«САЛЬВАДОР»
История одного бульдога.
1.Знакомство
Моё первое воспоминание, ну то есть то, что я могу вспомнить, даже не увидеть, а скорее почуять - этот новый для меня странный запах. Меня оторвали от привычного и укутали в теплое, мягкое, с этим странным ароматом, от которого позже мне не раз приходилось чихать! Ходящие на двух задних лапах часто брызгают на себя эту вонючую жидкость. Пару раз я высовывал нос пока меня куда то несли, там снаружи было холодно! Странно, подумал я зачем мне высовывать нос туда, где холодно, если можно оставаться в тепле! Я был в нутрии , и мы куда шли. Шли, шли, останавливались, ехали и опять шли. Потом остановились! Я различил два разных звука нежный высокий – это тот, у которого я был внутри и другой, грубый. Эти два звука как будто говорили обо мне. Теплое и пушисто распахнулось. Стало холодно так, как когда я высовывал нос. Две большие лапы с длинными пальцами взяли меня за живот и спину! Подняли высоко, так что я рассмотрел того, кто стоял на задних лапах и держал меня. Уголки его морды были раскрыты, голубые добрые глаза смотрели на всего меня, а грубый голос успокаивал меня своим тоном! Большие руки снова укутали меня в теплое! Только запах был совсем другой! Запах, который остался со мной навсегда! Запах - с которым начинался и заканчивался мой день! Все вокруг озарял этот запах.
В следующий раз, когда большие руки достали меня, и поставили на что-то устойчивое, мне уже не было страшно, не было холодно, не было высоко. Я с осторожностью разведывал место, в котором очутился. «Большие лапы» пристально наблюдали за мной. По-моему, его совсем не тревожило, что я исследую его местность. По всюду был один и тот же запах. Это был его запах, того кто меня сюда принес. Это хорошо. Стало спокойно и уютно.
Грубый звук, исходящий из стоящего на задних лапах, оказался совсем не грубым, а даже каким то, как бы провыть то…
- Ой, какое-то странное чувство! Вдруг у меня где то в животе проурчало. Может у меня там тоже кто сидит? Тоже ждет, что б его вытащили? Да вроде нет! Большие руки подвинули мне к носу штуку, из которой на меня смотрели нос и два глаза. Вот дела. Это еще что за морда? Она повторяла за мной все движения. Я влево и она, вправо и она, назад и она. Очень странно. Эй, эй э-ав гав! Ого! Это я сейчас? Гав-гав-гав! Вот как я оказывается умею. Гав-гав-гав. Я умею произносить «Гав!» а этот напротив нет! Значит он нестрашен для меня! Надо посмотреть где в этой штуковине прячется «Нос и два глаза». Гав-гав-гав!!! Я подхожу а «Нос» напротив становится большим и страшным и снова повторяет за мной. Тогда я прыгнул прямо на него, лапами прямо в штуковину где прятался «Нос и глаза», но в штуковине никого не было. Только что-то белое и мокрое. Когда я слизнул с лапы, оказалось что и вкусное. И то, что урчало в животе, вдруг перестало урчать. А что отражалось в штуковине уже не было таким страшным. Я пригляделся. Оно так же двигало носом как я, подмигивало мне глазом, как и я. Постой! Так то ж мое отражение. Я испугался самого себя! Так вот как я выгляжу – симпатяга. Потом большие лапы отнесли меня на мягкое и пушистое, строгим звуком приказали быть на этом месте. Сразу было ясно кто тут главный – хозяин. На моем месте пахло только мной. Теперь у меня было свое место. Мой маленький пушистый клочок счастья в больших и добрых лапах моего хозяина.
2. СЕМЬЯ
На следующее утро я проснулся от приятных ощущений. Теплая лапа чесала меня за ухом и причмокивала своей мордой. Запах от него был почти такой, как и от хозяина, но немного отличался. Чужие лапы прижали меня к себе и потерлись своим носом о мой. Я понял что никто не собирается меня есть и в знак благодарности лизнул языком. Морда с серыми глазами не страшно фыркала и плевалась, еще сильнее прижимала к себе. Хозяин стоял рядом, в лапах держал штуковину из которой мне вчера так было вкусно. Все было хорошо. А сейчас будет и сытно. Вылизав до капельки вкуснятину, я был так рад, так рад, что у меня теперь есть свое место, своя миска, хозяин и другой кого я лизнул в нос. От всей этой суеты я так расслабился что, налил на ковер. Как то само собой произошло, не запланировано, просто вышло из меня вчерашняя вкуснятина и я не знал, что с этим делать. После того как мне доступно объяснили, наткав мордой в моё излияние, что так нельзя, я все же несколько раз я выплескивал эмоции наружу подобным образом, но больше никогда. Как говорится - не гадь где ешь.
Знакомство с домом в который меня принесли жить продолжилось встречей еще с одним, точнее одной представительницей хозяйского рода. И если бы я сразу знал, кто делает для меня эту всю вкуснятину, лучше б ее лизнул в нос. Что я и сделал. Ее звук был на много тоньше, а лапы нежнее.
И если хотелось что б меня почесали за ухом я бежал к ней. Частенько стал слышать один звук обращенный ко мне. Когда несли вкуснятину произносили это звук. Оказывается и звуки у них разные. На этот звук я стал откликаться. Это была моя кличка, меня звали – Сева. Теперь я был не просто меховой комочек из запазухи. Скажу больше, позже у меня появился даже паспорт: пес по кличке Сева, французский бульдог, 14 12 2006. Вот как! Но главное это целая семья с необыкновенными теплыми
лапами.
3. ПРОГУЛКА
Тогда я ещё не знал что восторженный звук "Гулять" войдёт в ежедневный обиход моей жизни, и будет вызывать во мне нескончаемое ожидание праздника. "Гулять"- это значит выбираться из дома бродить по не изведомым местам, отыскивать новые незнакомые запахи и оставлять свои. Это бесконечный труд сдерживать свои позывные, на протяжении всей прогулки, экономя, дабы не расплескать, по капельки выдавливая из себя, отмечаясь на каждом углу.
И так, сначала меня одели в тёплую пушистую шкуру, на шее застегнули кожаный ремешок и пристегнули к длинной, не очень длинной, веревке. К чему я не сразу привык, потому что она ограничивала мои действия. Когда меня вывели на улицу, она мне показалась, а так оно и было, необъятной. Боюсь, даже задень оббежать все и не смог бы. Много запахов путали моё воображение. Совсем не так, как дома. Каждый угол и куст таил свою информацию. И хоть вместо теплого ковра под ногами было белое замёрзшее молоко от которого мерзли лапы, хотелось бежать вперёд, увидеть и узнать больше и больше. Хозяин вёл меня вперёд, к месту от которого доносились понятный мне звуки. Странно, очень странно, но мне они были более понятней, чем звуки хозяина. Я рванул вперёд, на всю длину веревки которая не давала мне нырнуть в океан знакомого мне языка. И каково же было моё удивление когда я увидел в этом огромном мире непонятностей, себе подобных , четырехпалых, с виляющими хвостами. Гав- гавкающих себя. Первая с кем я снюхался была четырехлетняя французский бульдог "Молли". Она затаилась при видя меня, как при охоте, передними лапами прижалась к земле, а хвост задрала вверх. Он - хвост, крутился как пропеллер, казалось, что сейчас взлетит как вертолёт. Я отчётливо ухватил ее настроение, мой хвост вытворял тоже самое. Это было дружеская встреча! Одним словом мы снюхались всеми частями собачьего тела. Она бегала вокруг меня, хватая своей симпатичной мордашкой замёрзшее молоко на дороге. На вкус оно не было похоже на вкуснятину, которую я лакал из миски дома. Оно было холодное и пресное. Набегавшись с "Молли" можно было перевести дух, зачерпнув пару горстей этого холодного молока.
Гуляя в другие дни я знакомился с разными такими как я. На высоких лапах, лохматые и разных цветов. Молли была черна как ночь. На прогулке вечером видны были только её сияющие глаза. Я был тигрового окраса. А Вилька был как замёрзшее молоко - белый. Наши хозяева вероятно были как мы с Молли - друзья. Потому что мы часто гуляли вместе. Вилька был спокойный добродушный Лабрадор. Мне нравилось с ним нарезать круги и соревноваться в Гав-вах. За исключением одного, он очень быстро становился больше и выше меня. Было неудобно каждый раз задирать голову вверх, поэтому мне ничего не оставалось, как ставить передние лапы ему на спину и кататься. По-братски конечно. Наши хозяева громкими звуками обсуждал что то, им было весело как и нам. Хвостов у них не было, но понятно было по размахивающим передним лапам. Иногда Вилька приходил гулять с хозяйкой. Тогда наши встречи были непродолжительным. По этому я всегда ждал, что бы Вилька приходил с хозяином.
