Форум

24.

Гадкий утёнок

Здравствуй, милый!

Ты ушёл со злым лицом, не попрощавшись, даже не дал мне пары минут, чтобы оправдаться. И не берёшь трубку телефона. И вот я пишу тебе письмо, как когда-то писала Татьяна Ларина Евгению Онегину. Дорогой мой ревнивец, ты застал меня в объятиях молодого красивого парня и решил, что…, или подумал о…, в общем, ситуация выглядела, как в похабном анекдоте. Но на самом деле всё было не так, как тебе показалось. Прошу тебя – дочитай это письмо до конца, а потом уж решай, что нам теперь делать, как жить.

Всё началось, когда я перешла в пятый класс. Умерла моя бабушка, папа с мамой решили продать её дом в деревне и обменять нашу однокомнатную развалюху на окраине города на двухкомнатную в центре. С доплатой, конечно. Мы переехали, и я перешла в другую школу, а там, как оказалось, учились детки нашей захолустной «элиты». А верховодила этой избалованной наглой сворой дочка нашего мэра. Я, конечно, не могла себе позволить такие наряды и украшения, как они. Меня не возили в школу на автомобиле, учителя не ходили передо мной на цыпочках, но я училась на пятёрки и четвёрки, ни копейки не платя учителям. Это было единственное, в чём я явно превосходила чванливых «сверхчеловеков». И, разумеется, они не могли мне этого простить. Так я стала мишенью, в которую каждый мой одноклассник хотел непременно попасть какой-нибудь непристойной шуточкой или гадостью.

Нет, вру – не каждый. Лёшка, как и я, не был ни из числа «золотой молодёжи», ни из клики их прихлебателей. Его родители были обычными инженерами на нашей швейной фабрике. Мой неожиданный защитник был маленьким, тощим, я бы даже сказала, чахлым подростком, страдающим «грудной жабой». При малейшем волнении он начинал задыхаться и пшикать себе в рот лекарство из какого-то баллончика.

Лёшка совершенно спокойно сносил шуточки в свой адрес. Но вот издевательств надо мною он стерпеть не смог и смело выступил на мою защиту. Его били, он падал, задыхаясь в приступах удушья и захлёбываясь собственной кровью, но тут же вскакивал и вновь бросался в драку на превосходящих его и физически, и количественно врагов. Его слабые кулачки не могли причинить мальчишкам особого вреда, но ярость атак, абсолютное бесстрашие и игнорирование собственных ран производили на них сильное впечатление, а потому с каждым разом количество охотников вступать в драку с «бешеным припадочным» становилось всё меньше.

Мой неожиданный защитник к удивлению родителей и окружающих начал ходить в клуб «Арнольд», где «тягали железо» наши местные мини-шварценеггеры и бандиты. И там, в этом клубе накачанных здоровяков, над ним почему-то никто не смеялся и, тем более, не издевался. Он стал там этаким «сыном полка». Когда у парня начинался приступ удушья, безжалостные бандюки бережно брали его на руки и относили на брошенный в один из углов специально для него матрас и совали в руку флакон с лекарством.

Это неожиданное увлечение и сопутствующие ему знакомства с теневой властной силой нашего городка окончательно пресекли любые попытки «золотой клики» устраивать избиения моего стойкого защитника. А к выпускным экзаменам с ним и так мало кто посмел бы вступить в драку, потому что из вечно задыхавшегося задохлика он превратился в этакого накачанного могучего мужичка, забывшего о лекарствах.

И когда я поехала в Коломну поступать в педагогический институт, Лёшка отправился за мной. Только я учусь на филфаке, а он на физвосе – физкультурном. И по-прежнему меня опекает и защищает. Да, он любит меня, и до встречи с тобой мне казалось, что и я люблю его… Я могла бы сейчас соврать, что у меня это была не любовь, а просто благодарность. Но не буду. Лёшка для меня - как верный рыцарь из средневековых романов. Он был – и есть! - самый смелый, самый верный, самый, самый, самый! Разве можно в такого не влюбиться? Но влюблённость и любовь - далеко не одно и то же. Я это поняла вчера. Вы с Лёшкой совершенно не похожи. Ни в чём. И с ним, и с тобой я пошла бы на край земли. Но с ним – чтобы он защищал меня от любых невзгод, а с тобой – чтобы я защищала тебя…

Так что уйми свою ревность и успокойся. Когда Лёшка пришёл ко мне вчера, вернувшись из поездки на Кавказ – он там, в составе группы таких же безбашенных любителей экстрима, каждый год покоряет очередную вершину, я рассказала ему о тебе, о нас… Лёшка сказал, что не будет мешать нашему счастью. Словом, ты застал наш прощальный поцелуй. Вот и всё, милый, что я хотела тебе рассказать. Сейчас отправлю это письмо и буду ждать твоего решения. Не мучь меня долго, хотя бы позвони!

Всё ещё твоя…

26.
Знакомство  (18+)

День не обещал ничего выдающегося. Ну, приехали, ну, Москва, ну, свадьба незнакомой родственницы, ну, встреча со всеми ее – далекими мне – родственниками. И все.

Утешали две вещи: возможность одеть новое, для этого случая пошитое платье, и ожидаемые танцы. Танцевать я не просто любила, танцами я наслаждалась. Музыка меня несла, и движения рождались сами собой. Танцевать я могла даже в пустой квартире, чья-то свадьба для этого не требовалась, но...

Уже приехали, уже разместились у дальних родственников, уже я проходила «таможенный» осмотр многочисленных, незнакомых тетушек, и... свадьба надвигалась... Надвинулась.

Чего я не могла терпеть, так это знакомство с новыми людьми.

- Тебя как зовут?
- Тася. А тебя?
- Вася.

Все, разговор окончен. Далее следуют напряженно-глупые улыбки и выжидания: кто родит следующую умную фразу или подбросит тему. Что, у вас так никогда не было? И беседы не прерывались, лились, как песня. А? В восемнадцать лет? Во-всяком случае, не в моем варианте. Разговаривать я любила с книгами... часами, читать, то есть, а вот с людьми...

- Привет! А ты - кто? Я тебя раньше не видел.

О! Целая фраза, вот это – да! Надо отвечать. И сосредоточившись, я подробно информирую вопрошающего, кто я, откуда, кому прихожусь близкой, кому – дальней родней.

- Аа, понял, - и Вася, чье реальное имя оказывается Димa, бойко начинает описывать присутствующих в зале. Он знает всех, все знают его.

- Димочка, вы с Тасей можете сесть воон туда, - улыбается нам проходящая мимо очередная тетушка.

- Это моя мама, - шепчет мне Дима. – Идем?

Не дожидаясь моего словесного согласия (я просто пожимаю плечами), Дима берет меня под руку и ведет к столу.

«Бойкий мальчик, однако», - мелькает в голове. Но всю степень его «бойкости» мне еще предстоит раскрыть и оценить в этот вечер.

Во-первых, оказывется, он не такой уж «мальчик», а старше меня на целых восемь лет. «Ужас! Старик!» - опять проносится в голове. Но зато в умении ухаживать ему отказать нельзя:

- Хочешь этот салат? А этот? – Дима ведет себя непринужденно, он – «в своей тарелке». Ест, не переставая ухаживать за мной. И разговаривать, конечно. Тут уж мне не приходится выдумывать тем для бесед, они возникают сами. Так, я узнаю, что он уже окончил институт, отслужил в армии, а ныне работает по любимой профессии, создавая приборы учебного обеспечения (термин «компьютер» тогда еще не существовал).

Из меня была выужена информация, что я учусь на первом курсе политеха, закончила музыкальную школу. И все. Все мои достижения умещались в двух фразах. В то время, как он уже имел две медали ВДНХ в 17 и 18 лет.

- Танцевать пойдем? – поинтересовался он, и встал, опятъ не ожидая моего формального согласия.

Тут уже я дала ему фору, расходясь все сильнее и смелее, ощущая на себе одобрительные взгляды «тетушек» и собственной мамы. Дима только крутился вокруг меня, как заведенная юла, порою основательно оттаптывая то одну, то другую мою ногу. Танцевать он не умел совсем, но это его нисколько не смущало: он этого просто не знал. Наконец, музыка замедлилась. Мы образовали пару, но стало еще хуже: мои бедные ноги в туфлях на высоких каблуках без конца попадали под его «стильные» ботинки.

- Пойдем, посидим? – не выдержала, наконец, я.

- Пойдем, - легко согласился он.

Мы вернулись к столу, и сидя в пол-оборота к залу, наблюдали за танцующими.

- Хочешь, я сделаю тебе мальчика? – невинно поинтересовался он, - из апельсина.

- Как это? – изумилась я. Не забывайте: уровень моей наивности зашкаливал, если бы такая шкала сушествовала.

- А вот так. – Он взял апельсин, ножик и стал резать кожуру, явно создавая какой-то рисунок. Закончив надрезывание, он положил нож и аккуратно руками стал отделять кожуру от основы апельсина. Кожура обретала форму: голова, руки, ноги и... откуда-то из меж-дольного пространства вылезла та часть, что собственно и определила «мальчика».

Я застыла с открытым ртом, потрясенная и шокированная до глубины души.

«Пошляк! Боже, какой пошляк! Да больше никогда в жизни... Знать не хочу!» - никаких других мыслей в голове не было.

- Я иду к маме, - резко сказала я и, развернувшись, ушла.

Навсегда, решите вы. И ошибетесь. Через пол-года он стал моим мужем. Как и почему я поменяла решение – уже совершенно другая история с ежедневными телефонными (его) звонками, письмами (его), приездами в наш город... пока за внешней мишурой я не сумела разглядеть доброго, умного и любящего человека.

А вот мальчика он мне так и не сделал, как ни старался. Три дочки у нас. Я думаю, это за его мелкое хулиганство на свадьбе, а вы?

27.
СЕРДЦЕ                                                 

У сердца есть извечная  черта,
Оно предвидит наступленье горя...
Бойцы  погибли где-то в чистом поле
Иль друг остался в синем-синем море,
Любимая вдруг стала - не лав стори,
У сердца наступает маета…  
C.С.

 Свежий ветер из окна качнул занавески и мягко коснулся лица. Он сразу проснулся. И тут же напомнила о себе сосущая тяжесть у сердца.

Он повернул голову. Она еще спала. Лежала к нему спиной, но через тонкую рубашку просвечивались все знакомые переливы ее тела. Тяжелые каштановые волосы разметались по подушке. Он не видел лица, но почти был уверен, что она спит, подложив обе ладошки под щеку, как любила всегда, умиляя его своей детскостью. И смешно посапывала.

Он слегка перегнулся через нее, желая убедиться в своей правоте, и улыбнулся. Она с сожалением вздохнула, расставаясь с любимой позой, перевернулась на спину. Теперь можно было видеть ее всю. Только глаза закрыты. Любимое лицо, родное. Так захотелось коснуться щеки.

Неожиданно она открыла глаза и повернула голову.

- Привет! - Точно солнышко выглянуло. В этих синих озерах можно было купаться.

- Привет - Он невольно улыбнулся, но тяжесть в груди напомнила о себе снова.

- Ты помнишь, наш вчерашний разговор? - вспыхнула вдруг она - Грандиозно! Нет, просто невероятно! Они пригласили меня - солисткой! - она задохнулась. - Ты представляешь, что это значит? Гастроли! Успех! Если у нас пройдет удачно, то... - наклонившись к нему, радостно выдохнула - за границу! Париж, Канны, может - Америка!  Ты представляешь?

Откинувшись на кровати, она задышала тяжело, и округлив глаза смотрела куда-то сквозь потолок.

- А я... мы? - боль в груди становилась почти непрекращающейся.

- Послушай, ты же не можешь это сравнить - она привстала, оперлась о локти. - Это моя карьера! Моя жизнь!

- А мы? Наша жизнь?

Ответов он почти не слышал. Казалось, камни падают, и бьют по голове: один, другой. И нарастал этот спазм в груди. Он видел только два ее синих озера, в которых хотелось утонуть и забыть все происходящее, как кошмарный сон.

- Ты не слушаешь меня! - она сердито откинула одеяло и встала. - Я отдала тебе пять лет жизни! Могу я что-то сделать теперь для себя?

Он молча смотрел, как она одевается.

- Ну, что ты так смотришь? Я же не бросаю тебя! Гастроли имеют тенденцию заканчиваться. Я буду приезжать. Просто наша жизнь изменится. Я стану известной! - в синих озерах блестнуло что-то темное. - Ты же рад за меня, правда?

Сглотнув слюну, он с трудом кивнул.

- Вставай. Тебе пора на работу. - Она быстро чмокнула его в щеку. - Ну, я пошла? - Каким-то новым, незнакомым дижением она тряхнула головой, и ее каштановая копна пересыпалась с одного плеча на другой.

- Пока? - прозвучало полувопросительно уже из прихожей, и входная дверь хлопнула.

Прохладный ветер ласково гладил лицо, а на грудь все падали и падали камни: один, другой, третий... 

28.
История одного стихотворения

С вечера, она аккуратно накрутила белые атласные ленточки на круглую блестящую дужку своей новенькой кровати, чтобы утром не мешать хлопотам мамы, выпрашивая угольки для утюга. Пришила белый воротничок и манжеты на форменное платьице. Утром тщательно расчесала густые, вьющееся волосы и заплела тугие косички, завязав красивые банты. Всё это она делала с думой о нём, новичке в их 1«б» классе, с прекрасным именем — Серёжа.

На большой переменке, по-привычке побежала в книжный магазин, чтобы посмотреть новинки и вдохнуть неповторимый книжный запах...

И он был там!!! Купил сказки Пушкина и протянув ей, буркнул: «На» - ринулся из магазина, она за ним...

Уже прозвенел звонок и они, на несколько секунд опередив учительницу, влетели в класс. А она! На виду изумлённого класса поцеловала его, то ли в щеку, то ли в висок...

Что тут было: крики, слезы, кляксы... ремень от мамы, разговор по душам с папой... Первый поцелуй!!!

Летом девчонка написала первое свое стихотворение! С нетерпением ждала окончания каникул, чтобы показать ему, только ему — первому. Но в сентябре — горькое разочарование: Серёжа уехал, насовсем, в другой город...

Не конец истории! Совсем нет!!!

Прошло 52 года... Уже будучи поэтессой, она встретила на стихире поэта с именем Сергей — разволновалась так, что дыхание перехватило...

Да, да, это он — мальчик из 1 «б» класса...

Вспомнились белые атласные ленточки...

И наконец-то случились стихи, где выразила всё, что хотела сказать тогда, полвека назад:

….....................

Эх! Куда память мысли уносит?

Далеко в босоногое детство:

Там рождалось историй наследство,

Тополёк, и берёзка... и осень...

Зачем судьба уготовила эту встречу?
И Бог шепнул: «Я дал вам всё лучшее, что у меня было! Так пусть несёт вас ветер любви и творчества.» И добавил погромче: «Сцеловывайте слезинки у любимых!»

    Может будет поменьше подонков, которые стреляют, стреляют, стреляют в Солнце...

Три встречи, подаренных судьбой

Осень - загадочное и очень  красивое  время  года. Для кого-то она "унылая пора", приносящая лишь затяжные дожди и  превращающая всё кругом в сплошной комок липкой грязи. Улетающие птицы  вызывают вселенскую тоску, а падающие листья являются поводом к депрессии. Мне очень жаль таких людей, ибо они не видят прекрасного. Но, к счастью, для большинства Осень - "очей очарованье". И это абсолютная истина!  Спросите у поэтов - они вам подтвердят, что именно Осенью самый пик вдохновенья. А кто, как не они, понимают окружающий мир. Люблю ли я Осень? Не то слово! Ведь именно в это прекрасное время года произошла неожиданная встреча, изменившая всю мою жизнь.

Случилось  это несколько лет назад, когда я проходил службу в Полоцком пограничном отряде, в должности командира взвода. В тот день новобранцы нашей части  принимали воинскую присягу. У них  было праздничное настроение -  почти ко всем приехали родные и близкие люди. По-моему, присяга - это самое главное событие в жизни солдата, ибо он перестаёт быть мальчишкой, клянясь, до последней капли крови, защищать свою Отчизну. Я и мой друг  Олег  стояли в казарме и смотрели  на новобранцев, вспоминая  себя. Вдруг мой взгляд упал на  прекрасную незнакомку, стоящую у окна напротив нас.  Её пушистые белые волосы тонко ложились на плечи, а  синее платье подчеркивало изящную фигуру. Признаюсь, увидев её, я сразу же влюбился. Незнакомка внезапно повернулась и спросила:
- Молодой человек, а у вас есть танк?
Мы с Олегом переглянулись.
--Танк, а зачем он вам?— с  интересом спросил я.
Девушка лучезарно улыбнулась и ответила:

-- Мне бы очень  хотелось  покататься на нём.

--Танк, конечно есть, но увы на нем покататься не получится,-- спокойно ответил я.

--Очень жаль, —грустно произнесла  незнакомка.
Я готов был в тот момент снять танк с постамента и выполнить её желание. Олег, посмотрев на нас, улыбнулся и вышел на улицу. А мы смотрели друг на друга и молчали.  Я смотрел в её сказочные зеленные глаза, таинственный огонёк которых вдохновлял меня на поэзию. Рождались поэтические строчки, незнакомка мило улыбалась.

--А вы знаете? У вас очень красивые глаза, — вдруг сказала  мне незнакомка.

--Глаза?— опешил  я.

--Да, они  прелестны, ярко-голубые,  — ласково ответила незнакомка и вновь подарила мне свою ангельскую улыбку.

--Спасибо. Вы тоже очень красивая.!!— не сдержавшись, воскликнул я.

--Благодарю вас. Меня Таня зовут, - незнакомка поправила рукой волосы и улыбнулась.

--Очень рад знакомству. А я  Максим, — негромко сказал я.

Мы ещё долго стояли рядом и  мило улыбались, лаская друг друга взглядом. Моему счастью не было предела и я вдруг понял, что   сердце зародилась  любовь. Мне так хотелось прижать Таню к своей груди, гладить её пышные волосы, шептать стихи и... целовать в  алые губы. Но... почему-то не решился на это. Мы мило беседовали ни о чём, пока всех родственников не пригласили в столовую. Я проводил Таню и узнал, что она сестра одного из новобранцев.
"Надо бы узнать адрес и писать, писать, писать... покуда не завоюю её сердце", - пронеслось  меня в голове.
Когда на следующее утро она уехала домой, я почувствовал какую-то пустоту в душе. Вы спросите, писал ли ей? К несчастью, так и не решился.

Время  стремительно мчалось  вперёд. Я  верил, что когда-нибудь снова увижу её, девушку с зелёными глазами. И кто знает, может быть на небе узнали  о моём желании, и подарили долгожданную встречу.

Майским погожим деньком  я гулял по родному городу. Ласковое весеннее солнышко согревало всё кругом своим  теплом. Недавно прошел грибной дождик и  на небе сияла радуга. Проходя мимо вокзала, я вдруг увидел прекрасную девушку, сидящую в гордом одиночестве на скамейке. Сердце моё пылко забилось - она так была похожа на Татьяну.

--Макс, привет! - неожиданно я услышал своё имя.

"Неужели эта и взаправду она?" — пронеслось у меня в голове.

--Привет, Татьяна!— подойдя к ней, радостно сказал я и поцеловал её в щечку.

--Как же я рада тебя видеть, Макс!—с улыбкой на лице воскликнула она.

--Сколько же мы не виделись с тобой?  - спросил я и нежно обнял её.

- Где- то около двух лет, — тихо ответила Татьяна.

--Да время бежит. А ты стала еще красивее,-- нежно поцеловав её в губы, сказал я.

--Ой, Макс, да ладно тебе, не смущай меня,— смущённо произнесла она.

Мы сидели на скамейке и ворковали как голубки. И снова время пролетело незаметно.  Татьяна поехала домой, а я опять не смог признаться в своей любви.

Я уверен, что в нашей жизни ничего не происходит просто так - всё случается по мановению несницы Творца. Кому-то он дарует долгую дорогу к себе, кто-то получает долгожданную награду. А мне Бог подарил новую встречу с Татьяной,  спустя ещё один год.

Был обычный осенний день. Над землёй кружились  золотистые листья. Я шёл по парку, с головой погружённый  в мир мыслей,   совершенно не обращая внимания ни на что на свете. Но вдруг, что-то заставило меня остановиться. Я поднял глаза и... передо мной стояла улыбающаяся Татьяна. Мы тут же бросились друг другу в объятья, совершенно позабыв о прохожих.

--Привет, мой дорогой!— воскликнула Таня, нежно поцеловав меня.

--Привет, родная. Я рад нашей встрече, —с улыбкой ответил я.

--Ты изменился очень. Стал еще красивее. Ах, как сияют твои глаза!— проворковала она.

--Наверное,от радости сияют. Танюшка, как я тебе рад, --- прошептал я и сильнее прижал к своей груди.

Немного продрогнув, решили посидеть в кафе. Нам было о чём вспомнить и помечтать, за чашечкой вкусного кофе. Я, не отрываясь ни на минуту, смотрел в её волшебные глаза. Незаметно пролетели два часа. Но судьба, на этот раз, подарила нам побольше времени - около получаса  мы ехали в одном автобусе. Танюшка сидела у меня на коленках, а я её обнимал и шептал слова любви.  Когда мы подъехали к конечной станции, она подарила мне волшебный поцелуй и сказала:
 -Пока! Звони не забывай!
Я ответил ей:
- До свидания!

Вы спросите, счастлив ли я? О, да! Верьте в свою счастливую звезду и вы обязательно встретите того, о ком будет петь ваша душа!

30.
Неотправленное письмо

    В купленной им квартире, все осталось как при прежней хозяйке. Фотографий не было, их увез Алексей. В  квартире  уютно: на окнах стояли горшки с фиалками: розовыми, белыми, фиолетовыми. На кухне - белый заварник с золотой каемкой. Сергей Петрович обрадовался этому уюту. Вскипятил чайник, попил чаю и  лег спать. Утром он решил вытереть пыль и прибраться. Разбирая в спальне ящик комода, на последней полке он нашел металлическую коробку из-под конфет. В ней лежало  запечатанное письмо. Увидев адрес на конверте, Сергей Петрович похолодел. Письмо было адресовано   ему, к тому молодому Сергею, которому писала легкая тонкая рука Женечки. Тогда, почти сорок лет назад, когда его накрыло взрывной волной, он чудом выжил. Его подобрали санитары и отправили на вертушке в Москву.  Около года провел в больницах, перенес три сложнейшие операции, но выкарабкался. Он долго искал Женю, но в это время распределения, как такового, уже не было. Кто-то ему сказал, что Женя была беременна и уехала, а куда, никто не знал, не слишком она делилась своими планами. Он искал ее, делал запросы, но, решив, что  она вышла замуж, родила ребенка, Сергей Петрович уехал в Москву и через два года женился на молоденькой медсестре в госпитале, где проходил реабилитационные процедуры, а через год у них родилась девочка, которую он назвал в честь своей первой любви - Евгенией.

 Жизнь пролетела как-то однообразно и незаметно, он работал, растил дочь, с Лидочкой старался не ссориться. Любви не было, но он уважал ее, как жену и очень берег.

Тяжело вздохнув, Сергей Петрович сел на стул,  дрожащими руками включил лампу и начал читать письмо от любимого человека,  дошедшее до  адресата через сорок   долгих лет.

32.
Обычная история.

«Только с тобой я был бы счастлив, только с тобой я мог бы жить.

                                 Я в этот мир пришел случайно, чтобы одну тебя любить...»

            Антон стоял у окна, смотрел на огни большого города. Звёздное небо подмигивало вспышками голубоватых огней. Вдали разноцветными искрами мерцала вода залива. Где-то рядом, более полувека назад, на двадцать третьем этаже, в пентхаузе одного из небоскрёбов жил  Антуан де Сент-Экзюпери. Из своего окна он видел Центральный парк Нью-Йорка. Антуан прожил в этом городе два года. Не хотел учить английский язык. Его квартира напоминала гостям кабину самолёта. Интересно, что здесь он написал своего "Маленького принца"… "Рассказать бы об этом Юле,- подумал Антон,- она была бы удивлена".

            Как давно он не видел Юлию. Представил себе её смеющееся лицо, весёлые искорки в глазах. Ему нравилось украдкой рассматривать её.

         ...Юля, как обычно, рассказывала разные истории из чужой жизни, в смысл которых Антон мало вникал. Он обычно на шаг отставал от Юли, любовался  силуэтом её стройной фигуры, рассыпающимися по плечам тёмными волосами. Она оглядывалась. Делала шаг назад, подхватывала Антона под руку. Ей нравилось чувствовать его силу. Антон специально крепко прижимал к себе локоть так, что Юлька оказывалась очень близко. Её чёлка была на уровне его глаз. На ходу она поднималась на носочки, заглядывала Антону в глаза. Он не мог долго выдерживать взгляд её карих глаз. Для него это был омут, как ни банально это звучит, в котором он тонул. Старался смотреть куда угодно, только не в эти глаза «цвета виски».

            Для Антона была загадкой национальность Юли. Однажды он спросил об этом у неё самой. Она пожала плечами: «Намешано много!» Но потом подумала и ответила:

- Как-то в институте ко мне подошла девушка из Владикавказа и поинтересовалась, есть ли у меня в роду осетины? А мой Отец из Осетии. Но откуда Тамара могла узнать?  А она сказала: «У тебя глаза, как у осетинских женщин, большие, круглые». А ведь я похожа на всю черноглазую родню отца!  Хотя у нас и русские, и евреи, и украинцы среди родственников.

            ...Антон смотрел в окно, вспоминал любимую, её звонкий голос. Он чувствовал себя одиноким в чужом городе чужой страны. Что делать, работа есть работа... К расставаниям привыкнуть невозможно.

            Память уносила его на шесть лет назад. Они вместе учились. Но друг друга не замечали. Однажды всю их студенческую группу пригласила на свой день рождения однокурсница. Антон и Юля жили в одном районе и потому договорились ехать вместе. Добираться было удобно на электричке, которая в Москве, как известно, городской вид транспорта. Они встретились у станции «Лось». Антон вышел на перрон, увидел прибывающий поезд и запыхавшуюся Юлю. Он схватил её за руку и втащил в вагон. Двери шумно захлопнулись и они услышали: «Поезд проследует без остановок. Следующая станция Ярославский вокзал».  Им нужна была «Яуза», которая только промелькнула перед глазами. Выйдя из вагона, они увидели обратную электричку и бегущих к ней людей. Быстро вошли в неё. Поезд тронулся и через пять минут в окне они опять увидели проплывающую мимо «Яузу». Заметив, как вытянулось лицо Антона, Юля закрыла лицо руками и стала беззвучно смеяться, изредка всхлипывая. Как говорят водители: «По кольцевой больше двух кругов нельзя». Теперь Антон внимательно изучил расписание. Убедился, что следующая электричка останавливается там, где нужно.  Когда они наконец-то вышли на заколдованной «Яузе», Антон с интересом поглядывал на развеселившуюся Юлию. И в гостях у друзей уже не отходил от неё…

            Как обычно рано утром Юля вышла из дома. Над её головой пролетела шумная стайка воробьёв. Ей показалось, что они своими маленькими крылышками чуть ли не чиркнули по её волосам. Она посмотрела, куда пронеслась шумная ватага. Удивилась. Четверо трепали одного. В дружной воробьиной семье разлад. Непорядок. Она часто наблюдала, как воробьи, раздобыв хлебные корочки, начинали громко чирикать, зазывая собратьев разделить с ними трапезу. Однажды она спросила Антона:

- Ты знаешь, что воробьи  единственные птички, которые не умеют ходить?

Антон удивился:

- Как это? Не может быть.

Юля продолжала:

- Они только прыгают.

Антон слегка нахмурился:

- Но и другие птицы прыгают!

- Да! Но другие и ходят, а воробьи не могут. Спешат всегда, - рассмеялась Юлия,- вспомни хоть одну птицу, которая, как воробей, только прыгает.

Антон не смог вспомнить, его брови удивлённо полезли вверх:

- Откуда ты это знаешь?

Юлька отмахнулась:

- Не знаю, откуда. Просто знаю... А вот почему ты этого не знаешь?

Его забавляла и удивляла Юлькина любознательность. Она, как губка впитывала в себя разнообразную информацию. В её голове постоянно сидели всякие истории. Юлька «фонтанировала» идеями. Ему было интересно с ней.

            Как-то тёплым летним вечером они прогуливались по набережной. Над ними роем кружили комары. Отчаянно отмахиваясь от них, Юля в сердцах произнесла:

- Как я завидую жителям Мадагаскара!

- Почему? Ты хочешь на берег океана?- поинтересовался Антон.

- Нет! Ты не понимаешь!- Юля продолжала размахивать руками,- на Мадагаскаре нет комаров! И вообще никаких кровососущих насекомых!

- Кто тебе это сказал?- удивился Антон.

- Не помню, передачу о путешествиях смотрела. Когда на остров прилетает самолёт с материка, его пассажиров сразу не выпускают. В салон заходят работники местной санэпидемстанции. И начинают из баллонов разбрызгивать в самолёте какую-то дрянь, чтобы, ненароком залетевшие мошки и комарики дохли. Туристам, конечно, не нравится это. Но их об этом предупреждают заранее. Я не представляю, как это летом совсем без комаров! Мы поедем с тобой когда-нибудь туда?

Антон обнял Юлю за плечи:

- Да, обязательно. Я обещаю тебе…

            …Антон продолжал стоять у окна, вглядываясь в небоскребы Манхэттена. Он до сих пор не выполнил обещание. Командировка в Америку затянулась. Контракт продлили. Он очень скучал по своим родным. Тосковал по Юле. «Милая Юлька,- думал он,-  как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас оказалась рядом».

В прошлом году он оформил ей вызов. Но приезд Юли по необъяснимым причинам был отложен. Потом закончился её отпуск. Они не увиделись тогда.

            Перед отъездом Антона в Нью-Йорк они гуляли недалеко от знаменитого акведука, что на проспекте Мира. Вечером акведук красиво освещён лучами прожекторов.

Юля спросила Антона:

- А ты знаешь, почему акведук называется миллионным мостом?

- Наверное, это его порядковый номер. М-м-м… Не знаю я.

- Ничегошеньки ты не знаешь!- снисходительно рассмеялась Юля,- неправильно считать, что название пошло даже от того, что на  строительство ушло больше миллиона рублей! Мост этот построили почти 200 лет назад. Вместо клея  раньше в цемент добавляли яйца. При строительстве этого моста использовали один миллион яиц. Всё просто!

Сильными руками Антон обнял Юлю, притянул к себе:

- Ах, ты, моя курочка Я тебя очень люблю! Откуда бы я это узнал? Мне с тобой так хорошо. Никогда не надоест

            ...Зазвонил телефон. Антон отошел от окна. Секретарь офиса  чётко произнесла:

- Mr. Antuan! The new translator was sent to your department. She has just arrived from Moscow. Insists on a meeting with you... Persistent person! (1)

В последней фразе Антон услышал нотки раздражения. Улыбнулся. Ему нравилась строгость, с которой общалась с людьми эта американка. Никому не позволит «сесть ей на голову». Антон ценил деловые качества в людях.

Сейчас он спокойно выслушал её и произнёс:

- Please, invite her. (2)

Дверь открылась. На пороге, сияя от счастья, стояла… его Юля. Она коротко сказала:

- Привет! Я приехала,- и шагнула навстречу Антону…
__________________________________________________________________________________

(1)Мистер Антуан! Вам прислали в отдел переводчиков новенькую. Она только что  прилетела  из Москвы. Настаивает на встрече с вами... настырная особа!

(2)Пожалуйста, пригласите её.

33.
Тюльпаны в октябре

Марина сидела за столом и задумчиво разглядывала цветы.  Она поворачивала вазу с букетом вправо и  влево. Малиновые бутоны тюльпанов ласково касались её лица и мелькали перед глазами.

                 Уму непостижимо! Откуда взяться первым весенним цветам в середине осени? Ясно, что это чудо привезено из Голландии. Марина побывала в этой сказочной стране. И видела кусты роз, которые растут прямо на камнях под окнами разноцветных домов голландцев...

                Её тюльпаны были необыкновенными. На каждом стебле по три-четыре бутона. Такие цветы называют кустовыми. Ей подарил этот букет знакомый при встрече. Просто так. Потому, что они давно не виделись, и ему захотелось её чем-нибудь порадовать. Они встретились после работы.

                Марине много лет не дарили цветы «просто так». Из года в год ей традиционно вручались тюльпаны весной на 8 марта и красные розы летом на день рождения.

                  Красные розы хороши, но она любила светлые - чайные розы.

                Марина была удивлена вниманием.

- Ничего странного в этом нет! - сделала вывод её подруга на работе,- ты себя со стороны видела?

Марина с сожалением взглянула на подругу и пожала плечами:

- Со стороны как-то не приходилось. В зеркало - да, каждый день!

- Ну и...

- Что? В зеркало вижу старую клячу.

Подруга поперхнулась чаем и выронила из рук бутерброд:

- Опять?! Ты зачем на себя наговариваешь?!

- Ну, ладно, ладно. Пусть красивая. Но все равно... кл...

- Да тебя за одни глаза инквизиция сожгла бы на костре!- заорала её продвинутая подруга и решительно подвела черту:

- Значит, ты ему просто понравилась. Всё, иди работай свою работу и не расстраивай меня.

- Ты так считаешь?

- А ты что, сомневаешься в себе? Помнишь тогда в магазине?..

                Марина улыбнулась. Случай с ней произошёл забавный.

 В обеденный перерыв в магазине, набрав полную тележку продуктов, она ожидала свою очередь в кассу. Пыталась подсчитать стоимость продуктов.  Цифры путались и расползались. Денег в кошельке было не много. Марина оставила эту затею, решив просто выложить на кассе лишние продукты. Когда кассир назвал сумму, стало понятно, что денег ей не хватит. Она сказала:

- Тогда я не буду брать это печенье и яблоки. Отложите их, пожалуйста.

  Неожиданно за спиной раздался чуть хрипловатый мужской голос:

- Ничего не убирайте. Я заплачу.

Марина на секунду замерла. Оглянулась. На неё смотрел  невысокий крепкий  мужчина. Она рассмеялась и очень находчиво спросила:

- А можно я ещё возьму курицу и пару килограммов мяса?

Незнакомец улыбнулся в ответ:

- Вам можно всё…

                Она уже слышала эту фразу. На короткое мгновение память унесла её еще дальше, на несколько лет назад.

                …Они сидели со старым приятелем, её бывшим одноклассником, в ресторане. Вспоминали общих знакомых, рассказывали о своих семьях. Одним словом, сплетничали и жаловались друг другу. Под тарелками на столах лежали пластиковые салфетки с забавными рисунками-комиксами о сумасшествии, творящемся на кухне. Она спросила:

- Можно мне взять с собой такую салфетку?

- Тебе можно всё! - ответил ее спутник.

Он подозвал официанта и попросил включить в счёт стоимость салфетки. Через секунду она получила её, перевязанную ленточкой. Продвигаясь к выходу, Марина видела взгляды, обращённые в её сторону. Ей улыбались. У самой двери молодой администратор, глядя прямо на неё, сказал:

- Будем рады видеть вас в нашем ресторане.

И неожиданно заговорщицки подмигнул ей.

Марина опешила:

- Ты видел? Этот мальчик мне подмигнул. Будто девчонке, своей ровеснице!

Её друг рассмеялся:

- Тебе ничего не надо делать для того, чтобы нравиться мужчинам! Только быть собой.

Дома она получила нагоняй от сестры:

- Ты зачем выпросила эту салфетку?

Марина парировала:

- Она мне понравилась.

Сестра недоумевала:

- Ты больше ничего не могла придумать? В тебе прочно укоренился совок. Одноразовые тарелки и стаканы - в дом. Всё в дом! Авось пригодится.

Марина слабо отбивалась:

- Там не было одноразовой посуды. Это был австрийский ресторан. В него, говорят, очень трудно устроиться на работу. Все официанты с высшим образованием, владеют несколькими языками.

 Но её сестра не унималась:

- Слава богу! Иначе бы ты притащила домой весь сэконд хэнд.

Марина не обиделась:

- Мы так хорошо посидели! Была живая музыка. А официанты, представляешь, «строили мне глазки».

                ...Очнувшись от воспоминаний, Марина услышала недовольные голоса в очереди. Заминка у кассы затянулась. Всё это время Марина не переставала искать деньги в сумке. Зная собственную рассеянность, она не теряла надежды. Так и есть! В боковом кармане нашла двести рублей! Как раз хватило, чтобы расплатиться! Она вышла из магазина и поспешила на работу. Обеденный перерыв заканчивался, оставалось минут пять.

                Её догнал тот самый мужчина:

- Давайте ваши сумки. Я подвезу вас!

Марина ответила:

- За одно только «я за вас заплачу» я вам уже благодарна. Это было феерически. Спасибо вам. Здесь близко.

- Мне было бы приятно вам помочь... ну, как хотите.

Мужчина попрощался и пошёл к своему  джипу.  А Марина встряхнула тяжёлые сумки и красивой походкой пошла на работу, досадливо думая про себя: «А могла поехать на этой «сказочной» машине!»

                ...Она вдохнула свежесть тюльпанов. Вспомнила искрящиеся глаза знакомого. Почувствовала странное волнение. Давно забытые ощущения. Немцы такое состояние называют «бабочки в животе». Приятная эйфория чувств.

                 Она не понимала, почему он пришёл. Станиславский бы в такой момент поддержал её: «Не верю!»  Была удивлена. И не могла объяснить, что чувствовала.

Она казалась себе героиней из сказки Маршака «Двенадцать месяцев».

                Тюльпаны в октябре...

                Подснежники в декабре...

                Цветы запоздалые...

Дарите своим любимым женщинам весну чаще, уважаемые мужчины! Дарите цветы круглый год!

Получать их от вас «просто так» очень приятно.

34.
Двое под одним зонтом

                Утро понедельника началось для Марины неудачно. Она спешила на работу и забыла в маршрутном такси зонт. Любимый зонт, маленький, который складывался в четыре раза и потому легко помещался в её маленькой сумочке. Расстроенная Марина не могла успокоиться весь злополучный день. Она периодически тихо причитала, таращась в монитор компьютера, не требуя сочувствия коллег. Старалась пережить потерю в себе. Ей нравился тот зонт. Он казался стильным. На его черном фоне тонкими белыми линиями были нарисованы цветы. Марина считала, что её новая блузка с нежным чёрно-белым рисунком сочеталась с цветами зонтика.

- Как же тебя угораздило? - ругала её подруга, - я уже привыкла, что ты везде забываешь перчатки. Но зонт... Он же такой... заметный!

- Да, вот, - досадливо морщилась Маринка,- такая я Тяпа-растяпа.

                О том, что Марина везде забывает перчатки, было известно всей фирме. Коллеги посмеивались, зная, что дарить Марине в День рождения. Беспроигрышный вариант - перчатки! Но и сама Марина, как только видела недорогие кожаные перчатки, маниакально сразу же покупала их себе. В польском языке, аналогично первому предложению русского букваря «Мама мыла раму», существует фраза «Mania ma maniа» («У Мани мания»). По-видимому, полякам была известна какая-то тайна про девушек с именем Марина.

В её шкафу аккуратной стопкой лежали перчатки разнообразных цветов на все сезоны года. За два осенних месяца эта стопка уменьшилась на три пары. Скорость, однако.  Но, оставим в покое истории с перчатками.

О потере зонта Маришка горевала не один день. На её счастье погода установилась неожиданно тёплая и солнечная. С покупкой нового зонта Марина тянула. Ежедневная однообразная работа утомляла. Она машинально выполняла её. В голову лезли разные мысли. Марина любила дарить подарки. Надо признаться, неплохое качество. Она с удовольствием наблюдала, как подарок разворачивался, как менялось лицо именинницы. И, когда глаза начинали сиять, и становилось понятно, что подарок по душе, Машка сама радовалась, как ребёнок! Очень непростая задача - выбор подарка! Она вспомнила историю, которую рассказала ей мама.

Их сосед, солидный мужчина, серьёзный военачальник, однажды озадачился поиском подарка для своей супруги. Решил купить ей чайные ложки из мельхиора. Сейчас с прилавков магазинов исчезли изделия из этого металла. А когда-то они продавались в ювелирных магазинах рядом с серебряными изделиями. Пришёл наш сосед в один из таких магазинов. Важный, представительный. И серьёзно спрашивает басом: «У вас есть мохеровые ложечки?» Для непосвященных поясню, что мохер – это пушистая шерстяная пряжа. Надо было видеть, что творилось с молоденькими продавщицами. От смеха у них из глаз полились слезы. Сконфуженный сосед застеснялся и ретировался. Подарок он купил в другом магазине.

Маришке очень хотелось, чтобы о ней заботились, как в детстве заботились родители. Она вспомнила, как Андрей из соседнего отдела посоветовал ей пришить к перчаткам бельевую резинку и продеть через рукава, как в детском саду. Почему-то этот молодой человек, в последнее время, стал часто попадаться ей на глаза.

В тот памятный для Марины день шёл дождь. Она с тоской рассматривала пузыри на лужах. Выходить под ливень ей не хотелось. Но и надежды, что всё прекратится в ближайшие часа два, не было. Она поёжилась от безнадежности ситуации. Открыла дверь офиса. Под козырьком крыльца, с которого лили струи воды, стоял Андрей.

-Ты кого-то ждёшь?- поинтересовалась Марина.

- Да. Тебя.

- ?!

-Мне захотелось сделать тебе такой подарок,- он протянул ей зонт.

Марина пару раз открыла и закрыла рот:

- Как ты узнал? Откуда?

- Это было совсем не трудно. Новость о твоей «невосполнимой» утрате долго будоражила коллектив.

Марина смотрела на Андрея и думала: «Как же я его раньше не замечала?! А ведь работает в соседнем отделе. Внимательный какой!»

Она не была избалована. Очень ценила хорошее отношение к себе. Она подошла близко к Андрею, поднялась на носочки и поцеловала его. Андрюша смутился. Но, с нотками радости, вдруг охрипшим голосом смог произнести:

- Ну, наконец-то! Я так хотел этого. Так ждал! Так долго думал об этом!

Маришка просияла. Будто подарила что-то очень необходимое. Она подхватила Андрея под руку, и они, укрывшись одним зонтом, двинулись к автобусной остановке.

Эти двое, тесно прижавшись друг к другу, шлепали по воде. Они даже не старались обходить лужи. Они их просто не замечали. О чём-то беседовали, заглядывая друг к другу в глаза.

Я смотрела им вслед и, по-хорошему, завидовала.

На этом самом месте оставим наших героев. А вам, уважаемые читатели, предлагаю самим придумать продолжение их истории. Уверена, что вы все думаете одинаково. Потому что у этой пары, под одним зонтом, всё сложится хорошо. И по-другому быть не может.

  37.
Старые занавески.

До Нового Года оставалось несколько часов. Виктор Семенович закончил наряжать елку. Супруга добавляла последние штрихи на столе. Такса, Лямка, путалась под ногами. Праздничное настроение будоражило всех.

—Витя, сходи с Лямкой погулять, — попросила жена. — Чтобы уже не вставать из-за стола после курантов. С ее характером, она точно запросится на улицу, только за стол усядемся. Да и с ней давно не гуляли.

Виктор Семенович оделся, пристегнул поводок к ошейнику собаки, и вышел с ней во двор. Дом светился огнями, в окнах мигали гирлянды, из форточек доносилась музыка, кто-то уже провожал старый год, иногда взлетали фейерверки и хлопали шутихи. Людей почти не было, и Виктор Сергеевич отцепил таксу с поводка. Лямка обрадовалась свободе бегала по дорожке между подъездами и лаяла при каждом хлопке пиротехники. К дому подъехало такси, из машины выскочил сосед Колька и, открыв заднюю дверцу, помог выбраться жене Татьяне. Она была, как говорится «на сносях». Невысокого росточка, в длинной шубе и мохнатой шапке, она была похожа на маленького медвежонка. Лямка закрутилась возле молодых, она их хорошо знала, и Виктор Сергеевич позвал ее к себе. Таня кивнула головой и попыталась погладить собаку, но не смогла нагнуться и улыбнулась. Колька выгружал сумки из машины и просто кивнул соседу.

            —Скоро? — спросил Виктор Сергеевич Татьяну. — Новый Год надеюсь провести дома. Его, — кивнула она в сторону мужа, — нельзя одного на праздники оставлять. За ним глаз, да глаз нужен. Уведут, он видный у меня.

            Наконец Николай выгрузил сумки из машины и повернулся к ним.

— Обо мне толкуете? — Спросил он. — Жалуется, что не хочу занавески менять на кухне? — и подмигнул Виктору Семеновичу. — Кому нужны твои занавески? У людей праздник, а ты со своими заморочками, — нахмурилась Таня. Виктор Семенович немного растерялся, и вдруг вспомнил.

            Летом его жене делали сложную операцию, и он трое суток провел в больнице. Когда врач, насильно вытолкал его, клятвенно заверяя, что все хорошо и мужу тоже надо отдохнуть, он приехал домой. Прилег на диван и моментально уснул. Среди ночи встал, походил по пустой квартире и вышел во двор покурить. Прошел час, другой, сна как не бывало. Он уже собрался домой, но заметил, что на соседней лавочке сидит Николай. Возле него валялось несколько пустых банок из-под пива, Виктор Семенович подошел к нему и сел рядом. — Коля, что-то случилось? Ты чего тут сидишь?

С женой поругался? Так дело житейское. Помиритесь.

            Николай вздохнул. — Эх, Семеныч, с ней и поругаться невозможно. Сидит и ждет. Я у нее как маленький ребенок. Утром встанет пораньше, завтрак приготовит, рубашку мне погладит. Вечером бежит с работы кашеварить, сяду телек посмотреть, рядышком сидит, прижмется ко мне и молчит как мышонок. Приду поздно, никогда не спросит, где был. Тоска зеленая.

            — Ну, ты и дурак Колька! Тебе так повезло, а ты кочевряжишься. Кстати, это у тебя на кухне свет горит? Вон там, на третьем этаже?

            — Ага. Смотрите, какая дуреха. На кухне свет выключила, а в коридоре нет, и за занавеску спряталась. Ее же видно. Ну, чудило.

            — Вот пока у тебя за занавеской она будет стоять, будешь счастлив. Как только придешь домой, а там никого нет, поймешь и взвоешь. Марш домой!

            — Да что ты Семеныч? Я же так просто сказал, а ты ругаться.

            Виктор Семенович улыбнулся и тоже подмигнул Николаю.

— А ты знаешь Танечка, за этой занавеской живет фея. Да, да ваша домашняя фея. И увидеть ее можно только раз в году. Посмотри, неужели не видишь? Силуэт ее проглядывает. Пока она с вами живет, у вас все будет хорошо.

— Коля, ты тоже видишь? — удивленно спросила Татьяна.

            — Конечно вижу, — уверенно заявил Николай. — Ты приглядись?

И тут Виктор Семенович чуть не сел в сугроб, за занавеской появился силуэт женщины. Не очень четкий, но самое главное у силуэта был живот, как у беременной. Николай закашлялся. Лямка, про которую все забыли, радостно взвизгнула. Татьяна потерла рукавичкой лицо и прошептала: «Ой, и я вижу».

            Когда Виктор Семенович пришел, жена спросила, где он пропадал с собакой так долго. Он подмигнул Лямке и улыбнулся.

            — А мы фею видели.

Собака чихнула и ринулась на кухню. В надежде, что и к ней пришла фея.

    Летний вечер, солнышко играет в прятки с облаками, центральная улица города.        

18:50. «Интересно, она, что молодость вспомнила? Решила опоздать на часик. Могла бы и пораньше появиться. Сейчас кто-нибудь еще из знакомых увидит, а я тут с этим букетом. Начнут  на работе подначивать. И галстук, как петля, сто лет уже не носил».

18:55. «Ну, где же она?  Или еще сидит дома и глаза рисует?  Она думает, что я буду тут вечно торчать, как тополь на Плющихе? Да у меня этих баб было. Баб было…  А сколько их было то? Первая, в стройотряде один раз, да и я был такой пьяный,  непонятно у кого что было. Потом Любка,  первые два года прожили как люди, а потом десять лет скандалов. Еще на море, пару раз с соседкой по санаторию. Мама дорогая, сорок восемь лет, а на одной руке пальцев хватает. Дааа! Бурная жизнь, нечего сказать».

18:58. «У нее тоже кажется, бурной жизни не было. Простая женщина, неплохо конечно выглядит для своих лет. Одевается просто, но со вкусом.  Вот глаза какие-то странные. Как у котенка, добрые и беззащитные, так и хочется протянуть руку и погладить. Как она прожила столько лет с такими глазами? Эх, видать хватила баба горя. Тьфу, разнюнился. Все они такие, прикидываются котятами, а потом тигрицы появляются. Ну, где вот она?»

19:01. « Все, хватит! Я, в конце концов, не пацан. Совесть надо иметь, договорились на семь, а уже восьмой час. Еще две минуты и ухожу.  Хм…  А глаза, как у ребенка, так и хочется взять на руки, прижать к себе и унести далеко-далеко.   Развезло идиота. Да она, может быть, и не захочет с тобой и дело иметь. Размечтался дурачок».

                 На другой стороне улицы, в аптеке у окна, стояла женщина.

18:50. «Ну, зачем мне все это? Ну, ведь уже, было это все. Цветы, свидания, отношения и что потом. Все ушло как в песок, не успели оглянуться и уже чужие люди. А потом так тоскливо становится, не живешь, плывешь по жизни».

18:55. «А галстук он надевает редко. Не привык, постоянно за узел дергает. И на часы смотрит то и дело. Неужели волнуется? Ему то, что волноваться? Эх, мужчинам легче в этих вопросах, или нет?»

18:58. «Ну, что же делать? Идти или нет? Ой! У него на затылке завиток торчит, такой смешной, как у мальчишек бывает. Он тоже знает о нем, поплевал на ладошку и пытается пригладить. Как маленький. Что-то я разволновалась, даже в жар бросило».

19:01. «Все хватит! Пора идти. Нельзя так издеваться над человеком. Будь, что будет».

                Женщина открывает дверь  аптеки и  переходит улицу.

—Здравствуйте Николай Сергеевич, Вы извините, я немного опоздала.

— Да, что Вы Галина Владимировна,  погода- то, какая, я тут стою воздухом дышу. Могли бы и не торопится, я бы все равно подождал сколько надо. Правда, правда.                                                         

Я осенью хочу влюбиться. Пусть желтый лист, на юг курлычет птица. И серый дождь украсть не сможет краски. И первый лед не остудИт нам ласки. Подарками задарим, Дед Мороза, пусть удивляется старик. И расцветет под снегом наша роза. И с перепугу закричит кулик. В нас пальцем ткнут и скажут: «Это психи!». Но мы с тобой, и это не про нас. Торопимся влюбиться и любиться. Пусть говорят, нам дорог каждый час. От нашей розы лепесток я спрячу. И с первым днем весны, он снова зацветет. Я осенью хочу влюбиться,не иначе. Я так хочу, чтоб все наоборот.

И снова осень,я опять влюбился. Со мной такое каждый год. Лишь только крылья разминает птица, лететь на юг, так сразу сердце начинает биться. Окидываю взором ближний круг, приглаживаю поредевший чубчик, но ты мне все твердишь: «Ах внук…,да внук!». Уже два раза вымыл я посуду, полил в теплице твой «чертополох», на день рожденья твой, увидишь, трезвым буду. Как тяжело с тобою, ох-ох-ох. Ну, ладно, починю еще калитку, куплю тебе на кухню новый шкаф. Отстань. Я не хочу уже влюбляться, да все я понял, я же не жираф. Да слышал я, что нет меня милее, что я один такой и повезло тебе, почти как в лотерею, что ничего не делаешь назло. Иначе до меня не достучаться. Эх, угораздило по осени влюбляться. Но все-таки мне в жизни повезло.