Форум

****

Когда от милости дотаций

зависит день и хлеб насущный,

совсем не хочет улыбаться

судьбой раздавленная сущность.

Что сохраняла – развалилось,

за что горела, то погасло.

Досталась крохотная милость

на чёрных хлеб и то без масла.

Напрасно, видимо, старалась

душа той сущности наивной -

года всучили ей усталость

и поселили в ней пассивность.

Но виновата ли? Навряд ли.

Сегодня век иной на троне.

Он предыдущего заядлей

и ноль вниманья на ладони.

А престарелая эпоха

в плену копеечных дотаций…

Когда раздавленному плохо,

он не захочет улыбаться.

***

****

Наступая в сотый раз на заржавленные грабли,

лезут в дамки, кто горазд помахать по ветру саблей.

Отмахались – на покой, прокричали – ну, и хватит.

Слов бессмысленных с лихвой, а нужда в промокшей хате

подпирает потолки пустословным обещаньем,

собирая лоскутки для заплаток обнищанья.

Терпеливость промолчит, не впервой обычной пешке

через тысячи обид пробираться до ночлежки,

закрываться от вранья, перевязывать мозоли

и под властью воронья задыхаться от неволи.

***

****

По заповедной мостовой,

по прожитым годам

осенний дождик проливной

с весенним пополам.

Апрель в душе, ноябрь с небес –

холодное с теплом.

Несовместимое в замес

вплетается тайком.

Неудивительно, что плач

осеннего дождя

на фоне мартовских удач

воспримется шутя

тому, кто маем заражён,

кто верит в чудеса

и вечерами на балкон

впускает небеса.

Таким и осень нипочём!

Ну, что такое страх,

когда в морозы горячо

и жарко на ветрах?

Под зонт ушедшие года,

и юность спасена…

Ноябрь дождливый не беда,

когда в душе весна.

***

****

Тишина, полумрак, за окошком года

убегают по лужам –

                              обратно не жди.

Но не стоит жалеть, не уйдут навсегда

наслаждения лет, что не смыли дожди.

Сладострастный осадок в бокале вина,

пепел прожитых дней и огарок свечи;

пепелище окурков, и снова пьяна

непутёвая память в промозглой ночи.

В полумраке ночном то ли быль, то ли сон:

уходящий трамвай и сутулая тень,

полуночный бульвар, что опять обречён

погружать в одиночество новенький день.

Захмелевшие мысли, допитый бокал…

Убегают года,

                       но о них не грусти -

если боль и обиду в пути расплескал,

то счастливое вряд ли размоют дожди.

***

****

Не обессудь и не злись на глухие шипящие.

То, что замешано было на нашей крови,

не вороши,

           не пытайся вернуть уходящее.

Глупые строчки незрелых суждений порви.

Время пройдёт,

                      и затянутся швы-многоточия.

Прошлое глупо за ветреность мыслей винить.

Может быть, завтра судьба нам вернёт полномочие

в новые строчки вплести обожжённую нить.

Призрачный шанс, но его не упустит желание

не осуждать.

               А романс написать для двоих

смогут сердца, не погас огонёк сострадания…

Только бы ветер вчерашней обиды утих.

***

Первый снег

Наш первый снег – когда он был?

Давным-давно или вчера

в цвета серебряных белил

мороз раскрасил вечера?

Какая разница? Вдвоём,

как много лет тому назад,

по декабрю опять плывём

среди заснеженных заплат.

По кружевам холодных зим

как первый раз, который год.

Но снегопад неотразим -

при нём влюбленный не заснёт.

Совсем не важно, сколько лет

по декабрям, как по весне…

Тем, кто апрелем разогрет,

милее первый снег вдвойне.

***

****

Как их жаль, невольниц одиночеств…

Со слезами собственных потерь

суждено им с приближеньем ночи

закрывать от будущего дверь.

Загонять себя под одеяло,

в руки взяв невидимую плеть,

и перины одиночке мало,

если телом некого согреть.

А под утро, разгибая спины,

вновь впрягаться в бесконечность дел…

Боже мой!

