Форум

* * *

Что все от нас —

Напрасно думаешь,

Любой успех

Вплетая в бум.         

Дает Господь нам

И безумие,

И очень

Обостренный ум.

* * *

Обещания выполнял,

И  решений не менял.

Обещал он и не раз —       

Посадить фонарь под глаз,

Своему соседу

В среду.

Посадил — вот и обнова.

Был он человеком слова.

* * *

 На телегу на большую

 Валят больше и поклажу.

 Вот и тянет мерин Шурик

 Шарики на выкат даже.

 Пожалейте мерина, -

 Говорю уверенно.

* * *

 Ломом я долбил гранит,

 До сих пор в ушах гремит.

 Для чего такая масть?

 Чтобы с голоду не пасть.

 А какие барыши? —

 Крылья оторвать души.

* * *

 Из скотины человека

 Сделал  вседержитель ТРУД.

 А потом, блин, покумекав,

 Сотворил  такое вдруг:

 Пашет мой собрат рутинно

 И не знает что куда.

 Превращается в скотину

 С помощью он сверхтруда.

* * *

Тот песчинкой хочет стать,    

Ивою над озером.

Возражений, так сказать,

Нет; стань хоть бульдозером.

Изменения  следы –

Галка на заборе…

Станешь ковшиком воды,

Но по Божьей воле.

* * *

 “И вечный храп,

 А бой нам только снится”.

 Вот оттого не гнется

 Поясница.

 Вот оттого    

 Во всех суставах скрип.

Кто сильно хочет,

Тот пусть и шустрит

* * *

 Давайте прямее будем,

 Обиняки — долой:

 Писатели тоже люди,

 Кусают друг друга порой.

Кусают, друг друга мутузят;

Им позавидует…  Тузик.

* * *

 Писать, считаю, не работа.

 Писать, считаю, наслаждение.

 Писать — желание, охота,

 Не просто времяпровождение.  

 А кто-то и за эту гладь

 Стремится денежки урвать.

* * *

 Пора таскаться по аптекам.

 Давно пора, давно пора.

 Так и не стал я человеком:

 Не натаскал домой добра.

 Стихов понаписал сто верст,

 С макушки выпадает ворс.

 От многих денежно отстал,

 И уважаемым не стал.

* * *

 Изобилие без труда —

 Привлекательно всегда.

 Но такой, простите, бред,

 Приносил с успехом вред.

 Не найти такого меря

 Чтобы жил в такое веря.

* * *

 Строитель строит дом,

 Философ — рассуждает,

 Рыбак рыбачит,

 А певец поёт.

 И лишь свинья

 Себя не утруждает:           

 В корыте по уши, -

 Свой комбикорм жуёт.

* * *

 Мыслителя не надо к власти,

 Иначе навлечет напасти:

 В казне проснётся круглый ноль,

 И завопит бунтуя голь.

 Но если он любитель лгать,

 Ему трон можно предлагать.

* * *

 Вот вам расшифровка сна,

 Думаю,  заденет:

 Снятся деньги — жди дерьма,

 А дерьмо,  жди денег.

 Значит деньги и дерьмо,

 В сущности, почти одно?

* * *

 Растет тревог моих кривая,

 Годов вздуваются прыщи.

 На белом свете все бывает,

 Покоя только не ищи.

 А где скрывается покой? -

 Да там, за Стиксом, за рекой.

* * *

 Давно пора угомониться,

 Не бегать за шальной мечтой.

 Вон куст крушины в пруд глядится

 В своей одежде золотой.

 И пусть куда-то нас все гонит

 Неугомонно суета;

 Не все на свете грусть и горе,

 Есть радость дней и красота.

* * *

 Да, хотелось очень многим -

 От корыта сразу в боги;

 Гласу разума не внемля

 Переделать жизнь и землю.

 От таких-то вот богов        

 Дожидайся батогов.

* * *

 Изощренный ум наш лих,

 Оправданий ищет сих,

 Что и злых создал Всевышний,

 И терпеть должны мы их.

 Ляпнуть может из засад

Это лишь Альфонс де Сад.

