Форум

Семь невест или записки бывалого(продолжение)

Я купил тортик с букетом роз и направился на окраину города к назначенному для смотрин времени. Подойдя к дому Вики увидел военный "УАЗик", а рядом с ним полковника, в чём-то громко отчитывающего водителя. Посочувствовав бедолаге, вошёл в подъезд и вскоре уже звонил в звонок заветной квартиры. Дверь открыла миловидная женщина бальзаковского возраста в вечернем платье и тапочках в виде задорных рожиц. 
- Здравствуйте, молодой человек, - поздаровалась она низким голосом, - Вы Виталий?
Я протянул ей букет и, как полагается, шаркнув ножкой, представился:
- Виталий, друг Вашей замечательной дочери.
Она оценивающе на меня посмотрела и произнесла, пропуская вперёд:
- Проходите и одевайте тапочки - у нас стерильная чистота.
Я, не став спорить,отложил тортик и переообулся. 
- Проходите в гостиную, а я пойду позову Викторию, - сказала маман, указывая на ближайщую дверь(всего в квартире было четыре комнаты).
Я снова не стал спорить, взял тортик и вошёл в комнату - там  меня ждал роскошный стол. Чего только там не было...и наш любимый рабоче-крестьянский "Оливье", и буржуазные "Крабовый" и "Греческий", красная рыба на тонких ломтиках белого хлеба, маринованные огурчики и помидорчики с грибочками, в супнице благоухал чесноком борщ и в довершении всего из кухни доносился запах запечёной утки. Я как вошёл так сразу же чуть не упал от обилия пищи, ибо такое видел только по большим праздникам. Во всяком случае, так было у меня дома. Прошло минут пять, но я никак не мог прийти в себя.
"Так, если они так встречают незнакомца, - подумалось мне, - то как же они едят по праздникам, не говоря уже про обычные будни".
- Виталий, я так рада, что ты пришёл, - услышал голос Вики и это вернуло меня в реальность, - придётся немного подождать - папа что-то задерживается.
Подождать при таком обилии пищи было настоящей пыткой, ибо я ничего не ел перед походом в гости. Вика предложила посмотреть семейный альбом, чтобы как-то скоротать время. Прошло минут двадцать и в дверь позвонили. Маман поспешила из кухни и вскоре я лицезрел папу Вики - того самого полковника, который распекал несчастного водителя. Скажу честно, ноги мои стали ватными, а к горлу подступил ком и не потому, что я никогда не видал полковников(всё-таки, отслужил в армии). Всё дело в муштре - излюбленном занятии салдофонов высшего ранга. Папан снял шинель, перобулся в тапочки и вошёл в гостинную, на ходу протягивая мне руку.
- Степан Тимофеевич, - пробасил он, - очень приятно с Вами познакомиться.
Я словно врос в землю, вытянувшись по струнке, и произнёс:
- Здравия желаю, товарищ полковник!
- Ну-ну, - махнул он рукой, - не надо так официально. Вижу, что Вы, молодой человек, отслужили в армии, что сейчас в диковинку, не то, что раньше. А в каких войсках проходили службу?
Я немного пришёл в себя и ответил:
- В артиллерии, товарищ полковник.
- Можно Степан Тимофеевич, - довольно произнёс папан, - а где именно?
- В Кандалакше, - ответил я.
Он внимательно на меня посмотрел и произнёс:
- Бывал-бывал я в тех краях. Там и лето как зима. 
Тут папан заметил, что я до сих пор стою навытяжку и предложил присесть рядом с ним на диван. 
- В ногах правды нет, - сказал он.
Знали бы вы, с какой радостью я выполнил его просьбу. Мы пообщались на разные темы ещё немного, пока в гостиную не вошла маман с благоухающей уткой.
- Прошу к столу, - сказала она и никто не стал с ней спорить.
К моему ужасу, передо мной лежало три прибора - ложка, вилка и ножик(я не из дикого леса, но так и не научился ими пользоваться, как того требует этикет). 
Благо, начали с супа - тут было главное не прихлёбывать и не чавкать. С салатами тоже не было проблем(они были очень и очень вкусными). Но когда подошла пора утки, я аж вспотел весь. Посмотрел на Вику и взял приборы так же как и она, но ножик того и норовил упасть(левая рука в результате давнего перелома плохо функционировала). Всё бы обошлось без приключений, если бы полковник не предлагал после каждого приёма пищи выпить. 

Семь невест или записки бывалого(окончание)

Надо сказать, что я не любителем выпивки  был, но, как говориться, на халяву пьют и язвенники и трезвенники. Но одно дело просто за компанию растяги вать на несколько раз, и совсем другое пить как лошадь после каждого заглатывания пищи. Да и комплекция полковника позволяла принять на грудь вдвое больше, чем моя худосочная. Всё закончилось плачевно - после десятого тоста я надолго  засел в   уборной. Выйдя оттуда, не стал ни с кем прощаться, а по стеночке направился на улицу. Хорошо, что снаружи дул ветер, благодаря чему через полчаса ходьбы в мозгах прояснилось и ярешил больше с Викторией не встречаться, боясь за своё здоровье. На следующий день я ей позвонил и попрощался. К слову, Виктория вышла замуж за моего друга и родила ему трёх мальчиков. Мы до сих пор дружим))
После неудачного застолья я отлёживался неделю - не выдержал мой организм таких обильных возлияний. Окрепнув, я назначил свидание Анастасии, но, к моему огорчению, она на встречу так и не пришла. Позвонил к ней домой и оказалось, что она передумала(с кем не бывает). Но я не приуныл, а тут же позвонил Елене и добился свидания с ней. Вы не представляете, какой это был удачный вечер! Во-первых, было сравнительно тепло и можно было прогулятся по городу. Во-вторых, мне не пришлось долго ждать - буквально через пятнадцать минут я увидел её и потерял дар речи. А в-третьих, да и в-чётвёртых и в-пятых тоже, родители Елены оказались на все сто гостеприимными и хлебосольными. Да, У Вики тоже стол ломался от всяких кушаний, но у Ёлки(как я её называл) папа с мамой просто открыли кладовую и сказали, мол, ты что-то совсем худой, вот тут у нас всего помаленьку-бери подкрепляйся. Я не проглот, но отказать столь любезным людям не смог)) Мало того, они допустили меня до приговления пищи и мне удалось блеснуть своими кулинарными талантами. С Ёлкой я общался пять долгих лет и сейчас вспоминаю эти дни как самые лучшие в моей жизни. Каждый день я был у неё в восемь вечера, в десять маман намекала на позднее время. Спускался до первого этажа(Елена жила на пятом), громко хлопал дверью и на цыпочках поднимался обратно, садясь на ступеньку. Ровно в полночь она открывала дверь, впуская меня в квартиру.  Проведя ночь у Ёлки, ровно в пять утра направлялся домой, чтобы в шесть спуститься на завтрак к родителям(жили в одном доме, но на разных этажах). Ровно в восемь я был уже на работе, чтобы после её окончания бодрым шагом идти к Елене. Родители наши уже строили планы. Как жаль, что мой страх женитьбы не позволил нам создать крепкую семью. Мы расстались друзьями. К слову, Елена после окончания университета уехала в Норвегию и вышла замуж за дипломата, родив ему двух прелестных девочек. 
На этом я спешу закончить моё повествование про мои любовные похождения. Во-первых, мне больше не пришлось встретить девушку, подобную Елене. Да, были небольшие увлечения, но они не в счёт. Во-вторых, я сильно изменился и к окружающему миру стал относится более скептически. И в-третьих, вскоре превратился в закоренелого холостяка. 
Я не стал в своём повествовании указывать свою, рано сбежавшую, жену и сына, которого воспитал - они совсем иная история...

Благословенный

Благословенный

Вечную  книгу Вселенной

Не отыскать без знаний.

И в тишине сокровенной,

Силою заклинаний,

Не распахнуть  мгновенно

Дверь в звёздный мир священный.

Тайна  Богов - сокровенна,

Ищущий -  благословенный!

Вечная  книга Вселенной

Спрятана в  Храме Света.

Только душе смиренной

Тайна подвластна эта.

Только душе смиренной

В Храм отыскать дорогу,

Вечную книгу  Вселенной,

Тихо читать там Богу.

(Светлана Донченко)



- Сёстры, свершилось! - воскликнула Верховная Жрица Храма Судьбы, держа в руках серебряную нить - Он родился! Возблагодарим же Тримогучего за этот дар судьбы!
В одно мгновение зал приёмов наполнился восторженными восклицаниями и благодарственными молитвами. Этого события ждали долгих пять тысяч лет и верили, что Благословенный сможет избавить Вселенную от гнёта Чёрного Властелина, посеявшего повсюду семена древнего и беспощадного Зла. Верховная Жрица сидела на своём золотом троне и смотрела на происходящее с улыбкой, видя в своём подсознании все возможные исходы, последующие за рождением   Дитя. Только она могла предотвратить самые ужаснейшие из них, но поклялась никогда этого не делать, во имя Предвечной Правды, не терпящей никакого вмешательства в жизнь Вселенной.

Можно ли её судить за это? Кто знает, как бы поступила Верховная Жрица, будь она простой смертной? Чем бы готова была пожертвовать? Но ответов на эти вопросы никто и никогда не смог бы получить. И не только потому, что Верховные Жрицы были у истоков Вселенной, являясь прародительницами самой Предвечной Правды.  Храм Судьбы находился вне досягаемости, располагаясь на вечно блуждающем острове, двигающемся как во времени, так и в пространстве, с огромной, превышающей скорость света, скоростью. Если бы кто-нибудь из жителей Вселенной попытался бы достичь его, то ему бы, просто-напросто, не хватило бы целой жизни.

Итак, Верховная Жрица сидела на своём золотом троне и улыбалась, глядя на своих Сестёр. Она знала, что не пройдёт и недели, как весть о рождении Благословенного достигнет самых удалённых мест Вселенной.   А когда Зло будет полностью побеждено, то у жителей   появится время для решения насущных дел, главными из которых являются продолжение рода и помощь в становлении Предвечной Правды. Верховная Жрица знала и о том, что одна из её любимиц, Сестра   Чуньшен(что значит, рождённая весной), вот уже как сто лет всецело была предана Чёрному Властелину и именно сейчас готовилась к перемещению на его, невидимый никому, астероид. Быть может, Совет Жриц Судьбы, знай он о предательстве, смог бы остановить отступницу, заключив в Башню Совести. Но Верховная Жрица держала всё в секрете. Она тайно  призвала своих вассалов - извечных странников. Только они были способны защитить Дитя от слуг Чёрного Властелина, не вызвав нарушения Вечного Равновесия Сил. 

 Эти благородные существа не имели какой-нибудь определённой формы, принимая облик соответственно обстоятельствам, порой неожиданный  для самих себя. Они славились тем, что могли перемещаться не только во времени и пространстве, но и по всем тринадцати измерениям, выполняя важные поручения Верховной Жрицы. Бывало правда, что извечные странники что-то делали ради славы и обогащения, но эти слабости им всегда прощались, ибо были несущественными, по сравнению с победами во имя Предвечной Правды.

Услышав зов Верховной жрицы, они явились перед ней, приняв облик двух странствующих земных монахов. Один из них предстал высоким, стройным и голубоглазым, опоясанным чёрным змееподобным поясом и опирающимся на дубовый посох с головой змеи. Он стоял и пристально смотрел на Верховную Жрицу, ожидая указаний. От него исходило алое свечение, как признак глубокой задумчивости.  А второй был немного плотным, ниже первого на три головы, кареглазым, опоясанным зелёным меховым поясом и опирающимся на тисовый посох с головой россомахи. От него исходило матовое свечение, как признак глубокого внимания.  Верховная жрица с улыбкой посмотрела на своих рыцарей и произнесла:
- Я всегда поражаюсь вашему умению менять облик по собственному усмотрению и признаюсь, что на этот раз вы мне намного симпатичнее, чем в прошлый раз. 
Извечные странники посмотрели друг на друга и улыбнулись. После чего стройный монах, поклонившись, сказал:
- Нам очень приятно Ваше признание, Святая Мать. Не каждый день слышишь что-то лестное  в свой адрес, даже когда это заслуженно. 
Он снова поклонился и продолжил:
- Но я уверен, что Вы призвали нас не только для того, дабы сказать приятное нашим ушам. 
Верховная Жрица снова улыбнулась и произнесла:
-  Я всегда знала, Верум, что от тебя ничего нельзя скрыть.
Сказав это, она  призвала рыцарей поближе:
- То, что я хочу вам поручить, может раз и навсегда изменить положение дел во всей Вселенной. Сегодня на свет появился Благословенный, а значит Чёрный Властелин предпримет попытку уничтожить свою погибель ещё в колыбели. Вам предстоит защитить Дитя и быть с ним до самого его шестнадцатилетия. Только достигнув этого возраста он сможет выполнить своё предназначение. Я даю вам  полную свободу действий, но помните, только тот заслуживает полного доверия, кто не действует ради собственной выгоды. Поэтому никому не доверяйте, ибо даже самое честнейшее существо может оказаться слугой Чёрного Властелина.
Верховная Жрица немного помолчала, дав рыцарям понять суть сказанного, а потом продолжила:
- В настоящее время Благословенный   находится на греческом острове Крите. Его родители археологи и ведут раскопки в области Лабиринта, надеясь отыскать легендарный Источник Вечной Жизни. Поспешите, ибо только от вас зависит жизнь Вселенной. Надейтесь только на себя, ибо даже я не смогу вмешаться в происходящее, рискуя нарушить хрупкое Вечное Равновесие Сил.
Извечные странники поклонились и в одно мгновение превратились в два сгустка света, умчавшихся в неизвестность.
"Если Верум и Потенс не смогут защитить Дитя, то мне предстоит наблюдать конец Вселенной и вечно мучаться в угрызениях совести...." - подумала Верховная Жрица, глядя им вслед. 


Тем временем предательница Чуньшен, обернувшись метеором, стремглав помчалась на астероид Малум. Когда она появилась перед Чёрным Властелином, то злодей находился в неописуемом возбуждении. Он ходил по тронному залу взад-вперёд и чего-то со злостью говорил в пространство.

Никто точно не мог описать того, как выглядит Чёрный Властелин, так как не было пленников, смогших покинуть мрачную Башню Вечной Боли. Сам злодей, ради устрашения, любил появляться в трёх обличьях:  тёмный сгусток  энергии; трёхголовый дракон и гигантская летучая мышь.

Когда Чёрный Властелин заметил, переминающуюся с ноги на ногу, Чуньшен, то остановился и уставился на неё пронизывающим до костей взглядом. Предательница затряслась от страха и упала на колени.
- Ты пришла сообщить мне о рождении Благословенного? - прогромыхал злодей - Так знай, презренная, то это мне давно известно.
Чуньшен была готова раствориться, лишь бы не слышать Чёрного Властелина.  Она уже сожалела о своём предательстве. 
- Ты должна немедленно отправиться на Крит и уничтожить Дитя! - вновь прогремел голос злодея - Я дам тебе в  помощь Кристалл Смерти. Приложи его ко лбу младенца и дело будет сделано! Смотри, не подведи меня!
Чуньшен, не переставая дрожать, схватила кристалл и, обернувшись метеором, помчалась на Землю. 

Благословенный

Агнислав Петров всю ночь провёл под окнами родильного дома, ожидая появления долгожданного ребёнка. Пару раз его отгонял грозный сторож, приняв за хулигана. Но он всё равно возвращался и ждал свершения чуда. 

