Поздняя встреча, ромашки в руке –
Свежий букет с недостроенной дачи.
«Да» или «нет» в этом скромном цветке?
Чудится птица в кустарнике плачет.

Запахи леса смешались с морским,
Солнце садится и шлейф догорает.
Руки согреты дыханьем твоим.
Негой наполнилось сердце до края.

Нитка тропинки ведёт за собой
К летнему пляжу, где столько простора…
Сердце мне шепчет о счастье с тобой,
В мёд добавляя горчинку минора.

Что-то мешает почувствовать рай,
Может, года, что лежат за спиною.
Чайкой кружится тревожное «жаль»,
Жаль, что ты встретился поздно со мною.


26.09.2015г.





Иллюстрация - фото из Интернета.

Осени крымской цветной палантин –
Жёлтые, красные, рыжие листья.
Красит природа волшебною кистью
Шапки дубов, бересклетов, рябин.

Старой лозы истончён серпантин,
Значит, закончился сбор винограда.
Тёплая осень для сердца – отрада,
Дождик незваный – седой бедуин.

Дивны всполохи багряных осин,
В даль уходящих сплошным частоколом.
Слышится птичье унылое соло,
То, что вплетает в безмолвие сплин.

Сочные кисточки диких калин                              
Манят насыщенным ярким кармином.
Крик журавлиный всё дальше от Крыма.
Вот и не виден белеющий клин.

Спелый кизил мне напомнил рубин
В маминых старых ажурных серёжках,
Пахнет костёр пропечённой картошкой,
Грея не хуже, чем дачный камин.

Заросли чуть серебристых маслин
Выведут нас к опустевшему пляжу,
Где только мы и ручная поклажа,
Где был до нас только ветер один.


13.10.2015г.



Фото Крыма из Интернета. 

Осенние яблоки падают с веток…
Румяные яблоки в мокрой траве,
Горстями на крыше понурой беседки
И в прелой, кирпичного цвета, листве.

В бурьяне дорожки забытого сада…
Как много историй их память хранит:
Букеты, свидания, блюз листопада,
Признания, радость и солнца зенит.

И яблоко в тёплых девичьих ладонях,
Блаженство от сока на юных губах.
Бывали здесь Ани, Наташи и Тони,
В саду, что листвою осенней пропах.

Мне Еву не трудно понять и Адама,
Отведавших мякоть запретных плодов.
От яблока спелого веет дурманом,
И каждый испробовать сладость готов.

Осенние яблоки падают с веток…
Хрустит от надкуса их сочная плоть.
В них солнце ушедшего крымского лета
И сила, которую дал им Господь.





Иллюстрация - фото из Интернета. 

(Из цикла "Востока пряный аромат")



Ласкал чинары ветерок,
Оса кружила над столом.
Был свежим чай и пах пирог
Фруктовым джемом. И теплом

Осенний воздух обдавал.
В цветах орнамента узор
На глянце маленьких пиал.
Стекались родичи во двор.

Под струйкой нежного луча
Блестел, как новый, самовар.
На блюде – горкою чак-чак.
Была похожа на пожар

Пунцово-рыжая листва.
За дружным низеньким столом
Гостей беседа увлекла
О буднях, внуках, о былом.

В пиалах – чай, не до краёв,
А чайник – полон и горяч.
Шумела стайка воробьёв,
Терзая высохший калач.

Касалось солнышко стола,
Пытаясь чай позолотить.
Была медовой пахлава
И сладкою чурчхелы нить.

Слетали листья с алычи,
Шуршали тихо под ногой.
Отменны были куличи
И чай, вселяющий покой.






Иллюстрация - панно "Приятного чаепития!" из Интернета.

(Из цикла «Русь»)



От Невы и до сопок Приморья 
Всё в снегу – наступила зима,
И равнины России, и взгорья,
Побережий скалистых кайма. 

Снег в Орле, Костроме и Рязани
На подворьях резных теремов,
На мечетях в Крыму и Казани,
На соборах и крышах домов.

Вьётся след от саней по Валдаю,
И Байкал одевается в лёд.
Снег искрится на шапках Алтая,
Где стезю проложил снегоход.
                              
Снег на чёлках девчонок смешливых,
Снежной бабе добыта метла.
В палантинах плакучие ивы.
Ночь волшебна от снега, светла.       

Под луной серебрятся снежинки,
Мотыльками садясь на стекло,
А мороз сочиняет картинки,
Погрузившись в своё ремесло.                                          

В длинных шубах сибирские ели
И московские, возле Кремля.
Кружит снег, он во власти метели,
И становится белой земля.

07.01.2016г.



Иллюстрация - сибирская зима из Интернета. 

Редеет облаков летучая гряда;
Звезда печальная, вечерняя звезда,
Твой луч осеребрил увядшие равнины,
И дремлющий залив, и черных скал вершины;
Люблю твой слабый свет в небесной вышине:
Он думы разбудил, уснувшие во мне.
А.С. Пушкин
               
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
         
Кипарисовая свечка,
Пирамида пышной туи.
В южном солнечном местечке
Звёзды образы рисуют.

Ходят тени по аллеям,
Здесь поэт встречает Музу.
Стонет скрипка, лепет флейты…
Ночи трепетны союзы.

Не спешит её кибитка,
Кони времени бессонны.
Их стезя тонка и зыбка
В сини вечности бездонной.

Свет луны в ладонях моря –
Жемчуг, низанный на нитку.
Волны нежатся в фаворе
У луны. Её в избытке.

Шаг несмелый Музы дивной
Рядом слышен. И поэту
Дева кажется наивной,
Он в неё влюблён за это.

Хвойный дух горчит смолисто
И лаванда дышит пряно.
Как хрусталь звенит монисто
Струй гурзуфского фонтана.


15.01.2016г.



Иллюстрация - фрагмент картины И.К. Айвазовского "Лунная ночь в Крыму. Гурзуф"
(Интернет-галерея).

Рыжая девочка, локонов яркий цвет, 
В прядях густых затерялся рубин заката.
Девочке этой не больше десятка лет,
Взор зеленее, чем свежий листок салата. 

Детские руки сковала тугая цепь,
Много ли надо ребёнку, чтоб выбить «правду»…
Пастор на площади будет, как все, смотреть
Танец огня, что очистит немую Марту.

Щёки в веснушках – природы задорный смех.
Нежное сердце истоптано чьей-то ложью.
Слишком красива, добра в одичавший век.   
Рыжестью буйной с Лилит ненавистной схожа.

Ей в обвинение всё, даже те грехи,
Что не подвластны ребячьим годам наивным:
Знахарство, шабаш, кормила ворон с руки,
Ночью звала саранчу на просторы нивы.

Жадный огонь не добрей, чем жестокий меч,
Он не случайно заменит бедняжке плаху.
Рыжая девочка, локоны ниже плеч,
Больше походит на сбитую кем-то птаху.

Сколько невинных Сабин, Фредерик и Берт
Видела эта площадь – исчадие ада!
Ведьмы клеймо означало в итоге  смерть,
Толпам безумцев – всегда для нутра услада.

Девочка смотрит на сена душистый стог,
Он не напомнил ей те, что на вольных пашнях.
Этот этюд набросал бы легко Ван Гог:
Жёлтое в чёрном на алом листе гуашью.

Пастора речь… Приговор, что из пушки залп.
То же досталось недавно добрейшей Берте.
– Бог мой! За что? – глас невинной души сказал.
Скалился люд в предвкушение тяжкой смерти.


28.08.2016г.



Иллюстрация из Интернета.

(Из цикла "Крымские этюды")


Какие разные рассветы, 
Какие яркие тона! 
То зелень в золото одета,
То – в медь… И робко тишина
Впускает звуки непокоя:
Вот в бухте лодочка шумит.
Весь берег в зарослях ракит
И до него подать рукою.
Над морем белыми штрихами
Крикливых чаек маета.
Снуют не вместе, кто куда –
Инстинкт, шлифованный веками.
Тропа от дома до причала – 
Тесьмой меж сосен и осин.
То в волнах – все цвета опала,
То гладь – сплошной аквамарин.

13.07.2016г.



Вдохновение - фото Елены Поданевой "Июльский рассвет".

На окошке закрытом герань    
Тянет к солнцу листочки-ладошки,
Занавески поблёкшая ткань,
За порогом – участок с картошкой.

Старый дом, старый двор – это мир
Одинокой, в косынке, старушки.
Как хозяйка – печален и сир
Ветхий дом на краю деревушки.

Ей дороже всего этот дом
С небольшим лоскутом огорода.
Достаёт она старым ведром
Из колодца холодную воду.

А поодаль – ватага домов,
Черепичные красные крыши.
Он – обитель её и альков,
Домик памятью прошлого дышит.

Не лачуга, а целая жизнь…
Здесь её приняла повитуха,
Здесь ковались судьбы виражи,
Здесь был голод, война и разруха.

Уцелел драгоценный сундук,
В нём наряд подвенечный, неброский.
Это детище маминых рук,
А сундук неподъёмный – отцовских.

В тёмный погреб ступеньки ведут,
Огурцы, как положено – в бочке.
Было время – её не одну
Набивали, съедая досрочно.

На окошке закрытом герань,
Лепестков густо-розовый бархат.
И стекло, как незримая грань,
Старый мир отделяет от «завтра».


14.08.2016г.



Иллюстрация из Интернета. 

***

Утро зимнее, морозное, снег скрипит под сапожком.
В церкви сладко пахнет розами, а не ладана дымком.
С пудрой нежной золотистою или с солнечной пыльцой
Шар от пламени лучистого рядом с обликом Святой.
Свечи гнущиеся тонкие, плача, медленно горят,
Лепет люда пред иконами и смиренно-робкий взгляд.
Кудри, бороды, косыночки, юбок длинных купола…
В чрево душ сугубо личное жизнь с лихвою намела.
Здесь последняя надежда их на прощение грехов,
Что отпустятся за прежнее без упрёков и оков.
Отчего же пахнет розами, как в эдемовском саду,
Вместо ладана заморского?… Озадаченной уйду.

***

Целую в церкви крест, как должно прихожанам,   
Пылают свечи, шёпот, женщины в платках.
Сегодня ладан пахнет приторно и пряно,
И мысли вертятся не те… Как это странно!
И дух Святой не здесь, похоже, в облаках.
Целую молча крест, а взгляд скользит по рясе, 
По тёмной ткани вверх, касаюсь им лица…
Смотрю в глаза его… В них столько скрытой страсти,
Черней угля они, весь облик той же масти
И цвет узора вен – подобие свинца.
Глубокий умный взор его всё больше манит,
Он в этих сводах – узник, скованный навек,
Меня к нему безумно тянет... Это – грех,
И где-то там, внутри, досада возникает,
Что жизнь дана ему, лишённая утех.                           
Под строгою одеждой видится мне кожа,
Прильнув к его губам, я чувствую тепло.
Здесь ладан пахнет розой, и эта мысль тревожит,
Как будто шепчет кто-то: «Такого быть не может».
Сочится солнца свет сквозь мутное стекло.

Зачем мне это всё? Зачем прикосновенье?
Зачем бесовский дух взыграл, когда – нельзя?
Я думала, что здесь, под благостною сенью,
Покаюсь, как и все, чтоб вымолить прощенье,
А мой Святой опять не миловал меня.

***

Ночь Пасхальная, весенняя, небо в звёздах, как в огнях.
Лес берёзовый, есенинский, от церквушки в двух шагах.
Как в ней людно и волнительно, сдобой пахнут куличи!
Воск смолой берёзки чудится на поверхности свечи.
Сыр с кагором, сало, крашенки… Всё от ладана в чаду.
Первоцветы, розы красные, ладан с розами в ладу.
Ленты белые, атласные и веночки из цветов.
Матерь Божья смотрит ласково и понятно всё без слов.

30.10.2016г.



Иллюстрация - фото форосской церкви зимой. Крым.
Взято из Интернета.

Кадильные свечи Монашенки*,
Монахини чёрная шаль.
Отвергла мирское вчерашнее,
Клялась, что былого не жаль.

Кадильные свечи и ладана
Густой колдовской фимиам.
Красивая, стройная, ладная
Вчерашняя эта мадам.

Духами ванильными, сладкими
Перчатки пропитанный шёлк,
Гусар протрезвевший, обласканный
С рассветом торопится в полк.

Медовость вчерашней прелюдии,
Тропа, что ведёт в монастырь…
Вчера ещё где-то паскудила,
Позорила праведный мир.

Холодная келья безлюдная…
Теперь с ней и разум, и Бог,
Одежда простая и грубая,
И низкий сырой потолок.

Коленки, как тапочки стоптаны,
Так много молилась она
И стала задумчиво-робкою,
Как битая мужем жена.

И спесь улетучилась намертво,
А праздность сменила печаль.
Ей грешница** снится на паперти…
И грешницу искренне жаль.

02.11.2016г.

*Монашенки - традиционные православные кадильные свечки из ладана, ароматических компонентов со Св. Горы Афон и угля, которые при каждении издают легко узнаваемый аромат церковных служб.

**На паперть выходят люди перед пострижением в монахи, в знак отречения от мира.



Иллюстрация - картина Александра Шилова (Интернет-галерея живописи). 

навеяно


Мне так хотелось свежих роз
Со сладким запахом конфетным,
С горчинкой пряной чуть заметной,
Какими дивный сад зарос.

Забытый сад, понурый дом
Соседа старого напротив,
Достойный множества полотен
Розарий буйный за окном.

Не помню, как зашла в тот сад,
Мечты сбываются, когда ты
Ни перед кем не виновата,
Когда в душе покой и лад.

Садовник, замкнутый вдовец,
Срезает мне за розой розу,
А дом и сад печальней прозы.
«Спасибо, – молвила, – отец».

И вместо фраз – немая грусть,
И вместо радости – унынье.
Среди печальной этой стыни
Мне виделся осенним куст.

Те розы с ноткой ноября,
С холодным пепельным налётом,
И сразу стало зябко что-то.
Он был задумчив, их даря.

Я шла обратно, как во сне,
Букет оставив на ступенях.
Казался мрачным этот день мне                                     
И сад – кладбищенским… в окне.

11.11.2016г.



Иллюстрация – живопись Билла Инманна
(Интернет-галерея).

(Из цикла "Востока пряный аромат...")


«Ради родинки смуглой одной, одного благосклонного взгляда
Я отдам Самарканд с Бухарой и в придачу – богатства Багдада!»
Хафиз Ширази

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Когда Хафиз слагал свои стихи,
В Ширазе пили доброе вино,
Тянулись к розам стайкой мотыльки.
То время стёрто судьбами давно.
Шаги смуглянок были так легки
И так черно накидок полотно,

Что лишь фантазий вспыхивал пожар,
И кровь играла в теле и лице.
Шумел, звенел и здравствовал базар,
А жемчуг женщин прятался в косе

Под шёлковой дразнящею чадрой.
Ветшал в жилищах сотканный ковёр,
Познавший цену вычурных даров,
Пахучих роз медово-терпкий флёр
И старцев мрачных сдержанный укор,
Пришедших в хлад с полуденных дворов.

Та пери, что Хафизу всех милей,
Смутившись, бровью молча повела,
А взгляд сказал: «Не буду я твоей».
Так неприступна может быть скала.

Поэтов муза издавна влекла,
Как женщины влюблённой нежный взор,
Как быстрая и чистая река
И, как мужчин о внуках разговор,
Как свет в ночи шального огонька,
Что жизнь вдыхает в меркнущий костёр.

14.11.2016г.


~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Шамсиддин Мухаммад Хафиз Ширази[1]) (ок. 1325—1389/1390) — персидский поэт и
суфийский шейх,  один из величайших лириков мировой литературы.


Иллюстрация из Интернета.

Памяти Сергея Есенина


«В Хороссане есть такие двери,
Где обсыпан розами порог.
Там живет задумчивая пери.
В Хороссане есть такие двери,
Но открыть те двери я не смог.»
С. Есенин
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Не ходи в Хороссан, ты – чужой,
И что любишь её – промолчи.
Будет пери другому женой,
Не готовь ей отрезы парчи.                                          

Дивных роз у порога дурман,
Персиянки божественный лик.
Это – сон, помутненье, обман,
Всё пройдёт, как смятения миг.

Не ходи в Хороссан, ты – чужой,
У тебя, как озёра, глаза.
В горной Персии будешь изгой,
А в берёзовый край ей нельзя.

Не согреет ей душу букет
Из ромашек с июльских лугов
И брусничного цвета рассвет,
И венок из лесных васильков.

Обернувшись печальной чадрой,
Пери станет грустней, чем была.
Будет сниться ей в розах порог,
Добавляя грустинке тепла.

21.11.2016г.



Иллюстрация - живопись из Интернета.

Памяти Сергея Есенина


«Шаганэ ты моя, Шаганэ! 
Потому, что я с севера, что ли, 
Я готов рассказать тебе поле, 
Про волнистую рожь при луне. 
Шаганэ ты моя, Шаганэ.»
С. Есенин 
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Ты родилась счастливой, Шаганэ!  
Ты повидала пышные сады                 
Той Персии, которой больше нет. 
Вошла в Поэта дерзкие мечты
На свежей поэтической волне.
                                       
Твой Хороссан был райским уголком:  
Луга шафрана, заросли из роз.
Чтоб любоваться бархатным цветком,
С восходом в сад бежала босиком                 
По буйным травам с капельками рос.           

Топтала в танце вышитый ковёр,
Что на полу жилища твоего.  
Сиял небесный в звёздочках шатёр,                                                                 
Был то задумчив, то пытлив твой взор,           
Но не сказали звёзды ничего.                             

Взрастал страстей бушующих накал,
Валились стены древних городов, 
Краснел песок и плавился металл.                                                                                           
Не выл от голода, насытившись, шакал,              
Любитель неоплаченных пиров.   
                          
Ты на века в есенинских стихах,                            
Пусть тот Восток давно сгорел в огне.                     
Тебя любил и любит сам Аллах. 
Ты родилась счастливой, Шаганэ!                               
Тебя Поэт носил бы на руках.      

30.11.2016г.




Иллюстрация - живопись "Персиянка" из Интернета.

Навеяно живописью


Шершавой холстине так хочется ласки 
От шёлковой кисти и цвета пастели!
Разгладит он пальцами мягкие краски,
Касаясь так нежно, как будто лелея

Картину, как женщину ту, что любима,
Которая в снах появляется вещих,
То с летним букетом, то с чашею сливы,
То вдруг начинает латать его вещи.

Фиалками пахнет чуть смуглая кожа,
А щёки умыты зарёй первозданной.
Она на портрете немного моложе,
Но так же изящна, свежа и желанна.

Он что-то поёт, насыщая холстину
То алым, то жёлтым, то винным оттенком,
Пройдётся ладонью по ультрамарину
И море задышит дурманно и терпко.

Он всё забывает у новой картины:
Про голод и то, что в камине – ни щепки,
Зато на холстине краснеет малина,
Бери, сколько хочешь, с рисованной ветки.

Богатый и бедный, безумно счастливый,
Он много мечтает и этим доволен,
То ходит в моря, то гуляет по нивам
Он – бог, для себя, и в фантазиях волен.

На панцирной сетке кровати убогой
Ночами холодными ёжится, зябко.
Смуглянка с портрета поманит в чертоги
Фиалковых снов, от которых так сладко.

12.12.2016г.



Иллюстрация из Интернета. 

Девушка с букетиком чайных роз...

навеяно живописью


Девушка с букетиком чайных роз 
Мило улыбается нам с картины.
Юная натурщица с вязью кос,
С телом, обнажённым наполовину.

Шторою затянут проём окна,
Солнышку весёлому здесь не место.
Девушка с букетиком… Кто она?
Краска на палитре нежнее теста.

Хочется расслабиться и глаза
Хоть на миг прикрыть, раствориться где-то.
Мастер улыбается: «Так – нельзя,
Вольность в этом деле вредит портрету».                           

Тянется лианой неспешный день
К солнцу, что закрыто бездушной шторой.
Вот уже и грусть пролегла, как тень,
Веет в мастерской холодком минора.

Чудо сотворяет кофейный смог,
Чашечка с горячим шальным бальзамом.
Щёчки розовеют, ещё глоток…
Быстро тает след от недавней драмы.

Девушка с букетиком чайных роз
Стала вдохновеньем его картины,
С вязью утончённой блестящих кос,
С телом, обнажённым наполовину.

13.12.2016г.



Иллюстрация из Интернета.