В июль…

От ночной аритмии и горьких пилюль,

монотонного боя домашних часов

убегу на неделю в цветущий июль,

чтоб насытиться песнями бойких щеглов.

Может, в поле некошеном или в ручье

потеряется энная дюжина лет,

и покажется, будто в объятьях ночей

я обратно семнадцатым летом согрет.

И захочется глупости рвать и метать,

мотыльком в облака или щукой на дно…

Только жаль, что весеннюю стройную стать

в середине июля вернуть не дано.

Но пахучей траве уступают года -

босиком по июлю сумеет любой.

Исцелит аритмию живая вода,

а хандру и болячки – вечерний покой…

Если лето поджарит набитый трамвай,

поползёт циферблат перегретых часов,

убегай на неделю в соломенный рай,

чтоб насытиться пеньем июльских сверчков.

***

Ты ангел мой…

Ты ангел мой, судьба моя и бог…

Не в небесах, а здесь, где ежечасно

приходится из тысячи дорог

одну искать, но ту, что неопасна.

Находишь ты, а я вслед за тобой.

И даже в битвах за щепотку рая

ты полководец, я же - рядовой.

Вот почему мы чаще побеждаем.

За первенство не спорим, не идём

на поводу у зависти и злости.

Не любим вечерами под окном

перемывать стареющие кости.

Тебе обязан за уютный дом,

за рандеву уже почти полвека,

что не прослыл бродячим босяком,

а удостоен званья Человека.

И на закате нынешнего дня

молю у неба, в принципе, немного –

чтобы ещё полвека для меня

ты оставалась ангелом и богом.

***

****

Не почудилось ли это,

будто мамина рука

подаёт мне на рассвете

ковш парного молока?

Ну, конечно, это было -

день субботний, кумовья,

детством пахнущее мыло,

ворох чистого белья.

И на лавке под окошком,

подперев его плечом,

кто-то мучает гармошку

прибауткой ни о чём.

Это было… в прошлой жизни,

век назад, давным-давно

там, где ты безукоризнен,

а что завтра – всё равно.

Где безоблачное лето

каждый день, наверняка,

дарит детству на рассвете

ковш парного молока.

***

****

Что легче верится делам,

давно усвоил…

Позвольте горе пополам,

так легче вдвое.

А ваша боль почти моя.

Совсем несложно

вдвоём за тонкие края,

зато надёжней.

Пускай скрываются права

за копирайтом,

перенасыщенным словам

не доверяйте.

И даже мне, пока вдвоём

три пуда соли

не уплетём, не наживём

свои мозоли.

Когда я стану только ваш,

то в час разлуки

не отдавайте, как багаж,

в чужие руки.

Перетерплю и доживу

до новой встречи…

Тогда доверьте рандеву

на целый вечер.

***

Снаружи и внутри

На поверхности часть, основное внутри.

Что на сердце – не каждый сумеет понять.

В голубые озёра хоть сколько смотри,

не откроет глубинные тайны печать.

В ускользающем взгляде не видно разлук,

под улыбкой блуждающей – боли потерь;

по вискам не понять, что бездушный паук

паутиной окутал желанную дверь.

Сколько там, под рубцами, язвительных слов,

недописанных строк и пропущенных лун,

ежедневных песчинок от злых языков,

что давно превратились в гранитный валун.

А при встречах взахлёб о счастливом вчера,

о заморских диетах, а то – ни о чём.

Полчаса ерунду выдаем на-гора,

но ни слова о том, как живётся вдвоём.

Привыкаем скрывать от себя и других

то седины и боль, то случайный успех.

И снаружи, обычно, для жадно-слепых,

а внутри - пережитое, но не для всех.

***

****

Вчера ушёл ещё один июль.

Кто может знать, на год или последний

покинул мир начищенных кастрюль

недолюбив,

             тихонько и бесследно.

Кому известно, встретятся ещё

на перепутье середины лета

июльский полдень с ласковым дождём,

да и сердечко будет ли согрето?

Но даже тот, кто снова через год

увидит ночь июльского разлива,

как мы, по звёздам в небо не уйдёт

и не увидит, как же там красиво…

Да и рассвет наш был неповторим.

Другим иные выпадут рассветы.

И через десять перемёрзлых зим

другое солнце просочится в лето.

У каждого единственный июль.

Чтоб он не стал в цепочке лет последним,

от безразличья счастье карауль,

тогда, глядишь,

                и не уйдёт бесследно.

***

Молитва

Не дай мне споткнуться, не дай оступиться

на скользком подъёме, ведущем к познанью -

мгновенно осудят двуличные лица,

и тут же злорадство растопчет призванье.

На солнце тщеславья не дай перегреться,

избавь от холодного льда безразличья,

оставь без изъянов горящее сердце -

ему же к лицу человечье обличье.

За слёзы невинных прости, если сможешь.

Виновен и я в них – позволил пролиться.

Не важно, что был на полжизни моложе,

ошибки остались на жёлтой странице.

Даруй мне друзей небогатых, но верных,

холщёвую скатерть с нарезанным хлебом

и стол на двоих в позабытой таверне

у моря надежды под ласковым небом.

И всё же…

             Оставь только то, что имею.

Без ноши желаний и проще, и легче

идти к совершенству по летней аллее,

пока не зажгутся прощальные свечи.

***

Дворик детства

Те же окна и портьеры,

тот же дворик и этаж,

только кто теперь поверит,

что он был когда-то наш.

Может, вспомнят,

                 но едва ли,

как две тени в поздний час

ежедневно убегали

от излишне зорких глаз.

Переулки, сандалеты

и по лужам корабли

в сногсшибательное лето

кисти юного Дали.

Запах снега, дрожь в коленках,

свежий след по февралю,

и размашисто на стенке:

«Светка, я тебя люблю».

Тот же город полуспящий,

тот же бархатный рассвет…

Только жаль, что в настоящем

нас с тобой сегодня нет.

***

Постижение

Вопрос извечный - что важнее:

найти бессмертие рубля,

постигнуть тайны Гименея

или в себе открыть себя?

Парить над пропастью сомнений,

идти, не ведомо куда,

искать изъян в предубежденье,

что наши годы – ерунда…

А для чего – никто не знает.

На чём замешан вечный бой?

Увы, вселенная без края

и не прикрыть её собой.

Одних заманивает бездна,

других, как мошек, яркий свет,

хотя и знаем - бесполезно

идти за тем, чего и нет.

Жизнь удивительна, и счастье

кому-то явится из книг

или на таинстве причастья

к тому, кто сам себя постиг.

***

****

Признайся, друг, и что тебе досталось

в наследство от исхоженных дорог?

Промокшая до ниточки усталость,

а может быть, седеющий итог?

Скорей всего –

                ни то, и ни другое.

Пути-дороги вьются между скал,

а ты душе заветного покоя

в исхоженном пока не отыскал.

Один покой нашёл у перевала,

другой случайно встретил по пути.

Ну, а тебе судьба накуковала

ещё полсвета с кем-нибудь пройти.

Пока несут натруженные ноги,

не упускай возможность убежать

от старого потёртого порога,

покинув полусонную кровать.

А если путь опасен или сложен,

попутчика в дороге успокой:

никто не знает –

                     завтра или позже

наступит преждевременный покой.

***

Вчера и сегодня

Года кору на старом тополе

от юной глупости избавили,

изъяны ниточкой заштопали

в полузабытом старом правиле.

На чердаки давно не тянутся

вихрасто-рыжие с гитарами.

Там голубей сменили пьяницы

как в одиночку, так и парами.

Забыты песни, даже пьяные.

Стихи тем более не ценятся.

В ходу искусственно-румяные

с чернильно-жёлтой заусеницей.

Под фонарями может встретиться

не синеокая красавица,

а перезрелая соперница,

что вряд ли трезвому понравится.

Мир изменяется и многое

в дне приходящем непонятного…

Жизнь измеряется дорогами,

и нет маршрута в ней обратного.

***

****

Три слоника на мамином шкафу…

Фарфоровое бабушкино детство

из прошлого, где каждый наяву

потрогать мог желанное наследство.

Частица незапамятных времён,

наивное и сказочное чудо -

то самое, чем я не обделён

ушедшим безвозвратно отовсюду.

Остались…

               не фигурки, а вчера;

не слоники, а мамины рассказы

о чудных довоенных вечерах,

в которые влюбился я не сразу,

а позже, в новолуние,

                                     во сне,

когда алмазы клянчил у султана,

зарю встречал у Хатхи на спине,

заигрывал с Багирой неустанно.

Не думал, что в последнюю графу

и мне придётся вписывать былое,

оставив по наследству на шкафу

вчерашнее, но самое родное.

***

Двое

Не пойму ни тебя, ни себя я -

то ли двое нас, то ли одно?

Ты живёшь, ежедневно влюбляя,

я влюбляюсь и тут же на дно

потому, что теряюсь в догадках -

ты реальность, а может, во сне

появилась восточной загадкой,

не понятной ни богу, ни мне?

То ты счастье моё, то кручина,

то заветное имя в бреду…

Почему молчаливый мужчина

при тебе вдруг несёт ерунду?

То мой сон, то посланница рая,

то судьбы путеводная нить…

Почему без тебя умираю,

а с тобой - не решаюсь ожить?

То из осени ты, то из мая,

то печаль, то желанная весть.

Я и знаю тебя, и не знаю,

но живу, потому что ты есть.

Перед завтрашним днём не завоем,

не боимся заснеженных зим.

Будь что будет…

             Нас всё-таки двое…

А вдвоём и пургу усмирим.

***

****

Ну, как вернуться бы назад

на шаг или на два,

где не окрашена в закат

пахучая трава;

где тучам несколько минут

отводится жарой,

а босоногие бегут

за юностью гурьбой?

Но лучше всё-таки - на год

туда,

              где невпопад,

не по уму, наоборот,

наощупь, наугад.

Зато удача - впереди,

а вечер – пять минут;

что пожелаешь обрести,

то крылья принесут;

где бестолковость неправа,

но ты не виноват…

И не окрашена листва

в багрянцевый закат.

***

****

Не белый ангел, но и не злодей.

Не одинок, но вне собачьей стаи.

Закруженный метелицей идей,

живу июнем, выращенным в мае.

Подстреленный? Быть может, но слегка -

навылет, и сквозит уже полвека

романтика. И крутят у виска

надменные наследники Гобсека.

Что не богач, так это ерунда -

не потерять того, что не имеешь.

Хватает мне уютного гнезда,

зато в него не заползают змеи.

И крылья есть, пока не потерял.

Не разучился чувствовать и слышать,

искать в ночи любовный идеал

и, находя, спускаться в сон по крышам.

Не образец, но всё же не злодей…

Из той породы, что всю жизнь летают.

Но лишь при них становится теплей,

когда зима не уступает маю.

***

****

Надеюсь, что кем-нибудь стану.

Дойду, доживу, дострадаю.

Назло подколодному клану

вольюсь в белокрылую стаю

таких же, как я, непонятных,

неправильных и непокорных,

живущих на солнечных пятнах,

а то между строк стихотворных.

Достигну,

                  хотя и неважно,

чего же достигну в итоге.

Важней на кораблик бумажный

взойти, убежав из берлоги,

и влиться в команду ершистых,

таких, как и я, окрылённых,

неравнодушных и чистых,

и в новое утро влюблённых.

Уплыть, улететь,

                         а иначе

зачем появляться на свете?

Уж лучше слегка напортачить,

чем стать и не тем, и не этим.

***

****

Если новый день несносен,

до обеда льют дожди,

это значит, кто-то осень

не прижал вчера к груди.

Не заметил,

                 не услышал

ни печали сон-травы,

ни пронзительных двустиший

в тихом шорохе листвы.

Не обнял,

               не приголубил

опечаленную грусть

и стихи свои у дуба

не прочёл ей наизусть.

Не нашёл слова признанья

лету бабьему,

                        к тому ж

ни намёка на желанье

прогуляться между луж.

Оттого и дождик плачет,

оттого и день не мил…

А могло бы быть иначе,

если б осень полюбил.

***

****

Скоро листья перестанут

на качелях развлекаться,

разобидятся на ветер

и запрячутся под шаль,

в белоснежную сутану

спрячут ветки чудо пальцы

и умчится эта осень

от меня с тобою вдаль.

Не хотелось, но придётся

распрощаться с позывными

улетающих из лета

предпоследних журавлей,

и признать, что руки солнца

днём становятся другими -

их объятья с каждым часом

безразлично-холодней.

Через месяц или раньше

заморозятся туманы,

переселятся под крыши

озорные стрекачи,

а затем - полгода фальши

в белоснежных икебанах

и опять с тобой до мая

мы окажемся ничьи.

***

Переводы стихов Н. Дика на украинский Т. Жихаревой

Опасное лето

Верить клятвам курортного лета опасно -

легковесное слово умчит за моря,

лишь насытится вдоволь напитком соблазна,

превращая надежды в слезу октября.

Не приходится верить и бабьему лету -

обещает, но сил на объятия нет.

Ожиданьем душа кое-как, но согрета,

на руках же –

                        в плаксивую осень билет.

И июль может в зиму за ночь превратиться,

если в солнце влюбиться –

                                 лучи обожгут.

На рассвете исчезнет лучистая птица,

превращая влюблённость в людской пересуд.

Кто из лета в сентябрь… без ночных обещаний,

фантастических клятв и закрученных слов

по ступеням судьбы, по шлифованной грани,

тем суровый ноябрь,

                            ну, совсем не суров.

Научиться б с умом и влюбляться в июни,

и на солнце смотреть, и встречать сентябри…

Только кто устоит перед нежной певуньей

или перед лучом восходящей зари?

***

А надо ли?

Скажите вслух: «Кто ищет, тот найдёт»,

не уточняя, где искать и что же,

отправится по дебрям идиот

и вылезет, упорствуя, из кожи.

Зато с утра, зато быстрее всех.

А что искать - неважно бедолаге.

Хватило бы лишь денег на успех,

да светлый путь не преградили шпаги.

Блестела бы заветная мечта,

дорога в облака бы поднималась,

в удачу дверь была б не заперта

и не догнала б по пути усталость…

Перевернет полсвета,

                               а зачем?

Найти беду, разлуку и потери?

Остаться перед осенью ни с чем?

А может быть пословицам не верить,

не понимая – что и почему,

чего искать и надо – ли такое

в пучине каждодневной одному

для полного душевного покоя?

***

****

Кто может каждый вечер восхищаться

малиновым полотнищем небес,

для влюбчивых у месяца-скитальца

выпрашивать созвездья на развес?

Под осень через пазлы паутинок

увидеть не седые облака,

а сказочно-загадочный барвинок,

летящий в сентябри издалека.

Кто может разговаривать с цветами,

раскрашивать скучающие сны

и укрывать декабрь лепестками

запрятанной за пазухой весны?

Завязывать разорванные струны,

настраивать на завтрашний апрель

и счастью, что блуждает в новолунье,

открыть всего единственную дверь.

Завидую я тем, кто это может…

Кто верит в бескорыстие чудес,

и остается чуточку моложе

вечернего полотнища небес.

***

****

Не прочь ещё один октябрь

увидеть в полночь у порога,

и чтоб фонарный канделябр

ему подсвечивал дорогу

туда, где вновь хмельной сосед

под кроной выцветшей берёзы

над патефоном прошлых лет

распустит жалостные слёзы.

Не прочь ещё раз пережить

и этот день, и день вчерашний,

надеть мальчишескую прыть

и ощутить себя домашней

горбушкой хлеба из печи,

или рыдающим полночи

огарком худенькой свечи

у многозначных многоточий.

Да что греха таить –

                               не прочь

ещё раз в молодость влюбиться,

и вёснам будущим помочь

омолодить пустые лица,

перешагнуть через года,

оставить осень для другого,

чтобы остаться навсегда

невозвращенцем из былого.

***

Самоирония

Что читателей немного,

в этом я не виноват.

Не судите слишком строго,

но не тянет на разврат;

да и маты в писанине

не найдутся, не ищи…

Только в небе тёмно-синем

мысли клином – для души.

Что поделать, не умею

о потерянной любви,

размусоливать кисею

не умею, хоть реви.

По заказу и по моде

не состряпает рука;

да и то, что хмель заводит

не смогу, наверняка…

Ну, а если что зацепит,

то строка придёт сама,

разорвёт любые цепи,

доберётся до ума

и заставит передумать,

пережить, перечитать

бедняка и толстосума

перед тем, как лечь в кровать.

Не судите – не повинен,

что стихи не хороши…

Просто в небе тёмно-синем

мысли клином - для души.

***

Мне бы…

Не по мне голубо́чки и ласточки,

да газончики в строгую линию,

и тем паче признания бабочке

что с ресничками в бархатном инее.

Не приемлю слащаво-ласкательно,

размусолено или заучено.

Мне пожёстче бы, но проницательно,

о забытом поэтами будничном.

Чтобы в душу незримыми стрелами,

по живому, но робко-молчащему,

нестандартными строчками, смелыми,

обнаглевшее зло не щадящими.

Да поярче, чтоб слепло бездушие,

расползались по норам горластые,

и чтоб видели в гору идущие -

не везде ещё доллары властвуют.

Пусть поэты любуются веснами,

и луной, и ручьями звенящими,

но нельзя, чтоб осталось бесхозное

наболевшее - робко-молчащее.

***

****

Отгородиться можно от людей,

но от себя нельзя отгородиться,

пока в душе израненную птицу

не растерзает эгоист-злодей.

Пока живое теплится внутри,

а зеркала роднятся с отраженьем,

проявятся гнилые убежденья,

ты только в зазеркалье посмотри.

И если в нём на месте двух озёр

увидишь замерзающие лужи,

кольнёт внутри - а вряд ли миру нужен

стареющий напыщенный позёр.

Легко отгородиться, но зачем?

Неравнодушью не нужны заборы.

Где истина рождается при споре,

там остаются домыслы ни с чем.

Пусть отраженью в узелках морщин

всегда с утра мерещатся то птица,

а то слегка седой гардемарин,

кем и сегодня можно бы гордиться.

***

****

Выпить море бы – не пьётся,

влезть на гору - силы мало;

улететь вдвоём на солнце,

но сединам не пристало.

Закатить бы голенища,

щегольнуть бы, но, похоже,

что мундир давно не чищен

и, скорей всего, изношен.

Неужели отлетался

и неужто крылья сдали?

Но недавно ж в темпе вальса

мы на них кружились в зале

и казалось, будет вечно

на двоих слегка за сорок,

а наивная беспечность

путеводной отговорок.

Накружилась и устала,

поседела поневоле…

Но прожить её сначала

вряд ли кто-нибудь позволит.

***

А что остаётся?

Разойдутся, исчезнут, иссякнут…

Что изменится после ушедших?

Не наступит ли век бесконтактных

или хуже того - сумасшедших?

Не завянут ли чувства и мысли,

не замолкнут ли строки сонетов,

захотят ли душевные письма

за любимыми мчаться по свету?

Но в ладонь не вмещаются реки,

не смолкают горластые птицы,

и сонеты из прошлого века

не стираются с жёлтой страницы.

Не зависят от времени ноты,

вне эпох и святые творенья,

а шедевр безупречной работы

не постигнет людское забвенье.

Что уходит, а что остаётся,

перейдя по наследству живущим:

от одних – рукотворное солнце,

от других - не ушедшие души.

***

****

Новомодне-ряженых в избытке,

перебор смотрящих свысока,

а скрипучей маминой калитке

поклониться некому пока.

Не везёт черёмухе кудрявой -

ей давно тальянки не поют,

и покинул старую дубраву

хмурый Леший, не найдя приют.

За державу всё-таки обидно -

в чьих руках стальные удила?

Мчится тройка, только вот не видно,

чтоб Россия-матушка жила.

Перешиты сказки и былины

то под Запад, то под ерунду.

Посему и стае голубиной

в небесах летать невмоготу.

Так охота, чтоб не растащили

то былое, что пока живёт,

и хватало у державы силы

продолжать намеченный полёт.

***

****

Часы уходят в полночь. Тик и так.

По-будничному тихо и бесшумно,

чтоб не заметил влюбчивый простак,

как исчезает в прошлом полнолунье.

От громадья немыслимых идей

часы уходят молча, безвозвратно –

бесценному мгновенью неприятно

следить за перепалкой, кто важней.

Спешат часы в пространстве пустоты

попутками добраться до конечной,

чтобы успеть запрятать под зонты

то, что уйдёт когда-нибудь навечно.

Мгновенье за мгновеньем. Тик и так

проходят. Но бывает за минуту

вторая жизнь вручается кому-то

за то, что дни не тратил на пустяк.

Но сможет ли счастливчик на пути

избавить душу от коварных петель

и от себя вчерашнего уйти,

чтобы увидеть то, что не заметил?

***

****

Но не всем же болеть стихами.

Кто-то должен рождаться Музой,

чтобы крылья взлетали сами,

не считая полёт обузой.

Для двоих заболеть – удача;

для себя же – не видеть света.

Одиночке полдня до плача,

а в объятьях душа согрета.

Так предписано – жить по парам.

Если строчка кого-то лечит,

то поверьте, всю ночь недаром

два крыла разрывали плечи.

Если чувства уходят в песни,

то кому-то их надо слышать.

Но приятней полночи вместе

под гитару на старой крыше.

Можно снова простыть стихами

и повторно родиться Музой,

если в паре закружит с вами

кто-то юный из ретро-блюза.

***

****

Незаметно стал не нужен

тайный лаз в чужом заборе,

самодельный флот на луже

за селом у косогора.

Перед сном уже не надо

разрабатывать маршруты,

и к луне по звездопаду

неохота почему-то.

Повзрослевшему неважно,

что деревья стали ниже,

а на лайнере бумажном

не добраться до Парижа.

Босоногое умчалось

незаметно в чьё-то лето,

вместо этого реальность

нам вручило по билету

в ежедневное, в гнилое,

где желанное размыто,

а наивное былое

у разбитого корыта.

***

****

Вы лепили из прошлого,

непричёсанно - жёсткого

нереально хорошего

с бархатистою шерсткою;

без сучка и задоринки -

бессловесного паиньку,

приручённого дворника

с закипающим чайником.

Вам хотелось послушного

и по маминой выкройке,

получилось – бездушное,

совершенно безликое;

никому непонятное,

бархатисто-пушистое -

то ли кукла кроватная,

то ли чудо ветвистое.

Вы лепили, не думая

ни о чём, и, по-вашему,

только ночи безлунные

предначертаны падшему…

Не дошло, что нелепицей

ублажают Нечистого,

а мужское не лепится

из безлико-пушистого.

***

****

Три недели уже декабрится,

а погода за майские вожжи -

то под рёбра заржавленной спицей,

то коленями годы итожит.

Заигралась в апрельские игры,

да и села не в зимнюю тройку.

А сезон–то весенний проигран

декабрю с новогодней настойкой.

Не артачься, родная, сдавайся.

Надоела промокшая слякоть.

Нам бы снега для белого вальса,

а не с нытиком сереньким плакать.

Нам бы плечики с шалью пуховой,

расписные сапожки под сказку,

пару чарок настойки медовой

и с горы молодецкой в салазках.

Каждый месяц по дням и минутам

перемерен, расписан и сложен…

Интересно, весенним маршрутом

в новогодье хоть кто-нибудь сможет?

***

****

Я опоздал на полстолетья

в страну не выросших берёз,

где никогда не гонят плетью

из лета бабьего в мороз.

Там из окна не видно скуки,

а в январе цветущий май

за пять минут сумеет руки

согреть, лишь солнце обнимай.

Не рассчитал, промчался поезд

без остановки, и меня

никто росою не напоит

и не посадит на коня.

А как хотелось бы по лужам,

чтоб футов десять за кормой…

Но парусам навряд ли нужен

не первой свежести – хромой.

Не попадают в детство дважды,

и босоногий адмирал

в страну корабликов бумажных,

увы… на вечность опоздал.

***

****

Для двоих совсем нестрашен

вечер зимнего покроя…

Если в полночь тени башен

вдруг короче станут втрое,

между стен и спящих окон,

на брусчатке в снег одетой,

для двоих луною соткан

звёздный путь в просторы лета.

В гололедицу - удобней,

с гор обрывистых – надёжней…

Двум влюблённым ветер злобный,

что очаг в избе таёжной,

и способны только двое

убежать, держась за руки,

от коварности покоя

и бессмысленности скуки.

***

Не покидай меня…

Заледенелые слова

на грустный город…

Душа в груди полужива,

морозит холод.

Не обогреть, не пожалеть

никто не сможет.

По январю оставлен след,

но лишь прохожим.

Для одиночества полёт

не пригодится -

кто за собою позовёт

больную птицу?

И замороженные сны,

как чёт и нечет -

воспоминания весны

уже не лечат.

Остаток дней покроет лёд,

замёрзнут окна;

душа в плаксивость попадёт

и в ней промокнет,

заледенелые мечты

упрутся в финиш…

Всё так и будет, если ты

меня покинешь.

***