ПРИВЕТ БРЕТЁРУ И ПОЭТУ СИРАНО! 
                                                      (в соавторстве с Марианной Гежинской ) 

Забылось что-то... слов не достаёт...
Сегодня день как будто не из лёгких.
Туман ли? Смог?.. Отложен мой полёт...
Полёт отложен мой фантазий стольких.
С сюжетом гармонирует пейзаж?
Но сколько я перед окном открытым
Сижу..., сижу.
                         "Остыл, сир, кофе ваш".
А мой герой, скорей всего, был сытым!
Позавтракал он и... ушёл в туман...
Скорее в дымку... в сторону болота...
Не пишется! А нужно - пуст карман...
Кто там стучит? Опять несёт кого-то...
Уже иду! Мне не дают поесть...,
Додумать..., дочитать... Канва сюжета
В туман ли, дымку, но ныряет здесь...
Там героиня за туманом где-то...
Уже иду!
                   Но скоро ведь вернусь
И снова стану я терзать бумагу.
Концепцией опять же разживусь,
Сказав в сердцах: твою же колымагу!..  
   
Была и шпага острою, и слово...
Любовь могла лишь ранить Сирано.
Хоть было это так тебе не ново...
Но это было... Боже, как давно!
Не опускал ты ни клинка, ни руки...
Так что же стало?.. - Боль в твоих словах...
Поэтам свойственны столь двойственные муки...
В речах - усмешка, слёзы - на глазах...
Где Сирано - острот король-безбожник?!
Кто видел грусть твою - допущен в ближний круг...
Пусть жизнь - свеча... Любовь - ночник-треножник...
Где ты - потеря, горечь или... друг.

*

- Забавно слышать - сир и Сирано...

- И что же вы находите забавным?

- Вас словно поделили на два... Но!
Лицо довеском отличает явным.
Ах, сир Ано! Любимец и певец
Душ, явно же вам не принадлежащих,
Тех женственных, страдающих сердец...
И глаз, любовной страстию горящих...   

- Любимец я! А вы любитель... что?
В глаза мне глядя, нагло издеваться?
Взял имя от имения я то,
Которого должны вы опасаться!

- Глядите, вы, воистину, огонь!
И всё-таки задамся я вопросом...

- Но только знайте прежде, что Гасконь
Меня и наградила этим носом.

- Вот и сейчас! Вы - истинный поэт.

- Пером владею я не хуже шпаги.

- Ах, сир Ано! Откройте мне секрет...
Ну почему так любите вы драки?

- Сир Сирано! И драки я люблю.
Гасконцы все - поэты, дуэлянты.
Пером ли, шпагой я вас уколю -
На то и то хватает мне таланта.
И с вами я так долго говорю,
Поверите ли, не из уваженья.
Я жизни вам мгновения дарю...
Лишь время... ну, для самоутвержденья.  

- А вами недоволен кардинал...      (язвительно)

- И что? Меня-то сия чаша минет.
Сейчас пишу, а раньше воевал.
За что мной недоволен Мазарини?

- У вас воображенье, сир Ано,
Главенствует! Бывает, что над верой...

- Предвиденье! Не каждому дано.
И запах...
                    - Что?
                                  - Не слышен запах серы!
И повторюсь, что дрался бы давно.
Но чем-то... Вы не местный? И наречье...
Вы странно говорите, сир... Вино?
Вы думаете, память мне излечит?
Из ножен раньше шпагу доставал
За взгляд лишь... что я? - за попытку взгляда.
Мой нос! Он всем покоя не давал.
Такая от природы вот награда.
И потому остёр я на язык,
Чтоб этот нос не замечали дамы.
А у мужчин... жизнь отнимать привык.
Теперь сижу, пишу про это драмы.

- Я счастлив тем, что с вами говорю.
Вы правы в том, что, да, я не отсюда...

- Тогда ещё вам время подарю.
Вы говорите, подгонять не буду.

- Ведь вы же не гасконец, Сирано?
Известно всем, что родились в Париже.
И дед купил поместье ваше, но
От этого Гасконь не стала ближе.
Поэт? Талант поэтом сделал вас.
А нос? А нос вас сделал дуэлянтом.   
Читал, де Бержерак, про вас рассказ.
Читал и вас... Вы блещете талантом. 
А я... не местный! Да и век не мой.
Я видел то, про что вы написали.
Предвиденье! Вы правы, дорогой,
Ведь будущее вы предвосхищали.
Пытались даже равенством увлечь,
Представить мир на радужной картине
Доступным языком. О том и речь.
Понравится ли это Мазарини?
Как красный цвет влияет на быка,
На вас же церковь со скупой слезою.
Наперекор пошли наверняка
По убежденью вы другой стезёю.
Писать про то, что в голову взбредёт,
Людей пугая монстрами и адом?
А равенство... До этого дойдёт.
Но неизвестно, будем ли мы рады? 
Меня простите, что-то я не так...
О вас... в прошедшем вспоминаю...
Всё перепуталось... какой-то кавардак...

Как подойти? С чего начать? Не знаю...
И всё-таки задам я свой вопрос: 
Вы, Сирано, не знали д'Артаньяна?
Атоса? Арамиса? А Портос
Вам не встречался?
                                       - ?
                                             - Это-то и странно.
Ведь д'Артаньян такой же, как и вы,
И любит шпагой помахать не меньше.
В бою он не теряет головы.
Её теряет в будуарах женщин. 

- Забыли вы, что я ещё поэт
И к женщинам совсем другой дорогой
Я следую. И это не секрет.
Слова... от сердца... скажут очень много.
Пусть я бретёр, но чувства-то ценю,
В том случае, когда честь не задета.
И предпочтение сердечному огню
Я отдаю со всей душой поэта.
Готовый просто страстью воспылать,
Но за любовь и жизнь отдать готовый,
де Бержерак со шпагою опять
Признание в любви выводит снова.
Пером могу соперника проткнуть,
Обрисовав нюансы, на бумаге.
Ну, как-то так... Ах да, ещё чуть-чуть:
С любовью в сердце полон я отваги!
Касаемо что названных господ,
То встречусь с ними поздно или рано,
Коль живы, на земле, а нет - так под...
Хотя... Я слышал имя д'Артаньяна.
Но не скрещались наши с ним пути.
Вы говорите - тоже из бретёров?
А где, скажите, нам ещё найти
Их, как не средь всё тех же мушкетёров?
Других не слышал...
                                        - И не мудрено.
Они всего лишь плод воображенья.      
Вы, как поэт, поймете,  сир Ано.
Близки ведь вам сюжета построенья?

- Предпочитаю я запретный плод.
Мы все грешны. Все! Со времён Адама.
Кто первым грех любовью назовёт?
Грех плотский - это воплощенье срама?
Из-за плода покинули Эдем.
Да, плотский грех мы предпочли Эдему.
Другой хотел Бог участи совсем
Своим твореньям... Развиваем тему?

- У вас опять до равенства дойдёт.
Анафеме вас предадут за это.

- У ВАС сейчас воображенья плод.
Плод искушения - вот сердце чем согрето! 

(продолжение следует ) 

ПРИВЕТ БРЕТЁРУ И ПОЭТУ СИРАНО! 
          (окончание ли...)

- Куда ещё мы с вами забредём?

- Светила есть... Луна...
                                            - И что с Луною?

- А мы Любовь за лик её возьмём.
А зависть... будет темной стороною.
А Солнце - чувства! Чувствам жечь дано
Нам душу. Мы ведь чувствами пылаем.

- Близки Луна и Солнце Сирано?

- Мы к ним привыкли... их не замечаем.
Любви бывает холоден расчёт,
И Солнцу чувств она лик подставляет.
Но Солнце утром только лишь взойдёт...

- Наветов скрыто тучами бывает.
Любовь сама лишь чувство, Сирано.

- Лишь чувство... Чувство, что и правит миром!
В садах Эдема нам оно дано
Для душ, сердец, что не заплыли жиром. 
Пронзаю словом женские сердца.
Мужские же сердца пронзаю шпагой.
Идти всегда привык я до конца,
Но, к сожаленью, не себе во благо.
Что делать? В фехтовании силён.
Мой список жертв довольно-таки длинен -
Любовники, мужья неверных жён...
Ещё в чьей смерти скажут, что повинен?
Мне впору приключения писать...

- Вот, вот. А вы - о равенстве, о братстве... 

- Гляжу, придётся всё-таки достать
Мне шпагу.
                       - Значит должен защищаться?

ПРИВЕТ БРЕТЁРУ И ПОЭТУ СИРАНО 
   (окончание) 

- Значит, должен защищаться?
В вас неразумное хотение, иль страсть,
Преобладает над разумным - волей.
Любовь к себе вам требует напасть -
Приятно вам, когда лишь шпага колет.
Разумная душа - что?  - торжество?
Знакомо вам учение Гассенди* -
Вы с Жан-Батистом** слушали его -
Отмечено на вашей жизни ленте.
Вам, кстати, нос покоя не даёт.
Цель вашей жизни, неужели, счастье?

- Мой разум мыслить не перестаёт,
Ища мотивы... Я весь в ихней власти.
Вы правы, нос - мой основной мотив.
Приходится разбрасывать вниманье.
И потому я с дамами учтив;
Не нахожу с мужьями пониманья.
Цель жизни - счастье? Телом нездоров -
Был ранен на войне я и опасно.
Но из смертельных вырвался оков,
Вернулся жить. И вот живу я страстно.
Теперь пишу. Пишу про то, как жил.
Хватало мне пока сюжетов жизни.
Потом я взял и пьесу сочинил,
Но обвинён был сразу в атеизме.
Я не пришёл к согласию пока -
Согласовать свободу с провиденьем
Божественным. Хоть цель и высока,
Не наградит нас тайна разрешеньем.

Наш разум склонен истину любить,
Но каждому из нас присущ свой разум.
На всех ли будем мы её делить?
Или одну искать все будем разом?
А счастье - что? - единственная цель
Всей нашей жизни, но... в здоровом теле,
С душой спокойной... Тут я сел на мель.
Спокойствие? Для Сирано? Ужели?

- Вот видите, задел я в вас струну.
Движение должно вести к покою...

- Для этого пошёл я на войну?
И каждый день жил в состояньи боя?
Движение - моя вторая суть.
Покой души мне свойственен едва ли.
Я сущностью скорей похож на ртуть...
Хотя ей в молодости все перебывали.
Да... молодость... Где маршальский жезл мой?
Мне часто представлялся звездным часом.
Но первою насытился войной -
Смертельно ранен был я под Аррасом.
За жизнь цепляясь, смерть переборол
Я, сжав в кулак разумное хотенье...
В пере своё призвание нашёл...
А вдруг и было это провиденье? 
Бог вместо шпаги в руку дал перо
(Одно другому не мешает, верьте),
Но перед этим дал узреть порог,
Что делит нам день жизни и мрак смерти. 

- Романтики вкусили вы сполна.
К раздумиям дала толчок вам рана.
Покинули тех, чей удел война -
Довольно одного нам д'Артаньяна.

- Кто видел грусть... допущен в ближний круг,
Где жизнь - свеча... Любовь - ночник-треножник,
Где тело просит ласки нежных рук...
Слеза, скатившись, побежит по коже.
Слеза той жизни, чей фитиль истлел,
И память вверх стремится струйкой тонкой...
Перо лежит сегодня не у дел...
Дар - плахой нам или монетой звонкой? 
Расплатой или платой за грехи
Окажется слеза? Обычной влагой...
Мрак смерти... но пропели петухи!
С пером в руке лежит, пронзённый шпагой,
Кто видел грусть... Погашена свеча
Слезою, на фитиль её упавшей...
Слезой, не бывшей в роли палача -
Лишь, как всегда, финалом жизни ставшей. 

*

Забылось что-то... слов не достаёт...
Выходит мой герой ко мне из мрака,
Перо и шпагу в руки он берёт -
Полёт фантазий жив де Бержерака.
Шагнуть хотел навстречу, но не смог...
Там героиня за туманом где-то...
Окончен с Савиньеном диалог,
Пронизана клинком канва сюжета.
И точку жирную поставило перо...
Не в наших отношениях с героем!
Сошедший на бумагу, мой герой
Мне показал, чего мы в жизни стоим.
Свечу зажёг - и разорвал свет мрак,
Из глаз от света выступает влага...
И Савиньен Де Сирано де Бержерак
Закончил вдруг: "Твою же колымагу!"      
===
*Гассенди - французский католический священник, философ, математик, астроном и исследователь древних текстов.
**Жан-Батист Мольер. 

Она спала...

Действительность питают настоящим... из шкаликов

Пройдёт зима...

И СНОВА Я ТОНУ...

Да, пил... пил много, но не утонул,
А к берегу прибился грешным телом.
И вот теперь у времени в плену
Я занялся неблагодарным делом...
Пишу... и много, снова я тону,
На этот раз уже в словах и фразах.
Души своей я протянул струну
От пропасти и до созвездья сказок...
Она звучит, вибрируя от слов,
И волшебством меня балует звуков -
Мелодией любви... Моя любовь,
Что в клочья рвёт всё непотребство слухов.
Душа, как фильтр, пропуская свет,
Всю ложь и зависть отметает сразу -
Как много они съели наших лет;
От них легко так подцепить заразу.
Я пил... пил много и тонул во лжи,
Коварству слухов был порой подвержен
И видел новой жизни... миражи...
Лишь миражи..., но отыскал свой стержень,
И на берег я, выбравшись, шагнул,
Внутри себя неся души лохмотья,
Которые я и скрутил в струну -
Сумел себя внутри перебороть я.
Безумству храбрых... Нет, начну не так.
Любви безумству пропою я гимны.
Любовь свята и ей неведом страх,
Единственной любви, любви взаимной...
******

Чудо чудное, диво дивное

Мне записать... , мне только записать...

А нравится тебе тот снежный пух,
Что, как перина, на полях разложен?
Упасть в него - захватывает дух...
И новый вдох, о Боже, невозможен...
Как искренне задорное лицо
С пушинками снежинок на ресницах...
Ты - сказка! Этой сказкой Васнецов
И я сумеем только насладиться!..
******

Ты - сказка...

И СНОВА В ПУТЬ?

Забыл, что было и живи себе!
Оглядываться? Стали мы всё реже.
Но благодарен я своей судьбе -
Ведь слышу двери в прошлое вновь скрежет.
Забыли смазать? Нет, скорей в неё
Успела зарасти сама дорога,
И дверь покрылась плесенью... гниёт...
Воспоминанья не несут восторга.

Но дверь скрежещет, паутину рвя,
И для меня проход освобождая.
И нет во мне сомнения червя...
Надеюсь, что успею я до мая.
Как долго не бывал здесь человек -
Все перекрыты к прошлому границы?
Скелеты, черепа... из века в век...
Чем ближе вход - быстрей мелькают лица,
Скелеты плотью обрастают вновь
И стражи вырастают перед входом.
Доказывай и знания готовь,
Чтоб насладиться нам запретным плодом...

- Так что забыл ты, чужестранец, здесь? -
Вопросом стража перед дверью встречен.
Скелет его преобразился весь -
Силён и молод... Лишь лицом увечен -
Через щеку его проходит шрам,
Что в бороде своим рубцом белеет.
И так ли молод этот ветеран,
Что взглядом тяжким надо мной довлеет?
Как будто хочет им прижать к земле
И завладеть всем существом и волей...
Противиться им пущенной стреле
Из глаз?
                   Не должен я позволить
Ему лишь взглядом верх взять над собой.
Противиться! Грудь выпятив дугою,
Неравный этот принимаю бой,
Вдох сделав и тряхнувши головою...
Вдруг чувствую доспехов тяжкий груз
И рукоять родного акинака...
"Родимый... Вот теперь я улыбнусь". -
Хорошего не ожидал я знака:
"Не так теперь ты мне и страшен страж...
Пусть вечен ты! Пускай ты и бессмертен!
А я ведь думал, что всё это блажь
Воспоминаний старых... после смерти..."

За дверью чую я простор степей,
И горький запах слышится полыни...
Свободы вкус - как я мечтал о ней!
И чаша выбора меня уже не минет.
Лишь пригубить! Достаточен глоток -
Всё бросив, ты готов туда вернуться.
Там... Где-то там ты подводил итог.
Со злом оставшимся готов слехстнуться.
Воспоминаний гонит череда -
Я, мысленно, стою, века листаю.
Хочу вернуться я туда... Куда?
Доспехи скифа... Их ли выбираю?

Дверь приоткрыта - слышу свист и гул,
И ржанье лошадей... Она! Таврида!
- Мико, вернулся? - страж ко мне шагнул,
Приветствуя с теплом и не для вида.
И облачён уже он был, как скиф.
Вернулся к двери, золотя кольчугу
Лучами солнца, шире приоткрыв,
И улыбнулся мне уже, как другу.

Что? Сила мысли помогает мне?
В ответ я улыбнулся тоже стражу.
А капли времени стекают по стене;
Я рукоятку акинака глажу:

- Про Море ты не слышал? Бога дочь?

- Конечно, слышал! Дочь Тагимасада
Увидеть Скифа Белого не прочь.
И слышал, что была бы очень рада.

Снаружи к нам пахнуло сквозняком,
Затрепыхались клочья паутины.

"А я так и остался степняком -
Мне ветер ближе городской рутины".

- Скажи, куда выходит эта дверь?
И что сейчас творится там, снаружи?
Устал я от предательства, потерь, -
Но выговорил как-то неуклюже.

- Есть разница, Мико? Там ждут тебя!
Кто? Знаешь сам! А для чего - узнаешь, -
Страж говорил спокойно, не грубя. -
Ведь дружбу ты всего превыше ставишь!.............. 

Что явь, что сон?..

Я искренен...

Взгляд смерти...

Век ...надцатый... Всё только ради нас.
Я достаю и перья, и чернила.
Представлю время в профиль и в анфас,
Когда оно с тобою нас любило.
Тогда и выторговал у него я шанс,
Став баловнем судьбы, поймавшим случай.
Сел в проходящий старый дилижанс
Со связкою надежд и ожиданий кучей...
Я взял с собою наставления отца,
Взял саблю и письмо его к тому же
Для, мне впоследствии, так нужного лица:
Он - кто не раболепствует, а служит.
В гвардейский полк рекомендован я,
Чей командир теперешний был дружен
С моим отцом. А старые друзья...
ДРУЗЬЯ!.. так ценят это слово - "нужен"!
Я пылок, храбр, да и надежд не чужд -
Я молод! Значит, что? - самоуверен!
Препятствия? Скажите, что за чушь!
Умею фехтовать, по крайней мере.
Отец блгословив, отправил в путь,
И матушке я обещал учиться
Всему, что мне откроет жизни суть.
И с этим грузом поскакал в столицу.
Мой сивый мерин помнил прошлый век -
Я привязал его за дилижансом.
Его любя, ценил я труд калек -
Любовь мне Богом выдана авансом. 
Я всех любил... Кто не перечил мне!
Всему виной мой вспыльчивый характер.
Но был доволен этим я вполне -
Я не философ, а скорее практик.
Я защищал всё, что вокруг меня,
Всё то, что как-то, но меня касалось.
Вот взять хотя бы моего коня -
Пусть жить ему совсем чуть-чуть осталось.

На станции, ему задав овса,
Услышал про него нелестный отклик.
Коснулся гнев тут моего лица -
Стерпеть, скажите, разве это мог ли?

- Чем, сударь мой, не нравится вам цвет?
Конь оскорблён и хочет извинений!

- Мой мальчик, он прекрасен, спору нет.
И я не против ваших предпочтений.
Друг другу вы подходите вполне -
Конь своего хозяина достоин.

- Должны вы извинений, сударь, мне!

- Вы успокойтесь, сударь...
                                                    - Я спокоен!
А вот мой конь испытывает гнев.

А тот овсом лишь хрумкал отрешённо.

- Сейчас, сейчас он выскажет, поев!

 А тот рыгнул лишь удовлетворённо.
Тут незнакомец взялся за бока,
Откинулся и разразился смехом.

- Я, сударь, вас не отпущу пока
Не извинитесь!
                               - Всё, мне нужно ехать!

- Вы, сударь, трус! - из ножен саблю вон.

- Да ты не успокоишься, мальчишка! -
И видно, что он тоже был взбешён:
- Я - трус? По-моему, ты разошёлся слишком!

И он из ножен саблю потянул
И, оглянувшись, с головы снял кивер.
Не видел я кому он подмигнул.

- Всё, из себя меня уже ты вывел!

Два выпада успел лишь сделать я.
Потом... не помню после яркой вспышки.
Карета... ручка дамская... но чья?

- Он жив?
                    - Он молод! Даже молод слишком.
Что за бумага у него торчит?
Письмо? А ну-ка! К князю Луговскому?
Ну что ж, оно и нам не повредит.
Мальчишку отнесите на солому... 

Графин и граф...

- За вами не подослан он следить?
Мне граф сказал, что вы на подозрении.

- Сударыня, прошу меня простить,
Останьтесь лучше при своём сомнении.
Мальчишка странен, но не более того.
И судя по письму он прибыл с юга -
Пусть из зажиточных, но он из казаков.

- Но казаки стоят все друг за друга.
Князь Луговской?.. Письмо как раз ему.
А как зовут мальчишку-забияку?

- Фамилия Сабир. И судя по всему,
Большой любитель ввязываться в драку.

- Смешно! Сабир? Что ж, Ропшин, мне пора.
И вы бы тоже к графу поспешили.

- Меня, миледи, граф ждёт лишь с утра.
Инструкции, надеюсь, не забыли?

- Вы до утра и будете скакать...
А я гляжу, мальчишка-то настырен, -
И стала занавески закрывать
В карете:
                   - Завершите дело миром.
Хотя... его могли бы проучить...

- И вы умрете на глазах у дамы.
Сашко словами не привык сорить!

- Нет, невозможно до чего упрямый! -
И незнакомец даже сделал шаг.

- Оставьте же! И поспешите к графу, -
И подала она вознице знак.

- Да, выбор мне принадлежит по праву, -
И, развернувшись, оседлал коня.
Они помчались в разных направлениях.

- Куда ты, трус? Трус! Слышишь ли меня?..

Ещё там что-то в крепких выражениях.
Хотел за ним уже бежать Сашко,
Но поплыли круги перед глазами.
Три первых шага сделал он легко,
А дальше ноги подогнулись сами.

- Трус! Убежал! Какой он дворянин? -
Сознание словами уплывало.
Упрямство же ещё боролось с ним -
Впасть в забытьё оно не позволяло.   

- Ещё скрестятся сабли и пути.

Пока же мне собой заняться нужно:
- Эй, кто там? Помогите мне дойти, -
Откинулся и выдохнул натужно. 

Рецепт быть должен где-то в узелке,
Написанный мне маменькой, бальзама.
Встать помогли, повис я на слуге,
Ногами путаясь, но шёл почти что прямо...