«Киса покрасил усы и шевелюру в «радикально чёрный цвет»,
который не смывается вообще ничем. Контрабандный товар.»
***
«Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице»Цитаты из книги: Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев».
Однажды я увидел на улице отвратительно раскрашенных людей – их грим состоял из странной смеси вазелина, муки, крахмала, крема и красного перца. Тогда я создал тональный крем сразу в 12 оттенках, чтобы каждая актриса могла подобрать свой.
Максимилиан Абрамович Факторович, он же — Макс Фактор
«Грим нельзя считать удачным, если он заметен. Он хорош, только если посторонний не может догадаться, что вы загримированы!»
Макс Фактор
1872 год. Городок Здуньска-Воля.
Царство Польское. Российская Империя
— Ну и шо ты на это скажешь? — женщина прижала к себе плачущий комочек, и, отвернувшись от мужа, стала его кормить младенца грудью. — Скажу, что моя семья очень даже богата, у нас полным-полно сокровищ! И это наши дети. — И у тебя хватит сил, чтобы прокормить всех семерых.
Ну и заодно твою бедную жену, немножко тоже? — Не переживай, дорогая. Наш еврейский бог Яхве[1] даёт нам деток, значит, даст возможность их вырастить, иначе и быть не может, к тому же у меня есть работа на текстильной фабрике. Вот увидишь, хотя бы один из них обязательно станет знаменитым, мы с тобой будем им гордиться!
Семь лет спустя мальчишка по имени Макс уже стал приносить в семью кое-какие гешефты. Ему, несмотря на возраст, разрешили продавать в фойе театра апельсины и сладости. Через год, он уже с утра до вечера пропадал в аптеке, помогая местному провизору.
Однажды смышлёного мальчугана заприметил известный в городе косметолог и мастер по изготовлению париков.
Отпраздновав скромной еврейской трапезной своё четырнадцатилетие, уже не мальчик, а юноша — Максимилиан собрался отравиться к новому месту, во второй город империи, в Москву, дело в том, что ему там посулили «престижное» место помощника гримёра, и не абы куда, а в самый настоящий Большой театр!
Но осесть там надолго талантливому парню не удалось. Получил повестку и ушёл служить в армию. Четыре года из жизни юноши были безвозвратно вычеркнуты! Максимилиан переехал поближе к Москве — в Рязань.
1895 год
Случилось так, что в этот губернский город прибыла на гастроли, аж из самой столицы… императорская театральная трупа.
Прознав о местном талантливом самоучке, руководство труппы пригласило его поработать в Оперном театре Санкт-Петербурга.
Молодой человек, с завидным успехом делал макияж ведущим артистам.
Бывало, что приходилось работать аж самом дворце, в должности личного гримёра царствующей фамилии. Его труд хорошо оплачивался, также приносила немалый доход и реализация собственной качественной косметической продукции.
Девять лет спустя
— Мои дорогие домочадцы, к сожалению, я вынужден сообщить вам крайне тревожную весть, — Максимилиан дрожащими руками, извлёк носовой платок и вытер пот со лба, — надо уезжать… и как можно быстрее. — Но почему? — А как же наше дело? — И куда нам ехать? — А там на что мы будем жить? — Наша родина Израиль, всё ещё принадлежит ненавистной Турецкой порте! Туда никак нельзя. К тому же там осталась только безводная пустыня.
Вопросы сыпались на него, со всех сторон словно из рога изобилия. — Я всё понимаю, — Факторович сделал знак рукой, чтобы все замолчали: — Причина для эмиграции — более чем весомая.
Знакомые, из высшего света шепнули мне, по секрету, что В Российской империи стремительно набирало обороты антисемитское движение. — Но ты же вхож в царскую семью! — Неужели они не в состоянии защитить одного бедного еврея.
Не унимались родственники. — Александра Второго террористы взорвали прямо на улице средь белого дня. В столовую главного имперского дворца сумели пронести бомбу. Извините меня, но, если честно, они сами себя защитить не в состоянии!
