Чужое сердце

А мы с тобой не знали,
Когда клубнику собирали,
Полет иллюзий  и мирАжей,
Срывать не зрелый плод негоже.

Она и сладкой не была,
И счастья впрок нам не дала,
И не осыпала семян, 
В миро создания океан.

И мчатся мысли словно кони,
Не уцелеть в этой погоне,
Буд-то чужое сердце крали,
Когда клубнику собирали.

Цитата от Nela (2015-05-27 17:10):

Славный Боже, Украину храни

Черноморская гладь упивается светом,
Чаек  крик  разрывает туман.
Дождь промчался  по  станичным кругам и лугам,
Уже сияет солнце где-то.

Славный Боже, Украину храни
Великую, благодатную землю.
Я, на небо, взирая, молю и внемлю,
Славный Боже, Украину храни.

Землю в кой покоятся вечно,
Поколения славных предков, 
Миновавших телесных оков,
Под крестом православным бесконечно.

Землю,  где сложили голову,
Герои-патриоты под Полтавой,
Увенчавшись вечной славой.
 Не дав  раздолья фашистскому логову.

Землю, взрастившую самых родных,
И добрых искренних друзей,
 Под сенью липовых аллей
Великий дух отечества исконно в них.

И мертвые с живыми станут в цельный ряд
Сердцу любезную отчизну  отстоять,
И не возможно нас ни испугать и не понять,
Спокойный и уверенный взгляд.

Черноморская гладь упивается светом,
Чаек  крик  разрывает туман.
Дождь промчался  по  станичным кругам и лугам,
Уже сияет солнце где-то.

У обрыва

Я стою у обрыва, я сегодня одна,

А вокруг тишина, а вокруг тишина,

Душит болью  седою она,  

Ну, зачем я на свет рождена.  

Утонул в эту  пропасть мой  взгляд,                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                  

И один лишь путь -  только назад,

Впереди    ведь  сверкающий     ад,

Сердце  просится к свету, назад.

Над той бездною  не пролететь,

Тьму веков   нелегко  одолеть,

Лишь Великий над ней пронесет,

Когда время твое  настает.

У обрыва, где волны заката,  

У обрыва стояла когда-то…

У обрыва конец Мирозданья,

У обрыва начало страданья.

Девочка

Не по годам росла девица,
Сверлила глазками людей,
Вместилище адских идей,
Лишь только можно удивиться.


Оттесняла друзей и врагов,
Клеветала на всех  негожих,
Плевала зернами в прохожих,
Ткана из лицемерия оков.


Дурная кровь - непоправима,
Она впитала поколения презренных,
Злорадных гнусных и неверных,
И как плебейство - неистребима.


Она язвила и плевала,
Все в лица ангельских светил,
Ей дух добра и целомудрия претил,
На солнце луч она зевала.


И стоило парнишке попасть ей в блажь,
Сживала не покорного со света,
В лучах безоблачного  лета,
Сверкала молниями аж.


И плакала ручья в четыре,
И жаловалась в сотни голосов,
Забыв про равновесие весов,
Как девушка в недорогом трактире.


И сетовала, что мол недостойный,
То бьет ее, то оскорбляет,
Мечем и кулаком пинает,
И горе если он ее случайно задевает.


Умело та руководит толпой,
Разгоряченных и мятежных пацанов,
Сюжет сей в целом редок, но не нов,
И жертвой представляется знакомою тропой,


И гонят непокорного мальчишку,
Защитники ее -шакалья стая,
И, кулаком, и сапогом блистая,
Пугая и трепя его как знатного врунишку.


А наш счастливчик, ни умом, ни духом,
Не сознает он пагубности своих дел,
Увы, такой счастливчиков удел,
ДивИтся будто в кашу сыпят перцем.


И тут она, чтоб не опомнился негодник,
Опутывает сетью лживого тумана,
Путем холодного и подлого обмана,
Готовит для него пресладкий полдник.


И леденцами кормит, и вниманием,
То в магазин ее сопроводить, то на качели,
То слушать как малиновка и чайка пели,
И душит бедолагу, нестерпимым обаянием.

Наливался кровью закат

Цитата от Nela (2015-06-02 22:06):

Наполеон

Дворец французский - торжественно помпезен, 
Так  много лет назад и свежих весен.

Гвардейцев скрыты лица на каждом этаже,
Идет по лестнице великолепной Наполеона протеже.

Полководец великий одарен судьбой,
Девы разум теряли рядом с тобою.

Уста пылали неизменно,
Глаза взирали вдохновенно.

Как же  страстно о нем   тосковали,
Те,  кто только  созерцать мечтали.

И те, кто видели хоть раз,
Но мало здесь и слов и фраз.

Где стройный ряд его поклонниц,
И свободного нрава и скромниц.

И сколько было в нем желанного,
Непостижимого и славного.

Едва ступила  в кабинет, там он,
Неподражаемо желанный Наполеон.

Творит неповторимым росчерком пера.
А с неба на него глядит Венера.

Увидела его, и перестала быть собою,
Мечтая стать его судьбою.

Ее в объятия безмолвно заключил,
Час наслаждения  уж наступил.

Не в силах власти той сопротивляться,
Но не возможно с ним остаться.

Была то не бездушная потребность,
А необыкновенно ласковая прелесть.

То было единение души и тела,
Только душа твоя собою претерпела.

И призрачно виденье прошлых лет,
Мундирских аксельбантов, лент.

И лишь мгновение решилось, 
В ночи она вдруг растворилась.

В императорской аллее - лилии,
Они все тайное увидели.

Дворец французский - торжественно помпезен, 
Так  много лет назад и свежих весен.

Ведьма

Пылала черная свеча,
В ночи изменчивой,
Пылало сердце от огня, 
С чужой он женщиной.

Лесная поляна сумрачный сон,
И время чудится, что стародавнее
Зеркальный круг, деревьев стон,
Ведьма читает заклинание:


"И вместо солнца буря, вместо счастья слезы,
А вместо истинно любимой,
фурии-блудницы обвивают косы.
 И все по нову, по сути мнимой.

Свет неба чистого и птицы замерли,
В том круге трое, их тени плакали.
Словно кошмара в ночи немилость,
Как справедливая несправедливость

Деревья плачут после бури,
Звезда упала невпопад.
Любви пронзительные пули, 
И время катится назад.
 
Там водопад, который все грехи смывает
Истину, радость людям возвращает,
И фиолетовый закат пылает, 
Он все как из -ново было знает.

Мелькают искорки воды,  сияют,
Они все-все на свете знают.
Ты тихий звон их слушай,
Они наполнят миром душу.

Истинно верующие спасутся, 
Они найдут свой водопад,
Все беды в тартар   к себе вернуться
Свет радости и правды засияют в лад.


Ибо свет истинны, не убивает своих гонителей,
Но они умирают сами,
И среди них нет победителей
Поглощенных заслуженным туманом.

Создатель (поэма)

Господь одарил благодатью,
И, рассекая порывы ветра,
Я в самое небо лечу под стать ей,
И   вот уже за чертой где-то.

Мелькают кадры зрелости и детства,
На экране судьбы земной,
Египетские пирамиды, фрески,
И много вопрошала я Его.

А Он сказал: «людей  так много»,
Что вспомню, расскажу.
Бывает не простой дорога,
 Тот путь  тебе я покажу.

Вдруг вижу прекрасную даму,
Облаченную в розовом платье .
 Невинность молодости данной,
И в кудри ленты плетены на счастье.

А подле, доблестный рыцарь, спокойный,
В зеркально-блестящих доспехах.
И был он высокий и стройный,
Какой у девиц всех в надеждах.

Глаза его сливались с цветом неба,
А волосы, как солнца свет.
И было чудно и нелепо,
Внимать простой ответ.

Вглядевшись, в  те черты   лица,
Как молнии внезапная стрела,
Узнала я себя, судьбы гонца,
И еле дух перевела.

Вдруг смертная тоска сковала,
Средневековье время, задолго до рожденья.
Но отчего живу сейчас, и как сюда попала?
Где зрителей толпа, театра сцена,  пенье.

И словно бы случайно иль по мудрости великой.
В чужой эпохе рождена, похоже.
И это чувствуя, душой я одинокой,
Ни сердцем, ни сознанием,  ни с кем, ни схожа.

Но истина была в моих сомненьях,
Иль праздного тумана заблуждение,
Узнаем мы в конце пути, 
И нужно дальше нам идти.

Земная жизнь записана у памяти вселенной,
И вижу я ее душой смятенной.
Но кто же мой наставник? Это Он,
И приношу я верности поклон.

И  в маленькой, остановившись комнате,
Я   вдруг увидела  Его, о счастье.
О люди, ведь на человеческом пути,
Я никогда не ощущала  сродни той благости.

Абсолютной доброты теплоту,
Спокойствия и снисходительности прелесть.
Любови к людям всем и красоту.
И радость велика, что Он рожден и есть.

Высок Он, статен  и одет обычно,
Великий Лик, во всем подобен нам.
И только шрамы борьбы со злом извечной,
Увенчивали  руки во спасенье нам.

Текли все мысли непрерывной чередой,
Но у меня был шанс сказать не все.
В том выбор был простой,
Решало  здесь  сознание мое.

И страх греховных мыслей, победив,
Спросила я: « А, что же если человек,
Упорно чуждое ученье изучив,
Что предначертано, захочет изменить навек?»

Исчезло все  - темница,
Великий лик, словно неведом мне.
Душа боялась раствориться,
В неведомом святом огне.

Является вмиг сцена из театра,
В душе растерянной, смятенной.
Актриса бегает по сцене в вихре ветра,
Кричит: «Куда же Он исчез бесследно».

Свет мудрости великой меня коснулся,
В той комнате уже ни окон ни дверей.
От мрака заблуждения очнулась,
И не поднять  уже очей.

Спокойствия уверенность вернулась,
А Он стоял возле окна.
И сколько времени земного это длилось,
Не знала  только я одна.

На сцене миг был моей жизни,
И он был тоже предрешён.
Мы все играем роль до тризны,
Которую мы знаем хорошо.

И ведь когда Спаситель и враг лукавый,
Сошлись на вершине горы,
Тот рек: «Являю тебе мир весь славный»,
Сколько эпох минуло с той поры.

Но предлагал магистр тьмы,  обмана сон,
Мир царственно великий и прекрасный.
Только правитель в нем не он,
Все обещания его напрасны.

И так подобно древнему сюжету,
Земные дети верят, в то, что магия сильна,
 Внимая   темному завету,
В то, что способна изменить судьбу и жизнь она.

Но дальше мне пора идти,
В том светлом ревностном стремление.
В плену у мудрого пути,
 Душой осязать  мироздание.

Теперь  мы в башне искупления грехов,
Ни страха, ни печали, ни заплаканных очей.
И нет на мне пугающих  оков,
Здесь  снова нет ни окон, ни дверей.

Лишь только круглое оконце,
Впускает свет и радость солнца.
 Время земное  остановилось,
Но века полтора продлилось.

Но, что же далее увижу?
«Урок усвоен до конца» -  я слышу.
И столько откровений мне явилось,
То было, правда,  или снилось?

И так, пространство, время - все едино,
Словно земля и нежная луна.
Там настоящее и прошлое неотделимо,
А будущее уже было, только я одна.

И всеобъемлющая, абсолютная любовь
Души моей коснулась.
И защищенности покой,
Все злое, безразличное, так далеко осталось.

Как будто зла и вовсе в мире нет,
Теперь я знаю, так бывает.
Есть место света миллионы лет,
Тот свет и тени тьмы не пропускает.

Но поучительно одно, и мысль волнует,
Есть сила богомерзкое, пустое усмирить.
И каждый просит на коленях о чем тоскует,
Что алчет получить, а что забыть.

Но только мы ныне живущие,
Всю полноту и жизни радость, 
Сумеем оценить, свободы жаждущие.
Где чувств,  круговороты, и желаний праздность.

Чуда рождения детей,  творений,
Прощенья радость, после горести грехов.
И память чужих поколений,
Хранить из сумрака веков.

Путь возвращения был долог и волнителен,
И я, исчезнув вдруг из мира мне привычного,
Увидела другой, он восхитителен,
Все так же будучи живой, обычною.

Мелькали времена и люди изменялись,
Они все видели меня, 
Но будто и не удивлялись.
Едино время вижу я.

У каждого ведь свое настоящее,
А время, время бесконечно.
Мудро оно не проходящее,
И каждый миг лелеет вечно.

Ибо, что было есть и будет,
Одновременно  все существует.
И времена сюрпризы нам таят,
Чудес пространству в лад.

Вдруг вижу дом  свой, 
Только он  не мой   как будто,
Людей чужих, нарушивши покой:
«Какой здесь год из времени  букета?»

Но мудрость, верой обретя, 
Не в силах боле удивляться,
 Вняла, по комнатам ночным бродя,
 Что год сей - девятьсот семнадцать. 

В потоке комнат беспрерывном,
Мне посчастливилось найти свою.
О как же радовалось сердце дивно,
Я благодать Его люблю.

Но сердце человеческое не способно,
Всю абсолютность Его власти ощутить.
И лишь представ перед Создателем свободно,
Я поняла, что некого уже молить.

Там в Закарпатье...

Там в Закарпатье  - солнечный лес,

Там в Закарпатье – много чудес,

Русалки гуляют по пруду,

Не вьется над небом иуда.

Там в Закарпатье – розовый снег,

 Там в Закарпатье – ласковых нег,

 Где сияют волшебные горы,

 Расстелились  степные просторы.

Там  оживает в жилах кровь,

И очень светлая любовь,

И солнце Душу согревает,

И Божий Лик, всегда сияет.

Земля там дружит с небесами,

Густыми  хвойными лесами,

И можно говорить с Дунаем,

Что думают цветы, узнаем…

И ты сегодня первозданная,

Для степи и ветров желанная,

 На быстром помчишься  коне,

Навстречу к рассвету, к весне.

Ты прикоснешься к Мирозданью,

И вечному зори сиянью,

Здесь твои истинные предки,

И сосен вековые ветки,

С закатом вышиванки ткали,

Они все тайны неба знали…

Ты сегодня в вышитом платье,

И в венке, что сплетала на счастье,

Обнимаешь, святы облака,

Твоя воля опять высока.

Там в Закарпатье – живая земля,

Там в Закарпатье – живые поля,

Там в Закарпатье – в слезах янтаря,

Там Закарпатье – живая и я…

Прокурор
Борец  супротив  женщин и детей,

Истребляющий идейных государства,

Издатель бешеных  затей,

Наплоенный безумством и коварством.

Молила Бога своего, 
Явить тебя его женой,
И обходил тебя покой извилистою стороной,
Молила Бога своего.


Где света истина, а где пустое?
В чем смысл, ты осязаешь сердцем,
Под ледяной луной, и жарким солнцем,
Узришь ты заблуждение святое.


Лет десять минуло с тех пор,
Миг воплощения молитв, господь явил,
И вот ты молишь Бога своего без сил,
Закрыть два сердце на запор.


Узреем замок мы во тьме, 
И умоляем небо вдохновенно,
Открыть его секрет нам непременно,
Но гаснем мы сквозь время в полутьме.


Когда же замок нас с любовью позовет,
То мы, пройдя дорогами другими,
Не будем боле прежними такими,
Не сможем совершить к нему полет.


Молите Бога своего,
Он знает, что для Вас милее,
Он Душу видит, что всего светлее,
Молите Бога своего.

Ода жизни

Как саламандры в искрах огня,
Чья жизнь как мгновенье, чудесно коротка,
Мы жаждем темной ночи и света дня,
Наша цель безгранична и высока.


Великое благо и чудо она, 
Ведь нам лишь раз она дана.
Надежду верой обрести и воплотить,
Шанс любить, страдать – быть.


Просыпаться утром и встречать рассвет,
А зарей вечерней, провожать закат,
Ароматный земли вдыхать завет, 
Там, где радуга и снегопад.

Первый взгляд любви

А помнишь первый взгляд любви,
Когда глаза его с твоими встретились?
Пожара дрожь в своей крови,
Глаза и губы улыбались.


Согревало лучами солнце,
Наполняя радостью сердце.
И локоны сверкали золотые,
Такие нежные, родные.


Он вел тебя за руку, 
В другой мир неизведанный,
Ты забыла про одиночество и скуку,
Он был такой надежный и преданный.


Погоны  его милицейские,
Блестят на красивых плечах,
Просторы зеленые сельские.
Отражаются в светлых очах.


Вы ехали ночной дорогой тихой, 
И капли бились о секло,
Шел дождь,  смывая слезы и улыбки,
Дорога скользкою была -  давно.


И он руки твоей, не отпуская,
В ночную даль смотрел,
Как будто будущее, зная,
Коснуться губ, не смел.


Милицейская форма, погоны.
Счастье льется потоками слез,
Ты  защищаешь жизни законы,
И не допустишь девичьих слез.

Фарисейка

Седая Сара-фарисейка

Людей любила поучать,

Решила старая еврейка,

Свет православия принять.

И прячась в черные одежды,

Детей пугала и невест,

Ей чудились кругом невежды,

Возмездия святого Крест.

И истинный Христа завет,

Она идейно переврала,

Мол, женщина в штанах запрет,

Ведь в них она мужчиной стала.

И уверяла, что Господь,

В ее «благих» устах глаголет,

Ведь светел жизни ее путь,

А сатана с ней вечно спорит.

Не знала старая еврейка,  

Затмив Священников в церквах,

Она и есть та фарисейка,

Гнав женщин без платков «в сердцах».

Ведь заповедал нам Святой,

Любить Душевное тепло,

Не перейдя черты лишь той,

Где заговорено тепло.

Женщина в мужских одеждах,

Это крах в земных надеждах,

А мужчина в женском платье,

Не узнает в жизни счастья.

Но во время искупленья,

В сердце Ангельского пенья,

Брюк тогда еще не знали,

Когда Библию писали.

Все тогда носили платья,

И Духовных санов братья,

Господа и их монархи,

Девушки, святы монахи.

Дамы в женских платьях простых,

Исполины в платьях мужских,

Позже брюки появились,

И для девушек те шились.

Для фехтования, охоты,

Веяньем бунтарки-моды,

Лишь бы косы те не стригли,

И на грех, век не сподвигли.

Не главенствовали б храме,

И содомский грех не знали,

Видели б в мужчине мужа,

Он для счастья деве нужен.

А мужчина, верный, умный,

Братьям взгляд не бросит блудный,

Будет он жену любить,

Век ее благотворить.

С братом брат, с сестрой сестра,

Не возлягут у костра,

Исполин в корсете дамском,

Не заснет женой пиратской.

Дама же надев камзол,

Отражаясь сотней зол,

В той семье главой не станет,

Сестрам мужем не предстанет.

Верно, верно, очень верно,

 Жить в традициях  примерно,

Индикатор показанья,

В сердце истинного знанья.

Условий социальных гнет,

Свои законы издает,

И цель общественного строя,

И география прибоя.

Много на Земле традиций,

И святых, и просто фикций,

В стародавнем мирозданье,

Истинное было знанье.

Женщины профессий древних,

Жен всех презирали верных,

И платки те не носили,

Дружно косы распустили.

Чтоб на них не походить,

Дружно всем платки носить.

Завещал апостол Павел,

Учредитель строгих правил.

Верно, верно, очень верно,

Жить в традициях примерно,

Индикатор показанья,

В сердце истинного знанья.

Седая Сара-фарисейка

Людей любила поучать,

Решила старая еврейка,

Свет православия принять.

Книжники и лицемеры,

Православным не примеры,

И они же фарисеи,

Лжепророки и «Мессии».

Не знала старая еврейка, 

Затмив Священников в церквах,

Она и есть та фарисейка,

Гнав женщин без платков «в сердцах».

Оленька, отлично! Молодец! Рад за тебя!

Вернется Царь

Другие времена грядут, другие,

Вы не представите какие,

Грядет конец времен, мой друг,

Однажды вдруг, однажды вдруг.

И там где две луны венчались,

И облака с землей встречались,

Взойдет небесная звезда,

И не погаснет никогда.

Там Николай второй в темнице,

Рекут святые глас-провидцы,

В хоромах царских нет свободы,

Но скоро воспоем мы оды.

Закончится забвение

Всецарского веления,

Вернется Царь святой,

И выйдет из темницы той!

Но придет еще Царь православный,

По величию, будучи славный,

Единением разных знамен,

Он восстанет из мрака времен.

 И Благодать в домах взойдет,

Он мир и счастье принесет,

Запахнет ладаном земля,

И зацветут зимой поля.

Грядет великая эпоха,

Антихриста и Бога,

И расцветет Святая Русь,

Войной загубится вся «Прусь».

Антихриста враги согреют,

Они ему все так же верят,

Развеял ветку их племен,

Господь еще со «дна» времен.

Уже сияет та заря,

Миг искупленья светел,

Святую Душу  ту Царя,

Господь на небе встретил.     

Сам Бог Царя «помажет» вновь,

Его Святую Душу,

И искупленьем будет кровь,

Я голос его слышу.

Ведь вымолил нас Николай,

Он всех простил смиренно,

Великий мученик Святой,

Вернется непременно.

Его бояться будет князь,

Извечной ада темноты,

И между ними будет связь,

Святой и мнимой красоты.

Но грешники опять ведут,

Всех праведных к могиле,

Идейно, очень подло врут,

В своей бесовской силе.

Благочестивые уже,

В идейном меньшинстве, в веках,

Святые выстоят в огне,

Но не спасут весь этот крах.

Любители же лженаук,

Еретики и книжники,

Замкнут в себе порочный круг,

Погибнут их подвижники.

Нельзя покаяться в аду,

А в Рай тебя не пустят,

Лишь исповедью всю беду,

Священники отпустят.

Другие времена грядут, другие,

Вы не представите какие,

Грядет конец времен, мой друг,

Однажды вдруг, однажды вдруг.