Новый полдень на подходе, просыпается природа. Скоро десять - для ребят время в поле погулять.
Баба с дедушкой и внуки, а ещё возьмём на руки мы птенца с больным крылом. В путь-дорогу впятером!
***
– Вы как, на «железном коне» изволите к речке или на своих двоих? - полюбопытствовала Ба-лю.
– Оно, конечно, много лучше, когда быстренько, с ветерком, но если ребятишки желают пешую прогулку, то побредём потихоньку, - сказал я, зная ответ наперёд.
– Деда, давай с серединки на половинку, − предложил Егорка, проверяя содержимое своего походного рюкзачка.
− Это как? Поясни! − Мы с супругой удивлённо переглянулись.
− Туда идём, а обратно пусть за нами бабушка приедет, и ты сильно не устанешь и нам хорошо, − ответила за брата Машенька.
– Товарищи юные купальщики. А вы, часом, не забыли про своего подопечного? Гоша кроме подоконника и шкафа давненько ничего не видел, а его кто выгуливать будет? - напомнила детям Ба-лю.
– Это собак выгуливают, бывает, что и кошек, правда, очень редко, но чтоб птицу, я об этом первый раз слышу, − удивился Егор, доставая с полки термос.
– Галчонку скоро надо устроить пробный полёт домой, с подстраховкой, - предложила Маша.
– Значит, так и поступим! Нужно взять корзину для удобного перемещения пернатого друга, - завершил я дискуссию, поглядывая на часы.
− А наш Егомашдед прав! Пациенту, действительно пора немного повольничать, − согласилась со мной Машенька и умчалась в кладовку, за плетённой корзиной.
Полчаса спустя
– Просторно! - удивлённо гаркнул галчонок, − Очень удобно, почти как в родном гнезде, и пахнет так же.
– Только ты не озорничай! Вот дойдём до речки, там и разомнёшь крылышки! - назидательно потребовала внучка.
– Да знаю я, − тут же огрызнулся галчонок, - уже почти учёный, рисковать не стану…, − он замолчал, почистил клювом перья и вновь загалдел:
– Ещё долго идти? Когда придём? Мог бы летать, с высоты сразу бы берег реки увидел...
− Да угомонись ты, болтун, − оборвал его внук, - уже почти пришли, лучше вдохни воздух, чувствуешь, - свежестью пахнет.
Очень даже интересно слушать в поле птичьи песни. Только кто же так поёт? Хочет знать честной народ.
Гоша знает, он расскажет, кто в степи особо важен, а потом он скажет речь, что нам птиц пора беречь.
***
Мне же вспомнилось собственное, босоногое (в буквальном смысле этого слова, − сандалии родители разрешали надевать только в сентябре, чтобы раньше времени не сносил!) детство. Зато самостоятельно, с пятилетнего возраста, разрешали гулять по берегу речки. Но в воду можно было лезть только, если кто из старших был поблизости!
Более полувека прошло. Мир изменился. Люди понаделали огромное количество машин. Понатыкали, куда надо и куда не надо, разных приборов и камер слежения. Интересно, как братья наши меньшие с такими новшествами уживаются?…
Мои размышления прервало выпорхнувшее прямо из-под ног нечто большое и шумное, изрядно напугав детвору.
– Птица! И что ей не сидится в лесу, на ветке? − тут же прокомментировал произошедшее высунувшийся из корзины галчонок.
– Тут её дом, - предположила Маша.
– Гоша, будь добр, спроси у собрата пернатого, зачем он на нас набросился? – попросил птенца Егорка.
Рябчик
– Рябчик это, − сделав из крыла козырёк и вглядываясь куда-то вдаль, доложил Гоша, − вон там у него гнездо. Потому и приходится главе семейства защищать своих птенчиков, переключая внимание на себя. Вдруг лиса или ещё хищник какой, а что ещё хуже, ваш человеческий громадный... трактор…
– Вы же, люди, - что хотите, то с природой и творите. Пашни всякие распахиваете для своего удобства, при этом не обращаете внимания, что, при этом, кому-то нору засыплете, кому целый дом разломаете. Человеку хорошо, а жителям степным приходится новое пристанище искать.
Вот возьмём, для примера, горихвостку или жаворонка. Они, обитая рядом с двуногими, но не пернатыми, с годами приноровились: только ваша техника в поле затарахтит, песню петь начинают, горестную… мол, переезжать… пора, пора. Удирайте птицы, беда идёт. Четырёхколёсная.
– На журавлей похожи. У них наверно, тоже прогулка - задрав голову к небу, предположил Егор.
Полет стаи журавлей
- Так, говоруны. Кончай базар. Мы пришли! − я опустил корзину с птицей на землю, − пора нашего пернатого «выгуливать»…
Жаворонок
Под кустом в степи гнездится чудо жаворонок – птица. А когда спадёт жара, перепёлка: «Спать пора!».
Рябчик, лунь, орёл пернатый поселились здесь когда-то. Рядом с нами там и тут птицы разные живут.
***
Полуденное солнце стояло высоко в небе, его лучи, казалось, доставали до самого дна реки. Рыбы, никого не боясь, затеяли игру в догонялки, выпрыгивая из воды. Гоша бодро зашагал по траве, размахивая крыльями. Пару раз попытался взлететь. Но пока что из этой затеи ничего не вышло. Крыло всё ещё не желало выполнять команды хозяина.
Внучата, тут же позабыв о своём подопечном, носились по мелководью. Здесь, у реки и дышится как-то по-иному…. Что ни говори, а мы, люди, часть природы. Пытаемся от неё отдалиться, но к ней всё же каждого из нас неуклонно тянет.
– Детвора, кому чаю? − зову я своих сорванцов.
– Деда! Тут хохотунья на воду села. Сейчас за ней понаблюдаем. А потом чай пить придём.
– Чайка, что ли? − интересуюсь я.
− Ага. Как раз сейчас Гоша нас с ней знакомить будет.
– Ну, раз такое дело, то бегите сюда. Хлеба мы впрок взяли, угостите её, подружитесь. Там на приборе-переводчике с птичьего языка кнопка записи имеется. Не забудьте нажать. Я потом вашу беседу прослушаю. А сейчас у меня что-то глаза стали слипаться. С вашего позволения прилягу в тенёчке. Писателям, как и детям, дневной сон явно не навредит.
Прикрепленные файлы:
Прозаик
Автор: paw
Дата: 14.07.2023 06:41
Сообщение №: 196125 Оффлайн
В этот день Царь собрал совещание торговых и причастных к хлебному обороту людей, чтобы выяснить, почему хлеб так дорог и что нужно сделать для снижения его цены. В результате государь первым в русской истории начал строить систему регулирования хлебных цен. Все прежние попытки регулировать их заканчивались неудачно.
Вот только создать полноценный хлебный рынок и сколько-нибудь внятную систему образования и регулирования зерновых цен так и не удалось.
После возникновения Великого княжества Московского, подчинявшего себе одно за другим окрестные удельные владения, задача сбора податей в казну стала считаться самой важной, а меры по её решению разрушили нормальный рыночный оборот почти всех товаров. Чтобы упорядочить сбор подушной подати, московские государи и их чиновники всячески ограничивали передвижения подданных великого князя по стране. Причём это заключалось не только в ограничении, а затем и отмене перехода крестьян из поместья в поместье, но и в запретах на выезд из родных мест без особого на то разрешения.
***
Казна хотела взимать пошлины с торговли зерном, а потому правила продажи хлеба постепенно, но неуклонно ужесточались. К XVII веку дело дошло до того, что под угрозой жестоких наказаний запрещалось сбывать зерно даже в соседнюю деревню. Правила требовали, чтобы излишки отправлялись в близлежащий город, оценивались в специальной мерной избе, и только после оплаты хлебной пошлины зерно разрешалось свободно продавать. Свободно отвезти на рынок излишки землепашец уже не мог.
*** Борис Годунов в отличие от своих предшественников не стал ограничиваться рассылкой царских увещеваний обладателям больших запасов зерна. Им были установлены твёрдые цены на хлеб, и тех торговцев, что пытались продавать дороже, ожидало суровое наказание. У тех же, кто прятал хлеб и не продавал его по установленной свыше цене, товар попросту отбирали в казну. Особые меры царь принял для обеспечения Москвы. Из разных мест, где хранились казённые запасы хлеба с прежних лет, их стали свозить в столицу. А в городе начали открывать царские житницы, где хлеб продавался беднякам вполовину дешевле установленных царём цен, вдовам же, сиротам и немцам, как именовали иностранцев на русской службе, хлеб и вовсе раздавался бесплатно.
*** Казалось, проблему можно было считать решённой. Но только по всей стране вслед за Москвой цены не понизились, а царские житницы в больших и малых городах быстро истощились. Так что московский хлебный достаток начал привлекать многие тысячи голодающих крестьян со всех концов Руси. Помещики и воеводы в такой ситуации отпускали их искать пропитания беспрепятственно — к столице потянулись толпы страждущих. Царь попытался было организовать общественные работы, дабы московский и пришлый люд в поте лица зарабатывал хлеб свой и затеял строительство каменных хором на месте палат Ивана Грозного. Но народ шёл в Москву не трудиться, а есть. Так что запасы хлеба начали быстро истощаться, ворота города пришлось закрыть, а вскоре голодающих перестали кормить и возле городских стен. И люди тысячами умирали в чистом поле и на дорогах, уходя от Москвы.
*** Следующую попытку регулирования хлебных цен предпринял в 1608 году царь Василий Шуйский, попытался воздействовать на совесть монополистов, но теперь уже с помощью пастырского слова. В соборе собрали людей разного звания, которые владели значительными запасами зерна. Сначала их увещевал патриарх, обещая геенну огненную и кары Божьи корыстолюбцам. А затем царь вновь просил их не скаредничать и продавать соотечественникам хлеб по тем ценам, по каким они его закупили.
Однако, единственным результатом этого молитвенного собрания оказалось то, что все присутствовавшие на нём хлеботорговцы поклялись, что имеют лишь малый запас хлеба исключительно для чад и домочадцев, что, как все понимали, было ложью. Таким образом, царь Шуйский добился ещё меньшего, чем Годунов.
*** Как показала вся дальнейшая русская история, в последующие века ничего радикально нового в деле регулирования хлебных цен никому из самодержцев в голову не приходило. Закупка излишков в казну в урожайные годы сочеталась с выдачей вспомоществлений в голодные.
*** Оригинальное и действенное решение этой проблемы придумала Императрица Екатерина II Великая. (Вот уж действительно, на всё её хватало). При самом минимуме затрат она смогла стабильно обеспечить зерном как минимум две столицы и другие крупные города.
Дорогой читатель, представь себя на минутку Великой императрицей, и продиктуй указ, позволяющий оригинально и просто решить поставки зерна.
А подсказки? -
Их, традиционно две:
Первая − рецепт одного из любимых блюд великой женщины.
«В своих мемуарах Екатерина II пишет, что с юности усвоила три принципа:
Нужно нравиться императрице Елизавете.
Нужно нравиться великому князю.
Нужно нравиться русскому народу.
После кончины Елизаветы Петровны, отстранения от престола и убийства Петра Третьего потребность в первых двух пунктах отпала. Но желание нравиться народу было настоятельной потребностью Екатерины. Она всячески подчёркивала свою любовь к русским традициям, соблюдала православные посты, уверяла, что больше всего на свете любит простую русскую пищу – солёные огурцы, кашу...»[1]
Предлагаю вам сегодня:
Старинный рецепт из Тихвинского мужского монастыря. Утверждают, что именно такую кашу любила российская императрица Екатерина Вторая.
Каша необычная, из двух круп - гречки и гороха, которые сегодня редко сочетают. Очень сытная и питательная.[2]
Вам потребуется:
1 стакан гороха
1 стакан гречки
3 л воды
0,5 кг лука
соль по вкусу
зелень укропа или сухие семена укропа - по вкусу
постное масло для обжаривания
Приготовление:
1. Горох, если потребуется, замочите (лучше на ночь).
2. Затем отварите горох в той же воде до почти готового состояния. В начале варки добавьте семена укропа. Солить горох не нужно.
2. Репчатый лук очистите, мелко порежьте и обжарьте на сковородке до золотистого цвета.
3. К гороху добавьте гречку и пассерованный лук. Посолите. Доварите кашу до готовности.
4. Посыпьте кашу мелко нарезанной зеленью укропа.
Примечание:
В скоромные дни растительное масло замените на сливочное.
Ангела за трапезой!
***
А где же вторая подсказка? Да где-то там, вверху, затерялась.
Дней прошло уже немало и галчонку полегчало. Новый день уже идёт, скоро птенчику в полёт.
И прощаясь, он ребятам рассказал - жила когда-то птица добрая, простая. Но исчезла птичья стая… Не найти нигде гнездо Маврикийского додо.
***
И вот настал тот самый грустный день. Крыло галчонка зажило. И он им постоянно размахивал, тренируя мышцы к предстоящему полёту.
− Гошенька, оставайся с нами! − канючила Машенька, − Мы будем тебя кормить, и жить будешь не в клетке, а вон там, под крышей.
− Почти, что на свободе, − добавил Егор, просунул руку сквозь прутья, чтобы погладить птицу, но как бывали и раньше, тут же получил клювом по пальцу.
− Хотите сделать из меня домашнего попугая или канарейку? Не выйдет! Мы, галки, птицы вольные! Не какие-то глупые куры-несушки. И вообще, на прощание поведаю вам печальную историю о тех несчастных птицах, которые совсем не боялись вас, людей.
Услышав это, дети, по привычке похватали свои стульчики и, усевшись возле клетки, притихли, внимая каждому слову пернатого оратора.
− Вы, наверное, не раз видели снующие туда-сюда автомобили с яркой картинкой на кузове «Додо пицца». А саму эту птицу хоть когда-нибудь видели?
Детвора дружно закрутила головками из стороны в сторону.
− И не увидите, уже никогда. Потому как эти удивительные существа вымерли. Совсем. Навсегда. И виноваты в том люди и их кошки с собаками! Жила она себе преспокойненько острове Маврикий, том, что стоит в далёком Индийском океане. Однако три с половиной сотни лет назад, на него высадились люди. И за полвека истребили всех Додо. А всё почему? Дело в том, что птица человека никогда не видела, а потому не боялась! Охотиться на неё было проще простого. Кроме того, моряками завезли на эту землю собак, кошек и крыс. И все млекопитающие животные разом бросились разорять гнёзда и охотиться на цыплят.
Птица Додо-Маврикийский дронт
Машенька, тыльной стороной ладошки вытерла слезу и шепнула брату: «Никогда больше не буду есть эту противную пиццу».
А галчонок продолжал:
− Обитала на территории Соединённых Штатов Америки красивая птичка − звали её, Каролинский попугай. Никого не трогала, летела себе в небе, потомство высиживала. Но к большому сожалению, попугаевы перья приглянулись женщинам-колонисткам, перебравшимся сюда из Европы. Очень они украшали дамские шляпки. Кроме того, люди посчитали, что попугаи разоряют посевы зерновых культур. В общем…, - Гоша, в обычной своей манере, выждал театральную паузу, − последний Каролинский попугай покинул этот свет в зоопарке города Цинциннати чуть больше ста лет назад.
Каролинский попугай
Наконец, пришла пора нам прощаться, детвора, с разговорчивым птенцом. Он из клетки прямиков в лес умчится. Ну, а мы новых сказок ждать должны!
***
В комнату вошла Ба-лю, ведя за собой орнитолога Модеста Аркадьевича. Тот нежно достал птицу из клетки, придирчиво осмотрел крыло и заспешил на улицу.
− Приходите ко мне в лес, − скороговоркой загалдел Гоша, - Я вам ещё про вымерших: эскимосского кроншнепа, странствующего голубя и Стефенского кустарникового крапивника ничего не успел рассказать. И главное — никогда не разоряйте наших гнёзд и … подкармливайте зимой! Все птицы полезные, даже хищные! Ведь и мы, и вы часть природы! − раздалось уже откуда-то сверху, из-за крыши.
− Обязательно, конечно, будем тебя навещать. Ведь мы теперь друзья − тараторили дети.
Но галчонок их не слышал, но всё равно − понимал! Увы, дедушкин прибор-переводчик был ещё несовершенен. И на такое расстояние сигнал транслировать не мог!
Прозаик
Автор: paw
Дата: 21.07.2023 06:58
Сообщение №: 196138 Оффлайн
2023 год. Июль. Окрестности близ Южно-Российская. И мы на даче, которую купил по случаю друг нашей семьи, ташкентец Абдукахор.
Моя племянница Катерина, закусив нижнюю губу, рылась в старом шифоньере, доставшемся Абдукахору в довесок к старенькому саманному дому, громко именуемому «дачным». Она методично выбрасывала содержимое многочисленных ящиков на пол.
Внучата-близняшки Машенька и Егорка, поднимали каждую вещь и внимательно её рассматривали, на предмет важности и нужности, для их детских дел.
− И чего эта ми ищем? − хозяин «фазенды» встал за спиной девушки, держа в руках кусок старого 72-х процентного советского хозяйственного мыла.
− Как что? Резиновые перчатки, конечно, − не оборачиваясь молвила Катюша, − ты же сам просил вырвать, с корнем, бурьян, в конце двора. А у меня, ногти. Представляешь, что под ними будет, если я без перчаток этим делом займусь. Бррр. Страшно подумать.
− Во-первых. Дом старый, савет-ский. В тэ времэна резиновый перчатки, бальшой дефицит был. Значит, их тут, как это по-вашему, по-русски. Нэма. Сопсем нэту. Но дядя Абдукахор за тэбя падумал. И эта во-вторых. На. Царапай мыло.
− Это ещё зачем? − племяшка обернулась и округлила глаза.
− Затэм, что патом, посля работы, ты руки вадой моешь и под ногтями сопсем чиста. Нэт грязи. В СССР, все жэнщины так дэлали. И харашо. Красива.
− И нам дай поцарапать мыло, − хором попросили близняшки.
− Нэ дам, − Абдукахор загадочно улыбнулся, ва-первых, у вас нэт нагтей. Ваша бабушка их вовремя стрижет всэгда. И эта ошень харашо. А во-вторых, мы с вами идём на кухня и будэм гатовить гоголь-моголь. Вкусный ошень.
− Для него миксер нужен, а его тут нет, − возразила Машенька и тяжело вздохнула.
− Зато вот эта есть, − хозяин «фазенды» показал на стоящую в углу металлическую детскую юлу, с облезшей от времени краской.
− Из неё можно сделать миксер? Вот это да! − Егорка схватил игрушку и стал кружить с ней по комнате.
Бэрём и снимаэм нижнюю часть игрушки. Это раз, − Абдукахор ловко работал плоскогубцами.
Патом прикрепляем к оси саврэменную пластиковую крышечку от майонеза, каторый ваша бабушка прихватила с собой. За что ей отдэльное спасиба! Всё эта установаэм в стеклянной банка.
Сверху помещаэм крышка из полиэтилена с вырезанным отверстием.
В эту банка будэм класть сырые яйца и наливать свежий молоко.
Потом просим Маша и Егор начинать важный працесс взбивания. Для чего они по очередь будут нажимать ручку, старой юла, добиваясь быстрый вращения оси.
Ну а теперь рецепт гоголь-моголя от Абдукахора
(по материалам интернета)
НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:
1) Яйца (только желтки) - 3 шт.
2) Мёд − одна столовая ложка.
3) Ванильный сахар − одна чайная ложка.
ГОТОВИМ, то есть, хорошенько всё это взбиваем.
Яичные белки, которые останутся после приготовления гоголь-моголя, не понадобятся. Их можно использовать для приготовления белкового гоголь-моголя или банального омлета.
Елене Перетриевой, с благодарностью, за предоставленный материал.
Краснодар. Лето 2023 года
− Дорогой, а нам на работе, утвердили, наконец, план отпусков, − Катя, она же, моя вторая половина, уселась на видавший виды кожаный диван, и протянула мне листок с синей печатью, − осенью я почти целый месяц свободна, как «вольный ветер».
− Прекрасно. Значит, отправимся отдыхать на море. Анапа, Ялта, Сочи, Адлер, и далее по списку.
− Ну... это мы уже проходили. Давай махнём на какое-нибудь другое, море или целый океан.
− Лаптевых тебя устроит? − съязвил я.
− Меня устроит пролив Гибралтар и тёплое, средиземное, − жена сняла с полки потёртый глобус, сделанный ещё во времена СССР.
Прежде чем ответить, я оторвался от клавиатуры и монитора, развернулся, на своём крутящемся писательском кресле и посмотрел ей в глаза:
− Боюсь, что с получением Испанской и вообще, какой-либо шенгенской туристической визы, у нас с тобой могут возникнуть непреодолимые проблемы.
− А в Марокко нас, надеюсь, пустят? Туда вообще россиянам виза нужна?
− Слава Богу, ещё нет. Только действующий загранпаспорт. Но лететь на Север Африки исключительно ради пляжного отдыха не имеет смысла, для этих целей есть и более комфортные страны, Тунис, например. А вот познакомиться с историческими достопримечательностями, определённо стоит....
− А кто-нибудь из наших земляков там уже побывал, что рассказывает? − не дала мне закончить фразу супруга.
− Был такой известный человек, долго лет там жил и даже похоронен на тамошнем кладбище.
− Так. С этого момента поподробней. Я его знаю?
− К большому сожалению, многие краснодарцы о нём даже не слышали, − я протянул жене фотокопию из старинной новостной газеты.
«Приглашенных на обед к Войсковому Атаману. Июнь 1919 года».
Иван Павлович Алексинский с супругой Татьяной Александровной, проживавших по улице Почтовой №26.
(Доме последнего Председателя Местного общества Красного Креста Ивана ГригорьевичаЛебедева и последней Попечительницы Кубанской общины сестер милосердия – Веры Ивановны Лебедевой.)
Жена дважды перечитала запись, вернула мне лист и скомандовала:
− Идём на кухню, пить чай.
На нашем семейном языке подобный приказ трактовался однозначно: «Я тебя кормлю завтраком, а ты рассказываешь об этом человеке всё, что знаешь!»
*** − Превосходный врач − хирург, политик, активный участник Красного Креста, профессор Императорского Московского университета, − начал я, отхлёбывая из пиалы любимый зелёный чай. − Он, наш, местный, Екатеринодаро−Краснодарский? − Катя пододвинула ко мне баночку мёда.
− Увы, нет. Его малая родина − село Опарино Александровского уезда Владимирской губернии. Учился в Московском университете, на физмате, но, однажды ему попались дневники врача Николая Ивановича Пирогова, и Иван, взял, да и перевёлся на медицинский факультет. − То есть, ты хочешь сказать, что Пирогов и его работа с сёстрами милосердия стала для молодого врача образцом для подражания? − Полагаю, что так, ибо в 1895 году, он начал трудиться Иверской общине сестёр милосердия Красного Креста. − Насколько я помню, − Катюша наморщила лоб, вспоминая, попечительницей этой общины была сама Великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Я права?
− Более того, если порыться в газетах тех лет, то можно отыскать заметки, в которых говорится, что она не раз ассистировала врачу Алексинскому, во время операций, как простая сестра милосердия. Я протянул супруге ещё один лист из захваченной мною папки.
«В 1897 году, во время греко-турецкой войны Российской империей была осуществлена первая крупная международная акция. Отряды сформированные из сестёр милосердия были направлены в обе воюющие страны».
− И Иван Павлович тоже отправился на... чужую, не нашу... войну? − с некоторым удивлением спросила супруга. Я утвердительно кивнул:
− Более того, отправился туда простым лекарем − добровольцем, категорически отказавшись от всякого вознаграждения за свои труды.
На какое-то мгновение на кухне повисла тишина. Но ненадолго. Супруга вновь открыла папку и прочитала вслух очередную замету из газет того далёкого времени.
«Отряд разместили в городе Фарсалы. Раненых было много. Персонал с утра до вечера занимался перевязками, ампутациями. Солдат, поили, кормили… Турецкие раненые, не привыкшие к такому отношению, были удивлены и благодарны русским».
− Ну, а к нам, на Кубань он как попал? − Из Турции, что ли? − Катя увидела мою пустую пиалу и тут же налила в неё ароматного напитка.
− До этого момента успело произойти много чего интересного. В начале июня 1897 года санитарный отряд перебазировали в Константинополь. Там удивительных русских медиков встречали, как героев. А потом в их поселении начался тиф. Заболели несколько сестёр милосердия, Алексинский и главный врач отряда Иван Петрович Ланг, который, так и не смог оправиться от этой заразы. В тридцать пять лет, Иван Павлович стал депутатом Первой Государственной думы. Правда, ненадолго.
− Почему? − от удивления жена округлила глаза. − Да потому что эта Дума просуществовала всего семьдесят два дня, а сам Алексинский попал под полицейский надзор. Годы спустя, в тысяча девятьсот восемнадцатом, большевики расстреливали на Ходынке, «врагов революции», совсем недалеко от клиники Алексинского.
Были случаи, когда «не дострелянные», раненые, всё же добирались до медучреждения. И врач их спасал, лечил, а потом тайком вывозил из города.
«Прославившийся на весь мир» эсер Блюмкин, застреливший немецкого посла Мирбаха, во время перестрелки был ранен в ногу. Соратники Дзержинского преследовали его по кровавому следу, в прямом смысле этого слова. А укрыл его от неминуемой расправы и вылечил − хирург Иван Павлович Алексинский.
Сама понимаешь, что за подобную добродетель в те годы полагалось.
Оставаться в Москве было смерти подобно, он с семьёй и перебирается в наш Екатеринодар.
Останавливается у Лебедевых, и оперировать в лазарете Кубанской общины сестёр милосердия.
«В виду отъезда на днях из Екатеринодара Профессора И.П. Алексинского, за время своего пребывания здесь оказавшего Кубанской Общине и лечебным при ней заведениям всяческую поддержку, мною, с согласия Членов Попечительного Совета, в Четверг, 29.08.1919 г. в 8 часов вечера, в помещении Общины устраиваются скромные проводы И.П. Алексинского, с приветственным адресом».
Супруга прочитала вслух ещё одну газетную заметку. − Между прочим, его однополчанином был писатель, врач по фамилии Булгаков, и по имени Михаил, − я внёс свои «пять копеек».[1] − А дальше, что было? Как он оказался в том самом Марокко? − Катя рылась в папке, пытаясь найти там, в старых газетных подборках, найти ответ на свой вопрос. − Большевики форсировали Перекоп и ворвались в Крым.
Второй раз общаться с представителями новой власти Иван Павлович не желал.
Поэтому вместе с остатками армии Врангеля покинул Родину.
В хорошо знакомом по прошлой жизни Константинополе, в который уж раз, открыл сестринские курсы Красного Креста. Как, и в былые времена, бесплатно оказывал помощь больным и раненым. Его обожали все: и сестры, и пациенты.
Позже, как и многие из его соотечественников, перебрался Париж, где он возглавил Общество русских врачей имени Мечникова. Соотечественникам, по своему принципу, помогал бесплатно. Шли годы, в Европе всё сильнее ощущался запах надвигающейся большой войны. И вот однажды, бывшая начальница санитарного отряда Красного Креста, княгиня Урусова, пригласила Алексинского в Марокко. Обосновавшегося в Касабланке Ивана Павловича избирали председателем церковной общины, при церкви Успения Божией Матери. И он продолжил на этом посту дело всей своей жизни − занимается благотворительностью, оказывая безвозмездную медицинскую помощь, всем нуждающимся.
В этой стране он и нашёл своё упокоение. На христианском кладбище Бен М*Сик.
Супруга молчала, рассматривая пустую пиалу и поглаживая бок остывшего чайника, наконец не выдержала и спросила:
− Так почему же доктора считают нашим земляком? Он же не родился на Кубани, и умер в Африке.
Я молча достал из папки самый нижний листок. Вырезку из свежей местной газеты и протянул Катюше.
«Девизом сегодняшней Кубанской общины сестёр милосердия, как и 100 лет назад, являются строки из Евангелия от Иоанна: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя». Современные сестры в разговоре признаются, что до конца осознать важность сестринского дела им помогла именно работа над организацией музея, когда стала известна история жизни молодых сестёр конца 19 начала 20-го веков.
Сегодня, когда все нравственные, культурные и духовные ориентиры развернулись на 180 градусов, сестринское служение напоминает обществу потребления о том, что отличительной чертой нашего народа всегда считалась культура милосердия.»[2].
Жена вернула статью на место и молвила:
− Я поняла. Раз в этом, благородном деле есть частичка и его труда, значит он наш, местный. Настоящий земляк!
[1] − означает небольшое, часто не очень существенное замечание, сказанное вскользь, около темы, мимоходом.
Серо, хмуро, мало солнца. Написать бы пару слов… Но к визиту незнакомца я пока что не готов.
В дверь стучится гость нежданный. Кто-то странный у двери. Затаили мы дыханье и… рассказ свой завели.[1]
***
Звонок над входной дверью сигналил не умолкая. Первая мысль, которая пришла мне в голову, это прямо сегодня, не откладывая дела в долгий ящик, съездить на рынок и приобрести маленький китайский приборчик, который станет достойной заменой служившему много лет верой и правдой советскому звонку. Тем более что умельцы из Поднебесной страны[2] вмонтировали в него аж семь мелодий из классических произведений. Выбирай любую.
Однако, размышлять о новинке это одно, а вставать из-за стола и топать в прихожую, впускать в дом незнамо кого, оторвавшись от привычной писательской работы − совсем другое.
− Машенька, Егорка, откройте, пожалуйста, дверь, − донеслось из кухни, − у меня руки в тесте, а дед, так, вообще, где-то в своих текстах затерялся.
Слово Ба-лю - бабушки любимой для внучат-близняшек − закон. И если она просит, то надо немедленно бросить игру и мчаться в прихожую.
***
− Мне к писателю, срочно − буркнул незнакомец и уверенной походкой потопал в кабинет.
Дети с открытыми ртами глядели вслед странному незнакомцу, облачённому, несмотря на тёплую погоду, в длинный до пола плащ. Его голову украшала шапка-ушанка и шарф, почти полностью закрывающий лицо.
− Ты это видела? − первым придя в себя, прошептал Егор.
− Чего? Лица не разглядела, совсем. Наверное, он человек-невидимка, как в кино? Разденется в дедушкином кабинете, и нет его.
− Да я не о том! Хвост рыжий видела? Из-под плаща выглядывал. Правда, только один кончик, − и Егорка показал на пальцах на сколько сантиметров высовывался хвостик.
Маша задумалась, но ненадолго:
− Во-первых, наш Егомашдед - то есть − дедушка близняшек хоть немного, но всё же волшебник, а во-вторых, к нему могут приходить друзья, тоже волшебники, путь даже в таком странном обличии. Они же в кого хотят, в того и превращаются…
− Пойдём, подслушаем, о чём говорить будут, − бесцеремонно перебил сестру мальчик.
− Так, ведь это не хорошо! Разве можно? − Маша скрестила ручки у себя на руках, − А заметят, так ещё и наругают сильно!
− Но ведь интересно же. Ты когда-нибудь слышала, о чём волшебники разговаривают? Может быть, заклинаниями делятся… и тогда мы... тоже…
Егорка не успел закончить фразу, так как Маша схватила его за рукав и потащила в сторону кабинета, прижав палец к губам, мол, только слушаем и запоминаем.
Продолжение читайте через неделю.
[1] − Все стихи для этой сказки написаны членом Союза писателей России Н.Ф. Диком.
[2] − имеется в виду Китайская Народная Республика
Прозаик
Автор: paw
Дата: 28.07.2023 16:23
Сообщение №: 196151 Оффлайн
В земляной яме узницы провели последние дни своей жизни. Под страхом смерти охране было запрещено передавать какую-либо пищу заключённым: «Аще кто дерзнёт чрез повеление..., такового главною казнью казнить».
***
Первой не выдержала мучений Урусова. Она попросила сестру отслужить по ней отходную, «и мученица над мученицею ... отпевала канон, и узница над узницею изроняла слёзы, едина в цепи возлежа и стоняще, а другая в цепи предстоя и рыдаще»...
***
Тело её оставалось не погребённым в течение пяти дней! Власти, не торопясь, решали вопрос о месте захоронения бывшей заключённой. Первоначальный царский приказ о захоронение Урусовой в лесу был отменён, так как власти боялись перезахоронения боровскими людьми её тела и превращение новой могилы в место паломничества.
***
Урождённую Соковнину - московский дворянский род, состоявший в родстве с Милославскими, Ртищевыми, Хитрово - лет шестнадцати от роду выдали замуж за брата боярина — воспитателя царя Алексея Михайловича. Ей не было и тридцати, когда супруг скоропостижно скончался.
Неожиданно вдова оказалась владелицей огромных богатств знатнейшего рода.
***
Вела образ жизни "верховой" боярыни при дворе царицы Марии Ильиничны Милославской. В московском доме ей прислуживало не менее трёхсот человек. Выезжала в дорогой карете, украшенной золотом и серебром.
А после известных событий, взяла, да и тайно приняла постриг! После этого нарекли её новым именем… − Феодора.
Удалилась от посещения светских и церковных мероприятий. Отказалась от приглашения на свадьбу царя Алексея Михайловича, под предлогом болезни. Поступок этот, наряду с другими, вызвал гнев правителя. Царь много раз пытался подействовать на неё с помощью родственников. Посылал боярина Троекурова, но всё тщетно. Примерно наказать строптивицу государю мешало её высокое положение. К тому же и царица Мария Ильинична, как могла, удерживала супруга от этого.
Алексей Михайлович, прозванный в народе «Тишайшим», предпринял последнюю попытку. Послал к ней архимандрита Чудового монастыря Иакима, да думного дьяка Илариона.
***
Сгорая от ненависти к не прошенным гостям, боярыня легла в постель и демонстративно не вставая с неё, отвечала на их допросы.
За душу ослушницы просил царя лично Патриарх Питирим. На что «Тишайший» рекомендовал главному священнику державы самолично удостоверится в её «сумасбродности».
***
На допросе у Питирима боярыня также отказалась стоять на своих ногах. Прилюдно повисла на руках стрельцов.
***
На Ямском дворе пытками на дыбе истязали двух сестёр-боярынь, а заодно с ними и Марию Данилову надеясь, столь страшным деянием, образумить вероотступниц. Не помогло. Тогда порешили сжечь их на костре. Казнь лютую смогла остановить только сестра царя Ирина Михайловна.
Но последовал новый указ государя:
− Четырнадцать слуг заживо сжечь в срубе, нашу героиню вместе с Урусовой навечно сослать в Боровск.
Знаменитый Протопоп Аввакум вспоминал после её гибели:
"Пред очами человеческими ляжет почивати на перинах мягких под покрывалы драгоценными, тайно снидет на рогозиницу и мало уснув, по обычаю исправляше правило. В банях бо тело свое не парила... ризы же ношаше в доми с заплатами и вшами исполненны и пряслице прилежаше, нитки делая. Бывало, сижу с нею и книгу чту, а она прядет и слушает, или отписки девицы пред нею чтут, а она прядет и приказывает, как девице грамота в вотчину писать".
***
Что знал великий художник об этой женщине? Общую канву её печальной истории, которую слышал ещё в детстве. И то, что было написано о ней в романе Д.Л. Мордовцева. Возможно, читал книгу И.Е. Забелина «Домашний быт русских цариц». Но ни в одной из этих книг и слова не сказано о её чёрном полумонашеском-полуарестантском одеянии, и о чёрной доске на груди.
***
Ныне на дворе просвещённый двадцать первый век.
Имя нашей героини отныне − бренд одной из самых популярных сетей одежды в Санкт-Петербурге. Здесь все желающие смогут найти верхнюю одежду из кожи и меха, а также пальто, плащи и аксессуары от лучших европейских производителей.
***
Ну вот, пожалуй, и всё, что я хотел сказать вам, дорогие мои читатели. Отгадали? Прекрасно! А ежели нет, то картина и кулинарный рецепт, как всегда, вам в помощь.
Итак, сегодня готовим: Бобовые котлеты.
по материалам интернета
НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:
1) Бобы сушеные грамм триста.
2) Лук репчатый
3) Яйца − три штуки.
4) Шпик, мука и соль на ваш вкус.
ГОТОВИМ:
Бобы тщательно перебираем и моем.
Затем заливаем охлаждённой кипячёной водой. Таймер на четыре часа.
Важно! Варим их в той же воде. Процеживаем и пропускаем через мясорубку.
Смешиваем с нарезанным луком, взбитыми яйцами и солью.
На посыпанной мукой доске разделываем массу в виде котлет.
Наш шпик режем на мелкие кусочки, затем вытапливаем и в образовавшемся жире жарим наши котлеты с обеих сторон до образования светло-коричневого цвета.
Подаём со сметаной или томатным соусом.
Прозаик
Автор: paw
Дата: 29.07.2023 06:23
Сообщение №: 196153 Оффлайн
«У России есть только два союзника, её – Армия, и её – Флот». Государь Александр Николаевич.
В начале двадцатого века у неё появился ещё и третий – Авиация!
Лето 2023 года. Суббота, утро. Но уже + 25! И это в тени! «Человейник» на окраине Краснодара.
Чем занята основная масса мужского населения, пред- и пенсионного возраста?
Конечно же, гаражом, и всем, что с ним связано.
***
Гляжу со своего невысокого третьего этажа в наш двор с чахлыми, но всё же чудом выжившими тоненькими клёнами.
***
Вон там, свет пробивается через неплотно прикрытые металлические ворота.
Популярный в нашем квартале клуб, имени мастера на все руки Коляныча, несмотря на ранний час, уже открыт и принимает посетителей.
*** Какого-либо четырёхколёсного друга у меня нет, ни личного, ни персонального. Однако гаражные посиделки, порой, посещаю и я. Читаю завсегдатаям главы из будущих повестей. Выслушиваю нелицеприятную, но объективную критику. А случается, что и скупую мужскую похвалу, более значимую для меня, чем диплом лауреата престижного литературного конкурса. Однако, пора и на воздух. (Пропитанный бензином и машинным маслом).
Засиделся я в трёхкомнатной каморке. Пожалуй, схожу, в «клуб», на манящий огонёк. Тем более что Коляныч давно грозился показать какую-то старинную штуковину − диковину.
− Вишь мужика в кожанке рядом с аэропланом. Знаш, кто?
Я всмотрелся в волевое лицо, залихватские усы и припоминал, что видел изображение человека и даже наводил о нём кое-какие справки. Потёр лоб и нерешительно произнёс — Вячеслав Ткачёв, что ли?
Вячеслав Матвеевич Ткачев
— Тут такое дело. Чинил я машину ра-ри-тет-ную, одному толстосуму. Занятная бегалка. Пришлось разобрать до винтика, а в багажнике я вот это и нарыл, − хозяин гаража показал на пухлую папку, лежащую на верстаке. Хозяин авто хотел выбросить, да я не дал. Приберёг. В общем, мы с мужиками покалякали, да и решили тебе подарить. Коль ты у нас безлошадный, то есть «без автомобильный» и всякие авто штучки, дрючки твоей личности точно − без надобности, то держи это, так сказать, ко дню нашей матушки России.
Я открыл рот, чтобы оповестить собравшихся, что мол за мной не заржавеет. И бутылка, понятное дело... Но Коляныч опередил. - За это, с тебя, подробный сказ. О летуне. Интересно, каким ветром белопогонника на Кубань занесло? Была ли от него польза? Или кидал с высоты бомбы на головы дедов наших, то бишь, на красноармейцев?
Мы сейчас с хлопцами вон ту колымагу, как это по-научному? Вспомнил! Ре-а-ни-ми-ро-вать будем, а ты ступай почитай бумаги. К субботе разгрести успеешь?
Я кивнул.
— Вот и ладно. Тады заглядывай на огонёк. Да, чуть не забыл. Супруге привет, от нашей честной компании передавай! И ещё просьбу. Уж больно вкусные она пирожки стряпает. Ежели не затруднит, пусть сварганит десяток-другой, для закуски. Под них твои рассказы в сто раз лучше воспринимаются. Всё правильно излагаю, мужики? - хозяин гаража окинул взглядом присутствующих. И те дружно закивали, в знак согласия.
− А водяру или там коньяк не тащи. Не надо. Этого добра у меня здеся хоть магазин открывай. Кажный клиент, так и норовит, пойло заграничное всучить. Нам, понимаш, духовное питьё о как необходимо, − Коляныч красноречиво провёл рукой по горлу.
Неделю спустя.
Дал слово − держи. Тем более что мне самому, ой как хотелось разобраться в судьбе этого удивительного человека.
Супруга заглянула в кабинет, держа в руках увесистый пакет с аппетитно пахнущей выпечкой. Покачала головой и удалялась, не вымолив, ни слова.
Клуб − «Гараж».
Коляныч натаскал табуреток и строго-настрого запретил «шмалять цыгарки».
− Кому невмоготу, марш за порог! Чай морозу нету, а от жарищи, уж точно − не окочинете! А писателя надобно не только слухать, но и видеть! Поди, не меньше нашего пахал. Умственный труд - он того, не легче рукастого! Я вытащил из папки фотографию мемориальной доски и показал присутствующим.
— Знаем. Видали. На бывшей Шаумяна висит. Там что ли проживал? - Раздалось со всех сторон. Так, он же беляком был! За что доску-то?
Токарь Фадеич вернул фото и цыкнул на собравшихся.
Гомон разом стих. Все ждали ответа на вопрос.
***
— В шестьдесят пятом году прошлого века в маленькой и тусклой комнатушке одной из коммунальных квартир тихо скончался неприметный старик, − Вячеслав Матвеевич Ткачев, − я на минуту замолчал, пытаясь подавить образовавшийся в горле, комок:
− Соседи даже и не предполагали, что рядом с ними жил человек, много лет тому назад носивший на своих плечах генеральские погоны!
— Сколь раз мимо этого домишки на базар шастал! Возможно, и видал старикана. Да я в те годы ещё сопливым пацаном был. Вот ежели мне кто сказал, что он бывший белый генерал, так я бы и камнем запустить мог! Или плюнуть в спину, − перебил меня Коляныч.
— Ткачёв. Наш, кубанский. Вернее, Адыгейский. Родился в станице Келермесской Майкопского отдела Кубанской области, − я разложил перед присутствующими ворох старых фотографий и продолжил:
− Служил вместе с легендарным Нестеровым. Они первые в мире отважились и совершили групповой полёт. А через некоторое время авиатор блестяще исполнил сверхдальний перелёт, по маршруту: Киев − Одесса − Тамань − Екатеринодар. Весь город, в тот день пришёл на поле встречать покорителя неба. А год спустя, началась Первая мировая война.
И наш асс — земляк прославился тем, что смог нанести на карту расположение немецкой артиллерии. Но при этом попал под плотный огонь врага. Раненный в ногу сумел-таки дотянуть до своих и передать в штаб важнейшую информацию. За что и был награждён орденом святого Георгия, первым среди лётчиков Российской империи!
Ткачев с самолетом
Однажды Ткачёв, вооружённый лишь наганом, повёл свой самолёт в атаку, на немецкий «Альбатрос» и вынудил того повернуть назад. Потом ему удалось сбить австрийский аэроплан, причём сделал это так лихо, что оба лётчика остались живы и угодили в плен.
— А в революцию к большевикам так не примкнул! Сам же говорил! − выкрикнул с места седовласый автолюбитель, с потрёпанными орденскими планками на видавшем виды, пиджаке.
— Что правда, то правда. В ноябре семнадцатого, получив известие, что штаб верховного командования занят большевиками, немедленно подал рапорт об отставке! И не дожидаясь приказа, покинул авиачасть. Решил пробираться на Кубань. По пути его арестовывали дважды. И каждый раз Ткачёву удавалось бежать. Добравшись, примкнул к отряду полковника Кузнецова. Воевал рядовым солдатом против Северо-Кавказской Советской республики. При переправе через Кубань, чуть не утонул. Был арестован и оказался в Майкопской тюрьме.
Спустя некоторое время белая армия перешла в наступление. Большевики оставляли один город за другим. Лётчика освободили. Приказали сформировать в Екатеринодаре авиаотряд. Перерыли весь край и отыскали несколько видавших виды аэропланов. Помогли англичане. Доставили по морю новые самолёты и необходимые запчасти.
Сменивший Деникина генерал Врангель назначил маститого лётчика командующим авиацией. Однако, справедливости ради, хочу сказать, что и красные, отмечали его талант. Именно Ткачёв впервые применил на практике совместные удары броневиков, конницы и аэропланов. После войны курсанты лётных училищ Красной Армии изучали его разработки в области тактических действий самолётов, против конных частей неприятеля.
— И что с того? Не пригодилась вражинам их тактика. Выгнал Фрунзе беляков из Крыма! И аэропланы заграничные не помогли, − не унимался мой оппонент.
