Монеты Канкрина

(На основе реальных событий)

1813 год. Урал

Ночью бушевала гроза и маленькая горная речонка Мельковка, вообразив, подобной Чусовой рычала и ворчала. Что есть силы бросалась на берега, намереваясь их основательно подмыть. Вымыла корневища и унесла здоровенные сосны вниз по течению.

Но к утру устала и угомонилась.

Ласковое солнышко, пробившись через неровный строй деревьев и кустарников, мгновенно породило на поверхности воды стаю «зайчиков». Они прыгали на волнах реки и манили тринадцатилетнюю девочку Катю присоединиться.

Та опустила ладошку в студёную воду, чтобы поймать одного, но так и застыла.

На дне рядом с безымянным пальчиком блеснул самородок.

— Серебрянка — пронеслось в голове у Катюши. За такой господин приказчик цельный рубль даст, а может быть и по более. Вон он какой, большой.

Девочка намочив подол платья и промочив ноги и извлекла со дна предмет.

— Это ничего, что сарафанчик промок и лапти тоже. Пока до селения добегу, обсохну. Зато как уж тятенька с маменькой обрадуется.

На окраине села остановилась. — отдать находку тятеньке? Так ведь приказчик Полузадов денежку взрослому человеку может и вовсе не дать. Отберёт и вся недолга. А ежели даст, то папенька от радости обязательно в трактир заглянет. С него станется, а маменьке опять горевать. Сама понесу. Чай, увидев меня не осерчает, осчастливит.

***

— Украла? - Приказчик схватил девочку за ухо и потянул вверх.

— Ей богу нашла. На берегу, в воде лежал.

— Завралась! Так на берегу или в воде? Сказывай правду иначе запорю до смерти.

— В водице, возле самого бережка. Ой больно. Отпустите. Я больше не буду.

— Конечно не будешь. Воровать не будешь. Врать тоже.

Полузадов выглянул в окно. — Эй там, ходь сюды.

Минуту спустя, в комнату ввалился дюжий кучер.

— На конюшню её. Всыпь как следует. Что б знала.- Приказчик толкнул Катюшу.

Та упала на пол. Зарыдала в голос.

— За что? Я же сама принесла.

— Пори до тех пор пока не сознается, где остальное припрятала.

***

Молва о лютой расправе над девочкой разнеслась по округе. Рабочие приисков и заводские шушукались по углам. Кумекали, как по ловчее отомстить.

Однако их задумкам сбыться не довелось.

Бог на свете есть.

Несколько дней спустя высекли уже самого приказчика.

О бесчинстве негодяя соглядатаи донесли владельцу участка Яковлеву.

***

— Пошто ребёнка розгами отхайдахал? Отвечай?

— Так ведь украла?

— Врёшь! Ежели бы украла, к тебе, скотина, не понесла! Трактирщику сбагрила или купцам заезжим. Неужто простых вещей не понимаш? Или придуриваешься?

— Я же для всех нас старался. И выпороть велел, чтобы помнила урок и помалкивала. Ведь прознают про то люди служивые, государевы. Заводы господам Демидовым на посессионном праве принадлежащие, изымут. За открытие месторождений серебра али золота враз в казну царскую оприходуют. Худо будет, коли благодетелей лишимся.

Яковлев пнул носком сапога валявшегося в ногах негодяя. Молчи пёс. Тебе собственная мошна важнее благости государства! Да за такое...!- Повернулся к писарю. — Кликни Петьку, да Ефима. Пусчай позабавятся. Всыплют бывшему приказчику плетей вдове больше девичьих. И ещё вот что. Для курьера подготовь подорожную и бумаги. Чтобы отбыл в столицу без промедления. Это — Яковлев указал на самородок — доставил в Берг Коллегию и сдал под роспись. Там, уж точно понимают — сей металл завсегда дружбу водит с золотом и залегает в одной жиле или поблизу!

1827 год. Зимний дворец

Император слышал как отворилась дверь пропуская министра финансов Канкрина, но взгляда от окна не отвернул. Молча смотрел на снующих по площади людей.

Вошедший выждав паузу кашлянул, обозначая присутствие.

— Егор Францевич если вы пришли сообщить, что в России серебра и золота катастрофически не хватает, ассигнации обесценены на столько, что за бумажный рубль купцы дают двадцать пять копеек серебром, так это мне ведомо.- Николай первый обернулся и не мигая смотрел на вошедшего.

— Ваше высочество я с добрыми вестями. - министр положил на стол тяжёлый, тускло поблескивающий предмет.

— Канкрин! У в детстве у меня были достойные учителя — Николай первый повысил голос. — зачем здесь этот неказистый металл, именуемый испанцами платой или "серебришком"? Ведомо ли министру финансов империи что охотники льют из него дробь, взамен свинца?

— Обер-пробирер Соболевский. - Вставил слово Канкрин, когда царь сделал паузу в монологе.

— Кто таков? По финансовому ведомству трудится?

— Нет Ваше высочество. В соединённой лаборатории. Сей учёный муж изобрёл новейший метод обработки металлов. Растворённую в «Царской водке» платину затем осаждают в виде мельчайших крупинок, которые позже приобретают свойства, присущие глине. Слипаться при нагревании и через это можно чеканить монеты.

Император вернулся к окну. Теребил подбородок рукой. - Сколько надобно времени, чтобы получить заключение компетентных лиц по сему вопросу? Англичане на золото вывезенное из Индии перевооружают турок. Надеюсь понятно для чего? Те подбивают персов на войну с нами. Это я к тому, что ежели до чеканки дело дойдёт, то хватит ли сырья? - Самодержец кивнул на самородок.

— Ещё при правлении вашего старшего брата, штейгер Лев Брусницын открыл на Урале богатейшие россыпи. Ноне добывают несколько сотен килограммов в год. А можно и по более.

— Ступайте министр.- Перебил император. - Сначала подробное заключение, а уж потом высочайшее соизволение. К кому из мировых светил предполагаете обратиться?

Егор Францевич был готов к подобному вопросу. - К Гумбольдту. Компетентнее в целом мире не сыскать.

Николай кивнул.- А согласится? Урал — не Европа. Там с погодой не забалуешь.

— Уговорю.

***

«Берлинский университет.

Фридриху Вильгельму Генриху Александру фон Гумбольдту.

«Правительство Российской империи имеет честь пригласить Вас совершить путешествие на восток нашей страны в интересах науки. На эти цели из казны выделяются двадцать тысяч рублей ассигнациями. Вам и сопровождающим лицам предоставляется полная свобода выбора направления и цели путешествия. Кроме этого, министерство финансов передаёт для нужд научных исследований полтора фунта русской платины. Мировая слава Вашего превосходительства в областях науки даёт повод просить совета по одному вопросу. А именно высказать своё отношение к проекту чеканки из этого металла монет.»

Зимний дворец. Год спустя

— Ну, что там Гумбольт? Как ему российские просторы? Признаёт платину валютным металлом с ценой много дороже серебра? - На этот раз император был в приподнятом настроении. На столе лежали реляции о баталиях очередной русско — турецкой войны. Армия под командованием Виттгенштейна и отдельный Кавказский корпус генерала Паскевича перешли реку Прут и оккупировали Дунайские княжества. Черноморский флот успешно воевал под Анапой.

— Пишет, что будет выгодно улучшить условие труда горных рабочих. Это повысит работоспособность. Даёт советы по эксплуатации рудников и шахт Урала. - Канкрин, положил листок поверх донесений.

— Об этом позже. - Самодержец нахмурился. Мне персам деньжат послать надо. Чтобы тихо сидели и врагам нашим на Кавказе не потворствовали. Служивому люду довольствие выдавать не бумажками, а полновесными, звонкими монетами. Что с ними?

— Для чеканки платиновых монет полезно использовались те же формы, что и для серебряных. Кроме того вес этого металла в два раза больше, чем у серебра.

Таким образом, платиновый трёх рублёвик, по форме и диаметру сопоставим.., а ежели взять шести рублёвую монету, то...

— Егор Францевич — оборвал царь. Не на учёном совете. Государству нужны деньги. Много. Очень. Извольте их раздобыть! И получите наконец внятное, положительное заключение от немца. Оно дорогого стоит. Надеюсь это понятно?

Урал. Фридриху Вильгельму Генриху Александру фон Гумбольдту.

"Я всеми силами стараюсь распространить новую монету в Азию. Наши соседи Персы находят удовольствие в этих деньгах. Полагаю, что мы слишком мало оценили металл. Министр финансов Граф Канкрин

***

"Я чрезвычайно рад узнать новость, что новая русская монета имеет успех и приносит много пользы". С наилучшими пожеланиями Александр фон Гумбольт.

***

Российская империя в середине девятнадцатого века стала единственным государством, где в обращении находились монеты из благородной платины. Ни одна другая страна мира не имела возможности пустить в оборот подобную "роскошь".

1917 год. Хранилище бывшей Берг Коллегии

Люди в кожанках бесцеремонно ввалились в помещение тускло освещённое лампой накаливания.

Навстречу им поднялся, похожий на сморщенный гриб старик, в истёртых телогрейке и валенках.

— Читай.- Уполномоченный поднёс к глазам хранителя исписанную бумагу. - Обыск тута учинять будем. Именем революции. Золото, бриллианты, алмазы имеются? Выдавай добровольно. Иначе... — Говорящий демонстративно расстегнул кобуру.

— Так вы, почитай, уже третьи по счёту. С конфискацией приходящие. — Старик развёл руки. Всё уже того. Упёр.. , то есть я хотел сказать, унесли. Для нужд, этой, как её, революции.

— А это что? - «Кожаный» указал на поленицу из тускло поблескивающих болванок.

— Серебришко.

— Не понял? Серебро что ли?

— Не совсем. Говорю же, серебришко. Не сверкает. Убедитесь сами. Те, кто до вас, забирать не стали. За ненадобностью. Попробовали. Тяжеловато. Да так и оставили.

— Ну, это они зря. Мы заберём. Скоро дед, новые монеты выпускать станем. Советские! Правда ненадолго. Ибо грядёт всемирная революция и тогда деньги исчезнут.

— Это как? - Удивился хранитель.

— А вот так. При коммунизме деньги без надобности. Ну, а пока! Хлопцы! Тащи эти чушки отсюдова. Серебришко говоришь. Ну, ты дед даёшь!

***

Читатель. Ежели в доме сохранились советские рубли и полтинники на которых указано: девять или допустим двадцать грамм серебра. Не поленись, положи на весы. А вдруг там не серебро, а настоящее серебришко!

Предсказание старой марки

Июнь 2020 года. Юг России

Я могу ошибаться, но кажется, что бог даёт детям (во временное пользование) вечный двигатель, прыгатель, лазетель и кувыркатель. Наличие этого предмета в теле внука, двенадцатилетнего Тимофея легко определить по той скорости с которой он носится по квартире собирая нужные (ему!) вещи для дачного периода жизни. Перочинный нож и отвёртку, (на всякий случай) фонарик, планшет, а лучше ноутбук (если разрешат), игровую приставку,

— Дед. А что ты брал с собой на дачу в мои годы.

— Кляссер с марками — нехотя отвечаю я, соображая, положил ли потомок в рюкзак футболки, шорты и зубную щётку.

— Это тот, что пылится, на верхней полке.

— Угу.

— Тогда и я его возьму. Буду изучать.

— Внук. Сдаётся мне, что ты и почтовые марки субстанции несовместимые.

— Ошибаешься дедуля. И конкретно. И вообще кто меня учил внимательности?

— Что-то я запутался. И потерял эту самую, как её? Вспомнил. Нить нашего разговора. Давай распутывать. И так. Во-первых, в ваш планшетный век почтовая марка вещь бесполезная. А во вторых ежели ты захочешь поглядеть на самый редкий и дорогой квадратик из далёкого прошлого, то Гугл или Яндекс мгновенно выдаст на экран требуемое. При чём, с подробнейшим описанием на сотне, другой страниц.

Внук подошёл. Заглянул в глаза и тихо произнёс.- Кто у нас в семье машину водит?

— Ну, бабушка, а к чему вопрос?

— И сколько ехать до посёлка?

— Тимофей! Ты часом не забываешься? Позволь напомнить. Писать литературные и исторические загадки, а так же задавать вопросы — моя прерогатива.

Внук в мгновение ока исчез, но через минуту появился, держа в руках потрескавшийся кляссер с потускневшими золотыми буквами «Марки коллекционные». - Наша дача на улице Леваневского стоит? Так ведь.

Я кивнул и хотел ещё раз напомнить «почемучке» о правах и обязанностях, но осёкся, ибо Тимофей открыл альбом на странице с серией марок «Герои СССР». Авиапочта.

— Видишь у всех лавровые венки, а у Леваневского пол на пол.

— Это как? -Я полез в карман за очками.

— Погляди. Половина венка — оливковая ветвь. Как у древних греков или римлян, это понятно. А другая сорняк какой-то?

— Миртовая. Знак…- договорить не успел. В комнату вошла супруга. Покачала головой и строго произнесла.- Мужчины. Марш в машину. Второй раз прогревать не стану. Уеду сама. Будете потом на электричке добираться как эти. Лохи! Без комфорта и кондиционера.

***

Автомобиль не спеша шуршал по дороге. Горожане, несмотря на отменённый запрет, ещё побаивались покидать «места заточения».

Тимоха достал из-за пазухи (надо же, куда умудрился спрятать!) альбом с марками и спросил.- Почему так получилось с Леваневским? Он, что, особый?

— Конечно. Ещё какой. Но откуда на марке двойной венок, не знаю. Приедешь на дачу. ПоГугли. Может отыщешь ответ. А тебе лучше вот о чём расскажу.

***

В начале тридцатых годов прошлого века в Чувашии потерпел крушение самолёт польских военно-воздушных сил, выполнявший сверхдальний перелёт по маршруту Варшава — Пекин. Пилот Юзеф Леваневский погиб. Тело героя с подобающими почестями отправили на Родину, а руководство нашей страны задумалось над тем, что не только англичане, американцы и французы занимаются сверх дальними перелётами, но даже и соседи — поляки участвуют в этой гонке. Создали государственный комитет и технический отдел. Его возглавил Андрей Николаевич Туполев. Знаешь такого?

Внук кивнул и против обыкновения вопроса не задал.

Супруга выключила приёмник и не отрывая взгляда от дороги, молвила:-продолжай, мне тоже интересно.

— На новом сверхсекретном самолёте АНТ 25 лётчики пытались установить мировой рекорд дальности полёта по замкнутому кругу. Но каждый раз мешали поломки машины. Лишь третья попытка экипажа, под командованием лучшего лётчика страны Михаила Громова, увенчалась успехом. Они провели в воздухе семьдесят пять часов и две минуты преодолев расстояние в двенадцать тысяч четыреста километров. Но страна этого почти не заметила. Дело в том, что Иосиф Виссарионович считал — наши внутренние победы не интересны остальному миру и ещё наверное потому, что новый советский самолёт был сверх секретным изделием. Есть информация, что на нём предполагалась доставлять в далёкие страны наших разведчиков и членов коминтерна.

— А причём здесь Леваневский? -перебила супруга.- Его же не было в составе экипажа.

— Ты права. Тимоша. А вам в школе про Челюскинцев рассказывали?

— Много. Но не на уроках, а в историческом кружке. Там в тридцать четвёртом году целая эпопея была. Ужас. Корабль раздавило льдами. Высадились. Создали лагерь. Даже женщины с детьми там оказались. И если бы не наши лётчики, все бы погибли.

— Дело в том. Что с полярной авиацией в те годы у нас стране, мягко скажем было не очень.- продолжил я. - Вот и послали Леваневского в Соединённые штаты прикупить соответствующую авиатехнику, пока мы сами их строить в нужном количестве не научились. И вообще он был героем Америки.

— Это как? -поинтересовалась жена, не поворачивая головы. - Такое в СССР возможно?

— Он американского лётчика спас. Занятная история.

— Дед расскажи. Нам же ещё ого-го сколько ехать. Может быть там, за океаном тоже есть улица имени Леваневского.

— У них, как правило улицы номерные. Пятое авеню, десятая стрит.

— И правильно делают-вновь перебила супруга. Чтобы потом не переименовывать, как у нас. К цифрам разве бывают претензии? Так что с заокеанским асом произошло? Мы слушаем.

— Однажды в Москву пришла странная телеграмма. «Американец ничего не есть. Боимся как бы не помер». Чукотка. Посёлок Анадырь. Выяснили, что голодающий бедолага пилот Джеймс Матерн. Дважды пытался побить мировой рекорд сверхдальних перелётов. Во время второй попытки вынужден был совершить аварийную посадку на нашем Дальнем Востоке.

— А почему от еды отказывался? Хотел себя голодом заморить? Или его желудок советские продукты не переваривал?- Тимофей листал альбом в надежде отыскать там марку с изображением Матерна.

— Имей терпение. Что знаю, расскажу.- Пожурил я потомка. На родине Джеймса газеты публиковали одно сенсационное сообщение за другим. «Лётчика съели белые медведи». «Им полакомились «красные» чукчи». Во всём виноваты русские. Иначе и быть не может. А наше Министерство иностранных дел, как раз в эти дни было занято подготовкой документов для признания Советского Союза Соединёнными штатами. Предстоял обмен посольствами. Быстренько выяснили, что местные жители затерянного посёлка питаются копальхыном. Делают сие кушанье готовится из мяса морских животных, добытых осенью и закопанных в землю. Оно там начинало разлагаться, но с наступлением холодов замерзало. Понятное дело, что спасённый пилот от подобного яства отказывался категорически. В это время мало кому известный лётчик с польской фамилией Леваневский перегонял гидросамолёт из Севастополя в Хабаровск. Ему то командование и получило забрать американца из Анадыря и отвезти на Аляску! Погода не приведи господь, но задание Сигизмунд выполнил с честью. Доставил Матерна в город Ном. При чём самолёт Леваневского совершил там посадку на последней капле топлива. Судьба была к советскому лётчику и герою Америки благосклонна. Но лимит везучести Сигизмунд Александрович исчерпал.

Жена повернулась и вместе с внуком с минуту удивлённо смотрели на меня. Но промолчали.

— Пока спешно закупались за океаном самолёты для спасения Челюскинцев, наши полярные лётчики, делали, всё что могли. Анатолий Ляпидевский лишь с пятого раза смог отыскать затерянный во льдах лагерь и вывести первым рейсом женщин и детей. В следующий вылет он из-за пурги разбил самолёт. Его, как и американца подобрали чукчи, но рации не было и полярника четыре дня считали погибшим. Отныне вся надежда на двух лётчиков Слепнёва и Леваневского. Лётчики обязаны в кратчайший срок забрать с завода новенькие машины и без промедления вылететь на помощь терпящим бедствие полярникам. Но в воздух поднялся один Сигизмунд. Его товарищ категорически отказался лететь из-за погоды.

Леваневский вёл самолёт вслепую, на малой высоте. Маневрировал по интуиции, но всё равно задел ледяной торос и грохнулся.

— Погиб?- Прошептал Тимоха.

— Выжил. Но принять участие в спасательной экспедиции не успел. Неделю спустя организовали воздушный мост Большая земля —льдина Челюскинцев. Вывезли всех. Мир понял, в СССР своих в беде не бросают. Лётчики, принимавшие участие в этой трудной работе, стали Героями Советского Союза. Получил заветную звёздочку и Сигизмунд. В первоначальном списке награждаемых его не было, но Сталин лично фамилию Леваневского туда добавил. Любил этого отчаянного и бесстрашного человека. Что поделать, вожди тоже люди и пороков у них по более чем у смертных. Но Сталин таким поступком сильно задел самолюбие бесстрашного лётчика. Отныне ему приходилось отмалчиваться или уходить от главного вопроса многочисленных почитателей.- «Товарищ герой Советского Союза, а скольких «челюскинцев» вывезли лично вы?» И, чтобы доказать, что он достоин награды Леваневский на торжественном приёме в Кремле предлагает дерзкий план. Осуществить перелёт по маршруту Москва-США, через Северный полюс. Громов ещё раньше выдвигал идею «сверхдальнего, беспосадочного» Москва-Южная Америка. Но наше Министерство иностранных дел не смогло убедить диктатора Бразилии выдать разрешение советскому самолёту на пролёт по территории далёкой страны.

Поэтому план полярного лётчика был утверждён во всех инстанциях в кратчайший срок. Ещё бы никто в мире не осуществлял подобного. Но нашёлся один, кто был категорически, против. И очень авторитетный! Сам Отто Юльевич Шмидт. Руководитель той самой экспедиции на пароходе «Челюскин». Он утверждал, что в случае неудачи, спасателям предстоит найти не разбитый по всем правилам лагерь опытных полярников, дрейфующий не так уж и далеко от береговой линии. А самолёт потерпевший крушение бог знает где. И вместо международного триумфа, страна получит огромный конфуз.

— Дедуля. А ты ничего не путаешь? Наша училка, Вера Марковна говорила, что в Америку через полюс первым слетал экипаж Чкалова. Я даже кино об этом видел. Старое, не цветное, но интересное.

— Внук. Вера Марковна конечно же права. Более того, второй самолёт АНТ-25 под командованием Громова так же перемахнул через полюс и установил новый рекорд дальности. Экипаж долетел почти до мексиканской границы и могли бы её перемахнуть, но поступил приказ — садиться. Руководству страны была важна Америка, а не Мексика.

— А как же Леваневский? Ведь это же он предложил? Его идея.- Не унимался Тимоха.

— Сигизмунд Александрович готовил буржуям сюрприз. Ему поручили совершить сверхдальний, тоже через полюс, но не показательный, а коммерческий перелёт. Доставить за океан товар, который можно было продать за доллары. Страна нуждалась в валюте, для закупки станков и оборудования. В кремле понимали — в мире всё сильнее пахнет войной. Да и новейший четырёхмоторный самолёт ДБ-А обязан ошеломить заокеанских толстосумов. Ведь у них ничего подобного ещё не было. Шесть с половиной тонн груза на борту. Это не хухры-мухры.

При взлёте провожающие заметили — четвёртый мотор, дымит сильнее остальных. Успокаивало то, что подобное с ним случалось и раньше, на тренировочных полётах. И ничего садились без аварий. Да и радиограммы с борта поначалу были радостными. «Ночь. Полёт проходит нормально.» Наступила пятница. Тринадцатое августа 1937 года.

Радиограммы становились всё тревожнее. «Северный полюс преодолели. Достался трудно!» «Температура минус тридцать пять. Сильная облачность. Сообщите погоду по ту сторону океана. Используем кислородные маски.» «Ветер достиг ураганной силы. Начали лопаться целлулоидные окна. Отказал один двигатель. Снижаемся. Обледеневаем.»

С этого момента государственные и любительские радиостанции многих стран круглосуточно слушали эфир. Но там только треск природных помех. Искали экипаж Леваневского до мая следующего года. Безрезультатно. Полярник Шмидт оказался прав. Одинокий самолёт найти в бескрайних льдах невозможно.

Тимофей, ты спрашивал о растении под названием Мирта. Помнишь фрагмент венка на марте с фотографией Сигизмунда Александровича.

Внук кивнул.

— Так вот это знак тишины, покоя и траура.

***

Вечером, перед сном Тимофей заглянул в нашу комнату. Молча протянул планшет. Там высвечивались надпись — «На Тегеранской конференции руководителей антигитлеровской коалиции президенту США Рузвельту — страстному коллекционеру, от имени советского союза была подарена удивительная марка "Леваневский с перевёрнутой надпечаткой" из серии «Лётчики герои СССР»

***

Внук прижался ко мне и тихо зашептал в ухо. - Дед. Не продавай марки. Я вырасту. Потом женюсь. И у меня появятся собственные дети. И тогда ты, ну или я, расскажем им о сверхдальних перелётах и о наших удивительных лётчиках.

...Он взорвётся!

