ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ТВОЙ...

Присесть и... удивление прочесть
В глазах: "О, Боже мой, какая встреча!
Но как?"
                  "Я сам не понял, как я здесь...
Соскучился в такой прекрасный вечер!
Почувствовал под сердце я толчок,
Которое черствело от бессилья...
Случилось, удержаться я не смог -
Во сне так просто вырастают крылья..."

"Так это сон? Я вижу Вас во сне?"

"А этого я сам ещё не знаю...
Лишь видеть Вас - уже приятно мне...
Ах, знали бы, как я без Вас скучаю!.."

"И мне приятно видеть Вас, мой друг!
Про мой Вы не забыли день рождения..."

"О нём напоминает всё вокруг!
Жаль только - рановато для сирени!
А, впрочем, - сон! Во сне возможно всё!
Букетиком я всё-таки разжился...
Сирени Королеве поднесём,
Чтоб аромат на плечи ей ложился
Волной прекрасной запаха цветов,
Весны, чудес, возможных только в сказке!
Перо в руке - я записать готов,
Что не должно быть предано огласке...
Пускай разносят птицы по лесам
Чудесные весенние напевы.
Готов и я их вторить голосам,
Слух ублажая нашей Королевы!
Сегодня день рождения её -
Той, кто, как никто достоин счастья!
И удивляться не перестаём
Теплу души и над сердцами власти!"

"А я гляжу, что Вы, к тому же, льстец?
Но принимаю Ваши излияния.
Вот только, что касаемо сердец...
Власть над сердцами, разве не страдание?..
Оставим это. В свой счастливый день
Я тоже рада, что Вы мне приснились.
Преподнесли мне звёздную сирень -
Счастливые цветы в ней заблудились...
Встречаем редко пятый лепесток..."

"Я свой нашёл... Сегодня он родился!..
Нашёл Любви священный свой исток,
И Ангел за плечом моим явился!"

Поздравит Королеву наяву
На лютне Менестрель её придворный...
А я сирени для Констанс нарву
И менуэт исполню ей задорный.
Как Вольфи счастлив поздравлять Констанс!
И гимн любви слагает ей сердечный!
Мне, к счастью, жизнь лишь выдала аванс -
С Констанцией мне подарила встречу...

Присесть и... удивление прочесть
В глазах... В душе моей волнение...
Как хорошо, что ты такая есть!
Хочу тебя поздравить с днём рожденья!
******

КОМУ МНЕ ВЕРИТЬ?
(монолог царя Ирода) 

- Кому мне верить? - задан был вопрос.
Царь Ирод, сжав кулак, что было силы,
Его к лицу советника поднёс:
- Уже не будет так, как раньше было.
Жаль только, что осталось мало жить -
Окончу скоро я свои мытарства.
Как это мало - власть заполучить, -
Вновь сжал кулак: - Вот где они все царства!
Вот удержать...Скажи, кому мне верить?
Тебе ли, Марк? А может, сыновьям?
Привычны стали мне уже потери...
Суть власти в том, что с ней всё можно нам,
Но... лишь когда её мы укротим.
В душе я эллин, римлянин по сути.
Рим - это мощь! Владыка мира - Рим!..
Тогда, когда им... женщина не крутит! -
Царь Ирод усмехнулся: - Вспомнил тут -
К чему бы вдруг? - царицу Клеопатру.
И то, что все дороги в Рим ведут...
Не знаем мы, что с нами будет завтра.
Конечно, по течению плыть проще,
Когда и ветер ловят паруса...
А помнишь, Марк, ты Александру, тёщу? -
Сощурились у Ирода глаза:
- Царицы мать, любимой Мариамны -
Моей жены, но мало было ей.
Рука её разбрасывала камни.
Дочь Хасмонеев. Дочерью царей
Быть Александра не могла без власти,
И с Клеопатрой дружбу завела.
Но был не по зубам я хищной пасти, -
Царь встал, тень на его лицо легла. 
- Любить жену и... ненавидеть тёщу!
Как примирить мог наши две семьи?
Когда одна о власти всё хлопочет,
Всё тешит царские амбиции свои.
Презрела иудейские законы -
Портреты разрешила написать
Своих детей, готовая с поклоном
Антонию - зачем? - их передать.
Всё мерила она по римским меркам -
Что я люблю её по-римски дочь.
Не матерью была, а изуверкой
Что дочерью поторговать не прочь.
Но Мариамна... - выдохнул царь Ирод.
Улыбка тронула его лицо:
- Была... любовь, владеющая миром...
Убившая её в конце концов.
Ты помнишь, Марк? Ты помнишь Мариамну? -
Царь пристально на Марка посмотрел.
Взгляд, только вспыхнув, снова стал туманным:
- Сплетенье слов..., сплетенье чувств... и тел...
Кому мне верить? - вырвалось наружу:
- Вот ты же, Марк, мне верен столько лет.
Ответь: царь Ирод Иудее нужен?
Не отвечай... Я знаю твой ответ.
Уйти? Уйти и спрятаться в Масаде?
Отшельник Ирод... Нет! Я - Ирод - царь!
Не зря мне Бог ещё годами платит.
И я царём останусь до конца! 

(продолжение следует ) 

Мы вместе, рядом...

Насколько может показаться мне,
Ведущая к тебе, дорога длинной?
Дороги ожидание длинней -
День ожидания - жизни половина.

Но я болеть не перестал тобой...
Жизнь не летит, не скачет по отрогам -
Ведёт своей особенной тропой
Единственная, но к тебе дорога...

Она моя... Она, как жизнь длинна -
Та жизнь... одна, тебя искал в которой...
Дни ожиданий - тихая волна -
Сорвались вдруг при встрече дикой сворой...

И порвалась нежданно связь времён -
Я где-то потерялся меж веками...
Любовь моя, ты как зеркальный склон,
Усыпанный хрустальными слезами...
******

ИВАН-ДУРАК, или снова о сказке 

Пером пишу строку вслед за строкой -
Опять спешу укрыться в старой сказке,
В стране Иванов, пусть и дураков,
Что недополучили в детстве ласки.

Но раз в герои выбрали мы их -
Среди героев не бывает бывших,
К ним Бог свой поворачивает лик,
Отмечены они бывают свыше.

На дураках и держится наш свет -
Они просты, добры, они всё могут,
И даже в сказках им препятствий нет,
Лишь стоит их отправить нам в дорогу.

Верёвкой подпоясанный, в лаптях,
Иван с горбушкой и с головкой лука
Уходит мир спасать. Ну не дурак?
А вот для нас его пример - наука!

И кто б ни повстречался на пути -
Готов с тем разделить горбушку хлеба,
И царство заодно ещё спасти...
Казалось бы, зачем? Что за потреба?

Богатство? Не положишь ведь в карман?
Царевна? А заштопает рубаху?
Так он - дурак! А сказка - ложь, обман!
Её в камин, а дурака на плаху! 

И тут опять - не как всё у людей!
Перед царём Иван встал на колени:
- Царь, пожалей! Царь, сказку пожалей!
Рассказывать что будешь ты царевне?

- Ему лишаться вскоре головы,
А он за сказку просит - не дурак ли?
В пути объелся, может, трын-травы?
Теперь давай разыгрывать спектакли.

Как на мозоль, на жалость не дави!
Найду я чем занять досуг царевны.
Вот ты мне лучше Змея излови!..
А ты, Иван, случайно, не блаженный?

Жил у меня в пруду один карась.
Брал мудростью..., но это тоже сказки.
А у тебя другая ипостась.
Пригоден больше ты для песни, пляски.

Так нет, туда же, дурень, остолоп!
За книжицу мы жизнь отдать готовы!
По мне же: опосля нас хоть потоп...
- Царь, пожалей! Останется хоть слово!
 
- Что за народ? Всем подавай конфликт.
С царями спорить - это же без толку!
Ну что, Иван? Я выношу вердикт:
Тебя в мужья, а книжицу на полку!

Пусть сказка - ложь, но в ней всегда урок!
Близка нам с детства доброты природа.
В неё шагни, переступив порог -
В ней часть души есть русского народа.
******

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или
воспоминания старого канделябра... 

Открыты были настежь створки ставней
И комнату наполнил яркий свет.
Дух встрепенулся сказки нашей давней,
Никем здесь не тревожимый сто лет,
А может больше. Мебель под чехлами,
И паутина кое-где в углах.
Забегал зайчик между зеркалами
И... зачихал от пыли в зеркалах.
Пыль покрывала даже отраженья
В том мире, что скрывался за стеклом,
Лучу даря неверные движенья,
И тот метался, залетев в сей дом.
Картины в рамах с золотым багетом
Со стен на всё глядели тяжело -
Не нравилась игра зеркал со светом,
И стало как-то сразу уж светло.
Камин чихнул, спросонья, вяло сажей,
Та села на решётку и щипцы.
Дубовый стол не шелохнулся даже,
Лишь заблестели на свету торцы.
Чернильница, стоявшая открытой,
Пыталась, тужась, что-нибудь сказать,
Но высохли чернила и финита...
Без них ей языка не развязать.
Папье-маше качнуло лишь плечами,
Вздохнуло ручкой в виде головы:
- Как долго же не пользовались нами.
Конечно, и не говорите вы!

Та рада бы ответить, да не может.
Не так уж важен и для той ответ.
Но червь сомнений их уже не гложет -
Они нужны, раз появился свет.
Шкафы, поодаль от прямого света -
Не ценит солнце, к сожаленью, книг.
В другом углу громадина буфета -
Пусть и скрипит, но держится старик.
Он самый древний - что-то про барокко
Рассказами нам скрашивал досуг.
Посуда, тоже из того далёка,
Дарила хрусталя, фарфора звук.
Людовик... только номера не помню,
С неё в Версале поглощал еду...
В итоге, оказалось всё в Коломне,
На счастье нам,  французам на беду.
Ковёр персидский, тоже эпохальный,
Тому назад веков произведён.
Под ним паркет, и всё ещё зеркальный,
Но ко всему, ещё наборный он.
Здесь пыль веков... Нам память помогла бы
Прислушаться и присмотреться к ней.
А я - один из - древний канделябр,
Дарю вам свет, как верный Прометей.
Я тоже стар, загар чернеет бронзы,
Следы нагара до сих пор сильны.
Я обрусел - французского прононса,
Увы, но звуки больше не слышны.
Зелёное сукно, на нём конверты -
Из прошлого далекого привет...
Как густ, как осязаем воздух спертый -
Проветрить бы сначала кабинет.
Открылась дверь, слышны шаги в приёмной,
А по ковру прошествовал сквозняк...
Когда-то также было под Коломной,
Когда уже повержен был наш враг.
И даже больше - было Ватерлоо,
Отмерив императору сто дней,
И он подальше, но на остров снова,
Был сослан, где кончины ждал своей.
Тогда привезена была посуда,
Придав и шкафу некий даже шарм.
Мы - канделябры - тоже ведь оттуда -
Нет, не трофеи, а от сердца дар.
В цене был страх - ведь русские всё ближе,
Что помнят про сожжённую Москву.
Что ждать от них оставшимся в Париже?
Как победить досужую молву
О страшных великанах бородатых,
Сметающих всё лавой на пути.
У них был главным атаманом Платов.
Свечу на мне он зажигал почти!
Расположились на лужайках прямо,
Под окнами его бородачи.
И... стали там прохаживаться дамы,
Чтоб не видать огарка мне свечи...

( продолжение следует ) 

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или
воспоминания старого канделябра...  

Я у окна стоял - был очевидцем,
Как жарилось там мясо над костром,
Как саблями они учили бриться,
Переставая быть для нас врагом,
Всё больше вызывая интереса,
Симпатии... Не русский ли медведь
К нам из сибирского явился леса?..
Но продолжал свечами я гореть,
Теперь уже для русских офицеров,
Что приходили в карты к нам играть.
Но как у них изысканны манеры.
От них могли ли это ожидать?
На улицах - за казаками толпы,
Здесь - дамы брали офицеров в плен!
Освободители? Не Франции - Европы!
Встать многим помогли они с колен.
А я, у королей стоявший в спальнях,
Светивший Жозефине Богарне,
Сцен радостных свидетель и печальных,
Творец разнообразия теней.
Вершители судеб гасили свечи
На мне, как чьи-то жизни, лишь подув.
При мне их были искренними речи,
Я даже слышал крики их в бреду.
Подсвечником, всего лишь истуканом
Стоял, темнея бронзой на столе,
И за очередным следил романом:
"Тебя нет краше! Нет тебя милей!"
Какие же произносились клятвы!
Ужели верить можно было им?
Плоды успеха на любовной жатве,
Тенями став, давали путь другим...

( продолжение следует ) 

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или воспоминания старого канделябра...  

Но королей сменяет император,
Прошедший чрез горнило мятежей.
Но... В принципе, величие чревато.
Величие - могила для вождей.

Чего не слышал только в будуарах:
И то, что "после нас пусть хоть потоп";
"Свобода, братство, равенство, как кара
Даны, лишь императором стать чтоб".
Ловить момент, использовать свой случай,
Когда мала корона короля.
Империя! Звучит намного лучше -
Тогда всё стало на круги своя.
Во власти жизнь - она полна азарта,
Когда простой бригадный генерал,
Сын Корсики из рода Буонапарте,
Из Франции Империю создал!
Был серой мышью на полях сражений,
И всеми узнаваем потому.
Непобедимый корсиканский гений
В свою все царства складывал суму.

Я помню: очарован виконтессой
Артиллерийский бравый генерал.
Свои лелеял каждый интересы,
Но, главное, никто не проиграл.
Не стал чураться Свет Наполеона,
Не страшен виконтессе эшафот.
А то, что к императорскому трону
Кто знал, что их дорога приведёт?

"Мне нравится тебя звать Жозефиной" -
За руку взяв, сказал любимой он:
"Тела лишь сокращают гильотиной,
Таков дух, к сожалению времён.
Я жизнь твою - не имя продлеваю.
А имя... Согласись, что красивей?
И..., милая, теперь предпочитаю,
Чтоб обращались так к жене моей"...

( продолжение следует ) 

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или воспоминания старого канделябра...  

"По-твоему пусть будет всё, любимый,
Раз жизнь свою желаем изменить.
Я для Наполеона Жозефиной
Готова стать. И так тому и быть!"

Они сидели друг напротив друга,
И я мерцал, стоявший в стороне.
Она поцеловала... не супруга -
Пока лишь Жозефина Богарне.
Республика! По-новому всё было -
Меж ними заключён гражданский брак.
Но он любил! Да и она любила!
Увидевшие свет на островах:
Он - корсиканец, и она - креолка;
Похожи друг на друга две судьбы.
Его акцент, её речь без умолка. 
Но счастье невозможно без борьбы!
Пошёл он против собственного рода -
Мать двух детей и старше, мол, была.
И, что смешно, прибавил он два года
Себе, она четыре отняла.
Судьба не баловала, отведя влюблённым
Медовый месяц, длившийся два дня -
Италия ждала Наполеона,
Его побед - он оседлал коня.  
В истории те личности заметны,
Которые оставить могут след.
Уйдут они, но их дела бессмертны -
Неважно, пользу приносили,  вред.
Одних волна кровавая возносит,
Иным уже от Бога дан талант,
Который применения лишь просит,
Но лучшей участи он не гарант.

Смогло в картину общую сложиться:
Гражданский брак, Италия, весна!
И самой замечательной страницей
Осталось в жизни. Слава? Вот она -
Явилась вдруг, как козырная карта,
Когда он всю Европу заставлял
Неведомое имя Бонапарта
Твердить повсюду. Маленький капрал
Вёл за собой голодных и раздетых,
Но веривших в него уже солдат.
Одерживал блистательно победы:
Шесть дней и шесть побед - вот результат!