Позднее у нас собралась целая банда. Я, Вилька лабрадор, пару пикинесов, Ричи кокер .Я, Вилькка и Ричи мы были завсегдатыми. Где мы только не бывали, что не творили. Иногда проводили мимо нас огромного стафа или ротвейлера. Скажу так, наш район таких трёхэтажных Гав-вов обращенных в сторону неприятеля не скоро забудет. Однажды я сорвался с поводка и рванул на бойцового стафа. Пару раз он меня тяпнул, рванул ухо и схватил за шею. Еле вырвали. Я получил недобрый урок, но в нашей компании меня за уважали. Правда хозяин отругал, не сильно, но я все понял. Учение поводком через попу - нужная вещь. Но при обнаруживании вдали бойцовых особей, внутри у меня всегда вскипал вулкан. И за подранное ухо и за расписанную моим хозяином моей хвостовой точки! Еще один нюанс который мне с трудом приходилось терпеть. Каждый раз после прогулки, в течении всех лет, три раза в день меня ставили в большую миску и обливали лапы водой! Ну ладно один раз с утра!!! Но нет! Три раза в день! А ведь частенько меня обливали всего, вымазывали мою шкуру какой то вонючкой, от которой отлетали прозрачные пузыри. Фу, от этого запаха порой неделю нельзя было избавиться. Эту хозяйскую причуду мне пришлось принять как данность.
4. ФЕНЬКА
В очередной раз моей прогулки, на нашем собачим месте, где уже мной подписан не один метр земли, я учуял знакомый мне аромат молочных сосисок. Он ощущался сильнее и отчётливее но я не мог найти источник. На дороге ничего не валялось, закопанные тайники в земле уже давно не пахли. Только на окраине стадиона вырисовывала кренделя одна персона белой масти с чёрными пятнами на боках. Так я встретил ее. Француженка, бульдог как и я. Её складочки на мордашке были розового цвета, бока раздавались в обе стороны и хвост был незамысловато завит в сторону. Когда мы встретились глазами на расстоянии метров двадцати, я отчётливо разобрал от кого завидно несёт сосисками. О, этот аромат благоухал на весь стадион. Так и хотелось откусить кусочек от бочка этой сучки. Я посмотрел на своего хозяина так, как смотрю на него, когда он ест котлету, он все понял. Через секунду я мчался со всех ног к вожделенному сосисочному контейнеру. Двух годовалая Фенька была добра и игрива. Она выписывала невообразимые дифирамбы вокруг меня, как будто призывала меня к игре. Догнать эту сардельку на четырёх коваллеристких лапках было не просто. Феня фыркала и чихала, рычала и отплевывалась вызывая меня на дружеский поединок. Но когда она начала кокетничать завалившись на спину, задрав толстенькое сосисочное брюхо вверх, тут уж не один стаф не смог бы меня остановить. Мы сплелись в сплошной хрюкающий клубок счастья. Нет, я конечно люблю своих хозяев, но Фенька…
С Фенькой мы резвились очень часто, да и хозяева могли долго стоять обмениваясь звуками. В одной из прогулок я «обгав-гавел» пробегающую дворнягу. Мне это ничего не стояло, они как правило были трусоваты. Не то что б я имел, что-то против них, но, имел склонность себя позабавить. Фенька, на которую я собирался произвести впечатление, ощетинилась. Такой я ещё не видел. У тебя есть дом? Спросила она, в нем тепло и сытно, ты ешь из своей личной миски и еда не заканчивается. И главное тебя есть кому любить. А у дворняги нет ничего. Её да же никто не любит. Это я запомнил на всегда. После, я даже завёл пару дворовых друзей.
Замерзшее молоко сменялось на дождь, слякоть и грязь, жару и холод. Однажды мы встретили хозяина Феньки. Но он был один. Я подумал эх, давненько мы не резвились, вот бы нарезать пару кругов с моей толстушкой. Её хозяин был грустный. Собаки это чествуют, мы всегда чувствуем. Мой хозяин погладил своей лапой его по холке, как будто так же переживает за что-то его, что болит. Больше с Фенькой мы не виделись на прогулке. Наверное переехали. Эх, хоть бы адрес оставила…
За то, навсегда заполнила мою аппетитную пустоту, чесночным привкусом сосисок.
5. МЯЧИК
Самой увлекательной моей забавой были мячи. Когда мне на глаза попадался этот разноцветный упругий предмет, мою челюсть начинало сводить от жажды. Некоторые мячи сдавались в первые секунды, но попадались и те, с которыми приходилось повозиться. Не раз в своём ненавистном порыве, я показывал пример двулапым, как нужно разбираться со скачущей штуковиной, прямо у них на глазах. Смешно было глядеть на то, как не разумная стая двулапых отчаянно не могла догнать подпрыгивающий шар. И когда включался я, дело было сделано. Трофей я оставлял себе. А стая двулапых махала лапами в мою честь и славила громкими звуками не только меня, но и моего молодого хозяина. Он подходил к ним и по его морде было понятно, что ему как то неловко и не удобно от такого исхода игры. Как наверное он был мной горд. Замечу, что все мои трофеи я заслуженно приносил домой. Главное что бы они были добыты, неважно каким путём, найденные или вытащенные из под мусорки, или путём описанным выше, тогда они представляли ценность. С молодым хозяином мы часто выезжали на огромное поле, где никогда никого небыло. Огромное пространство свободы. Там можно было разместить всех собак мира поставив их друг к дружке. Да что там, даже кошек, хотя нет, кошки не влезут. Им вообще нечего там делать, фух ну и вспомнил на свою голову. Кошкиии! Это собачее поле, то есть моё и моего хозяина. Да! Вот чего я сейчас про кошек? Фу! Все, сбили мысль. Ну да, когда мы туда приезжали, хозяин доставал из цилиндра на колёсах мяч цвета говяжьей тушенки. Высоко подкидывал лапами вверх, а я несся со скоростью борзой или легавой, перепрыгивая ямки и кочки срезая, невидимые углы. И всегда догонял. Катил обратно фыркая и кряхтя, подбивая передними лапами, а задними вгрызался в почву. Хозяин снова выстреливал вверх и я снова несся. Я запрыгивал на резиновую штуковину мертвым хватом, все попытки хозяина отобрать мяч были тщетными. Он, как ни кто знал, если я затеялся лучше не подходит, могу и куснуть в порыве. Да мог и тяпнуть. Это как то непроизвольно происходило. Я всегда сожалел об этом, но мои зубки вгрызались во многих. Говорят это по породе. Только, продолжая рассказ, замлевшая челюсть с окровавленными щеками и килограмм песка во рту могли ослабить мою хватку. Уставший но довольный запрыгивал на задние сиденье, а если очень попросить то и на переднее, ехали в свою теплую большую будку. Там меня ставили в белую глубокую миску и обливали водой. Зачем? Я и так умываю себя языком, порой отдаю этому занятию не малое время, по паре раз успевал прошерстить себя. Ладно, с этой причудой я свыкся. После всех процедур спал без задних ног. Так что резиновый мяч был ещё одним моим излюбленным товарищем.
6. ДАЧА
Звук "дача" из уст хозяев, был подобен восторженному лаю собак на прогулке. Как будто они сами себя брали и выгуливали на природе. "Дача" это когда вся семья в месте со мной выбиралась из будки. Садились в повозку на колёсах и отправлялись туда, где дышалось легко а игралось весело. Это было больше поле, а посередине стояла деревянная будка. Внутри были лежаки пропахшие сыростью, под полом скребли ненавистные мне мелкие серые твари с длинными хвостами, которых я гоняю на мусорке. За горжей, друзей моих хозяев, с кем они всегда нюхаются, когда мы приезжаем, гуляют странные собаки на двух лапах. Вместо шерсти у них длинная чешуя, а на голове красный язык. Интересно как же они пьют? Всегда беспокойные и громкие. Странные существа. Пытался поздороваться, но они разбежались как тараканы в разные стороны.
Бегать можно было не везде. Хозяйка всегда, что-то искала в земле. Наверное, когда то закопала кость и с тех пор никак не может её найти. Пару раз я ей пытался помочь, но она предпочитала заниматься этим без меня. Взрослый хозяин залезал на деревянную будку и громко стучал железной палкой по крыше. Наверное хотел напугал летающих мух и пчел, которых кстати было великое множество. Вот он до самого вечера и занимался этим благородным делом. За что больше ему собачее "Гаав!". Молодой хозяин наливал в большую миску воду, брал шкуру, похожую на ту которой мне вытирают лапы после обливания и натирал четырёх колесный цилиндр. Все были заняты делом. А я как верный друг активно принимал участие в этом нелегком "Дачном" отдыхе, валяясь на тёплой травке.
Когда хозяйка, в очередной раз своих тщетных поисков в земле ничего не находила, она бралась за то, что у не получалось лучше всего. Обед! Хотя если признаться до обеда я уже успевал налопаться местными мухами. На удивление они - мухи в это местности были жирными и хрустящими с запахом болотной жижи, которая разливалась за деревянной будкой. Похрустишь этими надоедливыми «насегавами» и глядишь заморил червячка. Обед на даче достают не из белого холодного ящика, а прямо из земли. Ах вот что хозяйка ищет в земле... Горячие кусочки мяса подпаленные по краям, вкуснейшее лакомство на "Даче". Потом можно было побегать по лесу пометить никем не меченые кусты. Мои метки оставались до следующего моего приезда на дачу ни кем не перемеченными. Никакой работы, оставалось только отдыхать.
Целый день, вместе. Что может быть лучше. Только снова собраться рвануть на "Дачу".
7. Обучение.
