то осталься очень доволен от увиденного. Он закинул сеть в небо и поймал несколько грозовых туч. Когда вся вода из них вылилась, появились лесные озёра и реки. Дубы одиноко стояли повсюду и Властитель Судеб достал из кармана ещё несколько семян и, омыв их слезами, посадил в землю. Вскоре вокруг, куда ни кинь взгляд, шумели могучие сосны с елями, тянулись к солнцу белоствольные берёзки и красавцы-клёны,  шептались с ветром осины и вербы, гордо стояли ясени и оплакивали свою судьбу ивы. К благоухающим цветам добавились целебные травы, черника с костяникой, голубика с земляникой, брусника с ежевикой. На болотах появились  клюква с морошкой. Властитель Судеб посмотрел на дело рук своих и, оставшись довольным, решил немного передохнуть. Пока он спал, его дыхание превращалось в Духов Света. Они тут же принялись наводить порядок в лесу: чистили реки от упавших веток, поливали цветы, протаптывали тропинки. От Духов Света появились светлячки, что освещают заплутавшим путь. А тень дала жизнь Духам Тьмы, что сразу же попрятались в самых непроходимых местах. Они просто на дух не переносили свет и поклялись вечно с ним бороться. От Духов Тьмы и появились Кикиморы, Водяные, Русалки, мы, Лешие(ведь я не единственный, просто самый старый на свете, все мои родственники разбрелись по бескрайнему миру), Лихо одноглазое(оно одно на весь мир), Змей Горынович с семейством, Кощей Бессмертный и, самая старшая из всех, Баба-Яга.

Проснувшись, Властелин Судеб создал зверей с птицами. Он каждого из них наделил душой и особенными способностями. Вскоре вокруг уже пели соловьи, иволги, скворцы и жаворонки,  дятлы выстукивали дробь по стволам деревьев, дрозды с клёстами судачили о погоде, глухари с тетеревами осуждали все и вся, болоболки сороки разносили свежие сплетни, ворчали  вечно недовольные вороны. А по ночам на охоту вылетали совы и филины, вместе с летучими мышами.  С ветки на ветку перелетали белки, по тропинкам бегали зайцы, в малиннике объедались медведи, на полную Луну выли серые волки, хвастались своими шубками и хвостами рыжие лисы. Под корнями деревьев поселились мыши с ежами, на реках строили запруды бобры, гордо ступая, высоко подняв голову с величественными рогами, ходили олени и лоси. Над цветами стали порхать бабочки и пчёлы, а в травах застрекотали кузнечики и цыкады. Властитель Судеб посмотрел кругом и на его добром лице расцвела сияющая улыбка. Он простёр свои длани над всем лесом и нарёк его Заповедным.

А в довершение дела, в корнях самого первого дуба, Властитель Судеб создал Подземный Мир, куда посадил править своего злобного сородича, Индрика Змея. Все грешные души стали попадать туда, на вечные мучения. В кроне же дуба Властелин Судеб решил создать дом для себя и своих детей. Именно туда стали попадать души праведников, дабы быть в вечной неге и покое.

Много чего случилось с тех самых пор, но Заповедный Лес, как и прежде, стоит на своём месте, и будем так вечно.
Василиса о чём-то задумалась, выслушав рассказ до конца.

- Да, много чего я слышал, но то, что поведал ты, мне неведомо было до сих пор, - немного подумав, сказал Ратибор.

Долго ли коротко шли воевода с Василисою и Леший, но вскоре перед ними раскинулся великий Заповедный Лес. Они остановились, чтобы решить, как быть дальше.

- Вот что, дорогие мои, сейчас я вас обращу в еловую и сосновую шишки. А иначе слуги Индрика Змея тут же донесут повелителю Подземного Царства о непрошенных гостях, - произнёс Леший.

Ратибор и Василиса не стали с ним спорить. Вскоре Леший, с шишками в карманах,  спокойно вошёл в Заповедный Лес.

- А, явился, не запылился, касатик, - тут же он услышал знакомый голос.

- Ягулишна, а ты что здесь делаешь? - спросил удивлённо Леший свою тётушку.

Баба-Яга, присев на пенёк, вытянув вперёд свои старые  и больные ноги, ответила:

- Да увидала я в тарелочке с волшебным яблочком, что задумал этой злыдень Абдурахман Косой супротив царя Егора, да знакомцев новых твоих. И не смогла усидеть на месте. Негоже это, когда людей невинных свободы и жизни лишают. Сама, правда, раньше коварствами всякими промышляла. Да, кто старое поменят, тому язык да глаз вон.

- Тётушка, а ведь я к тебе и так шёл, - сказал Леший, улыбнувшись.

- Ты это, достал бы из кармана Василису с Ратибором. Там ведь им, небось, тесно и дышать нечем. Положи вон в корзину с грибами лучше, - хитро улыбнувшись, произнесла Баба-Яга.

- Ну и глазастая ты, тётушка, - сказал Леший и выполнил её пожелание.

Когда они добрались до избушки на курьих ножках, то на небо уже вышла полная Луна и высыпали звёзды.

- Станьте, гости дорогие, теми, кем вас мать на свет родила, - тихо сказала Баба-Яга, достав шишки.

Тут же перед ней появились Ратибор и Василиса.

- Не бойтесь, в моей избушке безопасно. Сюда не то что шпионы, а сам Индрик Змей не решится нос показать, - успокоила она гостей.

- Спасибо огромное, тётушка Ягулишна, век твою доброту помнить будем, - поклонившись, сказала Василиса.

- За слова твои добрые, да за уважение, помогу вам, девочка моя, - произнесла Баба-Яга, - но для начала, как и положено, в баньке попарьтесь, до отвала наешьтесь, а потом крепко выспитесь. А уж утром обо всём и поговорим.

Пока гости с Лешим мылись, она напекла пирогов с мясом, грибами и картошкой. Сварила борща да поросёнка целого затушила с зеленью. Вскоре гости уже кушали, хваля золотые руки Бабы-Яги. Ягулишна Василису на печь спать положила, а Лешему с Ратибором в сенях постелила. Сама же на лавку легла. Ночь, всем на радость, прошла спокойно.

А как утро наступило, Баба-Яга блинов напекла, самовар поставила, а потом и гостей разбудила.

- Кушайте да внимательно слушайте, - начала она, - спешил к вам на помощь сам старик, что живёт у Самого Синего Моря. А с ним вместе были рыбак Сорвигор, да сын его, ученик мудреца, Святогор. Они давно бы уж нашли вас, да свершилось злодейство. Один из слуг Абдурахмана Косого похитил Святогора и спрятал в Заповедном Лесу.

Вы, наверное, знаете, что злыдень заключил с Индриком Змеем договор о помощи друг другу? Так вот, повелитель Подземного Мира пообещал вершить суд над врагами Абдурахмана Косого. Взамен же потребовал помощи -  вдруг кто угрожать Подземному Миру будет.

А сын твой, воевода, клич кинул по всему тридевятому царству. Собралась такая великая армия, что я тут же успокоилась за Егора. Хоть и дурак он, да не чужой. Веды мы с ним, как-никак,  дальние родичи, по матери его Марфе, что мне племяницей приходилась.

Ратибор с Василосой и Лешим внимательно выслушали Ягулишну.

- Я думаю, что сначала надо Святогора освободить, а потом и с Индриком Змеем поквитаться за дела его чёрные, - сказал Ратибор.

- Дело говоришь, воевода, да только спешить здесь не надо. Погоди до вечера, время терпит. Должен ещё один гость ко мне пожаловать, да не один, а со своей дружиною, - произнесла Баба-Яга и таинственно улыбнулась.

- А кто он, тётушка? - спросила Василиса.

- Как срок придёт, так всё и узнвешь, милая. А пока вам надо к битве подготовиться хорошенько, - ответила ей Баба-Яга.

День прошёл в делах. Ратибор наточил свой меч, сделал лук себе и Василисе, настрогал стрел, починил сапоги. А девушка, под руководством Ягулишны, приготовила еды в дороги, да мазей из трав целебных. Леший же сходил к Кикиморе и предложил ей поуправлять Заповедным Лесом, на что та с радостья согласилась.

А вечером послышились взмахи крыльев и перед избушкой на курьих ножках опустились двадцать ясных соколов. Они вошли внутрь и, ударившись об пол, превратились в витязей.

- Здравствуй тётушка, - поклонился старший из них Бабе-Яге, - и вы здравствуйте, люди добрые.

Баба-Яга улыбнулась и представила гостя:

- Это Вольха Всеславьевич, сын Матери-Сыра-Земли и Змея Индрика.

Василиса, увидев богатыря, не могла от него взгляд отвести. Высокий, как сосна, стройный, как ясень, могучий, как дуб. Волосы цвета вороньего крыла ниспадают на плечи, голубые глаза завораживают и притягивают к себе, на щеках румянец, как признак полнокровия. Ратибор, поклонившись богатырю, произнёс:

- Здрав будь, Волха Всеславьевич!

