Находка

Алексей Востряков, ученик  пятого "б" класса сорок пятой средней школы города Заоктюбинска, никогда особыми успехами в учёбе не отличался. Да и, сказать по правде, не особо из-за этого переживал.

«Всё на свете узнать невозможно, да и не особо и нужно, - думал мальчик, - вот Илья Петрович, метёт себе с утра до вечера двор, и не какая ему алгебра или история не очень-то и нужны. В мире сколько всего интересного,  но каждый день  приходится за партой сидеть. Да ещё и тише воды ниже травы, как будто бы от небольшого шума знания не  усвоятся. Скука несустветная! Да на природе намного лучше  бы обучение пошло!  Вот, к примеру, пение птиц прекрасно заменит музыку, прогулка по лесу - биологию».

 Его постоянными отметками в дневнике  были "двойки" и "тройки", а так же "неуд" по поведению.   Алексей постоянно витал в облаках. И вернуть его в реальность не могли  ни душещипательные разговоры с мамой и бабушкой, ни ремень отца.

-  Он неисправим, -  заключили родители и больше к Алёшке не приставали.

- Мы сделали всё, что в наших силах, - решили учителя и махнули на мальчика рукой.

Наступило лето. Почти все друзья Алёшки разъехались. Валька с родителями  на юг, Юлька  в деревню к бабушке, а Санька вообще за границу. Больше всего на свете Алёшке хотелось  совершить кругосветное путешествие, подобно легендарному Филеасу Фоку.  Мальчик спал и видел себя у штурвала корабля, идущего сквозь шторм к неизведанным землям.  А ещё лучше, совершающего исследования лунной или марсианской поверхности. Но вместо этого  несчастный Алексей был вынужден каждый день ходить в школу, исправляя свои "двойки".

- Эх, Алёшка, Алёшка... И когда же ты поймёшь, что образование есть основа успеха   твоей будущей жизни ...  --  говорила ему учительница литературы.

Но мальчик ничего на это не отвечал, а только чуть дёргал носом и разводил руками, как бы говоря: "Клара Бенедиктовна,  я такой, какой я есть..."

В тот погожий июльский денёк Алёшка до зубной боли не хотел идти в школу. На улице светило яркое солнышко, так и маня под ним понежиться где-нибудь недалеко от речки.  Но мальчик никак  не мог прогулять занятия, ибо Алёшка   ещё  толком не знал, но бабушка как-то ему сказала, что они приходят к тем, кто чего-то пообещал, но не сделал. Вот если бы он заболел или, на худой конец, ногу сломал с правой рукой, то тогда бы была уважительная причина никуда не ходить. Алёшка даже температуру померил, но, как назло, она была тридцать шесть и шесть. Мальчик вздохнул и стал собираться на занятия. Не руку же с ногой ломать.

- Алёшка, - позвала с кухни бабушка. – поторопись, если опоздать не хочешь.

- Иду, ба, - сказал в ответ мальчик, выжимая на   щётку з убную пасту из тюбика.

- Ну, молодой человек, - спросила его бабушка, - что сегодня исправлять будешь?

Алёшка почесал пятернёй затылок и ответил:

- Вроде бы, литература, точно не помню.

- Ах ты, горюшко моё луковое, - всплеснула руками бабушка.

Алёшка ничего не ответил, а только хитро улыбнулся. Взяв с собой четыре блина с мясом и полный термос с чаем, мальчик, поцеловав бабушку, вышел из квартиры.

- Лёшка, привет! – поздоровался с ним сосед, Валерка  Коростылёв, - В школу опять идёшь,  что ли?

- Да, - ответил мальчик.

- Очень жаль, - сказал Валерка, - а я хотел тебя к себе позвать. Мы бы поиграли в новую приставку, которую вчера мне купил папа.

Алёшка,  страдальчески вздохнув, ответил:

- Вот бы кто вместо меня всё исправил.

- Да-а-а, - протянул Валерка и мальчики, ни говоря больше, ни слова, спустились оставшиеся два этажа,  и вышли на улицу.

- О, Лёшка с Валеркой вышли! – воскликнула Ленка Озерова, с соседнего подъезда, - айда на речку купаться!

Но мальчики лишь тяжко вздохнули,  ничего не ответив.

- Что, опять в школу идёшь? – спросила Юлька у Алёшки.

- Да, - грустно ответил мальчик.

- А ты, Валерка, пойдёшь купаться? – спросила Юлька.

- Нет, у меня горло красное, - ответил мальчик, - я вчера холоднющее мороженное съел.

- Жаль, - произнесла Юлька, - придётся тогда одной идти.

Мальчики немного  посмотрели ей вслед.

- Лёха, а хочешь, я с тобой вместе в школу схожу? – вдруг спросил Валерка.

- Это было бы здорово! – воскликнул мальчик.

- Валера, - послышался  голос, - сейчас же иди домой.

- Не обижайся, - тихо сказал мальчик, - сам же знаешь, какой строгий у меня папа.

- Ничего страшного, - грустно произнёс Алёшка и пошёл дальше.

Валерка смотрел ему вслед, пока он не скрылся за поворотом, а потом быстро вернулся домой, чтобы не злить строгого отца.

Перейдя речку Октюбинку, Алёшка попал в небольшой лесок. Там как всегда перепрыгивали с ветки на ветку вездесущие белки, стрекотали сплетницы-сороки, стучал в поисках личинок по стволам дятел. Вдруг закуковала кукушка.

- Кукушка, кукушка, сколько мне ещё на занятия ходить? – спросил у птицы мальчик.

После десятого «ку-ку»,  Алёшка сильно погрустнел. Ему так стало жаль себя, что аж слёзы из глаз выступили. Он сел на пенёк,  чтобы успокоиться, и задумался:

«Ну почему со мной всегда что-нибудь нето случается? Вот Юлька – «отличница», а Валерка – «хорошист». А я – с «двойки» на «тройку» перепрыгиваю. Хочу исправиться, да не могу. То в окне что-то интересное увижу, то книжкой  интересной  зачитаюсь, позабыв про всё на свете. Так ведь и неучем остаться можно. Вот бы чудо произошло,  и я стал отличником!»

- Я могу, Алешка, твоему горюшке помочь, - вдруг сказал кто-то.

Мальчик аж подпрыгнул от неожиданности. Успокоившись, он осмотрелся вокруг, но никого не увидел.

«Наверное, почудилось, - подумал Алёшка, - надо сказок поменьше читать»

- А вот тут ты совершенно не прав! – громко  воскликнул кто-то, - Ведь сказка – ложь, да в ней намёк – добру молодцу урок!

Алёшка, вскочив как ошпаренный, ещё раз осмотрел всё вокруг, но так никого и не увидел.

«У меня, наверное, солнечный удар, - подумал он, - надо было панамку одеть».

- Да нет у тебя никакого удара, - вновь послышался знакомый голос, - это я, Козьма Козьмич Кузовкин,  лешак  третьей категории.

Алёшка ещё раз всё вокруг осмотрел – никого рядом не было.

- Вот чудак-человек, - снова услышал он, - по сторонам посмотрел, а под самым носом ничего и не заметил.

Мальчик посмотрел и ахнул – там, где был  сосновый пенёк, словно из-под земли вырос  невысокий старичок с длинной седой бородой, в которой застряли травинки с веточками и семена шишек. Голову его покрывала шляпа, как у гриба, одет он был в зелёную   курточку и такого же цвета брюки, а на ногах красовались липовые лапти.

Алёшка, поздоровавшись, спросил:

- А как Вы мне помочь-то сможете? И почему я никогда раньше Вас здесь не видел?

Козьма Козьмич,  пристально на мальчика поглядев, ответил:

- Экий ты непонятливый.  Сказано же тебе, я лешак, третьей категории. А значит, волшебству обучен всякому.  Поему меня раньше не видел? Да потому что я ждал, когда ты желание загадаешь.

- Но ведь я ничего не загадывал,  -- всё ещё  не совсем придя в себя, сказал  мальчик.

Козьма Козьмич, улыбнувшись, пояснил:

- Зато ты подумал о чуде – этого вполне достаточно.

Затем, потрогав себя за живот, спросил:

- А не будет ли у тебя чего-нибудь подкрепиться? Блинов с мясом, например и чая?

Алёшка так и застыл с открытым ртом.

Лешак, подмигнув, сказал:

- Не ломай голову, мальчик, я просто знал, что у тебя блины с чаем есть. Алёшка достал из портфеля свёрток  с едой и открыл термос. Мальчик протянул новому знакомцу два блина и налил чаю в крышку.

- Твоя бабушка просто искусница! – воскликнул Козьма Козьмич, доедая второй блин, - Цены ей бы в волшебном мире ни было!

Алёшка предложил ему ещё один блин и лешак с радостью съел и его.

- Уф-ф-ф, подкрепились, а теперь можно и за дело приниматься, - сказал Козьма Козьмич, потирая руки, - Ты хотел чуда? Так я его тебе сотворю! Только, чур, во всём меня слушайся. Мало ли что не так пойти может.

Алёшка клятвенно заверил в полном послушании лешака.

- Значит, ты хотел, чтобы кто-нибудь вместо тебя на занятия походил и сделал круглым отличником?  - спросил  Козьма Козьмич и, не дожидаясь ответа, продолжил, - Слушай меня внимательно, мальчик. Я  отправлю тебя в Лукоморье. Да-да, то самое, что ваш великий поэт  Пушкин описал. Там ты узнаешь много чего  интересного  и познаешь самого себя. А сам, превратившись в тебя, удивлю всех учителей великими  знаниями, сделав тебя круглым «отличником». Но для начала требуется твоё добровольное согласие. Подумай хорошенько- даю тебе время до девяти часов вечера. Если надумаешь – подумай обо мне,  и я тут же появлюсь перед тобой.

Лешак вновь превратился в сосновый пенёк, а Алёшка побежал на занятия. Как назло, время тянулось очень медленно.  Мальчик , не переставая,  думал о неожиданной встрече. Из-за этого он не слышал, что говорила учительница, и отвечал невпопад.

- Алёша, с тобой всё в порядке? – вдруг спросила она.

Мальчик посмотрел на неё невидящими глазами и кивнул головой.  Но учительница, предположив, что он немного переутомился, отправила его домой.

Алёшка, прибежав домой, заперся в своей комнате и стал дожидаться девяти вечера. Время тянулось словно резиновое. Бабушка несколько раз поднималась к нему и спрашивала, всё ли у него нормально. Алёшка тут же её убеждал, что он очень занят,  так как выполняет очень  сложное домашнее  задание. Без трёх минут девять  мальчик, прямо-таки,  из кожи вон готов был вылезти от нетерпения. А когда наступил желанный час, крепко зажмурил глаза и подумал  о Козьме  Козьмиче.

- Уф-ф-ф, - фыркнул лешак, появившись из воздуха, - решился, всё-таки. Ну, не будем время тянуть. А ну-ка встань перед зеркалом.

Алёшка не стал спорить,  и вскоре рядом стояли два, похожих как две капли воды, мальчика.

- А что, ничего вышло! – воскликнул лешак, - Родная мать бы не отличила!

Он немного покрутился перед зеркалом, привыкая к новому обличью.

- А теперь приготовься, мой юный друг, - произнёс он и, появившимся из воздуха, мелком нарисовал круг на стене, а внутри него изобразил:  на юге солнце, на севере луну, на западе  огонь, а на востоке воду. Потом что-то тихо прошептал. Тут же  послышалось тихое жужжание. Алёшка насторожился. А Козьма Козьмич аж крякнул от удовольствия . Жужжание сменилось громким скрипом. Стена комнаты  вдруг в одно мгновение растаяла. Алёшка протёр от удивления глаза.

"Это, наверное,  иллюзия... Так и Девид Копперфильд может…" - подумал мальчик.

- Погоди же, мил человек, это ещё не всё... - еле слышно прошептал Козьма Козьмич.

Перед изумлённым мальчиком возник... тысячелетний дуб, как у Александра Сергеевича Пушкина, с цепью золотой.

- Ну, мой юный друг, тебе пора в путь, - сказал лешак и легонько подтолкнул Алёшку, - тебя  поджидают настоящие чудеса.

Мальчик сделал шаг,  и в тот же миг стена комнаты встала на своё место. Он хотел было вернуться назад, но даже малюсенькой трещинки не обнаружил. Любопытство взяло верх над страхом. Алёшка подошёл  к дубу и постучал  по его стволу кулаком,  дабы увериться в его всамделишности.

- И зачем, спрашивается, ты это делаешь? А вдруг ему больно? - послышался чей-то мурлыкающий  голос.

Алёшка поднял голову и увидел Кота.

- Извините, это Вы сейчас что-то мне сказали? - спросил мальчик.

Кот выгнул спину и зашипел от негодования:

- Балбес! А кто же тут окромя меня с тобой говорить может?! Дуб, что ли?! Так он древний и вот уже триста лет как предпочитает молчать, проводя большую часть жизни во сне. Русалка?! Так от неё ничего путнего никогда не услышишь. Значит, я здесь самый разговорчивый и умный. Слышал,  может: "идёт направо - песнь заводит.. Налево - сказки говорит…"

"Или я сплю, или... Да нет... Этого не может просто быть... А вдруг? " - пронеслось в голове у Алёшки.

- Ну, чего молчишь-то? Спрашивай, я про всё на свете могу поведать тебе... - произнёс Кот, успокоившись.

Он спустился на землю и, сев рядом с мальчиком, стал вылизывать себя.

"Кот как кот.. Ну, говорящий, и что же? Может быть, трюк это.. Чрево-ве-щатель лешак, только и всего.... - подумал Алёшка, - стоп, но ведь Козьма Козьмич вполне настоящий.  А значит, я на самом деле в сказке! Вот здорово! Одно плохо – никто мне не поверит».

- Извините, Вы не могли бы мне рассказать о том месте, куда я, волей колдовства, попал? – наконец, успокоившись, спросил мальчик.

Кот, пристально посмотрев на него, широко улыбнулся и произнёс:

- Алексей Востряков, если я не ошибаюсь?

Мальчик застыл как вкопанный.

"Ладно, он говорящий, ведь сказка всё-таки. Но откуда знает про меня?" - подумал он.

- Так-так-так... Ты сядь пока на пенёк-то, а то в ногах-то  правды не найдёшь. А я пока схожу в дупло за Волшебной Книгой. Только в ней записано всё, что было, есть и будет, - произнёс Кот и исчез.

Алёшка же, очистив пенёк от хвои, сел на него и принялся ждать своего учёного знакомца.

"Если кому рассказать, так на смех тут же поднимут... Не каждый ведь день в сказку попадаешь.. А дом-то, наверное, все уже меня обыскались.  Попадёт же мне от отца, ой,  как  попадёт. Рука-то у него тяжёлая..." - задумался мальчик.

Вскоре появился Кот,  сгибающийся под тяжестью книги, которую нёс в лапах. Он положил её на соседний пенёк, надел пенсне и стал быстро-быстро перелистывать.

- Так-так-так... , - начал Кот, найдя нужную страницу, - Алексей Востряков, ученик 5 "б" класса 45 средней школы города Заоктюбинска. Русский язык - 3, математика - 3, литература - 3, физкультура - 4, изобразительное искусство - 4, английский язык - 2, история - 3, обществознание - 3, труды - 5, биология - 3, информатика - 3.  Поведение неудовлетворительное. Неисправимый выдумщик и романтик. Мечтает: повторить все подвиги Геракла, попасть в сказку, научиться волшебству, стать самым умным, красивым и сильным. Направлен на исправление в Лукоморье лешаком третьей категории Козьмой Кузовкиным.

Он снял пенсне, улыбнулся, и, протянув лапу мальчику, торжественно произнёс:

- Добро пожаловать в сказку, мой юный друг! Будь собой, уважай старших, защищай слабых и не давай спуску коварным!

- Но ведь меня, наверное, уже давно ищут родители?! – вдруг воскликнул мальчик.

Кот, пристально на него посмотрев, широко улыбнулся и произнёс:

- Об этом можешь даже не переживать. Козьма будет жить в твоей семье и делать всё за тебя, пока ты будешь учиться уму-разуму у нас. Мать родная вас не различит.

"Вот здорово-то! Значит, мне не надо в школу ходить! Ура! Нет ни уроков, ни домашних заданий, ни диктантов, ни контрольных! Да и от родителей можно будет отдохнуть.. Да, не повезло же Козьме Козьмичу... Быть мной - одно наказание божье, как говорит моя бабушка... " - подумал мальчик.

- Теперь слушай меня очень внимательно! Повторять дважды не буду!  – вернул его с небес на землю Кот, - Сначала ты пойдёшь строго на север, никуда не сворачивая. Как дойдёшь до перекрёстка, так сразу же увидишь Алатырь-камень. Поклонись ему до земли и внимательно прочти то, что там написано. Надеюсь, твоих знаний хватит для этого. Что делать потом - узнаешь, когда встретишься с Бабой-Ягой. Она у нас директор Школы Волшебства.

Любой мальчишка или  девчонка, попав в сказку, ловили бы каждое слово и не теряли времени даром, дабы везде побывать и всё узнать.

"Сказка, волшебство - вот здорово! Спасибо Козьме Козьмичу!" - подумал мальчик и улыбнулся.

- Чуть не забыл совсем.. На вот тебе флягу бездонную – сколько  ты не пей воды, она никогда не убавится. И  сухарики волшебные в придачу – чем пожелаешь, тем и  будут. Хочешь – ногой бараньей. Хочешь – курицей. Стоит только их положить в рот и подумать о том, что хочется из еды. Да, чуть не забыл, возьми этот клубок. Он-то и приведёт тебя к Алатырь-камню, - произнёс Кот.

Алёшке не терпелось начать своё путешествие.

- Совсем забыл предупредить. Ты лучше с Лешим да Русалками не общайся - обманут. А Кикиморы ещё и в тину болотную утащат. Знай, иди себе вперёд, вслед за клубочком. Вот  тебе вдобавок дубовый прутик. Если что не так будет, так ты трижды им взмахни,  и я перед тобой окажусь. Всё, довольно болтовни,  в путь пора,  - сказал Кот и протянул мальчику волшебные вещи.

- Спасибо Вам огромное!  - воскликнул Алёшка и низко поклонился ему.

Кот, довольный таким обращением, смахнув слезу умиления, произнёс:

- А что, Алёшка, быть может,  с тобой пойти? Сказать по правде, устал я до чёртиков, отдохнуть хочу от дел.  Нет ничего лучше приключений!

- Ты что, совсем уже белены объелся что ли?! А как же я?! А наши дети?! - вдруг донеслось откуда-то сверху.

Алёшка пригляделся хорошенько и увидел ... Русалку, сидящую почти у самой вершины дуба.

- Жена моя это.. Эх... а то бы тряхнул стариной... - произнёс Кот и о чём-то своём задумался.

- Мальчик, ты не слушай мужа моего. Русалки, Кикиморы, да дядька Леший никого просто так обижать не будут. Уж коли с добром к ним, так и пособить могут, если что. Ты вот возьми два кувшинчика, да набери в них живой и мёртвой воды из источника, что бьёт из-под земли у Алатырь-камня. Удачи тебе, мальчик,  - сказала Русалка и улыбнулась.

Алёшка положил волшебные вещи в сумку и  бросил клубок на землю. Тот, весело подпрыгнув, вдруг сказал, удивив этим мальчика:

- Беги-беги, не отставай, гляди под ноги, не зевай. А коли потеряешься в лесу, домой тебя не понесу.

Затем он покатился вперед, и Алёшка припустил за ним....

А  в это время в доме у Алексея был переполох.

- Ничего не понимаю! Что произошло с Алёшкой? Со всеми вежлив, в стрелялки не играет, DVD не смотрит, на улице ворон не ловит. Как пришёл со школы, так руки помыл, поел, помыл посуду и, поблагодарив,  к себе в комнату пошёл. Захожу к нему, а он... уроки делает,  - рассказывала бабушка мальчика его родителям.

- Радоваться надо – он, наконец-то, за ум взялся! – воскликнул отец мальчика.

- Но он же ещё с утра был совсем другой, - произнесла бабушка, - не мог же, как по мановению волшебной палочки, измениться!

- Мама, тебе не поймёшь! – воскликнула  мама мальчика, - Не учится – плохо, за ум взялся – тоже плохо.

- Ну,  Вас, - обиделась бабушка и ушла к себе в комнату.

А Козьма Козьмич, сделав все уроки, принялся изучать латынь и суахили.

"Вот вернётся Алёшка и ахнет!  Был троечником-двоечником, а стал в одночасье круглым отличником. Эх, как же я люблю творить добро..." - подумал лешак.

Не прошло и недели, как Алексей Востряков превратился в круглого отличника. Учителя никак не могли в это поверить. Одна директор школы, Изольда Эдуардовна, обо всём знала. Она каждый день запирала дверь в свой кабинет и садилась перед волшебным зеркалом,  дабы знать обо  всём, что происходит на белом свете. Мало кто мог и представить себе,  что директор школы никто иная как, всамделишная Баба-Яга.

«Вот, значит, - подумала она, - ещё одного мальчишку спасём. Главное, чтобы Козьма не перестарался. А то в прошлый раз пришлось   очень долго объяснять, что новую Галактику открыл не  второклассник, а вполне почтенный учёный астроном».

- Эй, волшебное стекло, весь мир разом осмотри и Алексея Вострякова мне покажи,  – произнесла директрисса, усаживаясь в мягкое кресло.

Клубок весело, временами подпрыгивая, катился по тропинке, зазывая за собой:

- Поскорее побежишь – повсюду успеешь!

Алёшка бежал  за ним, удивляясь   увиденному.  Не каждый ведь день можно встретить говорящих:  молочную реку с кисельными берегами да   яблоню с печкой. Мальчик и киселя испил, и яблок в дорогу набрал, и пирожков покушал. Долго ли коротко он бежал, неведомо.  Устал так – мочи не было.

"Уф-ф, устал я... А этот всё мчится и мчится, словно ошпаренный кипятком... Ему-то чего, а вот мне скоро совсем плохо будет... Ну, остановился бы на пять минут... Одно слово - клубок…" - чуть не падая думал Алёшка.

- Ничего, потерпи, три версты пробежал, три  осталось ещё  впереди. Ты не ной, не скули, ведь в начале пути завсегда потрудней,  чем в конце, - произнёс клубок, будто бы услышав мысли мальчика, не останавливаясь ни на секунду.

Алёшка, услышав про ещё три версты, чуть не заплакал.

"Тоже мне, Кот учёный! А про сапоги-то-скороходы совсем позабыл! Да и я тоже хорош, не мог сам попросить! Ещё чуть-чуть и мои ноги отвалятся..." -  подумал он, продолжая,  через,  не могу, бежать.

"Ну и Востряков! Значит, не зря ему по физкультуре только четвёрки да пятёрки ставят. Так, пока он бежит до Алатырь-камня, я ещё успею переговорить с Козьмой. Признаться, дышу я неровно к лешаку этому. И пусть ему на целых сто лет меньше, чем мне. Любовь-то возраста не знает. Вот окончится учёба Вострякова, там и... чего-то я сильно размечталась... Пора звать Козьму…" - подумала Изольда Эдуардовна, принимая свой, обычный в мире людей, облик.

Она нарисовала пальцем на поверхности зеркала знак молнии,  и оно вновь стало обычным.

- Тамара Нколаевна, пригласите, будьте так добры, ко мне Алексея Вострякова из 5 "б" класса, - попросила директрисса секретаря.

Через десять минут тот был у неё в кабинете.

- Козьма, Козьма... Сколько лет, сколько зим... - произнесла Изольда Эдуардовна,  и хотела было обнять лешака.

- Но-но-но, сударыня! Чай не брат и не жених даже, так что не лапайте! Говорите быстро и понятно, что Вам от меня надобно, - сказал  лешак, ловко увернувшись.

Директрисса, пристально на него посмотрев, обиженно произнесла:

- Мы на "Вы"? А я-то думала... Ну, да ладно... Хочу я Вас, Козьма, попросить добиться колоссальных успехов по всем предметам. Сдюжите?

Лешак с улыбкой на неё посмотрел и сказал:

- Да ладно тебе, Пульхерия, я же пошутил... Ловко вывернулся, а?

Но директрисса будто бы этого не слышала:

- Козьма, так справитесь или мне Вам помощников дать?

Лешак, поняв, что сильно обидел Бабу-Ягу, решил во всём с ней согласиться:

- Да что Вы, Пульхерия Федульевна, я сам всё сдюжу...

Лешак давно глаз положил на Бабу-Ягу, да всё никак не мог набраться храбрости и во всём признаться. Его совершенно не останавливало то, что ей давно уж перевалило за пятьсот лет. В то время, как ему исполнилось лишь четыреста. Любовь ведь не знает возраста.

А сегодня он обидел Бабу-Ягу, хотя и не хотел этого, просто так вышло... Она теперь полгода дуться будет. Он-то прекрасно изучил её характер, за триста лет-то...

Лешак  умоляюще посмотрел на Бабу-Ягу, надеясь, что та простит. Но, Изольда Эдуардовна,  словно ничего этого не замечала.

- Вы ещё здесь, Козьма? Я всё, что хотела Вам поведать, сказала. Или у Вас есть что-то ещё? - произнесла она безразличным тоном.

Лешаку от этого стало как-то ни по себе,  и он решил поскорее уйти. А то вдруг Баба-Яга в кого превратить надумает. Это же по её прихоти Козьма уже и  жабой на болоте, и  пнём прожил, да ещё и прутиком в её метле год. Лешак поклонился и вышел из кабинета директриссы.

Когда он ушёл, Изольда Эдуардовна заперла изнутри дверь, распахнула настежь окно и громко трижды свистнула. Через мгновенье послышался еле слышимый шорох,  и перед ней появилась метла. Изольда Эдуардовна, щёлкнув пальцами, вновь обратилась Бабой-Ягой. Затем села на метлу и прошептав:

-Невидима как воздух я мчу быстрее мысли, - умчалась в только ей известном направлении.

Алёшка из последних сил бежал следом за клубком. Он хотел только одного: упасть на траву и...

- Кто терпел, тот  стал достоин славы! - вдруг пропел клубок и остановился.

Алёшка, не ожидавший этого, чуть было не пробежал мимо Алатырь-камня. Хорошо, что тот был так огромен, что мимо него не пролетит и птица. Клубок, выполнив свою работу, громко сказав:

- Прощай! - исчез.

Но Алёшку это уже мало волновало. Ещё бы, Алатырь-камнем можно было восторгаться: огромный, в восьмером не обхватишь; древний, весь мхом порос; высокий, до облаков достаёт. Стал Алёшка надписи читать:

- Кто прямо пойдёт, тот ума наберёт. Кто налево пойдёт, тот силу обретёт. Кто направо пойдёт, тот храбрость найдёт.

- Коль не знаешь, куда, то иди-ка отседова! Нечего тут попусту стоять, место занимать, - вдруг послышался чей-то ворчливый голос.

Алёшка осмотрелся по сторонам - никого.

- Да на ели я сижу, дурья твоя башка, прямо над тобой, - вновь он услышал тот же голос.

Мальчик поднял голову и увидел старого чёрного Ворона.

- Здравствуйте! - поздоровался он.

- И тебе не хворать, мальчик. Что, на перевоспитание послали? Как звать-то тебя, величать? - произнёс Ворон.

- Алексеем, - ответил тот.

- Лёшка, значит. Хорошо, коли так. Ну, выбирай, что тебе больше всего хочется: быть умным, сильным или храбрым, - сказал Ворон.

Алёшка задумался:

"Да, быть умным, конечно же, здорово. Ведь на всё про всё можно ответы знать. Но и без силы с храбростью не обойтись... Да, задачка... А если..."

- Дядька Ворон, а можно сначала одному, а потом всему остальному? - спросил он.

- Молодец, мальчик! Поздравляю, ты выдержал экзамен на мудрость! - вдруг кто-то сказал позади него.

Алёшка обернулся и увидел...             

-  Изз-ольда Эдд-уардовна, здд-равствуйте, - чуть заикаясь,  произнёс мальчик.

Удивлённая Баба-Яга посмотрелась в  золотое зеркальце.

"Опять где-то напутала с заклинанием! Ну не должен был Востряков меня в человеческом обличьи увидеть. Теперь память стирать придётся. Э-эх, старость не радость, молодость в тягость. Взять бы,  да и вернуть годков этак сто..." - подумала она, а вслух спросила:

- Ну, Алексей, как тебе в Лукоморье? Нравится?

Востряков никак не мог отойти от удивления.

- Изз-ольда Эдд-уардовна, а как Вы здесь очутились? Места-то заповедные и не каждому человеку откроются, - поинтересовался мальчик.

- Алексей, ты не забывай, я же всё-таки учительница, а значит, мне много доступно, - уклончиво ответила директрисса.

И тут Востряков заметил метлу, которую она держала за ручку.

"Неужели?! Да ну, не может этого быть! А вдруг?" - пронеслось у мальчика в голове.

- Алексей, ты правильно понял, я Баба-Яга, - словно прочитав мысли, ответила Изольда Эдуардовна.

- Вот это да! Жаль, что никто мне не поверит! А ведь я давно подозревал, что Вы, извините, ведьма, - произнёс  мальчик.

- А другим знать-то и не обязательно! Вот что, выбирай пока путь, а мне по делам пора. Не только ты у меня в заботах. Надеюсь, что скоро увидимся, - произнесла Баба-Яга и, сев на метлу, куда-то умчалась.

Посмотрев ей вослед, Алёшка задумался.

"Вот, надо же, ведьма! А ведь могла бы и посоветовать, куда идти. Так, ума никогда не будет поздно набраться, а вот силы и храбрости очень не хватает мне. В конец старшеклассники замучили: выбрали меня "мальчиком для битья. Так, решено, иду сначала налево…" - подумал мальчик и, собравшись духом, вступил на левую тропинку.

-  Кто посмел войти без спросу во владения Змея Горыновича?! Кому так не терпится стать десертом к его столу?! - тут же послышался громогласный голос.

Алёшка от неожиданности даже присел.

- Что, страшно? - вновь послышался страшный голос, - ладно, не бойся. Это я так, порядка,  ради.

Востряков, всё ещё чувствуя в ногах слабость, медленно поднялся и обернулся. И чуть снова не упал. Перед ним возвышался... трёхголовый Змей Горынович, собственной персоной.

- Да что ты такой пугливый-то? Сказок что ли не читал? - спросила средняя голова, в упор,  уставившись на него.

Первая и третья в это время что-то пережёвывали. Алёшка почему-то решил, что Змей Горынович только что полакомился таким же путником, как и он.

- А, ясно... Да не питаюсь я людьми, лет триста уже. Так, барашка молодого, козочку пугливую, мышку малёхонькую. Но и от сметаны, борща украинского и пирогов, что Бабуля-Ягуля печёт, не отказываюсь. Только что позавтракал, - произнесла средняя голова и,  зевнув, продолжила, - ты вот что, коль за силой пришёл богатырскою, так представься как положено, для начала. Кто таков, чей сын, чем занимаешься.

Алёшка постепенно пришёл в себя и внимательно осматривал собеседника. Услышав последние слова, почесал затылок и ответил:

- Я Алексей Востряков, отец мой - Илья, он столяр. Учусь в школе, в 5 классе.

Змей Горынович вновь пристально его глядел, уже шестью глазами, и средняя голова произнесла:

- Ты вот лучше скажи, с учёбой у тебя как? Ведь в Лукоморье направляют не всех на перевоспитание, а только самых неисправимых.

Алёшка стал красным, как рак, от стыда.

- Ладно, парень, не хочешь отвечать, так ничего страшного. Сейчас немного отдохни, поешь досыта, а там продолжим. Иди в дом к Меланье, видишь, на полянке стоит, - произнесла средняя голова.

Алёшка непонимающе посморел на Змея Горыновича. Ведь до этого никакой поляны посреди леса, а тем более дома, не было. Тут все три головы разом улыбнулись и захохотали. От этого вековые деревья ходуном заходили.

- Ну, рассмешил! Ты же в сказке, парень! Да и не всякому я открою тайну силы. Только тому, кто душой чист, а сердцем добр. Ладно, иди в дом. А мне пора дозором лес мой облететь, - произнесла средняя голова.

Тем временем Козьма, выйдя из кабинета директриссы, тут же направился в свой класс. Он сел за парту, открыл учебник "Алгебры" и стал внимательно его читать. Уже через пять минут ему было известно всё, что должен знать пятиклассник. То же самое он проделал и с другими науками.

"Вот и всё.. Бабуля-Ягуля будет мной довольна! Теперь можно немного пошалить..." - подумал лешак и..

Мел подскочил и стал что-то рисовать на доске, вызвав недоумение у пятиклашек. Вскоре появившаяся корова громко замычала, отчего девочки испуганно взвизгнули. А мел продолжал рисовать. Вскоре появился лев, который спрыгнул на пол и помчался по проходу, вызвав крик ужаса уже у всех пятиклашек. Царь зверей, недобежав  до стены, растаял в воздухе. Вслед за ним с доски вылетел рой пчёл, затем вышел слон.... И вдруг замер на месте...

- Ты чего это удумал?! - вдруг раздался чей-то голос прямо перед ним.

Козьма встрепенулся и увидел Изольду Эдуардовну.

- Да я ничего этакого и не хотел. Так, немного пошалить. Ведь весь курс пятого класса я уже знаю назубок, -  ответил он, пряча глаза.

- Козьма,  пойми, ты сейчас не лешак третьей категории, а ученик пятого класса, Востряков Алексей. Похвально, что изучил всё, что положено. Но вот проказничать никак негоже. Мальчик только-только до Горыновича дошёл, а впереди ум и храбрость. Так что потерпи, милок. Вот как станет Алёшка умным, смелым и храбрым, тогда и пошалить не грех будет. Да и я сама стариной тряхну,  с превеликим удовольствием, - произнесла директрисса.

Пристыженный лешак щёлкнул пальцами и.. наваждение пропало.

- Вот так-то намного лучше.. Но я не за этим к тебе пришла. Пойдём-ка прогуляемся, пока перемена, - сказала директрисса.

Надо сказать, что все присутствующие пятиклашки не видели её и не слышали разговора. Зачем посторонним знать то, что не положено?

- Я чего-то боюсь за Алёшку. Не все ведь в лесу-то нашем Добро приняли. Лихо одноглазое, Водяной да брат твой, Леший, недовольны тем, что Зло теперь запрещено в Лукоморье. Да и Кощеюшка спит и видит, как бы чего этакого коварного сотворить. Вот я и решила посоветоваться с тобой. Как думаешь, кого на помощь Алёшке послать лучше? - спросила Изольда Эдуардовна, когда они пришли в школьный сад.

Козьма ненадолго задумался.

- А давай пошлём сестру мою, Кикимору? Она давно просится в Лукоморье, ведь родом-то оттуда, - наконец предложил он.

- Это ты Акулину имеешь в виду? Хорошая девушка, хоть и из нечисти. Только пусть вид человеческий примет, чтобы лишних вопросов не было, - ответила Изольда Эдуардовна.

- Тогда я после школы к ней сбегаю и обо всём расскажу, - сказал Козьма.

На том и порешили...

 А Алёшка, проводив взглядом улетающего Змея Горыновича, пошёл к дому. Ничего необычного в нём не было, к разочарованию мальчика. Ни курьих ног, ни забора из костей, ни чудищ, охраняющих его. Дом как дом, каких тысячи. Мальчик подошёл к дверям и постучался.

- Кого там ветер принёс? - раздался зычный голос.

- Меня Змей Горынович послал, - ответил мальчик.

- Коли так, тогда входи, гостем дорогим будешь,- вновь послышалось из дома.

Мальчик потянул дверь на себя, раздался весёлый звон колокольчика.

- Здрав... – начал,  было Алёшка, да не смог договорить от удивления.

Во-первых, дом внутри был во сто крат больше, нежели снаружи. Да что там говорить, огромный замок! Но не только это удивило пятиклассника... У огромной печи стояла... драконша.

- Ну, чего застыл-то, мил человек. Али никогда драконов не видел? - спросила она и улыбнулась… пятью головами.

- Просто мальчик знает про Змея Горыновича, а про тебя, Миланья Горыновна, слыхом  не слыхивал, - пояснила средняя голова.

- Абсолютно так! Мальчик, ведь у вас людей есть  мужчины и женщины? - спросила первая голова, уставившись огромными глазами.

- Д-да, тётенька...- заикаясь,  ответил мальчик.

- Вот так и у нас есть драконы и драконессы, - закончила пояснение  первая голова.

- Хватит мальчика пугать-то! Стыд и позор! Он ведь голодный небось! Забыли что ли? Сначала накорми, напои, в баньке намой, а уж после распрашивай, - произнесла вторая голова.

- А ведь она права! Ты уж не обессудь, молодец. Давно мы никого не видали. Ведь все стремятся тут же самыми умными стать. А разве сила не важнее ума? У вас же так и говорят: "Сила есть, ума не надо", - сказала четвёртая голова.

- Ерунду ты говоришь, милая! Первоначально ум, затем сила, а уж потом храбрость. Сама-то подумай хорошенько, если не задумываясь силу использовать, так столько всего натворить можно, что за сто веков не исправишь потом. Надо каждый свой шаг сначала обдумывать, а потом делать. Вспомни: "Семь раз отмерь, один раз отрежь", - возразила ей пятая голова.

- Ну, в конец заболтали гостя! Мальчик, ты проходи пока в обеденный зал, да почитай что-нибудь. А мы тут быстро еду сготовим, - произнесла средняя, третья голова.

- Откуда он знает куда идти-то? - вдруг воскликнула первая голова.

-И то верно! Он ведь у нас впервые. Иди следом за светлячками, мальчик, - произнесла средняя голова.

Алёшка, поблагодарив, пошёл в обеденный зал..

- Акулина?! Акулина! Ты где? - раздавался голос Козьмы, зовущего свою сестрицу на болоте.

-Да здесь я, здесь, братик, - ответила ему Кикимора.

Козьма обернулся и увидел сестрицу, сидящую на пеньке, посреди болота.

- Мы тут с Бабой-Ягой решили тебя в Лукоморье послать...- начал было Козьма.

- Вот  здорово-то как! Братик, миленький! Спасибочки! Дай я тебя расцелую! – не дала закончить Кикимора, бросившись ему на шею.

- Акулина, дослушай сначала до конца, а благодарить потом будешь. Послала Пульхерия Ягулевна в Лукоморье мальца одного неисправимого. Да вот теперь испугалась за него. Ведь он чист душой, что вода в ручье. Да светел сердцем, как солнечный луч. Тебе надобно будет, приняв человеческий вид, во всём ему помогать. Мало ли что наши родичи учудят... - продолжил Козьма.

- Отчего бы и не помочь, раз Бабуля просит. Когда отправляться? - произнесла Кикимора.

- Как только будешь готова, - ответил ей Козьма.

- Тогда сегодня же вечером и отправлюсь в Лукоморье. Привет Бабуле, - произнесла Акулина и чмокнула братца.

- Вот и хорошо! Смотри, не подведи меня! - сказал Козьма.

-Не переживай, буду для мальца как мать родная, - произнесла Кикимора....

Еве

Цитата от СергейАнтипов (14-05-2014 12:44):

«Я когда-то любил красивых, Молодых, озорных, загадочных, Но теперь осознал, что в силах Я любить лишь людей порядочных!»

В них порядок во всём практически:
От носков до причёски, включительно.
Но вот смотрят они  скептически -
Видно, знаться со мной огорчительно)))

Цитата от СергейАнтипов (16-05-2014 13:58):

«Разделив свою жизнь на части, Не жалея и не утрируя, Дуракам оставляю счастье Наслаждаться победой Пирровой! »

Мне Удача сказала шёпотом:
"Дуракам ты оставь поученья!
Пусть побегают шумным топотом
И на ж.... найдут приключенья)))

Цитата от СергейАнтипов (24-05-2014 17:20):

«Поменялись однажды мечты, Как весна поменялась на лето, И не пишется больше «про это», И всё чаще «на вы», чем «на ты»…»

Когда-то я дарил тебе цветы,
Под окнами стоял в жару и стужу..
В то время было "это" и на  "ты",
Сейчас же одинок, на "вы" и трушу)))

Цитата от СергейАнтипов (18-05-2014 16:10):

«Посмотри, как сжимается время, - Это жизнь утекает сквозь пальцы, И всё реже встречаются двери, Куда можно хотя бы стучаться… »

Невозможно вернуться обратно,
Заметая следы за собой.
Признаю, было очень приятно,
Сорок лет мне играться с судьбой)))

Цитата от СергейАнтипов (17-05-2014 21:53):

«Не жалеть, что порой перегружен, И любить трудовой понедельник, Строить счастье, и верить, что нужен, Пусть кому-то всего лишь для денег… »

Говорят, что  в целковых есть счастье -
Не поверю в зловредную  чушь!
Трудолюбие - правильной масти,
Мотовство - обнищание душ....

Цитата от СергейАнтипов (16-05-2014 23:21):

«Под лучами светила вешнего В жизнь чужую с правами птичьими, Прорывалось сердечко грешное, Разбиваясь о безразличие… »

Коли сердце твоё безгрешное,
То не бойся ты равнодушия.
Улыбайся, как солнышко вешнее -
Защитит  от злого  двудушия...

Цитата от СергейАнтипов (16-05-2014 23:23):

«То ли плакать тут, то ли смеяться: Но под вой безобразных химер И кривые усмешки паяцев Мне всё слышится музыка сфер! »

Вопль химеры мне слышится ночью,
А под ухом смеётся паяц....
Заведу серенаду я  волчью,
В полной выправке выйдя на плац))))

Предлагаю вашему вниманию совместную с Татьяной Богдан сказку. Устраивайтесь поудобнее, мы начинаем...

Морозко(перевёртыш)

 В деревню к бабушке Тане на всё лето приехали  любимые внуки.  Она не видела их уже целый год. Ребята вместе  с родителями  жили за несколько тысяч километров от неё и только на летних каникулах могли приехать в гости.

- Ох, как вы подросли, мои милые! – воскликнула бабушка Таня, встретив внуков  на вокзале.

Двенадцатилетний Владимир был уже на полголовы выше её, а  восьмилетняя Ксюша  доросла, почти что,  до подбородка.  Бабушка   крепко обняла ребят и троекратно  расцеловала.

Весь прошедший день гостеприимная хозяйка приводила свой дом в порядок, а с утра напекла пирогов и сварила, так любимые ребятами, борщ и яблочный компот.  Пока внуки ели, она, не отрываясь, смотрела на них. Когда со стола было убрано и посуда вымыта, Ксюша, жалобно посмотрев на бабушку, попросила:

- Бабуся, расскажи какую-нибудь сказочку.

- Ба, - вторил сестрёнке Володя, - расскажи. У тебя так здорово получается, прямо как у Арины Родионовны.

Польщённая таким сравнением, бабушка Таня,  взяв в руки спицы, начала свой сказ:

В деревеньке МурОма, что под стольным градом Муромом, в ладной избе из цельной сосны жили-были, почти не тужили, тётка Авдотья, дядька Петр, да две дочери-погодки: Марфа родная  и Настя приёмная. Всего у  них было в достатке.

И  корова-кормилица, дающая столько молока, что вся деревня  к ним приходила. И  овцы, руно которых серебром  блестело на солнце. И  куры-несушки, радующие хозяев как простыми, так и золотыми яйцами. И гуси, перья которых сами писали чудесные стихи,  и поэтому были нарасхват,  как у местных, так и у заморских поэтов. А про колодец с живой водой, да ещё и будущее ведающий, и говорить нечего.

Тётка Авдотья целыми днями то на поле с остальными бабами, то бельё на речке стирает, то кудель прядет, а то и  по дому хозяйничает.  А Дядька Пётр с измальства был к кузнечному делу приучен. Мог и лошадь в два счёта подковать, и меч булатный выковать. Пока молоды были - сами повсюду управлялись. А как старость пришла с неладными болезнями, так стали дочерей своих просить помочь.

Марфа с радостью выполняла любую работу, а вот Настя палец о палец ни разу не ударила. То у неё голова болит, то спину не разогнуть, а то и живот так скрутит, что жить не хочется. Пётр с Авдотьей очень жалели приёмную дочку и старались не трогать её. И Марфе приходилось работать за двоих, но она нисколечко не обижалась на сестру, ибо очень любила её.

 Все женихи за Настей бегали, но девушка, поиграв немного, то с одним, то с другим, уходила к третьему. За что многие на неё злобу тайную затаили, называя "ледяной девой". А к Марфе никто не приходил, да она особо и не переживала. Мечталось ей о пригожем молодце, что полюбит не за красоту увядающую, а за трудолюбие и душу вечную. Насте-то Бог дал белокурые вьющиеся волосы, которые каждый день Марфа  в косы заплетала.  Румяные, пышущие здоровьем,  щёки. Алые губки, как будто бы созданные для сладкого поцелуя, да изумрудные глазки, очаровывающие всякого, кто на неё посмотрит.

А Марфе достались чёрные, как воронье крыло, волосы, которые никак не хотели не то, что в косы заплетаться, но и гребешку совсем  поддаваться. Чистые бездонные голубые глаза, глядя в которые все правду говорили. Густые брови, придававшие лицу суровость, что и отпугивало молодцев. Да бледные щёки, но не от болезни какой, а от постоянной работы и недосыпания. Настя, смотря на сестру, часто посмеивалась:

- И кто на такой замухрышке-то жениться. Ты бы, что ли, волосы постригла покороче, брови повыщипывала, да щёки румянами покраснее сделала. А то ходишь как приведение, женихов моих пугаешь.

Марфа и тут не обижалась на сестру. Она жалела её. Ведь Бог, дав красоту, совсем позабыл о любящем сердце и отзывчивой душе.

Шли годы, Авдотье и Петру становилось всё хуже и хуже. И вот, однажды в студёную зимнюю пору, они совсем занеможили. Ни дров принести, ни похлёбку сварить не могут. Лежат на печи да постанывают от боли. А в избе-то холодинушка. Марфа, принеся дров, затопив печь да сварив обед, попросила сестру:

- Сходила бы ты, родимая, в лес за хворостом. Дров-то у нас на три дня хватит. А я пока за родителями нашими пригляжу.

Настя, услышав это, тут же в лице изменилась и схватилась за голову.

- Рада бы я помочь, сестрица, да сама видишь - хвороба напала нежданно. Видно, погода так на меня действует. Ты сходи в лес сама, а за отцом с матерью и я приглядеть могу.

Вздохнула тяжко Марфа, да делать нечего. Оделась потеплее, взяла в сенях санки да пошла в лес. Пётр с Авдотьей, согревшись на печке, мирно заснули. А Настя, подождав немного, накинула тулупчик заячий да валенки и побежала к Алёшке - сыну знахарки Клавдии, совсем позабыв про родителей.

Тем временем Марфа с трудом пробиралась по глубоким сугробам. Да тут ещё, на её несчастье, снег повалил, а потом и ветер сильный поднялся. Идёт несчастная девушка из последних сил. Давно бы вернулась домой, да совесть не позволяет. Пока шла - стемнело. А вечерами в лесу часто волки собирались да на Луну с голодухи и тоски выли. Не каждый бы отважился в это время за хворостом пойти. Да Марфа не из пугливых была. Дошла до леса, привязала санки к сосне и стала хворост собирать. А ветер такой, что аж до костей пронимает. Вскоре Марфа вся продрогла и пальцы совсем перестали её слушаться. Но она упорно продолжала собирать хворост, пока без сил не упала на санки.

"Ну, вот и всё..." - пронеслось у неё в голове,  и она закрыла глаза.

Сколько прошло времени - неведомо. Только очнулась Марфа не в лесу, а ладном тереме. Она огляделась по сторонам. Повсюду, куда ни кинь взгляд, и на стенах, и на полу, и даже на потолке, были нарисованы белоснежные снежинки. У покрытого морозными узорами окна, что посреди терема, стоял дубовый стол. А на нём были такие кушанья, какие  Марфе  и во сне не виделись. У дверей стоял ледяной посох, а на стуле висел огромный заячий тулуп.

- Что, проснулась, девица-красавица?  - произнёс кто-то.

Марфа обернулась и увидела самого хранителя заповедного леса - Деда Мороза.

- Здравствуй, дедушка, - сказала она, - спасибо тебе за моё спасение.

Дед Мороз нахмурился:

- И кто же это тебя в такой мороз за хворостом-то послал? - спросил он.

- Дедушка, я сама пошла. У меня тяжко заболели отец с матерью, а сестрёнке младшенькой неможется, - ответила ему.

- Вот что, девица прекрасная, поживи у меня немного, помоги по хозяйству, да печаль старика развей. А за родителями твоими и сестра присмотреть сможет, - предложил ей Дед Мороз.

- Я бы с большим удовольствием, дедушка, - ответила Марфа, - да не могу перепоручить отца с матушкой сестрице. Слишком нежной она выросла.

Опечалился Дед Мороз, да делать нечего.

- Вот что, - сказал он, - тогда хотя бы на два денька задержись. А на помощь к родителям твоим я Лешего с Кикиморой пошлю. Они знатные лекари, да и по хозяйству помогут, ежели чего.

Чтобы не обижать его, Марфа согласилась. Дед Мороз тут же трижды свистнул и в терем прибежал заяц.

- Во что,   беги-ка ты за Лешим и Кикиморой. Скажи им, пускай немедля ко мне спешат, - сказал он ему.

Заяц, шевеля  длинными ушами, уходить не торопился.

- Ну и хитрец ты, косой,- сказал Дед Мороз и протянул ему морковку.

Когда заяц скрылся, хозяин заповедного леса стал угощать Марфу разными яствами. А когда она насытилась, посадил на мягкие подушки и стал расспрашивать про житьё-бытьё. Марфа, без опаски, ему про всё и поведала.

"Да, - подумал Дед Мороз, - ну и хитрющая же эта Настя, да ещё и лентяйка в придачу. Надо будет попросить Кикимору её как следует «пощекотать», чтобы получше стала"

Наступил вечер. Видя, что Марфа еле держится на ногах от усталости, Дед Мороз предложил ей лечь пораньше спать и вскоре она крепко спала. Дождавшись Кикимору и Лешего, он обо всём им рассказал и отправил к родителям Марфы. А сам, взяв ледяной посох, оправился с дозором в лес. Надо было посмотреть, все ли деревья снегом укутаны. Да не обижает ли кто слабого.

Тем временем, молодой принц Егор, сын царя тридевятого царства Пистенея, решил немного прокатиться на своём вороном коне. Всем был хорош наследник престола. И высок, как сосна; и в плечах косая сажень; и лицом пригож. Да вот только душа у него была равнодушная к чужому горю, а любовь он вообще считал глупостью. Он с детства привык, что любое его желание тут же все бросались выполнять. Мог любого до слёз довести, ибо знал - за это никто  не накажет. А если царь  Пистемей или царица Ольга  отказывали в его просьбе, то принц просто убегал из дворца. Вот и теперь, обидевшись на отца, не отпустившего на бал к королю соседнего государства, Егор оседлал своего верного Булата и стрелой помчался, не разбирая дороги.

Чем дальше они ехали, тем дремучей становился лес. Но Егор ничего не боялся, так как всю жизнь был под защитой стражи. Вскоре Булат замер как вкопанный.

- Ты чего, дурашка, испугался? - спросил Егор.

И тут послышался протяжный волчий вой. Принц хотел было повернуть назад, да не тут-то было. Как из-под земли выросли разбойники и окружили его.

- Ба, кого я вижу, - воскликнул их одноглазый атаман, - Сам принц Егор к нам пожаловал!

Он усмехнулся и продолжил:

- Ну, слезайте-ка с лошади, Ваше Высочество, да скидывайте свой камзол золотой с кожаными сапогами. Они Вам уже не понадобятся.

Видя, что принц не спешит выполнять сказанное, атаман обратился к своим разбойничкам:

- А ну-ка, ребятки, помогите-ка ему!

Егор потянулся было за шпагой, да она уже давно была в руках ухмыляющегося атамана. Разбойники повалили его в снег и стали раздевать. Но тут послышался свист, и на поляну приземлилась ступа с Бабой-Ягой.

- Чу-фыр-р-р, чу-фыр-р-р, - проворчала она, - опять ты, Гришка, злобствуешь.

- Шла бы ты, бабуля, стороной, по добру, по здорову. Нечего тебе в дела наши вмешиваться. А не то ведь не посмотрю, что моя тётка, - пригрозил ей атаман.

- Ишь ты, он мне угрожает! - воскликнула Баба-Яга, - Да у тебя, племянничек, ещё молоко на губах не обсохло!

Она ловко подскочила к разбойникам и, разогнав их метлой, помогла подняться Егору и, посадив его в ступу, вместе с ним взмыла в воздух.

- Ну и забирай его! - воскликнул Гришка, - Толку от него как от козла молока! За коня больше выручим у купцов заморских!

Когда они прилетели к избушке на курьих ножках, то Егор совсем окоченел. Баба-Яга, кряхтя, взвалила его на спину и понесла в избу. Там, раздев, тщательно растёрла можжевеловым маслом, чтобы согрелся. Потом накормила от пуза.

Принц был счастлив, что его спасли. Да, Булата было жаль, но ведь он всего лишь конь. Можно и нового купить. А вот без Егора тридевятое царство просто  не сможет существовать. Ведь он, какой-никакой, а будущий король. Никогда и никого принц ни разу в жизни не поблагодарил, считая, что все просто обязаны ублажать его. Вот и Бабе-Яге он "спасибо" не сказал. Но лесная колдунья была, несмотря на все сказки про неё, доброй женщиной. Хотя могла, для поучения, и наказать за невежливость.

- Ну, принц, а теперь расскажи мне о своей жизни, - попросила она.

Егор всё ей рассказал. Слушала его Баба-Яга и всё больше убеждалась, что надо бы его проучить, чтобы раз и навсегда изменился к лучшему.

- Ты посиди чуток, а я пока что баньку тебе истоплю, да кваску холодненького из погреба достану, - сказала она.

"Вот здорово-то, - подумал принц, - и отдохну, и наемся до отвала. Хорошо быть сыном короля!"

А Баба-Яга, выйдя из избушки, собрала заветных трав,  а потом истопила баньку.

- Пойдём, миленький, помоешься с дороги. Баня-то от тридцати трёх хворей помогает, - сказала она ему, - а я пока кваску холодного достану.

Как только вышел Егор, она тут же бросила травы в котёл, добавила крыло летучей мыши, глаз гадюки, лягушачью лапку и всё тщательно перемешала, приговаривая:

- Был принцем в камзоле златом, а станет лохматым псом.

Когда Егор вернулся, то она подала ему холодного кваску, который он с превеликим удовольствием и выпил. Не прошло и мгновенья, как принц превратился в большого лохматого пса.

- Р-р-р-гав! Р-р-р-гав! - залаял Егор, увидев своё отражение в кадке с водой.

- Чего зря злиться-то, принц, - произнесла Баба-Яга, - ты не умеешь ценить добро. А это очень плохо. Вот как научишься творить добрые дела и быть благодарным, да собой пожертвуешь, так вновь станешь человеком.

Егор попытался укусить её, да она ловко ударила его по хребту метлой. Принц взвыл и выскочил из избушки. Он тут же бросился во дворец. Егор надеялся, что даже в собачьей шкуре родители его узнают.

А во дворце был ужасный переполох. Ещё бы, какие-то разбойники продавали вороного коня принца. А сам наследник престола бесследно исчез. Царь  Пистемей приказал поймать разбойников, да их уже и след простыл. А тут ещё какой-то пёс шелудивый прибежал и стал на него бросаться.

- Брысь, несчастный! - воскликнул царь, - А не то хуже будет!

На крики выбежала царица  Ольга. Она себе места не находила, как только сын пропал. Но, услышав лай, поспешила на помощь собаке. Ведь в груди её билось доброе сердце.

- Что ты, что ты, Пистемеюшка, пёс-то причём, - произнесла она, - отдадим его на псарню - хорошим сторожем будет.

Царь  очень её любил и сделал так, как она попросила. Несчастному принцу одели на шею верёвку и отвели в сарай, где жили другие собаки. Там,  привязав к деревянному столбу, и оставили. Егор, тоскливо завыл на показавшуюся Луну.

А Настя, вдоволь намиловавшись с Алёшкой на сеновале, вернулась домой.

- Доченька, дай нам водицы испить, а то во рту пересохло, - попросила Авдотья.

"И где это Марфа запропастилась? - подумала Настя, - Ведь, считай,  как шесть часов назад из дому ушла. Пора бы уже и домой вернуться"

- Доченька, дай водицы, - снова попросила Авдотья,  и тут кто-то постучал в двери.

"Кто там в такую пору?" - подумала Настя и открыла.

- Здравствуй, красавица, - сказала ей какая-то незнакомая тётка с длинным носом, - а мы к тебе помочь пришли, как узнали о болезни твоих родителей.

За ней, переминаясь с ноги на ногу, стоял какой-то дюже лохматый дядька с носом-картошкой.

- Так нам войти-то можно? - спросила тётка,  и Настя впустила их в избу.

- Так-так, ты Леший, пока сходи-ка за дровами, а ты, девочка моя, подмети-ка в доме, - сказала Кикимора(а это была именно она, только принявшая человеческий вид).

" И чего это тётка раскомандовалась! - подумала Настя, - вот не буду её слушаться, и всё"

Кикимора, хитро улыбнувшись, что-то прошептала. Тут же девушка забегала по квартире, как ужаленная. Леший принёс дров и  растопил печь. Кикимора напоила болезных и потеплее их укутала.

- Потерпите, вот сварю вам отвар целебный - в два дня поправитесь, - сказала она им.

Пётр, хоть и болел сильно, а сразу же признал свою старую знакомую.

- Спасибо тебе, Кикимора, за доброту, да за ласку, - сказал тихо он.

Услышав это, Авдотья сначала сильно испугалась - нечисть всё-таки. А затем, видя улыбку мужа, успокоилась.

- Вот и хорошо, милая, - тихо сказала Кикимора,- знай, что меня на помощь к вам послал Дед Мороз. Но, тише, Настя не должна, до поры до времени, ничего знать.

Тем временем несчастная девушка, не останавливаясь  ни на мгновение, носилась по избе

"Ладно, для первого раза достаточно", - подумала Кикимора и что-то снова прошептала.

Тут же Настя без сил упала на пол. Кикимора подошла к ней и дала выпить целебного отвара.

- На-ка, - сказала она, - от этого силы вернутся. Отдохни немного и подмети в избе.

Выпив отвара, Настя почувствовала в себе великие силы. Она вскочила и стала носиться с веником по всему дому. Остановилась только тогда, когда ни пылинки и ни соринки нигде не было.

- Молодец, красавица, - сказала Кикимора, - передохни и полы вымой.

Она снова дала ей волшебного отвара. Вскоре полы блестели, посуда была чистой, а на окне красовались, вышитые девушкой, занавески.  

"Ещё денёк-другой и лучше хозяйки во всём свете  не сыщешь", - улыбнувшись, подумала Кикимора.

Она уже напоила целебным отваром Авдотью с Петром и они крепко спали, выздоравливая во сне.

На следующее утро Егор проснулся от того, что его нещадно кусали блоки. Он не знал, что делать.

- Ты что, никогда не ловил блох? - спросил его чёрный волкодав.

Принц опешил. Он и подумать не мог, что собаки умеют говорить. Не дождавшись ответа, сосед показал, как борются с блохами. Он стал зубами прореживать волосы на своём теле. Вскоре к нему присоединился и Егор.

- Эй, блошиные, - вдруг послышался голос собачника Ульяна, - ешьте быстрее и за работу. Сегодня вы все пойдёте принца в лес искать.

Услышав это, Егор хотел было закричать: "Я здесь!" -  да ведь никто не поймёт собачий лай.

Ульян положил какие-то помои перед принцем и вышел.

"Я не стану это есть!" -  подумал Егор, но ведь голод-то не тётка.

- Слушай, а почему ты пахнешь как сын короля, -  вдруг спросил его здоровый пёс неизвестной масти.

"Потому что я и есть принц, только заколдованный", - хотел ответить Егор, да промолчал, испугавшись насмешек.

- Тебе показалось, друг, - тихо произнёс он.

Тем временем Дед Мороз, закончив свой обход, поспешил в терем. А Марфа, проснувшись вместе с солнышком, уже прибралась, взбила подушки да перины, и приготовила завтрак. Когда хозяин заповедного леса вернулся, то обрадовался. Давно так чисто да свежо в тереме не было, а запах пирогов и вовсе очаровал его. Только они принялись трапезничать, как кто-то громко постучался в дверь.

- Входите, - пригласил Дед Мороз.

Хромая на костяную ногу, вошла Баба-Яга.

- Здравствуй, Мороз Иванович, - сказала она, поклонившись.

- Проходи, гостьей дорогой будешь, - сказал Дед Мороз, - видишь, у меня сегодня праздник.

 Баба-Яга не заставила себя долго упрашивать и вскоре вместе с Морозом Ивановичем нахваливала Настю. Девушке было очень приятно, но она не привыкла к похвалам.

- Я что пришла-то, - сказала после завтрака Баба-Яга, - спасла давеча принца Егора, сына Пестимея и Ольги. Отогрела, накормила, напоила, в баньке попарила, а он даже не поблагодарил. Вот и решила его уму-разуму научить, обратив в собаку. Как совершит три добрых дела да собой пожертвует, тут и человеком станет. А теперь вот исстрадалась вся, о нём думая. Пропадёт ведь, непутёвый.

Дед Мороз ненадолго задумался. А Баба-Яга, не переставая, вздыхала. Марфе так сильно стало жаль принца, что она решила отыскать его и быть с ним пока тот вновь не станет прежним. Дед Мороз и Баба-Яга,  переглянувшись, улыбнулись друг другу.

- Вот что, - сказал хозяин заповедного леса, - ты сильно-то не переживай. Наказала ты принца заслуженно. Не пропадёт он, собакой-то намного лучше быть.

- Ой, спасибо, успокоил, - поблагодарила Баба-Яга, - пойду я, а то дел по горло.

Когда она ушла, Марфа сказала:

- Зачем она так поступила с Егором? Неужели по-иному было нельзя? А вдруг он так и останется собакой?

Дед Мороз, незаметно улыбнувшись, ответил:

- Ну, значит такая его судьба.

- Я отыщу его и буду рядом, пока он вновь не станет прежним! - воскликнула Марфа и, одев овечий тулуп(подарок гостеприимного хозяина терема), выбежала на улицу.

"Беги, беги, милая, навстречу своей судьбе!" - подумал Мороз Иванович и улыбнулся.

Тем временем, воины царя  вместе с конюхами, собачниками, плотниками, кузнецами и прочими слугами, обыскивали лес. Принц Егор бежал с ними, наряду с другими собаками. Ему так было тоскливо, что хоть вой. Он хотел было вернуться к Бабе-Яге и вымолить прощение, да боялся, что колдунья зла на него. Поиски длились уже полдня и все очень устали.

- Всё, надо отдохнуть, - сказал старый воин.

- Он прав, - произнёс один из кузнецов, - сами устали и собак загоняли. Отдохнём, немного, и снова на поиски.

- Ладно, уговорили, - сказал воевода, - разжигайте костры, ловите животных и готовьте обед.

Сказано-сделано. Вскоре те, кто стоял ещё на ногах, отправились на охоту.

Егор же лап не чувствовал. Он растянулся на снегу и отдыхал. Вдруг лес прямо вздрогнул от душераздирающего крика.

"Что это? - подумал принц, - Такой страшный стон"

Он решил узнать, кто так жалобно кричал. Не ради спасения, а из-за врождённого любопытства. Вскоре, спрятавшись за раскидистой елью, Егор увидел оленя, которого окружили охотники. Из правого бока несчастного текла кровь.

- Давай, вали его, - подзадоривали друг друга люди, всё ближе и ближе подходя к раненому животному.

"Ему нужна помощь! - пронеслось в голове Егора, - Как я раньше мог быть таким же бессердечным, как эти царские слуги?"

Он выскочил из своего укрытия и набросился на людей, лая и кусаясь.

- Ты что, взбесился, что ли! - вопрошали они, отмахиваясь.

Вскоре принцу удалось отогнать людей,  и олень был спасён.

"Всё, теперь мне во дворец нельзя - изведут", - подумал Егор,  и помчался куда глаза глядят.

Когда Авдотья с Петром проснулись, то тут же почувствовали облегчение -  даже смогли слезть с печи и позавтракать вместе со всеми. Увидев чистоту кругом, они очень удивились.

- Это Настенька постаралась, - сказала, улыбнувшись, Кикимора.

"Что случилось с дочкой? - подумала Авдотья, - Ведь раньше воды было не допроситься"

Когда с завтраком было покончено, Кикимора позвала Настю и сказала:

- А теперь, милая, надо бы скотину накормить, молока надоить, да в хлеву убраться. Потом шерсть с овец состричь да с прялкой посидеть до вечерней зорьки.

Хотела было девушка сказать, мол, неможется мне, да лесная гостья вновь что-то прошептала. Такой прыти никто от Насти и не ожидал. Она закрутилась юлой и помчалась в хлев. Вскоре прибежала и оставила два ведра с парным молоком. А ближе к обеду вернулась с овечьей шерстью и принялась на прялке прясть пряжу, напевая звонким голоском. Даже от обеда отказалась.

А Кикимора напоила отваром Авдотью и Петра, после чего они снова крепко заснули.

"Пусть поспят, а я пока дочку их перевоспитаю", - подумала Кикимора.

Долго бежал Егор, пока из сил совсем не выбился. Видит, впереди свет виднеется.

"Там кто-то живёт, а вдруг впустят несчастного пса", - подумал он   и  на брюхе пополз  к  свету.

А в доме том веселье было в самом разгаре. Рекой лилось мёд-пиво да слышались весёлые голоса. Но то были не люди, а нечисть коварная: бесы с ведьмами, да разбойники.

- И представляете, - кричал Гришка, - меня, атамана,  из-за какого-то никчёмного коня чуть не посадили в острог.

- Да ладно тебе, - сказала рыжая ведьма, - радуйся, что ноги унёс.

Тут-то и услышали они чей-то жалобный стон. Когда открыли дверь, то увидели огромного лохматого пса.

- Эй, проходи, нечего стужу впускать, - сказал один из бесов.

Егор вошёл внутрь и тут же без сил рухнул на пол.

- Эй, там, - вновь сказал бес, - накормите бедолагу. Он нам может пригодиться. Слышали ведь, что принц  пропал. Вот бы нам его заполучить. А там и потребуем все души смертных за его спасение.

Услышав это, Егор сильно испугался за мать с отцом.

"Каким же я был себялюбивым, - подумал с досадой он, - а теперь из-за меня могут люди невинные пострадать. Нет, не допущу этого"

Тем временем Марфа искала принца. Она видела, как какой-то лохматый пёс спас раненого оленя.

"Я знаю, что это Егор", - подумала она, но тот  вдруг исчез.

Марфа поспешила за ним и к ночи добрела до одинокого дома. Девушка постучалась.

- Кто там? - спросил её приятный женский голос.

- Я заблудилась, - ответила Марфа, - вы не подскажете мне дорогу?

-  Входи, милая, - пригласила её какая-то рыжеволосая женщина, - покушай и отдохни. А утром я сама покажу тебе дорогу.

Марфа, не подозревая, что попала в ловушку, спокойно вошла в дом. Тут же дверь закрылась и... исчезла. А  рыжеволосая женщина превратилась в ужасную рыжую ведьму.

- Вот и ужин подоспел! - крикнула она.

Остальные громко захохотали и стали окружать Марфу. Девушка закрыла лицо руками и замерла. Она поняла, что попала в ужасный дом, которым пугали непослушных детей. Бесы протянули свои лапы, готовые схватить несчастную, но тут вдруг на них, рыча и кусаясь, набросился Егор. Гриша, выхватив шпагу принца, начал наносить удары. Бесы с ведьмами и разбойники позабыли про Марфу. Они все сразу набросились на несчастного принца. Били его ногами, кусали, щипали и колотили палками. Только когда первый луч солнца попал сквозь щель, всё прекратилось,  и вновь появилась дверь. Бесы и ведьмы обратились в камень, а разбойники замертво попадали на пол. Дом сильно задрожал и рассыпался. Марфа подбежала к истекающему кровью псу и сказала:

- Ваше Высочество, Вы спасли мне жизнь.

Егор, уходя в забытьё, успел увидеть её лицо и тут же влюбился. Когда принц очнулся, то не мог понять - жив он или уже мёртв.

- Ваше Высочество, - услышал он голос Марфы, - Вы живы и находитесь в тереме Деда Мороза.

Егор попробовал подняться – ни  одна косточка его не болела. Он внимательно осмотрел тело - ни царапинки.

- Это ты Бабе-Яге спасибо скажи, Егор, - послышался чей-то приятный голос.

Принц повернулся и увидел самого хозяина заповедного  леса. Ему так вдруг  захотелось что-то доброе сделать для этого весёлого старика, что он вскочил, подбежал к Деду Морозу и стал лизать его руки, пахнущие смолой.

- Буде, буде тебе, - сказал Мороз Иванович, - ты Марфу благодари. Если бы не она, то не видать бы тебе ясной зорьки.

Егор тут же бросился к девушке, но не добежал до неё. Вспыхнул яркий свет и лохматый пёс превратился в человека.

- Вот и конец моему заклятию! - воскликнула Баба-Яга, входя в терем, - Надеюсь, что ты на всю оставшуюся жизнь запомнил мой урок.

Принц, низко ей поклонившись, ответил:

- Спасибо тебе, тётушка, за учение твоё, да за доброту!

Потом поклонился Морозу Ивановичу:

- И тебе спасибо, хозяин дорогой, за то, что приютил такую красавицу!

А потом, крепко обняв Марфу, нежно поцеловал её.

- Ну, думаю, теперь честным пирком да за свадебку, - сказал Дед Мороз.

- Если Марфа согласна стать моей женой, - тихо молвил принц.

- Я согласна! - воскликнула девушка.

- А теперь, мои дорогие, принимайте свадебные подарки, - сказал Дед Мороз.

Он подарил им сундук с драгоценными каменьями, собольи шубы с шапками, тройку самых быстрых коней и сани расписные.

- А от меня примите живую и мёртвую воду, - сказала Баба-Яга, - любую рану залечите, от любой болезни спасёте.

Егор с Марфой, поклонившись им, сказали:

- Ждём вас на свадьбу!

- Мы обязательно приедем, - ответили Баба-Яга и Дед Мороз.

Молодые сели в сани и отправились под перезвон бубенцов к дому Марфы. Когда их и след простыл, Мороз Иванович сказал:

- Вот мы с тобой и ещё двоим счастье подарили.

- Ты прав, - произнесла Баба-Яга и улыбнулась.

А Авдотья с Петром совсем поправились. Но Кикимора попросила их полежать на печи, мол, до вечера потерпите.

- Милая, - сказала она Насте, - чего-то холодно в избе, надо бы хвороста принести.

Девушка, не споря, тепло оделась и, прихватив сани, поспешила в лес.

-  Даже моего заклинания не потребовалось, - улыбнувшись, произнесла Кикимора.

- Так ведь ты у меня мудрая-премудрая, - ласково произнёс Леший.

А когда вернулась Настя, то Марфа с принцем Егором были уже в избе. Наследник престола со своей невестой стояли на коленях, а Пётр, держа икону, благословлял их.  Авдотья стола рядом и не скрывала слёз счастья.

- Сестричка, - воскликнула Настя, - ты такая красивая!

Когда сани принца приехали во дворец, было уже за полночь. Но слуги тут же разбудили царя с царицею. Увидев сыны живого, да ещё и с красавицей-невестой, они тут же назначили через неделю свадьбу. Со всех стран приехали гости, чтобы поздравить молодых. Дед Мороз с Бабой-Ягою и Леший с Кикиморой, Авдотья с Петром и Настей -  были самыми почётными гостями. Мёд-пиво рекой текло, но драки не было. И я там была, но не пила. Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец.

 -  Ну, бабушка, это старая сказка, - произнёс Володя, выслушав до конца, -  расскажи нам что-нибудь современное.
- Да я и не знаю ничего этакого, - немного помолчав, сказала она.
- Можно, тогда я  расскажу тебе свою сказку? – спросил Володя.
- А ты, что, сможешь? – удивилась сестра.
- Ну не так как бабушка, но смогу, - ответил  подросток.

Он уже целый  год, втайне от всех, сочинял сказки.
- Ну что, - улыбаясь, произнесла Бабушка Таня, - я только рада буду, услышать твою историю. Да и Ксюшенька, думаю, не откажется послушать, правда, внуча?
- Ага,  -  осторожно ответила  девочка.
Володя кашлянул разок, закрыл глаза на несколько минут и,  собираясь с мыслями, начал…

Была глубокая ночь.  Огромная луна, скользя по небосклону, ярко светила голубоватым холодным светом. На крылечке добротного дома  сидела молодая женщина и вязала панчо. Рядом с ней лежал старый пес и тихо посапывал,  то и дело,  подрагивая чутким ухом.  Ночь была прохладной и рукодельница, изредка поеживаясь, поправляла на плечах ажурную шаль, связанную крючком. Сверчки, удивляясь, как  Марфа быстро перебирала спицами, всю ночь пели ей песни. Но вот  луна уже докатилась до горизонта и,  послав последний свой луч, собралась  было идти отдыхать. Трудовую ночь свою  она на славу отработала. Как  вдруг услышала нежный голос:

- Милая подруженька, мне осталось   довязать всего несколько петелек. Будь добра, задержись всего лишь на минутку. Век тебе благодарна буду.

 Луна присмотрелась и увидела Марфу.  Каждую ночь девушка была чем-то занята: то  пряла на прялке, то рушник свадебный вышивала.  Луна  улыбнулась и пустила труженице  в подмогу несколько самых ярких своих лучей. Марфа быстро довязала и в благодарность поклонилась луне до земли.
- Большое спасибо тебе, матушка Луна, - радостно сказала она, - успела я закончить свою работу. Теперь мне есть, чем отца с матерью порадовать.
Еще раз поклонившись, вошла в дом. Посмотрев на часы, поняла, что всего лишь  часок сможет вздремнуть.  Не раздеваясь, счастливая от того, что всё успела, легла поверх покрывала и тут  же уснула.

На соседней кровати спала её сводная сестра, Настя. Она была единственной дочерью  у своего отца.  Матушка  её умерла, когда Насте  было  всего четыре годика. Недолго погоревав,  отец  решил жениться на женщине с маленькой  девочкой. Так у Насти появилась сводная сестра.  

Новая жена  оказалась очень доброй и трудолюбивой. Все она успевала:  и за дочками с мужем ухаживать, и по дому управляться. Но отец Насти  всегда был чем-то недоволен. То щи слишком горячие, то квас недостаточно холодный.  Матушка Марфы всё ему прощала,  ибо любила пуще жизни. Больше всего отец Насти злился, когда кто-нибудь, словом или делом, обижал его ненаглядную девочку.    Он во всём ей  потакал, вот и  выросла она ленивой, капризной и заносчивой. Красотой Бог  Настю  не обидел, не то,  что Марфу.

 Казалось бы, у такой красавицы, женихов должно быть видимо-невидимо.  Ан  нет -  доживает уже сороковой десяток, но  семьи всё нет. Из-за лени в институт не пошла. Всё на дискотеку бегала, да с такими же подругами,  как сама,  до полуночи в парке развлекалась. А потом в ночных клубах пропадать стала.  Под утро домой придет и спит до вечера, а когда просыпается, то в первую очередь  садится за компьютер и на сайте знакомств женихов себе ищет.

Золотой характер был у Марфы, не в пример Настиному: всех приветит, накормит и словом поддержит. Вот только жизнь ее складывалась нелегкой.  Несчастная девушка  была и корява, и горбата, и ростом невелика. Отец, морща нос,  Марфушкой звал.  Заставлял с утра до утра работать, называя дармоедкой. А Настя  всегда над ней смеялась и обижала. Соседи очень любили и жалели. А матушка каждое утро её успокаивала.

- Насмешки, доченька, - говорила она, - только нас закаляют и делают   дух сильнее, сердце добрее, а головушку мудрее. Не гневи Бога, не держи на сестру зла и сторицей добро получишь. И на отца не обижайся. Он любит тебя, но не так, как Настю. Сама видишь, ни к чему-то она не приспособлена. А у тебя всё спорится.

Послушала Марфушенька совет маменьки и прекратила обижаться на свою сестрёнку. Она  стала жалеть  её, видя, как   сердечко Насти каменным становится. А отцу старалась поменьше на глаза попадаться.

  Шли годы, родители стали старыми и немощными. Им бы помочь по дому, да Настя к этому не приучена была. На дискотеках-то с ночными клубами ничему путнему не научат. Пришли как-то сваты, попросили, чтобы Настя  стол накрыла, шарлотку испекла, да гостей поподчивала. Старалась девка, что есть сил, дабы во всей красе  себя показать. Тесто по книге замесила, с головы до ног в нём  вымазалась. Стала лист с пирогом в горячую духовку ставить, рученьку обожгла, заверещала и на пол всё уронила. Стоит красавица -  нос в муке, тесто на волосах весит, да  рыдая в голос, на руку дует. А сваты   смотрят и дивятся чуду такому: девица вроде красавица писанная, но   ничегошеньки делать не умеет.  Разбалована, да изнежена. Матушка  подбежала, тесто с головы смахивает, нос салфеткой вытирает и приговаривает:
- Не плач, милая, не расстраивайся. В погребе пирожные заморские лежат,  которыми меня соседи  угостили.  Ими-то гостей и  приветим.

Успокоилась вскоре Настя. Достала пирожные и к сватам вернулась. Но те посмеялись от души и ушли восвояси.

Настя закрылась в своей комнате, бросилась на кровать и завыла белугой. Так до вечера и провыла. Стариков в комнату не пускала, от обиды все вещи в комнате раскидала. Пришла Марфа вечером с трикотажной фабрики, где технологом работает, увидела погром  да  опухшую от слез сестру, и сразу все поняла. Быстро убралась, есть сварила, всех накормила, сестру успокоила,  и, напевая,  села вязать новый узор для шали. Услышала Настя это и  сильно  разозлилась. 
«Как это так, старшая сестра слезами обливается, а эта мерзавка песни поет?!» – подумала она и быстро переодевшись, выскочила на улицу.

Бежит по дороге, куры, от греха подальше,  в разные стороны разбегаются, гуси гогоча разлетаются, кошки на деревья карабкаются.  А  Настя  ничего перед собой не видит, только бурчит себе что-то под нос. Остановил  ее Иван, бывший одноклассник. Красивый мужчина, импозантный, всю жизнь пролюбил Настю и ни на кого больше не смотрел.
- Здравствуй, красавица! Куда путь держишь? Куда торопишься? – поинтересовался он.
Сверкнула на него своими глазищами Настя  и грубо ответила:
- Сгинь, дурак,  а нето изведаешь злости  моей!
Понял Иван, что возлюбленная его вновь не в настроении,  и молча посторонился. Пробежала злючка мимо, только пыль столбом за собой оставила.

Чихнул Иван, отряхнулся  и пошел к лесовичку, помощи просить.

Шёл он по лесу и думал: 

«Где мне искать старичка? Кого спросить?»

Только птицы на деревьях щебетали, да лягушки в болоте квакали. Вдруг прямо у него  из-под ног заяц выскочил  и спросил: 
- А ты что здесь, человек, вечером делаешь? Лесовичок увидит, рассердится. Уж очень он не любит, когда без дела по лесу шатаются и ему спать мешают. Уходи побыстрей, да не зли ты зверей, а то рассерчают, старичку все расскажут.
- Так я никого не хотел обижать. Помоги мне до лесовичка добраться. Никто не сможет больше мне помочь, только на него вся надежда, - попросил его парень.
- Ох, не знаю, не уважает людей-то - уж много зла в лесу вы творите. Зверей и птиц без нужды убиваете, гнезда разоряете, костры оставляете. Вон, буквально вчера разбойники были. Много в лесу беды  натворили. Ведь лесовичок хоть и справедлив, но сейчас суров очень -  ни за что можешь пострадать, - ответил ему заяц.
- Да мне нет разницы, где погибать. Все равно жизни нет, - печально сказал Иван.
Сжалился заяц над ним  и отвел его к старичку-лесовичку.

Сидит на суку  дед, сам с ноготок, а борода до земли свисает. Один глаз спит, а другим вокруг все замечает. Увидел старичок Ивана, открыл второй глаз и грозно спросил:
- Как посмел ты явиться в мой лес? 
Заяц как услышал раскатистый голос старичка, тут же уши пригнул и,  от греха подальше, прыгнул в кусты. А Иван стоит и удивляется  - у такого махонького старичка, такой громогласный голос, будто в трубу дует.  А лесовичок  не умолкает, возмущается:
- Отвечай! А не то в пень превращу!
- Э-э, говорили мне, что ты не гостеприимный, да я не верил. Нет, чтобы гостя в дом завести, чаем напоить. А то у меня что-то в горле пересохло, ноги устали, -  обиженно сказал парень.

Видит лесовичок, не испугался Иван его голоса, не убежал. Посмотрел ему в глаза и хмыкнул.
- Чего дед, хмыкаешь? – спросил Иван.

А заяц,  сидя в кустах, трясся от страха -  ведь никто из лесных жителей не смел даже подумать, чтобы  так разговаривать с лесовичком. 
- Уста-ал, говоришь, - спросил старичок, - ну, садись тогда.
И перед Иваном вдруг, появился пень. Лесовичок, подождав, когда парень поудобнее устроится, спросил:
- Слушаю тебя, человек, зачем пожаловал к нам?
-Тебя искал, - ответил Иван, - помощь мне твоя нужна или мудрый  совет.
Старик пристально на него посмотрел  и произнёс:

- Вижу, жениться хочешь.

Иван опешил поначалу, а потом ответил:
-Хочу. Да вот беда, моя возлюбленная не хочет этого.
-Так ты, мил человек, ждешь того, кто не для тебя, уходишь от того, кто подле тебя, - сказал ему лесовичок. 
-Это как понять? От любви отказаться? Да ты что? – возмутился Иван и вскочил на ноги.
- Подожди, парень, не торопись, - остановил его лесовичок, - возьми да и признайся ей во всём. Если откажет – значит, вы не созданы друг для друга.

- Дело говоришь! – воскликнул Иван и побежал.
-А поклониться? – вслед ему крикнул старик.
-Вот еще! Пусть тебе леший кланяется! – послышалось в ответ.
-Эх, эх, эх… Ну, что ж, Леший, так Леший, - тихо сказал старичок, прикрыл один свой глаз и уснул.

Бежал парень по лесу, дороги не замечая. Хотел побыстрее всё Насте сказать. Да не тут-то было. Вот уж ночь прошла, солнце давно  в зените, а Иван  никак на дорогу не может выйти. Всё через сучья, да буреломы пролазить приходится. В конец измучился бедный, пока не понял,  что заблудился. Вскоре он набрел  на поляну полную ягод и обрадовался.  -  в животе-то  от голода давно уже урчало. Сорвал несколько ягод, положил в рот, а они ароматные, да сладкие. Наелся Иван, водой ключевой запил и решил  под деревом спать лечь. Только глаза сомкнул, как вдруг  услышал  чей-то разговор. Пригляделся, а на ветке сидят две белки и смеются. Одна другой говорит:
- Вот глупый мужик, лесовичку нагрубил, по лесу бродит, по кругу ходит. Утром проспится, вот удивится.
-Будет знать, как старичка оскорблять. Впредь будет ему наука, - вторила ей вторая.

-Ишь, растрещались, прямо, как наши бабки старые, - недовольно пробурчал Иван.

Наломал несколько веток, лег на них и здесь же уснул. Проснулся   рано утром. Лежит, вспоминает, что с ним произошло. Кости ломит, в животе пусто, есть хочется так, что и волка бы вместе со шкурой съел. Встал, смотрит, заяц недалеко на пне сидит и по нему, как по барабану,  лапами дробь отбивает.
- Вот его-то я и поймаю на завтрак, - подумал Иван.
- Не поймаешь,  - ухмыльнулся заяц, прекратив отбивать дробь, - ты лучше к ручью сходи, да на себя посмотри. Я давно тебя жду, помочь хочу.
Посмотрел Иван на зайца и решил, что тот  прав. Сначала нужно умыться, воды холодной испить, а потом и о завтраке, на свежую голову подумать. Пошел он к ручью, вода тихо текла, отражая всё  как в зеркале. Присмотрелся Иван к своему отражению  и увидел страшное да  лохматое чудище. Сначала  подумал, что позади него кто-то стоит и   оглянулся -  никого.  Поглядел снова на отражение в воде и увидел  ужасное зрелище: волосы грязные и лохматые, торчат в разные стороны. Сбоку на них  пихтовая шишка повисла. Из  грязной бороды лист  да сухие палочки торчат. Глаза маленькие, словно щелочки, зато большой  нос половину лица занял, походя на  огромную  картошку. Брови лохматые, грубо торчащие в разные стороны.
- Нет, только не это! – растеряно пробормотал Иван, стараясь разогнать увиденное в воде.

Бил от злости  руками по своему отражению, но оттуда по-прежнему смотрело страшилище.
- А-а-а! – от горя закричал Иван, - старикашка, что ты наделал? Как я в таком виде людям покажусь? Мною теперь только злодеев от леса отпугивать. Как есть, Лешим стал.
Вышел бедняга к зайцу, а тот, как ни в чем не бывало, сказал:
- Что ж ты не умылся? Водицы студеной не испил? Она ведь  лечебное свойство имеет - беспорядочные мысли, в порядок приводит. Пыл остужает, гнев притупляет.
- Я и без студеной воды  в себя пришёл, - с болью сказал Иван.
-Ну, как пожелаешь, а теперь пойдем к лесовичку. Он давно тебя ждет, сказать что-то хочет, - произнёс заяц и побежал впереди, дорогу указывая.
На этот раз Иван шел и запоминал дорогу: где деревце приметит, где кочку замысловатую.  Пришли они к лесовичку, заяц ему в пояс поклонился.  Иван постоял, постоял и так ему стыдно, вдруг, стало.
«Зачем прошлый раз я  нагрубил старичку? За что?» – подумал парень, а вслух  сказал, в пояс поклонившись:

- Ты прости меня старичок за грубость. Это гордыня моя шутку злую сиграла.
Лесовичок приоткрыл  правое веко, посмотрел на Ивана, вздохнул и ответил:
- Кто прошлое помянет, тому глаз вон. Это хорошо, Иван, что ты всё понял. Только вот я не смогу сейчас помочь. Уж очень зол был и заколдовал   так, что кроме тебя самого, никто помочь не сможет.  Вот, когда ты  сделаешь три добрых дела и спасая другого, не пожалеешь своей жизни, только тогда, вновь обретешь свой прежний вид. Теперь иди, устал я что-то.

Зарычал от горя Леший и бросился подальше от этого места.  Долго он бежал, или коротко, не знаю, но вымотался и устал к вечеру так, что и ног под собой не чувствовал. Только Иван хотел веток себе для постели наломать, как почудилось ему,  как будто  куры где-то рядом,  кудахчут. Обрадовался он и пошел на звук. Прошел валежник, на холмик поднялся, глядь, а внизу, у ручья, стоит старая избушка на курьих ножках. Переминается несчастная  с одной ножки  на другую, прихрамывает. А  вокруг избушки  старушка, охая, ходит да  причитает.
-Добрый вечер, бабушка, - поздоровался Иван.
-Кому-то добрый, а кому-то и нет, - ответила та.
-Случилось  что? – спросил парень.
-Случилось, милый. Видишь, избушка  моя ножку  поранила, идти больше не может. Недавно здесь геологи были, после себя мусор разный оставили, да стекло битое. Вот моя милая и наступила на него. А я слепа стала, почти не вижу ничего. Домой нам пора, на родную поляну. Звери давно  заждались.
- Давайте я погляжу, - предложил Иван. 
Обрадовалась старушка, семенит за Лешим, приговаривает:
- Ой, погляди, ой, помоги, милок. А я уж в долгу перед тобой не останусь.
Подняла ножку  избушка, закудахтала. Присмотрелся Иван и  увидел стекло. Достал из кармана большую иглу. Подцепил ею  стекло и вытащил. Избушка  закудахтала от радости, а  старушка поцеловала Ивана и сказала:
- Ой, спасибо тебе, добрый молодец! Говори, чего хочешь, все для тебя сделаю.
- Ты что, бабуська, смеёшься надо мной? Какой я тебе молодец, какой я тебе красавец? Мною теперь только ворон в огородах пугать. Аль ослепла ты? – оскорбился Иван.
-Ой, милок, так я ж тебе и говорю, что совсем плохо стала видеть. Не серчай, а лучше скажи, что ты бродишь по лесам и долам? Чего ищешь? – сказала старушка.
- Да ничего, бабушка, я уже не ищу, - угрюмо сказал Иван,  - просто устал да  проголодался. Не смогла бы ты меня накормить, спать уложить, а утречком я все и расскажу.
- Да мы  с моей избушкой только счастливы будем. А ну-ка, избушка, повернись к лесу задом, а к нам передом, - радостно воскликнула Баба-Яга.
Вошел Иван в избу и поразился чистоте и убранству. Мебель вся резная, из красного дерева сделана. Русская печь на половину избушки  стоит, а в ней что-то шкварчит, жарится. А в  углу компьютер на дубовом столе с резными ножками.

-Да уж, - удивляясь, произнес Иван, - ну ни как я не ожидал увидеть такого у тебя. Удивила.
- А что ты думал, - ухмыляясь, ответила Старушка, - если мы в лесу живем, так и совсем дикие, что ли? Садись к столу, ужинать будем.

Тут из-под  стола выскочил чёрный кот и недоброжелательно посмотрел на гостя.

- Мурлыко, чего ты испугался, глупый? – обратилась хозяйка к нему, -- иди сюда, я тебе сметанки дам да  молочка налью.
Пока Яга приглашала кота к ужину, тарелки по комнате залетали, кастрюли сами открывались, а поварёшки  суп и разливали. Ел Иван и нахваливал хозяюшку  за столь вкусный ужин. А Яга улыбалась да в тарелку гостю подкладывала.. Наелся Иван, поблагодарил за еду и спросил, где можно было бы ему прилечь.
-Да ты лезь на печь, там тепло. Перину я вчера взбивала, так что спи спокойно, касатик, - ответила Баба-Яга.
Только Иван прилег на перину и тут  же уснул. Долго он спал или нет, не могу вам сказать. Одно ведаю,  пока Иван по лесу бегал, да приключения искал, с  Настей  в то время много чего произошло.

Бежала  она злая-презлая, а навстречу ей бывшая одноклассница попалась, такая же лентяйка. Обрадовались подруги встрече,  и пошли в ресторан.

Сидят, друг дружке на судьбу жалуются, да коктейли попивают. Захмелела Настя, веселая музыка, вскружила ей голову, и она решила попробовать хоть раз у  шеста потанцевать. Как только подруга её не останавливала, не уговаривала - не послушала. Зашла на сцену и,  помахав в зал рукой, стала у шеста кренделя всякие выписывать. Под хохот и выкрики совсем осмелела Настя. . Вдруг, у потолка что-то заскрипело, шест прогнулся и сломался. И,  под общее: «У-у-х-х» в зале, кубарем слетела  со сцены. Вот смеху-то  было. Лежит,  бок потирает, а подруга ей встать помогает. Администратор подошел и увел горе-танцовщицу в свой кабинет, где за ужин и поломку имущества быстро предоставил ей счет на кругленькую сумму. Таких денег у подруг не оказалось и пришлось несчастным остаток вечера праздновать в остроге.

 Ох и разозлился отец Насти на свою дочь, особенно когда выплатил кругленькую сумму штрафа и увидел ее в милиции. Вышла непутевая, глаза опустила, тушь по лицу размазана, волосы всклочены, блузка и колготы порваны. Идет,  хромает, а в руках туфель несет со сломанным каблуком.
- Эх, - простонал старик и дал дочке подзатыльник, - потом  поговорим.
Домой они возвращались  молча и только там  отец  дал разгуляться своему возмущению. Это была последней каплей его терпения на проделки дочери:
- Всё, сегодня же едешь на север к моему другу. Может северные морозы, да ветры, заморозят и выветрят  твою дурь и лень! У меня больше сил нет смотреть на твои безобразия!
Он  в тот же день увез Настю на вокзал и посадил в поезд, который быстро домчал бедняжку до берегов Белого моря. На станции её  встретил пожилой мужчина в морской форме. Ох, и говорливый друг отца оказался. Всё подшучивал над ней. А Настя, чем больше слушала, тем больше понимала, что за всеми этими шутками кроется какая-то подоплека, от чего её уже дрожь брала. А звали его Олег Степанович.
Привез он Настю к себе в дом, покормил и указал ее комнату. Проспала гостя до самого обеда и  проснулась от голода. Есть хотелось, аж в животе революция взыграла. Вышла из комнаты, позвала хозяина, но никто не отозвался. Смотрит, а на столе записка лежит. Прочла её и ахнула:

- Я ушёл в море. Вернусь через три месяца. Продукты в погребе или в холодильнике. Кинулась она по кастрюлям смотреть, еду искать, а они пустые оказались. Открыла холодильник, а там только два яйца лежали, да бутылка кефира стояла. 
Обрадовалась Настя находке и решила яичницу себе пожарить. Поставила сковороду на плиту, налила масла и стукнула яичко. Не рассчитала свои силы,  и оно растеклось по полу. Взяла второе, разбила его ножом. Пожарила, ест, хрустит, кефиром запивает. Поела, поставила грязную посуду в раковину и стала на улицу собираться, -  в магазин нужно было сходить, продукты купить. Вышла она на улицу и обомлела - еще вчера солнце светило, а сегодня уже снег выпал. Ветер дул  холодный, аж  до костей и пронимая. Вернулась Настя,  переоделась и вышла из дома.  Быстро нашла магазин, купила колбасы, консервов, хлеб и про пиво не забыла. Шла и радовалась. Хорошо ей было, никто над душой не стоял да не  указывал постоянно,  что надо делать и чего не надо.

Прожила она так месяц. В квартире ни разу пол не помыла, в раковине  целая гора грязной посуды, а  деньги были уже на исходе. Растерялась Настя, отбила отцу телеграмму, но он на нее не ответил. Не знала бедняжка, что ей делать, стоит и заплакать была уже готова. Вдруг  в дверь кто-то позвонил. Обрадовалась она, в надежде, что хозяин вернулся. Открывает дверь, а за порогом старушка стоит и улыбается.
- Здравствуйте, - поздоровалась незнакомка.
-Ну, и что дальше? – разочаровано и грубо  сказала в ответ Настя.
- О-о, на лицо ангел, а внутри темнота. Обидел тебя кто? – произнесла  старушка.
- Я сама, кого надо, могу обидеть. Так я повторяю, что надо? – злобно сказала  девушка.
- Ничего, милая. Я, Марья Андреевна, являюсь здесь старшим по дому. Увидела нового человека, решила познакомиться. Может быть,  в дом пригласишь, да чайком угостишь?- произнесла  старушка и,  не дожидаясь ответа, зашла в квартиру.
Настя хотела возмутиться, да промолчала и прошла в комнату. Марья Андреевна зорким взглядом быстро осмотрела кухню и,  улыбнувшись, добавила:
- Да, ты не волнуйся, я вот к чаю пирожков напекла, чтобы веселее было разговаривать. Я-то Степаныча давно знаю.  Балую иногда его своими пирожками, вот и тебя решила угостить.

Говорила  так, а сама быстро, по – хозяйски, чайник  вскипятила и  свежий чай заварила. В тарелочку пирожки выложила и поставила на стол.
- Ну, а варенье где? – спросила она.
- Нет, - растеряно ответила Настя.
- Ну, ничего, сегодня так попьем, а завтра я тебе принесу своего варенья. Что ж ты, как не родная, присаживайся к столу, да рассказывай про себя, а я слушать буду. Ох, и слушать люблю я чужие истории, медом не корми. Но ты не бойся, все рассказанное со мной в могилу уйдет, - произнесла управдом.
Долгое время одиночества, видно,  сделали своё тёмное дело, и, неожиданно для самой себя, рассказала Настя про всю свою жизнь. Внимательно слушала Марья Андреевна свою новую знакомую, жалко ей стало непутевую Настю и перед уходом, предложила ей работу, - в подъезде пол мыть.  А также пригласила к себе в гости, пирог рыбный вместе стряпать. Настя с радостью на все предложения старушки согласилась.

Проводив гостю, она, в приподнятом настроении, уселась в кресло и тут только  увидела целые клубы пыли на шкафах, на телевизоре, паутину под потолком, да грязный пол в разводах.  Призадумалась:

«Как будет работать, если  тряпку в руках ни разу в руках не держала?»

 Решила начать уборку с квартиры. Целый день убирала, всё перемыла, почистила и мусор вынесла. Потом села  на стул и почувствовала приятную  усталость в теле.  Сидит и улыбается, оказывается, что  ни так уж это и страшно уборкой заниматься.

 Стала с тех пор Настя  уборщицей работать. Всё делала быстро и качественно, на радость жильцам, которые её очень полюбили за трудолюбие. А вечерами чай пила с Марьей  Андреевной. К той поре они стали уже лучшими подругами.

Прошли первые три месяца её свободной жизни хоть и трудно, но с пользой. Настя зря времени не теряла – обучилась всему тому, что знала по хозяйству Марья Андреевна. Старушка была ей очень довольна!

Приближался  Новый Год,  и захотелось Насте сходить в лес за елочкой. Помыла подъезды и под вечер пошла в лес. Лыжи у соседки взяла. Идёт по лыжне, а снег хрустит, да под лунным светом сверкает. Шла Настя любовалась и не заметила, что зашла слишком далеко. Вдруг  подул сильный ветер, повалил снег  и занес  её следы. Увидела Настя пушистую маленькую елочку, срубила её, и  хотела было уже домой пойти, да не знает в какую сторону. Поняла бедняжка, что заблудилась. Пошла сначала в одну сторону, потом в другую – тщетно, только ещё больше заплутала.  Устала, замерзла, забралась под большую ель и решила утра дожидаться. А самой страшно, волки воют, лес от ветра злобно стонет. И вдруг, сквозь все эти звуки она услышала веселую песенку. Пел её, явно уже не молодой человек, но голос был приятный. Настенька подумала, что уже замерзает и ей это только кажется, но тут  перед ней появился высокий старичок, в красивом красном расшитом тулупе, в шапке с белой опушкой и в красных рукавицах. 
- Что за диво? – удивился старичок, - Что за красавица? Не замерзла ль ты, милая?
- Немного, - еле шевеля губами, ответила незнакомка.
- И как же тебя звать? – спросил дед.
- Настя, - сказала она,  и прикрыла глаза.
Очнулась девушка  уже в большом тереме. В камине огонь горит. Стены расписаны красивыми узорами. Мебель тоже, вся в узорах. Всё смотрелось необычно и красиво. У плиты колдовал хозяин. Увидев, что его гостья пришла в себя, улыбнулся и пригласил к столу. Настенька присела, синички здесь же подали ей салфетку. Зайчиха поставила на стол столовые приборы. Ужин прошел весело и непринужденно. А после ужина Морозко  расспросил гостю, кто она и как попала в лес. Настенька всё рассказала, и про то какой она была ленивой и неумехой, и про то, как она попала на север, и как здесь оказалась. 
- Ну, это хорошо, что ты все мне рассказала, ничего не утаила. Помогу я тебе, краса - девица. Не страшное твое дело, поправимо, если сама этого хочешь? – произнёс Морозко.
- Хочу, дедушка, ой, как хочу! – воскликнула она. 
- Еду варить тебя зайчиха научит, она у нас лучший повар, ткать паучок на это у нас есть, ну а жених, сам к тебе приедет. Скажи, а твоя сестрица, случайно не та Марфа, что узоры для своих платков выдумывает? – сказал Морозко.
- Да, она самая, - ответила девушка, - но только вот варить и ткать я уже и сама умею, дедушка.
- Вот и ладненько! Ох, и повезло ж тебе с сестрицей. Какая она мастерица. Даже у меня не всегда получаются на окнах такие узоры, какие она придумывает. Давненько хотел с ней познакомиться, да всё дела мешали. О-о, милая, я смотрю, ты уже притомилась. Взбей мне перину и ложись сама спать. А я пойду еще немного поработаю, - произнёс Морозко.
- Да, но я еще ни разу не взбивала перины, получится ли у меня? -  испугалась Настя.
- А ты рукавицы надень, чтобы руки не замерзли,  и взбивай, - пояснил Морозко.
Он ушел, а Настя, надев рукавицы, стала взбивать перину и чем больше она её взбивала, тем сильнее на улице шел снег. Устала Настенька, присела у камина в кресле и уснула. Сон ей снился красивый, сказочный.

 Проснулась она утром от вкусного запаха, разносившегося по всему терему. Вышла гостя в гостиную и увидела два ткацких станка. Возле одного из них  крутился большой и страшный паук. Не здороваясь, он пригласил Настю ко второму станку и вскоре они уже вместе ткали Настино приданное.

 Прошли три недели, как она, жила у Морозки. Время летело быстро и незаметно. Ведь все дни у Насти проходили в труде. За это время они с пауком соткали всё её приданное и даже подружились.  А самое главное, душой она стала мягкой и внимательной. И вот решил Морозко испытать её, мол, хорошая ли она хозяйка.  Ох, и переживала девушка, как в школе на экзаменах. Но у неё всё получилось, Морозко похвалил гостю и вечером вновь ушел обходить лес. Настенька убрала со стола, помыла посуду и присела отдохнуть, но сон тут  же сморил её

 Проснулась же у себя дома, на своей кровати. Ёлка благоухала посреди комнаты, на столе были разные яства, а в углу  стоял редкой резьбы сундук. Настя удивилась, подошла к сундуку, открыла и ахнула. Чего там только не было: соболья шубка, норковая шубка, несколько пар сапог и туфель, разные платья и блузки, бисер и бусы, серьги и кольца, лежащие в драгоценных шкатулочках. Всё искрилось и сверкало. Настя решила померить самое красивое платье,  и только она его надела, как в дверь позвонили. Открыла она и на пороге увидела хозяина квартиры - Степаныча  с молодым парнем, его сыном  Андреем.   Молодые люди сразу понравились друг другу. А Степаныч осмотрев квартиру, остался доволен. Через несколько дней, они уже втроем ехали к родителям Насти. Те, как увидели дочку  с женихом, да еще и свата, так и радости у них не было границ. Вот только огорчились все, что Марфы дома не было. Приехал за ней сам Морозко  и пригласил к себе в гости. Решили молодые со свадьбой тогда не спешить, сестрицу дождаться.

А Марфа  гостила у Морозки и нарадоваться не могла, сколько полезного она узнала от дедушки. Днем она узоры рисовала, с хозяином  делилась, а вечерами, когда он  уходил на работу, перину ему взбивала. Быстро время пролетело, отпуск уже заканчивался, завтра нужно будет возвращаться домой. Покатавшись на санях, покормив лесных жителей, Марфа уставшая вернулась в терем. С Морозкой они поужинали, хозяин ушел в лес, а девушка хотела в доме прибраться, но споткнулась и,  падая, задела волшебный посох. Морозко сразу предупредил, что любой, кто прикоснется к нему, уснет вечным сном. И только Марфа его задела, как здесь же уснула. А Морозко шел по лесу, песни пел,  проходил мимо одной ёлочки и увидел, что она без снега, хотел её прикрыть белым зимним одеялом, взмахнул руками и только здесь заметил, что у него нет посоха. 
- Вот старый пень, - стукнув себя по лбу, воскликнул он, - дырявая голова! Дома посох оставил!
 Подъезжая к терему, сразу понял, что случилось не поправимое. Вместо Марфы на крыльцо выскочили зайцы и вылетели синицы. Зашел Морозко в терем, а на полу лежит его гостья, которую он уже полюбил, как свою внучку. Долго горевал Мороз по Марфе, но горюй, не горюй, а её родителям нужно сообщить о страшной трагедии. Отправил он зайца с синицей, а сам стал изо льда гроб мастерить. 

А в родной сторонушке, идет Иван по лесу, с птицами перекликается, зверей кормит, солнцу улыбается. Смирился он со своей судьбой и остался жить в лесу, у Бабы-Яги. Сколько добра он сделал: зайчонка вытащил из ямы, от змеи птенцов спас. Медведице помог лапу вытащить из капкана. Полюбили его звери, каждое утро приходили к нему полакомиться и просто ласку получить.

Однажды Иван услышал какой-то  переполох в лесу, вышел на улицу и спросил у пролетавшей мимо синицы, что случилось, а та ему ответила:
- У Морозко  девушка из твоих  мест к посоху прикоснулась и вечным сном уснула. Лечу к ее родителям, сообщить об этом горе.
- Погоди, а помочь то можно землячке нашей? – спросил он.
- Можно, да только кто ж согласится ради другого свою жизнь отдать? – ответила та.
- Подожди, не спеши, покажи мне, где Морозко живет, - попросил Иван.
- Хорошо, полетели, покажу, - ответила она.
Взял Иван у бабы Яги метлу, сел и полетел вслед за ней на север. Подлетает к терему, а там зверя лесного собралось видимо-невидимо. Взбежал Иван на высокое крыльцо и зашел в дом. А там  стоял гроб, в котором   сразу узнал Марфу. И так ему стало её жалко, что он заплакал, а  на прощанье поцеловал в губы. В это  время раздался такой гром, что гроб стал рассыпаться. Иван успел подставить руки, и Марфа оказалась у него на руках. 
- Ваня? Что ты здесь делаешь? – спросила она удивлённо.
А Иван в этой красавице не мог узнать прежнюю Марфу. Перед ним была  стройная, красивая девушка. Глаза добрые, улыбка мягкая, по которой только и можно было узнать прежнюю Марфу, да по нежному, бархатному  голосу. Взглянул еще раз Иван   и влюбился. В это время в терем вошел Морозко. Увидев Марфу живой и невредимой, сильно обрадовался. 
- Вот теперь твоя красота соответствует красоте твоей души. И выбор твой хорош, - улыбнувшись и слегка указав на Ивана, добавил, -  одобряю.
Дотронулся Иван до своего лица и понял, что вновь приобрел человеческий облик. На следующий день молодые вернулись домой. Подарков всем навезли.

 А через неделю в этом доме праздновали две свадебки. Ох, и весело же было! Столько гостей я еще ни у кого не видел! Там были лесовичок,  и Баба- Яга, Морозко и звери лесные, а так же Марья Андреевна. И я там был, мед, пиво пил по усам моим текло, а в рот не попало. Тут и сказки конец, а кто слушал, - молодец.

- Вот так сказочка-небывалочка у тебя вышла, внучек, - всплеснув руками, сказала баба Таня.

Володя улыбнулся и ответил:

- Но твоя, ба, намного лучше. Я же только учусь.

Цитата от СергейАнтипов (27-05-2014 09:07):

Целый день пролежал на диване,
Проклиная жару за окном.....
Ну зачем ты пришла в сарафане
Да ещё с этим кислым вином...))))

Цитата от СергейАнтипов (27-05-2014 12:06):

Посмотрел на тебя - идиот,
Да в придачу ещё и лыбишься..
Без улыбки - моральный урод,
Вас полно тут таких... на Ибице...)))

"Спаси Аллах от бед тебя,
Лишь Время опытный судья!
Искупишь все свои грехи -
Пред подвигом они глухи!

Как только сгинет страшный Дэв,
Судьба твоя уменьшит гнев!
Поверь мне, снова будешь ты,
Лелеять звёздные мечты!

Ну, а пока, любезный друг,
Послушай тишину вокруг".
Так молвил юный господин
И понял я, что не один

Теперь нас двое на пути,
А значит,  нам должно везти.
Поклялся самому себе,
Впредь не артачится судьбе.

С верблюда снял мешок с едой
И поделился ей со мной.
Давно я так не пировал -
Иссох уже лица овал.

"Теперь, мой друг, настал черёд,
Пойти на Дэва нам в поход.
Найдём его, объявим бой,
К Аллаху обратясь с мольбой.

Коль правду люди говорят,
Шайтан немного глуповат.
На дервиша походишь ты,
А в сердце много доброты.

Прочтёшь молитву перед ним,
Кто знает, может, победим.
А если нет, то примем бой,
Так видно, сказано судьбой!"

Промолвил сын эмира вдруг,
Ему ответил: "Добрый друг,
Готов, чтоб искупить вину,
Идти с тобой я на войну!"

Шесть дней мы провели в пути,
Чтоб Дэва подлого  найти.
А он, заметив нас с небес,
К нам ночью в лагерь тихо влез.

Но чуток  господина сон -
Тот час же пробудился он.
"Ты кто, малявка?" - Дэв спросил,
"Я тот, кому ты, враг, не мил!

Аллах свидетель, сильный гнев,
Во мне бушует, даже лев
Пред мною пал бы сразу ниц,
Пугаясь праведных зарниц".

Так молвил юный господин,
Но крикнул гневно исполин:
"Ты вздумал напугать меня,
Властителя Стихий Огня?!


Тебя я в порошок сотру,
Затем развею по ветру".
Ногу свою поднял Шакал
И злобный рык тотчас издал.

"Прошу, Аллах, спасенья дай,
Избавь от Дэва милый край!" -
Молитву громко начал я,
А пред глазами вся семья,

Живая всплыла в тот же миг
И из груди вдруг вышел крик:
"Уйди с Земли скорей, Шакал,
Твой час изгнания настал!

Аллах, прошу, дай силы мне,
Чтоб Дэва победить в войне!
Я очень грешен пред тобой,
За то, что жертвовал семьёй!

Прости, молю, и помоги,
Верну я все свои долги!"
Шакал свою оскалил пасть
И посмеялся громко всласть.

"Червяк, я растопчу тебя,
Аллах мне вовсе не  судья!"
Так крикнул он и в бой вступил,
А я сражался, что есть сил.

Плечом к плечу эмира сын -
Порыв к победе был един.
Исход борьбы был ясен нам,
Но мы молились небесам.

И  вдруг  разверзглись небеса,
Свет вспыхнул, ослепив глаза.
И чей-то голос произнёс:
"С Земли уйди, презренный пёс!

Довольно я терпел тебя,
Ты мерзко жил, людей губя!
Теперь и твой пришёл черёд -
Проклятый Ад всего пожрёт!"

Тут Дэв затрясся, словно лист...
С небес раздался громкий свист
И цепь,  сверкая и  змеясь,
Вокруг Шакала  обвилась.

Поднялся ветра мощный вихрь,
Тут вскрикнул Дэв и вмиг затих.
"Грехи снимаю все с тебя,
Живи, душой людей  любя!

За то, что принял честный бой,
В долгу теперь перед тобой!
Верну и сына, и жену,
Простят они твою вину".

Услышал я Аллаха глас
И всё закончилось, тотчас.
"Мой милый, я люблю тебя!
Прильни ко мне, ушла беда!

Мы станем вновь одной семьёй,
Жить будем в Неге неземной!
Прощаю я твою вину,
Кто Зло припомнит - прокляну!"

Услышал вдруг свою жену
И обратился в вышину:
"Аллах, я пред тобой в долгу!
Клянусь, семью впредь  сберегу!"

"Отец, как долго я  искал,
Смотрелся в тысячи зеркал,
В надежде вновь тебя обнять,
Теперь мы вместе, с нами мать"

То сын явился предо мной,
Продолжить чтоб свой путь земной.
Всё  видел юный господин,
Сказав вдруг громко" "Мир един!

Пошу тебя, мне братом стань,
Аллах простёр над нами длань!
Ты Дэва победил в бою,
Прославив навека семью!

Теперь поедем во дворец,
Где ждёт давно всех нас  отец!
К нему голубку я послал,
Вложив свой царственный опал!"

Семь дней мы провели в пути,
Чтоб весть о Мире донести.
Эмир был очень счастлив нам,
То было видно по очам -

Свет испускали доброты,
Небесной чистой красоты:
"Спасибо, доблестный герой,
За то, что выйграл с Дэвом бой!

Проси, что хочешь - твой должник,
Я по счетам платить привык!"
"Не надо власти, господин,
Над нами всеми ты один.

И злата блеск не нужен мне,
Богатство всё моё в жене".
Ответил я, и молвил он:
"Тебе тотчас бы отдал трон!

Твои слова мудры, герой,
А вот кошель, гляжу, с дырой.
За честность, искренность твою,
Тебе судьи я чин даю".

******************************

Кто в сказку верит, тот поймёт,
Во мне дух странствия живёт.
Весь юг и север обошёл...
А  смысл в семье своей  нашёл.

Итак... заключительные главы сказки "Волшебный цветок")))

Когда всё было окончено, первыми в себя пришли русские витязи и тут же пленили лихих людишек Гигантикуса. Те даже и не сопротивлялись, признав своё полное поражение. Тем более их военачальник куда-то пропал. Как говорится, если главарь побеждён, то и вся его братия тоже.
Родогаст с Ратибоем огляделись по сторонам,  и сердца их защемило от боли. Битва была выиграна! Но какой ценой… Многие из витязей уже никогда не увидят зорьки и не обнимут матерей, жён и детей.

- Мы победили, друг мой, - произнёс Родогаст, - такой битвы ещё не было на моём веку. А начал я в походы с отцом ходить ещё в девятилетнем возрасте. Против самых коварных людей и злобных чудищ можно с мечом пойти. А вот как бы мы победили, не будь с нами Трезора с Мечиславом? Супротив мороков с ифритами простым смертным не выстоять.
- Ты прав, друже, - сказал Ратибой, - не будь с нами чародеев, не знаю, стояли бы мы сейчас с тобой живые. Слава Перуну, Мечислав с Трезором были рядом! Нелего далась эта победа! Сколько доблестных витязей свои головы положили! Клянусь жизнью, их имена навечно останутся в памяти потомков!
- И я тоже клянусь, - произнёс Родогаст.
Немного помолчав, Ратибой спросил:
- Помнишь, в самом начале битвы, к нам присоединился посланник Волхи Всеславьевича со своей дружиною? Белогором его зовут.
Родогаст ненадолго задумался и ответил с улыбкой:
- Как же можно забыть такого рубаку! Так, где семеро не управились бы, один в битву вступал. Да так своим сверкающим мечом крутил, что вороги налево и направо только и падали. Постой, битва окончена, но его, почему-то, рядом с нами нет! Не случилось ли чего?
Только он это произнёс, как тут же послышалась весёлая песня про бравого витязя-выпивоху, сражавшимся самим собой. Вскоре к ним вышел Белогор, целый и невредимый. А за ним шли его дружинники, у кого рука была перевязана или голова, кто хромал, а кого и на носилках несли.
- Ну, Слава Перуну! – воскликнули Ратибой и Родогаст, - А то мы уж недоброе подумали.
- А меня не так легко победить, - с улыбкой произнёс Белогор, - не зря ведь я у Световита уроки ратного дела брал. Да и сам Сварог мне подарок волшебный дал, чтобы людей  от Зла защищал.
Он вытащил из золотых ножен сверкающий меч.
- Ему износа нет, - сказал Белогор,- может даже камень пополам расколоть.
- Хороший меч – целая голова, - произнёс Родогаст, - ты вот что, пошли раненых дружинников к знахарям нашим, а сам оставайся с нами.
К ним подошёл Мечислав и произнёс:
- Ума не приложу, как Переяра могла оказаться так далеко от Подземного Мира? Ведь она навечно скована страшным проклятьем, что не позволяет ей покидать своего повелителя ни на мгновение.
- Переяра говоришь? – переспросил его Белогор, - Старая знакомая! Значит, всё-таки, Вий Змеевич нарушил клятву, данную моему названному брату, Волхе Всеславьевичу!
- А, - произнёс чародей, - теперь всё понятно. Ведь только он и мог снять проклятие Индрика Змея. Значит, решил уничтожить воинство русское, послав Переяру? Но ничего у него не вышло! Мы выиграли эту битву!
- Спасибо тебе, чародей, - поблагодарил его Родогаст, - если бы не твоя с Трезором помощь, то не знаю, были бы мы живы.

Мечислав, ничего не ответив, вдруг подскочил как ужаленый и куда-то помчался. Белогор, Радивой с Родогастом, не мешкая, бросились за ним. Когда они его нагнали, то увидели, что он опустился на землю рядом с каким-то высоким воином.
- Как хорошо, что он всё ещё спит, - тихо произнёс Мечислав.
Когда витязи повнимательней к воину пригляделись, то, не сговариваясь, тут же вытащили из ножен мечи.
- Тише-тише, - остановил их Мечислав, - я с Трезором вернул ему прежний вид, избавив от проклятия Абдурахмана Косого. Теперь он не опаснее комара.
Витязи переглянулись и Родогаст произнёс:
- Тогда нам придётся охранять его, ведь не все знают, что он теперь безобидный.
- Вот за это вам троим большое спасибо! – воскликнул Мечислав и направился домой.
А витязи договорились по-очереди охранять Гигантикуса, до конца ему не доверяя.

Когда чародей пришёл домой, то застал там Трезора и Халия. Они о чём-то громко спорили. Увидев Мечислава, тут же замолчали.
- Вот что, чародей, - произнёс ифрит, - я решил не отпускать Переяслава на землю до самого дня Признания, когда он станет полноправным нашим повелителем.
- Но кроме него у меня никого нет, - тихо произнёс Мечислав.
Но Халий, ничего не ответив, растаял в воздухе. Мечислав, пригорюнившись, опустился на скамью. Трезор, не говоря ни слова, сделал тоже самое. К несчастью, он ничего не мог сделать.


Тем временем небольшой отряд Ратибора уже прибыл на Самый Дальний Берег. Бресхва оказалась права: Иллиадий, вернувшись в свою страну, вновь занял трон, на радость всем подданным. Он приказал ифритам вернуть всё так, как было до появления коварного Абдурахмана Косого. А когда те выполнили свою работу – дал им полную свободу. На радостях ифриты, как Дар Признательности, построили Иллиадию новый дворец, краше которого не было во всём Поднебесном Мире. Что касается волшебного сада, то правитель Самого Дальнего Берега самолично убрал все, ставшие ненужными, ловушки Абдурахмана Косого. И лишь своё самое ценное сокровище – Цветок Вечности, оставил под охраной не дремлющего дракона Валидуба, брата мудрого Сампи.
Когда Ратибор, Василиса, Сорвигор, Святогор, мудрец, Баба-Яга, Леший, Змей Горынович, Сампи с Кахалтуком, Кощей Бессмертный с Бресхвой и Кикимора с Водяным подошли к, сверкающему на солнце, новому дворцу Иллиадия, то он сам лично заключил каждого в крепкие объятия.
- Друзья мои! – воскликнул он, - Вы просто не представляете себе, насколько я рад видеть вас! Теперь, когда самые коварные создания Поднебесного Мира побеждены, мы можем вздохнуть свободно! Предлагаю весело отпраздновать нашу победу! А потом уже поговорить о делах насущных!
Никто спорить не стал, кроме Бресхвы, да и ту очень быстро уговорили. Да и что говорить, когда все очень устали после дальнего похода.
После пышного пира, перво-наперво, Верховная Жрица Магия поведала о просьбе Валдая.
- Я всегда готов совершить праведное дело! – воскликнул Иллиадий, - Тем более, если оно касается спокойствия не только Поднебесного Мира!
Когда Ратибор с Василисой завели речь о нектаре Цветка Вечности, то правитель Самого Дальнего Острова с радостью согласился им поделиться.
- Мне-то он, как вы прекрасно знаете, незачем, - с улыбкой произнёс он.
Было решено, что Ратибор и Василиса отправятся к царю Егору, а все остальные, вместе с Иллиадием, на Багбичурат, к Золотым горам.

Тем временем Гигантикус пришёл в себя. Он хотел было подняться, да не смог.
- Лежи-лежи, - услышал он чей-то незнакомый голос. Гигантикус сразу понял, что это русич. Благо, он был обучен многим языкам и наречиям Поднебесного Мира.
- Где я? – тихо спросил Гигантикус.
- На границе тридевятого царства, - ответил ему тот же голос.
- А что я здесь делаю? – недоумевающе спросил Гигантикус.
Витязи переглянулись.
«Никак, умом тронулся!» - подумал каждый из них.
- Как что, - произнёс Белогор, - ты пришёл завоевать Русь, по приказу своего хозяина, Абдурахмана Косого.
Видя, что Гигантикус ничего не понимает, Родогаст всё ему по-порядку рассказал.
- Но я ведь не хотел идти против Руси! – воскликнул бывший военачальник.
- Так тебя же Абдурахман в кадавра безвольного превратил, - пояснил ему Радивой.
Гигантикус схватился за голову и закричал:
- Я убью этого мерзкого червя!
- Ты опоздал, - раздался голос Мечислава, который, почему-то, был знаком бывшему военачальнику, - он навечно теперь будет стоять на Багбичурате, как напоминание об алчности. А ты больше лежи, тебе ещё силы набраться надо.
Гигантикус, ничего не ответив, вскоре вновь уснул.
На следующее утро Родогаст с витязями направился обратно в столицу тридевятого царства. Он звал с собой и Радивоя с Белогором. Мол,  наградит царь Егор по-царски. Да только те не согласились.
- У меня, как видишь, застава, - сказал Радивой.
А Белогор сослался на то, что пора бы к брату названному возвращаться. Крепко обнявшись, на том  и порешили. Родогаст с дружиною и Гигантикусом, ближе к полудню, направились в столицу. А Белогор, отужинав с Радивоем и получив благословение Мечислава с  Трезором, собрался   в путь. Но не тут-то было. Раздался громкий свист и с небес опустился сокол Волхи Всеславьевича, принеся послание от богатыря. В нём говорилось, что Мечиславу с Трезором, под охраной Белогора, следует немедля направляться на Багбичурат.
- Ну, что же, так мы и поступим, - сказал чародей.
Радивой, взамен раненых витязей, дал своих и ближе к ночи Белогор, чародей и Трезор, под их неусыпной охраной, направились к Золотым Горам Багбичурата.

Царь Егор, узнав о победе витязей над ужасным войском Абдурахмана Косого, был на седьмом небе от счастья! Он троекратно расцеловал Родогаста и произвёл его в генералы.
Прошло ещё две недели, и в столицу вернулись Ратибор с Василисою. Царь Егор, в сильном нетерпении, спросил:
- Ну, удалось вам добыть нектар?
На что улыбающаяся Василиса протянула ему небольшой флакончик с волшебной жидкостью,  и хотела было что-то сказать. Но царь Егор, не мешкая, тут же залпом всё и выпил, даже не став слушать её.
А зря! Дело в том, что нектар имел немаловажную особенность – его нужно было пить не залпом, а по капельке. Ибо он, вместе с даром  вечности,  молодил сразу же на сто лет.
Царь Егор выпил и… вместо него, запутавшись в царских одеждах, оказался что-то лепечущий младенец.
Никто этого не ожидал… Тридевятое царство в одночасье лишилось, пусть и глупого, но, всё-таки, царя! К тому же, не оставившего наследников! А младенец, пусть и царского рода, управлять государством не в силах!
Срочно собрали совет мудрейших, на котором и решили, что царём, пока Егор не подрастёт, станет Ратибор. Но старый воевода категорически от этого отказался, заявив, что лучше пойдёт воевать, нежели возьмёт на себя управление тридевятым царством. Мудрейшие вновь посовещались и решили, что Родогаст с Василисой – прекрасные царь и царица. Чего уж греха таить, они с первого же взгляда влюбились в друг друга. Было решено:  сначала сыграть свадьбу, а уж потом провести священный ритуал коронации. Причём, Василиса предложила дождаться всех остальных. А пока, хоть он и очень сопротивлялся, управление отдать в крепкие руки Ратибора. На том и порешили.

Прошло ещё две недели, когда, наконец-то, на Багбичурате собрались все сильные Маги Поднебесного Мира. Их, как дорогих гостей, встретил Кхарис с кхертусами.
- Друзья, - торжественно начала Верховная Жрица Магии, - пришёл час, когда мы должны объединить наши Силы, чтобы, раз и навсегда, избавить Поднебесный Мир от ларца Властителя Судеб. Готовы ли Вы выполнить священный ритуал, который может лишить вас Магии навсегда?
Никто не нарушил наступившую тишину.
- О, Валдай, - произнесла Бресхва, - Дух Вселенной, явись пред нами и яви свою волю.
Тут же послышалось громкое хлопание крыльев и перед ними опустился Ангел.
- Я рад, что вы все решили помочь мне в этом непростом деле, - начал он, - только убрав с глаз подальше Духов Стихий, мы сможем обезопасить как Поднебесный, так и Небесный Миры.
Валдай, обведя всех пристальным взглядом, продолжил:
- Итак, друзья мои. Сейчас Кхарис с кхертусами проводит нас в Святая Святых, где и находится ларец Властителя Судеб. Нам предстоит, взявшись за руки, используя Силы Магии, переместить его в один из необитаемых миров. Он будет там под чуткой охраной кхертусов.
Кхарис, поклонившись, пошёл вперёд, а кхертусы по бокам. Вскоре они подошли к входу и увидели золотую статую Абдурахмана Косого. Но,  времени его разглядывать,  не было. Кхарис провёл своими длинными когтями по искуссному орнаменту замка и что-то прошептал. Тут же врата Золотых Гор распахнулись настежь. Кхарис с кхертусами остались снаружи, а все остальные, следом за Валдаем, устремились внутрь. Преодолев бесчисленное множество поворотов, они, наконец-то, попали в Святая Святых – усыпальницу героев. Там, на высоком камне, лежал ларец Властителя Судеб.
- А теперь возьмите друг друга за руки и, чтобы ни происходило, не отпускайте их! – воскликнул Валдай.
В нависшей тишине его голос звучал как грохот горного потока. Все, как по команде, встали вокруг ларца и взялись крепко за руки. Валдай что-то запел на незнакомом языке. Тут же возникло свечение, которое становилось всё ярче и ярче, пока не стало нестерпимым для глаз.
«Не отпускайте руки!» - послышался мысленный приказ.
Свет потух так же внезапно, как и появился. Валдай начал петь другую песню, которую вскоре подхватили Бресхва, мудрец, Сампи и Баба-Яга с Кощеем Бессмертным. Всё вокруг вдруг пришло в движение! Всё закружилось в каком-то сумасшедшем танце, отчего сильно закружилась голова.
«Держите руки!» - вновь послышался мысленный приказ Валдая.
И вновь всё исчезло незаметно. Валдай запел третью песню, которую подхватили уже все участникам ритуала. Сначала раздался рокот, а потом стены пещеры стали сдвигаться, угрожая раздавить собравшихся. Но никто и не думал разжимать руки.
«Ещё немного потерпите!» - раздался голос Духа Вселенной.
Движение стен пещеры прекратилось,  и наступила страшная тишина. Даже собственного дыхание не было слышно. Валдай, вместе с остальными, запели четвёртую песню. Сначала раздались ужасные стоны, потом поднялся сильный ветер, пытавшийся сбить собравшихся. Но они крепко стояли на ногах и не разжимали руки. Ларец вдруг поднялся в воздух и начал медленно открываться.
- Именем создавшего тебя, стань мне подвластным! – воскликнул Валдай.
Ларец тут же вернулся на место.
- Силой, что дана нам Властителем Судеб, мы призываем Ветры Времени перенести Ларец Стихий туда, откуда  никто не сможет его забрать и использовать против чего-либо или кого-либо! – стали повторять собравшиеся, следом за Валдаем.
Прошло несколько мгновений, пока не послышался сильный свист, от которого тут же заложило уши. Ларец, подхваченный Ветрами Времени, закружился и…  растаял в воздухе. Вслед за ним исчезли Кхарус с кхертусами, переместившись в самый необитаемый мир.
Когда всё было окончено, усталость взяла своё. Даже, заколённый в боях и самый старший из всех, Кощей Бессмертный, упал без сил и тут же уснул, чего не делал уже тысячу лет. Валдай, окутав всех защитной оболочкой, исчез.
Только по истечении  двух недель Волха Всеславьевич с сотоварищами пришли в себя, отдохнувшими и набравшимися сил. На выходе их ждал сокол с посланием от Ратибора. Когда богатырь всем поведал о случившимся с царём Егором, то сначала наступила гробовая тишина. А потом… Золотые Горы тряслись от весёлого смеха!
Было решено, используя Магические Переходы, немедля перенестись в столицу, дабы помочь, если потребуется. Но сначала препроводили Вия Змеевича в Подземный Мир и запечатали навечно все входы и выходы.

Такой пышной свадьбы не знал ни Поднебесный, ни Небесный Миры. Столы просто ломились от разнообразных яств, как местных, так и заморских. Но все взгляды были обращены на красавицу Василису.
- Да, - произнесла Бресхва, - она действительно ни в сказке сказать, ни пером описать – настоящая царица!
- А Родогаст-то ей под стать, - улыбнулась Баба-Яга, - высок как сосна, строен как клён, а красив… да будь я помоложе… э-э-х… годы мои-скороходы..
- Да ты, милая, - произнёс Кощей Бессмертный, - по сравнению со мной девочка.
- Да ладно вам, друзья, - с улыбкой сказала Бресхва, - все мы давно уже не юнцы.
Она с любовью посмотрела на мудреца. Что же касается его самого, так он и вовсе не спускал с неё глаз. Это не осталось незамеченным.
- А не сыграть ли и вам свадьбу! - воскликнул Сампи.
- Дело говоришь, собрат, - поддержал его Змей Горынович, - я лично тоже собираюсь пожениться.
- И на ком это, - чуть не рассмеялась Кикимора, - уж,  не на мне ли.
Змей Горынович густо покраснел, ибо она попала в самую точку. Увидев это, Кикимора, обняв его могучее тело, сказала:
- Я хоть сейчас согласна, любимый!
- Ба, осталось только нам обжениться да замуж выйти, - улыбаясь, произнесла Баба-Яга.
Услышав это, Сампи, Кахалтуп, Леший и Кощей Бессмертный с Водяным, тихо рассмеялись.

На следующий день после свадьбы состоялась коронация. Так, сын воеводы Родогаст и простая крестьянка Василиса стали царём и царицей тридевятого царства. Они усыновили маленького Егора, а вскоре и сами родили трёх девочек:Меланью, Благомиру и Радостину да двух мальчиков: Боголюба и Еремея. Но это уже совсем другая история. Скажу только, что Бресхва и мудрец поженились и теперь живут в хижине у Самого Синего Моря. На вопрос Верховной Жрицы Магии об имени, старик, пожав плечами, ответил:
- Да я уж и не упомню… Но, вроде как Благомиром нарекли.
Вы спросите, а как же Гигантикус и Переяслав? Первый стал верой и правдой служить Руси. А внук Мечислава, пройдя обряд Признания, получил власть над ифритами, как и было начертано Властителем Судеб.

Цитата от СергейАнтипов (01-06-2014 15:26):

На обмане не сыщешь славы -
Вдруг язык оторвут, ненароком.
Хитреца словоблудья слащавы -
Рождены  ненасытным пороком....

На горе ученикам 5 б класса, должна была состояться четвертная контрольная по русскому языку. Как обычно бывает, полностью  подготовились к ней лишь "отличники". Оно и понятно, кому из них захочется за год иметь хоть одну "четвёрку", когда  кругом  "пятёрки". Тут уж, хочешь-не хочешь, а расстараешься. Остальным же оставалось  надеятся на чудо: вдруг, Мария Сидоровна заболеет и контрольную отменят или метеорит упадёт вблизи школы. Да мало ли что могло  приключиться! Вон, в 8 б, по какой-то ужасной случайности,  у всех оказались сломаны правые руки. Не специально же они их сломали?

Но... учительница русского языка, а по совместительству классная дама, вообще, сколько её помнил 5 б, вообще никогда не болела. Даже простуда обходила её за тридевять земель. Оно и понятно, ведь Мария Сидоровна вела здоровый образ жизни. Машка Петрова жила с ней в одном подъезде. Так вот, по рассказам девочки, учительница  каждое утро ровно в 7 часов  шла на пробежку. Причём, в любое время года! Кроме этого,  она:  "моржевалась", участвовала в велогонках, ходила в дальние походы и занималась спортивными танцами.

Про метеорит и говорить нечего.  Если конечно кто-нибудь или что-нибудь не сможет его притянуть. Оставалась ещё последняя надежда - списать у тех же "отличников". Хотя... вряд ли дадут.. из-за обиды. Нечего было "ботаниками" обзывать.

Итак, "отличники", как и положено, расселись на первых партах и приготовились к работе. У них было самое отличное расположение духа. Во всяком случае, никто  плакать не собирался.  У того рыжего Петьки Лаврикова улыбка была от уха до уха. За что его "Гуимпленом" ещё дразнили. А у Люськи Давыдовой голубые глаза так сияли, что казалось, ещё мгновение, и всё вокруг запылает.

Мария Сидоровна, обведя класс пристальным взглядом из-под роговых оков, провела перекличку. Мало ли кто решил "откосить" контрольную? Убедившись, что присутствует весь клас, она, слегка улыбнувшись, сказала:

- Ребята, сегодня вам предстоит написать важную работу, от которой будет зависеть ваша четвертная оценка. Поэтому, прошу вас, не отвлекаться. И, "камчатка", к вам обращаюсь, не пытаться списывать с учебников.

Она дружелюбно обвела "отличников" своим самым добрым взглядом и продолжила:

- Задания разной степени сложности. Но я уверена, что те, кто не ворон считал, а внимательно меня на уроках слушал, смогут с лёгкостью с ними справиться.

"Отличники", услышав это, самодовольно улыбнулись. Мол, знай наших!

- Желаю вам ни пуха, ни пера! - закончила  Мария Сидоровна и положила на первые парты листки с заданиями.

Вскоре наступила рабочая тишина, нарушаемая лишь скрипом ручек  по бумаге да вздохами с "камчатки". Мария Сидоровна, достав из сумки шерстяные нитки и спицы, принялась вязать носки. Она, время от времени, поднимала глаза на класс, пытаясь предупредить списывание. Потом вновь погружалась в работу.

Время неумолимо шло вперёд. "Отличники" что-то строчили со скоростью роботов. "Хорошисты", сидящие за ними, пытались, хоть одним глазком, увидеть решение своего варианта. Что касается "камчатки", то там вообще никаких движений не наблюдалось. Как будто бы они все хором решили, мол, всё равно "неуд" не поставит Мария Сидоровна. Дабы не портить общую картину успеваемости.

Вдруг Петька Лавриков вскочил как ужаленный и, страшно вращая глазами, закричал:

- Я описался! Я описался!

Услышав такое, даже "отличники" перестали писать. А с "камчатки" уже послышались первые смешки.

Мария Сидоровна, погрозив пальцем в конец класса, подошла к Лаврикову  и тихо произнесла:

- Петя, но ты же мог поднять руку и попроситься выйти из класса. Я бы тебя тут же и отпустила. Ибо знаю, что ты честный мальчик.

После этих слов учительницы, мальчик стал похож на помидор.

- Мария Сидоровна, - начал он, чуть заикаясь от волнения, - я же не в том смысле.

Только тут учительница поняла всю комедийность ситуации и, еле сдерживая смех, произнесла:

- Петя, ничего страшного. У тебя есть ещё время исправить нелепую ошибку.

Лавриков, всё ещё красный как помидор, сел на своё место и вновь наступила тишина.

"Кхм... - подумала Мария Васильевна, - описался... Вот же слово интересное: сделаешь ударение на первый слог(опИсался) и хоть стой, хоть падай..."

Всё перемелется -  мука будет....

Дед Егор лежал на хорошо протопленной русской печи и о чём-то своём размышлял. Он вполне мог себе это позволить. Как говорится, и дом построил, и дерево посадил, и сына с дочерью воспитал. Жаль, правда, что супружница его, Пелагея Никифоровна, Царствие ей Небесное, преставилась семь лет назад, оставив его в полном одиночестве. Дети давно разъехались, завели семьи да нарожали ему внуков. Только раз в году, во время летних каникул, оживал старый дом вместе с хозяином - приезжали правнуки: Костя и Димка, в которых дед души не чаял.  Всё остальное время    тосковал, вспоминая былое. Благо ещё, что хозяйство своё было: корова-кормилица, коза-дереза, пять куриц с петухом, свиноматка с поросятами и  пёс Полкан. Да и  руки золотые имелись: Егор Силович мог и коня подковать, и лапти связать. Не будь всего этого -  совсем бы на нет изошёл.

За свои сто два года дед  много где успел побывать да столько же повидать. Если верить его рассказам, то и царя-батюшку видел(ну, как тебя, в общем), и с немчурой поганой в Первую Мировую воевал(ох, и тяжко тогда нам пришлось.. Спасибо Ильичу - выручил). По праздникам  дед Егор одевал свой китель и ходил   вразвалочку по селу, сверкая орденами и медалями, полученными за мужество и героизм во время Второй Мировой Войны.  А мальчишки, идя рядом, об его подвигах расспрашивали. А он, расплывшись в довольной улыбке, обо всём, в мельчайших подробностях, рассказывал. И не беда, что в одной и той же истории появлялось что-то новое. Ведь это можно было списать   на возрастную забывчивость.

Любил Егор Силович, грешным делом, по случаю и без него, поразмышлять вслух о "нонешней жизни,  совсем непохожей на прошлую: размеренную и спокойную".  И цены в магазинах были аховые, и молодежь необразованная да невоспитанная, и руководство страны ненадёжное(Сталина на них нет). Бывало, сядет на завалинку, скрутит "козью ножку", набьёт её махоркой и давай пристально за всем происходящим наблюдать  в поисках подходящей темы для обсуждения. Односельчане его  очень уважали и любили, стараясь не замечать всем ставшее привычное старческое ворчание.   Они  называли Егора Силовича "вечным дедом" и,  почти что каждый день,  шли  за мудрым советом. Чего скрывать, ему это очень даже нравилось. Он всегда делал глубоко задумчивый вид, поправлял, вечно спадающую с носа, дужку роговых очков, и, для верности, кашлянув, начинал поучать. Не обходилось и без примеров из собственной жизни. А она, как я уже сказал выше, была очень и очень длинная.

Однажды в начале июня, когда к Егору Силовичу приехали Костя с Димкой, произошёл один случай, заставивший деда глубоко задуматься о воспитании грядущего поколения...

Как назло, с утра и до самой ночи, не прекращаясь ни на минуту, шёл проливной дождь. Ребятам ничего не оставалось иного, как сидеть со скучными мордашками у окна, дожидаясь окончания погодной катавасии. Егор Силович из кожи вон лез, пытаясь хоть как-нибудь развеселить правнуков. Он и истории свои принимался рассказывать, и частушки собственного сочинения пел, подыгрывая себе на балалайке - всё тщетно.

Нет, Костя и Димка очень даже любили своего героического прадедушку. Но... истории уже по несколько раз кряду были прослушаны, а частушки, как бы помягче это сказать, были не совсем культурные. Не в плане скабрезности, конечно же. Просто темы больно интимные в них рассматривались. Косте тогда исполнилось четырнадцать, а Димке только девять. Но Егор Силович считал, что, именно в таком возрасте надо было начинать беседы на щекотливые темы. Дабы, как говорил он: "семьи покрепче да детишек побольше".

Так вот, за окном непрерывно шёл дождь, и ребята, устав смотреть в окно, взялись  играть  в шахматы. А Егор Силович, разочаровавшись в себе, взял лыко да стал плести лапти.

Сказать по чести, они до такой степени справно у него выходили, что даже появились желающие приобрести их. И не только музеи. Дед Егор хотел было и правнуков к своему "маленькому бизнесу" привлечь, да кроме недоумевающих взглядов, ничего в ответ не получил. Мол, ты что, дедуль, лапти - это позапрошлый век.

Вот так они и сидели, запертые в старом доме проливным дождём. Время неумолимо шло вперёд. Вот и обедать пришла пора. Дед Егор в русской печке разогрел, так любимый правнуками, борщ. Нарезал свежий хлеб хрустящими ломтями, достал из  погреба сметану,  и позвал ребят.

- Дедуль, - сказал Костя, - пусть немного остынет. У нас как раз патовая ситуация.

Егор Силович, даже не интересуясь, о чём говорил правнук, спокойно ответил:

- Борщ тогда вкусен, когда в нём ещё жар жив. Вот  положите в него сметанки, так он мигом приостынет.

Зная, что пращура не переубедишь, Костя и Димка, глубоко вздохнув, для вида, пошли обедать. Пока они за обе щеки уплетали борщ, Егор Силович разогрел картошку с мясом и зеленью. Когда же и это было с большим удовольствием съедено, он разлил по  кружкам малиновый кисель.  После обеда ребята вернулись к шахматам. А Егор Силович, вздохнув, принялся мыть посуду.

"Что ж поделаешь, - подумал он, - если не приучены дети к домашнему труду. Вот в моё время мы во всём помогали старшим".

Вымыв посуду, дед Егор вновь принялся за лапти, время от времени посматривая на ходики в виде головы кошки с двигающимися глазами. Дело в том, что после смерти жены, он пристрастился к передачам, в которых говорилось о кулинарии. Как раз, ровно в три часа дня, должна  была  начаться одна из них - "СМак" с Андреем Макаревичем. Да, на телевидении были и другие кулинарные передачи, но дед Егор, почему-то, отдал предпочтение именно детищу лидера "Машины времени". Быть может, всё дело в песнях, что исполнял Макаревич. Дед порой, сам того не замечая, напевал: "Вот, новый поворот, и мотор ревёт. Что он нам несёт - пропасть или взлёт,   омут или  брод. И не разберёшь, пока не повернёшь за поворот" Хотя, по его признанию, больше всего ему нравился хит 80-х "За тех, кто в море".  Особенно эти слова:

"Ты помнишь как всё начиналось
Всё было впервые и вновь
Как строились лодки и лодки звались
Вера Надежда Любовь
Как дружно рубили канаты
И вдаль уходила земля
И волны нам пели
И каждый пятый
Как правило был у руля..."

Как только большая часовая стрелка замерла на трёх, Егор Силович, бережно отложив лыко, включил телевизор и, взяв ручку с блокнотом, принялся внимать умным людям.

Сколько раз ему предлагали записывать передачу на видео. Даже видеомагнитофон купили, по случаю. Нет, Егор Силович твёрдо стоял на своём, мол, когда записываешь рукой - лучше запоминается.

Появилась студия "Останкино" и Андрей Макаревич.
"Здравствуйте, - поздоровался он со всеми и продолжил, - сегодня у нас в гостях Геннадий Хазанов"
В телестудии раздались бурные аплодисменты и возгласы "Браво". Дождавшись, когда наступит тишина, Андрей Макаревич, крепко пожав руку гостю передачи, произнёс:
"Геннадий Викторович, вспоминая незабвенного студента из кулинарного техникума, в Вашем исполнении, хочется услышать какой-нибудь сногсшибательный рецепт"
Хазанов, улыбнувшись, ответил:
"Андрей, естественно, специально для этой передачи, я проштудировал "Кухню мира" от корки до корки"
В телестудии послышались отдельные смешки.
"Ну, а если серьёзно, - продолжил он, - я бы хотел предложить   блюдо, которым, когда-то очень давно, ещё в годы молодости, меня угостил один из моих хороших друзей. Оно называется фалафель и принадлежит к восточной кухне. Итак,   нам потребуется:

-- Один стакан гороха;
--  Луковица репчатого лука;
--  Зубчик чеснока;
--  Соль по вкусу;
---  треть чайной ложки молотого кориандра;
--   Треть чайной ложки молотого чёрного душистого перца;
--     Щепотка порошка кардамона;
---   Четверть чайной ложки порошка тмина;
---    1-2 столовых ложки мелко нарезанной петрушки;
---    Четверть чайной ложки соды(на кончике ножа);
--  Масло подсолнечное для фритюра...

Хазанов говорил, а Егор Силович всё внимательно слушал и тщательно конспектировал. Костя, неоднократно выиграв у Димки, вновь уставился в окно. Дождь так и не прекратился. От нечего делать, Костя предложил брату сыграть в "Морской бой", на что тот сразу же согласился. А Егор Силович, ничего не замечая вокруг, продолжал слушать Геннадия Хазанова:

"На шесть-восемь часов(лучше на ночь) замачиваем горох..."
"Я будто бы чувствовал, - перебил его Макаревич, - и ещё вчера вечером сделал это"
"Мелко нарезаем лук, чеснок и зелень, - улыбнувшись, продолжил Хазанов, - сливаем воду и измельчаем горох блендером. Добавляем лук, чеснок, зелень, специи, соль и соду. Ещё раз всё это взбиваем блендером. Получившийся "фарш" рассыпчатый и влажный. Лепим из него котлетки, размером с грецкий орех, и чуть приплющиваем их. В кастрюлю наливаем рафинированное подсолнечное масло и разогреваем его. Самое главное - не перегреть! Иначе котлетки внутри не прожарятся. Закладываем их в кастрюлю(они должны плавать). Обжариваем, переворачивая, 5-7 минут. Готовые котлетки будут золотисто-коричневого цвета. Положим их на бумажное полотенце, чтобы впиталось лишнее масло".

Говоря всё это, гость Макаревича будто бы ничего вокруг не замечал.

"Вот, самое вкусное блюдо восточной кухни готово, - подытожил Хазанов, - как видите, фалафель очень легко приготовить. Я бы назвал эти котлетки "едой холостяка". Да, подавать их лучше всего свежеприготовленными, тёплыми, с салатом, зеленью, лавашем, хумусом.  Приятного вам аппетита"

Андрей Макаревич первым попробовал фалафель и остался очень довольным:
"Просто объедение одно! - воскликнул он, - Пальчики оближешь"
Довольный Геннадий Хазанов, подмигнув ему, сказал:
"В кулинарном техникуме ещё и не такому научат"
В зале послышался смех, который незаметно стих.
"Давайте поблагодарим нашего дорогого гостя за столь интересный рецепт, - произнёс Макаревич, - наша передача подошла к концу, до новых встреч"

Отложив блокнот с ручкой, Егор Силович хотел было выключить телевизор, так как ничего кроме "С Мака" не смотрел. Ибо считал, что: "этот "ящик", в большинстве своём, дурманит разум. Вот молодёжь, насмотревшись всяких передач да фильмов, совсем от рук отбилась. Нет, такого в Советском Союзе не было!" Но Костя не дал ему этого сделать:
- Дедуль, - сказал он, - через полчаса будут "Звёздные войны". Давай посмотрим, а?
Егор Силович, нахмурившись, произнёс:
- И чему такому хорошему могут научить эти ваши дурацкие фильмы? Героизму? Доблести? Вот раньше были фильмы так фильмы! Смотрела вся страна с замиранием сердца! Да вспомнить тот же "В бой идут старики".
- Ну, началось, - не выдержал Костя, - ты бы ещё "Человека-амфибию" или "Семнадцать мгновений весны" вспомнил! Дедуль, сейчас 2000 год на дворе, а значит, новые приоритеты.
Егор Силович никак не ожидал такого резкого ответа. Ведь ещё совсем недавно вежливей Кости было не найти.
"Что же могло произойти такого, - подумал дед Егор, - что так резко изменила его, причём, ни в лучшую сторону? Надо бы с Анной переговорить. Я с моей Пелагеюшкой совсем по-иному её с Владимиром воспитал. Всё дело в  Илье с Марией, родителях мальчика? Да нет, вроде бы, тоже воспитанные люди. Однако же, почему-то не приучили уважать старших. Ладно посуда, но вот так, вызывающе, нельзя со взрослыми говорить".
Видя, что прадед застыл, как вкопанный,  Костя произнёс:
- Ладно, как-нибудь обойдусь и без "Звёздных войн".
Егор Силович, очнувшись от раздумий, как-то по-новому посмотрел на правнука. Он и узнавал его, и не узнавал. Вчерашний вежливый мальчик вдруг превратился в самого настоящего грубияна. Терпеть такую перемену было выше всех сил. Егор Силович, выключив злосчастный "ящик", пристально посмотрев на правнука, спросил:
- Костя, что с тобой произошло? Ведь ещё в прошлом году ты был самым вежливым мальчиком на свете!
- У нас.... папа с мамой каждый день ругаются... - тихо сказал Димка.
- Молчи, дурак! - воскликнул Костя и хотел было дать оплеуху младшему брату, да дед Егор не допустил этого.