Форум

Бывает - 4


ЭКОНОМИМ

Экономия — великое дело. Вот мы, например, экономили, экономим и будем экономить. В прошлом месяце наша бригада сэкономила пятьсот килограммов краски. Что главное в деле экономии? Самое главное — найти общий язык со всеми членами бригады. Я лично его нахожу.
К примеру, подходит ко мне Степан Пузырьков и говорит: «Петр Тимофеевич, отпусти с работы, сил моих больше нет — голова раскалывается, прихворнул изрядно. Отпусти лучше — какой из меня сегодня работник? Не отпустишь, до трех домаюсь и все равно слиняю».
Ну, как не отпустить? Человека хворь скрутила. Человек болью головной мается. Не отпусти его — осерчает. А осерчавши ведро с краской пнет. Ведро опрокинется. Краска разольется. Производству ущерб.
Или другой пример: останавливает меня Маша Пряжкина и ласково так просит: «Петр Тимофеевич, отпусти меня сегодня домой пораньше, часиков на восемь. В магазин нужно забежать, продуктов купить. А после работы никак нельзя. После работы в магазинах народу много».
Куда денешься? Сочувствуешь. Отпускаешь. У Маши Пряжкиной муж дома сиднем сидит, носа на улицу не высовывает. Много лет не работает нигде. Противопоказана ему работа. А кормить его надо. Без кормежки он воровать побежит.
Нельзя Маше отказать. Она ведь может и отругать по-всякому. Потом в ведро плюнет и все равно уйдет. А краска из ведра, после этого, ни к какой стене не пристанет.
Есть еще у нас в бригаде Наталья Федоровна. Если Наталью Федоровну каждую неделю на два дня в деревню не отпускать, а потом за прогулы восьмерки в табель не выставить, то она, Наталья Федоровна, за неделю целых шесть ведер краски упрет. А так — еще подумает.
Сколько нашей бригаде на месяц краски выдают? Я уже, по-моему, говорил — пятьсот килограммов.

И МОЙ ТОЖЕ...

— Не знаю, что делать со своим: сутками дома спит.
— А мой - на работе.

НАПУГАЛ

— Зачем ты из зоопарка выкрал крокодила?
— Сменного мастера хотел напугать, а то он постоянно рычит как тигр.
— И напугал?
— Конечно. Теперь заикается.
— Мастер?
— Крокодил.

* * *
Сначала я был у Понтия, затем — у Пилата. Еще две подписи осталось. Одна — Иуды, другая — Искариота.

УВЛЕКЛИСЬ
(ретро)

Бригада каменщиков Клюковкина вызвала на соревнование бригаду Малинкина.
— Ну, мы им утрем нос! — ликовали члены бригады Клюковкина.
— Ну, они долго нас будут помнить! — торжествовали члены бригады Малинкина.
С утра работа закипела. Соревнующиеся начали объекты с готовых фундаментов. Все трудились на совесть, без обеда, не разгибая спины и не смахивая пот с лица. К концу смены объекты были готовы, только тогда выяснилось, что обе бригады забыли оставить проемы для окон и дверей.
Пришлось срочно вызывать бригаду Морковкина размуровывать соревнующихся.
Кто победил – выясняет авторитетное жюри.

БЫВАЕТ - 5

ДОПИНГ

— Я этому Скобкину рога поотшибаю! — кипятился Веревкин.
— Ну, ты полегче с рогами-то, — осадил его Виталий Николаевич. — Да, и не справиться тебе с ним: у него один кулак — твоих два. Что там у вас произошло?
— Что-что! Трактор под окном ставит, двигатель не глушит. Разве можно работать в таких условиях?
— Шумно, что ли?
— Выхлопные газы работать не дают.
— А что делать?
— В другое место пусть ставит.
— Куда?
— Двор что ли маленький?
— Двор не маленький, а ставить некуда. Вот проведем зачистку территории — там видно будет.
— Пускай тогда двигатель глушит.
— И двигатель глушить нельзя. Если заглушит, то потом два часа заводить будет. Сам, наверное, видел, как он по утрам с заводкой мается.
— Так что же, я теперь должен выхлопными газами дышать?
— Терпеть надо.
— Терпеть!
— Да. Вот ты прямо возле станка куришь? Куришь. Пачки сигарет тебе на смену не хватает? Не хватает. Никотином себя и других отравляешь? Отравляешь. А чем сигаретный дым выхлопных газов лучше?
— Тоже, сравнили: сигареты и выхлопной газ. Сигарету выкуришь — на работу как зверь кидаешься. А дыма из выхлопника хлебнешь — руки опускаются.
— Это когда ты в последний раз на работу зверем кидался?
— Всегда.
— Не надо говорить. Знаю я твое рвение.
— А что?
— А то — полсмены у тебя на курево да на болтовню с посторонними уходит, а станок в это время вхолостую работает.
— А кто видел?
— Все видят — не на Луне живешь.
— Не об этом разговор. Трактор будете убирать?
— Не будем.
— Что, мне тогда рассчитываться?
— Твое дело.
— Но так работать нельзя.
— По крайней мере, нас это устраивает. После того, как трактор начали ставить, ты стал работать лучше, курить меньше, возле тебя бездельники перестали торчать — видать, тоже выхлопных газов испугались. Вот и выходит, для кого-то угарный газ, а для кого — допинг.
— Виталий Николаевич, уберите трактор! Честное слово, больше пяти сигарет в смену не выкурю. И бездельников близко к станку не подпущу.
— Ладно, иди. Посмотрим.
Веревкин ушел. А Виталий Николаевич расплылся в улыбке: «Итак, на этого подействовало, — подумал он. — Идея с трактором оправдала себя. Завтра же заставлю Скобкина перегнать трактор под окно Чижикова. Совсем разболтался этот Чижиков — стоя на рабочем месте спит».
Уже на следующее утро трактор с включенным двигателем был убран от окон токарной и поставлен к окнам слесарной мастерской. Как раз к тому месту, где Чижиков работает, которого необходимо было приводить в рабочее состояние.
Виталий Николаевич сидел у себя в рабочем кабинете. И ждал когда откроется дверь и вбежит разъяренный Чижиков. Но до обеда никто не вбежал. После обеда влетел Веревкин.
— Я этому Чижикову рога поотшибаю! — кипятился он.
— Что там у вас произошло?
— Стоит возле моего станка и носом заднюю бабку клюет. Спит.
— Ну?
— Что, ну? Разве можно работать в таких условиях?

БЫВАЕТ - 6

УМЕЛЕЦ

Куличков дельтоплан соорудил. Умелец! Времена такие — всяк, что-нибудь сооружает. Не виллу, так двухэтажный гараж для себя. Ни гараж для себя — так козни для другого. А Куличков, вот — дельтаплан. Соорудил и летает. Поплевывает на людей, которые выше его по должности. Даже на Вилена Эрастовича. Вилен Эрастович — его прямой начальник.
А позвольте спросить — на какие средства и материалы Куличков построил себе этот летательный аппарат? Сложный вопрос? Это для нас с вами сложный, но не для Вилена Эрастовича.
Вилен Эрастович прекрасно понимает — если подобных умельцев не пресекать — они производство разворуют, общество по миру пустят. Поэтому он позвонил на проходную, чтобы вахтеры повнимательнее за Куличковым присматривали.
Не уследили вахтеры — Куличков из пластика и органического стекла кабину для дельтаплана сделал. Это чтобы его, умельца во время полета не сдуло.
Вилен Эратсович — за телефонную трубку. Все материальные кладовые и склады предприятия обзвонил. Не пропадало ли что? Ничего не пропало — все цело.
А Куличков до ручки докатился. Вернее — до авиационного двигателя. Дельтаплан-то стал тяжел на подъем с кабиной. Вот он и примостачил к нему двигатель.
Вилен Эрастович обзвонил все ближайшие аэродромы в радиусе две тысячи километров. Так ему хотелось умельца на чистую воду вывести. Но не на одном из них авиационный двигатель не пропадал.
И тут Вилена Эрастовича осенило. Эврика! Ведь, Куличков мог стащить обыкновенный двигатель с легковой автомашины, на то он и умелец.
Рука снова потянулась к телефонной трубке, но остановилась на половине пути. Конечно, можно было обзвонить все гаражи. Но, ведь, и у него, Вилена Эрастовича, имеются две легковые автомашины. Одна из них — иномарка, Другая — тоже.
Когда-то одна из них была служебной, но попала в дорожную аварию, и ее пришлось списать в металлолом. Вилен Эратсович, однако, не мог позволить, чтобы совсем еще нестарая, слегка помятая легковая автомашина пошла на переплав. Он забрал ее себе, отремонтировал, перекрасил. Сделал не хуже новой. Осталось только продать.
Мысль о том, что Куличков, мог снять двигатель с бывшей служебной автомашины, ударила Вилена Эрастовича электротоком...
Он гнал на мерсике на предельной скорости. Вот и гараж тестя. Запели тормоза. Звякнула металлическая накладка тяжелой двери. Авто на месте. Двигатель был тоже. От сердца отлегло — не добрался до неё умелец.

БЫВАЕТ - 10

СЛОМАЛ

— За полсмены четыре полотна по металлу сломал?!!

— А что?

— Что же ты там пилил?

— Доски.

— Доски?!!

— Так они же с гвоздями.

ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ТРАВМА

— У него пролежни — это не производственная травма.

— Почему не производственная? Не бытовая же — он их на производстве заработал.

КРЕПКИЙ БЕТОН

— За смену фундамент не снесли?

— Бетон крепкий.

— У вас же отбойные молотки.

— Отбойные — но без компрессора.

БЫВАЕТ - 12

ОТКРЫТИЕ 

ПРО КУРОЧКУ И БЫЧКА 

 ЗА РАБОЧИХ 

БЫЛО - 16

ОХ УЖ ЭТИ ЖЕНЩИНЫ!
(ретро)

Что не говори, а женщины — несознательный народ. Возьмем, к примеру, особ нашего промышленного участка. Если надо ехать на картошку, то сразу поднимается шум.
Кто больше всех шумит? — женщины, конечно. У той, видите ли, ребенок маленький, у другой мама старенькая из деревни приехала.
А мужчины? Да ни один не отказался! Чувство ответственности в них от природы заложено.
Вот на прошлой неделе поехали мы в подшефный совхоз — помогать. Долго перед этим женщин уговаривали. Едва уговорили.
Приехали в совхоз. Отвели нам неудобицу — копайте. Женщины опять голос подали «Почему хорошее поле не дали — чтобы за картофелекопалкой убирать? Зачем на склоне картошку посадили?»
А мы рассуждать не стали сразу же уселись ужинать. Женщины от расстройства ужинать не стали — сразу за лопаты взялись. Ну, ничего и мы еще накопаемся.
Только за работу принялись — у Гришки Погремушкина зуб заболел. Да так заболел! Упал Погремушкин на сырую землю и начал кататься от боли.
— Братцы, у кого зубные капли есть?! — закричал я. — Видите, человеку плохо!
— У меня есть, — отозвался Гришка Коржиков.
— А они на спирту? — сквозь боль поинтересовался Погремушкин.
— Ну, а на чем же еще? — был ему ответ.
Помимо чувства ответственности, в мужчинах также развито чувство товарищества. Мы все как один побросали лопаты, осторожно подняли Погремушкина и бережно отнесли его на край поля, где покоились наши рюкзаки.
А женщины? Женщины картошку остались копать — у них не развито чувство товарищества.
Пока отпаивали больного зубными каплями, и сами слегка к ним прикладывались — обед подоспел. Ну и правильно сделал, иначе пришлось бы нам врачевать товарища без обеда.
Обед на свежем воздухе — это праздник. А что за праздник без увеселений?! Мы устроили бег в мешках, перекатывание картофелины по земле носом, перетягивание каната. Каната не нашлось — использовали мою штормовку — каждому досталось по лоскутку. И Погремушкину рукав достался — больше всех старался за него тянул, и про боль свою зубную забыл.
Увы, к сожалению, у нас всегда перерыв в работе короче рабочего дня. Взялись мы за лопаты... Что такое? Гришка опять упал с жалобным мычанием на землю. Зуб-то он не разбирается, когда ему болеть. Болит, когда ему хочется.
Зубных капель больше ни у кого не осталось. Отправили Мишу Коржикова в совхозный магазин с двумя ведрами, на случай если не окажется там более сильного зубного средства, пусть возьмет послабже, наразлив.
Вернулся он быстро, но с пустыми ведрами. На наши жаркие вопросы только рукой махнул.
— Не дает продавщица, у нас сухой закон. говорит, — уборочная в разгаре. В порядке исключения, в экстренном случае, даем только своим, совхозным.
— А мы что, заграничные что ли?! — завозмущались мы, — у нас человек умирает от зубной боли!
— Говорил, бесполезно. У меня, отвечает, возле крыльца трое с утра ошиваются. Один с язвой желудка, двое с гастритом. Хотя бы одну на троих просят, пусть самую вонючую. Не дам — и все тут.
Вот они, какие эти женщины, у них оказывается еще и сердца нет.
Сами понимаете, бросить больного товарища в кустах мы не могли. Сидели возле него до победного конца.
И, вот, наконец, наступил тот победный конец — автобус вдали показался. Наш автобус — на нем мы домой поедем. Тут и Погремушкину гораздо лучше стало, начал передвигаться без посторонней помощи, и даже улыбка на лице появилась. У нас отлегло от сердца — кризис миновал.
Не тратя понапрасну времени мы быстренько нагребли в собственные ведра и мешки отборной картошки и побежали занимать в автобусе лучшие места, чтобы их не заняли женщины, которые во всех отношениях очень несознательный народ. 

НАКАНУНЕ 

НЕ ОПЫТНЫЙ

* * * 

БЫВАЕТ - 20

ЧЕЛОВЕК С ЗАПАСОМ

Начальник я, конечно, небольшой, но все-таки начальник. Начальник участка я. Образование у меня невеликое, зато житейский опыт – ого-го. Поэтому, всякое дело люблю вести основательно с запасом. Привычка такая выработалась.
Специализируется, значит, ребята мои на ремонте дорог. Вот, к примеру, надо нам колодец укрепить. Для этого десятка два-три лопат горячего асфальта потребуется. Заказываю целый самосвал, постольку поскольку я человек с запасом.
Колодец — укрепили, остаток асфальта в грязь свалили, житейский опыт подсказывает — пусть лучше останется, нежели не хватит.
А один раз бордюры заставили укладывать. Материала нужно сто метров — взял сто двадцать. Сами понимаете — одна бордюрина бракованной может оказаться, другая при транспортировке расколется, а иные просто сопрут. В результате материала не хватит.
Да вот, как на зло, ни одна не сломалась, ни одной бракованной не оказалось, ни одну не своровали.
Бордюры не асфальт, их вдоль дороги не разбросаешь, за это могут и шею намылить. Что делать? Благо рядышком почтенный человек крутится — выручит нас — заберёт за бутылку оставшийся неиспользованный материал себе на дачу.
Вчера вызвал меня к себе начальник стройуправления и говорит:
— Вот что, Степан Николаевич, перевожу тебя в бригадиры.
— За что? — спрашиваю.
— А за то, что ты человек с запасом, вечно у тебя в бригаде перерасход стройматериалов.


ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

— Как вы считаете, в мастерской лучше установить автомат с газированной водой или питьевой фонтанчик?
— Конечно, автомат с газированной водой.
— Ну и напрасно так считаете. А где же вы тогда будете умываться?

СПЕЦЗАКАЗ

— Что ты там копаешься?
— Блоху подковываю.
— Зачем? Месяц копаешься уже!
— Ещё осталось года два. 

БЫВАЕТ - 22

ОБИДА

Уговорил начальник цеха нашу бригаду в подшефный колхоз съездить, на сенокосе помочь.
— Все равно, — говорит, — три дня будете без работы изнывать, от жары маяться. А там поработаете, позагораете, в речке искупаетесь, сил наберетесь. Совместите, так сказать, приятное с полезным.
Согласились мы. Поехали в колхоз на заводском автобусе.
Приехали. Колхозное начальство нам грабли выдало, фронт работ определило, и удалилось по своим неотложным делам.
Начали мы сено грести. А из-под сена на нас комары тучей набросились: кусают, звенят. Видим — силы неравные. Решили отступить. На речку побежали, там этой кусачей нечисти поменьше.
Лежим на песочке, загораем, анекдотами обмениваемся, в голубое небо дым сигаретный пускаем. Вдруг слышим из кустов крик Димки Фантикова:
— Посмотрите-ка что я нашел!
Посмотрели, — он корову из кустов тащит. Самую настоящую корову: с рогами, с ногами, и с этим — откуда молоко добывают.
— Зачем она тебе? – поинтересовались мы.
— Как зачем? – ответил Фантиков, — доить будем. В колхозе жить и парное молоко не пить? Да этого нам человечество не простит.
Димкина идея нам всем понравилась. Мы похватали свои термоса, повыливали оттуда оставшийся чай, принялись за дойку. Доим, доим — молока ни капли. Да что же она сама все выпила?
А корова орет, брыкается. Ничего у нас из этого благородного дела не получается. На коровий крик колхозное начальство сбежалось. Стыдить нас принялось:
— Как вам не стыдно?! Зачем стельное животное мучаете. Работали бы по-хорошему, мы бы вас молоком снабдили. Вы же побросали на лугу грабли, полдня уже на песке жаритесь...
Глубокая обида охватила нас. Разве можно терпеть такую несправедливость? Полдня! Где же полдня? — всего три часа на песке лежим. А на прямом производстве мы можем сменами ничего не делать, и никто нас в этом не попрекнет. С таким энтузиазмом сюда ехали, помочь мечтали, а они не смогли обеспечить нормальные условия труда — из-под cена комаров не убрали. Коня нам, коня! Сюда мы больше не ездоки! А впрочем, можно еще разочек приехать, с удочками — интересно узнать, есть ли в этой речке окуни.


* * *
— Ну и бездельник же ты! Ну и бездельник! Таких как ты, наверное, и на земле-то больше нет. Вот попрут тебя с нашего предприятия — куда подашься?
— В Германию махну.
— Куда-куда?
— В Германию.
— Да кому ты там нужен? Там своих бездельников хватает.
— А таких как я, сам ведь сказал, нет. Какое уважающее себя общество откажется от знаменитости?

НОВОГОДНЕЕ ПОРУЧЕНИЕ 

НЕДОСТАТКИ

Сидим с Мишей. О недостатках говорим: кому чего не достает. Мне, например, двадцать девять лет до пенсии не достает, Мише — тридцать. Выходит, я его на год старше.
Тут Колосков подходит.
— У меня, — говорит, — пятака не достает.
Мы сразу поняли, куда он клонит. А я сказал:
— У нас нет пятака, зато есть прекрасная идея.
— Давай идею, — говорит он.
Я, конечно, сразу тонко намекнул:
— А нальешь?
Колосков вместо точного ответа философствовать начал:
— Одной идеи мало, надо еще в магазин бежать. А я не побегу, мастер и так на меня косо смотрит...
— Хорошо, — перебил я Колоскова, — это пусть тебя не волнует.
И я изложил свою идею: «Дорогое лучше не покупать. Можно купить дешевое. Дешевое, на пустой желудок, ни чуть не хуже, чем дорогое на полный».
Колосков согласился. А за покупкой побежал Миша. Он все-таки меня на год моложе, ему тридцать лет до пенсии.
Миша ушел, а мы с Колосковым остались. Сидим — молчим, Мишу дожидаемся. Долго сидели, долго молчали. И Колосков говорит:
— Когда фрезу вернешь?
А я:
— Какую фрезу?
А он:
— Сам знаешь какую. Запрятал в собственный ящик...
— Дурак! — перебил я его, — нужна мне твоя фреза. Я ее в инструменталку сдал.
Короче, поссорились. Тут и Миша появился, сам не свой, расстроенный.
— Ты что? — испугался я.
— На проходной задержали, — сказал он, — две бутылки отобрали. Плакали денежки.
Колосков обидился на нас и ушел.
А Миша достал две бутылки вина, и мы продолжили разговор о недостатках.

УПУЩЕНИЕ

— Кажется все предусмотрел. Все стены цеха завесили плакатами по технике безопасности.
— Все-то все, да только Кружкин все-таки умудрился вывихнуть себе челюсть.
— Как так?!!
— Работы не было, — сидели зевали. Вот он и вывихнул.
— Это же нам минус. Мы боремся за полное искоренение производственного травматизма. Какое опущение! Принять меры.
— Обеспечить людей работой?
— Нет. Повесить еще один плакат: «Зевать во время простоя — опасно!»


УНИКАЛЬНЫЙ СТАНОК

Два года назад станок приобрели. Уникальный! Для забивания гвоздей. Работает как часы! Еще ни одного гвоздя не загнул. Но... и не забил тоже.


ЗАЧЕМ БЕСПОКОИТСЯ

— А пожарный инвентарь мы держим в этой комнате.
— И на замок закрываете?
— Как же иначе? Есть еще у нас люди, которые не по назначению используют пожарный инвентарь.
— А если пожар?
— И в этом случае за пожарный инвентарь нечего беспокоится.
— Он ведь стальной — не сгорит, самое большое — на нем обгорит красная краска.

ЖДУ

Из управления позвонили: «Вы там, в лепешку разбейтесь, но порядок в цехе наведите. Чтобы ни одной соринки под ногами. Комиссия идет».
Вот какие словесные приказы отпускают. Никакой серьезности. Да нам чтобы порядок навести — полных двух суток не хватит. Комиссия! Она знает, когда приходить. Все норовит — во время аврала.
Расстраиваться некогда — приказ выполнять надо. Дал распоряжение заняться в цехе сварочными работами.
Занялись. Дыму напускали, хоть топор вешай, — собственного носа не видать.
Гляжу в окно — комиссия идет. Сунулась в главную дверь — слабо. Сунулась в дополнительную — и там дым.
Постояла комиссия, постояла, — посовещалась, посовещалась — ушла. Я — к телефону: звонка дожидаться из управления. Может благодарность объявят, за интенсивную работу. Может — выговор: за то, что вытяжную систему до сих пор не отремонтировали.



* * *
Самой его любимой темой была избитая тема.

ПОД ИНТЕРЕС

На производственном участке Макаревичу не везло, там его упрекали за прохладное отношение к работе. Но, зато, ему везло в шахматах. В шахматах он был силен. Проигрывал редко. Ничего не попишешь — самородок, самоучка.
Но однажды на базисе шахматного увлечения с ним случилось вот что... Сосед по лестничной площадке, некто Погудкин, обменялся квартирой. В квартиру Погудкина вселился жилец, внешне очень похожий на Макаревича.
Макаревич долго присматривался к своему двойнику, и, наконец, во дворе подошел к нему с шахматами под мышкой.
— Не желаете ли партейку? — поинтересовался он, постучав ладонью по шахматной доске.
Сосед посмотрел на него, как на собственное отражение в зеркале, и в знак согласия качнул головой:
— Пожалуй, можно...
Присели на лавочку. Макаревич вытряхнул фигуры. Расставили. Две негустоволосые головы склонились над доской.
Первую партию Макаревич выиграл легко. Расставили фигуры для второй партии.
— А может под интерес? — улыбнулся Макаревич.
— Сколько за партию? — спросил сосед.
— Сотню.
— Пожалуй, можно.
И вторую партию Макаревич выиграл.
Сосед вытащил из портмоне сотню и отдал с такими словами:
— Договор дороже денег. Не люблю людей, которые берут свои слова обратно.
— Я тоже, — поддержал соседа Макаревич. Может еще?
— Пожалуй.
И тут к Макаревичу пришла идея.
— А что если мы сыграем на больший интерес?
— Это как?
Макаревич улыбнулся.
— Как вы завтра работаете?
— С утра.
— Я во вторую смену. Так, вот, кто проиграет — отрабатывает свою смену, и смену выигравшего. Идет?
— А вы где и кем работаете? — насторожился сосед.
— На «Щебенке», дежурным электриком. Профессия не пыльная — закрылся в мастерской и спи. Думаю, справитесь?
— А как ваше начальство на это посмотрит?
— Начальство! Оно и в ус не подует. Потом, мы так друг на друга похожи — едва ли кто заподозрит подмену.
Сосед долго и испытывающе смотрел на Макаревича, и согласился:
— Пожалуй, можно. А если вы проиграете – условия те же.
Через пятнадцать ходов Макаревич получил мат. На этот раз улыбнулся сосед.
— Ну, вот! И вы проиграли! Завтра с утра отработаете за меня, а вторую смену — за себя.
— А где вы работаете?
— В городском морге, вскрываю трупы.
— ???



ЛОЖКУ ПРОГЛОТИЛ

— Этот пациент, обедая в заводской столовой, нечаянно ложку проглотил. Что делать?
— Пациента на операционный стол, а работникам столовой вынести благодарность.
— ???
— Да, да! В последний раз у них ложки глотали три года назад, тогда их поощряли за отличное приготовление пищи.

ЛЕТУН

Сидим в курилке, сигареты укорачиваем. Мастер смены с нами. Во, мужик! Из работяг. По пустякам не придирется. Понадобится — сам к станку станет. И не любит когда поодиночке перекуривают. Курить, так всем вместе. А в начале месяца можно и подольше в курилке посидеть.
Коломиец заходит. Отщепенец этакий! Улыбается. Довольный, словно в столовой свежей сметаны поел.
Мастер спросил:
— Чего рот расшнуровал?
А Коломиец:
— Обрадовать тебя, Остап Онисимыч, хочу.
— Заготовку запорол?
— Не то.
— Тиски на ногу уронил?
— Скажешь.
— Станок из строя вывел? Зашибу!
— Не подходил я к станку.
— А чего сияешь?
— Летуна в цехе видел.
— Кого?
— Летуна.
— Кто его к нам направил?
— Кто знает.
— Меня ищет?
— Не знаю.
— Конечно, меня. Начальник послал. Пьянь, наверное, какую-нибудь. Что наша смена проходной двор что ли? Откуда кого шугнут — так в мою смену. Не возьму! Пускай проваливает! Что говорит?
— Кто?
— Ну, летун этот?
— Ничего не говорит — поет только.
— Чего?..

В цехе чирикал воробей.


ОТРЕМОНТИРУЮТ

— Ну и дорога у вас, что ведет к главному входу цеха!
— Что дорога?
— Черт ногу сломает.
— Да черт с ним, с чертом. У нас начальник вчера на ней ключицу сломал.
— Ну, теперь-то отремонтируют.
— Конечно. 
— Дорогу!?
— Начальника.


ВЫТОЧИЛ

— Тебя просил выточить гайку, а ты что выточил?
— Балалайку.
— Зачем?
— Люблю когда вопросы задают.

СПЕЦКРОВАТЬ

— Вы директор мебельного магазина?
— Ну, я.
— Почему браком торгуете?
— О чем вы?
— Я у вас, в прошлом месяце, купил спецкровать с часовым механизмом и опрокидывателем...
— Это которая выпущена для просыпающих на работу?
— Да. Так она не опрокидывает.
— Как не опрокидывает?
— Так. Не опрокидывает, и все.
— А может вы крепко спите и ничего не чувствуете?
— Ну, нет! Я встаю за полчаса до того, как она должна опрокинуться.
— И не опрокидывает?
— Ни разу не перевернулась.
— А на работу вы все так же опаздываете?
— Месяц уже не опаздываю.
— Ну вот, а вы говорите; браком торгуем! Она и не опракидывает, когда на ней никого нет.
Автоматика!

ДАЛЬНОВИДНЫЙ

Это уже давно известно: людям одаренным дальновидностью нет места в нашем обществе.
Дмитрий Дмитрич был дальновидным человеком. Он всегда предчувствовал будущее, и ему мерещились открытия.
Работая начальником водоканала, он своевременно не отремонтировал водоцентраль, ведущую к нашему району. Наш жилой район месяц мучился без воды. Зато в том месте, где вода прорвала трубу образовался глубокий овраг. Овраг обнажил стены древнего городища начала нашей эры. Это было наиважнейшее открытие, оно окончательно перечеркивало гипотезу заселения местных земель варягами. Открытием заинтересовались не только отечественные археологи. Открытием заинтересовалось ЮНЕСКО. ЮНЕСКО прислало Дмитрию Дмитричу, как первооткрывателю, приличную сумму денег.
Правда, к этому времени Дмитрий Дмитрич в водоканале уже не работал — уволили.
В это время Дмитрий Дмитрич работал начальником СМУ, благо, документы дающие право занимать эту должность у него имелись.
Первый дом, построенный под чутким руководством Дмитрия Дмитрича, дал трещину и наклонился — пизанская башня упадет от зависти.
О Дмитрии Дмитриче заговорила мировая пресса.
ЮНЕСКО заинтересовалось этим пятиэтажным домом принятым комиссией (при условии, что трещину замажут). ЮНЕСКО внесло дом в реестр падающих объектов, выслав Дмитрию Дмитричу премию в инвалютных деньгах.
Не глядя на это из СМУ Дмитрия Дмитрича попросили.
Добрая судьба не оставила его и на этот раз — открылась вакансия директора городской бани.
Баня была старой, каким-то купцом в прошлом веке построенная, но все еще служила исправно людям.
Попав в крепкие руки Дмитрия Дмитрича, баня усиленными темпами начала разваливаться. Наконец, с грохотом рухнула одна из ее стен. У самого основания рухнувшей стены открылся огромный чан наполненный золотыми монетами.
Под грузом такого открытия заволновалось не только ЮНЕСКО, но и отечественные финансовые органы. Ведь, если Дмитрию Дмитричу выплатить причитающиеся ему двадцать пять процентов, он сразу превратится в мультимиллионера.
Дмитрию Дмитричу не пришлось выплачивать двадцать пять процентов. Зачем они ему. Он спокойно лежал на городском кладбище под временным памятником. Как потом в энциклопедии напишут: «Погиб под рухнувшей стеной бани».
Какая вопиющая несправедливость.
Я, ведь, говорил: «Нет дальновидным людям места в своем отечестве».