Все мы люди.
Всем хочется жить!
Наслаждаться природой чудесной,
Свою песню земную сложить,
Чтобы стала для всех интересной.

Завести бы побольше друзей
И подруг, искромётных как ветер,
Чтоб прошёл стороной суховей,
И другие напасти на свете.

Даль открылась бы нужной строкой,
Где гнездится, как правило, счастье,
Что ведёт нас, всегда, за собой,
К новой, мало изведанной, страсти.

И покатится наша судьба,
По широкой, отцовской, дороге,
А на ней, что ни шаг то борьба.
За себя и за близких- тревога.

И на ней неизвестностей тьма,
И весёлых и не весёлых,
Хорошо что минует тюрьма,
Эта очень коварная школа.

Есть на ней и просвет и бедлам,
И мечта, что возникнет экспромтом.
Нас будить будет всех по утрам:
Любопытство- что спрятано там,
За невидимым горизонтом?

Этот принцип толкает нас жить,
Познавая и дело и слово,
С намереньем: плохое- убить,
Или, просто, с пути удалить,
А хорошее взять за основу.

Я живу у реки, ты за этой рекой,
Возле парка, у главной аллеи.
Я давно наблюдаю, тайком, за тобой,
И любуюсь улыбкой твоею.

Приходи вечерком, когда вспыхнут огни,
Вдоль Проспекта протуберанцем,
Мы наметим, на месте, удобные дни:
Для любви, и походов на танцы.

Всё у нас впереди:
ЗАГС, родительский кров,
Двушка тесная, в доме напротив,
И работа, манящая буйным огнём,
Интернет свой и кнопочный сотый.

Будет много друзей  посещать наш уют-
Сталевары- народ не усталый.
Они тоже в наш дом свой восторг принесут,
И оставят нам часть, для начала.

Мы поселим у нас, навсегда, торжество,
И родим себе славного сына,
Будем часто на Пасху, на Май, в Рождество,
Проводить вечера у камина.

И ничто не собьёт нас с семейной стези,
Сколько нам бы судьба не грозила.
Просто нам, всякий раз, будет крупно везти,
Потому, что семья- это сила.

Солнце светит в зените,
Освещая мне путь.
Вы меня там не ждите,
Задержусь я чуть-чуть.

Я ещё не доделал
На земле уйму дел,
До конца не изведал,
Что изведать хотел.

Например: как-то летом,
В ранний утренний час,
Улететь,как наметил,
На таинственный Марс.

Отдохнуть там немного,
От земной маеты,
Марсианок потрогать,
Подарить им цветы.

И, как следует гостю,
Чтобы пыл свой унять,
На прощание,просто,
По земному обнять.

А на землю вернувшись,
В гущу прежних проблем,
Расплескать свою душу,
На десятки поэм.

Здесь не до сантиментов.
Всё идёт по уму:
Есть мечта с Президентом
Отобедать в Крыму.

Пожелать ему счастья,
На сто будущих лет,
И чтоб он своей властью,
Защищал нас от бед.

Чтобы он многократней
О России радел.
За чиновничьей ратью,
Ещё зорче смотрел.

Был надёжной порукой
Старикам,молодым.
И пожать ему руку,
За вернувшийся Крым.

Солнце светит в зените,
Освещая нам путь,
Вы меня уж простите,
Задержусь я чуть-чуть.

Мы живём пока манит,
Нас романтики гром.
Извините,я занят,
Еду на космодром.

Я, когда-то, была молодая,
И бедовой девчонкой была,
По деревне ходила босая,
Мужиков теплотой соблазняя,
И не только родного села.

Пела песни раздольно, сердечно.
(Чем ещё нам привлечь мужика?):
Одному говорила:-До встречи!
Нынче ночью, под лодкой, у речки.
И другому: -До встречи, пока!

И домой уходила, вздыхая:
Мне по нраву был только сосед,
Чтобы там через щелку сарая,
Наблюдать за ним вздохи роняя,
На, слезою изломанный, след.

Для меня он стал грустною песней,
И соблазном, как, сказочный, сад.
Только жаль этот "рыцарь" чудесный,
Не сумел застолбить себе место,
Много лет, а теперь он женат.

Но зато я доподлинно знаю:
Как он ходит, во что он одет.
Я как бога его почитаю,
С ним проснуться, однажды, мечтаю,
И люблю как весенний букет.

Мне б, однажды, отбросив стесненье,
Рассказать ему всё о себе.
Но вот в жизни такие решенья,
Без раздумий и сожаленья,
Оставляем мы мудрой судьбе.

Вот же как!
Снова я на крылатом коне,
Он несёт меня вдаль величаво,
И горю я опять в его страстном огне,
Видя вновь своей жизни начало.

Впереди много разных побед и тревог,
И большого, насущного счастья.
Это греет меня, мой семейный порог,
И моё, в нём, живое участье.

Я польщён.
И, наверное, только теперь,
Понял это реально, впервые:
Удалось приоткрыть потаённую дверь,
На просторы её голубые.

Удалось ощутить её отсвет зари,
И познать её райскую душу,
Услыхать как весною поют соловьи-
Этих песен нет слаще и лучше.

Моя Родина,
Это и мать и отец,
И любимая, та что до тризны.
Я люблю всех кто рядом со мной, наконец,
Всех, кто честно шагает по жизни.

Я, русский по духу,
По складу земному,
По давним традициям,
С детства знакомым.

По роду, по племени,
Как говорится,
И, дай Бог, чтоб это
могло повториться.

Я, русский по складу характера тоже,
На среднего русского парня похожий,
Зачатый в любви, а не по ошибке,
С присущей Гагарину, доброй улыбкой.

Нас в детстве, не очень, вниманием грели,
Мы песни, с подъёмом, Советские пели,
Любили, Чапаева, образ картинный,
Он был для нас песней, и сказкой былинной.

Он был для нас символом силы и братства,
Готового смело с врагами сражаться,
За честь своей Родины, гордой и смелой,
С любым англосаксом вконец оголтелым.

А если иссякнут снаряды и силы:
Себя подорвать, увлекая в могилу,
Врагов своих давних, несущих нам беды,
И этим добыть для России победу.

Я бегу по тропе,
Мне, давно до травинки, знакомой,
И служившей не раз для поднятия духа и сил,
Чтобы сердцем прочесть, тягу к отчему дому,
Где родился, провёл своё детство и жил.

Я любил здесь своих дорогих домочадцев.
Балагурил и спорил о бренности жизни земной,
И по этой тропе бегал с другом на танцы,
Чтобы встретить её, ту, что станет, когда-то женой.

Чтоб теперь, уходя каждый день, на работу,
Верить, съев,  торопясь, на обед, бутерброд,
Что тебя, как всегда, с материнской заботой,
Дома верная, близкая женщина ждёт.

А раз ждёт,
Обязательно встреча случится,
Ведь не зря же с тропы снег вчерашний сошёл.
Слышишь! Солнце, сквозь тучи, с востока стучится,
Значит будет, пока, всем нам здесь, хорошо.

Будет так, как, сегодня, удобно живущим:
Строить фабрики, землю родную пахать,
Помогать продвигаться к намеченной цели идущим,
Их дела, от коварства врагов, защищать.

Не грусти,дорогая,
       мне тоже сегодня не сладко,
Где-то в складках души,
       возникает щемящая боль,
И брожу я ночами,
       от всех домочадцев украдкой,
Всё боюсь наступить
       на саднящую с детства мозоль.

Жизнь за окнами катится
                в дальние дали,
Но уже горизонт,от нависшей невзгоды
                не чист.
И душевные струны играть свои роли устали,
И на новые битвы зовёт,неуёмный, горнист.

Стонет,чья-то толь злоба,толь зависть
                над крышей,
Обещая стереть всех и вся в порошок.
Неужели никто,из живущих на свете,не слышит,
Как над миром опять нависает пугающий рок?

Неужели не видно как вновь попирается совесть,
И плетутся интриги,
                идёт за обманом обман?.
Как со всей беспардонностью пишется
                англо-саксонская повесть,
На глазах превращаясь в фашистский,кровавый дурман?.

Мы своё оттрубили в упорной борьбе и тревогах.
А теперь удержать нужный дух
               предстоит молодым,
Но надеясь на силу и мудрость
               Всевышнего Бога,
Постарайтесь чтоб порох в Державе,
               всегда был,отменно,сухим.

Август месяц, дует ветер,
Южный, нужный, не простой.
День идёт:
Пригож и светел,
По дороге столбовой.

Пахнет мякотью арбузной,
С астраханской стороны,
И везут, машины, грузы,
На базары всей страны.

Осень, щедрою рукою,
Дарит людям вкусный клад,
И текут большой рекою:
Дыни, сливы, виноград.

Всё, что где-то дружно зреет,
Не смотря на гул войны,
И, хоть этим, но сумеет
Скрасить жизнь большой страны.

   

Не даром я родился в зимний вечер,
Когда мороз за окнами крепчал,
Топилась печь,
В углу горели свечи
И я, от счастья, истово, кричал.

Я звал своё достоинство и силу,
Хотел любви родимого села,
И чтобы мать меня благословила,
На трудный путь напутствие дала.

И я пошёл ухабами Отчизны,
Со всеми вместе, в ногу и вперёд:
Доверчивый строитель коммунизма,
Под общим, ёмким званием-"народ".

Был пионером в школе,
Комсомольцем,
Гайдаровские повести читал,
Вставал пораньше, часто вместе с солнцем,
Чтоб сделать больше доброго, мечтал.

Шагал со всеми в общей, крепкой связке,
Ходил, с друзьями, на любой Парад,
"Внимал с трибун безоблачные сказки,
И верил в их конечный результат.

Но не сбывалось!
Всякий раз невзгоды,
Мешали выпить этот штоф до дна:
То небо посылало не те годы,
То бушевала грозная война.

И нас отбрасывало снова,
Куда-то вспять, на сотни лет,
И, мы, подремонтировав основу,
Карабкались на тот же Эверест.

Была мечта!
Мы ею увлекались,
Стремились: "ухватить" и "воплотить",
Чтоб нашим детям, внукам не досталось,
Врагам страны, холопами, служить.

Она нам не давала передышки:
Толкала в бой, тащила за собой,
И мы, как несмышлёные, мальчишки,
Задрав штаны, бежали за мечтой.

И вот, однажды, представляя рапорт,
Наш Президент, пророчески изрёк:
-Зачем нам этот, озверевший, Запад,
Пора нам развернуться на Восток.

Мы развернулись,
Во-время схватили,
Идею эту за желанный хвост.
Вот почему Великая Россия,
Показывает, нынче, свою силу,
Достоинство, надёжность, вес и рост.

Вот почему ей все подвластны выси,
Её дела- не детская игра,
Поскольку в её действиях и мыслях,
Есть правды суть и принципы добра.

Мама, мама!
Ты вечная память,
Ты как хлеб на семейном столе,
Как святое, победное знамя,
Что несём мы по нашей земле.

А твой голос и нежные руки,
В наших душах оставили след,
И в часы, роковые, в разлуках,
Нас, частенько, спасают от бед.

Ты как сказка, которую помним,
И как правда, которую чтим,
Наших помыслов, скрытых, часовня,
Где мы, тайно, молитвы, храним.

Ты прости, что порою  не пишем,
И звоним очень редко в наш дом-
Мы, теперь, новым воздухом дышим,
Но по-прежнему помним о том:

Самом главном, что ты в нас вложила,
Самом важном, что в детстве дала,
То что множит в нас волю и силу,
Делать в жизни благие дела.

Мама, мама!
Ты вечная память!
Ничего нет весомей окрест,
Твоё имя всегда будет с нами,
Как нательный, божественный крест.

В жизни всё должно быть в норме,
Денег, света и тепла.
На деревне домик скромный,
Чтоб своя жена была.

Чтоб хотелось заниматься,
С нею взрослою игрой:
Целоваться, наслаждаться
Этой вечной теплотой.

В результате будут дети,
Много, разных, на селе:
Самых радостных на свете,
Самых преданных земле.

В жизни всё должно быть в меру:
И тревог и ярких дней,
Чтобы в них всегда кипела,
Широта простых идей.

Чтоб они достойней были,
Каждый день, не на показ,
Чтобы край родной любили,
Как влюблённый в первый раз.

Чтоб жила в них вера в Бога,
И молитва божьих мест,
Чтоб влекла сюда дорога,
Всех, кто верит в Русский Крест!

Приятные слова,
Как много в них восторга!
Живой любви, душевного тепла.
Приятные слова!
Мы ждём, порой, их долго,
От них у нас светлеет голова.

Нам с ними по пути,
Идём одной дорогой,
И делим пополам и радости и боль,
И просим одного решения у Бога:
-Всевышний, не гаси в нас женскую любовь.

Сегодня всё для нас:
Все радости земные,
Небесная глазурь, подарки и цветы.
Сегодня всё для нас:
Пусть мы теперь седые,
Но в нас ещё живёт свет женской доброты.

И пусть он в нас живёт, высвечивая дали,
Зовя к себе мужчин, как маяки во мгле,
И чтобы все , в округе, твёрдо знали:
Что нет, без женщин, жизни на земле!.

И, всё-таки, сердце в былое стучится,
Ему что-то прежнее, давнее снится,
В коротенькой юбке, под трели апреля,
Когда небеса набухают капелью.

И там возникают манящие взгляды,
И хочется нам, чтобы шёл кто-то рядом,
С весёлой улыбкой, готовый на подвиг,
Идти с тобой вместе, до точки особой,

Где сходятся вместе любовь и желанье,
Вот там и случится, однажды, свиданье,
С девчонкой, на ангела очень похожей,
И пусть она будет случайной прохожей,

Не важно!
Потом она станет роднее,
На общем, естественном, в жизни Бродвее,
Где мы попадаем в объятия рая,
Нам кажется: Доля, как видно, такая.

Лето, лето,
Запряталось где ты?
Задержалось ли в чьём-то саду?
Иль тебя, просто, в графике нету,
В этом, богом забытом, году?

Веет холод прохладой небесной,
Пробирая людей до костей,
А, по логике, жизни, известно,
С наслаждением жить интересно,
Когда солнце и в деле Орфей.

Тогда дали, объятые летом,
Демонстрируют пышный наряд,
И улыбки с желанным приветом,
Об открытой любви говорят.

Ну, признайся, ты всё же, любила меня,
И об этом не раз говорила,
Всякий раз добавляя в горнило огня,
Чтобы связь постоянно бурлила.

Годы стёрли, для нас, остроту этих слов,
И совсем, я уверен, не к стати
Подзавяла, от времени, наша любовь,
Как рисунки на банном халате.

И не манит уже ни диван ни кровать,
Ни другое совместное ложе,
Лишь на Бога придётся теперь уповать-
Вряд ли кто-то другой здесь поможет.

И для нас продолжаются будние дни,
Без восторгов и звёздного лета:
Потому что потухли былого огни-
Затерялись в окрестностях где-то.

Но надежда не может так просто уснуть,
Ей пустыми ночами не спится:
Неужели что было- уже не вернуть?
Всё что минуло- не повторится?

           Сергею Есенину.

Живу в есенинском саду,
Дышу берёзовым настоем,
Туда, где Русский дух, иду,
И спотыкаясь, на ходу,
Его, исхоженной, тропою.

Где, он в мечтах, изнемогал,
От серой пошлости туманной:
Где он любил,
Порой страдал,
На проведенье уповал,
Неугомонный и упрямый.

Сосала синь ему глаза,
И было за себя обидно,
Но не держали тормоза,
Душила мутная слеза,
И было, временами, стыдно.

За всё что делал впопыхах,
Склоняясь к пьяному стакану:
Он шёл во-тьму на всех парах,
Где поджидали боль и страх-
Не заживляющие рану.

А он один и без ветрил,
Держа прицел на: "будь что будет"

Он страстно Русь свою любил,
И всем, об этом , говорил,
По- свойски,
Так теперь не любят.

Сегодня я далёк от трассы,
Лет двадцать как пенсионер.
Сплю на подержанном матрасе,
Ушедшего СССР.

Встаю чуть свет,
Не спится что-то.
На завтрак каша и кисель,
А за окошком ждёт работа:
Если не лень, на целый день.

Зимою снег:
Очистка тропок.
Весной лопата- верный друг,
Вскопать, вручную, пару соток,
Не так- то просто и не вдруг.

А где-то там, где дуют ветры,
Не спит подземная река:
Не изменяя главный вектор,
Течёт две тыщи километров
Издалека, и на века.

Здесь мы до пенсии пахали,
И создавали сей оплот:
Нефть самотлорскую качали
Лет сорок пять, из года в год.

Вот почему порой не спится,
Тревожит сонм различных дум,
И трасса, что-то, стала снится,
Дарить нам щедро, как Жар-птица,
В трубе, тюменской нефти, шум.

Он нас бодрит,
Мы в него влиты.
Живём и думаем о нём.
К трубе притянуты магнитом,
Остатки прежних дней- элиты,
Согретые её теплом.

Выйду в поле- сердце бьётся,
Даль завет- туда иду,
Всё во мне, взахлёб, смеётся,
Как фонтан в родном саду.

Из меня не делай дива,
Коль во мне поёт душа,
Я, как ласточка, игрива,
И собою хороша.

Мы давно шагаем вместе,-
Дело делаем одно:
Ты- жених, а я- невеста,
Быть нам вместе суждено.

Впереди у нас полвека:
Тёплых встреч не перечесть,
Для родного человека,
Всё у нас в запасе есть.

Есть объятья, поцелуи,
Много добрых, нежных слов,
Руки тёплые как струи,
И любовь, любовь, любовь.

Не страшна нам больше слякоть,
Злоба дня,
И, даже, смерть:
Ты уедешь- буду плакать,
Ты вернешься- буду петь.

Буду петь- пока поётся,
Это мой, незримый, крест,
Пусть глупец, тайком, смеётся,
Над собою,
Повод есть!

Мой дед был не оригинал,
Он постоянно власть ругал:
То за не убранную рож,
То за сенаж, то за падёж,
Который, каждый год колхоз,
Из-за нехватка корма нёс,
И говорил не в бровь , не в глаз,
А чуть повыше, всякий раз,
Пробить своим желаньем чтоб,
Чиновника, дремавший, лоб.
И, отходя, бурчал под нос:
- Загубят, изверги, колхоз!
И закруглял:
-Едрёна мать!
Их нужно, изредка пинать,
Особенно когда весна,
В стране аврал, идёт война.
И каждый должен быть готов,
Пройти те несколько шагов,
Где, как однажды вождь заметил,
Гуляет, наш, победный ветер.

Он был поборник красоты,
Со всей округой был на "ты"
Умел грустить, порой страдать,
И обо всём побольше знать.
Был балагур и оптимист,
Перед людьми и Богом чист,
И лишь в войну был часто зол,
Нам говорил: -Чего вы, мол,
Смеётесь. Надо быть в печали,
Ведь Гитлер рядом, за плечами.

Держал, мой дед, заезжий двор,
Огромный как цыганский хор,
В нём жило всё: насест курей,
Довольно уток и гусей,
Коровы две, овец штук шесть,
Чужих собак не перечесть.
Не двор- ковчег
Как на показ,
Для всей округи и для нас,
Подростков, бегавших к нему,
К родному деду своему,
Чтоб там гуртом залезть на печь,
Где можно снять заботы с плеч,
А летом всем нырнуть в шалаш,
Надёжный, верный спутник наш,
Под то-же дедово крыло,
Где и надёжно и тепло.

Там дед, почти всё лето, жил,
И сказки сказывать любил.
Он их довольно много знал
И нам, настойчиво, внушал:
Что сказка это знаний рост,
В большую жизнь- надёжный мост.

Ещё у деда был оплот,
Его любимый огород,
Наверно соток двадцать пять,
А то и тридцать,
Что считать!
Работать надо было в нём,
С утра до вечера, с огнём.
И дед с утра штаны задрав,
И молодым на время став,
Копал, сажал и поливал,
И нам продыха не давал,
Будя в нас скрытый интерес
К земле- дарителю чудес.

Здесь всё росло как на дрожжах:
Картофель, лук, чеснок, табак,
Желтели дыни на виду,
Как светляки в густом саду.
Росли арбузы, огурцы,
Меж грядок рыскали скворцы,
Они искали свой улов,
Чтоб накормить своих птенцов,,
А после петь, утрами здесь,
И в этом был свой интерес,
Дающий право говорить,
Что дед умел судьбу творить.