Форум

Цитата от сказочник (30-05-2014 22:41):

Просто вы отдаете всего себя людям, себе ничего не оставляя...

Итак... заключительные главы сказки "Волшебный цветок")))

Когда всё было окончено, первыми в себя пришли русские витязи и тут же пленили лихих людишек Гигантикуса. Те даже и не сопротивлялись, признав своё полное поражение. Тем более их военачальник куда-то пропал. Как говорится, если главарь побеждён, то и вся его братия тоже.
Родогаст с Ратибоем огляделись по сторонам,  и сердца их защемило от боли. Битва была выиграна! Но какой ценой… Многие из витязей уже никогда не увидят зорьки и не обнимут матерей, жён и детей.

- Мы победили, друг мой, - произнёс Родогаст, - такой битвы ещё не было на моём веку. А начал я в походы с отцом ходить ещё в девятилетнем возрасте. Против самых коварных людей и злобных чудищ можно с мечом пойти. А вот как бы мы победили, не будь с нами Трезора с Мечиславом? Супротив мороков с ифритами простым смертным не выстоять.
- Ты прав, друже, - сказал Ратибой, - не будь с нами чародеев, не знаю, стояли бы мы сейчас с тобой живые. Слава Перуну, Мечислав с Трезором были рядом! Нелего далась эта победа! Сколько доблестных витязей свои головы положили! Клянусь жизнью, их имена навечно останутся в памяти потомков!
- И я тоже клянусь, - произнёс Родогаст.
Немного помолчав, Ратибой спросил:
- Помнишь, в самом начале битвы, к нам присоединился посланник Волхи Всеславьевича со своей дружиною? Белогором его зовут.
Родогаст ненадолго задумался и ответил с улыбкой:
- Как же можно забыть такого рубаку! Так, где семеро не управились бы, один в битву вступал. Да так своим сверкающим мечом крутил, что вороги налево и направо только и падали. Постой, битва окончена, но его, почему-то, рядом с нами нет! Не случилось ли чего?
Только он это произнёс, как тут же послышалась весёлая песня про бравого витязя-выпивоху, сражавшимся самим собой. Вскоре к ним вышел Белогор, целый и невредимый. А за ним шли его дружинники, у кого рука была перевязана или голова, кто хромал, а кого и на носилках несли.
- Ну, Слава Перуну! – воскликнули Ратибой и Родогаст, - А то мы уж недоброе подумали.
- А меня не так легко победить, - с улыбкой произнёс Белогор, - не зря ведь я у Световита уроки ратного дела брал. Да и сам Сварог мне подарок волшебный дал, чтобы людей  от Зла защищал.
Он вытащил из золотых ножен сверкающий меч.
- Ему износа нет, - сказал Белогор,- может даже камень пополам расколоть.
- Хороший меч – целая голова, - произнёс Родогаст, - ты вот что, пошли раненых дружинников к знахарям нашим, а сам оставайся с нами.
К ним подошёл Мечислав и произнёс:
- Ума не приложу, как Переяра могла оказаться так далеко от Подземного Мира? Ведь она навечно скована страшным проклятьем, что не позволяет ей покидать своего повелителя ни на мгновение.
- Переяра говоришь? – переспросил его Белогор, - Старая знакомая! Значит, всё-таки, Вий Змеевич нарушил клятву, данную моему названному брату, Волхе Всеславьевичу!
- А, - произнёс чародей, - теперь всё понятно. Ведь только он и мог снять проклятие Индрика Змея. Значит, решил уничтожить воинство русское, послав Переяру? Но ничего у него не вышло! Мы выиграли эту битву!
- Спасибо тебе, чародей, - поблагодарил его Родогаст, - если бы не твоя с Трезором помощь, то не знаю, были бы мы живы.

Мечислав, ничего не ответив, вдруг подскочил как ужаленый и куда-то помчался. Белогор, Радивой с Родогастом, не мешкая, бросились за ним. Когда они его нагнали, то увидели, что он опустился на землю рядом с каким-то высоким воином.
- Как хорошо, что он всё ещё спит, - тихо произнёс Мечислав.
Когда витязи повнимательней к воину пригляделись, то, не сговариваясь, тут же вытащили из ножен мечи.
- Тише-тише, - остановил их Мечислав, - я с Трезором вернул ему прежний вид, избавив от проклятия Абдурахмана Косого. Теперь он не опаснее комара.
Витязи переглянулись и Родогаст произнёс:
- Тогда нам придётся охранять его, ведь не все знают, что он теперь безобидный.
- Вот за это вам троим большое спасибо! – воскликнул Мечислав и направился домой.
А витязи договорились по-очереди охранять Гигантикуса, до конца ему не доверяя.

Когда чародей пришёл домой, то застал там Трезора и Халия. Они о чём-то громко спорили. Увидев Мечислава, тут же замолчали.
- Вот что, чародей, - произнёс ифрит, - я решил не отпускать Переяслава на землю до самого дня Признания, когда он станет полноправным нашим повелителем.
- Но кроме него у меня никого нет, - тихо произнёс Мечислав.
Но Халий, ничего не ответив, растаял в воздухе. Мечислав, пригорюнившись, опустился на скамью. Трезор, не говоря ни слова, сделал тоже самое. К несчастью, он ничего не мог сделать.


Тем временем небольшой отряд Ратибора уже прибыл на Самый Дальний Берег. Бресхва оказалась права: Иллиадий, вернувшись в свою страну, вновь занял трон, на радость всем подданным. Он приказал ифритам вернуть всё так, как было до появления коварного Абдурахмана Косого. А когда те выполнили свою работу – дал им полную свободу. На радостях ифриты, как Дар Признательности, построили Иллиадию новый дворец, краше которого не было во всём Поднебесном Мире. Что касается волшебного сада, то правитель Самого Дальнего Берега самолично убрал все, ставшие ненужными, ловушки Абдурахмана Косого. И лишь своё самое ценное сокровище – Цветок Вечности, оставил под охраной не дремлющего дракона Валидуба, брата мудрого Сампи.
Когда Ратибор, Василиса, Сорвигор, Святогор, мудрец, Баба-Яга, Леший, Змей Горынович, Сампи с Кахалтуком, Кощей Бессмертный с Бресхвой и Кикимора с Водяным подошли к, сверкающему на солнце, новому дворцу Иллиадия, то он сам лично заключил каждого в крепкие объятия.
- Друзья мои! – воскликнул он, - Вы просто не представляете себе, насколько я рад видеть вас! Теперь, когда самые коварные создания Поднебесного Мира побеждены, мы можем вздохнуть свободно! Предлагаю весело отпраздновать нашу победу! А потом уже поговорить о делах насущных!
Никто спорить не стал, кроме Бресхвы, да и ту очень быстро уговорили. Да и что говорить, когда все очень устали после дальнего похода.
После пышного пира, перво-наперво, Верховная Жрица Магия поведала о просьбе Валдая.
- Я всегда готов совершить праведное дело! – воскликнул Иллиадий, - Тем более, если оно касается спокойствия не только Поднебесного Мира!
Когда Ратибор с Василисой завели речь о нектаре Цветка Вечности, то правитель Самого Дальнего Острова с радостью согласился им поделиться.
- Мне-то он, как вы прекрасно знаете, незачем, - с улыбкой произнёс он.
Было решено, что Ратибор и Василиса отправятся к царю Егору, а все остальные, вместе с Иллиадием, на Багбичурат, к Золотым горам.

Тем временем Гигантикус пришёл в себя. Он хотел было подняться, да не смог.
- Лежи-лежи, - услышал он чей-то незнакомый голос. Гигантикус сразу понял, что это русич. Благо, он был обучен многим языкам и наречиям Поднебесного Мира.
- Где я? – тихо спросил Гигантикус.
- На границе тридевятого царства, - ответил ему тот же голос.
- А что я здесь делаю? – недоумевающе спросил Гигантикус.
Витязи переглянулись.
«Никак, умом тронулся!» - подумал каждый из них.
- Как что, - произнёс Белогор, - ты пришёл завоевать Русь, по приказу своего хозяина, Абдурахмана Косого.
Видя, что Гигантикус ничего не понимает, Родогаст всё ему по-порядку рассказал.
- Но я ведь не хотел идти против Руси! – воскликнул бывший военачальник.
- Так тебя же Абдурахман в кадавра безвольного превратил, - пояснил ему Радивой.
Гигантикус схватился за голову и закричал:
- Я убью этого мерзкого червя!
- Ты опоздал, - раздался голос Мечислава, который, почему-то, был знаком бывшему военачальнику, - он навечно теперь будет стоять на Багбичурате, как напоминание об алчности. А ты больше лежи, тебе ещё силы набраться надо.
Гигантикус, ничего не ответив, вскоре вновь уснул.
На следующее утро Родогаст с витязями направился обратно в столицу тридевятого царства. Он звал с собой и Радивоя с Белогором. Мол,  наградит царь Егор по-царски. Да только те не согласились.
- У меня, как видишь, застава, - сказал Радивой.
А Белогор сослался на то, что пора бы к брату названному возвращаться. Крепко обнявшись, на том  и порешили. Родогаст с дружиною и Гигантикусом, ближе к полудню, направились в столицу. А Белогор, отужинав с Радивоем и получив благословение Мечислава с  Трезором, собрался   в путь. Но не тут-то было. Раздался громкий свист и с небес опустился сокол Волхи Всеславьевича, принеся послание от богатыря. В нём говорилось, что Мечиславу с Трезором, под охраной Белогора, следует немедля направляться на Багбичурат.
- Ну, что же, так мы и поступим, - сказал чародей.
Радивой, взамен раненых витязей, дал своих и ближе к ночи Белогор, чародей и Трезор, под их неусыпной охраной, направились к Золотым Горам Багбичурата.

Царь Егор, узнав о победе витязей над ужасным войском Абдурахмана Косого, был на седьмом небе от счастья! Он троекратно расцеловал Родогаста и произвёл его в генералы.
Прошло ещё две недели, и в столицу вернулись Ратибор с Василисою. Царь Егор, в сильном нетерпении, спросил:
- Ну, удалось вам добыть нектар?
На что улыбающаяся Василиса протянула ему небольшой флакончик с волшебной жидкостью,  и хотела было что-то сказать. Но царь Егор, не мешкая, тут же залпом всё и выпил, даже не став слушать её.
А зря! Дело в том, что нектар имел немаловажную особенность – его нужно было пить не залпом, а по капельке. Ибо он, вместе с даром  вечности,  молодил сразу же на сто лет.
Царь Егор выпил и… вместо него, запутавшись в царских одеждах, оказался что-то лепечущий младенец.
Никто этого не ожидал… Тридевятое царство в одночасье лишилось, пусть и глупого, но, всё-таки, царя! К тому же, не оставившего наследников! А младенец, пусть и царского рода, управлять государством не в силах!
Срочно собрали совет мудрейших, на котором и решили, что царём, пока Егор не подрастёт, станет Ратибор. Но старый воевода категорически от этого отказался, заявив, что лучше пойдёт воевать, нежели возьмёт на себя управление тридевятым царством. Мудрейшие вновь посовещались и решили, что Родогаст с Василисой – прекрасные царь и царица. Чего уж греха таить, они с первого же взгляда влюбились в друг друга. Было решено:  сначала сыграть свадьбу, а уж потом провести священный ритуал коронации. Причём, Василиса предложила дождаться всех остальных. А пока, хоть он и очень сопротивлялся, управление отдать в крепкие руки Ратибора. На том и порешили.

Прошло ещё две недели, когда, наконец-то, на Багбичурате собрались все сильные Маги Поднебесного Мира. Их, как дорогих гостей, встретил Кхарис с кхертусами.
- Друзья, - торжественно начала Верховная Жрица Магии, - пришёл час, когда мы должны объединить наши Силы, чтобы, раз и навсегда, избавить Поднебесный Мир от ларца Властителя Судеб. Готовы ли Вы выполнить священный ритуал, который может лишить вас Магии навсегда?
Никто не нарушил наступившую тишину.
- О, Валдай, - произнесла Бресхва, - Дух Вселенной, явись пред нами и яви свою волю.
Тут же послышалось громкое хлопание крыльев и перед ними опустился Ангел.
- Я рад, что вы все решили помочь мне в этом непростом деле, - начал он, - только убрав с глаз подальше Духов Стихий, мы сможем обезопасить как Поднебесный, так и Небесный Миры.
Валдай, обведя всех пристальным взглядом, продолжил:
- Итак, друзья мои. Сейчас Кхарис с кхертусами проводит нас в Святая Святых, где и находится ларец Властителя Судеб. Нам предстоит, взявшись за руки, используя Силы Магии, переместить его в один из необитаемых миров. Он будет там под чуткой охраной кхертусов.
Кхарис, поклонившись, пошёл вперёд, а кхертусы по бокам. Вскоре они подошли к входу и увидели золотую статую Абдурахмана Косого. Но,  времени его разглядывать,  не было. Кхарис провёл своими длинными когтями по искуссному орнаменту замка и что-то прошептал. Тут же врата Золотых Гор распахнулись настежь. Кхарис с кхертусами остались снаружи, а все остальные, следом за Валдаем, устремились внутрь. Преодолев бесчисленное множество поворотов, они, наконец-то, попали в Святая Святых – усыпальницу героев. Там, на высоком камне, лежал ларец Властителя Судеб.
- А теперь возьмите друг друга за руки и, чтобы ни происходило, не отпускайте их! – воскликнул Валдай.
В нависшей тишине его голос звучал как грохот горного потока. Все, как по команде, встали вокруг ларца и взялись крепко за руки. Валдай что-то запел на незнакомом языке. Тут же возникло свечение, которое становилось всё ярче и ярче, пока не стало нестерпимым для глаз.
«Не отпускайте руки!» - послышался мысленный приказ.
Свет потух так же внезапно, как и появился. Валдай начал петь другую песню, которую вскоре подхватили Бресхва, мудрец, Сампи и Баба-Яга с Кощеем Бессмертным. Всё вокруг вдруг пришло в движение! Всё закружилось в каком-то сумасшедшем танце, отчего сильно закружилась голова.
«Держите руки!» - вновь послышался мысленный приказ Валдая.
И вновь всё исчезло незаметно. Валдай запел третью песню, которую подхватили уже все участникам ритуала. Сначала раздался рокот, а потом стены пещеры стали сдвигаться, угрожая раздавить собравшихся. Но никто и не думал разжимать руки.
«Ещё немного потерпите!» - раздался голос Духа Вселенной.
Движение стен пещеры прекратилось,  и наступила страшная тишина. Даже собственного дыхание не было слышно. Валдай, вместе с остальными, запели четвёртую песню. Сначала раздались ужасные стоны, потом поднялся сильный ветер, пытавшийся сбить собравшихся. Но они крепко стояли на ногах и не разжимали руки. Ларец вдруг поднялся в воздух и начал медленно открываться.
- Именем создавшего тебя, стань мне подвластным! – воскликнул Валдай.
Ларец тут же вернулся на место.
- Силой, что дана нам Властителем Судеб, мы призываем Ветры Времени перенести Ларец Стихий туда, откуда  никто не сможет его забрать и использовать против чего-либо или кого-либо! – стали повторять собравшиеся, следом за Валдаем.
Прошло несколько мгновений, пока не послышался сильный свист, от которого тут же заложило уши. Ларец, подхваченный Ветрами Времени, закружился и…  растаял в воздухе. Вслед за ним исчезли Кхарус с кхертусами, переместившись в самый необитаемый мир.
Когда всё было окончено, усталость взяла своё. Даже, заколённый в боях и самый старший из всех, Кощей Бессмертный, упал без сил и тут же уснул, чего не делал уже тысячу лет. Валдай, окутав всех защитной оболочкой, исчез.
Только по истечении  двух недель Волха Всеславьевич с сотоварищами пришли в себя, отдохнувшими и набравшимися сил. На выходе их ждал сокол с посланием от Ратибора. Когда богатырь всем поведал о случившимся с царём Егором, то сначала наступила гробовая тишина. А потом… Золотые Горы тряслись от весёлого смеха!
Было решено, используя Магические Переходы, немедля перенестись в столицу, дабы помочь, если потребуется. Но сначала препроводили Вия Змеевича в Подземный Мир и запечатали навечно все входы и выходы.

Такой пышной свадьбы не знал ни Поднебесный, ни Небесный Миры. Столы просто ломились от разнообразных яств, как местных, так и заморских. Но все взгляды были обращены на красавицу Василису.
- Да, - произнесла Бресхва, - она действительно ни в сказке сказать, ни пером описать – настоящая царица!
- А Родогаст-то ей под стать, - улыбнулась Баба-Яга, - высок как сосна, строен как клён, а красив… да будь я помоложе… э-э-х… годы мои-скороходы..
- Да ты, милая, - произнёс Кощей Бессмертный, - по сравнению со мной девочка.
- Да ладно вам, друзья, - с улыбкой сказала Бресхва, - все мы давно уже не юнцы.
Она с любовью посмотрела на мудреца. Что же касается его самого, так он и вовсе не спускал с неё глаз. Это не осталось незамеченным.
- А не сыграть ли и вам свадьбу! - воскликнул Сампи.
- Дело говоришь, собрат, - поддержал его Змей Горынович, - я лично тоже собираюсь пожениться.
- И на ком это, - чуть не рассмеялась Кикимора, - уж,  не на мне ли.
Змей Горынович густо покраснел, ибо она попала в самую точку. Увидев это, Кикимора, обняв его могучее тело, сказала:
- Я хоть сейчас согласна, любимый!
- Ба, осталось только нам обжениться да замуж выйти, - улыбаясь, произнесла Баба-Яга.
Услышав это, Сампи, Кахалтуп, Леший и Кощей Бессмертный с Водяным, тихо рассмеялись.

На следующий день после свадьбы состоялась коронация. Так, сын воеводы Родогаст и простая крестьянка Василиса стали царём и царицей тридевятого царства. Они усыновили маленького Егора, а вскоре и сами родили трёх девочек:Меланью, Благомиру и Радостину да двух мальчиков: Боголюба и Еремея. Но это уже совсем другая история. Скажу только, что Бресхва и мудрец поженились и теперь живут в хижине у Самого Синего Моря. На вопрос Верховной Жрицы Магии об имени, старик, пожав плечами, ответил:
- Да я уж и не упомню… Но, вроде как Благомиром нарекли.
Вы спросите, а как же Гигантикус и Переяслав? Первый стал верой и правдой служить Руси. А внук Мечислава, пройдя обряд Признания, получил власть над ифритами, как и было начертано Властителем Судеб.

Цитата от сказочник (31-05-2014 21:35):

Цитата от СергейАнтипов (01-06-2014 15:26):

На обмане не сыщешь славы -
Вдруг язык оторвут, ненароком.
Хитреца словоблудья слащавы -
Рождены  ненасытным пороком....

Цитата от сказочник (30-05-2014 22:41):

Цитата от сказочник (30-05-2014 21:08):

Как по лицу хлестнули...

Цитата от сказочник (30-05-2014 20:11):

Я сегодня в детском саду фунтиком выступала на празднике. Правда - правда)))

На горе ученикам 5 б класса, должна была состояться четвертная контрольная по русскому языку. Как обычно бывает, полностью  подготовились к ней лишь "отличники". Оно и понятно, кому из них захочется за год иметь хоть одну "четвёрку", когда  кругом  "пятёрки". Тут уж, хочешь-не хочешь, а расстараешься. Остальным же оставалось  надеятся на чудо: вдруг, Мария Сидоровна заболеет и контрольную отменят или метеорит упадёт вблизи школы. Да мало ли что могло  приключиться! Вон, в 8 б, по какой-то ужасной случайности,  у всех оказались сломаны правые руки. Не специально же они их сломали?

Но... учительница русского языка, а по совместительству классная дама, вообще, сколько её помнил 5 б, вообще никогда не болела. Даже простуда обходила её за тридевять земель. Оно и понятно, ведь Мария Сидоровна вела здоровый образ жизни. Машка Петрова жила с ней в одном подъезде. Так вот, по рассказам девочки, учительница  каждое утро ровно в 7 часов  шла на пробежку. Причём, в любое время года! Кроме этого,  она:  "моржевалась", участвовала в велогонках, ходила в дальние походы и занималась спортивными танцами.

Про метеорит и говорить нечего.  Если конечно кто-нибудь или что-нибудь не сможет его притянуть. Оставалась ещё последняя надежда - списать у тех же "отличников". Хотя... вряд ли дадут.. из-за обиды. Нечего было "ботаниками" обзывать.

Итак, "отличники", как и положено, расселись на первых партах и приготовились к работе. У них было самое отличное расположение духа. Во всяком случае, никто  плакать не собирался.  У того рыжего Петьки Лаврикова улыбка была от уха до уха. За что его "Гуимпленом" ещё дразнили. А у Люськи Давыдовой голубые глаза так сияли, что казалось, ещё мгновение, и всё вокруг запылает.

Мария Сидоровна, обведя класс пристальным взглядом из-под роговых оков, провела перекличку. Мало ли кто решил "откосить" контрольную? Убедившись, что присутствует весь клас, она, слегка улыбнувшись, сказала:

- Ребята, сегодня вам предстоит написать важную работу, от которой будет зависеть ваша четвертная оценка. Поэтому, прошу вас, не отвлекаться. И, "камчатка", к вам обращаюсь, не пытаться списывать с учебников.

Она дружелюбно обвела "отличников" своим самым добрым взглядом и продолжила:

- Задания разной степени сложности. Но я уверена, что те, кто не ворон считал, а внимательно меня на уроках слушал, смогут с лёгкостью с ними справиться.

"Отличники", услышав это, самодовольно улыбнулись. Мол, знай наших!

- Желаю вам ни пуха, ни пера! - закончила  Мария Сидоровна и положила на первые парты листки с заданиями.

Вскоре наступила рабочая тишина, нарушаемая лишь скрипом ручек  по бумаге да вздохами с "камчатки". Мария Сидоровна, достав из сумки шерстяные нитки и спицы, принялась вязать носки. Она, время от времени, поднимала глаза на класс, пытаясь предупредить списывание. Потом вновь погружалась в работу.

Время неумолимо шло вперёд. "Отличники" что-то строчили со скоростью роботов. "Хорошисты", сидящие за ними, пытались, хоть одним глазком, увидеть решение своего варианта. Что касается "камчатки", то там вообще никаких движений не наблюдалось. Как будто бы они все хором решили, мол, всё равно "неуд" не поставит Мария Сидоровна. Дабы не портить общую картину успеваемости.

Вдруг Петька Лавриков вскочил как ужаленный и, страшно вращая глазами, закричал:

- Я описался! Я описался!

Услышав такое, даже "отличники" перестали писать. А с "камчатки" уже послышались первые смешки.

Мария Сидоровна, погрозив пальцем в конец класса, подошла к Лаврикову  и тихо произнесла:

- Петя, но ты же мог поднять руку и попроситься выйти из класса. Я бы тебя тут же и отпустила. Ибо знаю, что ты честный мальчик.

После этих слов учительницы, мальчик стал похож на помидор.

- Мария Сидоровна, - начал он, чуть заикаясь от волнения, - я же не в том смысле.

Только тут учительница поняла всю комедийность ситуации и, еле сдерживая смех, произнесла:

- Петя, ничего страшного. У тебя есть ещё время исправить нелепую ошибку.

Лавриков, всё ещё красный как помидор, сел на своё место и вновь наступила тишина.

"Кхм... - подумала Мария Васильевна, - описался... Вот же слово интересное: сделаешь ударение на первый слог(опИсался) и хоть стой, хоть падай..."

Цитата от сказочник (02-06-2014 18:03):

Сказочник, привет! Еще вчера прочла. Замечательно! Мне очень понравился сюжет и твое написание. Здоровья и  неиссякаемой энергии.
С теплом,я.

Всё перемелется -  мука будет....

Дед Егор лежал на хорошо протопленной русской печи и о чём-то своём размышлял. Он вполне мог себе это позволить. Как говорится, и дом построил, и дерево посадил, и сына с дочерью воспитал. Жаль, правда, что супружница его, Пелагея Никифоровна, Царствие ей Небесное, преставилась семь лет назад, оставив его в полном одиночестве. Дети давно разъехались, завели семьи да нарожали ему внуков. Только раз в году, во время летних каникул, оживал старый дом вместе с хозяином - приезжали правнуки: Костя и Димка, в которых дед души не чаял.  Всё остальное время    тосковал, вспоминая былое. Благо ещё, что хозяйство своё было: корова-кормилица, коза-дереза, пять куриц с петухом, свиноматка с поросятами и  пёс Полкан. Да и  руки золотые имелись: Егор Силович мог и коня подковать, и лапти связать. Не будь всего этого -  совсем бы на нет изошёл.

За свои сто два года дед  много где успел побывать да столько же повидать. Если верить его рассказам, то и царя-батюшку видел(ну, как тебя, в общем), и с немчурой поганой в Первую Мировую воевал(ох, и тяжко тогда нам пришлось.. Спасибо Ильичу - выручил). По праздникам  дед Егор одевал свой китель и ходил   вразвалочку по селу, сверкая орденами и медалями, полученными за мужество и героизм во время Второй Мировой Войны.  А мальчишки, идя рядом, об его подвигах расспрашивали. А он, расплывшись в довольной улыбке, обо всём, в мельчайших подробностях, рассказывал. И не беда, что в одной и той же истории появлялось что-то новое. Ведь это можно было списать   на возрастную забывчивость.

Любил Егор Силович, грешным делом, по случаю и без него, поразмышлять вслух о "нонешней жизни,  совсем непохожей на прошлую: размеренную и спокойную".  И цены в магазинах были аховые, и молодежь необразованная да невоспитанная, и руководство страны ненадёжное(Сталина на них нет). Бывало, сядет на завалинку, скрутит "козью ножку", набьёт её махоркой и давай пристально за всем происходящим наблюдать  в поисках подходящей темы для обсуждения. Односельчане его  очень уважали и любили, стараясь не замечать всем ставшее привычное старческое ворчание.   Они  называли Егора Силовича "вечным дедом" и,  почти что каждый день,  шли  за мудрым советом. Чего скрывать, ему это очень даже нравилось. Он всегда делал глубоко задумчивый вид, поправлял, вечно спадающую с носа, дужку роговых очков, и, для верности, кашлянув, начинал поучать. Не обходилось и без примеров из собственной жизни. А она, как я уже сказал выше, была очень и очень длинная.

Однажды в начале июня, когда к Егору Силовичу приехали Костя с Димкой, произошёл один случай, заставивший деда глубоко задуматься о воспитании грядущего поколения...

Как назло, с утра и до самой ночи, не прекращаясь ни на минуту, шёл проливной дождь. Ребятам ничего не оставалось иного, как сидеть со скучными мордашками у окна, дожидаясь окончания погодной катавасии. Егор Силович из кожи вон лез, пытаясь хоть как-нибудь развеселить правнуков. Он и истории свои принимался рассказывать, и частушки собственного сочинения пел, подыгрывая себе на балалайке - всё тщетно.

Нет, Костя и Димка очень даже любили своего героического прадедушку. Но... истории уже по несколько раз кряду были прослушаны, а частушки, как бы помягче это сказать, были не совсем культурные. Не в плане скабрезности, конечно же. Просто темы больно интимные в них рассматривались. Косте тогда исполнилось четырнадцать, а Димке только девять. Но Егор Силович считал, что, именно в таком возрасте надо было начинать беседы на щекотливые темы. Дабы, как говорил он: "семьи покрепче да детишек побольше".

Так вот, за окном непрерывно шёл дождь, и ребята, устав смотреть в окно, взялись  играть  в шахматы. А Егор Силович, разочаровавшись в себе, взял лыко да стал плести лапти.

Сказать по чести, они до такой степени справно у него выходили, что даже появились желающие приобрести их. И не только музеи. Дед Егор хотел было и правнуков к своему "маленькому бизнесу" привлечь, да кроме недоумевающих взглядов, ничего в ответ не получил. Мол, ты что, дедуль, лапти - это позапрошлый век.

Вот так они и сидели, запертые в старом доме проливным дождём. Время неумолимо шло вперёд. Вот и обедать пришла пора. Дед Егор в русской печке разогрел, так любимый правнуками, борщ. Нарезал свежий хлеб хрустящими ломтями, достал из  погреба сметану,  и позвал ребят.

- Дедуль, - сказал Костя, - пусть немного остынет. У нас как раз патовая ситуация.

Егор Силович, даже не интересуясь, о чём говорил правнук, спокойно ответил:

- Борщ тогда вкусен, когда в нём ещё жар жив. Вот  положите в него сметанки, так он мигом приостынет.

Зная, что пращура не переубедишь, Костя и Димка, глубоко вздохнув, для вида, пошли обедать. Пока они за обе щеки уплетали борщ, Егор Силович разогрел картошку с мясом и зеленью. Когда же и это было с большим удовольствием съедено, он разлил по  кружкам малиновый кисель.  После обеда ребята вернулись к шахматам. А Егор Силович, вздохнув, принялся мыть посуду.

"Что ж поделаешь, - подумал он, - если не приучены дети к домашнему труду. Вот в моё время мы во всём помогали старшим".

Вымыв посуду, дед Егор вновь принялся за лапти, время от времени посматривая на ходики в виде головы кошки с двигающимися глазами. Дело в том, что после смерти жены, он пристрастился к передачам, в которых говорилось о кулинарии. Как раз, ровно в три часа дня, должна  была  начаться одна из них - "СМак" с Андреем Макаревичем. Да, на телевидении были и другие кулинарные передачи, но дед Егор, почему-то, отдал предпочтение именно детищу лидера "Машины времени". Быть может, всё дело в песнях, что исполнял Макаревич. Дед порой, сам того не замечая, напевал: "Вот, новый поворот, и мотор ревёт. Что он нам несёт - пропасть или взлёт,   омут или  брод. И не разберёшь, пока не повернёшь за поворот" Хотя, по его признанию, больше всего ему нравился хит 80-х "За тех, кто в море".  Особенно эти слова:

"Ты помнишь как всё начиналось
Всё было впервые и вновь
Как строились лодки и лодки звались
Вера Надежда Любовь
Как дружно рубили канаты
И вдаль уходила земля
И волны нам пели
И каждый пятый
Как правило был у руля..."

Как только большая часовая стрелка замерла на трёх, Егор Силович, бережно отложив лыко, включил телевизор и, взяв ручку с блокнотом, принялся внимать умным людям.

Сколько раз ему предлагали записывать передачу на видео. Даже видеомагнитофон купили, по случаю. Нет, Егор Силович твёрдо стоял на своём, мол, когда записываешь рукой - лучше запоминается.

Появилась студия "Останкино" и Андрей Макаревич.
"Здравствуйте, - поздоровался он со всеми и продолжил, - сегодня у нас в гостях Геннадий Хазанов"
В телестудии раздались бурные аплодисменты и возгласы "Браво". Дождавшись, когда наступит тишина, Андрей Макаревич, крепко пожав руку гостю передачи, произнёс:
"Геннадий Викторович, вспоминая незабвенного студента из кулинарного техникума, в Вашем исполнении, хочется услышать какой-нибудь сногсшибательный рецепт"
Хазанов, улыбнувшись, ответил:
"Андрей, естественно, специально для этой передачи, я проштудировал "Кухню мира" от корки до корки"
В телестудии послышались отдельные смешки.
"Ну, а если серьёзно, - продолжил он, - я бы хотел предложить   блюдо, которым, когда-то очень давно, ещё в годы молодости, меня угостил один из моих хороших друзей. Оно называется фалафель и принадлежит к восточной кухне. Итак,   нам потребуется:

-- Один стакан гороха;
--  Луковица репчатого лука;
--  Зубчик чеснока;
--  Соль по вкусу;
---  треть чайной ложки молотого кориандра;
--   Треть чайной ложки молотого чёрного душистого перца;
--     Щепотка порошка кардамона;
---   Четверть чайной ложки порошка тмина;
---    1-2 столовых ложки мелко нарезанной петрушки;
---    Четверть чайной ложки соды(на кончике ножа);
--  Масло подсолнечное для фритюра...

Хазанов говорил, а Егор Силович всё внимательно слушал и тщательно конспектировал. Костя, неоднократно выиграв у Димки, вновь уставился в окно. Дождь так и не прекратился. От нечего делать, Костя предложил брату сыграть в "Морской бой", на что тот сразу же согласился. А Егор Силович, ничего не замечая вокруг, продолжал слушать Геннадия Хазанова:

"На шесть-восемь часов(лучше на ночь) замачиваем горох..."
"Я будто бы чувствовал, - перебил его Макаревич, - и ещё вчера вечером сделал это"
"Мелко нарезаем лук, чеснок и зелень, - улыбнувшись, продолжил Хазанов, - сливаем воду и измельчаем горох блендером. Добавляем лук, чеснок, зелень, специи, соль и соду. Ещё раз всё это взбиваем блендером. Получившийся "фарш" рассыпчатый и влажный. Лепим из него котлетки, размером с грецкий орех, и чуть приплющиваем их. В кастрюлю наливаем рафинированное подсолнечное масло и разогреваем его. Самое главное - не перегреть! Иначе котлетки внутри не прожарятся. Закладываем их в кастрюлю(они должны плавать). Обжариваем, переворачивая, 5-7 минут. Готовые котлетки будут золотисто-коричневого цвета. Положим их на бумажное полотенце, чтобы впиталось лишнее масло".

Говоря всё это, гость Макаревича будто бы ничего вокруг не замечал.

"Вот, самое вкусное блюдо восточной кухни готово, - подытожил Хазанов, - как видите, фалафель очень легко приготовить. Я бы назвал эти котлетки "едой холостяка". Да, подавать их лучше всего свежеприготовленными, тёплыми, с салатом, зеленью, лавашем, хумусом.  Приятного вам аппетита"

Андрей Макаревич первым попробовал фалафель и остался очень довольным:
"Просто объедение одно! - воскликнул он, - Пальчики оближешь"
Довольный Геннадий Хазанов, подмигнув ему, сказал:
"В кулинарном техникуме ещё и не такому научат"
В зале послышался смех, который незаметно стих.
"Давайте поблагодарим нашего дорогого гостя за столь интересный рецепт, - произнёс Макаревич, - наша передача подошла к концу, до новых встреч"

Отложив блокнот с ручкой, Егор Силович хотел было выключить телевизор, так как ничего кроме "С Мака" не смотрел. Ибо считал, что: "этот "ящик", в большинстве своём, дурманит разум. Вот молодёжь, насмотревшись всяких передач да фильмов, совсем от рук отбилась. Нет, такого в Советском Союзе не было!" Но Костя не дал ему этого сделать:
- Дедуль, - сказал он, - через полчаса будут "Звёздные войны". Давай посмотрим, а?
Егор Силович, нахмурившись, произнёс:
- И чему такому хорошему могут научить эти ваши дурацкие фильмы? Героизму? Доблести? Вот раньше были фильмы так фильмы! Смотрела вся страна с замиранием сердца! Да вспомнить тот же "В бой идут старики".
- Ну, началось, - не выдержал Костя, - ты бы ещё "Человека-амфибию" или "Семнадцать мгновений весны" вспомнил! Дедуль, сейчас 2000 год на дворе, а значит, новые приоритеты.
Егор Силович никак не ожидал такого резкого ответа. Ведь ещё совсем недавно вежливей Кости было не найти.
"Что же могло произойти такого, - подумал дед Егор, - что так резко изменила его, причём, ни в лучшую сторону? Надо бы с Анной переговорить. Я с моей Пелагеюшкой совсем по-иному её с Владимиром воспитал. Всё дело в  Илье с Марией, родителях мальчика? Да нет, вроде бы, тоже воспитанные люди. Однако же, почему-то не приучили уважать старших. Ладно посуда, но вот так, вызывающе, нельзя со взрослыми говорить".
Видя, что прадед застыл, как вкопанный,  Костя произнёс:
- Ладно, как-нибудь обойдусь и без "Звёздных войн".
Егор Силович, очнувшись от раздумий, как-то по-новому посмотрел на правнука. Он и узнавал его, и не узнавал. Вчерашний вежливый мальчик вдруг превратился в самого настоящего грубияна. Терпеть такую перемену было выше всех сил. Егор Силович, выключив злосчастный "ящик", пристально посмотрев на правнука, спросил:
- Костя, что с тобой произошло? Ведь ещё в прошлом году ты был самым вежливым мальчиком на свете!
- У нас.... папа с мамой каждый день ругаются... - тихо сказал Димка.
- Молчи, дурак! - воскликнул Костя и хотел было дать оплеуху младшему брату, да дед Егор не допустил этого.

2 - Не смей! - воскликнул Егор Силович, - Слышишь меня! Никогда не смей поднимать руку на того, кто многим слабее тебя! Опомнись, Костя! Ведь он твой единокровный брат!

Димка заплакал. Костя, видя, что дед рассердился не на шутку, опешил. Он никак не ожидал такой реакции всегда тихого прадеда. Егор Силович, успокоившись, подошёл к Димке и, обняв его, сказал:

- Я не знаю, что там у вас дома происходит, но намерен положить этому конец.

Затем, оставив всхлипывающего Димку, подошёл к телефону и набрал номер родителей мальчиков. Ничего, кроме длинных гудков, он не получил в ответ. Тогда, сев на стул, Егор Силович набрал номер дочери. На этот раз трубку сняли сразу же.

- Алло, я Вас слушаю, - раздался голос старшей дочери.

Кашлянув, для вида, Егор Силович произнёс, пытаясь сохранять спокойствие:

- Анна, что там у вас такое происходит?

В ответ последовало небольшое молчание.

- Ты о чём, папа? – недоумевающе спросила дочь.

Егор Силович почувствовал, что внутри него закипает вулкан.

«Тише, тише, Егорушка, береги сердце!» - как будто бы он услышал голос Пелагеи Никифоровны.

- Ты скажи мне, - произнёс дед Егор, - только правду. Что там, у Ильи с Марией происходит?

Казалось, что Анна не была готова к такому вопросу. Вновь зависло неловкое молчание. Егор Силович явственно слышал, как гулко колотится его сердце.

«Егорушка, - вновь послышалось ему, - у тебя же был инфаркт. Успокойся, милый, всё будет хорошо».

- Они что… разводятся? – еле выговорил он  от сильного волнения, на мгновение, позабыв, что его слышат правнуки.

Вновь ответом было молчание. Как показалось деду Егору, миновала целая вечность. Наконец  Анна произнесла:

- Мы не хотели тебя раньше времени волновать, зная про твоё больное сердце. Да, они на пороге развода. Всему виной Илья.

«Переварив» услышанное, Егор Силович, чувствуя, что ему не хватает дыхания, сказал:

- У тебя всегда во всём он был виноват! А вдруг всё дело в Марии?

- Папа! – воскликнула Анна, - Да что ты такое говоришь! Моя девочка ангел по сравнению с этим деспотом! Если бы не он, то Аннушка стала бы профессиональной актрисой!

Деду Егору стало совсем трудно дышать. Сердце было готово вырваться из груди. В висках будто бы били в барабаны. Да ещё сильно заболела левая рука, в которой   с Первой Мировой  застрял осколок.

- Но… - начал, было, Егор Силович, да не договорил.

- Папа! Папа! Что с тобой?! – послышался испуганный возглас Анны.

Но Егор Силович этого уже не слышал. Он потерял сознание и медленно сполз на пол. Костя, увидев это, тут же подскочил к нему:

- Дедушка! Дедушка! Что с тобой?

Но Егор Силович не отзывался. Тогда мальчик попытался нащупать пульс, как учили на уроках ОБЖ, сначала на запястье, а потом на сонной артерии. Он еле-еле прощупывался.

«Что делать?! Что делать?! - пронеслось в голове Кости, - Так, успокойся! Что там мне бабуля говорила? Так… Нитроглицерин под язык и «Скорую» вызывать».

Мальчик вскочил и достал с полки аптечку. Затем, не без труда, нашёл флакончик с нитроглицерином и бросился к прадеду.

- Деда, - попросил он, - возьми таблетку и тебе полегче будет.

Егору Силовичу показалось, что он слышит голос ангела.

- Ну, открой рот, - умолял его Костя, у которого из глаз текли слёзы, - дедуля, ну открой, пожалуйста.

С большим трудом, как будто бы   не его тело, удалось это Егору Силовичу.

- Костик…что со мной, - еле слышно произнёс он, рассасывая нитроглицерин.

Правнук, вытерев  рукой слёзы, ответил:

- Дедушка, всё хорошо. Ты только не волнуйся, пожалуйста.

Затем бросился к телефону и набрал «03». Прошло пятнадцать минут,  и послышался рёв сирены. Вскоре в дом вошёл врач. Увидев лежащего на полу старика, он тут же подошёл к нему:

- Что же Вы, Егор Силович, себя не жалеете-то.

Потом, обратившись к Косте, спросил:

- Что случилось?

Мальчик, не стесняясь, слёз, ответил:

- Дедушка говорил по телефону и вдруг упал. Я тут же дал ему нитроглицерин и вызвал «Скорую».

- Да ты у нас герой! – воскликнул врач, - Считай, что благодаря тебе, у твоего прадедушки появился ещё один шанс для спокойной жизни.

Он, закатав рукав рубашки у деда Егора, померил давление. А затем сделал какой-то укол в вену.

- Егор Силович, - сказал он, - никаких стрессов. Вы поняли меня?

- Да понял я, понял, - еле улыбнувшись, ответил тот.

- А Вам молодой человек надо будет обеспечить полный покой Егору Силовичу. Если что не так будет – сразу же вызывайте «Скорую», - произнёс врач и, пожав мальчику руку, вышел из дома.

Всё это время Димка сидел тише мыши, весь сжавшись в комочек от страха. Егор Силович, заметив это, улыбнулся и сказал:

- Всё хорошо, маленький, всё будет хорошо.

Потом, подозвав к себе старшего правнука, произнёс:

- Спасибо тебе, Константин, ты мне жизнь спас.

Мальчик вдруг снова расплакался, а вслед за ним и Димка заревел.

- Поплачьте, поплачьте, - сказал Егор Силович, - ничего зазорного в этом нет. Оно даже полезно бывает. Всё плохое перемелется и мука будет.

К ночи мальчики успокоились и тихо уснули. Егор Силович, почувствовав себя получше, скрутил «козью ножку», набил её махоркой и, выйдя во двор, закурил.

«А Костя, всё-таки, очень добрый мальчик, - подумал он, - зря я на него плохо подумал. А с Марией и Ильёй надо бы серьёзно поговорить. Негоже на виду у детей ссорится! Это же разрушает их слабую нервную систему»

Он ещё немного подышал ночным воздухом и вскоре мирно спал на печке.

На следующее утро примчались все: Анна с мужем, Владимир с женой и Мария с Ильёй.

- Папочка! – бросилась к отцу дочка, - Как ты нас всех перепугал!

Егор Силович, обняв правнуков, ответил:

- Это им скажите огромное спасибо за мою спасённую жизнь.

В заключение скажу только одно: Илья и Мария, после семейного совета, разрешили все свои разногласия. Семья была спасена, на радость Егору Силовичу. Костя вновь стал прежним: добрым и отзывчивым.

Люди, помните, дети это не только наше продолжение и помощь в старости, но и будущие родители!!! Делая им больно, вы разрушаете ещё несостоявшиесясемьи!!!

Ум, сила или женитьба?

В селе Кукуево, Скоморошеского уезда, что на самой окраине тридевятого царства, жил да был дед, триста лет ему в обед. Был не беден, но и не богат. А так, где-то точно посерёдке. И было у него три сына.

Старший, Прохор, высок как сосна, строен как клён, могуч как дуб, да и красотой природа его не обделила. А что касаемо ума, так и поглупее найдутся.

Средний, Демид, сухощавый да болезненный. Стоит только ветерку чуть посильнее подуть - тут же в ход рукав рубахи идёт. А ум у него хитрость заменяла.

Младшенький, Егорка, шустрый да добродушный. Всем готов помочь, да только не все его до дела допускают. На голову-то  он того - совсем слаб был. Его ещё в младенчестве подбросили к небушку да поймать-то и позабыли.

Пока мог, кормил и поил их отец. А как совсем стар, стал да немощен, призвал к себе и говорит:

- Ну, сынки, пора бы и вам обо мне позаботиться.

- А ты чего это, устал что ли? - перебив, спросил старший сын.

- Да нет, - произнёс средний, - наш отец просто очень хитрый. Хочет, чтобы мы работать пошли да ему старость обеспечили.

- А-а, - почесав затылок, сказал Прохор, - так бы сразу же и сказал.

- Братья! - вдруг воскликнул Егорка, - Так ведь батя нас и поил, и кормил. Пора бы и нам честь знать!

- Молчал бы, дурак! - проворчал Демид, - А если уж так охота вкалывать, так хоть сейчас ступай. Только вот кто тебя, такого-рассякого, возьмёт в работники!

Слушал их отец, слушал, да не вытерпел:

- Ну и достались же мне сыновья! У других и работящие, и умные, и жёны у них красавицы, и дети, и достаток в доме. Видно, мне так и придётся помирать, без стакана воды и корки хлеба.

Прохор, вновь почесав затылок, произнёс:

- Ну, это мы запросто!

Отец, недоумённо на него посмотрев, спросил:

- Что запросто?

Прохор, широко улыбнувшись, ответил:

- Так это, корку хлеба и стакан воды.

Услышав такое, отец просто за голову схватился:

- Силу да удаль имеешь, а вот ума не нажил.

- А он мне, батя, без надобности, - произнёс Прохор, - сам же знаешь, что если сила есть, то ум и не нужен.

Больше ничего не сказал отец. Сел на скамью да призадумался. Час думает, другой, третий уж на подходе. Вдруг вскочил, как ужаленный, да выбежал из дому.

- Куда это он? - спросил Прохор.

- Если тебе это интересно, так ты пойди и узнай, - ответил Демид.

- Не-а, - сказал Прохор, - неохота мне. Вон пусть Егорка сходит.

- А что! - воскликнул младший брат, - Вот возьму, да пойду.

- Иди-иди, - сказал Демид, - всё равно от тебя толку никакого.

Егорка, немедля, выскочил следом за отцом.

- А не сыграть ли нам в кости? - спросил Демид, хитро улыбаясь.

- Отчего же не сыграть, - ответил Прохор, - делать-то всё равно нечего.

- А на что играть-то будем? - поинтересовался Демид.

- А на шелбаны, - ответил Прохор.

Зная о немереной силе брата, Демид поёжился.

- Не, - сказал он, - давай на что-нибудь другое.

Прохор, почесав пятернёй затылок, спросил:

- А на что?

Демид, будто бы ждал этого вопроса:

- А давай... на грош, что тебе на той неделе купец дал.

Прохор, задумавшись на мгновение, спросил:

- А что ты мне дашь, коли я выиграю?

Теперь пришёл Демиду призадуматься. Он-то привык выигрывать. А вдруг проиграет?

- Если удача не на моей стороне будет, то я тебе...  -- начал было он, да вновь призадумался.

- Ты мне шапку свою отдашь, - произнёс Прохор.

На том и порешили.

Тем временем Егорка бегал по улице в поисках отца, но никак не мог его отыскать. Он даже у сельчан спрашивал - впустую.
"Уж не черти же окаянные отца в преисподнюю утащили", - подумал Егорка и продолжил поиски.

А дед-то прямиком к ведунье старой побежал. Да не прямым путём, а окольным, чтоб никто его не заметил. У ведуньи той дурная слава была. Жила она в низенькой избушке на самой окраине Кукуево, прямо перед дремучим лесом.
- Входи, Онисий, входи, - сказала ведунья, как только дед пересёк порог, - давно тебя поджидаю.
Старик аж опешил да перекрестился, мало ли что.
- Слушай меня внимательно, да запоминай, - произнесла ведунья, - пусть сыновья твои счастья попытают, коль умом слабые. Удача, говорят, дураков любит. Пущай идут в лес до перекрёстка. Там стоит Алатырь-камень. А на нём три пути написаны. Вот пусть каждый из твоих детинушек нужный и выберет. Только помни, вступив на дорогу,  у них обратного пути-то не будет.
- Чем мне тебя отблагодарить? - спросил её дед.
- Ты вот что, - ответила ведунья, сходи в лес да принеси мне папоротник. Как раз через три дня ночь на Ивана Купалу будет.
Страшно было старику, да не откажешь - сам подрядился.
- Спасибо тебе, - произнёс он, кланяясь до земли, - всё сделаю, как ты сказала.

Только вышел из избы, как тут же, лоб в лоб, с Егоркой столкнулся.
- Ты что это бегаешь как ошалелый? - спросил он у младшего сына, потирая ушибленное место.
- А я тебя, батя, искал, - ответил Егорка, улыбаясь.
Когда они  пришли домой, то дед сразу же и поведал задумку ведуньи.
- А зачем нам туда идти? - спросил Демид, - Нам и здесь хорошо.
- Брат прав, - вторил ему Прохор,- зачем лишний раз тужиться.
- А я вот возьму и пойду! - воскликнул Егорка, - Раз отец велит, значит, надо слушаться.
- Вот что, - произнёс старик, - первому, кто вернётся, я дам целых три монеты серебром.
- Что ж, - произнёс Демид, - это совсем другое дело.
- Брат прав, - вторил ему Прохор, - можно и пойти.
- А я за просто так всё сделаю для бати! - воскликнул Егорка.
"Вот бы ума Бог дал младшенькому, - подумал старик, - а то доброту дал, про разум позабыл"
Старшие братья, не мешкая, собрались в путь, забрав всю еду, что дома была. Вскоре их и след поостыл. А Егорка, расцеловав отца, произнёс:
- Батя, мне серебро не нужно вовсе. Лишь бы ты жив-здоров был.
Сказал так и ушёл. А старику вдруг так стало его жалко, что он выскочил на улицу. Да поздно было уже. Дед вернулся в избу да пригорюнился.

Тем временем Прохор с Демидом до перекрёстка добрались.
- А не перекусить ли нам, братец? - спросил средний брат.
- Дело говоришь, - ответил старший, - какой путь на голодный желудок начинают.
Плотно подкрепившись, они решили немного вздремнуть, да так и проспали до самой ночи. Даже не заметили, как Егорка подошёл, да будить не стал. Он первым решил судьбу испытать.
- Кто направо пойдёт - тот силу найдёт. Кто налево пойдёт - тот жену найдёт. А кто прямо пойдёт - тот ум найдёт, - прочитал Егорка и призадумался.
"Сила мне не зачем, жена тем более. А вот ума бы, хоть чуточку, не помешало бы", - решил он и пошёл прямо.
Проснулись старшие братья, потянулись, да снова плотно перекусили. А потом до самых первых петухов и проспали. Первым проснулся Демид, и хотел было подкрепиться перед дальней дорогой, да ничего уже не осталось.
"Эх, - подумал он, - придётся на голодный желудок волю отца выполнять"
Подошёл к Алатырь-камню, да и выбрал путь налево, решив, что сила и ум ему без особой надобности.
Проснулся Прохор, глядь, а ни брата, ни еды.
"Ну и обжора, - подумал он, - мог бы хоть ножку баранью оставить"
Подошёл к Алатырь-камню, да и выбрал направо путь, решив, что ума и жены ему не надобно. А вот стать сильнее всех сильных - совсем иное дело.