Да вы это видите на улицах каждый день. Оставаться здесь — значит рисковать не только нашими деньгами, но и жизнями, — при этих словах, глава семьи вытер лицо и опустился на стул. — Но как мы поедем? Тебя же не отпустят с работы.
Из Чехии они перебрались в портовый Гамбург, а уже оттуда на пароходе отправились за океан, в неведомый Нью-Йорк.
Таможенная служба порта
Пожилой инспектор США в третий раз вчитывался в лежащие перед ним документы: Мак-то-ро-витч. Ро-ви-тч?!
в 1906 году, в городке Сент-Луис, Максимилиан сумел открыть свой первый салон.
Из воспоминаний Бастена:
«Люди, в чьих домах не было водопровода, могли помыться в подвале Макса за 25 центов, а наверху побриться и постричься, даже сделать маникюр или процедуру для лица»[2].
Прошло ещё три года
Талант Маска проявился не только в косметике, но и в бизнесе.
Переехав с женой и детьми из маленького города, в огромный в Лос-Анджелес, он, первым делом, открыл магазин париков, прекрасно понимая, что основными его клиентами станут артисты местных киностудий. И точно, для обитателей Голливуда использование этого предмета, любовно изготовленного из натуральных волос, стало настоящим открытием. Заказы поступали с регулярным постоянством.
Но Фактору этого было мало. Однажды он заметил, что грим, изготовленный на основе жира, который, в ту пору использовали почти все артисты, на экране выглядит просто ужасно, более того, им приходилось гримироваться по несколько раз на дню, ибо он под действием софитов, постоянно трескался.
Макс решил эту проблему, изобретя первый жидкий тональный крем, в котором красящий пигмент смешивался с лёгкими, натуральными маслами.
Благодаря этому, небольшая компания, никому не известного эмигранта смогла значительно потеснить своих главных конкурентов.
Добившись успеха и признания, русский гений считал, что его продукция предназначена не только для актёров, но и вполне подойдёт обычным горожанкам. Но проблема заключалась в том, что в то время макияжем пользовались две категории женщин: актрисы и… дамочки лёгкого поведения.
Преодолевая этот предрассудок, он заказал рекламу у своих постоянных клиенток — актрис многочисленных киностудий.
И «сарафанное радио» принесло результат. Отныне тысячи женщин желали походить на актрис и раскупали все новинки фирмы: тональный крем, удобную тушь для ресниц, и сногсшибательную компактную пудру, которую можно было постоянно носить в сумочке или даже…в… кармане, не боясь, что она просыпется!
В начале тридцатых годов Фактор старший принял решение отойти от дел и передал бразды правления, разросшейся империей сыну.
Не задолго, до своей кончины, русский эмигрант успел получить высшую награду американской кино академии — статуэтку «Оскар» за вклад в развитие кино индустрии. Несколькими годами позже на Аллее Славы Голливуда, была торжественно открыта звезда с его именем.
Наши дни. Россия. Большой парфюмерный магазин
— Девушка так вы будете брать или нет?! Уже битый час всё перебираете да нюхаете, — продавщица, с укором посмотрела на провинциальную покупательницу. — Да я бы с радостью. Но ведь уф, как дорого, — она хотела ещё что-то добавить, но продавщица её перебила:
А теперь давайте немного порассуждаем, где бы была та Америка без наших: муромского Владимира Зворыкина изобретателя, инженера и пионера телевизионных технологий, Андрея Челищева, энолога, создавшего целую отрасль калифорнийского виноделия[3], Игоря Ивановича Сикорского — русского авиаконструктора, учёного, изобретателя. Ну и без Максимилиана Абрамовича Факторовича!
[3] — см. рассказ А.Ралот «Энолог» https://noviden.tmdt.ru/katalog-vypuskov-zhurnala/2019/novyi-den-33/-zagadka-ot-propavshego-bez-vesti-yenolog-vostok-na-samom-dalnem-yuge-aleksandr-ralot.html?ysclid=m0gdijod6l726827144
Прозаик
Автор: paw
Дата: 17.09.2024 11:28
Сообщение №: 197093 Оффлайн
Продолжим рассказ о Тимофее и домовой Даше. Начало читайте в газете за 21 и 28 июля 2024 года.
Эксперимент
Войдя в свой кабинет, Силуянов, застыл на пороге, с открытым ртом, ибо меньше всего он хотел увидеть то, что открылось его глазам.
Тимофей и Даша стояли по разные стороны огромного стола, опершись на него кулаками, и, что есть мочи, кричали друг на друга.
— Да, что ты понимаешь в ихтиологии? Да ты, да ты… даже не человек, а непонятно кто?! — осьминогами двигает не разум, а обычные животные инстинкты! Главные из которых — самосохранение! Поэтому при виде опасности, они как можно шире раздвигают свои руки-ноги-щупальцы, а между ними перепонка, которая и делает их визуально больше. Кошки тоже, при виде врага выгибают спины, чтобы казаться больше! Не будешь же ты утверждать, что и они разумные существа?!
— Ещё как буду! — парировала домовая, — и, вообще, о кошках ты ещё меньше знаешь, чем об осьминогах. Вот, для примера, известно тебе, что если взять кису в руки, повернуть её мордочкой к углу и внимательно посмотреть через её ушки, то можно увидеть нас, домовых… ну, или какую другую… нечисть.
— Во-во, именно нечисть! Сама, ни одной книжки по подводным обитателям не прочитала, а туда же. Осьминоги — разумные, кошки тоже…
— Надеюсь, тебе известно, что любая теория рано или поздно подтверждается практикой?! — бесцеремонно оборвала его Даша.
— Ну и что? Попросим дедушку притащить сюда кота и будем искать в каждом углу этой виллы твоих родственников? — тут же съехидничал Тимофей.
— Нет! Прямо сейчас отправимся в океан, и я тебе докажу, что они… ра-зум-ные, то есть — мыслящие.
— А можно и я с вами, — робко, словно школьник, а не всесильный олигарх, попросил Силуянов:
— Я тоже хочу в океан, я, если честно, никогда в нём, то есть на нём не был.
— Нет! — одновременно возразили Даша с Тимошей и… исчезли, оставив после себя, запах моря, водорослей и... жаленной корюшки, которая, как известно, пахнет свежими огурцами.
***
— Я притащила тебя именно сюда, потому что в этой части океана нет камней, пещер, и прочих укрытий, кругом один песок и мелкая галька. Это, так сказать, подводная степь, — при этих словах Даша, пальчиком написала на морском дне «осьминог, приди поскорей» и продолжила:
— В этих местах выживают либо сильные, либо умные. Согласен?
Тимоха кивнул, и стал наблюдать за шагающим к ним небольшим восьмилапым существом. Тот поочерёдно переставлял две пары своих щупалец, а ещё четырьмя держал перед собой сразу две половины солидной ракушки.
— Согласись, весьма запасливый осьминог, — зашептала Даша, наклонившись к уху Тимофея, — к большому сожалению, его мама не смогла его ничему научить, и он все приёмы выживания осваивает самостоятельно.
— Почему не научила? Её акула слопала или ещё какой-нибудь хищник? — при этих словах мальчик хотел погладить осьминога словно кошку, но вовремя передумал и одёрнул руку.
— Мамы этих существ никогда и ничему не учат своих детей, но об этой печальной истории, я тебе потом, позже расскажу, а сейчас давай просто будем наблюдать.
В ту же минуту их объект изучения, сложил все свои конечности вместе и словно ракета бросился вперёд. Секунду спустя его щупальцы со всех сторон обхватили увесистого краба, а твёрдый клюв, словно консервную банку, вспарывал крепкий панцирь своей жертвы.
Однако за этой удачной охотой наблюдали не только «подводные исследователи», но и здоровенная рыбина, с целым набором острых зубов.
Недолго думая, она бросилась вперёд, собираясь плотно позавтракать и осьминогом, и пойманным им крабом.
Но «восьмилапый» был начеку. И тут же бросился наутёк, шустро отталкиваясь от плоского морского дна уже тремя парами своих конечностей. Остальные — две всё ещё продолжали удерживать тушку «деликатесной» добычи.
— Вот я сейчас ей задам! — При этих словах Тимофей замахнулся на проплывающую мимо них рыбу.
— Уймись, ихтиолог, — улыбнулась домовая, сейчас для всех морских обитателей, мы не видимые. Правда, это заклинание кратковременное, и совсем скоро нам придётся возвращаться домой, ну или превращаться в какого-нибудь морского обитателя.
— Давай, прямо сейчас... в большущую акулищу, ох как хочется проглотить эту нахалку! — продолжал возмущаться мальчик, — ишь чего удумала, добычу у маленьких отнимать.
— Ты хоть представляешь, сколько волшебной энергии потребуется, чтобы превратиться в этакую громадину? Молчи уж, защитничек, наблюдай лучше. Ничего с твоим объектом наблюдения не случится. Зуб даю, — при этих словах Даша, улыбнулась и показала пальцем на осьминога, который вынужден был бросить добычу и спрятаться в «домике» из самим же притащенных раковин.
— Ну, скажи, разве не разумное существо?! Таскает повсюду эту скорлупу, предвидя, что она может пригодиться в трудную минуту, ибо, как ты видишь, никакой другой возможности укрыться здесь, увы, нет.
— Подумаешь, единичный случай. Земные улитки и черепахи, тоже таскают за собой домики-панцири. И даже сами их выращивают. А этот не умеет выращивать, вот и подобрал, что плохо лежит на дне морском, — Тимофей демонстративно сложил руки на груди.
— Ну, раз этого примера мало, плывём дальше. Буду искать для «Фомы неверующего[1]» другие доказательства.
Продолжение читайте через неделю.
[1]— Разве не на этом — увижу, прикоснусь, проверю — основана вся наука, все знание? Разве не на этом строят люди все свои теории и идеологии? Сегодня мы вспоминаем апостола, которого порой называют родоначальником сомнений, колебаний в вере. https://www.pravmir.ru/foma-neveruyushij/?ysclid=lyfaqjipmu18467542
Прозаик
Автор: paw
Дата: 17.09.2024 11:47
Сообщение №: 197094 Оффлайн
Как я писал, и не раз, в 1985 году судьба забросила меня в Монгольсую Народную Республику, на строительство элеватора в городе, с гулким именем — Улан-Батор. Об особенности погоды в этой удивительной стране написаны толстенные тома, а вот о работе группы советских специалистов я кое-что поведаю.
Как известно, в восьмидесятых годах прошлого века в соседнем Советском Союзе бушевала ПЕРЕСТРОЙКА! Печальным итогом которой было появление злосчастных талонов практически на всё: молоко и масло, сахар и конфеты, не обошла эта печальная участь и изделия фарфорофаянсовой посуды.
В МНР, тоже «кое-где кое-чего не хватало». Но нас, интернационалистов, это касалось в меньшей мере.
По прибытию в столицу братской страны каждый специалист был обязан пройти подробный инструктаж в ГКЭСе - Государственном комитете по экономическим связям.
— При отъезде из Москвы каждый из вас получил дорожные чеки Улсынбанка (государственный банк Монголии), которые вы можете поменять на «свободно конвертируемые тугрики» — произнеся это, сотрудник МИДа, улыбнулся, почему-то погрозил нам пальцем и продолжил, — так вот, не спешите покупать всё подряд и впрок. Ни сгущёнка, ни тушёнка в СОТах (советские общестроительные тресты, возводящие объекты по всей стране) никогда не кончатся! Потому что наши заводы на Дальнем Востоке почти всё, что производят, отправляю сюда. А вот на что я вам советую обратить внимание, так это на красоту. Покупайте сервизы и прочую посуду. Если сумеете довести до дома, то послужит не только вам, но и вашим детям и даже внукам.
***
Как выяснилось позже, с сервизами, и прочими вазами в республике тоже наблюдалась «напряжёнка»[1]. Но мне повезло, да ещё как. Однажды начальство отправило меня в командировку, в далёкий город, с не менее гулким названием Улангом. Чем и как мы там занимались, можно прочитать в моём рассказе «+50 -50»[2].
Когда за окном, изо в день минус пятьдесят, хочется согреться, догадываетесь чем? А «Архи»[3] в местных ларьках отпускается исключительно по «бичигу»[4] главы аймака[5] товарища Юнгерна.
Тут надо сделать небольшое отступление: Барон Роман Фёдорович, фон Унгерн-Штернберг, отступая под натиском Красной Армии, с небольшим отрядом оказался в Монголии, и даже отстоял свою независимость от соседнего Китая. Его подданые считались завидными женихами для местных девчат на выданье. Так, в стране появились бледнолицые и голубоглазые метисы. Известен факт, что после получения сообщения о казни барона, тогдашний правитель Монголии Богдо-гэгэн отдал приказ провести службы по Унгерну во всех монгольских храмах.
Так вот, местный руководитель — Юнгерн и был потомком одного из солдат «Белого движения».
— Тут такое дело, — начальник нашей экспедиции, переминался с ноги на ногу, — У нашего инженера Александра, завтра день рождения, между прочим, не какая-нибудь, а круглая дата, отметить бы надо, но нашему, то есть по-русски.
— Бичиг на водку… нада? Ящик хочешь?! Так вот, не дам. Он у меня один остался на всю округу. А носы и ноги отмороженные чем оттирать будем? Чаем? Кофием? — Юнгерн прищурил и без того узкие глаза:
— Две бутылки, больше никак. А именнику — от меня лично, именно бичиг. На память об Улангоме.
Вот так и появилась в нашей семье «тонкостенная керамика из «Поднебесной», с водяными знаками. Для меня — уникальная, как по происхождению, так и по художественной ценности, под названием «Китайский рисовый фарфор». Уж не знаю, как они там, за своей «длиннющей стеной» его делают, но, по всей видимости, технология производства, очень даже непростая. И в этом легко убедиться, стоит только любое изделие из набора поднести к свету.
Рисинки правильной формы, загораются изнутри и, заглянув в любое из зёрен, можно увидеть противоположную стенку чашки или блюдца. Но при этом, если мы наливаем в них жидкость, то... не прольётся ни капли. И это не фокус, а удивительное мастерство человеческих рук, умноженное на изобретательность гончаров из Поднебесной.
Ну а нам с вами только и остаётся, что приготовить и налить в эти чашки, ароматный кофе, приготовленный по рецепту вашего покорного слуги.
Так уж вышло, что сахар я практически не ем, заменяю его мёдом. Просто я хорошо знаю технологию производства этих белых кристалликов. Поэтому, в чашку сваренного напитка (в турке или кофе машине — неважно), я добавляю следующее:
Одну, максимум две чайные ложки жидкого мёда, предварительно, тщательно перемешанного, (в пропорции один к одному) с очищенными кедровыми орешками. - Однажды, будучи на Сахалине, сильно простудился, и местные лесники вылечили меня таким вот вкусным лекарством.
Затем добавляю в кофе дольку лимона. Всё. Напиток готов. Попробуйте, уверяю — вам должно понравиться!
[1]— Искажённая цитата из фильма «Москва слезам не верит».
[5]— название территориально-административной единицы первого уровня в Монголии. Описание. Согласно Конституции Монголии Монголия делится на 21 аймак (монг. аймаг) и столицу Улан-Батор.
Прозаик
Автор: paw
Дата: 17.09.2024 12:10
Сообщение №: 197095 Оффлайн
Мы в соцсетях: