Форум

* * *

 Я был травинкой, горсткой пыли,

 Водой блестящей при Луне;

 Меня однажды воплотили,

 Людскую форму дали мне.

 И был Господь совсем не против,

 Чтоб я таким явился в свет…

 Когда лишусь привычной плоти –

 Найду свой первозданный след.

* * *

Никто не чувствует беду

В своей зыбучей колыбели,

Вот потому дни не летели

По ветру не весёлых дум.  

Придёт тревогой явь и бред

Во зло надежде хилой, куцей.

Вот потому на склоне лет

Дни как безумные несутся.

* * *

 Жизнь я меряю не днями -

 Что не остановят прыть;

 Жизнь я меряю огнями –

 Что сумел я затеплить.

 И лягушке между кочек

 Хорошо – ни как-нибудь.

 Кто как может, кто как хочет,

 Я же выбрал этот путь.

* * *

 Быстро сгорают зори,

 Будто бы угольки.

 Ветер листвой сорит?

 Осень в гостях у реки.

 Мыслью стремлюсь в дали,

 В жизни не только гладь…

 Что-то с тобой мы создавали

 Или пытались создать.

* * *

Я начистил самовар.

Продаю: «Бери товар!

Очень нужная вещица,

Вот увидишь – пригодится.

Чай цеди – не заболеешь!

Покупай – не пожалеешь.  

Правда,  он помят чуть, да;

Только это -  ерунда.

Но зато сверкает как!»

А в боку дыра с кулак.

* * *

Таракашка на печи:

«План завысили, - кричит.

В день зевал сто раз подряд,

Нужно двести, говорят»,

Кто-то возразит  упрямо:    

«На зевоту нету плана».

А ненужная работа –

Это разве не зевота?

* * *

Если ты устал ходить без дела –

Посиди. И это надоело?

Видишь сам – нет нужного металла;

Поработаешь как все –

В конце квартала, - 

Позабудешь  про сон, и про еду.

Ну, ложись, я тоже спать пойду.

* * *
Да, всякие есть на зоне –
Иных не пугает и лес…
Своё они отсезонят,
Свой срок откачают в обрез.
А выйдут – куда податься? –
Их кто на работу возьмёт? –
Опять за «колючку» бацать,
Где масло не мажут и мёд.
Но, всё же, накормят, и робу
Дадут и разбудят в ноль шесть,
И скажут: «Ты чё, толстолобый,
Со щёк не сдирать решил шерсть?»
Работа идёт у затора.
Полгода, надежда, скостят.
А эти – в гражданских конторах,
«Колючки» ему не простят.
И снова с ножом он на кассу
(А нож – для проформы здесь лишь),
Ну,чтоб окунуться вновь в массу
Отверженных в доску таких.
О, эта колючая зона
Набор всевозможных страстей,
Прибежище фармазонов
И урок различных мастей.

ВЕДРО КОЛОДЦА

Хлеб одним легко даётся,
Каждодневная гульба…
Тара общего колодца –
Такова иных судьба:
Кто же общее жалеет? -
Вмятины и там и тут…
Личность за себя болеет,
Ну, пока не заметут.
Околоток пухнет в лае.
Лай собак летит бодро….
Тару многих наполняет
Это общее ведро.

* * *
Космос нам дарит холод,
Даже слёзы из глаз,
Солнце не нас холит –
Нынче ему не до нас.
Всё же оттают склоны;
Будет весна опять.
Нет, мы теплом не балованы
Нечего привыкать.


* * *
Чернозём состоит из живого.
Живым был открыто когда-то,
И из него нарождалось слово,
Так же рык, доходящий до мата;
И от ветров шелестел он,
Воздух резал крылами,
Только упал, присмирел он,
Чёрный теперь перед нами.
Он нам даёт пищу,
Трудишься если на пашне…
Вон и пичуга свищет
Зоб свой наполнив букашками.

* * *
Ах, уж вы, жилищные проблемы,
Что явились сердцу вопреки:
Газовые плиты, окна, стены,
Двери и дверные косяки!
Не старайтесь мне
Подкинуть шпильки
Из-за этих пресловутых стен,
Жил, мол, как-то в бочке
Из-под кильки
В древнем мире циник Диоген.
Греция, конечно, не Игарка,
Не Калуга и не Кострома.
Там, на Средиземном все же жарко,
В принципе и бочка не нужна.
И, к тому же, циникам по фене,
По боку работа и семья…
Я обычный смертный, тем ни менее,
Семьянин и работяга я, -
Опасаюсь неудобств рапиры,
Хоть вынослив словно воробей.
Хочется иметь свою квартиру,
Хочется иметь, ну хоть убей.
Боже мой! Не выдержит закалка,
Что меня спасала много лет…
Ужас, надоела коммуналка
С дрязгами и общий туалет!

* * *
Вчера Петров изрядно насосался,
А что хлебал – науке невдомёк,
В какой бродил грязи,
В какой валялся
И кто его под утро приволок.
Специалиста ждём из Сан-Франциско –
Определить – закусывал, чем он:
Нечищеной изморщенной редиской,
А может быть фуфайки рукавом.
Вот посмотрите, как Петров страдает,
Одной воды в себя вкачал ведро,
А чем опохмелить себя не знает;
Что лучше «нитрофен» там или «бло»?
Опять придётся вызвать из Сиднея
Открытий многих крестного отца –
Профессора Альфреда Гамалея –
По спиртозаменителям спеца.
А это значит – тратится валюта;
Валюта так желанная стране.
С учётом, что живётся нынче круто,
Мурашки расползутся по спине.
И вся страна согласна на издержки,
Чтоб не страдал хороший гражданин.
Проконсультируем Петрова без задержки,
Ты помни нашу щедрость, сукин сын!
А он, Петров, кричит: «К чему валюта!
Да мне бы водки чистый искони!» -
«Чего кричишь, Скуратов ты Малюта,
Хоть закричись, а водки – ни-ни-ни!»

* * *
Внушали долгие нам годы:
Ты, человече, царь природы!
Вот и поцарствовали вволю:
Загнали реки мы в неволю,
Не думая, сообразили –
Всю атмосферу загазили, -
Страдать, намерены не те, кто…
От парникового эффекта.
Про Антарктиду не забыли –
Дыру озонную пробили.
Деревья: елки и берёзки –
Шутя - отправили на доски.
Крушили скалы силой тола…
Ох, не слететь бы нам с престола!

  Цитата от ЛеонидОлюнин (2016-07-17 20:43):

ах, какой образ. Как читается и запоминается!
Удивительная находка у Вас!

* * *

 Кто я такой? – и сам не знаю.

 Совсем не знаю я себя.

 В слух тёще говорю: «Родная!»

 А про себя: «Да чтоб тебя…»

 Наверно я такой породы,

 Во мне сидит особый дух:

 Учу детей: «Я, в ваши годы!..»

 А про себя: «Дал жару! Ух!»…

 Порою на работе – матом,

 Так, аж слова под мышкой жмут.

 «Давай!..» - кричу своим ребятам,

 А про себя: «Мартышкин труд».

 С завидным так же постоянством

 Я заявляю всем горя:

 «Не допущу на смене пьянства!..»

 Но пью со всеми втихаря.

 А совесть всё-таки задета,

 Раздвоенность противна ей…

 Вот напечатайте всё это,

 Но без фамилии моей.

* * *

 Не везёт мне что-то, братцы!

 Не везёт, ну хоть рыдай!

 Не хочу с женой ругаться,

 Пристаёт: «Аванс давай!»

 А на той неделе, в среду

 Я с утра «весёлым» был,

 В цех пришёл почти к обеду;

 Мастер мне и нагрубил.

 Знаю истину одну я –

 Если подошёл простой –

 Жми скорей на проходную…

 А вахтёр: «Куда? Постой!..»

 Что ни день, то новый случай:

 То проспишь, то стружка в глаз…

 Отчего я невезучий –

 Хочется спросить у вас?

* * *

 Дождь всё хлещет и хлещет по стёклам,

 С крыш срывается струями вниз.

 Я не знаю,  откуда пришло к нам

 Это модное слово «круиз».

 Родилась ты – простынки, пелёнки,

 Каша манная, море каприз…

 И с твоим будет это ребёнком;

 Жизнь – движение по кругу – круиз.

 Кто - то шепчет: «Ты неотразима!..»

 Шторм упрёков и нежности бриз

 И терпение словно резина:

 Дом, завод, цех да кухня.  Круиз.

 Телевизор и муж у экрана –

 Бюсты, бёдра известных актрис.

 «Ах, зачем вышла замуж так рано?!

 Не была бы рабыней…»  Круиз.

 Магазины, больницы, аптеки.

 И усталость под вечер – вот приз.

 Не до мужа – слипаются веки,

 Он ворчит – недоволен… Круиз.

 Утром снова взорвётся будильник

 Поднимая Луиз и Ларис.

 Распахнёт  дверь свою  холодильник.

 Завтрак. Давка. Цех шумный. Круиз.

* * *

 Жил Емеля мужичок,

 Далеко не простачок.

 На казённой, на печи

 Развозил он кирпичи

 По булыжникам стуча.

 И немало получал.

 Подошёл к нему Игнат:

 «Кирпичей подбрось-ка, брат,

 И извёстки для гашения.

 Вот и справка-разрешение.

 Словом  так, как там по Канту –

 Подвезут по прейскуранту».

 А Емеля: «Так скажу:

 Без горючки не вожу.

 Доставай и волоки.

 Подвести всегда с руки».

 Тот бензин принёс в канистрах,

 Это он проделал быстро,

 Сразу получил отвод:

 «Нет, такой не подойдёт!

 Этим ты, Игната-сан

 Можешь заправляться сам!»

 И Игнат в избытке сил

 Приносил и уносил;

 Не успев открыть свой рот

 Слышал: «Убери, не тот!»

 Наконец Игнат прозрел,

 Окончательно созрел, -

 Взял бутылку коньяка.

 Вот! Пойдёт! Наверняка!

* * *
Мы по берегу ходили.
Ах, погодка хороша!
Браконьера изловили –
Нёс с рыбалки два ерша.
Развернись моя частушка,
Оставляй глубокий след.
Выпьем с горя, где же кружка,
В кружке хоть мазута нет.
Жизнь порой на удивление
Бесхозяйственнику – мёд.
В речку валят удобрение,
Думают овёс взойдёт.
Звонче, звонче озорная,
Трепещи природы враг.
Рад ответить, сам не знаю,
Где теперь зимует рак.
Часто слышу я от тёщи,
Мол, озонная дыра.
Думаю: чего бы проще,
Тряпкою заткнуть пора.
Ах, частушка, делать что же?
Делать что же, черт дери?
Не газить никак не можем –
План как пёрышко сгорит.
Экология – словечко
Очень модное и что ж?
Выйти что ли на крылечко, -
Сверху льёт кислотный дождь.
Пой, родимая, негоже
Умолкать тебе пока,
Не пугайся грозной рожи -
Чинодрала дурака.

* * *

 Храм Божий превратили в хлам,

 К такому привлекли порядку,

 И он стоял укором нам.

 Деревья разрушали кладку.

 Мы строили тщеславия дом,

 Нас громодьё пленило планов…

 Гоморра наша и Содом

 Хотели быть превыше Храмов.

* * *

 Зачем-то Бог тебя хранит,

 Когда уже другие в Лете.

 Базальт дряхлеет и гранит.

 Не тронутого – нет на свете.

 Всевышний, знаешь только Ты,

 Куда нам грешным после смерти.

 Мы – однолетние цветы…

 Пух тополя уносит ветер.

* * *

 Цветут не для нас птицы,

 Поют не для нас цветы,

 И солнце лучей водицу

 Сквозь тучи несёт с высоты.

 Живёт всё своей жизнью,

 Лишь краем касается нас…

 Для мысли такой

                надо вызреть.

 И всё будет к месту как раз.

* * *

 О, как играло благородство!

 Готов был стать её щитом.

 «Погибну», - думал ли о том?

 Чтил жертвенности превосходство.

 Куда уходит это всё?

 Змеёй вползает осторожность,

 И с ней расстаться невозможно,

 Как частоколом обнесён.

 * * *

 Город пуст, куст сна обширен,

 Шины тоже укатались.

 Холода ночного шилья

 Мне достались.

 И бомжи природе верят:

 Ночью спят, днём колобродят.

 Домофоны вбиты в двери –

 Это в моде.

 * * *

 Дали дождю волю,

 Волны он не утишил,

 Что он наделал в поле!

 Чей-то лабаз обескрышил…

 В малом, в большом войны,

 В малом, большом – охота…

 Наша ли воля воет,

 Или над ней кто-то?

* * *

 Засохла старая трава –

 Для чернозёма, между прочим…

 В чём заключается борьба?

 Отнять, унизить, обесточить?

 И этим дышит наша жизнь,

 Про выгодное граммофонит.

 О, справедливость, отзовись

 Ты на каком, скажи мне, фоне?

* * *

 Всё меняется, известно.

 Тополя стоят нагие.

 Раньше были эти песни,

 А теперь уже другие.

 Полумрак сменила темень,

 Ржавчина прошлась по стали…

 Раньше было много времени,

 А теперь чуть-чуть осталось.

 * * *

 Юный бросается в бой,

 Юный болеет отвагой,

 Юный рискует собой,

 Юному это надо.

 Взгляд старика застыл.

 Полная глупость – бравада.

 А для чего пыл?

 Это кому надо?

 * * *

 Казалось всё тебе возможно,

 Годов перед тобою рать,

 А это глупость – осторожность,

 Её лишь впору презирать.

 По жизни пролегла дорога,

 Спешит урок нам преподнесть…

 Возможного не слишком много,

 А невозможного – не счесть.

* * *

 Под ногами лист шуршит,

 Словно скрылась выдра.

 На аллее ни души,

 Никого не видно.

 Нет гуляк в такую познь,

 Граждане в отрубе…

 Есть такая штука – рознь, -

 Озлоблённых любит…

 Жизнь плюсовая, аж жуть,

 Знай, меняй причёски…

 Голову снесли бомжу

 Шустрые  подростки.

* * *

 Птица-молодость режет воздух,

 Разрывает  ветвей сеть.

 Всё ещё впереди. Не поздно

 Свить гнездо,

                 песню лучшую спеть.

 А закат, как кровавая рана,

 А востока душа темна…

 Может путь оборваться рано,

 Но об этом не знает она.

* * *

Такая манера

Из самых глубин:

Сначала угробим,

А после скорбим.

* * *

 Учиться силой заставляют

 Володьку-то Егошина.

 Егошин Вовка вопрошает:

 «Что в школе хорошего?»

 -  А кем мечтаешь стать ты, Вовка? –

 -  Я? - «крышей!»

 -  Да, ты умная головка.

* * *

 Мухам в раздевалке

 Весело жилось,

 Дружно размножалось,

 Елось и пилось.

 Как бы осадить их?

 Как уменьшить прыть?

 Как бы нам мушиную

 Лавочку прикрыть? -

 Чтобы не кусали

 Тех, кто хочет спать,

 Чтобы не мешали

 В домино играть.

* * *

 На мастера Петра Петровича

 Я не в обиде.

 Встречал меня он на работе

 В пьяном виде.

 Он не ругался, не грубил…

 А как иначе?

 Его я пьяным тоже видел…

 Но на даче.

КОЗА

 Козу ругали, только вот

 Опять залезла в огород,

 И всю рассаду съела,

 Как только солнце село.

 Ругаем коз, чтоб знали впредь;  

 Им недосуг стыдиться,

 И всё боимся их огреть

 Берёзовою вицей.

 МОГУ

 Сказала лампочка:

 «Могу гореть я в сто свечей!» -

 «А что же не горишь?» -

 Спросил бегущий рядышком ручей.

 Но лампочка смолчала

 Поглядев  сердито.

 На куче мусора она лежала

 Чуть надбита.

 УДАВА  ЗАВЕДУ

 Удава заведу в квартире,

 Длинною метра на четыре.

 Он  у  дверей кольцом свернётся,

 Едва ль тогда смельчак найдётся

 Из цеха и зайдёт за мной,

 Звать на работу в выходной.

* * *

 Всегда поспешные решения,

 Хоть и обдуманы они…

 Ехидно улыбнутся дни,

 Твоё увидев раздражение.

 Себя лишь одного вини,

 Взгляд вниз,

            как символ утешения…

 Всегда поспешное решения,

 Раскаяние несут они.

* * *

 Приказано, лезешь на стену,

 Ну, так командиры хотят.

 А сверху – горячая сера,

 А сверху каменья летят.

 В толпе осаждающих вычет,

 И многих не встретит рассвет.

 А смерти совсем безразлично

 Ты молод сейчас или нет.

* * *

 Себе рисуем идеал,

 Готовы за него сражаться,

 В траве истерзанным  остаться,

 Пригрев в своей груди кинжал.

 Да, это происходит в мае,

 Когда в душе такая глушь…

 Все идеалы – это чушь –

 Мы это позже понимаем.

* **

 Я от поэзии пьянею,

 И водка вовсе ни к чему.

 Совсем  не знаю почему –

 Жить по-другому не умею.

 Кому-то нужен самолёт,

 Кому-то куча денег в банке.

 Кому-то главное - полбанки,

 И чтоб нахрюкаться в улёт.

 Я от поэзии пьянею,

 И до конца останусь с нею.

* * *

 Люблю я всякие цветы,

 Не только лишь одни ромашки.

 Ты не гляди с укором тяжким,

 Себе обиды запрети.

 Мне взаперти не усидеть,

 Не оценить для взора шоры.

 И взглядов осуждений шорох,

 Найти не позволяй себе.

* * *

 Сын подался в лодыри,

 Спит себе до одури.

 Выспится, откроет рот,

 Мать пирог ему несёт.

 «Сынка, дорогуша,

 С молочком покушай».

* * *

 Жизни остра правда,

 Жизни правда остра.

 Будет сначала пламя,

 После зола от костра.

 Будут лучи сначала,

 После рвань низкая туч.

 Это, конечно, печально

 Коль до конца невезуч.

* * *

 Ещё во всю цветут моря –

 Наполнены цветением, живью.

 И кажется всегда здесь жили

 Акулы, мелюзга; творя

 Обряды жизнепочитания:

 Резвились, радовались дням;

 И, вроде, непонятно для

 Чего. Иль только для питания.

* * *

 Утки отяжелели

 И разучились летать,

 Движутся еле-еле -

 Курицам жирным под стать.

 Кормят их здесь не дурно,

 На фиг куда-то лететь,

 зА море страшное, бурное,

 Так же, как дикие те.

 Каждый себя метит,

 Ищет своё пусть.

 Уток домашних этих

 Я осуждать не берусь.

* * *

 Всюду мода тянет лапы,

 Это я слыхал от папы.

  Ей подвластны кружки, ложки

  Бусы, клипсы и серёжки,

 Шубы, кофты и штаны

 Всевозможной ширины,

 Лжи и резонёрства ленты,

 Спикеры и президенты.

* * *

 Победа света и добра

 Полно  умов она смутила.

 Но  миром правит чаще сила,

 Она всегда была бодра.

 Добро не машется мечом,

 Легко свет уступает тени,

 Узорно лжи хитросплетение,

 Нахрапу – стены нипочём.

 А сила с волей власти стоят,

 Им помогает лжи игра…

 Победа света и добра

 Так и останется мечтою.

* * *

 Только  тяжёлый заступ,

 Только бессменность забот;

 Иначе тёмная застит,

 Или нужда прибредёт.

 Труженик всех он накормит,

 Кормит себя и других;

 Вот они главные корни,

 Часто ли помнят про них?

* * *

 Только роптать, не надо,

 Но неизбывно жди.

 В жизни была радость.

 Кончилось лето.  Дожди.

 Ветки сырые без листьев,

 Ночи темней и длинней…

 Слышен у озера выстрел;

 Кто сбит? Охоте видней.

ЖАДНОСТЬ  ГУБИТ

     (Как князь Игорь с древлян дань брал).

 Жадность губит фраера –

 Вечный постулат,

 Коль она замаяла –

 Береги свой зад.

 Но, а если более,

 Выше всяких мер –

 Для того историей

 Припасён пример:

 Чадушко Олегово –

 Игорь – князь Руси,

 Всем  сказав «покедова»,

 В даль заколесил,

 Прихватив дружинушку;

 Где лишь пёс не пьян,

 Испытать судьбинушку -

 Взять налог с древлян.

 А древляне правильно

 Видят – дело дрянь:

 В Киев дань отправлена,

 Тут по новой дань.

 Проявили выдержку

 Восприяли счёт,

 Затаив обидушку

 Наскребли ещё.

 Кажется, всё правильно –

 Жирные края.

 Князь домой направился,

 Но под хвост шлея:

 «Далеко до полночи,

 Увеличу счёт:

 Может с этой сволочи

 Наскребу ещё…»

 Люд не сиротинушка

 На Святой  Руси.

 Вот пошла дружинушка

 Снова дань косить.

 Веси да деревни

 Шухер, ё-моё.

 А древляне древние –

 В руки дрекольё;

 Мужики – не деточки,

 Страх из сердца вон:

 От дружины – щепочки,

 Игорь взят в полон.

 Привязали к дереву.

 Аж земля тряслась –

 Так его отделали –

 Проявили страсть.

 Словом, князь отмаялся –

 Бездыханно нем…

 Жадность губит фраера –

 Помнить надо всем.

 МЕСТЬ

     (Как княгиня Ольга, жена Игоря,

     древлянам отомстила за мужа).

 Ольга – жёнка Игоря

 Видит – дело швах,

 Месть не медля выдала –

 На древлян пошла.

 Прихватив дружинушку,

 Напоив рать всласть,

 Разогнула спинушку,

 В Корсунь подалась.

 «Закидаем кепками!

 Ух, ядрёна вошь!»

 Корсунь крепость крепкая,

 Сходу не возьмёшь.

 Ох, пришлось помаяться,

 Полный  неуют.

 Гады  огрызаются,

 Сверху воду льют.

 А вода горячая,

 Чистый кипяток.

 Брёвнами хреначат,

 Скинули пяток.

 От ожогов  вздулась,

 Кожа, нет речей.

 Ольга призадумалась:

 «Как взять сволочей?»

 Наловила вяхирей,

 Воробьёв, ворон, -

 Подпалила птах этих,

 Аж со всех сторон.

 Птицы в крепость дёрнули,

 Пламя, что ещё.

 «Вот вам, гады вздорные!..»

 Игорь отомщён.

 Била местных жителей

 Ольгина орда,

 Да, такую видела,

 Память на года.

 Ну-ка хряпнем водки,

 Вспомним эту мыть…

 А налоги всё-таки

 Надобно платить.