Форум

Цитата от Алекс (2016-02-05 09:08):

Не узнаешь. А может так и надо.
Я не воспринял боль твою всерьёз.
В тот вечер не хватило снегопаду
Холодной пудры для горячих слёз.
В фонарном свете их не замечая,
Твой тёплый шарф зачем-то теребя,
Совсем не думал, молча провожая,
Что провожал последний раз тебя.
А ветер гнал рекламные плакаты,
Срывая с остановки их живьём…
Я рядом шёл, во многом виноватый.
Ты рядом шла, виновная во всём.
Был зимний вечер падок на напасти,
Свои права пытаясь нам качать –
Троллейбус непонятно-грязной масти
Раздумал к остановке подъезжать.
Рассыпались последние минуты
Меж пальцев, словно хрупкие мелки.
А я всё рвал невидимые путы –
Твои чертовски крепкие силки.
Не узнаёшь. А может так и надо.
Иначе слов разумных не найду.
Все сорок лет дождей и снегопадов,
Я те минуты на весы кладу.

Камин погасший - чёрная дыра,

 Одна зола, ни грамма умиленья.

 Входная дверь скрипуча, и с утра

 На всё имеет собственное мненье.

Опять ворчишь, по-стариковски, дом.

 Несносен стал, по мелочам и в целом.

 Хотя, несносны мы давно вдвоём,

 Я – для людей, а ты – для новодела.

Пускай резвится наша память всласть!

 Нырнём в года шального беспредела!

 Когда три внука – сущая напасть,

 Сраженья разворачивали смело.

И ты давал им место поиграть,

 Не позволяя в кровь носам разбиться.

 По вечерам, укладывая спать,

 Вполголоса ругался с половицей.

А может смазать петли у входной?

 Чтоб не давала глупые советы.

 И половицу вредную – долой!

 Давно пора призвать её к ответу.

Да мы ещё крепки не по летам!

 Так, подшаманить кое-где немного…

 И джокер наш, наверно, где-то там -

 Лежит себе, за пазухой у Бога.

ПОСЛЕДНИЙ ПОДВИГ

В такую рань вставать уже не стоит.

 Мне, распорядок старый не указ.

 Года не те и поясница ноет.

 Подъём в двенадцать или даже в час.

По списку дальше – разгоняю тучи.

 Шаманство это мне давно во вред,

 Хотя когда-то был ему обучен…

 В час пополудни, вместо туч – обед.

А дальше подвиг. Как же было славно –

 Ядро взнуздав, лететь на лунный свет!

 Артрит сегодня раздражитель главный.

 Сажусь с трудом на старый табурет.

И речи нет, чтоб вытянуть за косу

 Себя и неподъёмного коня.

 Потом презрев ехидные вопросы,

 Стрельнуть в оленя вишней из ружья.

Да и волос давно уже не стало.

 Жил, не особо ими дорожа.

 Ружьё в кладовке пылью зарастало,

 Пока его совсем не съела ржа.

Пусть позади полёты, схватки, скачки.

 Но я ещё сумею всем назло,

 Войдя в конюшню, позабыв болячки,

 Надеть на лошадь старое седло.

Коль этот подвиг не войдёт в анналы,

 Я никого не стану укорять.

 Закончив день деянием немалым,

 В семнадцать тридцать отправляюсь спать!

Ты о чём раскаркалась ворона?

Прекрати, ну как тебе не лень!

По пустому, гулкому перрону

Я бреду уже который день.

Или год, доподлинно не знаю.

Никого за это не виня.

Но секунда, стрелкой опадая,

С укоризной смотрит на меня.

Я ещё оправлюсь от урона,

Забреду в заброшенный тупик,

Где стоят плацкартные вагоны

И скучает хмурый проводник.

Он нацедит чаю без лимона,

А услышав, что билета нет,

Гнать меня не станет из вагона,

Пробурчав незлобное в ответ.

Буду громко пить напиток крепкий,

Будто чая лучшего не знал.

И от вкуса терпкого померкнет

Креозотный запах старых шпал.

Станет незначительным и мелким

Всё, что было важным до сих пор.

Подчиняясь скрипу ржавой стрелки,

Подмигнёт забытый семафор…

Отмахнувшись от шальной вороны,

Что охрипнув ринулась в пике,

Я свои плацкартные вагоны

Заприметил в дальнем тупике.  

Я​ ​приходил​ ​к​ ​тебе​ ​не​ ​раз
И​ ​по​ ​ночам​ ​был​ ​частым​ ​гостем,
Без​ ​романтических​ ​прикрас​ ​–
Битья​ ​зеркал​ ​изящной​ ​тростью.

Известен,​ ​как​ ​«прескверный​ ​гость»,
Одетый​ ​в​ ​чёрные​ ​одежды,
За​ ​фразой​ ​фразу,​ ​будто​ ​гвоздь,
Вбивая​ ​в​ ​призрачной​ ​надежде.

А​ ​ты,​ ​мой​ ​непутёвый​ ​друг
Менял​ ​порочные​ ​личины.
За​ ​разом​ ​раз,​ ​за​ ​кругом​ ​круг,
Всегда​ ​без​ ​видимой​ ​причины.

Что​ ​было​ ​важного​ ​вокруг:
Пух​ ​тополиный​ ​у​ ​околиц,
Частушки​ ​звонкие​ ​подруг,
Негромкий​ ​шёпот​ ​богомолиц,

К​ ​заутрене​ ​весёлый​ ​звон,
Туман​ ​над​ ​сонною​ ​рекою
И​ ​клёна​ ​стылого​ ​поклон
Воспетый​ ​снежною​ ​строкою,

Ты​ ​в​ ​одночасье​ ​растоптал
В​ ​кабацкой​ ​неуёмной​ ​злости.
Ломая​ ​праведность​ ​зеркал,
Меняя​ ​сломанные​ ​трости…

Я​ ​приходил​ ​к​ ​тебе​ ​не​ ​раз.
Твой​ ​чёрный​ ​друг​ ​и​ ​враг​ ​заклятый.
Прости,​ ​за​ ​то,​ ​что​ ​в​ ​страшный​ ​час
Не​ ​постучался​ ​в​ ​номер​ ​пятый.

Алекс, приветствую тебя! За стихотворение респект!

Тихо, прошу вас, тихо.

С пяточки на носочек.

В верхнем углу трусиха

Спряталась среди строчек.

Маленьким головастиком

Села за буквой «у».

Я вот возьму и ластиком

Быстро её сотру.

Но убежала лапочка,

Ноженьки так легки.

Лишь зацепила тапочкой

Точку в конце строки.

Не по злобе коверкая,

Вызвала буквопад.

«Эй, хулиганка мелкая,

Точку неси назад!».

Шуму в блокноте маленьком

Много от нас двоих.

На корешке-завалинке

Как видно не по шапке Сенька,

А может, дом сегодня строг.

Меня, девятая ступенька,

Не пропускает на порог.

Она исправно, год за годом,

Своей работы не стыдясь,

Под резвым внучьим хороводом

Скрипела, весело смеясь.                                                                 

А тут те – на! Головомойка!

Права качает, что и как!

Давно сгнила бы на помойке,

Коль не чудесный яхтный лак.

Восьмая, вон, во всём послушна.

Да и скрипеть ей недосуг.

Мила, надёжна, простодушна,

В ряду двенадцати подруг.

Так, что же недовольной надо,

На трудовом своём посту?

Скрипит и требует награды,

Хотя бы ножиком – тату.