Форум

ВИТЬКА  ГИТАРИСТ

Вечером с детской площадки

Струнный доносится звон:

Это Витька Присядкин,

Крепко старается он.

Витька фальшивит под Цоя,

Ясно, что он ерундит.

Хрупкая девушка Оля

Часто на Витьку глядит.

Парня - кольцом ребята,      

Понабежали трусцой.

Витька  в футболке мятой,

А на футболке сам Цой.

Витькин последний вечер,

Жизни овраг крут, -

Военкоматом отмечен -

В армию заберут.

Фифа у Витьки другая,

К ней воздыхателей рать.

Оля про это знает,

Но всё равно будет ждать.

* * *

Каплям в  речке тесно –

Видишь - как спешат.

Бережок отвесный –

Не для лягушат.

Бережок поёмный,

Стали ивы в ряд.

Камышам не дрёмно,

Что-то говорят.

Хилый мужичишка

С удочкой торчит;

Ветхий армячишко.

Кто ему вручил?      

Брёвнышко замыло,

Рваный туесок.

Какнула кобыла

Прямо на песок.

Разноцветно, тихо,

Сладко от берёз…

Вот она картина

Места, где я рос.

Цитата от ЛеонидОлюнин (2014-08-31 09:46):

ЛЕНИД, ДОБРЫЙ ДЕНЬ. "И КАКАЯ МНЕ ЗАБОТА:ДОЛОГ ВЕК МОЙ ИЛИ НЕТ." ЛЮБО!!! С ТЕПЛОМ ВЛАДИМИР.

* * *

Ночью подошла баржонка

Наливная – слить соляр.

Шкипер в ней, худая жёнка –

Укуси её комар.

Рулевой спит у штурвала,

Моторист – ему под стать.

В берег носом судно встало.

Ночь. А ночью как не спать?

Капитана дрых не сушит –

«Трубы у него горят».

Он встречать баржонку вышел,

Знает он речной обряд.     

Шлангу вставили как и надо,

Ну, насос, давай качай,

И в каюту без доклада

К шкиперу на поздний чай.

Глушат «чай». Насос качает.

Вот из баков перелив, -

В реку весь излишек чалит…

Шкипер, кеп спит – «чай» бодлив.

Километров может двадцать

По реке солярки хвост.

Сразу и не разобраться –

Виноват какой прохвост.

Моторист под утро всё же

Прекратил горючки течь.

Вахту сдал. Поел, похоже,

И опять мослы на печь.

* * *

Добро и зло здесь спуталось, смешались,

Как с глиною смешалась горсть дресвы.

Да что же это? Это только шалость?

Или глубокий здесь запрятан смысл?     

Иль Небо нам прислало испытание,

И мы должны путь правды отыскать?

Наверно так, и я гадать не стану.

Не я мир этот выдумал.  Пускай.

* * *

Тучи закрыли солнце,

Листья кипят надо мной,

Ветер шальной бьётся,

Словно он пёс цепной,       

Пыль по дороге несётся,

Волны скребут мель…

Ива к земле гнётся,

Толстая рухнула ель.

* * *

Что эти клятвы, обеты –

Страсти короткой бред;

Им продолжения нету

Даже на этой земле.           

В полдень бывает вечер,

Тесно от туч синеве.

Вон как буянит ветер,

Чтобы исчезнуть в траве.

* * *

Обещают голод мирового масштаба

В каком-то двухтысячно мятом году.

Уже сейчас готовится надо,

К этому самому  го-ло-ду.

Есть надо меньше, кишки приучая,

Лопать любой из нас Наполеон.

Хлеба кусочек, чашечку чая,         

Вот он такой дневной рацион.

Портим себя деликатесами,

Нет бы,  крапиву есть и осот.

Много граждан за сотню весом,

Скоро докатимся и до пятьсот.

Цены поднимутся снова к маю,

Не фиг желудкам грозно рычать.

Предусмотрительно поголодаем,

Прямо сегодня, прямо сейчас.

* * *

Вновь дребезжание стёкол.

Осень – по мокрой меже.

Как далеко от истока,

Устье так близко уже.         

Всё здесь даётся с бою

Прямо или впотай.

Грусть пусть царит над тобою,

Ты ей не уступай.

* * *

Любовались мы закатом,

Что пылал за перекатом.

В это время комары

Нам несли свои дары.        

После комариных трасс

Вспухли физии у нас.