Агния и Агнислав очень долго пытались родить ребёнка, но, чтобы они не делали, у них ничего не выходило. Не помогли ни знаменитейшие эскулапы, ни потомственные колдуньи, ни "волшебные" пилюли.  С каждым годом надежда становилась всё призрачней и вдруг на жизненном пути несчастных появилась ведунья Марта. Ворожея, не взяв ни рубля, пристально посмотрела на руку Агнии, потом что-то прошептала над хрустальным шаром и предсказала, что на острове Крит сбудется то, чего они так долго ждут. Не откладывая в долгий ящик, Агнислав обратился в Институт Археологии с просьбой отправить научную экспедицию на этот греческий остров. Он был у руководства на хорошем счету и решение о Крите было принято. Достигнув места, Агния и Агнислав тут же принялись за раскопки Лабиринта Миноса, под которым, если верить древним манускриптам, находился Источник Вечной Молодости, в котором Боги получали своё бессмертие. Многие пытались добраться до него, но об их дальнейшей судьбе ничего не известно. Петровы посчитали, что только искупавшись в волшебных водах можно получить желаемое. Но раскопки пришлось остановить - был найден древний камень с предупреждением о Великой Каре Богов всякому, кто дерзнёт прикоснуться к Источнику Вечной Молодости. Агния и Агнислав не были суеверными, но их помощники - жители Крита, наотрез отказались продолжать работу. Петровым пришлось уступить, позабыв о своей надежде навсегда. Как вдруг Агния почувствовала небольшое недомогание и местный врач, к которому она обратилась, изрёк радостную весть - у вас будет ребёнок. Узнав об этом, Агнислав поклялся руками докопаться до Источника Вечной Молодости и подарить его своему сыну. К счастью, беременность протекала без осложнений и наконец пришло время рожать. 

Когда Агнии принесли сына, она залилась слезами счастья и принялась целовать младенца. Медсёстры, глядя на это, мило улыбались. И лишь пришедший врач смог поставить всё на свои места, сказав, что хочет тщательно осмотреть роженицу. Сияя от счастья, Агния отдала сына медсестре и позволила эскулапу делать свою работу. Все были так растроганы, что никто и не заметил молодую китаянку, тихо прошмыгнувшую в палату младенцев. Да, это была предательница Чуньшин, прижимающая к груди Кристалл Смерти. Она подошла к Благословенному, от которого исходило сияние невидимое смертными.
- Ну, что же, Дитя, настал час твоей смерти! - воскликнула Чуньшин и собралась уже приложить ко лбу младенца Кристалл Смерти, но в одно мгновения была отброшена к стене с немыслимой силой.
Предательница обмякла и   грозное оружие выпало из её рук. В тот же момент перед младенцем возникли два огромных рыжих кота.
- Говорил же я тебе, Потенс, - произнёс один из них, - что мы можем подождать с едой. Вечно ты со своим бездонным желудком. Мы еле-еле успели.
Второй кот, лизнув за ухо первого, жалобно мяукнул и опустил голову. 
- Да ладно тебе, Верум, - сказал он через мгновение, - мы же успели. 
А подойдя к лежащей Чуньшин, продолжил, внимательно её осматривая:
- Интересно, Святая Мать знает о том, что в Храме Судьбы свершилось предательство? Смотри, у этой злодейки на левой лодыжке знак Сестёр - две перекрещенные розы. 
- Вот что, Потенс, - немного подумав, произнёс Верум, - произошедшее очень напоминает стиль Чёрного Властелина. Посмотри, вот там, на полу, рядом с китаянкой, лежит самое грозное оружие Вселенной - Кристалл Смерти. Одного его прикосновения хватило бы, чтобы лишить бессмертия. Нам надо бы припрятать этот кристалл.
Прошептав что-то на древнем языке, он сделал грозное огружие размером с пшеничное зёрнышко и проглотил его. 
- А теперь пришло время заняться Чуньшен, - продолжил Верум, - отправим-ка её пред светлые очи Святой Матери, пусть она сама решает, что делать с предательницей.
Потенс, ещё чувствуя свою вину, не стал спорить с сотоварищем и через мгновение с отступницей было покончено. Сделав необходимое, Верум подошёл к Дитя и нежно лизнул его в лоб шершавым языком. 
- Благословенный, мы, извечные странники, рыцари Святой Маткери, воители Предвечной Правды, клянёмся до последней капли крови отдать во имя твоего торжества над Злом, - тихо произнёс он, припав на правую лапу. 
Потенс повторил всё слово в слово, так же припав на правую лапу.
- Верум, - после минутной паузы сказал он, - я думаю, что теперь мы имеем полное право подкрепиться.
- Эх, Потенс, Потенс, ты не исправим, - произнёс его друг, тяжело вздыхая. 
В этот момент послышались взволнованные голоса и извечные странники вновь стали невидимыми, оставаясь в палате рядом с Благословенным.

Узнав о провале Чуньшен, Чёрный Властелин пришёл в неописуемое бешенство. Его слуги заведомо попрятались в тёмных углах дворца, не желая попасть под горячую руку господина. 
"Если бы я сам мог уничтожить это ничтожное отродье, - размышлял злодей, - но мне не дано даже прикоснуться до него. Да что там говорить, находиться рядом с ним опасно - сияние вмиг оставит от меня горстку пепла. Ох уж эта мне Чуньшин - не смогла выполнить такое простецкое задание. Ну ничего, покуда Зло течёт в моей крови я не отступлюсь. Кроме этой малохольной китаянки есть у меня ещё несколько мною взращенных предателей. Пусть первый раунд на счету этой мерзкой Святой Матери, но второй будет выигран мной".
Почувствовав, что Чёрный Властелин немного успокоился, слуги повылазили из тёмных углов дворца и принялись всячески ублажать своего господина. Вскоре злодей полностью успокоился и призвал к себе своего главного прихвостня. 

Надо бы сказать, что этот проклятый был когда-то обычным смертным и преспокойно пас овец на золотых пастбищах. Но всё ему было мало и всегда хотелось побольше. Сначала он стал приторговывать чужими овцами, потом, скопив немного денег, докатился до ростовщичества. Но ему было всё мало. Вот тогда-то он и попал под власть Чёрного Властелина, пообещавшего вечную и богатую жизнь. С тех пор минуло пятьсот лети и бывший пастух превратился в злобного исполнителя воли Князя Зла. 
 
- Вот что, Перникиоза, - начал Чёрный Властелин, - отправляйся на Землю и  помешай Благословенному дожить до его шестнадцатилетия. Используй всё, чему я тебя обучил. И смотри, не подведи меня, а не то участь узника Башни Боли станет твоей. 

Благословенный

Незаметно пролетело три недели и счастливый Агнислав забрал свою Агнию вместе с долгожданным сыном из родильного дома. Молодой отец торжествовал,  ибо то, о чём они с женой так долго мечтали, наконец-то свершилось. Кроме того, рождение наследника поставило жирную точку в поисках Источника Вечной Молодости - Крит выполнил свою миссию, а значит можно было возвращаться домой.  О своём решении свернуть экспедицию Агнислав сообщил руководству за неделю до выписки Агнии из родильного дома, сославшись на некие непреодолимые препятствия. И дабы    не тянуть кота за хвост, незамедлительно заказал билеты на самолёт. Однако врач, наблюдавший за Агнией, вдруг настоятельно порекомендовал им задержаться на месяц. На все вопросы эскулап отвечал одно - так будет лучше для ребёнка. Делать было нечего - пришлось анулировать заказ билетов и подчиниться его предписанию. Агнислав проплатил проживание в гостинице и приготовился терпеливо ждать окончания непредвидимой задержки. Чтобы как-то скрасить, тянувшиеся как резина, дни  он  решил тщательнейшим образом изучить все упоминания об Источнике Вечной Молодости. На его счастье, во всех  ближайших населённых пунктах обязательно находился человек, владеющий необходимой информацией. Вскоре накопилось столько материалов, что Агнислав решил засесть за написание подробной истории Источника Вечной Молодости.  А Агния   всю себя отдавала сыну, ни на минуту не оставляя  без материнского внимания. Ей почему-то постоянно казалось, что некая сила хочет, во что бы то ни стало, разрушить долгожданное счастье. Поначалу Агния винила во всём свою впечатлительность, но после нескольких ужасных кошмаров она призадумалась и решила обо всём рассказать мужу. Но Агнислав, выслушав её, улыбнулся, посоветовав побольше отдыхать и поменьше думать. Агния не стала дальше  донимать его и попыталась убедить саму себя в беспочвенности своих подозрений. И надо сказать, что ей это почти удалось. Каждое утро Агния вместе с сыном посещала врача, недоумевая, что он ищет у совершенно здоровых людей. Но эскулап, к несчастью, не был таким уж разговорчивым. Он постоянно повторял одно и тоже, словно молитву - так надо для здоровья ребёнка. Вскоре Агния перестала спрашивать, полностью доверясь обстоятельствам и профессионализму врача.  Так незаметно пролетели три с половиной недели и оставалось всего ничего до долгожданного возвращения на Родину. В связи с этим настроение Агнии и Агнислава улучшалось с каждым днём. На радость родителям, врач, наконец-то, заявил, что все необходимые обследования близки к завершению. Узнав об этом, Агнислав тотчас же заказал билеты на самолёт и вместе с Агнией приступил к сбору вещей. Но прошло ещё три дня и вдруг стали происходить непонятные вещи. Сначала кто-то тайно проник в гостиничный номер и оставил на подоконнике странную записку, написанную на давно забытом древнем языке. Агнислав не придал проишедшему никакого значения, посчитав всё чьей-то глупой шуткой. Но  Агния всё восприняла как предупреждение о надвигающейся опасности. Она попыталась перевести текст записки и, к её сущему удивлению, это получилось: 
"Бойся Чёрного Властелина, пьющего кровь младенцев и обгладывающего косточки старцев. Побереги Благословенного, ибо только он способен спасти Вселенную от семян Зла. Исполни свой родительский долг, отдав свою жизнь и кровь до последней капли. Истинно верящий в Тримогучего, да прибудет с тобой Сила".
Осмыслив послание, Агния не стала  посвящать Агнислава, решив, что только материнская любовь способна противостоять злому умыслу. А на следующую ночь несчастная мать увидела пророческий сон, который она смотрела как бы со стороны - как случайный зритель:

" Агния вдруг оказалась совершенно одна посреди огромного мрачного тронного зала, не имеющего ни начала, ни конца. Было ужасно холодно и страшно. Вдруг откуда-то свысока послышался звериный рык и перед ней появился трёхголовый дракон, изрыгающий пламя. 
- Ты явилась за своей погибелью, смертная! - прорычало чудовище - Никто и никогда не сможет победить меня, запомни это! Отдай добровольно Благословенного и я сделаю тебя вечной. А будешь препятствовать - заточу в Башню Боли и будешь вечно страдать, укоряя судьбу. 
Услышав это, Агния  вдруг почувствовала, что на смену холоду и страху пришли негодование и доблесть:
- Чудовище, тобой даже малых детей не испугаешь! Посмотри на себя в зеркало и ужаснись своему уродству! Я никогда не отдам тебе ребёнка и не надейся! Можешь делать всё, что хочешь - меня не запугаешь, ибо материнская любовь способна разрушить любое Зло!
На мгновение дракон опешил, не ожидая такой смелости от маленькой смертной женщины, но потом, завертевшись клубком, вдруг принял облик огромной летучей мыши и, взвив в воздух, подлетел к ней.
- Ха, ха, ха, - разнеслось по тронному залу, теряясь где-то в высоте, - ну и рассмешила ты меня, смертная. Я живу пять тысяч лет и ещё ни разу не слышал такой глупости. Что твоя материнская любовь по сравнению с мощью бессмертного Зла самых мрачных уголков Вселенной. Ты всего лишь смертная женщина, состоящая из плоти и крови, а я сама вечность. Смирись и отдай Благословенного, стань моей союзницей и сама Смерть станет твоей служкой. 
Но и эти слова не возымели над Агнией  действия - они ещё больше придали решимости:
- Разве тебе непонятно, что Мать никогда и никому не отдаст своего ребёнка, даже ценой своей жизни. Ты говоришь о вечности, а зачем мне она. Разве возможно пережить всех своих близких и продолжать влачить своё жалкое существование? Нет, я предпочитаю прожить данный мне срок и покинуть мир в согласии с самой собой. Так что перестань прельщать меня и сгинь, принеся радость самой Вселенной. Ведь ты как раковая опухоль разъедаешь саму её сушность.
Услышав это, летучая мышь обвила крыльями материнское тело и попыталась раздавить его. Но через мгновение отпрянула и громко взвизгнула от боли - всё тело смертной сияло ярким всепожирающим огнём материнской любви.
- Ну что, Чёрный Властелин, жарко тебе стало?! Подойди, не бойся, я всего лишь испепелю тебя в порошок, а потом развею по ветру, - воскликнула Агния.
Но летучая мышь отступила и через мгновение превратилась в чёрный сгусток тёмной материи, отчего вокруг стало темно. Наступила ужасающая тишина, навевающая ужас и вдруг в голове несчастной явственно послышался чей-то, похожий на змеиное шипение, голос:
-В последний раз предлагаю тебе отступить и добровольно отдать Благословенного. Откажешься - век сожалеть будешь и никакая твоя материнская любовь не поможет. Лучше смирись, мой тебе совет.
Но уже ничто не могло заставить смелую женщину изменить своё решение. 
- Ты сама решила свою участь, - вновь послышалось шипение и вдруг всё тело вздрогнуло от невыносимой боли..."

Агнислав проснулся от душераздирающего крика Агнии, которая металась по кровати, истекая кровью. Он крепко обнял её и стал нашёптывать что-то успокаивающее, но всё было тщетно. 

Благословенный(продолжение, начало на предыдущей странице)

Агнислав, не выпуская руку жены, набрал номер врача и попросил того незамедлительно посетить их. Эскулап как будто бы ожидал звонка и тут же пообещал выехать. Агния, в перерывах между приступами боли, что-то бормотала о каком-то Чёрном Властелине и Башне Боли, но Агнислав не придавал этому никакого значения, считая бредом. Он был готов отдать всего себя, лишь бы этот ужас прекратился.  

- Милая, - шептал несчастный, целуя жену в лоб и губы, - что с тобой. Скажи и я всё сделаю, чтобы помочь.

Но Агния, казалось, находилась где-то далеко и ничего не слышала, продолжая терять  жизненную энергию. Видя ужасные мучения любимой, Агнислав рвал на себе одежду и волосы, от ощущения собственной бесполезности. Он никогда не считал себя верующим человеком, но сейчас молил все возможные Силы о помощи. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем появился долгожданный врач. Он, не подходя к Агнии, воскликнул:
- Где Благословенный?
Агнислав поначалу оторопел, ибо считал, что эскулап просто обязан сначала броситься на помощь его жене. 
- Доктор, спасите её, я умаляю Вас, - содрогаясь от рыданий,  попросил он.
Но врач, казалось, совсем не слышал этого. Он вновь воскликнул:
- Где Благословенный?
Но у Агнислава уже не осталось сил ответить. Он смог лишь поднять руку и показать на окно. Эскулап, не теряя времени, бросился туда и через минуту радостно воскликнул:
- Слава Тримогучему! Благословенный жив!
Он, преклонив колено, поцеловал ребёнка в лоб и только после этого подошёл к страдающей. 
- Помогите, доктор, - одними губами прошептал Агнислав.
Эскулап с первого взгляда понял, что происходит с несчастной и от этого волосы у него встали дыбом. Он слышал о Потерянных, но никогда и не предпологал, что это так ужасно. Никто и ничто уже не могло помочь несчастной женщине, ибо телом она оставалась с людьми, а душа была заточена в Башне Боли, обречённая на вечные муки. Доктор посмотрел на Агнислава и упавшим голосом произнёс:
- Ей уже не помочь,  тело ещё среди нас, а душа в плену у Чёрного Властелина. Единственное, что можно сделать, так это отправить страдающую плоть в Шангри-Лу, ибо только там живут монахи-целители, что смогут уменьшить боль.
 Видя, что несчастный Агнислав не проявляет никаких эмоций, врач достал сотовый телефон и через мгновение произнёс:
- Чёрный Властелин забрал свою первую жертву. Нужна срочная помощь по спасению страдающего тела. Слава Тримогучему, Благословенный вне опасности!
Сделав это, эскулап достал из сумки ампулу "гидазепана" и сделал успокоительный укол. Прошло несколько мгновений и тело Агнислава обмякло. Доктор положил несчастного на кровать и укутал одеялом.
- Поспите, - сказал он тихо, - это Вам поможет всё пережить и не распрощаться с рассудком. Завтра я навещу Вас.
Прошло ещё пятнадцать минут и в номер постучали. Доктор открыл дверь и пропустил четырёх буддийских монахов. Они быстро подошли к Агнии, подняли над кроватью и через мгновение растворились в воздухе.
"Ну, вот, с одним разобрались, - подумал доктор, потирая руки, - теперь поможем отцу Благословеннного осознать всю ответственность, что лежит на его плечах".
Проверив пульс Агнислава, он довольно крякнул и покинул номер.

Тем временем на Малуме Чёрный Властелин потирал руки от удовольствия. Ещё бы, ведь ему удалось выйграть первое сражение и отнять у Благословенного любящую мать.
"Да, не легко пришлось, ибо  сильнее материнской любви нет ничего во всей Вселенной, но не зря же я  пять тысяч лет оттачивал своё чёрное мастерство. Теперь бессмертная душа матери обречена на вечные мучения в Башне Боли и никто не сможет освободить её. А об отце не стоит и беспокоиться - обычный, ни во что неверящий, лопух. С такими легче всего совладать. Я даже и трогать его не буду, предоставлю отличиться Перникиозе. А когда дело будет сделано, то никто уже не помешает завладеть Благословенным. Даже прославленные рыцари Святой Матери, этой блаженной, пекущейся о всех жителях Вселенной, останутся не у дел" - думая так, Чёрный Властелин готов был праздновать свою победу. 
Но он рано радовался- даже будучи заточённой в Башне Боли, душа Агнии источала яркий свет, постепенно подтачивающий Малум. 


Как только врач покинул номер, Верум и Потенс возникли перед кроваткой Благословенного, приняв облик двухголовых жителей Созвездия Стрельца. Они внимательно осмотрели ребёнка и остались довольны увиденным. 
- Да, брат Потенс, - тихо, чтобы не разбудить Благословенного, произнёс Верум, - не дремлет Чёрный Властелин. Лишить младенца матери в его духе. Но пусть злодей рано не радуется - пока мы в силах ему противостоять, Благословенный будет в полной безопасности. 
Он с улыбкой посмотрел на соратника и продолжил:
- А этот смертный доктор сделал правильно, послав тело матери Благословенного в Шангри-Лу. Во-первых, только там могут уменьшить страдания, а во-вторых,  Чёрный Властелин не может попасть туда, даже приняв вид сгустка энергии. 
Потенс, внимательно его слушая, подошёл к спящему Агниславу и нащупал пульс. Верум, проследив за действиями сотоварища, сказал:
- Вот что, как только он проснётся, мы тут же поведвем ему о той опасности, что угрожает его сыну и всей Вселенной. Думаю, что из него выйдет неплохой рыцарь.
Потенс посмотрел на соратника и кивнул головой. 

Благословенный

Когда Агнислав наконец-то проснулся, то поначалу никак не мог вспомнить, где находится и что с ним произошло. Ну а когда, вдобавок, увидел ещё и двух двухголовых существ, смотрящих на него пристально во все восемь глаз,  вдруг  понял, что окончательно потерял рассудок. Верум и Потенс, прочитав нескрываемый ужас в глазах смертного, улыбнулись, обнажив ряд кинжалоподобных зубов. Это непередаваемое зрелище мигом отрезвило Агнислава - он понял, что эти существа вполне реальны, а значит с ними можно вступить в бой или, что намного лучше, попытаться всё мирно решить. Верум и Потенс, заметив эту резкую перемену, снова улыбнулись и протянули  клешнеподобные руки, как  знак доброй воли. Агнислав очень осторожно, по очереди, пожал их, что окончательно убедило его в реальности происходящего. Видя, что смертный полностью пришёл в себя, Верум, отвесив грациозный поклон, произнёс:
- Приветствую тебя, храбрый рыцарь. Мы прибыли по поручению Верховной Жрицы Храма Судьбы для защиты твоего сына. 
Увидев удивление на лице собеседника, он пояснил:
- Вот уже пять тысяч лет жители Вселенной ждут появления, предсказанного великим Слепым Старцем, избавителя от тирании Отца Зла - Чёрного Властелина. И это долгожданное событие свершилось три недели назад в твоей семье, смертный. Твой сын и есть Благословенный. 
  Агнислав ненадого замолчал, переваривая услышанное. А Верум, присев на стул,  продолжал:
- Поверь, быть отцом избавителя не только огромная честь, но и гигантская ответственность. Чёрный Властелин пойдёт на всё, чтобы не дать Благословенному дожить до совершеннолетия. Первый удар злодей уже нанёс - душа твоей жены заключена в Башню Боли на Малуме.
Агнислав, услышав это, вдруг понял, что давно  не видел Агнии. Он встал и внимательно осмотрел номер, но ничего не обнаружив, спросил: 
- Если душа моей жены заключена в Башне Боли, то где тогда тело?  
- Не волнуйся, оно сейчас находится в самом, что ни на есть, безопасном месте, недоступном даже для Чёрного Властелина - Шангри-Ле, - пояснил Верум, улыбнувшись, - буддийские монахи позаботятся о нём, избавив от мучительной боли. Знай, что никто, кроме твоего сына, не в силах освободить её душу, но он пока что младенец. А значит мы вместе должны приложить все свои силы, дабы защитить Благословенного от сил Зла.
Агнислав очень любил свою едиственную Агнию и долгожданного сына, настолько сильно, что был готов без промедления отдать за них жизнь. Он внимательно посмотрел на Верума и Потенса, как бы оценивая их в качестве   реальных союзников. Всё было бы хорошо, если бы не их ужасающие морды, по которым никак нельзя было  определить истинные намерения.   Будто бы поняв это, Верум сказал:
- Дабы больше не смущать тебя, смертный, мы примем более привычный   для твоего вида облик.
Не прошло и мгновения, как перед Агниславом возникли два странствующих монаха.  Один из них  был высоким, стройным и голубоглазым, опоясанным чёрным змееподобным поясом и опирающимся на дубовый посох с головой змеи.  А второй -   немного плотный, ниже первого на три головы, кареглазый, опоясанный зелёным меховым поясом и опирающийся на тисовый посох с головой росомахи. 
- Называй меня Верумом, - произнёс первый, протягивая руку, - что по-вашему означает верный. А этот смущённый толстяк Потенс, что значит мощный. 
Агнислав назвал своё имя, по очереди пожимая руки и чувствуя их крепость. 
- Ну, вот, теперь, когда мы познакомились, настало время договориться о главном - о защите Благословенного. Я предлагаю отправиться в одно из тринадцати измерений и затеряться там до его совершеннолетия, - предложил Верум, пристально глядя на смертного.
- Если вы спросите моё мнение, - взял слово Потенс, - то по-моему нет ничего лучше, чем раствориться во времени. Не может же Чёрный Властелин вместе со своими прихвостнями быть одновремено в нескольких эпохах.
Агнислав же сразу стал противником этих предложений:
- Прятаться, значит признавать могущество противника. Я понимаю, что Чёрный Властелин есть средоточие вселенского зла, но и мы же не лыком шиты. Неужели   трое здоровых мужиков не смогут  обеспечить безопасность младенца? 
Верум и Потенс переглянулись. Им всё больше и больше нравился этот храбрый смертный, очень  напоминающий их самих.
- Ну что же, - после недолгого молчания сказал Верум, - ты отец и твоё решение первостепенно. Мы остаёмся на Земле и бережём, как зеницу ока, Благословенного. Я думаю, что нам просто необходимо побыстрее покинуть Крит, ибо противник может попытаться нанести новый удар. 
Он пристально посмотрел на соратников и спросил:
- Какие будут предложения о месте дальнейшего пребывания?
Агнислав, недолго думая, ответил:
 - Мы отправляемся в Москву, только там я буду чувствовать полную безопасность для сына. 
- Ну что ж, Москва так Москва, - сказал Верум, а Потенс кивнул в знак согласия, - но я оставляю за собой право немедленной эвакуации, в случае неминуемой опасности. 
Прошло полчаса и в номере стало пусто. Тем же вечером Агнислав вылетел в Москву, а его соратники передвигались обычным для себя способом - по Коридору Пространства и  Времени. 

Верховная Жрица Храма Судьбы никак не могла   наказать отступницу Чуньшен, хотя понимала, что без этого никак не обойтись.

Она знала китаянку с её самого раннего детства и тогда ещё решила принять участие в   судьбе, подающей большие надежды, девочки. Чуньшен никогда не видела своих родителей и Верховную Жрицу воспринимала как родную мать, а та относилась к ней как к дочери. Святая Мать возлагала большие надежды на воспитанницу и никак не могла предугадать печальный исход.

На созванном по поводу страшного предательства Совете Сестёр было единогласно решено навечно заточить Чуньшен в Башне Совести. Отступница стояла напротив Верховной Жрицы, опустив голову,  и смиренно ожидала её решения. Святая Мать была готова заключить воспитанницу в объятия и, покрывая поцелуями, простить ей все прегрешения. Но сдержала себя и произнесла:
- Чуньшен, признаёшь ли ты свою вину?
Китаянка, не поднимая голову, ответила:
- Признаю и готова понести подобающее наказание.
Верховная Жрица, сдерживая слёзы, постановила:
- Да будет так. За преступление против жителей Вселенной я приговариваю сестру Чуньшен к пожизненному заточению в Башне Совести. Да сжалится над отступницей Тримогучий!
Открылись двери и стража Храма Судьбы вывела китаянку из тронного зала. Верховная Жрица смотрела им вслед и размышляла о хитросплетениях судьбы. 

Объявившись  на  Крите, Перникиоза незамедлительно бросился в гостиницу, где находился Благословенный. Но там его ожидало разочарование - археолог Петров с сыном отбыл в Москву. Прихвостень Чёрного Властелина был готов волосы на голове порвать от отчаяния. Ведь он думал, что сможет в два счёта справиться со смертным и похитить его сына. А теперь ему ничего не оставалось, как отправиться в России. Браня себя на чём свет стоит, Перникиоза достал из кармана чёрный порошок и, прочитав заклинание на древнем языке, растаял в воздухе. 

  

Благословенный

Сердце Агнислава чуть не разорвалось от тоски, стоило только ему войти в свою московскую квартиру, где всё напоминало об единственной и неповторимой Агнии. О, если бы была возможность   самому спасти жену, то он бы, не задумываясь, тут же сделал всё возможное и невозможное. Но, к глубокому сожалению, ничего от него не зависело. От осознания собственной бесполезности опускались руки и в голову лезли мысли о смерти, которые Агнислав тут же отгонял, считая их недостойными. Как бы почувствовав настроение отца, Благословенный сначала тихо захныкал, а после громко заревел.

- Тише, малыш, - прошептал Агнислав, взяв  младенца на  руки и начав его укачивать, - всё будет хорошо, вот увидишь. Ты вырастешь и спасёшь нашу маму. А пока набирайся сил и ничего не бойся, пока я с тобой. 
Благословенный,убаюканный родителем, засунул большой палец правой руки в рот и, посасывая его, как соску, вскоре заснул. Агнислав, тяжело вздохнув,  положил младенца на диван, сел в кресло  и погрузился в размышления:
"Как же мне сейчас не хватает Агнии. И не только потому, что она так вкусно  готовит  и содержит квартиру в идеальном порядке. Это всё неотъемлемые атрибуты семейного быта, за выполнение которых я готов ежесекундно   благодарить. Мне не хватает, прежде всего, её утончённого ума, способного найти наилучший выход из любого создавшегося положения. Будь она рядом,  давно бы уже решил, что предпринять для защиты сына. А так мне приходится полагаться на двух странных рыцарей, посланных некой Верховной Жрицей, о существовании которой  я и не подозревал до вчерашнего дня. Не спорю, они не робкого десятка и владеют всеми навыками боя, перемешанного с магией, но доверить им полностью судьбу сына ну никак  не могу. А значит придётся использовать собственную интуицию, не раз спасавшую от полного фиаско, и знания, полученные в течение всей жизни. А если вспомнить все приёмы, изученные за восемь лет карате, то вцелом из меня может получиться неплохой воин. Кто знает, быть может я смогу стать на одну ногу  с Верумом и Потенсом. ..."
- Благословенному угрожает опасность! - сквозь пелену раздумий услышал Петров и,  мгновенно вскочив с кресла, увидел своих сотоварищей,  стоящих посреди гостиной. Извечные странники были облачены в рыцарские средневековые доспехи, источающие лучезарный свет.
- Сюда направляется Перникиоза - самый преданный прихвостень Чёрного Господина, - произнёс Верум, - он не только жесток и коварен, но и обладает познаниями в чёрной магии. Тлетворный, так переводится его имя, словно гончий пёс идёт по вашему следу и не остановится ни перед чем, дабы угодить своему господину. Нам просто  необходимо сейчас же покинуть не только Москву, но и Россию, ставшую так опасной для Благословенного. А чтобы Перникиоза не знал, где искать, мы используем Коридор Пространства и  Времени. 
Агнислав, видя напряжённые лица рыцарей, не стал спорить. Он  быстро собрал сумку и, взяв сына на руки, приготовился к необычному переходу.  Видя, что смертный готов к перемещению, Верум вытянул правую руку вперёд, щёлкнул большим пальцем с перстнем в виде головы орла об указательный с золотым кольцом и через мгновение перед изумлённым Агниславом возник призрачный коридор, уходящий в неизвестность. Верум прошёл первым, показывая дорогу. Потенс, улыбнувшись, отвесил поклон и показал рукой на коридор, предлагая Петрову последовать за скрывшимся в темноте рыцарем. Агнислав, мысленно перекрестившись, прижал сына к груди и переступил грань реальности. Поначалу он ничего этакого не почувствовал - коридор как коридор. Но уже через мгновение услышал еле различимый гул, похожий на работу двигателя.  Агнислав тотчас же решил узнать природу звука, но не видел ни зги - как впереди, так и позади царила вечная ночь.
"Могли бы хоть факелы поставить, а то так не ровен час и на смерть разбиться" - пронеслось у него в голове.
Вслед за ним последовал Потенс, не переставая улыбаться. Ему было не в диковинку так перемещаться, в отличие от смертного.  Агнислав  хотел было выведать у Потенса всё о коридоре, да рыцарь опередил его:
- Находясь в Коридоре Времени и Пространства,   нельзя задерживаться больше, чем на минуту. В противном случае, можно переместиться совсем не туда, куда было задумано. Вот был у нас случай..
Но Верум, на которого они неожиданно натолкнулись, чуть не сбив с ног, не дал ему договорить:
- Приготовьтесь к выбросу.
В ту же секунду невидимая сила сжала тело Агнислава, да так, что дышать стало трудно, и вытолкнула его из коридора. Петров очень испугался за сына, но, к счастью, Благословенный был в абсолютном порядке. 
- Мы на месте, - констатировал Верум. 
Агнислав ненароком зажмурился, отвыкнув от яркого света. А когда открыл глаза то, к своему удивлению, увидел Собор Святого Петра. 
- Мы что, в Риме? - спросил он у рыцарей.
Верум посмотрел на него с улыбкой и кивнул головой. 

Как вовремя затворился коридор, прямо перед самым носом Перникиозы. Прихвостень Чёрного Властелина, попав в Москву, при помощи Всевидящего Ока быстро вычислил улицу, дом и квартиру Петровых. Он, как и на Крите, предвкушал скорую победу и даже слышал слова господина, назначающего его своей Тенью - самой наиважнейшей должностью на Малуме, дающей безграничную власть. Но ворвавшись в квартиру, снеся с петель входную дверь, злодей увидел всего лишь исчезающую тень Коридора Пространства и Времени. К своему глубокому разочарованию, Перникиоза не мог воспользоваться таким перемещением, ибо рыцари Святой Матери, создавшие его, наложили вечное заклятие против Зла. Злодей от злости чуть не лопнул, понимая, что потерял след Благословенного. Даже Всевидящее Око было не в состоянии помочь, ибо видело только реальность. Теперь только сам Чёрный Властелин мог обнаружить местонахождение младенца, а это означало полное признание своей бесполезности.   Перникиоза непонаслышке знал о том, что случается с потерявшими доверие господина, и очень боялся возвращения на Малум. Но делать было нечего и он, приготовившись к наказанию, в одно мгновение перенёсся в тронный зал мрачного дворца своего господина. Как и предполагал Перникиоза, Чёрный Властелин был в бешенстве.
- И ты решился предстать перед моими очами после провала?! - прогромыхал Князь Зла - Да знаешь ли ты, что даже за меньшее я приговариваю к смерти?!
Перникиоза, услышав это, распластался на каменном полу, рискуя вызвать приступы радикулита, преследующего злодлея последние сто лет. 
- Господин, - еле скрывая дрожь, произнёс  тлетворный, - я полностью осознаю свой проступок и готов к наказанию. Но прошу дать мне ещё один шанс.
Чёрный Властелин не знал жалости, но страх перед Благословенным подмял под себя всё остальное. Злодей прекрасно понимал, что без помощи таких, как Перникиоза, его ожидает неминуемая погибель. 
- Даю тебе последнюю возможность послужить мне, - после небольшого раздумья, произнёс Чёрный Властелин.
Услышав это, Перникиоза бросился целовать сапоги господина. 
- Но сначала я вгляну в Зеркало Истины, способное видеть как в реальности, так и ирреальности, - добавил Чёрный Господин и щёлкнул пальцами.
Через мгновение перед ним возникло огромное зеркало, поддёрнутое прозрачной пеленой. Злодей провёл рукой по стеклу и оно показало беглецов.
- Они в Риме! - воскликнул Чёрный Властелин - Отправляйся сейчас, да смотри, не подведи меня на этот раз!

Благословенный

Придя в себя от изумления, Агнислав восторженно произнёс:

Верум, пристально посмотрев, умерил его пыл:

- Смертный, пойми  же наконец, что мы здесь не на экскурсии. Нашей главной задачей, как ты помнишь,  является защита Благословенного, а значит любые отступления категорически невозможны. Вот исполнится твоему сыну шестнадцать, тогда и сможешь совершать любые паломничества. А сейчас, прошу тебя, соберись. 

Агнислав, поняв свою промашку, опустил голову. Он понимал, что не прав, но дух исследователя никак не давал сосредоточиться. Потенс по-дружески похлопал его по плечу, как бы говоря -  не падай духом. А Верум, посмотрев на Благословенного, продолжил:

- Если мне не изменяет память, то где-то недалеко от Пьяцца-дель-Пополо, на Виа-дель-Корсо,   находится небольшой церковный приют Святого Климента,  возглавляет который   наш старый друг  отец Мариус. Нам нужно как можно скорее добраться туда. 

- А известно ли вам, что именно   Пьяцца-дель-Пополо до тысяча восемьсот двадцать шестого года являлась местом публичных казней? - вопросил Агнислав, торжественно посмотрев на рыцарей.

Потенс и Верум переглянулись, но предпочли промолчать, давая возможность смертному выговориться. И Агнислав, никем не перебиваемый, продолжал:

- Пьяцца-дель-Попола располагается за северными воротами стены Аврелиана, называющимися Порта-дель-Пополо.  Именно отсюда   берёт своё начало Виа-Фламиния - древняя дорога, по которой  до эпохи железнодорожного транспорта шли нескончаемым потоком в Рим паломники. С северной стороны  на Пьяцца-дель-Попола выходит самая древняя церковь Рима - Санта-Мария-дель-Пополо, давшая ей название. Посреди площади возвышается тридцати шести метровый египетский обелиск, восхваляющий деяния Рамзеса Второго. А вокруг него  группа из четырёх маленьких фонтанов - "Фонтано-дель-Обелиско". Кроме того,  Пьяцца-дель-Попола известна тем, что от неё лучами на юг расходятся улицы: Виа-дель-Корсо(одна из главных улиц Рима), ведущая на Пьяцца Венеция; Виа-дель-Бабуино - на Пьяцца- ди -Спанья и Виа-дель-Риппета -  к мавзолею Августа. К западу и востоку от Виа-дель-Корсо  находятся  церкви Санта-Мария- деи-Мираколи и Санта-Мария-ин-Монтесанто,  воздвигнутые в тысяча шестьсот восемьдесят первом  и тысяча шестьсот семьдесят девятом годах архитекторами    Карло Райнальди, Карло Фонтана и Лоренцо Бернини.  Нынешний неоклассический облик   Пьцца-дель-Пополо придал между  тысяча восемьсот  одиннадцатым и тысяча восемьсот двадцать вторым годами архитектором Джузеппе Веладье, соединив её Наполеоновской лестницей с холмом Пинчио, на котором находятся виноградники виллы Боргезе.  С правой стороны Пьяцца-дель-Пополо находится фонтан Нептуна - морской царь с трезубцем  в компании двух дельфинов, а слева, в сторону холма Пинчио - "Рим между Тибром и Аньене"- богиня Рима с копьём и мечом, а рядом  волчица, кормящая Ромула и Рема. 
Дослушав смертного до конца, Верум  сказал:
- Похвально-похвально. Как  жаль, что твои познания не смогут нам помочь. 
Услышав такой,  не очень лестный отзыв, Агнислав решил ничего больше не говорить. Во всяком случае, до тех пор, пока к нему не обратятся напрямую. Верум, не обращая внимание на обиду смертного, продолжил:
- Как только мы окажемся в приюте Святого Климента, то сразу же предпримем все меры по защите Благословенного. Преподобный Мариус не раз помогал в наших приключениях, так что на него можно всецело положиться. Что же касается остальных жителей приюта, то они, ни в коем случае, не должны даже знать о том, что безобидный младенец есть  Благословенный. 
Агнислав и Потенс, дослушав до конца, понимающе кивнули головами. А Верум, не уменьшая темпа движения, трижды свернул налево, потом дважды направо,  и обогнув старый полуразвалившийся дом,  остановился перед двухэтажным зданием приюта. На крыльце стоял священник среднего возраста, немного тучноватый, с приятными чертами лица.
-Ох, наконец-то, - произнёс он, мило улыбнувшись, - а я вас ещё с утра поджидаю.
Увидев незнакомца, святой отец протянул руку и представился:
- Отец Мариус, директор вот этого  приюта. Безумно рад с Вами познакомиться. 
Агнислав, назвав своё имя,  ответил на рукопожатие и замер на месте - прямо над головой священника находилось свечение, подобное тому, что изображается на ликах святых. 
- Мариус, - укоряюще произнёс Верум, - перестаньте пробуждать у Вашего гостя припадок религиозности. 
Услышав это, святой отец хитро улыбнулся и уже через мгновение нимб исчез. 
- А теперь, - продолжил Верум, - покажите нам наши покои. 
Отец Мариус, пропустив гостей, вошёл в приют и  вскоре, гремя ключами, отпер небольшую комнатку, скрытую лестницей. 
- Вот, чем богаты, тем и рады, - сказал он.
Верум, первым войдя внутрь, внимательно всё осмотрел и, довольный увиденным, дал знак остальным. 
- Я Вас очень благодарю, Мариус, за Вашу безграничную доброту, - поблагодарил рыцарь.
- Завтрак у нас в девять утра, обед в час дня, а ужин в шесть вечера. Располагайтесь, - произнёс священник и скрылся за дверями.
- А теперь, смертный, пришла пора защитить Благословенного, - тихо сказал Верум, запирая дверь изнутри.
Он  достал  из сумки красный мел и  начертил три магических круга. В первом обозначил места стихий - на севере вода, на юге - воздух, на востоке - огонь, а на западе - вода. Во втором изобразил зодиакальный знак из тринадцати фигур, где лев и скорпион располагались напротив друг друга. А в третьем  написал имена святых на древнеаравийском языке. Когда всё было готово, Верум попросил Агнислава встать внутрь первого круга, выставив перед собой Благословенного. Как только всё было исполнено, рыцарь вознёс руки над собой и стал петь заклинание. В одно мгновение стихии ожили, заветрелся зодиакальный хоровод, а имена святых загорелись алым светом. Чем дальше пел Верум, тем сильнее Агнислав чувствовал, как некая сила, протекая по его рукам, вливается в Благословенного. Прошло десять минут и всё завершилось. Верум, падая от усталости, произнёс:
- Теперь твой сын ничем не отличается от обычных младенцев. Но это не означает, что его не надо беречь пуще зеницы ока. Я немного передохну и создам вокруг Благословенного непреодолимый дляЗла барьер. Благодаря ему младенец будет в полной безопасности, полностью невидимый даже для Зеркала Истины.
Сказав это, рыцарь опустился на кровать и вскоре забылся чутким сном. Агнислав покормил сына и, убаюкав, положил рядом с защитником. После чего спросил у Потенса:
- А Мариус что, ангел?
Рыцарь хитро улыбнулся и ответил:
- В понимании людей он посланник Тримогучего, а мы его знаем как храброго и благородного воина, сражающегося во имя Добра. 
Агнислав понял, что Потенс что-то не договаривает, но допытываться не стал, решив немного вздремнуть. То же самое пришло на ум и рыцарю. Прошло десять минут и комната стала сотрясаться от богатырского храпа.
 
В Папском дворце с утра царил переполох - безо всякой причины понтифик впал в кому. И это в воскресенье, когда Папа должен был прочесть из окна Апостольского Дворца  молитву "Ангелус Домини" и обратиться с проповедью к мирянам. Вызванные эскулапы лишь разводили руками, намекая на преклонные годы Папы. А несчастный камерарий, на плечи которого упала большая ответственность(ибо он, в отсутствии Папы, выполнял его обязаннности), перечитал все известные и неизвестные трактаты по медицине, хранящиеся в Папской Библиотеке. 

Благословенный

Только к полудню понтифик стал проявлять признаки жизни - задёргались веки, как будто бы он видел ночной кошмар, и пришли в хаотическое движение пальцы рук и ног. Всё это немного напугало присутствующих кардиналов, но врачи сразу же их успокоили, сослашись на обычные судороги, вызванные временным параличом. Прошло ещё полтора часа и Папа открыл глаза.

- Слава Всевышнему! - чуть ли не хором воскликнули кардиналы, бросившись целовать перстень понтитфика. 

Но Папа как будто бы их не узнавал - он смотрел, на обступивших его отцов церкви, отсутствующим взглядом. Даже когда к нему подбежал бедняга камерарий, понтифик не сказал по обыкновению, по отечески похлопав   по плечу: 

- Ну что ты, Корнелий, всё хорошо. Просто моё дряхлое тело давно просится в утиль. 

Вместо этого Папа предпринял попытку подняться, но неудачно - ноги подкосились и он упал на кровать, ударившись головой о набалдашник. Создавалось впечатление, что тело, просто напросто, не хочет ему подчиняться, словно оно не родное.  Понтифик попытался встать снова, но и эта попытка не увенчалась успехом. Тогда к нему поспешил Корнелий  и с его помощью, на негнущихся ногах, Папа, наконец-то, поднялся. Но, сколько бы не пытался, не смог сделать и шагу. Камерарий вопросительно посмотрел на врачей, но те развели руками. А кардиналы, видя всё это, понимающе кивали головами - ведь  понтифику недавно исполнилось восемьдесят, преклонный возраст, знаете ли. Корнелий помог Папе вновь опуститься на кровать и попросил всех удалиться из покоев понтифика, сославшись на его недомогание. Он всем сердцем любил  Франциска Первого и был ему всецело предан. Как только они остались одни, камерарий подошёл к Папе и спросил:

- Ваше Святейшество, что с Вами?

Понтифик открыл рот, но вместо понятных слов оттуда донеслись какие-то хрюкающие звуки. Корнелий бы не стал этому пугаться, если бы вдруг приятные черты Франциска Первого в одно мгновение не преобразились в отталкивающую физиономию Перникиозы.

- Ну, чего уставился-то, - проблеял прихвостень Чёрного Властелина, - не видишь что ли, Папе плохо.

Камерарий хотел было позвать на помощь, но Перникиоза, молниеносно выставив правую руку перед лицом бедняги, сковал ему уста и полностью обездвижил.

-  Вечно под ногами путаются всякие недомерки, - проворчал злодей, вставая с постели.

Корнелий, лишённый возможности двигаться, широко открытыми глазами смотрел на происходящее. Он  видел, как тело несчастного Франциска Первого медленно сползло на пол, а тот, кто недавно пытался завладеть понтификом, стремительно направлялся к нему. Перникиоза, потерпев неудачу с Франциском Первым, решил попытаться подчинить себе хлипкого камерария. Несчастный Корнелий никак не мог помешать злодею физически, но вот за свою душу был готов побороться. Перникиоза, подойдя к камерарию, вытянул руки и прикоснулся к его  вискам. Прошло несколько мгновений и по телу Корнелия пронеслось нестерпимое жжение,   а вместе с ним несчастный вдруг почувствовал, что некое зло пробуравливает подсознание, пытаясь покорить разум. Силой мысли камерарий поставил преграду, повторяя про себя все известные молитвы. 

-  Не сопротивляйся, а то будет ещё больнее, - злобно прошипел прихвостень Чёрного Властелина и надавил Корнелию на глазные яблоки, вызвав ужасную боль. 

Постепенно сопротивление камерария  слабло и не прошло получаса, как Перникиоза полностью подчинил его своей злой воле. 

- Вот это другое дело, - произнёс злодей, когда ему удалось сделать несколько шагов в новом теле, - теперь дело за малым - убедить этого дряхлого старикана в том, что младенцы, рождённые три недели назад, представляют ужасную опасность не только для Папского престола, но  и для всего христианского мира. 
- Что случилось, Корнелий? - послышался слабый голос, пришедшего в себя, Папы.
- Всё в полном порядке, Ваше Святейшество, - ответил Перникиоза голосом камерария, - просто Вы немного приболели. Я сейчас же позову врачей и они Вам быстренько помогут. 
Сказав это, злодей вышел из покоев понтифика. Оставшись наедине с собой, Франциск Первый нажал на руку рыцаря, стоящего рядом с кроватью, и в тот же миг часть стены спальни отъехала в сторону. 

Проснувшись утром раньше всех, Верум, первым делом, проверил защиту Благословенного и только убедившись в её целостности, разбудил своих спутников. Агнислав вставал с большой неохотой, ругая рыцаря, на чём свет стоит, из-за прерванного чудесного сна. Потенс же, проснувшись, сразу вспомнил о еде. 
- Ну и компания мне досталась, - проворчал Верум, - один соня-засоня, а другой вечно голодный, как стая волков. 
Он позвонил в потайной колокольчик и через пять минут к ним в комнату вошёл Мариус, неся поднос с завтраком. 
- Ну это уже другое дело, - довольно потирая руки, сказал Потенс.
- Ешь, обжора, да смотри, не переедай, ведь кто знает, когда может понадобиться твоя силища, - улыбнувшись, произнёс Верум.
А Агнислав, накормив и переодев сына, начал с вина, попивая его и похваливая. Когда с завтраком было покончено, Верум позвал Мариуса и сказал ему:
- Друг мой,    хочу попросить тебя об одолжении - передай Святой Матери, что с  Благословенным всё в порядке. Только ты это можешь сделать быстро и безопасно для себя и нас. 
Заперев за  священником двери, рыцарь обвёл изучающим взглядом соратников и произнёс:
- Есть верный способ уберечься от любых поползновений Чёрного Властелина и его прихвостней. 
Агнислав и Потенс внимали каждому его слову. Верум ещё раз посмотрел на сотоварищей и продолжил:
- Вы должны прекрасно понимать, что пока Благословенный младенец, он чрезвычайно уязвим. А мой верный способ поможет в одно мгновение решить эту проблемы - мы просто возьмём и перенесёмся, благодаря Коридору Времени и Пространства, на  несколько лет вперёд. 
Он посмотрел на Агнислава и сказал:
- Ты сам посуди, смертный, когда Благословенному будет лет девять, например, то он уже сможет сам о себе позаботиться. 
Но Петров, покачав головой, ответил:
- Я прекрасно понимаю, что так мы можем почти полностью обезопасить моего сына от Зла. Но если осуществим задуманное,    мне уже не придётся   увидеть как растёт мой малыш, как делает свои первые неуклюжие шаги, как произносит первое в жизни слово, как идёт в первый класс...
- Ну-ну, - перебил его Верум, - можешь не продолжать. Я уже понял, что ты против поглощения времени. Но в таком случае утроим наши усилия по защите Благословенного.  

Благословенный

Очутившись в тайных коридорах Апостольского Дворца, понтифик зажёг факел и, удивительно быстрым для восьмидесятилетнего старца,  шагом направился куда-то вглубь петляющих проходов. Он шёл, ловко огибая попадающиеся препятствия, как будто бы провёл в  катакомбах всю свою жизнь. С каждым новым поворотом внешность Папы видоизменялась и наконец, когда он подошёл к алтарю, вырезанному в скале, понтифик преобразился в высокого голубоглазого рыцаря с пышной шевелюрой, цвета вороньего крыла. Франциск Первый опустился на колени и, подняв руки над головой, произнёс:

- О, Тримогучий, явись перед коленопреклонённым слугой твоим, обещавшим положить жизнь свою во имя Вселенского благоденствия, и наставь на путь истинный.

Прошло несколько мгновений и из, начавшего колебаться  воздуха,  появилась, переливающаяся всеми цветами радуги, фигура исполина, лицо которого непрестанно менялось. Сначала оно принимало облик младенца с лучезарной улыбкой, потом, прямо на глазах,  обрастало пышной рыжей бородой и под конец, появившиеся седина  и многочисленные морщины,  делали его похожим на лик, умудрённого опытом,  старца. Исполин открыл свои бездонные голубые глаза, от которых исходила надежда, с любовью посмотрел на понтифика и произнёс:

- Верный сын мой, я слушаю тебя.

Франциск Первый, не поднимаясь с колен, сказал:

- Зло пробралось в священный Рим. Сегодня утром некая тёмная сила пыталась завладеть моими телом и разумом, а потом, потерпев поражение, вселилась в моего камерария. Я прошу тебя, о, Тримогучий, сниспошли мне прозрение, дабы побороть нечестивое. 

Исполин, улыбнувшись лучезарной улыбкой младенца, ответил:

- Сын мой, да будет тебе известно, что в приюте Святого Климента, под защитой рыцарей Святой Матери и отца, прячется сам Благословенный, о котором вот уже пять тысяч лет говорят легенды. Чёрный Властелин, от тирании которого страдает вся Вселенная, готов пойти на всё, дабы уничтожить Дитя, несущее его погибель. Властью данной тебе, ты должен защитить Благословенного, ибо так ты приблизишь всеобщее благоденствие.  

Франциск Первый, внимательно выслушав Тримогучего, положил правую руку на сердце и произнёс:

- Клянусь своей душой, я сделаю всё, чтобы Благословенный выполнил своё предназначение!

Исполин, осенив крестом понтифика, посмотрел на него мудрыми глазами старца и растворился в воздухе. Ещё несколько мгновений в воздухе чувствовался запах утренней свежести. Франциск Первый, поднявшись с колен, быстрым шагом направился в свои покои, постепенно принимая облик восьмидесятилетнего старца. Понтифик уже построил план своих грядущих действий и первое, что он сделает, это избавит несчастного Корнелия от поработившей его злой силы. 

Чёрный Властелин, сидя перед Зеркалом Истины, тщетно пытался отыскать Благословенного. Никого, кроме рыцарей Святой Матери  и отца младенца, Князь Зла не видел и от этого сильно бесился. Он уже знал о новом провале Перникиозы, который не смог поработить Папу Римского. По какой-то неведомой причине восьмидесятилетний немощный старец сумел отторгнуть чуждую энергию. Чёрный Властелин был готов тотчас же уничтожить понтифика, но незримая сила постоянно скрывала Франциска Первого от его, пышущего злобой, взгляда. Тогда Князь Зла решил испепелить своего прихвостня, но Перникиоза, будто чувствуя это, удачно поработил тело камерария, тем самым умилостивив своего господина. Да, Корнелий не Папа, но он его ближайший помощник и советник. Кто знает, быть может Перникиозе удастся склонить понтифика на свою сторону. Немного успокоившись, Чёрный Властелин направился в Башню Боли, ибо наблюдение за мучениками всегда прибавляло ему настроение. Очутившись на месте, злодей тут же почувствовал неладное - какая-то, неведомая ему сила, вызывала довольно ощутимое содрогание  Малума. Князь Зла попытался определить источник треволнений, но с криком ужаса упал на спину - его как будто бы обварили крутым кипятком и вдобавок посыпали солью. От неожиданности Чёрный Властелин на целых полчаса потерял силу духа, а придя в себя, решил больше никогда не посещать Башню Боли. Во всяком случае, до тех пор, пока   придворные маги не определят источник ужасающей силы. Князь Зла, вернувшись во дворец, ещё раз попытался обнаружить Благословенного, но Зеркало Истины было глухо к его желанию. 

Благословенный

Вернувшись в свои покои, Франциск Первый призвал к себе служек и облачился в одеяния Папы, после чего велел позвать кардиналов, сославшись на непредвиденные обстоятельства, касающиеся всего христианского мира. Но раньше отцов церкви появился камерарий. Корнелий, блаженно улыбаясь, подбежал к понтифику и, распростёршись на полу,  облобызал полы казулы, но когда захотел  поцеловать красные туфли, то Франциск Первый отстранил его. 

- Что с тобой, сын мой? - спросил Папа, пытаясь казаться удивлённым.

Камерарий, не поднимаясь с пола, ответил:

- Ничего страшного не приключилось, Ваше Святейшество. Это я просто так радуюсь Вашему чудесному выздоровлению. Хвала Тримогучему, освободившему Вас от неведомой хворобы!

Понтифик, сдерживая порыв тотчас же освободить несчастного от чужой воли,  произнёс:

- Корнелий, поднимись и приведи себя в порядок. Скоро подойдут кардиналы, а у тебя вся одежда помята.

Услышав это, камерарий нехотя поднялся и отправился выполнять просьбу Папы. А сам понтифик устремился в Папскую библиотеку, где по обычаю проходили все аудиенции.  Когда подошли кардиналы, Франциск Первый встретил их в полной задумчивости. Не желая помешать размышлениям понтифика, отцы церкви окружили его и смиренно приготовились ждать. Только когда в библиотеку вошёл камерарий, Папа вернулся к реальности и тут же повелел двум самым крепким кардиналам схватить вошедшего. Отцы церкви, не задавая лишних вопросов, выполнили приказ. Корнелий, не ожидая подвоха, на мгновение растерялся, но после пришёл в себя и попытался вырваться, но безрезультатно. 

- Слушайте все! - вдруг воскликнул понтифик - Тот, кого вы видите перед собой совсем не тот, кем кажется! Само Зло, незаметно прокравшись в Апостольский дворец, завладело телом моего секретаря! Молитесь же, братья, во имя спасения души несчастного!

Сказав это, Франциск Первый, поцеловав серебряный крест, приложил его ко лбу камерария. В тот же миг послышалось шипение и появилась крестообразная отметина, в одно мгновение засиявшая алым светом.  

- Именем Тримогучего, - произнёс понтифик, крестя камерария, - изыди нечистый дух! Тебе не место в теле божьего человека! Изыди, именем Святой Церкви, я повелеваю тебе!

Он повторил формулу изгнания трижды и после этих слов тело Корнелия, поднявшись  высоко в воздух, начало так ужасно извиваться, что со стороны казалось полностью лишённым костей. Затем понтифик  достал пузырёк со святой водой и  стал прыскать на своего секретаря, произнося заклинания на древнем языке. Капли, попадая на тело несчастного, вызывали ужасные судороги. Но Папа, не обращая на это внимание,  вытянул перед собой правую руку и плавно стал водить ею. Прошло мгновение и невидимый аркан обхватил шею Корнелия. Франциск Первый чуть сжал пальцы и тут же послышался хрип, исходящий из горла камерария. Прошло ещё несколько мгновений и Папа вновь повторил формулу изгнания. На этот раз тело папского секретаря завертелось юлой, постепенно меняя очертания. Понтифик ещё трижды прыснул святой водой и приготовился ждать. Прошла минута и обмякшее тело Корнелия мешком упало на пол, а Перникиоза остался в подвешенном состоянии, не имея возможности двигаться. Кардиналы, наблюдавшие за происходящим, поначалу не верили своим глазам, а потом просто смотрели, ожидая конца, веря в силу Папы. Как только камерарий освободился от влияния тёмной сущности, понтифик тут же окутал его тёплым одеялом, попросив кардиналов отнести несчастного к нему в покои. 

- А теперь, - произнёс он, когда ушедшие вернулись, - мы допросим лазутчика.

Перникиоза до сих пор висел в воздухе, даже не пытаясь сопротивляться. Он понял, что проиграл и решил купить себе спасение, отвечая на все вопросы. Да даже если бы он решил сопротивляться, то у него всё равно ничего бы не вышло, так как понтифик произнёс заклинание, развязывающее язык. Прошло пятнадцать минут и Папа знал всё. Рассчитывая на снисхождение, Перникиоза, распластавшись на полу, начал клясться в вечной верности понтифику. Но Франциск Первый решил навсегда обезопасить мир от  негодяя. Он  мысленно призвал Тримогучего и через мгновение прихвостень Чёрного Властелина растаял в воздухе. А затем, пристально посмотрел на застывших от удивления кардиналов  и,  громко хлопнув в ладоши, начисто лишил  их памяти о произошедшем. Только Корнелию, которого любил как сына, Папа решил оставить воспоминания    - надо ведь с кем-то вспоминать былые годы.  Довольный проделанной работой, Франциск Первый отпустил кардиналов и,  вернувшись в свои покои,  заперся изнутри. Нажав на руку рыцаря, понтифик вновь оказался в потайных переходах, но на этот раз пошёл в сторону Виа-дель-Корсо.

Договорившись о часах дежурства, рыцари  Святой Матери и Агнислав плотно отобедали, прославляя виллу Боргезе, откуда в приют доставлялось отличное вино. Благословенный, переодетый в свежие ползунки, быстро заснул, блаженно улыбаясь. Верум, расположившись на стуле у входа, достал оселок и принялся точить нож. А Потенс и Агнислав, растянувшись на полу, придались послеобеденному сну. Прошло полтора часа и кто-то тихонечко постучал в двери. Верум, вынув меч из ножен, открыл дверь - там стоял преподобный Мариус, держа под руку старца в кардинальских одеяниях.

- Позвольте нам войти, - тихо произнёс директор приюта.

Не чувствуя опасности, Верум впустил святого отца и незнакомца. 

- Перед тобой, мой друг, Его Первосвященство, Папа Римский, Франциск Первый, - так же тихо представил Мариус.

Услышав это, Верум припал на правое колено и поцеловал Перстень Рыбака. 

- Я полагаю, - начал понтифик после небольшой паузы, - что вам необходимо разбудить остальных, ибо дальнейшее пребывание в приюте может закончиться нападением слуг Чёрного Властелина. 

Верум и Мариус преглянулись, а Папа продолжил:

- Только сегодня мной было предотвращена попытка захвата папской власти неким Перникиозой. Скажу я вам, отвратительнейший тип. Слава Тримогучему, он больше никогда уже не сможет никому причинить вред.

Услышав знакомое имя, Верум насторожился. Как будто бы почувствовав это, понтифик, лучезарно улыбнувшись, преобразился в голубоглазого рыцаря с пышными волосами цвета вороньего крыла. 

- Позвольте представиться, Деус Сунеум, что значит божий клинок, рыцарь Ордена Тримогучего, - раскланявшись, произнёс Папа, - но вы можете меня называть Франциском. Это преображение не ускользнуло от глаз Потенса и Агнислава, разбуженных Мариусом.

- Я никогда не смогу привыкнув к этим вашим фокусам-мокусам, - вздохнув, сказал Петров.

На что Потенс хитро улыбнулся. Увидев, что все в сборе, понтифик, вновь приняв вид восьмидесятилетнего старца, произнёс:

- Только в Апостольском дворце Благословенный  вместе с отцом будет в полной безопасности. Кому придёт в голову в резиденции Папы Римского искать легендарное Дитя. Поэтому я предлагаю вам тотчас же проследовать за мной.

Попрощавшись с отцом Мариусом, Агнислав и рыцари Святой Матери отправились следом за понтификом, еле поспевая. 

Благословенный

Чёрный Властелин рвал и метал. Он был так раздражён, что по всему мрачному дворцу летали молнии, так и норовя что-нибудь или кого-нибудь поджечь.

Всё, к чему стремился Князь Зла, было поставлено под удар. А этого он никак не мог допустить, ибо был чрезвычайно честолюбив и тщеславен, намереваясь стать,  ни больше, ни меньше,  Вселенским Владыкой. А для достижения этого требовалась абсолютная капитуляция всех государств Вселенной. Ему уже давно осточертело править, затерянным среди тысяч звёзд, астероидом. Да, его называли тираном, но только из-за  коварства и нелюбви ко всему живому.   Чёрный Властелин  похищал дитей древних фамилий, требуя признания своей абсолютной тирании. Он посылал своих магов, чтобы они вселялись в тела нужных ему людей. И таких уже накопилось очень много. Несчастные подданые этих правителей и не подозревали, что находятся  под властью Князя Зла. Но всё это были лишь крохи, по сравнению с абсолютным господством во Вселенной.

Чёрный Властелин дорого бы отдал за то, чтобы кто-нибудь избавил его от появившихся из неоткуда проблем. Во-первых, Зеркало Истины до сих пор не могло увидеть Благословенного. И Князь Зла никак не мог понять причину этого. Ребёнок пока что не обладал Силой, а значит не мог создать скрывающую пелену. Да и отец Благословенного всего лишь хлипкий смертный. Скорее всего во всём виноваты эти блаженные слуги Святой Матери. Ну ничего, долго они скрывать младенца не смогут. А уж когда пелена спадёт, вот ту-то и конец придёт Дитю.  Во-вторых, куда-то запропастился этот негодяй Перникиоза. Причём, так неожиданно, что Чёрный Властелин, поначалу, заподозрил предательство. Только что Перникиоза  был виден в Зеркале Истины, но уже через мгновение как в воду канул. А что, если он и впрямь продался врагам? Тогда его, во что бы то ни стало, надо было отыскать и отправить в Башню Боли, ибо трус слишком много знал, являясь главным советником. Да ещё с этим дряхлым  Папой что-то не так. Сколько бы ни пытался   Князь Зла открыть сущность понтифика,  какая-то пелена мешала ему сделать это. И, наконец, в-третьих, что-то странное начало происходить с Малумом. Когда-то, дабы обезопасить себя от природных катаклизмов, Чёрный Властелин сковал основу астероида древним заклинанием, благодаря которому ни землетрясения, ни наводнения, ни извержения вулканов были не возможны. И вдруг случилось невероятное - какая-то сила стала изнутри подтачивать Малум. Подданные уже сообщили об обрушениях вековых зданий и появлениях гигантских провалов. Эти три проблемы так заняли голову Чёрного Властелина, что ни о чём ином он и слышать не хотел. Теперь, когда Перникиоза исчез, некому было внимать злодею и давать коварные советы. 

"Ну, ничего, я ещё покажу, кто самый непобедимый во Вселенной", - пронеслось в голове у Князя Зла. 

Франциск Первый так быстро передвигался, что казался парящим над землёй. Несмотря на тысячелетнюю подготовку, Верум и Потенс заливались потом, пытаясь от него не отставать. Что уж говорить о Агниславе - он уже неоднократно молил об отдыхе. Да и Благословенному было явно не по себе - всю дорогу он ревел, не переставая. Наконец Папа сжалился и объявил пятиминутный привал. Он подошёл к Благословенному, поцеловал его в лоб и через мгновение младенец успокоился. Пять минут прошли быстро и снова началась гонка. Агнислав уже сбился со счёта многочисленных поворотов, когда Франциск Первый, наконец-то, остановился у невзрачного дома. 

- Входите за мной по одному и очень осторожно. Никак  нельзя пробудить к нам нездоровый интерес, - сказал понтифик и скрылся в темноте.

Как оказалось, целью был подвал дома. Когда все очутились внутри, Папа нажал на выпирающий кирпич и стена отъехала в сторону. Он первым прошёл в кромешную тьму, а последним вошёл Агнислав, крепко прижимая сына к груди. Верум и Потенс зажгли факелы, отчего в подземелье стало сравнительно светло. 

- Идите за мной шаг в шаг, - предупредил понтифик, - ибо эти катокомбы очень коварны. На моей памяти шесть человек навечно затерялись в здешних лабиринтах. 

В подземелье было очень сыро и Агнислав вскоре начал надрывно кашлять. Чем дальше они шли, тем прохладнее становилось. Вскоре Петров и чихал, и кашлял, рискуя выронить Благословенного. 

- Потерпи, сын мой, - ласково произнёс понтифик, видя мучения смертного, - ещё восемь поворотов осталось. 

Агнислав кивнул головой и продолжил путь. 

- По этим катакомбам понтифики скрывались от преследования, - сказал Франциск Первый, - можете себе представить, но даже у Пап были враги, несмотря на их вселенскую отрешённость.

Агнислав шёл и считал повороты, понадеясь на честность Его Святейшества. Когда они прошли восьмой, понтифик остановился и нажал потайной рычаг. Послышался еле слышный шум и перед путниками открылись папские покои.

- Проходите, прошу вас, - предложил Франциск Первый, пропуская остальных.

Когда все вошли, он нажал на руку железного рыцаря и проход закрылся.

- Если вы голодны, то я сейчас же прикажу подать еды и вина, -произнёс Папа, улыбаясь, - повара всё равно готовят столько всего, что мне и не съесть одному. 

Потенс, просительно посмотрев на Верума, сказал:

- Ну что же, поесть засвегда можно.

На что его соратник лишь кивнул головой. А Агнислава и спрашивать было не за чем - проголодался как волк. Когда с ужином было покончено, понтифик, позвав камерария, запер свои покои изнутри.

- Вы можете доверять Корнелию как мне самому, - сказал Папа, представляя секретаря остальным.

- А теперь, когда вы сыты и довольны, можно приступать к делу, - продолжил Франциск Первый, обведя присутствующих пристальным взглядом, - я воспользуюсь силой Тримогучего и сожму реальность, благодаря чему день  Благословенного будет равен трём годам.
Он посмотрел на соратников, проверяя эффект от сказанного, и продолжил:
- Это означает, что Дитя через три дня  станет девятилетним, причём эта метаморфоза никак не скажется на его здоровье. Это будет большим ударом для наших врагов, ведь они будут думать о Благословенном, как о младенце.

 Папа посмотрел на Агнислава и спросил:

- Ты не против этого, сын мой?

- Если только это действительно не принесёт никакого вреда, - кивнув, ответил Петров.

Иного ответа и не ожидая, понтифик позвал камерария и попросил его помочь в приготовлении ритуала. Прошло пятнадцать минут и середина спальни Папы была освобождена от мебели. Понтифик, достав красный мел, начертил на полу трёхкружье.  Затем в первом изобразил по сторонам света стихии, во втором - зодиакальные знаки и в третьем - имена святых дня и часа. После чего открыл одну из бутылочек, стоявшую на прикроватной тумбочке, и разбрызгал  её содержание  в трёхкружье, отчего оно испустило матовое свечение, обдающее первозданным теплом.
- Отойдите от кругов на пять шагов для вашей же безопасности, - попросил понтифик и, преклоняя колени, воздал молитвы на древнем языке по всем сторонам света, что привело к образованию временного коридора между кругами.

- Сын мой, - обратился Папа к Агниславу, - возьми ребёнка  и встань внутрь первого круга.

Петров, всецело доверяя понтифику, выполнил указание.  Франциск Первый, изобразив маслом на лбу Благословенного крест, вознёс руки над собой и произнёс:

- О, Тримогучий! Яви свою силу и сожми реальность! Пусть же день  Благословенного будет равняться трём земным годам!

Ещё не успели слова утихнуть, как тело младенца  выскользнуло из рук отца и, повиснув в воздухе, скрылось в лучезарном сиянии. Прошло несколько мгновений и к изумлённому  Агниславу вернулся сын, повзрослевший на три года.  Он уже смирился, что  не увидит первые шаги ребёнка, но вот услышать первые слова ему ещё предстояло. 

- Теперь, когда дело сделано, мы можем немного передохнуть, - улыбнувшись, сказал Папа, - пройдёт ещё два дня и Благословенный сможет сам за себя постоять. 

Благословенный

Перникиоза, пойманный в пространственную ловушку Тримогучего, уже вконец распрощался с жизнью, как вдруг некая сила схватила его и потащила в неизвестность. Бывший прихвостень Чёрного Властелина и не знал, радоваться этому или опасаться. А вдруг он, просто напросто, попал из одной ловушки в другую, и какая из них ужаснее было пока не ясно. Перникиоза уже и счёт времени потерял, находясь в кромешной темноте, когда вдруг впереди забрезжил свет. Радуясь этому, негодяй готов был ноги целовать тому, кто его спас. И вскоре это ему представилось в лице исполина, сидящего на таком же огромном троне. Незнакомец был облачён в жёсткую войлочную куртку, обшитую серебряными кольцами и пластинами, просторные кожаные штаны из шкуры буйвола, перепоясанные таким же кожаным ремнём с золотой пряжкой в виде двуглавого змея. На ногах у исполина  красовались кожаные башмаки с медными пряжками. А его огненно-рыжую голову венчал золотой венец с головой волка на конце. Исполин, увидев, трясущегося от холода и страха  Перникиозу, поднялся с трона и громогласно захохотал, содрогая своды замка. Бывший прихвостень Чёрного Господина, не переставая дрожать, пав на колени,    пополз по каменному полу и,  достигнув башмаков гиганта, принялся целовать их носки. Наблюдая за этим актом подобострастия, исполин поморщился от отвращения. Он резким пинком отбросил Перникиозу, да так сильно, что негодяй взвизгнул от боли. 

- Эй, ты,  - громогласно произнёс исполин, - сейчас же перестань скулить и поднимись на ноги, а не то я добавлю.

Перникиоза, пытаясь не смотреть на гиганта, поднялся на не нувшихся ногах, не смея  двинуться с места. Исполин, с не проходящим отвращением, посмотрел на негодяя и спросил:

- Кто ты и как оказался в вихре Тримогучего?

Перникиоза, по-прежнему не смотря на гиганта, ответил, заикаясь:

-Я-а-а бы-ы-л гла-а-вным с-с-оветником Ч-ч-ёрного В-в-ластелина....

- А-а, тогда понятно, как ты оказался в вихре Тримогучего, - не дав ему договорить, произнёс исполин, - и почему мне по жизни попадаются отъявленные негодяи. А я так обрадовался, когда увидел тебя. Думал, вот он мой желанный гость и добрый собеседник. А то мне так тут тоскливо в полном одиночестве. И что в итоге - спас никчемное существо. Ну вот на что ты мне можешь сгодиться? 

Он ещё раз смерил презрительным взглядом негодяя и закончил:

- Думаю, что ни на что. Не верю я льстецам и лжецам, хотя меня и называют Богом хитрости и обмана. А значит пошлю-ка я тебя в Нифльхель к моей дочери Хель, она давненько себе жениха ищет. А не понравишься ей, скормлю одному из сыновей, Фенриру или Ёрмунганду. Впрочем, надо бы дать тебе шанс, а вдруг окажешься мне полезным. Во всяком случае, так говорит Один, а к его мнению лучше прислушиваться.

Услышав про Хель, Фенрира и Ёрмунганда, Перникиоза сразу смекнул, кто перед ним. Негодяй прекрасно знал, что Локи, а это был именно он, не совсем в ладах с повелителем Асгарда одноглазым Одином и его старшими сыновьями,  Тором, Бальдром и Хеймдаллем.  Подумав об этом, Перникиоза решил  предложить свои услуги в плане мести. Он на глазах преобразился, перестав трястись и заикаться.

- О, Локи, сын ётуна Фарбаути и асини Лаувейи, - преклонив правое колено, произнёс негодяй, не отрываясь, смотря в чёрные глаза исполина, - я ничтожный червь, недостойный грызть гнилое яблоко, выброшенное тобой. Ты вправе уничтожить меня, но позволь предложить тебе мою никчёмную жизнь во славу  твоей справедливой борьбы за трон Асгарда. 

Услышав последние слова, Бог хитрости и обмана насторожился, что не скрылось от Пернникиозы. Негодяй понял, что задел божество за живое. Ему никогда раньше не приходилось общаться с Богами, разве что Чёрный Властелин заставлял так думать о себе. И теперь, встретившись с живым Асом, он решил выжать из этого как можно больше выгоды. 

- Ты много сделал для Асгарда: достал всемогучий молот Тора Мьёлльнир;всёразящее копьё Одина Гунгнир;корабль Скидбладнир, способный вместить всё воинство Асов и плыть как по воде, так и по воздуху; кольцо Драупнир, владелец которого становился полностью неуязвимым и вепря Гуллинбурст, что передвигается быстрее света. И что получил взамен? Неблагодарные Асы отправили тебя в вечное изгнание и ты теперь обречён вечность проводить в этом, трижды проклятом всеми, мрачном замке, копя злобу, - почти шёпотом произнёс Перникиоза, делая ударение на последние слова.

И стрела попала в цель - Локи, сжав кулаки с такой силой, что ногти, впившись в плоть, выдавили капли крови, вскочил с трона и воскликнул:

- Они изгнали меня, рассчитывая, что я убью себя в порыве скорби! Но нет же, этого когорта Одина не дождётся! Клянусь своей любовью к Сигюн и моими детьми, я ещё покажу Асгарду истинную  силу мести!

Поздравляя себя за хитрость, Перникиоза, поцеловав руку Аса, торжественно произнёс:

- Клянусь своей никчёмной жизнью, что отдам последнюю каплю крови во имя твоей победы и пусть меня разорвёт Фенрир, если я отступлю.

Сказав это, негодяй тут же ощутил былую уверенность и полностью обрёл себя. 

- А ты не такой уж и безнадёжный, - произнёс Локи, улыбаясь, - и если будешь мне верен, то гарантирую, в случае захвата Асгарда, место по левую руку от себя. А нежели предашь, то мои сыновья полакомятся тобой. 

- Я уверен, что ты, в скором времени, захватишь вотчину Одина Валаскъявль и воцаришься на Хлидскъявле, престоле Асов, - продолжил льстить Перникиоза, видя, как  это нравиться его новому господину.

-Ладно, не будем предрекать, ибо, мы предполагаем, а вёльвы располагают, - сказал Локи, которому этот подлец начинал не на шутку нравиться, - время битвы впереди, а сейчас пришла пора хорошенько откушать. Что ни говори, а Рефр, кухарка моей жены Сигюн, отлично готовит. Такого даже в Асгарде не отведаешь.

Перникиоза, услышав о еде, тут же почувствовал волчий голод. Локи ударил три раза в ладоши(от такого грохота у негодяя аж уши заложило) и вскоре в зал вошли слуги: двое из них несли дубовый стол, а остальные разнообразные кушанья. У Перникиозы разбегались глаза, но увидев, как его новый господин, громко чавкая и повсюду разбрасывая куски, с жадностью волка рвёт зубами кабанов и куропаток, стал пробовать всё по очереди.

- Вот, выпей мёда - он вытекает из вымени козы Хейдрун, гуляющей по крыше Вальгаллы и объедающей листья священного ясеня Иггдрасиля, - предложил Локи, наливая напиток своему новому слуге, - ты почувствуешь себя Асом. 

Перникиоза послушно отпил немного итут же почувствовал себя самым могучим во Вселенной. 

- Я бы угостил тебя "источником поэзии", который выкрал Один у ётунов, - продолжил Локи, еле шевеля языком, - да боюсь, что ты вместо всесторонней службы мне станешь сочинять никому не нужные стишки.

Прошло ещё полчаса и исполин, откинув голову назад, заснул на троне, сотрясая стены замка громогласным храпом. Перникиоза, не столь много выпивший мёда, решил как следует обследовать владения нового хозяина и в первую очередь отправился на поиски кухни. 

Прошло два стремительных дня и Благословенный преобразился в девятилетнего непоседливого мальчугана. Ему постоянно хотелось узнать что-то новое и Веруму с Потенсом приходилось держать ухо востро, а око в прищуре. Агнислав же, как искренне любящий отец, окружил Благословенного всесторонней заботой и лаской. Он часто не находил общего языка с рыцарями Святой Матери и понтификом, считая их чересчур предвзятыми. А те, порой, были готовы придушить его, считая недопустимыми любые поблашки в воспитании будущего избавителя.  Благословенный, пытаясь как-то примирить отца со своими защитниками, выполнял все их просьбы. И наконец настал день, когда Агнислав с одной стороны и рыцари Святой Матери вместе с понтификом с другой заключили мирное соглашение. Из него следовало, что: отец имеет полное право на заботу и воспитание сына, но он не должен вмешиваться в дела, касающиеся обучения наследника для будущей битвы. А Верум, Потенс и Франциск Первый были вольны использовать любые стредства, ради помощи Благословенному в преддверие сражений, но не должны пытаться заменить собой смертного. К всеобщему удовлетворению, принятое соглашение тотчас же принесло благодатные плоды, прервав, затянувшуюся и поднадоевшую всем, распрю. 

Благословенный 

Негодяй, дабы охмурить несчастную, преобразился в  широкоплечего голубоглазого атлета с огненно-рыжими волосами, ибо предстань он в своём истинном облике, то не то что кухарка, а даже половая тряпка в её руках отторгла бы его.   Рерф, которую мужчины доселе в  упор не замечали, растаяла в одно мгновение и была готова сделать  всё, что угодно, ради внимания такого красавчика. Довольный Перникиоза, одарив кухарку смачным поцелуем, отправился назад в тронный зал,   потирая руки. Теперь он сможет быть всесторонне полезным своему новому господину. Негодяй даже и думать перестал о Чёрном Властелине. Больше того, Перникиоза его просто ни во что уже не ставил. Кто такой этот ненормальный выскочка, по сравнению с Асом? Да так, никто, мокрое место. Перникиоза уже воочию видел себя главным советником Локи - короля Асгарда, помогающим  властелину управлять всеми девятью мирами и вершашим суд над непокорными Асами. О, как же он похохочет, терзая тела небожителей, мстя за свою неудавшуюся судьбу - почему одни в масле катаются, а другие влачат жалкое существование всеми отвернутых негодяев. А так как Асы бессмертны, то и пытки продлятся целую вечность. Уж, что-что, а пытать Перникиоза умел превосходно. Вспомнив про небожителей, негодяй  припомнил и историю жестокого прародителя великанов Имира.  Когда-то Один вместе со своими братьями Вили и Ве убил  его, создав из  тела земную твердь, из крови - океан, а из черепа небосвод. И это несмотря на то, что сами были детьми великанши Бестлы. 
"Ох, какие же они неблагодарные", - усмехнувшись, подумал Перникиоза, подходя к тронному залу.
К его удивлению, на престоле, вместо исполина, свернувшись калачиком, спал самый обыкновенный человек. Негодяй даже глаза протёр, посчитав увиденное обманом зрения. Но ничего не изменилось - перед ним по-прежнему лежал человек.
"Неужели я опростоволосился, - пронеслось в голове Перникиозы, - и поступил на службу к простому смертному, прекрасно владеющему Силой.  Нет, этого не может быть. Ведь обычный смертный не смог бы противостоять власти Тримогучего. А это означает, что передо мной Ас, принявший облик человека".
Убедив себя в этом, негодяй прилёг на одну из лавок и тут же провалился в сон. И приснился злодею  Чёрный Властелин, исторгающий ужасные проклятия в его сторону и обещающий  навечно заточить в Башню Боли за провал с  Благословенным. Видение было столь ярким, что Перникиоза тотчас же проснулся. Он даже почувствовал нестерпимый жар, заставляющий кипеть кровь, что исходил от ужасной Башни Боли. 
"Фу ты, чёрт, - про себя чертыхнулся негодяй, - о Благословенного-то я совсем позабыл. Надо бы сообщить обо всём  Локи. Ведь если Дитя явная  угроза Злу, значит и Отцу Лжи следует обезопасить себя. А за одно и отомстить этому ничтожному понтифику, пославшему меня в ловушку Тримогучего".
Только к вечеру Локи проснулся и, увидев Перникиозу, воскликнул:
- А, это ты, мерзавец! 
Пропустив, по обыкновению, оскорбление мимо ушей, негодяй, одев на уста подобострастную улыбку, низко поклонился и сказал:
- Мой великий господин, надеюсь, что ты прекрасно выспался, ибо нас ожидают неотложные дела.
Локи  смерил его презрительным взглядом и произнёс:
- Дела могут и подождать, а вот еда никогда. Я очень проголодался и не сдвинусь с места, пока не набью своё брюхо. У меня сейчас волчий аппетит, совсем такой же, как и у Фенрира. 
Перникиоза, обозвав про себя Аса обжорой, вновь низко поклонился и сказал:
- Твоя воля, мой добрый господин. Я подчиняюсь ей. 
Ухмыльнувшись, Локи хлопнул трижды в ладоши и тут же в зал принесли еду. Перникиоза не стал себя долго упрашивать, а  тотчас же приступил к обильному ужину. Когда на столе остались лишь кости и пустые кувшины из-под вина, Локи, зычно рыгнув и покопавшись костяною иглою в зубах, изрёк:
- Итак, о каких таких неотложных делах ты хотел поговорить со мной?
Перникиоза, не снимая с лица подобострастной улыбки, напомнил:
- Вчера мы с тобой обсуждали возможный захват Асгарда и твоё воцарение на Хлидскъявле. Ты пообещал, что в случае победы сделаешь меня своим главным советником.
Локи, запустив пятерню в огненно-рыжие волосы, произнёс:
- Да, я что-то такое припоминаю. Но совершенно не собираюсь завоёвывать Асгард. Мне и так неплохо живётся.
Эти слова так поразили Перникиозу, что он на несколько мгновений потерял дар речи.
"Как? Почему? Он же сам вчера был готов дать бой когорте Одина, а сейчас в кусты?"- пронеслось в голове негодяя.
Увидев  это замешательство, Локи громко расхохотался, а когда успокоился, то сказал:
- Да уж, тебя так легко поставить в тупик. И после этого ты собираешься стать моим главным советником? 
Перникиоза понял, что попал впросак второй раз за вечер, и попытался тут же вернуть пошатнувшееся доверие Аса:
- Мой господин, прости неразумного слугу своего,  который  усомнился в твоих незыблемых словах. Наверное, я просто не очень хорошо выспался. Но прежде чем ты что-нибудь предпримешь, хочу предостеречь тебя. Дело в том, что на свет появился необычный младенец, рождение которого было предсказано пять тысяч лет назад слепым оракулом. Ему предначертано искоренить вселенское Зло, уничтожив тиранию Чёрного Властелина. А так как и ты занимаешь тёмною сторону, то и тебе следует призадуматься. Я уже трижды пытался уничтожить Благословенного, но всякий раз кто-то вмешивался. Как ты знаешь, последняя моя попытка окончилась ловушкой Тримогучего. 
Выслушав до конца, Локи, почесав подбородок, сказал:
- А ведь ты прав, этот Благословенный и для меня может представлять опасность, а значит надо от него, как можно скорее, избавиться. И только потом идти войной на ненавистный Асгард. Вот что, я завтра с утра отправляюсь в Ётунхейм, дабы заручиться поддержкой великанов. А ты снова попытаешься уничтожить младенца. Да не бойся, на этот раз никто не сможет тебе причинить никакого вреда - наденешь моё кольцо, способное разрушить любые чары. Даже Тримогучий не сможет снова заточить  в свою ловушку. А теперь спать.
Вскоре Перникиоза, довольный тем, что смог повлиять на решение нового господина, преспокойно заснул и на этот раз без мучительных кошмаров. А Локи, немного поворочавшись, поднялся с трона и направился в спальню. 

Поздней ночью Одина разбудило воронье карканье, раздававшееся с улицы. Гери и Фреки, верные волки отца Асов, сквозь сон недовольно заворчали.
- Да тише вы, бестии, - тихо прикрикнул повелитель Асгарда и открыл окно.
Тотчас же во дворец влетели Хугин и Мунин - его верные вороны, благодаря которым он знал обо всём в девяти мирах. 
- Ну, и ради чего вы подняли меня среди ночи с постели? - грозно спросил Один.
- О, повелитель, - поклонившись, начал Хугин, - беда надвигается на Асгард. 
- Об этом нам поведал старый Мимир, что сидит у Источника Мудрости в корнях Иггдрасиля, - продолжил Мунин, - он сказал, что Рагнарёк близок. Никто не сможет избежать беды.
Услышав это, Один погрустнел. Он глубоко надеялся, что никогда не увидит конец Асгарда. Но беда обычно приходит тогда, когда её совсем не ждёшь. 
- Ты должен, как можно скорее, посетить мудреца и, испив из Источника Мудрости, узнать, как предотвратить Рагнарёк, - произнёс Хугин.
Один не стал медлить ни минуты, оделся и, поцеловав свою Фригг, направился к Иггдрасилю. 

Чёрный Властелин чуть костью не поперхнулся, когда увидел в Зеркале Истины вместо месячного младенца девятилетнего юнца. 
"Этого просто не может быть, - пронеслось в голове у Князя Зла, - если только не вмешался сам Тримогучий. Но кто мог его призвать? Только рыцари Тримогучего обладали подобной силой, но их уже как три тысячи лет нет на свете. Но ведь преобразование Благословенного на лицо, а значит...Ничего не понимаю...". 

Благословенный

Франциск Первый был настолько любезен, что предложил Агниславу с сыном отдельные покои, недалеко от своей опочевальни. Понтифик очень надеялся, что Тримогуий, чей алтарь находился в катакомбах, сможет сделать жизнь Благословенного более безопасной, что, в свою очередь, сделает  Апостольский Дворец будет самым безопасным местом во Вселенной. Но не только поэтому Папа оставил при себе смертного с сыном - рядом с Дитя он ощущал, неведомую доселе, абсолютную непобедимость. Поначалу Франциск Первый пытался бороться с этой необузданной Силой, считая  богопротивной, но потом, из  посетившего  видения,  узнал, что она является даром Тримогучего и решил  её покорить. Противоборство длилось три дня и понтифик вышел победителем, поклявшись воздвигнуть Храм со сводами, упирающимися в небесную синь. Но несмотря на приобретённую Силу, Франциск Первый решил как следует укрепить личную охрану, назначив Верума и Потенса капитанами швейцарской гвардии. Ведь лазутчиками могли быть и самые простые люди, не обладающие никакими сверхспособностями, против которых меч стал бы оружием справедливой кары. Хотя, если положить руку на сердце, то главной причиной усиления  был Перникиоза, о котором понтифик никак не мог забыть.

Верум и Потенс, смиренно приняв назначение(рыцари Тримогучего исторически были намного древнее рыцарей Святой Матери, а значит одни обладали незыблемой властью над другими), попросили  лишь разрешения обучать Благословенного воинскому ремеслу. Папа дал им  своё высочайшее согласие, ибо собирался это им предложить. А сам, в отсутствии рыцарей, длинными вечерами и лунными ночами, обучал Дитя алхимии и магии. Ибо никто не знал наперёд, что может пригодится будущему герою в предстоящих битвах. Благословенный рос как на дрожжах, на лету впитывая всё, чему его учили. Не прошло и четырёх месяцев, как он сдал свои первые в жизни экзамены, очень удивив  учителей. Верум и Потенс, растрогавшись до слёз, ибо любили Благословенного как собственного сына, подарили ему кожаный пояс, шитый золотом. Благодаря подарку Дитя никогда не будет нуждаться в деньгах. А понтифик преподнёс своему ученику, освещённые на алтаре Тримогучего, рыцарские доспехи и меч. Благословенный, несмотря на юный возраст, принял решение довести полученные знания до абсолютного совершенства. Наблюдая за его тренировками, Верум и Потенс вспоминали юные годы, а Папа заряжался Силой, становящейся могущесвенней с каждым разом.

Что же касется Агнислава, то он, всеми позабытый, проводил всё своё время в Папской Библиотеке, изучая труды древних. Он совсем не обижался на Верума и Потенса, понимая, что они загружены выше головы. А вот к понтифику относился настороженно, считая, что занятие магией неподобающе для священного лица.  Только за завтраком, обедом и ужином Агнислав  мог видеть сына, перекидываясь с ним парой-тройкой фраз. Дело в том, что Папа решил оградить Благословенного  от смертного отца, опасаясь, что последний может лишиться Силы. Но Агнислав верил, что и его час пробьёт. Благословенный, выкраивая драгоценные минуты, тайно навещал отца, доставляя тому неописуемое удовольствие. Однажды Верум проследил за ним, но не доложил понтифику, считая, что тот слишком уж строг к смертному. Ведь сыну очень нужна отцовская любовь и поддержка. 

Абсолютное спокойствие продлилось ровно год и понтифик было подумал, что так будет всегда. Благодаря Веруму и Потенсу были предотвращены попытки лазутчиков Чёрного Властелина проникнуть в Апостольский Дворец. Даже вездесущий Перникиоза вновь потерпел фиаско. Сам Папа еженощно просил Тримогучего продлить спокойные времена. Но беда пришла оттуда, откуда её не ждали.

Однажды вечером понтифик, как обычно, спустился к алтарю и призвал Тримогучего. Однако секунды ожидания перешли в минуты и по истечение часа ничего не произошло. Тогда Папа объяснил случившееся ужасной занятостью своего покровителя и снова призвал его. На этот раз ожидание продлилось полтора часа, вызвав у понтифика непонимание. Выждав ещё полчаса, Франциск Первый призвал Тримогучего в третий раз. И, к его радости, воздух знакомо поколебался. Однако через мгновение перед изумлённым понтификом предстал ни желанный Тримогучий, а всеми презираемый Локи.

- Ну что, не отвечает тебе покровитель, - ехидно усмехнувшись, сказал Ас, - быть может ты ему просто ужасно поднадоел. Да и кому бы понравилось прерывать свои дела и мчаться в неизвестность по зову какого-то выжившего из ума старикашки. Я бы ни за что этого не сделал. Да и кто, собственно говоря, этот твой Тримогучий? Самое древнейшее, из ныне живущих, божество. Не уверен, есть ли у него Сила? Ну даже если она  и в наличии, то сможет ли он совладать с нею? Тримогучий, лично мне, представляется этаким высохшим от времени беззубым стариканом, еле стоящим на кривых ногах. Я бы на твоём месте, священник, сделал более правильный выбор покровителя. Только представь себе молодого, полного Сил, нового Бога. Ты мог бы сослужить мне неплохую службу...

Но Папа не стал более слушать словоблудие Аса и произнёс:

- Отец Лжи, тебе до Тримогучего расти и расти, но так и не достигнуть! Кто-ты по сравнению с ним? Не оперившийся птенец, пытающийся спрыгнуть с высокой скалы. Что у тебя есть супротив его? Ужасное тщеславие, раздирающее на куски ничтожное тело; не полностью усвоенное колдовство; великаны, жаждущие погибели Одина, ставшего тебе приёмным отцом и сомнительные услуги предателей рода человеческого. И с этм богатством ты хочешь стать Великим? Да никогда этого не будет, покуда живы носители Предвечной Правды. Что же до меня, то ты никогда не дождёшься моего коленопреклонения. Лучше я прыгну в огненную лаву, чем стану твоим слугой!

Услышав это, Локи пришёл в бешенство. 

- Так умри же, ничтожный червь!- брызжа слюной, воскликнул Ас и, вытащив меч, набросился на Папу.

Но понтифик в одно мгновение преобразился в рыцаря и, начертив в воздухе окружность, словно ребёнка оттолкнул Локи. Ас отлетел к противоположной стене и сильно ударился, вскрикнув от боли и неожиданности.  Франциск Первый хотел было послать очередной шар вслед попавшему в цель, но Локи вскочил и, щёлкнув пальцами, растаял в воздухе. 

- Я знаю твой секрет, священник, - донеслось откуда-то издалека.

Верум и Потенс, услышав подозрительный шум в подземелье, немедленно бросились к понтифику, но застали его сидящим на полу, целым и невредимым. 

- Представляете, - сказал Папа, - мне сейчас удалось прогнать самого Бога Лжи, Локи.

Услышав знакомое имя, Верум помрачнел и произнёс:

- Худо дело. Там, где появляется Локи, обязательно случается что-то ужасно плохое. Этот Ас-недоучка способен на любые коварства и я думаю, что нам надо отправиться в Асгард. Только Один способен как-то обуздать своего приёмного сына. 

Понтифик, полностью придя в себя после необычного сражения, кивнул головой в знак согласия и сказал:

- Ты абсолютно прав на счёт Локи. Но кто отправится в Асгард? Если мне не изменяет память, то он находится в седьмом  измерении и  чтобы попасть туда   необходимо переместиться через Коридор Пространства и Времени. Никто ещё из ныне живущих не возвращался из этого опасного путешествия. 

Верум немного помолчал и, посмотрев на Потенса, произнёс:

- Ваше Святейшество, думаю, что только мы можем отправиться в Асгард. Вы нужны здесь для защиты Благословенного и Вселенской паствы. Агнислав смертен и не выдержит временного перехода. Сам Благословенный слишком юн. А значит остаёмся лишь мы.

Понтифику очень не хотелось отпускать от себя столь могущественных рыцарей, но иного выхода не было. 

- Решено, вы немедленно оправляетесь в Асгард и попробуете сговориться с Одином. Да прибудет с вами Тримогучий, - сказал Папа, осенив рыцарей крестом.

Верум, вытянув правую руку, щёлкнул большим пальцем с перстнем в виде головы орла об указательный с золотым кольцом и перед ним с Потенсом открылся Коридор Пространства и Времени.

- Ни пуха вам ни пера, - крикнул вдогонку рыцарям Папа.

Перникиоза, вернувшись в замок, весь трясся от страха, представляя гнев своего нового господина. Чего только он не передумал, пытаясь найти лучшее из оправданий. Наконец, измучавшись, негодяй решил сбежать, да не успел. Раздался ужасающий вопль и из воздуха появился взбешённый Локи. Ас посмотрел на прячущего глаза Перникиозу, схватил его за шиворот и, сильно встряхнув, бросил на пол. Негодяй, чувствительно ударившись головой, охнул и потерял сознание. Локи, брезгливо сплюнув, сел на престол и задумался:

"Неужели этот преподобный, скрывающий под сутаной рыцарские доспехи, действительно прав насчёт меня? Я самый обыкновенный гордец, брызгающий слюной от неимоверного тщеславия? Если это действительно так, то не лучше ли мне сдаться на милость Одину, избрав вечное изгнание и лишение Силы..."

- Господин, - прервал раздумия Аса Перникиоза, пришедший в себя, - к тебе посланник из Ётунхейма.

Благословенный

Спустившись к корням Иггдрасиля, Один нос к носу столкнулся с вещей Урдой, чуть не сбив её с ног. Пророчица с негодованием на него посмотрела и воскликнула:

- Чего это ты, Вседержитель, носишься как бешеный! Так и убить кого-нибудь можно ненароком! 

Один,  улыбнувшись своей самой обворожительной улыбкой, примиряюще сказал:

- Извини, я просто тебя не заметил,  ибо очень и очень спешу.

Он уже хотел было проскользнуть мимо надоедливой вёльвы, но Урда, цепко схватив его за локоть, спросила:

- Уж не к Мимру ли ты торопишься?

Один, утвердительно кивнув, предпринял новую попытку прорваться, но вёльва как ошпарила, сказав:

- Охолонись, Вседержитель, Мимир ещё вчера вечером исчез в неизвестном направлении, даже не прочитав охранительное заклинание над Источником Мудрости. Это было на него совсем не похоже. Причём, он так спешил, как будто бы кто-то  за ним гнался. Даже свой  посох  оставил, без которого никуда никогда не уходил. Как же теперь он передвигается, ведь слепой совсем. Верданди и Скульд попытались было его остановить и обо всём расспросить, но мудрец  так  на них злобно шикнул, что они предпочли освободить ему путь. Жаль, что меня не было, а то бы я показала этому выскочке, как пугать моих сестёр. Мимир мне ещё вчера утром показался каким-то уж очень странным - сидел без единого движения у Источника Мудрости и молчал, как будто бы к чему-то внимательно прислушиваясь. Затем вдруг вскочил стал мерить гигантскими шагами свою узкую пещеру. А после вновь вернулся к Источнику Мудрости и замер, как не живой. Я немного за ним понаблюдала, пытаясь понять причину столь странного поведения, но ближе к полудню отправилась в Мидгард, где навещала смертную, родившую полубога. А когда вернулась, то было уже поздно. Теперь вот очень жалею, что не смогла сразу расспросить мудреца.

Услышав это, Один приуныл:

- Мимир вчера послал Хугина и Мунина с вестью, что только Источник Мудрости сможет дать ответы на все вопросы и предотвратить Рагнарёк. И что же мне делать теперь? Ведь никто, кроме мудреца не способен правильно истолковать то, что вещает Источник Мудрости. Даже я, когда-то хлебнувший из него, так и не научился толкованию. 

Урда, похлопав Вседержителя по плечу, сказала:

- Не унывай, Отец Богов, я с сёстрами по рунам предскажу тебе будущее. 

Один, тяжело вздохнув, отправился следом за вёльвой.

Когда Коридор Пространства и Времени сомкнулся за Верумом с Потенсом, Папа, воздав хвалу Тримогучему, вернулся в свои покои и призвал камерария. Корнелий не заставил себя долго ждать.

-Сын мой, - спросил понтифик, - скажи мне, о чём сейчас говорят простые люди?

Камерарий откашлялся и ответил:

- Большинство судачат о небывалом граде, побившем виноградники. Многие виноградари понесли огромные убытки, а вино тотчас же взлетело в цене. Кому-то не нравятся новые налоги, введённые правительством, что отбросили людей за черту бедности. Кто-то недоволен пробками, в которых граждане торчат по нескольку часов, опаздывая на работу и теряя клиентов, срывая многомиллионные сделки. А кое-кому вообще всё равно, что происходит. Но таких, к счастью, не так много. Вот  в общем-то и всё.

Папа, выслушав Корнелия, задал новый вопрос:

- Ну а как люди относятся ко мне?

Камерарий, широко улыбнувшись, ответил:

- Ваше Святейшество почитают как мудрого пастуха. 

Довольный услышанным, Папа отпустил Корнелия и направился к Благословенному.

Приняв облик исполина, Локи удобно устроился на троне и приготовился ждать. Но когда в тронный зал вошёл его брат Бюлейст, пришёл в бешенство. 

Благословенный

- Неужели в таких огромных Ётунхейме и Нифльхейме не нашлось никого другого, кроме тебя?! - воскликнул Локи, испепеляя посланника ненавидящим взглядом.

Бюлейст же, не встревая в перепалку, преспокойно сел за обеденный стол и, как ни в чём не бывало, принялся поедать многочисленных рябчиков, молочных поросят и прочую снедь, которой бы с лихвой хватило на целый полк солдат. Увидев это, Локи аж позеленел от злости. Он вскочил с трона и, подлетев к брату, схватил его за шкирку, как блудливого щенка. Бюлейст ни на мгновение не изменил спокойного выражения лица. Тогда Отец Лжи,  встряхнув брата хорошенько, воскликнул:

- Да как ты только посмел явиться сюда?!

Бюлейст же, с лёгкостью освободившись от его железной хватки, спокойно ответил:

- Понимаешь ли, Локи, во-первых, ты отрёкся от своей природы,  приняв предложение ненавистного нам Одина стать одним из Асов Асгарда. А это уже само по себе несмываемое даже кровью преступление.  Во-вторых, помог Асам получить непобедимое оружие. Этим ты купил расположение Одина и навсегда потерял свою честь. В-третьих,  ты повинен в гибели славного Хримтурса, построившего неприступную стену вокруг Асгарда. За это тебя приговорили к ужасной смерти в Муспельхейме, где нет ничего, кроме песка, плавящегося под палящим солнцем. 

Он с нескрываемой издёвкой посмотрел на своего бушующего  брата и продолжил:

- В-четвёртых, обесчестив несчастную Ангрбоду, ты обрёк её семью на вечное презрение. Этого  тебе никогда не прощу. Я мог бы и дальше продолжать перечислять все твои преступления, но не хочу зря сотрясать воздух. Скажу лишь одно - никто в Ётунхейме и Нифльхейме не хочет иметь с тобой никакого дела.   Таким образом, лишь я решил отправиться к тебе, дабы высказать наше всеобщее презрение. 

Слушая это, Локи еле сдерживал, клокотавшую во всём его теле, злость.

Когда-то он был со своими  братьями, Бюлейстом и Хельблинди,  не разлей вода. Они вместе охотились в лесах Ётунхейма, добывали живительную воду во льдах Нифльхейма, устраивали поединки для поднятия боевого духа   и закатывали весёлые пирушки. Идилия длилась до тех пор пока  Локи не познакомился с великаншей Ангрбодой, к которой был не равнодушен и Бюлейст. Между братьями стали возникать перепалки, но Хельблинду, как старшему,  всякий раз удавалось их помирить. Локи и Бюлейст договорились, что будут ухаживать за Ангрбодой по очереди, не переступая грань платонических отношений. А Хельблинд выступил в качестве гаранта договорённости. И снова братья обрели друг друга, но ненадолго. Бюлейст, навещая Ангрбоду, вскоре стал замечать, что его возлюбленная прячет глаза, как будто бы что-то скрывая. Поначалу он не придавал этому большого значения, посчитав проявлением целомудренности.  Но вскоре начал подозревать неладное. А когда Ангрбода разродилась тремя ужасными созданиями, пришёл в неописуемую ярость и, не долго думая, вызвал Локи на смертный поединок. К несчастью, Хельблинда в это время не было. Локи, как истинный Отец Лжи, создал свою точную копию и выставил её на поединок. Ничего не подозревающий Бюлейст, сражаясь не на жизнь, а насмерть, поверг младшего брата и приготовился нанести последний удар, как тут же был сражён кинжалом. Теряя сознание, он увидел ухмыляющееся лицо Локи. И тогда Бюлейст поклялся уничтожить брата, если вёльвы продлят его жизнь. Выкарабкавшись, он решил настроить всех ётунов Ётунхейма и Нифльхейма против Локи, но за предателя вступились Хресвельг, Трим и Хрюм, к мнению которых очень прислушивались. Локи же, узнав об этом, лишь громко расхохотался и подослал к брату цвергов  Фьялара и Галара, чтобы они отравили его. Но Бюлейст выжил и добился, чтобы Отца Лжи прогнали из владений ётунов. Локи несколько раз пытался вернуться, но всё безрезультатно. Тогда он затаил ужасную обиду на брата, решив ему отомстить. 

Бюлейст, наблюдая за младшим братом, торжествовал - ведь ему удалось пристыдить коварного отступника. А Локи, наконец-то, взяв себя в руки, спокойно сказал:

- Возвращайся  и передай всем, что только я могу приблизить конец Асгарда. Если мне не удастся получить помощь от ётунов, то ещё остаются альвы, цверги и люди. Уж поверь, я соберу армию, превосходящуюю по мощи сборище трусливых идиотов Ётунхейма и Нифльхейма.

Бюлейст, ухмыльнувшись, покинул тронный зал. А Локи  опустился на трон и, потирая руки, подумал:

"Пусть я вне закона в Ётунхейме и Нифльхейме, но без меня эти прямодушные идиоты не смогут даже и Ивинг в брод перейти".

- Дитя моё, - произнёс Папа, войдя к Благословенному, - желаешь ли ты поупражняться в искусстве боевой магии?

Агнислав, не успевший ещё удалиться в библиотеку, услышав это, хотел было воспротивиться, но передумал, зная, что понтифик всё равно сделает по своему. Он с любовью посмотрел на сына, кивнул Папе и скрылся за дверью.

- Ваше Святейшество, - ответил Благословенный, - тренировки укрепляют боевой дух.

Папа, улыбнувшись, кивнул и, выставив вперёд правую руку, сжал её в кулак. Несколько мгновений царила полная тишина. Противники стояли без единого движения, не сводя глаз друг с друга. Понтифик разжал кулак и в самом центре ладони вспыхнул огненный шар, через мгновение полетевший, подобно стреле, в сторону Благословенного. Но Дитя не растерялся и, вытянув левую руку перед собой, начертал в воздухе знак воды. Через мгновение огненный шар с шипением упал на каменный пол, не долетев до противника пять шагов.

- Ну что же, довольно-таки неплохо, - произнёс Папа и, очертив вокруг себя круг, поднялся к самому потолку, посылая в сторону Благословенного ледяные стрелы.

Они летели, образуя непреодолимую стену, вращаясь вокруг друг друга.  Но Дитя, не теряя времени, обернулся огненным Суртом и поглотил их. 

- Просто превосходно, - улыбнувшись, сказал понтифик и, щёлкнув пальцами, стал посылать в сторону Благословенного мечи и кинжалы.

Но Дитя, закружившись на месте юлой, вскоре раздвоился, потом растроился и так дошёл до восьми своих копий, что, схватив по щиту, отразили летящее оружие.

- Молодец! - не скрывая восторга, воскликнул Франциск Первый, - Ты самый мой лучший ученик!

- Это потому, Ваше Святейшество, - мило улыбнувшись, произнёс Благословенный, - что у меня есть самый лучший на свете учитель.

Довольный этим, понтифик взъерошил волосы на голове дитя и отправился в свои покои.

"Ах вот как теперь выглядит этот змеёныш, - сказал про себя Перникиоза, никем не замеченный, пробравшийся в Апостольский Дворец - Только недавно был младенцем и раз, в одно мгновенье, превратился в девятилетнего. Чую, что здесь без Тримогучего не обошлось. Но ничего, так даже лучше. Можно, например, назвавшись другом отца, увести Дитя из Апостольского Дворца. Или предстать рыцарем без страха и упрёка, предложив спасти мир. Ведь в таком возрасте они все такие доверчивые".

Благословенный

Нелегко было на сердце у Одина. Во-первых, Локи, которого он сделал   Асом и считал своим сыном, ответил чёрной неблагодарностью, попытавшись выкрасть копьё Гунгнир и перстень Драупнир, которые сам же и достал когда-то. Один догадывался о причине, побудившей ётуна прибегнуть к краже, но не хотел даже себе признаваться в этом. Вседержитель полагал, что Локи, став его сыном, наравне с Тором, Бальдром и Хеймдаллем, будет применять свой ум и ловкость во благо  девяти миров. Но ётун всегда остаётся ётуном, тщеславным и властолюбивым. Знал бы кто, как страдал Один, прежде чем решил изнать Локи из Асгарда. Тор и Бальдр, узнав о проступке названного брата, предложили отправить отступника в Муспельхейм, где никто, даже Асы и Ваны, не мог выжить и часа. А Хеймдалль настаивал на вечной ссылке Локи в Мидгард,  полностью лишив его божественной Силы, чтобы он доживал свой век простым смертным. Один же, выслушав сыновей, решил отправить приёмного сына в воздушный замок, парящий между Свартальвхеймом и Юсальвхеймом. На что Тор, Бальдр и Хеймдалль поклялись глаз с Локи не спускать.

И, наконец,  не утихающие толки о Рагнарёке не давали Одину спокойно сомкнуть единственный глаз. Даже любимая Фригг не могла своими целительными песнями хоть на немного успокоить его. Невозможность прикоснуться к Источнику Мудрости доводила Всеотца до исступления, но делать было нечего.

Урд, пропустив вперёд себя Одина, сказала своим сёстрам:

- Верданди, Скульд, у нас сегодня дорогой гость.

Средняя и младшая вёльвы,  поклонившись Всеотцу, улыбнулись и указали ему на место между ними.

- Итак, посмотрим, что было, есть и будет, - сказала Урд и первой бросила кости. 

Верховная Жрица последние дни  не могла спокойно спать из-за постоянных кошмаров, насылаемых Чёрным Властелином, нашедшим способ прорваться сквозь защиту Храма Судьбы. С каждым часом  её здоровье становилось всё хуже и хуже, как будто бы через сны Князь Зла вытягивал жизненную энергию. Сёстры как могли  ухаживали за Святой Матерью, используя все имеющиеся у них средства и даже приглашали знаменитейших целителей со всех миров, но всё было тщетно.  Вскоре Верховная Жрица так ослабла, что не могла уже самостоятельно подняться с постели, но  несмотря на это  продолжала выполнять свой долг, ибо  считала, что никак нельзя, в столь тяжёлое время, перекладывать  ответственность за рождение и смерть на чужие плечи.  Она верила, что поступая так, оберегает Благословенного от Зла.