Богатырь, крепко обняв его, сказал:

- И ты живи триста лет, воевода.

Увидев удивлённый взгляд Ратибора, улыбнулся и пояснил:

- Слухами Мать-Сыра-Земля о тебе полнится. А я ведь, как-никак, сын родный её. Вот и поведала мне матушка о тебе, да спутнице твоей.

- В ногах правды нет, гости дорогие, садитесь за стол и отужинайте с нами, - предложила Баба-Яга.

- Благодарствуем, тётушка, - поблагодарил её богатырь.

Поужинав, Волха Всеславьевич предложил совет держать.

- Вот что, други мои верные. Предстоит нам битва великая с самим повелителем Подземного Мира. Я не вправе никого из вас неволить. Если кто-то изъявит желание остаться, то в обиде не буду, - произнёс он, обведя взглядом соратников.

- Волха Всеславьевич, - сказал брат его названный Белогор, - мы с тобой прошли сквозь огонь и воду. Так неужели покинем в пору опасности? Правду я говорю, дружинники?

- Так и есть, - почти хором ответили богатыри.

- Белогор прав, - сказал Бакуня, старший названный брат Волхи Всеславьевича, - негоже нам в стороне отсиживаться. Да и давно уже не было достойного противника. Так, мелочь одна.

- Да и балладу сложить новую не мешало бы, - произнёс средний названный брат, Бакула, улыбнувшись.

- Да и мы подсобить тебе готовы, Волха Всеславьевич, - поклонившись, сказал Ратибор.

- Ну, коли так, тогда слушайте, други мои, что мы сделаем, - произнёс сын Мать-Сыра-Земли, - попасть в хоромы Индрика Змея не так просто. Охраняют их злые мороки, змеи с драконами и василиски беспощадные, от одного взгляда которых всяк камнем становится. Но не они самое зло, а сестра моя Мора, что способна любого с ума свести, брат мой старший, Вий Змеевич, что армией Подземного Мира командует и может принимать любые обличия, а так же сёстры средние  Горыни, что тоску-печаль-кручинушку наводят, да сил лишают.

В полной тишине рассказывал Волха Всеславьевич, даже огонь в печи замер.

- А как же мы тогда? - вдруг спросила его Василиса.

Богатырь ласково на неё посмотрел и ответил:

- Не бойся девица, на каждое Зло обязательно Добро в ответ найдётся. Как только подойдём к Алатырь-камню, что дорогу в Подземный Мир охраняет, так оберну я вас всех в муравьёв маленьких, дабы смогли вы незамеченными внутрь проползти. А сам приму  облик комарика писклявого и вперёд полечу. Вы, оказавшись в коридорах тёмных, держите ухо в остро, ибо мороки коварные всегда исподтишка нападают. На них управой Свет служит. Дам я вам каждому по кресалу заповедному. Обо что бы его не ударили, тут же огонь святой возникнет и опалит недругов. А ежели василиски появятся, то не смотрите в их очи поганые. Возьмите щиты свои и, смотрясь в них как в зеркало, нещадно рубите чудищам головы. Змеи же с драконами храбрых сердец бояться и искренней доброты. Тут ты помочь можешь, Василисушка. Одари их словом добрым и ласковым, пожалей - они тут же как шёлковые будут. Вий Змеевич до злата дюже алчен. Вот, Белогор, возьми этот кошель бездонный, в нём столько монет, что хватит весь мир засыпать. Кинь им в злыдня, от  злата он рассудок и потеряет. А вы уж вяжите его покрепче, да в глаза не смотрите - околдует и мороками сделает. Коли Горыни встретятся, то только смех весёлый да песня бойкая от них спасут. Тут уж без вас, Бакуня и Бакула, никак нельзя. Мора на бой пойдёт, дурача наваждениями, не поддавайтесь. Думайте о чём-нибудь прекрасном, дабы не смогла она боль вам причинить. А ты, Ратибор, возьми перстень вот этот, что с Алмазом Совести посредине. Как Мора по одну руку от тебя окажется, прикоснись им к челу её. Не сможет Мора супротив Алмаза Совести пойти и окаменеет. Ну а с Индриком Змеем у меня личные счёты.

- Милок, может, и я на что сгожусь? - улыбнувшись, спросила Баба-Яга.

- Тётушка, ты нам здесь, ой как, нужна будешь. Ведь как только Индрик Змей исчезнет, так сразу же вся его братия из нор повылезает, мести ради. Вот тут-то ты и спасёшь мир от них, вместе с Лешим, - ответил ей богатырь.

- За доверие спасибо тебе, милок. Всю свою силушку используем, но не дадим силам тёмным мир захватить, - сказала Баба-Яга.

- Думал я с вами пойти, но раз здесь от меня больше пользы будет, то помогу, - произнёс Леший.

Тем временем мудрец и Сорвигор дошли до капища Перунова. Старик осмотрелся по сторонам и произнёс:

- Мы отстали от Ратибора и Василисы на два дня пути. Сейчас нам надо хорошенько отдохнуть и решить, как дальше быть.

Сорвигор, думая только о  пропавшем сыне, насобирал сухостоя, запалил костёр, принёс родниковой воды и сел на пенёк, пригорюнившись. Мудрец, не тревожа его,  сварил грибной суп и заварил отвар из целебных трав с орехами. Ему тоже было не по себе из-за пропажи Святогора. Но он ничего не мог сделать. Чувствовал, что ученик где-то поблизости, однако никак не мог понять, где именно. Они молча поужинали, ибо каждый думал о своём.

- Вот что, Сорвигор, ежели решишь покинуть меня - неволить не стану. Понимаю, что нет сейчас тебе ни до чего дела, кроме сыночка, - произнёс старик.

Сорвигор пристально на него посмотрел и ответил:

- Мудрец, я с тобой буду до конца! А как всё закончится, пойду искать Святогора.

Старик с уважением на него посмотрел и предложил пораньше лечь спать, дабы с раннего утра отправиться в путь. Ведь до Заповедного Леса им предстояло идти два дня.

Ночью Сорвигору не спалось. Только он смыкал  глаза, как тут же появлялся Святогор и просил о помощи. А вокруг него всякие чудовища извивались. Сорвигор рвался на помощь, но будто бы приростал  к земле.

Да и мудрец не спал. Он лежал с широко открытыми глазами и смотрел на яркую Луну, окружённую звёздами. На душе его скребли громадные кошки.

"Вот же беда пришла оттуда, откуда не ждали. Самого смышлёного и ловкого из нас умудрились проглядеть. Ладно Сорвигор - он простой рыбак. Ну а я просто выживший из ума старик, возомнивший себя Великим Магом. Вот бы Бресхву сюда.. Она бы и меня уму-разуму поучила, и Святогора нашла", - думал старик.

Стоило только зорьке ясной показаться, как тут же поднялся сильный ветер, срывающий с корнем вековые деревья. А вслед за ним пошёл такой сильный дождь, что все ручейки в реки обратились.

- Никак Индрик Змей нас  учуял! - воскликнул старик, - Надо бы  укрыться пока где-нибудь и преждать!

-Так куда же спрятаться-то? - спросил Сорвигор.

Мудрец осмотрелся и заметил под корнями старой ели медвежью берлогу.

- А вдруг Потапович там? - спросил Сорвигор.

- Не тронет он тех, кто супротив Тьмы идёт, - улыбнувшись, ответил мудрец.

Вскоре они, прижавшись друг к другу, наблюдали за непогодой из берлоги. Медведя там не оказалась. Наверное, где-то в лесу решил переждать.

Тем временем Вольха Всеславьевич с дружиною и Ратибор с Василисою, обнявшись крепко с Бабой-Ягой и Лешим, отправились к могучему Карколисту. Тому самому дубу, что первым появился в Заповедном Лесу.

Когда они ушли, Баба-Яга тут же села к столу и достала тарелочку с наливным яблочком. Леший, крепко-накрепко, заперев дверь в избушку и наложив на неё Заклинание Крепости, присоединился к ней.

- Эх, яблочко, катись, да по тарелочке. Яви нам, родное, то, что вокруг твориться-приключается, - произнесла Баба-Яга.

Тут-то и увидели они Сорвигора с мудрецом.

- Вот что, Леший, оставайся-ка здесь, да в тарелочку смотри, не моргая. А я покамест полечу к ним и в избушку доставлю, - сказала Баба-Яга.

- Хорошо, тётушка, поступай, как для дела нужнее, - ответил ей тот.

Ягулишна села в ступу, взмахнула метлой и, произнеся: "Земля, прощай.. В полёт пора" - тут же вылетела в трубу.

"Ну и тётушка у меня, словно птичка спархнула!" - восхищёеено подумал Леший.

