ЧАСТУШКА

 Птичка-невеличка где-то

 Гнездышко себе совьет...

 Очень часто врет газета,

 А частушка редко врет.

 Почему на нашем дубе

 До сих пор не вянет лист?..

 А частушку тот не любит,

 Кто душой не очень чист.

 На болоте топкои, душка,

 Выстелить решил я гать...

 Коль взялась хвалить частушка,

 Значит, начинает лгать.

 На востоке, как котенок

 Рыжий, солнышко встает...

 А частушка, как ребенок,

 Что увидит, то поет.

 Мой миленок в путь пустился —

 Мне подарочек купить...

 Кто частушки устыдился,

 Значит,  хочет честным быть.

РЕПЛИКИ

* * *

 «Прими меня, матушка Волга,

 Царица великая рек».

                          (В. Б)

 ФАБРИЧНАЯ

 Умерла подруга Дуся

 Да в фабричном городке.

 Вот пойду и утоплюсь я

 В Волге-матушке реке.

 Надо мною пароходы

 Будут плицами шпынять.

 Пароходчику доходы,

 Мне на это наплевать.

 Рядом плавают рыбёшки,

 Мне какой в них интерес,

 Не печёт меня ни крошки,

 Не для этого залез.

 Ветер под водой не свищет,

 Шмель лохматый не жужжу.        

 Краля Дуся на кладбище,

 Я здесь под водой лежу.

 Не погаснет солнца лучик

 На колхозной борозде.

 Дусе, думаю, там лучше,

 Потому как не в воде.

 Ни фига теперь не надо,

 Для других цветёт балдёж…

 Вышла грустная баллада

 Про меня и Дусю всё  ж.

* * *

 «Любовь проникает в душу,

 делает её сильной, доброй,

 отзывчивой».

                         (Феликс Дзержинский)

 ПРОНИКНОВЕНИЕ

 Пуля проникает в плоть

 (Всяк из нас не вечен),

 Чтоб аорту пропороть

 Или впиться в печень.

 Арестованный молчит –

 Суньте пальцы в двери,

 Не свои. Он закричит,

 Значит, он вам верит.

 Взрослый контрик –           

 Не пострел,

 Не играть с ним в фантики,

 Назначай ему расстрел,

 Так, для профилактики.

 Станет доброю душа,

Хлынет сердобольность.

 Вражьей силе не дышать,

 И в ЧК довольны.

* * *

 «Где есть любовь, там нет страдания…»

                (Феликс Дзержинский)

 ЛЮБОВЬ

 Страдания мы против –

 Там кулаком, локтём;

 В делах раскрытий профи

 Идёт другим путём.

 И раскалённый уголь –     

 При деле перекос.

 Поставим жертву в угол

 И лампочку под нос.

 Стоит под светом контрик

 Без сна, без пойла.  Вот.

 Всё разболтает котик,

 Всё на себя возьмёт.

* * *

 «…догоним и перегоним».

                                                                                  (В. М.)

 ДОГОНИМ

 Когда я был кучерявой крохою,

 Ещё не знакомый с пелёночной сушею.

 Эти слова многотонно грохали,

 Заполняли уши не привыкшие слушать…

 В цехе склонялся когда над станиною,

 Порою круто, порою покато,

 Они коллективы собою щетинили,

 Глядя на нас со стенного плаката.

 Их выдавали бисквитным тортом…

 Кончился час медовый, урочный.

 Стали они кисловатым торфом

 Под толщей  заметной воды не проточной.

* * *

«…аж за Байкал отброшенная

попятится  тайга».

                                    (В. М.)

 ПОПЯТИЛАСЬ

 Попятилась голуба –

 Порубок бешен зуд;

 Где не сгорела – рубят,

 Безвылазно везут.

 Ствол деловой открыжат,

 Вершинник, сучья, на…

 Лови теперь их рыжий –

 Дорог-то до хрена.

 Сосновый бор красавец

 Вовсю торжествовал;

 Пришёл с пилой засланец

 И учинил завал.

 Какие собирались

 Во мху боровички.

 Теперь их нет, остались

 Кудлатые сморчки.

 Дадим ей по-хорошему –

 Поотшибём рога…

 Аж за Байкал отброшенная

 Попятится тайга.

* * *

«Граждане – я сегодня бросил курить».

                                                   (В. М.)

 БРОСИЛ  ПИТЬ

 Бросил я ходить налево!

 Ах, какая благодать!

 Волосы как листья с древа

 Перестали выпадать.

 Пью я сок и газировку.

 Шиш вам -  поднесу к губам

 «Солнцедар» или «Зубровку»,     

 А тем более «Агдам».

 На работе – точка в точку –

 Опозданий кончен слой;

 Полюбил с раствором тачку

 И лопат совковых строй.

 На окрошку пусть покрошат,

 Поедят, как моль пальто,

 Только курево не брошу,

 Что я шизик или кто?

* * *

 «И слышит шёпот гордый вода…»

                  (В. М.)

 Сидим мы под телегой

 Уже который час.

 Дождь так и хлещет с неба

 Естественно на нас.

 Начальник на картошку

 Отправил нас с Васьком.

 Ему бы дождь на бошку

 Холодным обушком.

 Он обещал «УАЗик»,          

 И я поверил лох.

 А где «УАЗик» лазит,

 Наверное,  подох.

 Ваську шепчу я гордо

 У бездны на краю:

 «Начальнику я морду,

 Увидишь, Вась, набью!»

* * *                                                                                    

   «В лесу раздавался топор дровосека…»

                                                    (Н.Н.)

« В лесу раздавался топор дровосека»,

 А щепки летели да так, мати святЫ!

 Где чаща шумела – теперь лесосека;

 Порубщики – сволочи, свиньи, скоты!

 За хворостом, яко бы, лазили гады,

 И всё чики-чики, на полных правах.       

 Прикрыли  лесины подонки и рады, -

 Мы хворост везём, мол, ребята, в санях.

 Мальчонок лошадку стегнул что есть силы,

 Домой поспешил, где жуют калачи.

 «Ты вечером всё же скажи папе, милый,

 Доходит по лесу он и достучит».

* * *

 «Любить – это значит бороться за любимого человека».

                                   (М. П.)

Боролись мы за урожай,

За газ, за нефть, за мыло.

 Ну, хоть ты швабра не рожай.

 Всё засуха спалила.

 Боролись за прекрасный вид,

 Лишь победить осталось;

 Гудроном весь фасад облит –

 Так крыша заливалась.

 Боролись твёрдо с пьянствам. Да.

 Но алкаши, да, твари…      

 И довела их не  вода,

Покрепче что-то шпарят.

 И с никотином бились мы,

 Блин, собирали съезды;

 Плакатами забиты СМИ,

 Окурками - подъезды.

 Мы биться будем за любовь.

 Хоть разобьёмся в доску,

 За мясо, за  большой улов,

 За яйце (значит) носкость.

* * *

 «…все, кого ты вправду любила,

 Живыми останутся для тебя».

             (А.А.)                                                          

 Я любила Васю –

 Бросила – он «квасил».

 Я любила Федю –

 Картами он бредил.

 Я любила  Степу –

 Он задал мне трёпу.

 А потом – Егора,

 Он зажрался скоро.

 А потом Ивана –

 Ваньку наркомана.

 А за Ванькой Гришу –

 Нос  отгрызли мыши.        

 Дальше - Сашу Спехова –

 «Волга» переехала.

 После - Валентина –

 Изменял скотина.

 Год любилась с Генкой,

 Дал под зад коленкой.

 После - Николая –

 Он  сбежал от лая.

 А потом - Филиппа –

 Поломал  копыта.

 Стану всех перечислять –

 Трое суток вам не спать.

 Сильно я  любила,

 Всех не позабыла.

888888888888888888888888888888888888888888888888888888888888888888888

* * *

 «Здесь дом дадут хороший нам»

                   (В. М.)

 Здесь дом дадут хороший нам,

 Которому сто лет,

 Мхом потолки обросшие,

 Подгнивших рам скелет.

 Под полом крысы бегают,

 Ночами шорох лих.

 Под старою телегою          

 Едва ли встретишь  их.

 Обои виснут клочьями

 Жуть обнажив стены.

 Попасть стремились оченно

 В хоромы эти мы?

 Достойны этой выси мы:

 Я и друган Илья…

 За неуплату выселены

 Из прежнего жилья.

* * *

 Да, мы в сетях противоречий,

 В них сами заплываем мы;

 Мы бьёмся и себя калечим

 О корд, чьи нити сплетены.

 Природу злим, природой злимы.

 В конце – в пролёте, на бобах.

 Вольны в желаниях своих мы,

 У обстоятельства в рабах.

* * *

 По чёрному бархату ночи

 Жемчужины светятся звёзд,

 И всё это многоточие        

 Толкают на главный вопрос.

Стихия беснуется злая,

Большое количество бед...

А мы ничего и не знаем

За жалкие тысячи лет.

* * *

 Месяц висит над домом,

 Всюду загадок тюки.

 Месяц – такой знакомый, 

 Как пятерня руки.

 Но не к тому я прикован,

 Не к мириаде огней, -

 К ночи, ужасно знакомой,

 К тайне – а что там за ней?

* * *

 Ночь. Темноте раздолье.

 Уткой плывёт Луна.

 Ветром заглажено поле.   

 Леса чернеет стена.

 В избах натоплены печи.

 С холодом сжиться невмочь…

Не очеловечить

Эту морозную ночь.

* * *

 Ветер срывал  крыши,

 Буйствовал и исчез…

 Холод суровостью дышит…

 Пламя сжирает лес…         

 На горизонте громы,

 Прячутся в страхе стрижи. 

 Что называем злом мы,

 Это природы жизнь.

* * *

 Ветер несётся над лесом,

 Только вершины шумят.

 Лес, он не ветка весом,

 Ветром крылатым не смят.           

 Здесь, на опушке сугробы,

 А для чего, спроси.

 В чащу ворваться чтобы

 Ветр не набрался сил.

* * *

 Систем накручено немало,

 Философов хоть пруд пруди,

 И не одни из них, быть стало,

 Не знает, что там впереди.

 Мысль умирает без движенья,   

 Ей впору логика и бред…

 Выдумывать мировоззрения

 Пока ещё запрета нет.

 Вот и стараются без меры

 Великий разум кабалить.

 И лишь бесхитростная вера

 Единобожия не юлит.

* * *

 Ни в чём не надо

 Ожидать подвоха,

 И наш визит

 На землю не ужасен.        

 И ныть не стоит,

 И восторг напрасен.

 Нормально всё,

 Что хорошо и плохо.

* * *

 Ты не тягайся с креслом, табурет,

 Запомни твёрдо крепкие каноны:

 Не садят крупных,  

 Кто ворует миллионы,

 Но маленьких -

 За пачку сигарет.

* * *

 Конечно, можно отличиться,

 Повысить скорости полёт,

 По-новорусски облачиться,

 Купить моторный самолёт.           

 И на Сейшелы слЁтать, что там,

 Всё дело ясно — не чухло…

 А ежели сорвёшься в штопор?

 К чему копилось барахло?

* * *

 Ты, который в тепле,

 Ты, который утешен,

 Посмотри — нет ли рядом,

 Кто с глиною смешан,

 Всё почти потерял

 Но остались лишь слёзы,  

 Кто уже протянуть

 За куском руку может.

 Ты не видишь дрожащую

 Рядом убогость?..

 Ослеплённой душе

 И глаза не помогут.

* * *

 Поэзии нет продажной.

 Есть мелкое стихотворство

 С рожей суконно-бумажной,

 С пролазничества упорством,      

 С хребтом несказанно выгнутым,

 С вопросом: “Чего изволите?”

 А для поэзии выгода, -

 Прежде всего – воля!

* * *

 Корова кушает траву,

 Мы кушаем корову.

 Все это прямо, наяву,

 А не к пустому слову.

 Мурашки, мушки, комары,

 Букашки-чечевички,

 Вы суетитесь до поры,

 Вас задолбают птички.

 Вот так и лупим кто кого,

 Почти без принуждения.

 И в этом нету ничего,

 Что стоит осуждения.

 Хомяк картошку и буряк

 Ест, как бифштексы Вильсон.

 А нас сожрёт простой червяк,

 Да чтоб он подавился.

МАТРИАРХАТ

 Предок шёл на мамонта,

 Капли с тучи падали.

 Дама гнула матерно

 В шкуре леопардовой.

Мамонты поедены,

 Не оставив отчества.

 Можно и медведины, -

Женщине не хочется.         

Подавай козлятины,

Непременно  бонусом.

Или оленятины

Под сметанным соусом.

Не придёт с шеншилою,

Бобр не предвидится,

Будет спать за ширмою,

Близко не приблизится.

Ну, порядки шацкие

Значит, ты за олуха.

Жизнь матриархатская

Никакого продыха.

* * *

Вот хожу я по базару,

 И ни с кем я не базарю.

 Наволочено здесь дара,

 Только это всё недаром.

 Здесь арбузы и селедка,

 Всяких фруктов канонада,

 Из тефаля сковородки

 (Из тефаля мне не надо).

 Мельтешит в глазах от яблок,

 Балычка приятный  вырез;           

 Ну, с подгузниками ясно, —

 Из подгузников я вырос.

 С надписями много маек,

 Зелень прямо с огорода,

 И бутылки принимают,

 Пива я не пил сегодня.

 И цыганки ходят кучей,

 К Машке пристают и к Дашке:

 Покупать они отучат —

 Сунут чертика в бумажке.

 Я же выступаю гордо —

 В сапогах и телогрейке.

 Без покупки я сегодня —

 Купишь что на три копейки?

* * *

 За все века любовь земная

 Не изменилась ни на миг.

 Она всё так же полыхает,

 Она своим вином пьянит.

 Она приходит и уходит,

 И уходя кровавит след –   

 Прямою линией иль хордой.

 Но возникает новый цвет.

 А вскоре снова тучи, тучи

 И воздух молнией прожжён…

 Да, на своей любви не учат,

 Не учатся и на чужой.

 * * *

 Это так просто –

 Сбить птицу в полёте.

 Это так просто -

 Сердце любое из плоти.

 Это так просто

 Пулею  в белку:

 Это так просто –      

 Дробиною мелкой.

 Это так просто –

 Крюком  в осетрину;

 Это так просто

 Изрезать ей спину.

 Это так просто,

 Убить человека.

 Это так просто -

 Душой коль калека.

* * *

 Лучше уйти незаметно –

 В травах исчезнут следы.

 Будут качаться от ветра     

 Заросли  лебеды.

 Было что там за спиною –

 Лучше и не вспоминать...

Так вот внушала порою

Мне моя рОдная мать.

 * * *

 Обида - сестрица болезни,

 По своему  всяк переносит;

 Ладони так резать лезвием,

 Ступать на стальную кОсу.

 Обида на всех бросается –

 И малая, и великая.

 И все её опасаются,

 По-разному только

              вскрикивая.

* * *

 Нежные объятья,

 Поцелуи были…

 Облака куда-то

 Белой пеной плыли.

 Ветерок стал свежим,

 Туч пора настала.   

Где ты, где ты нежность,

Что с тобою стало?

Лужи на дорогах,

Цвет их – цвет металла…

Как обиды много,

Как прощения  мало.

* * *

 Горы изумрудов –

 На другой планете.

 Далеко до туда,

 Только долететь бы.

 Долететь, насыпать,

 Привезти на Землю.

 Заживётся сытно,   

 Мягко и безбедно;

 В золотистых тканях

 И по будням лазить…

 Вот она мечта-тварь,

 Вот она зараза.

* * *

 Земля - это  радость, и горе.

 Земля - это – биосреда,

 Земля – это суша и море,

 И горы, и города.    

 И глядя на звёздную россыпь,

 Ты веришь хорошим мечтам...

 Невольно сознание ропщет,

 А вдруг нет покоя и там…

* * *

 Иглы осеннего солнца

 Через рванину туч.

 Неторопливой походкой

 Через подлесок кручу.

 А за полоскою леса –         

 Поля широкий простор.     

 Сколки – опушек довески,

Ветра с травинками спор.

 Мчат паутинки крылато,

Дятла о дерево стук…

 Край мой простором богатый,

 И на улыбку не скуп.

* * *

 Вот, гибли цивилизации,

 Народы великие гибли.

 Стихии – они не грации.

 Грубы и жестоки стихии.

 Не только теряются здания,         

 Не только стираются горы;

 И звёзды взрываются дальние.

 А пламя живущему горе.

 Планеты бывают  холодные,

 Горячие. Всякие ростом.

 И ничего в том  особенного –

 Ну, были, не стало их просто.

* * *

 Император – за толстыми стенами,

 Лик его на монетах выбит.

 Он плюёт на голодных стенания.

 Он ухожен и  чисто выбрит.  

 Казней море, галер экватор.

 И доверия разложение…

 Только внешне похож император

 На монетное изображение.

* * *

 До тучи нужна им гробница,

 До тучи и будет она.

 Бесправный народ копошится;

 Раб – в этом и скрыта вина.

 Повсюду песок раскалённый,

 Кнут там или  здесь засвистит.

 Раб вытешет рёбра колонны,

 И он отшлифует гранит.    

 Он падает и умирает –

 И тут же зароют в песок.

 Рабов всевозможных хватает -

 Рабочего мяса кусок.

 До тучи взметнулась гробница,

 Закончен насилий парад.

 Владыке в историю влиться,

 При жизни рассеется раб.

* * *

 Отклик не слышится сверху,

 Блещут, молчат небеса;

 Звёзды далёкие плещут,

 Словно гирлянды висят.

Время, несётся как время.

Будто свивается нить         

Было что – ты не отменишь

Будет что - не отменить.

Хочется большего света,

Где он невиданный свет?

 Бог не даёт нам ответа,

Раньше давать, смысла нет.

* * *

 Мечемся внутри пустого

 Оболочку не прорвав.

 Думаем, мы что-то стоим,

 Создавая свой устав.         

 Отдаём себя планете,

 Поднимая гвалт и грай.

 А, по сути, все мы дети, -

 Достижения – игра.

* * *

 Зима. Заиндевели ели.

 Не пробуй след найти в логу.

 Сугробы лесом овладели,

 И тропы спрятались в снегу.

 В природе властвует двуцветье,  

 Оно сейчас главнейший чин,

 Для пестроты нет междометий,

 Для птичьих песен нет причин.

 Ну, да, не время незабудок,

 Не слётком вылетов парад…

 Над чувством высится рассудок,

 Рассудка царствует пора.

* * *

 Быстро сверкнуло, как шалость,

 Словно у глаз мимо длань.

 Может быть и  показалось,

 Может, случилось так впрямь.     

 Вновь темнота давит сонная –

 Ночи молчащая клеть…

 Можно гореть ярким солнцем,

 Можно и спичкой гореть.

* * *

 Я глупый пёс с весёлыми глазами,

 С хвостом кудрявым

 Свёрнутым в калач.

 А ты меня совсем не понимала,

 Моих надежд спаситель и палач.

 Я за тобой ходил как на бечёвке,

 Я так мечтал лизнуть твою ладонь,        

 Как мог, свою я

 преданность подчёркивал,

 Что в воду за тебя я и в огонь.

 Да, я не знал, что домик светлый занят,

 И что мечту потянет под откос...

 Я глупый пёс с весёлыми глазами.

 Я глупый пёс. Я очень глупый пёс.

* * *

 Что будет завтра, разве знаешь?

 День прожил и считай успех.

 Брык на диван — лежишь, мечтаешь,

 И никаких тебе помех.

 А завтра зазвонит будильник,

 Ты всполоснёшь своё лицо.         

 Подоишь тощий холодильник,

 Чуть мятый выйдешь на крыльцо.

 В автобус влезешь, обругаешь

 Нависших на тебе лапшой.

 Что будет вечером — не знаешь,

 И это очень хорошо.

* * *

 Сердце живёт обманом,

 Сердце к обману влечёт.

 Я ему постоянно

 Ставил это в зачёт. 

Всё принималось за шалость

И улетало в проём.

Сердце, оно улыбалось

И продолжало своё.

* * *

 Ель повалило бурей,

 Это борьба, война…

 Стихло: ни треска, ни гула –         

 Полная тишина

 Месяц – небесный путник

 Всё из-за туч наблюдал…

 Но ни один прутик

 Ивы не пострадал.

* * *

 Белые кувшинки.

 Чёрная вода,

 А вокруг осоки

 Жесткой невода.

 Я сорвать пытался

 Белоснежный цвет,           

 Но ни с чем остался –

 Нет подхода, нет.

 Издали гляжу я –

 Как они чисты –

 Белые кувшинки,

 Круглые листы.

 * * *

 Летает синица за зимним окошком,

 Всё мух подбирает, засохших личинок;

 Она б отдала предпочтение мошкам     

 Живым, но их нет по известным причинам.

 Еда нелегко достаётся и людям,

 Судьба в лютый холод, известно всем, злая… 

 Синица до ночи летать, знаю,  будет

 С ветки на веточку перелитая.

* * *

 Луна будет долго ещё нам светить,

 А может быть  завтра уже и потухнет.

 Нам сколько идти до последней черты?

 Колеблется листик на ветке пожухлый,  

 А был ты недавно ещё молодым

 А годы торопятся - талые воды.

 Легко исчезают любые следы,

 Своё не меняют законы природы.

АХИЛЛЕСОВА ПЯТА

 Ахиллесова пята —

  У кого где развитА.

  Так что в этом нет традиций:

  У кого — на ягодице,

  У кого на языке,                                            

  У кого в стихах, в строке.

  А у хама, тра-та-та

  Враз отсутствует пята.

* * *

Под дверью соседа

Я вырыл канаву.

Отличная вышла

Канава, на славу!

Сосед был не промах,

И вместо ответа –                           

Глубокую яму

Мне вырыл за это.

Глазеют соседи

И шумно гадают,

А кто из нас первый

Копыта сломает.

* * *

 Орбиты для любых планет,

 Для звёзд любых свои орбиты,

 Галактики не позабыты

 И орбитален лёт комет.

 Орбитам миллиарды лет, 

 Они Всевышним нашим свиты…

 Свободы нету на земле,

 У правды нет своей орбиты.

* * *

 Эти гейши и гетеры -

 Их бы грязью из ушата…

 Можно называть их стервами,

 О морали сладко шамкать.          

 Наши души густо  серые.

 Обратите-ка внимание:

 Все мы гейши, все гетеры мы

 При любом существовании.

* * *

Строгости не отменяются,

 Чтобы не попёрла блажь.

 Сами передохнут пьяницы,

 Спирт возьмёт на абордаж.

 С голоду потухнут лодыри 

 Даже слова не сказав.

 Пахата нужна до одури,

 До искрения в глазах.

 От напряги воют жилы,

 Нет слюны – Сахары зной…

 Труд – вот это символ жизни.

 В труд ныряйте с головой.

* * *

 Горят великие леса,

 А в тех лесах горят деревья, -

 Для бесконечности –  потеря?     

 Обыденности – чудеса?..

 Душа была, душа цвела,

 И неожиданно исчезла…

 Её к себе забрала бездна?

 Или вскрылили небеса?

* * *

 Тело не может быть целью –

 Так же мгновенен ты.

 В небо другие цены

 Цены большой высоты.

 Наша планета - кусочек –

 Вечности крошечный миг –

 Нас захватить сильно хочет,

 И заслонить высший мир.

 Дней беспокойная стая     

 Мчится, и вот её нет…

 Даже из щели  достанет

Чтобы развеять твой след.

* * *

 Любовь с разочарованием

 Так часто рука об руку.

 И будут слова признания,

 И будет  возглас: «Всё по боку…»

 И будет прямая ненависть,          

 Наверное и презрение.

 Всё это,знаю, не новость –

 Обычнейшее  явление.

* * *

Ты жалеешь, что поздно встретились,

Что нам мало отпущено дней,

Лишь бы были те дни светлыми,

А не серыми, как на дне.

Лишь бы каждый день был первым

И все дни эти шли в ряд,

Чтоб не бил как железом по нервам

Недовольством наполненный взгляд.

Взгляд влюбленных светлее месяца,

Звезды яркие в них - это честь.

Мы могли еще позже встретиться,

Но все так же и было, как есть.

* * *

От трудностей отнять нельзя,

Не оградить от слабостей,

И пусть короткая стезя.

Я думаю: всё сладится.

Мы всё разделим пополам,

Пусть недруги не скалится.

Дай Бог до дней последних нам

Дойти и не покаяться.

* * *

Мы разучились понимать

Чужую боль, чужие слезы.

Куда-то в сторону увозит

И нас, и нашу благодать

От жара пересохнет фляжка

И дно песчаное реки.

И нам когда-то будет тяжко

И не подаст никто руки.

* * *

Промчится жизни игротека,

Неотвратимость – что бизон.

Искусство – след от человека

Ушедшего за горизонт.

Всегда ли дали будут в сини?

Свет ближних, дальних звезд в чести?

След человечества по силам

Метели времени смести.

* * *

А есть еще Апачи,

Хмельные без вина,

История не скачет,

Ведь не мустанг она.

Плевать на наши планы

От полноты души,

Она же любит плавно

Свои дела вершить.

* * *

Уши под ушанкою.

Ветер. Гололед.

Не иду, а шамкаю

Кажется вперед.

Лезет холод крючьями,

Быстренько гребу,

Можно шишку крупную

Посадить на лбу.

И душа  не скомкана,

Спит тревоги бред.

У меня есть комната,

У кого-то нет.

* * *

Да, числюсь я в поэтах,

Который пусть не ах,

Не платят мне за это

Ни в евро, ни в рублях.

Мои штаны лоснятся

И жалки, как М-Му.

Не стоит объясняться

Зачем и почему.

Что не подсудно это –

Гуднет и тепловоз.

Родился я поэтом –

И весь решен вопрос.

* * *

 Ночью в лесу очень страшно,

 Как ты там, брат, ни храбрись,

 Если идёшь через чащу,

 Если всё знаешь про рысь.

 Если и рыси здесь нету,

 То всё равно давит жуть.

 Где-то сломалась вдруг ветка –

 Тянутся пальцы к ножу.

 Разве тебе он поможет –

 Остро отточенный нож.

 Ночью ты здесь так ничтожен,

 Очень неласкова ночь.

 К людям! Скорей надо к людям, 

 Мрак там с чащобой он схож....

 Средь электрических буден

 Раньше нарвёшься на нож.

 Свалит легко легковушка,

 С ног кулачищем снесут…

 Жутко, ужасно как жутко –

 Ночью в притихшем, лесу.

* * *

 А между Москвой  и Тулой

 Шоссейка – трудяга - вол.

 Я ноги поджав, сутулясь

 Всю ночь на лавчонке провёл.

 Автобусная остановка –

 И лавки как раз внутри.     

 Такая вот, брат, установка:

 Плюнь пОд ноги да разотри.

 И холодно было, и ветрено,

 И плащ ни хрена не грел…

 Совсем голова не петрила,

 Меня ветер странствий задел.

* * *

 В подвале концерт ладят кошки,

 А если вернее – коты;

 Свои порасширили плошки.

 Совсем, совершенно тупы.

 Царапаются и кусаются,

 Дерутся себя не щадя,

 И как леопарды бросают

 Свой дикий аффект бередя.         

 Они не жалеют и  шерсти,

 Отступит кто более слаб.

 И всё это не из-за мести,

 Всё проще куда, из-за баб.

 А чем мы котов этих хуже?

 Не бил кто из нас и не бит?..

 На мокрую курицу в луже

 Обычно  Эрот не глядит.

* * *

В небе сливаются звезды,

Это лишь кажется так.

Нету прохожих. Поздно.

Ты не уходишь чудак.

Звездочки  – это не капли,

Слиться им нет не дано,

Это на них не накатит,

Чувств не заставит вино.

Этот мираж – на заклание,

Дурит  наш взгляд,

Наш глаз.

Звездные расстояния

Так же дурить любят нас.

 * * *

 Шёл из Серпухова пешем

 По асфальту, по пескам.

 Нет, не прятался, не грешен –     

 Впечатления искал.

 По краям шоссе картинно,

 Не давал приют тоске.

 Я  истёр шнурки ботинок -

 Утром, подойдя к Москве.

А в Москве собрав весь пыл я,

Пыл собрав и был таков, -

На вокзале прикупил я

Пару новеньких шнурков.

Вот такие трали-вали,

Откровенно говоря,

За шнурки с меня содрали,

Стоимость ботинок, мля.

…………………………………………….

 Лоснятся старые штаны,

 На пиджаке дыра.

 В карманах пристань тишины.

 Бесхлебию - ура!

 Что говорить про башмаки –

 Они прошли всю Русь;

 Продеты новые шнурки,

 Вот ими и горжусь.

 А кто-то пальцем тычет вслед,

 Насмешек явный взбрык.

 Да этого мне дела нет,

 Я к этому привык.

ПЯТАЯ  РОТА

 Вот лету конец. Болото.

 Вкруг кочки. Низинный лес.

 Фронт рваный и пятая рота.

 Грибов понасыпал сам бес!

 Нет хлеба, жиров нету,

 Но только одни грибы.

 Такую, простите, диету

 Не выдержат даже столбы.

 И ели грибы неделю –

 Была поначалу им честь,

 Но после от них обалдели,

 Уж лучше подохнуть чем есть.

 Вот ящик открыли тротила,

 А он так похож на халву.

 Но Петьку ЩурА не смутило,

 Стал лопать тротил только - у-у-у!

 А можно ли есть эту штуку? –       

 Сам ротный про это не знал.

 Всех голода мучила мука –

 Взрывчатку никто и не жрал.

 А Петьку к костру не пускали

 Четыре, наверное, дня –

 А вдруг он взорвётся гад, каин,

 Теперь ему бомба родня.

 В расстройстве вся пятая рота,

 Да, полный. Полнейший афронт.

 Вновь низкая туча. Болото.

 И страшный тот Волховский фронт.

* * *

Социальные заказы -

Это не затылка тень,

Это не хвосты лабазов,

Не иная хренотень.

Для высокого начальства

Не для Петьки с Ванькой всё ж.

Зад лизни, к ноге причалься,

Там, глядишь, и зацветёшь.

* * *

 Ушли Ассирии цари,

 Власть потеряли фараоны.

 У естества свои законы:

 Свою гордыню затвори.

 Афины, персы, грозный Рим…

 Всё ради славы, ради славы…     

 А Македонский, иже с ним,

 Все полегли как луга травы.

 Исчезнет, кто спешил вперёд,

 Каких бы ни достиг величий.

 Существование – щебет птичий.

 Существование – в мае лёд.

* * *

Был ужасно бойким Боря,

 Аж в глазах темно,

 Рвал штаны он на заборе,

 Где гвоздей полно.

 Не был ябедой и плаксой,

 В начинаниях лих.

 Если надо – мог подраться –

 Трое на двоих.

 Бил обутки – просто горе,

 Так всегда у нас.

 И любил ужасно Боря

 Фирму «Адидас».

 Вырос Боря, стал прорабом,

 Лез в любую щель.

 Он и раньше не был слабым,

 А теперь вообще.

 Тут разнюхала в столице –           

 Сгорбленная старь -

 Быстроглазый, круглолицый –

« К нам, Борисик, шпарь!

 У тебя большие шансы,

 И большая роль…»

 «Ну-ка Мишка не мешайся,

 Я теперь король!»

 Нет теперь СССРа,

 Натворил удод.

 Статус поменялась, сфера,

Радуйся, народ!

* * *

Голодная прибежала собака.

Кусок пирога вытащила у бомжа из сумки.

Это неприличноИ не эстетично.

Так я считаю лично.

Бомж – человек тоже, между прочим.    

Видно по его роже – есть  хочет.

Стыд по лицу пробежал собаки,

Вернула украденный кусок без драки.

Бомж с куска стер слюну и мусор 

И с большим аппетитом кусок пирога скушал.

* * *

Бывали стихи лизоблюды,

Лакали из всякой посуды.

Бывали стихи недотепы –

Для хутора, не для Европы.

Бывали стихи-великаны,

Про водку и про стаканы.

Бывали стихи и стишата.

Ну, хватит об этом, ребята.

* * *

Некогда глядеть под ноги, -

Ноги мчатся вскачь.

И дано совсем немногим

Варево удач.

На кого-то да наступишь,   

Радость истребя,

Но зато под носом кукиш

Будет для тебя.

Ради выгод и оваций

Создан индивид.

Бить, толкать и добиваться,

Так нам жизнь велит.

* * *

Ветер безУдержно рвётся,

Ветер ломает ветки;

Бедным что остается? –

Гнутся они под ветром.      

К тучам бросаются брассом,

Будто бы сил излишки.

Стоит ли в стороны рвался?

Кончится всё затишьем.

* * *

А стволов понапАдало

И лежат под откосами.

Сверху солнце лампадою -

Над упавшими соснами.

Паль едва ли обрадует,     

Место стало уродиной…

А стволов понападало.

Ничего в том особенного.

* * *

Медведю в космос не летать,

Речей с трибуны не толкать.

Медведь здоровый как медведь,

Не мотыльком родился ведь.

Ему бы только зоб набить,

Интеллигентам нагрубить,

Его занижен интеллект,

Ему про это дела нет.

Его овсом набит живот –

Без интеллекта проживет.

* * *

Снежное кипение

Бьет в лицо крупой,

На душе смятение –

Полный непокой.    

Своему отчаянию

Не кричи «К ноге!»…

Где покой случается –

Место и пурге.

* * *

Деревья борются за свет,

За воду и за место,

И мира у деревьев нет,

Всё потому - что тесно.

Одно не обхватить двумя,

Другое - как жердинка.

И оба в небо взгляд стремят,

А шли одной тропинкой.    

Слабей кто - валится на мох -

Для сильных станет пищей.

Так и у нас, кто слаб, кто лох -

И должное просвищет.

Лесной ли, городской народ -

Для войн рождён, для бдения.

Короче так - людоворот,

Природное явление.

* * *

Глохнут где деревья -

Вырастет  трава.

Правде часто верю -

Всё-таки права.        

Где заглохли травы

Рябь царит песка…

Видно с этой правдой

Беды мне таскать.

* * *

Печка солнца нагрета до красна,

И завтра повторится всё это снова.

Орда сугробов не исчезла вся,

Всё же исчезнет, даю вам слово.

Шишки ледяные с асфальта уйдут -

Помчится по небу белогривая конница

Грусти осталось всего-то на руб,

Радостью скоро душа переполнится.

Зима своё слово сказала, ушла,

Реснички сосульки утрами на крышах.

Пусть всё плохое удаляется в шлак

Пусть всё весной наступающей дышит.

* * *

Водоворот воды в природе,

Пролился верх, а низ парит.

«Вот то же самое в народе, -

Сосед мне Васька говорит. –

ПомЕр и в небеса умчался,

Потом опять на землю – бац,

И снова на земле остался,

Не гриб-обабок, так матрац

Или травинка, или листик,

Или водица на грибах…»

Откуда это все он выстриг? –

Сенека пьяный, Феербах!

Живут без выдумок зверята,

Природы плоть, земли народ…

Не философствуют помято,

Не ляпнут что в башку взбредет.

* * *

 Где родился мне не сладко,

 Глупых мыслей перебор,

 Надо запрягать лошадку,

 Дёргать за лесной бугор.

 Звонки бубны за горами,

 И на много хлеб вкусней,

 Там и вежливее с нами,

 Откровенней и честней.

 Ну, прощай моя Егория,

 Дифирамба не прочту.

 Здравствуй, здравствуй,

                  подмосковье,

 Породившее мечту.

 Эх, мечты моей замашки –

 Однодневный мотылёк;

 Хорошо у тёти Маши,

 Если дом её далёк...

 Гнусь как сволота на стройке,      

 От веселья в стороне,

 Телом будто бы в помойке,

 Сердцем, словно в гальюне.

 Вон как выжимают соки,

 Развлечениям взамен.

 Вот и думай о высоком,

 Тут и середины хрен.

 День – и рвутся рукавицы,

 Что с работою на ты…

 Хороша она столица,

 Только не для лимиты.