— Как сказать. Количество самолётов уменьшалось с каждым днём. Их сбивали, но чаще машины выходили из строя из-за поломок. Чинить их было нечем. Союзники, предвидя печальный финал Гражданской войны, прекратили поставки запчастей. С таким воздушным флотом противостоять всё возрастающей мощи Красной армии было нереально. И осенью двадцатого года уцелевших лётчиков эвакуировали в Турцию. Ткачёв пожил там недолго, да и перебрался в Югославию. Благодарные сербы помнили, кто оказывал им помощь в Первую Мировую. Служил в инспекции югославской авиации.
— Мог бы и на Родину вернуться. Такие ассы нашей стране всегда надобны, - буркнул Фадеич.
— Сдаётся, что Вячеслав Матвеевич был осведомлён о печальной судьбе тех военспецов, которые остались в Красной армии. Думаю, что их славные имена вы не хуже моего знаете. Поэтому, уйдя в отставку, он поселился в старинном городке Нови Саде и жил на зарплату учителя гимназии. Получил гражданство Югославии. Создал общество «русских соколов» - организацию, для патриотического воспитания молодых эмигрантов. И даже написал книгу «Памятка русского сокола».
— А когда немцы Югославию захватили, небось, им бросился помогать? Красные, я так кумекаю, ему поперёк горла завсегда были! - Ветеран ткнул пальцем в фотографию, − такие, как он и создали, этот, как его? Ну, в общем, власовец! Предатель, одним словом!
—Позволю себе с Вами не согласиться, − с нотками металла в голосе возразил я, − между прочим, оккупанты предлагали ему сотрудничество, но Ткачёв наотрез отказался надеть немецкий мундир. Однако СМЕРШ оставил этот факт без внимания. После освобождения Югославии лётчика арестовали, вывезли в Советский Союз, разлучив с супругой. Судили. Дали десять лет лагерей.
И бывший генерал отбыл наказание «от звонка до звонка»! Затем, после тридцати пяти лет скитаний, вернулся в родной Краснодар. С большим трудом нашёл работу. Переплетал книги в артели инвалидов.
— А как же верная жена? Перебралась к мужу? − Коляныч всматривался в снимки, ища её фотокарточку.
— Обосновалась в Париже. Писала Вячеславу Матвеевичу. Уговаривала эмигрировать. Обещала, что обязательно добьётся, через советское посольство, разрешения на выезд. Старый лётчик ответил коротко: «Мне слишком тяжело далось возвращение на родину, и я не хочу вновь её потерять».
— И что, наших пацанов не учил летать?
— По всей видимости, ему просто не позволили. Но книгу «Русский сокол» о друге молодости — Нестерове написал. Но главный труд всей жизни старик увидеть так и не успел. Его книгу «Крылья России: Воспоминания о прошлом русской военной авиации 1910-1917 гг.» опубликовали уже после его кончины.
Мемориальная доска Ткачев
Одни из слушателей поднялся с места:
− Мужики, а помните, какой переполох был в девяносто четвёртом? На этом домишке тогда открывали мемориальную доску! Лично сам главком авиации России покрывало сдёрнул. О, как!
Все разом зашумели, соглашаясь.
Коляныч смахнул предательскую слезинку:
— Как сейчас, помню! В тот день над городом носились самолёты эскадрильи «Русские витязи». А эти ребята абы кого такой чести, уж точно, не удостаивают!
Прозаик
Автор: paw
Дата: 02.08.2023 16:13
Сообщение №: 196161 Оффлайн
Поздняя весна 2023 года. В это время в моём кабинете Гость нежданный, хоть и странный, но почтенный старый лис, приглашает в лес желанный и сулит большой сюрприз. Для звериного театра нужен срочно консультант - литератор деликатный самый лучший вариант. *** − Позвольте представиться, - Патрикей Игнатович. Да, да, не удивляйтесь, тот самый папаша легендарной лисы Патрикеевны, − гость демонстративно скинул на диван шапку, шарф и плащ и остался в собственной шкуре, − Но речь сегодня пойдёт не о моей наделавшей столько шума в вашей литературе дочери. − А о чём же? − выпалил я первое, что пришло мне на ум. − О том, что вы совершенно неправильно описываете нас-зверей в сказках! Не все, конечно, есть исключения, но в основном. Вот мы в своём лесном театре, изображаем людей исключительно, достоверно… − Это как же? И кто у вас, позвольте спросить, людей играет? − Топтыгин Михаил Иванович. У него здорово получается ходить на двух лапах. Да и рычит он, то есть, я хотел сказать ругается почти как человек. − Ну, что же. Ничего не имею против такого большого артиста, − я надел очки стал внимательно разглядывать гостя и обнаружил несколько светлых пятен на его шкуре. Патрикей Игнатович проследил за моим взглядом, сотворил на морде хитрую лисью улыбку и продолжил: − Это от дроби. Охотники, знаете ли. Шли добывать на озере уток, но увидели меня, вот и пальнули. Больно было. Спасибо кунице, подлечила. Шерсть на месте ран новая выросла, только вот другого цвета. Теперь бегаю по лесу, словно африканская гиена пёстрая. − Позвольте мне от имени людей принести извинения. Обязательно напишу об этом ужасном случае в новом рассказе. − Уважаемый писатель, я с опасностью для шкуры, то есть, жизни выбрался из леса не затем, чтобы меня жалели. Звери поручили мне предложить вам почётную миссию эксперта-консультанта. − Извините, дорогой лис, но я не понял. Что от меня требуется? − Всё просто. Будете присутствовать на наших спектаклях, и подсказывать, если мы неправильно будем играть бесшкурно-двуногих, то есть людей. − Но, − я на минуту задумался, как поделикатнее отказаться от мало заманчивого предложения. − Знаю, знаю - боитесь, что покусают или даже съедят. Можете не волноваться, в отношении вас достигнуто «Некусательное соглашение». − Но я же не понимаю по-звериному, − продолжал отнекиваться я. − Известный вам галчонок Гоша разболтал на весь лес, что у вас имеется прибор-переводчик со звериного. Так что и с этим проблем не будет. − Деда! Соглашайся. − Так здорово! − И нас с собой бери. В кабинет влетели внучата и загалдели почище Гоши. − Подслушивали?! Ай, как нехорошо. Гость сказал, что меня есть не будут, а на вас это правило не распространяется. Егорку на обед, а Машеньку, так и быть, на ужин… − Обещаю! Их тоже не тронем! Быстро расширим список «Соглашения». Глядишь, и подружатся с моими внучатами-лисятами. Раз уж с болтливым галчонком общий язык отыскали. За сим разрешите откланяться. Темнеет, а мне вашу трассу с автомобилями аж два раза перебегать. Фары слепят, а годы уже не те. Резвости в ногах поубавилось. Жду вас завтра на опушке леса. И приборчик свой не забудьте. Гошка кое-какие человеческие слова выучил, пока тут жил. Но употребляет их не к месту. Что он него ждать. Одно слово — галка! Продолжение читайте через неделю.
Прозаик
Автор: paw
Дата: 04.08.2023 07:18
Сообщение №: 196163 Оффлайн
Молодой барон был, до неприличия, беден. Из полуподвального жилья он видел ноги прохожих: в туфельках, в лаптях, босые или в сапогах, громыхающих шпорами. Беспечально вздохнув и радуясь полноте счастья, он разрезал селёдку на две части: с головы съест сейчас, а с хвостом оставит на ужин… Семья героя нашего повествования состояла из потомственных военных. Как это нередко бывает, фамилия была небогатой, хоть и родовитой. Его прапрадед был одним из известных деятелей Северной войны, был генерал-майором шведской службы. Отец был боевым генералом, воевал в Отечественной войне 1812 года. Портрет прославленного генерала занимает достойное место в галерее Зимнего дворца. 1830 год. Героя этой загадки избрали «вольнослушателем» Академии художеств; по рисункам барона судили, что из него может со временем получиться недурной гравёр. Герой этой загадки попал в среду художников, ему близкую, хотя сами-то художники, разделённые по рангам, словно офицеры на вахтпараде, отводили барону место в последних шеренгах своего построения по чинам. Увы, в искусстве, как и в жизни, существовала своего рода иерархия – кому быть выше, кому ниже, кому где стоять, кому кланяться нижайше, а кому хватит и едва приметного кивка головой. Но герою нашего повествования всё было нипочём, он был влюблён, отчаянно и безответно. Набравшись смелости и почистив единственный сюртук, он пришёл в дом самого ректора художественной академии Мартоса. Прямо с порога рухнул на колени перед будущей тёщей, с великим смущением произнёс: «Вы можете устроить моё счастье! Не откажите в руке вашей Катеньки, уговорите и своего супруга, почтеннейшего Ивана Петровича». На это ему было чётко и однозначно сказано: – В уме ли Вы, барон? Как такое могло прийти в голову? Да разве дочь моя - ровня вам? Или решили, что одной селёдки на двоих хватит? Нет, голубчик, не там жену себе ищете… супруга своего я даже и волновать вашей просьбой не осмелюсь: он меня и Вас выгонит сразу! – Вот если бы, скажем, моя дочь была мастерица на все руки да притом, ещё нищая, как Уленька Спиридонова, пригретая нами из милости, так я и мужа-то спрашивать не стала бы: берите хоть сейчас в жёны… два сапога пара! В душе героя нашего повествования взыграла гордость вестфальских рыцарей, и он поднялся с колен, отряхнув с них пыль. – Вот и отлично, добрейшая Авдотья Афанасьевна, – совершенно согласен, что два сапога – хорошая пара! Если Вы считаете свою дочь принцессой, так я согласен жениться на её домашней прислуге, какова и есть Уленька. Утром, когда молодые проснулись, супруга спросила: – Чай будем пить или кофий со сладким сахаром? – Я бы и рад, да где взять? – отвечал барон. Уленька, румяная после сна, не огорчилась: – Нет, так нет. Водички из колодца попьём, можно и без кофию жить, лишь бы только любил ты меня. Она стала перебирать бельё, подаренное ей Мартосами на свадьбу, и между простынями нашла серебряные рубли (таков был старинный обычай: класть деньги в бельё новобрачной). – Со мною не пропадёшь, – повеселела молодая супруга. – Не было ни грошика, так сразу рубли завелись. Отставной поручик, бедняк (даром что барон) в этом же году был зван на аудиенцию к самому императору! Как в сказке, успешно проходит царёво испытание: самоучка, всем на удивление, блестяще копирует немецкие эстампы. После чего высочайше рекомендован Академии художеств, взят под её покровительство. Жизнь его в одночасье введена в творческую колею: лекции в Академии, копирование в музеях и дворцах античных мраморов, новые знакомства... Но скульптура ещё «за горами», и наш герой по-прежнему режет свои игрушки – которые, впрочем, идут нарасхват. Логика творческого поведения героя нашего повествования неизменно приводила его к успеху. Так, будучи ещё вольнослушателем Академии, он пошёл в ученики к лучшему русскому литейщику Василию Екимову. И, став уже именитым, не оставлял художественного литья, чтобы достоверно знать – что и как из вылепленного перейдёт в бронзу. В тот момент, когда первые модели были готовы к отливке, внезапно умер Екимов. И как единственному скульптору, в совершенстве овладевшему литьём, ему предложили не только самому одевать в бронзу свои изделия, но и возглавить весь Литейный Дом. Царь вновь вызвал к себе нашего героя и сообщил: хочет де прославить его творения во всём мире. А для сего дарит уже отлитые скульптуры прусскому королю Фридриху Вильгельму IV, который от них без ума. Пришлось скульптору и литейщику самому ехать в Берлин с подарком. Потомок иноземцев, он по своему духу, привычкам, пристрастиям был таким русским, что, находясь в Германии, ужасно тосковал по родине. Впрочем, «страдания» героя нашего повествования были вознаграждены: Фридрих Вильгельм пожаловал ему орден Красного Орла и бриллиантовую табакерку. *** – Как твои ноги? – беспокоилась за него Уленька. – Болят, – пожаловался он жене, – ходить трудно, а сидя надо что-то делать. Хоть сапожки внучатам… Но милая, милая Уленька всё-таки опередила его. В 1859 году скончалась, и скульптор остался один. Ноябрь 1867 года. Он жил на даче в Халола, и внучка попросила дедушку вырезать ей игрушку. Лицо его вдруг перекосилось, девочка закричала: – Дедушка, не надо смешить меня своими гримасами! Герой нашего повествования покачнулся и рухнул на пол. *** Не счесть сокровищ искусств в Петербурге: гениальна улица Росси, великолепен Зимний дворец Растрелли, грандиозен Исаакий Монферрана... И всё же прав тот, кто сказал: «Нет Петербурга без его творений!» Дорогой читатель, давай назовём имя этого великого россиянина... А подсказки? - Их две. Первая − наша любимая сторублёвая купюра. Очень надеюсь, что она (и далеко не одна!) всегда наличествует в вашем кошельке! Вторая, традиционная, одно из любимых блюд героя этой загадки. *** «До XVIII века кухня богатых людей отличалась от кухни бедных только качеством употребляемых продуктов. Набор блюд и способов приготовления был одним и тем же. Русская кухня почти не знала жарения (за исключением блинов и блюд, приготавливаемых на вертелах). Блюда обычно варились, тушились и томились в русской печке. Распространённым кулинарным приемом было оставить блюдо (например, гречневую кашу или щи) в остывающей печи на всю ночь. Основу питания составляли блюда из местных продуктов: ржаной хлеб и другие изделия из ржаной муки (иногда с примесью пшеничной, ячневой или гречневой муки), из толокна, разнообразные квашеные и солёные овощи (время, позволявшее полакомиться свежими овощами, фруктами и ягодами, было очень коротко), дичь, рыбу. Солёные овощи могли употребляться в супах, которые и назывались рассольниками. Из пшеничной муки пекли просфоры и калачи, они являлись лакомством для праздничных дней. Мясо на столе появлялось сравнительно редко, так как скот в основном содержался ради молока или шерсти. Резали скотину осенью или перед Рождеством: мясо (свиней) солили впрок, а губы, уши, сердце, ноги, печень и языки шли на студень или подавались с кашами и взварами[1].» Итак, сегодня готовим ВЗВАР из сухофруктов. (по материалам интернета) НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ: 1) Груши сушёные 100 грамм 2) Яблоки сушёные 100 грамм 3) Грамм Чернослив 100 грамм 4) Вода − 2,5 литра 5) Сахар, мёд - по вкусу ГОТОВИМ: Для начала необходимо перебрать наши сухофрукты, очистить их от мусора. Главная особенность приготовления взвара: сухофрукты необходимо залить водой и оставить на ночь! Утром следующего дня ставим кастрюлю на плиту и доводим до кипения на медленном огне! Ставим таймер на 15 минут, но только после закипания! Пробуем на вкус, если есть желание - добавляем сахар или мёд. Я так никогда не делаю. И без того, вкус очень приятный! Затем снимаем кастрюлю с огня и ставим остывать при комнатной температуре. Таймер на три часа. Только после этого наш взвар приобретёт нужный вкус. Процеживаем, и перелив в красивый кувшин, подаём на стол! [1]− ВикиЧтение. «Петербургские женщины XVIII века» Первушина Елена Владимировна. https://history.wikireading.ru/182556?ysclid=ljjxnq4tff473894732
Прозаик
Автор: paw
Дата: 05.08.2023 06:39
Сообщение №: 196165 Оффлайн
Из цикла «Забытые земляки» Елене Перетриевой, с благодарностью, за предоставленный материал.
«…Когда вас поведут в рай, я буду сидеть там у ворот, и передо мной будет лежать шляпа. Я буду сидеть там тысячу лет и просить… И никто не подаст! Никто! Даже самый добрый из нас - Бог. При желании можно выклянчить всё: деньги… славу… власть… Но только не Родину, господа! Особенно такую, как моя. Россия не вмещается… не вмещается в шляпу, господа нищие!». Монолог генерала Чарноты из к/ф «Бег» (реж. А. Алов и В. Наумов, 1970 «Бег» М. Булгакова*** Студентка первого курса нашего Политеха, - прошу прощения, по-нынешнему Технологического университета, и по совместительству моя племянница Екатерина, неслышно вошла в кабинет и стала у меня за спиной: - Забытые земляки, - прочитала она вслух надпись на экране монитора, − о ком сегодня пишешь? − О Георгии Николаевиче Пио-Ульском. Кстати он, в годы Гражданской войны перебрался из Новочеркасска в Екатеринодар и принимал активное участие в создании того самого института, в который ты совсем недавно, с блеском, поступила, − мне казалось, что на этом любопытство моей родственницы иссякнет и она переместится в свою комнату или, если звёзды на небе сегодня расположились в нужном порядке, то отправится на кухню, дабы приготовить на ужин, очередной «кулинарный шедевр». Но не тут-то было, Катерина взяла со стола толстенный фолиант «Кубанский государственный технологический университет 1918-2008 год», быстро пролистала «Именной указатель» и безапелляционно выдала: Такого препода в списке нет, это раз, и два − расскажи мне о нём, поподробней, интересно же, одна фамилия чего стоит, почему она через чёрточку? Я нехотя оторвался от клавиатуры, крутанулся на кресле, повернувшись лицом к студентке: − А ты правильно сделала, что поступила в КУБГТУ, может быть, надо было на историко-архивный? − Дядя, не увиливай, от темы, раз ты о нём пишешь, значит он того заслуживает. А я слушаю… внимательно, чем это Пио-Ульский прославился? Долго жил в нашем городе? На Всесвятском1 похоронен? − Обрёл последние пристанище на Новом кладбище Белграда, причём, в день похорон, правительство Югославии распорядилось почтить память генерала отданием воинских почестей, как русскому офицеру, − я взял из рук девушки подарочный том и поставил на полку. − Так он преподавателем был или генералом? Ты совсем меня запутал! − Ну, начнём с того, что в 1896 году он уже преподавал на кафедре паровых машин Императорского Института инженеров путей сообщения, оборудовал там первую в Российской империи лабораторию для испытания паровых машин. А четыре года спустя создал «пневмограф», устройство для записи дыхания водолаза, позже получил свидетельство об «Изобретении глушителей для первых аэропланов». За три года до начала Первой мировой войны был произведён в инженер-механики, то есть генерал-майоры! Теперь понятно? − Не очень, − Катюша наморщила носик, − военные это вояки, а инженеры, это... − В таком случае позволь мне продолжить, − прервал я племянницу, − дело в том, что Георгий Николаевич в те годы совмещал преподавание с работой на судостроительных предприятиях. Был консультантом и конструктором на Балтийском судостроительном и механическом заводе столицы. В годы войны, вдобавок, был начальником механического отделения центральной технической лаборатории Военного министерства. Но после Октябрьской революции из Петрограда уехал на юг, поближе к войскам «Белого движения». В девятьсот девятнадцатом обосновался в нашем Екатеринодаре. Принимал участие в создании нового Северо-Кубанского политехнического института, был первым деканом технического факультета. − Ну и работал бы себе дальше. По-моему, учёному и конструктору без разницы, какая власть в стране, красная или белая. Сколько пользы бы он мог принести Советскому Союзу. Так нет, удрал за рубеж. Тоже мне патриот Отечества, − горячилась студентка-первокурсница. − Не всё так однозначно, − я полистал свою папку с документами и продолжил, − сдаётся мне, что он, как и многие в те годы, не разделял идеи большевиков, был свидетелем ничем не обоснованных расстрелов и гонений. Вот и уехал вместе с отступающими Деникинскими войсками. Он был не первый и не последний учёный, покидающий свою страну. Волна бегущих от новой власти в далёкое зарубежье насчитывала сотни тысяч русских людей. К тому же в 1920 году, когда он окончательно обосновался, в Белграде, ему стукнуло пятьдесят шесть! Надо было определяться, как и где доживать свой век. Пио-Ульский фактически уже на корабле, на котором покидал Крым, был приглашён "гонорарным профессором" на технический факультет Белградского университета. Там он и проработал до конца своих дней. Написал на сербском языке(!) новый учебник по аэродинамике и курс паровых турбин, в четырёх частях. Кстати, этот труд, позже, признали лучшим в мире и переиздали во Франции. В помещениях университета он создал "машинный музей", существующий и поныне. На общественных началах, вместе с другими эмигрантами основал Русский научный институт, в котором руководил секцией математических и технических наук. Конструировал газовые турбины, первым в мире обосновав их двойное преимущество − скорость и бесшумность. При его активном участии в Югославии печатался на русском языке технический журнал «Инженер». А когда пришло время покинуть эту бренную землю, то его провожала в последний путь вся русская эмиграция, проживающая на тот момент в Белграде. Согласись, не каждому иностранцу правительство Югославии организует погребение с отданием воинских почестей. Я замолчал, а Катерина, словно на уроке, демонстративно тянула руку, − дядь Саш у меня вопрос, вернее, целых три. Ты ни слова не сказал о его семье. Он, что, всю жизнь был бобылём? − Ну, почему же, бобылём. Георгий Николаевич был вполне счастлив в браке. У него было, аж четверо детей. Два сына и две дочки. Причём мальчишки, когда выросли, стали офицерами, воевали в Белой армии, а старший — Владимир даже дослужился до чина полковника. После Второй мировой войны они перебрались на постоянное место жительство за океан, в Соединённые штаты. Внук учёного − Константин стал инженером-механиком, а вдобавок к этому ещё и виртуозом-балалаечником, и профессиональным фотографом-портретистом. Увы, у него детей нет, следовательно он последний представитель Пио-Ульских… − Вот об этом тире в его фамилии я тебя уже спрашивала, но ты так и не удосужился ответить. Почему не просто Ульский? Она что-то означает? − Катюша тыкала пальчиком в смартфон, в надежде отыскать там новые фотографии учёного. − Могла бы и сама погуглить, − буркнул я, и продолжил − необычная приставка “Пио”, в переводе с латыни означающая “Благочестивый”, она была дарована одному из предков Георгия Николаевича самим Папой Римским, кажется, во время приезда того в Польшу. Задавай свой третий вопрос, мне работать надо, редактор уже четыре СМСки прислал, торопит. − Почему ты считаешь, что Пио-Ульский наш земляк? Он ведь прожил в Екатеринодаре всего ничего. − Надеюсь, я не ошибусь, утверждая, что земляками можно и нужно называть не только тех, кто родился в этих местах, но и тех, кто оставил заметный след в истории города и края. Ты со мной согласна?
Прозаик
Автор: paw
Дата: 09.08.2023 17:31
Сообщение №: 196173 Оффлайн
Сказки дедушки Ралота Александр Ралот, стихи Николай Дик Продолжение. Начало читайте в номерах за 28 июля и 4 августа. На следующий день. Опушка леса, неподалёку от нашей дачи. Мы в театре, на поляне. До спектакля пять минут. Внуки, шустрые «гуляны», как зайчата, там и тут. Что поделать – непоседы. Вой сигнальный, и пора внукам сесть поближе к деду… Ждёт спектакля детвора *** Признаюсь честно, я трижды пожалел, что взял детвору с собой на предстоящий лесной спектакль. Ни Маша, ни Егорка не желали тихо сидеть на поваленном бревне, носились по поляне с сачками, пытаясь поймать бабочек, чтобы потом их снова отпустить на волю. А ещё им хотелось найти и подружиться с зайчатами и выяснить у них страшную тайну: почему в других регионах длинноухие летом серые − зимой белые, а у нас на Кубани они одного цвета круглый год? Лишь третий по счёту вой шакала − театрального администратора, угомонил непосед. Дети уселись рядом со мной и на всякий случай прижались как можно ближе. А информация знакомого галчонка Гоши, подрабатывающего конферансье лесного театра, о том, что в спектакле использованы материалы из жизненных ситуаций, однако, совпадения с присутствующими здесь людьми − чистая случайность, и на их месте могли бы оказаться и совсем другие человеки, − привела внучат в восторг и они дружно зааплодировали, призывая пушистых и пернатых зрителей немедленно последовать их примеру. Минуту спустя две шустрые белочки отодвинули в сторону занавес, сплетённый из веток, и перед взорами присутствующих открылась:
Картина первая. Оживлённая трасса, разделяющая лес пополам
А на сцене – трасса, шины. Лес вокруг… и сущий срам: вылетают из машины банки-склянки – всякий хлам. Кто в лесу ненужный мусор за неряхой уберёт? Лес не место для закусок, знайте это наперёд! *** Мальчик и девочка, опустив окно автомобиля, высунулись наружу. − Дед, смотри. Там на обочине лисы. Целых две. Самые настоящие, рыжие. − И совсем не боятся машин. Не убегают, не прячутся! − Ой, глядите, что они делают? Надо же! − Они за нами, то есть, людьми, мусор убирают! − Смотрите, смотрите - одна пакет из-под сока с земли подобрала. − А другая банку пустую в зубах тащит. − Деда, да остановись ты! Давай им поможем. − Стыдно-то как. Зверям приходится за чистотой природы следить, - перебивая друг друга, галдели дети. Пожилой водитель, остановил импровизированное транспортное средство, и косолапо обойдя его, переваливаясь с лап... то есть с ноги на ногу, поковылял в сторону улепётывающих со всех ног уборщиков: − Да постойте вы, рыжие! Я вас не трону, наоборот, извинения хочу принести за всех нас двуногих, бесшёрстных. Ну, что поделать, такие вот мы неряхи.
Картина вторая. Лесная чаща
Негде мусор на поляне прятать – вот ещё беда! И запомните, земляне, эту трудность навсегда. А на сцене две подружки, мусор прячут и ворчат: - Банки-склянки не игрушки ни для лис, ни для волчат. *** − Алиса, как ты думаешь, этого мусора хватит, чтобы выдворить их из норы? − спросила первая лиса вторую, выплёвывая алюминиевую банку и переводя дух. − Эх. Варвара. Были бы мы с тобой немного крупнее. Задали бы им хорошую трёпку и не пришлось бы нам таскать с обочины в лес всякую человеческую дрянь. − Хватит болтать, подруга. Надо спешить, пока этих чистюль нет дома. Не ровен час, припрутся, увидят, какие подарочки мы им принесли, и зададут незваным гостям, то есть нам, хорошую взбучку. Полетят от рыжих шкур клочья. Алиса подхватила свою ношу и посеменила к видневшейся вдали просторной барсучьей норе.
Картина третья. Сухая, обустроенная многокомнатная нора
И барсук, и лис, и волки роют норы для семьи. А бродяги в эти норки прячут баночки свои. Знайте, люди, за собою вам нельзя сорить в лесу. Летом жарким и весною охраняйте красоту. *** − Муженёк, ты как хочешь, но я отсюда ухожу! Немедленно! Лапы моей в этом гадюшнике, то есть, я хотела сказать − свинюшнике, не будет! Прости меня, гадюка Нагайна, ты тут совсем ни при чём, и обидеть тебя я уж точно не хотела. Жирный Барсук почесал затылок, попытался носом вытолкать из прихожей дурно пахнущие остатки человеческой упаковки. Но поняв, что одному ему это будет не под силу, тяжко вздохнув, согласился с супругой: − Ты права, дорогая. Два раза эту гадость выгребал и закапывал, больше не буду. Пошли в глухую чащу. Выроем новую нору, лучше этой. И заживём, как и прежде, в чистоте и уюте! И чета барсуков, семеня друг за другом, побрела сквозь заросли подыскивать себе новое место обитания. Увидев это, лисята Алиса и Варвара пустились в пляс, приговаривая: − Надо немедленно сказать Галке, что у нас новоселье! Пусть все приходят, но только после того, как мы всю эту человеческую дрянь отнесём куда подальше и закопаем! *** Лесные артисты вышли на поклон. Михайло Потапович старался больше всех и кланялся так, что его мохнатая морда упиралась в землю. − Егомашдед, − обратилась ко мне Машенька, − выходит, если бы люди не мусорили, то лисы не смогли бы выселить барсуков? Я открыл рот, чтобы возразить, но меня опередил Егорка: − Эти рыжие такие хитрющие. Они всё равно нашли бы способ нору захватить. Но выбрасывать мусор, где попало, нельзя. Потому что лес, прежде всего звериный, а уже потом немножко наш! Продолжение читайте через неделю.
Прозаик
Автор: paw
Дата: 11.08.2023 06:41
Сообщение №: 196175 Оффлайн
В истории России трудно найти самодержца, о котором мы с вами знали бы столь мало. Дело не в том, что отсутствуют документы. Государственные архивы Российского государства за эти годы сохранились на удивление хорошо. «Не обидели» царствование этого человека и современники летописцы, авторы воспоминаний и придворные литераторы, иностранные путешественники и дипломаты, вездесущие газетчики. И чиновникам, документировавшим его деятельность, и свидетелям его царствования было о чём писать.
Когда в результате неожиданной кончины предшественника бояре возвели на престол законного наследника - пятнадцатилетнего отпрыска царского рода, они убедились, что править из-за спины царя-марионетки не удастся. Образованный, энергичный царь за несколько лет настолько преуспел в реформаторской деятельности и так напугал оппозицию, что обрёк себя на злое умолчание после кончины.
Его представления о царской власти во многом были сформированы под влиянием одного из талантливых философов того времени Симеона Полоцкого, бывшего воспитателем и духовным наставником царевича. Молодой царь увлекался науками и был прекрасно образован. Он хорошо знал латынь и свободно говорил по-польски. Сделавшись царём, призвал на государеву службу своих любимцев - постельничего Ивана Максимовича Языкова и комнатного стольника Алексея Тимофеевича Лихачева. Это были люди незнатные, но ловкие и обходительные; именно они, как думают, устроили брак царя.
*** Рассказывают, что в крёстном ходу герой нашего повествования увидел девушку, которая ему очень понравилась. Он поручил Языкову справиться о ней, и тот донёс, что это Агафья Семёновна Грушецкая, племянница думного дьяка Заборовского. Дьяку дано было знать, чтоб не выдавал племянницу замуж впредь до указа, и вскоре царь женился на ней.
*** Он вывел Россию из тяжёлой и кровопролитной войны с Османской империей, а затем радикально реформировал армию, сделав её на три четверти регулярной. Осуществил общую перепись населения. Ввёл единое налогообложение и трижды снижал налоги, каждый раз добиваясь более справедливого их распределения. В конце концов, царь созвал выборных представителей от налогоплательщиков на Земский собор, чтобы народ сам решил, как правильно «и не в тягость» платить подати и выполнять государственные повинности.
Молодой правитель, несмотря на весьма слабое здоровье (ноги постоянно опухали, и он практически не ходил самостоятельно!) искоренял обычай бесконечного предварительного заключения, наводил порядок в тюрьмах и отменил членовредительные казни (заново введённые Петром Первым). Первые в стране дома призрения для ветеранов, больных и инвалидов были построены на личные средства государя. Беспроцентные кредиты горожанам и предоставление им ресурсов приказа Каменных дел обновили Москву, при нём в столице было возведено десять тысяч каменных зданий!
Ввёл при дворе европейское платье и линейные ноты. Расцвели: русская музыка, живопись, архитектура и поэзия. Этими искусствами, наряду с гуманитарными науками и коннозаводством юноша с успехом занимался лично. Книголюбам особенно интересно уникальное явление его царствования - крупное и весьма эффективное независимое издательство с государственным финансированием, построенное по последнему слову техники. Последнее развивалось столь эффективно, что уже в ходе войны с турками русская армия получила не только первые в Европе ручные гранаты и унифицированную полевую артиллерию, но и «пищали винтованные», которые уже тогда назывались просто: «винтовки».
Весь государственный аппарат, от Боярской думы до местного управления, был реформирован к вящему восторгу подданных, получивших возможность своими руками разнести по брёвнышку бесчисленные гнёзда чиновников мздоимцев и грабителей. Государь отобрал у местных воевод доступ к финансам, лишил их «кормлений» и посадил на жалование. Он создал единую систему чинов в армии (в общих чертах сохранившуюся доселе) и среди дипломатов, отменил местничество. Молодой правитель впервые в России официально назначил правительство - Расправную палату, сделав крупный шаг к отделению исполнительной власти от законодательной.
Молодой царь торопился, жить ему оставалось немного. Правительство подготавливало финансовую реформу. Государь созвал новую боярскую думу и уничтожил местничество на государственной службе, объёмистые разрядные книги. Царь собирался провести также реформу армии. То есть, эволюция была налицо. Историки прямо умиляются, перечисляя проекты молодых реформаторов: введение гражданских чинов, основание высшего училища, сиречь академии! Уже были назначены восемь монастырей для обеспечения семи факультетов гуманитарного и одного естественного профиля, уже разрабатывался их внутренний распорядок, уже договорились, что можно преподавать всё, что не запрещено, и сжигать живьём преподавателей и их учеников, коль скоро в таком учёном месте заведутся ереси и чернокнижные факультативы. Все государственные запасы книг передавались в единую академическую библиотеку, запрещалось держать домашних учителей иностранного языка - желающие должны были в академии учиться единообразному произношению. И бюджетная строка под это славное дело уже была готова. Вот вам и университет, без Петра, без графа Шувалова, без немцев и французов, при обычном русском мальчишке. Время опять изменилось.
*** 11 июля 1681 года у молодой царской четы родился царевич Илья. Радость на Руси была безмерная и непродолжительная. Царица Агафья скончалась 14 июля, младенец Илюша − через шесть дней после матери. Царь был повержен. Ещё успел Языков женить его в феврале 1682 года на своей родственнице Марфе Апраксиной, помирить с Нарышкиными и Матвеевым, но было поздно. Государь скончался 27 апреля 1682 года на 21 году жизни.
*** Мне доставило истинное наслаждение писать эту загадку о романтическом периоде истории России, в котором жил и упорно трудился совсем юный самодержец. Надеюсь, что, отгадав имя этого человека, частица радости от познания малоизвестного достанется и тебе, любезный читатель.
А подсказки?
Их традиционно две.
Первая − фото.
Вторая − особая! Дело в том, что:
«Царь вступил на престол уже фактически инвалидом: несмотря на юный возраст молодой царь даже не смог самостоятельно подойти к трону (из-за цинги) его суставы распухли… В России цинга вообще считалась «благородной болезнью» , так как ею обычно болели богатые купцы и аристократы, употреблявшие овощи в виде солений и маринадов. Люди низкого звания обычно цингой болели мало, т. к. основными продуктами их питания были капуста, лук, репа, морковь. То есть, чтобы получить на престоле кардинально другого монарха, не нужно никого на этот раз морить персиком - достаточно чтобы кто-то подсказал (например, из заморских моряков) разумную диету для царевича: Капуста, Лук, Репа, Морковь. А также Лимоны, и даже, не побоюсь этого слова, картофель.
Капусту шинкуем. Морковь трём на тёрке для корейской моркови.
Репу измельчаем на той же тёрке.
Зелень мелко нарезаем.
Затем морковь, репу, капусту и зелень смешиваем с маслом и горчицей. Солим по вкусу. Тщательно и долго перемешиваем. Открою секрет − я вместо подсолнечного масла использую хлопковое, кукурузное или оливковое. На мой взгляд − так вкуснее.
Середина прошлого века. Музыкальное училище имени Октябрьской революции. Зал заседания приёмной комиссии на дирижёрско-хоровое отделение
− Ну-тис, абитуриентка, ...э...− пожилой председатель протёр носовым платком очки и заглянул в лежащий перед ним листок, − Наталья Ароновна, что Вы приготовили, мы слушаем.
И совсем неробкая девушка запела, хорошо поставленным голосом, «Отвори потихоньку калитку» в каком-то своём, необычном стиле, аккомпанируя себе на рояле.
«Очередная джазистка. Таким у нас в училище − не место!» − написала на листке бумаге пожилая дама, член приёмной комиссии и протянула его председателю.
- Инокентий Петрович, − зашептала она в ухо мужчине, − Обратите внимание на её внешний вид. Советские девушки, комсомолки в таких нарядах на экзамен не являются. Одни каблучищи, чего стоят. Сантиметров девять, никак не меньше. И где она такие раздобыла? А её манеры пения, это же...
− Во-первых, является только господь Бог, − оборвал соседку председатель, а во-вторых, дайте, в конце концов, послушать. Мы же набираем студентов на хоровое отделение, и наличие голоса − наипервейшее требование. А у неё он есть! И с этим нельзя не согласиться.
Вечер того же дня
Инокентий Петрович окинул взглядом переминающихся с ноги на ногу абитуриентов, их мам и пап, а также сочувствующих, просителей и ходатаев. Улыбнулся, снял очки, отодвинул на расстояние вытянутой руки судьбоносный листок, откашлялся и начал читать список зачисленных.
Наташа, успевшая сменить импортные туфли, не наши, советские, сжимала руку, стоящего рядом отца и покусывала губы, но так, чтобы никто этого не заметил.
***
− Особо хочу остановиться на кандидатуре Врольской Натальи Ароновны. Скажу честно, мнение членов приёмной комиссии не было единогласным, но всё же мы решили девушку принять, но только при условии, что она в дальнейшем досконально изучит книгу под названием «Моральный кодекс строителей Коммунизма» и будет неуклонно ему следовать!
Четыре года спустя. Курорт на Черноморском побережье. Ресторан «Чайка»
Отец Наташи, смахнул с глаза невольную слезу, погладил ярко-красный коленкоровый дочкин диплом, и с гордостью посмотрел на сидящую рядом жену:
− Выросла, совсем взрослая стала. Бог даст, через годик-другой в телевизоре замелькает. Будем с тобой, на старости лет, чёрно-белую дочурку по «ящику» разглядывать.
− Лишь бы муж хороший попался. А то, чего доброго, упрячет наше сокровище в четырёх стенах и вообще запретит о сцене думать. Разве мало таких примеров… − женщина хотела ещё что-то добавить, но осеклась, увидев, как их дочь, весело беседует с оркестрантами, раскладывающими на сцене свои инструменты.
− А сейчас, дорогие гости нашей «Чайки» для вас выступит выпускница, комсомолка, отличника и просто красивая девушка Наташа, поприветствуем, поддержим, − при этих словах, руководитель ресторанного ансамбля, галантно взяв девушку под руку, подвёл её к микрофону, − что будешь петь?
− Одну из любимых песен восточноевропейских евреев − ашкеназов! Тум-балалайка. Исполняется на идиш.
Ресторан − окаменел. Официанты, нёсшие подносы, застыли как жена Лота при бегстве из Содома, все как один превратившись в соляные столбы.[1] Многочисленные посетители этой точки общепита дружно перестали желать и уставились на сцену.
Отношения огромного Советского Союза и маленького Израиля, в те годы, были не очень, и это ещё мягко сказано. А из динамиков уже неслось сольное пение Врольской (никто из музыкантов, даже и не думал ей аккомпанировать).
Штэйт а бухэр, ун эр трахт, трахт ун трахт а ганцэ нахт: вэмэн цу нэмэн ун нит фаршэймэн, вэмэн цу нэмэн ун нит фаршэймэн?
***
Бравый мальчишка, жениться непрочь, думает, думает целую ночь - на ком бы жениться, чтоб не стыдиться, на ком бы жениться, чтоб не стыдиться.
Девушка кончила петь, но никто из слушателей не аплодировал.
− Вам не понравилось? Давя предательский комок в горле, еле слышно спросила Наташа.
− Ну, почему же. У вас прекрасный голос, пойте ещё, нам на радость, − к сцене пробрался мужчина с проседью в волосах и протянул девушке, невесть откуда взявшийся букетик немного увядших цветов:
− Мне надо с вами побеседовать, вон там мой столик, не сочтите за труд, присоединяйтесь.
− Я здесь с родителями, − с вызовом парировала девушка, отдёргивая тянувшуюся к цветам.
− Экая вы…. Недотрога. Я же не против, берите своих родителей, и обсудим вместе ваше дальнейшее будущее.
− Что? Какое ещё будущее? − пришёл на помощь девушке её отец, − кто вы вообще такой?
Незнакомец улыбнулся, полез в карман и протянул украшенный вензелями кусочек картона.
- «Руководитель государственного джаз-оркестра, при республиканской филармонии Эдуард Розендаум» − хором прочитали, отец и дочь, впервые в жизни увидевшие диковинную визитную карточку.
Час спустя. Городская набережная
− Да, как вы не понимаете? Я предлагаю вашей дочери гастроли! Длительные! По всему Союзу! Представляете, сколько певцов о таком только мечтают, пороги филармоний оббивают, а вашей Наташеньке всё, раз, и «на блюдечке с голубой каёмочкой»[3].
− А, ничего, что я иду рядом, к тому же, уже совершеннолетняя. И могу сама принимать решения, это во-первых, а во-вторых, в консерваторию хочу, дальше учиться. И только после..., может быть… на гастроли, − девушка вздёрнула носик и демонстративно отвернулась от Розендаума, скрестив руки на груди.
Руководитель джаз-оркестра, развернул девушку к себе и перешёл на идиш:
− אין דעם קאָנסערוואַטאָרי, קענט איר לערנען אין אַוועק נאָך מוזיק שולע. אָדער, אויב איר ווילט, דעמאָלט גיין צו די אינסטיטוט פון קולטור, צו די קאָרעספּאָנדענץ אָפּטיילונג.
(В консерватории можно учиться заочно, после музучилища. Или если хочешь, то поступай в институт культуры, на заочное отделение.)
Москва. Три года спустя. Концертный зал «Россия». Грим-уборная Натальи Врольской
Певица понимала, что на этот раз, выступила ужасно, фальшивила безбожно, не могла сосредоточиться и боялась сама себе признаться в причине всего этого. Плюхнулась на стул и хотела разрыдаться, но слёз не было. Внутренний голос актрисы «вопил», что она не имеет права «нюни распускать» ибо через два часа очередной концерт. Придут новые зрители, которые заплатили деньги, и не малые, чтобы услышать и увидеть её.
Закусила губу, взглянула на себя в зеркало, кликнула гримёршу, но вместо неё в помещение ворвался Розендаум:
− Ещё одно такое представление и выгоню вон из оркестра! Без всякой жалости! Отправишься петь на одесский «Привоз», в столовую тёти Сони. Там местные рыбаки свои дни рождения справляют. Вот им, да и то, только после пятой рюмки, всё равно, как ты берёшь, ноту до третьей октавы!
Наташа, услышав это, больше не могла себя сдерживать и дала волю слезам. Ревела от души, по-бабьи, отталкивая руку руководителя, который бросился её утешать и неловко начал гладил по волосам.
− Ну, ты это чего? Сама же знаешь, тебя заменить некем. По всей столице афиши с миловидным еврейским личиком расклеены. Тебя же с них, пацаны вырезают и у себя дома на обои наклеивают, и вообще у меня для тебя новость, вернее, даже две.
− Какие? − певица рукавом вытерла слёзы и повернулась к мужчине.
− Мне тут, намедни… − Эдуард тянул время, вглядываясь в всё ещё заплаканное лицо девушки, − в общем на одном из наших концертов побывал Ян Грекель….
− Ну, не томите, − торопила его Наташа, − и что? Ему моё пение понравилось?
− Обратил внимание. Заметил. И… позвонил…. − Розендаум улыбнулся, − он предложил твою кандидатуру, для исполнения его песни «Любовь — меридиан земной», в снимающемся фильме «Женщины Страны Советов», и тебя завтра ждут в студии звукозаписи.
− Ой. Уже завтра. Но я же ни текста, ни нот не видела. Как можно?
− Не дрейфь. Тебе во всём, будет помогать, наш гитарист Сашка Логданович. Он тоже по тебе сохнет, но боится подойти и признаться. Я вам что, сваха, с Молдаванки? Вместе работаете, а друг от друга отлетаете, как магниты одной полярности.
***
После премьеры кинофильма песня стала популярной, звучала почти из каждого окна, а исполнительницу стали приглашать на радио, и сборные концерты, в большой Дворец съездов.
Музыкальные редакторы центрального телевидения быстро сообразили − песни в её исполнении, почти всегда становятся шлягерами, их, с удовольствием поют во всех концах огромной страны и заваливают просьбами передачи «В рабочий полдень» и «Концерт по заявкам». Но Наталье купаться в людской славе было некогда, она впервые в своей жизни уехала за рубеж. Госконцерт решил отправить её на международный конкурс вокалистов в братскую Румынию.
Вернулась оттуда в звании дипломанта и тут же накатала заявление об увольнении, по собственному желанию. С математикой у неё всегда было всё в порядке. Посчитала, что находясь в «свободном плавании», сможет зарабатывать много больше прежнего. Новые знакомства это гарантировали. Деньги были очень нужны. Они с Сашей решили, что свадьбу организуют самостоятельно, без помощи родителей и такую, чтобы «чертям жарко стало».
***
Но уйти «по-хорошему» из джаз-оркестра не удалось. Эдуард Розендаум не хотел терять талантливую солистку. Подключил прессу, нажал на знакомых, в республиканских структурах власти. Пришлось отработать положенный по закону месяц. Отправилась, со ставшим ненавистным коллективом, на гастроли в Одессу. Затем её, обманом заманили, на левые концерты, в Харьков и Ростов.
Сотрудники УБХСС[4] об этом узнали, возбудили уголовное дело.
Продолжение. Начало читайте в номерах за 28 июля, 4 и 11 августа.
Картина первая. Оживлённая трасса, разделяющая лес пополам
Та же сцена, та же трасса. За рулём артист медведь. Лось выходит седовласый. И давай медведь реветь,
мол, зачем лось на дорогу вышел из лесу, уйди! А не то уйдёшь безрогим, неприятность впереди.
***
На этот раз занавес звериного театра не открывался дольше обычного. Рассевшиеся на ветках птицы довольно точно имитировали звук проезжающих автомобилей и их клаксонов.
Наконец, перед многочисленными четвероногими зрителями и тремя двуногими (как вы уже, наверное, догадались, это были − ваш покорный слуга или попросту Егомашдед, а также мои неугомонные внучата Егорка и Машенька) предстала сплетённая из веток, прутиков и травы автомобильная трасса и стоящий посередине её, большой… лось с угрожающе опущенными рогами.
Семейство врановых, то есть вороны и сойки, тут же издали звук тормозов, а наш подопечный галчонок Гоша даже выдал фразу на чистом человеческом:
− Уйди, зверь большой! Уступи дорогу, сейчас же.
− Тебе что - жить надоело? − дополнил его сидящий поодаль скворец.
Но лось даже не попытался сдвинуться с места. Наоборот, он мотал большой головой и указывал ею куда-то в чащу.
Молодой медведь, играющий роль шофёра, стукнул одной железякой по другой, получилось звук, отдалённо напоминающий хлопанье дверцы автомобиля и, сверкая глазами и рыча, направился в сторону возникшей преграды. Но сохатый, его нисколечко не испугался и агрессии не проявлял. И когда медведь, то бишь, водитель, подошёл совсем близко и даже рыкнул, как заправский таксист, лось только отскочил в сторону и снова мотнул головой, явно призывая последовать за ним.
Картина вторая. Лесная чаща. Заброшенная ловчая яма, огороженная егерем
Браконьер ловушку вырыл, егерь выстроит забор - для лося и свинка с рылом настоящий светофор.
Чтобы звери в эту яму не упали невзначай. Если в лес пришёл с друзьями, то зверей в нём уважай.
***
Лось привёл медведя к старой заброшенной ловчей яме, огороженной местным егерем, указал рогами на дыру в ограде и отошёл в сторону.
− Ту-ту-ристы постарались! − растягивая слова, пояснил Гоша, − Пришли, понимаешь, в лес. Нагибаться и ветки для костра собирать им лень... Вот и получается, что плохие люди сломали то, что сделал хороший.
Между тем из ямы донёсся жалобный писк.
− Ба, да это же малыш сохатого. Допрыгался, бедолага. Дай бог, чтобы ножки не переломал, − басом поведал за топтыгина всё тот же скворец.
А медведь, недолго думая, сиганул в яму и легко вышвырнул на сцену, то есть на опушку, незадачливого прыгуна.
Минуту спустя, звери вышли на поклон, а суфлёры - пернатые говоруны, выдали заключительную мораль:
- Двуногие, не те, что птицы, а те, что возомнили себя царями природы! Лес не для вас. Он для зверей. Они здесь не в гостях, а у себя дома. Не надо ломать их норы, гнёзда и берлоги. Не мешайте им жить и, тем более, не смейте на них охотиться.
***
Продолжение читайте через неделю.
Прозаик
Автор: paw
Дата: 18.08.2023 15:43
Сообщение №: 196190 Оффлайн
29 апреля 1952 года арестовали отца и уже через несколько дней в мае 1952 года юношу вызвали в ректорат и предложили в письменном виде отречься от отца. Он отказался. На пятом курсе наш герой был исключён из института, а позже исключен из комсомола. В его личном деле появилась метка: «Сын врага народа» и приписка: «Не уважает решения Советского суда, клевещет на Советскую Власть».
***
Мой отец, закончил Фабрично-заводское училище, т.е. имел образование – не полных семь классов, однако слыл среди Краснодарских книжных спекулянтов, регулярно собиравшихся в Первомайском парке («Чистяковская Роща»), большим спецом в области приключенческой и исторической литературы. Малограмотный, бывший фронтовой разведчик привил всем нам культ любви к хорошей художественной литературе. По вечерам в нашем саманном домике, на окраине города, стояла гробовая тишина. Отец, мать, мой брат и я запоем читали книги, которые приносил с полуподпольного книжного базара отец.
Надо было прочесть их быстро и очень аккуратно, чтобы они не упали в цене ни по внешнему виду, ни по времени издания. Каждое воскресенье, ещё издали заприметив отца, я бросал все детские забавы и бежал, не чувствуя ног к нему на встречу, вытаскивал из сумки и рассматривал прямо на ходу, пахнущие типографской краской, редкие книги, практически никогда не поступающие на прилавки наших краснодарских магазинов.
В один из летних воскресных дней батя принёс и дал почитать несколько книг удивительного автора. Конечно, его творения никто и никогда не запрещал, как книги Солженицына или Пастернака, но вот так просто пойти в библиотеку, взять их или купить в магазине в то далёкое время было совершенно невозможно. И от приобщения к тому, что я - вихрастый паренёк с городской окраины под названием
«Горогороды», в отличие от многих, читал его книги, причем одним из первых в городе, делало меня в моём сознании равным сынкам городской элиты, которые в большинстве своём, проживали в красивых домах, на улице Красной, где в квартирах повсеместно имелись эмалированная ванна и даже фаянсовый унитаз.
*** Однако вернёмся к нашему герою, он занимался в МГУ научной работой, преподавал язык пушту (помимо восточных языков пушту и дари он владел также несколькими европейскими языками) и одновременно учился там же на истфаке. Пробовал себя в журналистике: печатался в "Огоньке", "Правде", "Литературной газете", "Комсомольской правде", "Смене", - первые новеллы носили психологический характер ("Дождь в водосточных трубах", "В горах моё сердце", "Прощание с любимой женщиной" и др.)
В 1957 году состоялся его дебют как сценариста - по африканской сказке им был создан сценарий мультфильма "Маленький Шего". Затем направляется в Кабул в качестве переводчика с афгани.
Его работа всегда была полна всяческих приключений. То он в тайге с охотниками на тигров, то на полярной станции, то на строительстве БАМа и на вскрытии алмазной трубки. Он постоянно находился в центре самых важных событий — в Афганистане, франкистской Испании, в Чили, на Кубе, в Парагвае, выслеживая укрывающихся от возмездия гитлеровцев и главарей сицилийской мафии, участвуя в боевых операциях вьетнамских и лаосских партизан.
Герой нашего повествования профессионально работал с архивами. Ему приписывают цитату: «Кто контролирует прошлое — не растеряется в настоящем, не заблудится в будущем». Как рассказывает Владимир Захаров, однажды даже нашёл телефонные номера рейхсканцелярии Гитлера, прямые номера Гиммлера и Геббельса, попробовал позвонить последнему, но в ответ услышал: «Герр Геббельс уже ушёл. Позвоните завтра».
Ведущий телевизионной программы, Евгений Додолев пишет: «Он любил и умел играть фактами, додумывать, дорисовывать. Не корысти ради, а для придания красочности образу и сюжету. Его не жаловала либеральная общественность: считалось, что он завербован КГБ после случайного убийства на охоте. Иначе, - рассуждали завистники, - как он может свободно ездить по миру, будучи беспартийным!»
Он одним из первых занялся в России благотворительной деятельностью… В основанной им газете в отличие от всех сотрудников, получал символическую зарплату — ОДИН рубль в год. Вместе с бароном Э. А. фон Фальц-Фейном создал Международный комитет по поиску Янтарной комнаты, куда входили также Жорж Сименон, Джеймс Олдридж, Георг Штайн. Герой нашего повествования умер 5 сентября 1993 года в Мухалатке (Крым). Согласно, завещанию его прах развеяли над гладью Чёрного моря.
*** Много лет этого человека нет с нами, выросло целое поколение, которое в большинстве своём ничего не знает об этом человеке, хотя всуе зачастую произносит имена персонажей, им созданных. Мне же хочется, чтобы великих людей, великой страны помнили всегда. Тебе же дорогой мой читатель, как всегда, две подсказки.
фото больницы, прославленной этим человеком.
Рецепт блюда обожаемого одним из героев его книг.
В одном из романов он ускользает от всех дел, чтобы в маленьком семейном ресторанчике поесть это блюдо, с тушёной капустой.
Готовим «Айсбайн» - Ледяную ногу.
по материалам интернета
НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:
Свиная рулька − одна.
Пол кило картофеля
Светлое пиво − бутылка.
Мёд − 2 ст. ложки.
Чеснок − 2 зубка.
Лавровый лист − 4 шт.
Соль, чёрный перец, горошек, тмин − по вкусу.
ГОТОВИМ:
В рульке делаем надрезы и нашпиговываем их смесью чеснока, лаврового листа, соли и перца. Затем готовим маринад: пиво смешиваем с мёдом и щепоткой тмина.
Духовку нагреваем до 220 градусов. Ставим противень с рулькой. Таймер минут на 30.
Затем температуру уменьшить до 180 градусов, и несколько раз поливаем нашим маринадом. Затем таймер на 60 минут.
Картошку варим до полуготовности. Когда наша рулька почти готова, высыпаем картофель на противень и перчим. Таймер ещё минут 30.
Готовую рульку можно запивать тёмным пивом, а можно и другими напитками. Какими − догадайтесь сами.
Прозаик
Автор: paw
Дата: 19.08.2023 16:50
Сообщение №: 196192 Оффлайн
Окончание. Начало в номере за 16 августа 2023 года.
***
− Наталья Ароновна Врольская, − пожилой следователь заглянул в лежащую перед ним папку.
− Да, − комкая платочек и натягивая на колени подол короткого платья, еле слышно промямлила певица.
− В таком случае перейдём сразу к делу. Отвечайте быстро и по существу! Сколько вы получали за свои выступления в городах юга страны?
− Как и все. Согласно, тарифной сетке восемь рублей. Но, я всегда пою в двух отделениях, поэтому, ставка удваивается. Перед этими гастролями написала заявление об уходе из коллектива, отрабатываю положенное, пока мне замену найдут. По графику у меня за месяц − десять концертов, а потом, − затараторила Наташа, боясь, что её перебьют и она, вдруг, окажется в чём-то виноватой.
− Вам замену трудно найти, если вообще, возможно, − ухмыльнулся следователь, − деньги как получали? В ведомости расписывались?
− Да я толком ещё ничего и не получала, только аванс выдали, сорок рублей. Розендаум сказал, что потом выплатит всё, что положено, плюс за неиспользованный отпуск...
− Врольская! − прорычал хозяин кабинет, − я задал конкретный вопрос! Лично вы за полученные деньги где-нибудь, расписывались?
− Не-а, − с трудом выдавила из себя певица.
− Почему?
− Так ведь не дали, эту, ведомость. Перед началом моего выступления сунули четыре десятки, и всё. Сказали, потом при полном расчёте, за всё сразу…
− Ну и хорошо, что не расписывались. Просто замечательно, благодари своего еврейского бога Яхве, − следователь впервые улыбнулся, − ступай, пой дальше. И пригласи следующего.
− Как? Совсем? − Наташа заморгала глазами.
− Конечно. Ножками. Или мне конвой вызвать? Чтобы он вашу знаменитость до выхода из здания сопроводили?
***
После перенесённых потрясений, допроса и очных ставок у певицы стал пропадать голос.
Врачи-логопеды разводили руками, выписывали таблетки и микстуры. Ничего не помогало.
Но Яхве и на этот раз не отвернулся от Врольской. Жених, гитарист-Сашка через своих знакомых раздобыл редкое заморское лекарство. Заплатить за чудо таблетки пришлось деньгами, отложенными на торжественное бракосочетание. Но они того стоили. Профессиональная карьера певицы была спасена.
*** В скорости скромную свадьбу всё же, сыграли. Пригласили лишь самых близких, зато обязанности тамады взял на себя, известный всей стране, Майк Гермес. Как и положено, через девять месяцев музыкантов было уже трое. Сын Мишка, орал так, что ни у кого не оставалось сомнений: Пласидо Доминго[1], вместе с Хосе Каррерасом[2] вскорости придётся потесниться.
Молодая мама не отказывалась ни от какой работы, по первому зову уезжала "к чёрту на кулички", на гастроли, участвовала в любых концертах, не вылезала из студий, записывая песни к многочисленным кинокартинам. Все гонорары шли на уплату взносов на кооперативную квартиру. Александр копил на свою мечту, автомобиль — шестую модель «Жигулей». Несмотря на пришедшую славу, оба, совершенно бесплатно выступали перед пенсионерами, учителями, ездили с шефскими концертами в военные гарнизоны.
Три года спустя
Судьба-зебра, как ей и положено, в один, совсем не прекрасный день повернулась к певице своими чёрными полосками. Наталья, не сдержалась, и на оскорбительные шуточки в отношении пятой графы в её паспорте[3], вдрызг разругалась со всемогущим председателем Гостелерадио. Отныне, дорога на подведомственные ему объекты для женщины была закрыта, заколочена и законопачена!
Пришла домой и разрыдалась на плече у супруга. В тот вечер, впервые в их квартире прозвучала страшное слово − ЭМИГРАЦИЯ.
***
Через несколько месяцев по радио объявили о начале Всероссийского конкурса артистов эстрады. На семейном совете, после жарких дебатов, пришли к соглашению − Наташа просто обязана участвовать! Долго выбирали конкурсную песню. Наконец, остановились сложной в исполнении «Я без вас не могу, ежечасно думаю о вас», из репертуара певца первой величины.
***
Заполненный до отказа зал рукоплескал. Однако петь на бис регламент соревнований не позволял, да радость певицы быстро сменилась грустью.
− Я подслушал совещание членов жюри. Твою кандидатуру во второй тур решено не пропускать. Не хотят неприятностей от, сама знаешь, кого, − Александр обнял и нежно поцеловал жену, − ничего, где наша не пропадала, прорвёмся. Какие наши годы!
***
Судьба-зебра никак не желала поворачиваться к чете Логдановичей своими белыми полосками. Полгода спустя, Наташу прослушивали на состязании по отборке кандидатур, которым будет доверено представлять СССР, на песенном фестивале в Германской Демократической Республике.
− Понимаешь дочка, − поймав её в фойе, оправдывался старичок, член отборочной комиссии, − нам исполнение очень понравилось. Дружно приняли решение включить твою фамилию в список участников фестиваля, но, вот читай сама, − он протянул Наталье короткую телеграмму, напечатанную на красном бланке[4].
«Немедленно исключить! Министр культуры СССР».
Александр, узнав об этом, решил разыскать и по-мужски поговорить с сочинителем телеграммы. Ходил по различным кабинетам огромного ведомства, но никто не мог (или не хотел) ответить на простой вопрос, - кто, конкретно, подсунул телеграмму на подпись министру.
Вечером за чаем страшное слово − ЭМИГРАЦИЯ, прозвучала во второй раз.
***
Из информационного сообщения радиостанции «Голос Америки».
«Водиннадцать часов утра, в приёмную председателя Президиума Верховного Совета СССР вошли двадцать четыре советских еврея, которые отказались уходить до тех пор, пока им не дадут разрешение на выезд в Израиль. Разрешение дали — к большому удивлению еврейских активистов. По всей видимости, Кремль хотел использовать еврейскую эмиграцию как рычаг давления на исламские страны...»
Конец семидесятых годов прошлого века
Семейство Логдановичей, с огромными трудами, но всё же смогло добраться до города Большого яблока[5]. Вторая жизнь начиналась так же тяжело, как и первая. Александр работал с утра до вечера. Надо было кормить семью, платить за съёмную квартиру, дать образование сыну, и главное − изыскать возможность любимой Наташе начать новую певческую карьеру.
И судьба-зебра их услышала. Повернулась-таки своими белыми полосками, ибо любовь двоих людей обладает воистину огромной силой.
Для начала Александр смог создать, пусть и маленький, но всё же свой собственный бизнес. А Наташа, на удивление знакомых эмигрантов, вдруг начала писать собственные песни. Более того, отыскала спонсоров и выпустила свой сольный диск «Из СССР в США». За ним последовал другой. «Любовь безумная стихия». Независимые критики единодушно разразились восторженными рецензиями.
− Саня, ты представляешь, − супруга закрыла руками пылающие щёки, − На Нью-Йоркском радио мою «Безумную стихию» ставят сразу после Майкла Джексона. Она уже вторую неделю в топе.[6]
− Это успех. Мы их сделали! − муж обнял свою половинку и оторвал от пола, − У нас получилось! И без помощи Гостелерадио СССР!
− Пусти, медведь! Раздавишь. Кто тогда будет записывать альбом на русском языке?
− Ты, что? Совсем сблямзила? На русском? Да кому он здесь, за океаном нужен? − Саша с трудом удерживал себя, чтобы не наговорить грубостей, − это же прямой путь к провалу. Здесь это запросто. Один неверный шаг, и ты посудомойка в местной забегаловке. Оно тебе нужно?
Два года спустя
Наташа от своей мечты не отказалась. Диск, с песнями на русском языке, увидел свет и был быстро распродан. Его покупали не только соотечественники, но и американцы, и даже жители соседних латиноамериканских стран.
Девяностые годы прошлого века
Наталья Ароновна прилетела в совершенно другую Россию.
Села в первый попавшийся автобус. Проехала несколько остановок. Бродила по улицам городка Домодедово, никем не узнаваемая.
− Раньше проходу бы не дали, автографы требовали, а нынче забыли. Новые имена, молодые певички, у всех на слуху, − вертелось у неё в голове.
И вдруг из открытого окна, старого, обшарпанного общежития полились звуки Тум-балалайки, в её исполнении.
Остановилась. Заслушалась, вспоминая молодость.
− Врольская, Наталья Ароновна, вот Вы где? А мы Вас в аэропорту обыскались. Весь зал прилёта на уши поставили, − вернул её на грешную землю красивый баритон.
Женщина обернулась. Рядом стоял импозантный мужчина, с большим букетом в руках, − нам надо спешить. До начала всего несколько часов осталось.
− Чего начало? Куда спешить? Ничего не пойму. Объясните толком, − певица машинально взяла протянутые ей цветы.
− Как? Разве Вы не получили нашу телеграмму? Странно! Вы же приглашены в соседний областной центр! Вас избрали почётным членом жюри конкурса «Певческий базар»…
Мужчина ещё что-то говорил, указывая рукой на стоящий поодаль представительский Мерседес. Она его не слушала, вспоминала совсем другую телеграмму: «Немедленно исключить! Министр культуры СССР»!
[1] − испанский оперный певец и дирижёр, лирико-драматический тенор.
Окончание. Начало читайте в номерах за 28 июля, 4, 11 и 18 августа.
Картина первая. Человеческая ферма, расположенная рядом с лесом
Вот енотиха на сцене. Кушать просит у людей. И хозяйка прямо в сени молоко приносит ей.
Доброта поможет зверю. Посему лесной народ постучаться может в двери тех, кто мелкого поймёт.
***
Енотиха Марта выскочила из-за деревьев и, не прячась, направилась к двери человеческого дома. Начала царапаться, требуя угощения. Маленькая такса, заметив такую наглость, звонко залаяла, а потом даже попыталась укусить незваную гостью, но получив когтистой лапой по носу, заскулила и убежала за сцену. Между тем дверь открылась, и заботливая рука выставила на импровизированный порожек миску с угощением. Хозяйская кошка Мурка, решив, что на правах домашнего животного обладает безусловным приоритетом первого укуса, минуту спустя, громко мяукая и придерживая лапой распухший нос, удалилась вслед за таксой.
А енотиха, слопав угощение, уходить не спешила. Разлеглась здесь же. Наслаждалась уютом и теплом.
Картина вторая. Смертельная рана
Пусть не кажется вам странным, что животные порой со смертельно-сложной раной приползают к вам домой.
***
На этот раз Марта с большим трудом доковыляла до заветного крыльца, оставляя за собой кровавый след. Жалобно пискнула, выронив изо рта небольшой пушистый комочек.
Рыжая лисица, (согласно роли − хозяйка фермы), выскочила из дома и принялась обрабатывать рану енотихи. Затем попыталась извлечь пулю. Увы, тщетно. Марта заскрипела зубами и скончалась прямо на руках у заботливой женщины.
Но той горевать было некогда, ибо подал слабенький голос, пушистый комочек, принесённый Мартой.
- Предчувствуя свою смерть, мамаша принесла к людям самое ценное, что у неё было - собственного детёныша. Она точно знала, что в этом доме о нём, обязательно позаботятся, − поведал людям переводчик со звериного.
Картина третья. Год спустя на той же ферме
Знайте, дикие зверушки могут вам доверить жизнь. Только звери не игрушки, их доверием - гордись!
***
На сцене та же человеческая ферма, расположенная рядом с лесом.
Здесь по-прежнему обитают собака Такса, кошка Мурка и... Енот. Однако изменения в их размеренной жизни всё же произошли. Причём кардинальные. Лесной зверь теперь первый любимец хозяйки, ибо быстрее всех приносит с лужайки брошенный ею резиновый мячик, помогает ловить мышей и всегда успевает прибежать первым к миске с едой.
- Енотиха, смертельно раненная охотниками, в людях не разочаровалась, попросила у них помощи, и её надежды оправдались, − перевёл со звериного на человеческий прибор-переводчик Егомашдеда.
***
Заключение
Патрикей Игнатович провожал гостей до автомобильной трассы. Машенька и Егорка потирали раскрасневшиеся ладошки. Постоянное хлопанье и вызов артистов лесного театра на бис, давали о себе знать.
− Ну, детвора, что вам понравилось больше всего? − поинтересовался Лис.
− Всё! − хором ответили юные зрители.
- А что, на ваш взгляд, было в спектаклях главное?
Егорка почесал свой затылок и робко начал:
− Наверное, что люди и звери должны жить в мире…
− На одной нашей общей планете по имени Земля, − дополнила Машенька и нежно погладила пушистый хвост Лиса.
Прозаик
Автор: paw
Дата: 25.08.2023 07:53
Сообщение №: 196201 Оффлайн
Вот выдержка из письма к другу − Переску: «Я решил снова жениться, потому что не чувствовал себя созревшим для воздержания и безбрачия. Я взял молодую жену, дочь честных горожан, хотя меня со всех сторон старались убедить сделать выбор при Дворе, но я испугался порока знати — гордыни, особенно свойственной этому полу. Я хотел иметь жену, которая бы не краснела, видя, что я берусь за кисти, и, сказать по правде, было бы тяжко потерять драгоценное сокровище свободы в обмен на поцелуи старухи.
Теперь, слава богу, я спокойно живу с моей женой и детьми и не стремлюсь ни к чему на свете, кроме мирной жизни».
Её родители были очень удивлены выбором гения, но дали согласие, поскольку у девушки совсем не было приданого. Разница в возрасте между супругами составила тридцать семь лет. Целая вечность по тем, да и по нынешним временам.
*** Белая, румяная, весёлая, точно языческая богиня, она была воплощением мечты великого человека. Он сутки напролёт любуется ею. Счастливый, он и в своих картинах воплощает стихийную силу всепобеждающей любви. Почти всё лучшее написанное им в последнее десятилетие освещено этим чувством. Молодая женщина стала не только хозяйкой в его доме, спутницей последнего десятилетия его жизни, но и подлинной вдохновительницей, желанной музой его искусства.
Его обожание превращало супругу в античную или библейскую богиню, старый художник не побоялся представить нам её обнажённую и обольстительную со всеми чертами и оттенками всемогущей зрелой женской привлекательности. — Рисовать дородных дам — большое удовольствие, — делился с учениками гений, — в их телах столько ямочек, горбиков, западинок и бугорков! Нет более интересного занятия, чем с помощью самых тонких оттенков красной, синей, белой и коричневой красок воспроизводить все полутона человеческой плоти. Тело женщины не должно быть слишком худым или толстым. Его цвет должен напоминать смесь оттенков лилии с розой. Но самое важное, чтобы черты, контуры, манера, мышцы, движения и позы передавались так, чтобы ничего в них не напоминало мужчину. Женщина должна быть круглая, нежная, гибкая — абсолютный контраст к грубой мужской фигуре.
*** За шестнадцать лет брака он создал полторы тысячи полотен, на каждом из которых пытался изобразить свою жену. Женщина позировала обнажённой как мужу, так и его ученикам. За это её осуждали все знатные лица консервативной Европы. Но сказать открыто боялись: никто не хотел ссориться с великим человеком.
Героиня нашего повествования воспитала его двух сыновей от первого брака и родила художнику ещё пятерых. Младшая дочь появилась на свет через восемь с половиной месяцев после смерти художника.
Дорогой мой читатель, ты конечно же, легко догадался о каком великом художнике идёт речь, это совсем нетрудно, и всё, что тебе остаётся, - это назвать имя его музы и второй супруги.
А подсказки? - Их две.
Первая, традиционная − фото.
Вторая − рецепт любимого блюда её великого мужа.
Итак, сегодня готовим: сельдь, маринованная в соевом соусе.
по материалам интернета
НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:
1) Сельдь − одна, средних размеров.
2) Луковица − одна.
3) Соевый соус − три столовых ложки.
4) Лимон − один.
5) Соль − одна чайная ложка.
6) Сахар – одна чайная ложка
7) Чёрный молотый перец − по вкусу.
8) Зелёный лук − пол пучка.
9) Ржаной хлеб − шесть кусков.
ГОТОВИМ:
Луковицу режем полукольцами. Из лимона выдавливаем сок.
Рыбу очищаем от внутренностей, удаляем голову, хвост, хребет и кости. Нарезаем на небольшие порционные кусочки.
Делаем маринад. Смешиваем лимонный сок, соевый соус, перец, соль, сахар. Добавляем в него готовый лук, нарезанный полукольцами.
К маринаду с луком добавляем кусочки сельди, хорошенько перемешиваем и оставляем мариноваться в холодильнике. Таймер на три часа.
Затем нашу рыбу выкладываем на кусочки ржаного хлеба, сверху посыпаем нарезанным зелёным луком. Я хлеб предварительно слегка поджариваю на сухой сковороде. Лук из маринада также использую для сервировки наших бутербродов
Прозаик
Автор: paw
Дата: 26.08.2023 06:47
Сообщение №: 196203 Оффлайн
Супруга исполнила волю мужа. Похоронила его там, где он просил, и на могиле мужа поставила часовню, а в ней - памятник, изображающий молящуюся и плачущую перед распятием женщину - эмблему её самой. На памятнике следующая надпись: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской; но для чего пережила тебя любовь моя?»
«Эти двое царскосёлов почти вбежали в парадную залу Коллегии иностранных дел. Какие они, в сущности, ещё юнцы! − подумал, взглянув на них, высокий, молодой человек в очках, сдвинутых ниже переносицы. Взгляд его был пронзителен и печален. Какой-то вдохновенностью, вспыльчивостью, безоглядной открытостью... Впрочем, и им, наверное, жизнь кажется сейчас такой прекрасной! Впереди - блестящая дипломатическая карьера... Да, совсем ещё зелёные. А мне уже двадцать третий. Позади университет, а жаль, что позади, ведь я совсем готов был к испытанию для поступления в чин доктора прав. Но война, Наполеон, будь он неладен, − вторгся в Россию... И решил я тогда оставить занятия и поступить в военную службу, благо граф Салтыков формировал в Москве Гусарский полк и взял меня к себе корнетом. Что ж, почти десять лет учился, окончил два факультета, да и на третьем поучился достаточно. Бездну наук изучал! Конечно, далеко не всё меня интересовало. Но кое-что, нужно было для этикета − фехтование, танцы, вокал, игра на скрипке...»
Так произошло это историческое знакомство трёх великих русских людей. Но тогда оно было мимолётным. Хотя и запомнилось нашему герою навсегда.
*** 16 июля 1818 года граф Нессельроде письменно извещал главнокомандующего Кавказской армией генерала Ермолова. "Поверенным в делах... назначается чиновник Мазарович, секретарём при нём…, канцелярским служащим − Амбургер".
Министр любил краткость.
Для должного поддержания "Русского имени" за границей наш герой взялся изучать язык страны, где ему предстояло жить. Целый курс, за считаные месяцы, прошёл он с профессором Деманжем. Запоем читал книги о этой стране, пропадал целые дни в публичной библиотеке, у Оленина. Он прекрасно уже знал историю Востока, обычаи, быт, нравы, самый дух народа.
Блестящее заключение им Туркманчайского договора, столь выгодного для России, возможно, было прежде всего потому, что он изучил психологию коварных южан, отменно знал их язык, свободно разговаривал и с шахом Фетх-Али, и с рядовым торговцем. Впоследствии знание этого восточного языка показалось нашему герою недостаточным, он стал изучать ещё турецкий, арабский и санскритский. Генерал Ермолов, извещая графа Нессельроде об успехах "Секретаря русской миссии при тамошнем дворе", советовал министру со временем препоручить герою нашего повествования "заведение школы восточных языков", не щадя на это "ни попечения, ни издержек...".
*** Она была красавица: стройная, грациозная брюнетка, с приятными и правильными чертами лица, с карими глазами, очаровывающая всех своей добротой и кротостью. Наш герой называл её Мадонной Мурильо.
Ему стукнуло тридцать три, невесте не было и шестнадцати.
*** В стенах русской миссии попросили убежище две женщины-христианки, грузинка и армянка. "Вас защитит русский флаг", − воскликнул посол. Надел парадный мундир с орденами и вышел к толпе: "Опомнитесь, на кого поднимаете руку, перед вами − Россия"!
Но его забросали камнями и сбили с ног.
Над телом посла было учинено самое изощрённое надругательство. Труп волокли по мостовым, а изуродованные останки выбросили на помойку и засыпали известью. Героя нашего повествования едва опознали по пальцу, простреленному на дуэли. Так уж повелось, что гении почти никогда не доживают до старости, особенно если... Судьба уготовила им честь родится на земле русской.
Мы в соцсетях: