Форум

Ночь полощет опавшие листья...

Ночь полощет опавшие листья

В тонких струях густого дождя.

В мокром сумраке Кто-то стучится,

Тихо к двери моей подойдя.

Гостю Позднему я открываю,

Приглашаю в обитель мою,

Белой скатертью стол накрываю,

Рыбу, хлеб и вино подаю.

С благодарностью Он принимает

Угощенье простое мое,

Чуть касаясь рукой, преломляет

Хлеб на блюде и мне подает.

Сердце гулко и радостно бьется,

Не могу ничего говорить.

Чувства меркнут. Любовь остается.

Имя Гостя не смел я спросить.

За окном постепенно светает,

Дождь холодный хлестать перестал.

Гостя с трепетом я провожаю,

Дверь навеки открыв для Христа.

Горел костер июльского заката...

Горел костер июльского заката,

И ветер пенил гребни облаков.

Пестрели маков красные заплаты

На покрывале полевых цветов.

По небу дрожь от грома пробежала,

Гроза писала первую главу,

И молнии сверкающее жало

Пронзило придорожную траву.

Залили струи отблески заката,

Дорога потерялась в темноте.

Усталость заковала тело в латы.

Вдруг показался храм невдалеке.

Гроза плела из молний паутину,

Шаги давались путнику с трудом.

Ступени. Двери. Храма середина.

Святые смотрят ласково с икон.

За окнами стихии бушевали.

Свеча горела. Тихо капал воск.

Слова молитвы губы повторяли,

Хотелось плакать, не скрывая слез.

Стекла вода с умытого порога,

И грозный ветер незаметно стих.

Ступени. Крест. И новая дорога.

Спаси раба, Господь, и сохрани.

Восковую затеплю свечу...

Восковую затеплю свечу

На исходе промокшего дня

И под шелест дождя прошепчу:

«Иисусе, помилуй меня».

Покаянье коснется души,

И скажу, ничего не тая:

«Недостойно, неправедно жил.

Иисусе, помилуй меня».

И в очищенном сердце взойдет

Невечернего света заря.

Со слезами оно воззовет:

«Иисусе, помилуй меня».

По крупице себе соберу

Слов евангельских золото я.

И согреет тепло Твоих рук.

«Иисусе, помилуй меня».

День погаснет за влажным окном,

Ночь прославит благого Царя.

Буду кротко просить об одном:

«Иисусе, помилуй меня».

Вечер краску синюю пролил... 

Вечер краску синюю пролил

На стволы берез и стекла окон.

Я в молитве с Богом говорил,

Достигал небес мой тихий шепот:

«Господи, хочу счастливым быть,

Разве для страданий мы родились?

Помоги по морю жизни плыть,

Чтобы мы о скалы не разбились».

В небе ночь светильники зажгла,

Силуэты окон растворились,

Серебром блестели купола,

И кресты, как маяки, светились.

«Господи, хочу увидеть свет,

Разве быть слепыми мы родились?

Пеленой глаза окутал грех.

Даруй слезы, чтоб они открылись».

Отразилось в зеркалах росы

Солнце золотистыми лучами,

И душа в объятьях красоты

Славит Бога бренными устами.

«Господи, кто может разлучить,

Если две любви соединились?

Лишь с Тобой счастливым можно быть,

Чтоб любить Христа, мы и родились».

Пробиралась весна между спящих ветвей...

Пробиралась весна между спящих ветвей

Белокурых берез и раскидистых кленов,

И молитва текла, словно чистый ручей

Среди тронутых первою зеленью склонов.

Слава Богу за все. За рассвет и закат

И за полные чаши прохладных озер,

За сверкающий в небе ночном звездопад,

За дыханье весны. Слава Богу за все.

Наливались в садах соком сладким плоды,

Соловьиная песня лилась сладкозвучно,

И молитва была, словно капли росы

На цветущих лугах ранним ласковым утром.

Слава Богу за все. За простой черный хлеб,

За румяный калач и за липовый мед,

За уставшему путнику данный ночлег,

За полуденный зной. Слава Богу за все.

Аромат источала поспевшая рожь,

Самоцветами листья светились у кленов,

И молитва лилась, как грибной тихий дождь

На покрытые желтою краскою склоны.

Слава Богу за все. За хороших друзей,

За врагов, налетающих, как воронье,

За улыбки счастливые наших детей,

За болезни и скорбь. Слава Богу за все.

Рисовала зима на стекле купола,

Прославляли Творца сонмы ангелов в Небе,

И молитва была, как в ночи кружева

Из пушистого белого, чистого снега.

Слава Богу за все. За сердечный покой

И на мокром лице капли радостных слез,

За источник с живой благодатной водой,

За святую Любовь. Слава Богу за все.

Тихий летний вечер провожает солнце...

Тихий летний вечер провожает солнце,

Зажигает звезды в синей вышине.

Травы что-то шепчут стебельками сонно,

Не сидится дома в это время мне.

Воздух пахнет медом. Выйду помолиться,

Затаю дыханье, не имея слов.

Как же красоте такой не удивиться,

Как же не прославить Божию любовь?

Нас ведет на небо трудная дорога,

Но идущий к свету одолеет путь.

Если он возьмет с собою веру в Бога,

Примет посох из святых Христовых рук.

Светом невечерним сердце озарится,

Покаянье снимет темноты покров.

Как же милости такой не удивиться,

Как же не прославить Божию любовь?

Россыпи ромашек в сумерках белеют,

Окуну ладонь в прохладную росу.

Зазвучит молитва чище и сильнее,

Драгоценный дар смиренно понесу.

Широко Твоя распахнута десница,

И помочь просящим Ты всегда готов.

Как же щедрости такой не удивиться,

Как же не прославить Божию любовь?

Ночь покрыла землю темными шелками,

И в глубинах сердца в полной тишине

Ангелы поют святыми голосами,

Подарил Господь в ночи молитву мне.

Звездочка явилась в небе ясная...

Звездочка явилась в небе ясная –

Дева подарила нам Христа.

И склонилась Мариам над яслями,

Чтоб склониться позже у Креста.

Ангел возвестил во сне Иосифу:

Хочет Ирод погубить Дитя.

Робко ночь умыла Деву росами

И в Египет с Сыном повела.

Воины царя гнались со рвением,

Чтоб найти и умертвить Христа,

Но молились Сыну о спасении

Кроткие Пречистые уста.

Божий Суд над Иродом свершился,

И вернулась в Назарет Семья.

В Иордане Иисус крестился –

Удивились Небо и земля.

И ходил Господь с Благою вестью,

Царство Божье людям возвещал,

Но Иуду падший ангел лестью

Подкупил, и он Христа предал.

Воины вбивали в Тело гвозди,

А Распятый их благословлял.

Матерь Божья утирала слезы,

Сын же, умирая, утешал.

Но на третий день воскрес Распятый –

Древом жизни Крест Господень стал.

Мир, любовью Божьею объятый,

Подвиг Иисуса прославлял.

Дремлет ночь на постели моей...

Дремлет ночь на постели моей,

Лунный свет ее сон охраняет.

Время смотрит из тайны своей,

Как свеча на столе догорает.

Ночь и время в молитве слились,

Вечность в сердце бутон распускает.

Капли воска на стол пролились,

И звезда на востоке мерцает.

Сохнут кончики влажных ресниц,

Лунный свет растворяется в небе,

Слышен крик пробудившихся птиц-

Таким светлым рассвет еще не был.

Пальцы мягко касаются струн,

Тихо вторит на тонкой свирели

Утро - давний проверенный друг,

Пахнут ладаном гроздья сирени.

Так спокойно уставшей душе,

После бденья она отдыхает.

Паутинку с прозрачным драже

Ветер молча на ветке качает.

Взор скользит по святой синеве

В середину горящего круга,

Посчастливилось грешному мне

Видеть вновь восходящее чудо.

Февраль на трубах водосточных исполняет...

Февраль на трубах водосточных исполняет

Концерт органный модерато си-мажор,

Грачей, пронзительно кричащих, заглушает

Холодной вьюги бесконечный снежный хор.

Сей бесконечный снежный хор скрывает звезды,

Февраль о вечности грядущей говорит.

В перчатках руки стынут на ветру морозном –

В душе, молящейся Христу, огонь горит.

Огонь горит, восторг и трепет вызывая,

Февраль орган меняет на виолончель,

Душа, грехи перед Христом осознавая,

Для покаянья отверзает сердца дверь.

И в сердца дверь Христос тихонько входит,

В светильник гаснущий вливает благодать;

Весна березовым душистым соком бродит,

На небе радуется ангельская рать.

Вся ангельская рать и Божии угодники

Поют «осанна» милосердному Христу,

С толпой уверовавших вместе с римским сотником

Из Галилеи в мир благую весть несу.

Окрасилось небо в рубиновый цвет...

Окрасилось небо в рубиновый цвет,

И солнце склонилось над чистой водой.

На влажном песке отпечатался след

И тут же растаял, накрытый волной.

Роса заблестела в прохладной тени,

На флейте своей соловей заиграл.

Душа созерцала дарованный миг,

Который таинственно вечностью стал.

Цветы закрывали свои лепестки,

Пчелиные семьи спешили домой,

Пленял красотой удивительный мир,

На сердце ложился небесный покой.

Природа безмолвно молилась Творцу,

И Бог ей любовью всегда отвечал:

Прохладу земле даровал Он в жару

И в холод дыханьем Своим согревал.

Красив бесконечно Творец красоты

И славы достоин везде и всегда,

С природой в объятьях ночной тишины

Молилась и славила Бога душа.

Заря разлила аметистовый цвет,

И звезды склонились над темной водой,

На влажном песке отпечатался след,

Оставшись нетронутым тихой волной.

Дождь. Стучится дождь в мое намокшее остывшее окно.

Дождь. Стучится дождь в мое намокшее остывшее окно.

Дождь. Холодный дождь, а на душе моей так тихо и тепло.

Дождь. Бежит вода, ручьи смывают листья и следы.

Свет. Твои глаза. В них столько кроткой бесконечной доброты.

Да, конечно, да. Хочу тебе так много нужных слов сказать.

Да, конечно, жаль, что я ищу и не могу их отыскать.

Дар. Бесценный дар Господь весной цветущей мне благословил

В день, когда тебя впервые встретил и навеки полюбил.

Миг. Счастливый миг, длиною с череду ушедших долгих лет.

Миг. Желанный миг, хотя уж на виски ложится белый снег.

Ты и только ты. Сердца слились в одно большое на двоих.

Мы, есть только мы и этот дышащий любовью чудный миг.

Ночь. Спустилась ночь. Стекает воск росой горячей по свечам.

Ночь. Святая ночь. Слова молитвы чистой вдруг приходят к нам.

Ночь. Стучится дождь. Ручьи с дорог смывают листья и следы.

Свет. Струится свет в сердца с небесной, ставшей ближе высоты.

Уснул уставший мир. Ночная тишина...


Уснул уставший мир. Ночная тишина

Зовет к молитве, словно звон колоколов.

Вокруг лампады растворилась темнота,

И воздух пахнет лесом от смолистых дров.

За окнами метель, а в доме так тепло,

И на душе какой-то неземной покой.

Соленой пеленой глаза заволокло.

Услыши, Господи, негромкий голос мой.

Пока заснеженный рассвет не вышел в путь

И не подкралась незаметно суета,

Прошу, не дай без покаяния уснуть.

Помилуй, Господи, отверзтые уста.

Слова пустые, и печаль не о грехах,

И гнев неправедный на ближнего прости.

Теплеют взоры всех святых на образах,

Помощников в молитве кротких и простых.

Открою тихо дверь и выйду на крыльцо,

Метель оденет незаметно в белый цвет.

Умою снегом я горячее лицо,

И среди ночи засияет в сердце свет.

На миг Господь Святое Небо распахнет,

И тонкой струйкой благодать вольется в кровь.

Душа продолжит нескончаемый полет

В страну желанную с названием Любовь.

Лепестки облаков разбросала заря...

Лепестки облаков разбросала заря

По прохладному куполу спящего неба.

Тихо в сердце своем я слова повторял:

«Даруй, Господи, кроху духовного хлеба».

Ангел Божий всю ночь у постели стоял

И за грешную душу смиренно молился,

Чтобы воином храбрым Христовым я стал

И бесстрашно за правду с врагом Его бился.

Первый солнечный луч преломился в окне

И разлился по комнате дивною радугой.

Засияла икона на белой стене.

«Богородице Дево Пречистая, радуйся».

Ощущаю любовь Иисуса Христа

Утром ранним, и в полдень, и вечером поздним.

Господин виноградника щедро раба

Угощает созревшими сладкими гроздьями.

Словно капля росы, на ладони Твоей

Жизнь лежит, благодатью от смерти хранима.

Сколько, Господи, грешнику даруешь дней,

Чтоб душа его плод покаянья взрастила?

Парусами трепещет листва на ветру,

С детской радостью день разгоревшийся встречу.

В меру сил уподоблюсь святому Петру:

На любовь Твою кротко любовью отвечу.

Луч снимает с неба ночи бремя...

Луч снимает с неба ночи бремя,

Птицы вновь заводят разговор.

В дом крадется, чтоб похитить время,

Суета - коварный, дерзкий вор.

Встали утром и не помолились,

Собрались поспешно и ушли.

С ангельскою музыкой простились,

Чтобы слушать громкий шум земли.

Ум и сердце мы не освящали

Мыслями о вечной красоте,

Целый день наш разум посещали

Помыслы о злате и еде.

Много слов ненужных говорили,

Гневались на ближних без причин,

Мимо нищих молча проходили,

Безразличьем души омрачив.

Незаметно вечер задымился

Редкими кострами наших грез,

И усталый взор остановился

На дрожащих листиках берез.

Ветер пробежал по струнам скрипки,

Заиграл мелодию любви.

Птицы с радостным, победным криком

Суету из дома унесли.

Мне кажется, что я устал...

Мне кажется, что я устал,

Устал бежать, не отдыхая.

Лицо все ветер исхлестал,

И борода уже седая.

Я вглядываюсь в призму лет,

В сверканье дней своих и вижу,

Как удаляется рассвет –

Закат становится все ближе.

И хочется остановить

Потока времени теченье,

Но не дано, - спешу прожить

Подаренное мне мгновенье.

До наступленья темноты

Хотя б немного пред ответом

Успеть бы вспыхнуть с высоты

Ниспосланным фаворским светом.

А после можно, помолясь

В безмолвной тишине вселенной,

Прийти на суд Христа, прося

О избавленье от геенны.

Сверкает радугой негаснущей над нами...

Сверкает радугой негаснущей над нами

Венец Божественных чудесных дарований,

Но в нем не каждому становится заметным

Жемчужный бисер тишины новозаветной.

Умы и прежде посещало вдохновенье,

И в тишине являлись дивные творенья.

До Рождества Христова тишина молчала,

А с Вифлеемскою звездою зазвучала.

Когда Спаситель наш молиться удалялся,

Весь мир таинственно за миг преображался.

Росою травы на закате умывались,

И отблески зари к стопам Его склонялись.

Душа коварная лобзаньем предавала

Учителя врагам. Безмолвно ночь стекала

С оливковых ветвей на плачущую землю,

И скорбь нежданная была по всей вселенной.

Когда рука солдата гвозди в Крест вбивала,

От боли тишина неистово кричала.

Спешила смерть победу праздновать особо,

Но просчиталась: Иисус воскрес из гроба.

Рассвет вершины неба озарил покоем,

И воздух радостью Божественной напоен.

Грядущий день стучит лучами в стекла окон

И возвещает миру о любви святой, высокой.

Светоносное слово «люблю» прошептали уста...

Светоносное слово «люблю» прошептали уста,

И далекая чья-то душа стала ближе.

Раскаленною лавой скатилась по сердцу слеза,

Когда кто-то сказал: «Я тебя ненавижу».

Улыбнулся немного кому-то один человек,

И согрелось озябшее сердце другого.

Посмеялся над горем чужим и изранил навек

Кто-то злой, не сказав ни единого слова.

Как подснежник весной на проталине первой цветет,

Облаченная в плач покаянный душа.

И холодная вьюга из гордого сердца метет,

Добродетель грехами укутать спеша.

По зеленой лозе разливается солнечный свет.

В винограднике Божьем плоды созревают.

А сухую лозу, на которой плодов уже нет,

Собирают работники всю и сжигают.

Светоносное слово «люблю» повторяли уста,

И заря невечерняя в сердце зарделась.

Собирала на небе нетленное злато душа,

Добротой победившая тленную серость.

Словно в сказке, восток истекает...

Словно в сказке, восток истекает

Турмалиновым светом зари.

На колосья нога наступает.

Красный коршун над полем парит.

Ветер с запада ветви колышет,

Пробегает волной по реке.

Растревожились сонные крыши,

Град ударил по нежной щеке.

Отозвались былинные звоны

Голосами ушедших веков.

Поседели зеленые склоны

От холодных колючих ветров.

В полумраке старинного храма

Одинокие свечи горят.

Град стучит в потемневшие рамы,

Пальцы четки быстрей теребят.

Злобно мечется молнии пламя,

Нарушает душевный уют.

Крест над куполом реет, как знамя;

На молитву святые встают.

И свинцовые тучи бледнеют,

Шепчет берегу что-то волна,

Дождик капельки редкие сеет -

Усмирила грозу тишина.

Снова вечер укутал туманом...

Снова вечер укутал туманом

Задремавшие рощи осин.

Пред Царицей Небесной предстану,

У иконы колени склонив.

«Приими две последние лепты –

Покаяние падшей души».

Тороплюсь, беспокоюсь, успеть бы,

Отведенное время бежит.

Потянуло ночною прохладой

Чрез едва приоткрытую дверь.

Освещает огонь от лампады

Путь душе на небесную твердь.

Восхождение мысленным взором

Я в Удел Пресвятой совершу

И, пропущенный строгим дозором,

Деве песню к стопам положу.

В мелкий дождик туман превратился,

Зашуршал по макушкам осин.

Я Царице Небесной молился,

У иконы колени склонив.

Солнце готовит ночную обитель...

Солнце готовит ночную обитель,

С вестью благою уходит народ,

В горы молиться уставший Учитель

С Ликом сияющим тихо грядет.

Блики на гребнях невидимо тают,

Темной становится неба лазурь.

В лодке апостолы путь совершают,

Ветер беседует голосом бурь.

В стражу четвертую Петр заметил:

Кто-то неслышно идет по волнам,

Ужас сковал храбрецов, но ответил

Им Иисус: «Это Я иду к вам».

Славный апостол к Христу обратился:

«Господи, можно к Тебе подойти?» -

«Можно. Дерзай». И он за борт спустился,

Робко пройдя по воде полпути.

Ветер над водной стихией кружился,

Страхом объятый, апостол тонул.

«Эх, маловерный, зачем усомнился?» -

Руку Петру Иисус протянул.

В лодку вошли. Тишина воцарилась.

С паруса падали капли росы.

Братия низко Христу поклонилась:

«Истинно, Господи, Ты – Божий Сын».

Над Галилеей восход засветился.

Начал Учитель с людьми говорить –

Замерли все. Там душой находился,

Жаждущий, я, Иисусу служить.