              Ну, кто же в том повинен,

что им выпал эдакий удел?

***

Личное счастье

Как не верти, а всегда пригодятся

хлеба горбушка и доброе слово,

шёпот ручья и старинные святцы,

плечи друзей и напиток медовый.

Не растерять бы того, что имеем.

Пусть и не много, но всё же в наличье.

Жадность наживы бездушным злодеем

рвёт на куски постулаты приличья.

Вместо излишества – мирное небо,

губы любимых в цветущей сирени,

запах божественный свежего хлеба,

летнее утро и вечер осенний.

Личное счастье намного дороже

тысячи кладов и звёзд Водолея.

Вряд ли они пригодятся,

                                 и всё же,

не растерять бы того, что имеем.

***

****

Перебор на планете заноз и болячек,

ненасытных менял, подлецов и вранья.

Каждый третий, сражённый обидами, плачет,

каждый пятый, увы, не имеет жилья.

Сосчитать невозможно пробитых сандалий,

опалённых сердец и разрушенных стен.

За разбитые судьбы вручают медали,

а последняя совесть идёт на обмен.

По речам пустослова отчётливо видно

беззащитность границ и безликость идей.

Болтовни сколько хочешь, а людям обидно,

что поля васильковые топчет злодей.

Перебор одного и нехватка другого.

Равновесие трудно под солнцем найти.

Пожилую планету накидкой пуховой

не хотят укрывать мировые вожди.

Норовят на себя натянуть одеяло

ненасытная жадность и льстивая речь…

А несчастная бедность вчера умоляла

от жестокого мира детишек сберечь.

***

****

Оптимист, но осторожен к ветру южному зимою –

не уверен, что поможет, лучше голову прикрою.

Не любому слову верю, но не спорю с недалёким;

закрываю на ночь двери, чтобы в дом не влезли склоки.

Не печалюсь понапрасну – руки есть и ноги ходят,

а потворствовать соблазну не к лицу моей породе.

Потихоньку, как умею, за добро борюсь и знаю,

что клыкастому злодею не бывать в родимом крае.

Рассыпаю спозаранку жемчуга стихов по свету,

но прогнившую поганку оставляю не воспетой.

Улыбаюсь злому року, не ропщу на козни жизни,

не пристраиваюсь боком к пустословной дешевизне.

Не спеша иду по свету с ненаглядной и любимой,

на двоих деля рассветы в лето жаркое и в зиму.

Не скуплюсь, но не транжирю - есть всегда улыбка к чаю,

да варенье из инжира…

                                          И другим того желаю.

***

****

Гололёд – мальчишечья забава.

Он теперь не радует, как раньше.

Кто захочет у дверей Минздрава

дожидаться процедуры фальши?

Лучше вдоволь белого раздолья,

на ветвях поникших – ожерелья,

чтоб из дома вырваться на волю

на часок декабрьского веселья.

И забыть о возрастных болячках,

о процентах долга и обидах,

от себя же спрятанной заначки

и тарелках, вдребезги разбитых…

В зеркалах морозной непогоды

отраженье мыслей и сомнений.

А под ними –

                    прожитые годы

ожиданья милости весенней.

***

****

Вид из окна – у каждого он свой.

Один увидит старые трамваи,

другой – печаль под мокрою листвой,

а третий в небоскрёбах - Гималаи.

Для реалиста чужды облака.

Романтик же нахмуренность рассвета

раскрасит под июль, наверняка,

чтоб и зимой душа была согрета.

Такие разные наряды и дела,

глаза и мысли в замке или в нише,

хотя нас всех однажды родила

святая мать,

                   а мы её не слышим.

Различье окон, взглядов и людей.

И хорошо, что мир не заштампован,

что новый день прошедшего мудрей -

в нём новизна стареющих трактовок.

Имеет каждый право рассуждать.

Глядишь, а слово от слезы промокло…

И лишь дела рождают благодать

ту, что хотим увидеть через окна.

***

****

Лабиринт воспоминаний.

Влево, вправо, по прямой…

Мир несбывшихся желаний

вряд ли выпустит домой.

И блуждать придётся долго

между глупым и лихим,

вдохновлённым чувством долга,

коллективным и своим;

зацеловано-желанным,

возводящим в степень ночь,

что и нынче в груду планов

занести бы я не прочь.

В лабиринте недочётов,

встреч, ошибок и потерь

заплутал…

                        И не охота

отыскать в реальность дверь.

***

****

Жизнь моя, сероглазая странница,

зря бежишь по дорогам судьбы.

Поспешишь, ничего не останется,

кроме слёз предрассветной мольбы.

Ты пойми, белокурая девица,

перегнать новый день не дано.

А обида к годам – перемелется,

лишь бы счастье стучалось в окно.

Что назначено свыше, то сбудется,

что отмерено, то и пройдёшь.

Испугается лета распутица,

разобьётся об истину ложь.

О делах позаботься, красавица.

Безрассудство – удел молодых.

Если осень тебе не понравится,

мы разделим её на двоих,

и пойдём по извилистой лестнице,

не пытаясь часы обогнать…

Жизнь моя, ты не только кудесница,

но и добрая женщина-мать.

***

****

Неможется… Предчувствием потерь

пронизано измученное тело.

Тоскует от безвыходности дверь –

закрыта, и замок её заело.

Не хочется неделю взаперти

удерживать крылатые желанья.

Бессмысленно, потерь не обойти,

придёт она – минута расставанья.

Избавлюсь от предчувствия проблем.

Сбегу от пессимизма и от скуки.

Забуду о дорогах насовсем,

ведущих к преждевременной разлуке.

На волю и желанья, и мечты!

На крыльях озорного вдохновенья

назад вернуть сумеешь только ты

ушедшее в безмолвность настроенье.

***

Говори…

Говори, я тихонько склонюсь на плечо.

Задрожат полусонные веки от магии снов.

Замолчу и почувствую, как горячо

от прекрасной мелодии нежных и ласковых слов.

Говори, кружевами сплетая сюжет.

Не спеши отдавать моё тело магическим снам.

Дни в сплошной веренице сбегающих лет,

для души остаются лишь ночи короткие нам.

Под безжалостным прессом привязчивых дел

нелегко мелодичность от резких диезов сберечь…

Неслучайно, что с вечера я захотел

на плече до полуночи слушать волшебную речь.

***

Предновогоднее

Отболит и перемелется,

зарубцуется, пройдёт…

Белокрылая метелица

унесёт в страну невзгод

ненасытные желания,

пустословье болтовни,

глупый лепет оправдания

и озлобленные дни.

Унесёт,

           и не останется

ни обид, ни горьких слёз -

новогодняя посланница

боль отправит на мороз.

А под ёлкой детство спрячется,

поспешит на стол «буше»

и поселится ребячество

на полмесяца в душе.

***

****

Крылья Пегаса к потёртым лопаткам

клеить под вечер просроченным скотчем

может лишь тот, кто в объятьях достатка

славой поэта слегка озабочен.

Едкой метафоре место навряд ли

в строчке корявой когда-то найдётся.

То ли перо, то ли старые грабли.

Это не важно –

                 подкупит и солнце.

Стерпит бумага, достаток позволит

неразбериху развеять по свету.

Но не успеет насытиться волей –

канут обложки цветастые в Лету.

Ночью Пегас унесет в поднебесье

только того, кто целован Всевышним.

Мудрое слово становится песней.

Крылья на скотче таланту излишни.

***

****

Боюсь обузой стать и дышлом

неповоротливой повозки

твоей судьбы, и никудышным

на ложе визирем заморским.

Хочу тобою быть желанным

ещё, как минимум, полвека,

как чудотворным задним планом

под кистью вечного Эль Греко.

Не отдавай меня забвенью

ни через год, ни через десять.

Смогу, по щучьему веленью,

найти слова для новых песен.

И мы споём, я уверяю,

с тобой вдвоём спустя полвека….

Идти приятнее по краю

не с кошельком, а с человеком.

***

****

Пути-дороги занесли метели.

В пружину сводит зимняя ломота.

А потому, что мысли не успели

за год желанья расписать по нотам.

Но и зима хранительница песен,

коней задорных под волшебной сбруей.

И даже тех, кому не интересен

скрипучий снег,

                  январь заинтригует.

Назло ломоте, убежав из дома,

до первых звёзд «под музыку Вивальди»

с любой снежинкой, даже незнакомой,

станцуй гавот на ледяном асфальте.

И под луной, сверкающие кудри

январской ивы заплетая в косы,

вдруг осенит, что душу не запудрить,

пока живёт в ней будущая осень.

****

Мне везенья бы капельку, мне бы

прежней силы, чтоб снова вспорхнуть

на седьмое счастливое небо,

где не водится серая муть.

Затеряться бы там на денёчек

между вёснами юных надежд,

запятых и бессмысленных точек

недописанных мною депеш.

Из колодца запретных желаний

наконец-то испить под луной

и с небес после долгих скитаний

возвратиться счастливым домой.

Мне бы крылья и силы немного,

и прощай опостылая клеть…

В поднебесье знакома дорога,

только как бы её одолеть?

***

Не уходящий…

Взрослеют года и меняются взгляды.

Печальней закаты, милее рассветы.

Обиды из прошлого сердцем изъяты,

и меньше упрёков от «бабьего лета».

Недели подвластны мгновенью минуты.

Зима или осень – понять не успеешь.

Спешащие сутки в проблемы обуты,

но каждая новая прежней глупее.

Дожди наревутся, отступят морозы,

песчаные плёсы дождутся июля…

Но тут же над летом нависнет угроза

полгода от стужи тепло караулить.

В осенней прохладе, в снежинках пушистых,

в ракушечном хрусте песчаного плёса

навечно останется образ лучистый

ещё не целованных юностью вёсен.

***

****

Сорвалась с тонкой ниточки звезда.

Увы, опять земля осиротела.

Казалось бы, кому какое дело -

и без неё умчатся поезда.

Но где-то перестали ожидать

желанного на тихом перегоне -

не выйдет из последнего вагона

седеющая худенькая мать.

А может быть, заказанный билет

и не узнал счастливого владельца.

Звезда сорвалась, и остыло сердце.

Но дела нам до чьей-то боли нет.

Срываются с неведомых орбит,

как звёзды, человеческие судьбы.

Бесчувствием свою не перегнуть бы,

не зная, что у ближнего болит.

Мы разные, но мчимся в поездах

в одном купе скрипучего вагона,

надеясь, что нас встретят на перроне…

А звёзды угасают в небесах.

***

Гордые постаменты

Опуститься в слезах на колени,

у Всевышнего вымолить милость…

Но зазнайству от приторной лени

избавляться пока и не снилось.

От гордыни избавиться сложно,

если смотришь на мир с пьедестала –

кто обвешан коварством и ложью,

тем замаливать грех не пристало.

Время рушит любые фасады,

аргументы, ступени и плиты.

Небесам совершенно не надо,

чем внизу постаменты обвиты.

Зарубцуются рваные раны,

но на сердце, душе и на теле.

На бессмертность надеяться рано,

если в камне под небо взлетели.

Разобьются о жизнь аргументы

и заставят упасть на колени

в полушаге от финишной ленты,

ожидая грехов искупленье.

***

На стихотворение Беллы Ахмадулиной

За стенкой или где-нибудь в глуши

скучаешь ты, бессмысленно глазами

считая через окна этажи

бетонных стен, растущих между нами.

Развею грусть, но ты не поленись

покинуть одинокое безмолвье.

Друзей моих шутливый бенефис

приятней, чем свеча в их изголовье.

Но реже просыпается звонок

моих дверей, и сам ленюсь покинуть

тоскливый мир, сокрытый между строк,

и разогнуть стареющую спину.

Тоскует одиночество и ждёт

звонка друзей и задушевных писем.

Кто первым позовёт его в полёт

и кто от лени, к счастью, независим?

Не вечны те, кого мы в доме ждём.

Не лучше ли самим покинуть стены

и просочиться мартовским дождём

над тем, кто ждёт душевной перемены.

***

****

Пока стихи звучат, не страшен грозный рок,

безумие волчат, что новый век предрёк,

журчанье льстивых слов и нездоровый смех

тупеющих ослов над глупостью потех.

Пока жива строка, сражающая бред,

руке боевика не выкупить побед;

не спрятать под фольгой просроченную ложь,

не раздавить кирзой того, кто с ней не схож.

Поэзия для тех, кто видит между строк,

кто осуждает грех и мыслит, как пророк.

Талантливой строкой возводятся мосты -

где в сердце непокой, там помыслы чисты.

Что пишется с душой, то улетает ввысь,

на нитке бельевой держать их не берись.

Пока дарует медь сентябрь ветвям ольхи,

не перестанут петь душевные стихи.

***

****

Дожить бы только до утра,

понять, что рядом дремлет счастье,

что оголтелые ветра

не занесли в твой дом ненастье;

успеть подставить под рассвет

лицо румяное спросонья,

из прошлых зим и жарких лет

вернуть минуту межсезонья

и ощутить себя живым,

понять, что ангел, твой хранитель,

благословил с утра обитель

и ты по-прежнему любим.

Дожить до праздничной весны,

в пчелином оказаться рое,

увидеть мартовские сны,

в них ощутить себя героем,

вспорхнуть под небо мотыльком,

сбежать ручьём с февральской стужи,

пройтись по травке босиком,

себя счастливым обнаружить

и снова можно, как медведь,

залечь до будущего года

в берлоге скучной непогоды

с мечтой когда-нибудь взлететь.

***

****

Зима не сдавалась и шапки срывала с берёз

февральская вьюга, котов загоняя в дома.

Заснеженный лес рисовал на окошках мороз,

а с крыш полусонных свисала полдня бахрома.

Хозяйничал холод,

                              но время спешило на юг.

К полёту готовились крылья весенних грачей.

Хотелось часам непокорность заносчивых вьюг

скорей укротить и увидеть апрельский ручей.

Уже воробьи, не желая сидеть взаперти,

слетались к проталинам серым, пугая ворон.

Приятнее стало под вечер по парку пройти,

когда очевидно, что зимний сезон обречён.

Пора ожиданья.

                              Остался последний рывок.

Ничто несравнимо с предчувствием тёплой весны,

медовых блинов и пропущенных слов между строк.

Мельчает февраль и капризы его не страшны.

Неделя к неделе, и март переступит порог.

Закончится время причудливых зимних угроз.

Освоят грачи перепутье весенних дорог

и кудри распустят ожившие ветки берёз.

***

****

Кто безвыходностью скован,

в одиночку льёт слезу,

тем улыбку, как подкову,

на удачу привезу

из краёв, где нет печали,

нет назойливых забот,

круглый год весна вначале,

а зима – наоборот.

Только где цветёт удача

триста двадцать дней в году

не признаюсь и тем паче

сам себя не подведу.

Без подсказок, но поймёте,

где края – они в душе

тех, кто круглый год на взлёте,

но всегда настороже

и готовы, если надо,

тем, кто летом на пути

встретил зимнюю преграду,

сто улыбок привезти.

***

****

Не слышно шороха шагов,

душе не можется.

Разлука счастье расколов,

мне строит рожицы.

Надежда теплится в ночи,

что в ней исполнится?

Шаги бесшумные ничьи

в плену бессонницы.

Луна-разлучница в окно

с усмешкой пялится.

Ей совершенно все равно,

где постоялица

счастливых снов и почему

шаги беззвучные

покой сменили на суму

и мысли скучные.

Надеюсь в лучшее не зря:

шаги проявятся

последним следом февраля -

придёт красавица.

Осколки счастье соберёт

в одно единое

и вновь отправится в полёт

песнь лебединая.

***

****

Уже рассвет совсем недалеко.

Но так приятно котиком свернуться

и ожидать свой кофе с молоком,

и новый день улыбчивый на блюдце.

Когда уверен – кофе принесёт

не абы кто, а самый ненаглядный,

то бренный мир из тысячи забот

с утра тебе покажется нарядным

от ощущенья - в мире не один

среди тревог и злых предубеждений,

а завтра вновь спасёт адреналин

от неудач, сомнений и от лени.

Неважно, что случится за окном

спустя полдня, к обеду или к ночи,

где кофе ждут, погода не причём

и наплевать, что вороны пророчат.

Но ждать – одно, другое же - в кровать

на блюдечке напиток настроенья

своим любимым утром подавать…

Какое это счастье, к удивленью.

***

****

Не думайте о времени – года,

спешащие в безоблачную вечность,

из наших душ не смогут никогда

забрать весну и юную беспечность.

Они не в силах справится с мечтой,

утихомирить детские желанья

со звёздами по оси внеземной

кружиться, сокращая расстоянье

от прошлого до будущих времён…

И что года нам, если февралями

никто из нас пока не осуждён

и по ночам не остаёмся сами,

а с памятью – во сне и наяву

счастливый миг удачи прошлогодней

вплетается в единую канву

с рождённым неизведанным сегодня.

***

****

Обними меня нежно,

обними меня сильно…

Мир безумства безбрежен,

только мы в нём бессильны

без объятий любимых

и поддержки надёжных

в необузданных зимах,

в перепутьях дорожных.

Подари ощущенье

невесомости мира

у рябины весенней

под сонеты Шекспира,

и тогда мир безумья

потеплеет немного -

разбегутся раздумья

по счастливым дорогам.

Обними, если хочешь,

на бульваре прилюдно,

в тишине среди ночи,

где неспящим уютно.

Обнимай ежечасно

с молодеющей страстью

и поймёшь, что прекрасно

жить в объятиях счастья.

***

****

Вставать с петухами, ложиться с рассветом,

по полю бродить даже в зимнюю вьюгу,

в апреле в лесу по весенним приметам

искать Водяного в промокшей лачуге.

Найти и устроить лесное застолье

с Ягой и русалкой, Анчуткой и Лешим.

Насытиться сказкой, славянским раздольем,

вернуться

          и ждать от кикимор депеши.

Пустые слова, что былинное чудо

сегодня не в моде и мы измельчали,

что время романтиков предал Иуда

и мы на смартфоны сменяли начало.

Найдётся любитель вставать с петухами,

ложиться с рассветом в ромашковом поле,

из сумрачной ночи своими руками

вытаскивать день молодой из неволи.

Обычаи предков живут и не верят

что новому веку романтик не нужен.

Он ждёт и сегодня, что вечером в двери

к нему постучится русалка на ужин.

***

****

Который год конец пророчит

язык змеиный, только зря -

за сотни лет не стал короче

последний вечер февраля.

У встреч по-прежнему разлуки,

у дней – седые вечера,

но обнимающие руки

слабей не стали, чем вчера.

Не изменилось ожиданье

неугомонности грачей -

к реке на первое свиданье

умчится мартовский ручей

как год назад, и вновь по кругу

из январей в июльский рай

часы помчатся друг за другом,

а ты в судьбу их собирай.

К чему пустые предсказанья?

Мир обновляется без нас:

к одним приходит увяданье,

к другим заветный звёздный час.

***

****

Запахла верба утренней росой.

Над позабытым богом полустанком

прошёлся дождик узкой полосой,

по клавишам ударила тальянка.

Проснулись почки, пережив сезон

печальных снов январского забвенья,

последний день февральский увезён

дрезиной на бессрочное храненье.

По рельсам, вроде, те же поезда,

но чаще из спрессованных вагонов

летят стихи, как будто из гнезда,

и крылья обретают на перроне.

Дорога к полустанку ожила.

Спешит по ней не только лишь смотритель,

но бархатно-весенняя пчела

в сиренево-мимозную обитель.

Огромный мир и маленький приют

минутных встреч и долгих расставаний,

но только здесь проезжим раздают

надежды на счастливое свиданье.

***