Форум

НА ВСЯКИЙ ПОЖАРНЫЙ

Утро спалзало с небес на поля
Белым туманом. Серебряной нитью
Запеленало в ажур тополя,
С верой в ипостаси новых наитий.

Ветром дышала осенняя взвесь,
Строя зарницы, дразня миражами.
Жизнь задавала начальный ликбез,
И закаляла, на всякий пожарный.

Молнии выстрел - зигзаг на излом,
Словно смычком по струне оголенной.
Сколько сердец опаленных огнем,
Пало, сраженных стрелой Купидона.

Год очертил по орбите свой круг,
Вновь звездочет зажигает планету.
Кто-то волшебною палочкой вдруг
Просто взмахнул, и закончилось лето.

Утро сползало с небес на поля
Белым туманом. Серебряной нитью
Запеленало в ажур тополя,
С верой в ипостаси новых наитий.

МЕРЦАЮТ ВСПОЛОХИ

Октавой нежности звучит идиллия,

По сердцу странствует моя любовь.

Сверлят насквозь меня глаза красивые,

Весенним паводком волнуют кровь.

Вскружили голову глаза игривые,

Манящим отблеском на пике чувств.

Я назову тебя своей любимою,

Сорву признания из алых уст.

Когда в груди моей звучит мелодия,

Когда обнять хочу весь шар земной.

Когда меж двух сердец мерцают молнии,

Тогда идти дано одной тропой.

Надежда теплиться на счастье хрупкое,

Забуду горести, откину грусть.

Я назову тебя своей голубкою,

Усею звездами совместный путь.

Роняют белый цвет в саду черемухи,

От ветра шалого трепещет лист.

Волшебной музыкой продлитесь всполохи,

Пусть Мендельсона вальс поет горнист.

ЗАЧЕМ

Зачем слова,

когда глаза влюбленные

До грамма измеряли вес души.

Зачем мне сны,

где ветром открыленные,

Навстречу мы отчаянно спешим.

Зачем рассвет,

роняет в утро росное,

Такой же день, исполнив под копир,

Зачем желанья сыплет небо звездное,

По венам, разгоняя эликсир.

Пройдут года,

Зима с веною встретиться

Не раз в развилке пройденных дорог.

В муку просеет

Ветреная мельница

Зерно обид, на праздничный пирог.

Зачем искать,

Когда давно потеряно,

Родство сердец, поющих в унисон.

Хочу в тепло,

сегодня что-то ветрено,

Ведь все прекрасно видно из окон.

Опять горит

Листвою обожженною

Сентябрь, и слышен крик его души,

Зачем мне сны,

где мы еще влюбленные,

Навстречу окрыленные спешим.

 СЕРЕБРИТ ПРИРОДА

Зарядил картечью мелкий дождик,

Продырявил небо решетом,

Заклепал на крыше громко гвозди,

Сыростью нахально лезет в дом.

Расплылись молочные туманы,

Вышли за пределы  берегов.

Вынул ножик острый из кармана

Месяц, для считалок детских снов.

Почивает на осенних лаврах

Тишина, не шелохнется лист.

Исполнитель песенного жанра

Затянул романсами на бис.

Серебрит природа межсезоньем,

Подбивает теплым дням баланс.

Долго будет плакать заоконье,

Протирать спросонья ясность глаз.

Виснет осень тонкой паутинкой,

На еловых ветвях сентября.

Бродит утро раннею грустинкой

У ворот задумчивого дня.

ЗАПОЗДАЛАЯ ЛЮБОВЬ

За глаза бирюзово - синие

Я готов на любые подвиги.

Вы сестренки вон с той осиною,

Мы же с кленом кудрявым - сродники.

Красит волосы зорька алая,

Разрумянив ланиты девичьи.

А любовь моя запоздалая

Заплелась на запястье фенечкой.

Помню все в мелочах свидания,

Дорожу каждым их мгновением.

Там, где были одним звучанием

Наши души, одним творением.

Когда солнце светило искрами,

Сочинялись сонеты вечные.

Когда юность влюблялась искренне,

Оголялась струна сердечная.

Вышивало на ткани хлопковой

Лето маки ярчайшим всполохом.

Прикололо сердечко кнопками,

Да красиво цвело подсолнухом.

И СНОВА ОСЕНЬ

Расставит осень точки все над И,

Над настоящим,

будущим и прошлым,

Завяжет все страданья в узелки,

И сменит настроенье

днем погожим.

Зависнет в небе клином журавлей,

Кричать и плакать будет

Не жалея,

Ни нервов, ни утраченных дождей,

Ни чувств любви

обманутого Леля.

В расплывчатом тумане скроет грусть,

Зашторит окна

 в бархаты и тюли,

На целый год уляжется в листву,

Законопатит медом

спящий улей.

Спокойствием, размеренностью строк

Напишет на листе

сонеты желтым,

Плеснет  ночами  в парки холодок,

Сыграв прощальный блюз

по тем же нотам.

Нахмурит брови, пустит гневный взгляд.

И забасит

Над речкой, дальним  лесом,

Перепугав округу,  местный бард,

Раскатистым гортанным крепким эхом.

ЗА ВАС, СУДАРЫНЯ.

Сударыня, за Вас готов в огонь,

На самый необдуманный поступок,

Могу проспорить даже миллион,

В запале совершить любую глупость.

Скажите только, что же нужно Вам?

Романсы петь под окнами ночными?

Иль полететь на Марс, к другим  мирам,

Открыть звезду, и дать ей ваше имя?

Готов на все, сегодня же в полет,

Обнять Вас на прощанье не посмею.

Я - Дартаньян, романтик Донкихот,

Так будьте же моею Дульсинеей.

Сударыня, серьезно, не шучу,

Благословите же быстрей в дорогу,

«Люблю", я Вам тихонько прошепчу,

Осталось только уповать на Бога.

Я пролечу орбитами планет
И жителям во всей большой вселенной,
Я расскажу, что Вас прекрасней нет,
Любовь моя, как этот мир нетленна.

ВСЕ УЛЕГЛОСЬ

Перемололась в жерновах событий

Прошедших дней

навязчивая боль.

Так почему всплывает по наитью,

Кадр кинохроники,

 где плещется прибой.

Где плещется  взволнованное сердце,

И окрыленное

летит под облака,

Туда, где мы еще с тобою вместе,

В твоей руке

еще моя рука.

Где разливается весенним половодьем

Как ширь морская

 светлая мечта,

Где кровь играет и хмельная бродит,

Где обещанья

вторит эхо «Навсегда».

Вновь сердце ноет, видно, к непогоде,

Примета верная -  к дождям болит всегда.

Наполнилось весенним половодьем,

И проситься вернуться вновь туда:

Где пело песней соловьиной;

Где не было разлуки и тоски;

Где с ветром целовалась ива 

У берега задумчивой реки.

Где называл тебя любимой,

И счастлив был, как никогда,

Где целовалась с ветром ива,

Шептали губы «Да, да, да».

Все улеглось, пришли в порядок нервы,

Но вышла речка

с прежних берегов.

Летят признания напевом первым,

И не спокойно

на сердечке вновь.

Перемололись в жерновах событий

Прошедших дней в муку

и боль, и грусть.

Нам задавала жизнь-

Самоучитель,

Зубрить науку только

наизусть.

За драпами тяжелыми гардинными

Укрылась тень

 продрогшего тепла.

Какими все же были мы наивными

Как верили

 в торжественность добра.

Как мы парили в нежной невесомости,

Как обжигали

юные сердца.

Как чистотой сверкали чувства совести,

Был поцелуй

приравненный к грехам.

За дальними, речными перекатами

Еще слышна

слабеющая  боль.

Какими все же были мы богатыми,

Как искренне

мы верили в любовь.

Как уповали на звезду вечернюю,

Смотрели смело

 в новизну весны,

Летали в межпланетных  измерениях,

Как безмятежны

были наши сны.  

Забыто все в прошедшей форме времени,

Лишь иногда

сверкнет скупой слезой.

Отчаянье, перерастя в смирение,

Уходит на

заслуженный покой.