"Хожу.. Лужу.. Починяю.. Сказы сказываю.." Виталий Ворон
сказочник, Спасибо, Виталий, за поддержку! У меня сейчас самая большая боль - за Россию, и самая большая злость - на всех, предающих её, на всех, лающих на неё. Какое счастье, что могу называться членом Союза писателей РОССИИ. А если упростить - мы с мужем и днём и ночью держим за Россию кулаки!
Поэт
Автор: НинаАкс
Дата: 28.10.2014 20:42
Сообщение №: 69669 Оффлайн
«Но извёлся главный Егерь – очень хочется предлога сук науськать на Медведя, спящего (пока) в берлоге – да исходом душу глючит... Я ж осмелюсь предсказать: там клочков позорных сучьих своре всей не избежать!»
Прикрепленные файлы:
Поэт
Автор: Elvira
Дата: 29.10.2014 14:08
Сообщение №: 69788 Оффлайн
Да, Наташенька, как вижу фашизм или просто враждебную нечестность, вся мягкость куда-то испаряется... Знать, слаба она у меня. Спасибо большое за отклик!
Поэт
Автор: НинаАкс
Дата: 28.10.2014 18:15
Сообщение №: 69625 Оффлайн
«И упала, ватная, В пустоту невнятную, В пустоту проклятую, Глупо, тупо, матово. Поздно чистить пёрышки, Зарывать скелеты. Дни мои на донышке, И душа раздета.»
О-хо-хох, как ты это жёстко сказала. А вообще правда, она чаще всего именно такая - жёсткая и некрасивая, потому, что если о ней, о правде думать, то надо всё-всё-всё пересматривать, от и до. И все ценности перестраивать в обратном порядке. Вот ведь, задумалась... наши "звёзды", а правильнее "звезданутые", чем старше, тем больше себя начинают раздевать, стараясь показать всё, что ещё можно, а поэты - душу. Душа раздетая -это точно о нас!
Поэт
Автор: Elvira
Дата: 29.10.2014 14:02
Сообщение №: 69785 Оффлайн
«А вообще правда, она чаще всего именно такая - жёсткая и некрасивая, потому, что если о ней, о правде думать, то надо всё-всё-всё пересматривать, от и до. И все ценности перестраивать в обратном порядке.»
Да. Прижать себя к стенке прямыми вопросами-ответами, в обратном порядке, до последнего "да"-"нет" - вот тут-то всё и проступает...
Поэт
Автор: НинаАкс
Дата: 29.10.2014 14:09
Сообщение №: 69790 Оффлайн
ан ничего не изменилось, по большому-то счёту. Так шо тучек энтих нам на головы ещё не меряно выльется!))) А вообще интересное творение выдала, даже стихом не назову. Нечто особенное!
Поэт
Автор: Elvira
Дата: 29.10.2014 13:59
Сообщение №: 69783 Оффлайн
«А вообще интересное творение выдала, даже стихом не назову. Нечто особенное!»
Вот. Давно подозревала, что просто мысли столбиком укладываю... А то - стихи, стихи... Мысли в столбик - самая простая конструкция:))))))))) Спасибо, Элечка!
Поэт
Автор: НинаАкс
Дата: 29.10.2014 14:03
Сообщение №: 69786 Оффлайн
Всё началось с того, что нам подарили фотоаппараты. На день рождения – мужу, и на день рождения – мне. Сначала мы с ними гуляли по Старой Риге, потом – по лесу, потом – вдоль моря…
Но просто щёлкать стало скучно. Тогда мы соединили фотографии с музыкой. Увлеклись невероятно. Особенно я. Муж-то, он посерьёзнее будет, «Баловство всё это» - говорит. А мне нравится …
Этим летом повадились мы в наш Ботанический сад ездить. Вот где красота!..
И захотелось мне всей этой красотой с вами, друзья, поделиться. Стихи у меня какие-то не очень весёлые, так, может, подниму вам настроение нашими фото-клипами?
«Почему люди вначале влюбляются, а потом тихо плачут?» ( Андрей, 4 класс – «Дети пишут Богу», Михаил Дымов ) ______________________________________________________
Твой тихий плач на острие ненужности. Его спина перед тобою ночью. А днём – глаза: пустые, равнодушные. В них нет того, чего ты страстно хочешь, – Любви. Замри, терпи, молчи. Спи... C’est la vie.
*
Опять одна. Хоть ты как будто рядом. Лишь руку протяну – уже дотронусь. Жаль, не до сердца. Жаль. Но мне не надо без сердца и души. Такой вот нонсенс. Вновь монолог. Но ты его не слышишь. Желанием горишь – меня не видишь. Себя поёшь, собой живёшь и дышишь. Банальный эпилог-постскриптум вышел... И даже если тело ласки хочет – я не могу ни дня с тобой, ни ночи. Бежать! А слабость тела срочно в клочья. Уж лучше «без», чем «с», но в одиночку.
*
Не заметила я тот хмурый день, или ночь, или один глупый миг – между нами пролегла чья-то тень. Свет ушёл, и я ушла. Отболит. Заблудились огоньки встреч с тобой. Соскользнули две руки с плеч долой. Снишься ты, но не со мной будешь спать. Звёзды снова за чертой. Тишь да гладь.
*
Запотело смотровое оконце. Ты далёк, а я в осадке на донце. Выпит чай моих горячих желаний – То ли мною, то ли нет, я не знаю. Жду. Прорвётся, может, в донце чей-то лучик, заблудившийся, нечаянный, по случаю. И начну я по нему выкарабкиваться. Тонок? Это хорошо. Чтоб не оглядываться. Вверх! На ощупь, задыхаясь, против ветра... И кричать до срыва связок: «Где ты?.. Где ты?!!»
*
Если даже промокну насквозь от слёз по любви безответной – страшно не это. Даже если я ночью одна, как луна, а все звёзды далече – это не вечно. Страшно будет, когда исподволь незаметно, по капле в землю, схороню до конца всю любовь, и останусь пуста и тленна.
*
Шарик, только не стой, раскрутись подо мной с центробежною силой! Да прибьётся ко мне на попутной волне мой потерянный милый. Вдруг потянет в затон – ткнётся носом в ладонь, как в заветную гавань... Я замру. И приму. На поруки возьму. Одного не оставлю!
Поэт
Автор: НинаАкс
Дата: 01.11.2014 09:27
Сообщение №: 70345 Оффлайн
Здесь тоже, "Одиночество" называется: Одиночество – это награда, мне поверь! – Не жалей ни о чём! Много горше судьба, если рядом тот, с кем ты одинока вдвоём. С кем душой не взлететь, не раскрыться, вянешь, словно дежурный букет. Лучше быть одинокой блудницей, чем слезами омытый рассвет год за годом встречать, усмиряя буйство плоти, под сдержанный храп. Груз забот - на себя возлагаем, впрочем, доля похожа у баб: избы, кони… И ветер свободы не ворвётся в закрытый сосуд. Шанс заглянет – да занято, вроде - и уйдёт, рассудив, что не ждут. Одиночество - это награда! Вольной птицей лети и мечтай! Не всегда согревает лампада, и обманчив обещанный рай.
Поэт
Автор: Elvira
Дата: 05.11.2014 11:37
Сообщение №: 71395 Оффлайн
«Одиночество – это награда, мне поверь! – Не жалей ни о чём! Много горше судьба, если рядом тот, с кем ты одинока вдвоём. С кем душой не взлететь, не раскрыться, вянешь, словно дежурный букет. Лучше быть одинокой блудницей, чем слезами омытый рассвет год за годом встречать, усмиряя буйство плоти, под сдержанный храп. Груз забот - на себя возлагаем, впрочем, доля похожа у баб: избы, кони… И ветер свободы не ворвётся в закрытый сосуд. Шанс заглянет – да занято, вроде - и уйдёт, рассудив, что не ждут. Одиночество - это награда! Вольной птицей лети и мечтай! Не всегда согревает лампада, и обманчив обещанный рай.»
ПОТРЯСАЮЩИЕ СТРОКИ!!! Спасибо огромное, что показала мне их. Мне всё ещё трудно "бегать" по сайту. Путаюсь, теряюсь:))) Да, и спасибо, что заметила мой повтор - убрала. Конечно, это был очередной ляп. Обнимаю, Элечка, и дай Бог тебе шедевров светлых!
Поэт
Автор: НинаАкс
Дата: 05.11.2014 11:52
Сообщение №: 71404 Оффлайн
Ой, девочки, читаю стихи и отзывы - такая тут компания, что и мне захотелось сидеть с вами рядышком и просто поддакивать! А про пенсинный возраст замечательно написали! Ниночка, верная тактика для нашей "пенсионной юности", теперь нужно жить играючи, или, как говорят современные детки: фильтруй базар! То есть, по-японски: не торописса, не волновасса, и улыбасса! Или еще вот такой рецептик: Солнце встало выше ели? Значит, мы уже поели! Или, все уже забыли? И тарелки не помыли! Ну, тогда начнем сначала - СпАла я, или не спАла? Ох, Склероз меня достал, И никто ж его не звал! Ладно, недуг возрастной, Погулял? Пошли домой!
Прикрепленные файлы:
Поэт
Автор: Эмили
Дата: 02.11.2014 16:40
Сообщение №: 70579 Оффлайн
Эмили, Сунем мы под нос склерозу хошь - полынь, а хочешь - розу. Пусть вдыхает аромат наш незваный сводный брат! И пока склероз отвлёкся, мы с утра под кофеёк поболтаем, улыбнёмся, окончательно проснёмся и на наш почтенный возраст плюнем, дунем - разотрём!
Спасибо, Эмили, за тепло души! Приглашаем Вас с ним на пару на утренний кофеёк. Присаживайтесь вот сюда, к окошку - к солнышку и оладушкам поближе:))))))
Прикрепленные файлы:
Поэт
Автор: НинаАкс
Дата: 03.11.2014 09:13
Сообщение №: 70689 Оффлайн
«Сунем мы под нос склерозу хошь - полынь, а хочешь - розу. Пусть вдыхает аромат наш незваный сводный брат! И пока склероз отвлёкся, мы с утра под кофеёк поболтаем, улыбнёмся, окончательно проснёмся и на наш почтенный возраст плюнем, дунем - разотрём!»
Прикрепленные файлы:
Поэт
Автор: Elvira
Дата: 05.11.2014 11:36
Сообщение №: 71392 Оффлайн
Ночь. Окно во всю стену. Большая южная луна пробивается сквозь огромные, тёмные листья и заливает часть потолка и половину боковой стены. Из-под одеял сопят девчоночьи носы, а глаза, не отрываясь, смотрят на тени. Ветер тихонько качает магнолию, и те меняют свои очертания, то сливаясь в замысловатые фигуры, то снова распадаясь на причудливые живые пятна. Девчонки смотрят «кино», а в роли сказочницы самая старшая – Нина. Ей уже тринадцать. - Всё, девчонки, хватит. Продолжение завтра, – обрывает она на самом интересном месте, – спать хочу. Нина, как всегда, хитрит. Она заснёт позже всех, потому что будет придумывать завтрашнюю историю. Так легче, чем сочинять на ходу, вглядываясь в пляску теней. Девчонки ведь не отстанут, а фантазии на каждый день ей не хватает. Вот напросилась на свою голову! А всё Танюшка. «Мне страшно, я к маме хочу!» - и хлюпает своим курносым. И ведь никто не просил, сама решила отвлечь-развлечь. В ту ночь ветер сильный был, бедная магнолия металась, билась об стекло. Вот и стала для Танюшки танцующую сказку по теням придумывать. Без страшилок, добрую, чтоб та не плакала и не боялась. С тех пор Танюшка за ней хвостиком бегает, а девчонки после отбоя «кино» выпрашивают. Продолжение не придумывалось. Нина смотрела на тени и вспоминала мамочку. Как она там? Скучает, конечно. А может и нет, не до того ей. Всё работа, работа... Да нет, скучает! Вон, в письме написала: «Доченька, я уже соскучилась…». Захотелось достать письмо, перечитать. «Сейчас тихонечко встану …» И уснула.
Снился шторм. Тот самый, в девять баллов, когда их всех не выпускали из столовой, а потом, не дождавшись затишья, разбили на маленькие группы и развели под охраной вожатых по корпусам. Только во сне волны были до самого неба! Они слизывали облака, и те падали в чёрные провалы между волнами. А потом вдруг всплывали какими-то странными парусниками – без мачт, без бортов, без днищ. Одни паруса. Много-много парусов. Сверху белые, снизу красные. А она, Нина, сидит на выгибе самого большого белого, и ей ни капельки не страшно, а очень даже весело. И несутся они к Аю-Дагу, прямо к морде, которую он в море опустил. И Нина вдруг понимает, что медведь живой и пьёт море по-настоящему. И что сейчас он его выпьет до дна. И что её парусник станет мокрой тряпочкой, а она попадёт прямо к нему в лапы. Но Нине опять не страшно, потому что она знает – это сон. Просто такой сон, который можно чуть-чуть повыдумывать, а потом проснуться. Есть! Под ней не парусник, а птица! С большими красными лапами, огромным бордовым клювом и белыми, в полнеба, крыльями. И они летят над лагерным пирсом, который волны превратили в кашу из расколотых бетонных плит. Потом над магнолиями и кипарисами, над спящими пионерами и вожатыми – всё дальше и дальше, к другому морю. Там нет шторма в девять баллов, там дюны и сосны. Нет виноградников на холмах, зато сирень вдоль всей улицы и яблони в саду за домом. Там нет Артека – там Рига, где их квартира с окнами над самой землёй, в которые запросто могут заглядывать сиреневые гроздья...
И вдруг с неба, наперерез, летят трубные звуки: та-та, та-та, та-та-та-та, та-та! Птица-парусник резко тормозит – и Нина просыпается. Та-та, та-та, та-та-та-та, та-та! - это же Вовка-горнист! Подъём!! Быстро одеться-умыться-заправить постель. Бегом на линейку, а главное – не забыть сон! Вечером пригодится …
«Здравствуй, моя любимая мамочка! Пишу тебе ещё одно письмо. У нас здесь очень много событий. К нам приезжали Юра Гагарин и Карандаш с Манюней!..»
Нина представила, как мамочкины большие глаза становятся ещё больше. Как она бежит к телефону и звонит тёте Соне. Как тётя Соня ахает и кричит из своей кухни: «Наумчик, ты слышал, к нашей Ниночке в Артек сам Юра Гагарин приехал!». А Наум Павлович откладывает газету, и тоже кричит, только из своей комнаты: «Сонечка, этого не может быть!» А мамочка – глаза всё такие же! – добавляет своим чётким, учительским голосом: «Да-да, и ещё Карандаш с Манюней!» И они опять долго-долго говорят по телефону – час, а может и два… «Что вы говорите, Вера Николаевна?!» - «Да, Софья Исааковна, да, поверьте мне…» Они всегда очень долго разговаривают. И по телефону, и так. Интересно, они уже пятнадцать лет дружат, а всё по имени-отчеству и на «вы» друг дружку зовут …
«… Было очень здорово и весело! А сегодня мальчишки опять персиками кидались. Им повариха с собой надавала, только в них уже не лезет. Вот бы тебя сюда! Я бы каждый день тебя угощала, нам их тазиками и вёдрами на столы приносят …»
… Нина задумалась. Как там мамочка совсем одна? Раньше хоть тётя Зина с ними жила, а теперь ей квартиру дали. Нет, то, что дали, это здорово, вместе неудобно было – они с мамочкой в проходной, а тётя Зина во второй комнате. Теперь у них с мамочкой целая двухкомнатная квартира!
«… Вообще кормят нас очень вкусно. И вожатые хорошие. Они всё время с нами, и очень много всякого интересного рассказывают. А ещё мы нашли на берегу мёртвую чайку, и наш вожатый Коля сказал, что это шторм её убил, а море на берег выбросило, чтобы мы похоронили …»
Когда хоронили бабушку, Нина не плакала. Только немножко, когда прощались. А мамочка не плакала совсем. Смотрела своими большими глазами на бабушкино лицо, как будто что-то узнать хотела. Или запомнить. Потом у них ещё какой-то обидный разговор получился: «Мамочка, ты бабушку любила?» - «А почему ты спрашиваешь?» - «Не знаю. Просто скажи, - любила?» Мамочка помолчала, и вдруг выдала: «Вот и я не знаю – что такое «любила». Знаю только, что была должна». Потом ещё что-то там про любовь. И вышло, что мамочка слово «люблю» вообще зачеркнула, оставила только «должна!». Нина опять почувствовала, как внутри всё растерялось, а потом застыло. Нет, не за бабушку, а за себя. «Не любит. Просто должна …». Ерунда, такого не может быть! Она тряхнула головой, два «мышиных хвостика» подпрыгнули, и один зацепился за ухо. Ну вот, и уши торчат, и косички тощие. Как такую любить? - Нин, ты где? – Танюшка влетела в палату. – Ой, а ты что здесь? Пишешь? Бросай, побежали, там наши купаться идут!..
«… Мамочка, прости, но вчера дописать не получилось. Купались в море, потом ужин, а потом рисовали стенгазету. Мамочка, а я здесь плавать научилась! Чёрное море очень солёное, не то, что наше, и оно меня держит! Правда, когда брызги в рот попадают, то невкусно. И заходить в море не очень получается, ноги всё время по камням соскальзывают, больно. Но я придумала: чуть-чуть зайду, потом ложусь на живот и иду дальше на руках. А потом плыву. Мы когда с тобой в Юрмалу поедем, я тебе там всё покажу. До свидания, мамочка! Передай привет тёте Соне, Науму Павловичу, Вите и Алле. Жду письма. Твоя дочка Нина».
К тёте Соне они приходили почти каждую субботу. Называлось это «на обед». Мамочка набирала каких-то продуктов – нет, не лишь бы что, а под тёть-Сонину диктовку по телефону – и они ехали. Сначала на троллейбусе, потом на трамвае. Мамочка с тётей Соней уединялись на кухне, а Нина, прихватив книжку, забиралась с ногами на большой диван в столовой комнате. Дядя Наум всегда читал газету. Это называлось: «папа у себя». Позже приходили их дети – Алла и Витя. Алла училась в университете, а Витя – в десятом классе, поэтому Нина продолжала жить в своём уголке, никому не мешая. Зато, когда садились за стол, начинались настоящие взрослые разговоры! Лезть в них было глупо, но слушать очень интересно. И мамочка, и тётя Соня работали в газете, а дядя Наум был инженером на заводе. Поэтому говорили они обо всём на свете. Но гвоздём программы всегда были анекдоты про евреев. Рассказывала их тётя Соня. Рассказывала так, что остальные чуть не сваливались со стульев от хохота. Она усиливала своё грассирующее «ррр» в два, а то и в три раза, интонировала то за Одессу-маму, то за какой-нибудь Бердичев или Жмеринку, а главное, проделывала всё это с совершенно невозмутимым видом. И только в её огромных еврейских глазах плясали искорки-смешинки. Потом тётя Соня с мамочкой опять шли на кухню, а все остальные разбредались по своим уголкам. Когда начинало темнеть, Нину укладывали спать всё на том же диване, куда позже к ней тихонько пристраивалась мамочка. Домой они уезжали всегда в одно и то же время, в воскресенье после завтрака.
Но однажды Нина нечаянно подслушала мамочку с Тётей Соней, когда те были на кухне ещё до «обеда». Начало разговора она не слышала, поэтому ничего не поняла. Но когда Нина проходила мимо, обе уже были на повышенных тонах. Два слова – «… жидовская морда!» тётя Соня почти выкрикнула. Нина замерла. Казалось, что происходит что-то ужасное.
- … Софья Исааковна, вы же умная женщина, и отлично понимаете, что говорят такое недалёкие и ограниченные люди! Зачем вы обращаете на них внимание, да ещё так расстраиваетесь? Я на вашем месте просто не слушала бы подобные глупости! - Вера Николаевна, что вы говорите? Зачем вы мне прикладываете ум там, где болит сердце?! Вам не приходило в голову, что таких «ограниченных» довольно-таки много? Даже слишком много на одну мою еврейскую жизнь! Эти слова в спину – с детства! А теперь, представьте, их слышат мои дети!.. Вам никогда не понять нашей боли, потому что вы не еврейка!.. И "пятая графа" к вам не имеет никакого отношения!.. И вы никогда не были и не будете на моём месте!
Стало тихо. Мамочка не отвечала. Нина хорошо знала такое мамочкино молчание. Её плотно сжатые губы и ушедший в себя взгляд – это начало глухой, непробиваемой тишины, которая могла длиться день, два, неделю. Которая называлась «Я с тобой не разговариваю!». Потом она, конечно, отходила, но ожидание этого «потом» было невыносимо. А в ту тёть-Сонину субботу, после мамочкиного короткого «Одевайся, едем домой!», они сразу ушли. Даже не сказали «до свидания» ни Аллочке, ни Вите, ни дяде Науму …
Спохватившись, Нина зачеркнула «Передай привет тёте Соне, Науму Павловичу, Вите и Алле». И не просто зачеркнула, а замазала несколькими линиями, чтобы прочитать было совсем невозможно, а в конце приписала: «До конца смены осталась неделя, мы скоро будем вместе! Ура!!». Потом подумала и зачеркнула «Жду письма». Ведь оно к ней уже не успеет, разминутся они с письмом …
Не получалось у Нины с компаниями ни в школе, ни во дворе. И здесь, в Артеке, она чаще всего тоже была одна. Нет, сначала её звали, но потом рукой махнули – всё равно с книжкой в сторонке сидит, или с кем-нибудь разговор по душам затевает. Бесполезный для общего веселья человек. Вот стенгазету оформить, сказку сочинить, или слёзы-сопли утереть – тут она кстати. За пару дней до отъезда Нина, как всегда в гордом одиночестве, гуляла по кипарисовым аллеям. Ей нравились эти стройные великаны с удивительно родным хвойным запахом. Асфальтовая дорожка петляла между зелёными красавцами – вверх, вниз, опять вверх, и опять вниз. Один спуск был особенно хорош. Там кипарисы перемежались с магнолиями. У Нины захватило дух от торжественности цветов, сочности зелени и смешения ароматов. Она огляделась – никто не видит? – и, с ощущением какого-то щенячьего восторга, помчалась вниз пружинистым галопом, подпрыгивая всё выше и выше. Вдруг её правая нога подвернулась, и Нина со всего маху рухнула на асфальт. Удар пришёлся между правой бровью и виском. Кое-как поднявшись, она стала осматривать коленки. Им всегда доставалось больше всех, и синяки на них не переводились – только один заживёт, появляется следующий. Но в этот раз коленкам повезло. Только сбоку, чуть выше правой, была ссадина. Но это не страшно, просто надо скорее в медпункт, пусть помажут зелёнкой. Тут Нина вспомнила, что послезавтра домой, и что придётся отсвечивать этой зеленью перед разными чужими людьми сначала в автобусе, а потом и в поезде. Стало очень обидно. Хотела поплакать, но решила, что главное – медпункт, а там видно будет. В голове звенело, в глазах искрило, каждый шаг отдавался болью в правом боку. Кое-как доковыляла, получила свою боевую раскраску, но плакать уже расхотелось. Мысли были не здесь. Они мчались к дому, к сирени, к мамочке, которая её очень-очень ждёт, к лучшей подружке Ляльке (вообще-то она Лариса, но для Нины – Лялька, потому что младше на целых два года, и её надо опекать и защищать), а потом – к холодному, но самому лучшему в мире Балтийскому морю!
Утром перед зеркалом Нину ждал сюрприз: красный, заплывший правый глаз. Выбора не было, пришлось заплакать. Даже зареветь. Девчонки утешали и хихикали одновременно. Танюшка совала под нос какую-то конфету. Влетевший вожатый Коля открыл рот, и вместо привычного «Почему не на линейке?!» выдал: - Ни фига себе фингал!..
Домой ехала тише воды, ниже травы. В автобусе с места не вставала, лицо от окна не отворачивала. В поезде с полки на полку не лазила, по вагону не бегала, на остановках на перрон не выпрыгивала. Выросшая прямо на глазах природная скромность и «фингал» украшали Нину сразу с двух сторон.
Поэт
Автор: НинаАкс
Дата: 07.11.2014 21:15
Сообщение №: 71911 Оффлайн
«Выросшая прямо на глазах природная скромность и «фингал» украшали Нину сразу с двух сторон.»
Ой, ну юмористка! Обхохоталась над финалом! Хотя представляю, насколько тебе было не до смеха в этой ситуации! Позавидовала - была в Артеке! А что, там был большой сезон, что даже успевали письма туда-сюда ходить? Вспомнила себя в лагере. А меня всё время петь заставляли девчонки перед сном, что-нибудь типа "Sleep my baby"
Поэт
Автор: Elvira
Дата: 07.11.2014 22:28
Сообщение №: 71938 Оффлайн
«Когда хоронили бабушку, Нина не плакала. Только немножко, когда прощались. А мамочка не плакала совсем. Смотрела своими большими глазами на бабушкино лицо, как будто что-то узнать хотела. Или запомнить. Потом у них ещё какой-то обидный разговор получился: «Мамочка, ты бабушку любила?» - «А почему ты спрашиваешь?» - «Не знаю. Просто скажи, - любила?» Мамочка помолчала, и вдруг выдала: «Вот и я не знаю – что такое «любила». Знаю только, что была должна». Потом ещё что-то там про любовь. И вышло, что мамочка слово «люблю» вообще зачеркнула, оставила только «должна!». Нина опять почувствовала, как внутри всё растерялось, а потом застыло. Нет, не за бабушку, а за себя. «Не любит. Просто должна …». Ерунда, такого не может быть! Она тряхнула головой, два «мышиных хвостика» подпрыгнули, и один зацепился за ухо. Ну вот, и уши торчат, и косички тощие. Как такую любить?»
До глубины души.... Психологи говорят, что "недолюбленность" в детстве человек не может восполнить за всю свою жизнь...
Цитата от НинаАкс (07-11-2014 21:15):
«Выросшая прямо на глазах природная скромность и «фингал» украшали Нину сразу с двух сторон.»
А финал какой! Эксклюзивное чувство юмора, Нина!
Поэт
Автор: Starostina
Дата: 08.11.2014 00:03
Сообщение №: 71954 Оффлайн
Starostina, Спасибо, Анечка, спасибо большое! А с психологией есть ещё один момент: каждому из нас нужен свой объём любви. И они, эти объёмы, очень разные. Кому-то хватает улыбки и доброго слова, кому-то нужны подарки и приглашения, а кто-то жить не может без ежедневного "Я люблю тебя!"... Вариаций множество, так же, как и нас, "недолюбленных":)))))))))
Поэт
Автор: НинаАкс
Дата: 08.11.2014 00:53
Сообщение №: 71971 Оффлайн
Мы в соцсетях: