Форум

НАКАНУНЕ 

НЕ ОПЫТНЫЙ

* * * 

РАЗЫГРАЛ 

* * * 

ВОТ ЭТО ДА! 

БЫВАЕТ - 19

СОЗНАТЕЛЬНОСТЬ

Сознательность нужна везде. В обеденный перерыв — тоже. Вот приближается время обеда. Сознательная личность обязана перекусить? Конечно! Поэтому она должна пораньше покинуть свое рабочее место. Иначе в срок не уложится.
Мы с Васей сознательные люди. На обед никогда не опаздываем: на час раньше уходим.
То же самое и сегодня. Пришли в столовую. Очередь!.. И все сознательные люди — раньше нас успели. И еще ругаются, эпитетами нас кроют, чтобы мы в середину не забрались. Очень нам надо мы и в хвосте неплохо постоим.
Обидно, конечно, ни одного знакомого индивида, к кому бы под бочок притулиться. На нас надеются. Потом к нам валом повалят. А пока работают и в ус не дуют.
В хвост очереди встали. Вилками запаслись. Ложками запаслись. Терпением тоже запаслись. Без терпения никак нельзя — далеко до раздачи.
Нельзя без терпения. Вот полюбуйтесь: обеды отпускает одна тетя Маша. На кассе одна тетя Паша. В посудомойке посуду моет одна Манефа Харлампиевна. Она же с обеденных столов крошки стирает, и забытую посетителями посуду убирает.
Манефе Харлампиевне на прошлой неделе восемьдесят лет стукнуло. Манефа Харлампиевна уже дважды пенсионерка. А работает. Нельзя ей не работать: сын у нее на иждивении. Шестдесят лет сыну. Пока еще нигде не работал. Пенсию не заработал. Не приучили его в школе к труду.
Очередь медленно движется. Тетя Маша бегает от плиты к раздаче, от раздачи к плите. Там у нее шипит, здесь кипит, в другом месте пригорает.
Тетя Паша за кассовым аппаратом сидит, книжку читает. Из глаз тети Паши слезы льются. Про любовь книжка.
Но главный грех на Манефе Харлампиевне. Производительность у нее крайне низкая. Обеденные столы очищать через всю кухню ходит. А это какой крюк! Могла из посудомойки в зал через окошечко лазить. Сколько бы время сэкономила.
Устали мы с Васей стоять. Сели посидели на столе для разносов, о международном положении поговорили. Не говорится. Легли подремали.
Наконец-то до раздачи добрались. Тут Вася сознательность потерял. Два рыбных паштета бесплатно съел.
Я его в бок подтолкнул:
— Совесть имей!
А он:
— А че?
А я:
— А то. Не чавкай. Люди кругом.
А он:
— Тебе хорошо говорить «не чавкай». Ты с трех тарелок буженину спер и не чавкая слопал. А я так не могу.
Не стал я ему больше ничего доказывать: сознательный — сам поймет, что неприлично при посторонних чавкать.
Наконец мы с Васей пообедали. В цех пошли. Не дошли: к ремонтникам завернули. Те бильярдные шары в лузы закатывают. И мы начали закатывать. Потом к электрикам заглянули. Те «козла» в домино забивают. И мы вместе с ними позабивали. Потом к сварщикам сунулись. Сварщики в карты режутся. И мы присоединились.
После сварщиков Вася предложил в термичку зайти. Там наверняка телевизор смотрят. Я его одернул:
— Ты что, совсем что ли?
А он:
— А че?
А я:
— А то. Сколько уже ходим? Мастер нам всыпит. Он, наверное, уже с ног сбился нас разыскивая. К тому же уходя на обед мы станки не выключили.

Но я оказался не прав. Станки были выключены. Нашелся сознательный — выключил. Мастер нас не искал: домой ушел. Смена-то наша кончилась.


РАСТОЧИЛ

— Расточил шестерню?
— Расточил.
— Где она?
— На тумбочке.
— Тут  только зубья от шестерни. 
— Я же говорю — расточил.

НЕ ОТХОДИЛ

— Да я от станка не отходил!
— Разбудить было некому?

