»Не исключает в дальнейшем подписания иного, более совершенного акта».

Начальник советской военной миссии при ставке союзников не мигая смотрел в одну точку. - « Как поступить? Какое принять решение, наши молчат, а медлить нельзя! Вот уж воистину справедлива фраза -промедление смерти подобно!»

***

Я уже писал и не раз, что любовь к чтению мне с малых лет привил отец, простой рабочий швейной фабрики имени Кирова, имеющий семь классов образования, Фабрично -заводского училища (ФЗУ). Каждое воскресенье, в любую погоду он ходил на книжный рынок и приносил оттуда последние новинки. Я же издалека завидев его худую, сутулую фигуру мчался со всех ног, забирал из мозолистых рук отца авоську и с нетерпением рассматривал пахнущие типографской краской книги. Батя начал воевать ещё в 1940 году в Финляндии, а закончил в мае 1945 года, в далёкой Праге. Наверное поэтому в нашем книжном шкафу на особом месте хранились мемуары известных военно начальников и историков. Но ни в одной из них мне так и не встретилась фамилия Суслопаров. Как бы и не было на земле этого человека. Что и говорить способность замалчивать имена и события в советские времена были доведены до совершенства. Кем же он был, чем провинился перед сильными мира сего, вот об этом я и хочу тебе дорогой мой читатель поведать.

***

За три года до начала двадцатого века в деревне Крутихинцы Кумёнского района родился мальчик.( личное дело № 0783357). Известно, что в 1912 году он учился в училище, но так его и не закончил. По всей видимости из-за начавшейся Первой мировой войны.
В 1916 году Иван Суслопаров получил звание унтер-офицера и был направлен в действующую армию, в качестве командира отделения. Участвовал в свержении временного правительства в 1917 году.Затем воевал на Восточном и Южном фронтах.

Окончилась Гражданская война, но Иван Армию не покинул. Остался служить командиром роты. Затем учился в артиллерийском отделении Киевской военной школы. Позже была академия им. Дзержинского и диплом с отличием. Когда именно Иван Алексеевич стал кадровым разведчиком мне установить не удалось, да наверное это и не важно. Кому надо -тот знает.

В 1939 году, его направляют в Париж, советским военным атташе и резидентом военной разведки. Кое где в прессе можно найти намёки, что он принимал самое активное участие в создании обширной агентурной сети известной под названием «Красная капелла».

После оккупации Франции некоторое время работал на юге Европы. В так называемом Французском государстве. По всей видимости именно туда стекались донесения из разведчиков различных стран Европы, работающих на Советский Союз. Однако это период продолжался недолго. Дипломат и разведчик вернулся на Родину. Продолжил службу в штабе артиллерии Красной Армии, два года командовал артиллерией 10-й армии Западного фронта.

В 1944 году союзники открыли таки второй фронт. Ставка Верховного Главнокомандования решает отозвать генерала из действующей армии и направить его снова в Париж, в качестве руководителя советской миссии. Случилось так, что советская военная делегация была расквартирована в Париже, а штаб союзных войск в городке Реймс, расположенном в 125 км от Французской столицы. Тем не менее, за действиями командования союзных армий предстояло следить беспрестанно. Эмиссары из терпящей поражения Германии раз за разом пытались отыскать пути для заключения сепаратных соглашений. В апреле 1945 года Геринг предлагал английскому фельдмаршалу Монтгомери "развернуть весь Западный фронт и выкинуть русских с территории рейха". В марте -апреле были зафиксированы факты переговоров с Гиммлером. Некоторые «союзники» были склонны пересмотреть подписанные ялтинские соглашения.

***

4 мая англичанин Монтгомери, в нарушении достигнутых договорённостей между союзниками по антигитлеровской коалиции, подписал бумагу о «чисто военной» сдаче немецких войск на севере и западе Германии, а так же в таранах Дания и Нидерланды. Перемирие вступало в силу в 8.00 часов утра 5 мая 1945 года.
Главнокомандующий всеми силами союзников на Западном фронте, будущий президент Соединённых Штатов Америки Дуайт Эйзенхауэр отверг предложение немцев о частичной капитуляции. Он потребовал, что бы акт о капитуляции подписали все великие державы участвующие в войне.

Вечером к Суслопарову прибыл адъютант Эйзенхауэра. Он вручил генералу приглашение срочно прибыть в штаб союзных войск.

Советскому генералу предложили незамедлительно подписать акт капитуляции Германии от имени Советского Союза.

Иван Алексеевич медлил. Он о передал в Москву текст, и ждал дальнейших инструкций. Ответа не было.

- «Если не подписывать, то союзники по сути заключат сепаратный мир. Немецкие войска с Севера и Запада будут переброшены к Берлину, война будет продолжаться! Погибнут тысячи советских солдат. А если подписать, то выходит, что войну выиграли союзники. Именно перед ними враг сложил оружие».

Командующие союзных армий с укоризной смотрели на него. Секундная стрелка на циферблате делала один оборот за другим.

-»Войну надо прекращать». -Он понимал, что вот сейчас одним росчерком своего пера может спасти жизни солдатам и офицерам рвущимся, в данный момент, к центру столицы третьего рейха.

-»Как же трудно взять ответственность на себя, за огромную израненную страну, за жизнь неизвестных ему людей».

И он подписал. Правда при этом добавил однако примечание. Оно предусматривало возможность новой церемонии подписания акта о капитуляции, если это потребует одно из государств -союзников.

Присутствующие облегчённо вздохнули и закивали головами в знак согласия.

Тихо отворилась дверь. Доставили ответ из Москвы. «Акт капитуляции советскому представителю подписывать запрещается!»

***

Советская сторона настояла на новой, «окончательной» церемонии подписания Акта о капитуляции, в логове побеждённого зверя, в Берлине! Иван Алексеевич присутствовал на этой церемонии. Он молча стоял среди других приглашённых и ждал сурового наказания за самоуправство. Но его не последовало. Сталин, получив текст реймского акта с припиской генерала лично сообщил по телефону Вышинскому. Сообщил, что не имеет претензий к действиям руководителя советской миссии в Париже.

***

В Советском Союзе долгое время о наличие первого акта о капитуляции старались нигде не упоминать. Сдаётся мне по той причине, что его подписал всё же кадровый разведчик!

В далёком 1921 году Максим Горький уехал из Советской России. Уехал из-за политических расхождений с Зиновьевым, Троцким да и самим Лениным тоже. Попутешествовав по Европе Буревестник революции осел в своей любой Италии, в городке с красивым именем Сорренто. Снял для себя и своих многочисленных домочадцев виллу с не менее красивым именем Иль Сорито. Прожил Горький с этом райском месте довольно долго, вплоть до своего триумфального возвращения в Советский Союз, где ему был оказан грандиозный, государственного масштаба приём. Об этом написано очень много. Любой желающий порывшись в интернете найдёт массу информации на эту тему. Меня же интересует более прозаический вопрос. А на какие шиши? Кто и как оплачивал роскошное бытие добровольного эмигранта?
***
До октябрьского переворота наши писатели, особенно из первой десятки Александр Куприн, Дмитрий Мамин-Сибиряк и другие жили весьма и весьма не плохо. Снимали приличные коттеджи неподалёку от столицы, в Царском Селе или в Гатчине. В отличие от сегодняшнего времени размеры тогдашних авторских гонораров коммерческой тайной не были. Многие говорили о них с белой или чёрной завистью. Дело в том, что по величине доходов тогда и определялся рейтинг популярности или величина таланта. Одним из самых высокооплачиваемых, то есть самых популярных считался Максим Горький. Редакторы и издатели платили ему, ни много не мало, аж по целому рублю ( внимание!) всего за одну строку.
А теперь отвлечёмся на минуточку и заглянем на Санкт -петербургский рынок того времени. На этот самый рубль можно было приобрести солидного гуся. А за 80 копеек –жирную утку 50 копеек. Стоила пара, вполне упитанных цыплят.
По всему выходит, что всего лишь одна Горьковская строчка вполне позволяла сытно питаться как минимум два дня. Популярный в народе литератор получал 1000 рублей за авторский лист то есть за 24 машинописные страницы.
Рубль в то время был очень даже конвертируемым, что позволяло нашему Буревестнику революции снимать на итальянском острове Капри роскошную виллу. Хлебосольно принимать на ней многочисленных гостей из далёкой России. Финансово помогать сыну, содержать любовницу и многих других, кого он считал нужным отблагодарить за те или иные услуги.
Выходит, что для безбедной жизни автору того времени было достаточно написать хотя бы одну популярную книгу в год. За её переиздание так же полагалось 500-600 рублей гонорара.
Всем известно, что Антон павлович Чехов, за 75 000 рублей передал петербургскому книгоиздателю Адольфу Марксу свои права прежние творения после чего безбедно жил и лечился в Крыму, более о бренных дензнаках никогда не думая.
***
23 апреля 1924 года к власти в Италии пришли фашисты. Страну возглавил их лидер Бенито Муссолини. На любимый остров Капри красного писателя уже не пустили. Разрешили проживать только в Соренто. Аренда виллы Иль Сорито стоила весьма не малых денег. Произведения известного в России писателя публиковать за рубежом не спешили.
Даже не отсутствие презренных местных лир, а их некоторый недостаток стал весьма омрачать соррентинских сидельцев. Семья писателя привыкла жить не считая денег. Горьковские дамы одевались по последней моде тех лет. Сын любил автомобили, однако хорошие спортивные машины стоили прилично. Когда семья жила на Родине, лишь у него была спортивная итальянская «Лянча». Горький, по давно сложившейся традиции, ежедневно вкушал ужин в окружении большого числа гостей, за столом обильно уставленным дорогими яствами. Он давно отучился считать деньги. Порой от него их даже прятали, что бы не занимал кому не попадя.

Дабы решить возникшую проблему Горький конечно же обратился с просьбой к родной советской власти. Как говорится идеология и политические взгляды это одно, а сытный обед строго по по расписанию. Исполняя волю партийного руководства Госиздат немедленно заключил с беглым литератором просто шикарный контракт. В Италию перевели первую часть солидного гонорара, а в СССР незамедлительно начали печатать полное собрание сочинений Максима Горького. Всё вернулась на круги своя. Казалось бы на этом стоит поставить точку. Все довольны. Горьким своим весьма ощутимым гонораром, советские читатели выходом в свет полного собрания сочинений основоположника социалистического реализма. Но как всегда дьявол кроется в мелочах.
***

Всё дело в том, что один единственный томик, даже не томик, а небольшой сборник рассказов принадлежал не самому писателю, а его давнишнему другу издателю Зиновию Наумовичу Гржебину.
Зиновий до революции 1917 года он был успешным издателем. Его журнал "Жупел" люто ненавидели государственные чиновники и даже лично сам император. А по сему глава издательства был арестован и приговорён к году тюрьмы.
Отсидев своё Гржебин вышел на свободу всероссийской знаменитостью. И тогда, да и сейчас у нас в стране любят страдальцев за правду. Теперь он мог участвовать в реализации нескольких громких издательских проектах. Всё рухнуло с приходом к власти большевиков. Однако
эмигрировав из страны Зиновий Наумович и на чужбине не оставил своё любимое занятие.
Советская власть в лице своего Политбюро отдельным постановлением предписывало «разорвать отношения с эмигрантом и издателем Зиновием Гржебиным с наименьшим денежным ущербом для страны и полнейшим финансовым и торговым бойкотом».Талантливый человек в мгновение ока был разорён.
Узнав из газет, что в Советском союзе выходит собрание сочинений Максима Горького он обратился с просьбой к Буревестнику революции с просьбой похлопотать перед всесильным Госиздатом, с тем, что бы малая толика огромного гонорара была выплачена и ему, как законному правообладателю небольшого количества произведений автора.
Горький молчал. Долго молчал. Письма от разорённого издателя продолжали приходить на виллу Иль Сорито регулярно. Гржебин писал, что у него большая семья и что он практически голодает. Максим Горький оставался безучастный к мольбам своего бывшего друга. В конце - концов сподобился и всё же отправил издателю небольшую толику от своего громадного гонорара. Но было уже поздно. Деньги пришли ровно через три дня после того как Зиновия Наумовича Гржебина отнесли на кладбище.

О чем молчит наш кошелёк.

Глава 1.

Эту велику женщину очень редко упоминают в в нашей шумной прессе. За чередой повседневных сенсаций её практически забыли все. Меж тем она, в своё время приложила не мало усилий для укрепления государства российского и это в пору череды сменяющих друг друга смут, постоянных придворных интриг и регулярных мятежей.

Великий князь Иван третий чувствовал приближений «безносой, костлявой с косой».

- Женить Ваську надобно, давно пора. Уж двадцать шестой годок идёт, чай не отрок безмозглый уже. Хватит куролесить и распутством заниматься. Не дай бог, что со мной приключится, как ему холостому такое хлопотное хозяйство принимать. Опора нужна, надёжа опора требуется. Ты уж Юрий Дмитриевич расстарайся, подбери нам невесту под стать жениху, а если будет умнее Васьки, так и того лучше. Смотр организуй по всем правилам, кому как не тебе внуку византийца Мануила Буллотеса дело такое государственное вести. Твой батюшка Дмитрий, доставил в белокаменную супружницу мою, племянницу самого византийского императора Софьюшку Палеолог, теперь вот твой черёд настал. Смотри не подведи.

- Князь - Юрий Траханиот склонил голову перед Иваном третьим - искать невесту молодому княжичу Василию надобно средь русских боярских домов. Этим выбором супруги для сына твого мы сможем лишний раз засвидетельствовать перед всем народом русским великую роль князя московского. А я всё, как ты велел споро организую, не беспокойся. Медлить с этим делом не стану. Мигом глашатаев и гонцов во все концы отправлю.

- Траханиот! Да ты я погляжу совсем спятил. Я не купца иль воеводу и даже не боярина осчастливить браком собрался. Сына, наследника под венец отправляю! Мне невестка из заморских краёв надобна! А ты токмо лёгкой конницей баталию выиграть хочешь. Не бывать этому. Ищи нам невесту за пределами,

краёв россейских. Понимаю, что дело это не лёгкое, потому тебе и поручаю, более подходящей кандидатуры подле себя не вижу. Да, ещё имей ввиду, что брак с будущим правителем Московии требует обязательного перехода в православие, в веру нашу святую. Западные монархи этого неприемлют, оттого твоя миссия ещё более трудна будет. За старания твои и награда будет щедрой, можешь на сей счёт не сомневаться. Ступай, что-то притомился я от общения, отдохнуть мне требуется. Да, не забудь кликнуть мне постельничного. Князь почевать желает.

С земель дальних и ближних летом 1505 года в Москву свезли аж пятьсот девиц на выданье. Жениха, батюшка строго настрого приказал до смотрин не допускать. Отбор был жёсткий. Перво наперво священники проверяли девушек на твёрдость в вере. После чего придворные лекари оценивали внешность, ни сколь не стесняясь водили их в баню.

Специально назначенные люди выясняли как претендентки блюдут себя в домашней обстановке, как кушанья принимают, как рукодельничают и даже готовят.

В конце- концов великий князь самолично соизволил отобрал себе невестку и супругу для наследнику трона.

Симпатии или антипатии сына и претендентки в расчёт не брались.

- Неча в таких делах церемонится, чай не простолюдина женим- произнёс правитель,утверждая выбор.

– Стерпится слюбится. По себе знаю. Всё точка. Свадьбу назначим не мешкая. Что бы ребёнка мужского пола как можно быстрее на свет произвела. В этом есть её главная задача. Ведомо мне, что по материнской линии она ведёт свой род от сербских православных Петровичей, а у них я бесплодных что-то не встречал. К тому же они в родстве магнатским венгерским родом, то есть наипервейшие люди при троне короля Яноша Заполяи, так то, вот. Да чуть не упустил, дядей ейный – искусный дипломат и выдающийся полководец, не дай бог возникнет война какая, так будет нам от такого родства только польза великая.

Иван третий говорил о дяде невестки истинную правду. Родной дядька Елены Васильевны, князь Михаил Львович Глинский, был одним из знатнейших и известнейших литовских вельмож. С детства рос «у немцев» — в Германии и Италии, был воспитан в европейских обычаях затем справно нёс службу у саксонского курфюрста; в Германии и Литве. Был вполне заслуженно овеян славой за свои военные подвиги.

Состоя на службе у польского короля Сигизмунда- Августа, сей муж поссорился с паном Яном Заберезским и потребовал незамедлительного королевского суда над своим врагом. Однако король не торопился. Он очень боялся ошибиться, приняв чью -либо сторону. Влияние Глинского в Литве было так велико, что Сигизмунд опасался, как бы воевода взял, да и в одночасье не овладел всем Литовским княжеством. Поняв это Глинский напал на Заберезского в его собственной усадьбе, и отрубил ему голову. В довершении начатых дел продолжил далее совершать набеги на владения других враждебных ему панов и убивать их повсеместно. Затем и вовсе поднял открытый мятеж, начал собирать войско и вступил в союз с крымским ханом Менгли- Гиреем и молдавским господарем. В далёкой Москве такому повороту событий были несказанно рады. Великий князь и бояре пригласили Глинского перейти на службу в Московию, суля при этом великую милость и жалованье ему и всем его родным и приверженцам.
Великий князь был весьма сведущ в женской красоте. Он выбрал своему сыну суженную

- «Лепоты ради ея лица и благообразия возраста, наипаче же целомудрия ради». Девочку воспитывали по-европейски, готовя в жёны кому-нибудь из монархов или князей.

Свадьба была сыграна всего через четыре месяца после развода Василия третьего с первой женой, Соломонией Сабуровой. Брошенную супругу, как и полагается, по канонам того времени, насильно постригли в монахини, а как же иначе. Народу прилюдно объявили, что причина развода - бесплодие великокняжеской жёнки.

Молодой супруг желая понравиться жене, «налагал бритву на бороду», без какой-либо оглядки на вездесущих бояр, сменил традиционное московское одеяние на модный польский кунтуш и стал носить красные сафьяновые сапоги с загнутыми вверх носками.

Замечу тебе, дорогой мой читатель, что в те стародавние времена брадобритие могло быть запросто приравнено к ереси или того хуже, к посягательству на образ Божий в человеке. В одном из благочестивых сочинений того времени прямо писалось: «Смотрите, вот икона страшного пришествия Христова: все праведники одесную Христа стоят с бородами, а ошуюю бусурманы и еретики, обритые с одними только усами, как у котов и псов. Один козёл сам себя лишил жизни, когда ему в поругание обрезали бороду. Вот, неразумное животное умеет свои волосы беречь лучше безумных брадобрейцев!»

Такие перемены в поведении наследника представлялись его окружению как срамное попрание вековых русских традиций; а виновница в том, конечно она - Глинская, более ведь некому.

Глава 2.

Увы, но не было в ту пору на Руси ещё домов высокой моды. (как на мой взгляд, так их и сейчас в наших краях почти не сыщешь).Моду того далёкого времени диктовали конечно же правители. Глядя на наряды наследника и его супруги в белокаменной стали появляться многочисленные щеголи, которые не только брили бороды, но и выщипывали себе волосы на лице, обувались в расшитые шёлком яркие сапоги. Стали пришивать к кафтанам драгоценные пуговицы. Дошло до того, что юноши, аки бабы, стали вешать на шею ожерелья, нанизывали на пальцы различные перстни. Выходя на люди мазались благовониями, переступали короткими шажками и за чем-то подмигивали при разговоре. Придворный летописец писал в то время «Царям подобает обновлятися и украшатеся всячески». Сдаётся мне, что все эти модные чудачества Василий проделывал исключительно из желания понравиться своей прелестной супруге, в которую влюбился как мальчишка, до безумия, до беспамятства.

Шли годы, а молодая супруга так и не производила на свет столь нужного стране наследника.

Наконец на четвёртом году совместного проживания на свет появился мальчик Иван Васильевич — вымоленный в долгих стояниях перед алтарём плод.

30 октября 1533 года у Василия и Елены родился и второй сын — Юрий Васильевич.

Однако радость счастливого отца продолжалось недолго, спустя пять недель после этого знаменательного события князь Василий умер, поговаривали, что от заражения крови.

Это был первый в истории государства российского случай, когда московский престол посадили малолетку, мало того, опекуншей к нему назначили почти, что чужестранку.
Мать нового правителя России прекрасно сознавала всю шаткость своего нынешнего положения. В первую очень Елена позаботилась о том, чтобы все права на престол её сына были закреплены шумной публичной церемонией.
Многочисленные присутствующие из различных сословий пропели многолетие и подходили к новому государю с подарками. По городам и весм так же своевременно разослали гонцов с приказом воеводам приводить людей к присяге великому князю Ивану Васильевичу.

Таким образом законность власти юного правителя была обеспечена.

Однако этого было не достаточно. Матери и опекунше не на кого было опереться. Практически у Глинской не было друзей. Её родственники и близкие люди скорее были тайными врагами и соперниками, чем помощниками. Своевременно созданный ещё при жизни великого князя Василия опекунский совет как мог стремился править от имени малолетнего государя игнорируя её волю.
Совсем ещё не старая правительница нуждалась в надёжном и сильном мужском плече.

Согласись дорогой мой читатель, что умная и богатая женщина обязательно получит, то что ей требуется, иначе и быть не может. Так в скорости в её окружении оказался князь Иван Федорович Телепнев- Оболенский.

Я не нашёл никаких документов свидетельствующих о том, что внезапное возвышение этого человека стало следствием его давней связи с Еленой, или же они стали близки только после смерти Василия. Судьбой этим любящим сердцам отводилось слишком мало времени. В любой момент тайна их союза могла раскрыться.
При самом непосредственном участии князя Телепнева- Оболенского героиня нашего повествования совершила по сути государственный переворот. Она смогла отстранить от власти назначенных её супругом, опекунов (регентов) и сделалась номинально правительницей большой страны.

Полагаю, что Елена Глинская стала первой после великой княгини Ольги женщиной правительницей государства российского.

Глава 3.

Были при её правлении и войны и дворцовые интриги, и много ещё чего было, но на мой взгляд
важнейшим моментом в её правлении стало проведение денежной реформы.
Колоссальная по значимости работа проходила в три этапа: 1535 г., 1536 г. и 1538г..

В начале весны, в марте 1535 года появился царский указ о повелении Новгородскому и Псковскому монетным дворам приступить к чеканке новгородок по новой стопе. Вес новой монеты стал равняться 86,6% веса старой. Указ правительницы предписывал новые деньги «начаша делати» месяца июня 20 день, и «накрепко беречь» от «безумных человеци, чтоб они деньги ни мало не исказили и старые злые обычаи оставили, и пришли на покаяние». При этом монеты в перечеканку принимались по курсу выше прежнего номинала.

При этом Елена, ни мало не сомневаясь продолжала регулярно подписывать царские указы о применении лютой казни к всякого рода фальшивомонетчикам. Им было велено лить в рот олово и отрубать обе руки, да бы более никогда не повадно было.

На основе указа 1535 г. новгородка получила название копейка, так как великий князь был изображён на ней не с мечом, как прежде, а с копьём.
Второй этап реформы оформлен указом от 24 февраля 1536 г., согласно которому велено «новыми торговати с копьём», что стало возможным после выпуска достаточного для обращения количества денег.

С марта по август 1536 г. в Новгороде и Пскове введены новые деньги. Из обращения изымались резанные и низкопробные монеты, за¬тем «старые новгородки», последними были запрещены «старые московки».

И последний этап этой великой реформы. 1538 год — все изменения в денежной политики государства. Ранее принятые изменения были распространены на столицу -город Москву.

Повсеместно запрещалось обращение старых «московок» и объявлено о чеканке в Москве новых денег по три рубля из гривенки (в то время как раньше, до этого, из гривенки - серебряного слитка в 204 г. чеканились монеты общей стоимостью 2,6 рубля). Таким образом, указ для Москвы был таким же как и для Новгорода и для Пскова. В результате реформы проведённой этой удивительной женщиной в стране впервые была установлена единообразная система денежных знаков на основе серебряного рубля весом 68 г. Новой общегосударственной монетой стала копейка весом 0, 68 г. Деньга и полушка заменяли «московки». Московский рубль XVI века был равен 200 «московкам» (полуденга — 0,34 г серебра) или 100 новгородкам (денга — 0,68 г серебра). Самой мелкой денежной единицей была полушка — 0,17 г серебра.

В Российском государстве вводилась единая монетная система, обязательная для всех русских городов, деревень и прочих поселений. В белокаменной был учреждён монетный двор, деятельность которого контролировало исключительно правительство. Новая система была основана только на серебре. Она отказалась от чеканки медных пул. При этом, снизив вес денег, реформа не затронула качества серебра. Западное серебро проходило на Руси дополнительную очистку. Вплоть до 1640-х годов Европа не имела более высокопробной серебряной монеты. Денежный двор принимал серебро по весу, проводил очистительную «угольную» или «костяную» плавь и только после этого чеканил деньги. Не исключено, что благодаря этому введённая нашей героини денежная система продержалась вплоть до реформы Петра первого.
Меж тем на границах её государства строились новые крепости – Мокшан, Буйгород, Балахна, Пронск. Города Владимир, Ярославль, Тверь, Кострома, Вологда укреплялись заново. Практически все внутренние враги были повержены, а внешние как-то не особенно и досаждали.

Правь царица, да радуйся. Однако 3 апреля 1538 года, во втором часу дня, Елена Глинская скоропостижно скончалась. Ни в одной из дошедших до нас летописей, я не нашёл ни одного слова, что она страдала какой либо хворью. Ходили в то время слухи, что великую княгиню отравили бояре. Погребение произошло на удивление быстро. В тот же день правительницу упокоили в Вознесенском девичьем монастыре, где находилась усыпальница царских особ женского пола. Нет в старинных книгах и упоминания, что митрополит московский совершил над ней отпевание. Ни люд московский ни тем более бояре не проявили в те дни ни малейшей скорби. Оплакивали её только сын Иван да князь Оболенский.
Прошла всего неделя, и «боярским советом князя Василия Шуйского и брата его князя Ивана и иных единомысленных им» князь Оболенский был взят — «и посадиша его в палате за дворцом у конюшни и умориша его гладом и тягостию железной».

------------------------------------------------------------------------------------------

Саркофаг Елены Глинской вскрыли в 1999 году. Наши археологи и антропологи однозначно утверждают что лежащая там женщина была отравлена ртутью или смесью ртути с мышьяком.

А теперь дорогой мой читатель, не сочти за труд загляни в свой кошелёк. Видишь там копеечку,

конечно современная копейка совсем не то, что та старинная, но всё же отдай должное Елене Васильевне Глинской, ей богу она это заслужила.

Тайна могилы № 446

24 апреля 1918 года на территории берлинского кладбища тихо и не заметно хоронили покойника. Говорили, что он вроде бы был русским поданным и намедни скончался от заболевания почек в клинике «KrankenhausWestend».

Молчаливая, неброско одетая во все чёрное дама бальзаковского возраста, оплатила все положенные в таких случаях расходы, (за дубовый гроб второго сорта 500 марок, за место, не на центральной алее – 51 марку 50 пфеннингов). Не уронив ни единой слезинки, тихо склонилась над вырытой могилой. Подняла ком земли и бросила на крышку гроба. В отличие от женщины природа решила как следует оплакать усопшего. Небо быстро затянулось свинцовыми тучами, раскатисто грянул гром, весенний дождь что есть мочи обрушился на кладбище. Служащие быстро закончили дело, начатое женщиной в чёрном и установили табличку с номером 446. Ни имени, ни фамилии усопшего на ней обозначено не было. Человека, прожившего всю свою жизнь по по первому разряду, похоронили весьма скромно- по второму.

***

В самом начале 1909 года ведущие газеты Российской империи на своих страницах устроили грандиозный скандал. Революционеров различных течений и руководство царской охранки лихорадило. Причиной тому стало предание широкой огласки некоторых тайн департамента полиции. В которых руководители охранного отделения были уличены, как минимум, в преступной халатности и были вынуждены оправдываться в суде. Более того, в эти дни состоялось экстренное заседание Государственной думы, на котором премьер министра Столыпин, сам жертва террористического акта, начал со всей своей горячностью защищать виновника столь бурного скандала. Его позиция в целом была понятна. Ни он лично, ни высокие государственные чины не хотели выносить сор из избы. Но товарищи по революционной борьбе прощать провокатора совсем не собирались.

Партия эсеров 8 января 1909 единогласно вынесла ему смертный приговор.

***

Фишель и Сара владели малюсенькой лавкой. Торговали ни шатко ни валко мелким ширпотребом и слыли евреями -неудачниками. Тем не менее им удалось определить своего сына в одну из самых престижных гимназий города. Именно в ней грызли азы науки выходцы из самых состоятельных семейств города. Родители мечтали о том, что их отпрыск не унаследует захудалую лавку, а станет как минимум преуспевающим инженером или известным банкиром. Но окончить престижное учебное заведение молодому человеку не удалось. Пришлось зарабатывать на хлеб насущный, писать небольшие заметки в различные газеты, работать помощником фабричного инспектора. Однажды, взял да и украл у знакомого купца партию масла. Городские полицейские начали дознание. Но расспрашивали не столько о краже товара, а всё больше о распространении в прокламаций, призывающих на борьбу с царским режимом. Юноша не дожидаясь ареста из города уехал. И объявился в благополучной Германии, в городе Карлсруэ, в качестве студента местного политехникума. Но Германия не Россия. Страна дорогая. Шагу бесплатно не сделаешь. Деньги от реализации украденного масла быстро закончились. На помощь стариков -родителей рассчитывать не приходилось. И тогда студента осенило. А что если стать доносчиком- информатором. И он предложил русской полиции свои услуги. Написал письмо начальнику Ростовского управления полковнику, предложил взаимовыгодное сотрудничество. Брал на себя не бескорыстное обязательство, сообщать о политических разговорах и конечно о всех противозаконных делах русских эмиграции в Германии.

Полковнику в целом понравилась идея доброхота. Однако в скудной кассе городского жандармского управления просто не была предусмотрена подобная статья расходов. Письмо студента переслали в столицу, конечно с соответствующими комментариями. Нужные деньги там сыскались. И завертелось.

Эсеры, в то время начали бурную террористическую деятельность. И их новый товарищ довольно быстро создаёт специальную боевую организацию БО. Как говорится «слов из песни не выкинешь», наш герой обладал не дюжими организаторскими способностями. Руководимая им БО была компактна, мобильна и подчинялась практически ему одному.

Охранное отделение, чьим тайным агентом является господин Раскин,(именно под этой фамилией он числился в секретной картотеке ведомства) обязана вместе с полицией предотвращать любые подобные деяния.

Отрабатывая свои баснословные, просто запредельные гонорары тайный агент оперативно сообщал своему начальству о возможных террористических актах. И сам же принимал активное участие в их подготовке.

Убийство министра внутренних дел Плеве, ( по большому счёту -одного из своих начальников, по департаменту полиции) московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, провокатора попа - Гапона были исполнены при его прямом или косвенном участии, тем не менее Раскин трижды оперативно сообщал полиции о готовящихся покушениях на самого государя -императора.
***

В начале двадцатого века из Англии в Россию вернулся Владимир Львович Бурцев.

Именно там он издавал тоненький журнал "Народоволец". В нём Бурцев призывал эсеров отказаться от убийства высоких сановников и сосредоточить все силы казни самого царя. За свою статью "Долой царя!" полиция Великобритании арестовала издателя. Суд присяжных признал его виновным в подстрекательстве к убийству. Итог -полтора года лондонской каторжной тюрьмы.

И вот однажды гуляя по Невскому проспекту Владимир Львович разглядел в открытой пролётке самого руководителя БО эсеров. Без всякого грима. Тот, игнорируя основы конспирации, весело оживлённо беседовал с сидящей рядом эффектной дамой. Бурский оторопел. Посмотрел ещё раз. Всё верно -он! И тогда в его голове зародилась мысль, что так может поступать лишь человек, абсолютно не боящийся людей из охранного отделения. То есть попросту -предатель. Но это ещё требовалось доказать. И Бурцев кропотливо, буквально по крупицам, стал собрать улики. А как же иначе. В противном случае руководство партии эсеров ему ни за что не поверит.

***

Между тем Раскин, дабы поднять свой престиж в глазах одно партийцев, убедил руководство в необходимости постройки специального аэроплана и мини подводной лодки для организации покушения на государя -императора. На что должны были пойти практически все деньги имеющиеся в распоряжении партии. А потом очень грамотно сорвал готовящуюся операцию. В то же время он выдал полиции план покушения на министра внутренних дел Дурново, свалив всю вину за срыв операции на Бориса Савинкова. Набирал очки как в партии эсеров., так и в департаменте полиции. Сидел на двух стульях и не боялся последствий.

***

Владимир Львович Бурцев стоял на перроне и высматривал нужного ему пассажира. Он очень хотел с ним поговорить. Наконец пассажир поспешил занять место в вагоне. Бурцев незамедлительно последовал за ним. Они проговорили целых шесть часов. Пока поезд Кёльн -Берлин не прибыл на конечную станцию. Владимир Львович добился чего хотел, а именно публичного разбирательства дела самого засекреченного члена партии эсеров.

Спустя некоторое время поочерёдно, на нескольких конспиративных квартирах в Париже, его с пристрастием допрашивали самые известные народовольцы Пётр Кропоткин, Вера Фигнер, Герман Лопатин. Бурцев убеждал, доказывал, спорил. В начале ему никто не верил. Уж слишком был велик авторитет обвиняемого в предательстве человека. Но время шло. В конце -концов скрупулёзно изучив все материалы представленные Бурцевым и в очередной раз выслушав его аргументы, признали его правоту. На Раскина устроили облаву и нашли на бульваре Распай. Он жил в многоэтажном доме, на самом последнем этаже. Следить за предателем должен был эсер Владимир Зинзинов.

***

В квартире на верхнем этаже с наступлением темноты погас свет.

«Лёг спать»-подумал Зинзинов и со спокойной совестью покинул свой пост. Больше Раскина никто не видел. Приговорённый к смерти только этого и ждал. Он спокойно покинул Париж. Обосновался в Берлине и тихо жил там по документам, которое ему выдало Министерство иностранных дел Российской империи.

***

После революции Владимир Львович Бурцев вернулся к своей привычной работе. Стал выпускать газету нового типа. Она называлась «Наше общее дело». Однако он смог издать всего один номер. Коммунистам совсем не понравился призыв размещённый на самом видном месте - «Граждане спасайте Россию». Незамедлительно последовал приказ самого Троцкого. Владимир Львович оказался политзаключённым петропавловской крепости под номером 1 в истории Советской России. Однако спустя некоторое время, власти, проявив несвойственный им гуманизм, Бурцева выпустили. И он через Финляндию смог добраться до Франции. Где и занялся своим любимым делам. Стал разоблачать предателей, на этот раз- большевиков. Но ни белоэмигранты, ни тем более парижане большого интереса к подобным фактам не проявляли.

***

Спустя пару десятков лет табличка с могилы №446 куда-то исчезла. Странное захоронение более никто не навещал.

Максим Горький одно время загорелся идеей написать большой роман. Даже придумал для него название – «Провокатор».

***

Собираясь написать не роман, а всего лишь небольшой рассказ, я было хотел озаглавить его «король провокаторов», но передумал. Потому, что правильнее будет назвать его настоящим, подлинным именем, данным нашему персонажу при рождении. И ты дорогой мой читатель, конечно же мне в этом поможешь.

Пекарь Кютинен и его совесть

В наши дни стало модно порассуждать о воспитании патриотизма у современной молодёжи. Согласен, дело это нужное и важное. А по сему пожалуй и я внесу в эту работу свою малую толику.

***

В далёком 1972 году, ваш покорный слуга, заканчивал десятый класс одной Краснодарской средней школы. Передо мной, как наверное и перед каждым выпускником остро встал вопрос- а дальше -то куда. Любимыми моими предметами были химия и история. По тогдашним понятиям прозябание в пыльных архивах считалось явно не мужским делом. А вот работа на современных химических заводах, это самое то. Тем более, что в нашем Политехе имелась подходящая специальность, с красивым и манящим названием -»Технология пластических масс». Однако моя матушка, чудом выжившая в голодомор второй половины тридцатых готов, рассуждала иначе.

- Сынок — убеждала меня она. - Держись поближе к хлебу. В нашей стране может случится, всё что угодно. А тебе наш казачий род дальше продолжать надобно. Поэтому выбери себе такую профессию, что бы рядом с тобой, было зерно, мука или хлеб. И она поведала о том, как опухали от голода её ещё неокрепшие детские ножки. Как она ходила за несколько вёрст, что бы выпросить у дальних родственников хотя бы миску кукурузной крупы. Как разбавляли кашу сваренную из крупы -лебедой и диким щавелем. И все эти события происходили а на нашей благодатной кубанской земле.

***

На факультете «Технология хлебопродуктов» и предметов связанных с моей любимой химией было предостаточно и различного зерна конечно тоже. Я закончил ВУЗ. Стал дипломированным мельником. Полюбил эту удивительную профессию, объездил пол мира.

Но в этом небольшом рассказе я хочу поведать тебе дорогой мой читатель, не своих заморских впечатлениях, красивых странах и благоустроенных городах, а людях моей профессии волею судьбы оказавшихся в блокадном Ленинграде.

Информации о них дошло до наших дней ничтожно мало, буквально крохи.

« Работали как все, то есть денно и нощно. Делали общее дело, как могли приближали нашу общую Победу, что тут ещё говорить» - вот и весь сказ малочисленных стариков ветеранов.

Огромный по тем временам Ленинградский комбинат хлебопродуктов выдал первую муку за два года до начала войны.

В военное лихолетье его мельница не только обеспечивала город и близ лежащий фронт мукой, но и в самом прямом смысле спасала жизни обитателей блокадного Ленинграда.

В качестве поощрения, за хороший труд на других предприятиях города, истощённым от голода людям позволяли поработать день другой разнорабочими на комбинате. После чего им дозволялось тщательно очистить от муки одежду собрав с неё крупицы мучной пыли, добавить немного отрубей или чего то подобного испечь какое-то подобие лепёшки.

На огромное элеваторе предприятия практически не осталось запасов пшеницы. Новейшая мельница была вынуждена работать на самых малых мощностях. Сырьё для помола почти каждый день менялось. Мне удалось отыскать в архивах следующее постановление тех лет.

№507 содержит гриф "секретно". Об изменении состава ржаной муки. Приказывалось добавлять в неё от 5% отрубей и от 10% ячменя. За тем стали измельчать, то что находили на городских складах — рис -сырец, древесную целлюлозу, пальмовый жмых. Однако и эти скудные запасы подошли к концу. В январе 1942 года мельница была остановлена и законсервирована. Но территория мельницы не опустела. Её высотные здания представляли собой хорошую огневую позицию. На них установили оборонительные огневые точки- 15 пушек и пулемётов. Там же находились и снайперы. Было оборудовано бомбоубежище. Отмечу, что оно благополучно дожило до нашего времени. И сейчас оно готово принять до 600 человек, имея полезную площадь 861 квадратный метр. В помещениях комбината медики разместили военный госпиталь на 30 коек. В основном спасали горожан от голодной смерти и лечили от дистрофии.

На заводе создали отряды местной противовоздушной обороны. Тушили пожары возникающие от разрывов зажигательных бомб. Тем не менее иногда мельничные станки всё же запускали в работу. Делали муку из неведомо каким способом добытых остатков зерна , а так же из шелухи, мелких частичек и пыли, которые палками выбивали из из старых мешков.

***

В заключении хочу рассказать вам ещё об одном ленинградце. Этническом финне. О нём практически нет никаких сведений. Только пара скудных записей.

Кютинен Даниил Иванович, 1883 года рождения, житель Ленинграда. По профессии — пекарь. Не смотря на то, что Финляндия была союзником фашистской Германиии воевала с нашей страной этому человеку доверили самое главное. В годы блокады он выпекал хлеб из той самой муки, которую поставляла городская мельница.

Даниил Ивановичумер на своём рабочем месте, у горячей печи, от истощения - 3 февраля 1942 года 59 лет от роду. Совесть не позволила этому человеку съесть хотя бы грамм выпекаемого хлеба. Работника хлебопекарни наскоро похоронили на Шуваловском кладбище. Спустя много лет, уже в наши дни внесли имя этого человека в книгу памяти блокады Ленинграда.

Думы об Айседоре

Смерть щедрого человека
или ещё раз о краснодарской топонимике

Перстень Вандеи

Давно канули в лету те времена когда мы с супругой делали друг другу неожиданные милые подарочки -сюрпризики, кладя их под Новогоднюю ёлку. Тридцать пять лет совместной жизни безжалостно накладывают на членов семьи определённые отпечатки. Нет, нет - вы не подумайте, что мы совсем перестали дарить подарки. Без этого и праздник не в праздник. Но теперь это уже солидные такие предметы, можно сказать «подарища» и получает их конечно же моя ненаглядная. А по сему, без её предварительного одобрения из семейного бюджета не будет выделена соответствующая кругленькая сумма. Ты читатель возмутишься и скажешь, что так нельзя. Подарок должен быть приятным и долгожданным. Так то оно конечно так, только вот сколько подарков оказываются в итоге - долгожданными и приятными? Уверяю тебя, совсем не много. Ждёт, к примеру, вторая половинка новомодный навороченный гаджет, а получает набор банальной парфюмерии или к примеру шарфик, который ну совершенно не подходит ни к одному, имеющемуся в наличии, платью или костюму. Дабы избежать подобного конфуза мы, со своей благоверной сидим на кухне за чашкой ароматного зелёного чая с жасмином и внимательно изучаем солидный каталог ювелирных изделий.

- Дорогая, как тебе вот этот кулон с камушком. По моему он очень подойдёт к цвету твоих глаз.

- Нуууу. Нет. Кулон у меня уже есть и не один. Давай лучше посмотрим колечки.

- Так у тебя и колечки есть. По количеству примерно совпадают со всеми пальцами обеих твоих рук, включаю большой.- Опасно иронизирую я.

- Ты мне ещё поговори. Враз без ужина останешься. Вместо него мы быстренько начнём ревизию и пересчитаем количество твоих смартфонов, планшетов и прочей компьютерной живности.

- Хорошо, хорошо. Колечки, так колечки — прекращая на корню ненужный спор, соглашаюсь я и открываю каталог на нужной странице.

На минуту жена замирает внимательно рассматривая фотографии.

- Нет, ну ты посмотри на это — поднимая голову, восклицает она. - Везде понимаешь подлинники, а это копия. Она тычет пальцем в альбом. - И как им не стыдно выставлять на продажу копию.

«Перстень Вандеи» (копия) - читаю под фотографией.

Моя ненаглядная тем временем уже роется в недрах всемирной паутины. По всей видимости отыскивая ту самую загадочную Вандею -владелицу подлинника.

«Вандея — департамент на западе Франции» - вслух читает она.-Ничего не пойму, при чём тут перстень?

Я молча встаю и иду к книжной полке. Приношу ей томик стихов Марины Цветаевой.

- Ты у меня точно останешься сегодня без ужина — ворчит моя вторая половинка. Но тем не менее книгу открывает, пытаясь найти ответ на свой вопрос именно там.

Поиски продолжались не долго. - Так! Или ты сейчас же мне всё рассказываешь про этих чёртовых Вандеев или я категорически настаиваю на срочно приобретении вон того колечка с двухкаратным бриллиантиком! Понятно!

Выбора у меня больше не остаётся. Двухкаратного бриллианта наш семейный бюджет совершенно не осилит. Ни к Новогодним праздникам, ни к каким-либо иным.

- Цветаева имеет к этому перстню самое прямое отношение. -Начал я, отхлёбывая из пиалы уже порядком остывший чай.

Жена поднялась с места, включила чайник и молча уставилась на меня, требуя немедленных разъяснений.

***

Бронислав Рейнгольд Владимир Сосинский-Семихат — родился в семье инженеров выходцев из Венгрии- продолжил я. Жестом показывая супруге, что именно сейчас перебивать меня не стоит.

- После революции служил в Белой армии и, что весьма важно получил орден орден Николая Чудотворца из рук самого главнокомандующего генерала Врангеля.
Затем вместе с остатками разбитого войска оказался в Константинополе. Через некоторое время эмигранты потянулись в Европу, а вместе с ними и Владимир Сосинский. Работал в типографии, в той самой в которой до своей трагической гибели трудился Лев Седов — сын Троцкого. Начал печататься и сам. И скорее всего со временем стал бы заметным писателем в среде русской эмиграции тех лет. Однако жизнь свела его с великим гением. Сосинский имел честь быть представлен самой Марине Ивановне Цветаевой. Ему на тот момент стукнуло четверть века и он считался в женихом Ариадны – дочери хозяйки дома, в котором квартировала поэтесса. С этого момента его жизнь делает крутой поворот. До конца своих дней, а прожил он довольно долгую жизнь, Владимир Брониславович не уставал писать и повторять, что более гениального литератора чем Цветаева в двадцатом веке просто не существовало.

Сосинский с утра до вечера носился по огромному городу устраивая творческий вечер Цветаевой. Отправлял с оказиями её рукописи Борису Пастернаку и так далее и тому подобное. В наше время, если хорошо порыться в чреве всезнающего интернета, то модно отыскать сканы мемуаров Владимира Брониславовича. В них от упоминает, что его кумир просто обожала побеждённых. Не раз повторяла, что из истории великой французской революции ей наиболее симпатичен исключительно департамент Вандея. Именно он остался верен королю и конечно же был безжалостно разрушен революционерами. Сотрудничала женщина, вместе со своим мужем с редакцией журнала «Вёрсты». Издавался в то время в Париже и журнал -антипод, под названием «Новый дом». Там вершили дела такие известные личности как Гипиус, Мережковский и даже сам Ходасевич. Так вот секретарь этого журнала по фамилии Злобин взял да и опубликовал в очередном номере разгромную рецензию на материалы публикуемые в «Вёрстах». Досталось в этой статье и Марине Цветаевой.

Спустя некоторое время в Париже состоялся вечер союза молодых писателей. Сосинский сам не печатался ни в одном из этих журналов. Но он горел желанием заступиться за честь дамы, творчество которой было для него вне всякой критики. Не смотря на возражение председателя Владимир буквально ворвался на трибуну и со всем своим красноречием обрушился в адрес критика Злобина, досталось от него и всей редакции журнала «Новый дом». В зале поднялся невероятный шум. Ещё минута -другая и литературная богема разделившись примерно пополам перешла бы от словесной перепалке к банальной драке, бессмысленной и беспощадной. Но председатель не растерялся. Он оказался на высоте. Взял да и выключил в зале свет. Разгорячённым литераторам ничего не оставалось делать как ворча друг на друга, чертыхаясь в темноте, покинуть помещение.

Прошло ещё несколько дней. И вот на одной из городских улиц сотрудник «Нового дома», критик и поэт Юрий Терапиано прилюдно отвесил Сосинскому смачную оплеуху. Завязалась драка. Разгорячённых литераторов конечно разняли. Но Владимир пообещал отомстить. Слово своё сдержал. На следующий день в дом где проживал Терапиано было доставлено письмо. В нём лежал листок - вызов на дуэль. Но обидчик и не думал принимать вызов. Он не ответил ни на это письмо, ни на кучу следующих. Вызовы на поединок поступали в почтовый ящик Терапиано с завидной регулярностью. Критик -как в рот воды набрал. И тогда Владимир Сосинский прилюдно заявил- что будет банально избивать человека отказавшегося от честной дуэли, в любом месте где с ним пересечётся. Драки между оппонентами случались не раз. Однажды сцепившихся литераторов пришлось разнимать французским полицейским.

-А что же Цветаева? Как же она относилась ко всему этому? - Супруга наполнила в мою пиалу зелёно -жёлтым напитком

- Не лично при очередной встрече, а через третьих лиц она прислала своему заступнику -рыцарю необычный подарок. - Благодарно кивнув, продолжил я.

В свёртке находилась поэма переписанная автором собственноручно, четверостишье и …..маленький серебряный перстень с гербом Вандеи. Да, да с гербом той самой провинции не желавшей покоряться революционерам.

***

Время неумолимо неслось вперёд. Поэтесса вернулась на свою Родину. Началась вторая мировая война. Сосинский добровольцем вступил во французский Иностранный легион. Отчаянно воевал с оккупантами. В одном из боёв его тяжело ранили и он попал в плен. Целых три года провёл в Германии, в концентрационном лагере под Потсдамом, но затем сумел вырваться на свободу. Вместе со своими друзьями перебрался на остров Олерон в Атлантическом океане. Именно там немцы строили мощнейшие защитные укрепления, готовясь противостоять возможному десанту англо -американских войск. Владимир Брониславович несколько раз доставлял на материк, членам французского сопротивления важнейшую информацию о строительстве оборонительных сооружений на острове. Я не исключаю, что возможно благодаря этим сведениям французским партизанам удалось организовать самый крупный на территории страны подрыв боеприпасов противника. А когда союзники все таки высадились на Олероне, Сосинский немедленно оказался в их рядах. За что и был награждён высшей военной наградой Франции -Военным крестом. Советское правительство так же не осталось в стороне и удостоило нашего героя медали «За боевые заслуги». Позже награждённый шутил - как странно смотрятся на моей груди орден от генерала Врангеля, крест -вручённый генералом Де Голем и медаль от правительства Советского союза.

Спустя два года, ему вручили советский паспорт, правда -без вида на жительство в СССР! И пригласили на работу в Организацию Объединённых наций, в качестве переводчика и редактора стенографических отчётов. Не смотря на приличный заработок и возможность печататься в самых популярных литературных изданиях Сосинский тосковал по Родине и наконец таки В 1960 году перебрался из Нью-Йорка на постоянное жительство в Москву. На своих творческих вечерах он цитировал произведения и произносил вслух такие имена и такие фамилии от которых администраторы и организаторы просто впадали в ступор. Давал почитать молодому поколению советских литераторов книги, которые каким-то чудом или по чьему-то головотяпству смог доставить в Советский Союз из далёкой Америки. И конечно же он не мог не знакомить людей с неопубликованными произведениями и письмами обожаемой Марины Цветаевой. Удивительно, но за всё это Владимира Брониславовича не посадили и даже не упрятали в психушку. Однако назад за границу уже не выпускали. Он стал обычным советским -не выездным. Так продолжалось долгих шестнадцать лет. Наконец Сосинский добился своего и опять оказался в Париже. Пожилой человек целыми днями бродил по улицам и встречался с теми кого знал по годам своей молодости. И однажды, в одном маленьком кафе столкнулся с Юрием Терапиано! Старики смешить не многочисленных посетителей не стали и на этот раз драку не затеяли. Взяли по бокалу бургундского и как ни в чём не бывало предались воспоминаниям.

- Так почему же вы, чёрт вас подери, не приняли пол века назад мой вызов на дуэль? Могу я хоть сейчас это узнать? - Рассматривая на свет бокал с вином произнёс Владимир Брониславович.

- Можете — повторяя жест своего собеседника, спокойно ответил Терапиано.- Мне это категорически запретил делать один очень уважаемый человек и вы его хорошо знаете.

Он замолчал. Пригубил вино.

-Так назовите его или я посчитаю всё вами сказанное плодом вашей фантазии -начал горячится Сосинский.

-Пожалуйста. - Это Владислав Ходасевич. Она тогда сказал мне. - Стреляться в эмиграции двум русским литераторам! Мы с большим трудом вывезли из нашей многострадальной Родины великую русскую культуру. И каждый из нас просто обязан её сохранить. А вы хотите банальным образом уничтожать друг друга. Не бывать этому! Просто не имеет права русский стрелять в русского здесь в Париже, на потеху местным обывателям. Вы удовлетворены моим ответом?

Владимир Брониславович молча кивнул головой.

- А перстень, что с ним стало? - прервала мой монолог супруга.- В каком музее он сейчас хранится?

- Не беспокойся дорогая. Он цел и невредим. Перстень Владимир Брониславович хранил пуще глаза своего. А затем, когда пришло время, передал сей ценный подарок преданнейшему почитателю творчества Марины Цветаевой -Льву Абрамовичу Мнухину, известному московскому литературоведу, историку литературы, библиофилу и писателю.

Жена закрыла каталог и отложила его в сторону. -А знаешь, давай не будем покупать ничего ювелирного. Лучше потратим деньги на поездку.

- Во Францию в департамент Вандея или в Париж — с тайной надеждой уточнил я.

- Нет, дорогой мой. Не во Францию и не в Париж. На этот раз мы поедем в Анапу. Будем смотреть на зимнее море и гулять по пустынному пляжу. А потом отправимся в местную библиотеку. Моя знакомая утверждает, что там имеется великолепная подборка сочинений поэтов и писателей Серебряного века.