А тут мой молодой хозяин решил взяться за моё воспитание. Обуздать мою собачею природу весьма странным способом. Может конечно у двулапых так принято, не мне судить, но лежал я когда хотел, сидел, кувыркался, бегал и отдыхал по своему желанию. Но хозяину приспичило, прямо, как и мне на улицу, обучить меня этим навыкам, которые я и так умею делать, но по команде. Ну что ж делать, моё дело маленькое, собачее. И потом чего не сделаешь ради любимого хозяина. На практике оказалось, что это занятие не такое уж и скучное. Хозяин произносил звуки, которые мне пришлось запоминать, ставил меня в нужную ему позицию и самое главное давал за это плевое дело, вкусняшку. Конфету или кусочек колбаски, ради которой я в кротчайшие сроки овладел искусством исполнять то, что я и так умел. Особенно мне удавалось подавать лапу. Тут можно было перехватить сразу два лакомых кусочка. Лапы же две. Но когда лакомства отсутствовали, тут хоть напорись лапой на ржавый гвоздь, взятки с меня были гладки, как говориться - "Гав на Гав". Например, когда мне приходилось бежать за палкой, да я бежал, но потом уже хозяину приходилось бежать за мной, что бы попробовать забрать эту невкусную деревяшку. Хочу признаться, что у меня не так-то просто, что-то отобрать. Так что кто кого воспитывал еще большой вопрос. В любом случае благодаря хозяину и его обучениям мы лучше друг друга стали понимать, говоря на одном языке.
8. БОЛЬНИЦА
Я открыл глаза. Тёмно. Раннее утро. Взрослый хозяин суетился возле вкусного ящика, ароматы кружили вокруг моего носа, но почему то аппетита не было. Странно, всегда был, а сейчас нет. Внизу живота засвербели обычные утренние позывные. Я было подскочил на зов взрослого хозяин "Гулять" но сделав пару шагов упал на живот. Я подумал, споткнулся, как когда играем в мяч, но подняться было тяжело. Да и как то было не как всегда. Во рту пересохло. И в глазах я видел не одну миску из которой я пил воду а две, да нет целых три. Да что же это? Меня поднесли к миски, которая троилась. Учуяв запах еды, меня почему то вывернуло как на изнанку. Изнутри, я думаю из живота, вышла какая то жидкость, не очень приятная по запаху и я уверен по вкусу тоже. Хозяин подхватил меня лапами и посадил в четырех колёсную повозку. Я обрадовался, что мы собрались играть в мяч на поле или на дачу или еще куда-нибудь. Всегда интересно когда мы куда-нибудь ехали, но не в этот раз. В помещение которое меня привели было наполнено разными животными. Собаки и кошки сидели на коленях у своих хозяев, скучные и грустные. В их глазах читалось унылость. Честно признаться и мне было не до игр. Из комнаты в которую, мой хозяин, взяв меня на руки, понес как на расправу доберману доносился отчаянный визг, который пугал. Оглянувшись, меня провожали сочувствующие глаза собратьев. Но я же с хозяином. Я ж его лучший друг, что со мной может быть? Нет, нет, все хорошо, все прекрасно. Сейчас он достанет мячик и я рвану за горизонт. Вместо этого он поставил меня на скользкий холодный лежак. Он был совсем не такой удобный, как в нашей будке, лапы скользили, даже когти не помогали удержаться на нем. Незнакомец одел резиновые лапы себе на лапы и ощупал меня от носа до кончика хвоста. Потом произошло то, о чем я даже вспоминать не хочу. Если бы эту историю я рассказал на поле своим друзьям, меня б точно за " Гав - гавили". В общем, незнакомец с резиновыми лапами вставил мне стеклянную штуку прямо в ... Ну туда, куда я ни одного кобеля не подпускаю. Я было попытался вырваться, объяснить незнакомцу, мол полегче своими лапами, не стоит так при моём хозяине. Он же и звездануть может. Но вместо этого он, мой хозяин, мой друг, держал меня что б я не ворочался. И это мой лучший товарищ? Ещё друг называется. Предатель. Я потом с ним целый час не разговаривал. Потом «резиновые лапы» что-то набрал в прозрачный флакон и воткнул шип мне прямо под кожу. Было больно, но не смертельно. Когда меня потрепал ротвейлер было больнее. Я не знаю для чего хозяин позволил незнакомым резиновым лапам делать мне неприятно. Но то, что на следующее утро я почуял вкусный аромат котлет и желание ими полакомиться затмили все неприятности на кануне. Правда, ещё неделю мне в еду подкидывали горькие конфетки, думали я не замечу. Через пару дней мы носились по полю с мячом и все было как раньше. Для нас лучше, когда все как раньше. То к чему мы привыкли. Перемены не всегда хорошо. Ведь нам собакам не особо много надо - тепло, добро и пару котлет из рук хозяина. Так что пусть всё так и будет - как раньше!!!
9. ХОЗЯИВА
Семья в которой я живу, состояла из трех хозяев. Все мы жили в большой теплой коробке с несколькими отдельными будками. Я мог бродить по всем комнатам, залезая на их мягкие лежаки и нежиться там сколько влезет. Меня чесали за ухом каждый день. Когда я уставал отдыхать на лежаке у взрослого хозяина и хозяйки, отправлялся в будку к молодому хозяину. Он всегда хватал меня за щеки и тыкался своим носом мне в морду. А если было жарко, я отправлялся в будку, где бежит вода и обливают ноги, там влажно и прохладно. Или наслаждаться ароматами возле ящика, из которого доставали вкуснятину. А чаще всего они все уходили с утра, и могли долго не появляться, сначала я скучал, но в этом были и свои плюсы. Еще были правила, которые я усваивал через хлесткий ремешок. Долгие годы обучения давали свои плоды. В правила входило: не грызть ничего кроме своих игрушек, не писать на паласы, не "Гав-будить" ночью и еще много чего. Но иногда конечно доставалось по хвосту, за мои проделки. В общем одним "Гавом" собачья жизнь.
Молодой хозяин - чьи большие и тёплые лапы согрели мои первые воспоминания. В его будке всегда было весело. Под лежаком можно было найти мячик и кидать ему, что б он приносил его мне. Что-то скрипело из светящего ящика, в который он не отрываясь долго мог смотреть. Из ящика зачастую слышался незнакомые "Гаа-ав", что меня возмущало и тревожило. Но тот кто лаял никогда не выбегал поиграть. А молодой хозяин всегда произносил один звук - " телевизор!" Это означало чтоб я успокоился. Вообще мы часто играли в мяч. Он осадил меня в будку на колёсах и мы мчались на большое поле где играли, пока хватало сил. Или ездили к большой воде. В жару когда у меня капало с языка хозяин бросал меня вводу и ждал пока я выплыву. Странная игра, мне всегда не очень нравились игры связанные с водой. Но, чего не стерпишь ради свояка.
Частенько молодой хозяин приходил домой, когда фонари переставали гореть, и все спали. Он брал меня год мышку и нес к себе. Брякал на деревяшке, которая издавала скрип, и выл пол ночи как мартовский кот. Чего не стерпишь ради свояка. Не редко, к нему приходили двулапые с разными запахами, от мясных фрикаделек до ароматов цветочной пыльцы. То приходили, то уходили, то оставались до утра. Однажды один противный аромат остался аж на целый "Гаав-гоод" Мне кажется он слишком пропитал будку хозяина, что вскоре он не выдержал и выветрил его навсегда. Как говорится " Гав-гав-ай до свидания".
Больше эта цветочная поляна не раздражала мою переносицу.
Часто молодой хозяин сидел под лампой и всматривался в фантики от больших конфет. То всматривался, то отводил глаза в сторону и бубнил себе под нос какие-то протяжные или короткие звуки. Мог просидеть так долго, что я пару раз успевал перевернуть замлевшие бока на его лежаке. Видимо это как то было связано с отражениями на стене в квадратиках, с которых, застывший хозяин смотрел на меня, с разными ворожениями морды.
Взрослый хозяин, который жил в соседней будке с хозяйкой, что делала мне вкуснятину, выводил меня на прогулку рано утром, когда было еще темно. Кормил котлетами или вкусным мясом и куда-то уходил. А приходил вечером, когда уже, было темно. Разное настроение приносил он с собой. Но я чувствовал, что мой ежедневный, неповторимый ритуал встречи заставил бы пропеллером вертеться его несуществующий хвост. Потом он одевал на глаза прозрачные стекляшки и внимательно всматривался в фантики от конфет. Переворачивал их, складывал и шуршал. Когда стекляшки на глазах начинали отражаться на полу бегающими огоньками, я пытался их поймать. И как бы я не вгрызался в них, как бы не скрябал лапами они все равно ускользали от меня. Кода эта охота мне надоедала, я садился у двери и начинал изображать маленького щенка. На что, услышав знакомый звук "Гулять" во мне просыпался неистовый приступ сумасшествия. Мы отправлялись на прогулку. Я выгуливал его по всем намеченным местам. Метили углы и кусты, перемеченные с обеда, заходили на поле где меня ждали друзья, обнюхивали проходящих мимо четырехпалых незнакомцев и шли в теплую будку, где меня ожидала непонятная мне процедура - обливание водой. Чего не стерпишь ради хозяина. Утром меня водил взрослый хозяин, в обед молодой, вечером хозяйка, или все наоборот. Не важно с кем идёшь на прогулку, главное, что все они моя семья. Так продолжалось бесконечное число прогулок. Я уже не был щенком и мой запас понятных мне звуков помогал понимать все с полу Лая.
Мне помниться было не по себе когда, я был заперт в будке где обливают ноги на целых три дня. Почему хозяева не играют со мной. Выводил меня на полу прогулку, пометить один два куста и снова закрывали в прохладной будке. Я чувствовал присутствие чужих двулапых. Они приходили и уходили. И пронизывающий сквозняк по полу открытых дверей. А звуки их были такими тихими, настороженными, что становилось страшно. За дверью чуялась тревожная суета. Было все не так как всегда. На третий день меня вывели, когда уже поле с лающими товарищами было пустое.
Я все чаще стал замечать, что взрослый хозяин перестал выводить меня с утра и кормить котлетами. И вообще, он больше не приходил вечером, не одевал прозрачные стекляшки с отражающимися огоньками и не всматривался в фантики. Уже очень давно я перестал чувствовать его присутствие. Как и тогда с Фенькой, сначала она была, а потом переехала. И за многие прогулки я больше не видел её.
У моей хозяйки в последнее время, глаза блестели так же, как у взрослого хозяина, когда он одевал прозрачные стекляшки. Только на ее глазах стекляшек не было. И отражение было мокрым и соленым. Впервые в нашей будке было холодно и скучно. Так никогда до селе я не чувствовал нашу дружную будку опустошенной.
Моё чутье подсказывало, что хозяйка очень нуждается в моём присутствие. Когда она меня гладила по холке, ее звуки были похожи на тихие одинокие сквозняки продирающиеся через щели дверей. Почти все прогулки на улице мы ходили вместе - молодой хозяин хозяйка и я. Вот только взрослого хозяина я больше никогда не видел.
P. s. Эх, ну хоть бы адрес оставил, если переехал...
10. ПЕРЕЕЗД
И вот когда уже совсем серая скука обвила, нашу некогда теплую будку, своими холодными сосульками пустоты, мои хозяева стали собирать вещи в коробки. Мои мячики, фантики от конфет, миски, ящик вкуснятины, хозяйские лежаки, все загрузили в цилиндр на колёсах. Молодой хозяин взял меня под мышку и мы вместе, навсегда ушли из места, где родные запахи ещё хранили мои воспоминания. Новое место пребывания вдохнуло во всех нас новую жизнь. Запах от веще был тот же, но сама будка была светлее и просторнее. Во дворе было все по-другому. Новые неотмеченные никем углы, не подписанные кусты и неисхоженные тропы были все мои. Новые блохастые товарищи во дворе первое время не решались снюхаться с новичком. Хотя потом оказались отличными четырехлапыми. Это были дворовые собаки без определённого места проживания, не считая склад картонных коробок в которых они ютились холодными ночами. Когда строился этот новый район, рабочие держали дворовых собак для охраны. Рабочие уехали, а дворняги остались. Вот это ещё один придаток нового района, в который мы переехали. Кому то на радость, а кому-то в тягость. Не знаю как кому, но точно в радость одной двулапой особе, которая сумками носила еду дворнягам. Она была хозяйкою целого выводка приблудных собак. Как по часам они ждали ее у импровизированных собачьих столовых. Иногда можно было видеть её, ведущую за собой целый отряд дворовых головорезов, которые по щенячий, в припрыжку волокли за ней свои мощи. Хозяйка дворовой стаи без устали подкармливала всех нуждающихся. Сооружала импровизированные будки и лежаки из выброшенных коробок. И в отместку вся собачья орава, платила ей неистовой любовью. Я уверен, что за эту ее миссию, от какого-нибудь собачьего Бога сполна воздастся за её добродетель.
11.
Собачий век не долг. Если переводить на человеческие мерки, то год идет за семь собачьих. Я истоптал тысячи дорожек и тротуаров, наметил миллионы кустов и углов, завёл десятки друзей и подрался с сотней врагов. Кошки бежали от меня со скоростью запаха сосисок, пару порванных штанов и пакетов незнакомцев cделали меня бесстрашным, птицы освобождали мне дороги усыпая путь своими перьями. И много истерзанных картонных коробок и резиновых мячей. Я уже не считал сколько раз менялась погода, с замерзшего молока до изнуряющей сухости во рту. В усах моих появилась белизна, как будто я пил кефир и не успел вытереть морду о палас. Но бес в ребре продолжал будоражить мои кости. Мне уже не доставалось по хвостовой точки, так как с хозяевами я общался на уровне одного взгляда, да что там, одной мысли. Достаточно было одного мгновения, что бы уловить настроение. Между нами была настоящая связь. Связь хозяина и его питомца, которой позавидовал бы каждый. Как я говорю " Вы в ответе, за тех, кого прикормили". Они всегда были ответственные за мой сон, за здравие, за сытость и сухость. Вот и опять молодой хозяин потащил меня в это место, где животные жалобно смотрят в глаза. Опять мне вставили в лапу острый шип, почти такой как на прогулке, бегая по полю напарывался на подобный. И каждый раз хозяин сидел со мной, гладил лапами, трепал за холку и все остальное было как то неважно. Напротив сидели такие же, обреченные. Беспокойно ожидая пока через шип из баночки вольется в лапу прозрачная вода. Зачем же так сложно и больно? Налили бы в миску, хоть и не с удовольствием но вылакали б, без всяких болей. Вообще местечко я вам скажу не из приятных. Иногда зайдешь на пару минут и домой, а бывало так вот как сейчас, все ходим сюда и ходим, что стал поневоле заводить тут друзей. Вот например за занавеской в железной клетке сидела крыса с длинным хвостом. Почти такая же как и те, которых я гонял на мусорке, только цвета молока, наверное чистая. И смотрела так, за такой взгляд во дворе можно и схлопотать. Но не сейчас. Зачем хозяин приводит меня сюда. Тут скучно, никто не хочет играть и от этих колких шипов которые в меня тычут, хочется спать. Пусть будет все как раньше. Я уже смотрю на хозяина щенячьими глазами, мол, пойми меня, мол, пойдём во двор там друзья и весело. А он трепет меня за ухо и произносит грустно так этот звук "Надо, так надо". Ну раз надо, так надо. Кому доверять как не ему. Недавно попытался с разгона вскочить на диван, как я обычно это делал, с закрытыми глазами пролетая кресло и того кто на нем сидит. Но вместо этого мои лапы подвели меня и я уткнулся носом в спинку дивана. Я подумал, споткнулся, бывает, собрал все силы и снова, уткнулся. Да что это со мной такое? Мои лапы меня не слушались. Как будто они были не мои, а чужие. Ещё странное дело, запах тушенки всегда будоражил во мне жуткий аппетит, а сейчас все что я пытался съесть, вызывало во мне обратную реакцию. Такое раньше бывало, но быстро проходило. Выйдешь на прогулку пожуешь травки на поле и оп, снова в норме. С недавнего времени прогулки на улицу, некогда самое прекрасное время препровождения, стали тяжкой ношей. Один проход по лестнице от будки до двора, отнимал столько сил, так как будто весь вечер гонял с хозяином мяч на поле. Хозяин был такой же молодой, как и раньше, а из меня сыпался песок, как из старого равного мяча. Недавно мы опять приходили в это место, где двулапые ходят в намордниках и тычут осьрые шипы мохнатым в лапы. На этот раз меня положили на спину и сняли все волосы на животе жужжащей игрушкой. Было не больно, даже щекотно. Если б я не лежал на коленях у хозяина точно не сдержал жидкие порывы. Потом какой- то холодной штукой похожей на большой мосол стали щекотать мой живот. Мосол издавал противный кошачий писк, который меня раздражал. Недолго продолжалось эта странная унизительная игра. Двулапый в наморднике, что то рисовал на фантике от конфет, потом произнёс какие то, как мне кажется обидные слова, от которых мой молодой друг очень расстроился. Я почувствовал его дрожащий звук, будто не умелый щенок пытается выдавить из себя "Гааав" и ничего не получается. Он так и не смог найти в себе силы, что бы в отместку " Обгавить " двулапого в наморднике. Не переживай хозяин сказал я, в следующий раз им достанется от меня, вот только немного отдохну и дам жару, так что на раз отучатся портить настроение.
Домой, в повозке на колесах, я ехал на почетном переднем сидение. Хозяин гладил меня тёплой лапой и все было хорошо. Не было больше шипов в лапе и горьких пуговиц. Меня ждал мой лежак. Мне нужно было очень хорошо отдохнуть, что бы завтра быть в полной готовности. Вот только хозяин, почему то грустил и глаза его блестели, как моя миска с едой. Что-то очень беспокоило его.
По приезду в родную будку я абсолютно выбился из сил. Засыпая в своем лежаке я думал только об одном, завтра все будет как всегда. Возможно, мы с хозяином поедем на поле играть в мяч или к друзьям во двор. А, может будем бегать на перегонки и я как всегда обгоню его. Выспаться, хорошо выспаться! Эти мысли мне предавали бодрости, потому что «завтра», предвещало мне привычный образ жизни, к которому я привык и без которого не мыслил свою жизнь. Жизнь - наполненную теплом и заботой в надежных лапах хозяина.
12. От автора.
Мой пес по кличке Сева отошел в иной собачий мир 23 января 2015г. Он прожил девять счастливых лет, делая нашу жизнь веселее. На кануне смерти, я как почувствовал, заехал на квартиру своей мамы, где Сева доживал последний месяц. Он плохо себя чувствовал. Не реагировал, не вилял хвостом и уже пару недель вообще не съел ни капли еды. Два месяца я пытался его лечить, капельницы, уколы, таблетки, все тщетно. УЗИ показало не операбельную опухоль поджелудочной. Мне кажется он не страдал, ну или не показывал страдания! За неделю до смерти мы съездили последний раз на поле поиграли в мяч, вернее Сева походил за мячом, после чего, от усталости обессиленный упал на землю. Я отнес его домой, положи
Мы в соцсетях: