Восточная война

Где раз поднят русский флаг, там он опускаться не должен.

Николай I

Июнь 1844 года, Великобритания, Замок Виндзор

Правитель Российской Империи, пребывая с официальным визитом в этой стране, чувствовал себя превосходно. Ещё бы ведь его армия и флот, в последнее время, одерживала одну победу за другой.

— Уважаемые господа, – обратился он к лорду Эбердину и премьер-министру Роберту Пилею. – Вам, не хуже моего, известно, нынче Турция — «больной человек». Говоря откровенно, я вам прямо заявляю, что если Англия думает в близком будущем водвориться в Константинополе, то я этого не позволю.*

Декабрь 1851 года, Санкт-Петербург, Зимний дворец

Император был не в духе. Подавление венгерского восстания в позапрошлом году, нынешний государственный переворот в одной из ведущих стран Европы настроения не поднимали.

— Карл Васильевич, – обратился он к министру иностранных дел Нессельроде, – доложите толком, что там у французов происходит?

Чиновник был готов к этому вопросу. Он открыл принесённую папку и стал читать.

— Луи-Наполеон Третий возглавил государственный переворот, нарушил присягу, которую давал на верность конституции, распустил законодательное собрание и арестовал республиканское руководство.

— Сам хранитель общественного порядка не желает довольствоваться данной ему властью? – бесцеремонно перебил министра государь. – По всему видать, желает сам стать монархом «Божьей милостью». Срочно сообщите нашему послу Киселеву, чтобы тот как можно деликатнее отговорил Луи-Наполеона от этого.

Некоторое время спустя самодержец понял, что посол со своей задачей не справился, да к тому же австрийский министр Буоль писал: «Признать Луи-Наполеона императором, увы, придётся. Однако следует дать понять ему, монархи других великих государств не считают его равным себе. Ибо новоиспечённый французский король не наследственный! Так как актами Венского конгресса далёкого 1815 года династия Бонапартов была исключена из престолонаследия!»

— Я так понимаю, нам придётся отправлять «императору Луи-Наполеону» аккредитивные грамоты и поздравительное письмо?

Министр кивнул.

— Тогда соблаговолите начать послание следующими словами: «Государь и добрый друг». И ни в коем случае «Государь и дорогой брат». Мы, «Божьей милостью» правители, обязаны показать, узурпатор – никакой нам не брат!

***

Через несколько дней из Парижа от Кисилёва поступило сообщение: «Австрия и Пруссия во изменение достигнутых договорённостей обратились к Наполеону Третьему со словами: «Дорогой брат». А Российская Империя обрела сильного врага, войска которого располагали средствами ведения войны, изготовленными по самым передовыми технологиям того времени.

Гавайские острова, Гонолулу, Резиденция короля Камеамеа Третьего

— Дорогой посол, Вы же прекрасно знаете, как я отношусь к Вашей великой стране. Не скрою, мне и моим подданным было бы легче жить, если бы над нашими островами гордо реял флаг Российской Империи, но увы. Тем не менее, я пригласил Вас, – король выдержал театральную паузу, – чтобы сообщить весьма конфиденциальную информацию. Англия и Франция ведут усиленную подготовку к военным действиям против России. Мне не известно, когда именно они начнутся, но что война будет, не подлежит сомнению.

Спустя некоторое время послание на американском китобойном судне отправилось в далёкий путь. В Россию. В министерство Карла Васильевича Нессельроде.

Перу, Порт Кальяо

Трёхмачтовый фрегат «Аврора», ведомый капитан-лейтенантом Изыльметьевым, изрядно потрёпанный штормами, добрался до тихой гавани порта.

Измученная команда, передохнув, принялась за приём на борт провизии и пресной воды. Однако стоящие на рейде английский и французский фрегаты под адмиральскими флагами вызвали обоснованную тревогу. Капитан «Авроры», как и полагается, отправился наносить нежелательные, но положенные по морским законам визиты вежливости.

Английский контр-адмирал Прайс на фрегате принял его холодно. Даже не скрывал своей неприязни к русскому офицеру. На французском корабле Изыльметьева встретили любезно.

Российская Империя уже больше месяца воевала с Турцией. Великобритания и Франция считались союзниками Оттоманской порты.

Прайс убеждал своего французского коллегу немедля захватить русский корабль. Тот упорствовал:

— Не имею права на какие-либо военные действия до тех пор, пока не получу официального уведомления о том, что моя страна находится в состоянии войны с Россией.

Ранним апрельским утром, воспользовавшись низовым туманом, при полном штиле, обмотав гребные вёсла тряпками и парусиной, «Аврора», покинула Кальяо, прошмыгнув между спящими жерлами пушек вражеских кораблей.

Две недели спустя капитал парохода «Вираго», прибыв в порт, передал союзникам официальное известие, датированное 28 марта: «Великобритания и Франция объявляют войну Российской Империи!»

Немедленная погоня за исчезнувшим фрегатом успехом не увенчалась. Русский корабль растворился в тихоокеанских просторах.

***

«Аврора» следовала на Камчатку. Люди, поголовно болели цингой. В морских пучинах обрели вечный покой тринадцать матросов. Хворал и командир. За два месяца без заходов в порты корабль, преодолев девять тысяч миль, пришвартовался в Авачинской бухте Петропавловска. По принятому кодексу спускать и поднимать паруса необходимо одновременно. Но матросов, оставшихся в строю, и способных исполнить команду на «Авроре» так мало, что они выполнили её поочерёдно на каждой мачте.

Кое-как поднявшись с койки, Изыльметьев отправил полуживых людей в городской лазарет, сам же намеревался исполнить приказ: «Следовать на соединение с флотилией Евфимия Путятина!».

Штаб военного губернатора и командира Петропавловского порта на Камчатке Василия Степановича Завойко

— К огромному сожалению, я должен ознакомить Вас с этим, – хозяин кабинета протянул командиру «Авроры» сообщение, полученное от американского консула.

— «Российской Империей объявлена война Великобритании и Франции, – глаза Изыльметьева слезились, руки дрожали, но он продолжать читать. – «Из Англии в Тихий океан вышел пароход, чтобы сформировать эскадру для блокады российских портов».

Завойко посмотрел на капитана.

— «Авроре» надобно оставаться здесь и быть в совершенной готовности отразить нападение неприятельских судов! Без Ваших молодцов, а главное, без корабельных пушек нам порт и город не удержать. Я надеюсь, это не будет расценено Вами, как нарушения приказа, полученного ещё до объявления войны?

Капитан поднялся, пошатываясь, подошёл к окну. Глядел на свою «Аврору», на покосившиеся избёнки горожан. Сейчас ему предстояло принять непростое решение. Ни разу в жизни, он не нарушал приказ. Молчал. Размышлял. Взвешивал. Наконец, повернулся к Василию Степановичу и тихо произнёс:

— Мы остаёмся здесь. Будем биться. А в случае неудачи, фрегат взорвём.

— К нам на подмогу следует транспорт «Двина». Очень надеюсь, что он успеет добраться сюда раньше неприятеля.

Завойко отыскал на столе нужную бумагу и продолжил:

— На нём триста пятьдесят солдат, офицеры и главное – инженер-поручик Мравинский. С его помощью мы укрепим наши портовые сооружения. Боюсь одного. Корабль снаряжали в большой спешке. Солдаты, рекруты из ближайших сёл. Не обученные. Да и запасов еды на весь переход для такого количества понадобится не мало. Как бы голода у них там не приключилось? Не приведи Господь! Фельдшера докладывают, что ваших матросов не сразу, но всё же на ноги поставят. Людей катастрофически не хватает. Дорогой мой капитан, – при этих словах Василий Степанович обнял Изыльметьева, – топить корабль мы не станем. Поглядите сюда…

Он подвёл гостя к большой карте.

— Ваша «Аврора» расположится здесь и не позволит врагу ворваться в бухту. Пролив между оконечностью Кошки и мысом Сигнальным перекроем цепным боном.

Иван Николаевич задумался, затем молвил:

— Если рядом со мной станет ещё и «Двина», то завоевателям по воде в город не войти. Далее предлагаю следующее. Орудия с левого борта «Авроры» снять, разместить их на берегу, создав цепь артиллерийских батарей в самых важных местах.

На том и порешили.

***

Петропавловск готовился к обороне. Всё его малочисленное население было задействовано в возведении новых оборонительных пунктов. Создали артиллерийские батареи, позволяющие защищать полуостров со всех сторон.

На англо-французской эскадре об этом известно не было. Командование противника предвкушало скорую викторию, а по сему не особо спешило к театру военных действий.

Английские войска не так давно одержали лёгкую победу над многочисленной армией Китая в первой «Опиумной войне». Это вселяло в них уверенность, что на разгром русского гарнизона потребуются даже не дни, а часы. И, вообще, Петропавловск элементарно сдастся на милость победителя при первых залпах корабельных пушек. В таком случае, можно будет обойтись без высадки хорошо экипированного десанта.

***

Василий Степанович примчался домой. Ему предстояло решить ещё одну очень не простую задачу. Уговорить любимую супругу Юлию безотлагательно покинуть город.

— Пойми, дорогая, это не учения. Грядёт самая настоящая война. Жестокая, беспощадная. А по сему, не как твой муж, а как командующий обороной приказываю! Собрать всех наших девятерых детей и ещё даму Гугореву с её потомством количеством шесть человек и отбыть на хутор вглубь полуострова. Это в двадцати верстах от селения Авачинск. Там будете жить в деревянных домиках. Всё лучше, чем под открытым небом. Поспешайте. Более уделять внимание я вам сейчас не могу. Служба!

Петропавловск, Штаб обороны

— Дозвольте обратиться, – перед Завойко вырос здоровенный детина, нёсший службу на одном из дальних маяков, и, не дожидаясь разрешения, выпалил: – Дозорные углядели на горизонте эскадру. Вражеску! Вот туточки всё изложено. Читайте сами, ибо я грамоте не обучен. Мне велено только без промедления доставить!

Командующий развернул мятую бумагу:

— Фрегат «Президент» имеет пятьдесят две пушки. Фрегат «Пайк» насчитали сорок четыре орудия и ещё пароход и ещё фрегат «Форт», и ещё бриг «Облигадо» примерно восемнадцать пушек.

— Да вы не волнуйтесь, – отвлёк посыльный. – В океане шторм начинается. Шибко быстро не прибудуть! Забоятся. Мы же маяк загасим. Так что, без разведки оно никак. А вы уж, того, не сплошайте. Разведчика-то изловите. Или сразу на дно, гадюку таку. Чтобы, значит, не повадно було.

***

Не испытывая никаких мук совести, англичане подняли на пароходе «Вираго» нейтральный флаг Соединённых Штатов Америки. Под ним корабль и вошёл в Авачинскую бухту.

Заметив это, обороняющиеся выслали бот.

Командир парохода решил встречи избежать и приказал немедленно ретироваться. Тем не менее, разведчики смогли разглядеть береговые батареи, о чём и доложили.

Лёгкая виктория, на которую так надеялись союзники, не проглядывалась.

***

Командующий эскадрой Прайс собрал военный совет с целью выработать диспозицию. Первое – уничтожить огнём всех кораблей береговые батареи. Второе – следовать в гавань, подавляя при этом сопротивление российских орудий на «Авроре» и «Двине». По завершении артобстрела высадить десант. Третье – захватить город.

***

— Не понимаю, о чём семафорит этот умалишённый с английского фрегата? Какая ещё смерть? Чума что-ли обнаружилась? Кто там у них преставился? Ох, уж мне эти союзнички! Сами воевать не хотят, а найти повод нас вперёд себя под русские ядра подставить! Так это первейшее дело!

Вахтенный офицер французского корабля записал полученное сообщение и приказал матросу:

— Срочно неси это в каюту контр-адмирала де Пуанта!

Тот переминался с ноги на ногу, не решаясь исполнить приказ.

— Ну, чего стоишь, как соляной столб? Живо к командующему!

Матрос открыл рот, чтобы возразить. Но передумал, надеясь, что полученная информация не станет причиной начальствующего гнева. И обязательной в таких случаях зуботычины удастся избежать.

***

В бортовом журнале флагманского фрегата «Президент» появилась удивительная запись: «В 12 часов 15 минут по полудни контр-адмирал Прайс был поражён пистолетной пулей от своей собственной руки».

Командование эскадрой перешло к французскому контр-адмиралу Фебрие де Пуанту. Тот приказал ничего существенно не менять в принятой диспозиции.

Необъяснимая и загадочная смерть высшего офицера лишь ненадолго отложила наступление. Вражеские корабли приблизились к полуострову на расстояние пушечного выстрела.

Ближайшая батарея открыла по ним огонь. Эскадра отвернула и попала под ядра «Авроры» и «Двины». Неприятель отступил. По дороге взяли в плен русский бот, гружённый четырьмя тысячами кирпичей и шестивёсельный баркас. На нём гарнизонный квартирмейстер Усов, его жена и дети возвращались в город. Им ничего не было известно о начале войны, а по сему люди приняли вражеские корабли за эскадру русского адмирала Путятина.

***

Вечером в городе предполагалось дать любительский спектакль «Ревизор». На каждую роль назначили по два исполнителя на тот случай, ежели в дневном бою какого-либо убьют или ранят. Завойко уверял, что подобные мероприятия отвлекают народ от ужасов военных баталий. Спектакль, увы, не состоялся. Горожане уже жили войной. Каждый без всякого принуждения спешил на помощь солдатам и матросам.

***

Василий Степанович слушал доклад стоящего на вытяжку офицера и мрачнел с каждым словом.

— Численный состав – девятьсот двадцать шесть человек, включая команду по тушению пожаров.

— Из них обученных военному делу не более половины наберётся, – буркнул командующий. – Продолжайте.

— Орудий всего шестьдесят восемь. По тридцать семь выстрелов на каждый.

***

Англичане совместно с пушками французского «Форта» вели одновременный огонь по русским кораблям и береговым батареям. Вражеский фрегат «Евридика» и бриг «Облигадо», подняв жерла пушек, пытались перекидным огнём через Никольскую сопку попасть в «Аврору» и «Двину».

***

Губернатор примчался к театру военных действий. Береговые орудия вели неравную дуэль с пушками левых бортов аж трёх вражеских кораблей. Пушки соседних батарей умолкали одна за другой.

Прибежавший оттуда солдатик жадно пил воду и докладывал.

— Ваше благородь, там это… Лейтенанта Гаврилова… прям в голову и ногу. А он того…. От пушки не отходит. И в лазарет ехать отказывается! А как же из них палить-то можно, коли они уже землицей засыпаны так, что и колёс не видать? Станки, все, как один, перебиты!

По дороге в город Завойко встретил группу измученных людей.

— Мичман Попов, командир батареей номер четыре! – приложив руку к простреленному головному убору, доложил, почерневший от гари, офицер.

— Орудия закрепил и ушёл. Ядра забрал. Оставаться на месте не вижу смысла. Диспозиция батареи противнику известна. Да и отвечать на его огонь не…

— Знаю, – перебил командующий. – Поспешите на соединение с Первой стрелковой.

***

Губернатор провожал супругу с детьми и горожанок с малолетками в дорогу.

— Пойдёте пешком. Двенадцать вёрст. Пути сильно разгязнило прошедшими дождями. Видно Бог испытывает всех нас на крепость веры. Но телег я вам дать не могу. Они нужны здесь, для подвоза ядер и пороха.

— Папенька! – старший сын Жора орал во всё горло, требуя, чтобы его оставили рядом с отцом, и категорически отказывался уезжать в эвакуацию.

— Друг мой, – обратился Завойко к отроку. – Долг повелевает мне умереть за твою и мою Родину. А тебе как старшему надобно быть сейчас подле матери. Заботится о ней и о младших братьях и сёстрах. Заступи в семье на моё место.

***

Де Пуант был вне себя от ярости.

— Батарея номер два, до сих пор огрызается! А хвалёный навесной, или как вы его называете «Перекидной», только сильно поубавил запас дорогостоящих ядер, не нанеся противнику сколько-нибудь ощутимого вреда! Можете полюбоваться, – адмирал протянул подзорную трубу стоящему рядом офицеру. – Целёхенькие. Приказываю! Спустить на воду гребные суда! Обрушить на этот проклятый полуостров наш десант! Я надеюсь, что шестьсот молодцов в состоянии уничтожить горстку пьяных русских вояк?

***

Одинокая батарея, как могла, сопротивлялась. Палила по приближающимся лодкам. Но силы были слишком неравны. И спустя некоторое время французские десантники, перекрикивая друг друга, подняли над редутами свой флаг. И тут же попали под жесточайший артиллерийский огонь.

По ним палили не русские. Их убивали «дружеским огнём» союзники, англичане.

Бомба, выпущенная с парохода, попала в центр, только, что захваченной батареи. Началась паника. Дополнили уничтожение десанта ядра с «Авроры» и «Двины».

В контратаку пошли все, кто мог. Это были матросы с кораблей и добровольцы из городских отрядов. Сто тридцать человек шли в беспощадную штыковую! И заставили хвалёных десантников без боя убираться с родной земли!

Французы неслись к спасительному морю. Спускались по крутому обрыву. Многие падали вниз, что сеяло ещё большую панику.

Мичман Николай Фесун с «Авроры» позже рассказывал:

— Неприятель отступал бегом и с такою быстротою, что прежде чем мы подоспели к занятой им батарее, он уже был в шлюпках и вне выстрела, так что, несмотря на самое пламенное желание, в этот раз не удалось его попотчевать даже ружейными выстрелами.

Меж тем, пушечная дуэль продолжалась до самого вечера. Пальба смолкла лишь с наступлением темноты. Обороняющиеся выдержали непрерывный огонь восьми десятков орудий. И выстояли! Не сдались! Флаг не спустили! Чуток передохнули и начали готовиться к новому сражению.

На берегу русские и камчадалы собирали оружие. Отыскали офицерские сабли и испачканное в грязи знамя морской пехоты.

Завойко отбыл на «Аврору». Уверял, что русские моряки в любой схватке сумеют постоять за Родину.

— Умрём, а не сдадимся! – раздавалось разом со всех сторон.

***

После двухдневного затишья корабли неприятеля снялись с якорей и ушли в океан.

Юлия не выдержала. Побежала в город. Медведей и прочего зверья не боялась. Грохот орудий вынудил хищников забраться в лесные чащёбы и держаться как можно дальше от диких существ, нещадно истребляющих себе подобных.

Мужа Юлия увидела издалека. Растолкав окружающих его людей, нисколько не стесняясь, бросилась на шею. Пару минут спустя Завойко, деликатно опустив жену на землю, оглянулся. Вокруг никого не было. Горожане молча ушли, дабы не мешать, простой человеческой любви.

Флаг с девизом «По морю, по суше» единогласно доверили вести в столицу Дмитрию Максутову как наиболее достойному.

Санкт-Петербург

Николай Первый уже более получаса слушал посланца, внимательно рассматривая доставленный флаг. Наконец, он произнёс:

— Капитан-лейтенант, спасибо. Вы свободны. Соблаговолите сей ценный трофей передать в военную коллегию. Там знающие люди определят для полотнища подходящее место.

— Но я всего лишь…

— Молодой человек, Вашему императору лучше знать, какого воинского звания Вы нынче достойны. Ступайте. И не забудьте получить свои новые эполеты!

Петропавловск, Кабинет губернатора

— Господа, надеюсь никого из вас убеждать не надо в том, что враги, как только позволит погода, обязательно вернуться. И тогда нам уже не выстоять.

Завойко стукнул кулаком по большой карте полуострова.

— Но ведь подмоги ждать неоткуда. Зима лютая. Ни по морю, ни по суше к нам никак! Неужто на милость врагу? – горячился один из присутствующих.

— Как командующий гарнизоном приказываю! Незамедлительную приступить к эвакуации порта! Все дома раскатать по брёвнышку. Наиболее ценное, двери, оконные рамы упрятать подальше в надёжные места.

— А как быть с кораблями. «Аврора» и «Двина» ведь зимуют во льдах. Их же по брёвнышку не раскатаешь?

— Ранней весной, когда лёд маленько подтает, начнём вручную рубить во льду фарватер, по которому они уйдут в открытое море. Жители и казаки должны к этому времени подготовить для жилья бараки и землянки. Подальше от возможного театра военных действий. Задача трудная. Однако не страшнее той, которую мы уже успешно порешили прошлым летом и осенью.

***

Вскоре вблизи Авачинской бухты появилась ещё более мощная, чем прежде, эскадра. Об этом немедля сообщили оставшиеся наблюдатели.

Враг из всех орудий расстрелял покинутый город. Взяли в плен несколько человек и отправились на поиски исчезнувших русских кораблей. Безрезультатно.

Союзники не знали главного секрета! Они считали, что Сахалин – это полуостров, а по сему не существует пролива отделяющего его от материка. Бросили якоря возле входа в Татарский пролив и стали дожидаться, когда русские корабли с истощённым от голода экипажем выйдут из западни для неравного боя. Тщетно!

8 июня 1855 года, палуба корабля «Тринкомале»

— Поднять парламентёрский флаг. Будем обмениваться пленными. Устал я гоняться за этими русскими и обстреливать их пустые города, – буркнул командующий флотом в Тихом океане, британский адмирал Брюс и отправился в каюту, облачаться в парадный мундир.

— Трёх русских на одного англичанина и одного француза, пленённых в прошлогодней компании. И из-за этого я проплыл полмира! Израсходовал тонны боеприпасов!

Санкт-Петербург, Дворец российского императора

— Чего там просит губернатор? Предлагает учредить медаль «За защиту Петропавловска» по аналогии с медалью «За защиту Севастополя»? Да как он посмел сравнивать масштабы? Отпишите! В этом прошении – отказать! Самодержец поднялся с места и подошёл к окну. Внизу, на площади сновали кареты, и фланировал разодетый столичный бомонд.

Примечание:

*Дипломатия с древних веков до 1872 г. Том 1. «Переговоры Николая I с Англией по вопросу о разделе Турции».

Стратегу не спалось. В который уж раз он вращал вокруг пальца перстень с большим рубином. Камень в тусклом отблеске ночных светильников напоминал ему разгневанное око громовержца Зевса. Подумав с минуту, приподнялся на ложе, покрытом хорошо выделанными волчьими шкурами, и кликнул раба. Велел погасить пламя. Не помогло. Сон не приходил. Теперь Фемистокла раздражал свет полной луны. Отхлебнул разбавленного водой вина из чаши, стоящей на резном каменном столике. И, наконец, понял причину бессонницы. Ему не давала покоя мысль о грядущей войне с могущественными персами. Как ни старался стратег прогнать её из головы, она снова и снова возвращалась и всё сильнее стучала в висках.
– Неужели зазорно с малых лет испытывать стремление к славе? Она что, сама упала на меня с Олимпа по воле богов? Нет! За малый шаг по лестнице признания приходилось бороться с толпой таких же жаждущих, как я. Каждодневное соперничество и в красноречии, и в делах общественных. Особенно сложно было обойти этого «консерватора» Аристида. Выступал против меня. Ему, видите ли, оказалось не по душе возвышение человека, призывающего народ Эллады на большие перемены. И кто, в итоге, оказался прав? Кто первый поведал грекам, что поражение персов в марафонской битве – это не конец войны, а начало ещё более страшного противостояния двух народов?
Фемистокл невольно улыбнулся. 
– Разве не я, хвала богам, понял и убедил сограждан в том, что Афины могут на равных воевать с ненавистными персам, только располагая сильным флотом? А каких трудов стоило доказать соплеменникам необходимость отказаться от дележа доходов с лаврийских серебряных рудников! И потратить деньги на сооружение триер. Вскоре в бухтах уже стояли двести новеньких кораблей. Затем на Истме состоялся конгресс первых лиц греческих полисов. Там, наконец, удалось принять судьбоносное решение о создании общего военного союза. Верные люди не раз присылали весточки, что персидский царь Ксеркс со своим флотом уже миновал Геллеспонт. А мои дорогие земляки понастроили домов, возвели высоченные заборы, вырастили сады, пасут скот и совершенно не желают выходить в море и сражаться.
Красный камень сверкнул в холодном лунном свете. Добрый знак. Видать, Зевс посылает владельцу перстня гениальную идею. Но додумать её до конца он не успел. Веки Фемистокла сомкнулись, и стратег погрузился в тяжёлый сон.

***

Рано утром хозяин дома послал раба за афинянином по имени Лизарий.
Тот явился к правителю незамедлительно, ибо прекрасно знал, что знатный афинянин для праздной беседы в свой дом спозаранку приглашать не станет.
– Ты оказал горожанам неоценимую услугу. Изобличил предателя и преступника, – без обычного приветствия начал стратег. – И ареопаг это ценит! Но донёсший один раз вполне может повторить содеянное. И сообщить врагу уже об афинянах!
– Но Фемистокл… – попытался возразить гость.
– Не спорь. Ты ведь знаешь не хуже меня: доносящий на своего хозяина обязан отправиться на рудники! Так гласит закон. И ты сейчас беседуешь со мной только потому, что члены ареопага оценили твой патриотический порыв выше букв, начертанных на пергаменте.
 При этих словах Фемистокл протянул к трясущемуся от страха мужчине руку с перстнем. Рубин вспыхнул, на мгновение ослепив Лизария.
 Гость прикоснулся губами к перстню, всем своим видом демонстрируя рабскую покорность. Подумал: «Если бы стратег решил отправить меня в каменоломни, то не позвал бы для беседы, а сразу же послал в мой дом вооружённую стражу! Следовательно, я нужен! Но зачем?» 
– Насколько мне известно, человек по имени Лизарий слывёт среди своих друзей весьма ловким и смекалистым.
Гость молча пожал плечами, не понимая, к чему клонит хозяин.
– Украдёшь змею. Получишь много денег. Рассчитаешься со всеми долгами. И скроешься на одной из триер. Там тебя никто не сыщет. Проявишь себя в будущей войне, вернёшься в Афины героем! Ты любишь этот город. Так и послужи ему!
– Кккка– кую змею? – заикаясь, спросил Лизарий.
– Ту самую! Из храма!
– Кккко-гда?
– Сейчас! Пока афиняне не потянулись туда со своими многочисленными просьбами к Афине. Да не бойся. Стража всю ночь бодрствовала, а сейчас нагло спит. Тем более, что ты будешь воровать не сокровища, принадлежащие богине, а всего лишь скользкое создание. Должен тебя предупредить: если тебя всё же схватят, несдобровать нам обоим. В таком случае сделай так, чтобы это существо тебя укусило. Смерть быстрая и лёгкая. 
Мужчина молчал. Его голова безвольно опустилась на грудь.
– Всё будет хорошо, – подбодрил стратег. – Помнишь подвиги Геракла? Так тот, вообще, убил лернейскую гидру, а тебе никого убивать не надо! Укради и выпусти на волю. Целёхонькую. Пусть живёт там, где ей понравится. Поверь, ей же лучше будет. Да и нам тоже.
– Почему нам тоже?
– А вот это не твоего ума дело. Ступай. Солнечная колесница уже готова прыгнуть на небосвод.

***

– Афиняне! Ваша покровительница, ваша богиня, отвернулась от города. И знаете, почему?
В толпе послышался ропот.
– Фемистокл! Это ты так решил? Ты что, умеешь разговаривать с богами?
Стратег сделал жест рукой, и все притихли.
– Из нашего главного храма уползла змея Афины! Она не хочет жить рядом с трусами, не желающими сражаться за свою землю и за священные храмы богов! Наши корабли стоят в гавани без воинов. Позор вам, Афиняне! Идите по домам и ждите, когда придут персы и сожгут здесь всё. Недолго осталось!
– Веди нас, стратег! Мы били ненавистных персов в Марафоне, разобьём и их флот! Будем же достойны любви нашей богини Афины и её священной змеи!
На глазах Фемистокла выступили скупые слезы, впереди под холмом колыхалось людское море с лесом рук, сжатых в кулаки!
В очередной раз ему удалось убедить горожан!
 

***

Он возглавил греческий флот из двухсот семидесяти кораблей. В битве у мыса Артемисий и в узком Саламинском проливе захватчики были разгромлены. Греки стали именовать Фемистокла "героем Саламина", а соседняя Спарта оказала победителю небывалые почести.

***

Прошло несколько лет, и злодейка-судьба повернулась к триумфатору совсем другой стороной. Завистники не теряли время зря и нашли способ подвергнуть его остракизму.
Бывшему стратегу ничего не оставалось, как покинуть родную Элладу. Он перебирался из одной страны в другую. Наконец нашёл пристанище у своих бывших врагов – персов. Царь Артаксеркс принял старого противника с великими почестями. Назначил правителем трёх городов. Но через несколько лет приказал подданному принять командование персидским флотом и готовить его к походу на эллинские земли.
 Фемистокл становиться предателем не пожелал и счёл за благо покончить жизнь самоубийством.

***

А как же храмовая змея? Она приползла назад после триумфальной победы?
 Не успели трубачи оповестить жителей города о пропаже священного пресмыкающегося, как из пристани примчался запыхавшийся гонец. Он во всеуслышание утверждал, что именно эта змея, преодолев значительное расстояние, заползла к ним на судно. И любой желающий может её лицезреть за весьма умеренную плату, ибо сейчас она обвилась вокруг мачты и спит!
Жрецам храма и городским архонтам ничего не оставалось, как признать всё только что услышанное божественным знаком! Ведь именно таким способом великая богиня призвала доблестных афинян на палубы новеньких триер!

 Огонь в домах и хижинах погасить!

К стражникам, охраняющим вход в священных Афин Зозимосу и Эсперу прибыла долгожданная смена.

— Эвзоны, — Обратился к ним командир,- сегодня вы честно исполнили долг. Я нисколько не сомневаюсь, отдали бы и жизни, появись враг у этих врат. Ну, или хотя бы подняли тревогу. Именем Архонта приказываю передать мечи и эгиды этим двоим и отправится в казарму.

Так уж вышло, что афиняне, в тот день, сильно разгневали повелителя морской стихии. В отместку Посейдон, с раннего, утра гнал с моря такой холодный ветер, что руки охранников окоченели и пальцы никак не желали расставаться с оружием. Поняв это, старший караула сорвал с шеи тёплую накидку и начал истово растирать их озябшие конечности.

***

Башенные клепсидры сообщили, что прошло четверть часа. Нарушая эллинские законы и изрядно отпив, припасённого заранее, неразбавленного вина Зозимос и Эспер, пошатываясь, топали к казарме. Не забывая при этом отпускать язвительные оскорбления в адрес отцов города, назначивших им столь мизерное жалование, что на него невозможно купить пусть даже поношенного, но тёплого одеяния.

На встречу эвзонам семенил старик, опираясь на длинную палку и одетый именно в такой утеплённый наряд. С выцветшим от времени персидским орнаментом по краям.

— Эспер, погляди. Еле ноги волочит. А вырядился так, словно на снежный Олимп, к богам, топает.

— В Аид спешит. Харон уже заждался.- Огрызнулся товарищ.

— Если так, то зачем ему хитон. За Стиксом всегда тепло, даже жарко!

Стражники смотрели друг на друга. И каждый в этот момент думал об одном и том же.

— По очереди носить станем.- Выкрикнул Зозимос и устремился к одинокому путнику.

***

— Старик! Признавайся! Ты вражеский лазутчик? Вынюхиваешь как незаметно проникнуть в наш полис?- Эспер схватил его за шиворот.

— Почтенный эвзон. Ты ошибаешься. Я такой же афинянин, как и ты.

— Горожане одеяний, подобных этому, не носят! — Вмешался в разговор Зозимос.

— Понял ваши намерения — без тени страха парировал старик.- Этим хитоном вы сможете обладать, только убив меня. Позволю предложить иное! Там, за углом, находится моё скромное жилище. И если вы последуете туда, то обретёте горячую мусаку, а также услышите рассказ о происхождении этого необычного, для Эллады одеяния.-Вымолвив это старик ловким приёмом освободился от захвата Эспера. — К стати. Меня зовут Авделай. Запомните это имя. Потом, в кругу друзей, будете хвастаться тем, что удостоились чести общаться с самим «народом вещателем»!

Стражники оторопели и словно овцы на заклание последовали за пожилым афинянином.

***

Войдя в убогое жилище Авделай сбросил с плеч поношенное одеяние. Споро развёл огонь. Нагрел воду, разбавив ею вино и протянул гостям. — Боги подарили эллинам такой напиток. Он согревает и тело и душу. А вы, презренные, употребили неразбавленный! От вас разит, как из той амфоры, которую я пару дней назад забыл, как следует, вымыть. Пейте и слушайте историю старого Авделая. Параллельно с поучительным рассказом я буду готовить еду. Конечно, как дрянные горожане, вы мусаки не достойны, но как стражи Афинских врат, несущие нелёгкую караульную службу, всё же заслуживаете малой толики уважения.

Разомлев от выпитого, друзья сделали вид, что внимательно изучают чудной рисунок на брошенной тунике.

Меж тем старик, умело нарезая овощи, продолжал. — Слышали ли вы про то, что в городе Дельфы из покон веков обитает оракул, которому подвластно будущее?

Стражники кивнули. Соглашаясь.

— А ведомо ли, что однажды он повелел загасить любой огонь, горевший в домах и хижинах. Тотчас греческие воины, возглавляемые вождями, обошли поселения и несмотря на стенания народа, безжалостно исполнили священную волю!

— Но зачем? — С недоумением вопросил Эспер.- И на чём же готовили пищу они сами?

— Чтобы понять это вам надобно узнать о великой победе полководца Павсания над персами. Без неё не было сейчас ни этого полиса, да и вас, на этой земле, не существовало! Ибо ваши родители, будучи рабами завоевателей, в обозначенный богами час, не познакомились и не зачали потомков.

Друзья с удивлением посмотрели друг на друга и синхронно поставив опустошённые чаши на стол обратившись в слух.

— Тянувшиеся долгие лета греко-персидская война в тот год вспыхнула с новой силой.

Так уж вышло, что предводитель нашей объединённой армии по имени Павсаний отдал приказ об отступлении. Войскам было велено собраться близ ручья, возле храма богини Геры.

 Но исполнить постыдное указание захотели не все. Коринфяне и мегарцы ушли. А храбрые спартанцы считали, что поворачиваться спиной к врагу, есть позор и бесчестье. Ругали Павсания. Дабы избежать окончательного раскола, тот повелел собрать военный совет и провести голосование.

— Знаю! Белыми и чёрными камешками.- Перебил старика неугомонный Эспер.

Авделай ничего не ответил. Грозно зыркнул «колючими» глазами на наглеца. И стражник, потупив взор, в мгновение ока, осознал, что перебивать оратора и хозяина не позволительно никому.

— Спартанец, по имени Амомфарет — продолжил старик — вместо маленького камешка притащил увесистую глыбу и что есть силы бросил на землю, выкрикнув: «Вот голос! Я двумя руками за битву, а не за бегство!»

Персидский полководец, именуемый Мардонием, увидев колонны отступающих, возликовал! — А мне докладывали, что греки, и особенно спартанцы, не бегут от неприятеля! И тут же приказал армии догнать противника и разбить наголову.

Зозимос хотел что-то спросить у хозяина дома, но взглянув на товарища передумал, да так и остался сидеть с полуоткрытым ртом.

Меж тем, старик поставив перед гостями кушанье продолжил:

— Перс пренебрёг советами своих стратегов. Неприятельские войска покинули равнину и устремились в холмистую местность. Там, в пешем строю, наши славные воины всегда были несокрушимы! Эллины стояли, не шелохнувшись. Не уворачивались от туч стрел! Умирали и ждали, пока вражеская конница растеряется меж холмов и спустится в овраги. Наконец Павсаний дал знак! Выжившие мгновенно сомкнули свои эгиды и с копьями наперевес начали смертельный марш.

Персы сражались отчаянно, но в ловкости владения оружием уступали нашим. То здесь, то там выбегали вперёд, человек по десяти и бесславно гибли. Мардоний гордно восседал на белом жеребце. Вождя сопровождали несколько тысяч отважных всадников. Не помогло. Всё равно, смерть настигла главного перса! И тогда варвары побежали! Как и предсказал всезнающий оракул, спартанцы смогли отомстить за смерть царя Леонида!

Добра в лагере врага нашли столько, что за богатые украшения платили, как за медь! Мардоний даже коня своего кормил из золотого блюда. Позже его храбрые тегейцы преподнесли в дар богине Афине. Десятую долю добычи, как и полагается, отправили храмам Зевса, Аполлона и Посейдона. Оставшееся поделили между воинами, в меру заслуг каждого. Мне, как самому юному, досталось это тряпьё. Сколько уж лет ношу, а ему и сноса нет! — Старик замолчал, поднял тунику и погладив повесил на крючок.

Гости разом вскочили с места и толкая друг друга направились к выходу. Уже стоя в дверях Зозимос не выдержал и спросил.

— Так почему же воины потушили огонь? Чего хотел оракул?

Старик улыбнулся. — Потребовал, чтобы в стране исчез огонь, осквернённый завоевателями. И загорелся новый! Чистый! Свободный! От факела горевшего в его храме, в далёких Дельфах!

*Эвзоны — подразделение пехоты в греческой армии

*Архонт — высшее должностное лицо в древнегреческих полисах (городах-государствах)

*Посейдон — верховный морской бог

*Клепсидры -водяные часы

*Аид — царство мёртных*Харон — перевозчик умерших в Аид, через подземную реку Стикс

*Хитон — одежда

*Авделай — народный вещатель

*Эгида — щит

Проходимец. На основе реальных событий

У главного герояпроизведений Ильфа и Петрова существовали некоторые разногласияс властью: она желала побыстрее построить социализм, а он нет. Разногласиядействующего лицаэтого рассказа с императором Романовым тоже существовали. Самодержец утверждал, что воровать грешно, Свавов придерживался иного мнения.

***

1887 год София. Фешенебельный отель «Лихтенштейн»

Битый час цирюльник ожидал вызова в президентский люкс. Но настроение от этого хуже не становилось. Ещё бы, ведь именно его, а не кого-нибудь другого, пригласили обслужить французского графа Де Лортека! Заплатили щедро! А какие могут быть чаевые! Если он сумеет угодить высородному клиенту! Ещё пара подобных заказов и можно думать о расширении своего маленького бизнеса.

Но то, что произошло двадцатью минутами позже не мог представить ни брадобрей, ни клиент.

— Не он! Точно! Подбородок этого господина мне хорошо известен! Я его брил! И не раз! В империи! Он не француз! Это другой человек, из России!

Как и многие из нас, не умел мастер помазка и бритвы держать язык за зубами. А посему остался без щедрого вознаграждения, а несостоявшийся клиент, без болгарского трона.

Софийская полиция, от греха подальше, экстрагировала лже француза в Российскую империю.

1937 год. Шанхай. Китай.  Полуподвальная каморка.

В этот день Никита Генрихович Свавов разоткровенничался. Виной тому обаятельная журналистка Стефана Бедельсон, прекрасно знавшая своё дело.

— Де Лортек это, скажем так, ваш профессиональный псевдоним?- Женщина поставила галочку в блокноте, исписанном убористым почерком.

— Вовсе нет. Я потомственный дворянин. Матушка Свавова, в девичестве графиня де Лортек.

С минуту помолчав журналистка внимательно посмотрела на собеседника и вдруг выпалила:- А расскажите с чего всё началось?

— Что началось?

— Мммм, как это будет по-русски? Грехопадение.

Интервьюируемый нисколько не смутился. Наоборот. Его лицо посветлело, а в глазах забегали чертенята.

— Так назначили же!

— То есть? Не поняла?

— Это история длинная.

Вместо ответа женщина демонстративно перевернула страницу блокнота и приготовилась записывать.

— Я молодости не обладал даром великого актёра или оратора-политика. Хотя, чего греха таить, всевышний вложил в меня некие частицы этих ремёсел. Плюс к тому, тягу к изучению чужих языков. Знаю их штук десять или двенадцать. И кое-кто это оценил!- Старик ждал вопроса, но журналистка писала, не поднимая головы и он продолжил. — В молодости развил в себе ещё один талант. Обладал способностью чувствовать, как рыба в воде, в аристократическом обществе. Однако для этого требовались немалые деньги и соответствующий прикид.

— И как же решали эту проблему? — Поинтересовалась собеседница.

— Элементарно. Вам, наверное известно, что в те годы, я на законных основаниях, носил военный мундир офицера. Облачившись в него посещал мастерскую по пошиву элитной обуви. Просил изготовить дорогую пару модных туфель. После чего поспешал к конкурентам и делал аналогичный заказ. В положенный срок приходил за обновкой и требовал переделки правого ботинка. Утверждая, что тот нестерпимо жмёт. При этом левый забирал с собой. В другой мастерской мне уже не нравился левый! И вуаля! Ваш покорный слуга, не заплатив ни копейки, щеголял на балах и светских собраниях в дорогой паре новенькой обуви.

А трюк с засахаренным тараканом, обнаруживаемым в ресторанном десерте, в скорости стал классикой. До сих пор, успешно используется, авантюристами разных стран. Вы можете не поверить, но я горжусь выдумкой, с участием мёртвого насекомого.

— Вы упомянули, что получили приказ из некой секретной службы. Расскажите поподробнее.

— Барышня! Приказать Свавову не может никто! Что помню, поведаю. Извините, ежели детали этого дела запамятовал. Возраст, знаете ли, не тот. Многое забывать стал.  Было это, кажется, в феврале 1872 года. Из канцелярии императора в жандармерию переслали письмо, адресованное одному из членов царской семьи. Некая особа, по имени Фанни, банально соблазняла племянника Александра второго. Обыденное дело. В Российской империи подобных дамочек пару, тройку  сотен сыщется. Однако шеф жандармов Пётр Шувалов, не без основания полагал, что мадмуазель завербована германской разведкой. О моих способностях этому господину было известно многое. Вот он и предложил вашему покорному слуге, в обмен на амнистию по прошлым афёрам, сделать так, чтобы воздыхательница навсегда забыла о существовании богатой дичи, для любовной охоты. Деваться некуда. Пришлось стать другом высокопоставленного вельможи и как можно скорее оказаться в его свите.

Журналистка отложила ручку.- Припоминаю. Об этом писали крупнейшие газеты. Кажется у матушки молодого князя пропали бриллианты и другие украшения. Тем не менее доблестная полиция Российской империи быстро отыскала их в ломбарде Санкт-Петербурга. В светских салонах шептались, что высокородный сынок это и организовал. Для бесперебойного финансирования всё возрастающих потребностей некой танцовщицы, по имени Фанни. Я ничего не путаю?

— Старик кивнул. И продолжил.- Царская семья быстренько спустило дело на тормозах. Князя объявили больным и сослали куда подольше. Меня же выгнали со службы. Да я об этом нисколько не жалел. Вырученных денег хватало на шикарную жизнь за пределами империи. За сутки мог обзавестись паспортом любой страны и стать доверенным человеком в свите высокопоставленного вельможи.

— А героиню этой авантюры, надеюсь, арестовали?

— Успела удрать за границу. И тут же состряпала книжицу мемуаров. Для убедительности опубликовав в ней полный текст писем опального члена царской фамилии.

— Вы ведь тоже осели в Париже? Не так ли?

— Свободный город. Лёгкие нравы. Выдал себя за идейного политэмигранта. По приезду организовал интервью прикормленным газетчикам. Откровенно поведал, что царские побрякушки реквизировал исключительно для нужд будущей революции. Потом меня перестали пусть казино Монте-Карло.

— Почему? — Стефана удивлённо вскинула брови.- Проиграли все деньги?

Нет, конечно. По старой привычке устроил скандал. Орал, что прилюдно разденусь догола, тем самым докажу, что меня обобрали в столь приличном заведении. В качестве компенсации потребовал тысячу франков. И получил! Чуть позже прочёл в газете.- «Итальянской армии требуется не один десяток табунов породистых лошадей». В знании особенностей коневодства равных мне не было. Вот и выходит, что сам бог велел развести «макаронников» на многомиллионный аванс. Но заметьте. Из этих денег, я честно погасил государственный болгарский долг. Хотел преподнести на блюде «братушек» российской короне. А попутно стать царём Болгарии! Если бы не гнусный брадобрей, то всё бы удалось!

— Кажется, после этого случая, за вашу персону взялись основательно. Упрятали в далёкую Сибирь!

Вместо ответа старик с трудом поднялся. Вынул из тумбочки пожелтевшую газету. Протянул гостье.

«Ленский листок» информировал, что гражданин С.. умудрился продать местному купцу пять тысяч вёдер спирта с завода, существующего исключительно на бумаге.

***

Через пару недель после этого интервью «великий комбинатор» очутился в госпитале католической миссии. Цирроз печени не оставлял никаких надежд на благоприятный исход. Поняв это, старик потребовал к себе православного священника. Сердобольные люди отыскали в окрестностях только монаха-единоверца.

Проходимцу пришлось исповедоваться ему. Но даже заглядывая в лицо смерти, великий обманщик, мягко скажем, лукавил. Утверждал, что отыскал в Китае сына, которого родила, брошенная много лет назад, любовница. И последняя, неудавшаяся, афёра, с продажей вагона часов, затеяна исключительно для того, чтобы оказать материальную помощь молодому человеку.

***

Вечером Никиту Генриховича уже отпевали в малюсенькой церквушке, приютившейся на окраине большого города. Монах, опуская в могилу измученное тело, бросил в неё горсть русской земли, привезённый им с далёкой Родины.

Дивиденды для гения

Апрель 2020 года. Юг России

 У модератора виртуального творческого вечера, Катерины, созерцание цветущей вишни и невозможность добежать до угла, надышаться её ароматом (Коронавирус! Будь он неладен! Полная самоизоляция, до особого распоряжения!) вызвала приступ любви к музыке. Проявился он в том, что юное создание спорхнуло с подоконника и бросилось в бой с пылью, осевшей на стареньком пианино.

— Похвально. Есть таки польза от безвылазного пребывания в замкнутом помещении.- Молвила дама, с «ником» Elena_Vitalievna_Krasnodar, "материализовавшись" в верхнем углу монитора. - Может сыграешь нам, пока народ подтягивается. Заведующая как-то обмолвилась, что ты, в добавок ко всеобщему среднему, ещё и музыкальную школу окончила. Чай не всё, чему учили, позабыла.

Минуту спустя читальный зал, погрузился в чарующие звуки вальса из балета «Щелкунчик». Закончив играть девушка взяла, микрофон, и выпалила.

— Дамы, господа и товарищи. Начинаем. Сегодня у нас в гостях. Впрочем, на мониторах видно, кто к нам пожаловал. Александр Викторович, расскажите, пожалуйста о ком, или о чём вы сейчас пишите?

— О Надежде Филаретовне фон Мекк.

Беспристрастный экран компьютера показывал застывшее лицо Екатерины, с полуоткрытым ртом. Девушка пыталась вспомнить кто она такая, и какой след в истории оставила.

— А правда, что Чайковский императору письмо писал? Просил дать денег. Когда эта Мекк ему «стипендию» присылать прекратила?- Пришла ей на помощь Елена Витальевна.

— Да. Имелся такой эпизод в жизни гения. Потом, передумал и ....

— Ой. А можно поподробнее! -Выпалила Катюша.- О Петре Ильиче, в нашей библиотеке, книг целая полка имеется. Те, что потоньше, прочла. Но об этом не знаю.

— Я оторопел. Готовясь, к необычному формату общения с читателями, и представить себе не мог, что придётся отвечать на подобные просьбы. Однако для приглашённого «удалённого» гостя «длинные актёрские паузы» регламентом не предусмотрены. А по сему, не мешкая, достал с полки папку, с короткой надписью « Н.ф.М» и «банально» начал читать отрывок из будущего произведения.

— Гению не спалось. Не помогла и изрядная доля спиртного. Маэстро прибегал к этому средству каждый раз, когда в кошельке переставали звенеть монеты или шелестеть купюры. За открытием следовал упадок духа и мрачные мысли. На сей раз причина крылась в полученном, намедни, известии. Почитательница таланта, богатейшая женщина Российской империи, сообщала, что отныне лишает композитора содержания. И он решился. Схватил перо и бумагу.- "Императору Александру! Прошу дать взаймы, три тысячи рублей!" Заклеил конверт и несмотря на поздний час отнёс в почтовый ящик. А затем, хлебнув коньяка, лёг спать. Утром, усомнившись в содеянном, помчался на почту, в надежде задержать письмо. Поздно. Ямщики ни свет ни заря отбыли в столицу.

— И царь-батюшка осчастливил? Тогда, вот так запросто, можно было написать лично самому? И оно доходило? Неужто, самодержец всероссийский, почту лично читал? Суток хватало?- Произнеся это, Катюша бросилась поднимать с пола упавшие нотные листы.

— Как ты метко выразилась, царь-батюшка, корреспонденцию не читал. В Российской империи существовало целое министерство Двора. Этому ведомству подчинялась почтовая служба страны. Так уж получилось, что министр счёл необходимым ознакомить монарха с просьбой известного человека. Прочитав письмо император поинтересовался:- Не картёжник? Не испытывает избыточной страсти к женскому полу? И услышав отрицательные ответы, повелел просьбу удовлетворить.

— По тем временам хорошие деньги. И куда же их композитор потратил? И ещё хотела спросить про эту женщину. За что она Чайковскому гонорары слала? За любовь, что ли?- Elena_Vitalievna_Krasnodar подмигнула, то ли мне, то ли девушке.

— В первую очередь композитор погасил изрядное количество накопившихся счетов.-Продолжил я.- Но ещё остался должен шестьсот рубликов. Однако во второй раз обращаться к императору не решился.

— Но ведь музыкальные сочинения, пользовались спросом. Оперы ставились в самых престижных театрах, неужто на жизнь не хватало? Мог бы смотаться к этой Мекк. Видать, дамочка не ровно дышала к гению. - Катерина провела пальчиком по клавишам и закрыла крышку. Показывая, что судьба загадочной женщины её интересует больше, чем музицирование.

— Модератор. И в твоих руках сейчас главная кнопка. Но всё же, сделай милость, не перебивай больше. А то я потеряю нить Ариадны и не отвечу на второй вопрос. Так вот. О Надежде Филаретовне фон Мекк. Если звёзды на небе сложатся соответствующим образом, то она станет прототипом героини моего будущего романа. Незаурядная была женщина. Я попрошу в комментариях написать, кто из присутствующих помнит прошлогодний триумф? Тогда наша любимая библиотека победила в конкурсе. Может быть здесь есть участники, которые, на этом основании, получили право отбыть в московский вояж?

В правой части монитора побежали небольшие текстовые сообщения, смайлики и вопросы. Дорогие читатели. Рад вашей реакции. По мере сил отвечу на всё, о чём спрашиваете. Но позже. А сейчас давайте перенесёмся в Белокаменную. Кто был в составе делегации вспомнит, как бродили по Рождественскому бульвару.

— Там ещё старинный домище стоял. Усадьба Фонвизиных, кажется.- Девушка вскочила с места и развела руки в стороны, показывая гигантские размеры строения. Но потом, осеклась. Закрыла рот ладошками, показывая, что отныне будет нема, аки рыба.

— Ты права. Но отчасти. Баронесса его выкупила. Проживала там с детьми, управляющими, секретарями и «придворными» музыкантами. С ранних лет, будущая «миллионщица», отличалась от сверстниц деловитостью и какой-то особенной предпринимательской хваткой. Эти черты характера досталась девочке от матушки, Анастасии Дмитриевны Потемкиной. Родственницы того самого, светлейшего князя Григория Александровича. Много лет спустя, используя природный дар, она и стала владелицей этого и других имений.

Семнадцать лет Надежда жила в отцовской усадьбе, в деревне, с дивным названием Сырокоренье под Смоленском. Отец, превосходный виолончелист, привил девочке любовь к музыке. Развил в дочке умение слышать её душой и телом. А потом, юное создание, сосватали. Супруг Карл фон Мекк. Несмотря на возраст ( Старше избранницы на двенадцать лет!) был недурён собой. Выглядел импозантно, хотя и занимал скромную должность в ведомстве путей сообщения. Полторы тысячи рублей годового дохода. Вот и всё, что приносил домой глава семейства. - Я замолчал. Глянул на экран. Там Катюша, как прилежная отличница тянула руку и трясла ею от нетерпения. — Но ведь разбогатели! Клад не находили. Так откуда деньжищи? -Девушка умоляюще сложила ладошки перед собой.

— Супруг Надежды Филаретовны считался хорошим специалистом. Его ценили. Однако предпринимательской хваткой не обладал. Зато это качество наличиствовало у Надежды. Не сразу, но ей всё же удалось уговорить Карла подать в отставку и заняться коммерцией. Через несколько лет фон Мекки стали владельцами Московско-Рязанской железной дороги. Семье также принадлежало монопольное право на перевозку зерна из южных районов Российской империи.

— Надо же, какое счастье девахе привалило. «Небось», одевал её Карлуша, немецкий, словно куклу?- Дама с ником Elena_Vitalievna_Krasnodar мечтательно закрыла глаза. По всей видимости представила себя на месте Надежды Филаретовны.

— Вы правы. Буквально боготворил избранницу. Семейство не раз совершало поездки по стране и за рубеж в собственном вагоне, украшенном фамильным гербом. Останавливались в самых роскошных отелях.

Супруга, почти ежегодно радовала мужа очередным прибавлением. Произвела на свет аж восемнадцать детей. Правда семеро умерли, ещё в младенчестве.

— Вот и «неча» по заграницам шастать. Раз народили детей, так и приглядывайте. Хотя, за этакой оравой, разве углядишь? - Проворчала Elena_Vitalievna_Krasnodar.

— За потомством фон Мекков было кому смотреть. Их денно и нощно сопровождала армия кормилиц, нянь и воспитательниц. Ибо родной матери приходилось следить за состоянием семейного бизнеса. Мужу не доверяла. Да и Карл на этом свете не задержался. Скончался, оставив вдову один на один с огромной бизнес империей.

— И тогда она обратила взор на Петра Ильича? Так ведь? -Произнеся это женщина, демонстративно водрузила очки на нос. - А что такого? У неё море денег, у него талант и призвание. Шикарная пара.

Я снова заглянул в папку «Н.ф.М .» - Позволите?- «Удалённая» собеседница и модератор синхронно кивнули.

— Годы летели один за другим. Дети подрастали. Финансовое благополучие фон Мекков росло. Однако женская красота увядала. Несмотря на дорогостоящие косметические процедуры. Нового ухажёра не наблюдалось. Впереди только одно - старость. И Надежда Филаретовна ежедневно излагала тоску, ему. Роялю. К тому же в поместье постоянно гостевал и кормился, с барского стола, какой-нибудь исполнитель. Некоторое время, в должности преподавателя музыки, в семье состоял молодой француз, по фамилии Дебюсси. Его дальнейшая судьба, надеюсь, всем известна. Затем обучение детей было доверенно ученику профессора Московской консерватории Чайковского, Иосифу Котеку. И тот однажды поведал хозяйке о материальных трудностях и жизненных проблемах любимого учителя. Тогда же женщина услышала симфоническую фантазию «Буря». И музыка Петра Ильича произвела на госпожу фон Мекк неизгладимое впечатление. Баронесса попросила собрать о композиторе подробнейшую информации. О семье! О финансовом положении! О пристрастии и увлечениях!

— И много нарыли? Википедии ведь не было. Как люди жили? Не понимаю.- Обратилась к видеокамере Катюша. Ища у той поддержки.

— Нарыли, что матушка сочинителя умерла много лет назад - продолжил я. - Батюшка горный инженер, состояния не нажил. Живёт на иждивении детей. Господин Чайковский непрактичен, а по сему имеет крупные долги. Стеснителен. Сторонится женского пола. Характер восторженный, увлекающийся. На сочинительство времени почти нет. Так как его поглощает преподавание в консерватории и поиск побочного заработка.

— И дамочка перешла в наступление? - Поинтересовалась Elena_Vitalievna_Krasnodar.

— Как сказать. Баронесса не спала ночь, потом решилась. Написала гению письмо. В нём излагалась просьба. Сочинить музыку. Специально для неё. Оплата труда будет произведена незамедлительно. Чайковский тут же сел за рояль и в скорости партитура убыла по известному адресу. Обещанное вознаграждение прибыло без задержки. Завязалась переписка. А потом женщина сделала Петру Ильичу заманчивое предложение.

— Переселиться к ней в особняк и взять в жёны? - Вновь перебила Екатерина.

— Нет. Избавить гения от финансовых хлопот.

— Это как?

— Надежда Филаретовна устанавливала для Чайковского стипендию. Шести тысяч рублей годовых. Для богатейшей женщины России небольшие деньги, но в то время столько получал генерал армии.

Композитор получил возможность увидеть мир. Отправился в Италию. На письма благодетельницы отвечал регулярно. Сочинил четвёртую симфонию. Начертал на титульном листе— «Посвящается моему лучшему другу». Переписка двух людей бесконечно преданных музыке продолжалась тринадцать лет.

— И что? Ни разу так и не встретились? Такое бывает?- Катюша шмыгнула носом и открыла крышку пианино.

— В жизни случается и не такое. За эти годы написали друг другу более тысячи двухсот писем! А потом финансовые дела баронессы пришли в упадок. Да и здоровье госпожи фон Мекк резко ухудшилось.

— Жаль. А так хотелось хеппи-энда. -Мол, встретились, в конце концов. Поженились. Внуков нянчили. -Женщина в очках обратилась к Екатерине.- Сыграй что-нибудь. Этакое. Для души.

Спустя секунду руки девушки побежали по клавишам и из динамиков полилась мелодия из балета «Лебединое озеро».

— Читала, что Чайковский покончил жизнь самоубийством? Это правда?- Произнесла Elena_Vitalievna_Krasnodar.

— Нет. О преждевременной смерти подробно писали газеты тех лет. Чайковский приехал в столицу на репетицию Шестой симфонии. Вечером ужинали в ресторане. Говорили о многом. В том числе и о выявленных в Санкт-Петребурге холерных больных. Несмотря на это, композитор не стал дожидаться когда вскипятят и остудят воду. Потребовал подать немедленно! Из крана!

