Форум

* * *

Благослови душа моя

Того, кто сохраняет всходы,

Весны не проклинает воды,

На малом поле бытия.

Благослови, душа моя

Того, кто не дает скатиться

В обрыв, о валуны разбиться,

Как часто спотыкался я.

Благослови, душа моя,

Того, кто нашу мысль питает,

К кому наш ропот прилетает,

Чтоб мути отошла струя.

Благослови душа моя,

Кто благородней нас и чище,

Кто нас, заблудших, в чаще ищет,

Лучи рассветные даря.

Благослови, душа моя!

* * *

Ночь – черный кролик,

Белый кролик – день.

День-ночь, день-ночь —   

Не дребедень.

Все так идет — с заката до рассвета.

Не дребедень — осмысленно все это.

* * *

Я веки пытаюсь сомкнуть,

Хочу одного — уснуть.

Дурак, снова по уши втрескался.

Сжал пальцы —

по комнате треск пошел.

Словно лежу на дынях,

До сотни берусь считать,

Но вместо отсчета имя,

Склоняю имя опять.

Я знаю, что все напрасно,

Что точек слияния нет,

Такие мы с ней разные,     

Мы с ней из соседних планет:

Кружки ей, а мне ромбики,

Ей замкнутость, мне — полоса,

И все-таки-все-таки-все-таки

Надеюсь на чудеса.

Вот снова гоняюсь за сказками,

Вот снова наивен, смешон,

И голос надежды ласковый:

«Да все будет хорошо».

* * *
Фаната мысль убога,
Пригодна для потех:
Казнить во имя Бога -
Огромный, тяжкий грех.

* * *

 Человек, который брошен,

 Или кажется что брошен, —

 Как трава в лугах подкошен,

 Огорошен, огорошен.

 И к тому  нависли тучи,

 Бесконечный дождь закапал,      

 День намокший скучен, скучен,

 До заката, до заката.

* * *                                        

 Рисовать любила осень,

 Увлекалась этим очень.

 В сентябре её увлёк

 Тёплый солнечный денёк.

 Холст она достала, краски…

 Получилось словно в сказке:

 Вон берёзы золотые,

 В гладь озёрную влитые.

 Сосны, ели зелены,

 В зелени всегда они.

 Небо – голубая гладь…

 Любит осень рисовать.

* * *

Говорить о вечности —

Это очень грустно,

Потому, что вечность

Непонятна нам,

Потому, что режет

Это наши чувства,

Это в океане

По большим волнам.

Это в океане,

Если парус сорван,

Это в океане,

Если  сбит штурвал.

Это со стихией

Непомерной ссора.

Это пострашнее

Чем камней обвал.

* * *

Цветы на подоконнике.

А за окошке лёд.

Стоят себе спокойненько

Уже который год.

Конечно, не красавицы, —

Бутон не кажут свой,

И лишь весной кудрявятся

Ожившею листвой.

* * *

Ты, на земле живущий,

Будешь с землистым лицом,

И на свободу отпущен

С грудью пробитой свинцом.

Если в тебе живучесть,

Вот потому ты

Радуйся даже тучам

И густоте темноты.

* * *

Лежит на берегу у брода

(А речка, что твое стекло)

Весьма здоровая колода,

И посреди ее дупло.

А рядом — стройная береза,

Как из есенинской строки

(А вот для рифмы: роза, проза,

Туберкулеза — на прикид).

Короче так, скажу без мёда,

Уменьшив громкость на слова:    

Судьбе береза ли, колода,

Как ни верти, одно — дрова.

Такое доброму поэту

Едва ль привидится во сне.

А ежели березу эту

Волной уронит по весне?

(Опять для рифмы розой, прозой,

Метаморфозой — блеклый вид).

Портянки сушим под березой,

Колода на костре горит.

* * *

Это каждому дается,

Но не всем угодна ноша.

Одинаково поется:

«Задержался я, хорошая!» —

«Знай, с тобою до конца я!» —

«Где был?» —

«Ну, конечно, в Англии...

Соглашаюсь, было дело.

Да и ты не полный ангел...

Перестань!.. Мне надоело...

Можешь — к маме,

можешь к бабушке.

Я еще не старый мельник,

Чтоб пописал да и баюшки...»

Вот и все. И вся интрига,

В крестики игра и нолики.

Жизнь — зачитанная книга,

В ней не очень много новенького.

* * *

Актёрство, лицемерие и ложь –

Неразрешимая проблема.

А правда коль беспеременная –

В ней срок свой разве проживёшь?         

* * *

Я пишу о зиме,

Потому что на сердце не жарко,

Потому что на сердце

Стоит непролазный декабрь.

И не мне о тепле

Короткими строчками шаркать,

Ублажать ожиревшего

В этом ему потакать.

Я пишу о весне,

Но весна на весну не похожа.

И весна холоднее

Порою бывает зимы.

В декабре за подснежником

Только придурки и ходят

Да мошенники —

Корыстолюбцы-лгуны.

* * *

Девушка из березы

Выточена умело;

Ноги, талия, бедра,

Шея, плечи и грудь.

Кажется, что под платьем

Бьется живое тело,

Что ей присуща радость,

Что ей присуща грусть.

Ей не шепнешь три слова,

Ей не подаришь розы,

С ней и на берег не выйдешь,

На полчаса, на часок.

Она не встрепенется,

Не отшатнется ни разу.

Девушка из березы —

Только березы кусок.

* * *

 Желтый лист и черная вода,

 И ольхи прибрежной

 зелен локон,

 Больше не приеду я сюда,           

 Здесь красиво, только одиноко.

 И сюда не прилетят стрижи, —

 Где-то в стороне, как иноверцы.

 Не смогу на свете я прожить

 Без другого бьющегося сердца.

* * *

Голод гонит на чужбину

Он родимого погоста,

Эту одолеть  вражину

Ой, как далеко не просто.

Он – съедает жизни время

И опустошает мысли,

Он над нами власть имеет,          

Подсчитает и  отчислит.

Голод – это жизни молох,

Выживет вертлявый дюже,

Так бери же тяжкий молот,

Если с хитростью не  дружишь.

Хитрость подберётся с тыла,

С благородными словами,

Выпьет кровь и выпьет силу,

И ещё сильнее станет.

* * *

 Здесь очень много серебра,

 И много золота лучей,

 Куда от этого добра,

 Что в полдень убежит в ручей?   

 Растает это серебро,

 Лучи исчезнут в облаках.

 И всё же ценное добро,

 Которое водой в руках.

* * *

 Вот они крещенские морозы,

 Облака на небе не слоят,

 Притащились холода обозы

 И не распакованы стоят;

 Снег, посмотришь, 

 только развиднеет,

 Так похож на тусклый

 тертый мел.

 Где-то, говорят, и холоднее,

 Даже тут Господь нас пожалел.

* * *

 Когда-то  был я заводной,

С душой возвышенной и гордой,

И ринуться готов был в бой, -

Несправедливости дать в морду.

  Метался за море уплыть, 

 Париж исколесить и Лондон.

 Теперь я то, чем должен быть,

 На все глядящий исподлобья.

* * *

 Не надо проситься нам в память,

 Весьма опасаясь низги.

 Легко угодить можно в заметь

 Холодной, коварной пурги.          

 Для всех припасен лютый холод,

 И плащ из лохмотьев и  дыр.

 Мы все под забвением ходим,

 И Цезарь всесильный, и Ир.

* * *

С работы, на работу –

С курилкой в унисон.

Года, еда, икота…

Треть жизни – храпосон.

Есть телик и газеты,

Дневной лежак-тюфяк,

Есть время для клозета –

А без него никак.

Иные причиндалы

(Иначе нет детей).

С супружницей скандалы

И прочий склад затей.

Жизнь: лопать вкусно, жирно;

Развлечься – тоже приз.

Пусть  есть  иные жизни,

Но это тоже жизнь.

* * *

Весна будоражит чувства,

А осень рассудку даёт

Не только пригоршни грусти,

Но и размышлений полёт.

Врываешься в поднебесье,

Земное не держит пусть…

Самые лучшие песни

Дарит осенняя грусть.

* * *

Деньги и вещи - делят людей,

Делают их врагами.

Денег коль больше – больше затей,

Делай соседей рабами.

Деньги дают человеку власть,

Крупную, между прочим.

Деньги и недруга втопчут в грязь,

Если хозяин захочет.

Деньги ушли – вот и сам ты раб,

Будь хоть амбал  портовый.

Кто бы ты ни был, без денег слаб –

На унижение готовый.

Деньги добыть можно быстро умом,

Хитростью, силой туши.

Деньги согласны замазать  дерьмом

В корысть влюблённую душу.

Если ты лишь работяга, простак:

Слесарь простой Ванька, Толька,

Денег к тебе приходит пустяк,

Нос воробьиный только.

* * *

 А зимнее солнце так низко,

 Морозец своё прокричит,

 Оно посылает записку,

 Записка у солнца - лучи;

 И цвет у лучей бледно-розов,

 И ясен ответ  на вопрос:

 Страны нет, где нету  «морозов»,

 Есть страны, где сильный «мороз».

* * *

 А из каждого кусточка -   «чек да чек ».

 Ну, не день – медовый праздничек.

 Солнце греет, словно печка.        

 Ветер вышел на крылечко.

 Берег ивами утыкан весь,

 В голубой река футболочке.

 Не таи улыбку, но повесь,

 Ну, хотя б на эту ёлочку.

 * * *

 Последние солнца пряди,

 Протоки вода не дрожит…

 И ласковое отпрянет,         

 И пасмурное пробежит.

 Не вымыта неба просинь

 Средь серых небесных плит.

 Не надо грустить о прошлом

 И будущее торопить.

* * *

Туча в небе плачет

Горькими слезами.

Ей опять сказали:    

Мало слёзы значат.

Выплачется вволю,

А потом затихнет.

Густо – капли с пихты.

Вымокло всё поле.

* * *

 Если бы не эта плоть,

 Эти вечные незнания,

 Мы могли бы побороть

 Очень многие метания.    

 Но зачем-то нам дана

 Эта хрупкая обитель,

 И приказано: “Любите!

 У любви своя цена!”

* * *

 Возможно я плохой поэт,

 Возможно жидкий подражатель,

 Каких пока хватает, кстати,

 Отбоя от которых нет.        

 Но я пишу и любо мне,

 И времени не жаль на строчки.

 Как птицелову одиночке

 В его поющей стороне.

* * *

 Всё ожидает внимания,

 Всё ожидает тепла,

 Светлого понимания,

 Не осуждения тла;

 Не исключение – травы,

 Не исключенье – цветы...

 Солнца лучи правы,

 Помыслы сердца чисты.

* * *

 А ухожу я в эти дали —

 К изысканному повернуться,

 Разбить обыденности блюдце,   

 И чтобы мне не помешали.

 * * *

 Понимали мы раньше друг друга

 С полуслова, и даже без слов.

 Но примчалась откуда-то вьюга,

 И разрушила радости кров.          

 Почему ветер бьёт так упруго?

Жёстким снегом шуршит о стекло.

Недоверия кружится вьюга,

 Исчезает из дома тепло?

* * *

 Сбоку Луна изгрызена,

 Кто бы тому виной?

 Это, наверное, гризли

 Лакомился Луной.  

 Звёзды щебечут тихо,

 Той же Луны пообочь.

 Сытая дремлет гризлиха —

  Крутая январская ночь.

* * *
Вот такая полоса,
Как по шее дрыном.
Где поля – теперь леса.
И леса нужны нам.

* * *

 Когда на сердце нет огня,

 И взгляд невидящепечален,

 Без интереса, на меня      

 Глядишь ты, — тем же отвечаю.

 Все верно, те года ушли,

 Теперь лишь память вроде дара...

 Так смотрят на пустой кувшин,

 Который треснул от удара.

* * *

Конечно, знание — это сила,

К цивилизации ведёт.

Шумеров тоже возносило,

Но где шумеры эти? Вот

И мы спешим ворваться в небо   

И вознести свой афоризм.

А фидеизм не на потребу,

Когда уходит в фанатизм.

* * *

 Как часто мы в кювет

 Летим с дороги.

 Мозги свои

 Рискуя расшибить…

 Молчание не может 

 Навредить,

 Болтливость навредила

 Очень многим.

* * *

Кто в потребители лишь рвётся,

Сначала, вроде, удаётся,

Потом летит вниз кирпичом

Стать битой крошкой обречён.

* * *

Было очень душно,

До большой напряги.

Мы теперь под «душем» –

Лихо плещет влага. 

Лихо влаги – ставни –

Сдвинутые плотно…

От дождя устали –

Задержался что-то.

* * *

 Покоряет мелодия лета,

 Если межень наступит реки,

 Если роща давно приодета,

 Луговые цветут васильки.

 Нежность — это когда чувства рядом,   

 Если  радость с любовью в ладу,

 Это фрукта особого сладость,

 Что растет здесь, в подлунном  саду?

* * *

 Набирала  букет незабудок,

Был восторг тебе радостью дан.

  Восхищалась: «Какое, глянь, чудо!»

 Их  к своим прижимала губам.    

 Прижимала к губам и дивилась,

 Словно радости выше и нет…

 Это в прошлом году говорила,

 Но забыла про новый букет.

* * *

На голубом поле

Видел глаза эти,

Может, тогда и понял:

Нету их лучше на свете.

Верил: не встречу лучше,

И неразлучными станем.

Только погас лучик,

Только захлопнулись ставни.        

Не оборвался берег,

И не упала береза.

Значит, напрасно верил,

Значит, пустая греза.

* * *

Беды в грозном море,

Тучи из свинца,

И сплошное горе

(Это для словца).     

А для жизни - коли

Правду нахлобучь —

Радуга над полем

И остаток туч.

* * *

 Снова поспели травы

 Даже у нас на Руси;

 Нет, не уйдёшь от правды —       

 Надо  травы косить, -

 Сено метать в зароды,

 Лучше, чем больше зарод.

 Надо, понятно вроде  бы,

 Грусть всё равно берёт.

* * *

 Швырнуть часы, разбить о стену,

 Заткнуть и уши и глаза:

 Торопятся минуты стервы,

 Их равнодушие – гроза.

 Куда иду? зачем все это?

 Зачем и солнце, и земля?

 Ответа нету, нет ответа:

 Найти ответа не велят.

* * *

 Сегодня дождь опять с утра

 Метлою подметает душу…

 Ты объяснений слов не трать,

 Никто их не захочет слушать.       

 Наш век нахохлен, как сова,

 Наш взгляд на мир — тяжелый

 вывих.

 Оставь себе свои слова,

 Иль в темноте в кусты швырни их.

* * *

 Нет, не чувства мне разум туманят,

 Хитрость сладенькой лестью не дышит,

 Ты не к чаю медовый пряник,

 И оценки своей выше.

 Ты пригоршню чистого разума    

 Окунула в сердечный настой.

 Ты бываешь такой разной,

 Очень сложной и очень простой.

* * *

 Добро ли писать только —

 Словами красивыми цацкаться,

 В сознание  людское торкаться,

 К теплому месту шаркаться.

 Расхваливать грязные лужи,        

 Даря им другое понятие.

 Кому это всё нужно?

 Дерьмовое это занятие.

 Искренен будь по полной,

 С ложью старайся не вошкаться,

 Искреннее запомнится,

 Лживое быстро скукожится.

* * *

 Ты уйдешь — не удивлюсь я,

 Ты придешь — не удивлюсь,

 Быть забытым не боюсь я,

 Не боюсь.

 Пусть тоска вопит мигреня,          

 Ревность чиркает во мгле,

 Мы же встретились на время,

 Ненадолго на земле.

* * *

 И ничего такого,

 Просто, обыденно все,

 Словно отбросили слово,

 Будто бы лист унесен.       

 Листья другие будут,

 Будут другие листы.

 Будни. Их много будней,

 Их нам непросто  нести.

* * *

Я жизнь люблю с её причудами,

Хотя ценитель и плохой;

С её гореньями, остудами,

С её зерном и шелухой.

Всевышний знает жизни цену;

Его шторма, его и гладь,

Он выпустил нас всех на сцену,

Мы роль обязаны сыграть.

Почти вслепую тянем строки

Среди непонятого груд.

Быть может,  не осудит строго

Он нас за глупую игру.

* * *

Все мы на метр от беды,

Не ведаем жизнь толком…

Стакан  не дадут воды –

Но заплати и только.

* * *

Хаос — мутная водица,

Не помыться, не испить;

Властолюбцу пригодится

Дуракам хвосты крутить.

Властолюбцу не до Бога,

Не для этого «рожён»,                

У него своя дорога —

Поживиться на чужом.

Много крови возле плахи —

Многосильному — в вину...

Нет, не зря цари в монахи

Уходили в старину.

* * *

Потерянные, как в тумане

Душа, при этом, нагишом.

И нелюбимого приманим,

Себе бы только хорошо.

* * *

Безусловно, жизнь — сурова,

Каждый день грозит бедой.

Тяжкий труд — её основа,

Вывод этот с бородой.

Можешь завтра не проснуться,

Бросят в гроб — щепоть рублей.

Но пока не знаем лучше

Жизни нашей, на земле.

* * *

Дней не хватало и не хватит,

Таков, видать, живых удел;

Хоть миллионы переплатишь, —

Прости, родименький, — предел.

С костлявой не сыграешь в прятки,

Она умеет зоркой быть.

Конечно, сытым быть приятно, —

Но, и обидней уходить.

К МУЗЕ

Гори, гори, моя свеча,

Как ты горела давеча;

Поставлю я тебя к окну,

Буквально этим намекну;

И буду ждать почти что до…

До красных облак верблюдОв.

Ну, вот, обратно не пришла,

Видать, кудрявее нашла.

И я смахну свою слезу,

И хриплым голосом скажу:

«Ну, погоди! Я не прощу!

Придёшь другой раз — не пущу!»

* * *

Уйдёшь ославлен ли, бесславен,

Тебе-то будет все равно, —

Ты отласкал своих красавиц,

Ты выпил все свое вино.

Пускай теперь другой напьется,

И ласки женской, и вина...

Земная слава остается,

Все там же, где и рождена.

* * *

Последний лист кружит меж веток,

Последний — робкий, золотой.

И день уходит незаметно

Лес наполняя темнотой.

И небо станет темной бездной -

Сорвись, и падай по прямой...

Все знают о листе последнем,

Но думают: «Не скоро мой».

* * *

А есть ли правда под луной?

Иль только тени полуправды?

Мир, где забот зерно и праздность, —

При светлом дне полутемно.

Всяк в правде видит идеал,

Или всего лишь — идеальчик.                           

А что там - в полумиле дальше? —

Траншея, трещина, провал?

А правда - лишь одна — Отец  

Всевышний, и его законы:

Он в полуправду не закован,

Он непреклоннейший истец.

* * *

Любовь земная может изменить,

Цветы прекрасные повянут,

Друзья твои — врагами станут,

Успех порвётся словно нить.

Все не надёжно под луной:

Сегодня смех, а завтра — горе,                

Становятся пустыней горы,

Вода становится стеной.

И только Божеский закон —

Неотступим и неизменен

Для всех миров и поколений,

Для всех эпох, для всех времён.

* * *                                                 

Не вздумай создавать законы,     

И не ровняй себя с Христом;

Отбросишь ноги — похоронят,

В гробу прижизненном,  простом.

Да будь ты Гёте, будь  Жан Жаком,                 

Иль гениальным Львом Толстым:

Удел живому одинаков —

Кыш,рваный тапочек в кусты.

Все мы к гордыне поостынем   

(Гордыня тьмой обольщена)...                  

Да, будут Львы ещё Толстые,        

Нам их знакома толщина.

* * *

Как два пальца... - ты в отрубе,

И тебе прощения  нет…

Меньше женщину мы любим,

Меньше и съедим котлет.

* * *

Кровь на дороге заносит

Свежим ноябрьским буднем.

Кровь, а откуда? - спросишь,

Спросишь, да и забудешь.

Чувства не станешь неволить,

Все что должно быть — случится…

Белое-белое поле,

Чёрные, чёрные птицы.

* * *

От жизни если много требовать —

И сотой доли не возьмёшь,

Промаешься вот так, побегаешь,

Впустую этот весь долбёж.

А даст жизнь только что положено,

А сколько не тебе судить;

Одним желанием не поможешь,

Ежа корове не родить.

Пусть время скажет, что достоин ты,

Сто тысяч или медный грош…

Но правды оставайся стоиком,

И трудолюбие приумножь.

* * *

Спорят о правде люди,

Спорят люди о зле;

Люди поспорить любят;

Спора извилист змей.

Правд на земле много,

Правд этих — винегрет;

А сковырнёшь ногтем,

Правды иной и нет.

Да, на иную  правду

Свой существует сезон;

Правды, как модные платья,               

То же творится со злом.

А с языков слов-то! —

Валятся как листва...

От человека — условности,

Истина — от Божества.            

* * *

 Февраль и солнцем обольет,

 Пройдёт тропою голубою,

 Нас подбодрит опять с тобою,

 И от мороза отдохнёт.

Наладит на снегу оконца,

При помощи, конечно, солнца,

Под ноги нам постелет лёд.          

Подголубит заметно тени,

Заставит валенки забыть,

Мы и забудем, так и быть.

Ах! предвесенье! Предвесенье!

К СЛОВУ ЖЕНА

 Жена — это слишком грубо

 Звучит, как упавшее блюдо.

 Слово какое-то жесткое,

 Избитое да изношенное,

 Навязчивое, колючее,

 Злое, хлесткое, жгучее.

 Я себе не позволю 

 Тебя называть женою...

 Люди поэзии, что вы? —

 Найдите другое слово,

 Звучало чтобы таинственно:

 «Любимая, единственная».

 А станет колючкой она,

 Пусть будет просто - «жена».

* * *

 Опять прорастает тревога,

 Проходит травой сквозь дерно.

 Не надо бы этого трогать,

 Выходит, однако, само.     

 Безмерно пугает  остуда.

Остуда – несносная гнусь.

Жму, сколько есть силы, зубы

О стену плечом обопрусь.

* * *

Какими глупыми мечтами

Я разукрасил жизнь свою:

Пиджак с потёртыми локтями

Мне дни с усмешкой подают.

Нет достижений без гонений,

Успехов без страданий нет;

А  прожил я без потрясений,

Не ставил грудь под пистолет.

Я обойти спешил тревогу;

Вот потому-то мой удел:

Пройти просёлочной дорогой,

Ступить неслышно за предел.

ТАК ЖИВИ

Пей кефир и кушай шпроты:

Сам себе и кум, и сват.

На работу и с работы.

Телевизор. Тихий сап.

Все размеренно и просто,

И супруга под рукой.

Гладко выглажена простынь.

Гарантирован покой.

Так живи — и не осудят,

Не осадят ни на грош.

И завистников не будет,

И врагов не обретёшь.

* * *

Неразгаданные тайны

Жизни оплели обряд;

Не от этого ль печален

Часто человека взгляд.

И не видеть и не слышать

Часто хочется порой...

Для чего плат звездный вышит,

Утро с алою зарёй?

Но, а может,  мы не правы? —

Надо радоваться нам —

То,  что тайны — словно травы    

Окружают наш бедлам.

* * *

Приходят к нам дни и уходят,

События жизни пестрят;

Все меньше и меньше находок,

Все больше и больше утрат.

И кажется лишь по привычке,

По зову минут и часов, —

Зажжённой окажешься спичкой,

Осенним листом поплывёшь.

Ни к месту покажутся крылья,

Ничем не приманят цветы...

Великая мудрость сокрыта

В незнании кончины пути.