А Баба-Яга, чтобы скрыть от глаз чужих то, что будет происходить у капища Перунова, нагнала туч грозовых, да ветра напустила. Вот и случилась буря, от которой Сорвигор и мудрец в берлоге спрятались.

- Слышь, зовёт нас кто-то, - тихо поизнёс рыбак.

Старик прислушался и сквозь ветра вой услышал:

- Эй, где вы, милые, схоронилися?

- Голос больно знакомый, - сказал старик и выглянул из берлоги.

- Вот вы где, касатики, - обрадованно сказала Ягулишна, - вот что, сейчас я вас в букашек оберну, от глаз чужих, да в ступу посажу.

Сказано - сделано. Не прошло и мгновения, как ступа полетела обратно.

"Ну и тётушка у меня молодец!" - восхищённо подумал Леший, глядя в тарелочку с наливным яблочком.

А Иллиадий добрался до Багдибардии и первым же делом навестил придворного чародея султана мудрого Максуда. Друзья крепко обнялись. Максуд аж прослезился от умиления.

- Как я рад видеть тебя, мудрейший!  Ну, друг мой, поведай, что интересного произошло за то время, что мы не виделись? - спросил он, улыбнувшись.

- Приветствую тебя, мой мудрый собрат, - произнёс чародей, - я очень рад, что стопы твои привели тебя ко мне. Ведь в последний раз, если память не изменяет, мы виделись почти что двести  лет назад. Спасибо тебе, за то, что не забываешь.

Слуга принёс столик и вскоре на нём уже стояли сладости и ароматный чай. Иллиадий просто обожал щербет и кус-кус. А чародей об этом прекрасно знал и хотел, чтобы его старинный друг получил удовольствие.

- Багдибардия, как видишь, во благодарение Властителю Судеб, процветает. Люди славят нашего султана Зарджуна и его прекрасную жену Зухру. После Ахалтая и Айгуль, да будут вечно в памяти людей их деяния, в Багдибардии не было справедливых правителей. Как ты прекрасно помнишь, сын их, Бехтибей, был на стороне Тьмы. А дочь его, Бюльгуль, чересчур своенравна. Слава Властителю Судеб, Бресхве удалось сделать из неё добрую правительницу.

Сын Бюльгуль, Алибахан,  оказался неспособным не то, чтобы  править, а вообще здраво мыслить. Наверное, Властитель Судеб таким образом решил наказать султаншу за прошлые деяния. Как ты знаешь, всё правление Алибахана мне и мудрому визирю Бехтонасу приходилось всё делать за него. На радость нам и людям Багдибардии, появилась солнцеликая Ахмес. Она вдохнула новую жизнь в нашу страну и стала замечательной матерью своему благодарному народу. От её брака с Алибаханом и появилась на свет черноокая Зухра.

С самого рождения принцесса отличалась от всех остальных детей. Заговорила в два месяца, а в три уже вела умные разговоры с нашими мудрецами. В четыре  - встала на ноги и днями-напролёт  бегала по залам дворца. Когда ей исполнилось полгода, в лучший мир ушёл Алибахан. Ахмес, горячо его любившая, повелела возвести мавзолей и в нём поставить хрустальный гроб с султаном. Зухра, с которой Алибахан часто играл, сильно горевала. И в память о своём отце сложила балладу "Он как дитё при жизни был, но всех людей страны любил".

Когда Зухре исполнился год, Ахмес позвала со всего мира самых лучших учителей, дабы будущая правительница Багдибардии была сведуща во всём на свете. Вскоре юная принцесса, к удивлению и радости мудрецов,  достигла совершенства во всех известных науках и ремёслах.

- Мамулечка, - как-то сказала Зухра, - пришло время научиться мне Тайному Искусству.

Ахтес, услышав это, сначала очень перепугалась. Но, посоветовавшись со мною и Бехтонасом, решила исполнить просьбу дочери. Было решено попросить Великую Жрицу Магии Поднебесного Мира взять принцессу в обучение. Бресхва, давно наблюдавшая за успехами Зухры, с радостью согласилась. Вскоре Зухра в сопровождении лучших воинов Багдибардии отправилась в Барди. Я оже хотел вместе с ней, да только Ахмес не отпустила.

- Милый мой чародей, пусть наша принцесса научится самостоятельности. Будущая правительница просто обязана принимать быстрые и правильные решения. Я уверена, что вскоре мы будем гордиться нашей девочкой, - сказала она и я не стал спорить.

Начались годы  обучения. Обычно, для того, чтобы в совершенстве овладеть Силой Магии, требуется не меньше жизни. А юная Зухра уже в первый год догнала и перегнала всех, кто обучался у Бресхвы. Даже Кухалтук должен был признать, что принцесса самая лучшая его ученица. Зухра в совершенстве овладела ратным делом и вскоре не было никого в Поднебесном Мире кто бы смог устоять перед ней в бою. Принцесса прекрасно владела как копьём с луком, так и мечом с палицей.

Великая Жрица Магии была очень довольна своей ученицей и договорилась с Мудрейшими об испытании девочки.  Зухра   все  их с честью прошла, получив возможность отправиться в Замок Познания. Сам  Сокроминтонис взялся за обучение принцессы. Ему помогали в этом и другие Мудрейшие. Зухра всё схватывала на лету, вызывая восхищение у наставников. Но больше всех радовались Ахмес и Бресхва.

Прошёл ещё один год. Ахмес вместе со мной отправилась к Бресхве, оставив вместо себя мудрого визиря. Великая Жрица Магии нам была очень рада и оказала все возможные почести.

- Как считаешь, о, мудрейшая, - спросил я тогда у неё, - что ожидает принцессу в будущем.

Бресхва, улыбнувшись, произнесла:

- Собрат мой, то ведомо только Властителю Судеб. Скажу лишь одно - Зухра станет Солнцем Багдибардии. Она будет не только прекраснее всех в Поднебесном Мире, но и мудрее её не найти будет.

Ахмес и я воздрадовались таким словам.

- Можно ли нам увидеть принцессу? - спросила великая султанша.

- Нет никому, кроме Мудрейших и учеников, хода в Замок Познания, - ответила Бресхва.

Ахмес тут же погрустнела. Я принялся успокаивать её:

- Ваше Величество, таковы многовековые устои. Но Вы не переживайте, наша принцеса в надёжных руках. Я сам имел честь обучаться в Замке Познания и до сих пор с душевной теплотой вспоминаю о наставниках своих.

Видя, что Ахмес продолжает грустить, Бресхва подозвала её к себе:

- Милая, взгляни-как в это зеркало.

Султанша посмотрела и увидела свою дочурку. Зухра заметно подросла и в свои два года выглядела как пятилетняя девочка.

- Мудрейшие мне сказали, что за последние пятьсот лет принцесса самая способная ученица. Они уверены, что уже скоро, пройдя испытание в Мире Грёз, она воссоединится с семьёй, - сказала Бресхва.

Материнское сердце очень радовалось успехам дочери. Ахмес заметно повеселела.

- Спасибо вам, о, мудрейшая! - радостно воскликнула султанша.

Как и предрекали Мудрейшие, Зухра уже через полтора года, успешно выдержав экзамен в Мире Грёз, вернулась во дворец. В тот же день Ахмес созвала гостей и устроила пышный бал.

Именно тогда юная принцесса и познакомилась со своим будущим мужем, принцем Зарджуном, сыном Маврикия, эмира Бундайского. Зухра, хоть и была ребёнком, но мыслила как мудрая правительница. Она сразу же решила, что Зарджун будет султаном Багдибардии.

"Он красив собой и смышлён не погодам. Своенравен, но это я легко исправлю. Мудрейшие научили, как превратить себялюбивца в самого любящего человека на свете. Надо всего лишь показать ему его зеркальное отражение. Вспыльчив - нежность и доброе слово способны дже камень смягчить. Боится высоты - так не все птенцы с первого же раза летать могут. Думаю, что он самый достойный из всех", - подумала принцесса тогда.

Сам же Зарджун, увидев прекрасную Зухру, был тут же навечно ею пленён. Он уже больше ни о ком не мог думать, кроме принцессы. Ахмес, по истечение года, договорилась с эмиром Бундайским о помолвке. Зухра и Зарджун стали больше времени проводить вместе. Принцесса вскоре добилась желаемого - принц из себялюбца превратился в одного из самых любящих людей в Поднебесном Мире.

Бресхва навещала свою лучшую ученицу, проводя с ней долгие мудрые беседы.

Шли годы. Зухра становилась всё могущественней. Вскоре слава о Великой Повелительнице Магии разошлась по всему Поднебесному Миру. Когда принцессе исполнилось пятнадцать лет, Ахмес выдала её за принца Зарджуна, к великой радости детей. Ведь они уже успели крепко полюбить друг друга. Вся Багдибардия праздновала свадьбу. Даже мудрый Сампи вместе с Кахалтуком прибыли, чтобы поздравить молодых. А Бресхва, прибыв с небольшим опозданием, принесла поздравления от Мудрейших.

Прошёл ещё один год и у Зухры родились три дочери: Лейла, Айгуль и Зульфия. Когда малышки смеялись, то вся Багдибардия подхватывала их задор. Никто не мог устоять перед взглядом их голубых глаз. Ахмес решила уйти на покой, уверенная, что судьбы подданных в надёжных руках.

Чародей, закончив свой рассказ,  посмотрел на Иллиадия, улыбнулся и сказал:

- Если желаешь, то можешь встретиться  с Зухрой, она вот-вот  прибудет во дворец. С годами наша прекрасная султанша стала только мудрее, да и красота её не увядающая.

- Спасибо тебе, друг мой, - ответил истинный правитель Самого Дальнего Острова, - я сам хотел попросить тебя о встрече с Зухрой.

- Вот и славненько, - произнёс Максуд, - а пока, быть может, мы сыгрыем в шахматы? Помниться мне, что в последнюю нашу встречу мы не успели с тобой доиграть.

Иллиадий улыбнулся и ответил:

- Помню, помню.. Тогда прилетел Сампи и сообщил, что у него, наконец-то, родился наследник. Мы тогда очень удивились. Ведь наш мудрый Дракон был противником, как он говорил "всякой любовной чепухи". И вдруг наследник.

Хорошо, давай сыграем, пока мудрой Зухры нет. Я, вроде бы, белыми играл.

Они расставили шахматы на доске так, как это было века назад, и вскоре продолжили игру.

Тем временем Баба-Яга вместе со стариком и Сорвигором, под прикрытием бури, добралась до своей избушки на курьих ножках. Она вернула путникам их прежний вид и предложила отобедать.

- Спасибо тебе, Ягулишна, за доброту твою, - поклонившись ей до земли, сказал старик.

- Мы с тобой, чай, не чужие люди, мудрец, - улыбнувшись, произнесла Баба-Яга.

Леший хихикнул в кулак от услышанного. А Сорвигор пристально посмотрел на мудреца. Старик отвёл от смущения глаза. Тогда Леший не выдержал и вслух рассмеялся. Вскоре к нему присоединились Баба-Яга и мудрец. Один Сорвигор сидел и непонимающе на них смотрел. Леший, увидев это, немного успокоился и произнёс:

- Мил человек, ничему не удивляйся. Ты же в Заповедном Лесу. А здесь может случиться то, что в другом месте просто произойти не сможет.

- Да ладно тебе, расскажи уж, как дело было, - попросила старика  Баба-Яга, еле сдерживая смех.

Мудрец  улыбнулся и про всё поведал:

- Случилось это, чтоб не соврать, двести пятьдесят лет назад. В то время я, вернувшись из странствия по Самому Синему Морю, решил пройти всю Землю вдоль и поперёк. Дабы себя показать, да на других посмотреть. Ведь Сила Магии, что бушевала в моём теле, требововала выхода. Да и мне самому хотелось поскорее испытать себя. Но перед дорогой дальнею решил я узнать у стариков  своей деревни о том, в какой стороне можно больше приключений да диковинок разных встретить. Они, рассказав обо всех опасностях, показали на северную дорогу. Я не стал спорить и, быстро собравшись, отправился в путь. Долго ли коротко шёл, а вскоре набрёл на капище Перуново. Иссидор, отец мой второй, много чего мне о старых Богах рассказывал и приучил относится к ним с уважением. Я принёс жертву Перуну и собрался идти дальше, как вдруг идол Бога княжеского ожил. Он поднял длань и к своим очам поднёс. Посмотрел куда-то вдаль, а потом вздохнул полной грудью и  произнёс:

- Спасибо тебе, мил человек, за дары твои искренние. Радостью переполнено моё исстрадавшееся сердце. Ведь, почитай, как век никто уважения не оказывал. Думал всё, забыли русичи про тех, кто помогал им. Вот и Сварог, отец мой, что Персть создал, занеможил. Ведь когда в нас верят, мы сердцем радуемся, готовы оказывать  помощь страждущим и вставать на защиту Руси Великой. А если вера потеряна, то и Свет нам не мил становится. Ведь тогда Тьма за душами охоту начинает.

По телу моему словно лесные мураши забегали. Был я готов ко всякому, но это чудо до самой души поразило меня. И вот стою перед Богом княжеским и слова не могу вымолвить. Перун же, усмехнувшись в усы, произнёс:

- Ты что это, молодец, как камень застыл? Неужто оторопь твоя от страха? Не стоит, поверь мне.

Он хитро подмигнул мне и дотронулся до плеча своей рукою. Тут словно молния прошлась по телу и я вновь обрёл дар речи:

- Признаюсь, Перуне, не ожидал я, что окажешь честь великую, заговорив со мною. Оттого и оторопь моя, а не со страху.

Бог княжеский снова усмехнулся в усы и сказал:

- Верю тебе, мил человек. Да и сердце у тебя никак у трусливого зайчонка. Вот что, за уважение твоё подарю я тебя Жар Цвет. От него любая Тьма вмиг отступит.

Перун сжал свою правую ладонь в кулак, а когда разжал, то появился посреди неё несносимый свет. Я аж зажмурился.

- Бери и береги пуще ока своего. Если он попадёт в руки Зла, то вся его сила обернётся против тебя, - сказал Перун и протянул мне пылающий цветок.

Я положил его ближе к сердцу и поклонился Богу княжескому до самой Мать-Сыра-Земли.

- А теперь слушай меня внимательно, - начал Перун и поведал о Заповедном Лесе.

- Благодарю тебя за дар твой и мудрые советы,- поблагодарил я его, поклонившись до самой Мать-Сыра-Земли.

- Иди, мил человек, и помни, что только чистое сердце, наполненное доблестью и храбростью, способно победить Тьму, - сказал Перун и вновь превратился в неподвижного идола.

Я бысрёхонько поужинал холодной бараньей ногой, запив квасом, и отправился в путь. Через два дня пути добрался до Заповедного Леса.

Неприветливо он встретил меня, видно, не рад был непрошенному гостю. С большим трудом я продирался сквозь колючий кустарник, изорвав всю одежду в клочья. Трижды чуть не увяз в трясине болотной. Волчий вой доносился со всех сторон, а надо мною летали чёрные вороны и кликали беду. Но я шёл вперёд, решив, что так просто не отступлюсь.

- Вернись-с-сь, а то пожале-ешь-шь-шь! - вдруг услышал я чьё-то шипение.

Но, осмотревшись по сторонам,  никого не увидел. Решив, что просто показалось, продолжил путь.

- Вернись-сь, не ис-с-спытывай с-с-судьбу! - вновь послышалось шипение.

Я посмотрел на землю и только тут понял, что предостерегала меня старая гадюка.

- И зачем тебе запугивать-то меня, змейка? - спокойно спросил её.

Гадюка, уставившись на меня своими изумрыдными очами, прошипела:

- Отступис-сь-сь! Возвращайся домой, если хочешь-шь-шь жизнь сохранить! Не место тебе здесь-сь-сь!

Но я, пройдя такой длинный путь, вовсе не собирался отступать. Видя это, гадюка приготовилась к прыжку. Тут-то я и вспомнил про Жар Цвет. Как только достал цветок, так сразу он запылал ярким светом. Гадюка испуганно зашипела и скрылась под корягой. Спрятав Жар Цвет под рубаху, я перевёл дух. И  тут на меня пошли сами деревья, норовя насквозь проткнуть сучьями своими. Но Иссидор научил меня Заклинанию Прозрения, от которого всё скрытое явным становится. Я прочитал его и увидел, что  происходящее всего лишь наваждение. Тут же всё прекратилось.

- Вижу я, что ничем не запугать тебя, добрый молодец, - произнёс кто-то.

Я обернулся и увидел старца с длинными седыми волосами. Он широко улыбался.

- Вот что, мил человек, за храбрость твою помогу тебе узнать о том, что запрятано в чаще Заповедного Леса. Ещё никто того из смертных не видывал. Верь мне, ведь я прожил немало веков на белом свете, - сказал старец.

Мне до смерти захотелось взглянуть на то чудо, о котором он говорил.

- Да, совсем забыл представиться, - улыбнувшись, сказал старец, - Леший, поставлен здесь для порядка, дабы никто не ломал деревьев, костров не жёг, да зверей не обижать.

Вскоре мы вместе отправились в чащу лесную. А как дошли туда, то перед нами возник терем дивный, к которому вела тропинка, полевыми цветами усыпанная.

- Ты это, подойди поближе, а мне пора. Не поминай лихом, - сказал Леший и исчез.

Я, долго не думая, направился к терему. Весело светило солнышко и отовсюду доносились песни птиц. Когда подошёл поближе, то увидел в окне терема красавицу писанную. Она смотрела на меня и золотым гребешком расчёсывала чёрные пряди волос.

- Здравствуй, краса ненаглядная, - поклонившись, сказал я.

- И тебе сто лет здравствовать, мил человек. Что привело тебя в Заповедный Лес? - произнесла она.

- Решил я, красавица, весь Поднебесный Мир обойти, вдоль и поперёк. А мудрые люди посоветовали с севера начать, - ответил ей.

Она улыбнулась и пригласила войти в терем. Я с радостью и согласился.

- Отобедай со мной, добрый молодец. А то я сижу одна-одинёшенька, даже поговорить не с кем по душам, - произнсла красавица своим ангельским голоском.

А стол был накрыт по-царски: жаренный поросёнок дразнился яблоком в своём рту, печёные перепела так и просились, чтобы их съели, осетрина и севрюжина заставляли слюньки течь беспрестанно, ну а пироги источали такой аромат, что терпеть не было сил. Красавица мама не ела, а только добавляла на золотую тарелку серебряной ложкой, да подливала вина игристого в алмазный бокал. Вскоре мне так хорошо стало, как никогда доселе не было.

- Вкусно ли, голубь мой сизокрылый? - вдруг спросила меня красавица.

- Да вкуснее даже у царя Благолюба нашего не корят! - только и воскликнул я.

Красавица улыбнулась, показав свои жемчужные зубки.

- А мне и есть не хочется, - сказала она, вдруг погрустнев, - наготовлю всего с утра, а потом зверей да Лешего потчую.

- А что же ты, красавица, в чаще-то дремучей живёшь? Тут тебе одной век куковать придётся. Шла бы к нам в тридевятое царство. У нас быстро любовь свою встретишь, - молвил я, пожалев несчастную.

- А тебе я мила, друг мой? - спросила она и нежно поцеловала меня в губы.

Я тут же и влюбился без памяти. Свет померк перед её красотой. Про всё позабыл и решил тотчас же жениться.

- Да кроме тебя, радость моя, мне никто больше не нужен! - воскликнул я и крепко поцеловал красавицу.

- И не откажешься от слов своих, чтобы ни произошло? - вдруг спросила она.

- Клянусь жизнью своею! - воскликнул я.

Тут же красавица стала меняться. Вскоре на её месте сидела ... улыбающаяся стврушка. Да и терем вдруг уменьшился, превратившись в избушку.

- Ну что, соколик, я и теперь мила тебе? - улыбаясь, спросила старушка.

Только тут я и понял, что попал в гости к самой Бабе-Яге. Иссидор и про неё много чего рассказывал. Ведь не всегда она ведьмой-то коварной была и человечинкой баловалась.  Я поклонился ей до самой Мать-Сыра-Земли и сказал:

- Мир дому твоему, Яга-Ягулишна! Прости меня, что сразу не признал тебя.

Баба-Яга улыбнулась и спросила:

- И откуда же это ты такой умный взялся?

Я ей про жизнь свою, ничего не утаивая, и поведал. Как услышала она про Абдурахмана Косого, так аж затряслась от злости вся. А когда я поведал про Бресхву - широко улыбнулась.

- Вот что, мил человек, не скрою, если бы ты испугался или обругал меня на чём свет стоит, то я бы тотчас тебя на лопату и в печь. Но за добрые слова твои и храбрость по-царски награжу. Вот тебе рыбка из цельного золота. Брось её в Самое Синее Море и прошепчи: "Ветром буйным заклинаю, волной морскою призываю, стань живой на радость мне" Как всё выполнишь - про бедность позабудешь, - произнелса Баба-Яга.

Не буду рассказывать о моих дадальнейших приключениях - не про них мой сказ. Но когда вернулся в деревню, то в ту же ночь, как полная Луна взошла, вышел в Самое Синее Море и выпустил золотую рыбку. Вот именно с тех пор и появилась рыба-золото перо.
Мудрец, закончив своё повествование, замолчал. Баба-Яга с Лешим, успокоившись к самому окончанию рассказа, одновременно вздохнули:
- Да, было дело..

Тем временем Волха Всеславьевич с дружиною своею, а так же Ратибор и Василиса, подошли к священному Алатырь-камню, что был поставлен в незапамятные времена самим Перуном, ради разделения Поднебесного и Подземного Миров. Дуб Карколист встретил их дружелюбным шелесом листьев. Вскоре, с самой его вершины, перепрыгивая с ветки на ветку, прискакала Белка. А за спиной боцов с Тьмой послышалось рычание Волка. Солнце подарило свой прощальный луч и спряталось в вершине Карколиста. И тут же ему на смену вышла полная Луна. Раздался пронзительный свист и на вытянутую руку Волхи Всеславьевича опустился ясный Сокол.

- Вот, теперь все в сборе, - произнёс богатырь, улыбнувшись.

Сокол наклонился к его уху и что-то сказал. Волха Всеславьевич нахмурил брови.

- Друг мой поведал, что полчища коварного Абдурахмана Косого уже на подступах к тридевятому царству. Надо поскорее расквитаться с Индриком Змеем и поспешить на выручку, - произнёс он.

Ратибор, услышав это, крепко сжал кулаки. Он был уверен в том, что Радогаст не ударит в грязь лицом и даст достойный отпор ворогу. Но всей своей сущностью хотел быть плечом к плечу с сыном. Василиса, заметив его горечь, сказала:

- Воевода, если сердце твоё велит спешить к сыну, то не думай, а иди к нему. Я не хочу, чтобы после ты корил себя.

Ратибор, тяжело вздохнув, ответил:

- Я никогда не шёл супротив данного слова. Да, вся моя сущность рвётся к Радогасту, но оставить тебя на полпути не могу. Не смогу простить себе, если что не так пойдёт.

В этот момент Белка, что связывает Поднебесный Мир с Небесным, прыгнула на плечо к Волхе.

- Богатырь, Перун шлёт тебе своё благословение! - воскликнула она.

Затем в самое ухо прошептала:

- Подойди к Алатырь-камню и начерти Знак Перунов. Тот час же пред очи ясные дяди  своего предстанешь. Да сначала спрячь всю дружинушку свою хорошенечко, дабы никто, ни смертный, ни бессмертный, не смог, ни на яву, ни во сне увидеть. А с собой братьев своих возьми, уж больно Шепутиха сыновей увидеть хочет. И прихвати Ратибора с его спутницей. Сам Перун их увидеть возжелал.

Тут же Волха Всеславьевич, посмотрев на дружинников своих храбрых, произнёс:

- Вот что, други мои, призывает меня к себе Перун, дядя мой. Видно, время пришло нам свидиться перед битвою. Покуда не будет меня, отдыхайте и сил набирайтесь. Думаю, что к зорьке первой ворочусь обратно. А покамест  обращу вас в то, в чём никто не  признает дух русский, ни смертный, ни бессмертный.

Богатырь простёр длани свои над дружиношкою и в тот же миг не стало её. Лишь жёлуди новые на Карколисте появились, да несколько молодых дубков вокруг. Бакуня, Бакула с Белогором и Василиса с Ратибором смотрели на богатыря выжидающе. Но тут, дождавшись своей очереди, к Волхе Всеславьевичу подошёл Серый Волк, что разносит по земле вести Богов. Он, подозрительно посмотрев на Ратибора с Василисой, кивнул братьям богатыря, и произнёс:

- Я только что от Бабы-Яги. Она шлёт тебе своё благословение. Знай, что мудрец с Сорвигором у неё в избушке. Скоро они присоединятся к вам.

Серый Волк немного помолчал и попросил:

- Возьми и меня с собой на битву, Волха Всеславьевич. Пригожусь.

- Рад буду принять посощь твою, Мудрейший. Знаю, что Силой обладаешь неземной, что боятся дети Тьмы как огня священного, - ответил ему богатырь, поклонившись до Мать-Сыра-Земли.

Тут Сокол вновь что-то просвистел на ухо Волхи Всеславьевича.

- Пора, други мои. Перун велел не медлить.

Он посморел на Серого Волка. Тот, оскалившись, произнёс:

- Не бойся за людей своих, богатырь. Никто мимо меня из ворогов не проскользнёт.

Поблагодарив его, богатырь повёл остальных к Алатырь-камню. Как только он нарисовал на нём молнию - Перунов Знак, как тут же все они оказались пред светлые очи Бога княжеского.

- Ну, Волха, как ты вырос уже, и не узнаешь сразу, - приоизнёс тот, обнимая племянника.

Василиса с Ратибором стояли и глаз не сводили с них. А Белогор с братьями, поприветствовав Перуна, тут же бросились в покои Марфы Всеславьевны, матери Волхи, где их давно ждала старая Щепутиха.

Посмотрев на Ратибора с Василисой, Перун произнёс:

- Рад видеть вас, добрые люди, у себя в тереме.

Козни злой Кикиморы.

"В самой чаще дремучего Заповедного Леса, там, куда редко ступала нога человеческая, посреди вековых сосен и елей, на кривых куриных  ногах стояла избушка. В ней, вот уже как семь веков, проживала, гроза и ужас всего человечества, коварная злодейка Баба-Яга. Целыми днями она сидела и точила свои страшные зубы. А по ночам в ступе вылетала в трубу и отправлялась на охоту за людьми. Всякий, кого ловила злодейка, становился её завтраком, обедом или ужасом. Из мелких  костей несчастных Баба-Яга делала себе украшения. А крупные шли на изгородь вокруг избушки..." - закончила читать Алёнушка и закрыла книжку.

Её маленький братец Иванушка весь дрожал от страха.

- Сестрица, посиди ещё со мной, - попросил он Алёнушку.

Но та лишь фыркнула и вышла из комнаты.Несчастный Иванушка с головой закрылся одеялом и, не переставая, дрожал как осиновый лист. Сон не шёл к нему. Да и как можно было заснуть после такой ужасной сказки. Иванушка так и не сомкнул глаз ночью...

- Нет, Вы это видели? - возмущалась Баба-Яга, сидя в своей, чисто прибранной, избушке на курьих ножках, - Да попадись мне в руки та зараза, что так наговаривает на меня, то я бы ей показала, где раки зимуют!

Леший с Водяным, сидящие рядом с ней, согласно кивали головами. Они все вместе смотрели в тарелочку, по которой катилось волшебное яблочко.

- Вот и я говорю, кто-то сильно нам навредить решил, - произнёс Леший, - вот, послушайте, что обо мне наплели.

"Беда случится с тем, кто в Заповедный Лес непрошеным гостем войдёт! Ни зверь, ни птица, ни гад ползучий, а сам Хозяин Леса, кровожадный злодей Леший, со свету сживёт! Заведёт в места дикие и непроходимые, затуманит  разум наваждениями, да после жизнь всю по капельке и высосет. Нет   спасения, ибо душа его чернее ночи..."

- Да уж, - тяжело вздохнул Водяной, - после таких россказней ни одна живая душа к нам даже и нос не покажет. И кому это всё понадобилось-то?

Он полистал книжку и прочёл:

"В пруду глубоком, в самом его тихом омуте, живёт ужасный душегуб Водяной. Стоит только кому-то просто подойти поближе к воде, чтобы напиться в жаркую пору или рыбки наловить для ухи,  как тут же он появляется и утаскивает на дно. Много людских душ погубил этот злодей и нет на него управы..."

Немного помолчав, Баба-Яга, в сердцах стукнув кулаком по столу, отчего он прогнулся на левую сторону, произнесла:

- Я не я буду, если не узнаю кто этот охальник! Он пожалеет, что на свет уродился!

Водяной и Леший горячо её в этом стремлении поддержали. Было решено осторожно  проверить каждого жителя Заповедного Леса.

- Так, значит, - шептала себе под нос Кикимора, макая воронье крыло  в чернила из черники, - нет никого коварнее и кровожаднее Серого Волка. Мало того, что он ест всех без разбору, так ещё и семье своей житья не даёт...

Она отложила исписанный лист в сторонку и взяла новый. Потом ещё и ещё. Вскоре перед ней выросла огромная куча, исписанных кривым почерком, листов.

- Уф-ф, упарилась я, - сказала Кикимора, вытерев пот, - ничего, ещё немного осталось и все эти глупые жители получат от меня гостинцы.

Она вновь обмакнула воронье перо в чернила из черники и стала быстро-быстро о чём-то писать, забыв обо всём на свете.

Почему Кикимора так всех ненавидела? Пожалуй, она сама бы не смогла не ответить на это. Ведь те же Леший, Баба-Яга и Водяной, были её ближайшими родственниками. Да и вообще,  все в Заповедном Лесу с добром к ней относились, несмотря на её ужасный характер. Она могла накричать, ни с того, ни с сего. Или кинуть чем-то. А если ей кто-нибудь делал замечание, то она или огрызалась, или уходила в болото, затаив обиду. Никто не мог с Кикиморой  сладить. Только Бабе-Яге иногда удавалось её немного утихомирить.

Вскоре все жители Заповедного Леса стали смотреть друг на друга с  подозрением. Закадычные когда-то друзья, теперь   не здоровались. Даже в семьях никто себя хорошо больше не чувствовал. Дети, не чувствуя любви и заботы родителей, целыми днями плакали. А их папы с мамами даже не замечали этого. Они громко ссорились из-за малейших пустяков.

Одна только Кикимора радовалась происходящему.

"Вот и славненько! Ещё чуть-чуть, и в Заповедном Лесу никто не будет счастлив!" - думала она, потирая руки.

Баба-Яга, видя, что приближается Великая Беда, срочно созвала Совет. Собравшиеся, косо смотря друг на друга, долго не могли утихомириться. Только Лешему с Водяным удалось всех успокоить.

- Друзья мои, нас кто-то очень хочет поссорить друг с другом, - произнесла Баба-Яга в наступившей тишине, - негоже, когда вчерашние друзья сегодня готовы вцепиться друг другу в глотки. Нет ничего ужаснее детского плача и ссорящихся на глазах детей родителей. Опомнитесь и загляните к себе в души.

Жители Заповедного Леса, опустив головы, внимательно её слушали. Им вдруг стало так стыдно, что они были готовы провалиться сквозь землю.

- Я предлагаю, - продолжила Баба-Яга, - всем нам объединиться и отыскать злодея, что принёс горе в наши дома и печаль в сердца.

- Она дело говорит! - воскликнул Медведь.

- Кто-то нас явно погубить хочет! - вторила ему Белка.

- Давайте отыщем злодея и покажем ему, где раки зимуют! - выкрикнул Горностай.

Водяной с Лешим обвели всех взглядом и снова наступила тишина.

- Нам придётся сыграть на руку злодею, - вновь взяла слово Баба-Яга, - и завтра с утра разыграть  на большой поляне, что у озера, большую ссору. Думаю даже, что не лишним будет немного потузить друг друга. Злодей, увидев всё это, обрадуется и тут-то мы его и схватим. Но, чур, не причинять никакого вреда. Судить будем и накажем по справедливости.

На том и порешили. Вскоре в избушке на курьих ножках никого, кроме хозяйки, не осталось. Баба-Яга забралась на печь и скоро уже заснула.

Провозившись с наветами  до глубокой ночи, Кикимора наслаждалась сном. Вдруг она услышала громкие крики, что доносились с большой поляны у озера. 

"Что там такое случилось?" - подумала Кикимора и, долго не думая, ринулась туда.

- Я тебе говорил, чтобы ты не встречался мне на пути? Теперь пеняй на себя! - громко кричал Серый Волк.

- А ты не пугай! У меня тоже есть чем тебя удивить! - не отставал от него Дикий Кабан, сверкая красными глазами.

- Да ты просто жёлудеед трусливый! - воскликнул Серый Волк.

- А ты, а ты.., - не унимался Дикий Кабан, - кровожадный злодей!

Слово за слово и вскоре завязалась драка. Серый Волк пытался разорвать противника лапами и покусать острыми зубами. А Кабан, пыхтя и фыркая, подпрыгивал и норовил задеть его клыками.

"Вот здорово-то! - подумала Кикимора, - Ещё чуть-чуть и они разорвут друг друга в клочья"

Она так радовалась, что ничего вокруг не замечала, смотря только на дерущихся. А Серый Волк с Кабаном продолжали изображать драку.

  На ветке сосны  сидела Сорока и внимательно наблюдала. От её зоркого взгляда не ускользнуло то, как потирала руки от удовольствия Кикимора.

"Вот и ты и попалась,голубушка!" - подумала Сорока.

Она громко крикнула:

- Держите её покрепче!

Серый Волк и Кабан тут же перестали драться. Они схватили Кикимору и повели к избушке на курьих ножках. Все, кого они встречали по пути, гневно смотрели на лгунью. Сама же Кикимора очень перепугалась и поэтому молчала. Когда её привели, то Баба-Яга, всплеснув руками, сказала:

- Вот на кого я бы никогда не подумала, так это на тебя, племянница!  За что ты так со всеми? Ведь никто тебе ни разу и слова злого не сказал.

Кикимора, придя в себя, высоко подняла голову и крикнула:

- Да не верю я в это ваше Добро! Все вы обманываете! Говорите про Любовь, а сами загрызть готовы друг друга! За детьми ухаживаете, но в душе их люто ненавидите, ведь они повинны в том, что у вас так мало времени для самих себя! Говорите, что вам нравиться что-то, а на самом деле просто завидуете или мечтаете доставить боль!

Все слушали её и не верили ушам своим. Баба-Яга покачала седой головой и сказала:

- Ты ошибаешься, на свете больше добрых существ, нежели злых. Нет ничего прекраснее Любви и ужаснее Ссоры. А Завистью, Ложью и Равнодушием ничего, кроме Одиночества не заслужишь.

Но Кикимора и слушать её не хотела.

- Я не верю ни единому твоему слову! - кричала она, - Все желают Зла друг другу! Нет Любви, есть только Ненависть!

Видя, что ничего уже поделать нельзя, Баба-Яга спросила у жителей Заповедного Леса:

- Как мы накажем Кикимору?

- Загнать её в болото и больше никогда не выпускать! - крикнул кто-то.

- Выгнать из леса на все четыре стороны! - предложил другой.

Баба-Яга, выслушав всех, произнесла:

- Вот как мы поступим. Есть одно место, где ничего, кроме высоких гор, нет. Вот туда-то мы и отправим Кикимору. Пусть поживёт  в полном одиночестве, да хорошенько подумает.

На том и порешили. Сколько бы не упиралась Кикимора, но её посадили на быстроногого Оленя. Как только злодейку увезли, так сразу же праздник начался великий. Друзья вновь друзьями стали, родители помирились, а дети плакать перестали.

С тех пор о Кикиморе ни слуху, ни духу. Говорят, что она так и не стала доброй...

Никогда не позволяй себе наговаривать на кого-то, ибо зло  стократно возвернётся.

Воевода со спутницей поклонились Богу княжескому. Они, даже во сне, не могли и представить себе, что при жизни попадут в палаты сына Сварога.  Ратибор, как и подобает воеводе, сохранял спокойствие. А Василиса восхищённо  смотрела на Перуна.

- Волха Всеславьевич, - вдруг послышался голос старой няньки Щепутихи, заглянувшей в палаты Бога княжеского, - тебя матушка видеть желает.

Богатырь посмотрел на деда и тот кивнул в знак согласия. Что говорить, Перун души в племяннике  не чаял и гордился им. Волха, поклонившись, побежал в покои Матери-Сыра-Земли.

- Вот что, - немного подумав, произнёс Перун, - я не просто так позвал вас, добрые люди.

Ратибор и Василиса превратились в одно большое ухо.

- Есть в Подземном Царстве то, что сердцу моему дорого, - продолжил Бог княжеский, - Индрик Змей  затаил великую обиду на всё живое. Он поклялся Тьмой, что уничтожит Поднебесный Мир, так ему ненавистный. Но сначала расквитается с теми, кто обрёк его жить в подземелье. Несколько раз Индрик Змей со своей несметной армией пытался вторгнуться в Ирей. Да мы-то всегда были на чеку и наперёд знали об его коварных планах. Всякий раз обращали в бегство. Но повелитель Подземного Мира никак не хотел смириться со своей участью. И однажды он послал в чертог  Сварога, отца моего,  вора-морока. Тот мог не только затуманивать разум, но и превращаться во что угодно. Морок, обернувшись ирейской птичкой, проник в запретные покои и выкрал кусочек первой Персти, что создал Сварог в начале всех времён.  К несчастью, мы поздно хватились, да морока уж и след простыл.

Перун подошёл поближе к воеводе с Василисою и тихо произнёс:

- Всякий, кто завладеет частицей первой Персти, сразу же получит вечную защиту от Смерти. Никто и ничто не сможет принести ему вреда. Даже мы и наше волшебное оружие. А значит, Индрик  Змей не победим. Повелитель Подземного Мира с частицы священной  глаз, ни днём, ни ночью, не спускает - на шее носит.  Пытались сами отнять её, да  неудачно. В чём дело- ума не могли приложить. Всякий раз, как нам удавалось отобрать частицу священную, она вновь оказывалась на шее Индрика Змея. И только тогда всё поняли, когда из Дальних Миров вернулся Сварог. Он-то и поведал, что только смертым под силу вернуть частицу первой Персти. Но не всяким, а только тем, у кого в груди храброе сердце, в голове - чистые помыслы и открытая для бед чужих душа. Прошу тебя, Ратибор, сделай доброе дело, забери частицу Персти у злодея.

Воевода, преданно на него посмотрев, сказал:

- Я выполню твою просьбу, Перуне!

- Спасибо тебе, Ратибор, - поблагодарил, улыбнувшись, Бог княжеский, - как заберёшь частицу священную, так произнеси над ней: "Вернись туда, где место твоё" В тот же миг она окажется в чертогах Сварога. А за дело доброе я выполню любое твоё желание.

- Единственное, за что я ратую, Перуне, так это счастье людское и мир во всём Поднебесном Мире, - ответил ему воевода.

Перун остался доволен словами Ратибора. Он подошёл к нему и крепко, по-отечески, обнял. 

- Любы мне слова твои, Ратибор! Побольше бы таких людей, как ты! - восторженно сказал Перун.

Тут в палаты княжеские вошли Волха Всеславьевич с братьями и Марфа Всеславьевна со старой Щепутихой. Мать-Сыра-Земля подошла к Василисе и отвела её в сторонку.

- Девочка моя, я давно за тобой наблюдаю, - произнесла она, - много горюшка тебе досталось, но ты не отчаялась. Выросла умной, доброй и справедливой. С чистым сердцем и открытой душой. Но меня огорчает то, что ты до сих пор не встретила того единственного и неповторимого, за которым будешь как за каменной стеной. В любви и неге, пока Смерть не разлучит вас.

Василиса, улыбнувшись, ответила:

- Спасибо тебе, матушка, за слова твои добруе и заботу материнскую. Но, видно, рано мне щё о женихах-то думать. Не могу я, как все остальные девицы, у окошка сидеть да вздыхать по суженному. Хочется сначала мир посмотреть, да себя показать. А после и о другом можно будет подумать. Да и кто знает, быть может, где по дороге и встречу я того, с кем жизнь проведу.

Марфа Всеславьевна посмотрела на неё с нежностью и произнесла:

- Любы мне слова твои, красавица. Ведь и сама я охоча до путешествий да приключений была по молодости. Но будь всегда осторожна. Не доверяй первому встречному-поперечному, среди них и слуги Тьмы бывают. Прежде чем что-то сделать - хорошенько подумай, дабы не случилось беды. Не иди через вброд через реку, коль до моста рукой подать. А встретив Любовь - отдавайся ей всей своей сущностью.

- Вот что, дорогие мои, - вдруг громко сказал Перун, - впереди битва великая предстоит, от которой зависит судьба всех Миров. Я уверен, что вы положите конец злодеяниям Индрика Змея. Хватит ему козни всему живому строить! Передаю вам благословение на подвиги  от Сварога. И сам желаю скорой победы!

- Спасибо, Перуне, - произнёс Волха, - клянёмся, что не ударим в грязь лицом!

Тем временем Святогор очнулся от страшного холода. Ученик мудреца посмотрел вокруг и понял, что находится в тёмной пещере, прикованный к стене.  Чтобы как-то согреться, стал двигать руками и ногами, отчего тут же зазвенели цепи.

- Никак смертное отродье очухалось? - послышался чей-то скрипучий голос.

Святогор ничуть не испугался. Он не собирался запросто отдавать свою драгоценную жизнь. Только с боем, пусть и последним. Вскоре появился свет и Святогор увидел отвратительную морду одного из слуг Инрика Змея. А потом и всё уродливое тело. Это оказался злобный карлик, что был Хранителем Темниц Подземного Мира. Именно он помогал мучить души грешников Индрику Змею.

- Чего зенками-то своими сверкаешь? Думаешь, что так сможешь испепелить меня? - зашёлся в смехе карлик.

Но Святогор, не отрываясь, смотрел на него. Вскоре карлику стало как-то не по себе и он, оставив факел, убрался из темницы.

"Так, - подумал Святогор, - надо бы попробовать выбраться. Ведь отец с мудрецом, наверняка, уже весь Поднебесный Мир обыскали. Э-эх, моя вина в приключившемся! Говорил же старик, что нельзя надолго оставаться в теле зверя или птицы. Не послушался и попал в лапы ифрита Абдурахмана Косого, принявшего облик ястреба"

Он попробовал изменить обличие и, к его великой радости, это получилось. Святогор превратился в комара и выбрался из темницы сквозь замочную скважину. Потом обратился в горностая и быстро побежал вперёд, отыскивая выход на свет белый.

Сколько прошло времени - Святогор не знал. Да и в кромешной тьме оно как будто бы замирает. Только благодаря зорким глазам горностая, ученик мудреца загодя видел все повороты и ловушки, которых было предостаточно. Святогор не знал, что находится в самом сердце владений Индрика Змея. А то бы был поосторожнее. На его счастье, за всё время пути ему никто не встретился. Наконец впереди забрезжил тусклый свет и Святогор устремился к нему. Как вдруг услышал чьи-то голоса. Он обернулся в паука и быстро-быстро взобрался под самый потолок. Через мгновение Святогор увидел двоих. Одного, нанавистного карлика, ученик мудреца уже знал. А вот второго видел впервые. Он был одет во всё чёрное, а лицо его было скрыто капюшоном.

