Форум

 - Отец, - произнёс Вий Змеевич, ворвавшись в покои повелителя Подземного Мира, - что-то неспокойно мне. Чую, предстоит великая битва.

Индрик Змей, усмехнувшись, сказал:

- Тебе вечно какие-то напасти мерещаться. Подумай сам, кто решится, в здравом уме, напасть на Подземный Мир. Даже просто  подойти  незамеченным никто не сможет - тут же наши шпионы обо всём донесут. А если и проникнет кто, так могущественнее нашей армии нет нигде, ни в Поднебесном, ни в Небесном Мире.

Он презрительно посмотрел на сына и, махнув рукой, произнёс:

- Иди лучше с матерью поговори. Она дюже любит всякие такие разговоры про пророчества на предчувствия. А мне делом надо заниматься. Некогда с тобой попусту лясы-то точить.

Змий Змеевич, в сердцах сплюнув, развернулся и вышел из покоев отца. А Индрик Змей, даже не глянув на него, протянул руку к потайной дверце в стене пещеры и достал оттуда ларец. Когда он открыл его, то в покоях сразу же стало светло как днём от частицы первой Персти.

- Вот она моя хорошая, - тихо произнёс повелитель Подземного Мира, - пока ты у меня, ничто и никто не сможет уничтожить моей власти.

Вий Змеевич хотел поведать отцу о сбежавшем ученике мудреца, да передумал, затаив глубоко в чёрном сердце обиду. Он решил пойти к матери и всё ей рассказать.

"Достаточно уже поправил он! Я  устал от его постоянных насмешек! Да и мать моя заслуживает большего уважения! Если бы отец почаще к ней прислушивался, то мы бы уже давно расквитались со Сварогом и его отпрысками! Нет же, он считает себя умнее и хитрее всех! Строит всякие глупейшие планы! Двенадцать раз подряд они проваливались на корню, а мне с остатками армии приходилось спасаться бегством! Этого позора я никогда ему не прощу!  Пора уже мне самому править Подземным Миром!" - подумал Вий Змеевич  и оскалил зубы в злобной усмешке.

- Матушка, - сказал он, войдя в покои Параскеи, - чую я битву великую.

Повелительница Подземного Мира встала с кровати и подошла к нему.

- Сынок, я давно это видела, да только твой отец меня не слушает, - произнесла Параскея, - сила, что вознамерилась пойти против нас, велика и могуча. А возглавляет её брат твой средний, Волха. Сам Перун с братьями готов на его защиту встать.

Услышав это, Вий Змеемич рассмеялся. Параскея в недоумении посмотрела на него. Увидев это, сын Индрика Змея воскликнул:

- Матушка, но ведь Волха один не сможет победить всю нашу армию! А супротив меня он как комар против сапога!

Параскея с сожалением на него посмотрела и произнесла:

- Сынок, не стоит тебе недооценивать брата. Как-никак, вы с ним одной крови. Да и талантами недюжими он обладает. Но не только Волха опасен! Есть в его дружине один мудрец, что триста лет уже на свете живёт. Ведь именно он смог заставить обратиться в бегство отца твоего, что не под силу было ни одному живому существу.

Услышав про старика, Вий Змеевич аж затрёсся от злости.

- Опять этот мудрец! Мне так хочется из него все соки жизни выпить! Он один целой армии стоит! Вот с кем повозится придётся!

Потом, немного успокоившись, продолжил:

- А ведь у нас в руках был его ученик, сын рыбака Сорвигора Святогор. Да Хруст наш маху дал - вместо заколдованных цепей обычными приковал. Вот парень и сбежал. А карлик, не выдержав гнева моего, дух испустил.

Параскея встрепенулась:

- Лазутчик Волхи внутри нашей  вотчины?! Сынок, это очень опасно! Срочно прикажи отыскать его! Пусть слуги всё верх дном перевернут, в каждую щёлочку заглянут! Он ведь может принять любой облик!

Вий Змеевич, усмехнувшись, ответил на это:

- Да я сам его в порошок сотру!

Парскея покачала головой, но ничего не сказала. А Вий Змеевич, полностью уверевовав в свою непобедимость, вышел из её покоев.

Никто из них и не заметил маленького паучка, висевшего над ними. Святогор, до этого, уже побывал в покоях Индрика Змея и видел, где тот прячет сокровище Сварога. А теперь, услышав разговор Вия Змеевича и Параскеи, поспешил навстречу воинству Волхи Всеславьевича. Правда, теперь двигался очень и очень осторожно. Ведь сын Индрика Змея уже приказал слугам искать беглеца.

Серый Волк превратился в тень и расстаял в воздухе. А Волха Всеславьевич простёр руки над воинством своим и тут же оно обратилось в маленьких мурашей. А сам комариком обернулся и полетел врерёд.  Мураши  выстроились в одну линию и быстро-быстро побежали ко входу в Подземный Мир.   Достигнув трёхпудовой железной двери с семипудовым замком, они  пролезли в щель и вскоре были внутри вотчины Индрика Змея. Богатырь вернул им человеческий вид, а сам полетел к покоям Индрика Змея. Вслед за ним, никем не видимая, полетела тень Серого Волка.

Ангел

Было это или не было - мне не ведомо. Вот только люди сказывают, что жили под Муромом,   в одной глухой деревеньке, что у самого дремучего леса, две вредные старушки: Ефраксинья и Евлампия. На всём белом свете не было никого, кто мог бы ужиться с ними.

Всё было старушкам не по нраву: и солнце слишком жарко палит, и ветер очень громко шумит, и  дети вообще ничего, кроме крика, не умеют делать, а собак так вообще надо топить щенками ещё.

Да и между собой-то они не всегда договориться могли, хоть и жили в одном доме. Вот поссорятся, накричатся  чуть ли не до хрипоты, разойдутся по углам и сидят дуются друг на друга. День проходит - не шелохнутся, вечер ночью сменяется - тишина. Никто не хочет первой  на тропу мира выходить из-за гордыни своей. Но, голод-то не тётка, да и печь сама собой не растопится, а вода из колодца в ведро не наберётся и в дом не прискочет. Ефраксинья за что-то одно примется, Евлампия другим займётся, пытаясь даже взглядом не встречаться с соседкой. Да ведь не зря говорят, что труд, ради общего дела, объединяет. Вечером уж вновь сидят на скамейке да кости всем и каждому перемывают. Все стараются побыстрее скрыться от их, не по-старушачьи, зорких глаз и острых язычков.

Однажды летом старушки, как обычно, сидели у дома на завалинке. Весело чирикали воробьи, копошась в траве. На крыше о чём-то своём  переговаривались  аисты. Во дворе, перед домом, бегали соседские ребятишки. Где-то залаяла собака и вскоре ей ответили соседские псы. Вот на дороге появилась телега, которую с большим трудом тащила  старую гнедая  кобыла. Вдруг она остановилась и посмотрела жалобно на хозяина - такого же старого деда.

- Н-но, родимая, - просил её возница, - ещё чуточку осталось до дому.

Кобыла фыркнула и покорно продолжила свой путь.

- Ой, не могу, - сказала, махнув рукой, Евлампия, - Кузьма со своей Ласточкой. И кто кого везёт?

Ефраксинья хотела что-то ответить ей, да тут из соседнего дома выбежала девушка и, оглядываясь, устремилась к лесу.  А вслед за ней выскочил парень. Он подождал, пока она скроется за деревьями, а потом спокойно пошёл в лес.

- Ты смотри-ка, подруженька моя, этот Кузьма, Игната-кузнеца сынок, опять к девке Петра-мельника чуть ли не под юбку смотрит! Стыдоба одна! - возмущалась Ефраксинья, грозя морщинстым кулачком парню.

Только хотела Евлампия слово вставить, как на дороге появился пьяный мужичок. Он еле-еле переставлял свои ноги.

- Да ты на Егора-пастуха посмотри! - проворчала Евлампия, - Третий день кряду как Илья-сапожник ходит! Ни стыда, ни совести!

Ефраксинья лишь кивнула в ответ. Вдруг послышалось весёлое повизгивание. На соседский огород, вырыв яму под забором, пробрался поросёнок.

- Ой, смотри, - сказала  Ефраксинья, - опять этот хряк Авдотьи в огород Парамона-плотника залез.

Евлампия и бровью не повела. Она во все глаза уставилась на деревенского священника.

- Глянь-ка, -  сказала  Евлампия, - отец Ануфрий от Марфы, Федула-конюха жены, довольный, словно кот мартовский, выходит. А пузо, пузо-то впереди него идёт!

Незаметно наступил полдень, небо затянулось тучами и стал накрапывать дождик. А вскоре пошёл настоящий ливень. Старушки, как ошпаренные вскочив, побежали домой. Переодевшись во всё сухое, поставили самовар и вскоре пили чай, сидя перед окном.

- Ох, ну и погода, - проворчала Ефраксинья.

- Ты права, подруженька, такого ливня давно уж не было, - вторила ей Евлампия.

Лило, не переставая, как из ведра, как будто бы кто-то там, высоко в небе, сломал плотину реки и вся вода полилась на землю, дабы всё кругом затопить. На улице было пусто и тихо, даже собаки перестали лаять. Ефраксинья взяла спицы и клубок овечьей шерсти, а Евлампия пяльце и иголку с ниткой. Дети у них уж давно выросли и разъехались по Руси, а внуков они так ни разу и не видели. Обижались одно время, да вскоре свыклись. Поняли, что сами всему виной. Ведь  и детям от них, ой как, доставалось. Вот и вязала носки, да варежки Ефраксинья себе и Евлампии. А подруженька её вышивала цветы, деревья, да животных диковинных, дабы глаз смотрел и радовался.

Наступил вечер. Евлампия сходила за водой и дровами. Вскоре в Русской печке весело горел огонь. А Ефраксинья принялась готовить ужин. Пока она возилась у печки, Евлампия решила немного прибраться  в доме.

Вдруг кто-то постучал в дверь. Соседки переглянулись. Гостей они не ждали, да и не ходил к ним никто, кроме отца Ануфрия, да и то лишь на Пасху, да Рождество.

- Поди посмотри, кто там, - сказала Ефраксинья.

Евлампия подошла к окну, но было так темно, что глаз сломать можно.

- Кто там? - спросила она.

За дверью кто-то взвизгнул, потом послышалось конское ржание. Евлампия быстро подскочила к печке и схватила ухват. А Ефраксинья, перекрестившись перед Николаем Угодником, прихватила тяжёлую чугунную сковороду.

- Эй, а ну-ка уходите, по добру-по здорову! - крикнула Евлампия.

- Не чего шастать, на ночь глядя! Добрые люди все уж спать готовятся! - воскликнула Ефраксинья.

За дверью кто-то тихо зашептался, а потом послышался детский голосок:

- Пустите меня, пожалуйста, тётеньки. Я очень устала и проголодалась.

Подруженьки переглянулись. Ведь обе слышали несколько голосов. А значит, либо тот, кто за дверью, обманывает их, или ветер с ними злую шутку шутит.

- Пустите меня, пожалуйста, я вся насквозь промокла, - вновь послышался голос девочки.

На этот раз кроме неё никто больше и не говорил. Решив, что до этого им просто послышалось, Евлампия поставила ухват на место и открыла двери. На улице оказалась маленькая девочка. Она вся насквозь промокла и сильно дрожала от холода. А из глаз её текли ручьём слёзы.

- Заходи-ка побыстрей, девочка, не пускай в дом ветер с дождём, - проворчала Евлампия.

А Ефрасксинья, отложив в сторону сковороду, стала внимательно разглядывать незваную гостью. Вскоре она убедилась, что раньше никогда её не видела. Девочка вошла в дом и Евлампия закрыла за ней дверь.

- Подойди-ка поближе к огню, да сними мокрую одёжку. А то так и заболеть легко, - предложила Ефраксинья.

От детей у них осталась кой-какая одежда. Вскоре девочка сидела перед печкой в сухой одежде и наблюдала за перешёптывающимися поленьями. Евлампия накрыла на стол, а Ефраксинья положила в тарелки картошку с зеленью и бараньи ноги с чесноком.

- Садись, девочка, да покушай, - предложила она.

Гостья, сев за стол, жадно набросилась на еду. Ефраксинья с Евлампией во все глаза смотрели на это диво. Видно, девочка давно уж не ела сытно. Они стали ей подкладывать добавку. А сами даже по еду и позабыли. Когда девочка насытилась, Ефраксинья спросила её:

- А теперь, милая, расскажи нам, откуда ты?

Евлампии тоже до смерти это было интересно. Девочка посмотрела на них и снова у неё потекли горючие слёзы. Даже у таких вредин, как подруженьки, сердца растаяли. Они подсели по бокам к девочки и стали её гладить по головушке да успокаивать. Вскоре девочка успокоилась и всё рассказала:

- Были у меня и батюшка с матушкой, и сёстры с братишками. Жили мы в большом светлом доме в любви да ладе. Матушка день-деньской то у печки, то у прялки. Батюшка в кузне всё время пропадал. Старшие братья с сёстрами в поле работали. А младшие в люльках голосили. Я и за ними приглядывала, и матушке помогала. Когда батюшка возвращался домой, а братья с сёстрами с поля, мы садились за один большой стол и, помолившись Николая Угоднику, ужинали.

Больше всего на свете я любила Рождество и Пасху. Ведь в это время мы всей семьёй  веселилась и дарили друг другу подарки. А потом я со старшими братьями и сёстрами шла на гулянья. Катались на каруселях, качались на качелях и даже ездили на тройке с бубенцами. А потом возвращались домой и, перед сном, загадывали наши самые сокровенные желания.

И вот однажды, в самый канун Рождества,  к нам в дом на ночлег попросились три незнакомца. Мой батюшка был человеком с добрым сердцем и не смог им отказать. А матушка тут же усадила за стол и накормила досыта. А я вместе со старшими братьями и сёстрами тихо сидела, ожидая рассказов о невероятных приключениях. Насытившись, гости о многом нам поведали.

Оказалось, что они прошли чуть ли не полсвета. Спасались от  ужасных зелёных ящериц, что целиком поедают людей. Бороздя Далёкий Океан, видели громадных рыб, величиной с целый дом, что испускали прямо из спины гигантские струи воды. Ездили по пустыне на диковинных  лошадях  с двумя горбами.

Мы сидели, открыв рты, и не упускали ни одного их слова. А они, устав от долгой дороги и разговоров, вскоре уже заснули крепким сном. Матушка и нам велела ложиться.  А потом и сама с батюшкой угомонилась.

Всю ночь мне  снились какие-то чудовища, смотрящие ужасными горящими глазами. Они грозно шипели и пытались схватить меня, но я всё время убегала от них.

Когда же наступило утро, то ночных гостей в домене оказалось. Я вскочила и побежала к колодцу умываться. А когда вернулась, то поняла, что никого, кроме меня, в доме нет. Все куда-то исчезли, даже младшие братья с сёстрами. Я побежала их искать, спрашивая у встречных, не видали ли они мою семью. Но никто ничего путнего сказать не смог.

Вернувшись домой ни с чем, я упала на лавку и тут же забылась тяжёлым сном.

- Доченька, - вдруг позвал меня кто-то.

Я открыла глаза, но никого рядом не было. Подошла к Николаю Угоднику и попросила его заступиться. Потом снова заснула. И во сне увидела матушку. Она шла, сгибаясь до самой Матери-Сыра-Земли, под тяжестью тяжеленного коромысла.

- Мамочка! - закричала я.

Но она меня даже не услышала. Тогда я побежала к ней. Но стоило мне только приблизиться, как она тут же растаяла в воздухе. Я упала на землю и горько заплакала.

- Не плачь, девочка моя, - вдруг раздался голос батюшки.

 Я подняла глаза и увидела его. Он был весь прозрачный, словно из стекла сотворённый.

- Батюшка, куда вы все пропали? - спросила его.

- Нас пленили злые люди, которых мы приютили на ночь, - тихо ответил батюшка.

- А как вас спасти? - спросила его.

Батюшка тоскливо на меня посмотрел и ответил:

- Это невозможно, милая. Нас уже давно нет на свете белом. Знай, что те незваные гости есть злые колдуны. Они ходят по свету и похищают души добрых людей, а злых берут себе в услужение.

Он ласково посмотрел на меня и растаял в воздухе. А я расплакалась с горя. Ведь стала полной сиротинушкой.

Когда наступило утро, я собрала себе еды в дорогу и пошла куда глаза глядят. Всякие люди попадались. Кто-то кормил и ночлег давал. А кто-то и палкой прогонял, называя нищей попрошайкой. Долго ли коротко ли я ходила, не знаю - счёт дням потеряла. Но однажды забрела в сад чудесный. Отовсюду разносились райские голоса птиц и благоухали цветы. Там росли такие деревья, какие и во сне не увидишь. А по веткам ползали смешные животные, похожие на человека. Они, увидев меня, весело загалдели. Потом трое из них спустились и угостили вытянутыми фруктами с жёлтой кожурой. Признаюсь, съев один, я захотела ещё и ещё. А мои новые знакомцы всё угощали и угощали. Наконец, насытившись, я довольная села на траву. Мне было так тепло и сытно, что не заметила, как заснула. А когда проснулась, то вокруг всё изменилось. Птицы больше не пели, цветы не благоухали, даже деревья с травой исчезли. Поискала знакомцев, но и их не было. Вот тогда мне стало очень страшно. Я закрыла глаза и стала молить Николая Угодника спасти меня.

- Ты как посмела войти в мой волшебный сад, смертная! - вдруг раздался чей-то злобный голос.

Я оглянулась и замерла от ужаса. Прямо за моей спиной стояло огромное рогатое чудище, с пылающими яростью глазами, исторгающее из ноздрей пламя.

- Чего молчишь, смертная? Испугалась? - спросило чудище.

Я не могла и слова вымолвить. Лишь кивнула в знак согласия. В тот же миг чудище исчезло, а на его месте возник старик с длинной седой бородой.

- Не бойся, милая, я не причиню тебе зла, - произнёс он, - ведь у тебя доброе сердце и чистая душа. Ответь мне, почему ты одна?

Я, придя в себя, горько заплакала и обо всём ему поведала.

- Знаю я этих лиходеев, что семью твою извели, - произнёс старик, - они уж как пятьсот лет людьми не являются. Не берёт их ни Рай, ни Ад, за грехи тяжкие. Вот и ходят они по свету белому, творя зло. Но есть и на них управа.

Он замолчал и внимательно посмотрел на меня.

- Дедушка, расскажи о ней, пожалуйста, - попросила я.

- Вижу, ты храбрая девочка, - сказал старик, - слушай внимательно. В пяти верстах отсюда стоит Алатырь-камень. Ты дойди до него, да знак Перунов, ввиде молнии, начерти нём. Тут же Алатырь-камень с места сдвинется, а под ним ход откроется потайной. Не бойся, смело ступай туда, но не оборачивайся. А как свет впереди увидишь, так к нему поспеши. То пылает Жар Цвет Перунов,   который  любое детище кромешной Тьмы уничтожить может. Хватай его и беги, что есть силы. Будут за тобой чудища гнаться, но ты не оборачивайся. Как выберешься на землю, скажи: "Замкнись, Алатырь-батюшка" Тут же камень на место своё и встанет. А ты нарисуй прутиком круг, встань внутрь его и скажи: "Ветра буйные, ветра сильные, отнесите меня в Страну Дальнюю, прямо ко дворцу злобного Злотоуста Чёрного" Тут же окажешься там. Осторожно проберись во дворец и затаись. А как соберутся вместе обидчики твои, так ты выскочи и, достав Жар Цвет Перунов, скажи: "Горите, поганые, в пламени праведном"

Я поклонилась ему до Мать-Сыра-Земли и в долгий путь отправилась. Как добралась до Алатырь-камня, то всё по совету мудреца совершила. А после, нарисовав круг, вместе с ветрами буйными перенеслась в Страну Дальнюю. Тихо, словно мышка, пробралась во дворец и ждать обидчиков стала. Сколько времени прошло - не ведаю. А только не стерпела я, да и заснула.

- Да, богатый урожай душ мы с вами собрали, - вдруг сказал кто-то, разбудив меня.

- Но нам этого мало для вечной жизни, - ответил на это другой.

- Так мы же всё равно на бессмертие обречены проклятием, - сказал третий.

Не стала мешкать и, вынув из туеска Жар Цвет Перунов, выскочила из укрытия.

- Горите, поганые, в огне праведном! - громко крикнула я.

Но злодеи даже не шелохнулись.

- Смотри-ка, это же та девчонка, семью которой мы забрали. А вот саму  не смогли, ибо кто-то её защищал, - произнёс первый и пошёл ко мне.

- Давайте поймаем и её душу, для ровного счёта, - предложил второй.

- Окружайте со всех сторон! - крикнул третий.

Но стоило им только дотронуться до меня, как Жар Цвет Перунов запылал ясным пламенем. Злодеи громко закричали и вскоре исчезли, даже пепла не осталось. А я упала на пол и забылась сном. Когда проснулась, то увидела мудреца:

- Ты молодец, девочка! Спасла Страну Дальнюю от злых колдунов! А теперь проси всё, что хочешь!

- Хочу быть со своей семьёй, - пожелала я.

Мудрец опечалился и произнёс:

- Дитя моё, этого никто сделать не в силах.

- Мне иного не надобно, - сказала я, закручинившись.

Мудрец обнял меня и предложил навсегда остаться в Стране Дальней. Жить в счастье и сытости. Но я, поблагодарив его, отказала. Мудрец собрал меня в дорогу.

А сегодня я чудом оказалась в вашей деревне и вы меня пустили на ночлег. За что вам огромнейшая благодарность!

Первой пришла в себя от такого рассказа Евлампия. Она крепко обняла девочку и сказала:

- Бедная, несчастная моя сиротинушка. Сколько же горя выпало на твою долю. Вот что, оставайся-ка ты с нами жить. Дом большой - места всем хватит. Сама видишь, старые мы совсем. А ты и помочь в чём-нибудь сможешь.

Ефраксинья была не против. Не такой уж и вредной старушкой она оказалась.  Просто из-за обиды на детей, что забыли о её существовании, напала на неё злоба поганая.  Но сиротинушка растопила лёд в сердце.

Услышав добрые слова эти, сиротинушка улыбнулась и в тот же миг растаяла в воздухе. А на её месте появился Ангел. Старушки так и застыли, словно вкопанные. А Ангел ласково на них посмотрел и, нежно поцеловав каждую  в левую и правую щеки, молвил:

- За сердца ваши добрые даровано вам всепрощение. Отныне и вовеки веков этот дом будет наполнен весёлым детским смехом. А вы, мои милые, будете жить и радоваться, глядя на внуков и правнуков.

На улице тут же прекратился дождь и посреди ночи взошло солнце. Ангел вышел из дома, расправил свои белоснежные крылья и взмыл в небо.

- Будьте счастливы! - донеслось до старушек.

Утомлённые Ефраксинья и Евлампия, еле добрались до дома и тут же заснули крепким праведным сном.

Наступило утро. Старушки проснулись и не поверили своим ушам. В их старом доме звучал весёлый детский смех.

- Мама, мамулечка, прости меня за всё, - вдруг попросил кто-то.

Евлампия обернулась и чуть не лишилась чувств. Перед ней на коленях стояла её потерянная дочь.

- Мама, прости нас, - услышала Ефраксинья до боли знакомый голос.

Это произнёс её старший сын. А за ним, понурив головы, стояли средняя дочь и младший сынок.

Вот так закончилась эта невероятная история. Было это или не было - мне не ведомо. Но скажу одно, коль сердце ваше обида льдом покрыла, то поскорее избавьтесь от тяжкого груза. Дабы не обозлиться на весь мир. Нет ничего лучше Любви!

Вий Змеевич был вне себя от гнева. Его слуги, вдоль и порерёк облазив весь Подземный Мир, так и не смогли отыскать Святогора.

- Ну никому ничего доверить нельзя! Всё самому опять придётся делать! - кричал он, смотря на перепуганных карликов, мороков, змей и прочих тварей, - Вон с глаз моих долой!

Слуг тут же словно ветром сдуло. Оставшись наединене с самим собой, Вий Змеевич плотно прикрыл дверь своей опочевальни, для верности прочитал Заклинание Замка, а потом трижды негромко свистнул. Тут же послышалось какое-то шуршание в углу.

- А побыстрее не можешь? - прошипел Вий Змеевич.

- Х-х-хо-з-з-зяин, я с-с-с-стараю-с-с-сь как могу, - ответил ему кто-то.

Вий Змеевич сел на стул и стал терпеливо ждать, хотя это ему с трудом удавалось. Наконец, когды он уже хотел было вскочить и чем-нибудь запустить тяжёлым в тёмный угол, появилась старая змея. Она медленно подползла к Вию Змеевичу и превратилась в древнюю старуху, со слепыми глазами, впалыми щеками, морщинистым лицом и крючковатым носом.

- Зачем позвал х-х-хо-з-з-зяин? - спросила она, показав раздвоенный язык и острые, как кинжалы, зубы.

- Переяра, давно же мы с тобой не виделись, - произнёс Вий Змеевич, зная, что хитрую змею на мякине не проведёшь.

- Уж-ж-ж-ж как с-с-сто лет будет, - прошипела змея, пожирая Вия Змеевича изумрудными глазами.

Не любила Переяра его, даже больше - люто ненавидела. Ведь именно он повинен в том, что   Индрик Змей  превратил  её из прекрасной молодой  колдуньи  в проклятую всеми змею подколодную.  Вий Змеевич  обещал Переяре место Царицы Мира всего лишь за маленький пустяк. Она должна была, втёршись в доверие к повелителю Подземного Мира, похитить у него драгоценную частицу первой Персти. Индрик Змей, хоть и был женат на царице Параскее, никогда не отказывал себе в удовольствии поиграть с красивой девушкой. Да, после этого она бесследно исчезала. Ведь Параскее была очень ревнивая. Но разве гибель какой-то  смертной   что-то значит для вечного? Увидев Переяру, он тут же без ума в неё влюбился. Колдунья ему, для верности, зелье приворотное в вино подлила. Параскея была в ярости! Но Индрик Змей не то, что слушать, а даже видеть её не пожелал. Вий Змеевич терпеливо ждал. Но время шло, а обещанного не было. Тогда он подкараулил как-то Переяру и спросил:

- Ты что, забыла о нашем уговоре?

Кодунья фыркнула и, засмеявшись, ответила:

- Зачем мне ты, коли я уже царица!

Вий Змеевич рассвирепел!

- Кто ты такая, змея подколодная! Ничтожная смертная! - кричал он, забыв об осторожности.

Переяра, ни чуть не испугавшись, ответила:

- Индрик обещал мне бессмертие.

Затем усмехнулась и ушла. Вий Змеевич тут же побежал к Параскее и всё ей поведал.

- Сынок, сынок, - сказала ему мать, - разве смертным можно доверять. А эта змеюка ещё и ведьма. Ну ничего, теперь, когда   знаю, что Индрик не любит Переяру, я смогу вернуть его себе. А ты, как отец прежним станет, покайся ему во всём.

Вий Змеевич пообещал Параскее это. Царица Подземного Мира тут же приготовила отворотное зелье и подлила его в вино мужа. Индрик Змей пришёл в себя. Вий Змеевич, не теряя времени, обо всём ему рассказал.

- Тебя я прощаю, ибо сам так поступил бы. А вот ведьму эту со свету сживу, - сказал Индрик Змей.

Ничего не подозревающая Переяра спокойно лежала в опочивальне, когда туда ворвался разгневанный повелитель Подземного Мира.

- Быть тебе, за вероломство твоё, змеёй подколодной вечно! - воскликнул он.

Переяра стала оправдываться, обвиняя Вия Змеевича во всём, но Индрик Змей был непреклонен. Он не только забрал у неё человеческий облик, но и красоты лишил. А Вий Змеевич, который стоял под дверью, подождал, пока отец заснёт, и завладел Переярой. Он наложил на неё Заклятье Воли и с тех пор несчастная колдунья стала его покорной рабой. Только перед ним Переяра могла принимать человеческий облик, взамен за службу.

- Да, как время быстро летит, - произнёс Вий Змеевич, пытаясь не встречаться глазами с колдуньей.

Переяра ничего не ответила, она терпеливо ждала.

- Вот что, - наконец сказал Вий Змеевич, - мне нужно, чтобы ты как можно скорее отыскала сбежавшего мальчишку. Он может принести много хлопот всему Подземному Миру.

Переяре всё-таки удалось поймать его взгляд.

- Неужели ты, с-с-сын Идрика З-з-змея, боишь-шь-шься какого-то с-с-смертного мальчишку? - прошипела она.

Глаза Вия Змеевича тут же налились кровью от гнева.

- Как ты смеешь, змея подколодная, так говорить мне, своему повелителю! - воскликнул он, - Да я тебя за это в пыль сотру!

Переяра оскалила зубы и прошипела:

- Не с-с-сможе-ш-ш-шь ты проклятье Индрика наруш--шить, Вий. Ведь он намного с-с-сильнее тебя.  Да и убив меня, ты потеряеш-ш-шь всё.

Она была права. И это ещё больше злило Вия Змеевича.

- Ладно уж-ж-ж, помогу и на этот раз-з-з, - прошипела Переяра и вскоре растаяла в воздухе.

Тем временем Волха Всеславьевич, в облике комара долетел до покоев Индрика Змея. А Серый Волк тенью за ним проследовал. Повелитель Подземного Мира возлежал на своём ложе и спокойно спал. Волха Всеславьевич принял человеческий вид и воскликнул:

-- Ай ты Индрик Змей, подземельный царь! Не прощу я тебе насилия над моей матушкой и смертными, не прощу слова твои дерзкие, что высказывал ты деду моему! А заставлю тебя за всё жизнью твоею поплатиться!

Его отец вскочил как ошпаренный и сначала не мог ничего понять. Но когда узнал среднего сына, то сильно расвирепел:

- Как ты посмел появиться перело мной, Марфино отродье?! Кем себя возомнил?! Да знаешь ли ты, что ничто на всём белом свете не может причинить мне вред?!

- Не хвались, Индрик Змей, нет ничего сильнее Добра! А всё Зло всего лишь его тусклая тень! - произнёс Волха Всеславьевич.

Зарычал тут его отец, выхватил меч золотой и началось их сражение. То Индрик Змей побеждал, то Волха Всеславьевич его к земле клонил. День вечером сменился, ночь наступила, утром сменившись. Но битва всё продолжалась.

Серый Волк, слившись со стеной, ждал удобного случая, чтобы схватить Индрика Змея и тем самым помочь своему любимцу. Индрик Змей так и не понял, почему вдруг,  то падал на ровном месте, то взлетал в воздух. Даже Волха Всеславьевич не мог догадаться, что это Серый Волк ему помогает. Богатырь-то думал, что это обманные действия его злобного отца.

Ратибор помнил о том, что попросил его сделать Перун. Но вот как всё совершить - ума не мог положить. И так придумывал, и сяк - всё попусту. А ведь только забрав частицу первой Персти можно было Индрика Змея сил лишить. Видя озабоченность воеводы, Василиса спросила его о причине беспокойства. Ратибор ей всё и выложил.

- Да, дело сложное, - сказала девушка, - но нет ничего на свете невозможного. Надо лишь хорошенько всё обдумать. Одна голова хорошо, а вот две ещё лучше.

Воевода согласился и вскоре, отвергнув несколько плпнов, они нашли решение. Но для этого нужна помощь чародея. Отвлекать Волху Всеславьевича не стали, а попросили старика. Тот, всё выслушав, вызвался идти с ними. Вскоре все они превратились в летучих мышей и быстро полетели к покоям Индрика Змея.

- Вижу, что неплохо тебя ратному искусству обучили, - устало сказал повелитель Подземного Мира, - посмотрим, как ты силён в Магии.

Он тут же превратился в огромную змею и приготовился наброситься на сына. Хотел было Серый Волк укусить его за голову, да не успел.  Волха Всеславьевич принял облик гиганстского ежа и первым бросился в бой. Как бы ни извивался Индрик Змей, но вскоре был прижат к земле.

- С-силён, - прошипел Индрик Змей и тут же, превратившись в комара, вырвался из крепких лап ежа.

Волха Всеславьевич, не теряя времени, обернулся в лягушку и стал своим длинным и липким языком ловить коварного отца.

- Вот покои злыдня, - прошептал мудрец, - а теперь превращаемся в пауков и через щель проникаем вовнутрь. Ты Ратибор помогаешь Волхе Всеславьевичу, а я с Василисой забираю то, что принадлежит только Богам.

Индрик Змей очень удивился, когда из под земли вырос воевода. Волха Всеславьев тут же и поймал его. Но Индрик Змей вновь принял человеческий вид и вступил в бой с Ратибором. Волха Всеславьевич вскоре пришёл на помощь воеводе. Но даже им двоим нелегко приходилось. Ведь Индрик Змей мой подпитываться Силой своих противников, становясь намного сильнее.

Серый Волк и тут по-всякому пытался навредить злодею. Но вскоре отступился, решив, не мешать богатырям. Он вновь слился со стеною и стал просто наблюдать.

Старик и Василиса тем временем принялись искать частицу первой Персти. Но тщетно.

- Я могу вам помочь, - прошептал кто-то тихо.

Мудрец обернулся и увидел паучка, висевшего прямо напротив его носа.

- Святогор, как я рад, что ты живой, - сказал старик, а потом попросил, -  Показывай.

Сын рыбака быстро отыскал потаённое место и вскоре частица первой Персти была в руках мудреца.

- Вернись туда, где место твоё, - произнёс он.

Тут же частица первой Персти вспыхнула ярким пламенем и растаяла в воздухе. Индрик Змей вскрикнул и пошатнулся. Как Стрибог налетел на него Волха Всеславьевич, схватил, словно Велес, за спину, поднял над собой и со всей силы ударил оземь. Тут и пришёл конец врагу всего живого!

Тем временем Переяра, никем не замеченная, тенью проскользнула в покои повелителя Подземного Мира и тут же схватила маленького паучка. Святогор даже и пикнуть не успел.

Серый Волк слишком поздно заметил это. Он даже взвыл от досады. Переяра услышала это, но подумала, что просто показалось. Она поползла вон из покоев побеждённого Индрика Змея. А Серый Волк пошёл незаметно за ней. Он знал, что если даже просто коснётся до змеи, то она тут же съест Святогора.

А Белогор, Бакуня и Бакула с дружинушкою богатырской в бой неравный вступили с полчищем Вия Змеевича. Сам сын повелителя Подземного Мира сражался против них, сидя верхом на драконе.
А вокруг уже мороки витали, дурманя разум. Вдруг все богатыри разом вспомнили о кресалах заветных. Ударили ими о стены каменные и тут же пламя ясное появилось. Сбились от страха мороки, да вмиг растаяли.
Направил тогда Вий Змеевич на богатырей русских беспощадных василисков. Четверо витязей, забыв слова Волхи Всеславьевича, тут в камень обратились.

- Смотрите в щиты, братья! - воскликнул Белогор.

Вскоре и василиски в тень кромешную от страха сбежали. Ведь богатыри, видя их отражение в щитах, с лёгкостью рубили им головы.

Не ожидал этого Вий Змеевич, да быстро в себя пришёл. Направил он драконов кровожадных да змей подколодных против русского воинства. Тяжело тут пришлось богатырям. Драконы пламенем плевались, а змеи так и норовили исподтишка укусить. Думали витязи, что конец их настал, как вдруг послышался голос Василисы:

- Доброе сердечко - Любви колечко. Кто с добром пришёл тот счастье нашёл.

Драконы со змеями, услышав голос дивный, замерли.

- Несчастные, не любит вас   никто, - ласково продолжила девушка, - ну ничего, я буду к вам добра.

Она подошла к дракону и ласково поцеловала его в морду. Тот так и упал без чувств. Потом взяла змею и ласково погладила её по голове. Та аж заискрилась от удовольствия. Вскоре все Драконы со змеями отказались выступать против богатырей. Хотели было русичи обрадоваться, да только так им тоскливо вдруг стало. Даже слёзы градом потекли. Рассмеялся  тут Вий Змеевич:

- Кто вы супротив сестёр моих Горынь?! Вот и смерть ваша настала!

Но тут вдруг Бакула с Бакуней взяли в руки гусли да заиграли весёлую плясовую. А потом и запели звонкими голосами. Горыни от ужаса закричали и исчезли.

Но тут богатыри вдруг набросились друг на друга, крича и размахивая мечами. Только Бакула, Бакуня и Белогор на месте остались, не понимая, что произошло.

- Так их, Мора, так их, - смеясь, кричал Вий Змеевич.

- Ах так! - воскликнул Белогор и одел перстень с Алмазом Совести.

Тот засиял ярко и тут все увидели Мору. Белогор тут же прикоснулся к её лбу и она окаменела. Вий Змеевич бросился на богатырей, да Бакула кошель волшебный бросил в него. Сын повелителя Подземного Мира тут же и обезумел от алчности.

Хотели Бакула с Бакуней уже связать его, как вдруг послышалось грозное шипение и появилась Переяра, в пасти которой был Святогор.

- В с-с-торону, с-с-с-мертные, а нето я ваш-ш-шего парня с-с-съем! - злобно сказала она.

Делать было нечего и злыдня отпустили. Переяра подползла к нему и что-то прошептала. Тут же Вий Змеевич в себя пришёл.

- Сын рыбака, говоришь! Хорошо! - крикнул он.

Потом, посмотрев на богатырей, сказал:

- Убирайтесь из Подземного Мира, смертные, а нето я парня этого в порошок сотру!

- Не хвались раньше времени! - воскликнул Волха Всеславьевич.

Вий Змеевич, услышав его, тут же обернулся.

- Вот и свиделись, братец, - прошипел он, выхватыаая свой меч.

Да только Волха Всеславьевич проворнее его оказался. Вскоре сын Индрика Змея лежал поверженный. А рядом с ним, связанная бантиком, лежала Переяра. Мудрец, вувидев святогора, тут же прочитал заклинание и его ученик вновь принял человеческий облик. Он-то  и связал змею подколодную.

Тут к победителям вышла сама Параскея.

- Отпустите моего сына, молю! Обещаю, что мы никогда больше не будем козни строить супротив Поднебесного Мира! - взмолилалась она.

Волха Всеславьевич, посмотрев на неё, сжалился и произнёс:

- Как-никак, а братья мы с ним. Да и Подземным Миром надо кому-то управлять будет.

Затем, освободив Вия Змеевича, сказал ему:

- Вот что, даю тебе волю. Но за это требую дать мне священную клятву в том, что  никто из вас больше не появится в Поднебесном Мире. Выполняй свою работу, но не шибко мучай грешников. А праведникам не мешай достигнуть Ирея. А коли нарушишь клятву - пеняй на себя!

Тем временем мудрец расколдовал богатырей, что в камень были обращены. Вернул и Море её прежний вид, да усыпил на век.

Новому повелителю Подземного Мира ничего не оставалось, как поклясться. Хотя он и затаил сильную злобу, что так и клокотала в его злобном чёрном сердце.

- Ну а теперь  пора и в путь обратный! - воскликнул Волха Всеславьевич и под плясовую Бакулы  с Бакунею вся дружинушка направилась в Поднебесный Мир.

- Я отомщю, всё равно отомщю, - прошипел им вослед Вий Змеевич.

Параскея посмотрела на него с сожалением, но ничего не сказала, ибо очень любила сына.

Снаружи богатырей уже Серый Волк поджидал, а рядом с ним стояли радостные Баба-Яга с Лешим.

- Знаем, знаем, уж Земля слухми полниться о победе вашей великой! - воскликнула Ягулишна и крепко обняла Волху Всеславьевича.

- Да мы бы ничего не сделали, не помоги нам Ратибор с Василисою, да мудрец с Сорвигором и Святогором, - сказал на это сын Мать-Сыра-Земли.

- О скромности твоей, Волха Всеславьевич, люди уже песни слагают, - сказал, поклонившись,  Леший.

- Видели бы вы, как он отважно сражался с Индриком Змеем! - вдруг воскликнул Святогор.

- А как благородно поступил с Вием Змеевичем - не отправил вслед за отцом, а, взяв клятву священную, править Подземным Миром оставил. Врагов своих надобно всегда на виду держать, дабы из думы тёмные  видно было. Мудрое решение, - сказал старик.

- Слава Волхе Всеславьевичу! - вдруг выкрикнул кто-то из витязей и вскоре все повторяли эти слова.

Совсем засмущался богатырь, ибо не считал он победу только воей заслугою.   Баба-Яга, видя его замешательство, пришла на помощь:

- Рано радоваться ещё, покуда войско коварное Абдурахиана Косого тридевятому царству угрожает. Лишь полдела сделано, а впереди новая битва.

- Она совершенно права, - взял слово Белогор, - покуда вся нечисть не будет согнана с Мать-Сыра-Земли, негоже нам радоваться.

Потом посмотрел на брата названного и спросил его:

- Волха Всеславтевич, как дальше поступим?

Задумался богатырь ненадолго, потом обвёл пристальным взглядом своё войско. Ласково посмотрел на Василису и произнёс:

- Вот что мы сделаем, други мои. Ты, Белогор, поведёшь дружинушку на помощь к Родогасту. А я с Бакулой и Бакунею отправлюсь на Самый Дальний Берег, дабы помочь Ратибору с Василисою в их непростом и очень опасном деле. Чую, что не обойтись им будет без силушки богатырской, да песни весёлой.

- Позволь и мне с тобою пойти, - обратилась к нему Баба-Яга, - уж засиделась я больно в избушке-то своей. Мне, не поверишь, приключений что-то на старости лет захотелось. Да и знахара вам в пути понадобиться может.

- И я решил с тобой, Волха Всеславьевич, путь держать, - сказал Леший, - да и обещал уже Ратиборову с Василисою это. А лес на Кикимору оставлю. Она справится - уверен в этом.

- А что касается нас, - сказал мудрец, - то мы с самого начала на помощь к Ратибору и Василисе шли.

Волха Всеславьевич посмотрел на них и произнёс:

- Так и поступим. В дороге всё может приключится, да и чем больше добрых сердец, тем меньше у Зла сил.  А сейчас нам надо хорошенько подкрепиться и как следует отдохнуть.

Баба-Яга, сев в ступу, помчалась в дорогу готовиться. Следом за ней и Леший ушёл к себе. А  Волха Всеславьвич отозвал в сторонку Ратибора и, крепко пожав ему руку, молвил:

- Спасибо тебе, воевода, от всего моего сердца! Если бы не твоя помощь, то не знаю, как бы я смог победить Индрика Змея.

Тот сильно засмущался, даже покраснел. Ратибору было и приятно слышать слова великого богатыря, и неудобно.

- Волха Всеславьевич, да разве я герой? - произнёс воевода, - Если бы не мудрец с Василисою, да Сорвигор, то не знаю, чтобы бы было. Твой отец поведал мне о частице первой Персти, что была украдена лазутчиком Индрика Змея из чертога Сварога. Тот, кто владеть ею будет, тому не страшна никая кара, ни человека, ни Богов. Пока я помогал тебе, Василиса с мудрецом и Святогором отыскали ларец с частицей первой Персти и вернули в чертог Сварога.

- А я-то всё понять не мог, почему Индрик Змей вдруг, ни с того, ни с сего, ослаб, - сказал богатырь, - так вот значит, кому мы обязаны избавлению от злыдня. А я-то, признаться, и не знал ничего про частицу первой Персти. Видно, дед мой не хотел подвергать меня опасности познания.

Он улыбнулся и, крепко обняв воеводу, сказал:

- Я счастлив, что судьба свела меня с таким человеком, как ты, Ратибор.

Старый воин поклонился богатырю и произнёс:

- И я благодарен Властителю Судеб за нашу встречу, Волха Всеславьевич.

Они ещё раз крепко обнялись и вернулись к остальным. Витязи уже давно натаскали сухих веток, разожгли костры и натаскали воды из лесного озера. А старик с Бабой-Ягою и Василисой приготовили сытный ужин.

- Пальчики оближешь! Не еда, а сказка просто! - доносилось то тут, то там.

А Василиса, довольная этим, только успевала подкладывать. Ведь богатырям надо было намного больше еды, нежели ей, для пополнения запасов силы и удали.

После ужина Волха Всеславьевич, собрав всех вокруг себя, сказал:

- А теперь ложитесь спать. Надо сил набраться перед предстоящей битвой и путешествием.

Витязи расположились на поляне перед Карколистом и вскоре мирно храпели. Святогор с отцом и Ратибором вызвались охранять спящих от поползновений Тьмы.  К ним присоединился Серый Волк. Он чувствовал свою вину по отношению к сыну рыбака и поклялся себе, что будет защищать его. Белогору с Бакулой и Бакуней, да мудрецу с Василисой никак не спалось. То ли ночь была чересчур светлой из-за полной Луну и ярких звёзд, то ли что мучило их - они и сами не согли бы пояснить.

- Белогор, вот тебе довелось всё детство своё среди Богов прожить, обучаясь ратному делу бок о бок с братом нашим названным, Волхой Всеславьевичем, - произнёс Бакула, повернувшись к младшему брату, - и скажу, положив руку на сердце, ты ловок, храбр и отважен в бою. Но вот ответь мне, где тебе лучше всего: здесь, в Поднебесном мире, или там, в Небесном?

Бакула, отложив гусли в сторону, пододвинулся поближе. Его тоже давно интересовал этот вопрос.

- Честно скажу, - ответил Белогор, - нет ничего милее сердцу моему того места, где родился я. Да, в Небесном Мире прекрасно: вечное лето, ни дождей тебе, ни морозов. А чудес всяких - видимо-невидимо. Но не моё это всё. Мне бы за плугом по полю походить или в бой с ворогами вступить.

Тут подошёл  Волха Всеславьевич, вернувшийся с дозора, и, присев рядом, сказал:

- Видели бы вы, как Белогор самого Святовита однажды на обе лопатки положил.

Он улыбнулся и продолжил:

- Да, в Небесном Мире есть всё, чего только душа не пожелает. Но Белогор прав - нет ничего лучше, чем то, что ты сотворил сам,  руками и сердцем. Мне, признаюсь,  вольготнее всего чувствуется в Поднебесном Мире.

- Там хорошо доброму человеку, где есть от него великая польза, - произнёс мудрец, подойдя к остальным.

Василиса слушала их и размшляла о себе:

"Зачем я рождена на свет? Может быть, права Иарфа Всеславьевна? Давно бы пора уже угомониться и, встретив пригожего молодца, создать семью. А там и дети пойдут, мал-мала меньше. Что ещё для счастья женского надобно? Не дело девушке по Поднебесному Миру странствовать да в боях участвовать. А если я не могу по-другому? Может быть, вовсе не создана для замужества и  материнства? ... Всё, надо посоветоваться с мудрецом. А то так недолго и разума лишиться"

Девушка и не заметила, что наступила полная тишина. Даже ветки сухие перестали в кострах трещать. Василиса посмотрела по сторонам и почувствовала, как мураши побежали по всему  телу. Вокруг никого, кроме неё самой, не было. Она попыталась подняться, да не смогла. Словно кто-то сильный не давал ей этого сделать, прижимая к земле.

- Помогите, - еле слышно произнесла она и впала в забытьё.

Василиса не увидела, как к ней подбежал Волха Всеславьевич и, взяв на руки, отнёс поближе к костру. Мудрец внимательно осмотрел девушку и развёл руками. Белогор, Бакуня и Бакула посмотрели на названного брата. Но и Волха Всеславьевич ничего не мог для девушки сделать. После недолгого молчания, старик сказал:

- Чую я, что кто-то наложил на Василису Заклятие Чёрной Немощи. Сам не в силах помочь ей, а вот Баба-Яга вполне может вылечить. Только действовать надо очень быстро!

Волха Всеславьевич тут же обернулся финистом-ясным соколом и стрелой полетел к избушке на курьих ножках. А мудрец потеплее закутал Василису и прочитал Заклятие Сна. Никто больше не хотел разговоривать - все замерли в томительном ожидании. Много ли прошло времени - никто и не заметил. Но вдруг послышался знакомый свист и на поляну приземлилась ступа с Бабой-Ягой. Она тут же бросилась к Василисе.

- Мудрец прав - это Заклятие Чёрной Немощи, - сказала вскоре она, - но снять его даже я не в силах. Тут травами не поможешь, а Магию использовать - еще больше Василисе навредить. Вот если бы мы поймали того, кто наслал заклятие, то тогда капля его крови привела бы несчастную в чувство.

Вдруг в кустах малины послышалось ужасное шипение, а затем оттуда выскочил Серый Волк, крепко держа в зубах извивающуюся Переяру.

- Вот значит как решил за добро отплатить Вий Змеевич! - воскликнул Волха Всеславьевич.

- Он ничего не з-з-знает, - прошипела змея подколодная, - я с-с-сама реш-ш-шила с-с-со с-с-свету с-с-сж-ж-жить девку.

- Да что с ней разговаривать-то, голову долой и в костёр! - воскликнул Белогор, но Волха Всеславьевич остановил его.

- Не стоит уподобляться ворогам, - сказал он, - мы возьмём всего лишь каплю её крови и отпустим восвояси. Но если Переяра хоть ещё раз попадётся на коварстве - я лично отправлю её злобную душу в Подземный Мир.

Вскоре Василиса посмотрела вокруг непонимающим взглядом. А Переяра с позором уползла обратно в Подземный Мир.

- На-ко вот, милая, выпей отвару целебного, чтобы силы вернулись, - сказала Баба-Яга, протягивая Василисе кружку с чем-то приятно пахнущим.

Девушка выпила и ей тут же полегчало, будто бы и не было Чёрной Немочи. Она поблагодарила Бабу-Ягу и крепко заснула спокойный сном.

- Спасибо тебе, тётушка, за Василису, - поклонившись, сказал Волха Всеславьевич.

- Чай, не чужие, под одним солнцем ходим и одним воздухом дышим, - улыбнвушись, произнесла Баба-Яга.

Мудрец, дабы больше ни одно создание Тьмы не проникло к воинству, окружил лагерь невидимым защитным кругом. А потом, накрыв Василису Покрывалом Снов, направился к Алатырь-камню. Серый Волк, вновь став тенью, последовал за ним. Ему старик по душе пришёлся, да и Перун просил его за ним присмотреть.

Мудрец подошёл к Алатырь-камню и достал из мешка заплечного мел волшебный. Начертил вокруг себя круг защитный, встал в центре его и, воздев руку к небу, произнёс:

- О, священный Алатырь, меж миров ты богатырь! Направляешь в путь людей без замудренных идей! Мне яви, прошу тебя, ту, с кем связана судьба!

Серый Волк хотел было подойти поближе, да заклинание охранное было очень сильно. Он и туманом становился, и дождём - тщетно.

"Видать, мудрец и взаправду могуч.. Здесь я без надобности. Ну, что же, тогда вернусь в лагерь да проверю Святогора" - подумал Серый Волк.

Он собрался было уже уйти, как вдруг старик произнёс:

- Я сразу же почувствовал тебя, друг мой. Да и покоях Индрика Змея видел, как ты пытался помочь Ратибору и Волхе Всеславьевичу. А за Святогора отдельное тебе от меня спасибо.

Серый Волк так и замер, как вкопанный. Он ещё раз убедился в справедливой славе мудреца как одного из могущественных магов Поднебеснего мира. А старик начертил перед ним Знак Перуна и Серый Волк смог войти внутрь круга. Он подошёл к Алатырь-камню и спросил:

- А что ты собрался увидеть?

Мудрец улыбнулся и ответил:

- Не спеши, друг мой, скоро сам обо всём узнаешь.

Вскоре Алатырь-камень засиял небесным огнём и стал прозрачным, словно зеркало. Сначало ничего, кроме серебряного тумана, не было. Вдруг возникла бескрайняя  Варглайская Пустыня. По ней, превозмогая усталость, брёл путник. Он шёл босиком по обжигающему песку, но будто бы не чувствовал этого. Солнце несщадно жгло его, покрытое лохмотьями, тело. Вдруг впереди возник прекрасный оазис. Путник, воспрянув духом, собрал оставшиеся силы и побежал к нему. Разум его шептал, что всё это может быть обманом, коих так много в Варглайской пустыне. Но изнурённое жаждой и усталостью тело продолжало стремиться к оазису. Но увиденное оказалось явью. Еле плетущимися ногами,  путник вошёл в оазис и тут же с наслаждением стал пить целебную воду. Напившись вдоволь, он принялся поедать сочные фрукты. Вскоре усталость взяла своё и он крепко заснул. В тот же момент к нему подлетели джинны и... очень аккуратно подняв, будто бы он был стеклянным, понесли во дворец. Там, раздев его и омыв ему тело, они положили его на благоухающие простыни и оставили в покое.

- Ну, здравствуй мудрец, - вдруг произнёс кто-то.

- Приветствую тебя, о, Верховная Жрица Магии Поднебесного Мира, - поклонившись, поздоровался старик.

Серый Волк никак не мог взять в толк, с кем говорит мудрец. Но вскоре увидел Бресхву, о которой так много уже успел услышать.

- И тебе вечно здравствовать, посланник Перуна, - поприветствовала его Верховная Жрица Магии.

Серый Волк был очень польщён этим. Он оскалился в улыбке.

- Вижу я, что тебе джиннов удалось шёлковыми сделать, - сказал старик, подмигнув Бресхве.

Верховная Жрица Магии,  присев на стул подле кровати путника, ответила:

- Натерпелись, горемычные, от Аллоя и его дочурки. Ведь правитель Варглайской Пустыни в страхе держал их, заставляя творить злые дела. Да и Берма не отличалась добротой. А как Айгуль Аллоя победила, а потом и я с дочерью его расправилась, предложили мне джинны их повелительницей стать. Не хотела, поначалу, Барди покидать, да Сампи с Кахалтуком уговорили. Мол, соглашайся, а то вдруг новый злодей объявится, да заставит джиннов зло опять творить. Вот, с тех самых пор, я и живу в самом центре Варглайской Пустыни. А благодаря Мудрейшим, любой, кто нуждается в моей помощи, может, с любого конца Поднебесного Мира, попасть во дворец. Надо только очень искренне этого пожелать. Знаешь ведь, что злым созданиям это никак не удастся сотворить. Да , сам видишь, путников привечаю, от смерти спасая. Но достаточно обо мне, расскажи лучше, что у тебя приключилось.

Когда  старик впервые увидел Бресхву  в саду Абдурахмана Косого на Самом Дальнем Берегу, то сразу без памяти в неё влюбился.  Но так и не смог с тех пор признаться в своих чувствах. И дело тут не только в большой разнице в возрасте между ними. В отличие от других мужчин  деревни, которые в его годы   давно уже  нянчили  внуков, он никогда не знал настоящей любви. Да и откуда, если сю свою жизнь провёл в море. Не с Русалкой же ему было семью создавать.

Глядя на Бресхву через прозрачный Алатырь-камень, старик  почувствовал, как вновь пылко забилось его сердце. А Верховная Жрица Магия, ни чуточку, не изменилась со времени их последней встречи. Да что уж говорить, он выглядел намного старше её из-за многочисленных морщин и седых волос.

Бресхва терпеливо ждала, пока её воспитаник вдоволь насмотрится на неё.

Любила ли она мудреца? За всю свою многовековую жизнь Верховная Жрица Магии перевидала столько красавцев, богатеев, властолюбцев и простых людей, что порой в глазах рябить начинало. Каждый ей понравится хотел, да не всякого она привечала. Но когда   впервые увидала старика на Самом Дальнем Берегу, то так защемило   сердечко, что хоть кричи, хоть пой. Она и помогла ему не только по доброте душевной, а в тайне надеясь, что этот рыбак сделает её самой счастчастливой на свете. Даже потом, обучая его Магии, она старалась побольше оставаться с ним наедине. Но.. старик так и не решился признаться в своих чувствах, хотя его глаза, не отрываясь, смотрели прямо к ней в душу.

Мудрец, стряхнув задумчивость, поведал Верховной Жрице Магии о своих последних приключениях. А если он что-то забывал, то на помощь тут же приходил Серый Волк. Услышав, что ещё одним злыднем стало меньше, Бресхва очень обрадовалось. А узнав, что мудрец направляется снова на Самый Дальний Берег, произнесла:

- И чего это всем неймётся-то. Подавай, понимаешь ли, молодость и исполнение любых желаний. Егор сам виноват  в том, что ни жены любимой, ни наследника у него нет. Да, Бюльгюль ему не пара была, но ведь с тех пор столько воды утекло. Можно же и на какой-нибудь из царевн жениться. Сам ведь знаешь, много их во дворце околачивалось. Ухожен бы был, да и на покой уж давно бы ушёл. Так нет же, дотянул до глубокой старости. И человек-то неплохой, хоть и никчёмный правитель. Эх, жаль мне царя Егора. Так уж и быть, помогу тебе. Да и сама я, честно сказать, устала на одном месте сидеть. Попрошу Зухру вместо меня за джиннами присмотреть. Ведь, как ты знаешь, дочки у неё уже взрослые, а за Багдибардией и Зарджун присмотреть может. Хватит ему   неге придаваться. Пора и о государственной службе вспомнить.

Мудрец очень обрадовался, когда услышал о желании Верховной Жрицы Магии. И не только потому, что сможет видеть её каждый день. Благодаря Бресхве, в их небольшом отряде на одного знатока Магии будет больше, что немаловажно в борьбе с Абдурахманом Косым.

- Да, чуть не забыла, - произнесла Верховная Жрица Магии, - Иллиадий скоро тоже присоединится к тебе.

- Спасибо, великая, - сказал старик, - твоя помощь нам очень необходима.

Бресхва улыбнулась и в тот же миг Алатырь-камень вновь стал прежним.

Тем временем богатыри, под руководством Радивоя, вырыли глубокие ямы с острыми кольями на дне да костры разожгли. Старый Мечеслав, всё придирчиво осмотрев, остался вполне довольным.

- Ну что же, теперь нам остаётся только во все глаза смотреть, дабы и муха не пролетела через границу, - сказал он и, достав понюшку табаку из кисета, вскоре трижды звонко чихнул, как бы подтверждая свою правоту.

А Переяслав, добравшись до приграничной деревеньки, встретил у дома старосты почти всех её жителей. Старики, мужики,  бабы с малыми детьми, девки и  отроки - стояли полукругом у крыльца и о чём-то громко спорили. Сам староста молча наблюдал за происходящим, находясь немного в сторонке.  Увидев приближающегося  внука Мечеслава увидел, он тут же направился к нему навстречу.

- Здравствуй, Переяслав, - поздоровался староста, - как там дед твой поживает.

- И тебе здравствовать, Беловолод, - поклонившись, сказал парень, - дед-то жив-здоров, он ещё всех нас переживёт.

Староста деревни улыбнулся в свои рыжие усы и спросил:

- Тебя Мечислав зачем-то прислал или ты повидаться с Жизнемирой пришёл?

Переяслав очень  смутился и густо покраснел. Он души не чаял в Жизнемире,  дочке Беловолода. Мечеслав и староста давно уже договорились о помолвке, да всё как-то время назначить не могли.

- Дед просил передать, что армия Абдурахмана Косого, под предводительством Гигантикуса, за три версты от границы тидевятого царства, - успокоившись, ответил Перяслав.

- Значит, этот злыдень, всё-таки, решился войной пойти, - произнёс Беловолод, задумавшись, - ну ничему его история не научила. Пора бы уж всем ворогам понять, что не получится у них захватить Русь, покуда жив хоть один русич.

Староста посмотрел куда-то вдаль и продолжил:

- Ты вот что, сейчас иди в дом и Жизнемира тебя накормит. А потом возвращайся к деду и передай, что всем миром поможем не допустить ворогов на землю русскую.

Переяслав поклонился и вскоре скрылся в доме. А Беловолод подошёл к людям и обо всё им поведал.

- Надо дать достойный отпор супостату! - восликнул самый древний из жителей деревни, дед Яробор, что ещё с султаном Бехтибеем воевал.

- Он дело говорит, - взял слово деревенский кузнец Хотибор, - надо раз и навсегда отбить всякую охоту даже думать о войне с Русью.

- Так-то оно так, - произнёс старый Трезор, что видел будущее, - но одно дело выиграть битву с армией Гигантикуса, и совсем другое - победить самого Абдурахмана Косого.

- И что же ты предлагаешь, мудрец? - спросил его Беловолод.

Трезор, сщурив подслеповатые глаза, достал из кармана кости и немного птряся их, выкинул перед собой. Потом что-то тихо прошептал беззубым ртом. Все терпеливо ждали, ибо деревенский мудрец ещё ни разу не ошибался.

- Вижу я большие перемены, что ожидают наше тридевятое царство, - начал он, закрыв глаза и раскачиваясь из стороны в сторону, - Абдурахман Косой будет повержен, его армия разгромлена, а на троне появится новый царь. Но не стоит раньше времени радоваться. Коварен Абдурахман и так просто не откажется от своих притязаний. Да и Гигантикус больше не тот благородный воин, что был раньше. Околдовал его злыдень, в кадавра покорного превратив. Армию  Абдурахмана Косого надо не только силой да доблестью побеждать, но и хитростью.

Все его внимательно слушали и не перебивали.

- Ты вот что, Беловолод, собери мужиков покрепче да парней половчее и зорче. А Хотибора старшим у них поставь. Пусть они деревню охраняют. Баб, стариков да детей малых в лес отошли, дабы не попали в лапы ифритов и чудовищ Абдурахмана Косого. Мы же с тобой к Мечеславу на помощь пойдём, - закончил Трезор речь свою.

На том и порешили.

Переяслав, войдя в дом старосты, тут же встретился взглядом с волюбленной и густо покраснел. Жизнемира, ласково произнесла:

- Здравствуй, Переяславушка. Как я рада видеть тебя. Денно и нощно только и думаю о нас с тобою, сокол мой ясноглазый.

Внку Мечеслава стало так хорошо от этих слов, что накажи ему любимая Луну с небес достать - тут же бы и сделал это. Вдобавок и звёзды прихватив.

- Я тоже постянно только о тебе и думаю, Жизнемира, - сказал он, обняв возлюбленную нежно.

Так они постояли немного, наслаждаясь друг другом, а потом Жизнемира всплеснула руками и воскликнула:

- Ой, что же это я! Гость дорогой ни пивши, ни евши, а я стою и разговоры веду.

Вскоре на столе перед Переяславом появилась горячая картошка с бараньей ногой и зеленью. В кружке переливался в свете солнца квас. А из печи шёл аромат пирогов. Поблагодарив Властителя Судеб, Мечеслава, нахваливая хозяйку, принялся за еду. А Жизнемира стояла в сторонке и любовалась им. Она души не чаяла в возлюблённом и была готова, по первому зову, идти за ним хоть на край света.

Вдруг со двора донеслись чьи-то крики:

- Лови, хватай, лазутчиков Абдурахмана Косого! Не дай им улизнуть от суда праведного за злодеяния их ужасные!

Переяслав с Жизнемирой тут же на улицу выскочили.

- Поймали! Зовите Беловолода! - прокричал кто-то.

Вскоре к дому старосты крепкие мужики привели троих, вырывающихся и проклинающих всех, связанных незнакомцев.

- Кто такие? - грозно спросил подоспевший староста.

- Да вот, у колодца крутились, - ответил Хотибор, - дав подзатыльник одному из лазутчиков, - вон этот что-то достал из сумки и хотел уже в воды вылить, да мы вовремя подоспели.

Беловолод пристально посмотрел на незнакомцев и спросил:

- Ну, будете говорить, кто такие?

Но лазутчики злыдня молчали, будто воды в рот набрали.

- Хороше же, раз по-хорошему не хотите - пеняйте на себя, - сказал он и послал за Трезором.

Когда ведуна привели, то он тут же и воскликнул:

- Чую запах серы! Только ифриты да джинны Варглайской Пустыни испускают её!

Трезор что-то прошептал и тут же закрутились волчком лазутчики. Вскоре они замерли, приняв свой истинный облик.

- Заклинаю вас, исчадья Тьмы, убирайтесь туда, откуда пришли и больше никогда не причиняйте бед смертным! - воскликнул ведун и ифриты тут же растаяли в воздухе.

- Спасибо тебе, Трезор, - поклонившись, поблагодарил Беловолод.
А потом, посмотрев на Переяслава, произнёс, - я с ведуном  пойду на помощь к твоему деду.

Волха Всеславьевич вздохнул с облегчением, когда увидел возвращающихся мудреца и Серого Волка. Он понимал, что старик во многом превосходит его в искусстве Магии. Да и не только в нём. Но считал, что просто обязан оберегать всех, кто рядом, от любой опасности.  Богатырь, подбросив в костёр сухую ветку, спросил старика:

-  Вот ты прожил триста долгих лет, много где побывал, видел такие чудеса, что иному и во сне не приснятся. Ответь мне, есть ли счастье на свете?

Старик улыбнулся и произнёс:

- Волха Всеславьевич, у каждого человека своя правда о счастье. Для кого-то оно в ратном  бою достаётся. Вот Ратибор, например, всю свою жизнь воеводой у царя Егора служит. Счастлив он? Думаю, что да. Ведь без службы он бы и не смог жить. Кто-то счастлив, когда в казне золота с серебром видимо-невидимо. Он чахнуть начинает, если хоть одна монетка исчезнет.  Кому-то доброе слово дороже любых богатств. О сам творит Добро, делая других счастливыми. Спросишь, счастлив ли я сам? Бывает, не скрою, когда я кляну себя за то, что вечен. Как ужасно, когда ты продолжаешь жить, а твои верные друзья уже давно в Ирие. Но потом я смотрю на солнце и радуюсь, что могу встречать рассветы и провожать закаты.

Волха Всеславьевич внимательно слушал мудреца и думал о себе:

"Счастлив ли я? Вполне! Да, мне не повезло с отцом, зато матушка моя просто золото. Я уже не говорю о деде и дядьях. Не каждый может похвастать родственными узами с Богами. Я же горжусь этим и стремлюсь всегда выполнять заветы Сварога.  У меня нет родных братьев, зато названных люблю больше жизни. В чём смысл моей жизни? Золото с серебром без надобности. Трон царский тоже. А вот защищать людей от злобных ворогов, да не дать Русь на растерзание - по мне. Что ещё? Деву прекрасную повстречать, а там и пирком да свадебку. Дом построить да детишек воспитать в уважении к старшим и любви к Отчизне. По мне, так тот счастлив, кто всего своим трудом добился"

Тут к ним подошли Бакула и Бакуня. Они присели на траву и взяли в руки гусли.

- Что спеть тебе, Волха Всеславьевич? - спросил Бакула.

Богатырь улыбнулся и ответил:

- Что-нибудь повеселее, а то на душе как-то неспокойно.

Бакула с Бакунею прошлись по струна и запели:

- Ой,  в Синем Море неспокойно,

Там царь морской не спит, не ест.

Увёл Русалочку   разбойник,

Остался царь один как перст.

"Что делать мне, нет больше счастья,

За дочь полцарства подарю.

Верните, отогнав несчастья,

Тот час же прямо к алтарю"

Бедняга царь не спит неделю,

И днём, и ночью на ногах.

Власа от горя поседели,

Сверкают слёзы на глазах.

Проходит месяц, год, столетье,

Русалка приплыла домой.

В глазах пустое лихолетье,

А следом .. пьяный Водяной.

"Прости отец, была глупа я,

Подумала, что  человек.

Ушла с ним на исходе мая,

Промучалась почти что век"

Русалка пала на колени,

Целует руки у отца.

А муж её, ленивей лени,

Разлёгся посреди дворца.

"Прощаю всё тебе родная,

Опутал колдовством злодей.

Любовь твоя - стрела шальная,

Что хуже всех лихих затей"

Сказал ей царь и улыбнулся,

Русалочка пустилась в пляс.

А муж её не шелохнулся,

Хоть царь его за шею тряс.

"Неужто помер он от пьянства?"

Подумал царь, позвав слугу.

Терпеть не мог такого хамства.

"Оставь его на берегу!"

Слуга, поднявши Водяного,

Чуть не упал - тот был тяжёл.

Доставив на берег чудного,

На землю бросил и ушёл.

"Ой, веселись, моя дочурка,

В невестах снова ходишь ты!

Избавились от полудурка,

Теперь исполнятся мечты!"

Смеясь, так царь сказал Русалке,

Она кружилась в танце грёз.

А Водяной пошёл к гадалке -

Влюбился тут же и увёз.

Когда они закончили, Волха Всеславьевич сказал:

- Спасибо вам, братья мои. Весёлая песня всегда на ноги поставить может. Грустная - задуматься заставит. А уж коли про любовь - так сердце весело взыграет.

Бакула и Бакуня улыбнулись и тихо заиграли любимую песню богатыря о финисте-ясном соколе. Волха Всеславьевич слушал и наслаждался. Перед  мысленным взором пролетала вся жизнь.
На следующее утро, обнявшись с Белогором, Волха Всеславьевич  отправил его на границу к тридевятому царству. А сам вместе с Ратибором, Василисой, стариком, Сорвигором, Святогором и Лешим направился дальше. Серый Волк вызвался проверить, нет ли опасностей впереди и, обратившись в тень, растаял в воздухе. А Баба-Яга села в ступу и полетела вперёд, разгоняя тучи метлой.

Иллиадий, поговорив с Зухрой, убедился, что мудрее этой правительницы нет на белом свете. А уж про красоту её можно было неспрестанно песни слагать. Он даже пожалел, что давно не молод.
- Так Вы говорите, мудрейший, что собираетесь вступить в бой против Абдурахмана Косого, отобравшего Ваш трон? - спросила Зухра, внимательно выслушав Иллиадия, - Я уверена в Вашей победе! Ведь Вы истинный правитель Самого Дальнего Острова, любимый подданными. И всегда творили только Добро. А Абдурахмана все ненавидят за алчность и коварство. Я много слышала от перебезчиков о нём ужасного. Знаете, если понадобится, то Вы можете  рассчитывать на помощь моей армии.
Иллиадий поклонился и ответил:
- Спасибо Вам, о, прекраснейшая из правительниц.

Заручившись поддержкой самой могущественнейшей из повелительниц  во всём Поднебесном Мире, чародей тут же отправился к Бресхве. Верховная Жрица Магии приняла его как самого дорогого гостя в своём прекрасном дворце посреди Варглайской Пустыни. Иллиадий, пока не обошёл всё вокруг, не успокоился. Он много чего слышал про вотчину Аллоя и всегда хотел всё увидеть своими глазами.

- Да,  своим  великолепием дворец повелителя Варглайской Пустыни мог бы затмить даже знаменитые Золотые Горы в Бакбичурате, - произнёс Иллиадий, вернувшись в обеденную залу, где его уже поджидала Бресхва.

- Ты прав, мой друг, Аллой, хоть и был злыднем, но понимал толк в искусстве. Но дворец-то творение рк человеческих, а Золотые Горы - создание Властителя Судеб. Знаешь ведь, что именно в самом их сердце находятся покои для избранных душ, - сказала Бресхва и, немного подумав о чём-то своём, продолжила:

- Во что я задумала, милый друг. Оставлю Варглайскую Пустыню на попечение Зухры. Пусть немного передохнёт от дел государственных. Дочки уже взрослые могут да и Зарджун всегда рядом. Знаешь ведь, что Багдибардией до сих пор лишь одна Зухра управляет. Пыталась дочерей к государственному делу приучить, да тщетно. Они у неё и красавицы, и умницы, но совершенно не способны быть правительницами. Одна надежда на их будущих мужей. Ведь тот из них, кто сможет доказать свою верность народу Багдибардии, и будет султаном. Зарджун-то уже старый, хотя и держится молодцом. Добрый правитель, да вот беда - любит хорошо поесть. Считай, целыми днями из-за стола не выходит. Да ничего, вот Зухра во дворец мой переедет, тогда Зарджун, занявшись государственными делами, быстро пузо своё потеряет. А я вот решила помочь ученику своему раздобыть нектар волшебного цветка. Да заодно и с Абдурахманом Косым поквитаться. Хватим ему уже козни-то строить. Да и тебе пора бы уж давно власть свою на Самом Дальнем Берегу вернуть.

Услышав, что Верховная Жрица Магия собралась отправиться в долгое путешествие, Иллиадий очень лбрадовался:

- А я ведь и сам хотел предложить тебе, о, мудрейшая, помочь мудрецу. Как-никак, ведь именно ему я обязан своим освобождением.

Бресхва посмотрела на него и, улыбнувшись, сказала:

- Помню-помню. Я ещё тогда очень удивилась тому, что мой ученик зачем-то к пруду наклонился, вместо того, чтобы стрелой к волшебному цветку мчаться. Сказать честно, нектар-то для себя достать хотела. Хотела, знаешь ли, вечную молодость. Да, узрев добрую сущность мудреца, тут же и решила помочь ему.

Верховная Жрица Магии о чём-то задумалась ненадолго. Иллиадий не стал её беспокоить, а по достоинству оценил накрытый перед ним стол.

- Друг мой, я вот тут только поняла, что мы даже не знаем имени моего ученика. Странно это как-то, - произнесла Бресхва, отвлёкшись от раздумий, - даже неудобно получается. Да, ежели имя его тайно, то и вопросов нет. Ведь тот, кто узнает его, сможет владеть и разумом, и телом, и душою. 

Иллиадий, почесав пятернёй затылок,  сказал на это:

- А ведь ты абсолютна права, мудрейшая. Он знает все наши мирские имена, а мы его нет. Как-то раньше мне это не казалось странным. Но услышав твои раздумья, пришёл к выводу, что нало бы, осторожненько, дабы не обидеть, обо всём мудреца расспросить.

Бресхва, подождав, пока гость расправится с десертом, произнесла:

- Вот свидемся с ним, тогда и обо всём расспросим. А пока ложись-ка спать. Вижу ведь, что умаялся.

Иллиадий заснул, а Верховная Жрица Магия, бросив в котёл, стоящий в самом тёмном углу обеденного зала, щепотку волшебных трав, принялась наблюдать за всем, что происходит в Поднебесном Мире.

Абдурахман Косой, в облике большой летучей мыши, очень скоро добрался до Золотых Гор Багбичурата. Он вознамерился найти вход в покои избранных душ и завладеть самым магическим сокровищем Властителя Судеб, благодаря которому можно было в одночасье стереть с лица земли любое государство, вместе с реками и морями, лесами и горами, полями и домами. Никто ещё до Абдурахмана даже близко не смог подойти к Золотым Горам. Целая армия причудливых существ охраняли все подступы, уничтожая любого: человек-то, зверь или птица. Но желание обладать сокровищем Властителя Судеб было настолько велико, что Абдурахман Косой решил, во что бы то ни стало, добыть его. Он был готов даже с жизнью расстаться.

Давным-давно, сотворив Небесный, Поднебесный и Подземный Миры, Властитель Судеб, ради собственного развлечения, сотворил Духов Стихий. Земле посвятил несговорчивого и шумного Теериса. Воде - говорливую  и непредсказуемую Аквику. Огню - гневного и коварного Игниса. А Воздуху - стремительного и непокорного Ейриса. Властитель Судеб думал, что все они вместе смогут помогать ему в создании  Мироздания. Но очень сильно ошибся -  чуть не были стёрты всё его Миры.

Дело в том, что Аквика с первого же взгляда возненавидила Игниса, а Ейрис невзлюбил и её, и Теериса. Что касается самого Духа Огня, то он, поначалу, вообще ни на кого, кроме собственного отражения, внимания не обращал. Но потом вдруг по уши влюбился в Аквику, очарованный её красотой и мудрыми речами. Он даже предложил ей, уничтожив Теериса и Ейриса, править вдвоём всеми Мирами. Но Дух Воды, поначалу приняв ухаживания, вдруг гневно отвергла их. Игнис сначала опешил, а потом решил её уничтожить. Да ведь Вода завсегда птушит Огонь. Потерпев поражение, он поклялся уничтожить все Миры, а потом расквитаться и с Аквикой.  Как бы ни старался Властитель Судеб помирить их - все было тщетно. Тогда он сотворил волшебный ларец и заточил их всех в нём, заблаговременно усыпив Заклятием Забвения. Властитель Судеб создал Золотые Горы, в самом сердце которых сотворил покои для самых избранных душ. Куда могли попасть только те, кто всю свою жизнь заботился о других, ни на минуту даже не подумав о себе. Там-то он и оставил ларец с духами. А на охрану поставил выходцев из Мира Кхертуса, где все, как один, отважные, выносливые, мудрые и неподкупные воины. Они только телами походили на людей. Но были намного выше самого высокого человека в Поднебесном Мире. Глаза их могли мгновенно менять цвет, доводя до безумия кого угодно. Даже птицы, случайно поймав их вгляд, замертво падали на землю. Видели прекрасно как на ярком свету, так и в самой кромешной тьме. Посреди лба, скрытый густыми вьющимися волосами, находился третий глаз. С его помощью кхертусы могли видеть любого насквозь, так что обмануть их было невозможно. Чуткие уши, чуть заострённые, на кончиках имели венчик волос. Они были очень чуткими, даже пробивающуюся из-под земли травинку слышали. Их руки, сжатые в кулаки, были подобны гигантскому молоту. А ноги могли с огромной скоростью перемещаться где бы то ни было. В минуту опасности, кхертусы могли летать как птицы, поражая врагов острыми перьями. Они были способны  видеть врага задолго о его появления. Кхертусы могли без сна, еды и воды, проводить месяца.

Приняв облик человека, Абдурахман Косой насторожился. Он прекрасно знал о чутких кхертусах, но давно уже придумал обманный план. Злыдень решил отправить вперёд себя своих двойников, в которых собирался обратить всё, что только под руку ему попадёт.

Кхертусы сразу же заметили приближающуюся большую летучую мышь и их вождь, Кхарис, послал троих сородичей, дабы они уничтожили её. Но когда те пришли на берег Самого Синего Моря, омывающиего Багбичурат, то никого не не нашли. Отправив одного с докладом, оставшиеся двое, слившись с Золотыми Горами, принялись внимательно наблюдать. Вскоре, как будто бы из-под земли, появился незнакомый человек, потом ещё один, затем двое. Не прошло и нескольких мгновений, как весь берег был ими заполнен. Кхертусы не стали медлить, а тут же вступили с ними в неравный бой. Воины, нанеся смертельные ранения, вскоре поняли, что перед ними не просто смертные люди, но продолжали неравный бой. Двойники же, как будто бы вовсе не замечали кхертусов. Они отмахивались от них как от назойливых мух. Но воины не отступали.

Абдурахман Косой только этого и ждал. Он тут же стал невидимым и лёгким, как ветер, ринувшись мимо охранников в поисках входа.

Получив известие от воинов, Кхарис, оставив двенадцать соплеменников, направился на берег Самого Синего Моря. Увидев, что его самые храбрые сородичи бьюся с бессмертными двойниками, он тут же почувствовал присутствие  Магии. Кхарис, повелев воинм остановиться, поднял руки к небу и произнёс Заклятие Прозрения. Тут же все двойники приняли свой природный вид, став камнями, водорослями, ракушками и сгнившими досками, что остались от потерпевших крушения кораблей, ибо весь остров Багбичурат был окружён подводными рифами.

- Не могли эти создания появиться из неоткуда, - сказал Кхарис, немного подумав, - надо тщательно обыскать весь остров. Помните, если непрошеный гость завладеет ларцом Властителя Судеб, то все Миры могут в одночасье ичезнуть.

Воины, не дожидаясь повторения приказа, тут же расыпались по острову и стали осмативать каждую щель. А Кхарис незамедлительно вернулся к Золотым Горам.

Тем временем Абдурахман Косой, никем пока незамеченный, добрался до небольшого горного озера. Ходили слухи, что  на дне его находится потайной ход, сотворённой самой Аквикой. Злыдень, утолив жажду, обратился в золотую рыбку и вскоре скрылся в воде.

Кхертусы, осмотрев весь остров, вскоре подошли к берегу горного озера. Они хотели было уже вернуться обратно, как вдруг один из них, указывая на воду, воскликнул:

- Можете меня поднять на смех, но в этом озере отродясь не водилось золотых рыбок!

Всем было хорошо известно, что он знал толк в рыбалке и тут же послали его на доклад к Кхарису. А сами окружили озеро вокруг, вознамерившись поймать лазутчика.

- Фу ты, ну ты, - проворчала Бресхва, - этот Абдурахман ну никак не успокоится. И куда только Кхарис смотрел? Нет, чую я, что без помощи со стороны кхертусам не обойтись. Так, срочно посылаю к Зухре посланника.

Она, мгновенно позабыв про спящего гостя, трижды громко свистнула. Тут же перед ней возник джинн.

- Срочно лети к правительнице Багдибардии и передай, что я жду её у себя во дворце сегодня к вечеру. Да пусть не задерживается - дело не терпит отлагательств, - повелеле она ему.

Иллиадий, услышав  свист Верховной Жрицы Магии, заворочался и проснулся. Бресхва, посмотрев на него, сказала:

- Прости меня, друг мой, за то, что ненароком разбудила. Никак, видишь ли, злыдень  коварный  успокоиться не может. Вознамерился Абдурахман ларец с душами стихий заполучить, дабы силу иметь величайшую. Ведь тот, кто владеет сокровищем Властителя Судеб,  может стереть с лица земли всё, что пожелает.

Иллиадий, полностью проснувшись, воскликнул:

- Пора нам его на место поставить! И немедля ни секунды!

- Дело говоришь, друг мой. Вот только мы же к ученику моему на помощь собрались, - сказала Бресхва.

- Да, не хорошо получается, - немного подумав, произнёс Иллиадий, - а что если нам всем вместе это сделать?

Бресхва улыбнулась и ответила:

- Ты прав, друг мой, три чародея лучше двоих. От Абдурахмана Косого можно всё, что угодно, ожидать.

Потом вновь ненадолго задумалась и произнесла:

 - Друг мой, дабы не терять времени зря, отправляйся-ка ты на Бакбичурат, да проследи за злыднем. А я дождусь Зухры и свяжусь с мудрецом.

- Так и сделаю, - не споря, ответил Иллиадий.

Он обернулся орлом, расправил крылья и полетел быстрее ветра. А Верховная Жрица Магии принялась поджидать Зухру.

Забыла совсем Бресхва про новые происки Абдурахмана Косого ученику своему  поведать, когда с ним посредством Алатырь-камня общалась. Уж больно обрадовалась, узнав о гибели Индрика Змея. А как опомнилась, то было уже поздно. Она было бросилась к котлу и попыталась вызвать своего ученика, да ничего не вышло. Видно, далеко тот ушёл уже. Опустились у Бресхвы с досады руки. Села она на стул у окна и задумалась о жизни своей. Тяжело вечно жить на белом свете.

- Мудрейшая, ты звала меня, - послышался голос Зухры.

Бресхва, очнувшись от раздумий, обо всём ей поведала. Повелительница Багдибардии очень любила Верховную Жрицу Магии и всегда прислушивалась к её словам.

- Мудрейшая, я немедленно вернусь в свой дворец и переговорю с Зарджуном, - сказала она, - если потребуется моя армия, то она в полном твоём распоряжении.

Бресхва с любовью на неё посмотрела и произнесла:

- У тебя очень доброе сердце и светлая душа, моя девочка.

Зухра, трижды хлопнув в ладоши, исчезла. А Верховная Жрица Магии, немного успокоившись, вновь вернулась к волшебному котлу.

 Абдурахман Косой, не встретив никого на пути, кроме рыб, добрался до заветного хода Аквики. Злыдень уже предвкушал победу, даже видел себя Властелином Вселенной, которого все боятся. Но там его ждало разочарование - вместо желанного хода была сплошная стена из чистого золота. Он, поначалу, подумал, что просто ошибся и принялся осмативать каждую трещинку. Но всё было тщетно. Видно Властитель Судеб прознал про ход Аквики и уничтожил его. От разочарования злыдень потерял всякий контроль над  магией и в одно мгновенье принял облик человека. Воы озера тут же хлынули к нему в уши, нос и рот. Абдурахман Косой стал задыхаться. Он попытался вновь обернуться рыбой, но ничего не вышло. Через мгновение злыдень камнем пошёл на дно.

"Как же я не хочу вот так умирать.." - подумал он, впадая в забытьё.

Вдруг чьи-то крепкие руки подхватили его и вскоре Абдурахман Косой очутился на берегу. Он открыл глаза и увидел улыбающегося Кхариса. Захотел улизнуть, да почувствовал на своих плечах руку одного из кхертусов.

- Сиди и не шевелись, Абдурахман, - произнёс Кхарис, - никто тебя на Багбичурат не приглашал. Теперь пеняй только на себя.

Злыдень был наслышен о том, как поступают кхертусы с незваными гостями. Ему вдруг так стало тоскливо, что он пожелал скорой смерти.

Увидев это, Бресхва громко расхохоталась. Она прекрасно знала, что теперь Абдурахману Косому предстоит провести вечность в обличии каменной статуи, рядом с такими же нарушителями закона Властителя Судеб. И никакая магия не способна избавить его от этой участи. Мало кто знал, что Кхарис был наделён Даром. Мужрейшие говорили, что Властитель Судеб сделал его одним из первых Магов Поднебесного Мира. Но повелел использовать магию только для защиты Золотых Гор.

Присела кошка у окошка -
Решила отдохнуть немножко.
Вдруг видит, мимо по дорожке,
Ползут домой  сороконожки.

Одна обута в босоножки,
Другая - в красные сапожки.
В ушах янтарные серёжки,
На платьях золотые брошки.


Они несли  по два лукошка -
В одном грибы, в другом морошка.
К ним вышла на дорожку  кошка,
Решив помочь совсем немножко.