Вера Богоданная.                                                    

                        Посвящаю  этот рассказ    моему духовному наставнику о. Леониду настоятелю  храма Рождества Христова в г. Москве. А также всем родителям, потерявшим своих детей.                                                        

                                         А мой сын жив…!

        Тёмные, потрескавшиеся стволы сосен вперемежку с белыми  в крапинку берёзками. А между ними множество чёрных крестов.  Разных конфигураций и размеров. Кресты в оградках и без них.

      Кладбище.     Место мрачное и загадочное.   Конец жизни на Земле.

   Так считают многие, так же считала и Вера, до встречи со смертью своего единственного сына. Эта внезапная смерть перевернула всю её дальнейшую жизнь. В корне изменила устоявшееся мировоззрение. Кладбище теперь  ей стало  понятным, и не таким страшным как прежде. 

- Осязаемым  местом памяти с останками любимого сына, к которому можно прикоснуться. -

 Неосязаемая, или духовная связь  с ним  была теперь в святом месте, в храме Божьем. Первоначальное значение, которого, как, оказалось, заключалось и в этом. Раньше,  понятие  загробная жизнь, Вере казалась чем-то мистическим, неправдоподобным. Теперь же,  версия о продолжении жизни после смерти, стало для неё единственной надеждой и утешением. Светом в конце тоннеля! По той версии, стало быть, её сын жив! А для матери это самое главное! Всякого рода тому подтверждения не замедлили проявиться. С этих подтверждений   всё и началось!

   Чудеса начались с того момента, как раздался звонок на домашний телефон. Трубку снял муж. Сотрудник   ГИБДД  сообщил о трагическом происшествии на дороге. В легковой машине ехали трое ребят, однокурсников. На большой скорости, молодой и неопытный водитель не справился с управлением. Машину занесло, затем перевернуло, и они улетели в  кювет. По странному стечению обстоятельств, юноша за рулём остался жив. Автомобиль тоже особо не пострадал, а вот двое ребят на заднем сидении сразу погибли. Один из погибших оказался их сыном. Вера разговора не слышала. Она только увидела, как побледнел муж, и как у него подкосились ноги. Он  почти  упал на диван. Вера,  перепугавшись, не выясняя причины, бросилась ему за лекарством. У него было слабое сердце. Кроме того, муж не знал, как ей сообщить о случившемся. Когда Вера узнала страшную новость, то в первый миг просто не поверила. Этим неверием, она предотвратила первоначальный шок.

- Это  какая-то ошибка. Слава, успокойся, прошу тебя. У нашего Пети нет друзей с машинами. А угнать чужую,  они не могли – уговаривала Вера себя и мужа. Когда всё подтвердилось, она и тогда ещё надеялась на чудо, что это ошибка. Когда надежда полностью исчезла и Вера поняла, что их сына больше нет в - живых, с ней стали происходить странные, вещи. Она, вдруг, ощутила прилив  сил, будто «кто-то» крепко взял её под руки, чтобы она не упала, и продолжал держать. Мало того, в это же время, в голове включились две нескончаемые мысли. Как заезженная пластинка. С одной стороны виска пульсировало: - Он жив, он жив! С другой стороны: - Так надо, так надо…! Сначала она даже испугалась: может, я уже схожу с ума? Стала прислушиваться к себе, но ничего подозрительного больше не заметила. Как во сне она делала всё, что обычно делают в подобной ситуации. Отвечала на чьи-то телефонные звонки. Ездили с мужем на опознание сына, отвечала на вопросы  людям в форме. Общалась с родственниками и близкими. Дом был полон народу. Муж, в отличие от неё, был безутешен, его спасал только алкогольный наркоз. Вера его не трогала, за ним ухаживали его родственники. И всё это время, в её голове, монотонно, как часы, тикало: Он жив, так надо! Он жив, так надо! Она и не пыталась спорить. Потому, что эти мысленные утверждения давали ей реальные силы, а главное,  давали надежду, что её сын, по большому счёту, не понятному ещё ей, но он жив! Он не умер навсегда, как считают все окружающие. Слёз и рыданий, как должно было быть у матери, у неё не было. Глаза оставались сухими. И только временами, когда она хотела заплакать, вместо этого из груди, вырывался неуправляемый страшный, не человеческий стон – крик. Мать удивлялась сама себе, не понимая такого неадекватного состояния. Как будто кто-то дышал, говорил,  думал за неё  в это трудное время.

     …Когда она увидела впервые своего мальчика  в гробу, она его не узнала. Чужое лицо!  Неестественно большое, отёчное, и выражение -  недовольно – удивлённое.  И только маленькая  коричневая  родинка возле  уха оставалась прежней.  И хотя смерть наступила мгновенно,  от разрыва аорты, он видимо успел что-то подумать перед смертью.

  Вера, с детства,  всегда боялась покойников. После смерти своей матери, она долгое время не оставалась одна в квартире. Сейчас  же  всё было иначе. Она не чувствовала ни малейшего страха. Перед ней лежала её кровная  плоть, вышедшая когда-то из её плоти. Это,  как бояться себя саму! Гроб с телом должен был  сутки стоять дома, По-православному обычаю. Вера села у изголовья сына,  и, не вставая, кивком головы приветствовала всех  вновь пришедших. Все несли живые цветы и выражали ей лично  соболезнование. А она, еле сдерживала себя,  чтобы не сказать  им в ответ резких слов. Её раздражали эти бесконечные соболезнования. Ей хотелось всем кричать:

– Мой сын жив, понимаете!  И не надо  считать его навсегда  умершим!

Но даже в таком подвешенном состоянии,  она осознавала, что этих слов никто не поймёт. Её поведение и без того всех удивляло. Все решили, что она от неожиданного  горя немного сдвинулась умом.

   Поздно вечером все разошлись. А кто  остался у них, легли спать. Завтра всем предстоял трудный день - похороны, поминки. Одна Вера спать не могла. За ночь она несколько раз вставала и подходила к гробу. В ночной тишине,  рядом с самым родным человеком, время  неумолимо отмеряло последние часы их свидания.  При этом,  она  всем своим существом,   чувствовала, что её  сынок, т.е. его душенька, сейчас находится     рядом с ней. Только он сказать ей ничего не может. А его тело, бездыханное и окаменелое, лежит тут под тюлевой накидкой.

- Что же ты всё  хотел мне сказать сынок?  О чём переживал, да так и не успел сказать! - Вспоминала  она, что сын,  незадолго до смерти,  несколько раз порывался  поговорить  с ней о чём-то  для него  очень важном. Да, всё откладывали на потом,  не хватало времени. А впопыхах,  между делом,  он не хотел говорить.

  Глядя на сына,  мать чувствовала, что  сыну сейчас от неё нужны молитвы, специальные, по усопшим. Но она,  на тот момент, кроме  молитвы «Отче наш»,  ни каких других не знала.

   На следующее утро, сына должны были отпевать в храме. Когда гроб с телом установили в положенном месте, Вера первая подошла к нему. И каково же было её удивление, когда лицо сына  снова стало другим.  Вернее,  оно стало прежним, каким она его знала в детстве. Исчезли  следы вчерашней отёчности. А выражение лица стало не просто спокойным, а даже умиротворённым. Пухлые,  как в детстве губки – бантиком. Он только что не улыбался.  Весь облик сына будто говорил ей: - Всё хорошо, мама! Не беспокойся за меня, я в порядке! Это было второе чудо за три дня!

 Окружающие, конечно,  никаких изменений не заметили. Они и не вглядывались в лицо покойника ни вчера, ни сегодня. Он же умер для них! Таинство отпевания,  не спеша,  совершал седовласый священник, преклонных лет,  отец Николай. Вера его раньше мало  знала. Она внимательно вслушивалась в каждое его слово. В тот момент отец Николай воспринимался ей посланником Божьим на Земле. А уж, когда, в конце обряда, он неожиданно, наклонился и поцеловал в лоб её мальчика. Тут мать уже была готова целовать землю под его ногами. Служитель Божий, не побрезговал её мёртвым сыном. Поцеловал на прощание, как в дальний путь проводил к самому Господу Богу. Душа матери переполнялась от любви и благодарности к этому доброму  человеку. В его лице она уже любила всех священников, которых раньше боялась, и не понимала. Когда отпевание закончилось и гроб закрыли крышкой. Отец Николай ещё раз выразил свои соболезнования родителям. Но это были  совсем другие соболезнования. Он повторил вслух те слова, которые для матери  уже  стали    дорогими.

- Не убивайтесь,  так сильно, поверьте, ваш сын жив! У Бога нет мёртвых. Вашему сыну сейчас особенно нужно, чтобы вы в это верили.

Вере хотелось поговорить с отцом Николаем, спросить его о самом главном. Но все мысли  разбежались, как назло.

-  Мы завтра утром, как положено, сразу поедем к нему на кладбище – сказала мать, уверенная, что это свидание, прежде всего, необходимо всем усопшим. Но, отец Николай не поддержал этого стремления -

-  Вам сейчас нужно не о теле беспокоиться, а о душе вашего сына. А душа его сейчас здесь, в храме находится, где за него молятся. И вы тоже можете ему помочь.

- Как? – нетерпеливо спросила Вера.

- Со дня смерти,  40 дней и ночей  полагается читать «Псалтирь по усопшим» вставляя имя усопшего. Вашему сыну от вас сейчас нужны только молитвы, а не слёзы и депрессии.

 Разговор с отцом Николаем был коротким, но Вера на всю жизнь запомнила каждое его слово. На её вопрос об удивительном и    неожиданном,  изменение  лица покойного, он ответил коротко и буднично: Вы это видели однажды, а мы с этим сталкиваемся постоянно.

   Похороны прошли необычайно тихо и спокойно. Не было душераздирающей траурной музыки. Вера её не переваривала с детства. Не было громких рыданий,   криков и безутешного плача.

  А в это же время, на этом же кладбище, неподалёку, хоронили второго погибшего мальчика. Он тоже был единственным сыном  в семье. У его матери не было такой духовной поддержки, как у Веры. Поэтому там всё происходило традиционно. Убитая горем мать, навсегда прощалась с единственным сыном. Её горькие рыдания со слезами, сменялись злобой и агрессией:

 -  За что, за что у меня забрали моего сыночка. Пусть будут прокляты все, кто виновен в его смерти, и т.д. и т.п.  Громким эхом разносилось по окрестностям лесного кладбища. Все присутствующие сочувствовали нервозным эмоциям матери. Они выражали сильную материнскую любовь и были понятны в такой скорбной ситуации. Не понятно было только тихое смирение и покорность царившее на соседних похоронах. Там всё казалось ненормальным и списывалось на умопомрачение от горя матери.

  На следующий день после похорон, золовка вручила Вере с мужем конверт.  В нём лежала  крупная сумма  денег. Эти деньги передал отец мальчика, который был за рулём.  Убитый горем отец, приносил свои соболезнования и умолял простить их сына, также сильно пострадавшего в  этой аварии. В настоящее время  сын   находился в реанимации, а жена круглосуточно дежурила возле него.  У юноши был повреждён позвоночник и раздробленны кости таза. Пострадавшему,  в худшем случае,  грозила  полная неподвижность, в лучшем -  инвалидность колясочника. Врачи уповали на чудо, молодость и время.  Уголовно дело было возбужденно по статье – причинение смерти по неосторожности.

 Несмотря на невосполнимую утрату,  смерть сына,  ни мать,   ни отец   зла, ни на кого не имели. Денежная компенсация казалась им  вполне уместной. Они  поступили бы также, если не дай Бог,  оказались на месте родителей виновного. Но, родственники и друзья были другого мнения, одних денег  в такой ситуации им было недостаточно. Они требовали, чтобы все виновные понесли заслуженные наказания. Они обвиняли родителей оставшегося в живых мальчика. Если их сын не умел хорошо управлять автомобилем, то он не должен был брать с собой пассажиров, считали они. Муж, молча,  держал нейтралитет, он ждал, что скажет жена.

 С этим вопросом Вера решила обратиться к отцу Николаю. Встретиться с ним оказалось не просто. Отец Николай был настоятелем храма. До девяти дней Вера каждый день ходила в храм на литургии. За эти дни ей кое-что открылось в повседневной церковной жизни. Вскоре её уже узнавали  некоторые бабушки, дежурившие у больших позолоченных подсвечников. На больных ногах, а то и вовсе на костылях, они целыми днями,  без устали, выполняли свою однообразную работу. Теперь Вере стало понятно их недовольство и раздражение на некоторые поступки несведущих граждан. Дело в том, что многие, редко посещающие храмы люди, считают свой приход туда – подвигом. И ждут соответственного за это отношения со стороны всех церковных служителей.

 Встретившись с о. Николаем,  и объяснив ему  свою  ситуацию,   Вера спросила.

- Должны ли мы  настаивать на наказании виновных в смерти нашего сына?

- А вы сейчас больше думаете о себе или о сыне? – вопросом на вопрос  неожиданно спросил отец Николай.

- Конечно о сыне. Поэтому я и пришла к  вам за советом.

- Вашему сыну, Там, никакие суды не нужны. Он предстал перед Господом Богом, как невинно убиенный.  А таким,  прощаются грехи. Все виновные  обязательно  будут наказаны Богом. Один мальчик уже несёт наказание, он обречён на муки. А каково его родителям?  Вы себя представьте на их месте, легко ли им сейчас! А все мирские суды нужны только вам и вашим родственникам для удовлетворения ваших амбиций.

 Больше вопросов на эту тему к отцу Николаю у матери не было….

    Прошли горькие девять дней. Вера с мужем вышли на работу. Жизнь входила в своё повседневное русло. Но кроме  обычной жизни, у Веры теперь появилась другая, невидимая жизнь, где нет мёртвых, и которой нужно было соответствовать. Приближался Рождественский пост! Вера впервые серьёзно готовила себя и мужа к нему. Раньше полные  ограничения считались невозможными.  Вячеслав Петрович не был убеждённым атеистом, но и «плясать под дудку»  жены тоже не собирался. Её резкий поворот к вере,  был понятен. С горя ухватилась мать за Бога! Он посчитал это временным увлечением. Но,  чтобы строго  соблюдать все посты, ходить постоянно в церковь, да ещё там исповедоваться и причащаться!  Это было уже слишком, даже для утешения от горя. Ему для этой цели  хватало несколько рюмок водки. Хотя, после протрезвления,  становилось ещё горше. Особенно добивали всякие мелочи, как, например,  телефонные звонки.   Впервые  дни  после трагедии, сыну особенно часто звонили знакомые ребята. Те, кто ещё не знал о его смерти. И было  невыносимо больно сообщать им об этом. Однажды, несколько вечеров подряд,  звонил межгород. Абонент в трубке молчал. Родители догадались, кто-то  ждёт голоса их сына и потому им не отвечает. Когда,  в очередной раз зазвонил межгород, трубку взял подвыпивший отец. На том конце провода по-прежнему молчали.  Выждав  паузу,  он, с отчаянием  кому – то сказал:

-  Если вам нужен наш Петр, то его больше нет. 29октября сего года, он трагически погиб в ДТП. Снова пауза.  А кто его спрашивает?  -

 В ответ раздались только короткие  гудки. Больше звонков не  было.

    Решение - не предъявлять претензий к виновнику аварии, супруги принимали вместе. Вера передала мужу свой разговор с отцом Николаем. Высказала своё мнение.   С ответом она  его не торопила.

 На другой день  пришёл отец виновного мальчика. Кирилла Степановича, к  его огромному  удивлению, встретили не только мирно, но и с пониманием. От волнения он не знал с чего начать:

- Я … все эти дни ждал и боялся встречи с вами. Думал, вы меня не захотите даже видеть, не то, что выслушать…  Расстроенный отец очень сожалел, что они купили сыну эту злосчастную машину. Дело в том, что они живут за городом,  и сыну было трудно, а главное долго,  с пересадками каждый день добираться в институт. Права он получил честно, два года назад, отучившись в автошколе. Ездил вполне прилично. С погибшими ребятами  сын  был только знаком.  Как всё произошло, не понятно!? Может мальчишество взыграло, и он захотел похвастаться мощностью двигателя. Лучше бы машина сгорела дотла, только бы ребята остались живы. Скажите, что я могу сделать для вас. Я преподаю в институте, и  если понадобится… – и он, махнул рукой, понимая, что всё это сейчас ничего не значит. Было видно, что этот человек очень скорбит и не знает, что делать. Наступила тяжёлая пауза. Кирилл Степанович ждал «приговора».

- Вы успокойтесь, пожалуйста. Нам от вас ничего не надо. Нашего сына уже не вернёшь, а вашего ещё можно спасти. И вы об этом сейчас лучше думайте – с пониманием сказал,   Вячеслав Петрович. Вера с гордостью посмотрела на мужа.

 А Кирилл Степанович от этих слов потерял дар речи. Глаза его покраснели и наполнились слезами. Он медленно стал сползать со стула, чтобы встать на колени перед родителями.

- Не надо, не надо, встаньте, пожалуйста –  сама чуть не плача, уговаривала его Вера.

- Спасибо вам, что вы, в вашем состоянии ещё можете жалеть нашего сына. Только тут он подробно рассказал о   тяжёлом состоянии  своего сына  после аварии. Прощаясь, Вера в дверях вручила отцу  конверт с  его деньгами. Кирилл Степанович замахал руками в знак протеста, но Вера твёрдо сказала:

- Поверьте,  мы,  на самом деле верим, что наш сын жив. И всё делаем для него. Мы хотим,  чтобы наше добро на Земле аукнулось сыну добром на Небесах. Кирилл Степанович, молча,  взял конверт. Но, только для того, чтобы завтра же, положить эти деньги на сберкнижку родителям, погибшего мальчика.

- Добро за добро! А деньги для добрых дел тоже нужны! – посчитал растроганный отец.

         Время шло. Приближались 40 дней со дня гибели Петра. Вера, два раза в сутки, ежедневно читала Псалтирь по усопшим. Малопонятный текст читался на удивление легко. Особенно хотелось читать ночью. В тихое, сонное время, ей казалось, что её молитвы лучше доходят до Бога. Поэтому лучше помогают их сыну. Однажды, это было на девятый день, под утро. Прочитав до изнеможения несколько кафизм, Вера крепко  заснула. И тут же увидела Петю, как наяву, живым и здоровым. Они втроём летом были на даче. От жары сын снял рубашку и в джинсах сел прямо на пол, облокотясь спиной  на ножку стола. Вера с радостью обнимала и целовала сына, как после разлуки. При этом,  она руками  прощупывала всё его тело, как у маленького ребёнка. Она реально видела и чувствовала  под руками его тёплое,  крепкое и здоровое тело. Муж с сыном о чём-то говорили, а она, глядя на них со стороны, думала. «Надо же, какой сон мне давеча приснился. Будто наш Петя погиб. А на самом деле он жив, здоров. Какое счастье, что это было во  сне!  И тут Вера проснулась. Она ещё продолжала чувствовать тепло сына.

- Это было свидание с ним. Чтобы я убедилась, что он жив – сделала вывод  взволнованная мать. Теперь она мечтала о таких сновидениях.

Но отец Николай не разделил её радости.

- Снами нельзя увлекаться. Сны бывают и от лукавого – сказал он. Вера верила отцу Николаю, но в душе мечтала, хоть на мгновение ещё раз увидеть сына живым. Она хотела при следующем свидании спросить его о многом, а главное: Как ему там живётся?  И вот на сороковой день это случилось. Сын был в белой рубашке, довольный и спокойный. Мать одолевала его разными вопросами, а он говорил мало. Он сказал всего несколько слов, которые запомнились ей навсегда.

- Мама, первый раз я умер, когда мы перевернулись, а сейчас я живой. Вера стала его расспрашивать: правда ли всё, что говорят на Земле о Царствии Небесном? Видел ли он Бога? Сын был немногословен и на все вопросы ответил одной фразой: Да, мама,  всё  правда!

Тут Вера взяла сына на руки и хотела нести его, как маленького ребёнка. Но Петя  встал на ноги  и на прощанье  сказал: Не надо меня больше нести, мама.  Я не маленький. Теперь  я сам уже пойду! И зашагал от неё прочь. Этот сон Вера расценила, как прощальный. Значит, её молитвы помогли сыну, и теперь он сам сможет дальше  идти. Больше снов она не просила, слушаясь  наставлениям  отца Николая.

   Но как бы, ни держалась мать, временами, особенно, когда она оставалась одна,  на неё накатывалась, нестерпимая душераздирающая боль и тоска по ушедшему сыну. Тогда громкие, со слезами рыдания прорывались наружу. Случалось это чаще на улице, по дороге куда-нибудь, когда ей никто не мешал. Она останавливалась в каком - нибудь укромном месте,  и давала волю горючим слезам. Потом, чтобы успокоиться, во все глаза  глядела на небо,  ища там поддержки, и шептала: Господи,  спаси, Господи  помилуй меня от уныния, моему сыну это не нужно. Ему будет плохо от моих слёз.  Он жив, а о живых не плачут. После таких приступов, она спешила в церковь, чтобы покаяться и не впасть в депрессию. Она видела много таких депрессий у матерей, схоронивших  своих детей.

     А тем временем Стёпе становилось всё лучше. Родителям разрешили вывезти его на лечение в Израиль. Следствие было приостановлено, обвиняемый далеко убежать не мог. Вера тоже молилась за здоровье мальчика. Она сейчас всё чаще задумывалась о ценностях жизни. Как они обманулись, когда карьеру,  работу ставили превыше всего. Всё боялись не нужных трудностей,  избегали бытовых проблем. Дети тоже всем казались  излишними  хлопотами.  А Жизнь показала сама, что в ней главнее и важнее!!! Жалко, что слишком поздно   люди понимают это!     

 -  Может взять на воспитание ребёнка, -  думала,  Вера, всё больше и больше привыкая к этой мысли. Отец Николай поддерживал такое желание.

 Однажды, как  только   начал таять снег, на домашний телефон позвонила незнакомая, по голосу  пожилая женщина. Она представилась бабушкой Петиного знакомого мальчика. Бабушка сказала, что она  недавно узнала о смерти Пети и хотела выразить свои соболезнования родителям.

- Я вас хорошо понимаю, - сказала она,  - у меня самой  десять лет назад погиб сын с женой в автокатастрофе. Слава Богу, что осталась  маленькая внучка, было, для кого жить. Вам сейчас ещё труднее…. Они поговорили о совместном  горе, на том и простились. Позже,  Вере показалось, что этот звонок был неспроста, незнакомая бабушка о чём-то не договаривала ….  Но о чём?!

Как только снег сошёл совсем, и солнышко пригрело землю, Вера зачастила на кладбище. Она мечтала со временем,  посадить там  маленький «сад». Осенью было не до этого. Сейчас  нужно было начать с цветника. В одну из таких поездок, к ней неслышно подошла женщина. Эта женщина оказалась мамой второго погибшего мальчика. Хотя они были «товарищи по несчастью», но до этого,  не встречались.  

- Вы, мама Пети, - прочитав надпись  на  кресте, спросила она.

- А я, мама Кости.

 Вера сразу поняла,  какого Кости.

- Меня зовут Лорой, а вы, кажется  Вера?      Я давно хотела с вами поговорить, да всё не наступало время. Сейчас оно кажется, настало.

 Вера, удивлённо насторожилась: О чём это она говорит?   Какое время настало?  Как оказалось, мама Кости изначально была агрессивно настроена против обвиняемого Степана. Пока мальчик был в коме и безнадёжно болен, её всё устраивало. Деньги за моральный ущерб, они получили сполна и теперь только ждали. Либо смерти, либо полной беспомощности виновного. Но тут  до них дошли слухи, что подсудимый неожиданно быстро пошёл на поправку. Мало того, появилась надежда на его полное выздоровление. Высказав все свои претензии в адрес виновного, мама Лора, обратилась за поддержкой к Вере.

- А что лично вы думаете обо всём этом? Наши с вами дети, по их вине, лежат в сырой земле. А их сын,  как ни в чем, ни бывало, живой и невредимый, будет продолжать на своей тачке девок катать?

 Наступила неопределённая  пауза. Не дождавшись ответа, женщина продолжала:

- Вы,  как хотите, а я это дело так не оставлю. До этого, мы его, естественно, жалели. Заявление в суд не писали. Потому, что он был смертельно покалечен и тем, как бы понёс заслуженное наказание. А если он выздоровеет, то значит – никакого наказания ему нет.  А это не справедливо! Лора с  «пеной у рта»  доказывала, что она борется только за справедливость. Вера, не проявляя ни какой солидарности,  продолжала, молча копать землю.

- К сожалению, есть  матери,  которые спокойно переживают смерти своих детей. Потому, что просто, их не любили. А есть матери, которые жизнь готовы отдать за своих чад. И потому, они не допустят, чтобы убийцы жили в своё удовольствие, когда невинно - убиенные  в сырой земле гниют.

У Веры не было слов в ответ. Лора это тоже поняла, и тут же полностью переключилась на неё.

- Я знаю, что вы в хороших отношениях с родителями убийцы. Они заплатили вам большие деньги за молчание. А мы молчать ни за какие деньги не станем. Будем в Верховный суд подавать, если ему не дадут высшую меру наказания. Двоих ребят убить, за это должна быть только смертная казнь. Не меньше!

 Вера не выдержав, встала, и с нескрываемой жалостью посмотрела на Лору.

- Несчастная  женщина! Как же ей, наверное, тяжело жить с такой беспощадной злобой на всех,- подумала она при этом.  

Увидев в глазах неожиданную жалость, Лора на глазах вся обмякла. Она, тяжело, как старая старуха, опустилась на лавочку и залилась слезами. Ей бесконечно было жалко себя!   Чтобы, как то  утешить несчастную мать, Вера осторожно коснулась её. Но та нервозно дёрнула плечом, как от прикосновения гадюки.

- Не трогайте меня. Я не нуждаюсь ни в чьей жалости. А этому убийце всё равно не жить, если он убил моего сына.

 Она встала и пошла прочь. Потом резко обернулась и на прощание злобно добавила: У нас хоть ещё дочка осталась, внуков нам родит. А вы кому на старости нужны будете…?!

    Лора своё слово сдержала, написала в суд заявление, в котором требовала самого строгого наказания убийце. Суд состоялся в июне месяце, когда подсудимый впервые смог встать на костылях. К тому времени его мама и Вера подружились. Вера как могла, поддерживала,  отчаявшуюся мать. Не успела одна беда немного отступить, как другая беда, снова волчицей охотилась за её сыном. Теперь две матери вместе, сообща молились и ходили в храмы. Ездили в монастыри, где тоже молились и подавали записки о здравии и об упокоении своих сыновей. Оптимизм Веры лучше всех врачей и лекарств поддерживал моральный дух, воспрявшей от горя матери. Долгожданный суд прошёл на удивление быстро и спокойно. Подсудимый очень сожалел и горько раскаивался в случившемся. Выслушав внимательно всех свидетелей по делу, присяжные заседатели единогласно оправдали  Степана. На основании их решения, суда приговорил его к условному сроку наказания. Все были рады за мальчика, кроме Лоры. Она собиралась снова подавать апелляцию.

 Не успела Вера оправиться от радости за чужого сына, как другая радость, а может ей в награду, постучала в дверь.

        ….В субботу утром, неожиданно,  раздался звонок в дверь. Гостей не ждали. Вера открыла дверь. На пороге стояла светло-русая, симпатичная девушка, 18-20 лет. По всему было видно, что она только что откуда-то приехала. В руках у неё была большая продолговатая дорожная сумка. Вера молча,  смотрела на гостью.  А девушка,  смущаясь и волнуясь, не знала  с чего начать: - Здравствуйте!  Я Света. Я подру…, я… знакомая вашего сына Пети!

Услышав про Петю, Вера, ничего не спрашивая, тут же молча, освободила проход.  – Проходите, пожалуйста, если хотите, вон там тапочки, - сказала она, собираясь,  пройти на кухню, чтобы не смущать гостью.  Но та остановила её. В руках она держала уже раскрытый паспорт.

- Вот, посмотрите, пожалуйста, мой паспорт. Вы же меня совсем не знаете. Сейчас в Москве много всяких аферистов и мошенников по квартирам ходят. Вера улыбнулась, её тронула такая  искренняя провинциальная щепетильность. Взглянув мельком на документ, она успела только прочесть имя, год и место рождения. Девушка Света  была родом из Рязанской области,  не то 83, не то 85 года рождения. Помыв с дороги руки, гостья  спросила.

- Где я могу поставить свои вещи, они в коридоре мешают?

 - В Петиной комнате поставь, пойдём я тебе покажу.

- Спасибо,  показывать не надо, я знаю, где это!

  Через полчаса все сидели за чаем и слушали рассказ Светы. Как оказалось, девушка жила вдвоём с бабушкой. Своих родителей она потеряла десять  лет назад. Они разбились на машине. В прошлом году, они с подругой, в это же время приехали в Москву поступать в институт. К экзаменам готовились в парке или на Поклонной горе. Там и познакомились с ребятами студентами. Один из них был Петя. Света рассказывала обычную историю двух молодых людей, которые встретились и полюбили друг друга.  Вера, слушая, как в кино,  представляла себе  эту пару -  своего сына и эту совсем ещё юную девочку. Она благодарила Бога, что Он посылает ей людей, которые знали, любили и помнили ещё их сына. У Петра было много друзей и знакомых. Но постоянной девушки у него не было. По-крайней мере,   они о ней не знали. Экзамены Света сдала, но не прошла по конкурсу. Ей нужно было возвращаться домой. Молодые люди запланировали, что они встретятся зимой, когда она приедет на подготовительные курсы. А пока они постоянно перезванивались и жили ожиданием встречи. Вскоре Света поняла, что она беременна.

 Услышав  про беременность, Вера вздрогнула  и вся напряглась.

 Первому,  кому она об этом сообщила, был Петя. Девочке тогда ещё не исполнилось 18 лет, Петя был у неё первым парнем,  как и всё остальное…. 

 Света, оказавшись в таком серьёзном положении,  испугалась, растерялась и не знала, что  делать. Петя переживал за неё, и просил ничего самой  не предпринимать. Пока он не поговорит со своей мамой.-

- …Мама  у нас умная и очень добрая, она подскажет, что надо делать – говорил он Свете. А потом случилось то, что случилось.

 Родители  от волнения уже не могли молчать. Первая спросила мать.

- Света,  а что было дальше? Ты сделала аборт или у тебя был выкидыш?

- Нет, что вы! Я рассказала всё бабушке, и она поддержала меня. Она у меня замечательная!  Она  одна  знает, как  я  любила и до сих пор  люблю Петю. И всю жизнь буду любить только его одного – с детской запальчивостью заверила  юная  девочка.

- А где же сейчас ребёнок? –  чуть дыша, вставая из-за стола, спросила Вера. Она была уже готова, идти, ехать, бежать за ним куда угодно.

- А он спит, его скоро надо уже кормить.

- Как, где спит? – хором спросили удивлённые родители.

- Пойдём те, я покажу!

    В Петиной комнате, на его широком диване, завёрнутый в лёгкое стеганое одеяльце, мирно спал, посапывая  двух месячный младенец.

- Господи, Царица Небесная, неужели это опять сон – со страхом подумала Вера -  только бы досмотреть его  до конца и не проснуться. От неожиданности родители просто оторопели и потеряли дар речи!!

 И тут,  младенец открыл свои  глазки  и громко- громко  заплакал. Все удивленно - радостно переглянулись.  Крохотный человек  морщился и  громко плакал.   При этом он  крутил головкой в разные стороны,  когда он резко повернул головку вправо,  из под шапочки  показалось махонькое ушко, а  возле него… знакомая до боли… коричневая  родинка!  Своим громким плачем  ребёнок  самоутверждался,   отметая  все сомнения  насчёт себя: -

 - Я -  не сон,  я живой,   я настоящий…!!!
 Света начала  готовиться к кормлению. А потрясённые родители,  на цыпочках, гуськом пошли к выходу, чтобы не мешать.

- Слава, умоляю тебя,  ущипни меня больно – больно, я  боюсь, что  всё это   лишь сон. Я этого не переживу.

- Но я, же не сплю – заверил   её, сияющий от счастья новоиспечённый дед.   -  А ты родинку видела?

 - Видела, точь в  точь,  как у него была.

   Уходить не  хотелось. Они, тихонько приоткрыли дверь и  стали смотреть в щёлочку. Света сидела к ним спиной и грудью кормила младенца.

- Мы, даже не спросили кто там, мальчик или девочка? – прошептал дед.

- Да какая разница! Главное,  у нас теперь есть дочь и внук,  или…  внучка

-  Но почему с нами нет третьего, нашего сына? – с горечью напомнил дед.            Вера немного подумала и тоже с горечью, но с надеждой сказала:
-  Что  поделаешь,… значит  так  надо…!!

Понравилось

  Как-то во время душевных бесед с Мишей, Галя затронула тему о причинах семейных разводов. О том, как влияют на разводы внезапные встречи с другими понравившимися людьми.  (Её развод с первым мужем в счёт не брался).    

 Её волновала совсем другая тема, навеяна она была размышлениями о возникновении внезапной чистой любви, во время уже счастливого супружества.

  Как тут быть? Вот в чём вопрос? Ответов много, но где ответ правильный?

  Гале хотелось узнать мнение мужа на эту тему, не выдавая своих опасений от возможной встречи с ней, настоящей любовью!

 Дело в том, что несмотря на свою счастливую семейную жизнь, её любовная ниша, как она считала, оставалась не занятой. Она не хотела другой любви, но тем ни менее боялась её прихода.

  Начала она издалека, рассказывая разные случаи у других людей. Смысл сказанного сводился к следующему: у всех супругов за их совместную жизнь может возникнуть другая любовь. Она имела в виду не те половые страсти, когда «из койки в койку» скачут и скачки любовью называют. А редкую чистую возвышенную любовь, от которой стихи и песни складывались во все времена.  

 Как переживать такое в семейной жизни? Может, пытаться понять друг друга? Признаться? Кто знает, сколько таких «возвышенностей» ждут каждого человека? Не возможно же каждый раз расходиться и снова жениться? Ведь все состояния возвышенности со временем либо проходят, либо притупляются, сталкиваясь с бытом, из которого, как ни крути, и состоит наша жизнь.

 Ну нельзя же всю жизнь витать в облаках! От этих «витаний» больше всего страдают дети. Ведь если не встретятся эти новые чистые чувства, то многие супруги так и проживут до смерти в мире и согласии, приобретённом, за долгие совместные годы.

 Так, где же смысл? Кроме ублажения своих любовных прихотей, и душевных и телесных?

  Притом разговоре Миша непонимающе посмотрел на жену. К чему это она завела такой разговор? Ему подобные мысли и в голову не приходили. У него уже есть настоящая, чистая любовь - к ней, его жене, а о других он и не помышлял.

 Да… - подумал он - мы мужики, можем по пьянке согрешить, если к тому будут все условия - сами просят!

 Но чтобы думать о какой-то ещё другой любви - это было лишено всякого смысла!

   Всё это Галя прочитала на его лице.

  - Боже, он чист, как младенец! - подумала она, - а я, как будто подготавливаю его к будущим встречам с чистой любовью.

 Миша примерно так и понял. Он насторожился и предупреждающим тоном  сказал:

 - Если я узнаю, что у тебя кто-то завёлся, то ему сразу  «девять грамм». Запомни это!

 -  А он тут причём?  Я же его заведу, меня и надо убивать.

 - Нет, тебя я не трону, а его сразу, ты так и знай, - упрямо заверил он.

 - Так тебя же сразу посадят, зачем тебе это?

 - Затем, что ты с ним не будешь! Так что ты об этом думай, и не забывай.

   - А с него станется! - поверила Галя и напугалась. Если такое случиться, то два человека погибнуть из-за неё. Лучше не доводить до такого!

 Проводив гостей, она в ту ночь долго не могла заснуть. Перед глазами, как в кино, многократно пробегал прошедший вечер в ресторане. Вспоминала все слова, сказанные ей и Женей друг другу. Вспоминала его поведение, как он держался с ней и с другими. После Валеры ей впервые сильно понравился молодой человек.

 - Ничего, ничего всё обойдётся, мало ли кто кому понравится. Наверное, со всеми такое бывает. Всё пройдёт, всё пройдёт… - успокаивала она себя, засыпая под утро.

  Но она поторопилась успокаиваться. Наутро проснулась с одной единственной мыслью - О нём!

 Пошла на работу, вернулась домой, делала свои дела, и всё время старалась думать о другом. Но «подлая мысль», расталкивая все остальные, «лезла на поверхность».

 Прошло несколько мучительных дней. Постоянные думы о молодом капитане не давали покоя, ни днём, ни ночью! Радости от этих мыслей, она не испытывала, наоборот,  смятение поселились в её душе.

  - Господи, неужели я влюбилась! И зачем мне эта напасть?! Жила же спокойно, - с ужасом поняла она.

 Своих влюблённостей, она боялась больше «огня».

  В ранней юности она часто влюблялась, страдала, мучилась, места себе не находила. Но, понимая, что её симпатиям она не нужна, сама в себе всё перебарывала.   Позже всё бесследно проходило, и она сама не могла понять, что такое с ней было?!

   Может, это моё самолюбие разыгралось, а я его за влюблённость принимаю? Как было с Валеркой, любила, а потом куда – то всё ушло, сгорело, «синим пламенем»! А как страдала, как мучилась!

  Анализировала она своё нынешнее состояние.

  Миша после примирения с женой был « «тише воды – ниже травы. Он, сразу заметил, что с женой что – то случилось неладное, но, ни о чём её не спрашивал.

 До этого, она ему сама всё рассказала про юбилей в ресторане, про ночных гостей, кроме главного…

  Миша больше ничего не спрашивал,  как, будто его это не интересовало.

 Но зато, теперь каждый вечер, когда она работала во вторую смену, он приходил её встречать.

  Несколько раз, подходя к своему подъезду, она видела, или ей казался, в сумерках мужской силуэт знакомого роста….

  Время шло, а две противоположные мысли, как две «волчицы», грызлись у неё в душе. Одна звала пойти туда, куда хочется:

  - Ну чего ты ждёшь, он скоро уедет. Он тоже страдает о тебе, как и ты о нём. Это же любовь, а она такая прекрасная, такая редкая, о ней все мечтают. А любовь всегда права, так поётся в песнях….

  Другая мысль отговаривала:

Ну, пойдёшь ты к нему, а дальше что? Раздразнишь парня, а зачем? Ничего у тебя с ним быть не может. А дойдёт до Миши, что тогда? Не сам он узнает, так другие с радостью сообщат ему о твоей любви, только у них она будет б…м называться.

   И второй «голос» заглушал первый.

 Вечером, ложась спать, она себя успокаивала:

  - Мне ничего не нужно, я буду только тайком думать о нём, думать-то можно, никто не узнает.

  И сладкая истома, как наркотик, охватывала её.

   Утром всё повторялось снова. Галя стала замкнутой, не разговорчивой, даже на работе. Мише говорила, что плохо себя чувствует, он делал вид, что верит. Мысли об одном и том же просеивались, как через сито, с утра до вечера. Они утомили, измотали её, и она уже была готова сделать, что угодно, лишь бы всё это прекратилось.

   Но как? Как?

 Одна мысль ей казалась более или менее разумной.

 Надо с ним встретиться на нейтральной территории и поговорить. Может, он что-нибудь «такое» скажет, что у неё сразу всё пройдёт. Ведь она ещё страдает оттого, что думает, что это взаимно. А если нет, то она быстро выздоровеет, она себя знает. Надо постараться разочароваться в нём, а ещё лучше поссориться!

  А  просто так сидеть - ничего не высидишь! Эта мысль зрела и не давали уже покоя.

  У Гали не было никакой связи с ним, она даже не знала его фамилии. Оставались только девчонки, которые, ещё встречались со своими морячками.

 Как-то зайдя в комбинат, сдавать деньги, разговорилась с ними. Девчонки вопросительно смотрели на неё, но Галя ничего не спрашивала. Они рассказали, что были  недавно в ресторане, там произошла драка между невельскими и местными моряками. Женьки там не было, он постоянно занят и никуда не ходит с ребятами.

 - Ну что, привет ему от тебя передать? А то он тебе постоянно передаёт, через наших ребят, - спросили на прощание девчонки.

 - А что ж вы мне раньше не говорили?

 - А ты не спрашивала.

 - Ну, передайте ему тоже от меня привет, - самым равнодушным, искусственным голосом сказала она и пошла.  Предчувствуя, что этим приветом уже назначила ему свидание. И она не ошиблась!

  На другой день, она работала с утра,  кто-то постучался в дверь, так стучали чужие. Галя пошла открывать. На пороге стоял незнакомый мальчик лет двенадцати и держал в руке листок, сложенный вчетверо.

 - Вот, передайте, пожалуйста, Гале, - быстро сунув ей в руки записку, убежал на улицу, громко хлопнув подъездной дверью.

 Галя дрожащей рукой развернула записку, в ней твёрдым почерком было написано:

 «Надо поговорить, буду ждать тебя сегодня в этом доме в 12-й квартире, в 3 часа дня. Женя».

   На Галю напал жуткий страх, что, если кто-то об этом узнает? Значит, её привет он воспринял, как сигнал к сближению.  Как она и хотела, чего тут удивляться. Ей моментально пришла в голову поговорка о собаках…

 -«Зачем я это сделала, вот дура набитая! Откуда я знаю, кто живёт в этой 12-й квартире, и кто может меня здесь с ним увидеть белым днём? Не ходить - и всё! А если он обидится, так я этого и хотела.

  И она успокоилась. На время!

  Прошло время, клиенты все разошлись, сменщицы ещё не было. Она беспрестанно смотрела в окно, никто из знакомых не шёл к их дому. С другой стороны тоже можно было к нему подойти.

 Двенадцатая квартира - в первом подъезде, а она была в последнем, значит это с другого конца дома,- проносилось в голове, само собой

 Времени было без десяти три, она, одетая, ждала сменщицу у двери и нервничала.

  - Ты же решила не ходить, чего нервничаешь? Когда придет, тогда и придет.

 Тоня пришла в три часа. Ее ждала клиентка.

 Галя вышла из подъезда и остановилась. Вокруг никого. Её душа разрывалось пополам, одна часть была «за», другая против.

  « Ладно, пойду на минутку, чтобы только успокоиться. Специально поругаюсь, станет легче. Ему - то, ясно, что от меня надо! Нужно убедиться, а иначе, покоя мне не будет, - решила она и двинулась к первому подъезду.

  Дверь двенадцатой квартиры была приоткрыта. Закрыв за собой дверь, она оказалась в прихожей. Женя вышел ей навстречу из кухни. В квартире было сильно накурено. Видимо, он много курил.

 - А я, боялся, что ты не придешь,- незнакомым дрожащим голосом сказал он.

 - А мне не надо было сюда приходить. Кроме неприятностей, эта встреча ничего не даст, - раздражённо ответила она.

  Она уже пожалела, что пришла сюда, но надо было до конца разочароваться, чтобы потом успокоиться.

  Она скинула пальто на руки Жене, он повесил его на вешалку. Они зашли в комнату. Квартира была обычная сахалинская, с местной мебелью, не сильно запущенная, как бывает. Чувствовалось, что здесь давно не живут.

 - Чья это квартира?

 - Знакомого моего знакомого, он сейчас с семьёй на материке.

 Гале было совсем неинтересно знать, чья это квартира, всё её внимание было устремлено на Женю, который очень нервничал и был совсем  не такой, как в первый раз.

Он не знал с чего начать с ней говорить.

 Такой он ей совсем не нравился, как алкоголик с похмелья!

  - Уже разочаровываюсь! - радостно подумала она.

 - А я про тебя за эти дни всё разузнал, -  как-то противно начал он.

 - Что ты про меня разузнал? - удивилась она.

 - Всё, я даже мужа твоего видел. Наших забирали за драку в ресторане, так нас вызывали в отдел. А он там был, как раз на дежурстве. Хороший он мужик, видно сразу, не выделывается, как другие, начальника из себя не строит. Хотя Павловские ему ближе, но он всё по справедливости рассудил.

 Гале приятно было это слышать.

 - А как ты узнал, что он мой муж, кто тебе сказал?

 - Не важно. Это не трудно узнать. Да я вас и вместе видел…

 - Где?

 Он замялся:

 - В городе… видел.

 - Знал бы он, что это ты, он с тобой по другой справедливости разговаривал бы, - подумала Галя.

Ей хотелось уже закончить весь разговор и скорее исчезнуть из этой квартиры.

 - Так ты для этого вызвал меня сюда, чтобы всё это сообщить? -  резко спросила она.

 - А ты что, сильно торопишься? Тогда извини, иди, я не держу тебя силой, - в тон ей резко ответил он.

 Всё шло к ссоре, как она и хотела.

- Но он не сказал мне главного, вдруг, у меня все мучения повторятся, и я буду ругать себя, что не разочаровалась до конца, когда была возможность, - подумала она, и сказала дружелюбнее:

 - Нет, я не тороплюсь. Раз уж я пришла сюда, надо всё выслушать до конца.

  Наступила пауза.

  Женя будто прочитал её мысли.  Сразу весь собрался и твёрдым голосом, уже без прежнего волнения, спросил, глядя ей в глаза:

 - А ты сама мне ничего не хочешь сказать?

 Снова наступила пауза.

  Теперь заволновалась она, как будто её уличили в чём-то сокровенном, тайном.

 Она молчала, а он продолжал:-

 - «Что ночью не спишь, что все мысли с утра до вечера на одну тему, что желание увидеться такое, что хоть криком кричи. С тобой сейчас такое не происходит? - он взял её за плечи и придвинулся лицом к её лицу, заглядывая в глаза, и ища там ответа.

 - Не…- не -…знаю… - выдавила она из себя, отодвигаясь от него подальше.

 - А вот со мной именно такое происходит. Куда бы я ни шёл, ноги сами несут, либо к твоему дому, либо сюда. Я понимаю, что тебе это всё ни к чему, у тебя семья, но это не от меня зависит. Одно спасение - это работа, там, на время всё забываешь….

Он говорил и говорил ей о своих чувствах.

 А она только  смотрела на него с испугом, понимая, что всё летит в тартарары…

 - А,… ты молчишь, а я знаю почему.  Думаешь, ты мне, только как женщина нужна? Поверь, что только для «этого», я не стал, подвергать тебя риску, нашлись бы другие, это не проблема. Скажи, ты ведь так подумала?  Да?

 - Не знаю…, - заладила она, чувствуя, как всё её «разочарование», недавно приобретённое, куда-то исчезает от этих его слов. Несмотря на своё волнение, она видела, верней чувствовала, что говорит он искренне.

  Что и как произошло дальше, она не помнила, ей врезались только в память его серые глаза с чёрными блестящими зрачками…

 И «всё», что скопилось у неё за это время, что она таила в себе, пытаясь заглушить, неудержимым, бурным потоком прорвалось наружу…

 А ещё помнила потом обрывки, что что-то рассказывала ему о своей сильной любви и своей борьбе с нею, прерываясь рыданиями с причитаниями:-

 - …Какая же я… дура, дура… прости меня, Господи, прости…

 А он, вытирая ей мокрый нос и глаза своим платком, с сожалением приговаривал:

 - Да вся и беда в этом, что ты самая умная дура!...

  Когда опомнились, всё было уже позади…  

 На улице стемнело, Галя подскочила бежать домой.

 - Сколько время?

 -  Около семи часов…

 Ничего, больше не говоря, она «пулей» понеслась домой. Со страхом надеясь, чтобы никто не увидел, откуда она выскочила.

 Миша пришёл следом. Она успела только забежать в ванную, подкраситься. Последнее время он каждый день вовремя  приходил со службы, всё, как учат психологи.

 Галя, было, кинулась в магазин за хлебом, но хлеб уже был куплен.

 Волнение её было видно невооружённым глазом, но Миша ничего не спрашивал.

 - …Заходила к одной клиентке, она давно звала меня, вот и засиделись, - солгала она.

 Уточнять не стали. Миша относился к ней, как к больной.

  Началась трудная жизнь. Галя умирала от стыда и чувствовала себя во всём виноватой. Поговорка про собак, не выходила у неё из головы. «Сучка не захочет…»

  Мишина вина полностью сгладилась на фоне её вины. У неё даже были мысли всё рассказать мужу, чтобы снять «камень» с души. Но страх за Женю удерживал её, она не винила его в случившемся, всё было только в ней одной. Она постоянно спрашивала себя:

 - <Какая же это чистая настоящая любовь, когда за неё так стыдно? Что же врут во всех книжках, что любовь приносит радость? Уж чего-чего, но только радости нет никакой. Только жгучий стыд и чувство грязи, в которой ты оказалась по уши.

 А Мише, как больно всё наблюдать, что со мной творится! А ведь ему всё «раскопать» обо мне - делать нечего. Он знает, кого подозревать и где искать. Я сама ему всё рассказала, хотя он и так бы узнал, если бы захотел. Это как же надо любить меня, чтобы так всё терпеть! Он, наверное, вспомнил мой тот разговор о внезапной любви со стороны.

  Тогда она и не думала, что всё так скоро с ней случится. А он, зная её решительный характер, наверное, боится, что тронь её такую, она рубанёт с плеча, с горяча:

 -« Раз ты всё знаешь, тогда я ухожу к нему, чтобы тебе не врать!>

 Мишино отношение к ней ещё раз доказывало, как он её любит, и не для себя, как Валерка, а ради неё!

 Чувство благодарности, вины и жгучей жалости к мужу переполняло её душу.

 Через два дня тот же мальчик принёс ещё раз записку, где Женя писал:

  «Когда мы встретимся? Я скоро уезжаю, мне надо тебе сказать очень важное. Напиши и передай. Женя>.

 Галя приписала на том же листке:

- Никогда, очень прошу, уезжай скорей! Г.

  Она твёрдо решила - не играть с огнём! Миша везде и всюду сопровождал её. Когда он теперь работал, было не ясно.

 У него, видимо, были мучения не легче, чем у неё.

 И всё-таки они ещё раз встретились с Женей на углу гостиницы, где он поджидал её. В тот вечер там было безлюдно.

 - Ты с ума сошёл, я же рядом живу.

 Они зашли в коридор гостиницы.

    Он начал без вступления:-

 - Галя, я завтра уезжаю надолго, подумай, время есть…

    Галяхотелапрерватьего: - Женя, постой, ты же ничего не знаешь обо мне…

 Но он не дал ей договорить:-

 - В том - то и дело, что всё знаю, поэтому и надежда появилась. Ты сейчас мне ничего не говори, послушай, что я тебе скажу, не перебивай. Я заберу тебя с ребёнком, и мы уедем в другие края. Я переведусь в другое мореходство. На Чёрное море, Балтийское, это не важно, морей много. Ты женщина серьёзная, если решишься, то всё будет, как надо. Только не переживай, я такие предложения не всем делаю, ты первая. Осенью вернусь и найду тебя, буду ждать твоего решения. Вот возьми, здесь все мои координаты, на всякий случай, - и он сунул свёрнутый листок бумаги ей в руки.

 <Женя, не надо ничего этого>, - хотела сказать Галя, но он не дал ей ничего сказать. Быстро наклонился, и поцеловал в щёку. 

 - До свидания!

 И быстро вышел из гостиницы.

 Она вышла следом, Женя свернул за угол, и скрылся из вида. Развернув записку, она увидела адреса во Владивостоке, видимо, его родителей и брата.

 И в конце приписка: <Если захочешь, напиши, а они мне переправят. Я всё равно буду ждать. Женя>.

  Галя решила спрятать записку подальше, а потом написать ему, чтобы он забыл её.

  -Что же он узнал такого, что у него появилась надежда? - подумала, и тут же догадалась, что это сработала их легенда о разводе.

 Значит, в отделе все знают и верят. А тут ещё последнее время вся эта история навалилась, Миша сам не свой ходит, работу забросил.

 - Мегера загуляла! - горько усмехнулась она про себя.

 - Слава Богу, что он уезжает! - ей стало легче дышать.

 «Так что же такое с ней было? И когда всё пройдёт?        

  Время всё расставит по местам. Успокоила она себя.

У Гали ёкнуло сердце. Она быстро открыла свёрток и стала искать письмо. В свёртке действительно оказались живые цветы – хризантемы, по тем временам большая редкость - зимой на Сахалине живые цветы! А ещё там лежала голубая коробочка с французскими духами <Эллипс> и открытка. Письма не было. После новогоднего поздравления шла приписка: «От вашей клиентки Жени из Невельска!»

 Это был он! Как хорошо, что у него двойное имя, и мужское и женское.

 - А когда та женщина зайдёт? - спросила Галя у кассирши.

 - Точно не сказала. Завтра утром - и всё!

 Это была почта.   «Какой хитрый!» - подумала она, радуясь его изобретательности. Никто ничего и не заподозрит в этом подарке. Только она знает, что у неё никогда не было клиентки Жени из Невельска.

 У неё тут же нашлась чистая открытка, и она подписала её, в конце добавила слова: -

 «Желаю вам встретить этот Новый год в ресторане «Океан», там будет очень весело! И подписалась одной буквой Г.

 В этом году Гале повезло, она работала в первую смену.  Вторая смена, как правило, заканчивалась очень поздно, пока заждавшиеся мужья, ни забирали домой жён - мастеров.

 Приготовив дома всё к празднику, Галя стала собираться. Мама с детьми, должны были встречать Новый год у соседки Марины Михайловны. Там обычно собиралась большая компания, и у всех были дети. Мама обижалась, что они уходят из дома.

 - Это всё Галька придумала, идти в энтот ресторан.  Сели бы дома, как люди, своей семьёй. Это ей, «вертихвостке», надо свои наряды показывать. А ты, Мишка, кругом потачник! Взял бы и запретил ей, как муж! - незлобно ворчала она.

 - Мама, да что вы такое говорите! У неё же новогодний наряд пропадёт, никто ещё ни разу не видел. Она его полгода специально к Новому году шила. А дома неинтересно, никто не увидит, - как всегда, поддерживал жену зять, перешучиваясь с тёщей.

  К 10 часам вечера все поднялись к Марине Михайловне, проводить старый год. Там был роскошный стол и много гостей - родственников. Посидев немного со всеми, Добрынины направились в ресторан.

 Ресторан <Океан> в тот год только открылся и был самым крупным и модным заведением в городе. Большой зал делился надвое. Сцена с музыкантами находилась в первом, большом <отсеке>, поэтому все стремились попасть именно туда. Во втором <отсеке>, обычно, находились те, кому нужно было просто тихо посидеть, поговорить.

 Галя, скрывая волнение, думала об одном - придёт ли Женя? Ведь все столики в ресторане давно заказаны, как он сумеет туда попасть?

 В фойе ресторана толпились празднично одетые люди, все ждали своих знакомых.

 Отдав мужу верхнюю одежду, Галя зашла в туалетную комнату, чтобы поправить макияж и причёску.

  - Наряд на ней был из панбархата цвета «молока». На полупрозрачном шифоне редкая россыпь крупных цветов мягкого бархата. Платье было вечернее, без рукавов, длиной выше щиколотки, чтобы открывалась обувь. Вязанная серебряная шапочка на макушке утопала в волнистых волосах, удачно сочетаясь цветом с серебряными босоножками на высоком каблуке, и бархатным цветком с серебряными нитями внутри. Цветок крепился на открытом плече на бретельке. Простой покрой платья подчёркивал фигуру и красоту ткани. Серебреная шапочка «Джульетты», хризантема на плече и босоножки оригинально сочетались и  бросались в глаза.

   На фоне поголовного блестящего люрекса и переливающихся трикотажей, «простое» белое платье с маленькой серебряной шапочкой было, как «маяк» в блестящих волнах  людского «океана».

 Галя, причёсываясь у стенного зеркала, внимательно осмотрела отражение публики и осталась довольной собой. Эффектнее себя, она не увидела никого. Сложив косметику в вязаный серебряный мешочек, который играл роль косметички, она вышла в фойе. Миша стоял с ребятами и их жёнами у входа в зал, все ждали её. Пока она подходила к ним, десятки любопытных глаз рассматривали её. Стены в фойе были зеркальные, всё пространство, как впереди так и сзади просматривалось насквозь.

 Но Галя шла, не глядя по сторонам, умирая от желания посмотреть, ни появился ли Женя? Жаль если он не придет и не увидит её, ведь больше всего ей хотелось понравиться именно ему.

  Миша с ребятами задержались покурить. Галя с женщинами тоже решили пока не спешить в полутёмный зал. Хотелось побыть в освещённом фойе и посмотреть на всех! Часто встречались знакомые лица, люди здоровались и поздравляли друг друга с Новым годом. Немного погодя, все двинулись в зал. Компания молодых ребят, заметив серебряную шапочку, восторженно воскликнули:

 - О, какая  тут Джульетта! А где же твой Ромео потерялся?

 Сзади подходил Миша с ребятами, он тут же нашёлся:

 - Ну, кому тут Ромео понадобился, выходи!

  А Гале тихо шепнул:

 - Ты ищешь кого-то?...

 - Да, нет, просто смотрю знакомых… - ответила она, решив взять себя в руки.

 Их столик на шестерых находился в центре зала и просматривался со всех сторон. Гостей было много, в проходах стояли дополнительные столы, в полумраке трудно было разглядеть лица. Ребята постоянно заговаривали о работе, жёны их останавливали, но ненадолго, поэтому они часто выходили курить. Без двух минут двенадцать проворный тамада начал своё новогоднее поздравление, а народ приготовился открывать шампанское.

 Под бой курантов все встали с полными бокалами в руках, затрещали, захлопали хлопушки, кругом посыпались конфетти и серпантины.

 Все громко закричали <Ура!>, но в общем гаме и шуме Галя спиной почувствовала чей-то пристальный взгляд.

 Она повернулась и увидела в дверях зала Женю. Он был с незнакомым солидным мужчиной начальственного типа. К ним тут же подбежал администратор и повёл их к столику возле окна, там уже стояли два свободных стула.

  Галя проводила их взглядом, и ей сразу стало беззаботно весело! Все вдруг стали родными и близкими, ей захотелось  кричать «ура», прыгать от радости и танцевать- танцевать. Свободного места хватало только для медленных танцев. Немного погодя, стали заказывать музыку с поздравлениями.

 Третье поздравление показалось Гале интригующим. Тамада громко объявил: -

 - Старый знакомый из Невельска, поздравляет с Новым годом свою любимую и просит спеть для неё песню «Три года ты мне снилась».

 Полилась чудная мелодия со знаковыми словами: <…три года ты мне снилась, а встретилась вчера…>.

 Галя перевела взгляд в сторону столика Жени, он разговаривал со своим спутником и смотрел в её сторону. От их стола отошёл официант, положив в карман, что – то вроде сдачи. Ситуация напомнила Павловск и их первую встречу в <Причале>, а слова песни, говорили за него:-  «…Три года ты мне снилась, а встретилась вчера…

  Кругом все шумели, громко разговаривали, зал постепенно наполнялся густым дымом, многие курили. Заиграла медленная мелодия, Миша пригласил Галю. Она же думала, как ей заказать песню для Жени, чтобы он это понял. На её счастье, когда объявили её поздравление, мужчины ушли курить. Тамада громко объявил:

 - Галя поздравляет всех своих друзей - старых и новых с Новым годом… и просит спеть для них её любимую песню <Не отрекаются любя>.

 У неё забилось сердце, когда она увидела, что он направился к ней. Они отошли подальше от её столика, и толпа танцующих поглотила их.

 - Спасибо за твоё поздравление, значит, это твоя любимая песня?

 - Тебе тоже спасибо за цветы и духи! 

  Она совсем забыла, что ей надо держать себя в руках и утонула в его нежных объятиях, а он всё ближе и ближе прижимал её к себе.

 Чудная музыка со словами, говорящими о них, сладкой истомой накатилось на обоих. Надо было успеть, что-то сказать друг другу, а они молчали, слова песни говорили за них. Музыка, к сожалению, очень быстро закончилась, и пришлось возвращаться на места.

 - Не провожай меня, - сказала она, чтобы их не увидели вместе.

 - Позвони мне, - сказал он, отходя от нее в сторону, как будто знал, что им больше не встретиться в этот вечер.

  К трём часам ночи гости ресторана стали потихоньку расходиться. Женя со своим спутником ушёл рано, на прощание он посмотрел на Галю и сделал незаметное движение рукой к уху, напоминая о звонке по телефону.    Домой пришли под утро. Миша только успел раздеться у кровати, как мгновенно заснул. Галя прибрала за ним вещи. Домашние все спали, только ей одной не спалось. Мысль о телефоне не давала покоя. Наконец, набрала номер Жени.

 - Алло, слушаю, - мгновенно ответил он, будто сидел, ждал звонка.

 Галя помолчав, сказала:

 - Это я.

 - Я понял.

 - Что ты делаешь?

 - Лежу на диване, как дурак, трезвый, а кругом орут пьяные соседи.

 - А тебе кто не давал пить?  

 - Одному пить не интересно. А давай сейчас с тобой вместе выпьем и чокнемся перед телефоном, за Новый год - предложил он.

 - Давай!

 Она пошла, принесла бутылку красного вина. Налила себе в фужер и поднесла его к трубке.

 - Ты готова? - спросил он.

 - Да, - ответила она.

 - Давай выпьем за Новый год и за то, чтобы в этом году восторжествовала справедливость! Во всем!

   - За справедливость!

 - За справедливость!

 Они чокнулись о телефонную трубку и выпили.

 - А с кем ты был в ресторане и как попали туда? - поинтересовалась она.

 - Когда я получил твою открытку (это наша уборщица тётя Маша была за почтальона), я стал думать, как попасть в ресторан. Сергеич застрял у нас в командировке, у него здесь полно дел. Живёт он в гостинице, ему было всё равно, куда идти, я его и уговорил. Когда сунулись в «Океан», мест нет, вообще! Тогда он нашему главному позвонил, тот всё и устроил.

 - А сейчас он где, твой Сергеич?

 - С женщиной познакомился в ресторане, пошёл её провожать!

 - А на тебя, много было охотниц? Тебе ни предлагали быть провожатым? - не могла ни съязвить она.

 - А я не затем туда шёл, чтобы с кем-то знакомиться. - «бальзам» на душу плеснул он.

  У людей от алкоголя, как известно, язык развязывается и всё становится проще, легче, чем у трезвых.

 - Ты думаешь, почему я приехал сюда? – начал он.

 - Дела у тебя здесь, чтобы по специальности работать.

 - Да, работа, но первое, самое главное дело для меня - это ты! Если бы я точно знал, что ты меня не любишь, я бы сразу исчез из твоей жизни, навсегда! Мужа ты не любишь, у тебя один долг к нему, и не спорь даже! Любишь ты меня, я знаю, вот что мучит и не даёт покоя! - выпалил он всё без остатка.

 Если бы не водка, он бы этого не сказал.

 Галя не придала большого значения его словам. Ей хотелось утешить его и при этом не врать, ничего не обещать.

 - Если честно, то я сама ещё не пойму, что такое настоящая любовь и люблю ли я, вообще, кого-то. У меня уже были такие «сумасшествия», как к тебе, но они потом куда-то бесследно исчезали и, кроме пустоты, ничего не оставалось. А с ним у меня никогда не было «сумасшествия», но с ним мне спокойно, надёжно и не страшно. А от сумасшедшей любви к тебе, тогда в Павловске, мне было страшно, стыдно и тревожно. Почему так, не знаю?

 -Это от того, что ты меня мало знаешь. С ним тоже не сразу так стало.

 - В том - то и дело, что с ним сразу было спокойно. Я, вообще, никого и ничего не боялась, хотя мне тогда было чего бояться и стыдиться. У нас всё начиналось, как с тобой, не с чистого листа. Только не спрашивай меня сейчас ни о чём. Может, когда-нибудь я тебе сама всё расскажу.

 - Не буду, не буду ничего спрашивать, ты и так со мной откровенна, как никто из женщин. Все говорят только то, чтобы понравиться, хитрят или молчат о том, о чём надо сказать, как моя бывшая жена. А с тобой я могу всю душу наизнанку вывернуть и обратно запихнуть! Ты со всеми так откровенно говоришь, я имею в виду мужчин?

 - Нет, не со всеми, только с Мишей и с тобой, больше ни с кем не получалось. С одним, поначалу было, а потом оказалось, что он всё время врал.

 - Значит, у тебя было трое мужчин?

 - А это так важно?

 - Важно, что ты опять не врёшь, у всех обычно последний - это второй.

 - Когда я не хочу говорить правду, то молчу.  Лгать - себя унижать! Будто я этого хочу, а у меня не получается.

 - Первый раз слышу такую формулировку о лжи. Откуда ты такая взялась на мою голову? Хоть бы немного от тебя моей бывшей Соньке отбавить.

 - Наверное, ты её любишь, раз вспоминаешь и жалеешь? Она тебя сильно любит?

 - Она-то любит, да я нет. Если бы любил, то тебя бы забыл. Скрытная она, будто боится меня, что я что-то узнаю и сбегу от неё. Я уже несколько раз сбегал, а она всё ждёт. Может, из-за денег или непьющего мужика терять не хочет, сам не пойму…

 В это время Галя услышала шум в спальне.

 - Всё, заканчиваем беседу, у меня кто-то проснулся. Потом поговорим.

 - До свидания.

 - До свидания, - ответил он.

 Все спали, шум ей показался.

  Наступил Новый год и новая жизнь. Когда рассеялось <похмелье>, Галя стала жалеть о своей откровенности и о своём поведении в целом. Она лишний раз убедилась, что все глупости люди делают под воздействием алкоголя.

 Её сумасшедшая любовь к Жене, как она её называла, то затухала, после общения с ним, то, вдруг, неизвестно отчего разгоралась с новой силой.

  После вечера в ресторане и их ночного разговора у неё настал период такого затухания и самобичевания одновременно. У него же, видимо, наоборот, после их душевного сближения выросли «крылья» за спиной, он пытался несколько раз ей позвонить. Если не она брала трубку, он тут же отключал телефон, если она, то он специально медленно говорил:

 - <Галю, пожалуйста, позовите… - чтобы она узнала его голос.

 Галя, услышав его голос, и даже, имея возможность говорить, отвечала:

  <Вы ошиблись номером>. Он считал, что она не одна.

  А ей просто не хотелось с ним говорить, не хотелось подавать надежд.

 Она считала себя сильной и решительной, постоянно за что-то боролась и добивалась поставленных целей. Без этого ей жить было неинтересно.

 При этом всегда подчёркивала: Я сама! Сама рано начала работать, сама училась, сама себя делаю, сама жизнь свою строю, сама, сама, сама!..

  Это «я сама» очень обижало маму, особенно, когда это говорилось при посторонних людях.

-  Как же ты всё сама, что же я тебя не растила, не воспитывала? Ты что на ветке выросла? Подожди, сильно не гордись, жизнь прожить – не поле перейти!

 - «Лучше уж быть гордой, чем, чтобы об тебя ноги вытирали! Все на кого-то в жизни надеются, а я только на себя!»- гордо отвечала она матери.

  Она тогда не понимала, что человек всего лишь ничтожная «песчинка» в бесконечном пространстве бесконечности!   

 В тот год у ребят выпадал отпуск. Галя давно мечтала съездить в Болгарию, по тем временам это было круто. Документы на такие поездки оформлялись задолго до поездки. Ей хотелось погреться и искупаться в тёплых водах Чёрного моря, а заодно посмотреть: не отстала ли она от европейских женщин, живя вдали от цивилизации! Как бы там ни говорилось, но оторванность от центра сильно ощущалась.

  Мише за границу выезжать было нельзя, с чем он легко смирился, и спокойно отпускал жену одну.

На работе у Гали всё было прекрасно, никакие активистки до неё уже не докапывались, теперь её саму считали за активистку. Особенно её авторитет вырос, после одного скандального случая, который потряс всех и её тоже.

  Екатерина Николаевна, холёная бриллиантовая дама (она обожала прозрачные «камушки») по-прежнему обслуживала женскую половину семьи первого секретаря обкома партии. Когда же в салон приходили дочери партийного босса, то она курицей – наседкой кружилась возле них, заслоняя их своим телом от любопытных глаз, не давая им сделать ни одного самостоятельного шага.

  А тут, она решила лично отвести их к новому косметологу, как, будто без неё они дороги туда не знали. А «кружилась» она перед ними ещё потому, чтобы какой-нибудь молодой мастер не переманил важных клиенток к себе.

 Беда пришла неожиданно! Нина - косметолог посоветовала дочерям партийного босса пользоваться дома немецкой косметикой.

 Девчонки удивились и хором сказали:

 - А у нас нет таких масок.

 - Как нет? Для вас каждый месяц Екатерина Николаевна получает со склада немецкую косметику для лица, - и она перечислила всё, что та постоянно выписывала для них.

 Сёстры, ничего не сказав, быстро ушли домой.

 Дома всё рассказали. Какая была на это реакция, легко догадаться! Разразился скандал!

  Жена первого секретаря обкома была простая женщина. При своём высоком положении она не пользовалась косметическим кабинетом, не носила бриллиантов. Это была ещё старая гвардия коммунистов, повидавшая на своём веку всё: и голодное детство, и скудное студенчество. А ещё и по природе своей она была скромной женщиной. Звали её Елизаветой Тихоновной.

 Это ЧП сразу стало известно директору горбыткомбината. Скандал разгорелся с новой силой, когда выявились и другие детали. Оказалось, что Екатерина Николаевна, быстро разобравшись во всех телефонных кодах обкомовской системы, стала лихо ими пользоваться. И по доставке на дом дорогих продуктов, других дефицитов, о чём вслух не говорилось.

 После разоблачающего местного собрания, на другой день, Галю вызвали к директору. Разговор он начал издалека, но сводился он к одному - надо уметь держать язык за зубами! А то многие не умеют это делать.

 Галя, не раздумывая, успокоила директора:-

 < Вы знаете, сплетницей я никогда не была. Но у меня другая беда, гораздо хуже! Мне про себя нужно всё рассказать первому встречному – поперечному! После чего сама страдаю!

 Андрей Николаевич улыбнулся её простоте, и объяснил:

 - Галя, мы вас вызвали, чтобы сказать, что женская половина семьи Тарасова хочет, чтобы вы их обслуживали вместо Екатерины Николаевны. Девочки будут сами ходить к вам в салон, а к Елизавете Тихоновне вас будут отвозить и привозить. О времени вы будете предварительно с ней лично договариваться по телефону. И ещё просьба, - и он посмотрел на неё долгим взглядом.

 - Если вы там… у них… что-то увидите, услышите, то не надо об этом всем рассказывать, на работе, особенно. Вы меня поняли?

 - Андрей Николаевич, с головой у меня проблем ещё не было, могли бы и не повторять.

 - Ну, ладно, ладно, не обижайся. Язык – наш враг, это не надо забывать!

  Через несколько дней её уже подвозили на блестящей чёрной служебной Волге к дому первого секретаря обкома партии Сахалинской области.    

  Ей было очень интересно посмотреть, как живут такие большие люди! Тогда об этом нигде ничего не писали и не рассказывали. Они подъехали к обычному пятиэтажному кирпичному дому, ограждённому деревьями и глухим забором. Дом делился на два подъезда, на каждой площадке было по две квартиры. На втором этаже дверь открыла сама Елизавета Тихоновна. Это была невысокая, неполная женщина лет пятидесяти, с видом учительницы, когда-то она ею и была на самом деле. Они познакомились. Галя разделась, и Елизавета Тихоновна пригласила её в специальную комнату, под потолок выложенную чёрным кафелем, под названием <ванная>, хотя самой ванны там не было. Потом, видя, что Гале всё интересно, Елизавета Тихоновна предложила ей посмотреть всю квартиру. Наверное, ей это приходилось делать часто, слова и маршрут были отработаны.

 - Вот это у нас зал.

Это было большое помещение из трёх-четырёх больших комнат, так показалось Гале.

 - Здесь Иван Петрович принимает международные делегации, которые посещают Сахалин, чаще всего это японцы.

 В центре зала стоял большой длинный стол со стульями, мягкая мебель, много японской аппаратуры, и закрытые шкафы.

 - Здесь кабинет.

 Это была обычная комната метров 18. Вместо стен - стеллажи с книгами. Стол, стул, диван, всё как в кабинете.

 - Сколько же у вас книг? Много!

 - Да, мы книги любим, ещё со студенчества их покупали, вот за столько лет и скопилось.

 Она показала кухню, столовую, даже приоткрыла дверь в спальню с красивой большой деревянной кроватью и платяными шкафами. Мебель была из красного дерева. Очень красивая и, наверное, очень дорогая.

 - Галя, всё это не наше, - начала пояснять Елизавета Тихоновна, как учитель объясняет в школе.

 - Всё это государственное - и квартира, и почти всё в ней. Кроме книг, да и то не всех! Пока человек работает на этом посту, ему всё это предоставляется. Многие думают, что мы очень богатые, а у нас нет ничего.

 Гале тогда в голову пришла мысль:- А хорошо всем пользоваться, ничего покупать не надо. А если износится, сотрётся, ковры, паласы, например, посуда, перебьётся - другое выдадут. Так что пока человек работает, можно и денег на своё накопить.

 Они зашли в «ванную»  и начали заниматься делом.

 Галя была независтливая женщина, поэтому, утолив любопытство, она полностью переключилась на свою работу.   Стрижки Екатерина Николаевна делала все одинаковые и устаревшие.

 Елизавета Тихоновна Галиной работой осталось довольна,  заплатила деньги по прейскуранту, и Галю отвезли домой на той же чёрной <Волге>.

  Сидя на заднем сидении в правительственной машине, Галя переваривала свои впечатления от встречи с женой первого человека на Сахалине.

 <Вот кому надо бы демонстрировать дорогие брильянты и холёное лицо, - думала она.

 - А тут - ну, полная противоположность! Представляю Катькино лицо, когда она впервые увидела Елизавету Тихоновну! Наверное, сразу подумала:

 - Эх, меня бы сюда, на её место!….

 Впоследствии у Гали сложатся тёплые, добрые отношения с этой семьёй. А тогда она убедилась, что в нашей партии - только лучшие люди, и на больших постах тоже. Ей было не вдомёк, что она тогда увидела исключение из правил, а не само правило. С дочками Тарасова Галя тоже быстро нашла общий язык. Им давно хотелось чего – то нового, модного.

               Глава седьмая.

   Женя, не дозвонившись до Гали, перестал ей напоминать о себе. Он уже понял: чем меньше к ней стремишься, тем скорее она начинает искать общения.  

  Как-то во вторую смену она шла на работу. У центрального входа стояли белые «Жигули», подумала:

 <Может быть он?>

  Зайдя в рабочий зал, она первым делом взглянула в окно, чтобы рассмотреть номер автомобиля. Номер был – 01-10.

 После новогодних праздников они ещё не общались. И она решила подойти к нему поздороваться. Когда она вышла на крыльцо, машина уже отъезжала. Она махнула рукой, но он быстро уехал, будто не заметил её. У неё засосало под «ложечкой».

 - Он специально не остановился, он не мог не видеть меня. Центральный вход обозревается со всех сторон. Да, он обиделся, я уже больше месяца не звоню, ну и всё! Мне больше ничего и не надо!> - мысленно успокаивала она себе, довольная своим решением.

 Во время работы, она отвлеклась и забыла обо всём. Но как только все разошлись, началось…. К концу смены она уже изнемогала от желания позвонить. Дома это было невозможно, здесь, в подсобке, тоже постоянно кто-то находился. Она решила пойти в фотоателье и оттуда позвонить. Она там никого не знала и её тоже не знали, поэтому можно было говорить. Часов в девять вечера она набрала его номер.

 - Женю можно? - спросила она.

 -Его нет, он уехал в командировку, что ему передать? - спросил незнакомый мужской голос.

 - Ничего… хотя… когда он вернётся?

 - На той неделе должен вернуться. А кто его спрашивает? - допытывался чей-то голос.

 - Знакомая, - сказала она и положила трубку.

 - Так, значит, это не он был в машине, - успокоилась она. 

 И она снова начала думать о нём.

 Прошла неделя, другая, никто не звонил.

 - А ведь ему должны были передать о моём звонке, - думала она.

 - Значит, он специально не звонит мне назло!>

 Не выдержав, она снова позвонила ему вечером. Трубку снял Женя.

 - Здравствуй, как дела? - делая равнодушный голос, спросила она.

 - Нормально!

 - Тебе передали, что я звонила?

 - Что ты, нет! Какая-то знакомая> - так представились.

 Он говорил отрывисто и холодно. Галя его не узнавала.

 - А почему ты так разговариваешь, обиделся?

 - Нет, я не обиделся, но понял, что я тебе не нужен, поэтому решил о себе больше не напоминать.   

 Они молчали, пауза затягивалась. Нужно было что-то говорить, либо класть трубку. Первый не выдержал Женя.

 - Галя, я всё тебе сказал, ты знаешь моё отношение к тебе, оно не изменилось. Но больше я тебе о себе не напомню, слово даю!

 Она продолжала молчать, не зная, что сказать.

  Не дождавшись ответа, он сказал: - «До свидания», и первый положил трубку.

 - Ну и ладно, ну и, слава Богу, наконец, всё закончилось>, - успокаивала она себя, ещё не зная, как отнесётся к его неожиданному поступку.

 Да, конечно, он прав, что так поступил, и от этого чувство к нему только… разгоралось! 

  Прошло достаточно времени, Женя по-прежнему молчал. Чем больше проходило времени, тем сильнее ей хотелось хотя бы услышать его голос по телефону.

  Однажды вечером, не выдержав, часов в десять она набрала его номер и… затаила дыхание. Услышав дорогой голос, она обрадовалась и решила подождать, пока он первый повесит трубку. Но он её не вешал, они оба молчали. Так продолжалось довольно долго, пока Галя, не выдержав, первая прервала связь. Всё это означало, что он уже не сердится, а ждёт её первого шага.

 Такие молчанки стали регулярно повторяться - кто кого перемолчит!

 - А может, он кладёт трубку и уходит>, - подумала она и решила проверить, так это или нет. Как-то она позвонила и стала ждать, что он первый не выдержит и, наконец, скажет хоть одно слово. То ли оттого, что она устала ждать в напряжении, то ли, случайно, но у неё непроизвольно вырвался сокрушённый вздох: <О…о…х…х> ….    

 И тут же в ответ раздался смех. Сначала она не поняла и хотела обидеться, но потом до неё дошло, как это со стороны может быть смешно! Подолгу молчать и вздыхать от этого! И она тоже залилась неудержимым смехом, казалось, они оба никогда не успокоятся. Сквозь продолжительный смех она еле-еле вымолвила:

  <Ой…ой…ой, не могу больше….

 - Я тоже… - ответил он. Так они помирились.

 С тех пор почти каждый день, урывками, то днём, то вечером они созванивались, лишь бы ненадолго услышать друг друга. Только чокнутые влюблённые могут молоть чепуху, как что-то важное и значимое. Они рассказывали друг другу, как живут и что делают, вплоть до мелочей. А она ещё умудрялась между этой болтовнёй сочинять стишки о любви, которые записывала в маленький блокнот. Рифмы там особой не было, но чувства в сравнениях облекались в слова и стремились запечатлеться на бумаге. По телефону она узнала его почтовый адрес и, переписав всю свою «поэзию», отправила ему по почте.

 Сколько бы ещё это продолжалось, неизвестно.

 Но тут неожиданно, выбрав из всех, Добрынина направили на курсы повышения по наркомании в Хабаровск. На 40 суток. У Гали ёкнуло сердце, но она, ни словом не обмолвилась об этом своему телефонному другу.

 Вскоре после Мишиного отъезда у Марины Михайловны был юбилей в ресторане, к которому она давно готовилась.

 Галя не знала, что будет на нем одна. К этому времени маленького Вовика на всё лето отправили на материк к бабушке с дедушкой, подальше от стопроцентной сахалинской влажности.

  Повеселившись со всеми, Галя раньше всех уехала домой.  Дома уже все спали. Скинув «каблуки» в прихожей, она зашла в ванную комнату, чтобы перед сном смыть макияж.

 Увидев себя в зеркале, она вдруг остановилась, и…, придвинувшись ближе, внимательно всмотрелась в своё отражение. Она долго смотрела себе в глаза, как в душу!

 Ну…, что?… спрашивала она себя, ещё сомневаясь….

 Не найдя другого ответа, решилась

 Быстро набрала его номер. Время было около часа ночи, суббота. Он не спал.

 - Я иду к тебе, встречай меня прямо сейчас, - и она уточнила, как будет идти, по какой улице.

  Накинув пальто, она вышла из подъезда.

  Стояла весна, на улице было тепло по-сахалински. На столбах раскачивались ночные фонари, людей не было видно. Она быстро шла посреди проезжей части дороги. В начале улицы показался знакомый мужской силуэт, она запомнила его ещё по Павловску. Они, молча, свернули на другую улицу и, пройдя ещё немного, оказались возле его дома.

 - Вот здесь я живу на первом этаже, крайний подъезд, - сказал он, направляя её в нужную сторону.

 <Десять минут от меня>, - удивилась она.

В квартира было темно и тесно. Всюду стояли какие – то вещи, коробки.

 - Я не знал, что ты придешь, а то бы убрался и вообще…- смущённо говорил он, ещё не веря в случившееся.

 - Свет большой не зажигай, а то на улице всё будет видно, - попросила она, в первую очередь, заботясь о конспирации.

 - Зажги маленький свет, если есть, и включи тихо музыку.

 Они зажгли «бра» над журнальным столиком и двумя креслами. Она села в одно из них и осмотрела жилище. В полумраке она разглядела беспорядок холостого мужчины, женской руки там не чувствовалось. Это согрело душу. Видимо, как перевезли вещи, мебель, так они и стоят до ума не доведённые. Женя не знал, чем угостить ночную гостью.

 - Да не волнуйся, ты так, я только что с юбилея, ничего не надо. Я только немного посижу, и ты меня проводишь, - успокаивала она его.

 Он был растерян неожиданностью её прихода и ещё не мог собраться. Чтобы снять напряжение, предложил:

 - Галя, у меня есть водка. Если бы я знал, то всё закупил. А так друзья приходят и всё выпивают, что имеется в запасе.

 - И часто друзья ходят?

 - Не очень, но бывают, и выпить никто не отказывается.

 Женя смущался и волновался. Гале это нравилось. Сама она была в лёгком опьянении и чувствовала себя свободно и легко, как никогда. Она не знала, что будет происходить дальше, но сейчас её душа была на седьмом небе! Женя соорудил какой-то стол. Как назло у него ничего интересного дома не оказалось. А в то советское время не было ни ночных ларьков, ни магазинов, где можно было бы что-то купить.

 Они пригубляли холодную водку и запивали сладкой водой с сахалинской ягодой с изумительным запахом и необычным кисло - малиновым вкусом. Курили и разговаривали ни о чём. Он не спрашивал её, как она решила, вот так взять и вдруг, ночью прийти. Он не знал, что Миша уехал. Решил, что она после ресторана зашла к нему ненадолго. От неё сейчас можно было ожидать чего-нибудь непредвиденного. Он то и дело подходил к магнитофону, чтобы выбрать для неё лучшую музыку, у него было много записей.

  - К сожалению, советской эстрады у меня нет. Что тебе поставить?

 - Поставь Чилентано.

 В тот год Чилентано был особенно популярен. Чудная музыка наполнила комнату.

 - Ты мои произведения читал? - вспомнила она про свою любовную лирику.

 - Конечно, я их выучил наизусть, - без намека на юмор сообщил он. В доказательство прочитал несколько строчек, особенно ему понравившихся. Она была польщена его ответом.

 Наступила затяжная пауза, они, молча, смотрели друг на друга.

 Наконец, он, вставал, и подошёл к ней: -

 - Можно, я тебя поцелую! - и опустился перед ней на колени.

 Было неудобно, она встала, освободив место, и села ему на колени.

 От нежного поцелуя закружились головы. Поцелуй длился долго. Затем она высвободилась из его объятий, встала, отряхнула одежду и направилась к выходу.

 Он решил, что свидание окончено, и мысленно собрался её провожать. Но она, дойдя до дивана, остановилась, и, не оборачиваясь, стала… медленно раздеваться….

 …После они лежали на разобранном диване, ему не верилось во всё происходящее.

 - Что с тобой, как это ты решилась на такое?

 - Я подумала, что тебе «это» очень надо, - просто ответила она и, не дожидаясь встречного вопроса, добавила:

  - И мне тоже!

 - И тебя это не обижает?

 - Нет, ты прошёл все экзамены на обиды.

 - А ты всё ещё меня проверяла?

 - И себя тоже.

 - А что дома скажешь?

 - Он уехал, поэтому я и пришла.

 Тут ему от радости захотелось ещё кое-что уточнить, что его втайне мучило.

 - А ты не боишься, вдруг я заразный?

 На что она спокойно ответила:

 - Что ж, будем вместе лечиться!

 Только сейчас она поняла, что он стеснялся своего псориаза и боялся, что она будет брезговать.

   Дома мама не заметила, когда вернулась дочь. Галя пришла в шесть часов утра и незаметно проскользнула в спальню. С Женей договорились встретиться через два дня в пять часов вечера, чтобы ей не поздно вернуться домой. Эти два дня они впервые не звонили друг другу, готовясь к новой встрече.

 Перед тем как ехать к нему, она приготовила обед, чтобы привести с собой домашней еды. Живя холостяцкой жизнью, он, наверное, забыл, что это такое.

 Подъехав к его дому, она припарковалась поблизости. Осмотрелась кругом, ничего подозрительного на глаза не попалось. С тяжёлой сумкой вошла в подъезд.

 В ту ночь она ничего не видела, сейчас, при свете, ей всё было впервые. Дом был пятиэтажный, в подъезде чисто, что редко бывало в открытых подъездах.

 Дверь открыл Женя, и сразу забрал у неё сумку.

 - Что тут у тебя такое тяжёлое, я всё купил, напрасно ты надсажаешься!

 - Да я не пешком, я на машине приехала. Там вкуснятина, такое в магазине не купишь.

 В квартире было свежо и чисто, как будто её только что вымыли.

 - Еле успел до тебя закончить, - сообщил он ей с радостью. Два дня «палубу» драил. Хорошо, что тётя Маша помогла с окнами и шкафами.

 Галя, сняв куртку, прошлась по комнате. Всё сияло чистотой, окно и стенка были натёрты до блеска. Ночью она грязи не заметила, но такого свежего воздуха явно не было.

 - Это ты два дня мыл квартиру? - с удовольствием спросила она.

 - Если бы ты меня предупредила, что придешь, я бы давно её отмыл, а так всё руки не доходили. Да и стимула не было. Я, как тебя утром проводил, так мне всё сразу в глаза и бросилось! Думаю, ты придёшь и весь этот бардак при свете увидишь…

 -В общем, взял я на работе отгул, упросил тётю Машу, уборщицу, и мы с ней вдвоём всё успели. Ванну с туалетом я сам драил.

 Галя заглянула в ванную и увидела максимальную чистоту, какую можно было «выжать» из допотопной сантехники. На кухне тоже был порядок, но не было элементарных вещей: - штор на окне, нужной посуды, кухонной утвари.

 Галя стала разбирать свою сумку.

 - Ты сегодня обедал? - спросила она голосом жены, встретившей вечером своего мужа.

 - Некогда было, я ещё полдня по магазинам мотался и на рынок ездил.

 Зато всё купил, - и он открыл холодильник, полный продуктов. Галя проверила всю имеющуюся посуду, и они вдвоём быстро накрыли стол в комнате. Женя налил шампанское в стаканы и сказал:

 - У меня такое чувство, будто ты моя жена, и уже давно. А сейчас вернулась из командировки, я тебя очень ждал и готовился к твоему приезду.

 - Мне тоже кажется, что я не у чужого дяди в гостях, - с улыбкой сказала она.

 - За что выпьем? - подняв бокал с шампанским, спросил он и продолжил:

 - Давай за нас с тобой, чтобы всё разрешилось у нас по справедливости.

 -Помнишь, как мы чокались возле телефонов на Новый год?

 - Помню, - ответила она.

 Им было хорошо вместе. Они так долго шли к этому, что сейчас не могли нарадоваться возможности быть вдвоём. Они ели и пили, рассказывали друг другу, как прожили эти два дня, про уборку в квартире, как про самое радостное событие этого года.

 - Я никогда не знал, что можно с таким удовольствием выгребать отовсюду грязь.

 Потом они пили кофе со всякими сладостями, которых накупил Женя.

 Время быстро пролетело. Женя жалобно посмотрел на Галю.

 - Что, уже поедешь домой? Но тебе сейчас нельзя за руль.

  -  Я оставлю машину на улице, утром заберу.

  А может, останешься сегодня? Давай что-нибудь придумаем, - уговаривал он её.

 - Ладно, сегодня останусь, но на будущее наглеть не надо, - сказала она и позвонила маме, солгав ей, что находится за городом и вернётся завтра к работе.

 Время было уже за полночь, Галя задремала, но тут её растормошил Женя.

 - Нет, нет, только не спать,  

 - Спать, у нас с тобой пока, нет времени. Считанные часы мы можем побыть вместе, а ты спать собралась.

Давай лучше поговорим. Я предлагаю шампанского для бодрости хлебнуть. Ты не думай, я не алкоголик. Просто у меня сейчас праздник на душе. Ты меня понимаешь?

  - Жалко только, что все праздники быстро кончаются! - заметила она.

 - А ты лучше пока не думай об этом.

  - Не думают только животные и дебилы. Мы с тобой кто?                                         - Может и дебилы, но влюблённые. 

   Женя не хотел омрачать своего праздника.

 Чокнувшись, они выпили без тоста, она спросила:

 - О чём ты хотел говорить?

 - Я столько думал, что должно произойти, чтобы ты согласилась, быть со мной, и тебя не мучил долг.

 - И что?  

 - Чтобы он тебя разлюбил и… бросил.

 - Ну, скажи, если бы такое случилось, ты бы вышла за меня замуж?

 - А куда мне было бы деваться? Только ты тогда не захотел бы меня подбирать брошенную, все любят благополучных, замужних - не то, шутя, не то серьёзно ответила она.

 - Ты мне хоть какая нужна, - не обращая внимания на её тон, продолжал он. Вышла бы?

 - Возможно. После него, у меня ты, - уже совсем серьёзно ответила она.

 - Не представляю такой ситуации. Хотя в жизни всё возможно. Ведь я считала, уверена была даже, что всё у меня под контролем. Всех вас мужиков насквозь вижу, знаю, чего вам от нас надо, и - на тебе - влипла!

 - А мне от тебя ничего не надо, мне ты сама нужна, со всеми потрохами, грехами, детьми, со всем на свете… - начал он горячо, но она не дала ему договорить.

 - Вот-вот, этого-то я и боялась больше всего на свете! Ещё раньше, до тебя. Я всё думала, что делать, если придет она - любовь. Как правильно поступить, если у тебя уже есть в это время счастливая семейная жизнь? Ты представь себя на его месте. Ведь где гарантия, что это будет последний раз? Жизнь большая, и лет через пять, может, как насмешка природы, снова встретится любовь и так до бесконечности. И что дальше? Менять мужей из-за каждой новой любви, из-за остроты ощущений, новизны, из-за погони за первоначальными чувствами? Которые, каждый раз переходят в будничные? Где же тогда настоящая любовь, кто ответит? Ты можешь на это ответить?

 Он задумался, и начал доставать сигареты.

 - Мне кажется, столько Любовей не бывает, как ты говоришь. Ведь сколько я искал её специально, чтобы забыть тебя, но она не встречалась.   -   

 Потому и не встречалась, что ко мне любовь была не забыта. А поженились бы мы, ты бы обо мне уже так не думал, привык.

 - Ты хочешь сказать, что если бы я женился на тебе, то сразу бы «наелся» и начал по сторонам смотреть? Но у меня полно других дел, чтобы думать только о женщинах. Ведь твой муж не думает так, если ты им довольна.

 - С моим мужем мы уже полпуда «соли» съели, а с тобой мы ни дня вместе не жили, чтобы о чём-то рассуждать. И ты обо мне ничего не знаешь, и я мало о тебе. Разве можно наши отношения сравнивать?

 - Но что, же делать с любовью, ведь она не даёт нам жить врозь - ни тебе, ни мне?

 - Если бы я знала на это ответ! Я и пришла к тебе, надеясь, что через наши временные отношения что-нибудь прояснится. Сидение в бездействии не помогает, а только усугубляет. Может, мы с тобой насытимся друг другом, да и всё пройдёт, так тоже бывает.  Пока не дают - хочется!

 - Значит, ты пришла, чтобы «насытиться» мной и забыть? - спросил он.

 - Как получится. Считаю, пусть лучше между нами всё будет честно, чем ещё, и тут врать и лицемерить!

  - У нас всё по-честному, я уже и не представляю, как оно по-другому бывает…

 - Ты хочешь, чтобы я тебе показала, как по другому нечестно бывает, сейчас…

 Она быстро спрыгнула с дивана, как засидевшаяся без дела актриса, которой, наконец, предложили сыграть главную роль.

  Вышла в коридор, чтобы собраться, и вернулась оттуда уже с другим выражением лица.

 Подошла к нему, и, потупив глаза, скромно присела на краешек дивана.

 - Женечка, любимый, наконец-то я снова вырвалась к тебе. Ты не представляешь, как мне трудно уходить из дома к тебе. Он меня ревнует, подозревает, угрожает и даже бьёт. Он, кажется, всё знает, но я молчу, я умру за нашу любовь! - и она встала на колени, протянула руки вперёд, сморщила лицо в плачущей гримасе.

 - Я бы к тебе давно пришла навсегда, бросив дом, дачу, начальника-мужа, но… мои дети! Он не отдаст детей, а я же мать, никакая-нибудь там кукушка! А настоящая мать!     Ты сам это уже понял за столько лет нашей тайной любви.  Если ты меня разлюбишь и бросишь, я умру без тебя! Я наложу на себя руки! - и она упала, головой на диван, якобы рыдая.

   Женя засмеялся и захлопал в ладоши.

 - В тебе талант пропадает! - воскликнул он.

 - Какой там талант, ты не видел ещё талантов! Ну, вспомнил, что такое ложь и лицемерие? Тебе такое нравится, такая любовь?

 - Ты сейчас напомнила мне своим «театром» Ритку. Помнишь, я тебе рассказывал?

   Она чем-то на тебя была похожа, поэтому я её из всех выделил. Она всё это же говорила только другими словами, но смысл примерно такой же. На самом деле она готова была уйти с каждым, кто её больше обеспечит. А откуда ты всё это знаешь, если сама не такая?

 - В книжках читала, в кино видела, да и мои женщины, рассказывают. Им же надо с кем-то поделиться, чтобы без передачи, вот со мной и делятся. А ваш «брат», если не подлец, - невинные птенчики по сравнению с нашей «сестрой»!

 Поздно утром они проснулись. Галя пошла, умываться в ванную, и нашла там новую зубную щётку в упаковке. Чистое, отдельно висящее полотенце -  всё это было для неё. 

 Когда они выходили из квартиры, то уже все соседи были на работе, но Галя всё равно боялась встретить знакомых. Ей казалось, что кто-то за ней следит, за её любовными похождениями. Она боялась постоянно, пока ходила к нему на свидания, боялась публичного позора!

  Их отношения только для них назывались любовью, для всех остальных это было обычное б…во!

 Так думала она, не обманывая себя, о мнении окружающих.

  Но всё складывалось так, как будто кто-то способствовал их сближению.

 Про похождения дочери мать не догадывалась. Галя ездила на машине «с подружками» на природу после работы, ходила с ними в кино, в рестораны и всегда заранее обо всём её предупреждала, когда не могла вернуться вовремя. Эдик с утра до позднего вечера пропадал на рыбалке с соседским мальчиком. Возвращались с полными рюкзаками ещё живой рыбы. Галя с мамой раздавали её по всему подъезду.

  Прошло больше месяца их любовных отношений. За это время произошло много перемен. Галино влияние чувствовалось во всём. Из временного холостяцкого жилья Женина однокомнатная квартира превратилась в уютное гнёздышко ухоженного мужчины. Женя сначала долго не соглашался на перемены.

 - Зачем мне всё это надо, я здесь жить не собираюсь. Если я в Южно-Сахалинске останусь, то квартиру буду менять набольшую и лучшую, а пока и так сойдёт!

 На что Галя приводила ему свои проверенные аргументы:

 - Никто не знает, кто, сколько проживёт на этом свете, а жить нужно сегодня и сейчас, и где бы ты ни жил, всё должно быть уютно и красиво.

 Для этого не нужны большие затраты, и всё в будущем сгодится.

 Без больших затрат на окнах появились оригинальные шторы - тёмные и тюлевые. На полу в комнате, под цвет штор, мягкий ковёр два метра на три, чтобы легко было его вытаскивать для чистки. И обои в прихожей. Да ещё сделали перестановку.

 В Женином гардеробе тоже произошли изменения, там добавились солидные вещи. До этого он любил только спортивную одежду

 Когда они занимались благоустройством его жилья, он завёл разговор о своих материальных возможностях:

 - …Ты не думай, что со мной тебе придется начинать с нуля, как вы начинали с Мишей. Всё, что у тебя сейчас есть, я тебе также обеспечу.

  У меня есть небольшой, но «капитал» на срочном вкладе. Да и так я могу хорошо заработать, если будет мало.

 - Это очень важная деталь, но в нашем случае она дело не решает, - совершенно равнодушно отвечала она.

 За время общения, никто из них не разочаровался друг в друге. Галя уже стала к нему привыкать, но больше всего её мучил страх разоблачения и позора.

 Она со страхом ждала возвращения мужа.

 Женя же, наоборот, всё больше и больше влюблялся в неё, уже не в мечтах, а в реальной жизни.

 Она не переставала его поражать своей хозяйственностью, практичностью, вкусом, фантазией и отсутствием какой-либо меркантильности, чего он никогда раньше не встречал у других женщин. Она уже знала про его денежные дела, от неё он ничего не скрывал. И когда он ей предлагал купить что-нибудь значимое в подарок, она ему отвечала:

 - У меня всё есть. А выбрасывать деньги на разную чепуху, не вижу смысла. Лишь бы дарить!

 - Первый раз вижу, когда женщина отказывается от подарков.

 - А я не отказывалась, ты для меня и так ничего не жалеешь, и этого достаточно. А то, что я хочу - не твоя забота! Жадность - страшный порок, а жадный мужчина – это, просто ущербность! Но тебе это не грозит, ты не жадный… – философствовала она на эту тему.

  А хотела она тогда, ни много, ни мало, бриллиантовый гарнитур! Серьги и кольцо с одним «камушком».

 У неё уже было два кольца с брильянтами, но, то была «россыпь», а вот с одним «камушком» не хватало.

  Она просто не представляла, ну - как можно жить без такого гарнитура!!! В то время он стоил более двух тысяч рублей, треть машины.

 Этой «болезнью» к камушкам они все тогда переболели, заразившись от Екатерины Николаевны. Слава Богу, потом прошло. 

 Женя в этом деле конечно ничего не смыслил, как и другие нормальные люди. Только преуспевающие советские парикмахеры из-за моды и пресловутого престижа тянулись к бессмысленной показухе!

  Если бы она ему тогда только намекнула о своём желании, он не пожалел бы для неё денег, но она не хотела этого делать. Осознавая, что она ему никто, для таких затрат. Она чувствовала, что они скоро расстанутся, а облапошивать дорогого ей человека - это было не в её правилах.

 Незаметно пролетели сорок суток. Миша за всё это время только несколько раз напомнил о себе. На сороковой день раздался телефонный звонок.

 - Завтра в двенадцать по-сахалински буду в Южном. - Соскучился жуть, приеду, всё расскажу. - коротко сообщил он.

 Галя всю ночь не спала, было о чём подумать перед этой встречей! О содеянном, она не жалела, эта связь успокоила и отрезвила её. Точнее сказать, она не жалела в частности, она уже жалела вообще.  

 Сейчас она только хотела скорей уехать в отпуск от обоих, а время всё поставит на свои места… - надеялась она.

 И определить, насколько они своим внешним видом, поведением, манерами ушли вперёд от Дальнего Востока. В частности, никому тут неизвестного острова Сахалина. Галя намеревалась не только посмотреть, но и кое-что перенять для себя, для работы, если будет что-то новое, модное, интересное А отстать от моды для неё было равносильно утрате квалификации должного уровня. (В тридцать лет такое бывает).

 Но, как оказалось, западные женщины отличались от наших «тем», что перенять было не возможно. Они меньше всего уделяли внимания своей внешности. Вот эта «убийственна простота» отличала их от русских женщин. И Галя не могла понять, что же тут хорошего, что можно перенять? А может, у них это крайность, как у наших бывает.

 Наша крайность - это броский макияж; контрастные, чаще голубые, тени на весь глаз, толстый слой тонального крема с румянами на скулах. Высокая прическа, залитая «насмерть» лаком, чтобы держалась неделю. И всё это с восьми утра, с сумками в переполненном транспорте. Чтобы не считали, что за собой не следит!

  Одежда западных женщин отличалась от нашей одежды расхлябанностью и неряшливостью. То ли от жиру бесились и им неохота одеваться, то ли в этом вся «фишка» !? Только никак не могла сообразить, где же тут «собака зарыта», что ей из всего увиденного почерпнуть?            -    Поразительно было то, что по отношению окружающих чувствовалось, что эта «мятая простота» - есть цивилизованный Запад, а всё тщательно продуманное и замаскированное под простоту – отсталая «Руси». Такое определение она слышала себе вслед, когда шла по улице.

  А удивительно было ещё и потому, что когда-то, в ранней юности Галя всё своё моделирование одежды черпала только из западных фильмов. Её сегодняшний вкус формировался на зарубежных звёздах послевоенного поколения, таких как Клаудио Кардинале, Мелен Демонжо и др.  Может, поэтому она так стремилась поехать посмотреть на западных женщин, уверенная, что они все - последовательницы своих модных соотечественниц. Её разочарование усиливалось, что всё - пассивно лениво - никакое - приветствуется и одобряется в обществе!

 А они в летних сарафанчиках, загорелые и ухоженные -  <Руси> -  отсталость!

  А в мятых майках с облупившимися от солнца носами мужеподобные женщины - Запад, прогресс!

 В общем, ей за Державу было обидно.

  Быстро пролетело время отдыха.

 Утрами и вечерами заметно похолодало, хотя бархатный сезон ещё продолжался.

                     Глава вторая                 

 Перед вылетом на Сахалин Галя несколько раз позвонила Мише, хотела с ним поговорить, но так и не дозвонилась. О времени её прилёта знали двое - он и Женя. Галя возвращалась из отпуска домой с младшим сыном. После Болгарии она заезжала к родителям мужа, где всё лето гостил их сын.

 Чем ближе была встреча с мужем, тем больше и больше она о нём думала. За эти два месяца разлуки она ещё раз проверила свои чувства к двум мужчинам, которые её любили. Когда она улетала, ей казалось, что она никого из них не любит, так она устала от борьбы с собой.

 Раньше она считала, что всё в этой жизни решает САМА, и нет таких проблем, которые она САМА бы не решила. Но её самоуверенность «разбилась в дребезги»» в случае с Женей. Чего она боялась, то и произошло! Ей встретился человек, который полюбил её по-настоящему, но он был уже лишним в её жизни. Выходя замуж за Мишу, она считала, что не любит его, но жизнь показала, что только такой, как он, ей нужен в жизни, и никто другой. 

У Миши было много хороших качеств, У Жени они тоже были, но он пришёл в её жизнь позже, когда место мужа было уже занято. Как будто кто-то посмеялся над ней.

 Когда-то она мечтала о своём «принце», а ей твердили, что она никому не нужна.

  А теперь, когда у неё всё есть, появился ещё один замечательный человек, который страдает и теряет возле неё зря время.

Как у человека практичного в её мыслях даже пробегали имена тех девушек и женщин, которые одиноки и давно мечтают о встрече с таким мужчиной, как Женя. Но не в её власти устраивать человеческие судьбы! Ей надо было свою жизнь утрясти, чтобы вернуть прежние отношения с мужем и скорее мирно расстаться с Женей.

  Как сделать второе, она знала. Женю нужно было   разочаровать. И от этого ему стало бы легче с ней расстаться, как с той Риткой, про которую он рассказывал.

 Обо всём этом думала Галя, сидя в кресле самолёта.

 Когда все встречающие разошлись, она поняла, что Миши уже не будет. Маленький аэропорт быстро опустел. Галя с маленьким сыном получили багаж и стали присматриваться к таксистам, чтобы доехать до дому. Только они вышли из здания аэровокзала, как напротив дверей остановилась знакомая белая машина. Женя выскочил из неё и быстро подошёл к ним.

 - Я наблюдал за вами до последнего, думал, что он всё-таки появится. Я был здесь всё это время, - сказал он, счастливый от возможности их встретить. Он быстро погрузил вещи в багажник, а Галя всё смотрела по сторонам. По дороге разговаривали обо всём, Женя вёл себя так, будто что-то знал, но не хотел говорить. Доехав до дому, он, как старый знакомый, занёс вещи в квартиру. Мама поблагодарила его и оставляла пить чай.

 - Другой раз обязательно попьём, а сейчас они очень устали, им надо отдохнуть с дороги, вон какие они измученные! - заботливо говорил он несостоявшейся тёще. Галя с сожалением смотрела на него, думая:

 <Ну почему нельзя иметь двух мужей? Один пьёт, работает, а другой в это время встречает>.

 - Спасибо тебе, - сказала она, выйдя с ним в подъезд. - Ты весь день потерял из-за нас.

- Я бы всю жизнь потерял из-за вас, да вы не хотите, - шутливо - грустно, ответил он и пошёл вниз, ничего не ожидая. Галя не стала кричать ему вслед, что позвонит, он и так на это надеялся.

  Миша дома появился рано утром, заросший, немытый и с похмелья. Он сказал, что был далеко за городом и не смог приехать их встретить. Свою новую машину Галя в окно не узнала, так она постарела за эти два месяца! Или… была очень грязная.

 - Я тут без вас весь ушёл в работу, мать вот подтвердит, - рассказывал он, стараясь не глядеть прямо в глаза.

 Про его работу она уже хорошо знала, но вот только у них был договор: не гробить свою машину на служебные нужды. Долг за неё был ещё не выплачен.

 - А где ваш Кулибин? - так звали водителя их служебного <уазика>, который был прикреплён к розыску.

 - Да он сломался, как всегда, а нам надо было срочно выехать на место, - объяснял Миша, понимая, что жена права на сто процентов.

 - Я её сегодня отмою, не было смысла мыть перед дорогой. Я сам не хотел, чтобы ты её такой видела, - перед уходом на работу сказал он.

 - И вот так все два месяца, - сказала мама после того, как за ним захлопнулась дверь.

- Мылся, брился только на ночь. Смотри, Галька, как бы у него баба не завелась… - сказала она, как про вшей, которые могли завестись у него от грязи.

 - Да уж всё возможно за такое время, - сказала, как подумала, Галя.

 - А ты больше одна езди по курортам, доездишься. Где это видано - врозь ездить по два месяца?

 -Да я бы с ним ездила, если бы его отпускали. Не по своей воле одна мотаюсь. Всё, больше без него никуда не поеду! - оправдывалась она, думая тяжёлую думку.

В душе она уже приготовилась, что муж без неё спал с другими женщинами, и в этом она винила только себя. Всё так совпало! Но теперь она приехала, всё должно закончиться, хотела надеяться она.

  Вечером Миша приехал вовремя и на чистой машине. Они провели время, как нормальные супруги после расставания, но Галя чувствовала, что он весь собран, как комок нервов. И вовремя близости боялся что-то сказать не так и не то сделать….

 Прошла неделя, вторая, а Миша оставался по-прежнему замкнутым. Теперь он постоянно ездил на работу на своей машине и возвращался поздно. Галя, стоя на работе у окна или идя по улице, постоянно высматривала свою машину, в потоке движущегося транспорта. На душе было тревожно!

  И тут, вскоре после её приезда, когда она переходила центральную улицу, из-за угла со стороны горотдела милиции, вывернула их машина цвета <золотого руно>. За рулём был Миша, а на заднем сидении, вполоборота, пригнувшись, сидела некрупная, молодая женщина. Галя хотела помахать ему, но он, не заметив её, быстро пролетел мимо. Всё произошло так внезапно и быстро, что она даже засомневалась: не ошиблась ли она? Но, спокойно восстановив всё в памяти, поняла, что не ошиблась.

  Всё было бы нормально, если бы женщина сидела с ним рядом на переднем сидении, мало ли с кем он может ехать! Но то, что она старалась быть незамеченной для всех, было очевидно и сразу наводило на мысль…. Так может сидеть только любовница, которая хочет спрятаться от посторонних глаз.

 Галя не была ревнивая по натуре, она постоянно видела Мишу в обществе разных женщин.  Как правило, он про всех ей потом рассказывал. Но тут было что-то другое!  От плохого предчувствия неожиданно кольнуло в груди, да так, что, ни о чём другом она уже не могла думать. Она стала соображать, кто его подружка? Прошло уже десять дней, как она приехала, а они прекращать отношений не собираются, как оказывается!

 Свои отношения с Женей она считала уже навсегда законченными, по крайней мере, постельные, только тот об этом ещё не знал. Она хотела с ним расстаться быстрее, но безболезненно. В надежде, что он сам на неё обидится и уйдёт. Он ведь гордый, и ему надоест её ждать.

После увиденного в машине, Галя весь день думала об одном.

 Если Миша в Павловске, мучаясь в подозрениях, не хотел ничего узнавать про неё, в надежде, что всё само рассосётся, то Галя была другого мнения. Она считала, что пока существует тайна, «всё» будет продолжаться до бесконечности. А как только тайна всплывёт на поверхность, то тут надо будет решать: либо туда, либо сюда. Если бы тогда в Павловске всё сразу раскрылось с Женей, то, скорей всего, эта история на том и закончилась. 

 То, что случилось сейчас с её мужем, она оценивала, как временную интрижку на почве сексуального голода. Весь день она обдумывала, как ей поступить, чтобы узнать всё и сразу. Женщина показалась ей похожей на Таньку Ложкину, которую он, как и других, приводил к ней в салон за красотой, но это было не точно. Галя решила прибегнуть к хитрости, чтобы по горячим следам раскрыть это <дело>. Восемь лет, прожитых бок о бок с уголовным розыском, да гены папы - участкового не пропали даром. У Гали, благодаря её работе, был большой круг знакомых, даже очень, и она умела ими пользоваться. Знакомые были буквально везде, а те знакомые имели своих знакомых, надо было только правильно сориентироваться.

 Чтобы точно узнать, кто эта женщина, Галя решила обратиться к своим милицейским клиенткам.

 Первым делом она позвонила Тамаре, которая со своим мужем тоже работала в уголовном розыске. Поздоровавшись и обменявшись несколькими фразами об отпуске, она напрямик спросила Тому про Мишу, как про давно известный ей факт:

 -  Тамара, в отделе уже все знают, что я приехала? Мои «агенты» мне уже всё доложили. Кроме Ложкиной ещё кто-то посягал на моего мужа без меня или пока она одна?

 Тамара замешкалась, но Галя почувствовала, что попала в цель, и продолжала:

 - Да ты не переживай, Том, я от других всё узнаю. Я сама виновата, что мы так долго были в разлуке, но сейчас-то я приехала! Что она там думает, у неё же у самой муж и маленький ребёнок.

 Тамаре, видимо, не терпелось что-то рассказать, но она боялась остаться виноватой.

 - Галя, я ничего не знаю, правда. Знаю только, что они вместе ездят куда-то на обед и по работе везде вместе. Только я тебе ничего не говорила, мой узнает - убьёт!

 Галя заверила, что про неё ни одна душа не узнает, и попросила последить за соперницей, на всякий случай. Следователи и <розыск> по работе всегда связаны, тут нет ничего удивительного. Значит, они ехали на обед, когда она увидела их днём. Что там за обед - можно догадываться. Не вытерпев до вечера, она позвонила мужу в кабинет и сказала:

 - Вечером я жду тебя дома, есть разговор, серьёзный!

 По его голосу поняла, что он сразу заволновался, но не удивился. Значит, это не простая интрижка!

 Миша пришёл с работы раньше, чем обычно. Было видно, что подготовился отпираться.  Может, он видел её сегодня из окна машины, когда проскочил мимо, но он знал, о чём пойдёт речь. Галя начала сразу:

 - Миша, я всё знаю про тебя с Таней, мои клиенты – «глаза и уши» - всё рассказали мне про вас, про ваши совместные обеды. У вас что, любовь?

 - Какая ещё любовь, мы по одним делам работаем… - начал отпираться он. Он не знал, что она ещё про него знает, и пытался это понять. Но Галя не стала больше, ни до чего докапываться, ей нужно было только сообщить ему, что ей всё известно. Она была уверена, что этого ему будет достаточно, чтобы всё прекратить. Она, полагавшаяся всю жизнь только на себя, всех мерила своею меркою. Скажи ей Миша тогда в Павловске, когда она искала <пятый угол> от внезапно нахлынувшего чувства, что он всё знает, то у неё от страха, тут же всё и закончилось бы. Так думала она, но кто его знает, как было бы на самом деле?

 В конце разговора она мирно ему сказала:

 - Миша, я во всём виню только себя, мы с тобой долго были в разлуке, так всё совпало! … - сказала она с ударением и со смыслом.

 -Но теперь, если ты меня ещё любишь, давай начнём жить, как прежде, как мы всегда с тобой жили, без всяких лишних! ...

 Миша молчал, но по его глазам было видно, он был не против.

 Ночью в кровати они лежали, как чужие, каждый думал о своём. Галя пыталась вспомнить всё, что когда-то знала, слышала об этой Ложкиной.

 Тихая, скромная, недавно вышедшая из декретного отпуска, порядочная…. И тут Галя вспомнила один случай, который вывел её из себя. Однажды в разговоре у Миши промелькнула фраза: <У нас в отделе она самая порядочная…> Слово <порядочная> он сказал с каким-то ударением, похожим на восхищение. Галю это заинтересовало. Самой порядочной среди всех женщин отдела оказалась Ложкина, которая только что побывала у неё в салоне. На вид - она сама скромность и кротость, трудно было даже представить, как она находится среди одних мужиков в прокуренном кабинете. Слушает бесконечные <маты> и дышит вечным перегаром от постоянных клиентов: – потерпевших, свидетелей и подозреваемых. Галя стала выяснять, в чём же заключалась её порядочность, такая отличительная от всех и так его поразившая. Рассказать конкретно было нечего, кроме её доверительных жалоб на вечные приставания к ней всех сотрудников отдела. Галю это рассмешило.

 - Миша, и ты в это поверил? Пристают только к тем, кто этого хочет!

 - Ты не знаешь, какие у нас есть бабники в отделе, они пристают ко всем, не разбираясь, коллега ты или потерпевшая.

 - А почему тогда ко мне никто и никогда не пристаёт? Я, что, хуже вашей Ложкиной? А меня окружают тоже мужчины и разные!

Миша замялся с ответом, а потом вспомнил.

 - Тебя все боятся, даже самые отъявленные. Да и меня знают… - добавил он, как аргумент.

 Мише она ничего не доказала, а только поняла, что её муж совсем не знает элементарных женских хитростей, что показалось очень опасным. Он не сказал ей тогда самого главного, что «скромница» попросила именно у него защиты от нападок коллег - обольстителей. Это ей понадобилось сразу после того, как она увидела её, Галю.

  - Дескать, если эта баба в нём что-то нашла, так и мы поищем! …

 Если бы Галя знала об этой просьбе, она сразу догадалась, кто «расставил сети» на её мужа.

  На другой день, будучи под сильным впечатлением от случившегося, она не могла сдержаться, чтобы ни позвонить Ложкиной в кабинет. Она снова всё мерила своей меркой. Надеясь, что, как только та узнает, что всё известно, у неё тут же пропадёт весь интерес к её мужу. Над её самоуверенностью можно было посмеяться. Она считала, что знает весь женский род, ей и в голову не приходило, какие на свете бывают женщины! А тогда от обиды просто хотелось позвонить и тоже сказать что-нибудь обидное. Она думала, что даже такие малознакомые люди, как они с Ложкиной, не должны гадить там, куда придется ещё ни раз обратиться.

 Трубку сняли моментально.

 - Следователь Ложкина слушает, - казённым голосом ответила она.

 - Здравствуй, Ложкина! – с сарказмом начала обиженная жена, - Узнаешь, кто звонит?

  Молчание.

 - Я приехала, понимаешь, давно уже приехала! Так что корми своего мужа обедами, а моего оставь в покое! И не напрягай его просьбами тебя подвозить. Ты пользуешься его безотказностью. Ты меня поняла! Таня?

 Молчание продолжалось:

 - Так поняла, или нет?

 - Поняла, - тихо и скромно ответила Таня.

 Самонадеянная Галя вздохнула свободно, она, глупенькая, поверила этому ответу. Ведь она не могла видеть, как зло сверкнули, глазки, и презрительная улыбка скривила губки самой «порядочной» женщины горотдела милиции!

 Вечером того же дня Миша пришёл с работы неожиданно рано и сразу пошёл в ванную. Он был в весёлом настроении и делал вид, что о Галином звонке Ложкиной не знает. Галя тоже ничего ему не говорила, ей было совсем невесело.

 После ужина зазвонил телефон. Миша подлетел к нему, чтобы его никто не опередил. Его вызывали на работу, а он, будто ждал этого звонка. Одеваясь в прихожей, он вдруг стал успокаивать жену:

 - Выброси ты свои бабские подозрения и не верь своим сплетницам-клиенткам. У нас со всеми только рабочие отношения и ничего больше, - сказал, и хлопнул входной дверью.

 Вечером, когда она уже лежала в постели, грустные мысли вереницей пробегали у неё в голове. Главная мысль была одна: вот и пришла расплата за чистую, настоящую любовь. Вспоминались слова Нины:

- <За всё в этой жизни надо платить. Что ты человеку сделала, то и получишь в ответ себе бумерангом!>

  Как быстро всё сбылось! Как быстро чистота в грязь обернулась! - удивлялась она.

  Миша целыми днями и вечерами пропадал на работе, и хотя так было всегда, сейчас чувствовалось, что это не та работа, которая была раньше. Уйдя в тот вечер, после ванны, на работу, Миша больше не вернулся и не позвонил. Но так бывало часто, и подозревать что-то было невозможно. Если всё подозревать, то не надо жить с сотрудником уголовного розыска! Тогда надо выходить замуж за того, у кого нормированный рабочий день, как у парикмахеров, например.

 На следующий день, часам к пяти вечера, вдруг неожиданно Миша позвонил с работы. Непонятно весёлым голосом он спросил, что она делает.

 Наступила пауза. Но в трубке были слышны отдалённые голоса. Миша кому-то что-то говорил, держа трубку на расстоянии. Потом глупым торжественным голосом сообщил:

 - А сейчас с тобой будет говорить сама Марго, следователь…

 И тут его слова заглушил взрыв такого похабного бесстыжего ржания - хохота, что у Гали сердце сжалось от предчувствия. Кто может так ужасно смеяться? Она, ещё не видя и не зная этой женщины, уже возненавидела её, а сама сказала неутихающей горгоне:

 - Трубку передайте Мише!

 Та так и сделала. Галя возмущённым, срывающимся голосом специально громко и грубо спросила:

 - Это что ещё за б…, ржут у тебя в кабинете?

 Миша прервал её, чтобы она ещё чего не сказала, и торопливо стал объяснять:

 - Это наша новая следователь по делам несовершеннолетних Маргарита Валерьевна, она такая юмористка…  

 Смех в стороне продолжался, казалось, смеялись над ней.

 Теперь Галя прервала его:

 - Ты домой думаешь вечером приходить, или ваши юмористки без вас не остаются ни в обед, ни вечером?

 Миша стал что-то молоть про работу, Галя бросила трубку. Её всю трясло после этого звонка. Ржание этой Марго стояло в ушах. В нём было всё: и цинизм, и насмешка, и наглость, и ещё что-то необъяснимо страшное. Такой смех она слышала впервые. Впоследствии, по нему одному она будет определять человека.

 Галя не могла найти себе места, ей надо было с кем-то поделиться. В это время все были на работе, и она вспомнила про Женю. Она позвонила ему на работу и сказала, что к шести вечера подойдёт к нему домой с Вовиком.

 Забрав ребёнка из сада сразу после ужина, она направилась к Жене. Это был её первый к нему визит после отпуска. В груди у неё всё клокотало и бушевало, она шла к нему, как к близкой подружке, которая всё выслушает и поймёт. Но она помнила и о другой своей задаче…. В трудные моменты жизни «кто-то» руководил ею.

  Женя уже ждал их в прихожей. Он сразу познакомился с Вовиком и стал его раздевать. Вовка был не из скромников, весь в маму, сразу пошёл в комнату. Там на диване лежал большой плюшевый <мишка> и ещё какие-то игрушки для самых маленьких. Завладел всем этим богатством, ему уже никто был не нужен, на какое-то время. Галя прошла на кухню, села у окна и закурила свои сигареты. Видя идущего к ней Женю, она жалобно простонала.

 - Ты представляешь, у меня Мишка загулял! - начала она и пересказала всё, что произошло у них со дня приезда. Пока она ныла, он сочувственно смотрел на неё. Со стороны никто бы не понял, кто это беседует. То ли брат с сестрой или еще, какие близкие родственники, но только не те, кто были на самом деле. А она, глядя на него, думала: <Это как же надо сильно меня любит, чтобы   всё это слушать и жалеть меня, дуру?!>

 Когда прошли первые эмоции, Женя продолжал её слушать. Он не удивлялся и, не перебивал её, как будто всё это ему было давно известно. Галя, закончив рассказ, удивлённо посмотрела на него.

 - А ты что молчишь, ты всё это знал? – догадываясь, спросила она.

 - Да, Галя, знал. Я не хотел тебе первым всё рассказывать, чтобы ты не подумала…

 Она не дала ему договорить, понимая, что он знает больше.

 - Так кроме работы и совместных обедов у них ещё что-то было? - задала она наивно - дурацкий вопрос, сама прекрасно это понимая.

- Рассказывай всё без утайки, - приказала она ему, в душе смеясь над собой: как любовница пытает своего любовника про похождения законного мужа. Нарочно такое не придумаешь!

 - …Вскоре после твоего отъезда, однажды утром, подходя к моей работе, я увидел вашу машину, она стояла на нашей стоянке. Я, узнал ее, но не придал этому значения. Пока курил со знакомыми ребятами, из соседнего дома вышел твой муж с женщиной, - и он описал Ложкину. - Они сели в вашу машину и уехали в сторону отдела. Время было около девяти часов утра. И так было не раз, - закончил он своё сообщение.

 - А когда был последний? - быстро спросила Галя.

 - Сегодня!

 Галя даже подпрыгнула от неожиданности. Это когда его вечером вызвали на работу и он, уходя, успокаивал её - не слушать сплетни! Она была сражена наповал! Она ещё думала, надеялась на какие-то мелочи, а тут…

 - А может, у него с ней любовь, - вдруг осенило её, - раз он так открыто, действует?

- Да какая там люб… - горячо начал, Женя, но тут же осёкся на полуслове, понимая, что отрицать - не в его интересах.

 - А я-то думала, у него это просто сексуальный голод! А если это - любовь, то всё дело меняет! Я его держать не буду. Может, ему с ней будет лучше, чем со мной, - стала вслух рассуждать и думать Галя, осмысливая новое известие.

 Женя молчал, у него в голове пробегали другие мысли, которые пришли ему впервые, когда он увидел Мишу утром с этой бабой. Он вспомнил чёрную цыганку с золотыми зубами и её слова: <Будет у тебя шанс, и только сейчас!> Шанс - вот он и настал! Он старался глубже спрятать свою радость и молча, смотрел на неё.

 - Ну, раз так, значит судьба у меня такая! Снова развод! Налей чего-нибудь выпить, - попросила она, ещё не придя в себя от услышанного. Про свой первый брак она уже ему поведала, ещё до отпуска. Она уже хорошо его знала и не боялась за тайну про усыновления старшего сына.

 Женя открыл холодильник, предлагая ей всё содержимое. Галя достала бутылку красного вина <Медвежья кровь>, а он открыл её. Налили в два стакана, себе она налила полный стакан.

 - Женька, помнишь, ты мечтал, чтобы меня муж бросил? Вот домечтался, только ты тут совсем не причём. Всё из-за меня. Тебе голову морочу и мужа прогуляла. На меня наплевать, детей вот жалко. Сколько у них отцов ещё будет? Мать б…, и дети сироты!

 - Тише… ребёнок услышит, - зашипел он на неё.

 - А ты, я вижу рад, - снизив голос, продолжала она. - А я бы на твоём месте никогда не связалась с такой, как я. Где гарантия, что такое ещё не повторится? У меня лично нет никакой уверенности!

 Она выпила целый стакан прохладного вина и продолжала рассуждать, хорошо помня свою задачу. Она искренне хотела помочь ему в ней разочароваться, был как раз подходящий случай!

 - Вот, Женя, представь картину - мы всё оформили: развод, брак, детей переписали на новые фамилии. Хотя Миша от детей не откажется, этот не даст согласия, - предполагала она, притворяясь более выпившей, чем была на самом деле.

- Устроим свою жизнь, пойдут будни с заботами и проблемами. Жизнь настоящая - это не вечный праздник, это больше - будни с проблемами, которые надо вместе решать! И вдруг, где-то, случайно, на банкете я окажусь одна, или в другом каком – то месте, но это не важно. Встречаю человека и снова, как в тебя, без ума в него влюбляюсь, он тоже. И снова наступает праздник души, снова пришла настоящая любовь! И всё старое уже ничего не значит, только новая чистая любовь захватила всю без остатка. А что потом? Детей уже никто не переписывает, они подросли, сами не хотят, а у неё, то есть у меня, снова любовь! А любовь всегда права! Тебе такое горе надо? Нет, тебе такая женщина не нужна! - закончила она, уверенная, что его убедила.

 - А что ты за меня всё решаешь?  Что, у меня своей головы нет? - неожиданно резко спросил он.

 - Ты лучше прямо скажи, что я тебе не нужен и всё, а то плетёшь тут всякую чушь. Готовишь что ли меня заранее? - понял он её замысел.

 - Женя, во-первых, я тебе никогда ничего не обещала! - сразу посерьезнев, сказала она.

 - Не обещала, пока вы жили, а теперь, если вы разойдётесь, это уже другое дело. Что тогда? - он смотрел на неё, ожидая ответа. Ей не хотелось ему что-либо врать, но надо было отвечать, и она решила сказать правду.

 - Женя, прости меня, но у меня нет уже тех чувств, которыми я мучилась до прихода к тебе. Они у меня и до этого, бывало, пропадали, то с новой силой обрушивались заново. Зачем же обманывать тебя, если я с собой не разберусь?

 - А я тебя и не тороплю, я не на гулянку собрался, больше ждали…

 Тут пришёл Вовик. Женя сразу посадил его на колени.

 - Может, его покормить надо? - спросил он Галю.

 - Да нет, нам надо идти, дома я его покормлю, - вставая, сказала она, понимая, что ничего не вышло с разочарованием.

  Почему, когда люди хватаются, цепляются за любимых, то одно нечаянное слово может разрушить всё, а когда специально их говоришь, то ничего не получается.

 - Может, вас довезти на машине? Вовик устал. – предложил он.

- Нет, мы лучше по воздуху пройдёмся, голова раскалывается, мне сейчас всё равно не уснуть.

 - Я провожу!

 Они втроём вышли и не спеша дошли до Галиного дома. Гале было впервые всё равно, увидят её с Женей или нет. Всё в один момент встало с ног на голову!

 У дверей подъезда Женя предложил:

 - Отведи ребёнка, а сама ещё выходи.

 Галя так и сделала, дома ей не хотелось оставаться с собой наедине. Это всё у неё было впереди.  

 - Мама, дай Вовику покушать, чего он захочет, и положи спать. Эдика домой загони вовремя, а я немного прогуляюсь, - сказала Галя, направляясь к двери.

 Мать уже поняла, что у дочери неприятности с мужем, и она догадывалась, из-за чего.

 - Ну, правильно! Давайте теперь все разбегайтесь из дому. Сам по ночам вечно шастает, теперь ты ещё возьми моду! Потом и я пойду, куда глаза глядят, давайте все разойдёмся… - как всегда, ворчала она, когда Галя закрывала за собой дверь.

 Они вернулись к Жене.

Гале не хотелось в этот вечер оставаться со своими мыслями наедине. От мамы тоже надо было всё скрывать, она и так злилась на зятя. А зять, видя отношение тёщи, платил тем же. Ей сейчас только не хватало войны между ними!

 Как только они зашли в квартиру, Женя предложил:

 - Позвони сразу матери, успокой её. 

 Услышав в трубке родной голос, Галя сказала:

 - Мам, ты не волнуйся. Я встретила старую знакомую, и сейчас у неё. Её муж в отъезде, можно я у неё останусь, чтобы поздно не возвращаться?

 Мать всегда наказывала дочери, как та стала взрослой: <Лучше останься у знакомых, чем поздно идти одной, только меня предупреждай>.  

 Нынче, по возвращению из отпуска, Галя твёрдо решила прекратить все близкие отношения с Женей. Она хотела восстановить свою прежнюю семейную жизнь, как она давеча сказала Мише: <Без всяких лишних> Но, то, что всплыло за последние два дня, перевернуло всю её жизнь.

  Оказывается у её мужа серьёзные отношения с серьёзной женщиной, и прекращать их он не собирается! А она, как дура - жена, хвататься и цепляться за него не станет.

 Кто-то держится за мужа из-за его денег, кому-то он необходим как мужчина в постели, кто-то любит без ума.  Для неё муж был, прежде всего верным другом, всё остальное тоже в избытке прилагалось. А для настоящего друга можно пожертвовать всем, лишь бы ему было хорошо. Галя искренне так думала, и от этого у неё больно щемило в груди. Она умилялась, себе. Какая она справедливая! Она понимала, во всём случившемся сейчас - виновата она.

 - Галя, ты застряла? Давай включайся в работу - услышала она, заходя на кухню.  

 Вдвоём они быстро соорудили стол. Когда они сели ужинать, было около девяти часов вечера.

 - Вино будешь? - спросил он, собираясь наливать его в стаканы.

 - Буду, - невесело ответила она.

 - Галя, ты меня прости, но я не разделяю твоего горя, -  он с иронией подчеркнул слово <горе>.

 - Мне кажется, ты зря всю вину берёшь на себя. Рано или поздно у вас это бы случилось. В милиции всегда много пили, а где частые пьянки, там и женщины. Дисциплины, у них там нет никакой, сухого закона нет в помине, как в море. Работа ненормированная. Всё это расслабит любого. А потом, от судьбы не уйдёшь, что должно было случиться, то и случилось. Так что положись на матушку-судьбу и не терзай себя понапрасну.

 Они выпили за справедливость, как всегда. Гале есть не хотелось, она никак не могла отвлечься от случившегося. Женя скрывал свою душевную радость под хорошим настроением. Ей тоже хотел поднять его, развеселить.

 - Я последнее время, - начал он, - стал какой-то суеверный. Без тебя много обо всём передумал. И такие интересные факты заметил. Я, оказывается, именно о такой женщине, как ты, мечтал всегда.  

 - О какой ещё такой? Чего ты меня своей лестью успокаиваешь. Я себе цену знаю, особенно сейчас! - посмотрев на него, насмешливо сказала она.

 - Да ты не поняла меня. Просто в ранней юности, ещё в школе, за мной девчонки бегали, а мне никто не нравился. Мне самому хотелось за кем-то бегать. Старший брат, Славка, тот рано стал девок по чердакам таскать. Хорошо отец вовремя узнал, и прикрыл тот чердак. А то бы Славку женили в восьмом классе из-за чьей-нибудь беременности. У нас на улице много молодёжи жило, всякое случалось. Я Славки моложе на четыре года, но спокойнее его оказался в буйном возрасте. Мне с девчонками всё легко давалось, что даже было неинтересно. А как мы поступили в мореходку, так вообще проходу от них не стало. Моя бывшая жена Соня, тогда тоже меня впервые разглядела у родителей, а ей было 12 лет. Я занимался спортом, учёбой, всё мечтал о море, о капитанстве.

 Потом время быстро пролетело, глянь, а все дружки переженились! В основном из-за беременностей подружек. Брата Славку тоже на его Любке по этой же причине окольцевали в 24 года. Жениться я не хотел, но стал задумываться, что серьёзных отношений у меня, ни с кем никогда не было. Стал внимательнее ко всем присматриваться. Мне хотелось встретить такую, чтобы она и не страшная была и не лёгкого поведения.

 - Ты считаешь, что все «не страшные» обязательно легкомысленные?  

 - Но, мне именно такие всегда попадались, честное слово, не вру, - горячо стал доказывать Женя.

 – А если умная, интересная, то такая страхолюдина - сам не подойдёшь! Особенно запомнился один случай, очень уж девчонка симпатичная была. Был я с родителями у каких-то наших родственников. И была там девушка, на вид моложе меня. Всё при ней, особенно отличалась длинной косой до пояса. Я её сразу приметил, а она меня. Весь вечер я за ней наблюдал, думал, у неё кто-то есть. Под конец вечера познакомились, и я пошёл её провожать. Говорили о том, о сём. Она мне понравилась. Думал, за дружу с ней на время отпуска, а там видно будет. Перед расставанием решился её поцеловать. Но как только я её обнял, она с такой силой прижалась ко мне, что хоть укладывайся тут, же на этой лавочке. Естественно в подобных случаях «лавочки» наступали не за медлительно, но интерес к дальнейшему пропадал.  

Может, они думают, что «этим» нас надолго завлекают? Это, какими же дурами надо быть, чтобы про нас так думать!

Конечно, никто не откажется от таких возможностей, но на этом всё может и закончиться. У меня лично так всегда и случалось. Меня с детства воспитывали в уважении к женщинам. Став подростком, я узнал, что все телесные удовольствия, за которыми так гонится наш  мужской род, исходят от женщин. А повзрослев, став опытным в сексуальных делах, я понял самое главное - какое вы женщины на нас, мужиков, влияние окажете, такими мы и будем!

 - А я и не знала, что ты таким философом можешь быть. И что, за все эти годы тебе никто так и не встретился? – с участием спросила она его.

 - Теперь понимаю, что не встретилась.  

 - И… где же ты был, когда я никому была не нужна, как мне внушал мой Валерка- подумала она, а вслух сказала: -   - Если бы мы встретились с тобой до Миши, ты бы мне не понравился. Я на красавцах обожглась на всю жизнь. Я сама красавица, а два соловья на одной ветке не поют.

 - Да не был я никогда красавцем, - всерьёз стал оправдываться Женя.

 Галю это немного развеселило.

 - Ты сейчас рассказал мне историю своей юности. А я в такие же годы вас всех презирала из-за ваших «чердаков да сараев». Если ты до меня не встречал нормальных девчонок, то я до Миши не встречала никого путного. Только узнав его, я поняла, что среди мужчин тоже есть порядочные, добрые, честные, любящие люди. Тебе попадались распущенные девки, моя мама их называла - <слабы на передок>, а мне – те парни, которые только таких и искали. Чуть что - под юбку. Скромного вида и косы до пояса у меня сроду не было, скорее всё наоборот. Да ещё молчать я не любила. Вот все и думали, что ещё та! А мне приходилось отбиваться, да хамить. Если не дашь по морде, то просто так не понимают….

 Я всех возненавидела за их «проверки» на доступность к телу. Валерка самый хитро мудрый оказался, нашёл свои говорильные подходы. При этом несколько месяцев пальцем до меня не дотрагивался. А я, дура, и поверила.  После его обмана решила: буду всем мстить, раз все мужики такие хитрые и подлые! И так думают многие женщины, с этой злобой проживают жизнь.

 Ты сегодня про судьбу вспомнил, что от неё не уйдёшь.  Так вот у меня с детства такое ощущение, что есть какая-то надо мной сила. Она ведёт меня по жизни, даже против моей воли. После разочарования в дружбе и любви я вся ушла в злобу и месть, собралась жить в хитрости и обмане, как все «умные люди». Но как только я решилась на это, чья-то «сильная рука» взяла меня за «шиворот», вытащила из задуманной помойки. И почти против моей воли забросила в новую жизнь с Мишей.

  Поначалу я сомневалась, боялась, что ошибаюсь снова, а прошло немного время, и поняла: это то, что мне надо! Именно о такой жизни я и мечтала. Он оказался надёжным, честным, любящим другом по отношению ко мне.

 Я и сама с ним рядом стала добрее и чище, откинув все злые мысли о мести.  

  Вместо того чтобы жить и радоваться, меня стала угнетать мысль, что жизнь без сумасшедшей любви к мужу, это - не полное счастье.

 Я стала думать о приходе такой любви со стороны, и это меня пугало. Я боялась этой сумасшедшей любви, которую ещё называют чистой и настоящей, от неё у меня были одни неприятности. И тут вскоре меня «кто-то» наказал за мои глупые мысли. Дескать, ты думала, как быть, если придет к тебе настоящая любовь? На - получи её и пробуй!

 - Это ты про меня сейчас говоришь? - спросил Женя.

 - Да! Ты у меня появился - любовь желанная, - с насмешкой сказала она.

 - Других я теперь двадцатой дорогой обойду, учёная. Хотя нельзя зарекаться ни в чём! А результат - Мишу потеряла.  Хорошо, если эта Ложкина окажется лучше меня, не такой эгоисткой. А ты говоришь, почему я виню себя? Это я первая стала внушать ему своими разговорами, что у всех она может быть в жизни - эта чистая любовь! А моё поведение - когда на лице всё написано, как было в Павловске, а сейчас снова всё повторилось! Ты поставь себя на его место, тогда бы ты по-другому заговорил. Сколько он натерпелся от меня, тут любой загуляет! - с упрёком говорила она, глядя на Женю.

- Но ведь не нарочно же мы с тобой всё это устроили! Не из-за «лавочек» же с чердаками? Посмотрел бы я на тех людей, кто от таких чувств смог бы воздержаться, - ответил он на её укоризны.

 - Да, ты прав! Год боролись, боролись, да так ничего и не вышло, - сказала она, не зная, что боролась она одна.  Женя решил поддержать:

 - А то стали бы мы сами мучиться и мучить своих близких!  Про своих близких он упомянул впервые. Гале эта реплика запала в душу. И она решила эту тему разведать, сам он об этом никогда ни заикался.

 - А что твои родители говорят насчёт развода с Соней?

 -  Они всё ждут и надеются, что я одумаюсь и вернусь к ней. Её мать с моей мамой - старые подруги.

 - Да… не так - то там всё просто, как он говорит, - подумала она, стараясь не выдавать своего любопытства.

 - А как же ты собирался на мне жениться, если родители против?

 - Это они пока против, пока тебя не узнали. Я уже один раз женился на их невесте и по их желанию. За три года так ничего и не получилось. А если мне будет хорошо, то они на всё согласятся, не то, что на тебя! - резонно ответил он.

 - Женя, ты мне никогда не показывал фотографии родственников: родителей, брата…

 - Тебя Соня интересует? - прямо спросил он.

 - И Соня тоже,- не стала отказываться она.

 Женя порылся в каких-то ящиках и принёс альбом с фотографиями. Среди других фото, нашлись его свадебные. Соня была симпатичная молодая девушка в белом скромном платье. Она держала Женю под руку, как свершившееся чудо! А он был какой-то неестественный, как будто из-под «палки» улыбался. Галя ревниво сравнила себя с Соней и нашла, что она хоть и старше годами, но выглядит наравне с ней. Глядя на чужую жизнь, она на время отвлеклась от своей жизни. Женя тем временем поставил советскую эстраду, то, что ему теперь стало нравиться.

 - Раньше меня только зарубежная музыка волновала, а сейчас я стал слушать наших певцов и композиторов. Слова песен меня особенно трогают. Без тебя я запал на Юрия Антонова и его песню «Двадцать лет спустя».

…Чтобы двадцать лет спустя, были мы близки, как сейчас…,- проговорил он словами текст песни, намекая на своё желание.

 Эту ночь они провели вместе. Он сгорал от любви, она заглушала боль.

                                                             Глава 3.

  На другой день вся действительность с новой силой обрушилась на Галю. Её жизнь, такая устроенная, такая устоявшаяся, всё время подымавшаяся в гору, вдруг в одночасье лопнула, как мыльный пузырь. 

 На работе она не подавала вида, вся была в делах и заботах. К тому времени ей дали важное партийное поручение – возглавить комсомол горбыткомбината, то есть стать комсоргом. Работа, дом, дети, уборка, готовка – всё это тоже было на ней. 

  За мужем она наблюдала несколько дней, готовясь к серьёзному разговору. А он, кажется, успокоился и наглел на глазах. Так бывает с людьми, когда они попадают в дурные компании.  Он думал, что жена, поворчав, смирилась, как другие жёны его сослуживцев.

Домашними заботами он никогда был не обременён, но его присутствие всегда чувствовалось во всём, и этого было уже достаточно. Сейчас же и этого присутствия не стало. Единственно, что оставалось прежним – это деньги, которые он, как и прежде, отдавал все до копейки. Он знал, что его лепта в домашний бюджет значительно меньше, но тем не менее отдавать зарплату в дом для него была приятная мужская акция. И Галя это очень ценила, скидывая со счетов много других его недостатков. Мелочность и жадность она считала наивысшим человеческим пороком, будь ты хоть ангелом в других вопросах.

 Думая всерьёз о предстоящем разводе, она, как человек практичный решила посчитать на бумаге всё, что они вдвоём нажили за эти годы. Для того, чтобы честно поделить всё между ними.  Выйдя сама из бедности, она считала, что не так важно заработать деньги, как уметь их с умом потратить. Она гордилась своими способностями в плане нежадной домашней экономии. Она даже придумала себе шутливое определение «По-Зощенски»: -

 -  Я, казацко-кулацкая внучка, адаптированная в советской экономике, с тонким художественным вкусом!

 Посчитав все доходы и расходы стало ясно, что живя один, муж не смог бы на свою милицейскую зарплату прокормиться в столовых и ресторанах.  Готовить дома у него не нашлось бы время. Не говоря уже об одежде, обуви, и других каждодневных расходах. Его капитанская зарплата со всеми сахалинскими надбавками на тот момент составляла 380 рублей. Из которых ещё удерживали подоходные и партийные взносы. Именно взносам можно было проследить все его «капиталы» с первой получки до последнего дня.  Конечно, тогда люди жили, и на меньшие зарплаты, и никто не умирал, прожил бы и её Миша, но как?!

 Короче, она решила, что она с детьми и мамой останутся в квартире, а новую машину, страховые накопления и личные вещи он заберёт себе. Чтобы не делить квартирного имущество, она решила на какое – то время отказаться от алиментов на детей.  Пусть ковры, посуду, мебель покупает сам с новой женой.  Он и так, по тем временам, был завидным женихом с полным гардеробом и новой машиной.  Обидно было рубить по живому, но так складывалась жизнь.

 Последнее время   Миша постоянно приходил домой очень поздно. Только утром она и видела его в их широкой двуспальной кровати. На работу расходились в разное время, поэтому, когда он не ночевал дома, то не виделись сутками. В одно утро, собираясь на работу, она уходила   раньше, сказала спящему мужу:

- Я хочу подавать на развод, надо всё подробно обсудить сегодня вечером.

 Миша тут же открыл глаза, будто и не спал вовсе.  Жена ушла на работу, а муж крепко задумался. Её слова о разводе, неожиданно, как обухом ударили по голове! Ей он не сказал ни слова, типа: что случилось, почему?

Но такого резкого поворота он никак не ожидал, наоборот, он уже успокоился после первого их разговора, про увиденную женщину в машине. Он думал, что она смирилась, так как больше ей ничего не известно. Про себя он считал, что ничего ужасного не произошло, потому что все так живут, как он сейчас. Двойной жизнью! В этом деле главное, как учили мужики, - ври, хоть под ножом ври! Потом всё пройдёт, а ты чистый!

Как оказалось, в отделе все имели любовниц среди своих.  Спали друг с другом, и даже менялись, когда надоедало. Это было удобно: пошёл на работу – и всё тут, на месте.  Уйти из дома тоже не проблема, в любое время могут вызвать, никто не проверит….

Рано или поздно всё это произошло бы, вспоминал он холодность жены. Ко всему прочему, он остался один на целых два месяца…  После его возвращения с учёбы только всё ускорилось. На него давно засматривались разные бабёнки, да времени раньше на них не было, всё домой бежал, к жене.  

 Вообще – то, он, бабником не был, с женщинами вёл себя всегда уважительно, по-джентельменски. Руки, как другие мужики не распускал.  Он всегда опасался схлопотать по роже за какую – нибудь вольность, считая это вполне правильным поведением.

 В семье он рос младшим ребёнком, мама его очень любила, а он её. Отца он видел редко, тот сутками пропадал на службе, он тоже начинал с уголовного розыска. Жили бедно, но честно. Став постарше, он всегда старался помочь матери, и это доброе отношение к матери впоследствии перешло на весь женский род. Девушек лёгкого поведения, он не уважал, но и не презирал, в глубоком опьянении мог сойтись и с ними. По натуре он был весёлым, озорным парнем и не прочь был пошутить с девушками, но всегда знал границы дозволенного. Ему, как и всем мужчинам, тоже хотелось нравиться женщинам.

Ещё живя в Павловске, он заметил, что все знакомые женщины вдруг начинают им интересоваться… после посещения его жены. После того, как Галя прославилась на областном конкурсе парикмахеров, желающих попасть к ней на причёску женщин постоянно росло. Видя такое дело, Миша стал пользоваться славой жены. Когда ему по работе был нужен кто – то из женщин, то он легко находил с ними общий язык, заговорив про жену – парикмахера. Он знал, что нужно рассказать о ней, чтобы их заинтересовать. Каждый раз, видя преобразившихся от походов к его жене знакомых женщин, он испытывал гордость, как, будто это было его рук дело. Галя это знала и была рада помочь мужу.

В Гор отделе   было много сотрудников и сотрудниц. Весной появилась ещё одна. Говорили, что до декрета она работала в следствии.  Новая сотрудница ничем не выделялась среди других, разве же только… скромностью.  Как – то к ним в кабинет зашла скромница Таня. Мужики не смогли не задеть «больного» (сексуального) вопроса при виде новенькой. Миша, как джентльмен не дал перегнуть палку. Позже они не раз вместе выезжали на происшествия и работали по одним делам. Теперь они уже здоровались и курили в курилке, как старые знакомые. Возможно, всё на том бы и закончилось, если бы ни Мишин язык. Может он захотел дополнительного к себе внимания, а может, как «специалист» пожалел её косматую голову, но только он сказал ей о своей жене. На голове у той Тани, известное дело, и «конь не валялся». За собой она не стремилась следить, как другие, постоянно носила казённую форму и считала себя без того молодой и привлекательной. Но предложением сослуживца заинтересовалась и не откладывая, пошла смотреть хвалёного мастера. Сам Миша казался ей простачком, на такого она никогда не обратила бы внимания. Но увидев смелую, уверенную в себе модно одетую его жену, за которой бегали благодарные клиентки разных регалий. Это было удивительно и неожиданно. Галя тогда правильно поняла её взгляд, Таня так и подумала:

- Что же она в нём нашла? Так может и мы тоже поищем...

 Вернувшись в отдел, Таня навела справки про Добрынина. Характеристика у него оказалась сверх положительная, ни с кем романов у него не было. Но главное, что она узнала – он боится жены, а та им командует. Скорее всего, кто – то из Павловских похлопотал в отместку, чтобы и тут закрепить за Добрыниным унизительную репутацию «подкаблучника». Галин вид вызвал у Тани сильную женскую зависть. А зависть, как известно – «В глаза улыбается, а в кармане камень сжимается!»

 Ну, ладно, была она кем – то, а то необразованная парикмахерша! А главное, все в рот ей заглядывают – возмущалась Ложкина, совсем не беря в расчёт, что именно «эта парикмахерша» первая сделала с её волосами то, чего она давно хотела, но не знала, как объяснить.

Она так бы и продолжала ходить за красотой, если бы не…

  Приглядевшись к Мише, и не найдя ничего интересного, тем не менее решила назло «поиграть» с ним, как она умела это делать! В то время у неё были затянувшиеся до декретные романы, но новый флирт не помешает. Для начала она решила потешить его мужское самолюбие. Она попросила защиты от «невыносимых домогательств» коллег – поклонников. Своим выбором она подчеркнула своё расположение к нему.

 «Больше ей обратиться не к кому…»  

Миша с удовольствием во всё поверил, ему польстило быть защитником у такой хрупкой женщины. Другой на его месте тут же приступил бы к любовным действиям, сами намекают. Миша же, наоборот, побоялся, своим ухаживанием, оскорбить доверчиваю женщину. А Ложкина уже и не знала, как быстрее завести этого «подкаблучника».

Незадолго до его отъезда на учёбу в Хабаровск, к ним в отдел пришла новая следователь Бесова Маргарита. Ей было 39 лет, но вела она себя, как 25 летняя.

 Её «поселили» в одном кабинете с Ложкиной, и очень скоро они сошлись – матерщинница Марго и скромница Ложкина. У них оказались одинаковые взгляды на жизнь. Марго, пообщавшись с соседкой, поняла: наш человек! Чтобы устранить все барьеры в отношениях, она не стала скрывать, что пришла в новый мужской коллектив не только работать, а ещё и урвать себе мужа.

-  По – хорошему мужика уже не найти, наш поезд ушёл! Остаётся только силой брать. Погуляли мы на славу, хватит, пора своим домом обзаводиться! – говорила она, похохатывая.

 Марго была уверена, что именно «громкий, заразительный» смех – её главное обаяние. Подходящих холостых сотрудников в отделе не оказалось, но Марго это не смутило.

 «Жена не стена, можно и отодвинуть!» - весело повторяла она.

 Скоро в отделе уже все узнали, что юмористка Марго быстрее всех раскалывает подозреваемых. В общении у неё были такие трёхэтажные маты, что видевшие виды опера диву давались от подобных «конструкций». Про своё прошлое она не рассказывала, даже Ложкиной. Про неё только знали, что она недавно заочно окончила юридический институт. До этого много лет работала на материке в суде секретарём, позднее в райотделе дознавателем. Если Марго вела себя открыто, не прикидываясь, громко хохоча по любому сальному замечанию мужчин, то Ложкина представлялась неискушённой скромницей.

 Быстро заметив интерес соседки к приехавшему после учёбы Добрынину, Марго решила их свести, не откладывая. Они придумали день рождения подруги и пригласили туда после работы Мишу и двух коллег. Там хорошо выпили и остались ночевать…  Лиха беда начало!

После секса в ту ночь, Миша собирался молчать, чтобы не скомпрометировать замужнюю женщину. Но та неожиданно, со слезами на глазах призналась, что давно о нём страдает и вот… не сдержалась!  Миша поверил. Ему льстило, что все просто так трахаются, а его одного полюбили… по – настоящему! 

 Ложкина, изменив причёску, стала следить за собой, менять одежду. У неё от поставленной задачи, разыгрался спортивный интерес. Ей во что бы то ни стало надо было влюбить в себя этого преданного «подкаблучника», тем более, что в отделе мало кто в это верил. Временное сексуальное воздержание здорового мужчины сказалось на любовных отношениях. «Варфоломеевские ночи» с Ложкиной были замечены всеми. Марго по этому поводу постоянно пускала сальные шуточки, типа:

 - Добрынин, а у тебя сил только на одну хватает? А то я буду вторая в очереди… Ха- ха – ха- …. 

 Ложкина при этом скромно потупляла глазки в пол. Миша увлёкся ею, принимая всё за чистую монету, тогда ему казалось, что он влюбился.

  Марго за два месяца работы в новом коллективе «перепробовала» всех мужчин, кто её интересовал. Но все коллеги были закалены внебрачными связями, их трудно было сбить на что – то серьёзное, типа уйти из семьи. Нужно было искать «второго» Добрынина, им оказался его напарник «сосунок» Андрей Завьялов. Андрею было всего 25 лет, у него росла дочка, ровесница Вовика, два с небольшим годика.

 До этого Андрей на взрослую матерщинница Марго не обращал никакого внимания. Поэтому ей нужно было менять тактику. Сначала она старалась казаться простушкой – хохотушкой. На самом деле это была хитрая, много повидавшая на своём веку тётка. Видя, как Ложкина быстро окрутила простака Добрынина, ей тоже захотелось таких же романтических отношений. Кроме Завьялова, на такое никто не годился. Любовный ажиотаж охватил её, безрадостная, одинокая жизнь наполнилась интересом!

 Решив действовать, она, вдруг загадочно погрустнела! Все стали интересоваться такой резкой переменой, но Марго только скорбно отмахивалась: дескать, отстаньте, не до вас! Она тоже взялась за свою внешность, зачастила в косметический кабинет, сделала причёску, стала чаще ходить в «гражданке» на высоком каблуке. Короче, женщина изменилась, не узнать!

 Чтобы скорее открыть глаза «объекту», Ложкина подключилась помочь подруге. Она, якобы, по секрету сообщила Мише, что её подруга тайно влюблена в Андрея. Раньше будто бы скрывала, прикидываясь грубой, а сейчас уже нет сил. Вот какой она стала от неразделённой любви!

Миша «тайну» не сохранил, потому что её сообщили всем, тоже по секрету. И хотя Андрею Марго никогда не нравилась, но известие, что по нему давно страдают тоже польстило мужскому самолюбию.

 Если бы Галя, хоть раз увидела этот цирк с переодеваниями клоунесс, она бы сразу раскусила их хитрые цели. Но всё происходило при закрытых дверях кабинетов блюстителей порядка.

 После приезда жены Миша стал осторожным. Ложкина укоряла его в этом. Про подозрения жены он рассказал своей компании. Они теперь часто собирались вчетвером. Андрей сошёлся с Марго. Общая тайна женатых мужчин объединила их, они вместе работали, а теперь ещё и «отдыхали» вместе, между работой. Друзья учили его не сознаваться жене ни в коем случае, он тоже собирался молчать.

За то время, пока не было жены, Ложкина добилась полной власти над ним. Она считала, что он уже никуда не денется от неё. Так было у неё с другими любовниками, пока она сама их ни бросала. Теперь только оставалось увести его из семьи, не важно на сколько, лишь бы увести. Весь кайф заключался именно в этом! Она не раз закидывала «удочки» про его развод, самой уйти от мужа ей не представляло никакого труда.

 – Захочу, завтра же выгоню его из квартиры…  – уверяла она.

  Жили они в однокомнатной квартире её матери, ребёнок постоянно «гостил» у бабушки на материке.

 Несмотря ни на что, думать о разводе Миша даже не собирался. Свою семейную жизнь он считал вполне устроенной, а своё увлечение – обычным служебным романом.  Да и сама Таня, когда узнал её ближе, оказалась совсем не той, какой поначалу ему показалась….    

 Просто совместная работа, с утра до вечера рядом, и её ненасытное половое желание, держали его возле неё. Всё чаще ему хотелось всё прекратить, но он не знал, как мирно это сделать, без обид. В общем, он запутался, но надеялся, что скоро всё само собой закончится. И вот в такой ситуации он услышал от жены слова о разводе.

Он не знал, что думать, не то, что делать!

 На этот раз в восьми часам вечера он был уже дома. Закрывшись в спальне, Галя спокойно начала ему излагать. Она сказала, что знает про его серьёзные отношения с Ложкиной и про то, что после её приезда эти отношения продолжаются.

 – …Ты первый сказать не решаешься, так я тебе говорю. Если ты полюбил другую женщину, зачем продолжать жить вместе, мучиться возле нелюбимой жены. С детьми ты будешь встречаться, когда захочешь, а насчёт квартиры и… - и она рассказала ему весь свой расклад про делёж имущества. Когда она заговорила о машине, о деньгах, он не дослушав, отчаянно махнул рукой и раздражённо вставил:

 - Да не надо мне ничего этого…

Было видно, что вещевой вопрос его совсем не волновал, его мучило что – то другое.

 Кроме этих слов больше он ей ничего не сказал. Замкнулся в себе. Сначала она решила, что он не хочет ничего объяснять. Потом подумала, что ему неудобно за произошедшее, очень уж вид у него был потерянный.

 Прошло несколько дней. Супруги спали отдельно. Миша то приходил домой вечером, то нет. С детьми общался, но не весело. Галя пыталась с ним заговорить, но он отвечал только – да, нет. Днём и ночью она думала о происходящем, ища объяснения его поведению. Как вдруг на ум пришла простая мысль:

- А может он просто не хочет разводиться, и потому молчит? Не знает, что сказать, чувствуя себя виноватым.

 Она вспомнила, что раньше, когда он был в чём то сильно виновен, то тоже всегда молчал. А она, чтобы во всём разобраться, силой вытягивала из него первые слова. Потом он отходил, и они нормально обсуждали все мелочи, из – за чего произошла ссора. Чтобы на будущее не оставалось старых обид и недосказанности.  Прожитые годы доказали, что именно такие разборки помогали сохранять мир и семейное счастье.

  Она подумала: - Я так решительно наехала на него с разводом, а он не знает, что мне сказать в ответ, чувствуя свою вину. А я сама – то хочу этого развода, этого дележа имущества, разъездов?  

  И у неё снова сильно защемило в груди, как первый раз, когда она увидела согнувшуюся Ложкину на заднем сидении в их машине.

– Нет, я не хочу с ним разводиться! Если он не хочет, то и я не хочу. Слишком много вместе пережили и дети его очень любят…

Её так и подмывало сказать ему, что она тоже в такой же «замазке», как и он. Но кто - то удерживал её от признания. А он, будь бы кто другой на его месте, уж обязательно припомнил бы ей Павловск….

 Прошла мучительная неделя молчания, потом другая. Мама, видя такое, засобиралась в гости на материк к родственникам в деревню. Она давно мечтала о поездке, да всё откладывала.

- Уеду я, чтобы глаза мои не глядели на вас обоих. Всё это твои распрекрасные курорты наделали. Говорила – не езди, так не слушала меня… - справедливо ворчала мать.

 В выходной день Галя была дома. Миша пришёл и молча, прошёл в большую комнату. Галя зашла следом, решив поговорить с ним любой ценой.

- Миша, - начала она, как учительница, вытягивая по слову с ученика.

- Ты мне должен чётко сказать: ты разводиться со мной хочешь или нет?

Он молчал, упорно глядя в сторону, как нашкодивший ученик.

- Ты мне скажи: да или нет? - продолжала она его пытать.

Он выдавил из себя слово «нет». Галя ухватилась за это «нет» и продолжала:

 - А отношения с Ложкиной продолжать собираешься?

Галя поняла, что он не любит Ложкину, как она подумала, а скорей всего, он запутался в своих отношениях. Она много говорила ему по нескольку раз одно и то же. Наконец, он тоже заговорил:

- … Я, я один во всём виноват! Она из – за меня с мужем расходится. Она меня любит, а мне показалось, что я влюбился…

 Из его краткого рассказа, она поняла, что все их встречи происходили и происходят только в компаниях.

 А зачем влюблённым компании?!

Их роман начался сразу после её отъезда в отпуск. На этот раз её интересовали все мельчайшие подробности. Ей нужно было понять, кто такая Ложкина, что она за человек? Что скрывается за её внешней скромностью? А больше всего её интересовал один вопрос: кто был инициатором первой близости и где это происходило?

А он тоже хорошо изучил жену и знал, что если она всё узнала, то молчать – себе дороже!  А, если ей всё рассказать, покаяться, то она может успокоиться и… даже простить.  

- Я был инициатором. Мы остались вдвоём, ей стало плохо. Я наклонился к ней…

Разговор был исчерпан, всё стало ясно. Миша пообещал честно поговорить с Ложкиной и закончить их любовные отношения.

 Галя успокоилась, судя по – себе, если бы ей сказали «всё», то это было бы «всё»!

 Наступил относительный мир и покой. Только Миша оставался каким – то растерянным, не было в нём твёрдости человека, принявшего своё решение.
 Вскоре он снова начал задерживаться на работе, приходил выпивши. А самое страшное, чего никогда раньше у них не случалось за все прожитые годы, он стал злиться и ругаться по всяким пустякам. Стоило ему переступить порог, как в своей квартире его всё начинало раздражало. Чуть что, он соскакивал с места и убегал куда – то. Потом возвращался, но не всегда. Галя тоже за собой стала замечать несдержанность. Как никогда сделалась вспыльчивой, раздражительной, ссоры только учащались.

 А однажды он пришёл с работы поздно вечером и сильно пьяный. Она, как всегда, поинтересовалась: с кем и где гулял? На что он, как с цепи, сорвался и начал орать не своим голосом:

- Не твоё дело, где я и с кем пил! Хватит за мной следить, я больше не буду перед тобой отчитываться! На х… мне такая жизнь сдалась! Я уже не тот мальчик, который был в Павловске…

Он кричал ещё что – то вперемежку с грязным матом, такого раньше с ним никогда не случалось. Галя не выдержала и зашла на кухню, чтобы тоже резко ответить ему и взглянуть на разбушевавшегося мужа.

 Но, когда она посмотрела на него, то застыла от изумления. На перекошенном от злобы лице, не вяжущиеся страдальческие глаза!!! Глаза были совсем не злые, наоборот, они были удивлённо -  грустные, как бы говоря: - Что, что я делаю! ... 

 Её поразила такая несовместимость происходящего. Эти грустные глаза глубоко запало в душу, как совершенно необъяснимое, но очень значимое.

 С каждым днём у них в доме, всё чаще и чаще, стали происходить всякого рода неприятности.

 У Эдика в школе началась война с классным руководителем. Он учился в пятом классе и был гиперактивным ребёнком, постоянно что – то творил. Чтобы «успокоить» ученика, классная дама нашла один выход - многократно строчить письма на работу родителям. Мама с Мишей перешли на «военное положение». Друг друга совсем не терпели. Галя оказалась между двух огней. Одна отдушина была – вечера у соседки.   Нина была в курсе всех событий. Галя рассказывала ей про необъяснимые вещи, творящиеся у них дома. Нина приводила аналогичные случаи из своей жизни. Вывод напрашивался один – всё это неспроста! А мать, только раз увидев разъярённого зятя, тут же поставила свой диагноз: -

- «Сделано» нашему Мишке, ох, и крепко «сделано»! Надо его срочно к Любе вести, только она поможет!

   Но ни, про какие Любы он и слышать не хотел.

 – Я, что вам, дурак ходить по бабкам!

Галя не раз пыталась поговорить с ним по душам, но ничего не получалось.

 «За всё надо платить»! – вспомнились слова. Вот и пришла расплата!

А Миша, как в клетке продолжал, метаться по своей квартире. Стоило ему посидеть спокойно час – другой, как ему срочно надо было куда – то убежать. А если идти было некуда, он бесился, как зверь, ища причину, пока не находил её. Дети чурались отца, а он никого не замечал. Жизнь превратилась в бесконечный кошмар!

 А ко всему прочему добавлялись ещё и телефонные звонки Жени. Он хотел с ней поговорить и просил о встрече. Ей говорить с ним было не о чем. А он продолжал жить своими намеченными надеждами. Галя же об этом не догадывалась. Ей хотелось одного – поскорее мирно расстаться.

 Когда она поняла, что Миша не влюблён, а просто запутался, как она с Женей, то вспомнила про Соню.

 И решила тайком действовать через неё. Раньше она о ней ничего не знала, но увидев её на свадебном фото, задумалась. Ведь там чья – то жизнь, любовь, надежда! И она до сих пор одна, а вдруг она ждёт его? Не зря же родители надеются, что он к ней вернётся! Чтобы узнать её адрес, она решила последний раз сходить к Жене поговорить.

Она пришла к нему вечером с Вовиком. Ребёнок, зная обстановку, занялся игрушками.  Женю интересовало, что она собирается делать в её ситуации. Галя вкратце, не вникая в подробности, рассказала про свои семейные дела.

- …В общем, мы с Мишей помирились, он мне всё сам рассказал – привирала она, будто так всё легко было. -   - Я его простила, так как сама больше его виновата во всём случившемся. – закончила она.

Женя был поражён и разочарован.

- И это после всего, что было? Они же всей компанией смеялись над тобой, ты же сама возмущалась, когда мне рассказывала.

- Он за всё попросил прощение, - врала она, выгораживая мужа.

- Ну, знаешь, Галя, я тебя не узнаю и не понимаю.

Тут в прихожей громко зазвонил телефон, Женя вышел и сразу прикрыл дверь ногой. Галя поняла, что это надолго. Она быстро открыла ящик письменного стола, где хранилась почта. Её интересовали адреса на письмах и открытках. Вскоре на глаза попалась красочная открытка с днём рождения. На обратной стороне мелким школьным почерком было написано:

- Здравствуй Женя! Поздравляю тебя… Спасибо за твои приветы. Твоя мама регулярно их мне передаёт. Она говорит, что ты много работаешь и готовишься к диплому. У меня всё нормально, врачи сказали, что я уже здорова. Если захочешь мне написать, я буду очень рада. Соня.

 Р.S. Я не верю, что ты поехал искать «мираж», как выразилась ваша Люба.

Адрес Сони оказался знаком. У них были только разные номера квартир в одном доме с родителями. Вскоре вернулся Женя, возбуждённый от разговора.

- С работы звонили, там у них вопросы возникли.

 Он смотрел на Галю, вспоминая, на чём они остановились.

- Ты сказал, что меня не понимаешь – напомнила она ему его слова, продолжая думать о Соне.

- Да, не понимаю. Если вы с ним помирились, так что же он ездит с ней, как и ездил. На днях утром они, как всегда, отъезжали к 9 часам на работу, в машине были вдвоём.

У Гали от этого сообщения больно кольнуло в груди, но она этого не показала.

- Я, наоборот, понял, что вы совсем расстались, если они объединились, и ничего не скрывая, живут вместе. А ты мне говоришь, что простила. Тебе не надоело его враньё? Ты же всегда ратовала за правду, за справедливость. Что с тобой?

Галя попыталась рассказать ему про «непонятности», которые с ними происходят последнее время, а с Мишей особенно. Но Женя не стал слушать, отмахнулся и сказал:

- Всё это бабские бредни, ты просто его оправдываешь. Не сидится ему дома, потому, что хочет уйти.

- А чего же не ушёл совсем, я его отпускала, развод предлагала.

- Не знаю, я его вообще не понимаю. Как он мог променять тебя на эту общипанную курицу? Я бы на твоём месте плюнул на всё это и прекратил свои страдания…- он хотел добавить: и пришла бы ко мне навсегда!

Галя сделала вид, что не поняла его намёка. Ей хотелось плюнуть на их разговор и уйти отсюда навсегда. Но не хотелось и тут ссориться, она знала, время скоро всё устроит. Сейчас всем тяжело, все запутались в своих отношениях. Кто любит, кто разлюбил, а кто, вообще, не знает, что было!

- А когда ты собираешься к родителям? – сменила тему она.

- Думаю, на Новый год поехать. У меня дела во Владике, а заодно и к ним заскочу. Новый год встретим, повидаемся…- он удивлённо посмотрел на неё.

- А почему ты спрашиваешь об этом?

Она сделала равнодушное лицо и бесстрастно ответила:

-  Да так просто, ты ведь давно у них не был.

 А сама подумала: - «Значит, на Новый год он увидится с Соней. К тому времени нужно успеть отправить ей письмо».

Пока она понятия не имела, что можно написать незнакомой девушке, да ещё той, которая, возможно, из – за неё пострадала. Не встретились бы они с Женей в Павловске, то может, женился он и не было бы с кем жену сравнивать. И не потому, что Соня была хуже, просто влюблённые всегда преувеличивают достоинства своих любимых.

Женя стал предлагать попить чай с тортом, но Галя вдруг «вспомнила», что ей должна звонить важная клиентка. Расставаясь с Женей, она видела в его глазах разочарование.

Новость о муже, которую она услышала от Жени, не была теперь большой неожиданностью. Хотя болью отдалась в груди. В таком состоянии, в котором сейчас находился её муж, всё было возможно. Он был ненормальный и поступки делал такие же.

  Измучившись вконец, Галя решила сделать то, что ей давно советовала соседка Нина.  С ней у них сложились почти родственные отношения. Нина после общения с Любой скоро стала «специалистом» в божественных делах. Она знала, как правильно молиться, соблюдать посты и т.д. Галя никогда бы не поверила во все рассказанные ею чудеса, если бы сама не стала их свидетелем. Все изменения в жизни к  лучшему у Нины стали происходить именно после этого. До сего времени, Галю только удивляли чудеса, но никак её не касались. Сейчас же другого выхода не оставалась.

Первое, что нужно было сделать – освятить квартиру.  Хочу сразу пояснить неискушённым читателем. Освящение жилища это дело только священнослужителей!

 Но! В восьмидесятых годах 20 века на юге Сахалина(до 45 года остров Сахалин был  японский)   церквей не было и в помине.

Веры у людей тоже не было, поэтому колдунам жилось вольготно, не было против них никаких противоядий. И только верующие люди, как Люба, могли что – то объяснить и направить в церковь. Живя без церквей и священников, люди приспосабливались с помощью молитв, святой воды и глубокой веры, защищать свои жилища сами.

Одному такому способу и научила их Люба. С зажженной свечкой, со святой водой, с повязанным платком на голове и с горячей молитвой Галя несколько раз обошла всю квартиру, как учили.  Она очень верила в то, что делала, больше ей надеяться было не на что!

 Закончив, она села отдохнуть, на всё про всё у неё ушло больше часа. Усталости не было, наоборот, она почувствовала, как тяжёлый «камень» с души свалился, хотя результатов она ещё не видела. Посидев с облегчением от проделанной работы, она с замиранием сердца стала ждать прихода мужа с работы.

 Ей объяснили, что после такой чистки, вся порча останется за порогом. Бесы не смогут находиться в освещённой святой водой и молитвами квартире.

Идти в садик за Вовой было ещё рано, и она начала готовить ужин. Часов около шести вечера она услышала, что кто – то открывает своим ключом входную дверь в прихожей. Мама в тот момент сидела на лавочке с женщинами на детской площадке, Галя видела её в окно. У Эдика тогда ключа не было, кроме Миши, открывать дверь было некому. Но его приход в такое время был неожиданно ранний, может что – то забыл… 

Она с ложкой замерла у плиты, прислушиваясь к малейшему звуку. Кто – то вошёл в прихожую и остановился. Тишина стояла гробовая, она слышала, как стучит её сердце. Она решила не проявляться, подождать…    Через несколько секунд вздрогнула от Мишиного голоса, он зашёл на кухню.

- А… ты дома, а я думал, что нет никого. Ходил по адресу в нашем районе, а на обратной дороге что – то так меня домой потянуло…

Она слушала и не верила своим ушам. Он говорил таким тоном, как раньше, до всех ссор и скандалов. Она молчала, боясь, что ей всё кажется.

- А Вовик ещё в садике? Я пойду, схожу за ним. А в магазине нам ничего ни надо? - сказал и пошёл к двери.

- Чёрного хлеба купи – вдогонку крикнула она.

Он ушёл, она села на лавочку и от удивления не могла прийти в себя. Прошло немного времени, и Миша вернулся с обоими детьми. Эдика он встретил на улице и силой привёл домой.

- Ты уроки сегодня делал? – спрашивал он его.

- Нам ничего не задавали – как всегда отвечал тот.

- Умывайся хорошенько и покажешь мне дневник. – говорил Миша, раздевая Вовика в прихожей.

Эдик всегда учился без большого желания, а с пятого класса, с приходом новой «училки» это стало, вообще, проблемой.

 В этот вечер Миша не пошёл в отдел, остался дома. После ужина общался с детьми, Эдика посадил за уроки. Почитал газеты, и допоздна смотрел телевизор. Галя ни о чём его не спрашивала, она хотела насладиться тишиной и покоем в своём доме.

После этого вечера Миша перестал дёргаться, кричать, метаться по квартире и убегать, как раньше. 

Но в остальном всё оставалось по – прежнему.  Он ничего не говорил о «больном вопросе», надеясь, она ничего про них не знает.

Убедившись, что всё происходит не по его воле, она решила действовать сама. Часто заводила разговоры о его работе, чтобы догадаться, что там твориться. Интересоваться его работой, у них было заведено с самого начала. Сейчас же он старался ничего не рассказывать, чтобы скрыть происходящее. А она боялась спросить лишнее, чтобы не испортить достигнутого мира. Рассказав сначала о своих новостях на работе, она, как бы, между прочим, спрашивала его:

- А у вас какие новости в отделе?  Ты по – прежнему с Завьяловым работаешь?

И Миша начинал рассказывать, уже не в силах молчать. Ему самому хотелось поделиться с ней, как раньше, своими проблемами.

- У нас комиссия из Москвы ожидается по раскрываемости. Все трясутся, будет большая министерская проверка. Возможно, сам Чурбанов приедет. Проверять будут всех или выборочно, этого никто пока не знает.

- А тебе чего бояться? – спросила она, как глупая жена.

- Чего бояться? – повторил он за ней. – Бояться всегда есть чего, ты просто не понимаешь.

Он стал жаловаться на «мелочи», из – за которых их достают дотошные граждане, мешая работать по серьёзным делам. Это бесконечные кражи велосипедов, петушков и курочек, убежавших со двора и т.д.  Заявители таких краж пожилые люди, у него была одна такая старушка. 

- Ну, а как у тебя сейчас дела с Ложкиной? – решила она к слову вставить свой вопрос.

- Никак, просто рабочие. Я ей сказал, что между нами всё кончено.

- А она сильно переживает? – прикинувшись ничего не знающей дурочкой, спросила она.

- Она мужа выгнала из – за меня. Я, свинья, искалечил ей всю жизнь… - говорил он с жалостью.

 Галя еле сдержалась, чтобы не проговориться, что знает о них всё. Она решила промолчать, понимая, что этим ничего не добьётся, кроме ссоры. Но и этих несколько слов ей хватило, чтобы понять, что с ним происходит, и как он к этому относится. Стало ясно, что они по - прежнему «дружат» вчетвером, только Ложкина сменила тактику. Теперь она давит на жалость, зная его слабое место. Как ей удаётся удерживать его возле себя, Галя догадывалась. Но нужны были доказательства. Нина давно советовала обратиться к Любе. Теперь это оставался единственный путь к спасению… .

 Галя чувствовала себя загнанной в угол, из которого ей одной не выбраться. Мало того, ей нужно было и мужа вытаскивать из «глубокой ямы», в которой он оказался не без её «помощи»!

 Теперь она жила в ожидании. Всё её внимание сосредоточилось на муже. Она наблюдала за родным человеком, который стал чужим не по своей воле. Многие люди, как и она раньше, не верят во все небылицы, типа: порчи, поделки. Они считают, что со временем люди сами меняются в худшие стороны, и дело тут не в каких – то порчах и поделках. А раз так, то нечего с ними и нянькаться, бросать их нужно, да и дело с концом! Это обычная схема поведения близких людей, будь то супруги или родственники в подобных ситуациях. Но Гале не хотелось бросать мужа, она понимала, что он всего лишь «пешка» в чужой игре. Да и времени было мало для таких глобальных перемен к худшему. За какие – то три месяца он из доброго, честного, любящего мужа, превратился в злого, лживого, подлого человека. Прежним он оставался только в меркантильных вопросах, та же бессеребренность. А это перевешивало многие недостатки, и новые тоже!

Порой она себе удивлялась, как она может так терпеливо ко всему относиться? Валеру за его обман и предательство она возненавидела за одну неделю, а его она любила сильнее, чем Мишу. О Мише она никогда так не страдала, не мучилась от желания быть с ним. С ним ей с первого дня было просто легко, хорошо и очень надёжно!  И стоять за него «горой», не позволять его унижать за простату и доброту, над которой во все времена люди смеялись.  «Простота хуже воровства! 

А может ей было с ним легко и просто оттого, что она в нём видела себя, до всех своих разочарований и озлоблений.

Приходя домой, Миша играл роль прежнего мужа. А она делала вид, что ничего не замечает, пытаясь в разговорах хоть что – то понять о его настоящей жизни. А его «настоящая жизнь» становилась всё хуже и хуже. Он чувствовал, что запутался, но пока не понимал, насколько губительно и опасно. Его успокаивало то, что все в отделе живут такой запутанной жизнью. Начальство не обращало внимания, сверху указаний не поступало, а наоборот, примеры высшего руководства являлись образчиками такого поведения. К пьянству и разврату, как и во все времена, относились с пониманием  и  снисхождением. Сойдясь по пьянке с Ложкиной, он хотел только развлечься, уверенный, что всё быстро закончится, как только вернётся жена из отпуска.

Он считал, что временная измена не может плохо повлиять на семейную жизнь, если о измене никто не узнает.

Так считают многие мужчины, утешая себя в правильности своего поведения, инициаторами которого они считают только Себя!  Они и не догадываются, что именно их часто используют!

                            Глава четвёртая.

  Договариваясь о встрече с Любой, Галя боялась, что Миша не согласится пойти на эту беседу. Он, как и многие люди, а мужчины особенно, не верил во всю эту галиматью, связанную с <порчами> и <подделками>, насылаемые разными бабками. Галя же, видя внезапную перемену мужа в худшую сторону, хотела лучше верить в его <порчу>, чем в то, что он – хитро мудрый лжец, тайный сластолюбец. То, что он тайком продолжает жить с Ложкиной, было ясно. Но если бы он любил её, то ушёл бы к ней, Галя чистосердечно ему это предлагала. Но он не хочет уходить! Значит, остаётся одно из двух: либо он - законченный ЛЖЕЦ, либо его мозги - под гипнозом, то есть порчей.

  Уже шёл третий месяц этой нескончаемой «свистопляски», а его отношения с Ложкиной никуда не выстраивались. Может быть, кого-то и устраивала такая жизнь - он в одну сторону, она в другую, но не Галю. Она, всегда полагавшаяся только на свои силы, сейчас оказалась в полной беспомощности, не находя никакой логики в поведении и поступках своего мужа.

 Когда Люба вымолила у Бога маме исцеление от <рожистого воспаления>, как она говорила, они с Мишей, не могли ни согласиться, что есть всё-таки «необъяснимая сила»!  Второй раз помощь «этой силы» ощутилась после освящения квартиры, но об этом Галя пока не могла ему рассказать.

 Пока она мучилась, ища предлог для похода к Любе, та, будто догадавшись, позвонила сама.

  Любовь Серафимовна гостей встретила радушно, она ждала их.

 - Миша, ты проходи сразу в большую комнату, а я сейчас туда подойду. Гале дам кое-что посмотреть, - сказала она, увлекая её за собой на кухню.

 - Ты посиди тут, я сначала должна поговорить с ним наедине. Дверь плотно закрывать не буду, тебе всё будет слышно. При тебе он может быть скованным, а мне нужно посмотреть на него естественного. Постарайся нас послушать, чтобы тебе стало всё ясно, потом зайдёшь к нам.

 Миша после звонка Любы недоумевал, о чём она собиралась с ними говорить? Он догадался, что нынче дело в нём, иначе, обошлись без него. Он не верил, как его тёща разным бабкам, но Люба оказалась другим человеком. После случая с тёщиной ногой до него дошли ещё положительные отзывы о ней. Причём, от очень уважаемых им людей! Получается, что Люба – не простая <бабка>, как её называют, и не какая-нибудь аферистка, считал теперь Миша.

 Когда Люба вошла в комнату, он был весь во внимании. Присев на краешек дивана, напротив него, начала с неожиданного вопроса:

 - Миша, ты знал Горюнова Олега Петровича?

 - Нет, лично не знал. Но слышал про него, болтали всякое, а что на самом деле случилось, не знаю.

 Галя тоже не знала этого Горюнова и не понимала, с какой стати Люба про него вдруг вспомнила.

 - Так вот, за полгода до того, они с женой были у меня, я с ними разговаривала, но не смогла убедить…, - продолжала Люба.

 - А причём здесь Горюнов? Я что-то не пойму, - удивлённо перебил Миша.

 - Что у нас с ним общего?

 - Не торопись, я всё по порядку объясню. Есть вещи, которые, к сожалению, не все понимают. Например, я обо всём говорю и сужу с позиции верующего человека, а неверующие люди меня могут не понять.

 - А какая разница, между позициями верующего и неверующего человека?-

 - Хороший вопрос! Верующий во всём надеется на Бога и Его Силу. Жить старается, и действовать по его законам. Неверующий не верит в Бога, а значит, не верит и - в сатану. А сатане это на руку! Нечистого не боятся, а значит, не остерегаются.

 Миша, молча, слушал, пытаясь понять, к чему она клонит.

 - …Врага рода человеческого надо остерегаться и защищаться от него, но это возможно только с Господом Богом. 

 - Что-то я не пойму, Любовь Серафимовна? Вы меня предостерегаете, только я в толк не возьму, от чего?

 - Миша, мне доподлинно известно, что на тебя дважды «сделали».  Тебя ждут большие неприятности и даже хуже… Если ты не отойдёшь от этого человека.

 - Какого ещё человека? - с усмешкой и с испугом спросил он, глядя на Любу.

Галя за дверью тоже вся напряглась во внимании.

 - Этот человек - женщина, с которой ты общаешься последнее время и по работе и… после работы тоже!

 - Но мы с ней только по работе, - начал было свою <песню> Миша, но Люба прервала его:

 - Мне басни не надо рассказывать. У кого отношения только по работе, тех не привораживают до смерти, как сделано на тебя.

 Миша выпучил глаза и хотел возмутиться, но вспомнил, с кем он говорит, осёкся.

 - Да-да, Миша, это не шуточки, я просто так, тебя сюда не вызывала бы! Ты крест нательный носишь? - вдруг спросила она.

 -  Сейчас не ношу. Раньше носил, но потом цепочка порвалась, - ответил он.

 - Будешь на верёвочке носить, постоянно, с сегодняшнего же вечера. Самое главное, ты должен от этой женщины отойти совсем, только по работе и больше ничего. Ни есть, ни пить, ничего из её рук! Ко мне походишь несколько вечеров после шести вечера. Остальное я всё скажу Гале.

 Галя уже вошла к ним в комнату и молча, слушала их разговор. Она думала, что Люба специально напугала мужа, чтобы он скорее расстался с Ложкиной. Миша, озадаченно молчал, переваривая всё услышанное. Потом спросил:

 - А почему вы Любовь Серафимовна в начале разговора вспомнили про Горюнова?

 - А потому, что у него всё точно так же начиналось, как у вас. Но они меня не послушали, ни он, ни его жена. А результат ты знаешь!

 Миша, от этих слов побледнел, но вида не подал.

 - Извините, а как это <сделано> и кто это делает?

 - Этим занимаются люди, которые добровольно связались с нечистым духом, продали душу дьяволу. Названий у них много - это колдуны, маги-чародеи, бабки и много всяких других, смысл один.

   Миша замялся, было видно, что его мучил один вопрос, задать который он не решается. Люба была бы не Люба, если бы не прочитала этот вопрос по его глазам!

 - Ты хочешь спросить, кто я такая, как меня называть, если я обладаю какими-то познаниями? Это тебя интересует? - спросила она.

 Миша утвердительно улыбнулся, довольный, что она догадалась сама и не обиделась даже.

 - Я не бабка, я большая грешница перед Всемилостивым Господом, которая ненавидит всю эту бесовщину. Дело в том, что я бесов вижу в отличие от других, и хочу, пытаюсь уберечь вас всех от них и их козней. Чтобы вы не обращались к ним ни за какой помощью. Обычно, как только люди почувствуют, что с ними или их близкими творится что-то ненормальное, противоестественное, то сразу бегут искать <бабок>, чтобы те сняли с них <порчу>. <Бабки> берутся за «работу» и появляется облегчение, но это временно и ненадолго. Обычно, из одного угла в другой перегоняют, вот и всё. С мужа на сына, с сына на другого члена семьи и так до бесконечности. Настоящая помощь может быть только от Бога.  Значит, надо браться за себя - молиться, поститься, исповедоваться, причащаться. Первым делом, отойти от нечистых людей, никаких общений с ними! Только так можно защититься от вражеских нападок. Но помощь от Бога не сразу приходит, а все хотят мгновенной помощи. Вот поэтому и случаются страшные трагедии, как у Горюновых.

 - Так вы думаете, что он из-за этого?..

 - Я не думаю, я знаю. И знаю даже, чья это работа.

 - Да за такое надо сажать!.. - начал было возмущённо Миша и, вспомнив, что говорит ерунду, замолчал.

 Прощаясь в коридоре, договорились, что Миша полностью расстанется с «той женщиной». Он пообещал.

 Когда вышли из подъезда на улицу, то шли, молча, каждый думал о том, что услышал от Любы. Галя начала первая:

 - Я не весь разговор слышала, поэтому не всё поняла. Расскажи, что она тебе говорила, - прикинулась она.

 Ей хотелось услышать его мнение. Миша молчал, он был потрясён, особенно тем, что узнал про Горюнова.

   Олег Петрович Горюнов был большим человеком в определённых кругах. Про него поползли упорные слухи, что он загулял со своей секретаршей, да так, что дело дошло до развода. Кто – то сообщил обо всём высшему партийному руководству. К тому времени у Горюновых в семье творилось то же самое, что было у Добрыниных. Лютая злоба супругов друг на друга, беспричинные скандалы. Только Добрынина терпела и боролась с собой. А Горюнова, наоборот, громко, чтобы слышал весь чиновничий дом, кричала и угрожала даже. Закатывала истерики на «неадекватное поведение» мужа. Каждый раз всё заканчивалось <неотложкой> для жены, а муж сбегал из дома.

Добрые люди подсказали жене пойти к <бабке>: дескать, мужа твоего кто-то привораживают, вот он и бесится.

 Первой <бабкой> оказалась Люба. Она все объяснила - как Гале с Мишей, и наказала, чтобы не вздумали прибегать к каким-то ответным действиям, жене объяснила.  Жена, не послушала совета, пошла к другой <бабке>, та, ни от чего не отговаривала, а дала «ударную дозу» к возвращению мужа домой. В итоге, через какое – то время, мужа нашли мёртвым в петле. Повесился, оставив на столе записку:

 - «Я не хотел, но «они» меня заставили…».

 После похорон эту тему сразу замяли, будто ничего не произошло. Жена после случившегося сразу заболела шизофренией. Здоровый, нестарый, полноценный человек, как Горюнов, сгорел, как свечка, и никто из этого не делает никаких выводов! Никому не надо во всем разбираться! Коммунистам-атеистам этого делать нельзя, они же всё отрицают. А сатана - враг рода человеческого и торжествует в безбожном мире! Шизофрения привязалась к жене самоубийцы! Неспроста! Именно об этом их предупреждала Люба. Кто к нечистому обратится за помощью хоть раз, того он будет мучить всю жизнь. До тех пор, пока человек ни обратиться к Богу - искренне покается в своих грехах! 

  А тем временем, Ложкина Таня, <самая порядочная женщина отдела>, была в шоке от подкаблучника Добрынина. В её многоликой сексуальной практике такой попался впервые. До него она всех сражала наповал своим опытом, умением и… хотением. Себя она считала <роковой женщиной>. И лишь Добрынина удивить своими сексуальными талантами она не могла. У этого <простака> самая высшая планка была - это схожесть с его женой. - <Как моя Галка!> 

- Конечно, это была ложь, но сам факт! - возмущалась «роковая дама».

 В юности Танюшка была тихой, неприметной «серой мышкой». В школе она ленилась следить за собой, никогда не бегала по магазинам за модными тряпками, как другие девчонки. И никто даже не догадывался, что в душе она была <хищницей>, мечтающей покорить всех мужчин, которые только встретятся на её пути. Ей нравились женщины, которые умели мужиков ставить на колени, независимо от их возраста и положения. Такой была её мать, которую в детстве она почти не видела, воспитываясь у бабушки. Но она слышала разговоры окружающих о ней, где постоянно звучало, что кто-то бросил семью, детей, из-за её матери. Замужество не мешало матери быть <роковой женщиной>, одинокие, меньше ценятся (мамины рассуждения). Своё тело Таня считала главным источником удовольствий, а половое влечение у неё было регулярно - постоянно, как желание оправиться по-маленькому. Прошло несколько часов и снова…. Кто-то бы страдал от такого, но это от недопонимания. У мужчин это ценится, как, ни какое другое женское достоинство! Таня в этом убедилась давно, мужики за «это дело» мать родную, детей, хоть кого и хоть что забудут. Правда, после насыщения, многие любят поговорить, что они сволочи, кобели и всякое такое, но проходит время и…, они снова у твоих ног! На этом можно играть в любые игры, что она хорошо поняла и успешно использовала! Больше всего Танюшке нравилось сильно-сильно влюблять в себя мужиков, а потом уводить их от жён, невест - всё одно! Самый <кайф>, когда союз до неё был крепкий, серьёзный, тут нужно применять свой опыт, темперамент и, сексуальную квалификацию, которая не у всех есть! Настоящей половой жизнью она начала жить класса с четвёртого, до этого только «баловалась» с ровесниками по чердакам, и подвалам. К окончанию школы она была уже опытная самка, с бессчетным количеством сексуальных партнеров. Если раньше она страдала от своей внешней скромности, то теперь поняла, что это даже очень хорошо, как <панцирь,> под который можно спрятаться. А потом удивлять, поражать! Ей нравились комплименты её сексуальных партнёров, которые всегда говорили одно и то же:

<Я сначала думал, что ты ещё девочка, а ты оказалась такая…> - восторженно говорил какой-нибудь новичок.

 После школы она, не раздумывая, пошла в юридический институт. Ей нужна была работа в окружении мужчин, и не каких-нибудь работяг, а со званиями и положениями. Она бы лучше пошла в армию, но туда тогда женщин не брали. Прейдя после учёбы в отдел, она сразу схлестнулась с женатым старлеем, Лохновским Юркой. У того тогда уже была жена и два сына, двойняшки. Юрка моментально одурел от новенькой «скромницы» следовательши, такого темперамента он не встречал у всех баб вместе взятых. Их связь тянулась несколько лет. Помимо этого у Тани были ещё кратковременные связи с сотрудниками других служб. Всё происходило прямо на работе и «случайно». Танюшка, вообще, любила риск, а в этом деле без риска нет остроты ощущения. Мужики это тоже ой… как ценят! Это когда утром, в кабинете у начальника, сразу после планёрки, едва только все разошлись, закрывшись на ключ.  А кто-то в это время дёргает дверь, не понимая, куда делся их начальник, ведь только что был в кабинете…

 Жена Лохновского, узнав про их отношения, долго жаловалась на неё начальству, выгораживая, при этом мужа. Но так ничего и не добилась, а только испортила Юрке карьеру.

 Сейчас Ложкиной хотелось такого же Добрынину. Не бросая, Юрки, «скромница» мимоходом, схлестнулась с парнем своей школьной подружки, которая влюбилась в него без ума. Свадьба расстроилась. Парень бросил подружку и предложил Тане выйти за него замуж, так как Таня забеременела. От кого она забеременела, она и сама не знала. Чтобы точно знать от кого беременность, нужно, минимум, прожить месяц с одним человеком. Для роковой женщины такое постоянство было невозможно! Вот так, между делом, она вышла замуж, родила дочь.

 Вернувшись в отдел, заверила Юрку, что дочь от него. Дело в том, что за время её отсутствия, Юрка кем-то увлёкся, а Тане надо было всё вернуть на круги своя. Начальник молодой, перспективный, тоже жил в семье, но от встреч с нею в рабочее время не отказывался. Таня решила, вплотную, заняться этим начальником, так как она женщина серьёзная, а не какая – нибудь «дешёвка» подследственная! Но тут, она столкнулась с Добрыниным! Его самого она бы и не заметила, но его жена, парикмахерша знаменитая, достала её своей самоуверенностью и славой!  Да ещё и отзывы о их счастливой дружной семейной жизни «подлили масла в огонь»! Таня захотела, во что бы то ни стало, поставить парикмахершу на место и посмеяться над ними обоими, как было с Лохновскими!

  Поначалу всё шло прекрасно, жена уехала, Потом и финиш уже был на горизонте. Но тут вернулась жена, и всё стало «пробуксовывать», как только он попадал домой.

Последнее время он всё больше уходил из-под её контроля. На его предложение навсегда расстаться, она ответила согласием. Они обязательно должны расстаться, так поступают все порядочные люди! Она всегда говорила мужчинам то, что они хотели от неё слышат. Чтобы они не думали, что она, как жена, ими руководит. 

А как нужно ими, мужиками, руководить, она давно и хорошо знала. Для этого есть <бабка>, живущая за кирпичным заводом. За десятку, она хоть кого сделает послушным, надо только не переборщить. С Лохновским одного раза хватило на все эти годы, а Добрынина никак не может заставить плясать под свою дудку! Хотела ещё на него «заказать», да бабка боится, отговаривает. С одним она переборщила, у того <крыша поехала», он и того… в петлю залез от сильного приворота!

 Таня не хотела никому причинять зла, тем более смерти, но если ничего этого не делать, то по-хорошему, мужиков из семьи не выдернешь! А Добрынина ей надо было с «корнем» из семьи вырвать, как самого неподдающегося. Дело уже пошло на принцип! - считала <роковая женщина>.

  Она всегда мечтала быть в окружении поклонников и любовников. И чем их больше, тем лучше! А для того, чтобы они между собой не договорились против нее, их надо постоянно сталкивать лбами, лучше по работе. Ей нравилось, когда из-за неё дрались, враждовали, жаль, что устарели дуэли! Всё это так украшает <роковую> женщину и поднимает её перед всеми забитыми бабами отдела! Лохновский быстро поверил в басню про дочь и снова увивался за Ложкиной. Добрынина последнее время он возненавидел по понятной причине.

   В то время весь отдел жил в ожидании министерской проверки из Москвы. Все <подчищали> свои дела. Таня решила, что настал случай сделать подлянку Добрынину, чтобы сильнее столкнуть его с Лохновским. В разговоре с Юркой, как бы случайно, она поведала ему об одном слабом звене в добрынинских делах, о чём Добрынин сам уже и забыл, наверное. Юрка решил отомстить сопернику, не соображая, что его на это, как дурака, подтолкнули.

 …Вернувшись от Любы, ребята сразу осмотрели всю Мишину одежду и, особенно, обувь. Всё, что они там обнаружили, было им предсказано Любой. Миша ещё раз убедился, что Люба говорит не пустые слова.

 Конечно, читателю, всё это кажется полным бредом, но факты упрямая вещь! Очистив одежду от чужого: волос, шерсти, иголок, заполнили всё своим. Своё состояло из молитв, которые Галя переписала на тканевые «листочки», чтобы не хрустели, нарезав их из старой белой простыни. Молитвы зашила во все подкладки, какие были в одежде у Миши. Надели ему на шею алюминиевый крестик, освящённый в церкви, повесив его на простую верёвочку. Галя надеялась, что раздеваться ему больше не придётся перед злодейкой - чародейкой.  А Миша, хотя и пообещал Любе расстаться с «коллегой», чего он и сам хотел, но не представлял, как это сделать на работе, да ещё и быстро! Галя, понимая серьёзность положения, решила не спускать глаз с Ложкиной и всей их гопкомпании, насколько это было возможно!

  До разговора с Любой, она и представить не могла, какие коварные женщины бывают на свете! Только поговорив про Бога и его злейшего врага - сатану, она поняла, откуда, что, в людях берётся!

Всех мужчин такие женщины, в первую очередь, берут «этим делом»», зная их природную слабину! А раз так, она решила окружить своего мужа таким сексуальным вниманием, чтобы при виде чаровницы, его тошнило, как от переедания….  

  И всё пошло, как по маслу!

 Супружеский долг, выполняемый По-стахановски и со знаком качества, быстро дал свои результаты. У Миши развязался язык, особенно, в постели. И Галя, наконец, узнала всё, что её давно интересовало. Чтобы бороться с врагом, прежде, нужно его изучить. На войне, как на войне!

Ложкина, почувствовав, что в её <прелестях> больше не нуждаются, разозлилась до смерти и решила мстить и мстить, по-всякому!

   И хотя дело сдвинулось с мёртвой точки, но, до полного выздоровления Миши было ещё, ой как, далеко! Тем более, что Ложкина отступать не собиралась, наоборот! Мало того, её забавляли подобные невидимые семейные войны. Чтобы женщины ни делали тайно и в открытую, спрашивают всегда только с соблазнителей мужчин! А женщины всегда только жертвы!

Ведь каждый раз, в итоге таких войн, страдали неверные мужья, и их карьеры. А значит, страдали и их семьи, и дуры жёны, затеявшие войну! В своей нынешней победе с Добрыниными «скромница» Танюшка не сомневалась!

 Теперь каждый вечер Галя ждала мужа с работы с повышенной тревогой. Она понимала, чтобы полностью избавиться от врага, надо менять всю обстановку, а это - как передвинуть гору с места. Но у Гали теперь появилась надежда, у неё есть Люба, и она подскажет, что делать.  Молитву от врагов <Живые помощи>, по совету Любы, она выучила наизусть. Теперь в ожидании мужа со службы, читала её про себя постоянно.

  А вокруг продолжалась привычная жизнь, никто из окружающих и не подозревал, какие страсти творятся у Добрыниных дома. На работе всё было нормально, клиентки по-прежнему любили её за красоту, какую она им творила. Она же, создавая эту красоту, присматривалась, внимательно к своим постоянным клиенткам, думая, кто из них в будущем сможет ей пригодиться. Она понимала, без хорошей «агентуры» трудно победить врага, это подсказывала генетическая интуиция.

   Помимо затянувшейся войны с «роковой разлучницей», Галя успевала не только дома, но и в общественных делах.  В то трудное для семьи время, она впервые побывала на двух партийных конференциях.

  На районной партконференции делегатами были одни рабочие, поэтому ничего интересного для них не было.(рабочим только на словах пели дифирамбы)

 На городской партконференции делегаты были уже избранные(отобранные). Для них уже продавали дефицит - книги, художественную литературу. По тем временам недоступные вещи.

 У Гали разбежались глаза, она давно мечтала о домашней библиотеке. Они с Мишей сразу приобрели более двухсот книг. В основном, это были подписные издания любимых классиков: Льва Толстого, Бунина, Куприна, Гоголя, Зощенко и других.

  Наряду со всеми проблемами, какие у неё были на тот момент, одна из них - это затянувшийся разрыв с Женей.

Он всё ещё продолжал на что-то надеяться, и никак не обижался на её поведение. Она помирилась с мужем, вся была в заботах о восстановлении своей семьи. И ничего этого она от него не скрывала. Что ещё ему было нужно, чтобы отвернуться от неё окончательно, она не понимала?!

 В итоге, созрел план письма к его бывшей жене. В письме она хотела подсказать Соне, что именно сейчас ей нужно сделать первый шаг к их примирению.

  Но, как такое написать, в каких словах выразить, а главное - от кого? Вот что давно мучило и не приходило в голову. Времени до Нового года оставалось всё меньше и меньше, нужно было срочно отсылать письмо. Чтобы к их встрече, Соня была уже в курсе событий. Поставив себя на место брошенной жены, Галя постоянно думала, кому бы она сама поверила больше всех. Какой-то неизвестной доброжелательнице? Жене его друга? Самой Гале? Или Галиной близкой подруге, кому? Кому???

И тут, вдруг, она услышала мамин голос. Мама с упрёком выговаривала старшему внуку, пытавшемуся убежать на улицу гулять:

 - …Ну, почему ты никого не слушаешься, ни учителей в школе, ни мать с отцом, ни меня твою бабушку? …

 Вот, кого бы все послушали - добрую бабушку! – обрадовалась догадке Галя.

Если бы её мама, хорошо знала Женю, и всю его жизнь, то, Галя представила, что бы мама могла сказать человеку, желая примирить его с женой.

  Потренировавшись достаточно на черновиках, она, наконец, остановилась на следующем тексте письма к Соне от незнакомой бабушки:

             Здравствуй, Соня!

  Пишет тебе Пелагея Степановна, бабушка лучшего друга, твоего мужа Женечки. Ты извини меня, Сонюшка, (можно и тебя я так буду называть), что я вмешиваюсь в вашу личную жизнь!  

Но кроме нас, стариков, кто ещё вам подскажет, что, и как, в жизни бывает?! Мы -то всё уже на себе испытали, и Господь открыл нам глаза! К Женечке я отношусь, как к родному внуку, и он меня, кажется, тоже за свою бабушку почитает. За то время, как он приехал в Южно-Сахалинск, он у нас с первого дня бывает. Я уже знаю про всю его недлинную жизнь. Я очень переживаю, почему он живёт один. Все люди должны жить семьями, даже птицы живут парами, так сам Бог велел.

 Однажды я заболела, и мне нужно было давать лекарство по часам. И в тот день никто не мог быть рядом, кроме Женечки. Пока он сидел возле меня, мы с ним разговаривали о жизни.  Я передам тебе наш разговор полностью, а ты решай сама, что тебе делать.

 - …Женя, почему ты живёшь один, почему не женишься? За тебя любая пойдёт.

 - А я был женат, Пелагея Степановна, невесту мне родители сосватали, но не получилось у нас с ней.

 - А что ж такое, разве родители плохую сыну посватают?

 - А она не плохая, просто не любила меня.

 - Почему ты так решил, зачем же она шла за тебя, она же не уродина?

 - Нет, не уродина, но я ей был нужен, как муж и только!

 - А кем ты хотел быть?

 - Другом, прежде всего, чтобы всё пополам - и дела и мысли, и радости и горе!

 - А так бывает?

 - Бывает. Если бы я этого не знал, то не мечтал бы о таком.

 И тут, чтобы я всё поняла, он рассказал мне о своей любви к замужней женщине. Про её письмо, ответ ему, и про то, как он сразу на тебе женился, чтобы забыть ту женщину. После чего, я и спрашиваю его о главном:

 - И всё-таки, скажи, чем твоя Соня отличается от той Гали?

 - Душа у Сони закрыта для меня, вот чем! У Гали с первой встречи душа была для меня нараспашку, а такое случается очень редко в жизни. У меня было впервые, может, поэтому, я так влюбился и запомнил её. После неё, такое, мне, не встречалось ни с кем.

 - А если у Сони душа открылась бы к тебе, ты бы полюбил её?

 - Не знаю…, но оценил бы точно!

 - А ты свою душу откроешь ей навстречу?

 - А моя душа сама откроется, если кто искренне к ней тянется, без обмана.

 - И ты готов всё простить, что бы тебе ни стало о ней известно? Может, она чего-то боится, потому и душу не открывает?

 - Не знаю, но я бы постарался понять, если бы и она постаралась понять меня тоже.

   Сонюшка, деточка, я тебе написала наш разговор, решай сама! Если ты его любишь, а любить есть КОГО, и прощать есть КОГО, сделай то, что он хочет. Таких людей, как твой Женя, на земле единицы, поверь моему опыту. Только чистые, честные люди мечтают о том, о чём мечтает он - о родстве душ! Какая бы тайна ни мучила тебя - откройся ему! Он оценит, поймет, а если надо, простит! Но и ты, что бы он тебе, ни поведал о себе, - всё прости, всё забудь. И тогда у вас всё получится! Понимание, всепрощение и… дети!!! Срочно рожай ребёнка! Сходи в церковь, на коленях проси у иконы Богородицы, и она, не сразу, но поможет! Твоему Жене сейчас, как никогда, очень трудно. Он один, совсем один! У всех свои жизни, у той Гали тоже своя жизнь. Соня, ты ему больше всех сейчас нужна. Не относись к нему, как к <памятнику> мужского величия, он такой же ранимый и слабый, как все люди, только мужчины это скрывают.

 Заканчиваю на этом моё письмо. Сонюшка, прости меня, старушку, за вмешательство в вашу жизнь, но душа болит, на вас глядючи. Как получишь моё письмо, сразу сходи в церковь и попроси у Богородицы помощи в твоих семейных делах, а Она, всё управит! С поклоном и уважением Пелагея Степановна.

 P.S. Женечке меня не выдавай, хотя бы сразу. Мужчины не любят, когда им указывают, а я вроде, как учу вас. Храни вас Господь!>

 Галя перечитала письмо и осталась довольна старомодным сленгом, кроме слова <памятник>, такое бабушка знать не могла про Женю. Она сама себе удивилась, как у неё получился такой текст. После Жениного рассказа о его юности и про двенадцатилетнюю Соню, Галя представила, как та могла к нему относиться. Она помнила себя 12-летней девочкой, ей тоже тайно нравился один 19-летний сосед, <местный Ален Делон>. А его родители ещё, полушутя – полусерьёзно, говорили Галиной маме:

 - Вот придет сын из армии, женим его на вашей Галочке, она нам нравится!

 Но, по возвращении парня из армии, Галя сумела разобраться в гуляке-соседе и вычеркнула его из своей девичьей души. Здесь же всё было иначе!

 Соня, никогда не разочаровывалась, она всегда мечтала и любила положительного соседа - морячка. Родители тоже, сообща, мечтали о союзе детей. У Жени не было другой невесты, и всё шло к тому.

 Но, тут, у неё, вдруг, какой-то непонятный брак, следом развод?! Всё это было похоже на простую отметку, как бывает после случайного секса. Но это только догадки, хотя очень похожие на истину. И потом, когда Женя пришёл с моря, весь расстроенный, родители предупредили Соню: ни в чём ему не отказывать!.. Чтобы после… ему было некуда деваться!

 - Так оно и было, скорей всего,- предполагала Галя.

  Соня, любя, конечно, ревновала его к какой-то женщине, чьё имя он называл во сне и о которой думал, лёжа с ней в постели. И как ей было тогда ему открыться, когда она боялась его потерять, ведь у них всё было искусственно подстроено. Если он тут же сбежал от молодой жены на корабль, а потом - мёртвый ребёнок! И дальше, никакой жизни, одно терпение! Галя вспомнила её открытку, свадебное фото и её, Соню, державшую мужа под руку, как свершившееся «чудо»! Да, он в её глазах был как <памятник> мужской чести и достоинства. Умница, красавец, молодой перспективный капитан, да ещё с деньгами!

 «Господи, и где ты был раньше?»… - в сотый раз пронеслось в голове, но тут же забылось.

 Оставалось только переписать письмо другим почерком