Форум

Вы хотите работать у нас в библиотеке, и в своём резюме, кроме всего прочего, указали, что запросто истребляете призраков, и очень в этом преуспели!
- Да. Так и есть.
- Но их не существует!
- Не стоит благодарностей, это всего лишь одно из многих, скромных дел, мною законченных^[1].

Библиотека имени Нестора – летописца, 02 часа 24 минуты

Известная (в узких кругах) поэтесса Элеонора Лерура одновременно злилась на себя и боялась пошевелиться.

− Ну почему я такая… сердобольная. Не могу сказать решительное «НЕТ» никому, тем более лучшей подруге Надьке Климовой.

Конечно, как можно, отказать, когда у неё судьбоносное свидание, плавно переходящее в романтический завтрак в постели. Поэтому выручай подруженька-Леруронька, посиди, подежурь в библиотеке, вместо меня в библионочь^[2]. Вдруг какому-то старичку или старушке приспичит приковылять и попросить томик Шекспира или Достоевского, ибо врачи очень рекомендовали, как средство от бессонницы. Лекарства ведь нынче так дороги, − вспоминая этот разговор, женщина на всякий случай, залезла с ногами на стул, ибо посетителей не было, от слова совсем, а оно было. И ещё как − было!

Шаркало ногами, ковырялась в книжных полках, громко сморкалось и произносило непотребные ругательства!

Ну скажите, пожалуйста, какая библиотекарша такое вытерпит? Элеонора, хоть библиотекаршей не была, но тоже не выдержала! Крикнула что есть мочи (правда, не слезая со стула):

− Эй ты…. Вы… привидение! Имейте совесть! Извольте соблюдать тишину! Вы же не в пивной, а ...а… в храме знаний! Вот и ведите себя подобающе!

Поэтесса хотела сказать ещё что-то обидное, но десяток книг, лежащих на близлежащем стеллаже, грохнулись на пол, будто бы их специально сбросили резким движением руки.

Минуту, другую женщина сидела с открытым ртом, усиленно моргая, а потом решительно бросилась в атаку, правда, словесную, ибо ноги совершенно отказывались слушать команду из мозга и ступать на потёртый, ещё дореволюционный паркетный пол.

− Немедленно перестаньте безобразничать! Иначе,… то есть, в противном случае… я буду вынуждена вызвать милиц…, или по-нынешнему... полицию... Ой, мамочки, страшно то, как,... они, сейчас, как приедут! И как вас заберут!

− Куда? − Пробасило оно, − Можно поконкретней?

 При этом лежащие на полу книги, медленно, покачиваясь и поскрипывая переплётами, стали подниматься в воздух и располагаться на своих прежних местах.

− Ну в эту, как её, всё забываю… вспомнила, в кутузку упекут, − поэтесса, медленно опустила на пол одну ногу, затем, осмелев, и другую.

***

Всем же известно, что женское любопытство гораздо сильнее страха. Элеоноре вдруг захотелось дотронуться до призрака. Она где-то когда-то давно читала, что некоторые привидения такие же мягкие и пушистые как кошки.

Сейчас ей представилась редчайшая возможность проверить это на практике.

Между тем по помещению разнёсся звук «почёсываемого затылка», и оно пробасило:

− «кутузка» происходит от диалектного словечка «кутуз» – то есть узелок с вещами. Следовательно, вызванные вами слуги закона скрутят меня в узел? Интересно в какой? Морской, узел Машара, двойной прямой, амфорный, мне продолжать или этого достаточно?

− Не знаю, − растерялась Лерура, уже сама почесала свой затылок. Её страх, упрятавший поэтическое сердце куда-то в пятки, не спеша, стал возвращать его на место. И женщина, всё ещё на негнущихся ногах доковыляла до книжной полки и стала её гладить.

− Мадам! Извольте объяснить, что Вы делаете? Если среди ночи, решили протереть пыль, то сходите в подсобку и возьмите там тряпку. Утром придёт уборщица, и, наверное, Вас отблагодарит, хотя это вряд ли. Она, по своей природе, −женщина не благодарная, − пробасило приведение, обосновавшись на старинной люстре и раскачивая её из стороны в сторону.

− Это ещё почему? И как Вы это определили? − задрав голову вверх поинтересовалась Лерура.

− Дело в том, что мы, привидения не умеем спать. Ну не дано нам это. А подремать, ой как хочется. Вот я и приспособился, ближе к утру, когда библиотечный кот Рамзес возвращается со своей очередной неудачной охоты на мышей, вселяться в него и дрыхнуть до вечера, вместе с ним.

А уборщица - тётя Шура, не даёт, то шваброй достанет, то мокрой тряпкой огреет. И когда колбаску трескает, никогда даже маленького кусочка в мисочку не положит. Согласитесь, от такого обращения любое животное озвереет, не говоря уже обо мне, благородном и начитанном приведении. Кстати, те словечки, которые долетели до Ваших ушей, в самом начале нашего общения, я от неё подцепил.

− Ну, наверное, раз Вы так сквернословили, на то была очень веская причина, − Лелура всё больше и больше проникалась симпатией к существу потустороннего мира.

− Ещё какая! Дело в том, что когда-то давно жил в этом городе купец первой гильдии и миллионщик, по фамилии Иван Никандрович Чебакин. Богатый был, как Крез^[3]. Однажды взял, да и внезапно помер. Немедля вскрыли завещание. А там чёрным по белому писано − всю евонную громадную библиотеку подарить городу. И так вышло, извозчики − варвары, книги сюда свозя, доставили в сей дом и урну с его прахом. Наперебой талдычили, злыдни: «подобающая барину усыпальница на кладбище ещё не готова, пущай, здеся постоит. Никому ведь не мешает». Захоронили или нет остатки Никандровича, уже никто и не вспомнит, но коль я здесь маюсь, то, по всей видимости, − нет. Вот и ищу эту урну по ночам. Днём-то я в шкуре кота отсып...

− Знаю, это я уже слышала, − прошептала поэтесса, опускаясь на стул, и теряя сознание.

***

− Эй, дрыхля, проснись! Сейчас всякие учёные, очкарики приходить начнут, может быть, ты, как и я, отыщешь своего суженного. Кино «Москва слезам не верит» сколько раз смотрела. Куда там главная героиня Людка ходила, и для чего, помнишь? − Климова теребила поэтессу за плечо.

Лерура с трудом открыла глаза, удивлённо уставилась на подругу:

− Надежда, ты не поверишь, мне такой страшн… вернее, интересный сон приснился, хоть садись немедля и роман исторический пиши, − она хотела ещё что-то добавить, но в зал вальяжно вошёл библиотечный кот Рамзес, подошёл к стоящей в углу пустой миске, постучал по ней когтистой лапой и властно пробасил:

- Мяяяуууу!

***

Если бы коты могли говорить:

— Рамзес! Ты опять точил свои когти о дорогущие финские обои?

— Это не я.

— А кто?

— Хозяин, скажи честно, ты веришь в привидения?^[4]

[1]     − https://bumbarashka.ru/jokes/t/prizrak?ysclid=llkxp75p7s505292401

[2]     − ежегодная социально-культурная акция, посвящённая чтению, проходит в апреле по всей России. В эту ночь библиотеки расширяют время и формат своей работы, вплоть до круглосуточного.

[3]     − последний царь Лидии, правивший в 560—547 гг. до н. э.

[4]     − https://bumbarashka.ru/jokes/t/prizrak?ysclid=llkxp75p7s505292401

На основе реальных событий

1980 год, июль. Районный центр средней полосы Российской Федерации

Катя Новикова, швея-мотористка третьего разряда (и туристка-спортсменка второго взрослого разряда!) поправила покрывала на всех четырёх кроватях их комнаты, сходила за половой тряпкой, тщательно вымыла полы, убрала чашки и тарелки в тумбочку, затем подошла к прикреплённому на двери графику дежурств, и крест накрест перечеркнула клеточку, против своей фамилии. Теперь, наконец, можно сесть и спокойно прочитать Ленкино письмо. Его пол часа назад, не поленилась, и самолично принесла вахтёрша − тётя Люся, на пять минут покинув свой ответственный пост, у входа в женское общежитие комбината.

Лучшая подруга, недавно очень удачно вышедшая замуж, предлагала Новиковой немедленно взять отпуск (пусть даже за свой счёт, если по графику не получается) и приехать на месяц к ним, в гости. Пожить в их двухкомнатной квартире, пока она со своим Вадиком, соизволит отдыхать, по горящей путёвке, в одной из пансионатов Крымского полуострова. В качестве ответной услуги Катерине предлагалось, всего лишь, регулярно кормить их сиамского кота Рамзеса да менять песок в его лотке. «Одна, в двухкомнатной, да со всеми удобствами, целых тридцать дней! Рай! Причём самый, настоящий, земной!» − пронеслось в голове у девушки.

И она, окинув придирчивым взглядом, аккуратно заправленные койки с изрядно продавленными матрасами, не сомневаясь ни секунды, вытащила из своей тумбочки тетрадь, вырвала из неё листок, и принялась строчить заявление на отпуск.

Один из предгорных районов Северного Кавказа. Трое суток спустя

Ленка вывела подругу на балкон пятого этажа новенького панельного дома:

− Вон там у нас кинотеатр, будешь туда ходить, может быть… с кем-нибудь из местных парней и познакомишься… с далеко идущими последствиями. А там у нас, типа… природного парка. В общем, как это сказать, по-модному, по-современному…, вспомнила, наша местная достопримечательность − терренкур^[1]. Рамзесика-пушистика покормила и вперёд, всякие там тропинки осваивать. Тебе − туристке это точно понравится. Гарантирую. Там недавно на деревьях и камнях указатели нарисовали, чтобы, ходоки, старички и старушки, всякие, не заблудились. Да разве там можно заплутать? - Тропинки же кругом. Шагай себе, по ним, и по сторонам посматривай, вдруг где неженатый, молодой, да ещё с собственной кооперативной квартирой, как мой Вадька, объявится. Тогда сразу хватай его, тёпленького, и бегом, по указателям, в ЗАГС, − хозяйка квартиры задорно рассмеялась.

Она ещё что-то говорила, но Катя её слушала в пол-уха, ибо две, почти бессонные, ночи, в плацкартном вагоне давали о себе знать.

***

Хозяева уложили гостью на шикарном, новом раскладном диване, украли импортным пледом и, не забыв наложить полную миску еды домашнему питомцу, отбыли к манящему Чёрному морю.

Утро следующего дня

Поскольку утренних сеансов в местном кинотеатре предусмотрено не было, Катя, почистив кошачий лоток, отправилась осваивать хвалёный терренкур.

Ленка не лукавила, когда говорила, что на камнях и деревьях имеются указатели движения, причём трёх цветов. Зелёный − обозначал самый лёгкий маршрут, он так и назывался − «Пенсионерский», жёлтый чуточку посложнее, и наконец красный − для туристов − разрядников.

Новикова решила начать именно с него, ибо тропинка с красным фанерным указателям вела круто вверх, к видневшемся вдалеке скалам. Девушка, перекинула ремешок с фотоаппаратом за спину и бодро пошагала вперёд. «Надо будет добраться до этих скал побыстрее, пока солнце не поднялось высоко. Иначе снимки не получатся. Будет слепить прямо в объектив».

А фотки надо сделать, классные! Фабричной кадровичке обещала привезти и подарить, за то, что она без задержек оформила и подписала у директора приказ на отпуск.

Вдруг девушка замерла на месте. В сторону от исхоженной дорожки шла едва заметная тропинка, ведущая к тем же скалам, но, по всему видать, кратчайшим путём.

− Местные-то, по знакам вверх не ходят. Знают короткий маршрут. Наверное, коз своих там выпасают, подальше от понаехавших туристов, − и ноги Катерины, не дожидаясь команды мозга, самостоятельно повернули налево, − солнцезащитный крем я взяла, фляжка с водой имеется. Час, ну пусть − два, и я на самой вершине. Минут двадцать на отдых и фотографирование, - и назад, вниз. К обеду должна быть дома. Затем сон, нанесение на лицо боевого грима и поход в кинотеатр, на вечерний сеанс. Отдыхать, так по полной. Отпуск, он ведь только раз в году даётся, − размышляя и любуясь сочной местной природой, Катюша ускорила шаг. Не встречая на своём пути ни то что человека, но даже мелкую живность.

Тропинка, по которой, шагала девушка, становилась всё тоньше и меньше, и скоро её уже невозможно было разглядеть. Катерина решила выполнить рекогносцировку на местности или попросту взобраться на большущий валун, попавшийся на её пути, и посмотреть, как быстрее добраться до манящих скал.

Сказано — сделано. Девушка, цепляясь за выступы и шероховатости, полезла на скользкий от утренней росы и покрытый мхом камень. В туристических походах ей не раз приходилось проделывать подобные упражнения, правда, тогда она была не одна, да к тому же всегда на ней был страховочный трос. Вскарабкавшись наверх, Катерина приложила руку ко лбу, заслоняясь от солнечных лучей и, поскользнувшись, полетела вниз!

Упала на соседний камень, с которого и начинала свой, злосчастный подъём и первое, что услышала, был жуткий хруст, донёсшийся из области бедра. Постанывая, и закусывая губу, попыталась подняться, но не то что встать, но даже пошевелить ногами ей не удалось. Нижние конечности не желали её слушаться.

Первое, что пришло в голову Екатерине это как можно громче заорать, позвать на помощь, что она и сделала. Но вместо крика из горла вырвался полушёпот, или точнее − полустон.

Стала вспоминать, как далеко она забрела, свернув с «Красного маршрута», выходило не более километра, сущая ерунда, для спортсменки второго разряда, но проползти на руках такое расстояние, да ещё превозмогая боль, у неё вряд ли получится. Закрыла глаза и погрузилась в полусон или в полуобморок.

Пришла в себя оттого, что добравшееся до зенита солнце стало нещадно жечь незащищённые части тела, руки и лицо. В горле пересохло. Кое-как дотянулась до висящей на боку фляги, сделала пару глотков. Потом, царапая ногтями каменистую почву и подтягиваясь на руках кое-как перелезла в тень валуна.

В памяти неожиданно всплыли слова Иосифа Бродского:

«...если дело идёт о боли

нашей; однако, не в нашей воле

эти мотивы назвать благими;

смерть - это то, что бывает с другими.»

***

Стала вытаскивать из карманов всё содержимое.

Пара бутербродов с сыром, колбасой и кольцами малосольных огурцов. − Самое то, чтобы ещё больше захотелось пить.

Связка ключей от Ленкиной квартиры, носовой платок, свёрнутая газета. Впопыхах вытащила её из почтового ящика и взяла с собой.

И... о радость! В заднем кармане спортивных брюк − пачка парацетамола (за день до отъезда покупала для соседки по комнате, да закрутилась и забыла отдать).

В другом кармане отыскался блестящий, импортный, миниатюрный брелок — перочинный нож-свисток. Подарок одного незадачливого ухажёра. Помнится, тогда высказала ему всё, что думала о подобных подарках, для девушек.

***

Разжевала и проглотила сразу две таблетки, запив одним глотком воды. Через некоторое время стало казаться, что боль немного поутихла, но ног она по-прежнему не чувствовала.

Сделала из носового платка буфф − головной убор, подобие тех, в которых щеголяют строители и стала вспоминать теоретические занятия по туризму.

На них, она, как правило, болтала с подружками, обсуждая достоинства и недостатки знакомых парней, но кое-что, из сказанного тренером в её голове всё-таки удержалось. «Наше светило - главный враг туристов − наставлял Иваныч - руководитель их турклуба, − напечёт вашу "тыкву", получите солнечный удар, и всё. Хана дальнейшему походу. Хорошо, если шандарахнет недалеко от начала маршрута, тогда можно вернуться, и с ближайшего автомата Скорую помощь вызвать. А ежели на середине маршрута, тогда, почитай, кранты, и не только горемыке − ударенному, но и всей группе. Далее. Всегда берегите воду. Не хлебайте её почём зря, ибо без еды человек месячишко протянет, кое-кому, так вообще, голодание даже на пользу идёт. А вот без Н2О, любой через пяток дней загнётся. Правда, говорят японские ниндзи, так те цельную неделю могут не пить. Но средь вас я не то что японца, даже нашего брата корейца ещё не встречал.»

***

Катюша дотянулась до пары засохших веток, валявшихся поблизости, перочинным ножиком заострила их концы, воткнула их в землю, с верху примотала к ним газету, использовав для этого ремешок от фотоаппарата, разрезав его на части. Получилось что-то отдалённо похожее на навес. И вовремя. Ибо солнце, покинув зенит, стало медленно клониться к закату, посылая свои лучи как раз в то место, где лежала девушка.

***

Понимая, что ей понадобятся силы, с трудом заставила себя съесть один из бутербродов, проводив взглядом выброшенный как можно дальше кружок малосольного огурчика.

Вечером попробовала свистеть в брелок, в надежде, что её трель привлечёт кого-нибудь, из совершающих моцион^[2] по «тропе здоровья».

Но отвечали ей только нахальные птицы, подлетающие совсем близко, и привыкшие подбирать всё то, что оставляли безалаберные туристы.

***

Ночью ей приснился Рамзес и большие чёрные птицы. Кот стоял у пустой миски и требовал еды, стуча по посуде когтистой лапой, а чёрная стая, нахально уселась на подоконнике и тарабанила клювами в оконное стекло.

***

Второй день пролетел незаметно. Солнце стало припекать прямо с утра и Екатерине, с огромным трудом, превозмогая адскую боль, пришлось перемещаться самой и перетаскивать своё бумажное укрытие за валун. Потом был завтрак, он же обед и ужин. Вечером допила остатки воды из фляги, запивая очередную порцию таблеток.

Девушка пыталась свистеть как можно чаще, но толку от этого не было никакого.

Слабый звук брелока либо не долетал до исхоженной тропинки, либо на ней никого не было. Ведь ходить по трудному «Красному маршруту» согласится далеко не каждый. Всем же с детства известно, что «умный в гору не пойдёт…»

***

Периодически Катюша впадала в забытьё. То ли спала, то ли теряла сознание. А в голове поселилась и назойливо стучала в виски одна и та же мысль. Когда-нибудь люди изобретут такой маленький приборчик-телефончик, как рация, только гораздо меньше. Он будет у всех! И у взрослых, и даже, у детей. И тогда, можно будет в любом месте достать его из кармана и позвонить кому угодно, хоть на край света, и попросить помощи, или хотя бы сообщить, где ты находишься.

А ещё в нём обязательно должен быть встроен фотоаппарат! И снимки можно будет передавать прямо по воздуху. А ещё с этой штуковины можно будет позвонить в магазин и попросить, чтобы привезли воды, много-премного, целое море, вкусной, холодной, родниковой. Правда, ей до этого светлого будущего уже не дожить, и детям её не дожить, ибо нет у неё ни мужа, ни детей, и никогда не будет!

***

На четвёртые сутки сломалось лезвие её перочинного ножа. Утром срезала с валуна мох, пропитанный росой, и сосала его, но непослушное лезвие попало в расщелину, и всё!

Посмотрев на поломанный подарок, Катя попыталась расплакаться, но слёз не было. С большим трудом достала из кармана последние таблетки. Кое-как проглотила, ибо слюны тоже не было, с удивлением посмотрела на свои ободранные в кровь руки и… приготовилась умирать.

***

Нахальные вороны снова кружились над ней, а потом осмелев, опустились почти рядом. Прыгали в полуметре от неё, дожидаясь того часа, когда уже можно будет приступать к обильной трапезе.

− Ну, уж нет! Шиш вам, а не Катино тело, − прошептала девушка, облизывая пересохшие и потрескавшиеся губы.

Ценой невероятных усилий, она стянула с себя блузку, намотала её на ветку, и стала кое-как размахивать импровизированным флагом, отгоняя назойливых падальщиков.

***

− Гляди Алача, там за валуном белой тряпкой кто-то машет, сдаётся, что ли? − обратился к своему ослику старый пастух и продолжил:

− Если мы сейчас с тобой к нему поедем, то кто будет следить за тем, чтобы наши барашки не разбрелись? Никто. Значит, что? Едем дальше, вниз, домой?!

А если, тому, кто за камнем, нужна помощь, и он знак нам подаёт, а мы не поможем, тогда что? Позор падёт на мою седую бороду и на твои длинные уши.

Ну, чего молчишь, «иа-иа-иа» не говоришь? Давай сворачивай, да пошевеливайся, сын ослицы и внук осла!

 Год спустя. Травматологическое отделение краевой больницы

− Новикова, ты почему костыли оставила? Тебе врач разрешил, вот так, без опоры шастать? − медсестра подбежала к Катюше и положила её руку себе на плечо, − опирайся на меня и пошли в палату. Ишь канатоходка выискалась.

− Тёть Нюр, мне вниз надо на первый этаж, там меня человек ждёт, его сюда не пускают, а я уже совсем здоровая, ноги не болят и меня слушаются.

− Ухажёр что ли? Так староват он для тебя, видала я его, ходит там взад-вперёд, возле стойки регистрации, мается, − медсестра улыбнулась, − кто он тебе? Почему раньше не приходил?

− Он мне, редактор! − перебила медсестру Катерина, − книгу мою опубликовать хочет.

− Какую ещё книгу? Не поняла? − тётя Нюра замерла на месте.

− Ту, которую, я здесь весь год писала: про меня, про здоровенный валун, про ворон, про кота Рамзеса, ну и про тебя, конечно, тоже!

[1]     − метод санаторно-курортного лечения, предусматривающий дозированные физические нагрузки в виде пешеходных прогулок.

[2]     − Ходьба, прогулка для укрепления здоровья или для отдыха.

Александр Ралот

Из цикла «Забытые земляки»

Василий Семенович Климов глава Екатеринодара

В январе 2024 года исполнится 180 лет со дня рождения Василия Семёновича Климова (22.01.1844-12.03.1900), городского головы г. Екатеринодара в 1877-1900 гг.

«Новая газета Кубани»

23.01.2023

− В прошлый раз мы с тобой беседовали о враче Иване Павловиче Алексинском, который некоторое время жил в нашем Екатеринодаре, − молвила супруга, рассматривая иллюстрированную книгу, посвящённую нашему городу.

− Может быть, и даже, скорее всего, он бы остался жителем города, если бы не проклятая Гражданская война. Ну, не принял он октябрьский переворот, и его можно понять. Поэтому и вынужден был эмигрировать, − я через плечо жены заглянул в книгу. Она была открыта на странице, посвящённой Василию Семёновичу Климову, − ещё не известно, как бы повёл он себя, если бы судьба позволила ему дожить до семнадцатого года.

− Ты, прав − супруга встала и потрепала за волосы, влетевшего в комнату внука, − но он уж точно порадовался, увидев своими глазами движущийся по его родному городу, трамвай.

− Дед, − идём гулять. Погода, чудо! И ты обещал! Там по улицам новёхенькие трамваи с сегодняшнего дня запустили. С кондиционерами и Вай-Фаем. Айда прокатимся. Я уже всех соседских ребят во дворе собрал. Как это слово, забыл, старинное такое, вспомнил… ватага... ждёт.

− Ну, раз обещал, надо выполнять. Не составишь нам компанию? - я взглянул на супругу, но та отрицательно покачала головой и указала на старинную деревянную кадку, в которой поднималось тесто.

− Когда вернётесь, проголодавшиеся, я всю вашу ватагу пирожками угощу. С пылу с жару.

Час спустя. Исторический центр города.

— Дед! А это что за здание? Красивое такое. Его тоже скоро того? Под небоскрёбы? - Внук тянет меня к одному из старинных домов − филиалу Центробанка, бывшему до революции собственностью «Общества взаимного кредита».

— Очень надеюсь, что печальная участь дом сей минует. Потому как у столь почтенной организации имеются и другие филиалы. - Я показываю в начало улицы, где над деревьями возвышается иссиня-чёрная высотка.

— А правда, что по Красной, много лет тому назад, ходили трамваи? И пустили их раньше, чем в самой столице?

— Правда. Об этом денно и нощно беспокоился один замечательный горожанин.

— Какой-нибудь разбогатевший купец-меценат?

— Нет, Тимоша. Городской голова, то бишь мэр по-нынешнему, Василий Семенович Климов. Он много чего сделал для Екатеринодара. Его заботами и делами Екатеринодар превратился из большой станицы в краевой центр! Курировал строительство несколько школ. Открыл первую публичную библиотеку. Руководил прокладкой труб будущего водопровода и линий телефонной связи. На этой самой улице, по которой мы с вами топаем, при его правлении были установлены первые электрические фонари.

— А до этого, люди домой, ночью в кромешной темноте добирались, ну или при свете луны?

— На Красной освещение было. Керосиновыми лампами. Из городской казны на это богоугодное дело выделили аж целых две тысячи четыреста семьдесят два рубля! По тем временам деньги громадные. Учредили должность фонарщиков. Вечерами они с лестницей и керосиновой банкой выходили на работу. Зажигали уличные светильники. Числились эти служащие по ведомству пожарной команды, а посему были обязаны принимать участие в тушении любых возгораний.

Рано утром фонари гасили, каждый по отдельности. Ну а если ночь стояла ясная, лунная, то их не зажигали вовсе. Берегли топливо!

***

Наша честная компания дружно уселась в скверике на скамейке.

— А вы знаете, что раньше, на месте этого сквера была площадь и называлась она Соборная, − продолжил свой рассказ я. Но лица моих спутников остались безучастными.

— Дед. Ты нам лучше про мэра, то есть, градоначальника расскажи. Долго ли он Екатеринодаром правил? Кто его вообще назначил?

— Одиннадцатого апреля тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года состоялись первые в нашем городе выборы начальствующего лица. От каждого сословия, от купцов и ремесленников, казаков и от домовладельцев пришли выборщики. То есть люди, которым на сходах было поручено, честь по чести избрать главу города.

После того, как они поклялись, что исполнят порученное им дело честно, без всякой корысти, проголосовали за нового градоначальника. Им стал отставной вояка и купец первой гильдии по фамилии Фролов. Но этот, малопочтенный муж, надежд горожан не оправдал. Позаимствовал из казны немалую сумму, в ассигнациях, да и был таков. Исчез из города навсегда.

— Вот это да! И что, как и сейчас, плакали народные денюшки? — Тимофей с досады стукнул себя кулаком по коленке.

— Нет внук. Тогда дела решались по-иному. Всё имущество беглеца выставили на открытые торги. В результате бюджет, то бишь казна, пополнился даже более того, что присвоил незадачливый градоначальник.

Спустя шесть лет уложение о выборах изменили. Выборщиков от сословий не стало. А городского голову разрешено было избирать лишь тем, что владел недвижимостью и исправно платил с неё налог. Должников к выборам не допускали! Но, если дом, или подворье принадлежало женщине то она наравне с мужчинами получала право голоса.

Вот по этому новому закону несколько лет спустя и на рекордные шесть сроков подряд избирали Василия Климова. Шёл ему всего лишь тридцать третий год!

Начал он с мощения улиц и первой, конечно же, стала вот эта, центральная. Скоро её жители уже не носили с собой охапки соломы или сена, чтобы кидать их в огромное, не просыхающие лужи, преграждающие им путь. Затем он принялся за водопровод и знаменитые водоразборные колонки, исчезнувшие с наших улиц всего несколько лет назад.

— Я видел их на фотографии. Ты на ней такой же как я, с двумя алюминиевыми бидончиками в руках, − бесцеремонно перебил меня внук, −  продолжай, я больше не буду.

— Через несколько кварталов отсюда до сих пор функционирует первая городская больница. Более ста лет прошло, а детище Климова продолжает служить потомкам тех горожан, которые его избрали. К слову сказать, там впервые в операционных комнатах появилось электрическое освещение и был завезён, не виданный ранее, рентгеновский аппарат. Он же распорядился пронумеровать все городские дома, чему немало противились их владельцы. Утверждали, что всякое строение можно найти, как следует расспросив прохожих!

Ребята дружно смеялись, а я продолжал.

— Вот именно здесь, в декабре тысяча девятисотого года, нарядно одетые люди перерезали ленточку, открывая первую трамвайную линию.

***

Градоначальник, отдавший все силы грандиозной стройке, на торжестве отсутствовал! По более чем уважительной причине.

Его похоронили ещё в марте. На экстренном заседании думы выяснилось следующее: Городской голова не оставил после себя никакого материального состояния и придать его тело земле не на что!

Постановили. — «Климова хоронить за общественный счёт! Выделять небольшой, но пожизненный кошт, на пропитание иждивенцам».

***

За гробом шёл почти весь город. Процессия останавливалась возле каждого здания, возведённого при его участии. Людское море не сдерживало слёз.

Многим из присутствующих градоначальник тайно или явно помогал. Как мог. Оплачивал лечение и учёбу малоимущих, жертвуя деньги из своего жалованья. Речей не говорили. Каждый пришедший, молча, отдавал последние почести человеку, болевшему за порученное дело и за город, который ему доверили.

— Идём скорее на могилу. До Всесвятского кладбища отсюда рукой подать. Его ведь там похоронили? − внук вскочил со скамейки, увлекая за собой друзей.

— Тимофей, ты и прав, и нет. Василий Семенович просто обязан был обрести последний покой, в самом центре погоста. Однако до наших дней могила Климова не сохранилась. Мало того, местные историки до сих пор спорят о том, где конкретно находился склеп, в котором находились останки знаменитого горожанина.

— А вы знаете, что в Краснодаре есть улица имени Климова. Там мои родственники живут. Малюсенькая! На ней всего семнадцать домов, −  вихрастый паренёк, со странным именем Святополк, произнеся эту фразу, победно смотрел на друзей!

— Ну раз нет его могилы, поехали, хоть на улицу поглядим, − внук дёрнул меня за рукав, — дед, ты с нами?

Ну а теперь рецепт пирожков «Как пушинка» от бабушки Тимофея.

по материалам интернета

НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:

Мука 1-го сорта (в ней больше клейковины!) - полкилограмма. Примерно 3 стакана, с горкой.

Дрожжи быстродействующие – грамм десять.

Масло растительное ( хлопковое — идеально!) полстакана.

Кефир – один стакан.

Соль – чайная ложка

Сахар – тоже самое.

Начинка – любая, какую найдёте.

ГОТОВИМ:

Муку тщательно просеиваем и добавляем дрожжи, затем хорошенько перемешаем.

Сливаем масло и кефир и подогреваем. Термометр на 38 градусов.

Добавляем сахар и соль. Перемешиваем, до тех пор, пока соль и сахар не растворятся.

Добавляем жидкие компоненты к сухим.

Делаем тесто. Ставим таймер на 10 минут. Закрываем полотенцем. Таймер на полчаса.

Затем делим тесто на порции, грамм по семьдесят каждая.

Раскатываем каждую порцию теста до толщины полсантиметра. Добавляем нашу начинку.

Тщательно защипляем края теста, то есть придаём пирожкам желаемую форму. Ставим их на противень, выстеленный бумагой для запекания швом вниз.

Накрываем полотенцем. Таймер на 10 минут, для того чтобы тесто ещё немного поднялось.

Затем смазываем пирожки яичным желтком и по желанию присыпаем семенами кунжута.

Разогреваем духовку до 200 градусов. Выпекаем. Таймер на 20 минут, до золотистого цвета.

Кнопоссаж

(сказка-путешествие)

Глава первая. Откуда он взялся

Ах, эта детская мечта…

Она въедается в сознанье

любого чада неспроста

и порождает в нём желанье

иметь побольше, и всего,

чего душа ни пожелает

на этом свете… для него…

и для его цветного рая.

***

Когда-то давным-давно, когда Егомашдед (то есть дед близняшек Егорки и Машеньки) был меньше, чем эти непоседы сегодня, его бабушка Пелагея Гавриловна брала маленького Сашу с собой в… соседний магазин.

И там за хорошее поведение (это когда он стоял молча в очереди и ничего не клянчил) разрешала потрогать и иногда даже нажать кнопочки автомата, торгующего газированной водой.

И... свершалось чудо – большой ярко-красный ящик вдруг оживал, долго фыркал и выплёвывал в гранённый стакан самую вкусную на свете газированную воду жёлтого или малинового цвета.

Пузырьки, поднимающиеся со дна, приятно щекотали нос, а сладкая вода мгновенно превращала унылый магазин в волшебный замок, а стоящих в очереди дядей и тётей – в прекрасных королей и королев.

В этот момент даже вредная девчонка Лерка из соседнего двора (постоянно показывающая язык и отталкивающая его руку от заветной кнопки автомата) становилась чуточку… красивее, что ли.

«Вот бы у меня был собственный аппарат, который после нажатия кнопки не только газировкой угощал, а вообще выполнял бы любое желание. Например, детское кино показывал. Ведь у бабушки пенсия маленькая, и она дорогущий телек купить не может. А у Лерки в квартире он есть. Но она ни за что на свете на мультики не позовёт. Сама смотрит. Я видел, в окно заглядывал. Сидит, зырит, пирожное лопает и чаем запивает», − размышлял Санька, снизу вверх глядя на бабушку, а вдруг она разрешит ещё раз нажать заветную кнопочку.

Но очередь двигалась и всё дальше оттесняла малыша от «волшебного» красного ящика.

Не думал в детстве Егомаш -

мечта порой материальна.

И вот вам чудо - Кнопоссаж

для исполнения желанья.

Внучата рады – их мечты

теперь исполнятся когда-то.

А голос грозно с высоты:

- Служу воспитанным ребятам.

***

Прошло очень много лет. Мальчик и не заметил, как превратился в седовласого пенсионера Александра Викторовича или по-простому − Егомашдеда, а в детской комнате неожиданно поселилось что-то… волшебное, требовавшее именовать себя «Кнопоссаж».

Своё происхождение это объяснило просто:

«Мысль − штука материальная. Ты в детстве сильно хотел, и вот я сейчас взял, да и материализовался. Всяких там «первобытных кнопочек» у меня нет за ненадобностью, ибо читаю все человеческие мысли-желания с лёгкостью, причём на всех языках. А вот исполнять их или нет – я ещё подумаю.

И попрошу запомнить всех крепко-накрепко:

1) Закон всемирного тяготения не уважаю, а потому и не соблюдаю. Могу падать сверху вниз быстро, с ускорением свободного падения, а могу медленно, как пушинка, висеть на месте или подыматься вверх.

2) Твёрдость материи − не для меня. Легко прохожу сквозь любые стены, из какого бы материала они не были сделаны.

3) Кормить вас буду не тем, что пожелаете, пирожными-морожеными, а чем захочу. Но обязательно полезным и калорийным.

4) Перемещаться во времени − могу, но недалеко и только в прошлое. Лет этак на пятьдесят. На дальше и не просите, не исполню. В будущее – ни-ни. Оно ещё не наступило, даже для меня.

5) Мне ваш дом очень понравился, поэтому, куда бы мы с вами не отправились и где бы не очутились, я буду воспроизводить его в точности, ну, или как получится, прибавляя или убавляя некоторые незначительные детали. Бассейн, например. Здесь его нет, там, возможно, будет. Я ещё подумаю…» − Кнопоссаж хотел ещё что-то добавить, но внучата, по своему обыкновению, его перебили, запрыгали на месте и заверещали:

− Бассейн, ура!

− Не надо топать целых три остановки до фитнес-центра!

− Вышел в соседнюю комнату, а он уже там! Купайся сколько влезет.

Кнопоссаж хотел было обидеться и исчезнуть лет этак на десять, но передумал и только проворчал:

− Эх, придётся воспитывать невоспитанных. И когда вы, наконец, поймёте, − перебивать взрослых, а я старше вас лет… скажем на … шестьдесят… пять… неприлично, это – во-первых, а во-вторых, я теперь не стану перечислять по пунктам того, что могу, что хочу и что не хочу. Узнаете потом, во время путешествий…

− Ура! Это же так здорово.

− Можно прямо сейчас?

− А куда? Собираться надо? Или, если мы поедем с домом, то зачем же…– перебивая друг друга закричали Маша и Егор, но разом осеклись и дружно закрыли ладошками рты, показывая, что отныне они будут молчать, аки рыбы.

В это время на другом конце города

О Кнопоссаже донесли

злой фее (девочке из детства).

Колдунья снова на мели

и никуда теперь не деться,

а как хотелось, чтобы ей

преподнесли его на блюде…

Но Егомаш, такой злодей,

увёл у феи чудо-юдо.

***

Профессиональная колдунья Валерия Арнольдовна Вредниченко, выпроводив очередную посетительницу, пересчитала полученный гонорар и отодвинула в сторону висевший на стене диплом «Всемирного совета чёрной материи», хотела нажать нужные кнопки на крышке сейфа, но не смогла. Забыла код. Годы брали своё. Память подвела.

− Хоть какое зелье принимай, − не помогает! − чертыхнувшись, хозяйка квартиры, помянув всуе самого Вельзевула¹, принесла из кухни дубовую табуретку, с помощью которой смогла достать из антресолей заветную шкатулку, в которой хранилась записка с кодом от сейфа и маленький китайский приборчик-контроллер − современный аналог некогда популярной «серебряного блюдечка и наливного яблочка»².

Хотела убрать его на место, но тот неожиданно включился и завопил согласно инструкции сразу на трёх языках: английском, китайском и ломаном русском:

− А у Егомашдеда, то есть у Александра Викторовича, объявился Кнопосаж, тот самый из вашего общего детства. Сегодня взял да и мате-риа-ли-зовал-ся. Теперь они всей семьёй в путешествие собираются. Куда, пока не знаю, но очень далеко, на другой конец света.

− По-о-че-му?! Ну почему такая несправедливость? − пронеслось в голове Валерии Арнольдовны, − ведь это я целых полвека мечтала о нём. Я хотела, чтобы у меня вот здесь, в этой квартире, стоял волшебный красный ящик, исполняющий желания. Это я с отличием закончила ШЧАВО³. Перерыла кучу старинных фолиантов, да всё без толку.

Женщина села мимо табуретки, прямо на пол, вытерла рукавом предательские слёзы и прошипела:

− Контролер, будешь следить за каждым перемещением Кнопосажа. Докладывать мне круглосуточно…

− Даже ночью? − нахально перебил хозяйку приборчик.

− И тогда тоже, но не голосом, а по СМС на телефон. Я его после двадцати двух на беззвучку ставлю. Сон для нас, ведьм, − дело святое. Невыспавшаяся колдунья такого может натворить, не приведи Господь. Ой, что это я Всевышнего помянула? Совсем старая становлюсь.

Поздний вечер того же дня. Дом, где поселился Кнопоссаж

На остров Пасхи, в сей же миг

желают шустрые внучата.

Но баба с дедом против них:

- Вначале выспаться, ребята...

***

− Дети! Вы сегодня вообще спать собираетесь? − Ба-лю (сокращение от Бабушка-любимая) пыталась нахмурить брови и придать лицу строгий вид, получалось плохо.

− Не-а, − дружно ответили близняшки.

− Это ещё почему? Дед же сказку вам уже прочитал. И довольно длинную. Что же вам ещё надо?

− Путешествия. Кнопоссаж обещал. А он существо волшебное, значит, обязан данное слово держать.

− Ну, во-первых, не ночью же, а во-вторых, вы определились, куда хотите отправиться? В какие дальние страны? − раздался голос с потолка.

Дети молчали, но ровно минуту, а потом, высунув руки из-под одеял, дружно указали на стоящего на полке истукана Моа́и^4.

− Хотим к нему в гости! Прямо сейчас.

− М-да. С вами точно не соскучишься, − по всей видимости, Кнопоссаж чесал свой затылок, конечно, если он у него был, − ночной поезд в столицу отправляется с нашего вокзала в три часа пятнадцать минут. Нам надо прибыть на платформу за пару минут до этого.

− А если мы не проснёмся? Тогда что? − зевая поинтересовалась Маша.

− Надо будильник завести, а лучше сразу два, чтобы наверняка, − поддакнул сонным голосом Егорка.

− Ничего заводить не надо. Поедем в ручке железнодорожного вагона. В той, которую проводница на каждой станции протирает, прежде чем торопящихся пассажиров выпустить.

Детвора на эту фразу никак не отреагировала.

Близнецы уже крепко спали, отвернувшись каждый к своей стенке.

− Мне идти чемоданы собирать, что ли? − обращаясь к невидимому собеседнику поинтересовалась Ба-лю.

− Все подробности у вашего супруга. Я дважды повторять не буду, − недовольно буркнул Кнопоссаж.

− Понятно, что ничего не понятно, − бабушка искала глазами то место на потолке, откуда раздавался голос, − если вы и впрямь такой всемогущий волшебник, то почему бы вам быстренько не перенести нас на этот остров Пасхи. При чём тут ночной поезд, вагон и его ручка?

− Во всём виноват закон сохранения энергии. Я его, как и все другие законы, не люблю, но уважать обязан. Перенос жилого дома с его обитателями из точки А, то есть отсюда, в точку Б, − на остров, потребует колоссальных затрат энергии. Для её экономии мы поедем поездом до столицы, затем полетим на самолёте до Сантьяго-де Чили, а потом уже на корабле до Пасхи. Понятно?

Женщина пожала плечами и махнула рукой. Мол, поступай, как знаешь, а мне ещё посуду после ужина мыть надо.

Глава вторая. Приключения на вокзале и в поезде

Ребятам хочется в поход,

уже мечтают о перроне.

Им интересно, что же ждёт

их на вокзале и в вагоне?

А Кнопоссаж им: - Чтоб узнать

о приключениях вагонных,

покинуть надо бы кровать.

Поход не любят полусонных.

***

Внучата, узнав, что уже этой ночью отправляются в далёкое путешествие, дружно тёрли глаза, дабы прогнать сон и увидеть, как их дом со всем содержимым (включая Ба-Лю и Егомашдеда) переместится на вокзал, а затем непонятным образом втиснется в железнодорожный вагон.

И на все уговоры деда, что сия трансформация произойдёт для них совершенно незаметно, дружно мотали головками, не соглашаясь.

Но природа всегда и везде берёт своё. Против неё бесполезно спорить. Не успела старая хриплая механическая кукушка, высовывающаяся из часов, произведённых в каком-то там СССР, прокукукать десять раз, как детвора, отвернувшись каждый к своей стенке, дружно засопели носами.

Во сне они улыбались. Наверное, ребятам снились далёкие страны и удивительные приключения.

Два часа спустя

Стены дома слегка дрогнули. Советские хрустальные вазы и салатницы, стоящие в стареньком серванте, жалобно звякнули.

−Землетрясение, что ли? − сонно поинтересовалась Ба-лю.

−Перемещение. Этот Кнопоссаж хозяин своего слова: сказал – сделал, − пояснил Егомашдед, усаживаясь на кровати.

***

−Мужчина! Вы мне мешаете! Или предъявляйте билет и проходите в тамбур, или отойдите в сторону. И оставьте в покое ручку вагона! Я её, между прочим, только что протёрла.

−Не могу, я в ней сейчас поеду, − ответил незнакомец, поправляя шляпу.

−То есть? Не поняла? Как это поедете? Без билета? Не пущу! Не положено! − на одном дыхании выпалила женщина, доставая из кармана свисток, − вот я сейчас позову кого надо, тогда узнаете,… − она ещё хотела что-то сказать, но её перебил механический голос динамика, висевшего неподалёку:

−Скорый поезд номер тринадцать отправляется. Просьба отъезжающим занять свои места в купе, а провожающих, наоборот, этот вагон покинуть.

−Вот видите, что я вам говорила, отпустите поручень, − проводница отвернулась от динамика и взглянула на длинную жёлтую ручку, но за неё уже никто не держался. Мужчина в шляпе исчез, испарился. Только небольшое облачко непонятно откуда взявшегося тумана говорило о том, что он только что был здесь.

***

В этот момент далеко от вокзала, в спальном районе города, телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, ожил, и по его экрану побежали жирные буквы: «Они только что уехали. Поезд номер один. Вагон тринадцать. Жёлтый левый поручень, если смотреть по ходу движения состава».

Колдунья Валерия Арнольдовна Вредниченко даже не пошевелилась. Принятое вечером успокаивающее зелье всё ещё действовало.

Ей снился чёрный густой туман, в котором обитает нечто (может быть даже и вожделенный Кнопоссаж), выполняющее все её желания.

Утро следующего дня

Солнце, утро и окно.

Убедись – творится чудо:

внукам нынче суждено

в двух местах отведать блюдо.

Но и дома, и в пути,

перед тем, как пообедать,

воду должен предпочти

по указу бабы с дедом.

***

Маша и Егорка, проснувшись, первым делом отдёрнули шторы и поглядели в окно.

Ожидания их не обманули. С той стороны дома они не увидели стволы старых тополей, вернее, деревья были, но при этом мелькали, проносясь мимо.

− Ура! Ура! И ещё раз ура! Мы сидим дома, и в то же время едем. И это здорово.

– Бежим на улицу. Интересно, что там, за порогом? − выпалила Маша и, схватив брата за руку, потащила его в коридор.

− Только через… ванную комнату и кухонный стол. И никак иначе! − Ба-лю преградила путь своим непоседам.

− Ба, мы только одним глазком!

− На секундочку!

− Туда и сразу назад, – заканючили внучата.

Но бабушка была неумолима:

− Дети! − назидательно начала она, − неважно, где вы находитесь, дома или в дороге, или и там, и там одновременно, порядок нарушать нельзя. Сначала гигиена, потом завтрак. Тем более, его сегодня готовила не я, а ваш новый друг…

− Неужели Кнопоссаж? − удивился Егорка и, не теряя ни секунды, потащил сестру к умывальнику.

Чудо снова для ребят –

проводница из вагона

к ним на завтрак. Говорят,

очень важная персона

***

− Я решил, что в дороге надо есть дорогую, вернее, не так, дорожную пищу, − раздалось откуда-то сверху, − думаю, гречневые блинчики по-французски для первого дня нашего путешествия вполне подойдут.

− А что, простой каши с молоком не будет? − Маша посмотрела на Ба-лю, но та лишь показала пальцем вверх, мол, все вопросы по меню теперь к Кнопоссажу.

− Конечно, будет. И с молоком, и с маслом, и ещё много с какими добавками. Но позже. А сейчас, с вашего согласия, я хочу пригласить к нам гостью. Надеюсь, вы не возражаете? − при этих словах Кнопоссаж почему-то задорно, по-детски, рассмеялся.

− Это кого же, позвольте полюбопытствовать? − Егомашдед доел очередной хрустящий блин и вытер салфеткой рот.

− Елену Николаевну Заботину.

− Кого, кого? − удивилась Ба-лю. − Мы такую не знаем.

− Зато я знаю. Познакомился этой ночью. Не хотела пускать меня в ручку вагона. Не верила, что в ней можно путешествовать. Должен же я убедить её в обратном. А заодно и накормить завтраком. Она сейчас как раз закончила там, у себя в вагоне, чай пассажирам разносить, а сама голодная.

− Но если эта тётенька сюда придёт, кто в вагоне будет порядок поддерживать? − поинтересовался Егорка и почему-то почесал затылок.

− Резонно, − согласился Кнопоссаж. − Я на некоторое время создам её электронную копию. Думаю, что за полчаса никто такой подмены не заметит.

Ну, что все согласны? Зову?

***

Дети уже минут десять, перебивая друг друга, пытались объяснить гостье, что такое, или кто такой Кнопоссаж, как он устроен и как работает. Время от времени сверху доносился смех, улыбались и бабушка с дедушкой.

А Елена Николаевна кивала, уничтожала один блин за другим, запивая их вкуснейшим чаем, и лишь изредка приговаривала: − Ну, я же не знала, разве я могла, но вы ведь всё равно все здесь зайцы, раз без билета. Надо бы начальнику поезда доложить, да он всё равно не поверит...

Тем временем в вагоне номер тринадцать

«Распивать спиртные напитки, тем более с утра, в помещении купе категорически запрещено!» − голосом станционного диктора внушала пассажирам облачённая в новенькую с иголочки униформу проводница со сверкающим бейджиком на груди «Старший проводник. Елена Николаевна Заботина». «Эту дрянь можно пить исключительно ввагоне-ресторане. После принятия оного вы должны тихо удалиться в своё купе во избежание обвинений в нарушении общественного порядка. Также во всём поезде

Прикрепленные файлы:

Историческая загадка

Я люблю Питер, этот город мне нравится по двум причинам. Первая – там учится сын, вторая − культурная столица России разительно отличается от моего казацкого и зелёного Краснодара. В результате первой причины бываю в городе Петра довольно часто, и пока у сына лекции или семинары, брожу по улочкам и площадям мегаполиса. Не далеко от Невского проспекта стоит памятник Екатерине, аналог этого сооружения имеется и в моём степном Краснодаре. Только вот люди, окружающие императрицу на постаменте, разные. У нас это благодарные казаки, а в Питере – известные царедворцы. Об одном из них, на мой взгляд, незаслуженно забытом, мне и хочется вам поведать.

«Он мне творил добро, –
Быть может, что и лихо;
Но умер человек, не входит в небо зло.
Творец! мольбе моей вонми:
В объятие Своё, в сиянье тихо,
И слабости его прими».
Гавриил Романович Державин

***

Человек, о котором я поведу свой сказ, один из тех редко встречавшихся государственных мужей, которые карабкались по ступеням чиновной лестницы самостоятельно. Он не надеялся на удачу или на протекцию, добился поставленной цели благодаря незаурядным способностям, огромной работоспособности и феноменальной памяти.

***

Герой этой загадки окончил Киевскую академию, после чего пошёл служить в качестве бунчукового товарища в канцелярии малороссийского генерал-губернатора Румянцева-Задунайского. Граф заметил способности молодого человека и помог его карьере.

Отдадим должное проницательности полководца, ибо в ущерб собственным интересам он рекомендовал своего толкового сотрудника самой императрице, аттестовав его так: «Представляю Вашему величеству алмаз в коре: Ваш ум даст ему цену».

Прибыв в столицу, чиновник старался из всех сил. Он самостоятельно изучил иностранные языки, а также написал исторические сочинения: Государыне всея руси представился случай убедиться в необыкновенной памяти своего секретаря. Она назвала какой-то закон, который наш герой тут же рассказал наизусть, а когда императрица затребовала книгу, дабы убедиться, действительно ли указ изложен в точности, то он назвал и страницу, на которой оный закон был писан.

У выходца из Малороссии, оказавшегося при пышном царском дворе, недоставало светского лоска, начитанности, обхождения. Однако наш герой стал с упорством всё это осваивать. Не всегда он достигал успехов, но, более всего преуспел в пополнении своих знаний. Часами просиживал за книгами по истории. Сам писал, причём все его сочинения были посвящены не истории страны, а её отдельным сюжетам.
«Картина, или Краткое известие о Российских с татарами войнах...», «Краткая летопись Малыя России», «Хронологическая таблица замечательнейших событий царствования Екатерины Второй». Он был личным докладчиком императрицы по большинству внутриполитических дел. Сопровождал её в поездке по Белоруссии, присутствовал при её свидании с австрийским императором Иосифом Вторым, вёл «дневную запись» путешествия.

1780 год

Ему было поручено дело о высылке в Данию членов брауншвейгской фамилии. В этом же году он представил императрице Екатерине Второй «меморандум по делам политическим», а также записку «Сокращённые исторические известия о Молдавии». Как отметил Гельбиг, лучше нашего героя с написанием писем и указов никто справиться не мог. В самые короткие сроки он приносил бумагу, которая была выполнена по всем образцам и правилам.

Екатерина полностью доверяла своему вельможе. Он умел сглаживать конфликты, находить золотую середину даже в чрезвычайно запутанной ситуации. За всё это императрица очень ценила нашего героя, часто именно с ним делилась своими планами и тайнами. Этим доверием чиновник ни в коем случае не злоупотреблял, не использовал имеющееся положение в своих целях. Насколько нам известно, взяток не брал. Выдержать такую огромную нагрузку помогала отличная память.

***

Новый фаворит императрицы Зубов добился того, что в конце екатерининского царствования герой нашего повествования был оттеснён от ведения дел. Однако вступивший на престол Павел, безжалостно отправляя в отставку приближённых к матери царедворцев, нашего героя не тронул, для него наступила новая эра. Он стал российским канцлером. А в день своей коронации Павел Первый, именным Высочайшим указом от 5(16) апреля 1797 года действительного тайного советника I класса, графа …………… возвёл в княжеское Российской империи достоинство с титулом светлости. Кроме этого, император пожаловал ему портрет свой и большой крест Св. Иоанна Иерусалимского, осыпанные бриллиантами, орловскую вотчину, поступившую в казну после князя Кантемира, несколько тысяч десятин земли. У героя нашего повествования, таким образом, оказалось до сорока пяти тысяч крестьян, что не помешало ему входить в долги до самой смерти.

***

Он, как мог, сопротивлялся своей болезни. Преодолевая чудовищную боль в ногах, явился во дворец и участвовал в церемонии обручения великой княжны Александры Павловны, а 4 марта в честь обручённой дал бал, по поводу которого Завадовский писал: «Князь удивил гостей убранством дома и в качестве, и в количестве, каковой начинки ни один богач во вселенной в своём жилище не имел».

***

Сейчас имя этого выдающегося человека, к сожалению, почти забыто, а жаль. Людей, столь много сделавших для нашей Родины, надобно помнить.

А подсказки?

Их традиционно − две.

Первая − фото, вон там вверху.

Вторая − кулинарный рецепт, старинного и очень знакового (даже в наши дни) блюда.

Итак, готовим − Паляницу.

по материалам интернета

НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:

ДЛЯ ОПАРЫ:

1) Мука, в/с (Но лучше первого сорта, в ней клейковины больше!) − грамм 320.

2) Вода − сто шестьдесят миллилитров.

3) Дрожжи сухие − полторы чайные ложки.

ДЛЯ ТЕСТА:

4) Мука в/с − грамм четыреста.

5) Вода − двести мл.

6) Соль грамм десять

7) Масло подсолнечное − столовая ложка.

ГОТОВИМ:

Для начала сделаем опару.  В большую кассушку просеиваем триста двадцать граммов муки, добавляем быстродействующие дрожжей. Тщательно перемешиваем ложкой или лучше рукой. Это важно, так как все ингредиенты должны равномерно разойтись по смеси. Затем делаем в муке углубление и наливаем туда указанное выше количество теплой воды.

Включаем в хлебопечке программу «тестомес» и вымешиваем тесто гладкости. По текстуре опара получается густой и не липкой. Оно не должно быть слишком тугим и плотным.

Ставим его в тёплое место. Таймер примерно на три - четыре часа. Время брожения зависит от свежести дрожжей и температуры в помещении.

Определить, что опара выбродила, можно по её внешнему виду. Прежде всего, изначально довольно густое тесто заметно разжижится, сильно увеличится в объеме, оно будет все пронизано пузырьками и начнет оседать.

После чего делаем в опаре лунку и наливаем в нее двести миллилитров теплой воды, в которой предварительно нужно растворить нашу соль. Перемешиваем все, чтобы опара стала жиже. Порциями начинаем вмешивать муку, замешивая тесто.

Дрожжевое тесто паляницы должно быть однородным и гладким. Округляем его в шар и кладем его в миску, которую смазываем нашим подсолнечным маслом, чтобы оно не прилипало к посуде в процессе брожения. Таймер на два часа.

Присыпаем разделочную доску небольшим количеством муки и выкладываем тесто. Обминаем его, чтобы удалить их него крупные пузыри воздуха. Расстаивать тесто можно как прямо на противне, так и в миске.

Перекладываем колобок на противень, застеленный бумагой для выпечки и слегка присыпанный мукой. Переворачиваем заготовку на шов, слегка обтираем поверхность мукой. Прикрываем пленкой или полотенцем, чтобы тесто не покрылось корочкой. Таймер − на час.

После чего делаем надрез около двух см. глубиной перед тем, как выпекать хлеб.

Выпекаем хлеб на противне в предварительно прогретой духовке. (На пару!) Температура двести градусов. Таймер – 45-50 минут с паром около 45-60 минут.

Пар получаем, закидывая в уже прогретую духовку на самое дно несколько крупных кубиков льда. Выпечка на пару способствует тому, что готовые хлебные изделия имеют не слишком грубую и жесткую корку.

 ***

Нарезать ароматный и очень вкусный домашний хлеб нужно не раньше, чем через час.^[1]

[1]     − https://finecooking.ru/recipe/palyanica-ukrainskaya?ysclid=lk6d2qxwmu63299263

Историческая загадка

«Я не знаю, где могила её, – сказал Вячеслав Зайцев. – Когда она умерла, мне позвонила соседка, тихо молвила, что героиню нашего повествования нашли мёртвой в собственной квартире с телефонной трубкой в руках. Говорили, что она отравилась снотворным. Это была далеко не первая её попытка свести счёты с жизнью после очередного выхода из психбольницы. Так что эта смерть хоть и была страшной, но никого не удивила».
О детстве и юности героини нашего повествования известно немного, причём существует несколько версий. Согласно одной из них она родилась в Ленинграде. Её мама была цирковой артисткой, а отец – воздушным гимнастом из Югославии. Во время исполнения сложного трюка оба разбились под куполом. Малышка попала в детский дом.
Однако существует письмо некоей Нины Русаковой.: «Мы с ней учились в одной школе №8, но не в Питере, а в Вологде, – написала Нина. – Она была старше меня года на два, её невозможно было не заметить. Отец Колесниковой (это ее девичья фамилия) был отставным офицером. Мать тоже имела какую-то обычную профессию. Вообще это была довольно заурядная семья. Зато дочка росла красавицей и умницей, школьной активисткой, комсоргом. Мы, девчонки, ей завидовали и не сомневались, что она станет знаменитой артисткой. После школы наши пути разошлись. И вот спустя столько лет я узнала о трагическом конце её. А ведь я и представить не могла, что знаменитая манекенщица и мой школьный идеал – одна и та же женщина».
Как бы то ни было, в 17 лет провинциалка (или детдомовка) совершила свой первый жизненный прорыв: приехала в Москву и без блата поступила во ВГИК. Правда, не на актёрский, а на экономический факультет.
На дворе стоял 1953-й, только-только умер Сталин, в воздухе пахло свободой… Статная черноволосая студентка ВГИКа, без приглашений появлявшаяся на богемных вечеринках, где царили режиссёры и писатели, быстро обрела известность в творческих кругах. «Красавица, только ноги кривоваты», — злословили одни. «Зато какая самоуверенность!» — парировали другие. Однажды высокую раскованную девушку с вечной улыбкой на губах заприметила модельер Вера Аралова. С этой встречи началась потрясающая карьера.
В Советском Союзе только чиновники, спортсмены и манекенщицы могли увидеть собственными глазами, как живёт другой мир. Но перед командировкой с моделями долго беседовали в органах. Манекенщицам не только давали ценные указания, но и проверяли общий уровень развития, похвастаться которым могла далеко не каждая модель.
…Это было время, когда весь мир узнал: в СССР тоже есть мода. Русские сапожки Веры Араловой, с узким голенищем и вшитой по всей длине молнией, произвели фурор в Париже в 59-м году. А красивые девушки, которые дефилировали в этих самых сапожках по «языку», стали ещё большей французской сенсацией.
Первые – в мини. Первые – в макси. Советские манекенщицы, «манекенки». «Самое красивое оружие Кремля» – писали о них в «Пари матч». Хотя официально все они числились рабочими пятого разряда, чья зарплата составляла семьдесят шесть рублей в месяц.
Все манекенщицы были хороши, но она казалась самой лучшей, потому что умела подать себя. Даже свой недостаток – неидеальные ноги – она преподносила как достоинство».
Несмотря на море поклонников, девушка долго выбирала. И в итоге выбрала: её возлюбленным, а затем и мужем стал художник — заметный персонаж московской богемы, сын известного учёного. Молодой человек позволил супруге быть самой настоящей светской дивой, блистать в высшем московском обществе. Но, увы, наотрез отказывался обзаводиться детьми. А она мечтала о сыне…
Вскоре художник увлёкся актрисой Марианной Вертинской, а затем ушёл к Людмиле Максаковой, которая родила ему сына. В итоге, после всех этих потрясений транквилизаторы уже не помогали, и наша героиня угодила в психиатрическую больницу с признаками сильнейшей депрессии. Впрочем, недоброжелатели судачили, что в сумасшедший дом манекенщицу упрятал всё тот же КГБ — чтобы, находясь на грани нервного срыва, она случайно не разболтала государственной тайны.

Потом был короткий роман с югославским журналистом, о котором узнал весь мир. Молодой человек описал в своей книге всё в подробностях, с фотографиями и диалогами о советской жизни. В Союзе её прочитали всего несколько человек из органов. На этом спокойное бытие нашей героини закончилась навсегда.
Помню, в Москву приехали модельеры из Парижа, – рассказывал В. Зайцев, – и я был приглашён к ним на званый ужин. С собой в «Арагви» я взял ………. Надел на неё серый твидовый костюм и зелёный шарф с брошью. Она была восхитительна. От имени Диора манекенщицу пригласили за столик гостей, но та вдруг так растерялась, смутилась, что было совсем на неё не похоже, потом подсела к Кардену и заговорила свободно по-французски. В западной прессе её тут же окрестили «советской Софи Лорен».
«Марсианка, настоящая марсианка, – восклицает модельер Татьяна Осьмеркина. – Для наших советских людей образ этой женщины оказался настолько притягательным потому, что прочая масса женщин не могла жить и выглядеть, как она. Она была райской птицей в сравнении с воробьями!»
После очередного нервного срыва и больничной койки героиня нашего повествования не смогла выйти на подиум. Вячеслав Зайцев устроил её на новую работу - уборщицей. Изрядно постаревшая и расплывшаяся героиня нашего повествования приходила на место прежней службы, сидела в углу и тихо смотрела на стройных девочек, новое поколение звёзд модельного бизнеса.
Вот, пожалуй, и всё, что я хотел поведать тебе, дорогой мой читатель.
А подсказки? Их, традиционно две.
Первая − фото. Вон там, вверху.
Вторая − кулинарный рецепт от советских «манекенок».

Готовим малокалорийное овощное рагу

1692 год от Рождества Христова

Музыкальная шкатулка

Молодой царевич Пётр, раздосадованный бесконечными разговорами матери о необходимости скорой женитьбы на Евдокии Лопухиной, в сердцах хлопнув дверью, бежит подальше от ненавистного дома. Добравшись до берега реки, быстро отвязывает лодку и, доверившись течению, падает на холодное, мокрое дно.

Неширокая речка Яуза выносит утлое судёнышко к удивительному месту - немецкой слободе, в простонародье именуемое Кукуем. Иностранцы, селившиеся в этом месте, не платили торговых пошлин, могли «курить вина» и варить пиво. Качество построенных домов, удивительная чистота, необычная одежда обитателей слободы привели Петра в неописуемый восторг.
 
Главенствовал над всем этим удивительнейший человек, швейцарец - Франц Яковлевич Лефорт. Отвлекусь и скажу, что за всё сделанное им для России - Пётр велел поставить ему памятник в Александро-Невском монастыре в Петербурге, как самому приближённому, однако не исполнился царский указ до сих пор, а жаль!

Швейцарцы увековечили память о своём знаменитом земляке, назвав в его честь одну из центральных улиц Женевы.

***
Но вернёмся в Кукуй. Молодого царевича встречали подобающим образом. Поили, кормили заморскими яствами и даже показали удивительную диковинку, - второй такой на Руси в то время не было, - музыкальную шкатулку, которая стояла в доме виноторговца Монса. Захмелевший Пётр немедленно пожелал узнать, как эта «инструмента» устроена.

Что делать бедному Францу? Отказать подвыпившему царевичу - навсегда впасть в немилость будущему самодержцу, разрешить - с Монсом во век не расплатишься, да и вся слобода категорически против, хоть и царевич, а подобные вещи надобно беречь, ломать прихоти ради - никак не можно.

Анна Монс

Неожиданно на помощь пришла младшая дочь виноторговца – Анна - будущая фаворитка русского царя, да и вообще семья Монсов оставила заметный след в русской истории.

Девушка сказала одну-единственную фразу, которая оставила и «волков сытыми и овец целыми». После её слов и Пётр − остался весьма доволен, и Лефорт с Монсом смогли спокойно перевести дух.

Пожалуйста, поставьте себя на место девушки Анны Монс, перед вашими глазами весьма нетрезвый царевич и угрюмая толпа жителей слободы во главе с Лефортом, а главное, растерянный отец со слезами на глазах. И ПОВТОРИТЕ ЗНАМЕНИТЕЙШУЮ ФРАЗУ.

А в помощь вам портрет одной юной немки и рецепт:

Компота из ревеня Riebelsuppe

по материалам интернета

Компот из ревеня

НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:

1) вода − один литр

2) сахар − грамм сто

3) ревень − грамм триста

4) мука пшеничная − пара столовых ложек, с верхом.

ГОТОВИМ:

Для начала очищаем наш ревень от кожуры, и мелко нарезаем на небольшие кусочки. Затем опускаем его в кипящую воду. Таймер − на 10 минут.

Важно! На 5-й минуте кипения - добавляем сахар.

Помешивая венчиком, в самом конце приготовления, добавляем в кастрюлю муку, так чтобы не образовались комочки.

По консистенции получается кисель, по внешнему виду − суп из ревеня Riebelsuppe.

Вкусен как в горячем, так и в холодном виде.

Деревня Старозабытово. 199… год. Нашей новой эры
Дед Тимофей, кряхтя и поругиваясь долго ходит по хате, ища свои куда-то вечно теряющиеся очки. Наконец, при помощи срочно вызванной с огорода бабки Матрёны «проклятющие» были случайно обнаружены на столе, под позавчерашней газетой.
− Ну и на кой ляд они тебе здалися, почтальонка Верка газщету нынче не принесла, и пенсию тож, чего припёрлась, скучно ей што ль? Поболтать не с кем? Ходит пуста-порожня, − старуха отхлебнула из ведра колодезной воды и, зачем-то погрозив мужу кулаком, засеменила к сеням.
− А ты не торопися, погоди маленько, − старик вытащил из видавших виды штанов бумажку, − и не запросто так Верка в таку даль притопала, вишь, телеграмму доставила, как ей и положено. Иди сядь на стул, я сейчас её читать буду.
− Кого, Верку? Не поняла? − бабка приложила руку к уху, но возвращаться из сеней не стала.
− Тю, старая глухомань, − огрызнулся дед, − почтальоншу пусть кто помоложе читат, мне уж не по силам, да и рука у тебя тяжёлая, особливо когда со скалкой. Телеграмму вот енту читат буду. Иди сюды. Садись и слухай, и не перебивай!
Тимофей Егорыч, выждал театральную паузу, затем водрузил на нос очки, с примотанной синей изолентой дужкой и, прочистив горло, торжественно прочёл:
«Приезжаю тридцатого зпт утренним автобусом тчк ваш внук Алекс»
− Какой такой Алекс, отродясь у меня такого родственничка не бывало! Мож Верка чего напутала и чужу телеграмму нам втюрила? − Всплеснула руками Матрёна, − с неё станется. Небось вчера весь вечер гужванила с трактористом Ванюхой, вот и с похмельных глаз не ту бумагу…
− Во-первых, Ванька женат ужо, − оборвал супругу Егорыч, − а во-вторых, Алекс, это у них там, по-городскому, по-современному, означает Александр, то есть, по-простому, недотёпа Сашка. У тебя унук Санька имеется? Надеюсь, не забыла, ишо?
− И когда нашу почтальоншу женатость мужика останавливала? − затараторила старуха, и разглядывая кого-то в окно, продолжила, − унук Сашка у меня имеется, только вот чем дорогого гостя потчевать будем? У нас ведь тамошних бургеров отродясь не водилось.
− Щи свари ему, и вся недолга. Небось оголадается с дороги и уметёт пару тарелок за милу душу.
− Давай вот ту пеструху зарубим и сварим. Стара она ужо, яиц почти не несёт, а корм лопает, точно боров. Чай не кажный день, унучек на порог является. Праздник, как никак, намечается. Того и гляди соседи городского гостя повидать, придут. Их тоже щами угощать будешь?
Полдень следующего дня
Раскрасневшийся после баньки Александр выкладывал на покрытый цветастой скатертью (по случаю праздничного события) стол диковинные подарки:
− Эти пакетики называются «Юпи[1]». Высыпаешь их в бокал, то есть, я хотел сказать в кружку и вуаля, газировка готова. Прогресс, цивилизация. Идём дальше, вот это пластмассовое японское яйцо, живое и называется Тамагочи[2], его надо кормить, с ним играть, иначе он может умереть. Между прочим, дефицитнейшая вещь, достал по большому блату.

Первой опомнилась бабка, как это яйцо − живое? Его же наседке высидеть надобно.
− А потом птенец должон вылупится, вот его кормить следует, − поддержал её дед, − хотя эта штуковина так пластмассой воняет, што не одна наседка, даже самая захудалая, на такое не сядёт. Скорее под нож добровольно пойдёт. К стати о куре. Давай Сашуля, убирай, покамесь, свои дары и садись за стол. Будем курку кушать, и не из заморского яйца выращенную, а из нашего, советск…, то есть, я хотел сказать, по-нынешнему − российского.
Полчаса спустя
Дед Тимофей, взял протянутую ему супругой тряпочку и, вытерев рот, поинтересовался:
− Ну, сказывай унучек, кем же там, с своём городе трудишься? Слесарь, токарь иль уже в бригадиры выбился, коль такие дорогие подарки привёз.
− Александр, с большой неохотой отложил в сторону аппетитную куриную ножку и, выпятив грудь, произнёс:
− Брокер[3] я, сотрудник умственного труда!
− Ой, Санька, а слово это, часом, не ругательное какое? Его вслух говорить-то можна? − запричитала бабка.
− Вполне можно, не волнуйтесь. Я на бирже тружусь...
− А делаешь то чего? Самолёты, аль танки? − перебил его дед.
− Ну, как вам мою работу попроще объяснить? − Сашка, почесал затылок и продолжил:
− Ну, вот возьмём, к примеру, эту курицу. Она у вас одна. А мы, брокеры, делаем так, что их вроде бы уже целых две.
Минут пять старики молча смотрели друг на друга, наконец Тимофей Егорыч не выдержал:
− Слышь старая, ты ен-то, ты того, куру нашу, недоеденную, у Саньки-то, быстренько, забирай! Нехай он на деле покажет, как энти фокусы проворачивает. Пущай, тяперича, сидит и лопает ту, вторую, брокерскую! Тудыть их растудыть!

Ну, а мы с вами, быстренько «сварганим» «куру по-деревенски»

"Все русские революции начинались на одном и том же питерском заводе, Путиловском, ныне Кировском. Основал этот крупнейший в Петербурге завод Николай Иванович Путилов, любимец великих князей, министров, адмиралов. Человек, спасший Петербург от британского десанта, создатель новой российской металлургии. Инженер, наладивший производство артиллерии для русских броненосцев и рельсов для российских железных дорог. Основатель петербургского порта. Международно признанный изобретатель. Гениальный менеджер, решавший задачи, кажущиеся неразрешимыми принципиально. Но только смерть спасла его, в конце концов, от долговой тюрьмы…"
Лев Лурье 1854 год. Ноябрь. Санкт-Петербург. Зимний дворец. Кабинет императора.
До открытия следующей навигации остаётся пять месяцев.
Морской министр, адмирал Моллер, переминался с ноги на ногу, то открывая принесённую папку, то закрывая её.
− Ну, что же вы, Антон Васильевич, молчите? Докладывайте всё как есть, время императора нерезиновое! − подтолкнул его начальник главного морского штаба светлейший князь, Александр Сергеевич Меншиков.
− Государь, плохо дело, − еле слышно начал докладчик, роясь в папке, − на нашем втором фронте, прямо здесь на Балтике шестьдесят английских паровых кораблей, совсем рядом с нашей, то есть, с вашей столицей...
− Разведка докладывает, что вполне возможна высадка вражеского десанта, не дождавшись своей очереди, перебил докладчика военный министр- генерал Александр Иванович Чернышёв.
Николай Первый, продолжая слушать высших воинских начальников, поднялся из-за стола, подошёл к окну и молча смотрел на снующий внизу, по площади, народ. Минут через пять он повернулся к присутствующим:
− Одиннадцатого апреля 1854 года, я, в ответ на объявление Великобританией и Францией войны Российской империи, издал манифест, известивших всех верноподданных о том, что все они теперь находятся в состоянии войны не только с Турцией, но и с англо-французской коалицией. О том, что ситуация сложилась критическая, мне ведомо. Ниши парусники не могут противостоять их паровыми кораблями. Надеюсь, каждый из вас понимает, что Финский залив полностью блокирован! Ситуация − патовая. Как будем державу защищать, господа?
− Позвольте мне. Возглавляемый мною штаб кое-что придумал. Вот, извольте взглянуть − Меншиков передал императору свою папку, украшенную золотыми вензелями.
− Светлейший! Извольте изложить суть своими словами. Ваши бумаги, я позже посмотрю, − самодержец положил папку на стол и уставился на князя[1].
− Мой предшественник Маркиз де Траверсе считал Маркизову лужу[2], точнее, Невскую губу нашим природным преимуществом, полагая, что в неё не смогут зайти большие парусные корабли из-за своей глубокой осанки, несколько десятилетий назад так оно и было, но нынче, в век пара, в странах Европы произошла техническая революция и вражеские боевые корабли сильно уменьшились в размерах, стали манёвренными, легко перемещаются в любом направлении, и теперь, почти все из них обладают способностью подойти прямо к берегу и высадить на наши земли этот чёртов десант.
Сейчас я произнесу крайне неприятные слова, но такова правда жизни, − опыт прошедших месяцев войны показал, наш парусный флот потерял всякую ценность как боевая составляющая армии. У противника совсем другие орудия, отлитые из иного, отличающегося от нашего, металла. Англичане и французы поменяли сам подход к вооружению своих кораблей. Мы просто обязаны построить флот, равноценный вражескому. Если коротко, то у меня всё.
− За пять то месяцев? Сие, просто невозможно! Извольте не утруждать нашего императора изложением несбыточных прожектов! − от негодования военный министр, в сердцах, даже топнул ногой.
− Нам нужно как можно быстрее приступить к строительству флотилии маломерных канонерок, − не обращая никакого внимания на возражение генерала Чернышева, спокойно продолжил докладчик, − надеюсь, всем известно, что это маломерные быстроходные корабли, оснащённые всего тремя пушками. Но главное − все они обязательно должны оснащаться паровыми двигателями, передающими крутящий момент на винты!
− Позволю заметить, что все заводы столицы, работающие с металлом, и так завалены военными заказами, под самое не могу! Люди на них трудятся без сна и отдыха. Никакие новые заказы они не потянут! Уж мне ли не знать! − Александр Иванович достал платок и, не обращая внимания на государя, вытер проступивший предательский пот.
− А вы, что молчите? Согласны с начштабом? − обратился император адмиралу Моллеру.
− А что тут скажешь, − накануне начала военных действий, коварное британское правительство взяло и конфисковало у всех тамошних фирм все паровые двигатели и винтовые механизмы, заказанные как частными лицами, так и морским ведомством. Если не прислушаемся к идее Александра Сергеевича и не встретим врага в море, будем бороться с десантом, прямо здесь, под окнами вашего дворца, − Антон Васильевич посмотрел на присутствующих, ища у них поддержки, и продолжил, − мы пробовали перенаправить заказы в другие страны. Там готовы нам помочь, правда, за большие деньги. Но ведь Финский залив заблокирован, и доставить готовую продукцию сюда нет никакой возможности, да и время, сами видите, никак не терпит….
− Господа, то, что дела наши плохи, я и без ваших докладов достаточно осведомлён, − бесцеремонно перебил министра государь, − что делать прикажите? Как столицу и Россию спасать станем?
− Там, в моей папке, первый лист, извольте взглянуть. Некто Путилов, ещё пять месяцев назад предлагал идею − как быстро организовать строительство канонерок.
− И чего же вы тянули столько времени? Не пришли ко мне раньше! − Николай первый открыл папку и углубился в чтение.
− Так, только сегодня до меня письмецо-то дошло, гуляло по различным инстанциям и кабинетам, − оправдываясь, еле слышно, пробормотал светлейший князь, − должность у него совсем не высокая, простой чиновник по особым поручениям, вот, в ведомствах и канителили, не давали письму ходу наверх.
Дочитав бумагу до конца, самодержец макнул перо в чернила и начертал резолюцию: «Срочно к исполнению. Всем ведомствам оказывать наипервейшую помощь. О ходе работ докладывать без всякого промедления!»
***

Вечером того дня талантливого чиновника доставили к Великому Князю, генерал-адмиралу, и председателю Государственного совета Константину Николаевичу Романову.
"Можешь ли ты сделать невозможное? Построить до конца навигации флотилию винтовых канонерок для обороны Кронштадта? Денег в казне нет — вот тебе мои личные двести тысяч".[3]
***

Поручение Константина Николаевича стало его звёздным часом. Паровые двигатели в Россию ввозили из-за границы, война закрыла возможности импорта. Полагаться следовало на собственные силы… Военное судостроение с Петровского времени мало изменилось — на казённых верфях корабли по-прежнему строили крепостные под присмотром чиновников. Огромный бюрократический аппарат и, работавшие из-под палки, мастеровые воспринимали каждый новый заказ как постылую рутину.»
Лев Лурье ***
Полтора месяца ушло на составление чертежей.
Потом встала проблема − отыскать в городе производственные мощности, способные и готовые выпускать новые небольшие корабли, она оказалась не самой сложной. Вскоре выяснилось, что для выполнения царского поручения, в столице, хронически не хватает квалифицированных рабочих.
Чиновник срочно уехал в город Ржев и вернулся оттуда с большим количеством оставшихся без работы людей. После переобучения они освоили профессии: токарей, литейщиков и слесарей. В городе, в срочном порядке начали работать для всех желающих работать по этим и другим смежным специальностям.
Небольшие, частные машиностроительные заводики столицы брались изготавливать что угодно, лишь бы это приносило прибыль. Их владельцы нисколько не боялись брать на себя весь риск и всю ответственность. Чиновник распределил заказ между двадцатью частными такими предприятиями, мало того, Путилову удалось тайком проникнуть в мастерскую по ремонту элитных придворных экипажей (спрашивать разрешения у Министерства императорского двора на такую дерзость просто не было времени, да и ответ на подобную просьбу был очевиден!) и переманить мастеровых людей на свои верфи. Он не побрезговал лично пойти на кладбище и привезти оттуда кузнецов, ковавших могильные ограды.
Николай Константинович утверждал, что строительство таких маломерных судов аналогично производству знаменитых швейцарских часов. Одни делают − маятники, другие шестерёнки, третьи изготавливают корпуса, а четвёртые из всего этого создают мировой шедевр!
С началом войны английский флот перестал пропускать в Санкт-Петербург суда с пряжей и хлопком. Путилов собрал большую команду из оставшихся без дела мастеровых-прядильщиков, которые проходили курсы корабельных механиков для эксплуатации новых военных кораблей.
***
Первые тридцать две канонерские лодки, снабжённые паровыми машинами и предназначенные для плавания по мелководью Финского залива, были спущены на воду в мае пятьдесят пятого года. Позже эту флотилию пополнили ещё тридцать пять канонерских лодок, и четырнадцать корветов и клиперов.
***

Труды Путилова по созданию российского винтового флота не остались незамеченными. Он был произведён в надворные советники и назначением старшим чиновником особых поручений кораблестроительного департамента, а также награждён орденом святого Станислава второй степени.
Особой строкой в его послужном листе шло упоминание о том, что во время исполнения важнейшего государственного заказа не выявлено перерасхода средств! Более, того, счётная комиссия установила наличие экономии, равной − четырём процентам!
От сообщества предпринимателей Николаю торжественно преподнесли серебряный венок с восьмидесяти одним дубовым листком, на каждом из которых было выгравировано имя построенного Путиловым корабля!
«Паровые канонерки, столь быстро построенные русскими, и которых число может ещё увеличиваться, совершенно изменили наше положение в отношении к противнику. Мы теперь должны не только думать о нападении, но и заботиться о собственной защите, потому что у русских больше канонерских лодок, нежели у англичан». - Французский адмирал Пэно.

Двадцать три года спустя. Казначейство Российской империи
Владелец объединённых заводов, Николай Иванович Путилов, горячился, тыкал пальцами в бумаги с расчётами:
− Да поймите же вы наконец, стоимость доставки товара из Лондона до Кронштадта обходится всем нам дешевле, чем перегрузка его там на малюсенькие судёнышки и транспортировка его в устье Невы на убогие Василеостровские причалы. Нонсенс, господа. Такого не должно быть! Надо строить морской канал, подобный тому, что построили в Египте, на Суэце! Я уже вложил огромные деньги в приобретение земельных участков, необходимых для этого строительства. Кроме того, взял кредит в семьсот тысяч рубликов. Только проценты по нему к восьмидесятому году необходимо выплатить почти в половину оного. Помогите же мне. Имейте совесть! Выкупите мои земли, и я на вырученные деньги куплю земснаряды и продолжу строительство Морского канала. И тогда какой-нибудь куль из нашего Саратова будет грузиться без всякой перевалки на большие морские суда! - Закончив свой монолог, миллионер устало опустился в кресло и достал носовой платок.
Минут пять в кабинете царила тишина, наконец из-за своего массивного стола поднялся министр финансов:
− Никто не умоляет Ваших заслуг, как прошлых, так и нынешних, − Михаил Христофорович Рейтерн окинул взглядом присутствующих, ища у них поддержки, но тратить баснословные казённые деньги на углубление фарватера, строительство грандиозного канала, возглавляемое мною министерство не может! Мы и так выделили в Ваше распоряжение целых два миллиона рублей.
− Из необходимых шестнадцати, − буркнул, не вставая с места, Путилов.
− На то, в нашем государстве и существуют банки, чтобы субсидировать все Ваши прихоти. Уж простите меня за прямоту, − не обращая внимания на реплику, продолжил хозяин кабинета.
***
Путилову ничего не оставалось, как взять новый кредит у Госбанка на закупку иностранной высокопроизводительной рельсопрокатной машины.
Однако через два года в стране разразился финансовый кризис и правительство отменило все свои заказы, и не подумав выплатить Николаю Ивановичу неустойку.
Миллионер не смог обслуживать кредиты. Банкротство стало единственным выходом в данной ситуации. В итоге всё имущество и уже построенное − досталось государству!
***

«Я — человек труда: всё, что имею, приобретено трудом… Всё, что осталось, затрачивал в заводы, которым посвящена безрассудно вся жизнь моя, все помыслы мои…».
Н.И. Путилов. ***
Сердце некогда успешного предпринимателя не выдержало, и он тихо скончался в возрасте шестидесяти лет.
***
Спустя пять лет после его смерти тридцатикилометровый канал был открыт для прохода судов. А морской порт столичного Санкт-Петербурга стал самым крупным в стране!

Ну а мы с вами будем готовить сегодня − макароны по-флотски, на сковородке.

по материалам интернета

НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:
1) макароны, любые − четверть килограмма
2) Фарш мясной, любой − пол килограмма.
3) Сыр твёрдый − грамм сто.
4) Луковица − одна, средняя.
5) Чеснок − пара зубков
6) Масло подсолнечное − три столовых ложки.
7) приправы - любые, соль и перец − на ваш вкус.
8) Томатная паста − немного. На ваш вкус.
ГОТОВИМ:
1) Лук и чеснок чистим. Лук режем маленькими кубиками, а чеснок просто мелко.
2) В сковороде греем масло, затем жарим на нём лук и чеснок. Таймер − пара минут. Огонь − сильный.
3) В сковороду добавляем фарш и солим, перчим, добавляем пряности.
4) Обжариваем. Таймер на пять минут. Огонь сильный. Не забываем тщательно перемешивать. Потом огонь убавляем до минимума. Таймер ещё на пять минут.
5) Томатную пасту разбавляем кипятком, если надо, то добавляем немного соли.
6) Заливаем нашим соусом фарш и тут же всыпаем макароны. Не забываем перемешать.
7) Уровень нашей жидкости должен быть вровень с макаронами и фаршем. Огонь − сильный. Доводим всё это до кипения.
8) Накрываем сковороду крышкой. Огонь маленький. Таймер на двадцать минут. Перемешиваем.
9)Сыр натираем на крупной тёрке и высыпаем в сковороду.
10) Блюдо подаём горячим.

---

[1] − В России титул светлейший был пожалован в петровское время лично А.Д. Меньшикову, за особые государственные заслуги.
[2] − Невскую губу иногда с иронией называют Маркизовой лужей. Поводом послужил тот факт, что в начале XIX века морским министром России стал эмигрант из Франции маркиз де Траверсе. Под его командованием флот пришёл в упадок, корабли, годами не покидавшие Кронштадта, гнили и разрушались. Вот тогда-то, очевидно, и появилось это обидное для морской акватории название.
[3] − https://nasledie.pravda.ru/1152744-putilov/?ysclid=lo9turl5fs773631193

−Валентин Анатольевич, разрешите? − Марго буквально ворвалась в кабинет начальника, − Вы должны дать указание таксопаркам не выпускать машины на линию… на один день!
Прокурор снял массивные очки, встал из-за стола, подошёл к подчинённой, принюхался.
−Вроде бы алкоголем не пахнет. Значит, просто белены объелась или того хуже, с ума сошла.
Город готовится к международным соревнованиям. В порту от спортивных яхт уже в глазах рябит! Народу понаехало. А ты такое несёшь! Ступай в медпункт, пусть тебе давление померят!
−Вот справка, прочтите, пожалуйста, − Марго положила на стол бумагу с синей печатью и подписью.
«В соответствии с приказом Минтранса СССР нами было выбраковано и реализовано по остаточной цене двенадцать машин марки „Волга“. Каждый покупатель обязался за свой счёт перекрасить автомобиль в любой иной цвет кроме салатного или лимонного. Директор…..»6
−Вы поймите, один или несколько этих покупателей обещание не выполнили и мы…
−Да понял я. Ступай, работай, я наверх звонить буду, указание твоё пробивать. Вот неугомонная, взялась на мою голову. Надо же такое придумать – такси на линию не выпускать!
Три дня спустя.
Марго злилась, прежде всего на себя, ну и на весь остальной мир тоже.
Прокурор её просьбу выполнил. Вчера ни одно городское такси на линии не вышло. Гаишники задержали и доставили в её кабинет аж девять шоферов, нахально левачивших на своих частных «Волгах»и забывших их перекрасить.
Но ни Ольссон, ни второй потерпевший на очной ставке не узнали таксиста, возившего их в тот злополучный день. Конечно, ОБХССникам7 она работёнки подкинула, это точно. За частный извоз у нас в стране по головке не погладят, но ведь так хорошо продуманная операция провалилась и как минимум выговор за срыв дневного производственного плана двух городских таксопарков (дай Бог, чтобы нестрогий) она себе уже схлопотала, это и к бабке не ходи.
−Можно, товарищ следователь? − в дверь просунулась кучерявая голова одного из частных таксистов, пойманных накануне с поличным, − я это, я того, помочь хочу, как честный советский гражданин.
−Честные граждане противозаконной деятельностью не занимаются! − буркнула Крулевская, указывая на стул, − что у Вас ещё, только кратко, более подробно и со всеми последствиями с Вами будут беседовать в другом управлении.
−Во-во. Я поэтому к Вам и пришёл. Добровольно. Меня все знают, цыганом кличут, за цвет волос. А я не какой не цыган, я крымчак8 по рождению, а он – калмык, узкоглазый, хотя имя у него русское − Владимир, говорит, что в честь Ильича родители назвали.
−Какой Владимир, Вы о чём, товарищ? − Марго с силой швырнула ручку на стол.
−Фамилию его я запамятовал, а пришёл я сюда, чтобы сказать − этот Вова всегда дежурит возле гостиницы «Интурист» и забирает самых «козырных» пассажиров. Мы пробовали его прогнать, да куда там. К нам подошёл один такой красивый, корочкой помахал, сказал, что здесь работает КГБ, и велел проваливать по-хорошему. А я наших гостиничных КГБшников всех в лицо знаю, он не из них, точно. Разве что новенький. Да и одет солидно так, весь в «фирме», за квартал же видно. Спецагенты, те так не одеваются, им выделяться совсем не резон.
Услышав это, Марго повеселела, достала листок допроса и ласково проговорила:
−Так, знаток секретной службы, давайте всё сначала и по порядку.
−Я, конечно, всё, что знаю, с превеликим удовольствием и всеми подробностями, только Вы скажите своим коллегам, чтобы «Волгу» не конфисковывали, а штраф я готов заплатить какой угодно, согласно этому, как его, вашему прейскуранту.
***
Через час Крулевская держала в руках фоторобот псевдоКГБшника, и чутьё ей подсказывало, что он и есть главарь неуловимой банды. В докладе она обозвала его кличкой «Красавчик». Вырисовывалась и схема работы его "команды".
***
−Ну, что же, реабилитировала себя в последний момент! Я, грешным делом, уже приготовился на тебя свору собак спустить. Представляешь, что я сам от первого секретаря горкома выслушал бы, если бы не этот фоторобот?! Только вот что, Красавчик твой КГБшные корочки подделать никак не мог! И это не обсуждается. Займись вопросом, что они с псевдомилиционером в нос иностранцам совали? И ещё, форма милицейская у нас ни в ЦУМе, ни в каком другом универмаге не продаётся. Так что, подключай к работе инспекцию по кадрам городского управления Внутренних дел, пусть свой личный состав через мелкое сито просеивают, но результат на вора выдают! Нам только воров в органах не хватало! Бумагу соответствующую на имя их руководства я тебе обязательно подпишу.
***
Сотрудники ОБХСС в долгу не остались, и через несколько дней на столе у Крулевской лежал их отчёт об отданной в ремонт и пропавшей в спецмастерской системе автомобильной громкоговорящей связи.
Оказавшись в прокуратуре, мастер-ремонтник отпираться не стал, и тут же рассказал, как не выдержал и соблазнился видеомагнитофоном «Панасоник», предложенным ему неким Толиком в обмен на милицейский громкоговоритель.
Так, в «Деле о доверчивых иностранцах» рядом с фотороботом главаря появилось и его имя.
***
Марго с помощью данных ей милиционеров составила карту, на которой были обозначены места, в которых иностранцы якобы потеряли свои паспорта и улицы, т. е. на которых ограбили иностранцев. На всякий случай туда по вечерам стали отправлять дежурить оперативников в штатском.

Две недели спустя. Совещание у прокурора области.

Половинкин поднялся с места и поправил китель (он редко надевал форму, но по такому случаю пришлось).
−Мы пытались выйти на банду через живца. Я получил в нашем отделе «Спецодежды» костюм импортного производства и соответствующую обувь. Иностранным языком я владею достаточно хорошо, поэтому считал, что могу стать достойной приманкой для, скажем так, соблазнительницы. И она на меня вышла, но в последний момент от предложения поехать ко мне домой для более тесного знакомства отказалась. Полагаю, что ей обо мне сообщил бармен. В общем, надо признать, что операция «Подсадная утка» провалилась.
Следующим докладывал сотрудник городского отдела по борьбе с бандитизмом:
−От одного из наших агентов, дежуривших в тот вечер в «Интуристе», мы получили информацию, что житель одной из восточных стран сел в подъехавшее такси вместе с девушкой, фоторобот которой ему недавно показывали на оперативной встрече, передал номер такси, увёзших эту парочку. Машина была обнаружена на точке, которую указала на карте товарищ Крулевская. Дальше всё это происходило по написанному ею сценарию. Такси подрезала «Волга» с включёнными звуковыми сигналами, из неё вышли двое человек, один из которых был в милицейской форме.
Мы сначала подумали, что это сотрудники КГБ проводят свою спецоперацию и вмешиваться не хотели, но потом всё же решились, и вот, − милиционер указал на синяк под глазом. – Бандиты оказали сопротивление, причём человек, одетый в милицейскую форму, даже вытащил из кобуры табельный пистолет, снял предохранитель, готов был выстрелить….
−Ну дальше, не тяните, − попросил присутствующий на совещании секретарь обкома.
−Только в целях самообороны он был убит наповал. Об этом я уже написал рапорт и передал по инстанции. Аня Количенко, таксист и главарь банды – Анатолий Шершнев – по кличке Красавчик задержаны и находятся в нашем СИЗО9.
«Надо же, как я угадала с его кличкой» − подумала Марго и словно прилежная ученица подняла руку для своего выступления. Хотела рассказать, что главарь банды тыкал в лицо ошалевшим иностранцам удостоверение дружинника, которое выписал для него сотрудник милиции, которого Красавчик долго обхаживал, делая дорогие подарки и давая значительные суммы в долг, а потом вообще сделал его своей правой рукой. Но слова ей так и не дали.
Секретарь обкома поднялся с места и густым басом произнёс:
−Я полагаю, товарищи, всем всё итак ясно. Банда обезврежена, награбленное будет возвращено потерпевшим. Идите, трудитесь на благо нашей страны и дальше. А мне надо кое о чём потолковать с прокурором.
***
И когда все покинули кабинет, он повернулся к его хозяину и тоном, не терпящим возражения, произнёс:
−Валентин Анатольевич, ты там в своих отчётах фамилию этого убитого милиционера не упоминай! Не надо. Сотрудники Внутренних дел у нас все как один − доблестные, добропорядочные, тем более в преддверии таких серьёзных международных соревнований!
Погиб при исполнении служебных обязанностей, и всё тут. Как говорится, на боевом посту!

1− Я немного говорю по-английски. Давайте поговорим на нём, если Вы, конечно, не против. И Вам удобней, и для меня практика, ведь я студентка факультета иностранных языков. Правда, в будущем. (анг.) 2− уличный грабёж «на испуг», когда бандит внезапно налетает на жертву, ошеломляя её, обчищает, часто с применением насилия. 3− Рабо́чий факульте́т – учреждение системы народного образования в СССР, которое подготавливало рабочих и крестьян для поступления в высшие учебные заведения. 4− Скупка и перепродажа товаров или иных предметов с целью наживы, наказывается лишением свободы на срок до двух лет с конфискацией имущества. 5− символ нависшей угрозы. Это устойчивое сочетание буквально имеет значение «висеть на волоске», «находиться в одном шаге от гибели». 6− С появлением в 1970 году ГАЗ-24 советские такси стали единого салатового цвета, а к Олимпиаде 1980 года их перекрасили в лимонный. 7− Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности, отдел в составе системы органов внутренних дел СССР (милиции). 8− немногочисленная еврейская этнолингвистическая тюркоязычная группа. 9− следственный изолятор

Ну а теперь мы будем готовить абсолютно безглютеновый хлеб

На основе реальных событий

Всю свою жизнь она представлялась как Мария, обижалась, когда её именовали иначе.
Однако доподлинно известно, что отец с матерью, крестьянкой Прасковьей Дубровиной нарекли её − простым русским именем Матрёна. Она была дочерью того самого, последнего царского фаворита!
И тень почти что всемогущего отца сопровождала, следовала рядом с ней, по всему непростому жизненному пути.
Европа. Тридцатые годы прошлого века. Цирк шапито Братьев Ринглинг
Вот уж какой день подряд разношёрстная толпа штурмовала кассы.
− Сегодня у нас опять аншлаг, − радовался старик-кассир, передавая пачки мятых купюр, крупному мужчине, отставному офицеру, работающему Шпрехшталме́йстером[1] и, по совместительству, инкассатором.
− Ты думаешь, они на тигров, приходят поглядеть, − ответит тот, пряча выручку, − этого добра в каждом цирке, немногим меньше, чем свор дрессированных собачек. Все они хотят лицезреть самую настоящую человеческую львицу, родную дочь того самого, безумного монаха, о похождениях которого, вот уже полтора десятка лет болтают во всех тавернах, пабах и салонах на двух континентах.
В подтверждение своих слов Шпрехшталме́йстер вытащил из тубуса и прикрепил на дверь, пахнущий типографской краской плакат.
«Сегодня и все последующие дни, только на арене нашего цирка бесстрашная дочь легендарного мистика и пророка, чьи подвиги в России удивили весь мир».
Крохотный вагончик, он же − грим-уборная укротительницы
Уставшая женщина, облачилась в видавший виды цирковой костюм, посмотрела на себя в тусклое зеркало. В голове пронеслась мысль:
− Что заставляет меня, каждый вечер рисковать жизнью, входить в клетку к этим хищным животным? И как бы сложилась моя жизнь, не будь я дочерью, того, самого?
Взглянула на часы. До её выступления, во втором отделении оставалась уйма времени.
Налила из термоса крепкого кофе, опустилась на узкую тахту, сняла с полки альбом, с семейными фотографиями, и предалась воспоминаниям.
***
Вот пожелтевшее фото, самой большой двухэтажной избы, в далёком селе Покровское, который выстроил для жены и семерых деток отец, после чего отправился паломничать по святым местам.
Рассказывал, что добрался аж до горы Афон, той что находится на полуострове Халкидики, в Греции.
Она тоже хотела туда съездить, но вовремя спохватилась, узнала, что женщин туда не пускают, будь ты хоть королева Великобритании!
А батюшка благополучно добрался до гроба господнего в Иерусалиме, и уж после этого поворотил назад, в Россию. Недолго пожил в Киеве и Казани. Знакомился с тамошними служителями церкви, монахами и даже странниками. Наконец, устал от скитаний и осел в столице империи.
В родное Покровское приезжал редко. В один из таких визитов случилось ужасное. На неё, тогда ещё десятилетнюю девочку напал отчим подруги и хотел снасильничать. Но Бог этого не допустил, отец оказался поблизости. Завязалась драка. Батюшка получил удар топором по голове, (после чего лечил сотрясение мозга), но её от поругания спас!
Кое-как оклемавшись, заявил домочадцам, что принял решение навсегда переселиться в столицу. Помнится, мама приняла новость с поистине христианским смирением.
Уезжать наотрез отказалась, но дочерей её и сестру Варвару, перекрестив, отпустила.
***

Укротительница закрыла глаза и погрузилась в полудрёму. Перед закрытыми глазами проплывали картинки первого в её жизни путешествия на поезде, да ещё в отдельном вагоне.
Обед им приносили, облачённые в сверкающие мундиры официанты. Таких изысканных блюд она никогда раньше в своей жизни не пробовала.
По приезде в Санкт-Петербург отец стал делать из дочек настоящих «барышень»: приглашал в дом лучших педагогов, запрещал самостоятельно что-либо стряпать, в театр разрешал ходить только в сопровождении взрослых, категорически запрещал общаться с мальчишками − сверстниками.
Обходили эти секреты, как могли. Гуляли по Невскому, останавливаясь у каждой витрины, делали вид, что изучаем выставленные там товары, а на самом деле использовали их как зеркала, разглядывая и оценивая идущих следом юношей.
***
Женщина открыла глаза, отхлебнула остывший кофе и перевернула очередную страницу в альбоме. Погладила очередную, пожелтевшую фотографию.
Припомнилось, как они с сестрой плакали, уткнувшись в подушки, однажды подслушав разговор двух светских дам:
«Обе его дочки слишком полноваты и неряшливы для светских дам. Как бы сказали сейчас, можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки — никогда!»[2]
***
Очередная фотография запечатлела их первый приезд в императорский дворец. Тогда дети царя казались ей не живыми, а какими-то фарфоровыми куклами, живущими в самом лучшем в мире, но всё же кукольном доме. Она совсем растерялась.
Следующие три страницы альбома она перелистала не глядя. Там были запечатлены похороны отца, лживые сочувственные лица чиновников и бывших друзей.
Остановилась на своих свадебных фото.
***
На них новобрачные не совсем не выглядели счастливыми. Вглядываясь в лица, в очередной раз, призналась сама себе, что это не был брак по любви. Просто каждый из них нуждался в поддержке единомышленника, в сложные, революционные времена.
Тем не менее, она смогла произвести на свет двух девочек. Назвали их в честь великих княжон — Татьяна и Мария. Младшая родилась уже не в России. Семья, с огромным трудом, но всё же смогла эмигрировать в Европу.
Обосновались в Париже. Супруг даже открыл собственное дело, небольшой ресторанчик, который очень быстро «прогорел», ибо хозяин заведения разрешал кормить соотечественников «в долг», а те совсем не спешили, оплачивать давно съеденное.
В 1924 году мужа не стало. Проклятый туберкулёз. Его не могли вылечить ни тогда, не могут вылечить и сейчас.
Помнится, чтобы хоть как-то накормить дочерей не брезговала никакой работой. Служила гувернанткой в богатых семьях, пока однажды ей не посчастливилось устроиться танцовщицей в небольшое кабаре.
Там её и отыскал цирковой антрепренер из Британии. Подошёл после выступления и сказал: «Ты же его дочь. Значит, ничего не боишься! Докажи это. Войдёшь в клетку со львами — возьму тебя на работу!» На первой её афише написали: «Усмиряет диких зверей одним, полученным от отца, взглядом.»
Женщина взглянула на часы и захлопнула альбом. Пора на арену. Публика жаждет видеть дочь, того самого….

Несколько лет спустя. Южная Америка, Перу
Укротители, как и сапёры, ошибаются только раз. В тот день зебра-судьба повернулась к женщине своей чёрной полосой. На очередных гастролях на неё набросился белый медведь.
С многочисленными серьёзными травмами угодила в больницу.
Ушлые газетчики мгновенно обыграли эту трагедию: «Шкура медведя, на которую упал убитый в далёкой России её отец − тоже была белой! Согласитесь, произошедшая трагедия — это, не что иное, как предостережение свыше его дочери!»
И женщина решила больше не играть в прятки с собственной судьбой. Выйдя из больницы, в цирк больше не вернулась. Освоила профессию клепальщицы на американском судостроительном заводе, пока не получила пенсию по возрасту. Потом, вспомнив былое, подрабатывала няней и санитаркой, давала частные уроки русского языка, и… писала книгу об отце.
***
Но зебра-судьба никак не хотела поворачиваться к престарелой женщине своими белыми полосками. По неизвестным причинам, лишь через двадцать два года после её кончины, в России, книга, наконец, была опубликована.
Я - дочь Григория Ефимовича Распутина. Крещена Матреной, домашние звали меня Марией. Отец - Марочкой. Сейчас мне 48 лет. Почти столько же, сколько было отцу, когда его увёл из дома страшный человек - Феликс Юсупов. Я помню всё и никогда не пыталась забыть ничего из происходившего со мной или моей семьёй (как бы ни рассчитывали на это недруги). Я не цепляюсь за воспоминания, как это делают те, кто склонен смаковать свои несчастья. Я просто живу ими. Я очень люблю своего отца. Так же сильно, как другие его ненавидят. Мне не под силу заставить других любить его. Я к этому и не стремлюсь, как не стремился отец. Как и он, хочу только понимания. Но, боюсь, - и это чрезмерно, когда речь идёт о Распутине»
Цитата из книги «Распутин. Почему?»[3]
***
Крестьянин Григорий Распутин, когда жил в Тобольской губернии, любил чеснок, щи, селёдку с молоками.
Будучи в Петербурге, близ царской семьи, уважал осетрину, икру, шампанское. В те времена роскошью считались свежие ягоды и фрукты.
***
Но дочь, Матрена Распутина в воспоминаниях, утверждает, что отец не был поклонником пирожных, тортов и всего сладкого.
Часто после посещения царской семьи, старец возвращался голодным и просил дочерей накормить его. Дочери, Матрена и Варвара, готовили для отца такие блюда: борщ, блины, пироги, кулебяки. Очень любил Распутин суп из трески.

Сегодня БУДЕМ ГОТОВИТЬ ЕГО И МЫ.
по материалам интернета
НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:
Треска − грамм шестьсот;
Луковица и морковь − по одной штуке;
Четыре небольших или две крупных картофелины;
Помидоры − пара штук;
Масло сливочное − грамм тридцать;
Лавровый лист, соль, душистый перец, укроп, перец чёрный, молотый − на ваш вкус.
ГОТОВИМ:
Перво-наперво треску размораживаем. Все наши овощи моем и чистим. Укроп ещё и сушим.
Треску режем на кусочки. Солим и перчим. Оставляем на десять минут.
Лук режем на тонкие перья.
Морковку режем кружочками или натираем на тёрке.
Картофель режем на крупные кубики, помидоры на половинки.
Рыбу так же режем на куски, предварительно срезав с неё кожу и удалив кости. Кипятим воду - два литра.
Кастрюлю (желательно с толстым дном) ставим на небольшой огонь. Растапливаем в ней кусочек сливочного масла. Выкладываем лук. Обжариваем, помешивая, пару минут, до прозрачности. Добавляем морковь. Обжариваем. Таймер − 3-4 минуты.
Добавляем в нашу кастрюлю картошку и заливаем все ингредиенты вскипевшей водой.
Добавляем соль и горошины перца. Дожидаемся закипания, снимаем пену и накрываем кастрюлю крышкой. Огонь маленький. Таймер на пятнадцать минут.
Кладём в кастрюлю кусочки трески и лавровый лист. Таймер ещё на 15 минут.
Добавляем в нашу уху помидоры и укроп. Таймер на 5 минут. После этого огонь выключаем, накрываем кастрюлю крышкой. Таймер на 10 минут. Любимое блюдо Распутина − готово!

Южно-Российск. Политехнический институт. Конец восьмидесятых годов прошлого века
− Акулов, делаю Вам очередное, второе по счёту, замечание! Понимаю, весна, гормоны и всё такое, тем не менее явите всем нам пример мужской силы воли! Наберитесь терпения, вернитесь в аудиторию и дослушайте лекцию до конца. Уверяю Вас, в нашей стране ничего не может быть важнее её коммунистической партии! − произнеся это преподаватель Научного коммунизма Малич Гайсович Авдашев с силой бросил указку на стол и вытер платком пот со лба.
Подчинившись требованию, Лёха Акулов нехотя отодвинулся от одногруппницы, Ксюхи Христич, приехавшей к ним в город из какого далёкого Мукачева.
***
Ещё на первом семестре она своим смешным «хохляндским» акцентом поведала всем сокурсникам, что спустилась с Карпатских гор и приехала к подножью гор Кавказских лишь только потому, что у них в области нет факультета Технологии хлебопродуктов. Родители, да и вся многочисленная родня в один голос твердили, что она просто обязана продолжить династию местных хлебопёков. И несмотря на то, что на свет появился не гарный хлопец, а дивчина, всё равно хоть умри, но эту специальность освой, да как следует, ибо прадедушкин рецепт фирменного «Хлеба на хмелю» Ксюше будет передан только после предъявления диплома о высшем образовании и желательно красного.
***
Тяжело вздохнув, Алексей попытался вернуться на лекцию и вникнуть в слова преподавателя, в очередной раз повторявшего по слогам:
− Коммунизм есть не что иное, как философская, социальная, политическая и экономическая идеология! Её целью является создание нового общества, а именно социально-экономического порядка, построенного на идеях общей или социальной собственности на всю собственность и отсутствия социальных классов, денег и государства!
Увы, никто из их группы, включая отличников, даже и не подумал конспектировать эту «гениальную» фразу. Виной тому был шумевший за окном аудитории очередной митинг демократов, в мегафон призывавших немедленно отменить статью 6 Конституции СССР «О руководящей и направляющей роли КПСС».
***
Долгожданный звонок, сообщивший всем об окончании лекции, вызвал нескрываемый вздох облегчения и у студентов, и у преподавателя.
На призыв старосты группы пойти и послушать этих господ-демократов все ответили дружным смехом и гурьбой поспешили к расположенному поблизости кинотеатру, дабы успеть на дневной сеанс нашумевшего фильма со странным названием «Маленькая Вера».
Обсуждение новаторского кино продолжили в кооперативном кафе «Романтика» за поглощением многочисленных бокалов слабоалкогольного коктейля с одноимённым названием.
Деньги, включая мелочь на проезд, у ребят закончились быстро, и студенты, разбившись на пары, отправились бродить по вечернему парку, носившему имя пролетарского писателя и основателя социалистического реализма − Максима Горького.
Пойти к Алексею в общагу и там немного позаниматься «научным коммунизмом» Ксюша отказалась, но позволила проводить её до дома, намекнув, что Христичи во все времена и при всех правителях были людьми не бедными, и уж оплатить ей проживание в отдельной, правда, однокомнатной квартире в состоянии.
Алексей уже сбился со счёта, сколько раз он предлагал Ксюше уединиться и, в конце концов, перейти от почти дружеских поцелуев к следующей фазе общения двух разных полов. И вот сегодня, наконец, такая возможность! Взяла и сама предложила выпить кофе, а может быть, чего покрепче, и не в столовой или кафешке, а в её домашнем гнёздышке. Одно слово − кохана[1]. Сердце парня сначала ухнуло куда-то вниз, а потом вернулось на место, но застучало часто-часто!
Утро следующего дня
Первую, а заодно и вторую пару влюблённые единодушно решили пропустить. Наскоро сделав несколько бутербродов с присланным из дома салом, девушка с удовольствием смотрела, как их за обе щёки уметает её чоловік[2].
− А может, ну их, эти занятия? Сейчас оденемся и пойдём подавать заявление в ЗАГС! А чего время терять? Жить есть где! − Акулов по-хозяйски осмотрел кухню и потянулся за последним оставшимся на тарелке бутербродом, − через год получим дипломы и поедем куда подальше. В нашей стране супругов разлучать никому не позволено. Направление на работу получим на одно предприятие. Отбарабаним трояк[3], уволимся и поедем, куда захотим! К тебе в Закарпаты, или давай махнём на самый Дальний Восток? Хочешь жить на острове? На Сахалине? Или на Курилах! Красотища: вышел из пекарни, а кругом тебя вода, океан Тихий, и киты с касатками плещутся…
− Вот товарищ Авдашев завалит тебя на экзамене, и пойдёшь ты служить свой трояк в военно-морском флоте на том самом Дальнем Востоке, − смеясь оборвала его Ксюша, − собирайся, и пошли в Политех! Не знаю как тебе, а мне, если ты помнишь, диплом червоний дуже потрібен! И вообще, наши Карпати – це Європа! Там другой менталитет, другая цивилизация. Можно жить без штампа в паспорте, и никто за это тебя не осудит и даже слова не скажет. Так что, давай, мій улюблений, рік почекаємо[4], институт закончим, а уж потом решим, будем дальше жить на одну, общую, фамилию или на две разные.
***
Летнюю сессию Лёха закончил с единственным трояком (Малич Гайсович припомнил ему поведение на своих лекциях), и поэтому лишился повышенной (аж на целый червонец) стипендии. Его Ксения, как и положено, – на все пятёрки.
На каникулы ребята разъехались кто куда: Христич − домой, на свою Украину, Акулов – на Чёрное море подрабатывать по будущей специальности: устроился по знакомству пекарем в один из дорогих ресторанов.
Два раза в месяц бегал в соседнюю сберкассу, кладя на книжку аванс и получку, копил на будущую свадьбу. Знал, что бывшему детдомовцу помощи ждать не от кого. Утешал себя тем, что за то у его Ксюши не будет ни свёкра, ни свекрови, а значит, на этой почве никаких сор в будущем не предвидится.
***
Хочешь рассмешить Бога — расскажи Ему о своих планах. Народная мудрость оказалась права и в отношении счастливого жениха: его тщательно продуманные планы семейной жизни срывались по непредвиденным обстоятельствам.
***
Вернувшись в сентябре в институт, он не обнаружил своей коханой дівчины. Пропустив очередную лекцию, помчался в другой конец города, в деканат, где старенькая секретарша, вздохнув, показала ему пришедшее по почте заявление: «Прошу предоставить мне академический отпуск по болезни. Підтверджую, лікар міської лікарні міста А. В. Киктенко[5]».
Первая мысль, которая пришла в голову Лёхи, – немедленно мчаться на вокзал и брать билет до этого Мукачева. Но вторая сразу вытеснила первую: узнать здесь же, в деканате, телефон и позвонить. Конечно же, у его будущего тестя и тёщи обязательно должен быть домашний телефон.
− Ну, что с тобой поделаешь? − секретарша сокрушённо покачала головой, − звони, коль надо, но учти: деньги за межгород буду вынуждена вычесть из твоей стипендии. У нас, в деканате, такой статьи расхода не предусмотрено.
− Алло, Ксюша, что с тобой приключилось?! Чем я могу помочь? Денег надо? Сколько? Сейчас побегу на Главпочтамт и переведу! − сердце парня стучало как в тот, первый раз!
− Лёша, ничего не надо. У меня желанная и самая распространённая болезнь всех женщин мира. Ты и так уже сделал всё, что мог. Благодарить не буду, сейчас не до этого.
− Даже через треск на телефонной линии Алексей чувствовал, что девушка произносит слова, глотая слёзы.
А Христич продолжала:
− Мій батько говорит, что страна наша разваливается на части, и совсем скоро мы будем жить с тобой в разных государствах! Разве ты не понимаешь, что он прав?
− Я сейчас же к тебе приеду! С пересадкой в Москве завтра к вечеру обязательно доберусь! − оборвал её Лёха, − и мы будем вместе жить в одном государстве.
− Ты здесь всегда будешь чужой, и вообще, − Ксения помолчала с минуту, а потом еле слышно произнесла, − я, возможно, скоро выйду замуж, поэтому забудь мене назавжди![6]
На том конце трубка запищала сигналами отбоя.
Не замечая ничего вокруг и искусав губу до крови, Акулов вышел из деканата и стукнулся лбом в макушку одетой в фирменный джинсовый костюм Ленки Котовой, старосты их группы и благодаря папе (главе преуспевающего кооператива со странным названием «Маши́нно-тра́кторная ста́нция») обладательницы собственного автомобиля «Тарвия».
− Я всё слышала, − сочувствуя произнесла она, − куда тебя отвезти? На вокзал, или всё же в студенческую поликлинику? Слыхала, что у них есть чудодейственная микстура от несчастной любви – «Валерьяночка от Ксюшеньки». Накапают капель тридцать, хотя в твоём случае этого мало, вот полсотни − в самый раз!
Десять месяцев спустя
Алексей своё обещание – окончив ВУЗ, обязательно жениться − выполнил. Он и Лена Котова расписались на следующий день после торжественного вручения дипломов. Тесть предлагал молодожёнам в качестве свадебного подарка купить или построить в центре города небольшую пекарню, а заодно и кондитерский цех, но те дружно проявили характер и улетели согласно распределению на край света, на далёкую Камчатку. Иногда, возвращаясь со смены и трясясь в стареньком вахтенном автобусе, он вспоминал кохану Ксюшу, но потом, всецело отдавшись строительству нового дома на полученном от комбината хлебопродуктов земельном участке, оставил воспоминание о ней в той прошлой, беззаботной, студенческой жизни.
Семейное гнёздышко строили с запасом, прежде всего, предусмотрели отдельную комнату для их первенца, и он не заставил себя долго ждать. Сергей Алексеевич весом в три килограмма шестьсот грамм появился точно в срок и сообщил об этом громким и радостным криком.
Восемнадцать лет спустя
Алексей вертел в руках коробочку с «Золотой медалью» и Аттестат о среднем образовании ярко-алого цвета.
− Может, всё же создадим династию хлебопёков? Ты же прекрасно понимаешь, хлеб – он всему голова, на голодный желудок не поработаешь и не попоёшь! Тем более что комбинат наш расширяется, филиалы по всему Дальнему Востоку открывает, работы непочатый край. Опять же, перспективы карьерного роста.
Но Сергей решительно покачала головой:
− Я вам с мамой говорил, повторю ещё раз − есть такая работа, Родину защищать, как бы высокопарно это не звучало. Через неделю лечу в Москву в военное училище поступать. Я так решил, и это мой окончательный выбор!
Польша. Быдгощ. База НАТО. 2022 год
Майор Зацельский внимательно изучил поражённую точно в цель мишень, одобрительно хмыкнул и, отложив в сторону бинокль, обернулся к стоящему рядом Миколе Христичу:
− Ну що, пан снайпер, ти своє навчання у нас закінчив (Ну что, пан снайпер, ты своё обучение у нас закончил), как говорят заклятые вороги − москали – сдал экзамены на червонный, то есть красный диплом. Отправляйся в свою Украину. Побеждайте там всем гуртом москальску армию, а апосля возвращайся в Польшу. Нам такие гарные вояки, як ты, дюже потрибны. Будемо вмисти нести истинную демократию на всіх країнах і континентах.
Год спустя. Зона СВО
Человек со знаками различия воздушно-десантных войск вошёл в штабной блиндаж, принял стойку «смирно» и чётко, словно на плацу, произнёс:
− Товарищ генерал, старший лейтенант Сергей Акулов, позывной Камчадал, по Вашему приказанию прибыл.
Уставший военачальник с красными от постоянного недосыпа глазами кивнул и указал офицеру на лавку:
− Садись, парень, и слушай меня внимательно. Дело тебе предстоит нелёгкое, впрочем, войскам Дяди Васи[7] других никогда и не поручают. Высоту надо удержать до подхода основных сил, не отступать ни при каких обстоятельствах! Подкрепление тебе дам, правда, все из мобилизации, ещё пороха как следует не нанюхались, но, сам понимаешь, это дело поправимое. А так, ребята боевые, толковые, не подведут! Скоро сам увидишь.

Передовые окопы украинской армии. Три дня спустя
− Там, на висотці, російські десантники, всі наші атаки відбивають, − произнеся это, полковник подошёл к Миколе и покхлопал его по плечу, − у тебя чья снайперская винтовка?
− Как это «чья»? Моя, конечно! − удивился странному вопросу прапорщик Христич.
− Хлопець, ти мене не зрозумів! Вона в какой стране изготовлена. Откуда к нам в Украину доставлена?
− AW50! Английская, классная, на два километра бьёт…
− О, це добре, − перебил его полковник, − значит, слухай приказ! Надо пристрелити їх командира, без него вони все відразу дадуть деру! Розвідка донесла, що у них в загоні все тільки що мобілізовані, без наказу командира воювати не вміють!
***
Вот уже битый час Микола через оптический прицел своей винтовки выслеживал неуловимого командира отряда десантников, раз за разом отбивавших атаки наступаючих ураїнських солдатів.
Наконец, ему это удалось. В перекрестье оптики мелькнула каска, а потом он увидел глаза, смотрящие в его сторону, точно такие же голубые, как у него. Христич отпрянул от окуляра, тяжело задышал: там, в трёхстах метрах от него, был он сам! Такое же лицо, брови и упрямый рот.
В это трудно поверить, но сейчас он должен выстрелить сам в себя! Однако, приказ есть приказ. Там сидит проклятый москаль, и его надо «обов′язково застрелити»! В конце концов, он этому учился!
Снайпер снова поднял свою винтовку, прицелился. Русский офицер не шевелился, по всей видимости, в минуту затишья он заснул от усталости, прислонившись головой к израненному пулями стволу дерева.
Палец убийцы плавно лёг на спусковой крючок винтовки.
«Главное, чтобы в момент выстрела не дрогнула рука, промазать я не промажу, но могу не убить с первого раза, а только ранить, тогда придётся стрелять снова и, возможно, этим выдам своё местоположение, чем обязательно воспользуется русский гранатомётчик!» − промелькнуло у него в голове.
Чтобы окончательно успокоиться и выровнять дыхание, он на секунду закрыл глаза, и вдруг увидел лицо матери. Та неохотно отвечала на его наивные, детские вопросы:
− Чому у всіх є братики і сестри, а у мене немає?
− Наверное, и у тебя есть, только они живут далеко, за лесами и морями, в далёкой России, и когда-нибудь ты с ними встретишься.
− А когда наступит это «когда-нибудь»? − не унимался маленький Миколка.
− Тогда, когда Бог сделает так, чтобы наши страны стали хорошими соседями, а люди – добрыми друзьями!
− Чому ти не стріляєш? − ожила и прошипела маленькая американская рация, висевшая у него на груди.
И Микола решился: сначала отшвырнул в сторону винтовку, потом закинул куда подальше ненавистную заморскую рацию и пополз вперёд, к брату!
***
Над головой свистели пули, по нему стреляли, но, слава Богу, не попадали, ведь в их подразделении снайпер был только он один…

«В те времена повседневная торговля велась на меновых дворах. Кубань была пограничной областью, поэтому торговали в основном с горцами. Больше всего их интересовала соль, которая вдоволь водилась у казаков благодаря азовским промыслам. Казаки же в свою очередь покупали у «соседей» древесину и продукты питания. В годы Кавказской войны [1817–1864 гг.] вести торговые дела дозволялось даже с немирными горцами — они могли сложить оружие, спокойно поторговать, а потом продолжить воевать. На тех же меновых дворах на какие-то товары можно было обменять даже пленных и убитых».

Виталий Бондарь^[1]

1867 года Екатеринодар. Городская дума

Город из военного стал открытым, гражданским городом. В нём теперь появилась и приступила к работе − Городская дума.

Городская дума. Девять лет спустя

− Итак господа, я бесконечно рад, что мы, наконец-то, приняли решение создать в Екатеринодаре, за счёт городских, то есть бюджетных, средств и, конечно же, пожертвований, наших достопочтимых граждан, больницу для воинов, раненных в русско-турецкой войне, на пятнадцать мест, − городской голова Василий Семёнович Климов, совсем недавно возглавивший местное самоуправление, широко улыбнулся, но у нас есть ещё один, весьма важный и крайне запущенный вопрос, − строительство нового базара.

Услышав это, присутствующие заговорили разом, перекрикивая друг друга:

− В предыдущее Казачье правление было учредило аж четыре ярмарки: на 25 марта − Благовещенская, на Троицу − Троицкая, в августе − Преображенская, и в октябре − Покровская!

− К тому же в городе имеется ежедневный большой рынок!

− Чай всем хватает.

− И купцам, и покупателям.

− Да и нету более в городской казне средств.

− А если и сыщутся, так на другие нужды употреблять потребно. А кому торговать негде, пущай сам и строит свои базары.

− К тому же удобного места, для оного строительства с Екатеринодаре, на сей момент, не имеется!

Климов поднял руку, подавая знак, чтобы все замолчали. И дождавшись тишины продолжил:

- Надеюсь, всем ведомо, что наш город переведёт из войскового града в гражданский. Отчего на Кубань хлынули переселенцы со всей России-матушки, гости зарубежные, купцы всех мастей, и Старый базар уже не выдерживает нагрузку, торговля происходит прям на улицах, мешая проезду. С тем, что пока не проглядывается удобное коммерчески выгодное место − согласен. Будем искать.

− А деньги где взять? Ведь немалые средства потребуются?! − перебил его один из присутствующих.

Климов ожидал этот вопрос, поэтому, сев на место, открыл лежащую перед ним папку и доложил:

- Я тут, со сведущими людьми прикинул, ежели выкупать земельные участки у частных лиц, то для строительства нового рынка потребуется 7650 рублей. Часть денег будет вынуждена выделить казна, а часть будем собирать по подписке.

Городские думцы опять загалдели:

− Повременить бы надо.

− Казна не потянет.

− А если никто ничего по подписке-то, не даст, тогда как?

− Может, перенесём на куда подальше?

− Пущай купцы и далее свои лавки ставят, коль им надо.

− Кстати, о купцах! − Василий Семёнович вновь поднялся со своего места, − новый базар нам потребен ещё и потому, что, как вам известно, между улицами Красной и Бурсаковской завершается строительство войскового Александро-Невского собора и к его открытию будут снесены все торговые лавки, окрест него. А их там скопилось великое множество. И вся эта торговля выплеснется на другие улицы города. Нас с вами ждёт библейский бедлам и полнейший беспорядок. Вы этого хотите?

Кооперативный рынок

3 ноября 1876 года

В этот день торжественно был открыт Новый базар^[2].

Место для него, выбрали удачно. И совсем скоро и Новый рынок вскоре стал серьёзным конкурентом, Старого, расположенного совсем неподалёку.

Дело в том, что на Старом рынке в зимнее, да, и в весеннее время, стояла непролазная грязь, сильно затруднявшая торговлю.

Однако тамошние купцы, были, как говорится, «не лыком шиты»^[3] и за прошедшие годы обзавелись, нужными связями (то есть по-современному − блатом^[4]), в присутственных местах^[5] города.

И к осени следующего года смогли протащить через городскую Думу указы, ограничивающие список товаров, разрешённых к реализации на Новом базаре. Отныне купцы Нового могли продавать там только строительный лес, доски, сено, солому, дрова, скот, да ещё продукты «повседневной потребности».

Старый базар, согласно этим указам, сохранял за собой полную свободу торговли!

Более того, стремясь окончательно покончить с Новым рынком, старорыночкики отправили на всех въездах в город своих людей, с наказом, − «подкупом, угрозами, чем угодно, направлять потенциальных покупателей и станичников — продавцов сельхозпродукции на Старый рынок.

На этом и прокололись!

***

Купцы «Нового», посчитав убытки, тоже перешли к активным действиям. Начали с того, что стали задобривать городское правление и полицию^[6] и в первую очередь, конечно, городскую Думу.

У себя же на рынке применили «очень передовой, для того времени образец маркетинга», а именно специально обученных людей − «гавкал».

***

В результате «базарной войны» родилась идея − торговлю скотом осуществлять за чертой города, открыв там для этого специализированный − третий базар.

***

Утверждали, что за городской чертой не будет слышен топот копыт и жуткий скрип тележных колёс, да и покрытие улиц будут страдать меньше. Всем же известно, какую грязь оставляет после себя скотина, прогоняемая на Новый рынок, через весь Екатеринодар!

***

Сенной рынок

21 февраля (10 февраля по старому стилю) 1879 года рынок был открыт, и имя «Сенной» известно нынче каждому горожанину, да и приезжему тоже.

Ну а мы с вами будем готовить то, что можно было отведать и на старом и на новом рынке − Кубанские сырники

Сырники Кубанские

по материалам интернета

НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:

1) Сыр твёрдый (российский или ему подобный) - четверть кило

2) Мука − стакан

3) Молоко − полстакана

4) Пара штук яиц

5) Зубчик чеснока

6) Соль на ваш вкус

ГОТОВИМ:

1) Для начала − сливочное масло выкладываем в касу или миску туда же отправляем тщательно просеянную муку.

2) Хорошенько перетираем.

3) Добавляем к нашей смеси молоко и замешиваем тесто.

4) Накрываем его пищевой плёнкой и отправляем в холодильник. Таймер − на 30 минут.

5) Готовим начинку. Сыр трём на средней тёрке. Берём чистую касу и высыпаем его туда. Затем добавляем яйца.

6) Чеснок пропустим через «давку» и добавляем к остальным ингредиентам начинки.

Хорошо перемешиваем! Это важно! 

7) Таймер прозвенел, и мы достаём из холодильника наше тесто и на листе бумаги для выпечки раскатываем его тонким слоем.

8) Переносим бумагу с тестом на противень.

9) Нашу начинку распределяем по всей поверхности теста. Отправляем всё это в разогретую до 180 градусов духовку. Выпекаем. Таймер на четверть часа.

10) Вытаскиваем и обязательно даём остыть! Таймер на семь минут. Затем режем на дольки и подаём к столу.

[1] − https://www.yuga.ru/articles/society/9040.html?ysclid=lolpo7ts56179622397

[2] − на сегодняшний день − Кооперативный.

[3] − популярный фразеологизм в русском словаре, обозначающий хитрого, сообразительного человека. ... В Раннем Средневековье у восточных и западных славян лыко признавалось ценным ресурсом

[4] −те, кто имеет имеет больше привилегий. По блату- по знакомству.

[5] − государственное учреждение в Российской империи, а также помещение, им занимаемое (приёмная, канцелярия).

[6] − в те годы в обязанности полиции входит контроль торговли.

Ну, а мы с вами будем готовить простой перво-январский салат, под названием "Кусочек сыра"