Прошло несколько дней. Гения не стало. Сообщили в полицию. Там удивились, так как это был лишь восьмой случай смерти от холерной палочки. Находившиеся рядом с маэстро утверждали что в последние часы композитор вспоминал баронессу и просил разыскать её фотокарточку.

Узнав о смертельном недуге возлюбленного, прикованная к постели Надежда Филоретовна продиктовала дочери письмо для Чайковского. Однако это послание Пётр Ильич уже не прочитал.- Я замолчал. Из динамиков лились чарующие звуки. Это Катюша извлекала из старенького инструмента аккорды вечной музыки.

По экрану компьютера догоняя друг друга бежали вопросы.-На сколько она пережила Чайковского? Расскажите о детях баронессы. Какова их судьба? Где и как живут потомки? Восстановили ли богатство семьи? Есть ли среди них известные музыканты или бизнесмены?

Удалённая творческая встреча продолжалась несмотря ни на какие «вирусные» преграды.

Гаражная история

В Краснодаре зима. Канун Нового года. Снега нет и в помине. С лёгкой руки классика, домочадцы прозвали такую погоду-ужиной! (Мне здесь прекрасно... тепло и сыро!*). Как в старушке Европе.

Чем занимаются тамошние мужики, в преддверии Рождества? Топают в бары и таверны. И за порцией доброго эля или винца, судачат о делах и событиях уходящего года, строят планы на ближайшее, и не очень, будущее. А наши-то, чем хуже? Только у нас традиция иная, гаражная.

Вон там, внизу, свет пробивается через неплотно прикрытые массивные ворота. Популярный в нашем квартале клуб, мастера на все руки, Коляныча.

Автомобиля у меня нет, ни личного, ни персонального. Однако гаражные посиделки, порой, посещаю и я. Читаю завсегдатаям главы из новых книг. Выслушиваю, нелицеприятную, но объективную, критику. А случается, что и скупую, мужскую похвалу, более значимую, для меня, чем диплом лауреата престижного литературного конкурса.

В общем, засиделся я в трёхкомнатной каморке. Пора, туда, на огонёк. Тем более, что Коляныч давно собирался показать какую-то старинную штуковину.

***

— Полюбуйся!- Хозяин гаража протянул наклеенную на толстый картон, пожелтевшую фотографию. -Вишь мужика в кожанке, рядом с аэропланом. Знаш, кто?

Я всмотрелся в волевое лицо, залихватские усы и припоминал, что видел изображение этого человек и даже наводил о нём, кое-какие справки. Потёр лоб и нерешительно произнёс — Вячеслав Ткачёв?

— Тут, такое дело. Чинил я машину ра-ри-тет-ную, одному толстосуму. Занятная бегалка. Пришлось разобрать до винтика, а в багажнике я вот это и нарыл. - Он показал на пухлую папку, лежащую на верстаке. Хозяин авто хотел выбросить, да я не дал. Приберёг. В общем, мы с мужиками покалякали, да и решили тебе подарить. На Новый год. Коль железным конём не обзавёлся и авто штучки, дрючки, твоей личности, точно -без надобности.

Я открыл рот, чтобы оповестить собравшихся, что мол за мной не заржавеет. И бутылка, понятное дело... Но Коляныч опередил.- За это, с тебя, подробный сказ. О летуне. Интересно, каким ветром белопогонника на Кубань занесло? Была ли от него польза? Или кидал с высоты бомбы на головы дедов наших, то бишь, на красноармейцев?

Мы сейчас с хлопцами вон ту колымагу, как это по научному? Вспомнил! Ре-а-ни-ми-ро-вать будем, а ты ступай, почитай бумаги. К субботе разгрести успеешь?

Я кивнул.

— Вот и ладно. Тады заглядывай на огонёк. Да, чуть не забыл. Супруге привет, от нашей частной компании, передавай! И ещё просьбу. Уж больно вкусные она пирожки стряпает. Ежели не затруднит, пусть сварганет десяток-другой, для закуски. Под них твои рассказы в сто раз лучше воспринимаются. Всё правильно излагаю, мужики?- Хозяин гаража окинул взглядом присутствующих. И те дружно закивали, в знак согласия. -А водяру или там, коньяк не тащи. Не надо. Этого добра у здеся, хоть магазин открывай. Кажный клиент, так и норовит, пойло заграничное всучить. Нам, понимаш, духовное питьё о как, необходимо. -Коляныч красноречиво провёл рукой по горлу.

Суббота. Вечер.

Дал слово-держи. Тем более, что мне самому, ой как хотелось разобраться в судьбе этого удивительного человека.

Супруга заглянула в кабинет, держа в руках в руках увесистый пакет с аппетитно пахнущей выпечкой. Покачала головой и удалялась, не вымолив, ни слова.

Гараж.

Коляныч, как мог, облагородил «клуб». Натаскал табуреток и строго, настрого запретил «шмалять цыгарки». - Кому невмоготу, марш за порог! Чай морозу нету, не окоченете! А писателя надобно не только слухать, но и видеть! Поди, не меньше нашего пахал. Умственный труд, он того, не легче рукастого!

Я вытащил из папки фотографию мемориальной доски и показал присутствующим.

— Знаем. Видали. На Рашпилевской висит. Там, что ли, проживал? - Раздалось со всех сторон. Так он же беляком был! За что доску, то?

Пожилой токарь Фадеич вернул фото и цыкнул на собравшихся.

Гомон разом стих. Собравшиеся ждали ответа на вопрос.

— Весной 1965 года в тусклой комнатке, в коммунальной квартиры тихо скончался старик, Вячеслав Матвеевич Ткачев. Соседи даже и не предполагали, что рядом с ними жил человек, много лет тому назад носивший на своих плечах генеральские погоны!

— Сколь раз мимо этого домишки на базар шастал! Возможно и видал старикашку. Да я в те годы ещё сопливым пацаном был. Вот ежели мне кто сказал, что он бывший белый генерал, так я бы и камнем запустить мог! Или плюнуть в спину.- Перебил Коляныч.

— Ткачёв. Наш, кубанский. Вернее Адыгейский. Родился в станице Келермесской Майкопского отдела Кубанской области. Служил вместе с легендарным Нестеровым. Они вместе, первые в мире совершили групповой полёт. А некоторое время спустя Вячеслав Матвеевич блестяще исполнил сверхдальний перелёт из Киева через Одессу и Тамань в Екатеринодар. Всем городом тогда встречали покорителя неба.

Спустя год началась первая мировая война. И асс прославился тем, что смог нанести на карту расположение немецкой артиллерии. Но при этом попал под плотный огонь врага. Раненный в ногу сумел таки дотянуть до своих и передать в штаб важнейшую информацию. За что и был награждён орденом Святого Георгия, первым среди лётчиков Российской империи!

Однажды Ткачёв, вооружённый лишь наганом, повёл свой самолёт в атаку, на немецкий «Альбатрос» и вынудил того повернуть назад. А спустя полгода сбил австрийский аэроплан, причём сделал это так лихо, что оба лётчика остались живы и угодили в плен.

— А в революцию к большевикам не примкнул! Сам же говорил!- Выкрикнул с места один из присутствующих.

— Что правда, то правда. В ноябре семнадцатого, получив известие, что штаб верховного командования занят большевиками, немедленно подал рапорт об отставке! И не дожидаясь приказа, покинул авиачасть. Решил пробираться на Кубань. По пути его арестовывали дважды. И каждый раз Ткачёву удавалось бежать. Добравшись, примкнул к отряду полковника Кузнецова. Воевал рядовым солдатом против Северо-Кавказской Советской республики. При переправе через Кубань, чуть не утонул. Был арестован и оказался в Майкопской тюрьме.

Спустя некоторое время белая армия перешла в наступление. Большевики оставляли один город за другим. Лётчика освободили. Приказали сформировать в Екатеринодаре авиаотряд. Перерыли весь край, и отыскали несколько, видавших виды, аэропланов. Помогли англичане. Доставили по морю новые самолёты и необходимые запчасти.

Сменивший Деникина генерал Врангель назначил маститого лётчика командующим авиацией. Однако, справедливости ради, хочу сказать, что и красные, отмечали его талант. Именно Ткачёв впервые применил на практике совместные удары броневиков, конницы и аэропланов. После войны курсанты лётных училищ Красной Армии изучали его разработки в области тактических действий самолётов, против конных частей неприятеля.

— И что с того! Не пригодилась вражинам их тактика. Выгнал Фрунзе беляков из Крыма! И аэропланы заграничные не помогли.- Не унимался оппонент.

— Как сказать. Количество самолётов уменьшалась с каждым днём. Их сбивали, но чаще машины выходили из строя из-за поломок. Чинить их было нечем. Союзники, предвидя печальный финал гражданской войны, прекратили поставки запчастей. С таким воздушным флотом противостоять всё возрастающей мощи Красной армии было нереально. И осенью двадцатого года уцелевших лётчиков эвакуировали Турцию. Ткачёв пожил там недолго, да и перебрался в Югославию. Благодарные сербы помнили кто оказывал им помощь в первую мировую. Служил в инспекции югославской авиации.

— Мог бы и на Родину вернуться. Такие ассы нашей стране всегда надобны.- Буркнул Фадеич.

— Сдаётся, что Вячеслав Матвеевич был осведомлён о печальной судьбе тех военспецов, которые остались в Красной армии. Думаю, что их славные имена вы не хуже моего знаете.

Поэтому уйдя в отставку он поселился в старинном городке Нови Саде и жил на зарплату учителя гимназии. Получил гражданство Югославии. Создал общество «русских соколов» - организацию, для патриотического воспитания молодых эмигрантов. И даже написал книгу «Памятка русского сокола».

— А когда немцы Югославию захватили, небось, им бросился помогать? Красные, я так кумекаю, ему поперёк горла завсегда были!- Фадеич ткнул пальцем в фотографию. - Такие, как он и создали, этот, как его? Ну в общем Власовец! Предатель, одним словом!

— Оккупанты предлагали ему сотрудничество, но Ткачёв наотрез отказался надеть немецкий мундир. Однако СМЕРШ оставил этот факт без внимания. После освобождения Югославии лётчика арестовали, вывезли в Советский Союз, разлучив с супругой. Судили. Дали десять лет лагерей.

Бывший генерал отбыл наказание «от звонка до звонка», и после тридцати пяти лет скитаний, вернулся в родной Краснодар. С большим трудом нашёл работу. Переплетал книги в артели инвалидов.

— А как же верная жена? Перебралась к мужу?- Коляныч всматривался в снимки, ища её фотокарточку.

— Обосновалась в Париже. Писала Вячеславу Матвеевичу. Уговаривала эмигрировать. Обещала, что обязательно добьётся, через советское посольство, разрешения на выезд. Старый лётчик ответил коротко:

«Мне слишком тяжело далось возвращение на родину, и я не хочу вновь её потерять».

— И что, наших пацанов не учил летать?

— По всей видимости, ему просто не позволили. Но книгу «Русский сокол» о друге молодости — Нестерове написал. Но главный труд всей жизни старик увидеть так и не успел. Его книга «Крылья России: воспоминания о прошлом русской военной авиации 1910-1917 гг.» опубликовали уже после его кончины.

Одни из слушателей поднялся с места.- Мужики, а помните, какой переполох был в девяносто четвёртом? На этом домишке тогда открывали мемориальную доску! Лично сам главком авиации России покрывало сдёрнул. О, как!

Все разом зашумели соглашаясь.

Коляныч смахнул предательскую слезинку — Как сейчас помню! В тот день над городом носились самолёты эскадрильи «Русские витязи». А эти ребята абы кого такой чести, уж точно, не удостаивают!

---------------------------------------------------------------

* -Максим Горький «Песня о Соколе»

1. Тётя

***

А теперь, дорогой мой читатель, пришло время признаться тебе, что Виктор Щуров — мой отец.
Пока он был жив, я пытался разговорить его, выспросить о войне, о его пребывании в подполье, о разведроте, в которой служил бравый вояка.
— Что, один я воевал? Вся страна воевала. А когда награды у всех, что же, их на показ выставлять? Если бы такая сестричка, как наша Валечка, не вынесла меня из боя, то помер бы я там, на нейтральной полосе от потери крови. Вот девчонки наши — вот они точно, все до одной героини.
Моя бабушка выслушала монолог сына, потом смахнула слезу, вытерла лицо чистым платком и ушла в другую комнату. Так же молча, не проронив ни одного слова, протянула отцу свёрнутую вчетверо похоронку. Лишь после этого не выдержала, уткнулась лицом в платок и зарыдала во весь голос.
«Ваша дочь, Щурова Валентина, пала смертью храбрых в боях под…», — серая, уже пожелтевшая казённая бумажка. Этот клочок бумаги в мгновение ока лишил моего отца, да и меня тоже, последней надежды свидеться с сестрой и родной никогда не виданной тётей.

Последнее желание

Глава первая. Весеннее везение 

Элеонора Лерура

Глава 1.

Начальник «Республиканского управления по контролю за литературой, культурой и их проявлениями», Иван Семёнович Разгоняйко, неспешно передвигался, по гулкому коридору, в сторону актового зала. Семенящий рядом референт, пытался вручить шефу текст предстоящего доклада.
— Вот об этом сокращении финансирования, конечно же придётся поведать, но только не в начале выступления, а в середине. И ни в коем случае, не в конце. Помните как говорил незабвенный Штирлиц- «Запоминается, последнее».
Разгоняйко, мельком взглянув на бумагу, сунул её в карман.- Если бы ты знал, как надоели все нынешние доклады, заседания, собрания. Везде одно и тоже. Талдычишь этим создателям, творите поменьше, а лучше совсем... А они пишуть и пишуть, рисують и рисують. А может их за это штрафовать? - Он многозначительно поднял палец вверх и открыл рот, чтобы развить гениальную мысль, но разношёрстная толпа, окружившая плотным кольцом хрупкую женщину, мимоходом, бесцеремонно швырнула их к стенке.
— Что происходит? Это вообще кто такая?- Иван Семёнович, двумя руками пытался, отодрать от себя, придавленного толпой, референта.
— Поклонники и почитатели Элеоноры Леруры.
— Кого? Не понял? Какой Леруры? Откуда она свалилась, на мою голову?
— Из Краснодара.-Сконфуженно пробормотал подчинённый.-Известная в тамошних кругах поэтесса. Член лито «Крылья пегаса»
— Прекрати сейчас же!
— Не понял, чего прекратить?
— Загадками изъясняться! Что ещё за лито? Прибалты? Литовцы? Секта? Не запрещённая? Дозволенная?
— Иван Семёнович это сокращение. От словосочетания Литературное объединение. Собираются по выходным, стихи декламируют, песни распевают. Ну, случается, что и распивают. Не без этого.
— Вот я сейчас им выдам! По число по первое. Вместо того, чтобы, понимаешь!.. Они поэзию читают! Песни, всякие. - При этих словах Разгоняйко, что есть силы, рванул на себя ручку массивной двери, ведущей в актовый зал.
На мгновение собравшиеся оторвали взгляд от сцены, на которой выступала Лерура и уставились на опоздавших.
Элеонора, нисколечки не растерявшись, стремглав покинула трибуну, и секунду спустя, уже теребила массивную пуговицу Ивана Семёновича.
— Так! Господин хороший! Извольте здесь и сейчас, при честном народе назвать цифру! И как можно громче! Чтобы все слышали!- Лерура, нежно, по-женски, поправила начальствующий галстук и заботливо смахнула с пиджака невидимую пылинку.
— Ну, допустим, миллион. А к чему этот допрос? И вообще! Кто тут из нас двоих, главный?
Поэтесса пропустила мимо ушей произнесённое чиновником. Ухватив за галстук, с невероятной лёгкостью, потащила начальствующее тело к сцене.
— И так! Извольте представиться честному люду. Как вас звать, величать?- Поэтесса показала рукой на заполненные до отказа ряды. Здесь сегодня аншлаг!
На Элеонору и Разгоняйко, с софитов, обрушились световые реки.
— Иван Семёнович. И я вообще-то.
— Присутствующие, в основном, осведомлены кто вы вообще-то. А по сему, извольте громко и чётко повторить ту цифру, которую промямлили у двери.
— Ну, допустим — мил-ли-он.- Начальник управления одной рукой прикрывал галстук, а другой пуговицу ожидая очередной атаки, не на шутку разбушевавшейся поэтессы.
Однако рукоприкладства не последовало. Наоборот. Женщина улыбнулась самой обаятельной из своих улыбок.
— Какой же вы всё-таки, няшка! По возвращении на Кубань напишу лично вам прелестную оду! Ославлю, то есть я хотела сказать, прославлю на весь фейсбук, да что так фейсбук, на целый интернет! -Лерура поднялась на цыпочки и звонко чмокнула в чиновника в, пахнущую дорогим парфюмом, щёку. - Ещё раз повторите циферку. Пожалуйста. Не для меня. Вот для них.- Она кокетливо кивнула в притихший зал.
Иван Семёнович щурился в свете прожекторов и таял, как мороженое, от нежного поцелуя женщины.
— «Моя так не умеет»- пронеслось в начальственной голове. И набрав полные лёгкие воздуха и прекратив себя контролировать он что есть силы гаркнул -МИЛЛИОН!
Если бы, в это мгновение, в зал влетело не миллион, а лишь одна муха, то её жужжание было бы слышно во всех концах помещения.
— Вы слышали? Нет вы это слышали? Он выделяет целый миллион! На издание наших сборников! На ремонт зданий! На призы победителям! На проведение фестиваля. Хотя, нет! На него не хватит. Но всё равно, спасибо. Женщина бросилась на шею Разгоняйко и стала осыпать благодарными поцелуями.
А тот, окончательно растаяв в нежных объятиях, шептал. - А для тебя, моя дорогая, персональный сборник стихов, в твёрдом переплёте, с золотым тиснением. Стотысячным тиражом! И ещё, сегодня же, выдвигаю на литературную премию. И...и... я с тобой. Мы едем в Канны. В те самые, где кинофестиваль.
Услужливый референт минуту назад принёс и поставил перед шефом стойку с включённым микрофоном.
Зал неистовствовал. Лишь одинокая женщина тихо стояла рядом со сценой. Она вела прямую трансляцию. Нет, не во всемогущий интернет. Персонально в смартфон лучшей подруги, по совместительству приходящейся Ивану Семёновичу Разгоняйко, законной супругой!

Глава 2

Известная, (в узких кругах) поэтесса Элеонора Лерура, из популярного (у некоторых) южного города, закусив губу, нервно теребила смартфон. - «Надо же! Угодила в Обсерватор! Слово то, какое, неприличное. На две недели! Прилетела в столицу чин-чинарём, по приглашению, на семинар «Мужчины, как объект женской мысли. Поэтической». И нате! Коронавирус! Его вообще кто-нибудь видел? Только рисунки и аниме с утра до вечера по телеку крутят.»- Женщина замерла, ошарашенная догадкой.- «Мама! Она же там! Ей же больше шестидесяти пяти! Ой! И с утра до вечера ящик смотрит! А там! Надо её срочно занять. Пусть срочно начинает чему-нибудь учится. Английскому, например. Нет. Этот язык не захочет. Хинди? Тем более. Грамотность. Но не русского языка, а компьютерная. Пусть хотя бы азы осваивает, раз я её внуками не удосужилась, загрузить.» - Палец, без команды из привлекательной головки, уже давил на цифру быстрого набора любимых номеров.

— Муль привет. У меня всё хорошо. Нет, мужика ещё не подцепила. Я же в маске. Кто на такую бандитку кусится? Питаюсь крабами. Конкретно, их палочками. Дай же, наконец, слово молвить. Помолчи, пожалуйста, минутку. В общем так. Требуется файл из компьютера. Пришли его по мылу. Срочно.

Трубка вещала тишину. Секунд двадцать. Потом рыкнула, голосом далёкой, близкой родственницы.- Доча! С каким мылом послать? С «Земляничным» или лучше с «Дегтярным»? Может и шампуньку в ящик кинуть? В столице, почитай, всё уже смели, вместе с гречкой, солью и спичками. Тока, не знаю, как нынче, почта работает.

— Мамуля. По мылу, это значить, по электронке, то есть по е-мейл. Из квартиры выходить не надо. Включаешь компьютер и отправляешь.

— Доча! Ты там с товарками-поэтесса лишку-то не употребляй. Врачи, постоянно твердят, что алкоголь для женского организму. А тебе ещё в роддом топать. И, даст бог, не один раз. Как я этот целлофан в машинку, чёртову засуну? Ни в какую дырочку не влезет. И вообще они не пустые. Внутри кажного бумажка имеется.

— Ты, только, не горячись. Успокойся. Файл уже внутри.

***

Женщина, в южном городе, подняла ноутбук. Осмотрела со всех сторон, пожала плечами. Поставила на место.- Ну, внутри, так внутри. - Дальше то, что?

— Для начала компьютер необходимо включить. Нажми на кнопочку «Повер».

— Девочка моя. Я тебе и так верю. Толком объясни на какую из них жать.

— На самую большую.

— Нажала. И ничего. Тьма, тьмущая.

— На какую давила?

— Как и просила. На самую главную. Длинную. Внизу, которая.

— Муль. Это пробел. Нажми, на ту, что вверху, справа. С синей каёмочкой.

— Ура! Заработало! Засветился! А это, что за мужчина на экране? Ничего так. Фигуристый. Зятька бы такого. Он зараз, всю картошку из погреба перетащил. Да и по части детишек, видать не промах. Мужик в доме, завсегда для тёщи отдушина! При чём, круглосуточная и всегодичная!

— Не обращай внимания. Это Шварценеггер. В молодости. Видишь мой компьютер.

— Эля! Ты всё-таки с похмелья! Он же и так твой. Конечно я его вижу. Подслеповатая. Но не на столько.

— Мама. Слушай внимательно. Повторяю по слогам. Запоминай. На эк-ра-не. В уг-лу име-ет-ся квад-ра-тик жёл-тый. Под ним надпись «Мой компьютер». Нажми на неё.

— Схожу, руки вымою. А то пальцы в тесте. Пельмешки заморочила. Жаль родненькой поэтессы нет. Придётся с бабулей твоей уписывать. Если доберётся. Троллейбусы с трамваями того. Отдыхають. Только по ночам и ездють. Алкашей развозят.

— Мамочка. На экран давить бесполезно. Это не смартфон и не планшет. На папку надо наехать мышей и щёлкнуть. Дважды.

— Дочь! Я не кошка! Но мышеловку ставить с измальства умею. Впрочем. Те, кто в неё попадаются, уже никогда ни на кого наезжать не смогут.

— Так. Давай вместе успокоимся. Дышим! Глубоко и ровно. Теперь ты медленно опускаешь палец на чёрный квадрат, который ниже клавиатуры. Нашла?

— Ой. Стрелка зашевелилась! Надо же. А я думала она на экране типа компаса. Направление на север показывает.

— Замечательно. Веди пальчиком по квадратику, пока стрелочка не упрётся в папку, а потом два раза.

— Поняла. Не дура. Ура! Открылось. Аж два новых квадратика выскочили. На одном написано. «Мои хахали. ХХХ». А на другой «Стихи и поэмы». На кокой жать?

— Только не на три икса. Туда нельзя!

— Погодь, доча. В дверь звонят. Пойду открою. Принесла же нелёгкая, несмотря на карантин. Из ЖЭКа! Не иначе.

***

— Мама? Как добралась? Ведь транспорт же не ходит. Совсем!

— А Яндекс-такси на что народу даден? Включила геолокацию и вуаля. Оно конечно на метле сподручнее, но на них, как и на дроны, специальное разрешение получать полагается.

Элеонора, услышав в динамике голос родной бабули, возликовала.- Ура! И ещё раз ура!- Муль. Сейчас же передай бабушке трубку или включи громкую.

— На. Поговори с внучкой. Вместо того, чтобы о личном счастье день и ночь беспокоиться, родную мать, аки мышь, подопытную, дрессирует.

— Унучка хелоу. Чего коннектишься? Нужда какая? Или просто так, початиться?

— Вообще-то я хотела маму компьютерной грамотности, но раз уж ты пришла, будь добра, перекинь файл «Поэзия_Леруры_ избранное.» Он лежит в пап..

— Эскейпи подробности. Кинь мне на Вотсап учётную запись, да парольчик. Сейчас на компе удалёнку сварганю. Сама сыщешь. Делов-то.

***

Женщина, с открытым ртом, смотрела на морщинистую старушку, в павлопосадском платке.- Откуда ты всё это знаешь? Неуж-то в Собесе таким премудростям обучают?

— И там тоже. А ещё в жэке. И в водоканале. И в мусорной компании. Пока на их сайтах, поганых, личные кабинеты создашь, программирование на С++ на отлично освоишь! Да и не только его одного.

«Земли и воды»

Стратег* всматривался в даль моря. Бескрайняя синь и белые облачка на небе рождали в душе Фемистокла ощущение покоя. - «Как хорошо жилось на берегах Эллады, если бы боги, в наказание за грехи наши, не породили несметные полчища персов. И вдобавок к этому, помутили разум, предателей. Таких же, как и он, греков. Сколько полисов, могущих дать воинов для борьбы с врагом, предпочли позорное унижение. Безропотно признали над собой власть ненавистного Дария. Лишь спартанцы молодцы. Одно слово, герои от мала до велика. И на требование пришельцев «Земли и воды»* швырнули негодяев колодец. При этом, горожане, позабыв обычаи, не убивать парламентёров, кричали:- «Сами наберёте там, внизу, земли и воды сколько, сможете утащить в Аид».

Услышав позади себя шорох, правитель обернулся с намерением, отчитать наглеца, посмевшего прервать утреннее созерцание.

Тщедушный посланец Ареопага* переминался с ноги на ногу. Боялся открыть рот.

Глядя на него, Фемистокл улыбнулся.- «И с такими вояками, предстоит победить полчища варваров?»- Не дрожи, как лист на холодном ветру, пред тобой, всего лишь, Стратег. Не перс, поганный. Какую весть принёс?

— Ппппп-плохую.

— Пала Спарта?

— Нет.

— Зевс громовержец, вместе с Афиной отвернулись от горожан?

Посланник отрицательно покачал головой.

— Значит, ничего страшного ещё не произошло. Не томи, выкладывай. Чего припёрся?

— Ппппп-прибыли персидские послы.

— И что с того? Препроводи их в Ареопаг. Пусть выслушают, да и гонят в шею.

— Народ, на улицах, требует их немедленной смерти.

— Это невозможно. Закон не позволяет.

Несколько часов спустя

Архонты* голдели разом. Ссылаясь на народ, требовал смерти послов.

— Стратег увещевал собравшихся и требовал соблюдения правил ораторских выступлений.

Спустя некоторое время это удалось. - Врагов надобно казнить!- Начал он монолог.- Это угодно Олимпийским жителям! Тем более, что у нас есть достойный пример спартанцев. Однако они прибыли добровольно! Их не захватывали в плен! А парламентёры — неприкосновенны! Негоже нарушать законы, принятые на этом священном месте.

— Значит ты за то, чтобы, отпустить? - Выкрикнул один из присутствующих.- Может быть петицию Дарию с ними передать? Мол приходите. Забирайте «Землю и воду». Отныне и навеки мы твои подданные, то есть, попросту рабы. Предлагаю персов казнить, а за одно и этого! Их пособника!

Наступила тишина. Народные избранники тёрли виски, не зная чью сторону принять.

— Экклесия*- Рявкнул Фемистокл. Как решат, так и будет. Устами народа говорят боги.

***

Несмотря на ненависть к врагам, в полисе не нашлось палача, готового поднять руку на парламентёров. Толпа горожан просто вытеснила несчастных с высокого утёса. Выкрикивая вдогонку летящим вниз, на острые камни— Смерть! Не за то, что послы, а за то, что осмелились требовать «Земли и воды» на великом эллинском языке! Тем самым, осквернив его!

***

К селению Марафон афиняне шли по хорошей, но длинной дороге. Считая, что этим же путём станут двигаться и персы, высадившиеся с кораблей. Неподалёку от места будущей битвы, соединились с подмогой, прибывшей из Платеи и заняли позицию, именуемую «воротами», за узкий проход между горой и болотами. Вступать в бой не торопились. Выждали, когда варвары первыми ринутся в атаку.

Афиняне надеялись, что к ним доберутся доблестные спартанцы, которые серьёзно усилили бы эллинское войско. Знал об этом и командующий персидской армией Датис. Несколько раз пытался выманить противника на битву. Безуспешно. Тогда решил, погрузить часть войск на корабли. Перевезти в тыл и одновременно ударить с двух сторон.

***

Столетия в Греции была популярна поговорка «конница ушла». То есть произошло изменение планов. И родилась она в дни Марафонского сражения. Ибо ионийские греки, из покорённых городов, поневоле пребывая в персидском войске, сообщили сородичам, о планах неприятеля. Главенство у эллинов осуществлялось стратегами по очереди. В тот памятный день, войсками руководил Мильтиад. Он и отдал команду к атаке.

***

Знаменитое сражение завершилось у берега моря. Там, в бухте, стояли персидские корабли, ожидавшие гонцов с известием о победе соплеменников и начать погрузку уставших воинов и новых рабов.

Полк греков устремился к ним. Захватил семь, не успевших отчалить.

О том, как воин, впервые в истории, пробежавший олимпийскую дистанцию, и сообщивший радостную весть, ведомо всему миру!

***

Ненавистных персов отогнали от родных берегов. Для местных жителей наступило время приносить щедрые благодарственные жертвы обитателям Олимпа и наслаждаться победой. А как же Фемистокл?

***

Судьба повернулась к великому горожанину чёрной стороной. Враги и завистники обид не прощали. Изыскали способ подвергнуть его остракизму.*

Бывший стратег был вынужден покинуть родную Элладу. Скитался по городам и странам. В конце концов нашёл пристанище у врагов – персов. Во дворце царя его приняли с подобающими почестями. Не мешкая, назначили правителем трёх городов. Прошли годы. И царь призвал воина во дворец. Повелел своему подданному принять командование персидским флотом и готовить воинов к походу на греческие земли.

Старый стратег предать соплеменников не мог. Посчитал за благо самостоятельно свести счёты с жизнью.

----------------

*- Стратег -в древнегреческих городах-государствах главнокомандующий войском с полномочиями распоряжаться финансами и вершить суд.

* - Земли и воды — ультиматум, заключавшийся в требовании полнейшего подчинения.

*- Ареопаг — орган власти в Древних Афинах

*-Архонт — высшее должностное лицо в древнегреческих полисах

*- Экклесия — в Древней Греции высший орган государственной власти, народное собрание.

* -Остракизм — народное голосование, во время которого граждане на глиняных черепках писали имя гражданина, который угрожал демократии государства. Сначала архонты пересчитывали общее количество черепков.

«Признать несчастным случаем»

На основе реальных событий

Сотрудники двух конкурирующих фирм, по оказанию ритуальных услуг, забыв об антагонизме с недоумением смотрели друг на друга. Дюжие мужики, в камуфляжной форме, без церемоний, выдворили их, а за одно и штатных сотрудников кладбища, посёлка Рингово, за ограду.

Там, за аллеей тоненьких сосенок, происходило невероятное. Сверкающий на солнце, закрытый цинковый гроб, тщательно обработали из ранцевых распылителей, похожие на инопланетян, люди. Они же, прибегнув к помощи дюжины прощающихся, облачённых в такие же странные одеяния, опустили его в могилу.

— Тяжёлый -Буркнул один из наблюдателей.

— Двойной! Первый, дубовый. Второй цинковый. Герметичный.- Уточнил другой.- По всему видать, оттуда покойник.- Он махнул в сторону мрачного строения, окружённого высоченным забором.

— А я слыхал, ежели у них, что случится, то из области вертолёты прилетят и всё тут зараз! Вакуумными бомбами!

— Да, ну! Не может быть. Сплетни это.

— Сплетни говоришь? Посмотри туда. Ты такую церемонию когда-нибудь видел?

Вдали, люди в комбинезонах засыпав землёй могилу снова включили помпы. На этот раз, обстоятельно, поливали раствором друг друга.

***

Начальник отдела кадров внимательно рассматривал девушку.

— Сударыня. Вы хорошо подумали? - Он уже собрался перейти с претенденткой на ты, но передумал и продолжил.- Вам известен профиль работы в институте? Догадываетесь, с какими питомцами предстоит иметь дело?

Лиза молча кивнула.

— В таком случае можете быть свободной.

— То есть. - Претендентка округлила глаза.

— У нас порядок! -Кадровик замешкался, подбирая нужное слово.- Иной, чем в других научных организациях. От трёх месяцев, до полугода. Всесторонняя проверка! Иначе никак нельзя.- Мужчина развёл руки в стороны и поднялся с места. Показывая, что аудиенция окончена.

— Но.

— Не волнуйтесь. В любом случае мы вас найдём и сообщим о принятом решении.

Три десятка лет спустя

Сотрудница отдела сверх опасных инфекции НИИ "Азимут" Елизавета Андреевна, облачённая в спец. костюм, общалась с новой партией журналистов. Исхоженной, «миллион раз», дорогой провела  в виварий. Наглядно продемонстрировала специфику работы института. И в сотый раз ответила на набивший оскомину вопрос.- Не страшно? Ведь малейшая ошибка и всё! Противоядия нет! И не будет до тех пор, пока вы, с коллегами, его не создадите!

— Я здесь для того, чтобы работать, а не бояться. Идёмте дальше. Мне есть, что ещё показать.

Май 200.. года

Лиза открыла рабочий журнал.

— «На сегодня запланировано?»

Всё как обычно. Обязательный плановый инструктаж. Мало приятная процедура. Облачение в громоздкий пневмокостюм. На руки аж две пары резиновых перчаток. Начальство утверждает, что подобные меры исключат саму возможность воздействия смертоносного материала на кожу сотрудников.

— «Интересно, кто это проверял?» - подумала женщина и продолжила чтение.

«Отобрать кровь из сердца у подопытного животного.»

За годы работы довела каждое движение до автоматизма. Выполнив всё, что предписывалось, взяла шприц и намеривалась ввести иглу в кожу зверька, но вдруг заметила. Игла забита. В ней присутствуют остатки свернувшейся крови. Проблема. Не критическая. Инструмент незамедлительно отправился в ёмкость с дезинфицирующим раствором.

Второй шприц работал исправно. Отобранный биоматериал отправился в специальную лабораторию, на дальнейшие исследования. Теперь необходимо привести в порядок рабочее место. Животных вернуть в клетки. Вытащить из «дезактиватора» не использованный шприц. Да, чуть не забыла. Конец иглы, согласно требованиям, надо закрыть защитным колпачком.

И в ту же секунду сердце рухнуло далеко вниз. Руку, что-то кольнуло.

— Промахнулась.-Пронеслось в голове.- Укололась!

Стремглав бросилась к внутреннему телефону.

Трубка гаркнула, голосом директора. - Немедленно в изолятор! И не паниковать! Шприц находился в дезинфекцирующем растворе. Всё живое, однозначно, погибло. Но домой не отпущу. Порядок есть порядок. Отлежишься в спецбоксе. Отдохнёшь положенное время. Впредь будешь внимательнее.

***

В течение первой недели к ней пускали посетителей. Правда в защитных одеждах. Затем чуть поднялась температура. Каких-то 37.2. И горло маленько запершило.

— С кем не бывает. Поймала банальный вирус, по дороге на работу. Вот инкубационный период и провалялась в боксе.- Успокоил институтский врач.- Однако, затруднение при глотании, скажу честно, настораживает. Если к завтрашнему дню, температура не спадёт, переведём на интенсивную терапию. Мы, красивых женщин, за здоров живёшь, этим хищникам на съедение не отдаём. Пусть и не надеются.

На следующий день в институт привезли детей Елизаветы Андреевны. Подвели к окну, так, чтобы они смогли помахать друг другу. Женщина поднялась с кровати, но уже с трудом.

Руководство НИИ било во все колокола. Электронные депеши, с просьбой о помощи, летели по миру. Экстренно стали вводить иммуноглобулин. В далёкой Африке сотрудники Российского посольства отыскали врача, который лечил больных, с подобным диагнозом. Его рекомендации и предложения днём и ночью передавались по каналам специальной связи, в далёкий посёлок Рингово.

Ничего не помогало. Лиза таяла на глазах. Начались кровоизлияния.

Потом ей стало легче. Врачи разом выдохнули. Организм победил. Поборол таки, заморскую заразу! Наступил перелом!

Но той же ночью по пустынному зданию, разрывая тишину, завыла сирена. Это не был сигнал институтской тревоги. Мощные «ревуны» извещали о смерти всеобщей любимицы.

***

После похорон в институт приехали специалисты. Нет, не военные. Психологи. Беседовали с каждым сотрудником. Сотрудники НИИ испытывали сильнейший стресс. Очень боялись ошибиться. И всё же понимали, что вакцину разработать надо. В память о ней! И для спасения живущих на планете Земля.

***

Год спустя прокуратура закрыла уголовное дело по факту смерти лаборантки. Инцидент в НИИ был квалифицирован как несчастный случай.

Страсти по Воланду (зачёркнуто) Водоканалу

Декабрь. 2019 года. Нашей эры

Мужики, скажите, только честно! (Это не к тем, кто счастливо живёт в стоэтажных скворечниках, именуемых высотками. А к личностям, которым не повезло обладать несколькими сотками земли). Вас сильно волнует не высыхающее пятно, во дворе, на асфальте? Вот и меня тоже. Ну, лужа и чего? Лягушки же не квакают. А что не просыхает, так у нас некоторые особи повсеместно и аналогично.

— Ты в, конце концов, разберёшься с феноменом? - Моя половинка, в который уж раз, указывает перстом на тёмное пятно.

— Дорогая. Да плюнь. Не в неё, а на неё. К лету сама собой исчезнет.

— Смерти моей хочешь или увечий, с жизнью несовместимых!

— Ну, что ты такое говоришь. Живи, назло этому миниводоёму.

— Ага. Как же. Это замёрзнет. И я обязательно поскользнусь! И бац! Открытый перелом гипс. Выбирай! Или она, или я.

— Ну, я тебя выбираю. Много лет под одной крышей обитаем. А эта, жидкая, не так давно появилась. Правда она молчаливая, а ...

— Ещё слово и ужин будешь готовить себе сам! Тащи железяку и открывай люк. Или соседа позову.

Весомый аргумент. Мужики! Вы меня понимаете?

***

Сказать, что он (я имею в виду, колодец) был доверху, не сказать ничего. Помните в школе проходили эффект «Поверхностного натяжения». Во дворе образовалась его наглядная демонстрация.

***

— Девушка! Караул! Заливает! Хлещет! - Это я трубке, соединяющей с дежурной по Водоканалу.

— Сдаётся, что это вы заливаете! Колодец где?

— Во дворе.

— А он чей?

— Мой. Кажется.

— Мужчина, не морочьте голову. Что за забором - ваши проблемы.

— Да. Но ведь из него хлещет вода. А она водоканальная!

— Если до счётчика, то да. А если после, то уже не наша. И делайте с ней что вздумается. Хотите чай кипятите, хотите земляные углубления затапливайте.

— Так у меня как раз колодец для счётчика. И я не вижу, до или после. Воды в нём по самое... Уж не знаю, чьей.

— Откачаете её и поймёте. А когда разберётесь, тогда и звоните. У меня смена заканчивается. И вообще! У нас, на семнадцатом этаже, таких проблем не бывает. Так вам, «кулакам-богатеям», и надо! - Трубка запищала сигналами отбоя.

***

- Хозяин, мы того, - нанятые в спешке жители Средней Азии синхронно чесали головы под тюбетейками. - В общем, воду откачали.

— И замечательно.

— Так мы же того.

— Чего того?

— Пломбу на водомере сорвали. Не-ча-я-нно.

Офис Водоканала

Отстояв двухчасовую очередь к окошку, я протянул дородной сотруднице Горводоканала челобитную (зачёркнуто) заявление с нижайшей просьбой прислать служащего их учреждения для опломбирования счётчика учёта воды. К сей бумаге присовокупил (Нет, не взятку. Упаси бог!) Экземпляр своей книги, с автографом.

За амбразурой минут пять молчали. Потом буркнули: «За это спасибо. Конфеты дарили. Цветы тоже. А книжку впервые. Ладно, так уж и быть. Прилюдно материть не стану. Пишите объяснительную и приходите завтра. Покамест подумаю, как тебя штрафануть, чтобы другим неповадно было».

— А можно уточнить?

— Чего не понятного? А ещё писатель!

— Поэтому я и прошу разъяснить. Что, конкретно, к утру сочинить надобно? Эссе, рассказ или повесть. Если требуется роман, то к означенной дате, не успею.

— Мужик, вали отсюда. Пока не наваляли. Час уже бакланишь! - Толпа жаждущих добраться до заветного окна напирала, как орда Чингисхана.

Сутки спустя

Заняв очередь, я дрожащей рукой перелистывал состряпанный опус. «Вечерело. Холодало. Искусственно образовавшаяся водная поверхность на глазах изменяла физическое свойство, переходя из жидкого в твёрдое состояние. Соседи, видя эту метаморфозу, разом вспомнили о наличии в богатом русском языке значительного количества непечатных выражений. Они и были высказаны вашему покорному слуге, а также в адрес глубокочтимой организации, именуемой Водоканал!»

— Мужчина! Да! Вы! В шляпе и очках. Ходь сюды. Расступитесь! Он по записи!- Из амбразуры улыбалась старая знакомая. - Книжку всем отделом читаем. Вслух. Ну, даёте! А про любовь дальше будет? Давайте сюда писульку. Интересно, что там нацарапали? Я начальнице оттарабаню. Лично желает, ознакомиться. - И выхватив свёрток, исчезла за дверью.

Полчаса спустя

— Очкастый. В рожу давно не получал? Мало того, что без очереди писульку сунул, так ещё и баба водоканальная куда-то пропала! Если через пять минут не появится, мы из тебя «аж два о» по капле выжмем. - Представители, семейства заявителей, демонстрировали отменные знания в области химии, а также наличие положительных оценок по физкультуре.

— Начальство экстренно собрало планёрку. Объяснительную вслух читало! - Спасла меня от суда Линча вернувшаяся на место служащая Водоканала. - Постановили единогласно. Первое. Объяснительную взять в рамку и повесить в качестве образца на стенд. Второе. Штраф за срыв пломбы, в размере одной тысячи рублей, отменить!

А сейчас - бегом в кассу. Плати тыщу за внеплановый вызов пломбировщика!

— Это же совсем другое дело. Прям от сердца отлегло, - промямлил я, разворачиваясь в сторону толпы, стоящей в соседнюю амбразуру.

— Везунчик!- неслось вслед. – А все потому, что в шляпе и в очках припёрся!

Май 2020 года. Юг России

У внука Тимохи (прошу прощения — Тимофея Александровича!) созерцание зелёного буйства за окном и невозможность выскочить из опостылевшей квартиры, домчаться до детской площадки, облазить, отпрыгать и обегать её вдоль и поперёк (Коронавирус! Будь неладен! Полная самоизоляция, до особого распоряжения!) вызвала внезапный приступ любви к домашнему заданию. Проявился он в том, что человек (одиннадцати лет отроду) без усилия спрыгнул с подоконника и бросился к секретеру. Вытащил двухцветную шариковую ручку, погрыз колпачок и, уставившись на мою незаконченную рукопись, молвил.

— Везёт же писателям. На компе имеют право тексты набирать, а наша училка требует, чтобы только ручкой, потом надо сфотографировать и ей на Вотсап послать, - тяжко вздохнул. — Удалёнка. Не пришлёшь к указанному часу - пару вкатит!

— И что ты должен написать? Сочинение?

— Без разницы. Свободная тема. — Почерк вырабатывать надо. А зачем? Всё равно, через несколько лет эти штуки, - Тимофей ткнул пальцем в авторучку, — исчезнут. За ненадобностью. Все будут в смартфонах или компах писать. Или появится голосовой ввод. Болтай сколько влезет, программа сама всё в текст преобразует. И знаки препинания, согласно правилам русского языка, расставит.;

— Тимофей Александрович, а изложение написать слабо?

— Запросто! Только что излагать?

— Одну историю. Я её сейчас поведаю. А ты слушай и мотай на усы. Или на то место, где они, лет этак через пять, появятся.

***

— Пожалуй, начну с того, что первоклашки первой половины шестидесятых годов прошлого столетия носили в школу чернилки - непроливайки.

— Что-то я об этих предметах слышал. Кажется, в старинном фильме пацаны экспериментировали. Действительно они непроливаемые или нет, - перебил потомок.

— С твоего разрешения я продолжу. Топаешь в школу. В одной руке портфель, а в другой «чернилка».

— Дед, а разве ранцев тогда ещё не изобрели?

— Изобрели, конечно. Но мы их принципиально не носили. Игнорировали. Дело в том, что отцы вернувшиеся с войны рассказывали: с ранцами ходили немецкие солдаты. А пацаны, да и девчонки, даже в мелочах не желали...

— Понятно. Извини. Больше перебивать не буду. Продолжай, пожалуйста.

— Для тех, кто эту самую «чернилку» забывал или у кого вдруг в ней заканчивались чернила, в каждом классе имелись «дежурки». То есть «казённые чернильницы». Мы в них мух бросали, чтобы потом кляксы ставить. Знаешь, что такое клякса?

Внук удивлённо посмотрел на меня. Промолчал. Мол, дал слово!

— Про «страшные» уроки чистописания я уже рассказывал. Повторяться не стану. 

Этак в классе пятом, у некоторых учеников стали появляться авторучки. И ходить с «чернилкой» уже считалось моветоном. Твой прадед купил мне такую. На барахолке, не новую, конечно, но пишущую. В неё надо было каждый вечер закачивать чернила и на все уроки следующего дня хватало. Наступила у меня не жизнь, а «малина». Даже, если чернила заканчивались, друг или сосед по парте, всегда на «промокашку» накапает капли три, а ты своей авторучкой втянешь, делов-то.

Внук открыл рот, но потом просто написал: - А что такое промокашка?

Я хотел было рассказать, но вместо этого рука уже вывела на том же листке ответ: «Погулишь. Позже».

— Счастье, как известно, вечным не бывает. И в один не прекрасный день Антоха Сморчков притащил в класс невиданное. Маленькую прозрачную ручку, со стержнем внутри. И эта «холера заморская» вообще не требовала ежевечерней заправки. А писала до тех пор, пока в этом «гвоздике» не заканчивалась паста.

 Наша классная, не мешкая, выставила наглеца за дверь. С требованием впредь приносить в школу то, что дозволено, а не всякую заграничную гадость! Ибо с ней нет никакой возможности вывести «ни нажим, ни волосяную!» (Как будто бы советской авторучкой можно!)

Радостный Смочок вылетел из класса, но вскорости вернулся, понурый и с запиской от нашего Завуча Михаила Фёдоровича. Которая гласила:«Прогресс в отдельном взятом классе остановить невозможно. Пусть отрок пишет, чем хочет, но только без ошибок!»

Прошёл месяц, в течение которого мы выпрашивали у Антохи волшебную ручку. Пописать. Не за так, конечно, а за почитать «Шерлока Холмса» до понедельника, за домашку по географии или ботанике. Да, мало ли за что.

Но однажды «Сморчковая» монополия всё-таки закончилась. Знакомый десятиклассник по секрету шепнул: «В «Детском мире» сегодня, в одиннадцать выбросят «шариковые». Очередь сумасшедшая! По записи и не больше двух штук в руки. Если прям счас рванёшь - успеешь.

И твой дед поступил плохо. Даже более чем. Но желание обладать заморским чудом победило. Я удрал с уроков. Выстоял пару часов. И наконец приобрёл её. Заветную.

— Это взрослым в одни руки две авторучки! А такой мелюзге, как ты, вообще не положено! Ладно. Так и быть, плати в кассу семьдесят копеек. За одну. И проваливай. Пока я добрая. - Продавщица зыркнула так, что мой язык прирос к нёбу и, получив тридцать копеек сдачи, я быстренько испариться. Пока тётенька не передумала. На последний урок, любимой истории, успел. Все сорок пять минут демонстрировал одноклассникам драгоценное приобретение.

 Увы. Счастье оказалось недолгим. Не заметил, как паста закончилась. Запасных стержней в продаже никто из моих знакомых никогда не видел. И новые «шариковые» в магазинах города больше не выбрасывали.

***

Тимоха обратился в слух, внимательно рассматривая подставку с канцелярской мелочью, из которой торчали с десяток разного рода ручек. Наконец, не выдержал и спросил: «Дед, неужели выкинул, за ненадобностью?»

— На такое святотатство ни у кого из моих сверстников рука бы не поднялась. Дело в том, что паста заканчивалась не только у меня, но и ещё у ответственных работников. А посему в городе, в спешном порядке, организовали пункт заправки стержней. И выстояв как обычно длиннющую очередь и уплатив две копейки, можно было отдать в руки мастера стержень. Дальше происходило чудо. «Заправщик» тонкой проволокой выталкивал малюсенький шарик на тёмную копирку, затем из специальной ёмкости наливал в него чёрную или синюю пасту (уж какая, в тот день была) и, надев часовую лупу, вставлял шарик на место.

Ну а что случилось позже, тебе ведомо. Появились толстые многоцветные, маленькие карманные, подарочные с фирменным логотипом.

Тимофей Александрович согласно кивнул, а потом спросил: «А когда я напишу изложение, расскажешь, что такое копирка?»

Загадка от стечения обстоятельств

Изгой

Май 2020 г. Юг России. Самоизоляция. Коронавирус (Будь он трижды неладен!)

Жарко. Речка в ста метрах от дома протекает. Правда купаться в ней нежелательно, (Потому как изгадил родимую, близлежащий завод!) но посидеть на бережку, в тени раскидистой ивы было бы неплохо. Глядишь и муза посетит. Ибо за столом не пишется, ничего. Но низзя! Из квартиры разрешено только в магазин или в аптеку! Не припоминаю, чтобы эта капризная дама посещала писателей во время их движения в сторону вышеозначенных точек.

***

Тем не менее муза явилась таки! В образе любимой супруги.

— Радио слушаешь? Газет.., впрочем, их сейчас днём с огнём не сыщешь. По телеку сказали, что скоро того.

— Кого того? - уточняю я, приподнимаясь с дивана. Ибо дальнейшее созерцание потолка, в присутствии дамы, категорически невозможно.

— Карантин, со дня на день отменят! А это что значит?

— Шопинг или ресторан. А вернее и то и другое.

— Неплохо. Но нет. Гости придут.

— Так это же прекрасно. И гораздо дешевле.

— Ты когда займёшься нашими, вернее — своими Авгиевыми конюшнями?

— Какими, конкретно? -Уточняю я. С тайной надеждой, что супруга на этот раз в полемику вступать не будет и ретируется на кухню, ворча под нос дежурный монолог.- «Послал же бог муженька. У других рыбаки, да охотники. Нет-нет, да и чего съестного в дом припрут, а у меня писатель. Только исписанные листки по квартире разбрасывать способен. Раньше ими хоть печку растапливать можно, а теперь даже в макулатуру сдать и то проблема».

Но на этот раз моя благоверная была настроена решительно.

— А те конюшни, которые на антресоли. Марш с дивана. Стремянку в руки и вперёд. Иначе, я сама Гераклом стану и мигом совершу очередной номерной подвиг. Давеча в интернете статью про итальянский новый год читала. Они там в канун праздника старую мебель из окон швыряют. Ходить страшно. Того и гляди под шкаф или комод времён раннего ампира угодишь. Вот уподоблюсь им. Выброшу всё, сам знаешь к какой матери.

Она хотела продолжить монолог, но я уже понял, что дело на этот раз принимает серьёзный оборот и нежно отодвинув супругу стремглав метнулся к тем самым конюшням, то бишь к антресолям.

— Пылесос захвати — неслось вслед. - Иначе, чего доброго чахотку, подхватишь!

***

Грампластинка. Ещё одна и ещё.

Супруга подаёт снизу влажную тряпку.

— Сотри с них пыль, прежде чем выкидывать. Крутить их всё равно не на чем! Разве, что на карандаше.

Осторожно, чтобы не поднять в воздух многолетнюю пыль, беру в руки очередной раритет. «Мелодия» 78 оборотов. «Рассказы Михаила Зощенко читает Народный артист Владимир Хенкин»

Память мгновенно переносит меня на пол века назад. Отец, инвалид войны, обожал эту запись. Слушал помногу раз. Говорил, что такая же была у них в блиндаже. И мне, «олуху царя небесного», категорически запрещается, выносить эту, а заодно и другие пластинки из дома. «Ибо они хрупкие и ещё не известно какими иглами их будут играть!» Но раз нельзя, но хочется, то можно. И однажды, когда Батя отбыл на свою швейную фабрику имени товарища Кирова я «Зощенко-Хенкина» утащил в школу. Наш класс участвовал в конкурсе театральных постановок. И на мой, тогдашний взгляд, короткие миниатюры, «неизвестного» автора очень даже... И конечно же в пылу творческих дискуссий пластинку уронили. Спас от смерти (зачёркнуто), от отцовского ремня, друг Сморчёк, то бишь, Лёха Сморчков. В фантастическом броске поймал эбонитовый дефицит у самого пола.

— Ты, чего в соляной столб превратился?- Вернула меня в двадцать первый век супруга.

— Михмиха вспомнил.

Жена взяла пластинку. Повертела в руках и отложила в сторону. - Ладно. Так уж и быть. Объявляю перекур. Слышишь чайник свистит. Пойду заварю твой любимый, девяносто пятый. Спускайся на грешную землю. Мой руки и на кухню. Совместим приятное с полезным. Ты мне о нём,- ткнула в пластинку. - А я, нам, сырники и чай.

Десять минут спустя

Мне кажется, дорогая, что всё началось с того, что в часть, где служил прапорщик Михаил Зощенко однажды занесло гипнотизёра. Офицеры обступили гастролёра. - Господин хороший! А наше будущее предсказать слабо?

— Отчего же. Это не трудно, но поверьте, крайне неприятно.

— Говори. - Слушатели полезли за кошельками.

Помолчав с минуту, мужчина тихо произнёс:- Вы все умрёте. Кроме него.- Палец упёрся в грудь Михаила. - «Он, с трудом, но выживет.

Станет писателем. Правда, кончит плохо».

— Врёшь ты всё! Прорицатель! - Возмутился Зощенко.- Мне за выпускное сочинение в гимназии влепили кол! Да ещё приписали — «Полная чушь». От такого позора я отраву выпил. Слава богу, откачали!

Реакция присутствующих тоже была неожиданной. Они расхохотались.- Надо же! В самую точку. А известно тебе, прорицатель, что прапора окопные, живут на фронте двенадцать дней, а ежели повезёт, то аж целых две недели. - Я замолчал и налил в пиалу ароматный напиток.

— Сбылось?- Жена протянула тарелку с сырниками.

— Что?

— Предсказание.

— Да.

— Тогда не томи. Продолжай.

— Не сразу. И по иному.

Моя половинка быстренько сбегала к шкафу и вернулась держа в руках книжицу, с пожелтевшими страницами.- Я слушаю. Очень даже внимательно.

— Позиции русских немцы травили газом. Многие погибли. Михаил чудом выжил. Лечился в госпитале. Едва оклемавшись вернулся на фронт, командовал ротой. А потом, в семнадцатом, одна революция, затем другая. Будущий писатель пошёл добровольцем в Красную армию. Но навоеваться вдоволь не получилось. После сердечного приступа, угодил на больничную койку. Выписался из госпиталя имея на руках бумагу, с синим штампом — «К службе непригоден».

Перепробовал множество профессий. Трудился в суде, сапожничал, выращивал кроликов. Некоторое время числился сотрудником уголовного розыска. И возможно сделал бы там карьеру. Но последствие газовой атаки не прошло бесследно. Отныне и до конца дней Михаил сосуществовал с приобретённым пороком сердца. Ещё будучи кадровым «уголовником», Михаил стал захаживать в литературную студию. Сидел в углу. В спорах и дискуссиях, не участвовал. Но однажды решился. Прочёл рассказ. Слушатели хохотали до слёз. Чуковский попросил Зощенко принести ещё. И ознакомившись, вынес вердикт – молодой человек обладает несомненными способностями к литературе.

Будущие знаменитости растворяли в крутом кипятке странный порошок, носивший гордое название «Кофе». И дабы согреться, кидали в камин пачки эсеровских листовок.

На занятиях присутствовала самая разношёрстная публика. Завсегдатаем считался бездомный старик. Являлся на заседание исключительно для того, чтобы подремать в тёплом помещении.

— «Вполне прелестный старичок!» - однажды высказался о нём Зощенко. Породив новое словосочетание. Его перлы мгновенно становились крылатыми и уходили в народ. «Довольно свинство с вашей стороны». «Блекота и слабое развитие техники». «Подпоручик ничего себе, но — сволочь». Ценили Зощенко за неповторимый стиль изложения, а ещё за отвагу. Случилось так, что ему, безоружному и щуплому, пришлось сцепиться с бугаём, вооружённым шашкой. Тот, будучи в стельку пьяным, размахивал ею во дворе студии.

— А тут написано, что он был женат один раз и прожил целых тридцать восемь лет со своей Верой Владимировной. Неужели такое возможно для популярного человека? -бесцеремонно перебила супруга.

— Вообще-то я хотел поведать о его творчестве, о необычайном таланте. Но ежели эта сторона жизни, более интересна, то...

— Дорогой. У нас в доме имеется собрание сочинений, в пяти томах. Я конечно кое-что читала, но не всё. И даст бог, ещё наверстаю упущенное. Но я же женщина! И меня больше интересует всякие там ля мур. Мужик был, видный. - Супруга открыла титульную страницу книги.- По всему выходит, с деньгами у него наблюдался полный ажур. А значит и от поклонниц, вернее, от почитательниц таланта отбоя, как говорится... Я права?

— И да, и нет. Михаилу платили много и щедро. Писатель быстро стал одним из самых популярных горожан. Кондуктора трамваев специально выкрикивали «Улица Зощенко. Росси», вместо «Зодчего Росси». Ему не раз пришлось оправдываться в судах, доказывая, что младенцы произведённые на свет различными дамочками вовсе не от него, а от проходимцев беспардонно паразитирующих на добром имени литератора. Само собой хорошим семьянином Зощенко не был. Исчезал из супружеского гнезда с завидной регулярностью. А потом и вовсе поселился в Дом искусств. Тем не менее частенько навещал жену и сына. Считая, что там он всегда имеет возможность отменно отобедать и возложить на свою законную Верочку хлопоты по литературной переписке.

***

Супруга внимательно слушала, делала над собой усилие, чтобы не перебивать. Но не выдержала и спросила.

— Я где-то читала, что Михаил Михайлович в конце жизни зарабатывал на пропитание тем, что вырезал стельки для обуви. Это из-за распутной и разгульной жизни?

— Должен тебя огорчить. Его многочисленные «офицерские романы», краткие и яркие здесь не причём. Всё началось с того, в сорок третьем году «Огонёк» отважился опубликовать главы его автобиографического произведения. В журнале «Большевик», тут же появилась разгромная рецензия. Автор которой утверждал, что советский человек не имеет права страдать от таких недугов, как «психологические ковыряние». Это был первый «камешек». Через три года вышло постановление ЦК ВКП(б) "О журналах "Звезда" и "Ленинград". Зощенко незамедлительно исключили из Союза писателей и отобрали продуктовую карточку. Повод был совершенно ничтожен – детский рассказ "Приключения обезьяны". Издательства, журналы и театры разом расторгли уже заключённые договора и потребовали немедленно вернуть выданные авансы. Михаил Михайлович и жена жили на деньги, вырученные от продажи личных вещей и на мизерный доход от заказов сапожной артели.

— И никто не посмел за него заступиться? Смельчаков в стране совсем не нашлось?

— Константин Симонов похлопотал. Да и то, после смерти Вождя народов. Билет члена Союза писателей вернули, но там значилось, что товарищ Зощенко не писатель, а всё лишь переводчик.

Пробыл в этом союзе Михаил Михайлович недолго.

Однажды его и Ахматову пригласили на встречу с группой иностранных студентов. И там Зощенко не сдержался. Во всеуслышание заявил о несогласии с обвинениями в свой адрес. В те годы подобного не прощали. И травля возобновилась с новой силой.

Градоначальники не позволили похоронить писателя в Ленинграде. Местом его упокоения стало маленькое Сестрорецкое кладбище.

***

Чай остыл. Супруга больше вопросов не задавала. Надела очки и читала старенькую книгу.

Я переместился в кабинет. Включил компьютер. Нашёл в интернете старинную запись выступления артиста Хенкина. Динамики доносили до уха хохот зрительного зала. Но мне почему смеяться совсем не хотелось.

Из цикла «Коты поэтессы». Левитация

Белый без единой цветной волосинки, серый в полосочку и чёрный хвосты синхронно покачивались из стороны в сторону. Три пушистых зверька, взобравшись на подоконник, предавались размышлениям. О сущности бытия.

— Барончик, ты только погляди. В городе карантин, а эту бульдожью морду из соседнего подъезда выгуливают. Хозяин намордник на себя нацепил, а на зверюгу, бесхвостую — нет. Вот смехота! — беспородная кошка Мурка фыркнула от негодования.

— Радио надо слушать, — огрызнулся породистый Барон. — Правительство разрешило животных собачьей породы выгуливать. Но не далее, чем за сто метров от мест их обитания.

— А котов, значит, не разрешило! Дискриминация целого семейства. Мы ведь тоже из отряда хищных!

— Кошки гуляют сами по себе! — вступил в разговор котёнок Черныш.

— Кто это сказал? Желаю, чтобы хозяйка и нас выгуливала! По очереди или пусть запрягает, словно лошадей.

Мурка выгнула спину. Демонстрируя то место, на которое можно надеть оглоблю.

Котёнок поднял переднюю лапку:

— Эх вы, а ещё взрослые животные. Редьярд Киплинг много лет назад так в книжке написал. Целую сказку о свободной кошке сочинил. Неужели не помните. И, вообще. Хватит на это чудище бесхвостое таращиться, айда стихи сочинять. Поэтесса вот-вот придёт. Что мы ей покажем? Ни одного катрена с утра не придумали.

— Так ведь не сочиняется, — буркнул Барон.

— Ну, ни строчечки, — поддержала супруга Мурка.

— А что мы делаем, когда нет вдохновения? — громко мяукнул Черныш.

— Зовём Музу! Кошачью, — хором ответили взрослые.

И тут же, в три глотки, завопили заветное заклинание:

— Муззззза приди! Мяуууу! Муза приди! Мяууууу!

В это мгновение бульдог за окном, что есть силы, натянул поводок и чуть не вырвался из рук разомлевшего на солнышке хозяина. Но одумался. Прыгать на балкон первого этажа, чтобы прекратить жуткий концерт, расхотел. Тонкий слух различал аж три партии. А драться одновременно с таким количеством исполнителей? Нет уж, своя шкурка — ближе к телу!

***

— Бездари хвостатые! Вам опять неймётся? Учтите, я, как летучие обезьяны из «Волшебной страны», выполняю просьбы исключительно три раза. Потом всё! Зовите — не зовите, только меня и видели. Никакое жалобное мяууу не поможет. Усекли! Сочинители усатые. Сегодня второй мой визит к литературным бездарям. Кормить будете? Или, как обычно? Без промедления станете эксплуатировать голодную кису с крылышками?

Барон, Мурка и Черныш разом бухнулись на задние лапы, сложив передние в молельном жесте.

— Музочка. Прости мя, то есть, нас грешных. Корм имеется в достатке. Пока. Но он упрятан в жестяную банку. Нам ни когтями, ни зубами, не открыть. Хозяйку ждём.

При этих словах Барон бухнулся мордочкой в пол и начал отбивать поклоны.

— Что ты мелешь? Встань по-человечески, ну, или по-кошачьи. На все четыре лапы. Тебя что, даже элементарной магии не обучали? А с виду такой интеллигентный, учёный.

Барон, а за ним и остальные кошки отрицательно замотали головами.

— Ну, и что мне с вами, прикажите, делать? Простеньким заклинаниям учить или катрены за вас сочинять? Чего пялитесь? Вы же меня второй раз лицезреете? Отомрите. И бегом на кухню за едой.

Барон, Мурка и Черныш чуть было не поцапались за право принести Музе заветную банку. Но грозное «Брысь, бездари, неучи!» заставило их замереть на месте.

— Сама пойду. Ведите меня к жрач.., то есть, к вкусняшке, заточенной жалкими людишками в капсулу. По моему велению, по желудку хотения, эни, бени, банка! Откупорсь!

Произнеся это Муза, словно заморский ковбой, ловко щёлкнула пушистым хвостом. И банка не только открылась, но и проплыв к ней по воздуху, высыпала содержимое в вылизанную до зеркального блеска миску.

Пять минут спустя, прикончив угощение, Муза доплелась до дивана и развалилась на нём, свесив хвост. Через секунду по квартире разнеслось довольное посапывание и урчание.

Черныш в нетерпении, наматывал круги по дивану и вокруг него.

— Брысь, негодник. Дай челов.., то есть, Музе поспать. Видишь, умаялась кисуля, то есть, я хотела сказать, волшебница.

Мурка отвесила котёнку подзатыльник, и тот, сделав в воздухе кульбит, приземлился всеми четырьмя лапами на тушку охраняемого существа.

— А! Что? Как вы смеете? Мать вашу кошку! Будить меня! Неслыханно! Сейчас же превращу вас в эти, как их, в статуэтки-копилки. Будете стоять на полке и пыль собирать. Ибо монеток у вашей хозяйки отродясь не водилось.

Но котёнок ничуть не испугался. Наоборот. Он заглянул в глаза гостье и прошептал:

— Тётя, так Вы волшебница или просто Муза?

— Чудак чел.., то есть, животное. Я и то и, другое. Между прочим, дипломированное. Школу магии окончила. С отличием. Бумагу с печатью имею. Не помню, куда задевала…

Она хотела ещё что-то сказать, но в это время в двери раздался шум поворачивающегося ключа. «Поэтесса!» — пронеслось в головах кошек. В квартиру вошла хозяйка в сопровождении упитанного дяденьки в очках и с лысиной.

— Ты же помнишь, что я для них не видима, — прошептала Муза в самое ухо Чернышу. — Поэтому веди себя подобающе. Валяйся на диване, то есть, на мне. Только не щекочи. Могу не удержаться и мяукнуть заклинание. А для людей я, всё же, слышимая. Усёк?

— Ага, — буркнул котёнок. — Сотворите чудо. Пожалуйста.

— Что? Не поняла.

— Ну, Вы же волшебница. Сделайте что-нибудь этакое. Необычное.

— А банку с кормом кто заклинанием открыл? Этого тебе недостаточно?

— Не-а. Оно маленькое. Несерьёзное. А я хочу волшебства большого. Ну, что Вам стоит. Вы же отличницей были.

Стоящие возле дивана Барон и Мурка одобрительно кивали и в нетерпении виляли хвостами, уподобившись своим вечным соперникам собакам.

Муза широко зевнула и, уставившись на хозяйку дома, промурлыкала:

— Леви, леви, левитируй. Муууррр.

Поэтесса грациозно взмыла под потолок, стукнулась о пыльную люстру, повисела с минуту и аккуратно опустилась на место.

— Виталий Егорович, Вы видели? Что это было? Можете объяснить с точки зрения доктора математических наук?

— Понимаете. Мы, учёные, утверждаем, что с научной точки зрения в левитации нет ничего необычного. Правда, для человека она недоступна. Но отдельные индивидуумы, например, поэтессы, иногда могут позволить себе. Так сказать, силой мысли. В общем, гравитация, или всемирное тяготение, открытое достопочтенным Исааком Ньютоном в конкретном случае исчезло на одном квадратном метре. На очень непродолжительное время. Я понятно изъясняюсь?

— Мало и не убедительно. Похоже на банальный фокус. В цирке и больше и выше трюкач Копперфильд летает. — промурлыкала Мурка. Сама по телевизору сто раз видела. — Хотим ещё. Чтобы совсем необычно.

Ошалевшая от услышанного Муза с негодованием выгнула спину: - Нате, смотрите. Только потом, на себя пеняйте!

Женщина стала быстро таять и покрываться шерстью. Через секунду она превратилась в маленькую зелёную кошечку с огромными (от удивления!) глазами. Взглянула на любимый продавленный диван. Там, кроме Черныша, возлежало такое же, как она, существо, но только розовое и с прозрачными крылышками. Хотела заорать. Позвать на помощь. Не успела, так как, стремительно стала принимать прежний облик.

— Вы, вы! — хозяйка квартиры хватала ртом воздух не в силах произнести что-нибудь членораздельное.

— Трансфигурация или попросту — видоизменение — это способ превращения одного в другое. В частном случае женщины в кошку. Хотя Вы как существа млекопитающие в чём-то похожи. Я хотел сказать, вас только помани. Потом уже не отвязаться! То есть, я что-то не то излагаю. В общем, мозг женщины и кошки... Конечно, есть такие особи вашего пола, у которых серое вещество размером... Но это ни в коем случае не относится к присутствующей здесь особе. Короче. Дорогая соседушка, мне надо срочно промочить горло. Банально выпить. И как можно быстрее и крепче! Ибо без этого мой математический склад ума… Ну, в общем, Вы меня понимаете. На кухне найдётся, что-нибудь этакое, трёхзвёздное, но лучше пяти?

Час спустя

Раскрасневшаяся поэтесса в обнимку с гостем вернулись в комнату. Кошки сидели за компьютером и шестью лапами стучали по клавишам. По экрану, догоняя друг друга, неслись строчки:

Кот Агат, как уголёк,

Чёрный и пушистый бок,

Уши чёрные и нос,

И, конечно, чёрный хвост.

Если мы погасим свет,

То кота, как будто нет.

Если включим свет потом,

Вновь Агата не найдём.

(Автор: frensis)

Профессор хлопал глазами и делал глотательные движения.

— Бррр. Животные сочиняют стихи. Такого просто не может быть! Это волшебство.

Поэтесса ничего не сказала, она просто посильнее прижалась к тёплому, пахнущему элитным алкоголем мужчине.

Не знаю, как у тебя, дорогой читатель, а в нашем семейном гнёздышке ещё имеется старый альбом с фотографиями. В бархатном переплёте. Тяжеленный, жуть.

— Супруже! Я когда ещё просила распечатать и вложить в него фотографии, которые сделали во время прошлогодней поездки в Финляндию? С какого раза исполнишь малую просьбу?! — Это моя половина оторвалась от предновогодней стряпни и взяла в руки «бархатный раритет».

— Я тут с утра до вечера кручусь на кухне как векша — грызун из семейства этих, запамятовала — беличьих. А он сидит, бумагу марает, рассказы пописывает. Давай, живо включай принтер и выдай, что просила. Иначе… Сам знаешь, что иначе. Будешь, как холостяк, банальной яичницей давиться. Гастрит зарабатывать.

— Но, дорогая, — нехотя огрызнулся я. — Кругом же планшеты, ноуты и смартфоны. На них же можно всё посмотреть и друзьям, подругам мигом переслать. Чего же дорогую фотобумагу за зря изводить.

— А на память оставить! Детям, внукам. Потомкам нашим. О них подумал? — Жена с любовью и нежностью перелистывает альбом, каждый лист которого переложен пожелтевшей папиросной бумагой. — Вот смотри, для Финляндии две страницы специально отведено.

— Но наши дети уже давно позабыли про толстенные альбомы с фотографиями. Если вообще знали об их существовании. У них для этих целей Инстаграмм и социальные сети имеются.

— И что за манера такая — постоянно перечить! К нам скоро приедет тётя Маша. Она этих гаджетов, ужас как боится. У родственницы даже сотового нет. Вот специально для неё фото и напечатаешь.

— Если у тёти телефона нет, откуда же ты знаешь, что приезжает? — из последних сил сопротивляюсь я.

— Телеграмму почтальон принёс. На, почитай. Если запамятовал, то информирую, в стране существует такой анахронизм, как почтовые отделения. Вот наша тётя пошла туда и отбила телеграмму.

***

Старенький принтер, кряхтя, ожил, нехотя помигал светодиодами, поскрипел шестерёнками и наконец выдал серию фотографий, столь необходимых для семейного альбома.

— А это что за вывеска у меня за спиной? Памятное место? Что в нём особого? Сделай милость, растолкуй, пожалуйста. В противном случае лично будешь тёте Маше разъяснять.

Нехотя поднимаюсь из-за стола, нежно обнимаю ненаглядную, всматриваясь в фотографию.

«Ателье по стрижке собак господ Бориса и Ирины Бьёркелунд. Общество защиты животных Финляндии», — читаю я вслух.

— Ничего не понимаю. И что за достопримечательность? Собачье ателье. Почему ты меня запечатлел на фоне этого дома?

— Дорогая, в самом доме ничего особого нет. Дом как дом. Особенность кроется в фамилии владельца. Борис Бьёркелунд, человек-легенда, только о нём мало кто знает.

Жена с глухим стуком закрывает альбом.

— Вот вечно так. Я должна информацию клещами вытягивать. Под пытками. Пошли на кухню. Ещё немного и тесто из квашни вывалится. Так и быть, тебя от тяжёлой кулинарной работы на сей раз освобожу. Но, в знак благодарности, всё про финскую вывеску расскажешь. Это много лучше, чем в ящик телевизионный пялиться, что на холодильнике примостился.

Я молча киваю. Беру со стола папку с надписью «Бьёркелунд» и покорно следую за супругой.

***

Жил в начале двадцатого века в славном городе Санкт-Петербурге русский человек, правда, из семьи финляндских шведов. За два года до революции окончил Морской Корпус, получил первое офицерское звание.

— Ты о Борисе Бьёркелунде? — уточнила жена, раскатывая тесто.

— О нём. Будь добра, не перебивай, пожалуйста, — попросил я. — Потом, если захочешь, отвечу на вопросы.

Итак, продолжаю. Молодой офицер успел повоевать в Первой мировой войне. Некоторое время служил на линкоре «Петропавловск». В бою получил ранение. Выздоровление пришлось как раз на дни Февральской революции. Второй морской балтийский экипаж, к которому был приписан Борис, в полном составе, с красными бантами в петлицах, отправился к зимнему дворцу выразить одобрение Временному правительству. Один Бьёркелунд не пошёл. Недавно он торжественно присягал царю и Отечеству и от той клятвы отказываться не желал.

Так уж случилось, что в этот день мичмана назначили дежурным по казарме. Вернувшись с дворцовой площади, матросы устроили диспут с распитием спиртного, на тему «Будущее России и флота».

— Что здесь происходит? Почему в здании посторонние? — обратился дежурный офицер к старшему по комнате.

— Это наши братья по революционной борьбе. Их только что выпустили из тюрьмы, — сквозь зубы, не вынимая папиросы изо рта, нехотя процедил матрос.

— Освободите помещение от гражданских! Будьте любезны соблюдать устав! — повышая голос, произнёс Борис и повернулся, чтобы уйти, но ему это сделать не дали. Десятки рук подхватили Бориса и понесли к окну. Казарма располагалась на четвёртом этаже старинного здания с высоченными потолками. Упасть с такой высоты означало только одно — верную смерть. И Бьёркелунд её уже ощущал всем телом. Ещё секунда, другая, короткий полёт, холодная февральская мостовая и...

Невероятным усилием воли он заставил себя развернуться. Затем заорал, что есть мочи:

— Дорогу офицеру, мать вашу………!!!

Удивительно, но послушали. Расступились. Мичман прошёл мимо толпы матросов, не чуя ног. Перепрыгивая через пролёты, помчался прочь. В казарму, да и на флот, морской офицер Борис Бьёркелунд больше не вернулся.

***

Жена перестала лепить пирожки. Вытерла о фартук руки. Налила в пиалы зелёного чая.

— А дальше? Сам говорил, что у него была семья. Люди, по всей видимости, не бедные, обеспеченные. Да и девушка у такого красавца, конечно же, должна быть. Короче, давай, рассказывай! Не томи, а то мигом за изготовление пельменей примешься. После чего сам же будешь лопать «крокодилы». Потому как желающих полакомиться гигантами в нашем доме не сыщется.

— А теперь, дорогая, представь себе глаза молодого человека, добравшегося до дома, — не вступая в полемику, продолжил я. — И увидевшего на груди родной матери точно такой красный бант, как и у тех матросов, которые в пьяном угаре могли убить его за сделанное замечание! Ты спрашиваешь, была ли у Бориса девушка? — Обручение имело место. В этом направлении дело уверенно двигалось к свадьбе. Но судьба новой ячейки общества оказалась печальной. Не буду забегать вперёд. — Я достал из папки листок с воспоминаниями человека, современника Бориса — тоже мичмана российского флота.

«Матросы в распахнутых настежь бушлатах вёдрами таскали из винных подвалов и магазинов спиртное. Пили на ходу, дрались и падали на холодную февральскую землю».

— Бьёркелунд женился и стал подумывать о том, чтобы перебраться на постоянное место жительства — соседнюю Финляндию.

***

Прошло четыре года. Началась и закончилась гражданская война. Отставной мичман не пошёл воевать ни за белых, ни за красных. Не находил себе места в новой России. Перебивался случайными заработками и подачками от дальних и близких родственников. У четы Бьёркелундов родился ребёнок — девочка. Наконец Бориса после долгих мытарств выпустили за границу. Но жену и дочь оставили в заложниках. Отец семейства постоянно курсировал между двумя городами — Петроградом и Хельсинки. В Финляндии он быстро получил работу. Стал разведчиком при финском генеральном штабе.

— Собирал информацию о Красной армии? — поинтересовалась супруга. — Работал против бывших соотечественников?

— Дорогая, сама понимаешь, что подтвердить это или опровергнуть я не могу. Разведки умеют хранить секреты. Но после очередного посещения нашей страны всех, с кем контактировал Бьёркелунд, арестовали.

— И жену с дочкой? — уточнила супруга.

— И их тоже. Такое было время. ЧК не щадила никого. А самого Бориса в одночасье объявили персоной нон гранта. Больше границу Страны Советов он уже пересекать не мог. Пять лет офицер финского генерального штаба, используя связи, в том числе на самом высоком уровне, добивался того, чтобы семью выпустили из тюрьмы и разрешили выехать в Финляндию. И, в конце концов, безнадёжное дело закончилось успехом. Жену Бьёркелунда освободили. Вручили загранпаспорт и даже выделили сопровождающего аж до города Хельсинки. А знаешь, почему? Потому, что от пяти лет пребывания в тюремных застенках обожаемая супруга Мария сошла с ума.

— А дочь? — жена перестала заниматься пирожками. Села напротив и листала папку.

— Девочка к тому времени умерла. Дети есть дети. Они в неволе почти не живут. Им свобода нужна.

Жить с родным, но душевнобольным человеком разведчик не смог. Супруги расстались. Спустя некоторое время Борис сочетался законным браком с дочерью русского полковника. Вышел в отставку и поселился в тихой финской провинции. Открыл магазинчик антикварных товаров и зажил в удовольствие.

***

Несмотря на настойчивые уговоры, он не вернулся на службу ни в тридцать девятом, когда началась Советско-финская война, ни в годы Великой Отечественной. Однако, после того как войны были завершены, Советское правительство потребовало от Финляндии арестовать и выдать в СССР двадцать человек. Почему столько — мне неизвестно. Но в числе этих несчастных оказался и Борис Бьёркелунд. Так уж судьбе было угодно. Ему ещё повезло — осудили только на десять лет, вместо обычного в таких случаях четвертака. Наверное, учли почтенный возраст «врага советской страны». В пятьдесят пятом больной и измученный, инвалид, вернулся на вторую Родину. Однако нашёл в себе силы прожить ещё двадцать один год, написать удивительные мемуары о лагерной жизни, увидеть на полках финских магазинов свою книгу и умереть в семьдесят шестом.

***

В прихожей раздался звонок. Супруга поднялась со стула.

— Ой, это, наверное, тётя Маша приехала, а ещё пирожки не готовы. Иди, открой! Покажи нашей гостье альбом с фотографиями, пока я тут со стряпнёй закончу. Повтори ей всё, что рассказал. Мой дядя, её муж, тоже после войны в лагере оказался. Только он не вернулся, сгинул там навсегда. Недавно бумагу о полной реабилитации прислали. А потом давайте за стол, и захвати ту бутылку водки, что из Финляндии привезли. Помянем тех, кто прошёл через ГУЛАГ. Пусть будет земля им пухом. И вечная память. Да, ещё вот что — спасибо за фото! И за то, что ты у меня есть!

Боудикка

43 год нашей эры

Консул-суффект Авл Плавтий расхаживал по гулкому коридору императорского дворца. Взглянул на застывших, словно соляные столбы Мёртвого моря, охранников. Подошёл к окну. Внизу, на площади, солнечные часы показывали чуть заметную тень.

— «Полдень. А император не зовёт.» - Пронеслось в голове у вельможи. - Если я впал в немилость, то зачем приглашать во дворец? Да и грехов великих, не припоминаю. Управляемая мною Панония регулярно и в полном размере присылает дань в казну империи, строительство дороги между Триестом и Риекой тоже идёт согласно графику.» - Додумать до конца эту мысль Авл не успел.

Заветная дверь распахнулась и он, прошептав имя Юпитера, робко шагнул в палаты главы империи.

Ставший правителем после смерти Калигулы император Клавдий был хмур.

— Тебе известно отношение ко мне патрициев* и плебса *? - Вместо приветствия молвил хозяин замка.

Вошедший кивнул. Боясь произнести неугодное повелителю слово.

— Для укрепления императорского влияния в Риме, срочно требуется новая победоносная война. Подойди сюда. - Император ткнул в карту, висевшую на стене. — Британия. Даже Юлию Цезарю не удалось покорить племена островитян. Но ты это сделаешь! Принимай командование над четырьмя легионами. К тому же тебе будут подчиняться ещё двадцать тысяч вспомогательных войск. Империя просит взамен немного. Металл, зерно, выносливых рабов, красивых рабынь и конечно же побольше редких охотничьих собак. Эти товары оживят торговлю, принесут римским купцам немалые барыши. От налогов пополнится казна. Значит патриции и плебс... Ступай. С тобой поедет секретарь Нарцисс. Детали похода обсудишь с ним. Да и языки местных племён ему ведомы.

***

Сорок тысяч солдат, пройдя маршем покорённую Галлию, высадились на остров и не встречая серьёзного сопротивления захватили юго-восток. После этого в Британию пожаловал сам Клавдий. Принял заявление о капитуляции от предводителей английских племён.

Восемнадцать лет спустя

Жители «вечного города» ликовали. Ещё бы. Столица готовилась к очередному триумфу. По велению императора каждый квартал украшали гирляндами и флагами. В честь победы над жителями далёкого острова рыбы устанавливали триумфальную арку. На которой искусные камнетёсы высекли названия покорённых племён.

60 год нашей эры. Британия

Под властью империи пребывала большая часть острова. Некоторые жители юго-востока ещё сохраняли свободу, но она была номинальна. Севернее Темзы, на территории Норфолка племенем иценов правил Прасутаг. Он считался союзником Рима и это позволяло сохранять собственные законы и не платить подати в казну.

***

— Прокуратор Дециан у меня плохая новость.- Вошедший преклонил колено перед наместником Рима и доверенным самого Нерона.

Тот дал знак, и гонец продолжил. - Скончался вождь иценов, старый Прасутаг.

— И прекрасно. Не мешкая, забираем их земли и людей под крыло священного Рима.

— Но он завещал нам лишь половину земель, вторую унаследует жена Боудикка и две дочери.

— Разве тебе неизвестно что римское право не признаёт за женщинами такое. Даже за патрицианками! Я, а в моём лице и император и слышать не желаем о том, что иценами будет править вдова.

Я сам поеду и объявлю «туземцам» волю Рима.

Неделю спустя. Остров Британия. Норфольк

— Прокуратор. Ты прибыл, чтобы выразить соболезнование по поводу смерти любимого Прасутага. И признать наше право наследования.- Рыжеволосая вдова, не мигая смотрела на Дециана.

— Нет женщина. Я прибыл сюда, чтобы известить о том, что отныне всё что видят мои глаза — собственность Священной римской империи. Всё здесь будет тщательно описано и передано в казну. Отныне вы все собственность Нерона.

— Но как же завещание?

— Прасутаг нарушил вековые законы империи. Он не имел права завещать что-либо жене и девкам.

— Ты оскорбил его память. - Глаза Боудикки сверкали гневом. Стоящие за ней люди вскинули руки вверх, в знак согласия. — Убери грязные римские ноги с нашей священной земли.- Рыжеволосая что есть силы толкнула прокуратора, но тот устоял. Повернулся к сопровождавшим солдатам и выкрикнул, так, чтобы слышали все. — Земли иценов передать для нужд легионеров, ветеранов. Заставить непокорных выплатить римской казне десять миллионов денариев за подарки, присланные их вождю императором Клавдием. Её выпороть, дочерей изнасиловать, но оставить в живых! Это распоряжение должны услышать во всех племенах. Пусть знают — перечить посланнику великого Рима нельзя! Другим, за подобную дерзость, я могу жизни и не даровать!

***

— Приний, скажи честно тебе приходилось наказывать особ королевских кровей?- Легионер, по имени Месим, ловко привязал женщину к столбу.

— Нет дружище. Буду делать это впервые, но с большим удовольствием. Потом, по завершении службы, когда прокуратор выделит земельный надел на британских землях и я обзаведусь семьёй, расскажу об этом славном денёчке детям и внукам.

— Ицены твердят, что у тебя ума больше, чем полагается бабе? - Обратился Месим к Боудикке. - Так мы сейчас его отобьём. За ненадобностью.

— Приний, а чем бить будем? - легионер, снял шлем и почесал затылок. - Если бы она была свободной римской гражданкой, то, согласно закону, её следовало наказывать палкой. Рабы же удостаиваются кнута или плети.

К ним приблизился декурион * Стилг. - Приказ Дециана поручено исполнить мне! Как члену капитулы бичевателей*. - При этих словах он извлёк из специального мешочка пыточную плеть.

Солдаты разом умолкли.

— Да не смотрите так. Вам предстоит приятная миссия.

Даже завидую. Ступайте в дом и быстренько лишите невинности двух дочерей этой стервы. Потом расскажите, какие ицкенки на вкус.

Услышав эти слова женщина дёрнулась. Из горла вырвался душераздирающий крик.

Стилг поморщился. Сорвал с несчастной торквес*, золотую брошь и занёс руку для удара.

После нескольких ударов плетью изо рта Боудикки слышался лишь стон.

Месяц спустя. Остров Британия. Земли соседнего племени Триноватнов

— Я королева иценов и приехала говорить с вашим королём.

— У нас его нет. Рим наш повелитель. - Ответил здоровенный детина и сплюнул.

— Моё племя больше не подчиняется прокуратору. Будем сражаться. И я не прошу помочь людьми. Отдайте свои мечи. Ведь вы не всё отвезли проклятым римлянам. Мы будем счастливы сделать за вас святую работу по изгнанию чужеземцев с Британской земли.

— Но почему мы должны их отдавать? Они могут, пригодятся нашим детям или внукам.

Боудикка притянула к себе верзилу и зашептала на ухо. - Не отдадите по-хорошему, мои люди у вас их заберут. А если кого покалечат или зашибут, то уж простите великодушно.

Стоящие триноваты радостно загалдели. - Мечей не отдадим. Отныне мы с братьями иценами. Твой позор — наш позор. И пусть пришельцы заплатят за него своей поганой кровью.

***

Вдова не зря славилась умом. Искусно раздувала пламя мятежа. С утра до вечера, не жалея сил, в сопровождении дочерей спешила из одного селения в другое, призывая жителей острова присоединиться к борьбе против римлян.

61 год нашей эры. Британия

— Слушайте! - Боудикка взобралась на колесницу.

— Я, жрица богини Андрасты! Только что провела обряд. Можете быть уверены, небеса нам благоволят! Победа не за горами.

Оскорблённые и ограбленные будут отомщены.

***

Под натиском объединённых племён пал Камулодун. Его не успели укрепить. Римские легионы были далеко. Занимались тем, что захватывали для императора всё новые и новые земли. Находившиеся в городе, ветераны, узнав о приближении войск Боудикки послали гонца, просить помощи у прокуратора. Тот смог наскрести двести легионеров, полагая, что этого количества хватит разогнать разношёрстное воинство. Меж тем, вдова привлекла на свою сторону сто двадцать тысяч недовольных британцев. Атака началась внезапно. Выжившие забаррикадировались в храме. Сопротивлялись два дня. Затем восставшие подожгли здание, не оставив в живых никого.

Войдя во вкус повстанцы захватили Лондиний и Веруламий уничтожили не менее семидесяти тысяч римлян и их союзников. Не щадили никого. Вешали, топили, сажали на кол.

***

Командующий легионами Светоний Паулин с большим трудом сумел собрать под знамёна десять тысяч воинов. В десять раз меньше армии Боудикки. Однако военачальник рассчитывал на дисциплину и проверенную в боях тактику построения превосходящим силам противника.

***

Бой начался по правилам военного искусства. Восставших закидали дротиками. Британцы бросились в отчаянную атаку. Но их волны одна за другой разбивались о стройные ряды римлян. Не выдержав, армия островитян побежала с поля боя. Повстанцы повсеместно натыкались на собственные обозы, с семьями. Легионеры воспользовались этим, устроили беспощадную резню.

Королева иценов спаслась. Вместе с дочерьми покинула этот мир позже. Приняла яд, когда верные люди донесли о том, что римлянам из-за моря прибыло подкрепление.

Второе десятилетие третьего тысячилетия. Из газет

Лондон под надуманным предлогом отказывается возвращать на Родину венесуэльское золото, которое хранится на территории Великобритании.

***

Власти США назначили награду "за голову" президента суверенной республики Венесуэла — пятнадцать миллионов долларов.

***

Соединённые штаты Америки нанесли удар по Багдаду, вследствие чего погиб глава элитного иранского подразделения Касем Сулеймани.

И.Т.Д.

Читатель, ты тоже считаешь, что история не повторяется?

------------------------------------------------------------------------

* Торквес — массивное шейное украшение из золота

* Декурион — Командир конного отряда

* Капитула бичевателей — союз палачей

* Патриции — лицо, принадлежавшее к исконным римским родам, составлявшим правящий класс

* Плебс — население Древнего Рима, первоначально не пользовавшееся политическими правами в отличие от патрициев

Раз они долетели, то и мы дойти обязаны!

(На основе реальных событий)

Тёплый дождь превратил окопы и траншеи защитников города в песчано-глиняное месиво. Но обитатели этих укрытий не обращали на это ни малейшего внимания. Продолжавшийся с раннего утра артобстрел стих, и теперь шум падающей воды заглушали безобидные раскаты грома.
Перепачканные с ног до головы бойцы сгрудились под накатом из брёвен. Раскуривали самокрутки и ловили каждое слово старшины, читавшего вслух заметку из фронтовой газеты.
«Ночью наши самолёты совершили налёт на Берлин и сбросили зажигательные и фугасные бомбы. В городе наблюдались пожары и взрывы. Машины вернулись к местам постоянной дислокации, кроме одной, которая разыскивается».

ИЮЛЬ 1941 ГОДА. ШТАБ НАРКОМА ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА НИКОЛАЯ ГЕРАСИМОВИЧА КУЗНЕЦОВА

– Разрешите? – дежурный офицер, вытянувшись по стойке смирно, остановился в дверях.
– Что у тебя? – произнёс адмирал, не отрывая глаз от пухлой папки с бумагами.
– Сводка и переводы вражеской прессы. Как вы просили.
– Читай. Чем фашисты хвастают? Только кратко.
– «Рейхсминистр пропаганд Йозеф Геббельс: “Советская авиация полностью уничтожена!” Главнокомандующий люфтваффе Геринг: “Ни одна бомба никогда не упадёт на столицу рейха!”».
– Достаточно, – прервал офицера адмирал. – Пиши приказ: «Секретно. Разработать план…»

ТРЕТЬЯ ДЕКАДА ИЮЛЯ 1941 ГОДА. МОСКВА. СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО

Хозяин кабинета с неизменной трубкой в руке расхаживал возле огромной карты страны. 
– Советские люди ждут от нас решительного ответа на бомбардировки любимой столицы. Враг должен быть наказан. Пусть на своей шкуре почувствуют. Адмирал Кузнецов и генерал-лейтенант Жаворонков, ставка изучила ваш план. И одобрила. Выберите аэродром, с которого наши «красные соколы» дотянутся до вражеского горла, и действуйте.

АВГУСТ 1941 ГОДА. ОСТРОВ СААРЕМАА (МООНЗУНДСКИЙ АРХИПЕЛАГ

Лётчики из полка дальней авиации, получив разрешение, закидали вопросами прибывшего аж из самой Москвы генерала.
– Мы будем первыми, или до нас кто-то уже пытался?
– Первыми были французы. Летом прошлого года. Правда один раз и всего одним самолётом. Кстати, у этой крылатой машины было имя собственное – Жюль Верн. Немцы вскорости оккупировали их страну. Какие уж тут налёты. Затем в ответ на бомбардировки Лондона до Берлина дотянулись англичане. Теперь вот настал ваш черёд. Так что готовьте расчёты.
– Уже, – вступил в разговор командир полка.
– Что уже? Поясните, полковник Преображенский.
– Наш штаб подготовил необходимые расчёты. На всякий случай. Вот он и настал. Идёмте в блиндаж. Там всё увидите.

***

– Отсюда до Берлина долетят и смогут вернуться только бомбардировщики ПЕ-8 и ЕР-2. Дальность их полёта позволяет, – докладывал начальник штаба. – Но моторы слабоваты. Мы рекомендуем использовать ДБ-3Б.
– У них меньшая дальность, – возразил гость.
– Однако моторы проверенные. Обкатанные, – горячился докладчик. – Наши «Букашки» (ДБ-3Б) могут девятьсот километров пролететь, как следует угостить фрицев и вернуться.
– А их тихоходность не смущает? Это устаревшая модель. И вообще, товарищи офицеры, вы забыли про лётный ресурс. Моторы «Букашек» изношены ещё с финской. Радионавигации нет, как, впрочем, и других авиановинок.
– Зато у нас лучшие лётчики дальней авиации. Полетим ночью. Над морем. Оттуда враг нас не ждёт.

***

Экипажи нервничали. Вылет откладывался из-за метеоусловий в точке цели. В качестве тренировки слетали к Штеттину. (Он ближе Берлина километров на сто тридцать). Сбросили бомбы там. И поняли – долетим. Дотянемся!

СЕДЬМОЕ АВГУСТА. 21-00 ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ

Перед взлётной полосой выстроились тринадцать самолётов с максимально возможной бомбовой нагрузкой для этого класса машин. Поднимались в воздух двумя группами. Цель – Берлин. Запасная (на случай, если не удастся пробиться к вражеской столице) – Штеттин. Высота полёта – семь километров. Температура за бортом – минус сорок градусов. Очки шлемофонов и стекла кабин обледенели. Дышать разряжённым воздухом, да ещё удерживать тяжёлые машины на курсе позволяли только огромное желание мстить врагу и отличная лётная подготовка (почти все участники операции имели более трёх тысяч часов налёта). Приходилось прибегать к помощи аварийных кислородных приборов. Во всё время выполнения задания выход в эфир участникам операции был категорически запрещён.
Спустя три часа полёта группа вышла к границе Германии. Несмотря на тёмное время суток, самолёты неоднократно попадали в поле зрения вражеских наблюдательных постов. Однако зенитки молчали. Прожекторами указывали путь на ближайшие аэродромы. Их принимали за асов люфтваффе, возвращающихся с очередного задания.
На основные цели (военные заводы на северо-восточной окраине города) вышли только пять самолётов. Остальные машины отбомбились по запасной.

***

Утром немецкое радио сообщило ошарашенным горожанам: «Доблестными защитниками Берлина отбита попытка прорыва ста пятидесяти английских самолётов».
На что жители туманного Альбиона ответили: «Сообщение немецкого радио о бомбёжке столицы Рейха загадочно, так как в ночь с 7 на 8 августа английская авиация с аэродромов не поднималась, ввиду неблагоприятных метеоусловий»

СЕМЬ ЧАСОВ СПУСТЯ

Обессилевшие лётчики, приземлившись, в изнеможении опускались на взлётную полосу. Ликующие техники подхватывали их на руки, подбрасывали вверх. Но у тех было одно желание – в блиндаж, в постель!

***

Пожилой старшина дочитал заметку. Вытер мокрое то ли от капель дождя, то ли от слёз лицо. Молвил:
– Хлопцы. Значится так. Раз они долетели, то и мы дойти обязаны!