Форум

       Дар Богу

       Предрассветная тишина заботливо охраняет сон. Небо на востоке из агатово-черного незаметно становится аметистово-фиолетовым. Медленно гаснут разноцветные лампадки звезд. Капли росы драгоценными жемчужинами скатываются вниз по прохладным листьям душистых трав и цветов.

     Легкий ветерок неторопливо пасет облака. Зарево восходящего солнца будит дремлющую землю.

    Премудрость Творца приводит душу в восторг. Она с умилением молится и приносит в дар Богу все свои благие мысли.

     Полуденное солнце румянит бока спеющих плодов. Радостно гудящие пчелы носят нектар в свои уютные домики. Снуют неутомимые птицы. Призывно плещутся теплые волны реки. И к чему бы ни прикоснулся взгляд, всюду ощущается Промысел Божий.

     Душа благодарно молится и приносит в дар Господу все свои благие чувства.

   День завершает свой бег. Небо на западе из сапфирово-синего становится турмалиново-красным. В лучах заходящего солнца вспыхивает яркий светильник вечерней звезды. В зеркале реки отражается задумчивая круглолицая луна. Божественная любовь касается сердца, и оно наполняется неземной радостью.

    Душа с трепетом молится и приносит в дар Богу все свои благие слова.

   Ночь обнимает уставшую землю. Перед иконой горит свеча. Лик Спасителя добр и светел.

   Сон еще не коснулся ресниц, и память легко листает страницы прожитого дня. Совесть беседует с сердцем. Душа усердно молится и приносит в дар Богу слезы покаяния за все свои неблаговидные дела.

     Догорает свеча. Чистым янтарем светятся в темноте горячие капли воска. Душа, щедро напоенная благодатью, радостно славит Бога. 

Вечер зимний в окна храма вьюгой ломится...

Вечер зимний в окна храма вьюгой ломится,

Заглушая перезвон колоколов.

За всю братию священник тихо молится

Господу об оставлении грехов.

Пение простое душу умиляет,

Вознося к чертогам горним взгляд очей.

Кротких возвышает, гордых умаляет

Благодатный свет негаснущих свечей.

Капли ладана, горя, благоухают,

Наполняя воздух ароматом роз.

Огоньки лампадок трепетно мигают,

Словно во вселенной мириады звезд.

Дышится легко, приходит вдохновенье,

Озаряющее сердце с высоты.

Любящий Господь, прими благодаренье

За введенье в мир нетленной красоты.

       Господь любит всех

       Благолепное пение церковного хора ласкало слух. Все тихо молились. Легкая грусть от того, что Божественная литургия завершается, витала в воздухе. Неожиданно это настроение нарушила женщина средних лет, которая буквально вбежала в храм. Слезы крупными каплями катились по ее уставшему лицу. Когда прихожане спросили незнакомку, что случилось, она, вытирая глаза краем большого цветного платка, сказала, что у нее умирает дочь и врачи уже ничем не могут помочь. Женщина призналась, что она другой веры, но пришла с надеждой, что христианский Бог поможет ей.

       Отец Петр завершил службу, взял в руки большой напрестольный крест и вышел на амвон. После краткой проповеди все стали подходить и прикладываться ко кресту. Внимание священника привлек взгляд иноверки, которая пристально наблюдала за происходящим. По напряженному лицу женщины было видно, что в ее душе идет какая-то невидимая борьба. И через несколько мгновений из ее уст вырвались слова: «А можно мне поцеловать его?» - «А ты не боишься креста?» - спросил ее батюшка. Она протяжно произнесла: «Нет». - «Тогда подойди», - сказал отец Петр. Женщина медленно приблизилась, на мгновение зажмурила глаза, а потом широко распахнула их и решительно поцеловала крест. Слезы перестали течь из ее глаз. Глядя на отца Петра, она спросила, как можно помочь ее дочери. Батюшка поинтересовался: «Как тебя зовут?» - «Хана», - немного смутившись, ответила она. «А дочь?» - «Эми». И легкая улыбка озарила уста бедной женщины.

    Священник обратился к своим духовным детям с просьбой помолиться Господу об исцелении больной Эми. Люди откликнулись, и храм наполнился дружной молитвой. Потом все постепенно разошлись. Осталась только Хана. Отец Петр посоветовал ей помолиться Пресвятой Богородице, ведь Матерь Божья очень любит нас и всегда отзывается на просьбы. Батюшка подвел Хану к большому образу Богородицы. Она опустилась на колени и до отца Петра долетели слова: «Мама Иисуса Христа, помоги…», и затем еще долго ее губы шептали слова пламенной молитвы. Потом, успокоенная, женщина ушла.

       Постепенно это событие забылось.

    И вот наступил праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Кадильный дым и аромат, исходящий от цветов и зелени, которыми был украшен крест, лежащий на аналое, струйками растекались по храму. Прихожане с благоговением молились, часто осеняя себя крестным знамением. Не крестилась только молодая девушка в платке ярко- голубого цвета. Она тихо стояла, поглядывая на иконы, терпеливо дожидаясь окончания службы, а потом подошла к отцу Петру и, улыбаясь, сказала, что она Эми, за которую когда-то усердно молился батюшка вместе с ее мамой и всеми прихожанами.

     Радость теплой волной покатилась в душе отца Петра. Перед ним стояла та, которую Иисус Христос помиловал и даровал жизнь и силы.

    «Эми, а ведь это не просто чудо, что ты выжила», - сдерживая волнение, произнес батюшка. «Господь зовет тебя в Церковь. Он хочет видеть Эми христианкой», - с отеческой теплотой в голосе продолжил священник. Девушка оживилась и рассказала, что уже немного размышляла о православной вере, что она ее привлекает, но папа не разделяет ее взглядов. «Так ведь взрослые сами принимают решение о своем крещении», - произнес батюшка слова, которые очень обрадовали Эми. Девушка приблизилась к отцу Петру еще на полшага и призналась, что мало знает о Христе. А затем неожиданно спросила, можно ли было ей пить святую воду, которую ей приносила в палату мама. «Можно. Господь наш Иисус Христос любит всех», - ласково произнес отец Петр.

   Огненными букетами распускались свечи. В опустевшем храме совершалось необыкновенное действо. Душа, как чистая губка, вбирала в себя каждое слово о вере Христовой.

      Уходила Эми со светлым, радостным лицом.

Благословляю уходящий день...

Благословляю уходящий день,

Дарованный душе под небесами,

И подставляю под ночную тень

Ладони, утомленные трудами.

Я восхищаюсь жемчугами звезд,

Рассыпанных Творцом по небосводу,

И не стыжусь неудержимых слез,

Но сердце отпускаю на свободу.

Благодарю за невечерний свет,

Нечаянную радость подаривший,

И за плывущий в тишине рассвет,

Прохладною росою напоивший.

Я созерцаю купола берез,

Заботливо луной посеребренных,

И молчаливые зарницы гроз,

Сверкающие облаком огромным.

Мир отдыхает, погрузившись в сон,

Устав от напряженнейшего ритма.

Душа восходит на Святой Афон,

Течет неторопливая молитва.

      Гроздь калины

       Снежинки, словно лепестки белых роз, кружились в удивительном танце, время от времени заглядывая в окна деревянного храма. Служба уже закончилась, и немногочисленные прихожане, подняв воротники, спешили домой.

      Отец Тихон сложил облачение, вышел из алтаря и направился к иконе Богородицы, чтобы приложиться к ней. Мягкая улыбка пробежала по уставшему лицу батюшки: кто-то, за неимением цветов, заботливо положил на аналой яркую гроздь калины. Неожиданно в храм вошел коренастый мужчина, оставив на полу белые снежные следы. Сняв большую лохматую шапку, он подошел к батюшке и попросил помощи.

       Священник поинтересовался у незнакомца, как его имя, и тот, увидев, что его готовы выслушать, повеселел и быстро ответил: «Иван». Он начал сбивчиво рассказывать, что недавно освободился из мест заключения, где отбывал наказание за воровство, что не имеет денег и ему негде жить. Затем стал горячо уверять, что согласен на любую работу. Отец Тихон предложил мужчине пожить у него в пристройке дома и потрудиться при храме. Иван с радостью согласился.

    Дежурная Варвара, невольно слушавшая беседу, встревоженно посмотрела в их сторону и покачала головой.

Матушка Ангелина встретила Ивана радушно, с любопытством посмотрел на него старший сын отца Тихона, второклассник Михаил. Младший же, Илья, который недавно научился ходить и все старался потрогать руками, к Ивану не подошел, но крепко схватился за мамину юбку.

  Батюшка жил скромно, в старом доме. Главной достопримечательностью жилища была большая печь, которая помнила многих прежних хозяев.

      Иван оказался мастеровитым и помогал батюшке не только в храме, но и дома. Все к нему быстро привыкли. Благословения отца Тихона новый помощник выполнял всегда вовремя. За работу получал небольшое жалование, а питался тем же, что и семья священника. Иван ни на что не жаловался, но не раз говорил батюшке, что не хочет их смущать своим присутствием и вскоре куда-нибудь уедет.

    Однажды отец Тихон пришел домой из храма в необычайно приподнятом настроении. Едва переступив порог, он сказал матушке, что теперь, наконец, сможет сшить новые ризы, потому что собранных пожертвований для этого уже достаточно. Иван, возившийся с дровами, бросил беглый взгляд на сумку, которую батюшка положил на стул, и заулыбался.

   Утром, когда рубиновые лучи солнца осторожно будили еще дремлющее небо, батюшка отправился в храм. Вслед за отцом, прихватив с собой угощение для знакомых синичек, пошел в школу Миша. Поспешила с корзинкой в руках в погреб матушка Ангелина.

     Иван, стоявший у окна, быстро собрался и выскользнул из пристройки, где находилась его комната. Взял охапку дров и вошел в дом. Маленький Илюша играл на простеленном тулупе. Иван аккуратно положил поленья, приблизился к стулу с батюшкиной сумкой, остановился, задумчиво посмотрел на нее, а потом решительно открыл и выгреб из нее все деньги. Бросив взгляд на Илюшу, сосредоточенно складывавшего домик из кубиков, приблизился к нему, заулыбался и, смяв пару мелких купюр, бросил их на тулуп. Затем, обронив немного денег на пол, подошел к печи, подложил пару поленьев. Суетливо поджег купюру, затушил ее, обжигая пальцы, и оставил у края печи. Перекрестившись, вышел из дома и быстро зашагал по двору. Внезапно раскидистая усыпанная ледяными иголками ветка калины сорвала с Ивана шапку, он раздраженно зашипел, тряхнул веткой, и ягоды каплями крови заалели на чистом снегу.

      Вскоре, розовощекая от мороза, вернулась матушка Ангелина. Увидев происшедшее, она тихо ойкнула и замерла. Яблоки медленно посыпались из корзинки и крупными слезами застучали о пол.

       Отец Тихон, узнав о случившемся, всех успокоил, сказав, что во всем есть Промысел Божий, и со временем они об этом происшествии перестали вспоминать.

      Прошла зима. Теплые погожие дни одели землю в зеленый наряд. У калитки пышно расцвела калина.

      Илюша немного подрос, и однажды матушка отпустила его погулять во дворе, присматривая за ним через окно. Малыш подбежал к усыпанному цветами деревцу и залюбовался его красотой. Неожиданно к ребенку подошел коренастый мужчина, что-то сказал, протянул ему небольшой пакет и опустился перед Илюшей на колени. Потом поднялся и быстро зашагал прочь.

       Бросив рукоделие, матушка побежала к Илюше. Сынок, не обращая внимания на подарок, продолжал с интересом рассматривать колеблемую легким ветерком ветку калины. Мама взяла у него пакет, быстро раскрыла его и замерла. В нем были аккуратно сложенные деньги.

     Взявшись за руки, они пошли встречать батюшку. Зеленая трава весело зашуршала под топающими Илюшиными ножками.

Закат малиновый раскрашивает снег...

Закат малиновый раскрашивает снег,

Продрогший сад укутывают тени.

Благословенный день уходит на ночлег,

Пришла пора молитвенного бдения.

Свечу янтарную зажгу пред образами,

Поклон земной неспешно положу,

И за мгновение пройдет перед глазами

Что радует и то, чего стыжусь.

Я в хрупкой тишине побуду со Христом,

Вину свою слезами омывая.

Помилуй, Господи, дай сил пройти с крестом

Хотя бы до ворот небесных рая.

На Елеонскую гору трудна дорога,

И кажется порою: не взойти.

Молюсь с надеждой, что простится многое,

Кто с чистым сердцем Бога возлюбил.

Закат малиновый за окнами погас,

Свеча расплавилась и догорела.

«Благословен Господь, сей даровавший час», -

Душа в молитве благодарно пела.

      Память зовет домой

      Вечереет. Огромное солнце растекается множеством танцующих отражений по поверхности засыпающего моря. Розовый свет ласково обнимает стены просторного дома. На провисших ветвях фонариками вспыхивают спеющие мандарины. Громко поют украшенные яркими нарядами птицы. Слышны знакомые, так и не ставшие родной речью, слова.

     Вечерело. Легкий туман клубился над застывшей рекой. О чем-то сокровенном шептались кудрявые березы. На темнеющем небе сияли силуэты кружевных облаков. Натруженный колокол звал к вечерне, и каждый его удар отзывался сладостным трепетом в глубине сердца. Мысли таяли. Рождалась молитва.

     Сгущаются сумерки. Слезы драгоценными жемчужинами текут по уставшему лицу и падают в набегающие волны. Память зовет домой, на свою оставленную Родину. Но дремлющее море вдруг просыпается и разверзает пугающую пучину. Мандариновые деревья гибкими ветвями цепко хватают скорбящую душу и ведут в сверкающий розовым светом дом.

       Воспоминания гаснут. Уходит молитва. 

Опускается солнце забашенки туч.

Опускается солнце за башенки туч.

Серебром украшает березы и ели

Вифлеемской звезды немерцающий луч.

И ручья незамерзшего слышатся трели.

Отгудел и затих непоседливый ветер.

Воцарилась вокруг тишина ожиданья.

Наступил непохожий таинственный вечер,

Ощущается лишь благодати дыханье.

Приближается встреча предвечного Бога.

Постепенно небесный алтарь отверзается,

Отверзается к жизни священной дорога:

От Пречистой Марии Младенец рождается.

Разливается радость потоком могучим:

Человеческий дом храмом Божиим стал.

Воплотился Господь для спасенья заблудших,

Прославляет вселенная милость Христа.

       Давно это было

   Легкий утренний ветер весело шевелил шторами, наполняя дом драгоценной прохладой. Громко пели птицы, спешили прохожие, и летний зной, укрывшись в тени деревьев, терпеливо ждал своего часа, когда можно будет выйти из убежища и пленить жарой уставший город.

      В этот день службы не было и можно было немного отдохнуть, но отцу Петру дома не сиделось. Он быстро собрался и отправился в больничный храм.

     Знакомая тишина обняла за плечи вошедшего внутрь церкви батюшку. Многие годы эта удивительная тишина согревала зимой и дарила прохладу душе отца Петра летом.

    Дежурная Пелагея, увидев его, оставила свое место за стойкой свечного ящика и, быстро поправив на голове новый платок, подошла за благословением. А потом, обернувшись к опрятно одетой женщине, у которой принимала записки, громко зашептала: «Анна, идите сюда, возьмите благословение».

       Анна приехала навестить свою двоюродную сестру, находящуюся на лечении. Узнав о существовании больничного храма, она искренне этому обрадовалась и, отложив дела, отправилась в церковь.

     После призывного шепота Пелагеи, посетительница, посмотрев на священника, сделала несколько шагов в его сторону, остановилась и взволнованно сказала, что знает батюшку.

      «Отец Петр, Вы мне дочку исцелили. Правда, давно это было. Лет двадцать назад», - на мгновение Анна замолчала, погрузившись в воспоминания, а потом уверенно продолжила: «Вы тогда в соборе служили. Куда мы с Марией только не обращались. Никто ей не мог помочь. Мы к Вам полдня добирались из села. А Вы внимательно посмотрели на нее и сказали, чтобы она приезжала молиться к Вам два раза в неделю. Мы послушались, и после Ваших молитв с возложением рук на Марию через некоторое время она совершенно исцелилась», - с благодарностью в голосе поведала Анна.

      «Я после этого в храм стала ходить регулярно, - продолжила свой рассказ женщина. - И вот, по милости Божьей, уже семнадцать лет пою в церковном хоре».

       «Дочка моя замуж вышла, и у нее родился сын. Прямо в пасхальную ночь. Я вечером говорю Марии, чтоб готовилась, а она стала настойчиво убеждать меня, что ей еще рано рожать.

       Мы совершали Крестный ход. На небе звезды разноцветные сияли, все радостно пели. Обошли храм, и, как только открыли его врата, неожиданно зазвонил телефон. Я отбежала в сторону узнать, что случилось. Оказалось, Бог даровал внука. Представляете, ребенок родился в начале пасхальной службы день в день через девять месяцев. Вот такие чудеса сотворил нам Господь», - широко улыбаясь, завершила свое необычное повествование Анна.

      Батюшка кротким взором обнял рассказчицу и, осенив себя крестным знамением, прославил Господа за неизреченную милость. Затем тепло поблагодарил женщину за радостную весть.

     Анна поклонилась священнику, вернулась к свечному ящику и продолжила оформлять записки. Пелагея же, немного перегнувшись через стойку, тихо сказала ей, чтобы она не удивлялась, что отец Петр не вспомнил об исцелении ее дочери.Он старается поступать так, как Господь говорит в Евангелии: «когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая».    

Вечер краску синюю пролил...

Вечер краску синюю пролил

На стволы берез и стекла окон.

Я в молитве с Богом говорил,

Достигал небес мой тихий шепот:

«Господи, хочу счастливым быть,

Разве для страданий мы родились?

Помоги по морю жизни плыть,

Чтобы мы о скалы не разбились».

В небе ночь светильники зажгла,

Силуэты окон растворились,

Серебром блестели купола,

И кресты, как маяки, светились.

«Господи, хочу увидеть свет,

Разве быть слепыми мы родились?

Пеленой глаза окутал грех.

Даруй слезы, чтоб они открылись».

Отразилось в зеркалах росы

Солнце золотистыми лучами,

И душа в объятьях красоты

Славит Бога бренными устами.

«Господи, кто может разлучить,

Если две любви соединились?

Лишь с Тобой счастливым можно быть,

Чтоб любить Христа, мы и родились».

       Договорились

       Дождь закончился, и яркое солнце весело выглянуло из-за тяжелой тучи. Легкий ветерок погнал по поверхности луж сбитые каплями листья. Прохожие стали складывать мокрые зонты.

   Лидия вышла из банка, в котором она после выхода на пенсию работала уборщицей, и с радостью вдохнула полной грудью чистый влажный воздух. Невысокого роста, но энергичная и сильная, она быстро справлялась с работой и имела много свободного времени для своих дел.

     По пути домой женщина зашла на рынок. Чего здесь только не было! В рыбных рядах сверкали чешуей карпы, лещи и щуки. На прилавках с мясом призывно краснели балыки и вырезки. Глаза разбежались от этого изобилия, но цены не позволили ей что-то купить, и она с грустью ушла. Зато смогла приобрести Митеньке, как она ласково называла своего мужа, розовощеких яблок.

       Хотела взять еще и груш, но неожиданно ей помешала подбежавшая полная женщина, которая неистово закричала: «Так вот ты где, воровка»! Кровь прихлынула к голове Лидии, она удивленно посмотрела на незнакомку. Та же крепко взяла ее за руку и категорично заявила: «Сейчас пойдем в мясной павильон и там всем покажешь, что у тебя в сумке»!

      Быстро стали собираться люди. Послышались гневные возгласы, что от ворья нет жизни и надо с ними расправляться на месте преступления.

Тогда Лидия, видя, что говорить о своей невиновности не имеет смысла, сказала пыхтящей толстушке: «Хорошо, я пойду с тобой, но давай договоримся. Если ты найдешь у меня краденое мясо, то при всех дашь мне по роже, а если нет, то я тебе». Разгоряченная незнакомка, не раздумывая, согласилась, и они, огибая встречных прохожих, торопливо пошли к мясным прилавкам. Там, в окружении любопытных продавцов и покупателей, женщина спокойно открыла сумку, и все увидели, что, кроме яблок и кошелька, в ней ничего нет. Обвинительница растерялась. Лидия решительно шагнула к прилавку, схватила сочную мясную вырезку и несколько раз отхлестала ею толстушку по щекам. Изумленным же зевакам и продавщице мяса сказала: «Всё, как договорились». Развернулась и молча ушла.

   Домой возвращалась в приподнятом настроении. Душа ее праздновала победу. Она была очень довольна, что так проучила торговку.

     Прошло несколько лет. Лидия стала посещать храм и однажды, размышляя над прожитой жизнью, вспомнила о своем поступке на рынке. Стыд сжал ее сердце, глаза увлажнились, и губы зашептали слова молитвы за ту, с которой она так поступила.

Купола припорошены снегом.

Купола припорошены снегом.

Фонари утопают во мгле.

Колокольня сливается с небом,

И пейзаж неземной на стекле.

Нарисован невидимой кистью.

Подойду и рукой прикоснусь.

И под шелест оставшихся листьев

Постою и Творцу помолюсь.

Помолюсь о спасении мира,

О прощеньи забытых грехов.

Прозвучит херувимская лира,

Не подвластная ритму веков.

Повернусь, подгоняемый ветром,

И уйду в убеленную даль.

И душа, осиянная светом,

Позабудет про боль и печаль.

За спиною останется храма

Припорошенный снегом гранит.

И моя просветленная память

Навсегда эту ночь сохранит.

       Еще не время

      Желтые листья стучат в окна храма. Синее небо отражается на ликах святых, и огоньки в лампадках едва заметны из-за яркого солнечного света. Осень.

       Устав от понесенных трудов, отец Петр присел отдохнуть на своем любимом месте возле иконы Богородицы, подаренной храму монахами Почаевской Лавры.

       К церковной лавке подходит женщина, чтобы подать записки на ближайшее Богослужение. Она берет листочки бумаги, ручку и останавливается, задумчиво глядя на дежурную Пелагею, потом начинает говорить о том, что не знает, как поступить в ее ситуации.

       Пелагея, за многие годы служения в храме научившаяся слушать, не торопиться давать советы, и женщина начинает свой рассказ.

       У нее есть внук Иван, которому уже пошел шестой год, а он так и не начал говорить. Они обращались ко многим врачам, но те не смогли установить причину и не знают, как помочь ребенку. Ванечка слышит, все понимает, умеет читать и писать, но не говорит. Пелагея посмотрела в сторону отца Петра и посоветовала женщине побеседовать с ним. Та подошла ближе, и батюшка, узнав ее имя, спросил Анну, к каким врачам они обращались.

       «Да у кого мы только не были», - вздохнув, ответила она. - «Пришли как-то к психологу, и та, чтобы проверить его умственные способности, начала показывать кубики с картинками животных, имитируя звуки, которые они издают. А он берет их и складывает слово – «коровка». Психолог развела руками, и мы ушли.

       Скажу Вам», - продолжила Анна, - Ванечка научился читать, писать и считать сам. Мама в четыре года подарила ему детский компьютер, и он с его помощью всему и научился. Теперь, когда мы его о чем-нибудь спрашиваем, он пишет ответ».

       «А в храме Вы бываете, причащаете внука?» - поинтересовался батюшка. «Бываем, - ответила Анна, - да не часто. Знаете, люди на него смотрят с каким-то подозрением, а он это чувствует и жестами просит приводить в храм, когда в нем мало народу. А бывать в церкви Ванечка любит. Был у нас с ним такой случай. Пришли они с мамой на праздник Входа Господнего в Иерусалим святить вербу. Людей возле храма собралось много. Все стоят и ждут, когда выйдет священник и освятит ветви. А Ванечка стоять не хочет и все маму за руку тянет. Она ему объясняет, что нужно еще постоять, ведь вербу еще не освящали, а он порывается идти. «Ну что ж пойдем», - говорит ему мама. Он сразу повеселел и пошел в храм. Мама - за ним. Ванечка подошел к иконам, поцеловал их, а потом направился к свечному ящику и рукой указал на свечи. Купили они свечи, поставили, и Ванечка довольный вышел во двор.

     «Да он, вообще, какой-то не такой, как мы, – продолжила свой рассказ Анна. - Сидит иногда тихо и не шелохнется. Мы его спрашиваем: «Ванечка, ты чего?» - А он нам пишет: «Ангелов слушаю». – «А какие они, ангелы?» - «Красивые, - отвечает, - и очень добрые». Но, правда, последнее время не стал писать, что видит ангелов».

       «Батюшка, так хочется, чтобы Ванечка стал говорить», - воскликнула Анна, ведь ему на следующий год нужно в школу идти». - «Веруйте, Анна, в Промысел Божий, и все уладится», - ласково ответил отец Петр. «А Вы знаете,- добавила женщина, - я его как-то в сердцах спросила: «Ванечка, ты будешь говорить?» - И он написал: «Да». - «А почему же ты не говоришь сейчас?» - Он посмотрел на меня каким-то взрослым взглядом и написал: «Еще не время».

       «Так отчего же Вы так печалитесь, Анна? Воистину, дивны дела Твои, Господи», - осенив себя крестным знамением, завершил беседу батюшка.

Окунулось поблекшее солнце

Окунулось поблекшее солнце

В догорающий отблеск зари,

И в бездонном небесном колодце

Засияли из звезд фонари.

Спи любимая. Ставни прикрою,

Шум ночной для тебя приглушу,

Покрывалом из песен укрою,

Тишину в сторожа приглашу.

Попрошу дать уставшему телу

Благодати божественной нить,

Пресвятую Пречистую Деву –

Под покровом тебя сохранить.

Поднимусь предрассветной порою,

Босиком по тропинке пройдусь

И с букетом умытых росою

Полевых васильков возвращусь.

Отдохнувшее яркое солнце

Вспыхнет факелом новой зари,

Отражаясь в небесном колодце,

И погаснут из звезд фонари.

       Заводская закалка

       В сиреневом небе, еще дремлющем в тишине уходящей ночи, распустился нежный бутон весеннего рассвета. Первые листики, сплетшие кружево на сказочных силуэтах деревьев, радостно потянулись к утреннему свету.

      Серафима неторопливо вышла из дома, на ходу поправила любимый голубой платок и зашагала по просыпающейся улице. Многие годы по ней вместе с мужем она ходила на завод, но с тех пор, как дорогой ее сердцу Егор оставил этот мир и отошел ко Господу, наступающий новый день стала встречать одна.

       Незаметно пустынная улица наполнилась одинокими прохожими, и тишина, напуганная нарастающим шумом автомобилей, поспешила укрыться в позеленевших кронах старых кленов.

       Несколько лет тому назад Серафима пришла в Церковь и, найдя в ней радость и утешение, осталась трудиться в храме дежурной. Она старалась, чем могла, послужить Богу и людям.

    Погруженная в мысли, радуясь, что ей удалось наконец собрать деньги на подарок сыну, женщина не обратила внимания, что в течение нескольких минут за ней кто-то идет. Внезапно незнакомец схватил ее старенькую сумку и попытался вырвать из руки. Серафима не отдала. Парень, с перекошенным злобой лицом и горящими, как угли, глазами, крепко выругался и толкнул ее так, что она упала, но завладеть желанной добычей ему не удалось. Тогда грабитель наступил на руку Серафимы тяжелым ботинком, и, вскрикнув от боли, она разжала пальцы.

       Преступник, довольный одержанной победой, быстро зашагал прочь. Сима поднялась, размашисто перекрестилась и погналась за ним. Такого поворота событий тот не ожидал и, увидев приближающуюся к нему разгоряченную женщину, бросился бежать. Серафима, забыв о болевших ногах, продолжила преследовать парня.

       Город становился все многолюднее, и грабитель, на ходу выхватив кошелек и футляр, в котором был не телефон, как он думал, а очки, бросил сумку на тротуар. Сима быстро подняла ее и продолжила погоню. Преступник свернул в близлежащий переулок, но женщина не отставала. Тогда, петляя, как заяц, чтобы не столкнуться со встречными прохожими, парень изо всех сил понесся в сторону автовокзала. Он устремился на стоянку такси, рассчитывая быстро скрыться, и, Серафима, поняв, что не успевает его догнать, пробежав несколько шагов, остановилась.

     «Господи, что же делать?» - истово взмолилась она. И тут же вспомнила, что телефон свой положила в карман куртки. Одним движением руки Серафима достала его и, продолжая следить за парнем, позвонила в полицию и сообщила приметы грабителя. Наряд полиции, дежуривший на автовокзале, не позволил преступнику уехать на такси, в которое он с разбегу вскочил. Машину окружили и парня задержали.

       Серафима, немного отдышавшись, подошла к полицейским и вместе с ними поехала в участок. Там, после записи показаний, они вернули ей очки и кошелек с деньгами. Грабитель же оказался сыном ее давней знакомой. Время пролетело быстро, маленький Паша вырос, поэтому она его сразу не узнала. Серафиме стало жаль неразумного парня, она простила его, сказав: «Господи, да будет воля Твоя,» и от претензий к Павлу отказалась.

       Вечером об утреннем беге женщине напомнили не только ноги, но и все тело. Оно гудело и ныло. Сын, навестивший Серафиму после работы, натер ее болеутоляющей мазью, выслушал рассказ о преследовании ею грабителя и, нежно посмотрев на нее, спросил: «Мама, тебе сколько лет?» - «Восемьдесят», - по-детски просто ответила Серафима. «Мама, марафонские дистанции ты уже не бегай», - попросил, улыбаясь, сын.

Я слез, премилосердный Боже, не стыжусь...

Я слез, премилосердный Боже, не стыжусь:

Чисты и сладки эти слезы покаянья.

К Тебе, премилосердный Боже, возвращусь,

Испив всю чашу отведенного страданья.

Душой, премилосердный Боже, всей стремлюсь.

Хочу тепла в минуты скорби и печали.

А без Тебя, премилосердный Боже, я томлюсь,

Как в заточенье из холодной мертвой стали.

Не смерть, премилосердный Боже, мне страшна.

Не в тяжесть и на жизненной реке пороги.

Страшна, премилосердный Боже, пустота

И в вечность полное отсутствие дороги.

Грехи, премилосердный Боже, отпусти.

Лица, прошу, не отврати за оскорбленья.

Любить, премилосердный Боже, научи

И верить в благость свято, чисто, без сомненья.

        Зачем тебе это нужно?

        Рассвет по сиреневому небу лепестками роз рассыпал облака. Легкий свежий ветер осторожно будил еще дремлющую траву. Птицы радостным пением встречали новый день. Редкими заплатами светились окна большого дома.

       Мария быстро вышла из подъезда и отправилась на работу. С тех пор, как ее взяли садовником, небольшой сквер, в котором располагалось учреждение, неузнаваемо преобразился. Диковинные деревья, различные кустарники и множество цветов украсили его. Мария спешила напоить землю живительной влагой до наступления жары, и все ее зеленые друзья с благодарностью отзывались на заботу о них. Вокруг здания все цвело и благоухало.

       Потрудившись в сквере, Мария возвратилась в свой двор. Полила цветы и занялась наведением порядка в подъезде. Жильцы долго искали уборщицу, но никто не соглашался на эту нелегкую работу, и тогда убирать начала Мария.
       
       Солнце поднялось, и уставшая женщина решила немного отдохнуть. Как только она присела на когда-то раскрашенную ею скамейку, рядом беззвучно появилась Мурка. Дворовая кошка полностью доверяла Марии, разрешала себя погладить и даже показывала ей своих маленьких котят, которых тщательно скрывала от других жильцов. Но однажды, когда Мария после работы расположилась на своей скамейке, Мурка не пришла. Не появилась она и в последующие дни. Мария стала расспрашивать соседей, что случилось с ее любимицей. Кто-то сказал, что Мурку на окраину города увезла ее подруга Клавдия, которой кошка чем-то не понравилась.

      Мария быстро собралась и оправилась на поиски. Она долго бродила по заросшему сорняками пустырю, на котором доверчивая Мурка была коварно оставлена, но кошка не нашлась.

       На Клавдию же Мария не обиделась и продолжала с ней дружить.

       Через некоторое время женщина заметила, что работать ей стало труднее, в теле появились какие-то непонятные боли. Она обратилась к врачам, и те поставили ей неутешительный диагноз — онкологическое заболевание. Мария мужественно перенесла хирургическую операцию и длительное изнурительное лечение. Как только ей стало легче, она сразу же занялась благоустройством сквера и продолжила убирать в подъезде. Но болезнь не ушла, и силы стали постепенно оставлять Марию.

       Однажды она вышла делать уборку, и проходящие мимо соседи увидели, что ей очень тяжело работать. Они стали говорить ей: «Зачем тебе это нужно? Оставь». Мария же, улыбаясь, отвечала: «Мне очень хочется, чтобы в подъезде было чисто».

      Ночью Мария отошла ко Господу.

      Гроб с ее телом пронесли по сверкающему чистотой подъезду. Мороз на окнах рисовал свои узоры, и тихо падал первый снег.

Закончились экзамены...

Закончились экзамены,

И старенький звонок,

Украшенный цветами,

Зовет не на урок,

А громко возвещает

О бале выпускном.

На окнах полыхает

Закат своим костром.

Нарядно все одеты

В бостон и легкий шелк.

Пришли уже не дети,

Не взрослые еще.

Прощания и слезы,

Веселый громкий смех,

Заоблачные грезы,

Надежды на успех.

Девчонки и мальчишки

Танцуют до утра.

Поет, играет, мчится

Счастливая пора.

И вспыхнет неприметно

Рассвет, как флюорит.

И память непременно

Все это сохранит.