Форум

( пейзажный экзерсис. Исполняется радостно. Сопровождается скорбными взглядами без глумления)

Посвящаю одному моему застенчивому товарищу, поклоннику элегантных девических форм

На бреге пустынном коклета лежала,

Надкусан бочок был у писчи сией.

Быть может, ворона какая клевала,

Иль сделал откус рыболов без удей?

Тут дева младая прошла по песочку.

ГрудЯ, буфера – всё при деве такой.

И глядя на воду, уныло вздыхала.

И был здесь виной паренёк холостой.

Глаза подняла – и слегка удивилась:

Коклета? Откуда? Зачем? Почему?

С какого такого лежит перепугу?

С какого такой, извините, умУ?

Нагнулась, поднЯла, стряхнула песочек.

Потом пожевала, косу теребя.

(А в речке, где омут клубится глубокий,

В тот день веселилася стая рыбьЯ.)

Дожрамши коклету, девицы рыгнула

( Наверно, ей воздух в желудок попал).

Вздохнула, икнула и путь продолжИла.

(Вдали за покосом закат догорал.)

Вывод:

Рыганье с коклет есть процесс ненормальный!

Не стОит коклету кусками глотать!

Её разжевамши, запей лумонадом.

Учитеся писчу с умом потреблять!

Не жрите вы жадно, куском не  давитесь!

Он может застрять от волненья в горлЕ!

Настанут тогда от такого мученья,

И враз непременно случиться беде!

(поэтический натюрморт. Исполняется взволнованно, но счастливо, с непоколебимой уверенностью в завтрашнем дне. Сопровождается только починенной после очередного тёщиного дня рождения балалайкой и её отремонтированными вставными зубами)

Повящаю моему лучшему другу Гарьке Сэ. О, этот Гарька давно познал противоречья нашей  жизни!

Эпиграф:

- Отлетала птица, только перья кружат,
У неволи прутья голые от стужи.
И теперь безвольно тело её дышит,
Ничего не может, не поёт, не слышит. -

( из стихотворения Евгении Васильевой, бывшей начальницы «Оборонсервиса», выдающейся поэтессы современности)

Я залезу сейчас в холодильник

И достану кусок колбасы.

Ничего мне за это не будет,

Потому что ношу я трусы.

Притащил их с армейского склада

Мне сосед мой, Слюняев Степан.

Из сатина, длиной до коленок,

Цвет волшебный – «гнилой баклажан»!

Сносу нет трикотажу такому!

Я смотрюся в них, как Аполлон!

Нет, не зря я Степану бутылку

В благодарность поставить должОн!

Даже две мне за это не жалко,

За такую, гребёнть, благодать!

Их на танцы надеть не зазорно

Или даже ложася в кровать

С разбитной озорной молодухой.
Станет охать с восторгу она.

И от вздохов её покраснеет

За окошком стыдливо луна.

Не красней ты, небесья  светило!

Я и сам от восторга дрожу!

А в трусах этих славных-шикарных

Я ещё покажусь на пляжУ! 

(пейзажное элегическое. Исполняется задумчиво, с внутренним спокойствием. Сопровождается хором вмёрзших в лёд раков)

Посвящаю  моему лучшему товарищу Гарьке Сэ, этому верному другу и покровителю всех любителей рыбного лова на стылом льду, с согревательной бутылкой за пазухой

Я пойду сегодня на рыбалку,

Там где лёд потолще-попрочней.

Насверлю побольше в лёде лунок,

Наловлю в тех лунка окуней.

У меня на валенках галоши

Фабрики московской «Скороход».

Той резине сносу не бывает,

В ей такой по лёду самый ход!

Есть пальто на трёх слоях ватина,

То пальто мой дедушка носил.

Перед ним – его весёлый папа.

Перед папой тоже кто-то был.

Шапка есть с облезлыми ушами,

Этой шапке тоже лет под сто.

Меха нет и уши обтрепались.

Ей же возраст больше, чем пальто!

Наловлю я рыбов на мормышку,

Этой рыбой деда накормлю.

Сам пожру. Читать залягу книжку.

В ней - про эту лёдную ловлЮ.

Дед, нажрамшись, спать на печке будет,

Я пойду прилягу в уголок,

И приснится мне заместо валенк

Здоровенный  кИрзовый сапог.

(элегическая зарисовка. Исполняется воодушевлённо, с лёгкой грустью о бесцельно прожитых днях, месяцах и годах. Сопровождается яростной игрой вообще)

Посвящаю моему лучшему другу Гарьке Сэ, который в трезвом виде – всё ничего, ну а как нажрётся – настоящая свирепая собака! Даже хуже - отвратительная свинья!

Кто-то ходит на работу,

Кто коней пасёт в ночное.

Мы же с Гарькой обожаем

День и ночь сидеть в пивное.

Там тепло, летают мухи,

Разговор идёт неспешный.

Про политику, про бабов

И про быт уныло-грешный.

Люди там добры и мягки,

Мало кто на пол блюёт.

В общем, славный подобрался,

Восхитительный народ!

Вот Семен. Бандюга в прошлом.

Щас – успешный бизнесмен.

Вот Герасим – пролетарий.

Епифан – партийный член.

А в углу, у кадки с розой –

Алкоголик Семенной.

Он достоин уваженья:

В прошлом он – труда герой!

А буфетчица Риммулька –

Дева страшной красоты!

Глаз один глядит налево,

А другой – тебе в трусы.

Да, игривая шалунья!

Похотливость ей к лицу!

Но зато  напоит славно,

Даст в закуску холодцу,

 Иль какого винегрету,

Иль с селёдкой бутерброд.

Говорю же: очень славный

Подобрался здесь народ!

( восторженная рапсодия. Исполняется радостно и в небывалом предчувствии прекрасных летних дней. Сопровождается яростной игрой на балалайке и по голове)

Посвящаю моему лучшему другу Гарьке Сэ., просто-таки фанату летнего отдыха, начиная с далёкого детства, когда он впервые отдохнул в летнем детском оздоровительном лагере для безнадёжных пионеров, где всё, собственно, и произошло…

Кто-то тихо плыл по речке.

Кто-то в ей стирал трусы.

А товарищ с наглой мордой

Кушал с хлебом колбасы.

Камыши, шумя, качались,

Птички чиркали в кустах,

А над белым пароходом

Развевался стяга флаг.

Дева славная плескалась

В мелководье, на виду.

У её большие сиськи,

Ж.па тоже киргуду.

И рыбак, любитель пива

(Алкоголю тоже брат)

Вдруг поймал каку-та рыбу -

И сему был страшно рад!

Гребуны веслом махают,

Сил у их, как у слонов.

В поте спины. В поте – ниже.

Нет счастливей гребунов!

Хорошо на речке летом!

Отдыхают все, шутя.

Накупавшись, Гарька славный

Вылез на берег забавный

И достал из сумки cвёрток.

Щас он будет жрать гуся!

(восторженная кантата. Исполняется радостным голосом. Сопровождается не менее радостным мяуканьем)

Посвящается моему лучшему другу, замечательному человеку, который лучше всех!

Эпиграф:

- Хорошо быть кошкою! Хорошо собакою!

Где хочу посикаю! Где хочу – покакою! –

( из стихотворений детства)

Кто шагает с ведром на помойку?

Кто красив как царевич Гвидон?

Кто размашист стремительн. походкой?

Это Гарька! Конечно же он!

Живописны его как движенья!

Мышцы мощны, отважинный взгляд.

Каждый рад рядом с ним оказаться,

И пройтись каждый рядом с ним рад!

Вот ведро опрокинул в бачок он,

Вот кошар  под ногой увидал.

- У, скотищщи! – сказал грубовато, -

Жрите, твари! Вон там я наклал!

И у кошек слеза благодарно

Навернулась на ихних глазах!

Гарька – верный защитник животных!

Благородством давно он пропах!

- Скажу тебе, Вась, честно: очень меня санкции напрягают.

         - Кто?

         - Что! Санкции! Буквально не дают жить!

         - Мне бы твои заботы…

         - А тебя как политолога?

         - Чего?

         - Не напрягают?

         - Кого?

         - Тебя!

         - А говоришь какого-то политолога… Не напрягают. Потому что я их не чешу. Если бы чесал – напрягали бы. До самой крови.

         - Это грубо. Никакого эстетизьма. Так, Вась, между нами, политологами, не принято.

         - Чего ты ко мне прие… (матерное слово)… с этими своими политологами?

         - Да не своими, Вась! Они сейчас везде! Как тараканы! Мы с тобой тоже, Вась!

         - Чего «тоже»?

         - Политологи! А ты думал! Включи телевизор – одни политологи. Газеты открой – они же. По радио – опять эти собаки. Так что куда не кинь! И что, Вась, характерно: у  всех у них во какие будильники! Настоящие политологические! На танке не объедешь! Гранатой не взорвёшь! За неделю не обцелуешь! Вскормленные на настоящем сливочном масле и разогретых беляшах, Вась!

         - Ну, не знаю, не знаю… Может, кто и на самом деле оно, водоплавающее, а лично я – токарь пятого разряда. Между прочим, регулярно висю на нашей заводской Доске Почета. Это тебе не хухры-мухры - там висеть! Это ещё не каждого политолога повесиют!

         - Но ты-то, Вась, не каждый! А что на Доску вешают, то  нет в этом ничего неожиданного: кому ж на них висеть, как не нам, политологам! Не работягам же с ихними убогими пролетарскими кругозорами!

         - … а ещё – Почётные Грамоты! У меня их знаешь сколько? Уже две комнаты ими обклеил, уборную и половину кухни! И все блестят! Никаких фотообоев не надо! Экономия!

         - А премии?

         - Чего  премии?

         - Премии начальство тебе даёт? В денежном, так сказать, эквиваленте поддерживает тебя, как героя-политолога?

         - Да ты что? Премии мне не положены! Премии это директору, начальнику  цеха и этому… как его… едрить-разъедрить… эффектному меньжиру! А мне – грамоты с доскою! Это называется «разделение поощрения»!

         - Это, Вась, называется, каждому - своё. В том смысле, что им – пряники, а тебе, водоплавающему – гав.., то есть, грамоты. Как говорится, «а свояк и самогонкой перебьётся»! Вот так вот у нас, у политологов! Хрен сладко скушаешь!

(элегия стакатто-модерато – стаканно и поллитро. Исполняется задушевно, с искренней болью за будущие свершения. Сопровождается только что отремонтированной тёщиной балалайкой)

Посвящаю моему лучшему другу Гарьке Сэ. Он знает за что! Уж кому-кому, а ему-то доподлинно известно!

Жил на свете поганенький мальчик.

Он животных совсем не любил.

Всех собаков садистски он мучил

И кошар в грязном прУде топил.

Так его воспитали с младенства

Ейнов папа и ейнова мать.

Бабушк с дедушкой тоже старались

Из внучонка зверьё воспитать.

И собаки окрестные воют,

Ожидая свой грустный конец.

И кошары за ними визжают.

Дескать, скоро придёт нам пиз… пипец!

И воробушек маленький, падла,

По асфальту скакая, хромал.

Мальчик тот  проломил  ему лапку

Прям железной дубиной, нахал!

Вывод:

Прежде чем  увлекаться садизьмом,

Вы  задумайтесь, люди, навек:

Для чего вы родились на свете?

Для чего ты ваще, ЧЕЛОВЕК?

Посвящаю моему соседу, другу и верному соратнику по регулярным посещениям пивных «Ермак», «Нептун», «Родник», «У Ритки», « У Римки», « Ахтамар», «Дом колхозника», «Трактиръ», «Удачный заход», «Привокзальная», «Голутвинская»  и «Три поросёнка» Гарьке Сэ Неповторимому. О, этот Гарриман – такой могучий насос!

Девица младая гуляла

По брегу реки, не спеша.

У ей огромадные сиськи,

И ж.па весьма хороша!

Была она злостной кокэткой,

Любила пожрать фрикассэ.

А также она обожала

Гарюху с фамилией Сэ!

Такой он забавник прелестный!

Игрун-шшыкотун он такой!

Красив неземной красотою

Всегда в бигудях с головой!

Он нашу красотку обнимет,

Сожмёт до желудочных спазм!

Повалются страстно на сено –

От сена случится ОРГАЗМ!

Вывод:

Любовь – превеликая сила!

В ей мастер большой Гарька Сэ!

Увидишь – беги без оглядки!

Иначе сожрёт фрикассэ!

Посвящаю моему лучшему другу и искромётному собутыльнику Гарьке Сэ

Резво пляшет у сарай

Развесёлый раздолбай.

Он сметаны поутру нажрался.

Самогонки всласть попил,

Прорыгался и отлил,

А потом чего-то испугался.

От испуга (если б знать!)

Начал пляску он плясать.

( Масло масляно. Маслее не бывает!)

Весь в потУ и весь в пыли,

А на море – корабли.

А на берегу собаки лают.

(праздничный экспромт. Исполняется живо, бодро, яростно, с присвистом. Сопровождается притопами и прихлопами)

Посвящаю моему лучшему другу и защитнику, верному многолетнему собутыльнику по посещению  наших местных, совершенно культурных пивных и распивочных Гарьке Сэ

Нынче праздник превеликий:

День Защитника страны!

С Гарькой Сэ, парнишкой славным,

Мы отпраздновать должны!

Щас пойдём мы в магазиний,

Что у дома номер пять.

Купим семь бутылок водки,

Чтобы весело гулять!

Закусить возьмём селёдки,

Лук головку и сырок.

К ним – буханку и баранку,

И с повидлой пирожок.

Сядем рядом на пригорке,

Солнца свет со стороны.

Оч. хороший это праздник

Всех защитников страны!

Выпьем чарку, и другую,

Захрустим закуской сей.

А потом мы песнь затянем

Про войну и про коней,

И про сабли наши вОстры,

Про походы на врага…

Развестить нам, что ль, костёрик?

Жалко нету кочерга!

(рапсодия труда и трудового пота. Исполняется честно и правдиво, без сантиментов и условностей. Сопровождается духовым оркестром деревни Блюдово имени Трудового коллектива этой великолепной деревни)

Посвящаю моему лучшему другу Гарьке Сэ, скромному астроному-надомнику

Меня зовут Мартын Картошкин.

Я по професьи – скотовод.

Гавно на ферме вычищаю

В совхозе «Яйца Ильича».

(Официально – «Путь к победе!»,

А раньше – имени Коня.

Конь этот был партийщик знатный,

А также ривлеционер.)

На ферме – сорок три коровы

И бык по кличке Пидармот.

Гавна там каждый день изрядно:

КАМАЗ с прицепом доверхУ,

Я не стыжусь своей работы.

И даже больше – ей горжусь!

Поскольку пользу приношу я

Любимой Родине моей!

Да, пользу! Не хрена смеяться!

Когда гавно не убирать,

Надои станут уменьшаться,

Опять же – анти-гигиен.

А молоко Отчизне нужно!

Сей изумительный продукт –

Подарок от самой природы!

Её живое естество!

Напиток этот уникальный

Употребляет млад и стар.

Вы пейте, люди, не стесняйтесь

Сей восхитительный нектар

(Опять ж не будет перегар!)

(гимн торжеству человеческого духа и пыха. Исполняется яростно. Сопровождается трепетно, с довольным покряхтыванием)

Посвящаю лучшему другу этих отчаянных людей – подлёдных ловщиков рыбы Гарьке Сэ. О им даже за водкой бегает с радостью!

Сидит на лёде дядя Кузя.

Он ловит рыбу, негодяй.

Тулуп, застёгнутый на пузе,

А на затылке – малахай.

Мороз дерёт за обе щЁки,

Но дяде Кузе чёрт не брат!

Он выпил водки два стакана!
Кузьма ни в чём не виноват!

Ему душевно здесь, на лёде,

Среди таких же рыбарей.

Склонился трепетно над лункой,

И пар струится из ноздрей!

(элегическая пищеварительная пастораль в стиле меццо-стакатто- де лампедуза. Исполняется откормленным басом.  Сопровождается сытым урчанием и довольным кряхтением)

Посвящаю моему  лучшему другу, отчаянному коклетьщику Гарьке Сэ. Однажды, прямо на моих глазах, он  сжрал одну за одной, без перерыва, тридцать восемь коклет, и  за время этого  очень зрелищного жуткого пожирания даже ни разу не пукнул и не сходил покакоть! Вот какой это самобытный герой труда и неутомимого быта! Настоящий жрец мясной продукции!

Эпиграф:

 - Я умею кататься на ж.пе,
Ты умеешь кататься на лыжах.
Ты меня никогда не полюбишь,
Ты меня никогда не увидишь –

( итальянский поэт Григорий Лампедузов. Элегия «К Эльвире»)

Кто кушает коклеты,

Тот сильный, как бизон.

Не ведает усталость

И пашет, ровно слон.

Но слишком жирно коклы

Без макаронов жрать.

Тот салом заплывает,

Не ходит он гулять.

С такою вот собакой

Мине не по пути!

С ним очень неуютно

И хочется уйти

К тем людям благородным,

Что макароны жрут.

Мне с ними интересно,

У них найду уют.

А этим, кто коклеты

Сжирает ночь и день,

Скажу я прямо в морды:

Идите вы на пень!

ПодАвитесь, скотины,

Коль жизнь вам не мила!

Накой вас тока мама

В роддоме родила!

Мине ты не обманешь

Осеннею порой.

Я в жизни – пролетарий,

Крестьянин трудовой.

Я репою питаюсь

И на ночь пью кефир!

Не надо мне коклетов!

И так я Мойдодыр!

(элегия. Исполняется с огромным внутренним страданием и оглушительными потугами, демонстративно оскорбляющими человеческое достоинство. Сопровождается обессиленными стонами и довольным покряхтыванием)

Посвящаю моему лучшему другу Гарьке Сэ. Это он просто с виду такой невыносимо смердящий, а на самом деле - вполне относительно порядочный человек. Вы не думайте, люди! Он ещё себя покажет! Он ещё ВСЕМ покажет! И всё!

Эпиграф:

- А моя,как та мадонна, не желает без гандона –

И. Бродский, «Представленье» (1986)

Бездомен я, словно собака,

Вонючий я как дикобраз.

И Гарька за это с размаху

Мне тЫкает вилкою в глаз.

Да, очень давно я не мылся!

Возможностев нет у меня!

А Гарька с злорадной ухмылкой

Меня обзывает «свинья».

Ему хорошо. Он в квартере.

Где ванна и душ, и толчок.

И краны с горячей водою.

Молчалка и мыла кусок.

Он моет и шею, и спину,

И ж.пу между игодиц.

А я в это время скитаюсь

По мраку зловещих улИц.

Женюся на бабе в с квартерой,

Чтоб тоже под душем стоять!

Натруся мочалкой до блеска,

Залягу, намывшись, в кровать.

И буду ту тёплую бабу

Щипать за округлы бока.

И жизнь моя станет прекрасной,

И будет мечта высокА!

(пародия на стихи неизвестного автора, обнаруженные на сайте СТИХИ.РУ:

я люблю тебя ночью,
я люблю тебя днём,
я люблю тебя в дождь со снегом и льдом,
ты такая одна, ни на кого не похожа,
и в погожий денёк я люблю тебя тоже,
и во сне люблю, и в обед, и в мечте,
и всегда и везде, думаю о тебе.

Посвящаю моему лучшему другу, скромному неандертальцу Гарьке Сэ

Я люблю тебя на крыше,

Я люблю тебя в горах,

Я люблю тебя на пляже,

Только «ох» и только «ах».

Я люблю тебя за стиркой

И на кухне за столом,

За плитой, где борщ ты варишь,

На крыльце и за бугром.

На собрании люблю я

И при встрече в магазин.

И чего так жадно смотрит

На тебя вон тот грузин?

Лишь тогда не полюблю я,

Коли нет в достатке сил.

Когд пьяный я валяюсь,

Когда плохо закусил.

Утром встану, похмелюся

И опять начну любить.

Берегися, дорогая!

Начинаю, так и быть!

( речное лирическое. Исполняется абсолютно счастливым голосом. Сопровождается уклейками и мормышками)

Посвящаю Гарьке Сэ, лучшему другу самых отчаянных на свете людей – зимне-подлёдных ловщиков рыбы (на хрен она им сдалася!)

Я пойду на речку выйду на бугор.

Где там ловит тыбу дедушка Егор?

Где там этот клоун, старый пидо... плексиглас?

Может, он бутылку где в снегу припас?

Вглядываюсь зорче я в речную даль.

Птичка пролетела – и прошла печаль.

Вон сидит, кудрявый, около кустов.

Уши как лопаты, морда – будь здоров!

Здравствуй, рыбачелло! Много ль наловил?

Иль от этой ловли ты лишился сил?

И вздревнул, устамши, иль слегка уснул?

Хорошо, что спьяну здесь не утонул!

Щас ухи наварим, похлебаем всласть!

Лишь бы нам, удилам, в прорубь не упасть!

Хороша природа! Хороша река!

Хороша-кудрява жизнь у рыбака!

(совершенно патриотическое и даже слегка героическое. Исполняется с твёрдым убеждением в нашей безоговорочной победе и ихней позорной капитуляции. Сопровождается радостными криками от всей души)

Посвящаю одному моему лучшему другу, настоящему пламенному патриоту! От него ни одна… (матерное слово)… спокойно не уйдёт!

- Я – Дятел! Приём! Отзовитесь! –

В эфире доносится свист.

Над рацией мрачно склонился

Шпионский товарищ радист.

- Я - Дятел! Примите шифровку

И план государственных тайн! –

Но что это? К лесу от поля

Подъехал совхозный комбайн.

Подъехамши к кромке лесною,

Он встал словно танк-истукан.

С кабины неспешно спустился

КомбАйнер Коклетов Степан.

Зашёл он в кусты, где поглубже,

Портки приспустил и присел.

При этом Степан не заметил,

Над кем он пристроиться смел.

Икнул – и огромная куча

Накрыла радиста с верхОм!

Радист от испуга качнулся

И в страхе прикинулся мхом.

Степан же, довольн прокряхтевшись,

Поднялся, подтёрся, крестясь.

Позорно вот так прекратилась

Сеанса шпиёнского связь.

Вывод:

А нехира ихним шпиёнам

Таиться, как вождь могикан!

На кажду шпиёнскую падлу

Найдётся наш славный Степан!