Форум

ДОНСКИМ КАЗАКАМ ПОСВЯЩАЕТСЯ

Далеко- далеко,
Там, в глубинах веков,
Самых первых начало
На Руси казаков.
И хотелось им воли
Да побольше земли.
На Дону казаки
Эту волю нашли.
Работящими были,
Очень храбрыми были.
И любили коней,
И Россию любили.
И станицы свои,
И землицу, и Дон…
Но казак – это воин,
И для славы рождён.
И в шестнадцатом веке,
В его середине,
Дал указ Иван Грозный:
– «Всегда и отныне
Дарит он казакам
Тихий Батюшку-Дон.
Тот навеки казак,
Кто у Дона рождён».
Как родится казак,
Нарезают земли,
То большоё подспорье
Для казачьей семьи.
И в три года в седло
Казачонка сажать,
В руки шашку,
Учись, коль казак, воевать.
Под копытами стлались
Полынь и ковыль.
Облака опускались
В Дона тихую синь.
А казак то пахал,
То Отчизне служил.
И растил сыновей,
Дочерей, так и жил.
Но война за войной,
И опять воевать.
Мировая, гражданская,
И уже не понять
Ничего, кто здесь прав,
Ну, а кто виноват.
И на сына – отец,
И на брата шёл брат.
Степь горела,
Станицы казачьи горели,
И Донская вода
От пожаров алела.
Времена наступали
Непонятные, злые.
Эмиграция. Плыли
Они в страны чужие.
Разбивались о берег
В брызги серые волны.
Следом плыли, тонули
Их верные кони.
Лучше пулю в бою,
Чем всю жизнь помнить это,
Но кому-то судьба
Дала многие лета.
Возвращались в Россию
К родным пепелищам.
Кто отыщет родных,
Ну, а кто не отыщет.
Лагеря, выселенья,
Не ждала их страна.
И война. Казачатам
Досталась война.
Много лет с той поры
Пролетело над Доном.
Казаки возрождаются
И свои корни помнят.
Как их деды с фашистами
Воевали.
За Россию и Дон
Как они погибали.
Вновь горели станицы
Над батюшкой-Доном.
Очень юные лица –
Фото в старых альбомах,
Пожелтевшие письма
Остались в наследство,
А в Дону бултыхается
Загорелое детство.
В уцелевших станицах
Будет жизнь продолжаться.
И казачество стало
Опять возрождаться.
Да, сейчас на Руси
Времена непростые.
Но теперь казаки
Не оставят Россию.
Хутора исчезают,
Зарастают поля.
Настоящих хозяев
Ждёт Донская земля.
И подворья забытые
Ждут хозяев домой.
Дон о берег тревожно
Плещет пенной волной.
Не видать человека,
Тишина у реки.
Вам подарен на веки,
Дон вас ждёт, казаки!

ОСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ

В кленовом золоте весь лес красив и светел.
Сорвавшись с ветки лист летит по воле ветра.
Куда летит? Где упадёт? Ответ не ведом.
Быть может, воздухом взметнёт куда то в небо,
Закружит, в озеро швырнёт в волнах купаться,
Иль рядом с деревом родным ему остаться,
Иль в пламя занесёт его костра горящего…
Совсем как в жизни у людей. По настоящему.

*   *   *

Откуда осенняя грусть? Ведь всё так красиво…
И яркие листья дрожат на юной осине.
А в небе чиста синева, такая бездонная.
И мелкие капли дождя на стёклах оконных.
И шелест сухого листа в лесу слышен звонко,
И речка в багровых кустах пуста, одинока.
Тоскливо кричат журавли, как будто прощаясь.
А в сердце застыла опять щемящая жалость.
Я прячу в карманы плаща озябшие руки.
Откуда такая печаль? От близкой разлуки.

*   *   *

В мире осень, в небе просинь,
Светит ранняя звезда.
И чего-то сердце просит,
Так вот осенью всегда.
Толь поймать звезду мне хочется,
Толи грустно в одиночестве.
Тихо падают в ладони
Золотые листья с клёна.

*   *   *

Октябрь идёт к концу, смиримся с неизбежным,
И с неба сеет морось, серо, скучно.
И не осталось на тепло надежды,
И редко солнце выглянет сквозь тучи.
И в озере лесном корабликами листья,
Ивняк, куга, тростник по берегам.
И этот день, пусть он подольше длится,
Уж очень осень сердцу дорога.
Вновь упадёт закат багровым цветом,
Наряд свой яркий лес пока не сбросил.
Пройдут зима, весна, наступит лето,
Но отчего же так тревожит осень?..

*   *   *

Последний листопад созвучен снегопаду.
Опавшую листву несёт куда-то ветер.
Смешал он краски все и яркие наряды
Срывает, и свистит в переплетеньях ветел.
Казалось, навсегда кружится листопаду.
У смерти на краю безудержно веселье.
Пусть тучи в небесах грозятся снегопадом,
А он кружит, кружит, последний бал осенний.

*   *   *

Жизнь прожить по всякому можно –
Без оглядки, иль осторожно,
Чтоб ни радости, ни тревоги,
И смотреть всё время под ноги.
Не разбиться, не оступиться,
Ничему чтоб в ней не случиться.
Утром ранним ли, ночью поздней…
Только как же? Ведь в небе звёзды…

ПОЭМА

ВЕРНОСТЬ

Ушли в историю те дни,
Дни боли и утрат.
Когда встал на пути войны
Горящий Сталинград.
Казалось, всё, нельзя помочь,
И, вмяв седой ковыль,
Чужие танки день и ночь
Всё шли сквозь гарь и пыль.
И это – на родной земле,
Где раньше степь цвела.
Но на войне как на войне,
А здесь война была.
И мерк от взрывов солнца свет,
И нет пути назад.
«Для нас земли за Волгой нет» –
Знал каждый из солдат.
И шли солдаты по войне,
Не требуя наград.
А Волга вся была в огне,
В руинах – Сталинград.
Бомбёжки день и ночь подряд,
Дым выедал глаза.
Но в каждом сердце – Сталинград,
И отступить нельзя!
Да, здесь смотрела смерть в лицо,
И всё ж, сквозь боль и кровь,
Она шла рядовым бойцом,
Солдатская любовь.

           *    *    *
Как отзвук былого,
Порою приснится
У берега Дона
Казачья станица.
Здесь степи бескрайние
Пахнут полынью,
И Дон, словно море,
В весеннем разливе,
И степь по весне
От подснежников синяя,
А летом какие
В лугах сенокосы!
А уж казаки-то –
Весёлые, сильные.
Казачки красивы,
До пояса косы.
И так вот случилось,
Что встретились двое,
И в мире не стало
Для них ничего.
Она и мечтою была
И любовью.
Её звали Аней,
Иваном – его.

У Ани в глазах
Золотинки, как солнце.
И волосы пахнут
Лесною травой.
Иван же весёлый,
Поёт и смеётся,
Им так хорошо
И спокойно вдвоём.
В полях наливалась
Густая пшеница.
В воскресное утро
В селе тишина,
Когда пронеслось
Над казачьей станицей
Нежданное страшное
Слово – война.

           *    *    *
Мужчин не осталось,
Лишь дети да женщины.
И голод, и беды –
Всё надо снести.
А сердце болит,
Заколотится бешено,
В окошках когда
Почтальон постучит.
И чёрные вести
Приходят всё чаще.
Война всё плотнее
К донским берегам:
И стало для Ани
Единственным счастьем,
Когда письмецо
Присылал ей Иван.
И каждая строчка
Хранится так бережно.
Война же всё ближе,
Разрывы слыхать.
И тянутся к людям
Колосья с надеждой,
И некому хлеб
На полях убирать.
Девчоночьи руки
В кровавых мозолях
Им столько земли
Довелось перерыть –
Окопы и рвы...
Неужели и к Дону
Придут эти страшные
Звери-враги?
Ивану она
Не писала про это:
Война ведь там, смерть
Каждый миг стережёт.
И верилось ей,
Что любовь её светлая
На фронте его
От беды сбережёт.

           *    *    *
Дороги войны
Были трудными, длинными.
Потери друзей,
В сердце ненависть, боль.
Но, к счастью, Иван
Был пока невредимым,
Как будто его
Охраняла любовь.
И степи и сёла,
Знакомые с детства,
Теперь приходилось
Врагу оставлять.
И что-то такое
Горячее в сердце –
Стрелять их, проклятых,
Стрелять и стрелять!
За землю родную
Душа так болела,
Не надо ни славы,
Ни всяких наград.
За землю родную!..
А Волга горела,
Весь в чёрных руинах
Пылал Сталинград.
И только подумать –
Ведь Аня так близко.
На час бы, на миг бы
Туда полететь.
Да только в станице
Родимой фашисты,
А там где фашисты,
Лишь горе и смерть.
И вот, наконец,
Началось наступление,
И письма к нему
Приходить стали вновь.
И шёл он в атаку,
Твердя в исступленьи:
За дом мой, за Аню,
За нашу любовь!

           *    *    *
А Аня писала:
«Беда одолела,
В село похоронки
Идут и идут.
А дома-то нет,
Всё, как есть, погорело,
Одни головёшки...
В землянке живут,
Едят лебеду,
Хлеб пекут желудёвый,
Врагу же вредили они,
Как могли.
Что, может быть, даже,
Не быть ей живою,
Коль не было б этой
Вот нашей любви».

           *    *    *
Война далеко
Откатилась на Запад.
Бои дни и ночи.
Вперёд и вперед.
Такие же сёла,
Сгоревшие хаты,
А тут вдруг попали
Они в переплёт.
Удача с Иваном
Всегда была рядом,
Неравным был бой,
Напирали враги.
И помнит: упал он
От взрыва снаряда,
Очнулся в санбате
Уже без ноги...
Он всё перенёс,
Он ведь видел так много.
И мужества, стойкости
Не занимать.
Хирург на обходе сказал:
Жаль, но ногу
Придётся вторую
Тебе отнимать.
          *    *    *
Так жить не хотелось,
Он смерть звал ночами.
Зачем эта жизнь?
Инвалид в двадцать пять...
Шли письма тревожные
С Дона от Ани,
Но он и на письма
Не стал отвечать.
О чём ей писать?
О палате больничной?
Как медленно утром
Приходит рассвет?
О том, что ему
Уже стало привычным,
Что ноги болят,
Только ног-то ведь нет...
А в памяти луг
Весь в весеннем разливе,
Осеннего грустного
Леса краса.
Как травы в лугах
На рассвете косили,
И ноги ему
Обжигала роса.
У Ани в глазах
Золотинки, как солнце.
И волосы пахнут
Лесною травой.
Нет, к ней он уже
Никогда не вернётся,
Пусть думает лучше,
Что он неживой.
И он написал Ане левой рукою,
Чтоб почерк его не смогла угадать,
Что да, мол, лежал, и здесь помнят такого,
Да умер, поклон ей просил передать.

           *    *    *
Но Аня в письмо
Не поверила это,
Хоть сердце тягучая
Боль обожгла.
Решила: сейчас же
Туда я поеду.
На станцию к поезду
Ночью ушла.
Дорога была
Очень длинной и трудной.
Но Аня всё верила
Верой святой,
Что жить бы она
Не смогла ни минуты
Без Вани, а значит,
Любимый – живой.
И вот уже госпиталь,
Старенький доктор.
И Аня сама
От волненья дрожит:
– Скорее, прошу вас,
Скажите мне только,
Два слова скажите...
Ванюша... Он жив?
И радость. Огромная
Радость без края.
И крылья халата
Летят за спиной.
Рывком дверь палаты
Она открывает:
Вот он, её Ваня,
Любимый, живой.
И всё не могло бы
Случиться иначе,
Теперь-то мы вместе
Беде скажем: «нет»
А Ваня не верит,
Смеётся и плачет,
То ль правда всё это,
А может, во сне?
У Ани в глазах
Золотинки, как солнце,
И волосы пахнут
Лесною травой.
Ох, ей нелегко ещё
В жизни придётся,
Но самое главное –
Ваня живой!
А время идёт,
Пролетело столетье.
Историей стали
Те годы и дни.
И нет, к сожалению,
Многих на свете
Свидетелей этой
Кровавой войны.
А небо утрами
Такое же синее,
Проснётся подснежник
В весеннем тепле.
И вечно солдат своих
Помнит Россия,
И жизнь продолжается
Вновь на земле.

КОНИ

Куда-то спешат, удилами звеня,
Три рыжих, красивых, летящих коня.
Им лёгким и ловким не надо дороги,
И в белых носочках их белые ноги.
И так грандиозны, прекрасны они,
И в гривах их ветер, а ну, догони!
Доверчивы, хлеб возьмут нежно с ладони,
И синее небо из речки пьют кони.
И будут пастись на прибрежном лугу
Под трель соловья на другом берегу.
И месяц на небе вечернем лиловом
Им будет казаться блестящей подковой.

ПЕСЕНКА ПРО ЛЕТО

А июль – макушка лета,
Много солнечного света.
Будем в речке мы купаться,
Загорать и наслаждаться.
А июль – макушка лета.
На макушке тёплой этой
Васильки цветут и кашки,
Желтоглазые ромашки.
А июль – макушка лета.
Как на маленькой планете
Скачут – пляшут негритята –
Загорелые ребята.
А июль – макушка лета.
Может, осень близко где-то.
В речке плавают кувшинки,
Ветер носит паутинки.
Тихо шепчутся осины,
Небосвод прозрачно-синий.
И сияет ярким цветом
Лето – лето.
А июль – макушка лета.
Эта песенка допета.
Если б лету не кончаться,
Ей бы вечно продолжаться.

ЛЕСНАЯ СКАЗКА

На поляне осинка
В парче золотой.
Дуб не мог не плениться
Её красотой.
Он высок и могуч,
Богатырская стать.
Ах, ему бы осинку
Ветвями обнять!
И как был бы он счастлив,
Был безмерно бы рад
Уберечь от зимы
Её дивный наряд.
Два шага до осинки,
Шагнуть бы легко,
Только сильные корни
В земле глубоко.
И как горестно дубу,
Не понять никому.
А осинка всё машет
Ветвями ему.

СОН

Мне снова и снова
Сны снятся из прошлого,
И, может, там было
Немного хорошего,
Но были родные,
Любимые люди…
Но нет их давно,
Нет и больше не будет.
И вот я иду,
Вновь дорогой знакомой,
И вот подхожу
Я к родимому дому.
Я так тосковала
Вдали от него,
Но чувствую сердцем –
В нём нет никого.
Вот ветхий забор,
Он почти что обрушен,
Знакомая, полузасохшая груша.
Бурьян во дворе
Ставен синие пятна…
Надеялась я,
А на что – непонятно.
Вот ящик почтовый,
А в нём мои письма.
И тихо. Так тихо,
Ни звука не слышно.
Такая на сердце
Тоска и тревога,
Никто не встречает
Меня у порога.
Лишь пёс одинокий
С глазами печальными,
И старый наш кот,
Уж слегка одичалый,
И будто одна я
Совсем в белом свете.
Бурьяном сухим
Шелестит слегка ветер.
Родных нет, соседей,
Одна в этом сне,
И плачу о прошлом,
И горько так мне.
Зачем эта память
Так властна над нами?
И снова, и снова
Вторгается снами.
По разному может
Всё в них повториться,
Но снятся и снятся
Любимые лица.

Лик войны.

Память все дальше и тише,
Время ведет отсчет.
Всех, войну переживших,
Просто наперечет.
Выживших в этой бойне,
Так их осталось мало.
Закрывших страну собою
В этой войне кровавой.
Чей лик такой ужасный...
Нужно быть просто слепцом,
Чтоб не бояться страшной,
Ей заглянуть в лицо.
Не превратиться в камень,
Не разорваться сердцу.
Многими, многими днями
В миг ее каждый вглядеться.
Кровь застывает в жилах,
Если представить это…
Сколько же их не дожили
До светлого дня Победы?
Сколько в боях их павших?
На суше, на море, везде…
Тыл, все фронту отдавший,
Выживший на лебеде.
В шахтах, лесах, на заводах,
Вставшем стеной Сталинграде,
И в умиравшем с голоду,
Не сдавшемся Ленинграде.
В муках жестоких павших
В концлагерях фашистских.
И под бомбёжками так же –
Кто их считал, эти жизни?
Без вести всех пропавших,
Не похороненных с честью.
Всех, в окруженье попавших,
Сгинувших, неизвестных.
И в партизанских отрядах,
В тылу от лишений – жуть!
В лик войны страшной надо
Нам, наконец, взглянуть.
Сколько же днем и ночью
Длился кромешный ад?
Нет, война не окончена,
Коль хоть один солдат
Будет не захоронен,
Предан земле, отпет.
Должен быть каждый воин
Пусть, через много лет.
Сколько в войну все же эту
Сгинуло их в бою?
Чем оценить Победу
Горькую нам свою?
Сколько в ней трудной, желанной
Праздника? Сколько слез?...
Век двадцать первый. И странно,
Что есть такой вопрос.