БЫВАЕТ - 20

ЧЕЛОВЕК С ЗАПАСОМ

Начальник я, конечно, небольшой, но все-таки начальник. Начальник участка я. Образование у меня невеликое, зато житейский опыт – ого-го. Поэтому, всякое дело люблю вести основательно с запасом. Привычка такая выработалась.
Специализируется, значит, ребята мои на ремонте дорог. Вот, к примеру, надо нам колодец укрепить. Для этого десятка два-три лопат горячего асфальта потребуется. Заказываю целый самосвал, постольку поскольку я человек с запасом.
Колодец — укрепили, остаток асфальта в грязь свалили, житейский опыт подсказывает — пусть лучше останется, нежели не хватит.
А один раз бордюры заставили укладывать. Материала нужно сто метров — взял сто двадцать. Сами понимаете — одна бордюрина бракованной может оказаться, другая при транспортировке расколется, а иные просто сопрут. В результате материала не хватит.
Да вот, как на зло, ни одна не сломалась, ни одной бракованной не оказалось, ни одну не своровали.
Бордюры не асфальт, их вдоль дороги не разбросаешь, за это могут и шею намылить. Что делать? Благо рядышком почтенный человек крутится — выручит нас — заберёт за бутылку оставшийся неиспользованный материал себе на дачу.
Вчера вызвал меня к себе начальник стройуправления и говорит:
— Вот что, Степан Николаевич, перевожу тебя в бригадиры.
— За что? — спрашиваю.
— А за то, что ты человек с запасом, вечно у тебя в бригаде перерасход стройматериалов.


ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

— Как вы считаете, в мастерской лучше установить автомат с газированной водой или питьевой фонтанчик?
— Конечно, автомат с газированной водой.
— Ну и напрасно так считаете. А где же вы тогда будете умываться?

СПЕЦЗАКАЗ

— Что ты там копаешься?
— Блоху подковываю.
— Зачем? Месяц копаешься уже!
— Ещё осталось года два. 

* * *

Все начиналось с гимнов,

Вот такие дела.

Всё  же Полигимния           

Лиру изобрела.

Втюхалась  к одову стану

Полигимнистов рать.              

Я все равно не стану

Оды на лире играть.

* * *

Здесь была когда-то зона,

Здесь страдание верховодило,

А теперь — пеканов зонтики,

Где кукожится уродливость:          

Трубы ржавые валяются,

Времени их гнули джины.

Боли быстро забываются

И, тем более, чужие.

* * *

Ливень  хлещет словно вицами,

Как хлебанул на посошок.

Тут, пожалуй,  впору выцвести,

Треснуть, как с зерном мешок.     

Да, порою жизнь  не пряники —

Множество на это тем.

Если от дождя не прячешься,

Значит, вымокнешь совсем.

* * *

Кто сосчитал эти листья -

С веток на землю летят?

Да торжествует — лишнее,

Он торжествует — октябрь.

Это совсем не тайна -

Ясность свободно горит.

Кроны никто не считает,

Что о листве говорить.

ОТНОСИТЕЛЬНО ПИЗАНСКОЙ БАШНИ

Башню ставила наша бригада,

Чтоб с неё открывался простор.

И катить на нас вовсе не надо,

На палёнке был создан раствор.   

Папарацци собрались у башни,

Заработать охота башлЫ.

А что желают господа? -

Да, башня … когда. (свалится)

* * *

Известно, всему своё время:

Потоку срываться  с горы,

Врезаться в дерно лемеху,

И ласки любимым дарить,

К святому идти странником,

А после — в неясность, мрак…

И было бы очень странно —

Когда бы всё было не так.

* * *

Тянутся ветви к солнцу,

В радости каждый лист.

Я этой жизнью сомкнут —

Ты этой жизнью обвит.

Дан аромат липам. 

Цвет — красоты  суть.

Как мы похожи на листья,

Несть им числа в лесу.

* * *

Ночь прибита к небу гвоздями,

Гвозди-звезды — никем не считаны.

Чем темнее, тем долгожданней

Цвет зари, он надеждой пропитан.          

Растворились во сне быстро жители,

И один я из них - крайний…

Любопытством прикованы к жизни мы,

Выполненьем своих желаний.

* * *

Ржавое болото

Ряби чешуя.

Не придёт охотник

В гиблые края.         

Здесь и там преграда,

Гнуса произвол.

Что тебе здесь надо?

Для чего забрел?

* * *

Ну, всё же  что-то значим мы,

Не можем  быть обычной слизью,

Оплаконность,  оплаченность

К нам здорово  приближены.

Всё верно —  биомасса плоть:      

Наукою оформлено.

Но только шепчет нам тепло:

Мы более чем форма.

* * *

Мимо пройдет удача,

Это не повод для слез.

Дачники мы, дачники.

Где-то наш тепловоз.          

Верить не хочется в небыль,

Что все впустую пылит.

Рельсы идут пусть в небо,

Только не в чрево земли.

* * *

Экзамен на благоразумие

Уже до конца не сдать;

Вчистую съедены зубы,

На месте их — самиздат.   

И перечень срывов составлен,

Надеждой давно я не юн.

Остались, правда, октавы —

Про глупость земную мою.

* * *

Из толпы неслись насмешки,

Кто-то всех  больнее сёк:

“Нищеты, царь иудейский”,

Кто тебя теперь спасёт.      

Сгинешь, труп  не скоро снимут!

Вот такое естество…”

В небеса  взлетел казнимый,

Подтверждая божество.

* * *

Облаков небесных стаю

Ветер подгонять устал…

Думал я, что - наверстаю.

Но, увы, не наверстал…      

Тащатся пусть козы-будни

Этим облакам под стать…

Я  наверстывать не буду, —

Все равно не наверстать.

* * *

От зарплаты до зарплаты

Очень дальний перелет.

Мухи сизые  крылаты,

Жук навоз ест и живет.

Все собой накрыла польза

И где “кря”, где “хрю”,

                 где “ме”...

И летая можно ползать,

Морду пачкая в дерьме.

* * *

Листья,  словно живые

Куда-то спешат по аллее.

Все мы стремлением болеем,                                         

Желание сердце выест.

Обыденности удавка —

Испытанного выстрел.

Куда улетают листья?

Прячутся по канавкам.

* * *

За лестью прячется — коварство,

За нетерпимостью — бунтарство.

А где овечки, там и волки, 

Совсем не к месту кривотолки.

И почему все так устроено

Последовательно, верно, стройно?

* * *

Ночь словно  перед повешением,

Листья дрожат от холода.

Все мы здесь напрочь  помешаны -

От пяток и до хобота.          

Это можно почувствовать -

Двери душ на запоре.

Корыстью мы все придушены,

Желанием запороты.

БЫВАЕТ - 21 

БЕЗОТКАЗНЫЙ ДЕД-МОРОЗ
(ретро)

Диму Волуйко нарядили Дедом-Морозом, а Светочку секретаршу — Снегурочкой. Прикрепили им шофера со служебной «Волгой» и отправили в добрый путь. Детишки сослуживцев подарки ждут — то их законное право. Потом, общественное поручение — есть общественное поручение, к тому же — новогоднее.
Шофер — толковый парень — город знает, как свои пять пальцев — только адрес назови.
Вот Дима Волуйко и Света стоят перед входной дверью квартиры Липовых. Позвонили. Им открыли. Ах! Сколько радости детишкам! Сами Липовы хоть и называют Диму Дедушкой, а Светлану Снегурочкой — для них не секрет кто выступает в этих ролях. А еще Липовым известно, что Дима не только заведует фотолабораторией, он еще отлично разбирается в телевизорах. Все об этом в управлении знают. Детишки — есть детишки, для них Дед-Мороз и Снегурочка самые настоящие, только что из леса пришли. Пляшут несмышленыши, стихи про Новый Год, про зиму рассказывают. Хозяин квартиры в это время Диме на ухо шепчет:
— Димочка, друг любезный, вечным твоим должником буду — Вторая программа не показывает, а там, сам знаешь, какие передачи сегодня.
Дима многое умел. Не умел только отказывать просьбам, изложенным в мягкой, ласковой форме. Вот и на этот раз не отказался: взял отвертку, принялся за телевизор. За полчаса управился — начала показывать вторая программа.
То же самое повторилось в квартире Синцовых: радостные лица детей, естественная восторженность взрослых, ласковый шепот Синцова на ухо: «Димочка, первая не работает, а там сам знаешь...»
Дима знал. Дима понимал. Дима сочувствовал. Повернул телевизор экраном к стене — начал копаться, не снимая с себя теплого дедморозовского одеяния. Вспотел — по спине течет. Шубу скинуть нельзя — разрушишь в детях веру в настоящего Деда-Мороза. Сорок минут копался — заставил работать первую программу.
У Вехоткиных Дима отыскал пропавший звук. У Ореховых — изображение. У Хомякова телевизор был полностью разобран _ cобрал. И за всеми этими делами как-то не заметил, что Снегурочка исчезла, шофер — вместе с ней. Никто их не похитил — сами ушли, во дворе-то почти ночь. На следующий день Дима разносил подарки один. Опять допоздна.

Вот каким добрым и безотказным оказался Дед-Мороз. Но... дома у него самого телевизор не показывал — жена не просила отремонтировать.

* * *

Часто гляжу тихо в  душу,

Вижу, ну как же я мал,

Это меня сильно душит,

Валит в тоски наповал.       

Редко находится радость,

Тают пушинки души.

Может быть так всё и надо,

Так наш Всевышний  решил.

* * *

Однажды мотор откажет,

Прикажет ему Аудит;

СтоИт Аудит на страже,

Зорко за всеми следит.

СтОит душа боли,    

Норов судьбы игрив…

Против Его воли

Волны не вздыбят грив.

* * *

Оранжевая ворона

О каркании не забывает.

Оранжевая ворона —

Такой, говорят, не бывает.

Все тащит, что хочет,          

С балкона,

Редко уступит первой...

Обычная это ворона,

Выкрашены  только перья.

* * *

Луна в глаза мне светит,

Наводит непокой;

И эту лужу метит,

А лужу-то на кой?..  

Тень от забора — демон,

Ногой ее оттырь.

Вот, не пришла, что делать?

Отправлюсь в монастырь.

* * *

Кому-то, впрочем, наплевать,

Что беспокойство есть на свете…

Любой рождается поэтом,

Но дар не может  удержать.

Какая гнусная черта —      

Себя под лошадину править,

Навоз посля себя оставить,

Прожить и больше ни черта.

* * *

Всей сутью служим слепоте,

А думаем, что жутко зрячи,

На всю, как можется, свинячим,

Отпинывая правду тем.     

Уходим, так и не поняв,

Что надо бы к себе быть строже,

Но видно спесь для нас дороже

НежЕль осмысленная явь.

БЫВАЕТ - 22

ОБИДА

Уговорил начальник цеха нашу бригаду в подшефный колхоз съездить, на сенокосе помочь.
— Все равно, — говорит, — три дня будете без работы изнывать, от жары маяться. А там поработаете, позагораете, в речке искупаетесь, сил наберетесь. Совместите, так сказать, приятное с полезным.
Согласились мы. Поехали в колхоз на заводском автобусе.
Приехали. Колхозное начальство нам грабли выдало, фронт работ определило, и удалилось по своим неотложным делам.
Начали мы сено грести. А из-под сена на нас комары тучей набросились: кусают, звенят. Видим — силы неравные. Решили отступить. На речку побежали, там этой кусачей нечисти поменьше.
Лежим на песочке, загораем, анекдотами обмениваемся, в голубое небо дым сигаретный пускаем. Вдруг слышим из кустов крик Димки Фантикова:
— Посмотрите-ка что я нашел!
Посмотрели, — он корову из кустов тащит. Самую настоящую корову: с рогами, с ногами, и с этим — откуда молоко добывают.
— Зачем она тебе? – поинтересовались мы.
— Как зачем? – ответил Фантиков, — доить будем. В колхозе жить и парное молоко не пить? Да этого нам человечество не простит.
Димкина идея нам всем понравилась. Мы похватали свои термоса, повыливали оттуда оставшийся чай, принялись за дойку. Доим, доим — молока ни капли. Да что же она сама все выпила?
А корова орет, брыкается. Ничего у нас из этого благородного дела не получается. На коровий крик колхозное начальство сбежалось. Стыдить нас принялось:
— Как вам не стыдно?! Зачем стельное животное мучаете. Работали бы по-хорошему, мы бы вас молоком снабдили. Вы же побросали на лугу грабли, полдня уже на песке жаритесь...
Глубокая обида охватила нас. Разве можно терпеть такую несправедливость? Полдня! Где же полдня? — всего три часа на песке лежим. А на прямом производстве мы можем сменами ничего не делать, и никто нас в этом не попрекнет. С таким энтузиазмом сюда ехали, помочь мечтали, а они не смогли обеспечить нормальные условия труда — из-под cена комаров не убрали. Коня нам, коня! Сюда мы больше не ездоки! А впрочем, можно еще разочек приехать, с удочками — интересно узнать, есть ли в этой речке окуни.


* * *
— Ну и бездельник же ты! Ну и бездельник! Таких как ты, наверное, и на земле-то больше нет. Вот попрут тебя с нашего предприятия — куда подашься?
— В Германию махну.
— Куда-куда?
— В Германию.
— Да кому ты там нужен? Там своих бездельников хватает.
— А таких как я, сам ведь сказал, нет. Какое уважающее себя общество откажется от знаменитости?

Цитата от ЛеонидОлюнин (2015-07-02 14:18):

Цитата от ЛеонидОлюнин (2015-07-02 20:29):

Точно!
С уважением!

* * *

А кто же символ унижения

Христу накинул на чело?

По собственным соображениям

Кого в жестокость увело?

А кто в лицо плевал Мессии

И злобно хохотал к тому ж?           

Да тот, кто был во власти-силе,

Проводником ослепших душ.

* * *

Кто совестлив —

Не к счастью вызрел.

Нахала не опередить.

Блаженствует зло    

В этой жизни,

А что в другой —

Не нам судить.

* * *

Вот тучонок — тучи сын,

Вот вашеканавие,

Но, а это — небосинь,        

Не найти синявее.

Краску мажу на холсте

И почти не глядя,

А в затылок дышат мне:

“Не похоже, дядя”.

* * *

К добру обычно поначалу

Лицом повёрнута душа.

Но белый теплоход отчалит,

И не осталось ни шиша.     

Как ни шиша? А равнодушие?

А грубость? Черт её дери.

Подпорчены людские души,

Как треснувшие фонари.

* * *

Всё, что прошло —

То за далью даль,

Сетовать зачем

До боли?       

Думаешь,

Дал бы и боле.

Нет, дорогой,

Что ты дал, то и дал.

* * *

Довольно часто не везло,

Ненужных налепил надстроек.

А может быть добро и зло 

И разграничивать не стоит?

А может – это, если строже, -

По сути,  есть одно и то же?

НОВОГОДНЕЕ ПОРУЧЕНИЕ 

* * *

Захватывает лавры клон

От кончика хвоста до хобота,

Восторжествует в мире клан         

Искусственного биоробота.

Наука празднует успех

Вводя свои находки в вестерн.

Заменит биоробот всех

Рождённых ординарным местом.

* * *

Это так наверняка,

Загляни в любые дали:

Во все годы и века  

С человеком не считались.

При естественном прибытке

Ни к чему считания пытки.

* * *

У воды лежит кокора

Больно уж плечистая,

И сгниёт она не скоро,

Плоть её смолистая.           

Хоть ты лопни от тоски,

Хоть накройся Летой, —

Не получится доски

Из кокоры этой.

* * *

Потчует соседа мёдом,

Соблазняет бутербродом,

Только тот, зараза, мёд      

Ни в какую не берёт.

Кто ему напаравозил –

Этот мёд бывал в навозе?

* * *

Да, все мы любители вкусно поесть,

Боимся лишиться крыши;

И страстно хотели остаться бы здесь,

Нарушив закон свыше.      

А правда сурова в своей наготе,

Настойчива и не речиста.

О, крайне наивны приятели те  –

С мечтою прожить здесь лет триста.

* * *

Поскребя расчётом по сусекам,

Повернувшись к разуму лицом,

Можно стать удачным человеком,          

То бишь, бессловесным жеребцом.        

Бессловесный тянет лямку, но...

Больше благ земных ему дано.

* * *

Поэзия останется с тобой

До самого последнего предела.

Заметно и надежда поредела,

Сыграла и мечта давно отбой.     

Обыденности ограничен круг,

Не изменить, что нам дано судьбою.

Поэзия останется с тобою,

А это разве мало, милый друг?

* * *

Моих суждений застарелость

Не думаю поставить в вазу.

Я все сказал, а ваше дело

Чихнуть на это и размазать.          

Нет,  не обижусь, уверяю,

Я вам всецело  доверяю.

* * *

В густом лесу, где бродят звери,

Где сучья-крючья в темноте, —

Нельзя в Небесное не верить

И не вздыхать о красоте.   

Все перегрызлись-передрались,

Упали в грязь и суету.

Лишь только вера и осталась

В Небесное и красоту.

* * *

Он заслужил своё забвение

Свободно, на глазах у всех,

Своим неоспоримым бдением    

Желаний разных и утех.

Подобных жизнь - простое тление,

Оно для сонности правей.

И подтвердил своё забвение

Он компромиссностью своей.

* * *

Изодран “парус одинокий”,

Ему теперь уж не до бурь.

Теперь в бушующем потоке

Иная спесь, иная дурь.      

Куда ж ты, юность? Право слово,

Легко порвать земную нить.

А тот корабль, что не утонет,

Вернётся в гавань, чтобы сгнить.

НЕДОСТАТКИ

Сидим с Мишей. О недостатках говорим: кому чего не достает. Мне, например, двадцать девять лет до пенсии не достает, Мише — тридцать. Выходит, я его на год старше.
Тут Колосков подходит.
— У меня, — говорит, — пятака не достает.
Мы сразу поняли, куда он клонит. А я сказал:
— У нас нет пятака, зато есть прекрасная идея.
— Давай идею, — говорит он.
Я, конечно, сразу тонко намекнул:
— А нальешь?
Колосков вместо точного ответа философствовать начал:
— Одной идеи мало, надо еще в магазин бежать. А я не побегу, мастер и так на меня косо смотрит...
— Хорошо, — перебил я Колоскова, — это пусть тебя не волнует.
И я изложил свою идею: «Дорогое лучше не покупать. Можно купить дешевое. Дешевое, на пустой желудок, ни чуть не хуже, чем дорогое на полный».
Колосков согласился. А за покупкой побежал Миша. Он все-таки меня на год моложе, ему тридцать лет до пенсии.
Миша ушел, а мы с Колосковым остались. Сидим — молчим, Мишу дожидаемся. Долго сидели, долго молчали. И Колосков говорит:
— Когда фрезу вернешь?
А я:
— Какую фрезу?
А он:
— Сам знаешь какую. Запрятал в собственный ящик...
— Дурак! — перебил я его, — нужна мне твоя фреза. Я ее в инструменталку сдал.
Короче, поссорились. Тут и Миша появился, сам не свой, расстроенный.
— Ты что? — испугался я.
— На проходной задержали, — сказал он, — две бутылки отобрали. Плакали денежки.
Колосков обидился на нас и ушел.
А Миша достал две бутылки вина, и мы продолжили разговор о недостатках.

* * *

 Вон как ты принарядилась

 Осень-просинь-пестрота.

 С красотою породнилась,

 А надолго ль красота?       

 Времени крылаты стрелы,

 Что им наша блажь и чудь...

 Срок пускай свой отпестреет,

 Пусть потешится чуть-чуть.

* * *

 Ох,  идеи! Ох, идеи!

 Вы, по сути

 Прохиндеи. 

 И на вас, подлючие,

 Люди прилипучие.

 Пёстрые как фантики,

 Ищете фанатиков.

* * *

 Вечно хочется чего-то

 (Даже всмятку сапоги...),

 Свежей ягоды болотной

 Вот такие пироги.   

 Всплеск возможности

 Кургуз он,

 Валит лишнее на слом.

 Если нет зимой арбуза, —

 Смысла нет нудить о нем.

* * *

 За зло своё

 Вам если стыдно,

 Не полный вы         

 Злодей, как видно.

 Не поздно вам

 Ещё вернуться,

 В добра источник

 Окунуться.

* * *

На парусах из тумана

Утро плывёт над рекой,

Знаем мы поздно иль рано

Всё обретает покой.

Каждый, но чем-то отмечен,                      

Это уже не вопрос…

Всем нужен бархатный вечер,     

Ясный напиток из звёзд.

Приветствую, Леонид.