БЫВАЕТ - 5

ДОПИНГ

— Я этому Скобкину рога поотшибаю! — кипятился Веревкин.
— Ну, ты полегче с рогами-то, — осадил его Виталий Николаевич. — Да, и не справиться тебе с ним: у него один кулак — твоих два. Что там у вас произошло?
— Что-что! Трактор под окном ставит, двигатель не глушит. Разве можно работать в таких условиях?
— Шумно, что ли?
— Выхлопные газы работать не дают.
— А что делать?
— В другое место пусть ставит.
— Куда?
— Двор что ли маленький?
— Двор не маленький, а ставить некуда. Вот проведем зачистку территории — там видно будет.
— Пускай тогда двигатель глушит.
— И двигатель глушить нельзя. Если заглушит, то потом два часа заводить будет. Сам, наверное, видел, как он по утрам с заводкой мается.
— Так что же, я теперь должен выхлопными газами дышать?
— Терпеть надо.
— Терпеть!
— Да. Вот ты прямо возле станка куришь? Куришь. Пачки сигарет тебе на смену не хватает? Не хватает. Никотином себя и других отравляешь? Отравляешь. А чем сигаретный дым выхлопных газов лучше?
— Тоже, сравнили: сигареты и выхлопной газ. Сигарету выкуришь — на работу как зверь кидаешься. А дыма из выхлопника хлебнешь — руки опускаются.
— Это когда ты в последний раз на работу зверем кидался?
— Всегда.
— Не надо говорить. Знаю я твое рвение.
— А что?
— А то — полсмены у тебя на курево да на болтовню с посторонними уходит, а станок в это время вхолостую работает.
— А кто видел?
— Все видят — не на Луне живешь.
— Не об этом разговор. Трактор будете убирать?
— Не будем.
— Что, мне тогда рассчитываться?
— Твое дело.
— Но так работать нельзя.
— По крайней мере, нас это устраивает. После того, как трактор начали ставить, ты стал работать лучше, курить меньше, возле тебя бездельники перестали торчать — видать, тоже выхлопных газов испугались. Вот и выходит, для кого-то угарный газ, а для кого — допинг.
— Виталий Николаевич, уберите трактор! Честное слово, больше пяти сигарет в смену не выкурю. И бездельников близко к станку не подпущу.
— Ладно, иди. Посмотрим.
Веревкин ушел. А Виталий Николаевич расплылся в улыбке: «Итак, на этого подействовало, — подумал он. — Идея с трактором оправдала себя. Завтра же заставлю Скобкина перегнать трактор под окно Чижикова. Совсем разболтался этот Чижиков — стоя на рабочем месте спит».
Уже на следующее утро трактор с включенным двигателем был убран от окон токарной и поставлен к окнам слесарной мастерской. Как раз к тому месту, где Чижиков работает, которого необходимо было приводить в рабочее состояние.
Виталий Николаевич сидел у себя в рабочем кабинете. И ждал когда откроется дверь и вбежит разъяренный Чижиков. Но до обеда никто не вбежал. После обеда влетел Веревкин.
— Я этому Чижикову рога поотшибаю! — кипятился он.
— Что там у вас произошло?
— Стоит возле моего станка и носом заднюю бабку клюет. Спит.
— Ну?
— Что, ну? Разве можно работать в таких условиях?

* * *

 Рассуждать мы обожаем,

 Что ты там ни говори.

 Истины, что мы рожаем –

 Есть из мыла пузыри.

 Истина – так высоко,

 Наши стрелы – в «молоко».

* * *

 Туман стоит уже за дверью,

 Ступил с крыльца, и сразу сник.

 Иные есть — во что-то верят,

 Во что — не могут объяснить.

 Верь в Господа и без сомнения,

 Вплоть до последнего мгновения.

* * *

 Не люблю я грубых слов,

 Не люблю я страшных снов,

 Не люблю я наглых рож,

 Злобных глаз как острый нож.

 Все, что мне не по нутру,

 Хоть на день, на два сотру.

* * *

 Ничто не дается даром.

 Даром — полет в проем…

 Чем лучше сгибать — ударом

 Или обычным рублем?

 С принятой новой моралью,

 Последнее — либеральней…

* * *

 Хозяин палкой бьет быка,

 Все в синяках быка бока.

 “А ну-ка, бык, тяни свой воз

 Как безотказный тепловоз!”

 Давным давно уже привык

 К такому обращению бык.

* * *

 На протоптанной дороге

 Не умаешь сильно ноги,

 Не потратишь лишний труд.

 Вот по ней гуртом и прут.

 Без дороги — это лестно,

 Только хлопотно, известно.

* * *

 Мысли упорно роятся,

 Шепчут нам  всякую чушь.

 Можно во всём сомневаться,

 Но во Всевышнем — ни чуть.

 В Господа вера спасёт,

 И от беды унесёт.

* * *

 А речка задёрнута флёром,

 Узор из деревьев сплетён.

 И флёр непременно скоро

 Исчезнет чудесным путём.

 А час делом нужным занят:

 Он цедит минут молоко.

 Как быстро здесь всё исчезает,

 Приходит как быстро, легко.

* * *

 Волна на берег накатила

 Тревожа камни и песок…

 Всегда есть против силы сила,

 Есть высь, что выше всех высот.

 Волна отхлынула, погасла,

 Речной воды спокоен плат…

 И ты об камни бился часто,

 Чтоб быть отброшенным назад.

* * *

 Оглядывая жизни вехи

 Невольно сходишь до того:

 Высокомерие — не грех  ли?

 Избавиться как от него...

 Довольно слабые успехи,

 И не выходит ничего.

* * *

 Замело твою сторожку

 Разве что не до трубы;

 У тебя есть и картошка

 И соленые грибы.

 И тепло тебе и сухо,

 Дремлется, ну как в авто.

 В общем,  скучная житуха,

 Но спокойная зато.

* * *

 Намудрил, накрутил, наметафорил,

 С виду кажется что хорошо.

 Поступил нерадивым он пахарем:

 Вид имеется, что там ешшо?

 В спор он бросится,

 Влезет в дебаты,

 Не жалея  горла  мортиры…

 Часто, где чересчур кудревато —

 Скрыты элементарные дыры.

* * *

 Где наглость продают и хамство,

 И лицемерие тоже там.

 Христос торговцев гнал из храма,

 Чтоб те не оскверняли храм.

 Но нет, ползут они гурьбою,

 Ползут сегодня, как вчера…

 Вот так, искусство и с тобою —

 Они — торговцы от пера.

* * *

 Терпели холод и жару,

 Закручивание гаек.

 Да, многобитые живут —

 И битость помогает.

 Изнеженный, в два счета,

 Провалится в болото.

* * *

 Не хай простого человека

 С его мозолями в горсти,

 Он жизнь свою откукарекал,

 О, Господи, его прости!

 Всем на погосте быть под травкой,

 Не возмущаясь не пыля.

 Мы все пришпилены булавкой

 К большому яблоку — земля.

* * *

 Есть у юности забота,

 Это у неё в чести:

 Словно щит прикрыл кого-то

 И от гибели спасти.

 Но поймёшь, когда устанешь,

 Поведёшь иную речь:

 Хоть щитом из стали станешь —

 Все равно не уберечь.

* * *

 В огромном небе хаоса не вижу,

 Везде закон, везде порядок, смысл;

 Ну что ещё я из сознания выжму,

 Бросая взгляд в заоблачную ввысь?

 А звезды усмехаются, лучатся,

 Утаивая тайны бытия.

 И пусть земля рассыплется на части,

 И в этом здравый смысл вижу я.

 * * *

 Кажусь сам себе убогим,

 Заброшенным в тёмный подвал.

 Я столько словес поугробил,

 Бумаги измордовал.

 При этом какой результат? -

 Пат.

                                          “Король есть только

                                           первый из подданных”.

                                                                (Фридрих Великий)

 О, как все рвутся в короли,

 Для благ, для унижения ближних.

 Чтоб для себя побольше выжать,

 Чтоб превращать других в нули.

 Так пауки сплетают сеть,

 Так птицу из ружья стреляют.

 О, зря всесильный забывает,

 Что он такой же, как и все.

* * *

 Да и что там удивляться,

 Мир таков, таковский он:

 Надобно сопротивляться

 Если бьют со всех сторон.

 Отбиваться коль не в силах —

 Привыкай, молчи, терпи,

 В стойле стой и жуй свой силос,

 Как и надо, взаперти.

* * *

 Сегодня день такой фартовый,

 У солнечных лучей в плену,

 А я ужасно непутёвый —

 Иду и радуюсь всему.

 Не для меня печаль-забота,

 Средь туч вечерняя заря.

 Меня не будет, будет кто-то

 Идти и улыбаться зря.

* * *

 Да разве можно жить на свете

 И ни за что не отвечать.

 Зла за собой не замечать,

 Не получать по полной смете.

 И Юлий Цезарь там, в сенате,

 Доказывал, что кары нет.

 Но получил какой ответ? —

 Весьма красноречивый, кстати.

* * *

 А я слежу за облаками,

 Что мчат куда-то чередой:

 То монстр с мохнатыми руками,

 То дед с лохматой бородой,

 То дикий бык многосаженный,

 То ясно выражен пегас…

 Не так ли и воображение

 Порой захлёстывает нас.

* * *

 Худо собаке бездомной

 Если со снегом дождь;

 Снова холода тонны,

 Каждая капля — гвоздь.

 Лучше ль тебе, однако,

 Бомж - неудачи посол?..

Обшарпанная собака

 Грызёт обомшелый масол.

БЫВАЕТ - 6

УМЕЛЕЦ

Куличков дельтоплан соорудил. Умелец! Времена такие — всяк, что-нибудь сооружает. Не виллу, так двухэтажный гараж для себя. Ни гараж для себя — так козни для другого. А Куличков, вот — дельтаплан. Соорудил и летает. Поплевывает на людей, которые выше его по должности. Даже на Вилена Эрастовича. Вилен Эрастович — его прямой начальник.
А позвольте спросить — на какие средства и материалы Куличков построил себе этот летательный аппарат? Сложный вопрос? Это для нас с вами сложный, но не для Вилена Эрастовича.
Вилен Эрастович прекрасно понимает — если подобных умельцев не пресекать — они производство разворуют, общество по миру пустят. Поэтому он позвонил на проходную, чтобы вахтеры повнимательнее за Куличковым присматривали.
Не уследили вахтеры — Куличков из пластика и органического стекла кабину для дельтаплана сделал. Это чтобы его, умельца во время полета не сдуло.
Вилен Эратсович — за телефонную трубку. Все материальные кладовые и склады предприятия обзвонил. Не пропадало ли что? Ничего не пропало — все цело.
А Куличков до ручки докатился. Вернее — до авиационного двигателя. Дельтаплан-то стал тяжел на подъем с кабиной. Вот он и примостачил к нему двигатель.
Вилен Эрастович обзвонил все ближайшие аэродромы в радиусе две тысячи километров. Так ему хотелось умельца на чистую воду вывести. Но не на одном из них авиационный двигатель не пропадал.
И тут Вилена Эрастовича осенило. Эврика! Ведь, Куличков мог стащить обыкновенный двигатель с легковой автомашины, на то он и умелец.
Рука снова потянулась к телефонной трубке, но остановилась на половине пути. Конечно, можно было обзвонить все гаражи. Но, ведь, и у него, Вилена Эрастовича, имеются две легковые автомашины. Одна из них — иномарка, Другая — тоже.
Когда-то одна из них была служебной, но попала в дорожную аварию, и ее пришлось списать в металлолом. Вилен Эратсович, однако, не мог позволить, чтобы совсем еще нестарая, слегка помятая легковая автомашина пошла на переплав. Он забрал ее себе, отремонтировал, перекрасил. Сделал не хуже новой. Осталось только продать.
Мысль о том, что Куличков, мог снять двигатель с бывшей служебной автомашины, ударила Вилена Эрастовича электротоком...
Он гнал на мерсике на предельной скорости. Вот и гараж тестя. Запели тормоза. Звякнула металлическая накладка тяжелой двери. Авто на месте. Двигатель был тоже. От сердца отлегло — не добрался до неё умелец.

* * *

 Бога главные ангелы —

 Время, движение. Они —

 Знаю над болями, благами

 Царствуют искони.

 Ночью кончается вечер,

 Утром приходит рассвет…

 Это для нас вечность,

 А для Всевышнего нет.

* * *

 Меня привлекали дали,

 Отталкивала близь.

 Здесь спину мою сгибали,           

 А душу согнуть не смогли.

 Всевышний, по воле Твоей

 Здесь, я ещё на земле.

* * *

Стены серого цвета,

Серого цвета слова.

Серого цвета лето,

Серого цвета трава.            

Туча серая правит

Серый и чёрный гранит.

В ложь превращают правду -

Ложь своё говорит.

* * *

 Командировки за границу

 Другие совершали лица,

 А я с лопатою дружил,

 Был в этом деле сторожил.          

 Карман частенько был сквозной.

 Такой вот я не выездной.

* * *

 Вот всё идёт по расписанию,

 Лёг вовремя, и так же встал,

 Потом обычный завтрак, стало быть,     

 Потом кишечник опростал.

 В киоске взял газеты номер,

 Трамвай вёз вовремя звеня…

 И даже вовремя он помер

 Привычку не переменя.

* * *

 Надежды ниточка гаснет,

 Уставила взгляд ночь,

 И капли начали частые

 Промокший мой плащ толочь.     

 Озноба наточены когти,

 И взгляд темноты злой.

 И спички давно намокли,

 И нет ни одной сухой.

* * *

 Глупо назавтра загадывать,

 Будет ли завтра? — скажи.

 Может лучи, может градины,

 Вороны или стрижи…

 Глупости хвост задран,

 Мутит небесную высь…

 А за сегодня и завтра

 Господу поклонись

* * *

 А вечер какой-то сонный,

 Дома пучеглазые совы.

 С деревьев слетают капли...

 Свежей строкой не окатит.

 Повсюду мутные лужи.

 Природе и это нужно?

 А тучи - тёмные кочки.

 И на листе не строчки.

* * *

Один закат, другой закат,

И третий, как явление.

Миг – это век. Века, века…

Эпох и эр мгновение.

Вошли в такую лигу мы,

Судьба у нас такая:

Должны привыкнуть к мигу мы,

Тоске  не потакая.

* * *

В мир иной пока закрыты двери,

Тополиный лист еще дрожит.

Надо бы отчаянию не верить,

Надо бы ровнее жизнь дожить.

Привлекает сладость поцелуя,

Строятся желаний этажи…

Ничего с собой не заберу я,

Всё забуду,  чем я дорожил.

* * *

Уходят старые друзья

И старые приятели.

Теперь лишь памятью их взять,

Ох ,далеко запрятаны!

Храню в душе один изъян:

Прощаться неприятно мне…

Уходят старые друзья

И старые приятели.

* * *

Прошуршали крылья.

Пролетели сны.

Новое открыл я

В краткости весны.

Мчит дней колесница

За надлунность, за…

Надо бы смириться,

Отвести глаза.

ДУРНАЯ ПРИВЫЧКА 

* * *

Буковки-росинки,

Шороха поток.

Тинькает синица.

Парка закуток.

Травы тянут руки,

Утро. Тени взвесь.

И цветы, и звуки…

Всё найдёте здесь.

* * *

Мало что изменится,

Всё - своим путём:

Полетит метелица,

Грохнет гром кнутом,

Отжелтеют лютики,

Отшумит вино,

Одолеют путники

То, что им дано.

* * *

Не сетуй на Землю и Небо,

На чьё-то коварство и ложь,

А вот неудачи и беды,

Ты сам часто их создаёшь.

Под солнцем ты ищешь рая,

Земной тебе нужен нимб.

Не  кем-то ты попираем,

Собою ты сам и гоним.

* * *

 Телу слишком много надо,

 Вот в чём суть,

 Вот в чём досада.

 В день три раза

 Надо лопать.

 Оттого мы и холопы.

* * *

 Кто знание ищет,

 Тому не до скуки.

 Бездельник,

 Вот этому по фиг

 Науки.

 И он от зевоты вывихнет

 Челюсть,

 Ходит на развлечения

 Нацелясь.

* * *

Пусть нас преследуют подонки -

Во глубине сибирских руд,

Но благодарные потомки

Оценят наш нелёгкий флуд.

Шагаем через все запреты,

Нам жирный критик не указ.

Мы музыканты и поэты,

Нервировать не надо нас.

БЫВАЕТ - 8

ОБЯЗАНЫ

Мастерская у нас сгорела. В середине рабочего дня. Мы как раз в это время на обеде были. Как полыхнет!... Даже домашние шмотки не успели из раздевалки вынести. Вот. Все дотла... Теперь администрация за все наше сгоревшее платить станет. Обязана!
У меня, например, свитер финский сгорел. Я за него уйму денег на толкучке отдал. И туфли индийские ручной работы. И шнурки японские... Словом, здорово погорел! Тысячи на десять.
А у приятеля Кости «бананы» дымом ушли. Из микровельвета, говорит, были «бананы», фурнитура — закачаешься! Одно слово — фирма. Только врет он все: никаких у него «бананов» не было. Но теперь не докажешь. Много у кого что сгорело. И все импортное. А как иначе? Иначе на работу сейчас не ходят.
Мастерская горела, мы на траве сидели. Курили, наблюдали, спорили. Вопрос решали: отчего она заполыхала? Не иначе как от сварщика, или от окурка. Или от того и другого разом. Сварщик наш больше всех в курилке ошивался, перекуривал. Работа у него вредная: ему без перекуров никак нельзя. А снимут старшего мастера: не доглядел. Но обязан был доглядеть. А он в курилку не заходил. Не курящий, говорит. Только это не оправдание.
Пожарники бегают все в поту, все в саже. А самый их главный на нас орет: «Почему сидите? Почему не помогаете?» То и сидим, что обеденный перерыв. Обедать обязаны. А у него обеденного перерыва нет. Он пожар тушить обязан. Ему за это деньги платят, премиальные выписывают.
И, вообще, пожарники народ надоедливый. Когда еще мастерская целехонька была, их инспектор вечно приставал: «Почему курите в недозволенном месте? Где огнетушители? Где противопожарный инвентарь? Почему проходы к гидрантам захламлены?»
Был у нас раньше в мастерской один огнетушитель, так мы в него окурки складывали. И лопата красная была. Без черенка, правда. И с гидрантами было все «о кей». Мы из них постоянно воду брали для технических нужд, пока винтили не пообломали.
Чего сейчас говорить? Все сгорело.
В накладе мы, конечно, не останемся. Нам все выплатят, за вынужденный простой тоже. И курилку новую отстроят. Обязаны!

БЫВАЕТ - 9 

ЯСНО

— Вы, там, того... — предупредил мастер.
— Ясно, — согласился бригадир. Он всегда с мастером соглашался.
— И чтобы гравийная подушка была.
— Разумеется, как всегда...
— Знаю я ваши «как всегда...» — в одном месте гравий, в другом — песок. Привыкли халтуру гнать. И попробуйте хоть один колодец замуровать — без премиальных оставлю. Все понятно? Дуйте на объект: одна нога здесь, другая там. Каток с грейдером на месте, гравий, наверное, уже подвезли, асфальт подвезут позже...
И так всегда: здесь работу не доделали — на другое место перебрасывают. Не зря нашу бригаду «пожарной командой» называют.
Собрали мы инструмент. Подцепили фургон к «ГАЗику», отбыли на новое место работы. А там уже ЗИЛки с асфальтом стоят, шофера злющие: «Где вас штрафников носит? Асфальт застывает, потом от кузова не отобьешь!»
И Гришка-катОчник туда же:
— Еще бы немножко и я бы уехал — укатывайте ногами.
А гравия нет. Вот тебе и гравийная подушка. Асфальт остынет. Мастера нет.
— Вали на грунт! Семь бед, один ответ.
Вывалили на грунт: благо ровный и утрамбованный — раньше на этом месте частники автомашины оставляли. Разровняли асфальт, укатали. За два с половиной часа управились. В бытовку пошли. Обедать настроились. Сидим — дверь приоткрылась, тип подозрительный заглянул, красный как помидор, недельная щетина на щеках:
— Где Вася?
— Какой Вася? — переспросил бригадир.
— Который в колодце сидел. Напарник мой.
— Никакого Васю не видели, и колодца тоже.
Стали выяснять. Он все про Васю: «Напарник он мой!» — «Сантехники мы. Работали здесь. Вася меня послал за вермутом, сам остался».
— Да не было здесь колодца.
— Как не было, когда был, хорошо помню.
— Ты же пьяный.
— Счас!..
Так вот переговариваемся — мастер в бытовку забирается.
— Что за шум?
А этот, опять.
— Васю закатали.
— Какого Васю?
— Напарника моего.
Объяснили мастеру, кто такой Вася. И сами не рады. Что тут началось!
— Сапожники! Опять влипли! Снова на колодце погорели!
— Не было колодца!
— Знаю ваши отговорки.
— Не было!
— Человека замуровали! На всю область прославиться захотели! Теперь затрещит наш трест! Развалится наш участок! Говорил я вам: доведут вас колодцы, доведут! Живо — за инструмент.
Что оставалось делать. Обед на половине прервали, за ломы, лопаты взялись. И мастер, и Васин напарник в работу включился. Ищем Васю под асфальтом. Где он там горемыка. Все перекопали — нет Васи. И вдруг голос:
— Мишка, чево ето ты тут шабашишь? Я тебя зачем посылал?
Васин напарник голову повернул, расплылся в радостной улыбке; друга на обочине площадки увидел:
— Вася!.. Выходит я ошибся: колодец наш не здесь?
И тут у нас, действительно, появилось непреодолимое желание Васю вместе с его другом закопать. Мастер остановил.
— Да ну их! Пускай проваливают. — А сам рад, что теперь трест не затрещит, участок не развалится. Потирает руки, — Короче, того, мужики. На другой объект вас перебрасывают. Завтра с утра и переедете.
— А этот?
— Подождет. Ясно?
— Ясно.

* * *

 Поэт покуда он живой —

 Ему удачи тугоплавкость,

 Завистничества шип и вой,

 Свинец горячий и удавка.

 Над ним несчастий кружит рой,  

 Чтоб захлебнулся он стихами.

 И лишь когда в земле сырой,

 О нём сочувственно вздыхают.

 * * *

 Птицы освоили небо,

 Птицы живут на земле.

 Крыльев Господь мне не дал;

 Он мне ходить велел.       

 Вновь синевы вылет,

 Снова росе уют.

 Нет у меня крыльев,

 Но в облаках парю.

* * *

 Победа сразу не даётся,

 Победа сразу не придёт,

 Сто раз прожаришься на солнце 

 И двести раз уйдёшь под лёд.

 Её достоин — кто в походе

 С собой не тащит пьедестал.

 И лишь тогда она приходит,

 Когда искать её устал.

* * *

 И я не лишён тщеславия,

 Мне нравятся аплодисменты

 На стихотворном саммите,

 И так до траурной ленты.

 Пусть буду обложен, облужен

 Овации канонадой…

 Увольте от незаслуженного,

 Вот этого мне не надо.

* * *

 Размер, метафора и рифма —

 Всего лишь украшенье строк;

 Они, я думаю, не лишние,

 Но просится такой итог:     

 Поэзия — проникновение

 И освоение стихий.

 А остальное, как явление, —

 Разнообразные стихи.

* * *

 Всем собакам дорога в рай,

 И, наверное, как иначе.

 Там собралась огромная рать,

 Говорящая по-собачьи.

 Их в измену нельзя продеть,       

 Их корыстью едва ли взвесите…

 А в раю очень мало людей,

 Они где-то в другом месте.

БЫВАЕТ - 10

СЛОМАЛ

— За полсмены четыре полотна по металлу сломал?!!

— А что?

— Что же ты там пилил?

— Доски.

— Доски?!!

— Так они же с гвоздями.

ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ТРАВМА

— У него пролежни — это не производственная травма.

— Почему не производственная? Не бытовая же — он их на производстве заработал.

КРЕПКИЙ БЕТОН

— За смену фундамент не снесли?

— Бетон крепкий.

— У вас же отбойные молотки.

— Отбойные — но без компрессора.

* * *

 А Пилат и есть Пилат,

 Оказался плутоват.

 От Голгофы, от креста

 Мог бы и спасти Христа.   

 Но не спас, такое дело,

 Что-то мерзкое задело.

* * *

 Какой поставят памятник — не важно,

 Их ставят, как мне помнится, всегда;

 Будь из гранита он, или бумажный -

 Провалится он всё же  вникуда.  

 Есть просто бугорки, есть мавзолеи,

 Им появляться, им и исчезать…

 Что надо бы жалеть — мы не жалеем,

 Что не достойно жалости… Да! Да!..

* * *

 Вновь воет дворовый пёс…

 Разрушен надежды мост. 

 И тучи почти до крыш,

 Рассвет будет ими скрыт.

 Упал в грязь листок молодой

 И тропку размыло водой.

* * *

 Был май похожим на октябрь,

 Гуляли скучные дожди,

 Пол-лучика в окно хотя б

 Из серо-тучевой вражды.  

 Зато октябрь как алеет! —

 Лучисто-пёстрый теремок…

 Иной и в юности стареет,

 Иной и в старости — щенок.

* * *

 Наша воля немного значит,

 Это спичка в кромешной тьме.

 Если конь разрушения прискачет,          

 То обычность прервётся дней.

 И в космической круговерти

 Понесутся обломки-рабы…

 Почему нас Всевышний терпят?

 Почему мы ужасно слабы?

 * * *

 Уйдёшь, ославлен ли, бесславен,

 Тебе-то будет всё равно;

 Ты отласкал своих красавиц

 И выпил всё своё вино.

 Пускай теперь другой напьётся

 И ласки женской, и вина…

 Земная слава остаётся

 Всё там же, где и рождена.

* * *

 Рядом с грязной лужею —

 Из земли цветок!

 Ах, какая музыка!

 Радости поток!

 Грязь такая жирная,          

 А цветок так свеж…

 Вот живём, из жил лезем,

 Хоть ты нас зарежь.

* * *

 Поймёшь ли неистовство ветра?

 Поймёшь ли воды слова?

 Поймёшь ли бредни поэта? —

 Который у звука в рабах.  

 Не жги раскалённой сталью

 Эти стихии земли:

 Будет река зеркальной,

 Ветер своё отпылит.

* * *

 Непоседу ждёт успех

 В нашенской Егории.

 Кто нагадил больше всех —

 Место тем в истории.        

 Так что посильней скандаль,

 И тебе открыта даль.

* * *

 Терпение — великое чудо.

 Для чуда себя не жалей.

 Возможно оно оттуда —

 С лазурных небесных полей.       

 Зачем разрываться и биться

 О стену своей головой?..

 И коль под Луной не сгодится,

 Сгодится оно над Луной.

* * *

 Уже мы немало лет

 На звёзды небесные косимся.

 Мы гадим пока на земле, 

 И малую толику в космосе.

 Похожие на клопа,

 По стенке ползём пока.

* * *

Сверху сбросили колоду

 В тишь болота, прямо в воду.

 Мол, обязана она  

 Всколыхнуть здесь всё до дна.

 Но не выращен был лес,

 Что с колодою, что без.

 Отозвав колоду… но…

 Сверху сбросили бревно.

Цитата от ЛеонидОлюнин (2015-06-29 18:16):

С уважением!