- Так ты говоришь, что ифрит Абдурахмана ученика старика доставил? - произнёс незнакомец, - Очень хорошо! Теперь и у нас есть козырь против этого ужасного проныры! Ну что же, пойдём посмотрим на парня.

Карлик еле-еле доставал ему до колена. Поэтому он всё время подпрыгивал.

- Вий Змеевич, Вы самый ужасный правитель из всех в мире, - льстиво произнёс карлик, улыбаясь.

- А как же отец мой? - с иронией в голосе,  спросил сын повелителя Подземного Мира.

Улыбка тут же сошла с лица льстеца. Он очень испугался и-за того, что сказал лишнее, пытаясь угодить своему господину.

- Ладно тебе, - произнёс Вий, - не трясись как лист осиновый.

Карлик подскочил повыше и поцеловал, в знак преданности, руку сына Индрика Змея.

- Мне нужны такие, как ты, - продолжил Вий Змеевич, - мой отец слишком стар и глуп. Давно бы пора ему на покой. Да не больно-то он хочет этого. Всё мечтает Ирей Сварога захватить, да потом Поднебесный Мир уничтожить. А мне другое надобно! Хочу, чтобы всех девиц красных ко мне, как дань, сводили! Да чтоб оброк золотой собирали и поклонялись как Богу!

Карлик слушал очень внимательно, пытаясь запомнить все мельчайшие подробности. Ведь кто знает, как всё обернуться может. Вскоре они подошли к темнице.

- Ну-ка посвяти, - приказал Вий Змеевич.

Карлик тут же протянул вперёд факел.

- И где же обещанный парень?! - заревел, вне себя от  бешенства, Вий Змеевич, - Ты что это, шутки со мной шутить изволил?!

Карлик аж позеленел от страха. Он подбежал к цепям, а потом стал шарить везде, пытаясь что-то отыскать.

- Ви-ви-ви.. -- пропищал карлик, побелев с ног до головы.

На Вия Змеевича было страшно смотреть. Глаза пылали чёрным огнём, а из ноздрей пламя вырывалось.

- Ты что, бестолочь, мальчишку на обычные цепи приковал? - воскликнул злодей.

Карлик готов был взорваться, лишь бы не видеть гнева господина.

- Что, ума не хватило? Ведь мальчишка же ученик Мага! А значит, и цепи должны были быть заколдованными! - не унимался Вий Змеевич.

Но карлик уже этого не слышал - не выдержало его чёрное сердце и разорвалось от страха. Только накричавшись вдоволь, сын Индрика Змея заметил безжизненное тело слуги.

- Собаке - собачья смерть! - произнёс он и вскоре карлик стал частью стены.

А Вий Змеевич, обернувшись большей летучей мышью, полетел на поиски сбежавшего ученика мудреца.

"Вот так-так, - подумал Святогор, - значит, я угодил прямёхонько в Подземный Мир. И как раз сюда собирался отец с мудрецом. Вот что, схоронюсь пока что где-нибудь. А как своих замечу, тут же и примкну к ним"

Ученик мудреца заполз в небольшую трещинку и затаился в ней.

Как только вернулся Волха Всеславьевич с братьями да Василисой с Ратибором, то тут же расколдовал дружинушку свою. И стали витязи русские косточки свои затёкшие разминать. Вскоре они наломали сухих веток, запалили костёр, набрали родниковой воды  да   завтрак приготовили.

- Тут к тебе попросились ещё двое, - произнёс Серый Волк, подойдя к Волхе Всеславьевичу.

Богатырь обернулся и тут же его лицо расплылось в улыбке.

- Я так рад видеть тебя, мудрец! - произнёс он, - Сколько вёсен назад мы с тобой виделись?

- Волха Всеславьевич, и я рад тебе, друг мой, - ответил старик, - почитай, как десять их пролетело.

- А это, если не ошибаюсь, Сорвигор? - спросил богатырь.

Рыбак был очень счастлив, что Волха Всеславьевич знает о нём.

- Да, он самый, - ответил  старик.

- Слышал я, что беда у тебя, Сорвигор, приключилась? Но ты не отчаивайся! Отыщем сына твоего, хоть под землёй, хоть под водой, - произнёс богатырь.

Сорвигор, услышав о сыне, вновь закручинился. Но вскоре, сжав до хруста кулаки, сказал:

- Спасибо тебе, Волха Всеславьевич, за слова твои добрые. Болит у меня сердце по Святогору моему, но сначала с Индриком поганым разберёмся. Чую я, что его прихвостни сына моего пленили.

Глаза богатыря  зажглись пламенем ясным. Волха Всеславьевич выхватил меч-кладенец  и поднял его над собой.

- Что же, други мои, пора бы нам и бой дать честный Индрику Змею и его поганому воинству! Не посрамим же матерей и отцов наших! - воскликнул он и, не мешкая, устремился к входу в Подземное Царство.

Ратибор, Василиса, старик и Сорвигор  вместе с братьями Волхи Всеславьевича и дружиною направились вслед за ним.

Тем временем войско коварное Абдурахмана Косого во главе с заколдованным Гигантикусом подошло на три версты к границе тридевятого царства. По всему пути, от Самого Дальнего Берега до вотчины царя Егора, ифриты с мороками и чудища сводили с ума, убивали, грабили невинных людей и похищали красавиц для  своего повелителя. Гигантикус послал вперёд трёх самых злобных ифритов, дабы они хорошенько всё разузнали о войске тридевятого царства. А по дороге травили колодцы, уничтожали посевы и наводили ужас. Ифриты, дабы быть не узнанными, приняли облик трёх русичей и, криво усмехнувшись, отправились в путь. Гигантикус же приказал остальным разбить лагерь.

Абдурахман Косой был уверен, что его войско сможет легко поработить тридевятое царство. Злыдень даже и не подумал о чести с доблестью богатырей русских, понадеявшись на мороков да ифритов с чудовищами. Но не так просто напугать их  и совсем невозможно сломить волю. На одну руку положат, а другой прихлопнут, как мошкару надоевшую. И так глянут из-под густых бровей пристально, что   вся нечисть поганая от страха разбежится. Да и сама природа всегда была и будет на стороне русичей. Птицы и звери всегда предупредят о ворогах и, если надо, в бой вступят, глаза выклёвывая, кости ломая  да плоть разрывая. Морозы трескучие в ледышку обратят, дожди проливные смоют с лица Мать-Сыра-Земли. Ветра буйные на все четыре стороны разорвут, чтоб неповадно было супротив русичей идти.

Стоило только войску Гигантикуса появиться недалеко от границы тридевятого царства, как тут же весть об этом понесли вездесущие Сороки, передавая из уст в уста. Первым, кто узнал от них злую весть, был Мечеслав, живущий прямо на границе тридевятого царства. Он тут же послал внука своего  Переяслава предупредить людей из ближайшей деревеньки. А сам направился на заставу, дабы помочь богатырям отпор ворогам дать. Богатыри любили и уважали деда за его мудрость. Уже не раз Мечислав помогал им беды избежать. Богатыри поклонились деду и внимательно его выслушали.

- Спасибо тебе, мудрец, за весть важную, - произнёс старший из них, Радивой, - видать, время пришло нам раз и навсегда показать ворогам, что русичи никому не позволят войной на них идти.

- Войско Абдурахмана Косого несметное, - поведал Мечеслав, - но нет в нём согласия. Ифриты жаждут злата с серебром, мороки хотят   души бессмертные захватить, а чудовища поганые больно до плоти человеческой охочи. Нельзя с ними со всеми лишь силой и отвагою бороться, надо и хитрость использовать.

- Научи нас, мудрец, век благодарны будем, - поклонившись, попросил Радивой.

Мечеслав, ненадолго задумавшись, произнёс:

- Ямы бы вырыть глубокие не помешало. Да колья острые на дно поставить. А сверху листвой с землёю присыпать. Так сможем чудищ кровожадных остановить.

Он почесал пятернёй затылок и продолжил:

- Мороки боятся света яркого. Как свечереет, то сразу же костры повсюду запалите, да не давайте им тускнеть. А для верности подбросьте-ка в них Жар Цвет Перунов.

Мечеслав порылся в своей катомке и вскоре достал волшебные цеты,  которых любое порождение Тьмы пуще всего боится.

- А с ифритами посложнее будет. Ведь они не только алчные, но и хитрые. Да ещё и магией чёрной владеют. Тут уж мне самому придётся стариной тряхнуть. Как-никак, у самой Бресхвы по молодости тайным искусствам обучался. Нам ведь  важно не битву выиграть, а время дать дружине Родогаста силы собрать и прогнать ворогов с земли нашей, - закончил излагать мудрец.

- Так и поступим, - произнёс Радивой и работа закипела.

А Мечислав вернулся домой и стал готовиться к битве.