Кажется,  сказал я всё -

Рядом с красотой - гнусьё.

* * *

Трудность  бросается барсом,

Ей эта смелость дана.

Ты от нужды брассом,

Не уступает она.      

* * *

Праведники страдают,

Паршивцы живут вовсю;

Последние преобладают –

Любой побоку суд.  

Их торжествует правда,

Что уместится в горсти.

Им души спасать не надо,

Души им не спасти.

ПУТНИК

Вот скрылся за поворотом

Этот продрогший путник.

Дождю моросить охота,

Сеет и сеет беспутный.      

А небо – серое море

Смотрит на землю строго.

Осталась одна морось

И грязная эта дорога.

* * *

Жизнь требует – исполняем…

А век – саблезуб, нелюдим –

На это мы часто пеняем,

Про это мы часто гундим.  

Ни небо виной, - люди,

Только мы сами… Но…

А будет всё так, как будет.

Получит всяк то, что дано.

* * *

Осенний лес, он словно дом,

Всё приготовлено к побелке,

Всё посветлевшее кругом,

Всё это ноября проделки.  

Ждут маляра и он придёт.,

Как бы работа не умаяла.

И так бывает каждый год.

Давным-давно такое правило

* * *

Мы ребята городские,

Наглости большой запас,   

Не церковно-приходские,

Не задумываясь – в глаз.

Всяк из нас чего-то кончил,

С образованностью слит.

А за дозу, за укольчик

Можем стену завалить.

Вот идём – дороги мало,

Уступает нам народ.

Всех сметаем с тротуара,

Кто навстречу нам идёт.    

Отворачивают «Жучки» -

Не скрестились чтоб пути,

Не уйти и им от взбучки –

С нами встречу оплати.

Ну, побьём того, другого,

Отберём мобильник враз,

Всё нормально, что такого –

Хамство, наглость – это класс!

Мы ребята городские,

Вечерами скучно нам.

Мы потребности людские

Очень даже понимам.

* * *

Желание идти гаснет.

И хочется на покой.

А громкое слово счастье

Осталось так далеко.

Да, время – как ноги лани,

И сердце – в глухой клети…

Всё чаще приходит желание

Без лишних ударов уйти.

* * *

Много лет мантулили,

Дни промчались пулями.

Вот штаны примерили –

Для пенсионерии.

Узкие штанишки –

Никакой излишки.

Ясно, что пенсионер

Наш - загранке не пример:

Быть не должен жирным, 

Чтоб торчали жилы.

Лишку жрать – порочно,

Знаем не заочно.

Много лет мантулили –

А куда притулили?

* * *

Прошения летят как осы к небу

Из нашей суеты и кутерьмы.

А каяться  не чувствуем мы требы,

Как будто чисто праведники мы. 

Наивности  качаем яркий мячик,

Не рвём своей расслабленности нить…

Не жаловаться надо и не клянчить,

Но сердцем о прощении молить.

* * *

Хожу, как ходят многие

Ходили до меня,

Ношу свою убогость

Слов мелочью звеня.

Мы все здесь не случайно,

Не от пустой сумы,

Бросаясь то в отчаяние,

То радуемся  мы.

Вздымаем перья кочетом, 

Не слышим зов души,

И жить красиво хочется,

При этом не грешить.

Так неужель мы – изморозь –

Растаем поутру?

А вызрели, не вызрели -

Нас всё равно сотрут?

* * *

Спешащий в гору устаёт

 И, силы растеряв, сорвётся,

 А кто продуманно идёт,

 Тот до вершины доберётся.

 Ох! Не люблю тех сил, друзья,

 Что мечутся и что метутся.

 Вот потому и против я

 Больших и малых революций.

* * *

 Он плавно кружит над полем,

 Он хищно глядит с высоты,

 Он жажды желания полон,

 Поступки его круты;

 Его такова природа,

 В нём Каин и только всего.

 Лазурная высь небосвода

 Отвлечь не сумеет его.

 В природе и он не лишний,

 Как тот же ишак или вол.

 Но вот из куста  хищник

 Стволы на него навёл.

* * *

 В новых штиблетах,

 “Молнии” сбоку,

 Это ль ни метод

Пялится  богом?

 Солнца отвесней                  

 Глаз глупых блюдца…

 “Молния” треснет,

Шкары порвутся.

* * *

 Пропали зимние полотна,

 Лазурь по нраву небесам,

 Ручьи к реке спешат охотно,

 Снег всё темнее по лесам.

 Теплей рассветы и закаты,

 Простора больше для воды,

 Берёзы скоро станут плакать,

 От радости, не от беды,

 И ели берегов – отстрожье -

 Глядятся сверху  в лога падь…

 Как не грусти, а радость всё же

 Не хочет грусти уступать.

* * *

 В плотных слоях атмосферы

 Жизнь совершенно другая.

 В плотных слоях атмосферы

 Камни и те догорают.

 В плотных слоях атмосферы

 Ты не ищи постоянства.

 В плотных слоях атмосферы

 Не для живого пространство.

* * *

 Креозотом пахнут шпалы,

 Ароматом дальних зон;

 Я ошкурен, я ошпарен,

 Замурован, обожжён.

 Я таскаю шпалы эти,

 Не французские духи;

 Это то же, что поэтить,

 То бишь сочинять стихи.

 И от этого надела

 На душе и степ и стяп.

 Скоро стану я Манделлой,

 Зубы только не блестят.

 Вот приду, отмою “репу”

 Как Гомер или Эзоп…

 Разве плохо быть поэтом,

Пишущим про креозот?

* * *

 Душа дана травинке каждой,

 Всему положена она,

 И вознестись она однажды

 К высоким сферам суждена.

 Как всякий и она судима

 За гордый нрав, за боль, за вред,

 И вечность ей определима…

 А почему, скажите, нет?..

* * *

 Экзамен на благоразумие

 Наверно уже не сдать,

 До дёсен изъедены зубы,

 На месте их самиздат.

 И перечень срывов составлен,

 Надеждой давно не юн.

 Остались, правда, октавы,

 Про глупость земную мою.

* * *

 Грязный комочек у тропки.

 Рядом проходят многие

 Ноги, такие торопкие,

 Вечно спешащие ноги.

 Сырость. Кусты убогие.

 День не весельем скроен,

 Людям сейчас не до Бога,

От боли чужой обезболены.

 Люди уходят в тёмное,

 Зло для души не фильтруют…

 Брошенный кем-то котёнок

 Уткнулся в траву сырую.

* * *

 Такая у меня концепция,

 Что лично я за кооптацию,

 Не без влияния реминисценции,

С которой я не в конфронтации.

 С любым хочу быть в корреляции,

 Иная не нужна инъекция.

 Короче, никакой прострации,

 Мне по боку её протекция.

* * *

 Может мы и от макаки,

 Глазки – наглость, зад побрит.

 Я скажу такую пакость:

 Нам макакость не вредит.

 Прыгали на баобабы,

Густошерстны ни на треть;

 И сейчас отнюдь не слабо

Баобабством заболеть.

 Всё возможно, паки-паки,

 Два на два — конечно пять.

 Главное — чтобы в макаки

 Не вмакакаться опять.

* * *

 Да, мы  баламуты? —

 Тесно  на мели,

 Воду бойко мутим -

 Ищем глубины.

 Глубина устроит —

 Но не навсегда.

 Да, у нас такое,

 Дамы, господа.

* * *

 В душе огонь не больше свечечки,

 А грудь — клетушка невеликая,

 Сидим болезные за печечкой,

 Сверчками тусклыми чирикаем.

 Воображаем, что поэты мы,

 Истории подносим опусы.

 И вот, наверное, поэтому

 Извилин мало в нашем глобусе.

* * *

 Рядом с грязной лужею —

 Аленький цветок!

 Ах, какая музыка!

 Радости поток!

 Грязь такая жирная,

 А цветок так свеж…

 Вот живём мы, жилимся

 Зла, добра промеж.

* * *

 Мечта обманчива и льстива,

 Большая глупость — верить ей.

 Но охладила, опростила

 Действительность немало дней.

 Пусть остаётся горсть песчинок,

 Сквозь пальцы тянется их нить.

 Конечно, есть грустить причина,

 Причина есть и не грустить.

* * *

 Поэт ли я иль не поэт

 Какая в этом мне забота;

 Пишу стихи - писать охота,

 Возможно и себе во вред.

 Не упираюсь как ишак,

 Слова нанизываю просто:

 Напрасно или не напрасно

 Не мне, а времени решать.

ГАЛЕОНЫ

Золоту даря поклоны,

 Медью пушечной блестя,

 Уходили галеоны

 По колумбовым местам.

 От напора гнулись мачты,

 Небо чёрное зело.

 Был разгром индейцев начат,

 Разграбление цвело.

 Отбивались от пиратов,

 Ядер дикий вой и шип,

 Дыры на солдатских латах

 Не заделать, не зашить.

 Золота — на миллионы.

 Штормом выбило штурвал;

 Уходили галеоны

 С грузом под девятый вал.

 Тонут кнехты, тонут кранцы.

Гибнущим не светит рай.

 Португальцы ли, испанцы,

 Всем наживу подавай…

 В напряжении миллионы,

 Мир гуманнее не стал.

 Всюду рыщут галеоны,

 Гибнут люди за металл.

* * *

 Цветов шипы и лепестки

 Когда-то были лишь листвою.

 Всегда тот красоты достоин,

 Кто был достоин высоты.

 Из нас никто недорассказан

 (Платформа, так сказать, не та).

 Не сразу лепестком лист стал,

 А так же и шипом не сразу.

* * *

 Веди себя, мой друг, прилично,

 И откровенно,  впотай.

 Ни камерно, ни симфонично

 Себя великим не считай.

 Ты человек, а это значит,

 Ты ограничен весь свой век,

 Ты очень многого не знаешь,

 Всё потому что - человек.

 Наплюй самодовольству в харю,

 Возьми у скромности ключи.

 “Умён!” — добряк тебя похвалит,

 Ты улыбнись и промолчи.

* * *

 А мы ворвались в площадь круга,

 И думали средь кутерьмы:

 Довольно нам любить  друг друга,

 Преодолеть всё сможем мы.

 Менялись постепенно сроки,

 И вызвездилась жизни суть:

 Деревья тоже одиноки

 Пусть даже и растут в лесу.

* * *

 Идут по траве гуси,

 Им тесен усадебный двор,

 Как громогласные гусли

 Ведут меж собой разговор, -  

 О тине зеленолицей,

 О некрутой волне.

 Такие важные птицы

 Жизнью довольны вполне.

* * *

 Вчера ещё ручей бежал,

 Бежал ручей по дну овражка,

 Невзрачный, мутный замарашка.

 (И всё-таки его мне жаль).

 Мне жаль его, его не стало,

 Остался только влажный след…

 Ты был вчера, сегодня нет.

 Всё спрячет тайны покрывало.

ГАНДБОЛ

 Гандбол — известная игра,

 На всех один бедняга мячик,

 Его в ворота засобачить -

 И прыгать, и кричать “Ура!!!”

 Соперник воли не даёт,

 Стесняют правила в гандболе,

 Страсть кипятком кипит на поле,

 То недолёт, то перелёт…

 Так в нашей жизни:

 “Вжик да вжик” —

 Хватай, держи, а как иначе…

 Быть справедливым —

 Это значит —

 Не вырывать из рук чужих.

* * *

 Как ни живи на белом свете,

 Как ни тревожь трудами тишь,

 На все вопросы не ответишь,

 На каждого не угодишь:

 То не доложил сахар в тесто,

 Абы зубам не навредить,

 А то забрёл  в такое место,

 Куда не следует ходить;

 Не на того посмотришь косо

 (А ежели твой глаз раскос?)

 Не тем платком сотрёшь под носом,

 Не так вздохнёшь, не так чихнёшь;

 Не так чихнёшь, — скажи на милость! —

Ажно слеза из ясных глаз…

 Живи, чихай, как получилось,

 На Небесах рассудят нас.

* * *

 Это только издали красиво:

 Поле, а по краю — березняк.

 Там, в лесу, живёт такая сила,

 И ничем ту силу не унять:

 Явная борьба за выживание,

 Чарльз Дарвин там, а не Христос;

 Не погибнуть — явное желание,

 Этот так решается вопрос.

 Ёлки давят вербу и осину,

 Вяхирь поедается совой.

 Это только издали красиво,

 А посмотришь ближе: ой-ей-ей!

* * *

 Вечерний пруд, уснувший лес,

 Тропа в траве едва заметна,

 Нет малой весточки от ветра,

 А за кустом рыбёшки всплеск.

 И листьев не проснулась дрожь,

 И пред тревогою ограда…

 Ну что ещё от жизни надо?

 Прекрасней что ещё найдёшь?

БРОДЯГА

 Бродяга бредёт грязный,

 Заброшенный в непокой;

 Кондуктор по роже смазал,

 Кондуктор мужик крутой, —

 В заметной, красивой форме,

 С законом он крепко в ладу.

 Короче, как надо оформил,

 В ночь выбросил на ходу.

 Бродяга рожей по насыпи

 Проехал, собрав мазут;  

 "Билет не купил? На тебе!

 Бродяжек, бомжей не везу!»

 Ладони бродяги ободраны,

 И дыры на рукавах,

 А электричка бодрая

 Умчалась на всех парах.

 А там, за ноябрьской выбелью

 Послышался смех девчат…

 И всё это звёзды видели,

 Но только они молчат.

* * *
Шепни – и Господь услышит.
Кричи – не услышит тебя.
Но лучше – когда тише,
Но лучше – когда любя.
А вот на показ крики –
И это есть призыв для битв…
И крик не услышит Великий
Он против подобных молитв.

* * *
Как блещут радостно росинки
У тихой речки на траве;
Попробуй их из жизни вынь-ка –
Нет, не удастся и тебе.
Удачи ищем, ищем счастья,
А это ли приносят дни…
Росинки через час погаснут.
Зато сверкали как они!!!

* * *
Бросил дом, бросил улицы эти,
Бросил сытость, размеренность дня.
Золотистые частые сети
Удержать не сумели меня.
Я на лавочке нынче ночую,
Под раскидистой вербой такой.
А дорогу свою оплачу я,
За оплату - нужда, непокой.

* * *
Ветер траву гладит
Словно загривок коню,
И на речной глади
Рябь оставляет свою.
Берег бросается в речку,
Где синева пролита…
За окоёмом – вечность.
Здесь же царит красота.


* * *
Проём двери жуёт входящих,
Так шарики летят от кия-то.
Завод по кличке «Почтовый ящик»,
При нём и цифры ещё какие-то.
Плугов там нет, однако пашут,
А плохо пашешь – нахлобучат.
О! сколько вздыблено там пашни
Вот в этом «ящике» е…
Как жалко пролитые годы,
Ума загубленные всходы,
Закопанные в землю силы,
Подмётки словно износились.

* * *
С неба вражьи мчались бомбы.
В тине красные бойцы.
Бомбы. Гитлера Джемс Бонды -
Сталь – ну, просто молодцы.
Русский ел и хвощ, и кору,
Без патронов как стрелять?
А военная контора:
«До последнего стоять!»
Ни отвоза, ни подвоза.
Вот вам горе – не беда.
А потом пришли морозы –
Это хуже чем вода.
Люди всё же, а не брёвна
Их страдание – не пустяк,
Тяготы везде огромны,
Но зачем с бойцами так?
В небе воют бомбы вражьи,
В них взрывчатка, как ни гни,
Но в болотной почве влажной
Не взрываются они;
Может быть - солдат жалеют –
Натерпелся нижний чин.
Но, а может быть на деле
Из каких других причин.

ЛАФЕТ

У невзрачной деревушки
Избы где – неровный ряд,
Встретил я лафет от пушки.
Он немецкий, говорят.
Много лет войны как нету,
Дней вообще огромный том,
Тут валяются лафеты,
И немецкие при том.
«И кому всё это надо? –
Старичок бренчал смеясь.
Вот застрял и вся отрада,
Засосало крепко в грязь.
Вес, конечно же, приличный…
Не ржавеет сталь, вот глядь.
Чин какой тебе столичный
Станет технику гонять
Из-за этого лафета –
Ишь тебе сиятельность,
А у нас железа эта –
Достопримечательность!»…

И ещё прошло немало,
Лапотки отбросил дед…
Где деревня прибывала –
Памятником ей – лафет.

ПЕРЕПУТЬЕ

С кем – она точно не знала,
Выбора даль так темна.
Сильно она страдала.
Сильно страдала она.
Колю она знала
Сразу со школьной скамьи.
Дима, немного немало –
Из благородной семьи.
Коли родители – ветхость –
Взглянешь, наморщишься – ах!
Димины – вилла, как крепость,
пара машин и гараж.
Колины – на заводе,
Плата – заплатой владей.
Димины – сами заводят
И нанимают людей.
С Колей – сплошная наледь,
Самое сладкое - блин.
Димины столько отвалят,
Куча "зелёных" за ним.
Колю она любит,
Как говорят, душой.
Дима – налим на блюде,
Жирный такой, большой.
Коля трудяга, вестимо,
Тянет, как лошадь, как мул…
Перетянул Дима.
Дима перетянул.