Светлой памяти заместителя министра Заготовок УзССР

Александра Ивановича Локтионова

Те кто учился в высших учебных заведениях при советской власти помнят, а остальным будет полезно узнать, что в них существовало так называемое распределение. Каждый выпускник, согласно закону был обязан отработать пять лет на том предприятии или в учреждении куда его направит любимые партия и правительство. А иначе суд и места не столь отдалённые. Процедура распределения обкатана годами и представляла собой ритуал. Перед защитой диплома, скрупулёзно подсчитывались баллы заработанные студентом в стенах родной «Альма матер». На основании этих баллов составлялась очерёдность захода в заветный кабинет, где и лежали таблички с местами будущей работы. Отличники выбирали из полного списка, ну а те кто учился, скажем мягко — не очень, брали, уже то, что осталось.*

Июнь 1977 года. Деканат факультета «Технологии хлебопродуктов»

Коридор перед заветной дверью напоминал пчелиный улей в день роения. Наши девчонки позабыв, что они представительницы слабого пола усиленно работая локтями рвались к заветному стенду. Там, только что, вывесили их судьбу. В прямом смысле этого слова. Склеенная из многочисленных листков простыня демонстрировала порядковые номера. Согласно которым дипломированные инженеры, выпускники Краснодарского политехнического института, и должны входить в кабинет, где прибывшие из всего Советского Союза «покупатели»** станут предлагать «райские кущи» и прочие прелести работы на элеваторах, мельницах и комбикормовых заводах далёких областей и краёв.

Исключение делалось для «счастливчиков». Тех, кто успел за время учёбы создать крепкую советскую семью. Муж и жена входили вместе, согласно большего балла, одного из супругов.

К женатикам имел честь относиться и я.

— Молодые люди, как вы смотрите на то, чтобы махнуть в Среднюю Азию? - Миловидная «покупательница» в импортных очках, с тонкой золотой оправой, была сама любезность. Дыни, арбузы, виноград — загибала она пальцы.

— И на Кубани, это — робко возразил я.

— А как вам такое. — Она ловко сунула моей половинке бумагу, с синей печатью.

— Кккквар-тира в Таш-кен-те — заикаясь прочитала жена. И захлопала ресницами.

— Понимаете. У нас с семейными общежитиями напряжёнка. А вы, оба, учились неплохо. — Женщина заглянула в итоговую таблицу успеваемости. — Поэтому, ввиду исключения, Министерство Заготовок Узбекской ССР выделяет молодым специалистам отдельную квартиру, в строящемся доме. И заметьте — двухкомнатную.

Сентябрь 1977 года. Ташкент. Три часа утра. (По местному времени)

Сказать, что здание аэровокзала было полно народа — не сказать ничего. Люди сидели, лежали, стояли так плотно, что наш Краснодарский вещевой рынок — «Толчок» по сравнению с этой массой казался пустой площадью.

Кое-как пристроив ненаглядную на подоконнике окна, я отправился изучать расписание движения общественного транспорта до центра города.

Выяснил, что куковать в этом «муравейнике» нам ещё часа три, а затем ещё четыре исследовать окрестности вокруг здания Министерства.

Не знаю почему, но ужасно хотелось увидеть среднеазиатское солнце. Казалось, что оно в мгновение ока, прогонит сон.

— Скажите почтеннейший, в какой стороне здесь восток?

— В любом.- Буркнул аксакал, в стёганом халате. - Везде. Там, там и там.

— Извините. Я хотел уточнить, откуда будет подниматься солнце.

— Оттуда. - Старик ткнул пальцем в грязное окно, за которым мигали габаритными огнями разнокалиберные самолёты.

***

И светило таки взошло! Но лучше бы оно этого не делало. Я считал себя южанином. На Кубани летом бывает жарко. Но местное, сентябрьское светило это нечто, особое! Наимоднейшая и дефицитная нейлоновая рубашка, как и кримпленовое платье супруги мгновенно и «навечно» прилипли к телу.

От «лютой» смерти спасли кондиционеры в кабинетах Министерства.

— Ой, Гульнара, держи меня, а то умру от смеха. Явились, не запылились. Квартиру им подавай, двухкомнатную! - Сотрудница отдела кадров вернула бумагу с печатью.

— Товарищи, молодые специалисты. Не знаю как у с другими знаниями, но вот с географией у вас полное жоҳилият (Незнание. Узб). Вы прибыли в четвёртый город Союза. Миллионник! Тут люди квартир по три десятка лет дожидаются.

— Но ведь обещали, вот же печать и подпись. - Возразила, окончательно проснувшаяся, супруга. - И где теперь жить? У вас же с семейными общежитиями...

— Верно. С этим проблема. Впрочем, как и с работой. Спецы нам нужны, но не столице, а в жойларда (областях. Узб).

Из соседней комнаты выглянула стройная дама.

— Гульнара Адизовна. - Представилась женщина. - Я как раз занимаюсь комплектацией сотрудников на новую мельницу в Ферганской долине. Поезжайте туда. Квартиру дадут сразу. Двухкомнатную! Как в бумаге указано. Вы там бывали?

Мы отрицательно закачали головами.

— Там красота. Хлопок, дыни, арбузы, виноград.

Андижанская область. Город Ленинск (Ассаке)

В отделе кадров Министерства не обманули. Ключи от квартиры, в не сданном в эксплуатацию доме, выдали сразу. Электроэнергию туда подвели, а вот воду, канализацию и газ ещё нет. Получили мы и полагающиеся подъёмные, в размере половины оклада.

Базар «Ассаке»

— Почём гранаты? - Обратился я к усатому продавцу, в засаленной тюбетейке.

— Рубл уч (три на рубль. Узб). Учи наш язык, пригодится. - Торговец протянул огромную гранату.

— Тридцать три копейки за такую большую, дёшево! - пронеслось в голове. - Я отдал мятую купюру. Узбек положил в сумку полтора десятка плодов.

— Вы наверное ошиблись. Я купил три.

— Дарагой. Запомни. У нас на штук нет. Здесь всё на килограмм. На рубль три кило. Куший на здоровье и красавицу угощай. - Он добавил к горке ярко-красных плодов ещё пару штук.

На глазах супруги блестели слёзы. — Идём. Сам увидишь. - Потащила меня к неказистому лотку с рулонами ткани.

— Это трикотин, это кримплен, это люрекс. У нас такое только в «Берёзке» раздобыть можно. И то, за свободно конвертируемые тугрики. А здесь бери — не хочу. Надо будет маме отрез на платье срочно купить и почтой отправить.

— Бэри, пэри. Тэбе скидку дам. Сразу. Здеся такое носить низзя. Жарко. Воздух сопсем нет. Только хлопок можно. Я вишь, в сопсем тёплый халат хожу. Знаш почему? Потому как потею и под халатом прохладно. По вашему кон-ди-ци-о-нер называца.- Продавец крутился возле жены прикладывая к ней пёстрые синтетические ткани.

Декабрь 1977 года. Ленинский комбинат хлебопродуктов

Новая мельница работала из рук вон плохо. Принятая в эксплуатацию с многочисленными недоделками она и муку выдавала соответствующую.

Поговорка нашего директора Матлобуддина Нуриддиновича — «День работаем, ночь работаем. Карман копейка нет!» - Стала крылатой.

Возвратившись со смены приходилось ножом счищать с себя слой теста образовавшийся из муки и пота. Потом раз десять бегать за водой в ближайшую колонку. Затем с помощью двух кипятильников нагреть её в ванне. После чего черпать грязную воду и нести её к канализационному люку.

Однажды я возился с разобранным станком. Агрегат не работал уже сутки, из-за него простаивало всё производство. План горел по швам.

— Вы бы товарищ, обратили внимание вот на это — раздался тихий голос, за спиной.

Кого ещё нелёгкая сюда занесла. Ведь режимный же объект. И не оглядываясь я послал советчика по известному адресу.

Через минуту заметил, что в помещении стоит гробовая тишина. В буквальном смысле этого слова. Гомон ремонтников пропал, прихватив с собой лязг металла.

Директор дёрнул меня за рукав. Его лицо напоминало физиономию синьора — помидора из мультика про Чиполлино. — Ти кого сейчас послал? Сын шайтана и гюрзы. Ты самого многоуважаемого заместителя министра, послал. Далеко послал. Никто, даже в министерстве, такого себе не позволяет. Утащи тебя дивы. Вай, что тэпер будэт?

— Разжалуют из начальников смены в рядовые рабочие. Так я и сейчас пашу как они. На равных. И вообще идите все в... Административный корпус. Мне мельницу запускать надо. Муку для города молоть!

***

После смены меня окликнул человек из свиты замминистра.

— Горлышев Сергей Иванович. Начальник мукомольно-крупяного управления. - Представился он.

— Рассусоливать и тянуть кота за причинное место не буду. Забираю к себе. Старшим инженером. Такие наглые как ты, во как нужны. - Он провёл рукой по горлу. Только молчок! Никому. У нас в министерстве ещё тот террариум.

Январь 1978 года. Ленинский комбинат хлебопродуктов. Кабинет директора

— Тут на тэбя бамага пришла. Аж самого Ташкенту. Забирают, значит. Тока я не отпускаю.

— Министерство ослушаетесь — съязвил я. Это возможно?

— Верблюдица тебя лягни. Ты как с началством гаваришь? Ты вообще по закону тры годы здеся должен быть. По распределению.

— Там я должен быть. В столице. По распределению.

— По хорошему не хошешь? Будет по-плохому. Назначаю тэбя нашальником нового комбикормого цеха. Бальшая должность. И заплата бальшая. Заптра же выходи туда. Принимай праизводства.

— Не пойду.

— На повышение не хошь?

— Не хочу.

— Тада кагаз (бумагу. Узб) пиши. Министру показать. А то он меня при всех, как малчишку, за то что молодые кадры не пускаю в руководство.

Я взял листок и начертал: — « Отказываюсь работать на комбикормовом заводе, по причине того, что он когда-нибудь взорвётся!» ***

Февраль 1978 года. Министерство

— Ничего не пойму. На моём веку такого ещё не было. Александр Иванович интеллигентный человек. Добродушный. А тут возьми да, швырни в меня твоим заявлением. Не буду визировать и точка! - Гульнара Адизовна кивнула в сторону закрытой двери, с золотой табличкой. « Заместитель министра А.И. Локтионов»

— А что он тут самый главный? - Поинтересовался я, прикидывая в уме, успеем ли мы с супругой купить билеты на вечерний поезд, до Ленинска. И как там будет встречать нас Матлабуддин Нуридинович.

— Министр главнее всех. Только разве он подпишет без визы своего зама. Вряд ли.

Я забрал заявление и поплёлся в Мукомольно-крупяное управление. Попрощаться с Сергеем Иванычем и поблагодарить за беспокойство.

***

— А я тебе что говорил. Террариум здесь. Ещё какой. - Горлышев схватил заявление, на ходу велел никуда не исчезать и исчез сам.

Вернулся через полчаса. Ткнул в нос размашистую подпись. «В приказ. Министр».

— Завтра на работу. Иди оформляйся. А я пока твою ненаглядную трудоустраивать буду. Свалились на голову эти кубанцы. В следующем году сам в Краснодар поеду «покупателем». И только холостых, не женатых! Что бы без претензий, на квартиры. А невест и здесь вагон и маленькая тележка.

Полгода спустя. Ленинск. Комбинат хлебопродуктов

Бригада рабочих с комбикормового завода, голдя и толкаясь рассаживалась в старенький вахтовый автобус.

— Эльдар. Сколько выработал? - В салон заглянула учётчица Азиза. - Почему не отчитался за смену?

— Азиза-апа. Спешим мы. На свадьбу приглашены. Шухрат сегодня женится. Завтра напишу кагаз. (бумагу).

— Нет. Так не пойдёт. Мне суточную сводку в Ташкент передавать надо. Так что топай наверх и без выработки не возвращайся.- Женщина с силой хлопнула дверцей автобуса.

— Ильяз, ты самый молодой. Смотайся на силоса, посмотри сколько там чего.

Щуплый парнишка нехотя поднялся с места. — Только без меня не уезжайте. Я мигом.

***

Смеркалось. Пыльные лампы силосного этажа боролись с сумерками, проигрывая сражение.

Не найдя лампы с защитной сеткой Ильяз присел на корточки, достал из нагрудного кармана сигаретную пачку, поджог и бросил в люк, силоса готовой продукции. Раздался оглушительный взрыв.

Ташкент. Управление мукомольно-крупяной промышленности. Неделю спустя

— Значит так. Поедешь в "любимый Ленинск". В командировку. Посмотришь как там твоя бывшая мельница поживает. Про взрыв слыхал?

Я кивнул.

— Хорошо, что не по нашему ведомству.- продолжил начальник. — А то бы затаскали. Да. Кстати. Тут тебе повестка из тамошней прокуратуру. Зайди, отметься. Контора серьёзная. Игнорировать нельзя. Ступай. В АХО **** Билет на самолёт до Андижана уже заказали. Полетишь как султан. Быстро и с удобствами.

Прокуратура Андижанской области

— Ты же комсомолец? Без пяти минут коммунист.

Я не знал, что ответить. И не понимал зачем вызвали в эту организацию.

— Чья подпись?- Следователь ткнул пальцем в бумагу, где синим по белому было начертано - «Отказываюсь работать на комбикормовом заводе, по причине того, что он когда-нибудь взорвётся!».

Я кивнул признавая очевидное.

— Выходит знал и не предупредил компетентные органы. Догадываешься что за это светит? Любишь писать? Вот чистый лист, пиши явку с повинной. Тогда меньше дадут. - Он ещё что-то хотел сказать, но помешал телефонный звонок.

— Да товарищ генеральный прокурор республики. У меня. Так он же. Кто за него поручается? Заместитель министра. Локтионов? Входит в группу ведущих специалистов. Ну тогда конечно.

***

Добрый десяток лет я трудился под руководством этого удивительного человека. Инженера высочайшего класса и отличного педагога. Многому научился. А потом, поработав за рубежом, стал преподавать и сам.

Сорок два года спустя

Старость даёт о себе знать. Ноет плечо, на котором таскал семидесяти килограммовые мешки с мукой. Порой трудно дышать лёгкими, забитыми мучной пылью. А ещё иногда проснусь в ночной тиши, и в ушах вновь зазвучит голос далёкого следователя. — Знал и не предотвратил. Что, по советским законам, за это полагается?

* — Александр Ралот. Рассказ «Выверты с распределением»

** — Покупатели. Представители заводов и комбинатов хлебопродуктов испытывающих потребность в инженерных кадрах.

*** —Практически невозможно взорвать пакет или мешок с сыпучим (не гранулированным) комбикормом. Этот продукт становится взрывоопасен, только тогда, когда частички его оказываются взвешены в воздухе. В кубометре воздушной смеси должно содержаться не менее пятидесяти грамм частиц комбикормов.

**** — АХО. Архивно — хозяйственный отдел.

Заветный список или новая встреча с Каа*

У каждого человека в жизни наступает момент когда он должен перейти Рубикон**. У меня первый случился в далёком 1972.

Покойная матушка пережила голод тридцатых годов, у неё пухли от голода ноги, вот и посоветовала идти на «зерновой факультет», а я любил химию, до одури, до самозабвения.

***

— Здесь этого добра, в смысле химий о, сколько. — Бойкая девчушка в приёмной комиссии провела ладошкой по выше головы. — Будет и органическая, и неорганическая, и физколлоидная, и химия зерна, и жиров. Давай Аттестат зрелости, ни и остальное, что там ещё имеется.

— Гррр-а-мо-ты. — Заикаясь и борясь с комком в горле, молвил я.

— И их прикладывай. Может быть пригодятся.

— Так я ещё хотел на эту, специальность. На химию пластических масс. Там же чёрным по белому написано, химия. А у вас завуалировано.

Девчушка с хитрым прищуром посмотрела снизу вверх. Открыла аттестат.         

— Местный. То есть я хотела сказать, городской. Не с гор спустился?

— Это к чему? - Возмутился я.

— А к тому, что глянь туда. - Кивнула в сторону большого ватмана, с приклеенными конвертиками. В которых торчали листки с цифрами.

— Химики набирают всего одну группу. Двадцать пять человек. Подано семьдесят пять заявлений. То есть три претендента на место. Усёк.

— Так и на хлебопродукты то же самое. Набирают шесть групп. Сто пятьдесят мест. А подано уже четыреста пятьдесят заявок. В чём разница? - Я не мог понять логику девушки.

Она вышла из-за стола, поднялась на цыпочки и защебетала в ухо.

— Теорию вероятности учил?

— Не. Её в средней школе не проходят.

— Плохо. На первом курсе будешь грызть. В общем так. Вероятность того, что ты попадёшь в число счастливчиков-стопятидесятников много выше, чем в список двадцати пяти избранных химиков. Усёк?

***

Как я сутки напролёт готовился к приёмным экзаменам, про то отдельный сказ. Пятёрка по неорганической химии, окрылила. А «пяхи» по физике и математике позволили проходить, чуть задрав нос, мило завистливых «конкурентов» (С большинством из них дружим не один десяток лет. И стали ближе, чем родственники!)

В ночь перед последним экзаменом — единственным письменным, литература, сочинение, не спал! Ещё бы. Даже если трояк схлопочу, то набрав восемнадцать балов, плюс грамоты. Можно надеяться. А если пара — принимай советская армия новобранца. А с моим ростом и телосложением скорее всего — Морфлот. Хорошо если Черноморский. А если Северный? Брр. Не люблю холод. Мы кубанцы, как ни крути — народ южный. Теплолюбивый.

***

В школе из трёх тем сочинения выбирал свободную. Вроде «В жизни всегда подвигу». Никогда не мог я раскрыть сущность «Катерины, как луча света в тёмном царстве». А в свободной пиши почаще слова: коммунизм, партия, народ, рабочий класс и как минимум четвёрка гарантирована. Не будет училка рисковать и ставить трояк «за коммунизм». Только наша Каа была на такое способна. Но ведь она учительствует в новой школе, в Черёмушках и уж никак не может оказаться в сорок девятой аудитории краснодарского политеха.

***

— Дай спысать. Отблагадарю, по нашему, по-лезгински. Барана рэзать станэм. Когда поступым. Кунаком*** станэшь. — Сосед по столу нахально тянул к себе исписанные мною листки.

— Бесполезно друг. Я пишу на вольную тему. В ней даже двух одинаковых слов быть не должно.

— Это как? Я тоже такую пысать стану. Коммунызм. У нас, горах тоже эсть.

На возню обратила внимание дежурная преподавательница. Подошла.

Я поднял голову, и сердце ушло не в банальные пятки. Провалилось куда-то под пол. В складские помещения главного корпуса КПИ. На меня сурово смотрела сама Каа! (Ректорат института приглашал лучших учителей города в помощь. Они присутствовали на экзаменах, но работы абитуриентов не проверяли. Эта почётная миссия была навечно закреплена за преподавателями кафедры «Русского языка и литературы»).

Ни один мускул не дрогнул на её красивом лице.

Инстинктивно, по годами выработанной привычке я втянул голову в плечи. Каа склонилась над моей работой, потом открыла экзаменационный лист, где уже стояли отличные оценки за предыдущие экзамены, затем молча кончиком ухоженного ногтя отметила строчку в тексте и отошла.

Там не хватало запятой в сложном деепричастном обороте.*

Пять дней спустя. Скверик возле Политеха

Батя дал почитать дорогую, дефицитную книгу. Вайнеры «Эра милосердия». Но налёты банды Чёрной кошки не могли отвлечь от постоянно стучащей в висках мысли: - А вдруг пара! Написал жи, ши через треклятое «Ы». С меня станется. В самобичеваниях я был не одинок. Соседские скамейки оказались заняты парнями и девушками. То с одной стороны, то с другой вдруг раздавалось заветное — Вывесили! И тогда волна абитуриентов, нарушая правила движения рвалась к массивной дубовой двери, за которой дежурные вывешивали фамилии счастливчиков.

С этой минуты гордо именуемых — СТУДЕНТАМИ.

***

— Не нас. Энергетиков.- На пустующую скамейку села девушка. Закусила и без того пухлую губку и принялась теребить платочек. — Тебе хорошо. Я знаю, ты краснодарский. Не поступишь, пойдёшь спать. А мне ещё трое суток до Архангельска добираться. Из лета в зиму.

— У вас же зерно не растёт. Зачем же ты на «хлебопродукты» поступаешь?

— Отец велел. Говорит, закончишь, на юге жить будешь. В тепле и сытости.

Не расскажешь, что там в деканате сегодня утром говорили. На самом краю города уголок сняла, у старушки. Не успела во время доехать.

Я мгновенно вспомнил, как двенадцать часов назад секретарь приёмной комиссии безучастным, металлическим голосом объявила:-" Результаты сочинений и список поступивших будет в одном приказе. У нас страна хоть и богата лесами, но неча на вас олухов царя небесного, казённую бумагу изводить. Чай не баре, разом и узнаете. Кому, значит, в нашу доблестную армию, а кто на ликвидацию кустов амброзии и прочие сельхозработы. И ещё не известно, что лучше!"

***

Стрелки часов "Победа", подаренных отцом, перестали двигаться. Пытаюсь читать "Эру". Бесполезно. Жеглов и Шарапов по-прежнему были не в состоянии мне помочь. ****

Соседка по скамейки сорвалась с места и сверкая коленками побежала к заветному вестибюлю.

Следом потопал и я.

Список читал снизу вверх. Свою фамилии не нашёл. Перечитал сверху вниз. Результат тот же. Перед глазами всплыли буруны Чёрного моря и силуэт грозного военного корабля. Хлопки далёких залпов главных калибров.

Это были не выстрелы. Кто-то нахально хлопал по плечу и лез обниматься.

— Паступыли братан! Мы с табой тэпэрь сту-дэн-ты!

— Ты да. А я нет! — Резко сбросил руку дагестанца. - Отстать меня морфлот ждёт. С нетерпением.

— Пада- ж-дёт. Паш-ли праз-на-вать. У тэба деватнадцать балав, у мэна шестнадцать. Но это нэ чего. Бэз разница. Я по спецнабору. Лишь бы не пара. А её нет. Трояк есть, за вольная тема. За дарагой Леанид Ильыч, два никагда не ставят. Кунак благодарю. Харошая идею дал. С мэна угащения.

— Эй ты. Да ты! В очках. Ступай за мной. Декан зовёт. — Прервал монолог новоиспечённого студента старшекурсник, с красной повязкой на рукаве.

— Наверное напутали в списке — пронеслось в голове. Очевидно же. Записали фамилию не в список обычных абитуриентов, а в команду льготников. В спецнабор. Ох, не к добру это.

На негнущихся ногах я поплёлся за дежурным.

***

Усталый декан ткнул рукой в стул, предлагая садиться. Минут пять попеременно смотрел то на меня, то на бумагу, лежащую перед ним. Наконец молвил.

— Старостой потянешь?

— Кккем?

— Мы тут посовещались и решили парней в одну группу определить. У вас занятия на военной кафедре будут. Целый день. А если с девушками перемешать, то для них лишний выходной получается.

Я молчал. Банально не понимал, о чём идёт речь.

И хозяин кабинета об этом догадался.

— Ладно, ступай. Родителям позвони. Порадуй.

— А у нас те-ле-фо-на дома нет.

— Ну, соседям тогда. Пусть сходят, сообщат.

Его вообще на Горогородах ни у кого нет.

— И чего сидишь?

Я встал.

Декан повернулся в сторону дежурного. — Сахно, ты же на отцовской Победе сегодня приехал.

Тот кивнул.

— Сделай милость, отвези этого очумелого куда скажет. А за одно, по дороге, растолкуй про жизнь студенческую. Завтра соберём собрание группы. Профоргом предложу дагестанца Шихаева. По всему видать парень не промах. А после этого дружненько на амброзию. Как говорится, учебный процесс у нас начинается с войны. С сорняками.

***

С Меджидом Шихаевым дружим не один десяток лет. Общаемся по Скайпу или по Вайберу.

В советское время он с нуля построил целый комбинат хлебопродуктов и руководил этим предприятием до пенсии. Сейчас готовит внуков в дальнюю дорогу. В Краснодарский технологический университет. Что ни говори, а династию продолжать надо! Гоняет будущих студентов по-русскому, английскому, ну и конечно по химии. Куда же без неё?

* — См. Рассказ. Александр Ралот « Каа и бандерлоги»

** — Известное выражение означающие необходимость перехода к решительным действиям. Рубикон — река в Италии. Через неё перешёл Юлий Цезарь, нарушив запрет римского сената.

В результате этих действий разгорелась война между Сенатом и Юлием Цезарем, по итогам которой Цезарь овладел Римом.

