Форум

                *     *     *

Стынь, а не вечер.

                Лишь тёплые взгляды

с улыбкой смущенья -

                Любви острова!

Мысли нарядные

                фразой крылатой

влюблённых

                в ночные влекут покрова.

Им не расстаться,

                ещё

                               не расстаться.

Ещё есть в запасе

                весомый предлог.

Витиеватым стихам

                предаваться,

и, дай, до предлога

                дойдёт диалог.

Вот оно счастье!

                И титул - Влюблённый!

То горечь томленья,

                то сладость мечты.

С лёгкостью бабочки

                страстью пленённый

с виновницей делишь

                восторг высоты.

Александр

В тайге меж склонов гор у родника

на месте прежде сгинувшей деревни

старанием потомка-паренька

растут домишки в поте каждодневном.

Никто в него не верит и тайком

смеются даже, как над сумасшедшим,

а он торит дорогу с огоньком

и вновь планирует, уверенность обретший.  

- Вот здесь на круче улья в пять рядов

огорожу, чтоб не хозяйничали

забредшие медведи. Мужиков

просить не стану - сам. Лентяйничают,

да больше разговоров. Берега

речушки трактором весной почищу;

изгибы сохраню, и пусть река

несёт прохладу к каждому жилищу.

Там дамба будет, озеро хочу

пустить по центру, разведём в нём карпов.

Болото заровняю, обхвачу

оградой и травой засею. Арку

пущу на мост. Там дом для барбекю

из кедра слажу. С печкой, с лавочками

для отдыха с родными - снять тоску,

с гитарой, с песнями затравочными.

И всё ведь сделал: озеро, дома,

коровы, лошади, овечки, куры.

Колодец. Мельница. Кругом тайга

великовечна без архитектуры.

Всё чаще Знаменка звучит в устах,

стоявшая когда-то на Татнушке.

Теперь там карпы (и форель в мечтах).

И вырос сын в курортной деревушке. 

 Лариса спутница, всегда скромна,

поддерживает мужа начинанья.

Когда любовь решимости полна,

бессильны перед нею испытанья. 

*     *     *

Случается - живёшь среди людей,

(десятками проходят за день мимо),

и, вдруг, душа встряхнётся торопливо,

едва найдёшь того, кто ей важней.

Узнает. Всем сомненьям вопреки

потянется, потокам чувств внимая.

Ну что ж ты голубиная такая -

не спрятать не в какие тайники.

*     *     *

С небесной лёгкостью душа

перемещается по миру,

во сне являя ту картину,

где раньше счастлива была.

Вот девочкой босой стою:

ромашки в тоненьких косичках,

брусника сладкая - частичка

воспоминаний.

На краю

Иерусалимских башен, вдруг,

ищу опору и взлетаю.

(Опять я недоумеваю -

откуда столько их вокруг).

И вот зимой(!) - цветной Алтай!

Любимый умничает важно;

(вот и вошла я в реку дважды(!));

продлись, мой сон, не исчезай,

не растворяй слова его,

воспоминанием согреться

дозволь.

Позволь мне наглядеться -

прочувствовать то волшебство.

*     *     *

Что за маленькое чудо

вкралось

                 и живёт в груди?!

Появилось ниоткуда,

подчинило мой рассудок

(так права на жизнь отсудит -

вон как борется внутри(!)).

Покоряющая сила

безотчётного дитя

разрешенья не спросила, 

свет живительный явила -

безмятежность поселила,

нелегально обретя.

Чуда трепетного муки

неуёмны,

                 как огонь,

шлют награды

                без заслуги

в виде

                сна о милом друге.

А к утру

                 как боль разлуки

так и просятся в ладонь.

Безутешно

                 и

                безгрешно,

и

                ранимое до слёз.

То блаженство дарит нежно,

то зовёт на бой кромешный...

Как могло ты

                 безмятежно

изменить судьбу всерьёз?!

Весенние мотивы
(Идии Шевцовой)

Весенние мотивы

Сняла земля тулуп намокший белый:

ей так идёт зелёная рубашка!

Бездонной синевы её фуражка

с кокардой солнца в лучезарных стрелах.

Обмякнув от Морфея, вскрылись реки,

порой коварно выползая за прибрежья,

и, сбросив "кожу" в грязных льдинах с брешами,

безмерно тешась волей без опеки,

ползут, петляя аспидом от света.

Со временем вернутся снова в русло.  

Пока их воды непрозрачны, тусклы,

но блеск как от алмазного фасета.

И напоследок - холод непременно,

хотя щебечут птицы - льются песни.

Все каверзы весны земле известны -

по силам ей любые перемены.

Костёр

Костёр пылает - солнышко ночное,

Врачует душу, словно маг живой.

Вдыхаю мерно счастье разлитое

в тумане лёгком над речной водой.

И хочется молчать и просто греться,

пьянящую отведать благодать,

на роспись поднебесья наглядеться

и лишь рассвет объятьям сна отдать.

*     *     *

Наш путь общения стихами устлан.

Влюблённости поток не обратить.

Душе позволена открытость чувства,

как будто долг ей надо возвратить.

За нежность сна, за диалог душевный,

за высоту и благостный покой

благодарю тебя, мой друг бесценный,

такой далёкий и такой родной.

В засуху

Земля просила пить.

            Под знойным пеклом

лесные травы тлели незаметно.

И пташек обезмолвила жара.

(На что так злятся небеса немые?!)

Потрескалась земная твердь. Отныне  

Беспомощна, безжизненна, стара...

На зов земли родник пробился новый,

с трудом протёк под чахлый куст терновый,

растёкся водами,

            как серебром,

в траве. Сейчас он - подлинная роскошь!

Пусть где-то в облачении неброском,

земля - купель покоя всё равно.

И воды родника ей во спасенье -  

возобновилось снова птичье пенье.

Вокруг цветов опять оживлено.

Ищу и я такой родник зовущий,

хрустальную прозрачность берегущий

для тех, кому воскреснуть суждено.

*     *     *

Сбежать объятой

                    тишиной-молчуньей -

в безветренный

                   огромный мир подлунный!

На волю

               мысли отпустить.

Забыть - кто есть.

                     Позволить знойной ночи 

всей благостью

                   от света звёздных точек

собой владеть.

                     И всё простить

себе, другим.

                     Сполна любви напиться

вселенской,

                всевеликой.

                               Возвратиться

с истомой радости в груди.

И - в негу

           сна-Морфея

                              до рассвета -

открыты

           все пути,

                     мечта приметна -

веди меня, вселенная,

                               веди.

В Турочаке

 Нависла ночь туманная, молочная,  сырая,

село опять окутано дыханием реки.

Шумит она и прячется, я в жмурки с ней играю.

И с камушка на камушек шаги мои легки.

Всё так, как было в юности, когда я уезжала,

и с речкою прощаясь, всё мечтала у воды -

под шум её безумолчный вернуться обещала.

Зов родины незыблемо тревожит с той поры.

Вся жизнь - река туманная, вслепую, без поддержки...

Лишь изредка душа поёт на родине в гостях(!).

Всё ищешь край потерянный во временной ночлежке,

на деле счастье кроется в каких-то пустяках.

*     *     *

Отчуждённая - не чужая.

Бездной тянутся сотни вёрст.

Я печали мечтой сжигаю

под сиянье далёких звёзд.

 Мы в любую минуту рядом -

между нами смартфона клик.

Не тождественен голос взгляду,

но звонок - тоже счастья миг.

*     *     *

Не объяснить ночному мотыльку,

что на огонь лететь небезопасно.

Он видит свет и тянется к нему,

пленённый властью дикого соблазна.

 Душа моя - такой же мотылёк:

Летит бездумно, чувствам потакая,

трепещет, как осиновый листок -

Безудержная, чуткая, живая.

*     *     *

Я, знаешь, впервые боюсь немоты

в ответ на невольно возникшие чувства.

Способна душа достигать высоты

от лёгкого всплеска, от яркого сгустка

ответной энергии нескольких слов.

Мне ж птицей встревоженной кликать без счёта -

настолько затишье в десятки часов

в неведенье держит. А хочется взлёта!

А хочется вспышки эмоций подчас,

чтоб радовать душу волнующим светом.

Уходят в молчание жизни у нас

туда, где течения времени нету.

*     *     *

О, как много торопится слов

облачиться в чернильные жизни;

нескончаемым током часов

им поэта винить в эгоизме, 

ведь сегодня в цене эксклюзив -

как к тебе прикоснуться иначе,

ты за чтением строчек красив,

на мгновение счастьем охваченный.

Мне дарить тебе дивный покой,

мне поить твою душу усладой.

Ради света улыбки мужской

мне трудиться над фразой крылатой. 

*     *     *

Средь колосьев полей Украины

вижу маму, как вяжет снопы,

пьёт малыш молоко...

                               С середины

оборвался рассказ. И скупые

драгоценные мамины слёзы

ломко спорят с немой тишиной.

В этих всхлипах враждуют в психозе

ВСУ и Донбасс.

                               Вот такой

тишины говорящей ни разум

и ни сердце не могут принять;

молчаливо я мучаю фразу:

- Не дай, Боже, мне мать потерять

вдалеке от войны, но от боли

за невинные души. Война,

пропади ж перед Божьею волей!

Чтоб не плакала мама моя.

*     *     *

(Моим детям Артёму и Ирине)

Неравнодушной к жизни птахой

ты рано выпал из гнезда

и, обескрылив чувство страха,

взлетел, поверив во  Христа...

Из поражений черпал опыт

и вновь к мечте своей летел  

и достигал, хоть нравом кроток,

годами молод - духом зрел!  

Победы прошлые забыты,

не вспомнить сколько их, не счесть.

Но навык побеждать, добытый

в поту, в крови, доныне есть.  

Перебирая достижения,

оценишь, милую обняв:

"Спасибо, - скажешь без смущения, -

за то, что верила в меня".