Перед глазами, как сейчас картина,
Я вспоминаю, выплывает всё само:
Я на столе, читает Жозефина
Очередное, из столь частых к ней, письмо:
"Я победил! Могло ли быть иначе?
Но вдруг подумал - это не предел!
Я тот, кому сопутствует удача.
Не выбран ли я для великих дел?
Фантазией они мне рисовались.
Любимая, я стал честолюбив,
С тех самых пор, как мы с тобой расстались.
В себя поверил, ныне победив.
Но к своему большому сожаленью,
Хоть мне победы эти и нужны,
К победе главной не имею продвиженья -
Как оказаться мне в объятиях жены!
Победами я устраню причины,
Что не дают вернуться мне к тебе.
Достойна поцелуя Жозефины
Лишь встреча, непокорная судьбе".

"И я должна всё бросить?" - уронила
Она письмо с досадою на стол.
Упрямство в её взгляде просквозило:
"А он себя в Италии нашёл!
Я, сударь, недостаточно готова
Всё бросить... Как вы бросили меня?
Взаимность чувств... она любви основа.
Мы с вами в браке были лишь два дня.
А ваша мать, Наполеон? А сёстры?
"Старухой" быть у них на языках...
У корсиканок!.. Как же мне непросто.
Одобрен ли наш брак на небесах?
Всё бросить? Мчаться мне за вами следом?
Вы слишком романтичны, сударь мой.
Хотя... Я стала "Богоматерью победы"!
Поеду летом. Выбор непростой".

А объяснение? Мне будет вспоминаться.
Неверность, махинации. Исход?
Как устоять пред гневом корсиканца?
"Не веришь мне? Я предложу развод!
Доверия прошу я лишь у мужа.
А нет, тогда готова и уйти..."
Всё выглядело как-то неуклюже:
Напор и натиск - вроде как "прости".

"Отдаться страсти... и тогда победу
Смогу у Бонапарта я украсть!
Ему страх поражения неведом.
А мне что стоит на колени пасть?
В объятья лучше! Сыпать поцелуи,
И клясться в верности ему своей,
Вспять повернуть кокетством гнева струи,
Любовью клясться до скончания дней.
Ревнив, горяч, но он же понимает,
Какою страстью наградил нас юг,
И каково мне без него бывает,
И как необходим здесь близкий друг.
Не зря подсказан был он мне Баррасом,
Слова сбываться стали Ленорман.
Но не всегда бывает жизнь атласом,
И шёлклом может выткан быть обман.
Вдохнув любимый запах мой - фиалок,
Простит всё за подаренную ночь.
Мой Бонапартик мал, но он не жалок,
Смогу с ним все преграды превозмочь".

Они любили. Страсть была их силой.
Страсть победила - он её простил.
Но честолюбие в Египет уносило,
Восток к себе надеждами манил.

(продолжение следует ) 

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или воспоминания старого канделябра...  

"Мы Англию, лишив её влияния
Там, на Востоке, точно укротим.
А Острова... Достойны ли внимания?
Через Египет подберёмся к ним".

С Наполеоном Директория согласна -
Стал слишком популярным, непростым.
Иметь его под боком, здесь, опасно,
А там - вернётся, не вернётся - поглядим.

"Империя Французская с востока
Начнётся, только нужно победить.
Проблема в том - от флота мало толку -
Бил Нельсон нас и дальше будет бить.
Но, знаю, шанс нам должен быть отпущен.
Английский флот, - что? - главное, отвлечь.
Обман, дезинформация присущи," -
На Жозефину он воззрился. Речь
Приобрела уверенность и стройность:
"Присущи вам. Вы - женщина, мадам.
Природа вам дала обмана вольность.
Нам нужно к африканским берегам,
А англичан пошлём мы к Гибралтару,
Пусть там Наполеона сторожат.
Обман в войне с удачею на пару
Важней штыков бывают во сто крат.
 Война, мадам, такое же искусство," -
Рукой её за талию привлёк:
"Любовь моя! А вот любовь - безумство,
Что выжимает из влюблённых сок".

И платье, уж которое по счёту,
Трещало, и трещал китовый ус...
"Любовь, всегда готовая к полёту,
Всегда такая разная на вкус".

И я гасил от дуновений страсти
Все свечи, мраком ночи их накрыв.
Любовь! Её всё отдавалось власти,
Всё только ей - об остальном забыв.  

"Меня природа наградила сильной
И непоколебимой..., но душой!
Слова не чувства и не столь обильны.
Так сложно чувства передать порой.
То нежные - они переполняют.
То бурные, которых сам страшусь.
Амбиции и гордость проклинаю
Свои, когда душой к тебе стремлюсь.
Природа! Что из воздуха и кружев -
Мою ли? - Жозефину создала!
Тобой я грежу и к тебе всё туже
Привязываюсь. Ты бы так смогла?
Четыре дня! Четыре! Не писала.
Всё это время занималась чем?
Четыре дня нас пропасть разделяла,
Но я тобой болею назло всем -
Своим, чужим - и домыслам, и слухам,
И только об одном тебя молю," -
И Жозефина дочитала глухо:
"Не говори "тебя я не люблю"!"

Письмо из итальянского похода.
Теперь Египет покоряет он:
"А я? Одна? Но женская природа
Не может без любви, Наполеон!
Внимания и ласк сиюминутных,
Когда тебе под сорок... Да! Хочу!
А ты... В воспоминаниях лишь смутных
Мне предстаёшь... Не в пропасть ли лечу?"

Как трудно быть свидетелем терзаний.
Обману ли мне сопереживать?
Муж в центре вновь кровавых испытаний -
Жена с другим ложится на кровать!
Светить... Кому? С кем я знаком едва ли?
Из бронзы истукану - мне - не жаль
Всех тех, кому их жёны изменяли -
И в памяти моей всплывал Версаль.

"Проходят быстрой вереницей годы.
А сколько дней из них он был со мной?
Он любит? Да! Но он из той породы
Мужчин, что больше заняты войной.
Он - победитель! Важно обладанье
Тем, что должно принадлежать ему.
К себе терпеть не может состраданья,
Подчинено всё в жизни одному:
Он цель поставил! И её добьётся,
Пусть говорят - в Египте он застрял.
Но проигрыш победой обернётся,
Когда вернётся Маленький капрал".

Всё шло не так, как думалось вначале.
Громя мамлюков, другом стать хотел
Арабам. Другом? Только те молчали
И каждый лишь с враждебностью смотрел.
В Италии насколько было проще,
Когда знаком уклад, знаком язык.
А здесь... скорей разговорится лошадь.
Наполеон к такому не привык.

Их вдохновило взятие Каира -
Теперь, как должно далее пойдёт.
Но Нельсон их нашёл у Абукира!
Итог плачевен: БЫЛ французский флот.

(продолжение следует ) 

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или воспоминания старого канделябра... 

И Нельсон перерезал пуповину,
Что связывала их с родной страной:
"Всадили нож нам англичане в спину,
Но мы пойдём вперёд - вот выбор мой!"

Роптало войско. Бонапарта воля
Держала его воинство в узде.
Не выходя из избранного роли,
Он шёл вперёд, не зная, где предел.
Лишь раз опять наткнулся, как на стену,
Когда Жюно, казалось бы зачем,
Ему поведал про жены измену
И он, конечно, не остался нем.
У Бонапарта ярость беспредельна -
Солдатской бранью осыпал жену,
Потом ходил по лагерю бесцельно,
Шепча: "Итак, я проиграл войну.
Остался я один среди пустыни,
Душа песком наполнилась моя.
А я, хранящий верность Жозефине,
Отравлен ядом ревности. Змея-я!"

Париж! И здесь шептались в кулуарах
О той, что повод подавала им.
Свидетели немые в будуарах -
Мерцающий огонь боготворим,
Что вставленные в нас и дарят свечи.
На искренность людей меняем свет -
Язык альковный правдою отмечен,
Всё оттого - свидетелей здесь нет.
Судьба страны решается в постелях,
Здесь должности и жизни - всё в цене.
Сближение идёт в конкретных целях,
Измена мужу, так же и жене.
Хоть Королевство, хоть Республика, в сакральных,
В обыденных ли целях, но итог:
Не в кабинетах всё решают - в спальнях,
Когда переступают их порог.   

Когда твой муж командует войсками,
Как победитель всем известен он,
Обзавестись недолго и долгами -
Купила Жозефина Мальмезон.
И стала обустраивать свой замок,
Но не забыла и про особняк
На Виктуар. Усугублялась драма
Тем, что её известен каждый шаг
И матери, и братьям Бонапарта,
За ней следил как будто весь Париж.
Но слухи придавали лишь азарта,
На ниточке висел её престиж.

"Он во Фрежюсе. Бонапарт вернулся!
И будет здесь в течение двух дней".

В улыбке рот креолки растянулся:
"Не вовремя! К нему спешить скорей.
Летиция, Люсьен, Жозеф расскажут
Ему о ней всё - ведь его родня
Так ненавидит, что представить даже...
Нетрудно, ожидает что меня.
Лететь скорей! Лететь ему навстречу!
Очаровать его, свести с ума.
Из братских уст крыть правду будет нечем -
Всё объяснить ему должна сама!
Всё для него, в его же интересах,
Чтоб не забыли, выходила в Свет.
Ему лишь этим прибавляла веса
Я в обществе, пока его здесь нет.
Он мне поверит!" - и меня взяв в руку,
Закрыла за собою в спальню дверь.
Лицо её передавало муку
И я как будто слышал: "Что теперь?"

Ещё не тронул луч и рам оконных,
Она в карете с дочерью своей
Летела в направлении Лиона
И теребила кучера: "Быстрей!"
Судьба сегодня к ней неблагосклонна.
Трясясь в карете, и смотря вперёд,
И разминулась - как? - с Наполеоном,
И застучало в голове: "РАЗВОД!"

"Ах, ах! Такая мастерица плутней,
Так изворотлива бывала и ловка...
Но не найти меня глупее и распутней.
Взгляд победителя я вижу свысока.
Заслуживаю звания лишь дуры,
Способной всё и сразу потерять!
На спекулянта, пошлых каламбуров
Ценителя могла я променять
Того, кем Франция сейчас гордится,
Барраса место завтра кто займёт".

И видит братьев Бонапарта лица,
И видит гневом искривлённый рот.

(продолжение следует ) 

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или воспоминания старого канделябра...  

Наполеон с Евгением* в Париже.
Кричит, чтоб кучер торопил коней,
И предвкушает подъезжая ближе -
Его дом полон праздничных огней.
Что ждут его, он и не сомневался,
Забыв разоблачения Жюно,
И как в Каире зверем он метался...
Обнять, прижать - мечтал лишь об одном.
Скорей! Скорей! Очей своих отраду...

Пуст вестибюль был и не освещён.
Позвал. Прошёл он комнат анфиладу.
Они пусты. Застыл Наполеон.
По лестнице наверх - слуга встречает.
"Где Жозефина?"
                                 "Поспешила встречь..."
"Ложь! У любовника! Пусть вещи забирает!
На лестницу их! Слышишь? Не перечь! "

Увидел мать. Приобняла та сына,
Слезу пустила:
                             "Как ты был не прав..."
И гневной речью против Жозефины
Зашлась, её и "шлюхой" обозвав.
Жозеф, Люсьен, Элиза и Полина
Приехали:
                     "Ей веришь до сих пор?"
За матерью докончили картину.
"Ты скажешь и сейчас, что это вздор?" 

"Прошу, оставьте ваши разговоры.
Вы будто составляли ей эскорт".

Как отвязаться от семейной своры:
"Я разведусь! В решении я твёрд!"
*
Доставила дорожная карета
Мадам в Париж на следующий день.
Надежды огонёк в потёмках где-то
Её души мерцал. Сама, как тень,
Как съеденая проходная пешка,
Надеявшаяся - он не всё узнал.
Но... у дверей смущённая консьержка:
"Пускать мне запретил Вас генерал".

И Жозефина, плача, колотила
Руками и ногами в дверь. Упав,
К дверной прижавшись щели, всё молила
Прощения:
                     "Конечно же, ты прав.
Но разве не любили мы друг друга?
Забыл об упоительных ночах?
О ласках, что дарила я супругу?"

Стонала тихо, путаясь в словах.

"Он в комнате своей, но слышит стоны.
Ужели не смягчится в этот раз?
Чем вымолить мне у Наполеона
Прощение?"
                        Блеск покрасневших глаз
Тускнеет:
                   "Я, конечно, виновата...
Но как страдаю, только посмотри..."

Её служанка добрая Агата,
Которая рыдала там, внутри,
Позвать Гортензию с Евгением решилась -
Пусть отчима попробуют смягчить.
Быть может, им свою окажет милость
И разрешит жену свою впустить.

"Я не могу на плачущих спокойно
Глядеть; на слёзы этих двух детей.
Они страдают. Мать их не достойна
Их слёз. Агата, пусть откроют ей".

А взгляд креолки сразу, как в пучину,
Уносит - он противиться не мог...
И Бонапарт, обнявший Жозефину,
Увлёк её в супружеский чертог.

===
*Евгений Богарне - брат Жозефины.

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или воспоминания старого канделябра...  

Считало честолюбие ступени:
Он - первый консул! Первое лицо
Республики, так ждавшей изменений,
Которые пришли в конце концов.
Когда впервые мысли появились?
Когда в атаку шёл он у Лоди?
С противником штыком и саблей бились?
Он, как на гору славы, восходил.
Считало честолюбие ступени.
Судьбы подарок и развязан бант:
Он - первый консул! Никаких сомнений.
Он - полководец, чей велик талант.
*
Отложена любовь в душе на полку.
Точнее - страсть... и верность вместе с ней.
Он любит... где-то там, внутри, креолку,
Но верность не хранит ей в вихре дней.
Он как бы поменялся с ней местами:
Она - лишь одному ему верна,
А он, пренебрегая берегами,
Бушует страстью, как девятая волна.

"Он стал другим. Не я ли виновата?
В моём бокале кончилось вино?
Зато теперь я сказочно богата!
У ног моих богатства мира... Но!
Он стал другим!.. И всё же доверяет
Мне помыслы при свете ночника.
Стать Императором Наполеон желает.
С его напором... Цель уже близка".

Считало честолюбие ступени,
шагая через близких и друзей.

"И что же, становиться на колени?
Моля - кого? - об участи своей?
Наполеон к тому же убедился
В том, что способен он иметь детей.
Он любит..., но душою отдалился.
В походах вечно, вечно в суете.
Пожизненным был консулом назначен.
Я стала первой дамой... Для него?
Но мой кредит доверия истрачен...
При нём лишь стала. Только и всего.
Меня не слепит блеск придворной жизни
С почти что Королевой во главе.
Надеюсь, что не стала я капризней, " -
Взгляд бросив в зеркало из-под бровей:
"И всё-таки во мне видна порода.
Приветливой, красивой как не быть?
Теперь я обожаема народом.
Могу ли я сейчас его судить?
Судить того, кто подарил всё это -
Балы, приёмы, роскошь, Тюильри!
Он стал другим? Я не ищу ответа.
Меня он любит, что ни говори.
Любовь не кровь и не бежит по венам,
И не любовь, а страсть кровь горячит.
Боюсь его готовности к изменам
И чувствую, что поцелуй горчит".

Теперь любил её он больше слушать,
Чем целовать, в объятиях сжимать.
Она читала, изливала душу,
А он мог рядом тихо, мирно спать.
Он спал, когда она читала рядом!
Угас, не скрыть, к ней мужа интерес.
Она своим проникновенным взглядом
Глядела на избранника небес.
Не пыл и страсть - обыденность, привычка,
Любовь, как уважение к жене.
Увы, но перевёрнута страничка,
Так быстро пролетевших, страстных дней.  

( продолжение следует ) 

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или воспоминания старого канделябра...  

Но не уподобляться только жёнам
Любвеобильных, бывших, королей,
Которые терпели благосклонно
Любовниц многочисленных мужей.
И что тут скажешь, если не однажды
Свидетелем бывал я бурных сцен -
Не поединков рыцарей отважных,
А результатов мужниных измен.

"Я помню: проводив Наполеона,
Лишь поженившись, сразу на войну,
К свободе так же я осталась склонна,
В себе ещё не чувствуя жену.
Любовь... Любовь? Любила ли тогда я?
А он любил! И страсть кипела в нём.
Меня в своих объятиях сжимая,
Не мог уже он думать о другом.
Его души тогда не оценила,
Что принял Бонапарт моих детей.
Любовь... Любовь? Себя скорей любила,
Купаясь в славе мужа - не своей.
Но так ли всё? В любви ли только дело?
Себя уже он избранным считал.

Власть победила, отодвинув тело -
Он в мыслях мир в своей руке сжимал". 

*
Покрылись щёки у него румянцем:
"Ты помнишь, Жозефина, первый год?
Стал во главе каких-то оборванцев,
Но КАК там завершил я свой поход!"

"Меня же Богоматерью победы,
Благодаря тебе, здесь нарекли.
Мы за любовью шли с тобою следом.
Скажи мне, мы не встретиться могли?"

"Когда-то Ленорман мне нагадала
Почти корону. Как бы сей венец
Не стал терновым..."
                                       Скинув одеяло,
Уселась на постели:
                                      "Ты же не...
Так ты бывал у Ленорман? О, Боже!"

"Ну да. Ещё сказала, что передо мной
Из двери вышла от неё, похоже,
Та женщина, что станет мне женой".

Приблизила лицо к Наполеону:
"Я тоже к ней ходила, дорогой.
Мне тоже нагадала та корону,
И имя мужа назвала она... постой...
Конечно! "Бонапарт" она сказала.
Да, как же это я могла забыть?
За нами следом," - взглядом заблуждала, -
"Вошли два офицера..." - говорить
Не в силах.
                       "Это были вы с Терезой?
А мы за вами следом с де Мази..."

Ночь становилась за окном белесой
И утром опрокинуться грозит.
Лежать не в силах, рядышком сидели
И думали, наверно, об одном:
"Мы вместе! Ленорман права? Ужели?
Но вот корона только здесь при чём?"   
 
"Так вот как предсказание сбывалось?
Империя! Вот детище моё!
Которое мне лишь создать осталось.
Сама судьба корону подаёт.
Она права... Права была гадалка.
Не зря мне предсказала Ленорман
Корону... Жозефины мне не жалко,
Присущ которой слишком уж обман...

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или воспоминания старого канделябра...  

Он изменял! Конечно же, обидно.
Обиды пламень ей сжигает грудь.

"Наступит миг, тебе же будет стыдно
За всё!"
                "За всё? Мне каяться? Отнюдь!
Я - император! Мне ли унижений
Стыдиться тех, что претерпела ты?
Я повторю: отнюдь! У наших отношений
Сейчас все обстоятельства просты.
Воздел не я ли на тебя корону?
Ужель себя считаешь равной мне?
Не я тебе дорогу выстлал к трону?
Императрица! Помни..., Богарне!"

Он изменял! Он изменился с властью,
Что ощущал всем существом своим:
Теперь весь мир его был только частью;
Себя он противопоставил остальным.

Когда же он вернулся из Варшавы,
То Жозефина сразу поняла:
Все... ВСЕ вокруг завистливы и... правы -
Из сердца она изгнана была!

"Он стал чужим! Как обмануть мне сердце?
Он далеко... Он здесь, но сердцем с той.
Как холодно! Как хочется согреться!
Но где же пламень той любви большой?
А Ленорман по-прежнему твердила,
Что будет ждать Наполеона крах,
Коль он её оставит... Убедила?
Меня-то да, но гложет, гложет страх".

Ему лишь про гадалку намекнула,
Напомнив её прежние слова,
Как молния в его глазах блеснула:

"Не дорога ей, видно, голова?
Прочь! Выгоню я прочь гадалку эту!
Не смей общаться, Жозефина с ней!"

"Ах, сир, но почему к её совету
Серьёзно не относитесь? Ей-ей
Она не ошибалась ведь ни разу.
Корону кто вам предсказал? Она!
Когда сапог у вас..."
                                      "К её рассказам
У вас, мадам, приверженность видна.
Вы к прошлому привязаны не слишком?
Опять твердите мне о нищете?
Но Ленорман лишь времени отрыжка.
Сейчас другое... Мы уже не те!
Я понимаю, молоды вы были,
Прекрасны, Жозефина, разве нет?
Легко мужчинам головы кружили
И изменяли мужу! То есть мне!"

Как Жозефине гадко и обидно,
Расплакалась, сев, теребя подол.
Императрице слёз своих не стыдно.
Наполеон же, фыркнув лишь, ушёл.

"Да, молода была тогда, красива
И головы кружила я легко,
Жизнь принимала весело и живо,
Но замуж-то я вышла за кого?
За генерала нищего! Немало
Сил приложила только для того
Лишь, чтоб продвинуть к власти генерала.
Взлетел бы без меня он высоко?
Да, виновата..., если виновата,
Давно уж искупила я вину.
Он изменял..., как я... давно когда-то,
Прилюдно унижал свою жену".
*
"Все! Все вокруг! Животные вон тоже
Беременеют. Все! Но кроме вас.
Наследника мне подарить, похоже,
Не в силах Жозефина. Близок час,
Когда моё терпение иссякнет".

"Секрета нет, что ищешь ты жену.
Пока же на развод ещё бумаг нет,
Я в будущее наше загляну...".

"Оно без вас, мадам, итак известно.
Прошу заметить, идеален план.
Среди принцесс себе найти невесту".

"Забыл ты предсказанье Ленорман?
Всё будет у тебя, но с Жозефиной!
Тебе меня не страшно потерять?"

Взглянул на Жозефину с кислой миной:
"У вас есть дети! Вы ведь всё же мать!
А мне наследник! Мне наследник нужен!
Сын императора! Он мне необходим!" -
Сорвался голос, словно был простужен.

"Тогда развод," - как попрощалась с ним.
"И знай, мой муж, мне жалко Бонапарта.
Уйдёт удача от него со мной.
Твои глаза сейчас полны азарта,
Как будто на меня идёшь войной.
Плод революции. Европе ты не нужен.
Неужто Бонапарт мой не устал?
Ты воевать их научил к тому же.
Иди сюда, мой Маленький капрал.
Ты прав, что я не забеременею,
Но всё-таки пока ещё жена.
Просить о большем... я уже не смею,
Но чувственна ещё я и нежна".

И ночь была такой же, как когда-то,
Когда из спальни слышал я их смех.
И в этот раз доволен император,
Но это был последний плотский грех
Для Жозефины и Наполеона,
Теперь лишь встречи редкие порой.
 Судьба... Она бывала благосклонна.

"Надеюсь и останется такой?"

"Останется за Жозефиной титул.
Не с ней ли императором я стал?
И были все противники разбиты,
Но... Столько лет наследника я ждал".

Надежды нет! Не воскресить из мертвых
Её в себе - надежда умерла.
Но принести себя готова в жертву
Императрица! Участь приняла.

РУССКИЕ В ПАРИЖЕ,
или воспоминания старого канделябра...  

"Но нет, пусть сам мне скажет о разводе,
А то уж больно любит намекать:
Вы помощь Франции окажете тем, вроде.
А нет бы всё открыто мне сказать.
Так любит перекладывать на плечи...
На плечи ЖЕНЩИНЫ решения свои!
Так вот, мой Сир, порадовать вас нечем -
Я не покину уж ни вас, ни Тюильри!
Пусть будет не моя, а ваша воля,
Раз хочет развестись со мной супруг.
Пусть скажет сам об этом мне. Доколе
Он бегать будет около, вокруг?"

Себя считая чуть ли не Мессией,
Зарвавшись в политической игре,
Отправил предложение в Россию
С готовностью жениться на сестре
Царя. Пусть ей всего пятнадцать -
Лишь обручиться, там он подождёт.
Великую княжну за корсиканца,
Что в императорах-то только пятый год?
К тому же разведён. Да, как он смеет?
Но вежливо, не посылая на...,
Как между государствами умеют,
Ему так отказали: мол, юна!    

"Не должен ты бросать меня, не должен!"

"Прекрасно знаешь, Жозефина, суть
Причины. Я же ей стреножен,
И той необходимости не будь,
Я никогда бы от такой супруги
Не отказался, милая, как ты!"

У Жозефины опустились руки -
Последние сжигает он мосты.

"Наполеон, ты помнишь про падение,
Что ждёт тебя, когда развод я дам?"

А он взревел:
                          "Опять? Без сожаления
Я завтра же прочь вышлю Ленорман!
Пусть катится она, куда угодно".

Кричать, конечно, легче, чем с женой
Поговорить, всё обсудить свободно.

"Пока что муж..., но он уже не мой!
Я больше не нужна и между нами
Провёл он, к сожалению, черту...
А предсказанье? Только ли словами
Окажется? Мне предпочёл он ту,
Наследника которая подарит -
Австрийская принцесса... Вот и всё!
Не время нас, а испытания старят,
Которые предательство несёт.
Обходится так Бонапарт со всеми.
Пусть знает он солдат по именам.
До тех лишь пор, когда наступит время
Их в топку бросить и... оставить там".

Прожорлива война, а император
Уже чрезмерно стал честолюбив.
А гром победы - лучший провокатор...
А русский император неучтив:
"Как мог он отказать Наполеону?
Забыл Аустерлиц? Его вина.
Европе жить по моему закону.
Ему же мной объявлена война.   
Ещё отец его меня обидел,
Когда хотел России я служить.
Но... счастья своего он не увидел!
А всё могло ведь по-другому быть.
Меня на службу с понижением в чине?
Меня! А я Европу покорил.
Что ж, Александр, бойся же отныне!
Достанет ли у Александра сил?"

"Из сотен - тысячи, десятки, сотни тысяч...
Из года в год, уже который год.
Нет места для имён, чтоб просто высечь
В скрижалях памяти..., а кровь течёт...
Свобода, братство, равенство... Ужели
Готовили к закланию себя?
Нашёлся гений, что добился цели
СВОЕЙ! О ваших жизнях не скорбя.    
Не думала о том императрица.
Война и смерть, как это далеко...
Но высоко уже взлетела птица...
Орел имперский! Слишком высоко!
Не думала... и вот сама упала,
И вычеркнута я его рукой
Из сердца! И бороться я устала...
Мари-Жозефа-Роза, Бог с тобой!