*** — Кунак. У кавказских народов лицо, связанное обязательством взаимной дружбы, защиты, гостеприимства.

**** — См. Рассказ. Александр Ралот «Маэстро»

СATTUS EST RATIONABILE (КОТ РАЗУМНЫЙ. ЛАТ)

Сентябрь 2020 года. Мегаполис на юге России

Шикарно одетая дама вчитывалась в текст Приглашения. Подчеркнула слово, холёным ноготком, и передала бумагу подруге.

— Лизонька. И что тут не так? Очередной творческий вечер Элеоноры. Первый после этой, ну как его, вспомнила — пандемии. В чём необычность? — Литературовед и критик (Правда, на общественных началах) Анна Витольдовна Ханатекстова оторвала взгляд от цветного картонного прямоугольника и протерев платочком стёкла очков уставилась на подругу.

— А словосочетание «Вас ждёт сенсационное открытие»?

— Лизок. Наша поэтесса и есть сама сенсация. У неё жизнь такая. То на высоченную гору непонятно зачем, взгромоздилась.* То мужика средь ночи из квартиры на мороз выгнала. Между прочим, в одном исподнем. И если бы не я, то замёрз бы, к утру.

— Да уж. Ты мимо мужика, да ещё в исподнем....

— Ой. Да ну. Не вгоняй в краску. Разочек то и было. Или не один. Не обо мне речь, а о Элеоноре Леруре. Когда поэтессу последний раз видела?

— Давно. Ещё до прихода Кавида-19.

— То-то. И ведь не звонила ни тебе, ни мне. И никому из наших. Я уточняла. Значит, что..

— Что?

— Сутки напролёт поэму писала. Или того хуже. Роман в стихах!

— Но ведь белым же по синему написано «Сенсационное открытие»! Не премьера! А открытие!

— Правильно. Открытие нам, ну и миру заодно, нового шедевра.

— Эх. Хорошо бы кондитерского. Этакого, заварного, с кремом, специально изобретённым для похудения!

   Три дня спустя. Дом культуры бывшей фабрики «Освобождённый труд»

— Куды прёте? А ещё сплошь интеллигенция. Читать за время карантина разучились? Написано же «Соблюдайте социальную дистанцию полтора метра». Мужчина! Я кому говорю! К даме не прислонятся! Даже если она непротив. — Вахтёрша и по совместительству уборщица, баба Шура сегодня была сегодня сама любезность. В до карантинные времена её обыденный лексикон был куда беднее или богаче. (Это кому как. Но из тридцати произносимых ею слов, двадцать семь — исключительно матерные).

***

— Уважаемые дамы и господа. Нам необходимо разместиться как положено, по нынешним требованиям. То есть через одно место. Я не то хотел сказать, а вы неправильно поняли — через кресло. И наденьте маски. Для официального фотографирования. Там требуют, чтобы.. Вы меня понимаете? — При этих словах директор культового (зачёркнуто) культурного заведения многозначительно поднял палец вверх. Он хотел ещё что-то сказать, но свет в зале стал меркнуть и раздались звуки восточной мелодии.

На экране сменяя одна другую замелькали иллюстрации из школьного учебника биологии. Теория Дарвина «Происхождение видов».

Одноклеточные, многоклеточные, морские твари вышедшие на сушу, птеродактили и динозавры. Питекантропы и наконец — человек прямоходящий.

Музыка смолкла и присутствующие узрели известную (в узких кругах) поэтессу, в блестящем коктейльном платье.

Выдержав театральную паузу и дождавшись когда смолкнут аплодисменты Элеонора Лерура подошла к стойке с микрофоном и шёпотом произнесла.

— Сегодня поэзии не будет. Те кто пришёл за ней могут покинуть зал.

Внизу раздался возмущённый гул верных и преданных почитателей её таланта. Но с места никто не поднялся.

— Позвольте представить ещё одного гения. - Женщина сделала взмах рукой и рядом появился бородатый мужчина в модных, рваных джинсах.

— Пусть он читает. Послушаем. Или споёт. — Раздалось из зала.

— Гавриил Аркадьевич не из наших. Вернее из наших, но не совсем. - Лерура делала знаки руками, призывая зрителей к тишине.

— Поясни! Как это понимать?- Выкрикнули из первого ряда.

— Он пишет. Но не тексты, а гениальные программы.

— Батан! Компьютерщик, что ли? - Буркнула Лиза. — Ну хоть мужик! И то ладно.

Элеонора открыла рот, чтобы возразить, но Гавриил оттащил её в сторону.

Свет погас и на экране замелькали кадры футбольного матча.

Немногочисленные представители сильного пола, пришедшие на творческий вечер по настоятельной просьбе подруг, невест и жён, оживились.

— Грубое нарушение правил. Судья назначает пенальти. — Тараторил комментатор. Но трансляция вдруг оборвалась. Невидимая рука нажала на паузу.

— Будет гол или нет?- Пробасил программист.

— Да какая разница. Мы, что? Сюда матч пришли глазеть? Если сам стихи не пишешь, так Лерурины читай. Голос у тебя, как иерихонская труба. — Вскочила с места возмущённая критикесса.

— Мы с Элеонорой во время самоизоляции — не обращая внимания на выкрики из зала, продолжил Гавриил.

— Да знаем мы чем ты с поэтессой в эти месяцы! — встряла Елизавета. — Лерурочка такого сладенького ни за что...

— Я и она! Изобрели машину времени! — Гаркнул мужчина.

Если бы, в это мгновение, в зал влетела всего одна маленькая мушка, то её жужжание было бы слышно во всех концах помещения.

— Я тоже не знаю, будет забит гол или нет. - Продолжил он. — Но если бы существовала машина времени, то можно было бы переместился секунд на пятнадцать вперёд и посмотреть есть ли мяч в сетке или нет.

Присутствующие в едином порыве открыли рты. Но молчали даже те, которые понятия не имели зачем двадцать два здоровяка гоняют по полю один мяч, когда в любом спортивном магазине из хоть пруд пруди.

— А теперь представьте, что мы загрузили в компьютер все известные данные на вратаря и центрфорварда, а также направление ветра, атмосферное давление и ещё много чего. И тогда придуманная мною программа с точностью девяносто восемь процентов может выдать результат. Гол однозначно будет. В левый верхний.

Экран ожил и нападающий красивым ударом притворил в жизнь только что сказанное.

— Гляньте! Новый Нострадамус объявился! — Парень в третьем ряду вскочил с места. - Я так тоже могу. Посмотрел запись. Пришёл в ДК и вешает лапшу на уши. Ты вот скажи, что с долларом будет? Завтра.

— Семьдесят девять, за один. — Не моргнув глазом парировал программист.

Оппонент немедленно поспешил к выходу.

— Бесполезно. -Крикнул вдогонку Гавриил. — Обменники уже закрыты. Если ошибусь, то с меня бутылка элитного виски. Договорились?

Экран вновь ожил и стал демонстрировать этапы развития Хомо Сапиенса. Древний Египет и такая же древняя Греция. Римские легионеры. Крестовые походы. Горящие на кострах еретики, войны двух прошедших веков. Космические аппараты, лазеры и люди с различным цветом кожи, уткнувшись в смартфоны.

Программист уступил место сияющей (в буквальном смысле слова) Элеоноре.

— В двадцать первом веке наш суетный мир стоит на пороге очередной революции. И её приход каждый из вас уже наблюдает. В стране достаточно еды, не скажу, что вкусной, но сытной. По некоторым фигурам очень даже заметно. Мы, в большинстве своём, не сеем и не пашем. А через пяток лет этим будут заниматься исключительно роботы. Уже сегодня умные дома сами пополняют холодильники необходимыми деликатесами. Микроволновки и грили готовят пищу в строгом соответствии с заложенными рецептами. Телевизоры и интернет развлекают нас с утра до вечера, а некоторых даже ночью.

Людским особям только и остаётся, что лежать на диване, в состоянии покоя и стремиться к нирване.**

— Это мужикам. А женщинам, нужен шоппинг, примерка, путешествия. Балы, в конце концов. — Перебила её Ханатекстова.

— Согласна. Мы отстаём в плане познания нирваны от сильной половины человечества. Но наука поможет женщинам и в этом. Загружаешь на соответствующий сайт своё фото и вуаля, примеряй платье и туфли. Подбирай сумочку. Дрон всё это доставит, в удобное время.

— А как быть с сексом? — Хихикнули из зала. — Его тоже робот заменит. Если симпатичный, то я непротив. Только пусть он потом сам и рожает, если такой умный.

Лерура набрала полные лёгкие воздуха, чтобы отчитать обнаглевшую оппонентку, но свет вновь погас на экране замурлыкали прелестные котята.

— Куда подевались атланты? Кто знает? - Раздался голос из динамика.

— Вулкан погубил. Боги наказали. За лень и праздность. - Хором отвечали зрители.

— Пока эта тайна не разгадана. Но ход мыслей понятен. - Программист вновь появился на сцене. — Согласно дошедшим до нас преданиям, они познали различные науки и научились легко и просто добывать себе обильное пропитание. Не просматриваете аналогию? Я же не зря демонстрировал футбольный матч. Несколько дней назад мы с Элеонорочкой запустили наш комп, вернее программу под названием «Машина времени» на полную мощность. И дали задание просчитать каким будет мир лет этак через сто? Скажите честно, интересен результат?

Присутствующие закивали головами.

— Тогда смотрим.

На экране появился лук и стрелы. — Человек подсмотрел как разжимается тело дикой кошки во время прыжка и смастерил новое орудие убийства. То есть, я хотел сказать — охоты. Оно превратило древнего человека в самого главного хищника. С ним можно было не бояться зверей по весу, скорости и ловкости многократно превосходящих людей. Сегодня мы доминирующий вид на планете. И вытворяем с ней всё, что заблагорассудится. — На экране появился диск сектора в котором обозначались стилизованным изображением животных, птиц и рыб. Но основной сегмент круга занимал сектор Хомо сапиенс.

На нём сверкала яркая точка. Туда и указал Гавриил. — Догадываетесь что это?

Не буду вас томить.- Продолжил он, после паузы. — Это наши сменщики. Те живые существа которые вытеснят с трона людей! И случится это, по земным меркам, скоро. Мы чуть не спалили компьютер многократно проверяя полученные данные.

— Даже взяли кредит, чтобы расплатиться за электроэнергию — вставила свои пять копеек Элеонора, выпорхнувшая из-за кулис.

— Расчёты верны. И людей на Земле заменят те, кто всегда был рядом. Существа, которых человек не приручал. Перечитайте старика Киплинга. Эти особи пришли добровольно к нашим далёким предкам. Их могут дрессировать лишь самые гениальные из нас. И в отличие от людей эти существа давным-давно познали нирвану. И пребывают в ней три четверти суток. Умеют обходиться не многим и тем, не менее, всегда получают то, чего хотят.

— Неужели кисули? - Не сдержавшись, выкрикнула Лиза.

— Именно. Малым потреблением энергии и пищи пушистики гораздо выгодней старушке Земле, в качестве доминирующих созданий.

— А как же люди? Неужто вымрем, словно мамонты? - Всхлипнула Ханатекстова.

Вместо ответа на экране появилось видео на котором сиамская кошка, лёжа на диване нежно гладит лапкой по голове обрюзгшего бородатого мужика, сидящего на полу.

— Компьютер не обманешь. Он железяка и взяток не берёт. - Воскликнула Элеонора. — А теперь попрошу всех в фойе, где состоится продажа новой книги:

«Котёнок смотрит в небо,

И в глазах совсем ни нега» ***

В ней с многочисленными примерами, подробно, изложено то, что вы сейчас услышали.

Поздний вечер того же дня

Ханатекстова, чтобы успокоиться и переварить услышанное, приняла на грудь грамм двести (а может быть и триста! Но не более) марочного кубанского, игристого, доковыляла таки до дома.

Вдруг, не зная почему, громко мяукнула на кота Матвея, встретившего её у порога.

— Надо же обслуживающий персонал научился таки разговаривать! - Подумал домашний любимец. - Однако в слух ничего не сказал, только решительно указал когтистой лапой на пустую миску, требуя положенную порцию корма. 

* — См. Рассказ А. Ралот «Альпинистка поневоле»

** — Нирвана (санскр. — остывание, угасание, успокоение) — одно из центральных понятий индийской религии и философии, конечная цель существования. 

*** — Стихи Натали Самониa

В пределах естественной потребности

Август 1993 года. Суверенная республика Узбекистан. Ташкент

Скажите честно — вы миллионерами бывали? Или хотя бы чувствовали себя состоятельными людьми, способными купить если не всё, то многое?

Я — был! Недолго, но всё-таки! Приятно приехать на базар, посмотреть на торговцев и понять, что если не весь базар, то весомую часть реализуемых товаров ты купить в состоянии.

***

Судьбе было угодно, чтобы в далёком 1991 году, я отбыл, для проведения реконструкции мелькомбината на самый большой остров Советского Союза, то бишь на Сахалин. Квартиру в Ташкенте, (не стоять же ей пустой, целых пять лет) тайком (мало ли, местком или не дай бог партком, прознают) сдал квартирантам.

***

Тружусь на самом дальнем Востоке, а в Советском Союзе ужас что творится. Республики в одночасье стали суверенными государствами, а их первые секретари — президентами! Газеты нам, островитянам, поступали с регулярностью, не чаще раза в месяц и то ежели повезёт! Телевизор новости только из Москвы транслировало, непонятные, тревожные. Одна «Павловская денежная реформа» * чего стоила! И ваш покорный слуга не выдержал. Подписал заявление на отпуск, аж за два года, да и махнул за тридевять земель, в Среднюю Азию, пока там ещё не додумались визовый режим ввести.

***

Квартирантов я не обнаружил. Но соседка по лестничной клетке, бабка Спиридоновна, успокоила. — Убыли, соколики. В Азию, но не среднюю, как наша, а в ближнюю. То ли Бейрутом зовётся, то ли Дамаском. Держи ентон мешок с деньжищами и делай с ним что хошь. Велели передать, оброк за два года. Я тут позаимствовала маленько, потому как до пенсии не хватало. Регулярно. В следующем году отдам — вот те, крест, или по-здешнему, Аллах свидетель.

***

Спустя пол часа на моих глазах появились скупые мужские слёзы. Содержимое вожделенного мешка составляли разноцветные бумажки номиналом двадцать пять, пятьдесят и сто рублей. С барельефами горячо любимого Ильича. В Ташкенте этим добром расплачиваться можно, а в Российской Федерации уже нет. Но там, за пустыней, по настоятельной просьбе трудящихся, президент оставил в обращении купюры — рубль, три, пять и десять. Не надолго. Пока Гознак монеты с двухглавым орлом в нужном количестве не наштампует. — Менять! — Пронеслось в голове. — У соседей? Бесполезно. Такую сумму всем домом не осилят. В банках, сберкассах — паспорт потребуют, а он у меня уже — Российский. Остаётся одно. — Брать, брать и ещё раз брать! Как завещал тот, что на деньгах нарисован.

***

Азиз автобус хақ нархи қанча? (Узб.) Уважаемый сколько стоит проезд в автобусе — интересуюсь я. — Для тэбя дарогой всего шесть рубел! Протягиваю четвертак и получаю заветные шесть мятых зелёных трёшек и рубль. Выхожу на остановке. Поджидаю следующий автобус. До знаменитого «Алайского» остановок двадцать. Значит двадцать фиолетовых бумажек я разменяю на те, которые ещё имеют хождение в великой и могучей России.

***

Знаете что самое дорогое на базаре? Нет, не баранина с курдючным салом. Хотя и этот деликатес стоит не дёшево. Тающая во рту малина и яблоки из соседнего и такого же суверенного Казахстана. Их продают на стаканчики и кучки. — Малинанинг нархи қанча(Узб.) Сколько стоит малина? — Обращаюсь к седовласому торговцу. — Дорого дарогой. Тры рулб стакан. Тебе уступлу за два пятдэсят. — А всё ведро за сколько? — Ты чэго сейчас сказал? Сам понимаш? Я скидка на вэсь тавар дать не могу! Убыток будэт. У тэба таких дэнег нет. Ошень дорого ведро стоит. Покупаю не торгуясь. Иду по рядам и пригоршнями отправляю сладчайшую ягоду в рот. Будет что вспомнить зимой на острове. Жаль, малину туда никак не довести.

***

По каким признакам на «Диком западе» узнают состоятельного человека. По часам «Ролекс», по дорогому костюму и туфлям из крокодиловой кожи. Торгаши с «Алайского» безошибочно распознали во мне состоятельного клиента по ведёрку с малиной. — Сюда хади. Золота нет, раскупили, но серебра много. Пока. Выдирай дарогой. Женщинам подарки делай. Сладкими сразу станут, как шэрбэт. — Молодой продавец бесцеремонно схватил за рукав и потащил в сторону магазинчика с интригующим названием — «Али Баба нинг хазиналарини» («Сокровища Али-бабы»). Как говорится в рекламных роликах, цены приятно удивили. Уж не знаю почему, но местное население не считало нужным хранить накопленное непосильным трудом, в серебряных изделиях. — Забирай. Для тэбя харошую скидку дэлать стану. Но не только дэнги давай! Ещё и купоны нада**. Шайтан их забери. Налоговая, проверки, то да сё. Советского союза нет, а они ест. — Откуда возьму? Я уже не местный. Не работаю здесь, значит и купонов йок. — Торговец сдвинул тюбетейку, пару минут чесал затылок, затем опять схватил за рукав. Потащил к чинаре, под которой с пиалой в руке чинно восседал бабай (старик).

— Унга купонлар керак. Кўпчилик. Почтенный. Ему купоны нужны. Много.

— Рубель за руб. - Ответил тот.

Двойная цена — подумал я. Всё равно дешевле чем у нас. — А вслух произнёс. — Беру. Сколько есть?

— Тэбе хватит — огрызнулся бабай, нехотя опуская пиалу на видавший виды коврик.

***

Выйдя из магазинчика стал рассовывать по карманам покупки. Оглянулся, мало ли. Серебро не золото, но всё же. Грабителей поблизости не наблюдалось. Лишь продавец, выбежавший следом, поспешил к раскидистому дереву и вернул бабаю «портянку купонов». Здесь у каждого должен быть свой маленький гешефт.

***

— Дядь Саш, а как ты это добро через границу повезёшь? Из Узбекистана вывоз драгметаллов разрешён только в пределах естественной потребности. А у тебя этого добра добрый килограмм. - Соседская девушка, с редким для здешних мест именем — Олеся, ткнула пальчиком в официальный раздел республиканской газеты.

Затылок чесать пришлось уже мне. Как быть? Ведь новоиспечённые пограничники, в купе с таможенниками конфискуют всё, да ещё штраф припаяют. С них станется.

— Да не кисни.- Олеся кокетливо улыбнулась и примерила серёжки с затейливым орнаментом. — Билеты в Россию ещё не брал.

Я отрицательно покачал головой.

— Вот и чудненько. Значит поедем вместе. Ты до Москвы, я до Оренбурга. - Девушка с гордостью продемонстрировала студенческий билет. Пока кое-кто на острове мается, другие перешли уже на второй курс.

— Да я тебе билет в СВ оплачу. Только вдвоём поедем. Всё равно деньги девать некуда. В буквальном смысле этого слова.

— Оно и видно. Билеты добывать буду я. В купе. Обычное. Нечего выпендриваться. Таможенники знаешь как СВшников шерстят. Не приведи Аллах. Свидетелей нет, а бабки у таких пассажиров завсегда имеются.

***

Войдя в купе я попутчицу не узнал. На ней серебра было не меньше чем на ёлке блестящей мишуры. Открыл рот, чтобы высказать то ли комплимент, то ли восхищение.

— И не смотри так. Всё в пределах естественных надобностей. Снимать их с меня можно только по письменному указанию транспортной прокуратуры. А таковая бумага у наших доблестных органов скорее всего отсутствует. Багаж «обшманать» это запросто, а вот личный досмотр — дело хлопотное. - Девушка хотела продолжить монолог, но в купе вошли пограничник и таможенник.

— В Россию?- Буркнул один, в новой с иголочки униформе с непонятными знаками различия. - Гузаллик (красавица) а зачем всё это нацепила? Не тяжело?

— Замуж хочу- с вызовом ответила Олеся. - Молодой человек сначала на украшения станет пялиться, а потом дело и до личика дойдёт. То да сё. Слово за слово.

— Пишите опись вывозимого — перебил её таможенник.

— Без неё снимем с поезда. Обоих!- Добавил пограничник.

Меж тем наша шестёрка, то есть поезд Ташкент — Москва, дав обязательный гудок, стал набирать скорость. Олеся нарочито медленно, вытащила из сумочки шариковую ручку. Посмотрела бланк на свет. Начала писать. Зачеркнула и попросила новый.

— қиз шошилинг? (Девушка побыстрее можно?)

— Уважаемый, я вас не понимаю. Мы в международном поезде, говорите по-русски или хотя бы по-английски.

Служивые разом набрали полные лёгкие воздуха, чтобы как следует отчитать нахалку, но состав начал тормозить и через минуту остановился.

В купе появился низкорослый мужчина.

— Алтынбек Тандыбеков — представился он и улыбнулся — Государственная граница. Шимкентская область. Республики Казахстан. Коллеги покиньте поезд. Дальше действовать буду я. Девушка, а зачем вы всё это? А понимаю! Поскорее замуж ... Дело нужное. У нас все қыздар (Казахский) так поступают.

Станции Оренбург

Я с Олесей прощался. Чмокнув в щёку, вложил в её ладошку пакет с оставшимися мелкими купюрами.

— Пирожков купишь или мороженного.

— Дадь Саш, так мне до Орска ещё добираться. Я побежала в кассу. Свидимся. Земля же круглая.

***

Прежде чем войти в вагон кинул взгляд на здание вокзала. На нём развевался на ветру красочный транспарант. «Граждане пассажиры билеты на советские купюры достоинством один, три, пять и десять рублей не отпускаются. Не задерживайте очередь. Заблаговременно готовьте к оплате новые российские деньги!»

* — В июле 1993 года Россия вышла из рублёвой зоны СНГ. 26 июля 1993 года советский рубль, как платёжное средство прекратил своё существование. (Википедия)

** — Карточки с купонами— отрезные купоны, отпечатанные на одном листе, использовались в Узбекистане в период с января 1992 года и до введения в действие национальной валюты в ноябре 1993 года (до даты окончательной отмены, непродолжительное время применялись для сохранения и защиты внутреннего потребительского рынка и создания условий для реализации товаров только гражданам республики.

Использовались при реализации продуктов питания и непродовольственных товаров по купонам, как приложение к советскому и российскому рублю, в соотношении 1:1.

Введены в обращение постановлением Кабинета Министров. Строго регламентировался порядок выдачи купонов и перечень потребительских товаров, подлежащий реализации по купонам. Выдавались они по месту основной работы, учёбы, службы, получения пенсий переводов отделениями связи и банков.

(Википедия)

Господин, товарищ, нужный человек

Действующие лица этого произведения вымышленные, любое совпадение имён с реальностью являются случайностью.

Начало двадцатого века. Российская империя. Санкт-Петербург

Заслышав шаги возле двери, мальчишка поспешно выключил фонарик, сунул книжку под подушку и укрылся с головой.

Спустя минуту в детскую вошла мать. Подобрала оброненный фонарь. Прошептала: «Негодный мальчишка. Ну, что с ним делать? Ведь испортит же глаза этаким чтением». Поправила одеяло, прислушалась к ровному дыханию сына и тихонько, чтобы не потревожить сон, вышла.

А Вячеславу снилась его будущая редакция. Толпа рекламодателей перебивая друг друга уговаривали владельца опубликовать в журнале «Роскошная жизнь» фотографии и описание именно их усадьбы и дома.

***

Вступив во взрослую жизнь, юный Вячеслав Клымов с азартом принялся за осуществление мечты. Искал спонсоров для будущего журнала. Убеждал, что никто из состоятельных людей не откажется от покупки пары-тройки десятков экземпляров издания, в котором подробно описаны их роскошные хоромы, опубликованы фотографии особняков, комнат и каминов, сделанные лучшими специалистами.

Не сразу, но дело пошло. Журнал стал популярным в высшем обществе. Немалую роль в этом сыграла реклама автомобилей. Богатые люди начала прошлого века желали побыстрее обзавестись собственной дорогостоящей «игрушкой». Не стали исключением и члены царской фамилии. Главный редактор «Роскошной жизни» был вхож в дом великого князя Андрея Владимировича. Того самого, женатого на легендарной Матильде Кшесинской.

1914 год. Петроград

— Отдаю должное Вашему безупречному вкусу.

Вячеслав Клымов подошёл к окну и рассматривал на свет рюмку, наполненную дорогим французским коньяком.

— Подарок от союзников. Презент. Сейчас готовим отряд наших славных воинов для отправки во Францию. Будут сражаться там бок о бок с тамошними «красноштанниками», — князь ткнул пальцем в бутылку «Камю».

— Позвольте мне, гражданскому человеку, высказаться на тему наших неудач на фронте. Так сказать, взгляд со стороны.

Главред сделал глоток и поставил рюмку на подоконник.

— Валяйте. Это даже интересно.

— Враги передвигаются сплошь на мотоциклах и автомобилях. Наша же армия по старинке тащит пушки и пулемёты на убогих лошадках, реквизированных, по случаю войны в близлежащих деревушках. Войску катастрофически не хватает грузовиков. И я могу незамедлительно договориться об их поставке в нужном количестве прямиком из Североамериканских штатов.

— О как! Вот уж не думал, что господина Клымова интересует что-то не касаемое издательской деятельности.

На лице гостя появилось обидное выражение.

— Я, как и Вы, князь, патриот и желаю скорейшей победы русскому оружию.

— Ну, полно те, — перебил Романов. — Непременно поговорю с министрами. Уверяю, ваше предложение не залежится в долгом ящике.

***

Просьбу великого князя трудно не выполнить. Действительно грузовые автомобили были в русской армии в дефиците.

Клымов не подкачал. В Америке, смог добиться того, чтобы крупный заказ для воюющей России был исполнен в первую очередь. Транспортные суда направились в сторону Владивостока.

Однако коммерсант не последовал за ними. Остался за океаном и продолжил сотрудничество с автомобильной корпорацией.

Январь 1917 года. США. Детройт, штат Мичиган. Офис главы автомобильного концерна

— Вы — коммерсант, я тоже. Ваши заводы изготавливают превосходную продукцию. Я нахожу надёжных и платёжеспособных покупателей. Согласитесь, мы нужны друг другу.

Хозяин шикарного кабинета нехотя положил недокуренную сигару в изящную пепельницу и кивнул.

Клымов продолжил монолог.

— Как и труд любого человека, мои потуги должны быть достойно вознаграждены.

— Вячеслав Парамонович, не тратьте время. Назовите сумму.

— Семьсот пятьдесят тысяч долларов.

— Однако! Никто в североамериканских штатах не получал такой гонорар за банальное посредничество. Вы — нахал!

— В таком случае сами назовите сумму, в которую оцениваете мой труд! — горячился посетитель.

— Двести пятьдесят тысяч! И ни цента больше!

— Это унизительно, но я согласен. Так как надеюсь на долговременное сотрудничество с вашей фирмой. Деньги прошу перевести не в Россию, а в надёжный швейцарский банк.

— Как скажите. Но Российская империя всё ещё воюет с Германией. Предлагаю означенную сумму депонировать здесь, в качестве задатка по новому контракту. Или Вы не собираетесь возвращаться на Родину? — хозяин кабинета посмотрел в глаза гостя, ища там ответа на вопрос.

— В Петрограде банальный рябчик в ресторане за годы войны подорожал как минимум вдвое. А в Альпийской республике цены не изменились ни на фунт. Над предложением я подумаю. Позже. А сейчас разрешите откланяться. — Вячеслав Парамонович поднялся с места. — Дела.

***

В революционную Россию удачливый предприниматель не вернулся. Осел в поверженной Германии. Купил в окрестностях Берлина особнячок с садом. Женился на секретарше, красавице Бетте, и занялся любимым издательским делом. Печатал других и публиковал книги собственного сочинения. Стал популярным автором, правда, в соседней стране, во Франции. Эмигранты из России с удовольствием покупали или брали в знаменитой Парижской Тургеневской библиотеке его книги.

Жизнь удалась. Но Клымову хотелось большего. Предпринимательская жилка никак не желала оставить его в покое.

Двадцатые годы прошлого века. Берлин. Офис большой кредитной организации.

— Гер Клымов, если я не ошибаюсь, руководитель советского банка, господин Ройземанан, не только ваш соотечественник, но и хороший знакомый. — управляющий был сама любезность.

— Допустим, — неохотно ответил Вячеслав Парамонович.

— Для вас, наверное, тоже доходят слухи, что нынешнее руководство России регулярно приобретает в Европейских странах товары и оборудование в кредит. И набрало уже столько, что, вероятно, не сможет рассчитаться по векселям.

— Подобные слухи распространяют эмигранты. На сколько мне известно Советы платёжеспособны.

— Отвечаете за эти слова? Ваш знакомый взял у нас кредит. Более чем солидный.

В голове Клымова одна мысль сменяла другую.

— Советам меньше всего нужны международные скандалы. Им архиважно устанавливать дипотношения со странами Европы и Америки. Значит, последнее продадут, но по векселям расплатятся.

— Конечно, положение бывшей Родины отчаянное. Полностью согласен. Но я готов оказать помощь Германии, милостиво приютившей меня в трудное время, — вслух произнёс гость.

— Каким образом?

— Выкуплю их векселя, — а потом наклонился к уху директора и прошептал: — Но с дисконтом. Я же рискую и очень. Предлагаю тридцать процентов от номинала.

«Грабёж средь бела дня, — размышлял управляющий. — Отказать и немедленно. А вдруг этого Ройземана снимут с должности и отправят в Сибирь, на лесоповал. Или того хуже — расстреляют. Что тогда?» Вслух же произнёс:

— Этот вопрос я один не решаю. Такое в компетенции только Совета директоров.

***

Неделю спустя сделка состоялась. А через полгода Министерство финансов Советского Союза выполнила принятые на себя обязательства, и Климов из богатого человека превратился в более чем состоятельного.

Двенадцать лет спустя

— Дорогой сосед, — солидный бюргер в новом, с иголочки, мундире со свастикой на груди подлил Клымову шнапса. — Мы с Вами жили душа в душу больше десятка лет. А по сему я предлагаю по-хорошему продать мне это жилище.

Он обвёл руками просторную гостиную большой виллы.

— Не понял? - Вячеслав Парамонович резко отодвинул от себя рюмку. — С какой стати?

— А с такой, что к власти пришли мы. Люди из народа. Если на Вашей бывшей Родине солдаты и матросы такие хоромы банально экспроприируют, то Фюреру не грех позаимствовать их опыт.

— Это Вы из народа? — возмутился Клымов. — Позволю себе напомнить, что соседний особнячок размерами никак не уступает этому.

— Согласен. Но у меня жена чистокровная арийка! Не еврейка, как Ваша! Следовательно...

— Понял — перебил его писатель. Но у меня большое хозяйство. Куры, хрюшки, обстановка, посуда, книги.

— С этим помогу. По-соседски, — гость опрокинул стопку шнапса. — Выбью вагон. Отправитесь с комфортом. Это барахло великому Рейху без надобности. Только не возвращайтесь в Советский Союз. Отберут подчистую. Прямо на вокзале. Ха! Ха! Там с этим гораздо строже, чем в Германии. Всё народное. Никакой частной собственности на лопаты и грабли. Ха. Ха!

***

В отдельном товарном вагоне, готовящемся к отправке в Париж, кудахтали куры, хрюкали свиньи, гоготали гуси. Каждая особь в отдельной добротной клетке.

— До чего же жадный этот русский! — переговаривались между собой вокзальные носильщики. — Хорошо, хоть помёт не вывозит.

К ним подошёл Клымов и разговор смолк.

— Получите причитающиеся, — протянул бригадиру пачку купюр. — Сдачи не надо. Это на выпивку и за труд.

Не оборачиваясь, он поспешил к роскошному  автомобилю, из багажника которого также доносилось разноголосое кудахтанье.

Франция. Городок Шату. Близ Парижа

— Не думала, что буду жить в покоях ранее принадлежавших самой Мате Хари и Максу Линдеру.

Бетта подошла к окну и смотрела на протекающую неподалёку Сену.

— Дорогая, оставь, пожалуйста, лирику. Достань побыстрее из походной сумки слабительное и скорми лекарство нашей живности. Сейчас самое время.

***

Вечером чета Клымовых любовалась бриллиантами, рубинами и изумрудами, благополучно миновавшими строгую немецкую таможню в желудках домашних животных и птиц.

***

В Шату зачастили эмигранты. Хлебосольный Вячеслав Парамонович с супругой принимали всех. Усаживали за стол, обильно, по-русски, угощали. Но итог этих посиделок был одинаков.

— Денег не дам. Всё в деле. Бизнес, как бездонная бочка. Сколько ни вкладывай, всё мало.

Осень 1945 года. Франция, Париж. Советская миссия

На стол генерала дежурный офицер положил толстую папку.

— Список эмигрантов. Как Вы просили. Подлежат депортации и суду на территории СССР. Обратите внимание на вот эту фамилию. Я её специально подчеркнул.

Хозяин кабинета прочёл и тут же попросил устроить связь с Москвой.

— Так точно. Понял. Есть оставить в покое, — машинально генерал встал и стоял по стойке смирно. — Оказывал финансовую и иную помощь Советскому союзу! Конечно, полное содействие, если обратится.

***

Вячеслав Парамонович Клымов не обратился. Продал бизнес, почти ослеп. Сказалась давнишняя привычка детства читать с фонариком под одеялом. Прожил девяносто лет и нашёл упокоение на русской части местного кладбища.

Март 2020 года. Краснодар. Самоизоляция. Кавид-19

Супруга захлопнула книгу.

— Что не говори, но в этом заточении есть плюс. Нашлось время прочитать Булгаковский «Бег». Фильм несколько раз смотрела, а вот сесть за книгу получилось только сейчас. Как писал! Классик! Один Парамон Ильич чего стоит.

— А ты знаешь, что у Парамоши в жизни был реальный прототип?

— Да неужто. И как его звали?

— Пойдём на кухню. Заварим нашего любимого зелёного «девяносто пятого», и я поведаю, что знаю.

Записки старого чиновника

Все имена в данном повествовании вымышлены автором и любое совпадение случайно.

На основе реальных событий

Глава 1. Кабинет министра иностранных дел Советского Союза

Посол Канады Ханри Гейт решительно распахнул дверь и направился к массивному столу. Следом за ним семенил Амазан Абакимович Барутюнян чрезвычайный и полномочный посол Советского Союза в Канаде.

Хозяин кабинета поднялся и жестом предложил вошедшим расположиться за приставным столиком.

—Поскольку присутствующие в совершенстве изъясняются по-английски, предлагаю вести беседу на этом языке.

—Господин посол, — министр сам налил и протянул Гейту чашку чёрного чая с молоком, что означало и знак глубокого уважения к собеседнику, и высокий уровень конфиденциальности предстоящего разговора. — Я уполномочен сообщить, что наша страна намерена в ближайшем будущем закупить в Канаде значительное количество зерна. Поскольку данный товар у вас и у ваших соседей считается биржевым, мне бы хотелось избежать преждевременной огласки информации. Надеюсь, Вы представляете, что, контракт будет стоить не один десяток миллионов долларов, и утечка малой толики инсайдерской информации взорвёт рынок.

Ханри кивнул в знак согласия и отхлебнул из чашки.

Министр встал из-за стола и подошёл к карте мира, висевшей на стене.

—Товарищ Барутюнян познакомит ваших людей с уполномоченными сотрудниками внешнеторговых организаций нашей страны. Контракт, варианты оплаты и особенности логистики предлагаю обсудить на нейтральной территории. Скажем, в Женеве или в Берне. Если у Вас, господин посол, возникли вопросы, готов ответить. — Хозяин кабинета вернулся к столу и опустился в кресло.

Канадец поставил чашку, посмотрел на Амазана Абакимовича, после чего обратился к министру.

—Ваша страна сама является экспортёром зерна. Правда, не в таких больших количествах, как моя, но всё же. Кроме того, вы недавно завершили колоссальную работу по освоению целинных и залежных земель на востоке, в Казахстане. И теперь оттуда поступает невиданное количество пшеницы. Так пишет главная газета «Правда». Зачем понадобилось ещё и канадское зерно? Если хотите послать его в другие страны, то мне бы хотелось узнать, в какие именно? Известно же, что отдельные государства подпадают под эмбарго на поставку продовольствия как со стороны Канады, так и по линии ООН.

Министр сурово посмотрел на гостя.

—Господин посол, я сказал то, что хотел сказать. Продовольствие нужно нашей стране. Поставляться оно будет в порты Советского Союза. Если считаете, что данная сделка не представляет интереса для Канадского правительства, найдём другого продавца — Австралию или Аргентину.

Глава 2. 1963 год. Соединённые Штаты Америки

Чикагская товарная биржа (Chicago Mercantile Exchange, CME)

—Джон, ты в Гарварде не изучал русский? — старший брокер Айзенгриц с усмешкой смотрел на подчинённого.

—Нет, сэр. Но я немного знаю сербский. И если понадобится, то могу со словарём попробовать.

—Не надо. Здесь из СССР нет ни одного человека. Однако это не означает, что ты и я не должны держать нос по ветру.

—Не понял? Что Вы имели в виду?

—А то, что на досуге выпускникам престижных университетов было бы неплохо изучать русские фразеологизмы. Или по-простому устойчивые словосочетания из языков возможных клиентов.

Джон не знал, что ответить, а потому молча смотрел на наставника.

—У русских популярно выражение — шила в мешке не утаишь. Оно обязательно вылезет и больно ужалит.

Айзенгриц упивался превосходством. Сделал пару оборотов на массивном крутящемся кресле и продолжил:

—Учись глотать информацию! И не только глазами и ушами, но и брюхом. В нашем баре надо не только лакать виски, но и слушать тем самым местом, куда оно льётся. Не далее, как вчера один трейдер проболтался, что у Советов худо с пшеничкой. Ожидается дефицит зерна.

—Но это же только слухи. На них нельзя строить политику наших закупок. Так можно и прогореть, — попытался возразить Джон.

—Не перебивай старших. Мне позвонили из Канады. И это уже не слухи. Тамошним предпринимателям удалось заключить самый большой за всю историю контракт! В СССР будет отгружено зерна на сумму в полмиллиарда долларов (по ценам второго десятилетия двадцать первого века — четыре миллиарда — прим.авт.). Пшеничка поплывёт не только в Россию, но и ещё для коммунистической Кубы. А знаешь, почему?

Собеседник отрицательно покачал головой.

—Лидер Советов, Хрущёв, из кожи вон лезет, чтобы улучшить отношения с островом, сильно испорченные после вывода ракет. На, читай, — Айзенгриц протянул брокеру газету.

«Впервые в советской истории главе иностранного государства предоставлена возможность выступить с трибуны Мавзолея Ленина на митинге, состоявшемся на Красной площади. Кастро стал первым руководителем зарубежной страны, которому было присвоено звание Героя Советского Союза. Лидер Советского государства сопровождал Кастро в поездке по стране. Нам кажется, что кубинцу объясняли мотивы, по которым советское правительство приняло решение спешно удовлетворить американские требования…» — вслух прочёл Джон. — Но к нашей работе это какое отношение имеет?

Глава 3. Осень 1963 года. Союз Советский Социалистических Республик

«Хлебозаводы прекратили плановую выпечку батонов и булок, закрылись кондитерские цехи. Белый хлеб выдавали по заверенным печатью справкам только некоторым больным и дошкольникам». В хлебных магазинах были установлены ограничения на продажу хлеба в одни руки и продавались лишь батоны сероватого хлеба, который готовили с примесью гороха…»

Е. Носов

Сельское хозяйство страны начало скатываться в пропасть. Госплану через СМИ пришлось сообщить народу, что производство зерновых культур снизилось, примерно на десять процентов. Тем не менее главный орган государства, Политбюро, и слышать не хотело о сокращении внутреннего потребления. Было одобрено увеличение поставок пшеницы в Восточную Европу и, конечно же, на Кубу.

Всесильное руководство не научилось регулировать баланс спроса и предложения путём изменения цен. Учёные мужи совместно с плановиками и правительством засели за решение вопроса, как обеспечить народ продовольствием по фиксированной цене. Перед Госпланом поставили неразрешимую задачу — точно рассчитать спрос и главное — правильно предсказать урожаи зерновых на ближайшие годы.

Страны восточного блока испытывали, аналогичные проблемы, и помочь Большому Брату без ущерба для собственного населения – увы, не могли.

В высоких партийных кулуарах, после долгих споров пришли к неутешительному выводу. Без закупок зерна во враждебном лагере страна погрузится в хаос.

Лидер государства с внимательно следил за тем, что происходит в социалистическом сельском хозяйстве. И теперь, после десятилетия оптимистичных рапортов о преимуществах советского образа жизни, он наблюдал крах своего детища. Предложил вернуться к хлебным карточкам. Дабы искоренить привычку скармливания дешёвыми буханками личный скот. Но престижные соображения перевесили.

Политбюро тайным циркуляром постановило: «Закупить зерно, в объёме не более десяти процентов от ежегодного сбора за рубежом». В контрактах эта цифра вылилась в гигантские десять целых, четыре десятых миллиона тонн! Оплачивать поставки пришлось не за счёт встречной продажи нефти и газа (добыча в тот год была ещё не велика — прим. авт.), а чистым золотом!

Глава 4. Канада. Торонто

Зернотрейдеры успокаивали себя тем, что Советы не поделят столь лакомый контракт на двое и не станут закупать продовольствие ещё в Штатах. Карибский кризис был преодолён, «но осадок остался». Для исполнения столь масштабных поставок соседям требовалось внести существенные законодательные коррективы.

Правительство США запретило бизнесменам любые поставки, способные усилить ненавистный коммунистический режим. А по сему каждая экспортная операция, тем более, продажа зерновых Советскому Союзу требовала персонального одобрения президента.

США. Штат Небраска

В бар Джессики Марги ввалился фермер Вернон, с ног до головы покрытый пылью.

—Плесни пойла. Двойную порцию. Устал как чёрт. Целый день за штурвалом. Надо успеть убрать зерно, пока не начались эти дьявольские ливни. Вельзевул бы их побрал!

—У меня есть хорошая новость, — дородная женщина поставила на стойку стакан с виски. — Советы изъявили желание лакомиться нашей пшеничкой. И твоя пыльная душа имеет возможность заработать! И, наконец, рассчитаешься с поганым банком.

—Русские у нас? Часом, сама не хватила собственной огненной водички? Мы же эти, как там они нас называют? Вспомнил — классовые враги. Коммуняки в Штатах никогда ничего не купят! С голоду будут подыхать, но не купят. Упёртый, народ. Нам бы надо у них поучиться.

—Газеты пишут, что Советам не хватает канадского зерна, и они будут кое-что везти от нас. Чую, это не брехня. Болтают, у них там хреново с пшеницей. Лопают хлеб пополам с горохом. Им не привыкать. Чего же ждать от коллективных хозяйств. Вкалывают из-под палки. Отвечай, только честно. Будешь советам пшеницу продавать или нет? Классовые враги или не классовые, но башлять статут полновесными баксами. Вернон тебе показать долговые записи или всё помнишь? Пыльная душа, припомни тот день, когда сюда живые деньги совал? — Джессика ткнула пальцем в вырез на груди.

Клиент залпом влил в себя жидкость и стукнул стаканом о край столешницы.

—Не буду! Они против нас ракеты на Кубу притащили, а мы, значит, им пшеницу. Вот! — Вернон показал неприличный знак рукой. — Лучше дом заложу, но заразам красным ничего не продам. Пусть там у себя в берлогах сидят и лапу сосут или от голода сдохнут! Жить спокойней станет!

Фермеры были категорически против продаж пшеницы социалистическим странам, несмотря на огромную финансовую выгоду.

В штатах сформировались значительные запасы зерна, и идея продажи излишков даже классовому врагу для стимулирования внутреннего рынка выглядела разумно.

Глава 5. США. Вашингтон. Здание Конгресса

К трибуне подошёл сенатор от Иллинойса.

—Господа конгрессмены. Как считаете, можно ли поставлять наше зерно коммунистам? Лично я обеспокоен тем, что пшеница, в итоге, попадёт на Кубу и усилит влияние Кремля на острове. Сведёт на нет работу нашего президента по экономической блокаде режима Кастро!

—Позвольте сказать пару слов, — вскочил с места представитель штата Нью-Йорк. — У меня в руках письмо от профсоюза докеров. К сожалению, не могу прочитать его целиком, так как эти трудяги не стесняются в выражениях. Они требуют от правительства прекратить даже думать о помощи врагу, который обещал похоронить нашу великую страну. Грузчики и такелажники могли бы неплохо заработать. Тем не менее пролетарии отвергали возможность получения «лёгких баксов». Мои избиратели обещали, что в случае отправки продовольствия Советам они организуют в портах серьёзные проблемы. Подумайте, они нам нужны?

Глава 6. Канада. Оттава

Седая дама с красивой причёской, а звали даму — Акула Ритч, с трудом поднялась с кресла.

—Прошу простить. Артрит замучил. Я благодарна за то, что откликнулись на просьбу и примчались сюда. Уверяю дело того стоит. За свою долгую жизнь в зерновом бизнесе я сталкиваюсь с такой проблемой впервые. Перед нами встал непростой вопрос: что делать с советскими заявками? Крупнейшие фирмы уже имеют подписанные протоколы о намерениях сотрудничества с русскими. Заказ на поставку зерна огромный! Всем хватит. Проблема в другом. Как обойти санкции и отгрузить его большевикам? Закон допускает картельные соглашения только в том случае, если целью становится стимулирование экспорта. Предлагаю создать специальное объединение! Но антитрестовское законодательство ограничивает наши возможности даже в области таких экспортных сообществ. Вот, над чем надо хорошенько подумать. Деньги на кону стоят колоссальные и наши акционеры банально порвут нас на куски, если упустим этот шанс.

После совещания в Канаде, в газетах двух стран, появились большие интервью и статьи с руководством экспортных компаний.

Высокопоставленные сотрудники крупнейших зерновых экспортёров неожиданно заявили о приверженности свободной конкуренции и нежелании участвовать в картельном соглашении.

«Акулы» аналитики моментально смекнули, что гиганты планируют «играть свою партию, без оглядки на других музыкантов», а по сему не желают связывать себе руки соглашениями с конкурентами.

Промышленное лобби начало энергично претворять в жизнь поставленную задачу на всех уровнях власти.

США. Вашингтон. Белый дом

Осенью президент Кеннеди подписал протокол о продаже зерна СССР на сумму двести пятьдесят миллионов долларов (более двух миллиардов в нынешних ценах — прим.авт.).

Тем не менее в своей речи для средств массовой информации глава государства подчеркнул, что это отнюдь не означает перемены в экономической политике США. Помимо Советского Союза документ разрешал продажу зерна и другим странам социалистического лагеря. В конце выступления президент подчеркнул — ни одна компания, участвующая в сделке века, не должна поставлять товаров более четверти от всего объёма.

Нью-Йорк. Здание дирекции порта

На собрании руководителей крупнейших профсоюзов докеров и моряков было принято решение: через газеты и радио, а также через администрацию президента добиться того, чтобы каждый житель Советского Союза узнал, что он ест американский хлеб!

Иностранной прессы в Стране Советов в это время не читали, а вражеские радио голоса глушились нещадно. Люди, живущие в пятнадцати братских республиках ни на секунду не сомневались в продовольственной безопасности Родины. И по вечерам, прильнув к телевизорам, смотрели, как американские докеры готовятся сбросить власть ненавистных империалистов.

В сенате и конгрессе предстоящая сделка подвергалась критике со всех сторон. Консерваторы считали недопустимым укреплять враждебное государство. Либералы утверждали, что пока американское правительство запрещает компаниям продавать продукцию коммунистам, те приобретают её у европейцев! Советский Союз всё равно имеет то, что нужно, но золото и валюта оседают в банках старушки Европы, а американские торговцы издали смотрят на делёжку вкуснейшего пирога.

Глава 7. Первая сделка

Контракт за номером один заключила известнейшая фирма Carlilla, согласовав цену на сто тысяч тонн. Лицензия предписывала перевозить зерно исключительно на судах под американским флагом.

Судовладельцы такого щедрого куска мимо рта не пронесли и взвинтили цену фрахт сухогрузов, обогнав общепринятые рыночные.

Советские представители возмутились. Один за другим подписывали контракты на поставку пшеницы и ячменя, но не соглашались переплачивать за американский фрахт. Требовали допустить в порты советские грузовые суда.

Однако докеры заявили, что ни при каких обстоятельствах не станут обслуживать корабли под красным флагом с серпом и молотом.

Глава 8. Вашингтон. Белый дом. Совещание в овальном кабинете

—Все прибыли? — президент окинул взглядом присутствующих.

—Да, сэр. Согласно Вашему списку, — помощник положил лист на стол.

—В чём проблема? — без приветствия и общих фраз гаркнул хозяин кабинета. — Почему не исполняете принятые на себя обязательства? Хотите, чтобы Советы переметнулись в Австралию или Аргентину? Им нет разницы, кому отгрузить слитки из своего Гохрана.

—Господин президен,т — с места поднялась глава холдинга Carlilla. — Трейдеры, не в состоянии зафрахтовать достаточное количество американских судов, чтобы обеспечить даже половину перевозок по этой громадной сделке. Их попросту нет в стране. Моя фирма обшарила все гавани и наскребла посудин под звездно-полосатым флагом лишь девять тысяч тонн. Через неделю-другую покупатель выкатит иск на недопоставку девяносто одной тысячи. И мои акционеры — банкроты.

Остальные торговцы зерном дружно закивали, соглашаясь.

Президент крутил на столе массивную авторучку. Подозвал помощника и зашептал ему на ухо:

—Готовь указ, в виде исключительных обстоятельств, можно грузить на корабли иных государств, но только дружеских Соединённым Штатам.

Объём поставок был столь огромным, что для транспортировки зерна пришлось задействовать супертанкер «Манхэттен», на тот момент самое большое гражданское судно, водоизмещением сто шесть тысяч тонн. Зерновые терминалы не могли его загрузить. Пришлось эту операцию разделить на части. В мелководном порту засыпали пшеницу до тех пор, пока позволяла осадка, после чего судно отправляли в другой порт, более глубокий, где в него загружалось ещё сколько позволял фарватер. Заключительные партии догружали уже на рейде, с барж. В территориальных водах СССР разгрузку осуществляли в обратном порядке.

Глава 9. Девять лет спустя. Москва. Июль 30 градусов в тени

Директор столичного хладокомбината радостно потирал руки. Ещё бы! Заведующий производством ежедневно докладывал о перевыполнении плана на двести процентов. Этак и до заветного повышения недалеко. Может случиться, что даже в одно из министерских зданий пригласят. Даже смог от пылающих близ мегаполиса торфяников в помощь. Жарко и душно. Только мороженое и лимонад немного спасает. Хоть бы подольше тушили. Или что бы без дождя ещё недельку-другую. А лучше месяц.

Пшеничные поля великой страны были в удручающем состоянии. Из-за засухи на корню гибли злаковые культуры. Граждан Советского Союза ожидал самый низкий урожай за последние годы. Партийные функционеры из зерносеющих областей обыденно рапортовали о наличии временных трудностей. Однако истинные масштабы катастрофы ещё никто не знал.

Соединённые Штаты Америки. Округ Колумбия, Вашингтон

В Министерстве сельского хозяйства проходили обыденное, ни к чему не обязывающее мероприятия, до которых охочи чиновники из СССР.

Вдруг, уже в самом конце беседы, руководитель делегации от Советского Союза высказал намерение закупить большой объем продовольствия. Пшеницу и кукурузу. Покупателем определялась новая государственная корпорация «Зерноэкспорт» (подходящее название для компании, специализирующейся на импорте зерна). Неделю спустя полномочные представители этой организации провели переговоры о закупке зерновых с самыми экспортёрами.

Вездесущие американские журналисты в статьях и сообщениях по радио наперебой кричали о «чудовищным» контракте! «Коммунисты опять спасают своих граждан от неминуемого голода! Почти три миллиона тонн зерна должно срочно отправиться за океан».

Специалисты из Минсельхоза США, в комментариях, пытались приуменьшить цифру.

Ошибались и те, и другие! Советский Союз заключил контракты на поставку восьми миллионов тонн!

Министр сельского хозяйства Соединённых Штатов ликовал. Приказал незамедлительно устроить фуршет для зернотрейдеров и крупных землевладельцев. Повод подходящий. Страна, наконец-таки, избавлялась от многолетних излишков. Освобождались хранилища, на содержание которых ежегодно расходовались ощутимые средства.

Сильно постаревшая за прошедшие годы Акула Ритч на правах старейшины пригласила присутствующих к столу.

—Господа, давайте играть в открытую. Так сказать, выложим карты на стол. Все заключили удачные контракты с Советами. Что сулит нам и, главное, акционерам, солидные барыши. Однако давайте скажем сами себе честно. Мы не имеем в своём распоряжении такого количества зерна. Я — старая лиса и знаю, что и мой, и ваш бизнес строится на логистике и управлении потоками. Не буду читать прописных истин, вы и без меня знаете, что контракты на поставку таких товаров не исполняются немедленно. Потому что растянуты во времени. Подписывается документ. Фиксируется цена на день нынешний. Но фактическая отгрузка и оплата могут произойти и через год. Поэтому вы бережёте содержимое подписанных бумаг, как зеницу ока. Скрывая друг от друга даже сам факт переговоров. Боитесь того, что масштабы сделок станут известны фермерам. Тогда цены на зерно взлетят, и о прибыли придётся забыть.

Глава 10. Москва. Здание Совмина

Пожилой мужчина в старомодном, закрытым под горло полу военном френче, второй час тихо сидел в приёмной.

Миловидная секретарша с любопытством рассматривала ордена и медали, украшавшие грудь посетителя.

Орден Ленина, два других ордена и ещё медали.

Орден Трудового Красного знамени,

Орден Ацтекского орла. Это мексиканский орден, — секретарь слышала о таком, когда училась в МГИМО.

«И ещё Большой крест ордена Святого Олафа, это какой-то скандинавский орден, скорое всего Норвежский, — подумала девушка. — Да, старикашка много чего повидал на веку, раз смог собрать такой иконостас. И почему же хозяин его не принимает? Странно это»

Мысли секретарши оборвал звонок начальственного телефона.

—Там, в приёмной, сидит проситель, — пророкотала трубка.

—Да.

—Сначала собери всех по списку номер один, затем минут через двадцать запустишь его. Никак не раньше. Надеюсь, это понятно?

Девушка медленно положила трубку на рычаг. Помолчала с минуту, потом повернулась к старику.

—Александр Михайлович, к сожалению, председатель не сможет Вас принять прямо сейчас. У него чрезвычайно плотный график. Придётся ещё подождать. Хотите чаю или кофе?

Посетитель поднялся, поправил и без того идеальную причёску, затем решительно открыл массивную дубовую дверь кабинета премьера.

—Алексей, — обратился он к председателю Совмина, пропуская слова приветствия. — Руководимая мною организация заключила в Штатах контракт века! Сотрудники «Зерноэкспорта» справедливо рассчитывают, если не на ордена, то уж точно на медали. Это раз, во-вторых у меня скоро юбилей. Вероятно, тебе об этом факте ещё не информировали. Однако тебе должно быть известно, что я обитаю в квартире, не дающей возможности принять всех друзей и знакомых. По сему, убедительно прошу незамедлительно дать распоряжение о предоставлении мне на один вечер Дома приёмов. Того самого, что на Спиридоновке.

—Орденов и медалей хотят! — оборвал хозяин кабинета. — Хорошо поработали? Отправляй их за океан. Немедленно. Нам срочно необходимо купить ещё зерна, — премьер схватил со стола пачку бумаг и поднёс её к лицу посетителя. — Виды на урожай не просто плохие, они ужасные! Ты — старый коммунист и надеюсь, понимаешь, что без хлеба не будет работы ни у тебя, ни даже у меня! Дом приёмов он захотел! Юбилей у него на носу!

Информация об огромных закупках тщательно скрывалась обеими сторонами сделки. Американские обыватели наивно считали, что страна по советским контрактам поставляет чуть более четырёх миллионов тонн. Объём же предполагаемых отгрузок был в пять раз больше.

Спецы из «Зерноэкспорта» каждого продавца уверяли, что мы работаем исключительно с вами. И трейдеры, не привыкшие к русскому бизнес-коварству, как могли, хранили тайну «красного зерна».

Соединённые Штаты Америки. Месяц спустя

Ушлые фермеры сообразили, что на товар появился шикарный купец! И не один! В одночасье цены на пшеницу и кукурузу, а за одно и на аренду судов взлетели до небес.

ФБР решило, что настал час показать американцам, куда расходуются их налоговые доллары. В сжатые сроки провело собственное расследование по экспортным контрактам и передало материалы в Конгресс.

Зернотрейдеров обвинили в сокрытии информации, которую по закону они должны были раскрывать. В стране начал развиваться политический кризис. Но, как известно, ворон ворону глаз не выклюет. По итогам слушаний обвинения с крупных торговцев зерном были сняты. Так как финансовая и юридическая отчётности их оказались безупречными. Начисленные налоги уплачены в полном объёме.

Газетчики ещё долго писали о более чем приятельских отношениях чиновников министерства сельского хозяйства и торговцев продовольствием, но бумага и не такое терпела.

Глава 11. США. Поздняя осень. Штат Небраска

Вернон почувствовал, что-то изменилось. Каждый год после сбора урожая перед ним возникала дилемма, продать сейчас или положить зерно на хранение. В тайне надеясь, что со временем оно так возрастёт в цене, что покроет издержки и принесёт ощутимую прибыль. На ферму зачастили покупатели. На перебой предлагали «слить» разом весь урожай, пока цены не покатились вниз.

Негодованию фермера не было предела, когда сосед и закадычный друг дал почитать газету с биржевой сводкой. Там сообщалось: цены выросли вдвое. Ниже шла статья, повествующая о том, что ещё в июле, до начала уборки, люди из России подписали контракты на поставку огромного количества пшеницы.

Недолго думая, Вернон от имени фермерского объединения штата сочинил петицию судье штата, обвиняя Минсельхоз страны в сокрытии фактов закупок в интересах крупных корпораций. Тем самым нанося ущерб людям, занятым выращиваем зерна.

—У нас, что руководство Министерства сельского хозяйства получает зарплату в Советском Союзе? — возмущался фермер, требуя немедленного ответа от бедолаги Марги.

Месяц спустя. Город Линкольн. Здание суда штата Небраска

Слушается дело: Фермеры против Соединённых штатов.

—Я от имени нашего государства...

Председательствующий не нашёл состава преступления в действиях чиновников Минсельхоза.

Вернон и его друзья апелляцию подавать не стали. Пошумели, погрозили прощелыге-судье небесными карами, да и отправились на противоположную сторону улицы. В местный бар. Заливать горе от проигранного дела.

А пресса продолжала выходить с заголовками: «Зерновые магнаты наживаются за счёт налогоплательщиков!», «Кто зарабатывает сверхприбыли, продавая хлеб нашему заклятому врагу?».

Глава 12. Округ Колумбия. Вашингтон

Переправить двадцать миллионов тонн из Соединённых Штатов в Советский Союз задача чрезвычайно сложная. Тем более, что, выполняя наказ правительства, сотрудники «Зерноэкспорта» по случаю прикупили пшеничку ещё и в Австралии.

В столицу государства, опять нагрянули сотрудники «Зерноэкспорта». Предложили продать дополнительно три с половинной миллиона тонн кукурузы и пшеницы.

Узнав об этом, запаниковал даже президент. Собрал совещание.

В Белый дом приехали и прилетели первые лица компаний — экспортёров зерна. Глава государства потребовал приостановить сделки с Советским Союзом, до тех пор, пока правительство не проведёт ревизию всех обязательств по экспорту. Такая просьба — дело серьёзное, тут не до прибыли. Отказывать первому лицу государства нельзя!

Но «пираньи торговли» своё дело знали. Включили невидимые рычаги. Быстренько посчитали запасы, хранящиеся в закромах, и доложили: «Ситуация с продовольствием в Соединённых Штатах нормальная! Волноваться не о чем».

И правительство, не мешкая, отменило все запреты, оставив в силе лишь требование: отчёт об экспорте каждых ста тысяч

Прикрепленные файлы:

Матушка

(На основе реальных событий)

1803 год. Кромской уезд. Село Холодово. Дом отчима Сомова

Шестнадцатилетняя Варвара отошла от окна и кинула взгляд на зеркало. Оттуда на девушку смотрело угловатое, некрасивое лицо.

— Да уж. Такую уродину никто и никогда замуж не возьмёт. - Пронеслось у неё в голове. - Боже, ну за что этакое наказание? Когда матушка была жива, хоть изредка, но всё же заступалась. Оберегала от ирода-отчима. А нынче, при каждом удобном случае, старается зажать в углу. И глядит, окаянный, уж никак на дочку, приёмную, а .... . И ведь обязательно добьётся своего. Найдёт способ опоить зельем специальным или, того хуже, силой возьмёт ... Останется только одно, головой в прорубь. Не жить же на белом свете с позором тяжким. Да и его родные доченьки подсобят! С превеликим удовольствием. Толкнут в спину, в нужный момент. С них станется.

***

Идея побега к девушке пришла не сразу. Но решилась таки на отчаянный шаг.

Дабы не вызвать подозрение покинула дом, в чём была, без верхней одежды. Не прихватив с собой даже узелка, с пожитками.

Бог на свете есть. — На перекладных, на повозках ямщиков, пешком по обочинам дорог, но осилив шестьдесят вёрст смогла таки Варвара добраться до огромного имения. Когда-то, давно, гостила в этих местах, вместе с родителями. Нынче здесь обитал родной дядя. Старый холостяк Иван Иванович.

***

Первым делом, тот послал куда подальше примчавшихся людей, посланных за беглянкой ненавистным отчимом. Заявив, что отныне лично будет заниматься племянницей и всенепременно позаботится о её дальнейшей судьбе.

***

В этом доме девушку никто не бил. Дядя даже выделил малую толику денег, для оплаты учителей, занявшихся обучением беглянки.

Но любви или хотя бы родственных чувств, к невесть откуда свалившейся девушке у Иван Ивановича не возникло.

— Приживалка! — барин ухмыльнулся, крепко держа в ладони подбородок родственницы. — И позволил же всевышний появиться на свет этакой уродице. - Своей башкой кумекаешь, что к тебе никто не посватается! Во веки веков! Так и будешь слоняться из комнаты в комнату, да крестиком вышивать, покамест я жив. Ну, а как представлюсь, не взыщи. Наследнички, немедля укажут ненужной приживалке на дверь. Что поделать! Их право. Разумеешь, что на наследство, тебе рассчитывать не приходится. — Хозяин поместья расхохотался, подражая театральному Мефистофелю.

Десять лет спустя. Имение Спасское

В этот день Иван Иванович, по своему обыкновению, ёрничал по поводу внешности и незавидного будущего племянницы. Девушка, за прошедшие годы, привыкла к этим бесконечным колкостям и придиркам. Воспринимала происходящее, как данность. С судьбой не поспоришь. Хорошо бы замуж. Засиделась в девках. Почитай уж третий десяток лет давненько разменяла, но ни один из многочисленных гостей, мужского пола, посещавших дом, ни разу даже не взглянул в сторону выросшей приживалки. Да и дядя, к месту и нет твердил, что никакого приданого за родственницей не имеется. Кто же бесприданницу, да ещё и старую деву возьмёт?

***

Варвара сидела в дальнем углу стола и безмолвно выслушивала оскорбления.

Иван Иванович придвинул к себе тарелку с фруктами.— Ступай на конюшню. Вели запрягать лошадей. Нынче в город еду. Хочешь со мной? По лавкам пройдёшься. Тканей да булавок прикупишь?

Девушка кивнула. Глаза радостно заблестели.

— А вот возьму и не возьму. Потому как важное у меня там дело. Сегодня не до купеческих лабазов. Нотариус дожидается. Будем с ним новое завещание составлять. В пользу дальней родни. Пора бы им сюда наведаться. Будущее счастье руками собственными пощупать. - Дядя хотел ещё что-то добавить, но не смог. Персиковая косточка перекрыла дыхательные пути. Через несколько минут хозяина имений в Курской, Тульской, Калужской, Тамбовской губерниях, с крепостными крестьянами только в орловских деревнях числом свыше пяти тысяч душ и с годовым доходом более шестьсот тысяч рублей не стало.

***

А Варвара, будучи единственной наследницей, по прямой линии, превратилась в одну из самых привлекательных невест Российской империи.

***

Отныне, выбирать спутника жизни, могла по своему усмотрению.

Первая попытка оказалась неудачной. Назначенный ею кандидат в мужья Матвей Муромцев через некоторое время исчез в неизвестном направлении. И это Несмотря на то, что кроме многочисленных дорогих подарков, на день рождения получил купчую бумагу на владение Елецким имением, в пятьсот душ крепостных!

***

Сети на второго избранника девушка готовила тщательно. Перво-наперво завела в поместье домашний театр. И не абы какой. Там были и певчие и драматические актёры и музыканты. Новоиспечённая барыня устраивала грандиозные праздники по несколько дней к ряду. Дворовым поменяла фамилии. Так её дворецкий в одночасье стал не кем иным, как Бенкендорфом! И отныне был обязан ежедневно докладывать обо всём, что происходило в империи Варвары Петровны и в близ лежащих землях.

***

Соседский помещик Сергей Николаевич, попал в расставленные сети добровольно. Почти. Офицеру только, что исполнилось двадцать два года. И он был беден. Родственники проедали последние средства, полученные от заложенного и перезаложенного имения. Выход один — женитьба и солидное приданое. О чём и доложил госпоже всезнающий Бенкендорф.

— Пригласи его сюда.

— Но.

— Не нокай мне тут! Дай знать, что мол госпожа, продают породистых жеребцов. Недорого. Ты же давеча докладывал, что сосед — ремонтёр.* А по сему просто обязан на такое предложение коситься. Ступай. Жду господина офицера на следующей неделе. И сделай так, чтобы до него дошло. Если вдруг надумает свататься, то отказа не последует. Всё понял? Коль исполнишь в точности, озолочу! За мной не пропадёт.

Января 1816 года. Село Спасское.

— Дорогая, а помнишь, как в прошлом годе играли в карты? На интерес? — Молодой супруг нежно обнял Варвару.

— Ещё бы. Я тогда банально проиграла и была вынуждена исполнить любую твою просьбу. Подчёркиваю, любую.

— Сдаётся, ты поддалась.

— Серёженька! Это уже не важно. Ты сделал предложение и я, в погашение святого карточного долга, была вынуждена его принять.

1821 год.

Сергей Николаевич бросил военную службу и вышел в отставку, в чине полковника. Чета с маленькими детьми. Три мальчика! Объездила Европу.

Затем осели в Москве, давая возможность детям учиться в приличных заведениях и получить официальное, светское образование.

***

Помимо сыновей Николая, Ивана и болезненного Сергея (умер в шестнадцати лет отроду), рождённых в законном браке, ещё при жизни мужа Варвара Петровна произвела на свет ещё и внебрачную дочь Варвару Богданович. Но запомнилась всем эта удивительная женщина не столь неблаговидным поступком, а тем что произвела на свет гения — Ивана Сергеевича Тургенева.

Отношение которого с матерью были далеки от идеала.

Впрочем, это уже совсем другая история.

* — Закупщик лошадей для военных целей.

Бастардка

Моя племянница тинейджер Екатерина, облизывая розовым язычком пухлые губки, старательно водит пером по листку бумаги. Нет, конечно же, не пером, а красивой гелевой ручкой. Но даже эта простая операция даётся ей с явным трудом.
— Дядь Саш, ну почему современная цивилизация совсем не проникает в нашу школу. Ведь давным-давно изобретены компьютеры, планшеты, смартфоны. Так нет же. Сиди, пиши противнющий доклад именно ручкой! Как древний человек эпохи Возрождения.
— Катя. Эпоха возрождения это уже Средние века. В те годы люди не были древними, а вполне даже прогрессивными. Конечно, для своего времени. А о чём ты пишешь? Если не секрет?
— Грымза наша, доклад заказала. «Эпоха Тургенева». Без него мне «пяхи» за полугодие не видать. Моральный облик великого писателя и всё такое. Тургеневские девушки. Слыхал о таких?
— А как же. О Пелагее слыхал. Современники в один голос утверждали, что уж больно на писателя была похожа. Ну, прям, копия папенькина.
— Так! Не поняла! С этого момента попрошу по подробней! Нам Грымза про личную жизнь гения ни слова не говорила. Ну, я напишу ей докладец! Будет знать, как мучить бедную девушку перед самым Новым годом.
Екатерина уселась рядом со мной. Обняла и заглянула в глаза.
— Я слушаю. Давай, начинай. Нет погоди. Я диктофон включу. Подружкам дам послушать. Пусть и они в личную жизнь великого литератора проникнут. Это же так интересненько.
***
— Так уж случилось, что Варвара Петровна, мать будущего классика русской литературы, приболела. И лечиться приехала в Москву. Поселилась в своём доме на Остоженке. Именно сюда однажды приехал на побывку молодой Иван, постоянно обитающий в просвещённой Европе.
— По матери соскучился? — поинтересовалась племяшка.
— Не только. Сдаётся мне, что молодой человек малость поиздержался. И солидная материальная помощь ему явно не помешала бы. Катерина! Не перебивай. Иначе я мысль потеряю.
— А я помогу тебе её найти. Смотри, какая у меня фигура гибкая. Запросто под диван залезу. Твои мысли как правило именно туда закатываются. — Моя родственница за словом в карман никогда не лезла. — Ладно больше не буду. Давай дальше. Про всякие ля мур, тужур, я ужас как люблю слушать.
— С девушкой Авдотьей Тургенев познакомился ещё в родном имении. В Спасском-Лутовинове. Позже, перебираясь в белокаменную, мать писателя захватила её с собой. Услуги белошвейки, то бишь портнихи по-современному, ей требовались довольно часто.
Молодой Иван, как это у вас говорится, положил глаз на девушку.
— А она? Сразу приняла его ухаживания?
— Молодой барин, чего греха таить, был хорош собой. Разве можно против такого устоять?
— А маман, что? Всего этого, не замечала? Наверное, она прочила своему сыну совсем другую пассию?
— Катерина! — Я кажется просил тебя не перебивать! Расскажу всё, что знаю. Ещё раз рот откроешь, отправлю тебя в… В интернет отправлю! Будешь там со своим любимым Гуглом общаться.
Племянница двумя ладошками закрыла рот. Всем своим видом показывая, что будет молчать, аки рыба.
— Молодые люди тянулись друг к другу. Варвара Петровна это видела.
В один, мало прекрасный день, Иван Сергеевич заявил матери, что имеет серьёзнейшее желание жениться на приглянувшейся девице. Помещица от услышанного пришла в ужас. Она устроила своему наследнику грандиозный скандал. А белошвейка была незамедлительно уволена и выдворена из барского дома. Но было уже поздно. Спустя положенное время у неё родилась девочка Поля.
Бабушка внучку не признала, однако дочку у матери отобрала и отправила в своё имение.
***
Катерина уже открыла рот, что бы задать очередной вопрос. Но передумала. Сидела молча. С трудом выполняя данное обещание.
***
На барском дворе маленькой девочке досталось по полной. Прислуга дразнила её «барыней» и заставляла выполнять самую тяжёлую работу.
— А что же родной отец? Иван Сергеевич не вступился за родную кровиночку? — Племянница не выдержала и нарушила таки, обед молчания.
— Прошло восемь лет. Девочку, как две капли воды похожую на папашу, отправили-таки к отцу. Для дальнейшего воспитания. Автор «Записок охотника», всеми уважаемый барин и литератор, на мой взгляд, элементарно растерялся. А потом передал её на воспитание Полине Виардо. Певица поселила ребёнка у себя, в парижском доме. И воспитывала вместе со своими родными детьми.
Прошло ещё семь лет. Девочка превратилась в стройную девушку. Практически забыла русский язык.
— Почему? — Возмутилась Катюша.
— Папаше было не досуг с ней заниматься родной словесностью. А великой певице тем более.
— Дядь Саш. А ведь ты мне ничего не сказал про маму Полины. Как у неё судьба сложилась? Иван Сергеевич к ней не охладел с годами? Или всё же Виардо навсегда осталась музой и женой писателя?
— Авдотье за молчание было назначено весьма приличное пожизненное содержание. И она им распорядилась толково. Вышла замуж и безбедно жила до конца жизни. Совсем не вспоминая о кровной дочери, живущей где-то там. На чужбине.
А известный литератор, в полном соответствии с нравами того времени, обзавёлся новой игрушкой. Купил себе крепостную девушку Феоктисту у своей двоюродной сестры. Расплатился щедро. Отсыпал родственнице аж семьсот рублей. Переплатил сильно. На торгах того времени средняя цена за крепостную нерожавшую девушку не превышала и тридцатки. Почему бы, собственно, и не купить себе живую игрушку? Тем более, симпатичную и привлекательную. Ведь крепостное право в Российской империи в те года ещё никто не отменял.
***
Племянница выключила диктофон.
— Ну и как ты считаешь? Мне в докладе изложить по пунктам всё что ты рассказал? Поставит мне училка, после этого «Пяху»?
Я молча пожал плечами. — Это означало: поступай как знаешь, но из песни слова не выкинешь.

С высочайшего соизволения отныне и до конца дней своих буду гордо носить фамилию Онегин!

Основано на реальных событиях

1845 год. Александровский парк Царского села

— Барин! Глядите, что нашла! — Задыхаясь от бега, дворовая девка протянула Министру двора Петру Михайловичу Волконскому свёрток. Обёрнутый куском дорогой, французской ткани.

— Подкидыш, что ли? Записка имеется? Какого пола? Вот морока, на мою голову. Опять моим олухам дознание производить?  Часом не припомнишь, кто из ваших, в интересном положении давеча пребывал?

— Мальчонка это. Прехорошенький. — Ответить на другие вопросы она не успела. Свёрток зашевелился и по парку разлился звонкий крик новорождённого.

— Горластый. — Буркнул вельможа. — Неси в палаты. Не ровен час застудится.

Зимний дворец. Кабинет императора

— Петр Михайлович у тебя всё? — Самодержец отвернулся от окна и скрестив руки на груди смотрел на министра.

— В Царском селе обнаружен подкидыш, мальчик. Мною произведено дознание и ….

— Довольно — бесцеремонно перебил хозяин кабинета. Подробности ни к чему. Подыщите бедняге приёмных родителей. И ещё вот что. Повелеваю! Когда придёт время для познания наук, пусть воспитанием отрока займётся господин Жуковский. Запишите его в класс к сыну Василия Андреевича. Там и другие младые Романовы обучаются. Скучно не будет.

Сказать, что Волконский был удивлён решением императора — не сказать ничего. Министр словно превратился в соляной столб. Молчал, не смея перечить государю.

— Ступай — наконец, донёсся до него, голос царя. — Докладывай об этом мальчишке, регулярно. И сделайте так, чтобы слухов и сплетен о подкидыше, ни во дворце, ни тем паче в городе не было!

1860 год. Третья Санкт-Петербургская гимназия

Павел Жуковский — сын поэта и воспитателя утешал друга, как мог.

— Саня. Все мы не вечны. Смерть крёстной безусловно трагедия. Но ты же носишь фамилию Отто, значит переживёшь и эту утрату.

— Позволь напомнить. Госпоже Отто всего лишь было велено кормить, поить и воспитывать меня. Если бы ты знал как ненавижу я гимназию. Брошу её и буду жить самостоятельно. Свободным человеком.

— Позволь поинтересоваться, на какие доходы?

— На литературные. Да и ты, единственный и верный друг, в беде ведь не бросишь? В отличие от моей крёстной, твой крёстный отец — император Александр второй жив и царствует, во славу всех нас.

Париж. Вторая половина девятнадцатого века

Из письма в Россию… — Друг мой, здравствуй. Жизнь потихоньку налаживается. Работаю секретарём у самого Ивана Сергеевича Тургенева. Снял большую квартиру. На первом этаже. И знаешь почему? Помнишь ты подарил мне часть пушкинской коллекции своего отца, тем самым поселив в моём сердце страсть к собирательству. Нынче я решил собрать самое полное собрание предметов и бумаг связанных с нашим Александром Сергеевичем. Создать первый пушкинский музей. А что же это за музей, ежели он располагается не на первом этаже? Более того! Теперь требую от знакомых именовать себя Онегиным. Хочу набраться смелости и подать прошение на высочайшее имя, с просьбой закрепить за моей скромной персоной эту фамилию. Как думаешь, одобрит?

(Указом взошедшего на престол императора Александра третьего Александр Фёдорович такое право официально получил!)

— На параллельной моей улице Мариньян, расположено респектабельное авеню Монтень. И знаешь, кто на ней обитает? Не ломай голову. Дантес! Жорж Шарль! Да, да, тот самый!

Нынче сделал карьеру и разбогател на поставках газа в столицу Франции. Однако это нисколько не помешает мне нанести негодяю визит и вызвать его на дуэль. Одобряешь?

10 февраля 1887 года. Париж

Из письма в Россию

— В день пятидесятилетия гибели поэта, как и обещал, отправился к подонку. Благо идти не далеко. Бросил Дантесу перчатку и вызвал на дуэль… Увы, он её не поднял. Заявил, что никакой вины за собой не чувствует. Дуэль есть, дуэль. И наш с тобой Пушкин, запросто мог лишить его жизни. Кроме того, он якобы принял обет — более никогда не брать в руки оружия!

Зима 1928 года. Ленинград

Пушкинский Дом на набережной Невы

— Товарищ, директор принимайте.  Пересчитывайте, как полагается! И вот туточки распишитесь. Дипломатическая почта, аж из самого Парижу. Цельных восемь чемоданов.- Служащий, облачённый в униформу почтовой службы, одобрительно крякнул и не дожидаясь ответа, кивнул рабочим. Те споро начали вытаскивать объёмный груз из старенького автомобиля.

***

— Рукописи, автографы Пушкина, книги, принадлежавшие поэту, редчайшие архивные документы. — Директор музея читал вслух опись. Наконец поднял голову и еле слышно произнёс. — Товарищи. Вы понимаете.  Прибыла уникальная коллекция. Её передал нашему Пушкинскому Дому, то есть я хотел сказать Советскому Союзу, сам Онегин!

***

Александр Федорович Отто-Онегин ещё до октябрьских событий завещал всю свою коллекцию и солидный капитал -Российской академии наук. Однако непременным условием дарителя, был пункт о хранении собрания строго в одном месте.

Тем не менее, он выполнен не был. Одна часть оказалась в московском Музее Пушкина, другую определили в Академию наук. Третья хранится в доме на Фонтанке.

Лишь единожды её собирали вместе. В 1937 году. На столетие гибели поэта!

Люди остановившие время

(На основе реальных событий)

Ноябрь 2020 г. Крым. Санаторий имени «Какого то там партсъезда»

— Мужчина! Я вам говорю или чемоданам? Сейчас же прекратите пялится на отдыхающих дам! Их много, а я одна! В общем так! Номер даю отремонтированный. В прошлом годе. - Администраторша протянула здоровенную деревянную грушу, к которой бечёвкой был привязан не меньшего размера ключ. - Санузлов два, телевизоров тоже. Кроватей три, холодильник, правда, один. Зато полотенец, больших и маленьких, четырнадцать.

— Куда столько?

— Не перебивайте. Я не виновата, что ваша жена не приехала. Это её проблемы, а у меня номер сдвоенный и там....

— Знаю, знаю. А можно его заменить, на простой. Обыкновенный. С парой полотенец.

— Нет! Что осталось, то и берите. Сами видите. Ноябрь на дворе, высокий сезон, отдыхающих хоть пруд пруди. Все на удалёнке пребывают. Или прибывают. В общем, самоизоляция, коронавирус. Да, кстати! О ём, проклятущем. Лечебный корпус находится! Вот как выйдите отсюда, так сразу направо. Пятьсот метров пробежите и сразу увидите. Там ещё крытый бассейн. Межу прочим с морской водой. Шапочку для купания захватить не забыли?

— Далековато. — Я демонстративно почесал затылок. - А поближе ничего лечебного, не наблюдается?

— Километр туда, километрик обратно за день, для здоровья очень даже полезно. И не перебивайте. Я о столовой ещё ничего не сказала.

Поликлиника, то есть Лечебный корпус. Кабинет терапевта

Женщина (с глазами уставшими до нельзя и отчаянно молящими о пощаде) протянула исписанный (профессиональным, непонятным, почерком) листок. — Слушайте и не перебивайте. Обойдёте все процедурные кабинеты. У медсестёр выпросите время посещения. Потом в наш шикарный парк-дендрарий. Отдышитесь. Отдохните. Полюбуетесь бушующим морем и ступайте на обед. Затем опять сюда.

— На процедуры.

Врачиха скривилась от неуместного вопроса. — Нет. Там у вас накладки будут. По времени посещения. Они, то бишь медсёстры, новичков норовят с утречка побыстрее пропустить. Оттого до обеда всем, болезным, процедуры назначают. А так нельзя.

— Скажите, а что, здесь компьютера не имеется? Машина бы, мгновенно, по заданному алгоритму сама бы время назначила. Без всяких накладок. Ведь простенькая же программа для этого требуется. Если хотите, я совершенно бесплатно её установлю и протестирую. С целью оказания шефской помощи.

— Больной! - Бесцеремонно перебила терапевт. - Не смейте тут мечтать! Приезжают, предлагают. Может быть, в будущем. Тогда конечно. А сейчас ступайте и делайте что велено! Там за дверью уже наверное кое-кому нашатырь под нос суют. Потому, как сильно заждались! И так на вас времени затратила вдвое больше регламентного!

Сутки спустя. Кабинет водных процедур

Медсестра, облачённая в длинный кожаный фартук, игриво поманила пальчиком. — Раздевайся туточки.

Я оглядел закуток ища вешалку или на худой конец, банальные крючки. - А её куда повесить?

— Кого?

— Одежду.

— Чудак, человек. А скамейка туточки на что поставлена? На неё и лож. А потом в ванну. Вода у нас морская. Сохранили трубу. В других санаториях уже давным давно водопроводной лечат. Залазь! Отмокай, а я за бишофитом. Потому как у тебя об ём в карточке прописано. полезнейшая вещь. Хвори враз снимает. Особенно эту, всё забываю. Вспомнила — лень. Вот ты кем работаешь?

— Писателем.

— И что пишешь?

— Рассказы. И ещё статьи.

— А как здеся полечишься. Да ещё с бишофитом. Сразу за целые романы засядешь. Это я, как специалист, с большим стажем обещаю.

Десять минут спустя

Лежать в старой, но огромной ванне, с тёплой морской водой, преприятнейшее занятие. А по сему уже минуту спустя, я расслабился и задремал.

— Краник открывать будем? — Медсестра, Дарь Ивановна, смотрела сверху вниз, аки удав на кролика.

— Это какой?

— Ентот, конечно. Поворачиваю, но тока для пробы. Потому как не бесплатно!

Внизу образовывались и стали обволакивать тело пузырьки воздуха.

— Там у тебя под попой штуковина имеется. Как её? Всё забываю. Слово не наше, а итальянское. Подскажи.

— Джакузи, что ли.

— Во-во. Он самый. Короче. Сто рублей платишь. Хошь в кассу. Фициально. Но лучше прямо мне. Я потом, в конце смены сама отнесу. И я кран поворачиваю на всё время процедуры. Бишофит, при этом, в три, а то и в целых пять раз лучше усваивается. Причём всей кожей. Да и сама процедура — при этих словах женщина неумело подмигнула двумя глазами сразу. — Ну, об этом позже расскажу, когда за джакузи рассчитаешься.

***

На следующий день

Дарь Ивановна, с проворностью фокусника, растворила сотенную купюру, в районе обширного бюста. Открыла заветный кран и поставила песочные часы, с равным количеством песчинок в сообщающихся сосудах. Хотел возмутиться, что платёжеспособному пациенту минут не докладывают, но медсестра уже растворилась в соседних помещениях. Буркнув на прощание — Если заглянет кто из проверяющих, так ты это, не стесняйся. Чай не голяком процедуру принимаешь, а как интеллигент, в плавках!

Вздремнув полчасика, я обратил внимание, что в часах ничего не поменялось. Они банально стояли!

Легко сломать механические ходики. Если сильно постараться, то можно остановить и электронные, но чтобы песочные!

Поднеся нехитрый прибор к глазам, я таки рассмотрел, что соединительный элемент между сосудами аккуратно запаян.

Дарь Ивановна, или кто другой, совершили невозможное! Остановили время! За скромные «тугрики» позволив вдоволь насладиться лучшей из назначенных процедур!

Декабрь 2020 г. Краснодар

Я отошёл от окна. Серо. Мокро. Противно. Дождь и дождь без края — нудная холодная вода.

Заварил чай из экологически чистых крымских трав. И попивая ароматный напиток, с великой благодарностью вспомнил сотрудников санатория имени «Какого там партсъезда». Сохранивших, ценой невероятных усилий, старенький водовод, подающий бесперебойно (Почти.) целебную морскую воду в умопомрачительно большой бассейн и ванный комплекс. С утра до вечера выжимающих из стареньких (произведённых в достопамятном Советском Союзе!) медицинских приборов всё возможное, дабы мы, их подопечные, уехали из благодатных крымских мест чуточку здоровее, а главное — добрее, человечнее, что ли!

Отец Анжелики

(на основе реальных событий)

1920 год. Севастополь

Всеволод пристально смотрел на бушующее море. — Действительно. Оно чёрное. Как нынешняя жизнь. Я здесь, а отец во Франции.- Пронеслось у него в голове. - Просился в армию. Не взяли. Да по сути нет уже никакой армии. Бегут. И господа офицеры в первую очередь. Есть нечего. Лавки закрыты. Деньги обесценились. На рынках гуляет ветер. - Семнадцатилетний юноша закрыл глаза. На миг вспомнил недалёкое детство. Шумный бухарский базар. - Там за морем, в Стамбуле, наверное такой же. Бесконечно большой и вкусный.

Порыв ветра сорвал с головы кепку. Нахально выдернув его из грёз и размышлений. Вернул на грешную крымскую землю. — А это знак свыше! Решено. Уеду. Пока не знаю как. Наверное, легче всего попросить кого-нибудь из знакомых записать меня членом семьи военного, из войска барона Врангеля. Ведь даже этот мир — не без добрых людей. Только бы попасть на корабль. А там отработаю, отслужу. Где наша не пропадала.

Очередная волна с грохотом налетела на утёс, подтверждая правильность принятого решения.

Три года спустя

— Что ни говори, а это чертовски приятно, когда тебя (может искренне, а скорее с завистью!) поздравляют с тем, что ты сегодня стал самым молодым доктором наук Франции! А впереди интересная работа, в качестве горного инженера. Правда не здесь, в старушке Европе, а за горами, за морями, в Индокитае, Тибете, Китае. Но ведь, по заданию фирмы и даже самого французского правительства!

— Всеволод Сергеевич, я зову, зову, а вы там, далеко. Ушли в себя и не желаете возвращаться.- Чиновник, со знаком ордена почётного легиона, в петлице, бесцеремонно взял молодого учёного за руку и увлёк за собой.

— Нам известно, что у вас великолепная способность к языкам. Сколькими овладели?

— Семь или восемь. В основном Юго-Восточных. Вьетнамский, Камбоджийский. Китайский и лаосский только осваиваю.

— Мой совет. Возьмитесь за африканские диалекты.

— Но меня командируют в другую сторону.

— Видите ли, ведомство, которое я имею честь здесь представлять, интересует чёрный континент. И ему важно что бы где-нибудь, скажем, в саванне или в джунглях работал наш, доверенный геолог-разведчик, или наоборот. Не будем придираться к словам.

1947 год. Париж

Монжуэль Дантерн* кусала пухлые губки. Главное ничего не забыть. Что-нибудь упущу, не положу и всё. Пиши, пропало. В Конго обыденная вещица — дефицит.

— Всё таки едешь. Вот неугомонная. Там же малярия, змеи, хищники. — Вместо приветствия выпалила подруга, без стука влетевшая в квартиру.

— Позволь заметить, что семь лет назад, когда наша страна была оккупирована фашистами, я на велосипеде прямо из-под носа гестапо вывезла документы подпольщиков. Меня обыскивали. Обошлось. И каких змей или мух це-це после пережитого бояться? На, читай. - Манжуэль протянула подруге листок бумаги.- Коллега по перу милостиво подарил идею сенсационных репортажей.

— Всеволод Сергеевич. Русский. Управляющий цементным и кожевенным заводами, а также работой золотого прииска. - Подруга округлила глаза. — В таком случае он богат, как Крез **. Смотри не влюбись. С тебя станется.

— На этот счёт можешь быть спокойна. Я только родилась, когда он закончил, между прочим с отличием, Высшую химическую школу. Знает одиннадцать языков и ещё он магистр в области аж восьми наук! Вожди местных племён прозвали его "Белый волшебник". Согласись, подходящий персонаж для независимого репортёра по имени Монжуэль Дантерн.

Французское Конго. Пуант-Нуар

Спустя десять лет, в одной из книг она описала свои чувства от первой встречи с ним. — Некрасивый. Старый и лысый.

***

День сменялся новым днём. И репортёр всё больше подпадала под обаяние его уверенного и спокойного голоса. Девушка неожиданно поняла, что не хочет расставаться с Всеволодом.

Она француженка, католичка, он — русский эмигрант, православный! Но разве этот факт в состоянии помешать двум любящим? Всего лишь помеха на пути к законному браку.

Поженились год спустя. Перед алтарём дали клятву до конца жизни быть верны друг другу. (Забегая вперёд скажу, что они её сдержали! С честью!)

1950 год

— Дорогая мне бы не хотелось сообщать плохие новости, но увы, придётся.

— Всеволод. Ты же знаешь. Я помогала нашему Де Голлю. Чем же меня можно испугать?

— Как раз этим.

— Не поняла? Поясни.

— Дело в том, что с началом войны я отказался работать на правительство Виши и как мог, помогал генералу.

— И в чём проблема?

— В том, что я, перед войной, взял кредит на развитие собственного бизнеса.

— Ну так, с божьей помощью погасим, помаленьку. Какие наши годы?

— Увы. Во-первых, банк перестал со мной общаться, после того, как я примкнул к Сопротивлению.

— Но мы ведь победили. Следовательно, неподсудны.

— Дорогая это не так. В Конго возвращается крупный бизнес. И уже дали понять, что все мои заводики и складики будут сметены или попросту вытеснены из Африки. Работать нам здесь больше не дадут. Пытался продать имущество. И погасить кредит, что бы уехать честно, без долгов. Увы. Никто, ничего не покупает. Выжидают, чтобы потом даром досталось. В добавок фирма, для которой я не один год делал геологические изыскания, отказывается выплатить мне причитающийся гонорар.

— Хочешь совет. Найди людей готовых дать денег, под залог бетономешалок, шахт и транспортёров. И мы начнём всё сначала, но не здесь, а во Франции.

— Я с тобой согласен. Иного выхода, скорее всего, не существует. Но полмиллиона франков ни за что не выручить. А банк долг не простит, это как пить дать.

— Знаешь, что. Давай напишем президенту, Жулю Коти. Ты, я и наш маленький сын, несмотря на то, что живём далеко, всё же граждане этой великой страны.

И ещё. Пошли письмо в посольство Советского Союза. В конце концов ты же русский. И не сделал им ничего плохого. И как мог, сражался, в годы войны с общим врагом. Вдруг разрешат вернуться на историческую Родину. Там, уж точно, ни один французский банк не достанет.

1952 год

Супруга нежно обняла Всеволода Сергеевича за плечи. — Ну, что у нас на этот раз плохого?

Тот молча протянул листок бумаги с печатью и размашистой подписью.

«Имею честь сообщить, что упомянутого в вашем запросе счёта в банке, куда якобы должны были переводить причитающиеся дивиденды за работу в экваториальной Африке никто не открывал. С уважением управляющий...»

Женщина окинула взглядом снимаемую под самым чердаком маленькую комнату и молвила. — Но ведь у нас имеется небольшой, но стабильный доход от моих статей. К тому же издательство обещало выплатить аванс за книгу, которую мы написали. Не велики деньги, но на аренду жилья должно хватить.

Супруг погладил жену по руке. — Знаешь, я тут пытался найти работу в ближайшей библиотеке. И на глаза попались архивы семнадцатого века.

— И мы их переведём на современный, французский. После чего издадим огромным тиражом? Думаешь, эта затея будет иметь коммерческий успех? -Съязвила женщина.

— Нет. Мы напишем историко-приключенческо -любовный роман. Только надо придумать запоминающиеся псевдонимы.

***

Не один вечер супруги спорили каким должно быть произведение. И через некоторое время Всеволод Сергеевич привёз в редакцию рукопись двух книг, об удивительных приключениях красавицы Анжелики.

Предполагалась, что книга будет одна. Но издатель потребовал разделить на две части.

На обложке указали авторство двух человек. Анн и Серж Голон. (Сокращение от фамилии Голубинов!) Предполагалось, что там будет стоять псевдоним только Сержа, но Всеволод настоял на исключительном авторстве супруги. Издатель в такой мелочи автору уступил и узаконил имена двух писателей.

***

«Анжелика» имела оглушительный успех. В печать незамедлительно отправился следующий роман, а семейная пара Голубиновых уже работала над третьей книгой. Вскорости финансовые проблемы остались позади. Чета писателей — соавторов перебралась в собственный дом и параллельно с творчеством занялась воспитанием четверых детей.

21 октября 1955 года

«Справка-отказ от Комитета Государственной безопасности СССР. В президиум Верховного Совета СССР.

Учитывая что Всеволод Сергеевич Голубинов и его супруга ничем не связаны с Советским Союзом комитет считает нецелесообразным предоставлять им советское гражданство»

***

Годы спустя французский президент всё же соизволил с письмом Всеволода Сергеевича ознакомиться! После чего поручил компетентным органом разобраться с кредитом инженера.

Спустя некоторое время банк уведомил секретариат президента.

«Учитывая заслуги перед республикой, а так же за давностью лет, кредит взятый Голубиновым признаётся погашенным! Претензии к нему признаны необоснованными и полностью аннулированы! Деньги от реализации принадлежащего мсье имущества, в республике Конго, перечислены на указанный владельцем счёт!»

------------------------------------------------------------------

* Монжуэль Дантерн — литературный псевдоним Симоны Шанжё

** — Крёз — последний царь Лидии, правивший в 560—546 гг. до н. э. Считается, что Крёз одним из первых начал чеканить монету, установив стандарт чистоты металла.

Секретный объект

Вторая половина восьмидесятых годов прошлого столетия. Министерство хлебопродуктов. Управление перспективного развития

— Ралот. Как ты относишься к Дальнему Востоку?

— Шеф, если честно, я к нему никак не отношусь. Я к Средней Азии отношусь и ещё к родной Кубани.

— Ты эти еврейские штучки брось. Новый год, понимаешь, на носу. К стати о штучках. Из-за них тебя и вызвал.

Я сидел в кабинете начальника управления и ни черта не понимал. Через неделю Новый год. Настроение соответствующее. Какой там Дальний Восток, тут бы побыстрее годовой отчёт состряпать, да и вместе со всеми, за праздничный стол. Странно как-то начальство намекает. При чём тут богоизбранный народ? Хотя, если посмотреть вглубь веков, то он конечно всегда при чём.

— Быстренько смотаешься в их автономную область. Мельницу тамошнюю поглядишь, что да как. У нас в плане реконструкция её на следующий год запланирована, а от них, понимаешь, ничего вразумительного не поступило. Шлют ерунду. Всё у нас в порядке, ничего не надо. На всё, про всё тебе четыре дня. Как раз до праздничного пиршества и обернёшься.

— Так туда же лёту часов восемь, а если метель или буран. Что же Новый год, в аэропорту встречать?

— Времени не теряй. Дуй в Архивно-хозяйственный отдел, пусть бронь министерскую организуют и первым же рейсом туда. У тебя же глаз намётанный. Быстренько всё вынюхай и сразу назад. Да ещё, вот что. Свой хвалёный фотоаппарат «Зенит» захвати. Факты на лицо представить. Жду по тамошней мельнице отчёт. В этом году, а не в следующем. И деликатесы местные к праздничному столу, сам понимаешь! Думаю, сообразишь, чем эта автономная область славится, из съестного.

***

Старичок, начальник АХО ворчал, выписывая необходимые бумаги.

— И когда вы там в управлении угомонитесь. Все люди, как люди. По магазинам бегают, продукты дефицитные достают, а мельникам неймётся. Дальний Восток им вынь, да положь. Вот бы отправить тебя в кассу Аэрофлота. В толпе Новый год встречать. Молод ещё, чтобы по брони министерской летать. — Он закончил писать и протянул листки с печатями и подписями. — Гляди сюда. Вылетаешь сегодня ночью. В полдень будешь на месте. А через пару дней, назад. Иначе никак не получается. Задержишься. Пеняй на себя. Там у них на Дальнем Востоке желающих воспользоваться услугами нашего дорогого Аэрофлота ничуть не меньше чем у нас.

***

Директор местного мелькомбината излучал неподдельную радость.

— Шалом!Шалом! Какие гости к нам под праздник. Какая честь, какое уважение. Барух аба!

— Мне бы на мельницу. Посмотреть, что у вас и как. Чего требуется? Какое оборудование, какая реконструкция. — Я протянул директору командировочное задание.

— Воз отдыхает зимой, сани — летом, а конь — никогда. Это, я к тому, что ещё успеется. Работа, сами же знаете, не волк, в лес не убежит. А сейчас, с дорожки как полагается, в сауну, нашу, комбинатовскую. Она, знаете ли, элитная. Сибирской лиственницей обшита. К нам, сюда, если хотите знать, партийное руководство, аж из области попариться приезжает. А потом в гостиницу, баиньки. Вы, я так понимаю, ночь в самолёте коротали. Утром, на свежую голову и поговорим о делах наших грешных. Оно однозначно вечера мудренее. Ани мэвакеш!

На следующий день

— Дайте, пожалуйста, комплект спецодежды и сопровождающего. Пойду погляжу мельницу. Кстати спасибо за сауну. Стоящая вещь. У нас к сожалению таких нет. - Я открыл блокнот и достал фотоаппарат.

— Понимаете — директор с минуту помолчал. - Тут наших передовиков пригласили на книжную базу. Так сказать отовариться к Новому году. В порядке обмена продукцией. Предлагаю и вам к этому действу присоединиться. Не каждый день такое событие выпадает. Дефицит, он и в везде — дефицит. Привезёте начальству Братьев Вайнеров или Стругацких. Опять же Александр Дюма — на дороге не валяется. А после базы, конечно сразу же на мельницу.

— Ну, время в запасе у меня ещё есть. А вот отказаться от такого подарка судьбы, это совсем уж не по-советски — подумал я. И с радостью согласился.

После обеда, меня пригласили на один единственный концерт, который давали артисты знаменитого Театра на Таганке, бог весть как оказавшиеся в этих местах.

Тем более, что он должен был проходить не где-нибудь, а в уникальном здании филармонии, имеющем неповторимый архитектурный облик.

***

На следующий день меня поставили перед дилеммой. Как говорится — дорога рыбка к шабату.

Подлёдная рыбалка на реке с красивым названием Бира и возможность самому поймать знаменитого Тайменя, Хариуса или на худой конец — амурскую щуку. Лично участвовать в процессе их копчения или бродить по цеху очистки и подготовки зерна к помолу.

Понятное дело, выбор оказался не в пользу цеха.

Последний день командировки

— Всё! Я больше никуда не поеду. До вылета остаётся четыре часа. Два из которых я обязательно потрачу на осмотр мельницы. И мы пойдём туда вместе. Иначе, я прямо из кабинета звоню шефу!

— Мэвина. Надоело однообразие? Разверните часы с кукушкой к стене, и получите часы с дятлом! Конечно пойдём. И никуда звонить не надо. — Директор улыбался широко и искренне. Только, прошу. Присядьте, буквально на одну минуточку.

Улыбка мгновенно исчезла с его лица. — Давайте не чистоту. Вот уже много лет наше предприятие даёт ровно сто два процента плана. К качеству продукции ни у кого никаких претензий нет. Вот вы пойдёте на мельницу. Что-то напишите, что-то порекомендуете, а нам выполнять. Скажите — оно нам надо? Новый план сверху спустят — и уверяю вас, он будет, повышенный. Опять же руки выкрутят и заставят новые обязательства на себя принять. В связи с установкой более совершенного оборудования. — Он нажал кнопку селектора.

— Сара будь добра занесите папку, для нашего гостя, приготовленную.

Вошла секретарша. Протянула скоросшиватель. Затем в кабинет вкатили сервированный столик, на колёсиках, уставленный напитками и закусками.

— Вот здесь благодарственное письмо вашему руководству за чуткость и внимательность, так сказать, от имени областной парторганизации. А вот Почётная грамота, лично вам.

А это ваш отчёт о командировке. С указанием достоинств и некоторых недостатков мельницы. А это фотографии, которые вы сделали. Заметьте цветные,

не чёрно-белые. Мы сейчас перекусим, я отвечу на вопросы, если они у вас остались. И в аэропорт. К Новогоднему столу. Дришат шалом ле!

***

— Шеф. Если честно, я на их треклятой мельнице так и не побывал. Не утверждайте эту чёртову командировку. Не пустили меня на территорию, и всё тут. Может быть, если бы времени было побольше. Тогда я конечно.....

Начальник, махнул рукой и подписал отчёт.

— Не бери в голову. Ты не первый, ты шестой. Никто не смог, так-то вот. За книги спасибо. Деликатесы дальневосточные, тобой раздобытые, выкладывай на общий стол.

А после праздника в Голодную степь, я так понимаю, тебе там привычнее!

Приключение с туфлями не по размеру

Осень 1990 года. Ташкент

Если предложить особи Хомо Сапиенс, младше тридцати лет, заглянуть в почтовый ящик, то она (особь) незамедлительно опустит очи в смартфон, планшет или ноутбук.

***

Тридцать лет назад было иначе.

Однажды старенького почтового ящика, висевшего на облезлой стене многоквартирного дома, выпал листок официального письма.

«Товарищ Ралот А.В. приглашается в город Москву, для сдачи экзаменов по технологии мукомольно — крупяного производства. Прибыть в Отраслевой институт повышения квалификации имени первого наркома продовольствия надлежит не позднее.. числа. Ректор, подпись»

Вырваться из четвёртого города Союза в первый, да ещё, (хоть на недельку) поменять повседневные производственные планёрки и ненормированные смены на тишину лекционных аудиторий это ли не счастье?

Ведь со всего же союза специалисты отрасли хлебопродуктов приедут. Среди них непременно окажутся…. заведующие производственными лабораториями, а это кто? Правильно. Дамы! Ход моих мыслей улавливаете?

Следовательно, прикид командированного холостого мужчины должен быть соответствующий. Нацепить на себя лучшее из скудного гардероба и желательно импортное!

То, что фирменные, (Болгарские! Ни разу не надёванные) туфли жмут, аки колодки пыточные, уразумел ещё по дороге на вокзал. (Вот что значит брать без примерки! В ту злосчастную секунду, когда толпа жаждущих приобретения заветного товара вынесла твоё бренное тело и прижала к заветному прилавку.)

***

За трое суток пребывания в комнатных тапочках, в замкнутом пространстве шестёрки* я о грядущей беде забыл, всецело погрузившись в изучение конспектов и чтение книг по специальности.

***

В столичном метро туфли банально снял. Стыдливо спрятав конечности, в цветастых носках, (слава богу — без дырок!) под сиденье. Ибо пальцы ног, орудие средневековых палачей, умудрилось загнуть на правой ноге вниз, а на левой (что значительно больнее) вверх. Одновременно сворачивая обе ступни в трубочку. Если бы я знал военные секреты, то непременно выболтал их ненавистному обувному врагу, дабы побыстрее избавиться от мучений.

К сожалению я не был их носителем. Да и болгарским штиблетам подобные знания — без надобности.

***

— Хочешь, ходи в этих — московский товарищ Виталик (в квартиру которого я напросился на постой, экономя на гостинице) рассматривал видавшие виды туфли, изготовленные много лет назад на фабрике «Освобождённый труд». — Но, имей ввиду. Вот эта «лапища» как выросла до сорок третьего, так больше, за все годы, ни на сантиметр.

— Какие проблемы? Отдохну маленько и смотаюсь в центр, а там ГУМ, ЦУМ! Куплю себе обувку по свободнее. Чтобы нога от бесконечной столичной беготни отдыхала.

— Не, а.

— Не понял, это почему не, а?

— А потому, что в столице теперь сиё богатство можно приобрести тока предъявив «карточку москвича».** Ибо понаехали! Такие, как ты! И скупают всё, что непоподя. Никаких мокасин на них ненапосёшси. Только и остаётся, что переписать в читальном зале Ленинки инструкцию. А уже по ней научиться лапти плести. Опять же нынче лык в дефиците. Ты же его не привёз? То-то же. - При этих словах Виталя оттяпал ножом солидный кусок презента. Ароматной ферганской дыни.

Уничтожив дар Востока продолжил. — Карточку я тебе конечно дам. На заводе она без надобности. В столовке и так похлёбки нальют, никуда не денутся. Ибо голодный пролетарий, да плюс булыжники с мостовой. В прочем ты историю лучше мого знаешь. Однако, скажу тебе, рожи у нас с тобой больно разные. Ты, не брейся пару-тройку деньков. Глядишь за щетиной торгаши и не различат несхожести.

— В институт небритым, не солидно. Там же женщины. Да и вообще.

— Твои проблемы. Держи ксиву ***. Не потеряй. Без неё нынче, как без штанов. Никуда хода нету.

***

На следующий день, отсидев на лекциях, (я с боем, захватил задний стул и скинул ненавистные туфли. Благо никого к доске лектор не вызывал) помчался в центр.

ГУМ. (В ЦУМе обувной отдел был закрыт на учёт)

К великой радости, через многочисленные головы впереди стоящих, разглядел пару ботинок неопределённого цвета, но зато сорок восьмого размера.

— Эти уж никто не купит! — Непроизвольно вырвалось из моего пересохшего рта.

И накаркал. Щуплый мужичонка, стоящий передо мной, обернулся и шёпотом произнёс. — Извини дружище, они мне тоже, великоваты будут. Размера на три. Но деваться некуда. Вишь! - Указал на просящую кашу обувку — Уже, совсем. Того. Не носятся.

— Дивная красавица, пери****! Отыщите, пожалуйста, ещё одну пару туфель — моему красноречию не было предела.

— Из больших размеров осталось только это. — Продавщица швырнула на прилавок кожаные домашние тапочки, правда с задником. — Сорок седьмой. Брать будете? Последние, между прочим.

Я обречённо угукнул, соглашаясь.

— В кассу четыре пятьдесят две! Эй, кто там крайний, скажите чтобы больше не занимали. Отдел закрывается на перерыв. Вас много, а я одна. С голоду прикажите помирать? Прям на рабочем месте!

***

На экзамене профессор с удивлением рассматривал обновку. Затем поставив в журнал «Отлично», поинтересовался. — В Узбекистане все в таких щеголяют? Одобряю. И удобно, и дёшево. А мы день и ночь за импортом гоняемся. По блату*****, понимаешь, достаём.

***

До изобретения сотовых телефонов и иных средств коммуникации оставался ещё добрый десяток лет. Поэтому соседка по дому банально прислала телеграмму.

« Исчезла колбаса. Вся. Даже по два двадцать. Привези сколько, сможешь!»

Продовольственный магазин на Красной Пресне

— Мужчина. Не рассматривайте витрину. Не в музее. Очередь задерживаете! И вообще! На «визитной карточке покупателя» вы на себя очень даже не похожи! Так уж и быть. План, он и в Африке план. Чего надо то? И сколько?

— Колбасы! Полукопчёной. Два кило.

— Стока нельзя. Москвичам по двести грамм в одни руки, приезжим — она выдержала театральную паузу. - По сто!

— Так я уже чек выбил! Вот глядите.

— Не положено. Ступайте в кассу и перебейте, как надо.

Думаете она меня сильно расстроила. Как же. Я немедля обменял один чек на десять.

Стоял рядом с очередью и нарочито громко декламировал.

— Товарищи, кто колбасу не берёт, не сочтите за труд, возьмите двести грамм, вот чек. Буду премного благодарен.

Продавщица, взвешивая на весах очередную пайку, нахально бросала туда малюсенькие довески и стреляла в меня ненавистными глазами. Молча проклиная то ли понаехавших, то ли руководство Мосторга. А может и всех сразу.

***

Прошли годы. Колбаса и туфли нынче в полном изобилии. Исчезли из повседневного лексикона слова «достал по случаю», «блат», «я от Иван Ивановича».

А вот дефицит остался. Не товары, а средства их приобретения. Иногда, смотря на парадные двери многочисленных банков, возникает непреодолимое желание туда зайти. Просунуть голову в окошко кассы и прошептать - «Я прямиком от Иван Никича. Мне бы деньжат, да побольше. Килограмма два. Если можно.

***

Чуть не забыл. Ненавистные болгарские туфли я подарил. Соседу. Оказались в пору. А за то, что ещё и разношенные, он магарыч выставил. Пол-литра самогонки. Водка, сами понимаете — по талонам. Дефицит!

* — Скорый поезд Ташкент — Москва №6

** — Карточка москвича— В сентябре 1990 года в Москве были введены «Визитные карточки покупателя» или «Карточки москвича». Дабы исключить возможность не жителям столицы скупать предназначенные для местного населения товары.

*** — Ксива— Документ, удостоверение (Жаргон)

**** — Пери — В восточной мифологии сказочное существо в виде прекрасной девушки. Аналог феи.

***** — Блат — явление, широко распространённое на территории бывшего СССР, означающее знакомство или связи, используемые в личных целях и ущемляющие интересы третьих лиц. (Википедия)

«Мать Тереза»

Инна, хозяйка небольшого кафе «Гоголь-лайт», машинально переложила с подоконника на полку забытую кем-то из посетителей книгу Райнова «Тайфуны с ласковыми именами» и выглянула в окно.
Холодный декабрьский ветер спешно домывал дождём зазевавшиеся листья и складывал их аккуратно, вдоль трамвайных путей.
— Вот и год позади. Да ещё какой. - А ведь двенадцать месяцев назад ни один прорицатель даже и не намекнул об этом треклятом каронов.. - Додумать мысль женщина не успела. Звякнул колокольчик, и в кафе ввалилась стайка завсегдатаев-литераторов.
— Нам твоего эспрессо. - С порога выпалил писатель, потирая озябшие руки.
— Сегодня чев-ство-вание! - По слогам молвила известная (в узких кругах) поэтесса.- Будем награждать лучших. Жаль, что здесь с этим (она стукнула наманикюренным пальчиком по горлу) проблема. Но если честно, то мы уже. Немножко. Самую малость. - Женщина хихикнула и икнула одномоментно.
Инна обожала этих непосед. Несмотря на изоляцию, регулярно посещавших заведение, поддерживая на плаву её маленький, выстраданный бизнес.
Писатель включил центр и вставил флешку. Из динамиков полилась торжественная мелодия.
— Дамы и господа! Прошу тишины! - Обратился он к присутствующим. Сами же знаете, что из-за этого, не к вечеру помянутого, вируса, объявлен комендантский час. И все должны завершать мероприятия... до последнего трамвая.
— Ага, конечно. - Перебила критикесса (на общественных началах), со странной фамилией- Ханатекстова. - Сидит себе вирус тихохонько в подъезде. И только с наступлением темноты, как выскочит, как выпрыгнет. И мгновенно вцепится в того, кто до комендантского часа в квартире скрыться не успел.
Писатель укоризненно покачал головой и продолжил. - Итак, на правах самого маститого из присутствующих, я перехожу к первой номинации. Пожалуйста, послушайте запись разговора.- Он нажал кнопку пульта и в комнате зазвучало сопрано, известной в городе литераторши.
— Подцепил-таки! Умудрился!
— Да! - Прокашлял писатель. -Но я же не специально. Пригласили, понимаешь, в Крым. Интересная конференция.
— Выпороть тебя, несмотря на заслуги, по число по первое. То есть начать уже сегодня и лупастить до января. Для улучшения кровообращения.
— Так заразишься же. - Робко возразил оппонент.
— Ты прав. Но что положено, то отдай. Вот поправишься, тогда возьму хворостину. Так и знай. Твоя лауреатская спина и всё что пониже...
— Мария! Мне и так тяжко, а тут ты ещё с палаческими или как там правильно, по-русски, замашками. Давай сменим тему. Дышать трудно.
— Давай! Врача вызывал?
— Угу.
— И что?
— Приехала минут на десять. Говорит, вызовов выше крыши. Если можешь, то ползи в поликлинику. И неча участковых по пустякам беспокоить. В лёгких хрипы не прослушиваются! Правда это когда больной не дышит! Пейте малину, бруснику и прочий витамин С, ибо в аптеках антибиотиков нету. Предприимчивые горожане, всё заранее скупили. В общем дело больного... , короче, я уехала. Если уж совсем невмоготу, то вызывайте Скорую или там, катафалк. Те быстрее приезжают. Хотя сейчас и у них запарка.
— Поняла! Будем лечиться самостоятельно! И немедленно! Значит так! Соды раствори в воде пол на пол! И полоскать горло.
— Но оно же не болит.
— Не важно. Для профилактики. Через содовую броню ни один коронавирус во внутрь не пролезет.
— Так я же носом дышу.
— Во-во. И туда, тоже.
— Соду?
— Нет. Лук! Нарезать и дышать, дышать, дышать. И ещё обязательно анализ на коронавирус.
— Но ведь мне уже шестьдесят пять. Я на изоляции, нельзя выходить.
— Тогда остаётся одно -Скорая. Вызывай. Пусть везут тебя на прибор. Как там Горький говорил, нельзя ждать милости от медицины, взять их наша задача.
— Это он о природе.
— Не важно. Главное не сидеть сложа руки.
— Но, врач прописал постельный режим.
— Это для здоровых. А для больных, движение и ещё раз движение. Сам же знаешь, в ём жизнь. Вызывай такси и поезжай в соседний город. Я посмотрела, в тамошней аптеке завалялась пачка Арбидола! Хватай пока другие не сцапали. Затем в поликлинику. К педиатру.
— Но я же по возрасту.
— Не важно. Зато к нему талончики наличествуют. А врач, он и в Африке -доктор. Покажешь горло. Скажешь - ааааа.
— Зачем?
— Вот чудак. Потребуешь у неё анализы на кровь. А это, почитай уже полдела сделано. У тебя в анализах обязательно чего-нибудь, да найдут. А там и до КТ недалеко.
— Но.
— Ещё раз нокнешь, я сам к тебе приеду. И уж поверь, тогда малиновым вареньем или мёдом не отделаешься. Буду банки ставить! Во всю спину. Китайцы так делают. И где у них коронавирус, а?
Писатель остановил запись. Выждав театральную паузу, продолжил. - На номинацию «Мать-Тереза» нашего литературного объединения предлагаю..
— Нашу Инночку — Бесцеремонно перебила Ханатекстова.
Все дружно посмотрели на хозяйку кафе. А затем захлопали соглашаясь.
— Кто поддерживает каждого из нас, в трудную минуту? Кто заставляет поверить в себя, когда не пишется и не сочиняется? Кто вообще готовит лучший кофе в городе? - Галдели завсегдатаи.
***
Ветер услышал слова критикессы и дважды стукнул входной дверью! В знак согласия!

Загадка от забытого аромата или снова ТЭЖЭ

В дни проведения Всероссийской Промышленно-Художественной Выставки, Брокар устроил настоящий фонтан из своего «Цветочного» одеколона. Полиции даже пришлось успокаивать толпы желающих бесплатно подушиться.

Стоит отметить «Цветочный» и без того был невероятно популярен в самых различных слоях русского общества. Успехом пользовались духи «Идеал», «Жасмин», «Тубероза», «Реймс». На рекламном листке девятьсот второго года встречаются названия — «Модерн» и «Веяние садов Семирамиды». Ничего не поделать — влияние тогдашних вкусов и модных тенденций. Дамские духи «Персидская сирень» частенько называли «неподражаемыми».

Ещё одним продуктом, приносящим прибыль предприятию Брокара, был зубной порошок. Продавался в изысканных жестяных коробочках, украшенных красивыми хромолитографиями.*

Время шло. Брокар стал знаменитым. Как и полагается, его имя стало обрастать удивительными легендами.

Вот одна из них. В самом начале карьеры парфюмер присутствовал на вечеринке, куда пригласили молодого франтоватоватого певца. Никто, из присутствующих, не заметил когда на рояле появилась большая корзина с фиалками. Цветы распространяли изумительный аромат. Гости пришли в восторг, а вот самоуверенный красавец – певец почему–то взял не ту ноту и вызвал у слушателей предсказуемую реакцию жалости и разочарования. Причину знал только Брокар: от запаха фиалок — садятся голосовые связки.

1904 год

В дневнике императрицы Александры Федоровны появилась запись о подаренных ей «Товариществом Брокар и Ко» по случаю рождения наследника престола. Мелькнуло даже имя героя этой загадки.

Государыне так понравился новый аромат, что она предпочла его «Розе крем» от Франсуа Коти, которым пользовалась не один год.

С этого момента и началась история парфюмерного шедевра, названного «Любимый букет императрицы». Хрустальный флакон украсили этикеткой с портретом Екатерины второй. Такая смесь протокольной лести и помпезной упаковки из алого шелка были в духе времени.

Парфюмерия — неотъемлемая часть жизни обывателя тех лет. Костюм, причёска, запахи жилых комнат и многое другое требовали следованию моды и предполагали постоянное пополнение и обновление. Ароматы, как музыка, литература, живопись, мода, отражают эпоху. И парфюмерия лишь маленькая волшебница, навевающая иллюзии, мечты о счастье и наслаждении. Запахи духов и одеколонов непрерывно воздействуют на наше подсознание. Не вызывая при этом у Хомо Сапиенс ** ни чувства тревоги, ни опасений перед неизведанным.

***

Герой этой загадки — мифическая фигура, и поэтому его биографические данные, приблизительны.

Читатель. Не стоит, по прочтении сего опуса открывать «Большую Советскую Энциклопедию» и искать имя этого человека. Сдаётся, что в данном случае она бессильна. Нет упоминания о нём и в Энциклопедическом словаре «Брокгауза и Эфрона.»

***

Меж тем он один из самых известных специалистов в отрасли времён серебряного века.

Молодой человек начал трудится на фабрике Альфонса Ралле, откуда его переманил конкурент — Генрих Брокар.

Приобретение оказалось удачным. В девятьсотом году парфюмер создал уникальный аромат.

И если вы не спеша пройтись по бутикам и магазинам, то отыщете этот запах и в нашем пресыщенном двадцать первом веке.

Двадцатые годы прошлого столетия. НЭП

В магазины страны поступают в продажу первые духи советского производства. Выпускают их старинные фабрики, национализированные правительством рабочих и крестьян. Так, за вывеской "Парфюмерная фабрика No2" скрывалась фабрика Брокара, которая в начале прошлого века получала первые призы на международных выставках.

Парфюмеры эмигрировали. Но не все. Остался, в Советском Союзе и герой этой загадки.

Маэстро считал, что в эти годы настал звёздный час для предворения в жизнь творческих задумок. Вместе со старым сотрудником фабрики, художником предприятия, он придумывает новое название известному запаху. Его привело в восторг новая оригинальная упаковка – красно-золотистая коробочка. Гений считал, что такое оформление выражает не только образ духов, но и художественный авангард, ворвавшийся тогда в мир устоявшегося стиля в упаковке парфюмерной продукции.

Для маэстро, которому уже перевалило за пятьдесят, настало время тихого существования советского служащего.

***

Парфюмерия ещё долгие годы будет считаться мещанским пережитком, а его знаменитое творение из роскошных духов, для избранных, превратится в доступную вещь. Цветочный букет, с искорками мускуса, станет единственной возможностью для советских женщин ощутить потаённую радость, извечное пристрастие россиянок к пряным запахам Востока и свежему дыханию родной природы.

***

На Всероссийской выставке «Пищевая индустрия» в тридцать девятом году, среди полотен была выставлена работа художника Алексея Вольтера «Продукция ТЭЖЭ», где на переднем плане красовалась подарочная коробка с набором духов, пудры и мыла.

Однако создателя неповторимого запаха давно не было в живых. Оклеветали, арестовали и сгноили в ГУЛАГе. Через несколько лет такая же участь постигла и фабричного художника. Их имена больше нигде не упоминались.

***

Великие ароматы, ставшие предметом искусства, живут по законам, неподвластным жизни и смерти человеческой.

Уникальное фото — Тебе читатель в помощь. Надпись на обороте: Шифр: ф. 617 оп. 1 ед. хр. 158 л. 26. 14 января 1937

Количество листов: 1

----------------------------------------------------

* — Хромолитография — способ воспроизведения многоцветных изображений, при котором для каждой краски вручную изготавливается отдельная печатная форма.

Хомо Сапиенс — Челове́к разу́мный — вид рода Люди (Homo) из семейства гоминид в отряде приматов. В начале верхнего палеолита, около 40 тысяч лет назад (Википедия)

Смерть на водах

(на основе реальных событий)

Район Кавказских минеральных вод. Уездный город П. Июль тысяча девятьсот четырнадцатого года

Полицмейстер Поликарп Матвеевич Безбородько негодовал. И для этого имелась веская причина. С превеликим трудом собрал людишек на важнейшее совещание. (Аж из столицы нужный человек письмичишко прислал. Сообщал, что в Европах неспокойно. Того и гляди война образуется! Опять же новые циркуляры "О пожарном уставе" и "Об изменениях некоторых статей уложения, относящихся к борьбе с пожарами и поджогами" на должном уровне не проработаны!) Из близлежащих городков и поселений приставы с помощниками, околоточные надзиратели, старшие и младшие городовые в купе с брандмейстерами прибыли. И нате!

Срочный звонок из канцелярии губернатора. Видите ли, в номере люкс П....й гостиницы обнаружено бездыханное тело миллионщика Ладо Нахвовича Тронова! И что с того? Для таких случаев сыскное отделение создано. Опять же не установлено, убит или сам себя жизни лишил. С богатеями такое частенько случается. Может в картишки состояние продул. А может на баб спустил или ещё по какой причине разорился.

Отмахнувшись, от облачённого в кожаное, шофёра служебного автомобиля, полицмейстер погрузил грузное тело в привычную карету, украшенную потускневшим ведомственным гербом.

Апартаменты отеля «Бристоль»

Насмерть перепуганная горничная, поминутно вытирая платочком льющиеся слёзы, всхлипывая, твердила одно и тоже. — Велели разбудить в половину седьмого утра. Я и постучала. Потом ещё.

— Что ещё? — Перебил начальник сыскного отделения Аркадий Постышев, записывающий показания в толстую тетрадь.

— Снова стукнула. Потому как велено, не уходить, покаместь не отзовутся. А они не откликались. Я и вошла.

— Выходит дверь постоялец не запер? - Постышев пристально смотрел на девушку.

— Не-а. Ручку повернула, она и открылась. А господин на полу. Бездыханный.- Горничная не сдержалась и разревелась в голос.

***

Поликарп Матвеевич по-хозяйски расположился за столом управляющего отелем.

— Ну-с. Излагайте. Из-за чего такой переполох образовался? И кто самому губернатору уже успел доложить?

— Так я и телеграфировал. Прям с утра. Ведь не кто-нибудь, а сам Ладо Нахвович представился.

— А эжели эта убийства! Тагда заведэниэ можна сразу закрывать. Ныкто здэсь жит нэ захочэт. Баятся будэт. А я банкрот. - В кабинет влетел владелец отеля Отар Дауташвили. - Извинайтэ не смог лично встреэть. Высокые чины, аж из Екатэринадара далжны приэхать. Покойнык же родом аттуда. Извэстный мэцэнат. Эсли хотитэ знать, эго имя занэсэно в «Адрэсную книгу фабрична-завадской и рэмэслэнной прамышленности всэй России»!

— А у нас он что делал? Почему я не в курсе?

— Болел шибко — Ответил за хозяина управляющий. — Даже хадж к святым мусульманским местам совершил. А теперь на воды нашинские пожаловал. Ежедневно ездил лечиться. Ванны принимал. Выходит, что не помогли. Ни Аллах, ни грязи лечебные.

Полицейский сорвался с места и бросился к апартаментам.

— Он же мусульманин. Да ещё и ходжа. По их обычаям надо земле придать до заката солнца. - Безбородько тряс за лацканы пиджака Аркадия Постышева.

— Поликарп Матвеевич. Не извольте беспокоиться. Уже того. Что полагается, сделали. И кровь на анализы и полный осмотр с фиксированием на фотокарточки. И допросы с постояльцев и обслуги.

— А делакск.... Никак не могу это слово новомодное выговорить. Отпечатки сняли?

— Так ведь это же отель. Тут пальцев, как у Жучки блох, на каждом предмете десятка по два наберётся. Да и зачем? И так ведь понятно. Помер собственной смертью. Ибо никаких следов насилия не обнаружено. Ни ножом, ни удавкой, ни тупым предметом.

— Скажи, что и ядом не травили. Горничная ведь талдычила! Дверь не заперта. Вполне могли!

— Я самолично труп нюхал — оправдывался начальник сыскного отделения. — Миндалём не пахнет, значит цианида не было. Да и доктор, привлечённый, утверждает, что иных признаков отравления не наблюдается. Вскрытие такого человека, понятное дело, никто не позволит произвести, но..

— Никаких, но! Постышев! Ты меня слышишь! Война с германцем со дня на день может начаться!

— Так отсюда до театра будущих военных действий семь дней пути. Никак не меньше. И причём здесь международное положение?

— А при том! Турки союзники германцев! Отродясь так было. А граница с ними, вот туточки, за горами. Вот и выходит, что шпионы ихние могли того, миллионщика порешить.

— Поликарп Матвеевич, вам ведь не хуже моего известно, что для подобных дел специальная контора имеется. Ранга много выше нашего. И раз от них никого здесь нет, значит...

— Делай что велено. На совесть. Дауташвили ещё раз допроси. Разузнай, не было ли у него коммерческих тёрок с покойником? Вечером подробнейший доклад на стол. Всё! Ступай с глаз долой. Слышишь мотор подъехал! Видать екатеринодарские чины пожаловали. Пойду встречать. Того и гляди сам губернатор следом прибудет.

Вечером того же дня. Зал городской управы

Жены и иные светские дамы расположившись на мягких диванчиках обсуждали последние новости.

Дама бальзаковского возраста, обмахивая себя веером из перьев экзотической птицы, дала знак подружкам сесть поближе.— Открою маленький секрет — выдержала паузу. — У меня в Екатеринодаре имеется, скажем так, приятель. Он давеча поведал, что Ладо Нахвович не так давно праздновал в своём ресторане шестидесятилетие. Согласитесь, для миллионщика это не возраст. Нынче лекари за большие деньги любую хворь из организма враз выгоняют. Мужчине ещё бы жить, да жить.

— Сказывали — перебила подружка. — Что это черкес — Тронов нигде не учился! И по молодости работал возчиком дров. А когда война с японцем, началась, ему уже пятьдесят стукнуло. Богатей, купец, попечитель. В аулах школы за свои деньги открывал. Землякам обучение в гимназиях и институтах оплачивал. Как говорится — денег куры не клюют. А он взял да и добровольцем на фронт попросился. Правда не взяли, но зачислили в резерв. Настоящий мужчина. Одним словом — горец! Рядом с таким любая женщина.…

***

В противоположном углу, городские мужи, открыв рты, слушали гостей из соседней области.

— Судьба, она такая. К кому как повернётся. Однажды Ладо Нахвовичу повезло. Получил подряд на строительстве Новороссийской ветви железной дороги. Стал возить шпалы для укладки рельсов. Платили достойно. Но работать приходилось! Не приведи, господи! Денно и нощно.

Черкес оказался башковитым. В скорости создал артель. И поставил дело так, что сотни людей обеспечил работой. Деньги не пропивал, а складывал копеечка к копеечке. Купил в Екатеринодаре участок. Затеял строительство дома. Когда рабочие занялись крышей понял, что изготовление кирпича и черепицы — выгодное вложение капитала. И в начале века стал хозяином кирпично-черепичного завода. Обновил и усовершенствовал производство. В итоге на промышленной выставке получил золотую медаль! За качество продукции. Посыпались заказы. Всё выполнял точно в срок. Акромя этого начал строить в городе и области жилые дома да приюты с лазаретами. Возводил в аулах мечети.

Глубокая ночь. Кабинет полицмейстера

Сославшись на занятость Поликарп Матвеевич уклонился от раута в городской управе.

Прихлёбывая крепкий чай вчитывался в каждую строчку доклада представленного начальником сыскного отдела.

— Страдал многочисленными хроническими недугами. Справка врача прилагается. Деловых переговоров с местными предпринимателями и купцами не вёл. Столовался в отдельном кабинете ресторана. Опрос официантов и поваров прикреплён. Анализ блюд и продуктов на предмет обнаружения ядов произведён. Результат отрицательный. Акт экспертизы прилагается.

Вывод комиссии — Смерть наступила в следствии сильной изношенности организма и прочих естественных причин. Подписи и печать.

По настоятельному требованию прибывших родственников и господ из Екатеринодарской думы тело выдано для экстренного погребения в родном ауле усопшего.

Поликарп Матвеевич захлопнул папку. Подумал — Какая жалость, что так. Вот ежели бы — убийство! Быстренько отыскали бы одного, а лучше группу душегубов. Упекли на каторгу, а за раскрытие орден положен. Или продвижение по службе. В губернский город, а может быть даже, чем чёрт не шутит, и в столицу. Ну да ничего, вот война грянет, отличусь! Где наша не пропадала.

Сто один год спустя

В Краснодаре на доме, где жил предприниматель и меценат, установили мемориальную доску.

В краевом центе, если сильно захотеть, то всё ещё можно отыскать дома, построенные при участии, и на средства этого удивительного человека.

Прототипом Ладо Нахвовича Тронова послужил Екатеринодарский меценат -Лю Нахлухович Трахов

Вымирающие динозавры

Февраль 2021 г. Краснодар

«В городе ветер неиожиданно изменил направление, с северного на южное. Пришло время знаменитых кубанских тёплых окон. Снега нет и в помине. Некоторые, отчаянные дачники, через день-другой начнут сажать раннюю редиску и лук. Если зима не возьмёт своё, то уже в марте..» — додумать эту мысль не успел, ибо неугомонный потомок, по имени Тимофей, и по должности — внук, настойчиво теребит за рукав.

— Дед! Ты же мельник?

— Допустим — уклончиво отвечаю я. — Между прочим, твоя бабушка тоже. Мельничиха, до мозга костей. — Неумело пытаюсь перевести стрелки.

— А училка, по «Зуму» сказала, что вы вымирающие динозавры. Теперь всё делают, автоматы-роботы. А как же мельница, которые летом, на берегу моря, видели? В какую бы сторону ветер не дул - колесо крутится. И муку мололит. И не попадались нам никакие роботы, только люди белые и сильно пыльные.

— Те устройства, что расположены в этнопарке, это экспонаты, для туристов. Правда действующие. Много лет назад, сородичи этой мельницы, во всех странах, измельчали зерно, используя силу ветра или воды. Затем настал век пара, а уже его сменило вездесущее электричество. Населению требуется много хлеба, макарон и круп, а значит и муки.... — Я хотел продолжить монолог, но Тимофей бесцеремонно перебил.

— Дед. А как началась твоя профессия?

— То есть.

— Когда люди догадались, что лучше не грызть пшеницу, а размолоть. И потом испечь на первобытном костре.

— Жёлуди.

— Что жёлуди? Не понял.

— На Украине, во время раскопок Трипольских поселений археологи отыскали высушенные и измельчённые в муку семена дуба. Выходит, что предки более десяти тысяч лет назад уже знали — молотые плоды вкуснее.

— Хочешь сказать, что профессия такая древняя?

— Факты! Упрямая вещь. Сначала научились перетирать не рожь или пшеницу, а орехи, жёлуди и съедобные коренья.

— Ореховая мука! — Кажется бабушка её использует, когда готовит что-то вкусненькое. Выходит первобытные люди тоже были сладкоежками?

— У них, конечно, не спросишь. Но в местах первобытных стойбищ находили скелеты, в руках которых, лежала скорлупа орехов.

— Но ведь сахар изобрели гораздо позже!

— Наверное они нагло грабили гнёзда первобытных пчёл. — Пошутил я, в надежде, что на этом наша дискуссия будет прекращена. Не тут-то было.

— Древние славяне считали орехи источником волшебной силы. Ратники верили, что они делают воина неуязвимым и даже наделяют сверхъестественными способностями. Поэтому и клали в могилы плоды этого дерева. — Вмешалась в нашу беседу земной ангел-хранитель Тимофея, она же (по совместительству) лучшая бабушка на свете.

— Уж кому, как не тебе знать, что мукой именуют продукцию полученную при измельчении злаковых или бобовых культур. Замечу. Это единственный продукт который нашёл своё место в кухнях всех народов. Вне зависимости от рас и религий.

— Дед. Ты так и не ответил! Откуда же пошли мельники? С царями понятно, с генералами тоже. А кто и как додумался построить эту, вертящуюся на четыре стороны.

— Понимаешь внучек — ответила за меня супруга. — Бог наделил людей и животных удивительной способностью. — Любопытством. Но мы научились ещё и анализировать. Обратили внимание на то, что из одного зёрнышка вырастает колосок, в котором их намного больше. И пошло, поехало. Увидели — подсушенные зерна легче отделяются от колоса.

— Понятно! Но мельницы, то.- Тимоха даже вскочил с места от нетерпения.

Я уже открыл рот, дабы прочесть отроку лекцию, на тему «Имей совесть — не перебивай старших», но жена поднесла палец к моим губам и невозмутимо продолжила. — Древние жители Земли овладели огнём и осознали. Если поджаренное зерна растолочь и добавить воды, то получается вкусная кашица.

— Немедленно освободили от обязательной охоты здоровенных мужчин и поручили им измельчать пшеницу или рожь на плоских камнях или в ступах. — Дополнил я.

— А те отлынивали. И конце концов переложили трудную работу на плечи хрупких первобытных женщин. Погляди на эти старинные статуэтки — Бабушка протянула внуку планшет открытый на сайте музея.

— "... жило в прекрасном дворце пятьдесят рукодельниц-невольниц. Рожь золотую мололи они жерновами ручными." — Процитировал я Гомера.

Внук демонстративно вздохнул и насупив брови выпятил вперёд нижнюю губу. — Я про мельницы, а вы картинки из музея и Гомера какого-то. Когда профессия образовалась? Вы же мукомолы, а не зерноперетератели.

Мы удивлённого переглянулись. Задавая друг-другу немой вопрос. И в кого наш внук такой, упёртый?

— Кто изобрёл первую паровую мельницу, то есть заставил вращать тяжёлые жернова при помощи пара, известно точно. Англичанин Джеймсу Уатт в 1782 году. Два года спустя, американец Эванс...

— А до этого. Ветряные и водяные, кто создал? — В очередной раз перебил Тимофей.

— Если память не изменяет — пришла на помощь супруга — ветряные мельницы были известны древним Вавилонам, о них упоминается даже кодексе царя Хаммурапи. Вам о нём должны на уроках истории рассказывать.

— Ага, как же. — Бабушка, ты что не знаешь? Школа на удалёнке. Коронавирус. Самоподготовка. Будь любезен прочитать учебник от сих до сих. — Внук выдержал театральную паузу и картинно продолжил. — Ладно. Не будем о грустном. Что там дальше с мельницами? Классно рассказываете. Может вам в нашу школу учителями пойти работать? Голосуем! Кто за? — он поднял руку. — Я. Принято единогласно. Так. Что потом с огромными колёсами происходило? — На одном дыхании выпалил внук и прислонился к «ангелу-хранителю», заглядывая ей в глаза.

Бабуля нежно погладила Тимофея по буйной шевелюре (Сами понимаете — карантин. Парикмахерские закрыты). — Мужчины идёмте на кухню. Пить чай. Я ржаных коржиков испекла. Пока человечество употребляет в пищу измельчённые продукты, растительного происхождения, будет на планете Земля существовать (И не вымрет подобно динозаврам!) такая древняя профессия — Мельник.

***

(Именно так с большой буквы и никак не иначе!)

Защита свидетелей в отдельно взятом микрорайоне

Известная (в узких кругах) поэтесса Элеонора Лерура уже минут пять пялилась на три разнокалиберных светящихся квадратика. Гаджеты безмолвствовали. Женщина растерянно кинула взгляд на мигающий светодиод зарядного устройства.

«Кажись, всё в порядке. Разность потенциалов в моей квартире присутствует. Вон и счётчик в коридоре мотает, словно сумасшедший», — додумать эту мысль до конца ей не удалось, так как планшет заиграл навязчивую мелодию и на экране появилось лицо незнакомой дамы.

— Вввам чего? Ввееернее кого? — радуясь и пугаясь одновременно молвила хозяйка квартиры.
— Элька, не узнала меня? Богатой буду. Вернее уже.

Голос показался Леруре знакомым, она определённо слышала его. Правда, почти год назад.

— Ну ты даёшь. Собутыльн… подружайку позабыла, не узнала. С тебя причитается. Жаль только, в ближайшее время наши любимые «Чёрные глаза» не опустошим. В Испании такая бутылочка де-фи-цит.

По этой манере растягивать последнее слово Элеонора опознала Марго, вернее Машку Рогозину из Приречного района.

— Рогозя, какая Испания? Кто это тебя так разукрасил, что мама родная…
— Ха-ха. Открываюсь, как близкой подруге. Всё просто! Защита сви-де-те-лей. Помнишь моего шефа из Гособлторга?
— Того, который к тебе клинья подбивал? И подбил-таки. Ты говорила, что жениться обещал, в недалёком или далёком будущем.
— Во-во. Он самый. Переметнулся к Ленке из бухгалтерии. Свинья неблагодарная. Ну, я ему взяла да и отом-сти-ла. Что знала: пароли, явки, счета (в постельке все мужи, ой какие, словоохотливые) — органы отписала.
— В какие? — Лерура слушала разинув рот.
— Во внутренние, конечно. И теперь меня знаешь как зовут? Госпожа Бернадетта! А фамилию не скажу, потому как бумагу грозную подписала.
— Так ты и в самом деле в загранке живёшь? А язык? Работа?
— Ну, Лерура — темень непроглядная. Говорю же тебе, программа защиты свидетелей. Пластическая операция. За счёт государства, между прочим. Правда за силикон свои кровные отдала. У них там увеличение груди сметой не предусмотрено. Паспорт, вид на жительство — всё по программе. Слышишь, как море шумит? Средиземное, между прочим. Не хухры-мухры.
— Но ведь жить-то на что-то надо. Или и тугриков эти самые органы тебе отсыпали без счёта?
— Нет. С финансами у них не ахти. Из страны сбагрили — из сердца вон. Но ведь мне по закону четвёртая часть от всего конфискованного у свиньи неблагодарной полагается. Вот на эти «коврижки» и существую безбедно. Лет на сто хватит, а может и поболее. Тырил мой любовничек с размахом. За это ему отдельное спасибо. Если надумаешь к нам на Пиренейский полуостров — встречу по-царски, вернее, по-королевски. Испания — это же монархия, хоть и конституционная.

***

До вечера Элеонора не находила себе места. Перебирала в уме всех знакомых, на предмет того, кого из них можно сдать в Прокуратуру, ну, или ещё куда.
По всему выходило, что общалась поэтесса с людьми честными, по большей части пьющими, но творческими.
Уже засыпая, поняла: кандидат на заклание отыскался. Главный редактор литературного журнала «Пегас в полёте» — Аристарх Абрамович Резонансов. Уж сколько кровушки нашего брата-поэта испил, не приведи господь.

Полгода спустя

— Уважаемая Азиза Абдукаримовна присаживайтесь, пожалуйста. Будьте добры ваш паспорт.

Лерура, ничего не понимая, трясущейся рукой протянула начальнику службы защиты свидетелей свою «краснокожую паспортину».
Книжечка мгновенно исчезла в аппарате для измельчения бумаг.

— Уважаемая бывшая поэтесса. Отныне вы чистокровная узбечка из города Ассаке Андижанской области. Приехали к нам на заработки. Так сказать трудовая эмигранта. Ещё вот что. Домой вам возвращаться нельзя. Сейчас в квартиру вселяются другие люди. С ними встречаться категорически запрещено. Будете обитать в служебном помещении, при ЖЭКе номер 34. Вместе с четырьмя такими же дворничихами. И не смотрите на меня так. Кто-то же должен обучить вас узбекскому языку и обычаям. Да, зарплата отныне будет стабильная, в отличие от прошлой жизни. Маленькая правда, но если два участка мести будете, то на скромное бытие хватит. За пластическую операцию кредит лет через пять погасить сможете.

— А разве это, — Лелура дрожащей рукой провела по лицу, — не за счёт государства?
— Так-то оно так, только сами же понимаете. Пандемия, кризис, бюджеты урезали, фондов нет. Но я же понимаю: вы из чистых и светлых побуждений этого негодяя Резонансова нам с потрохами. Кстати о них. Потом зайдите в бухгалтерию и получите причитающиеся вам восемьдесят семь рублей. Двадцать пять процентов от конфискованного, за минусом подоходного налога.

— У него всего столько было? — глотая ком в горле, молвила поэтесса.
— Несколько стольников нашли. В порванной подкладке пиджака завалялись. Остальное не его. Тёща у злыдня, как оказалась, всем движимым и недвижимым имуществом владела. А на неё никто заявления не подавал. Да не переживайте вы так. Уже осудили супостата, аж на два года. Условно.

Слёзы ручьём текли из глаз женщины. Она хлюпала носом и причитала:
— А как же мои котики? Что с ними теперь будет?

Офицер заглянул в папку.
- Белый, породистый, по кличке Барон, а также серая кошка Мурка и котёнок Черныш в настоящее время перемещаются к новому месту жительства, по адресу… Остаток корма, марки «Вискас», так же доставят, правда, только через неделю. Его надо проверить на предмет наличия вредных веществ.
— А кккак будете проверять? В лаборатории?
— У нас всё проще. Мой заместитель лично и проверит. Как говорится в известном фильме, на кошке. Своей. Ничего человек не жалеет. Службы ради.

Ещё полгода спустя

— Сарымсакова ты будешь?
Элеонора отложила в сторону метлу. Машинально вытерла руку о фартук. — Ассалям алейкум. Что тебе от бедной юракча (дворничихи — узб.) потребно? Зачем от дела отвлекаешь?
— Не сердись. Не надо унинг қошлари нақшли (брови хмурить — узб.) Я читал твои переводы азиатских поэтов на русский. И сдаётся, что ты не тем занимаешься.
— Как это не тем? Я на что я существовать буду? Кисок моих кормить? Отойди, не мешай. Мне план выполнять надо, аж до той остановки.

Вместо ответа незнакомец вырвал из рук женщины орудие труда.
— Я мести буду! Ты иди рядом! Молча! Зовут меня Акбор. Работаю главредом и ещё соучредителем.
Услышав это Лерура хотела немедленно «дать дёру», как можно дальше, но любопытство пересилило, и она кокетливо указала пальчиком, на окурок, незамеченный незадачливым помощником.

Пролетел ещё год

Монитор последней модели, используя встроенные датчики освещённости, автоматически уменьшил яркость экрана.
Скайп перестал петь свою заунывную песню и наконец соединил звонящего с далёкой Испанией.

— Рогозька, привет.
— Не смей называть меня так. Я — Бернадетта! И точка.
— В таком случае, перед тобой некая Азиза Абдукаримовна. — Лерура рассмеялась. — Мой, ээээ, бойфренд Акбор завтра летит в Барселону. Привезёт кое-кому подарочек. Пару бутылок «Чёрных глаз». Я же помню, что на Пиренеях с этим туго. Это тебе за идею.
— Какую?
— Защиты свидетелей.
— Сработало?
— Как сказать. Через неделю состоится общее собрание акционеров журнала «Пегас в полёте».
— И мою поэтессу наконец начнут печатать.
— Скорее всего — нет.

Где-то там, далеко за морями, бывшая российская гражданка Рогозина застыла с открытым ртом, не зная что сказать. А Элеонора, насладившись моментом, продолжила.
— Понимаешь, контрольный пакет этого «террариума» у моего, ну, в общем, того, кто тебе винишко передаст.
— И? — Мария вытянула шею и почти упёрлась лбом в экран.
— И главным редактором буду я! — Лерура-Сарымсакова хотела ещё что-то добавить, но три кошки с разных сторон синхронно прыгнули на стол. Сунули мордочки в микрофон и замурлыкали, что есть силы.