КОВБОЙ

 У каждой зад пронумерован:

 «Четыре», «Двадцать восемь», «Шесть», –

 Не очень весело коровам,

 В навозе многолетнем шерсть.

 Верхом «ковбой» на рыхлой кляче,

 В армейской фляжке — не вода.

 На крепком языке собачит:

 «Туда... вас твари, растуда!»

 И без того коровы в мыле.

 «А ну... быстрее, тра-та-та...»       

 Да и ковбойской-то кобыле

 Такая спешка на черта.

 Бегут коровы как из Трои

 Разграбленной (наверняка),

 Несут рекордные удои,

 Бидоны в вымях молока.

 И нет поступков криминальных

 Перед скотиной — посмотри...

 «Ковбой» отхватит премиальных

 И «загудит» дня так на три.

ВСТРЕЧА

Посреди полумрака
(Мне на холод везёт)
Вижу, что-то собака
У дороги грызёт.
«Что грызёшь ты, родная?
С виду вроде тулуп…»
А собака больная,
А мороз сильно крут.
Время дикой простуды,
Всё отмёрзнет, поди…
Вон оскалила зубы:
Близко не подходи.
Я и сам голоднющий,
Рваный, словно прохарь,
И последний расплющил
Накануне сухарь;
Ночевать мне в подъезде,
Углублённым в тоску.
Лучше б я и не ездил
В этот город-Москву.
Вот болтаюсь, как падаль,
У дворов на виду.
Больше сотни раз падал,
И ещё упаду…
«Что ты рвёшь с потрохами
Этот гнусный тулуп?..»
Лезу я со стихами,
Отовсюду отлуп.
Здесь своих стиходеев
Хоть лопатой греби.
Все равно я надеюсь
Миг восторга срубить,-
Мол, «Малец образцовый. —
Строки есть — ничего…»
Повезло же Рубцову —
Оценили его, —
Очень поздно, однако,
Раньше б на полчаса...
Что там грызла собака?
Да замёрзшего пса.

РЯД  РЕПЛИК  ОДНОМУ  АВТОРУ

 СГИНУ

 «Зеница ока — Родина моя,

 Что без тебя на белом свете я?

 Без белых рощ, без пушкинской строки».

 Я не жилец, я сгину от тоски.

                        ( А. Р.)

И в Африке, ты слышишь, Лёшь? —

 Ещё лет сорок проживёшь.

 А вот подобные куплеты

 Необходимы для газеты.

 ОТВЕТСТВЕННЫЙ

 ЗА МИРОЗДАНИЕ

 «Мать поэта. Печальнее нету на свете

 Никого: у других-то ведь дети как дети.

 Но и сыну её не избегнуть страдания,

 Ибо он отвечает за все мироздание).

                                             (А. Р.)

 И опять эти, ибо да дабы,

 За себя бы ответил хотя бы.

 Патетично выходит не в меру признание,

 Ты не Бог отвечать за все мироздание.

 ЧЕМ ПИШУТСЯ СТИХИ?

« Поэты погибают не от пуль,

 Поэтов сокрушают не наветы...

 И чистой кровью пишутся стихи...»

                                 (А. Р.)

 Поэты погибают и от пуль,

 Поэтов сокрушают и наветы,

 А если сами в речку и... буль-буль,

 И здесь вины не чувствуют поэты?

 Обычной ручкой пишутся стихи,

 Хоть вечно словотворчество людское.

 Иные пишут много чепухи

 И правою и левою рукою.

 Из-под пера иных — не ерунда,

 Подобное осилить многим нам бы.

 Портвейном тоже пишут иногда,

 Чтоб лучше получались дифирамбы?

 ОСИНКИНЫ СУКИ

« А я хотел бы, в мир уйдя иной,

 Вернуться к вам зелёною осинкой...

 А эти вот надёжные суки —

 Для тех, кто предал правду или друга».

                                        (А. Р.)

 Надо быть не осинкой, осиной,

 И иметь не сучочки, суки,

 Чтобы вешать на оных «скотину»,

 Всепрощению вопреки.

* * *

 Зачем кого-то пяткой в нос?

 Решится может вежливо вопрос, 

 Не назидать, морали не читать,

 А взять, и у прилавка обсчитать.

 ПТИЦЫ, ЧЕЛОВЕК И ХЛЕБ

« Человек нёс хлеб — и пел...

 Да и как не петь, когда

 Хлеба каждому хватает,

 Даже птицам иногда

 Кое-что перепадает».

                (А. Р.)

Птички, эй к нам по одной:

 Ешьте хлеб и пейте воду...

 Слава партии родной

 За хорошую погоду,

 За порывы ветерка,

 За навозный дух из сада...

 Есть кусок у мужика,

 Больше ничего не надо.                                  

ЗАМАЛИВАНИЕ СТИХОВ

«Пора замаливать стихи,

 Стихи замаливать пора мне,

 Встав за кузнечные мехи

 Или обтёсывая камни.

 Откуда знать в конце концов,

 Быть может, я ценою муки

 И отыскал своё лицо,

 Но потерял при этом руки».

                        (А. Р.)

 Зачем замаливать стихи?

 Зачем себя напрасно мучить? —

 Встань за кузнечные мехи,

 Обтёсывай каменьев кучи,

 Полей капусту на гряде,

 Ощупай куриц на нашесте...

 И будут руки при себе,

 А так же и лицо на месте.

 ХАРОН С ЛЕТЫ

 « Не станет перевозчика на Лете.

 Пускай же вечно дышит человек!»

                               ( А. Р.)

Как ни крутись а смерти не попрать,

 Всему соткётся саван-покрывало,

 Для вечности нас не родила мать...

 А перевозчика на Лете не бывало.

 СЕНСАЦИЯ

«Я изучил вселенские законы.

 Я в глубь вещей проник на склоне лет».

                                       (А. Р.)

 Ты изучил вселенские законы,

 Ты в глубь вещей проник на склоне лет,

 Зачем тебе улыбочка Джоконды? —

 Плевка твого не стоящий предмет.

 Да ты же Богу равен, это точно,

 Уверен я,  хоть задолби дубьём.

 Пусть лик твой богомаз напишет срочно,

 А уж куда повесить мы найдём.

 * * *

 Раньше было время пушек,

 Было нам не до частушек.

 Стало пусто в огороде,       

 И частушка стала в моде.

 * * *

 О светлом будущем мечтали,      

 Но в тёмный коридор попали.

 ЖЕНЩИНА И БРЕВНО

« В окна пахнуло душистой смолой.

 Выглянул — вот тебе на! —

 Женщина пилит двуручной пилой

 Толстые бревна одна...»

                                  (А. Р.)

Медленно пилит, наверно, тавой,

 Выдохлась баба до дна,

 Но все равно пилит ржавой пилой

 Толстые бревна одна;

 И напилила не меньше горы,

 Вьётся над нею парок;

 Вместо того, чтобы пялить шары,

 Взял бы бедняге помог.

 Есть ли нужда хоть кого убеждать?

 Право, наивный вопрос.

 Ясно любому — легко рассуждать

 Высунув в форточку нос.

МНОГОТЫСЯЧЕЛЕТНИЙ

 «Ты молода, мой друг, а я поэт,

 И, стало быть, мне много тысяч лет».

                                   (А. Р.)

Как старый пень я мхом седым покрылся,

 Прёт от меня порою сивый бред,

 И шифер с крыши шумно покатился:

 Ещё бы — поживи сто тысяч лет.

 ХЛЕБУШКО

«Случилось, чего опасался:

 На сорок четвёртом году

 Я выдохся. Я исписался —

 Двух слов по душе не найду.

 Как будто опущенный в воду

 Хожу — ни стихов, ни поэм.

 Чем буду полезен народу?

 Не даром ли хлебушко ем?»

                            (А. Р.)

 Видать исписался вчистую

 На сорок четвёртом году,

 Но жизнь проводить вхолостую,

 Хоть гром разрази, не могу.

 Писать я по-прежнему стану,

 Узоры из строчек чтоб вить,

 Покуда совсем не устану,

 Пока не забыл алфавит.

 Расстроен и пью «Ерофеича»

 Я с Митькой-дружком у ворот.

 Что будет с народом тепереча,

 Без строк моих, верно помрёт.

 МУЗЫКА ПОД НОГТЯМИ

 «...Кому не музыка рояля

 Вошла под ногти, а земля,

 О нет, вы так и не узнали,

 Как жалит зависти змея!»

                      (А. Р.)

Тебе завидует полсвета,

 А может даже целый свет,

 Не очень-то сердись за это

 На злых завистников, поэт;

 Не ввязывайся в свару с ними,

 Плевком ты их старайся влёт...

 Пусть под ногтями под твоими

 Рояля музыка живёт.

ДОВЕЛ

Опять жене вожжа под хвост,

 Опять ей хочется ругаться;

 Я в одеяло прячу нос...

 А что мне остаётся, братцы? -

 «У всех приличные мужья,

 А мой шуршит зимой и летом...»

 Заело... Лучше б из ружья,

 В упор, из двух стволов, дуплетом.

 Не подхожу вчистую ей,

Буквально создан весь для пытки…

 «От писанины от твоей

 Нет пользы, лишь одни убытки!..»

 Мужик, конечно, я — не ржа,

 Мог бы деньгу ломать плечисто,

 Но вот подался в сторожа —

 Где платят лишь на зубочистки…

 «С работы возит Вальку муж,

 Духами вся с утра воняет,

 В червонном золоте к тому ж,

 И кофты каждый день меняет.

 А Сонька с хахалем на юг...

 Халат китайский «Три дракона»»…

 Ещё три слова, и каюк —

 Кидаюсь на асфальт с балкона.

 Но вот заплакала она,

 С досады или от отчаяния.

 И мне понятно чья вина:

 Довёл её своим молчанием.

* * *

 Идёт ли путник, след роняя,

 Торопится,  клубится пыль,

 Несётся ль ветер,  обгоняя

 Куда-то вдаль автомобиль.

 Вода спешит, своё бормочет

 На каждом камешке реки,

 И ветер затихать не хочет,

 Его запросы велики.

 В лазурь небес взлетают птицы

 Выписывая виражи...

 Увы, все заперты в темницу,

 Название которой — жизнь.

* * *

 Кто хочет поднебесной славы,

 Тот гонит в бой полки людей,

 Каких-то ради там идей

 Возвышенных, но все ж кровавых;         

 Большой он принимает грех,

 Ответ ему держать нелёгкий...

 Цветов склоняются головки -

 И я за скромный их успех.

* * *

 Очень хочется правды

 И ненавидеть кривь.

 Прямо растут травы,          

 Только потом извив.

 Курица может кочетом

 Песню свою пропеть…

 Правды кому не хочется? —

 Только вот мало — хотеть.

ЖИВОТНЫЙ МИР

 О, как жесток животный мир,

 Здесь когти и клыки в чести лишь,

 И нет ни ада, ни чистилищ,

 Но только — голод, мясо, жир.

 И надо выжить, надо есть,           

 Врага быстрее уничтожить,

 Иначе он тебя низложит,

 И отходную не прочесть.

 Животный мир — он так жесток,

 Чужой здесь боли не сочувствуют,

 Слезам сочувствие отсутствует,

 Не вспоминают слово — Бог.

* * *

 Начат день, обещает он много:

 Мол, осилим, увидим, найдем;

 Только вот не по нраву  дорога,

 Не по мне этот пыльный подъем.           

 Не хочу больше падать я в топкость,

 Обрезаться осокой излук.

 Мне достаточно узенькой тропки,

 Что прорезала пойменный  луг.

* * *

 Глаз видит звезды, много звёзд,

 Рассудок выше звёзд стремится —

 Как бешеная колесница,

 Но усмиряет все погост.    

 Не зря же небо ночи масти

 (Так эфемерна бирюза)...

 Рассудок слеп, как и глаза,

 Воображать он только мастер.

* * *

 Ветер сегодня простужен:

 Сыплет крупу — мелкий град,

 Да никому он не нужен,

 Кто ему резкому  рад?                   

 Он у стены хороводится, —

 И не ложится пластом.

 Злобится, злобится, злобится,

 Злобится, злобится он.

* * *

 Виснут холодные скалы,

 Смотрят в кромешную мглу,

 Монстром зловещим скалятся,

 Чёрный их остов согнут.    

 Мчится река быстро к пади,

 Точит утёсов редут…

 Если они не упали,

 Но все равно упадут.

* * *

 Жизнь не отпускает,

 Смерть спешит забрать -

 Так оно бывает...

 Боли   огнепад.       

 Не придёт победа,

 Трубам грусть пропеть.

 Человечек бедный

 Должен всё терпеть.

* * *

 У каждого своя дорога,

 Свой (каждый) оставляет след.

 Жестокого на свете много,

 Так и задуман этот свет.   

 Но не игрой слепого рока

 Даётся эта «благодать».

 Зачем она нужна — жестокость? —

 Гадать нам и предполагать.

* * *

 Это, кажется — всё повторяется —

 Вероятность такого мала,

 Повторить, как разжать пальцы

 И собрать их обратно в кулак,

 Объяснить это разве кто сможет,

 А писать может всяко стило...

 Это с виду дни грубо похожи,

 Только с виду, но так ли оно?

* * *

 Такие груши дули,

 Мне дали только это,

 Рвался зачем-то дурень

 На поприще поэта.

 Ох, города большие.         

 И городишки старые,

 Порою глаза расширив

 Я взглядом их задаривал.

 Желания липли липко,

 Смывалась резко ретушь.

 Пилил на старой скрипке,

 Струн на которой нету.

* * *

 Куда уйдём? — куда отправят,

 Откуда мы — знать не дано;

 Из семечка взлетают травы,

 Мы, вроде б, тоже из него.          

 Вопросов много без ответа:

 Туда — темно, туда — темно.

 Ну не должны мы знать про это:

 «Куда?» — «Откуда?» — Так оно.

* * *

 О, Господи, пришли мне смерть!

 Красивую, ну, как подарок,

 Чтобы пришла она во сне,

 И... догорел свечи огарок. 

 Старуху видят в ней с клюкой,

 Я ангела в ней вижу верного...

 Но только смерти-то такой

 Достоин праведник, наверное.

* * *

 И ничего не изменилось,

 Ничто не повернуло вспять.

 Ещё морщинка появилась,

 Четыре было, стало пять.

 Придут успехи и утехи,

 Застолье, доброе вино.

 Но лучшее уже проехал,    

 Туда вернуться не дано.

 Встать молодые могут травы,

 Немолодые — иногда.

 Морщины можно и расправить,

 Но не года. Но не года.

К БЕЗРАБОТНЫМ АМЕРИКИ

 Америка – богатая страна.

 Но как вам там,

 Несчастным безработным?

 Слоняетесь с рассвета до темна,

 Без доллара в кармане, без работы.

 Права есть и у вас, зачем скрывать,

 И это отрицать, конечно, глупо.

 В пустой коробке можно ночевать

 И получить бесплатно миску супа.

 Бесплатна после дождика вода,

 Бесплатен смог, предвыборные речи.

 Да плюньте вы на все, айда сюда.

 Мы вас работой быстро обеспечим.      

 У нас в почёте труд и все равны.

 Вас уравняют вместе с нами кстати.

 Трудитесь только честно, на штаны

 И на тарелку супа с хлебом хватит.

* * *

 На время, брат, это дыхание.

 На время и эти слова.

 На этой земле заохаянной

 Да, несправедливость права.                  

 Ты к Небу протягивай руки,

 Шли к  Небу — мольбы и слова.

 На этой земле очень хрупкой

 Она, эта хрупкость права.

* * *

 Ничего нет в том великого

 (Осуждай — и не робей), -

 Да, мне нравится — чирикаю,

 Как весенний воробей.

 Ничего нет в песне сложного:      

 Чик-чирик да чик-чирик;

 У кого-то лучше сложится,

 Я же только так привык.

 И не надо пальцем тыкаться

 В зад мой тощий посему.

 Я не целюсь на великое,

 Как покажется кому.

* * *

 А на размеренной тропе,

 Бросаться в сторону не надо,

 Земного коль не хочешь ада,

 Всегда сытнее в тесноте.  

 Понять сумеет и тупой,

Что такова у жизни сцена.

 И даже рядышком с тропой

 В снегу увязнешь по колено.

* * *

 Я на тебя не обижаюсь —

 Такого права не дано,

 Я пью какое-то вино,

 С химерами страстей встречаюсь.          

 Сражаюсь — и бываю бит,

 И до конца такой спектакль.

 Мечты подсказывали так ли?..

 Резон мечту опередит.

* * *

 Несётся табун времени —

 Вперёд да и только вперёд;

 И это такое зрелище —

 Впрямь неукротимый полет.

 И всеми он будет испытан,          

 И каждой коснётся души,

 В грунт втопчут всех эти копыта —

 Как маленьких так и больших.

* * *

 Да, конечно, жизнь — не мёд,

 И мечта куда объёмней,

 И безжалостливы волны,

 И ветров не вял полет.      

 Все имеет право быть,

 Все нужно, что в мире значится.

 Человек, напрасно плачешься,

 Богом ты не позабыт.

* * *

 Птицы поют по-разному,

 Много у них  ладов.

 Птицы поют от праздности,

 Не от великих трудов.        

 Не от большого усердия,

 Песня раскрылилась чтоб.

 Песня нуждается в сердце,

 Ей ник чему мощный лоб.

МЫ МОЛОДЫ

     (ретро)

Страна у нас богатая

 Лугами, лесом, тиною,

 Фанерой, снегом, ватою

 И импортной резиною.

 Европа нам завидует,

 Ворчит торча за ставнями.

 Невеста мы на выдании,

 Она – хрычёвка старая.

 Мы космосом заведуем,

 Мы молоды, не ветхие.    

 Она поганка бледная,

 Боровики мы крепкие.

 Мы бодрые от радости,

 Хворобы мы не ищем.

 У нас сплошное равенство.

 У них – на лавках нищие.

 Мы коммунизм построим,

 Как бы враги не охали.

 Мы – монолитным строем,

 Они - об пол горохом.

 Они пусть на обочине –

 Своих стремлений пьяницы…

 Крестьяне и рабочие

 Всех стран, за нами тянутся.

МЫ В КОСМОСЕ

         (ретро)

 Ну, вот опять мы в космосе,

 А «за бугром» - в истерике.

 Отдать согласны космы все,

 Чтоб насолить Америке.

 Мы оптимизма данники,

 Мы будущим беременны.

 В благах пусть их чинарики,

 Обуем всех со временем.

 Пусть не грозит Америка

 С многоэтажных вышек.   

 Нас ихняя истерика

 Ни капли не колышет.

 Эй, ум-то поимей-ка,

 Ты, в забугорной хате.

 Пока мы в телогрейках,

 Которые на вате.

 И нас накрыть корзиною

 Нейтронной невозможно.

 Мы в сапогах резиновых,

 С мазутою подкожно.

 Сидим пока  на просе,

 Ростилка в нашей каше…

 Вы всё-таки запроситесь,

 Блин, в будущее наше.

БРОДЯЖКА

 А мамка пьяная,  злая,

 Меняет мужей часто.

 А Петька по улице занят -

 По воровской части:

 Плохая это работа,

 Кончается очень скверно,

 Но все-таки есть охота,

 Раз в день все едят, наверно.

 Работа эта дрянная,

 Она дураков не любит,

 А если тебя поймают —

 Наставят на лбу зарубин.

 А дома одни окурки,

 А дома пустые бутылки,

 Из дома на улицу выкурят,

 Ну, чтобы чего не стырил.

 Залез он в карман хахалю

 Мамкиному — неудачно,

 Крепко его отдубасил,

 Очередной дачник.           

 Ходил забинтованным Петька,

 Как раненный пехотинец,

 Прицеливаясь метко —

 Где бы срубить гостинец.

 Сегодня стянул три морковки

 У бабки из сумки тучной.

 Вышло не очень ловко,

 Ну,  ничего — научится.

* * *

 Кричат грачи апрельские,

 А солнце для воды,

 Деревьев занавески

 Ужасно молоды.

 Откуда радость эта,

 Что крик стоит таков? —

 От солнечного света,

 От снежных ручейков.

* * *

 Когда мы безудержно любим,

 Свернём самый крепкий редут...

 Весна, дорогие люди,

 Вас страсти повсюду найдут.       

 И цвет снова ласковый выткан —

 Лазоревый он, молодой.

 Любая ликует травинка,

 Пылинка под нашей ногой.

* * *

 Идешь ты медленно и тихо,

 Большой тревогою прошит;

 По где-то всё же будет выход…

 Осока, мох и камыши.

 И небо вроде б голубое,

 И солнце светит до поры,

 Хлябь шевелится под тобою        

 И наседают комары.

 А ты идешь — совсем измотан,

 Потерянную ищешь гать.

 И где он выход из болота —

 Никак не можешь угадать.

* * *

 Ягоды красные горькие.

 Много простора ветрам,

 Стволики тонкие сгорбленные,

 Изморозь по утрам.

 Скоро снега улягутся,        

 Вьюги свое запоют…

 Горьких хватает ягод

 В нашем суровом краю.

* * *

 Быстро памятники ветшают,

 Их положено чистить и мыть…

 Это кажется жизнь большая,

 Нет — короткая - тонкая нить.     

 Жизнь пушинка — лишь ветру дунуть.

 Годы памятник в пыль изотрут…

 Я не стану о завтрашнем думать,

 Лучше в прошлое посмотрю.

* * *

 Снова мрак накрыл ложбину,

 Не растает до утра;

 Снова из обоймы вынут,  

 Снова лодка протекла,

 Снова крик тревожит чаек,

 Снова ветра хлещет плеть...

 Что-то часто, очень часто

 Стал за облака глядеть.

* * *

Всевышним жизнь зачем-то создана,

 А это значит — Им она любима,

 И мне ее любить необходимо,

 Какой бы не казалась мне она.

* * *

 Река спешит за повороты,

 Под мутной толщей камыши…

 Моё стремление промотано,

 Мне вовсе некуда спешить.

 Я отведу глаза усталые,    

 Восторг, увы, не их клише…

 Весна, бушуют воды талые.

 Грусть, тишина царит в душе.

* * *

 Вечною тишиною

 Будущее грозит?

 Что же там, за  стеною?

 Спрятан какой реквизит?  

 Мучаемся, гадаем

 Не уходя от тропы.

 И не подскажут года нам:

 Ибо  как  мы слепы.

* * *

 А звезды нА небе искрятся,

Нас звёздный восхищает блеск…

 Как хочется не подчиняться,

 И в сеть условностей не лезть.

 Вода течёт — не остановишь,

 И облака — куда хотят;     

 Свобода — вот для них одно лишь:

 Блестеть, вовсю спешить, журчать.

 На ткань гляжу я небосвода,

 И вывод просится таков:

 Ведь это мнимая свобода —

 Звезд, вод речных и облаков.

* * *

 Узор морозный на стекле

 Загадочен и нереален,

 Но он зовёт в такие дали,

 Он забирает душу в плен.

 И это пусть  игра воды,      

 Игра дыхания мороза,

 Пусть видимость одна, и что же...

 Прекрасны на стекле сады.

* * *

 Жива береза за окном,

 Жива роса на травах свежих,

 И взгляд небесная синь нежит.

 Наполнен жизнью глины ком.

 Все это есть, все это здесь,           

 Все ощутимо, все телесно.

 И пусть пугает неизвестность,

 Свою нам близость дарит песнь.

ИЗ  ПРОШЛОГО

* * *

 Дядя с кляксою на лысине,

 Гениальный, не иначе,

 Проявил высокомыслие:

 Перестройку зафигачил.

 Разговоров было море, -

 Мол, костьми за правду лягут.

 Перестройка эта вскоре

 Превратилась в передрягу.

 Латыши, Литва, Эстонцы.

 Мал народ, но всё не лапоть,

 Вычислили вдруг по солнцу:

 Из союза надо драпать.    

 И теперь под крышей НАТО

 Новая для них беседа;

 Им живётся не помято:

 Можно лаять на соседа.

 Стали русские врагами -

 «Натерпелись с Ваней пыток»,

 Мол, рогами нас бодали,

 Мол, топтали нас копытом.

 Дескать,  впроголодь мы жили,

 Не видали шоколада...

 Много денег в них вложили.

 Довложились до распада…

СПОРТ ВМЕСТО КОММУНИЗМА 1980 год

 Вечно что-то мешает

 Нам коммунизм строить,

 То недостаток шаек,

 В бане лежащих строем.

 То не растёт кукуруза,

 То рок-эн-рол, то буги,

 Или дожди у французов,

 Засуха в Люксембурге.

 Ладно, олимпиаду

 Мы провели классно.

 Всё население радо -

 С полок исчезло масло.

 С этими холестеринами

 Маются пусть буржуи.       

 Хлебушко наш не мякина,

 Солью посыплем жирно.

 Вновь подвели толстосумы,

 Давят их наши успехи:

 Подлость и гадость подсунули –

 Взяли и не приехали.

 Мы извели денег…

 Даже обидно до жжения.

 Это куда теперь  денешь –

 Спортивные сооружения.

 Слава спортсменам тёртым!

 Сила ликует и грация…

 А с коммунизмом потерпим

 Лет этак тридцать-двадцать.

* * *

 Зачем солнце светит?

 Гор грозен гранит?

 Волна спорит с ветром?

 Набег туч гремит?  

 Ночь свету преграда

 И к страху стезя?..

 Наверно, так надо,

 Иначе нельзя.

* * *

 Жадная тревога

 Мой сминает день,

 Непрестанно трогает,        

 Гонит за предел,

 Восполяет нервы,

 Требует оброк.

 Власть её безмерна,

 До последних строк.

* * *

 Легко зовётся пустотой,

 Что спрятано от наших взглядов,

 А нам везде проникнуть надо,

 Таков характер наш крутой.          

 Но мы не видим под плитой,

 Не видим, что за звёздной шторой.

 Нам не доступен мир, который

 Мы называем пустотой.

* * *

 Зачем ловить неуловимое?

 Глуха гранитная стена.

 Зачем делить неразделимое

 И пудрить серого слона?   

 Все это — окружение странности, 

 Не от земного мудреца.

 Неуловимое останется

 Неразделенным до конца.

* * *

 Люблю журавлиную стаю

 В высокой небесной красе.

 Один вдруг из стаи отстанет,

 То скорость убавят и все.  

 Кричали-кричали и замерли

 Ушли за закатную медь...

 А с ними и я тоже за море

 Согласен немедля лететь.

* * *

 Ждали хорошей погоды,

 Утренний плёс был так тих;

 Планы свои у природы —

 Не посвящает нас в них.

 В полдень собрались тучи,

 Молот громов вознесён... 

 В силе любой здесь случай,

 Закономерно здесь всё.

* * *

 Всё куда-то мчаться,

 Всё чего-то ждать;

 Вот такой печатью

 И отмечен я.

 Годен и не годен,

 Жить или не жить…

 И не могут годы

 Это изменить.

* * *

 Зачем в такую непогоду

 На берегу унылом стыть?

 Вон как подбрасывает воду

 И клонит до земли кусты. 

 По лесу гул и по распадкам,

 И так идёт за часом час.

 Порою и кустам не сладко,

 А что же говорить про нас?

ВЕТЕР

 Не вечен ветер,

 Как все не вечно;

 Листву сдул с веток,

 Свой встретил вечер.         

 Темнеют своды,

 Гул замер в улье,

 Зеркальны воды,

 И ветер умер.

ВОЛНА

 Поднята ветром неуемным,

 Она блестит как острый нож.

 Не от безветрия же волны,

 Их ветер порождает все ж.

 Спешит — сама неукротимость

 (По крайней... кажется так ей),    

 Травы подводной катит мимо

 Пугая лодки  рыбарей…

 И ей покой, однако, соткан

 За переметом летних ив, —

 Там гасит бег ее осока —

 Что окружила свой залив.

* * *

 И трава живёт не просто так —

 Травоядных щедро кормит…

 Пусть зима расстелет простыни —

 У травы живые корни.

 И она знать чем-то  движима,     

 Пустотой, отнюдь, не выстлана.

 А растений разве ниже мы,

 Чтобы прозябать бессмысленно?

* * *

 На опадь упала птица,

 На опадь она упала,

 Ей больше ничто не приснится,

 Отпела своё, отлетала.

 Да,птица своё отлетала,

 А жизненный плод вызрел,         

 Она о смерти не знала,

 О жизни она знал.

 Но ведает каждый наш атом

 О смерти, и этим измотан...

 Господь благосклонен к пернатым,

 Крылатую смерть даёт им.

* * *

Кто живёт на свете честно,

 Без корысти и без лжи? —

 Нет таких, давно известно.

 Здесь такой ещё не жил

 Да, удача — это лестно:    

 Лег, и на тебе — к утру.

 Но успеху любо место:

 Где напор, расчет и труд.

* * *

 Она нисколько не грустит,

 Она своё уж отгрустила,

 Его и всех других простила.          

 Должно быть, Бог её простит.

 Несправедлив был часто к ней,

 И называл так редко милой.

 Звезда над свежею могилой —

 Сегодня чище и крупней.

* * *

 Жадная тревога

 Мой сминает день,

 Непрестанно трогает,        

 Гонит за предел,

 Восполяет нервы,

 Требует оброк.

 Власть её безмерна,

 До последних строк.

* * *

 Полдень - улица кипит:

 Кто-то  -  в магазин – купить,

 Кто-то – в баню, кто-то – в ЖЭК,

 Кто-то – на бровях уже,     

 Кто-то – к тёще на кисель,

 Кто-то - вообще отсель,

 Кто-то – шляется от дел,

 Кто-то – ближнего раздел,

 А теперь смывается,

 В людях  растворяется…

 Так по самый вечер –

 Рой мчит человечий.

* * *

 Шустрая тётка

 Словно трещотка

 Хвалит товар,          

 Как божественный дар.

 Станет божиться

 Чтобы нажиться.

 Бог этой тётки –

 Быстрейший навар.

* * *

 Поставлен памятник поэту.

 Он написал книжонку эту.

 А комбинат на бронзу

 И расщедрился борзо.       

И вот стоит уже пять лет

Здесь местной выдержки поэт.

 Скажите, как ещё, в натуре,

 Начальству

          подгрести к культуре?

* * *

 Известна нам судьба Икара,

 И мы Икаров эскадрилья;

 ПослЯ короткого базара

 К рукам прилаживаем крылья.    

 Насыпаны нам звёзды зернью,

 Стремление к ним не нитью тонкой.

 Мы тоже грохнемся о землю

 Ничем, не научив потомков.

* * *

 Себя мы строим, это так-

 Суставы, кости, кожа,

 Но очень часто на кабак   

 Душа у нас похожа.

 Коросты корысти до пят,

 Свет сердца отодвинут.

 И кажется мне, что опять

 Мы превратимся в глину.

ЖЕНСКИЙ  ДЕНЬ

 День милых женщин раз в году,

 Известно всем, бывает,

 И я решил что проведу

 Его как подобает.

 Я приглашу друзей своих

 И будет все культурно,

 Не литр это на троих

 У лавочка где урна.

 А за столом без пьяных драк

 И дикого дурмана,

 Но чтоб приятный полумрак

 И гость с телеэкрана.

 Чтоб ярко встретить этот день,

 Как говорит пословица,-

 Дня на три нужен бюллетень,

 Чтоб лучше подготовиться:

 Достать стерляжий балычок,

 Немного, так  -  с пол-тачки,

 Парной телятины бочок,

 Пельмени и шпикачки,

 А на десерт вина, конфет,

 Побольше лимонада.

 А водку?  Что вы!  Водку нет,

 Вот этого не надо.

 "Не упадём мы в грязь лицом",-

 Как в песенке поётся.        

 Короче  так  -  на пять пятьсот

 День женский обойдётся.

 Взял бюллетень  и  все три дня

 По магазинам шастал.

 Такой взрыв страсти у меня

 Не так бывает часто.

 Коробки три припёр вина,

 А закуси не густо, -

 Привычка, так сказать, сильна –

 Придавим и капустой.

 Гудел с друзьями до утра

 И по боку  нам дождик.

 С утра решили у Петра

 Занятие продолжить.

 Ну, словом, день жены родной

 Прошёл не вполнакала,

 Но не было её самой –

 У мамы ночевала.

 Жаль… вот о чем я речь веду,

 Лжи не пряду куделю.

 Жаль – женский день лишь раз в году,

 А надо раз в неделю.

Спасибо, Алексей!