Форум

Антонина Тесленко

ПО РУССКОМУ ПОЛЮ

Как пойду я по русскому полю,

Как застонет, заплачет душа,

По широкому морю раздолья,

Как ты, наша земля, хороша.

Пахнет здесь чабрецом и полынью,

Земляникой и свежей травой,

Я, любуясь небесною синью,

Восхищаюсь твоей красотой.

А ковыль, словно море безбрежное,

Зазывает и манит к себе,

Вот, где счастье мое безмятежное,

В этой Русью взращенной судьбе.

В этой Русью пропахшей пшенице,

В этих сказочных, дивных лесах,

В этой ярко-багровой зарнице,

В наших вкусных и сочных грибах.

Всё так просто, наивно, правдиво,

Но так было, так будет и есть,

Говорить о России красиво,

Почитать, что жить здесь –это честь!

Вот сегодня прохладное утро,

Заглянула берёза в окно,

И сную в небе ласточки юрок,

На душе моей так хорошо.

С ПОКЛОНОМ К РОССИИ

Я поклонюсь дубравам изумрудным ,

Отдам поклон земле в златых полях.

Звенящий воздух родины любимой

Вдохну всей грудью в скошенных лугах.

Я по лесам таёжным , словно птица,

Расправив крылья смело полечу .

И к роднику, где чистая водица,

Встав на колени молча припаду .

Я поклонюсь крыльцу родного дома,

Я поклонюсь истокам синих рек,

Любовь к отчизне - сладкая истома,

Хранит покой души из века в век.

Так пусть поют над Родиной рассветы,

О том, что краше в мире нет страны

Земли Российской, где мы все согреты

Святой любовью отчей стороны .

В СЕРДЦЕ С РОССИЕЙ

Я спрошу у берёзоньки : Где твоя Родина?

Я спрошу у рябины ; Где край твой родной?

Заколышутся степи под ветром ковыльные,

Отвечая : Россия для нас дом святой;

Над просторами родины нашей широкими,

В небесах гордо реет орёл молодой,

А поля золотятся хлебами высокими,

Не найти в целом свете России другой.

Загляни вглубь лесов - благодать там великая,

Полноводные реки блестят серебром,

Ты, Россия, земля в красоте многоликая,

Константин Белых

ПРОШЛОГОДНИЙ КАЛЕНДАРЬ

Висит на стене календарь прошлогодний,

Как память о канувших в лету деньках.

В быту он теперь уж предмет посторонний,

Но в сердце купается в вешних лучах.

Как много хорошего, светлого было,

Хочу я ещё раз год прошлый прожить,

Но время его навсегда схоронило,

Лишь в мыслях позволив те дни воскресить.

Молю я тебя, календарь прошлогодний,

Верни мне обратно хоть несколько дней,

Чтоб снова мой разум был счастьем наполнен

И радость текла словно горный ручей.

А нынешний год не сравнится с тобою,

Он хмур и угрюм, неприятен как слизь.

В который уж день я стою пред стеною,

Смотрю на тебя и канючу: Вернись.

Спасибо тебе календарь прошлогодний,

За память, надежду, безмолвный ответ.

За то, что позволил прожить мне достойно,

И кинул в ладони фартовый билет.

Уж будь ты теперь для меня талисманом.

Красуйся и дальше на этой стене.

Чтоб в час, когда в душу придут ураганы,

Ты снова подал руку помощи мне.

ТЕАТР КУКОЛ

Безмолвная кукла на полке пустой

Стоит, не смеясь, не моргая.

Но, стоит ей слиться с актёрской рукой,

Как кукла в сей миг оживает.

Станцует красиво, споёт соловьём,

Прочтёт монолог и сонеты.

С искусственных уст слова льются рекой,

И это начало сюжета.

Ей всё по плечу, и злодей, и герой,

Не станет роль тяжкой преградой.

Минута пройдёт – и ты к ней, как к живой,

Привяжешься сердцем и взглядом.

И вся глубина нарисованных глаз

Души твоей дёргает струны.

Обычною куклой пленён ты сейчас,

Как море – трезубцем Нептуна.

Спектакль пройдёт – и на полку опять

Взойдёт образ куклы безмолвной.

А сердце твоё будет снова желать

Попасть в её мир бесподобный.

МАРИНЕ К.

Когда Вас собственной персоной

Имею честь я созерцать,

То твердь земная с небосклоном

Вмиг начинают уплывать.

Ваш взгляд, ваш голос очень нежный

Способны сердце разорвать.

Вы красотой своей, конечно,

Смогли меня очаровать.

Вы словно солнце на рассвете,

Вы – облик утренней звезды.

Вас невозможно не заметить,

Вы – воплощение мечты.

И даже если мы не станем

По жизни рядышком шагать,

Поверьте, я не перестану

О вас и думать и мечтать.

Перелистнёт пусть жизнь страницы,

Умчит в далёкий край года,

Но образ ваш не испарится,

Анна Дьяконова

***

Русь моя, ковыль ласкает ветер,

Там ромашек белоснежный луг.

Пятиглавый наш Бештау светел,

Облака на нём, порой, как пух.

Словно шапки белые – папахи,

Смотришь в синеву,- поднимут дух,

А в низине, где ручья размахи,

Иван – чай,- сиреневый сюртук.

Утром выйдешь, а заря на крыше,

С голубями разговор ведёт,

В платье розовом плывёт всё выше,

Манит душу и взлететь зовёт.

В сумерках, как брошка над горою

Звёздочка появится одна.

Соловью на сердце всё раскрою,

Буду слушать пенье допоздна.

Место, где родился и крестился,-

Вишни под окном в цвету стоят.

Здесь ты вырос, в край родной влюбился,-

Милая сторонушка моя!

С ЛЮБОВЬЮ НЕЖНОЙ

Хочу тебе принадлежать,-

Мне чувствовать душою надо.

И тайно нежность источать, -

С небес пушистым снегопадом.

Как летним солнцем душу греть,

Не плавить жаркими лучами.

И часто рядышком сидеть

В объятьях рук, как под крылами.

Гулять тропинками в тиши,

Под вечер, что в лучах заката.

Увидеть Млечный Путь спешить,

Дышать цветочным ароматом.

И тихим ветром пробудить

В твоей душе любовь и нежность.

С тобой мечтаю вместе быть,

Чтобы завидовала вечность.

ВИРУС НАСТРОЕНЬЯ

Мы подхватили вирус настроенья:

Веселья, радости и доброты,

Другие не волнуют притяженья, -

Их поскорее надо обойти.

Мы улыбаться будем и при встрече,

Улыбкой всех нам нужно заряжать,

И каждый, чуть смущаясь, но ответит,-

Найдёт слова хорошие сказать.

Давайте верить в лучшее решенье,

Всех ситуаций в жизненном пути.

Поделимся удачей и везеньем,

Нам вместе мимо счастья не пройти.

Нашли противоядие – вакцину.

Всё просто – позитивно будем жить.

Изменим вместе на Земле картину:

Диана Душанова

***

Что  вижу  я в полдневный   жар?

Когда живое в тень уходит

Напиться или искупаться 

У вод прохладных отдохнуть.

Там за дорогами  людскими 

И за домами городскими

В дали от суеты мирской

Я вижу дальние просторы. 

Где открываются поля

Что отражают небеса, 

За ними только горизонт 

За горизонтом  облака.

Что вижу я в  полдневный жар?

Там горы вечные стоят

Над ними только небеса

И среди этого лишь я

Внимаю молча с восхищением.

На то как горы и поля

Хранят в себе  благословение

И святость силы божества. 

И это место до сих пор 

Хранит легенды прошлых лет, 

Передо мной они всплывают 

Сахиб Мамедов

ЛИЦА

Когда глаза перестают светиться, 

И от ударов жизни ты поник,

То начинаешь вглядываться в лица,

А видишь лишь обличья вместо них.

И смотришь ты на каждого с опаской,

Ещё храня надежду на добро,

Что под его улыбчивою маской

Живёт не очень скользкое нутро.

Ты смотришь ошарашенный до жути,

Плененный сумасшествием таким:

Как всё-таки стараются же люди

Услужливо понравиться другим!

Все реже ты становишься ведомым

И делаешься чуточку мудрей,

Всё больше появляется знакомых,

Всё меньше вдруг становится друзей.

Всё глубже ты запрятываешь чувства

И тоже соблазняешься порой

Примерить роль, когда на сердце пусто, 

И страшно быть оплеванным толпой.

А хочется самим собой остаться.

И не казаться хочется… а быть!

Но боязно объятия раскрыть,

Чтобы распятым вдруг не оказаться.

И как же трудно с этой мутью жить!

Вот потому-то чтоб не ошибиться,

Ты начинаешь вглядываться в лица…

Ты начинаешь вглядываться в лица...

НУ ВОТ И ВСЕ

Ну вот и все. Мы снова тут вдвоем.

И знаю я, что мне осталось мало.

Я хорошо знаком с твоим ружьем

И видел часто как оно стреляло.

С тобой не раз ходили мы сюда,

И проводили время до заката.

Но почему то раньше никогда,

Ты никогда не брал с собой лопату.

Я знаю, что я сильно постарел,

И ты сейчас докуришь папиросу...

Никто из нас дурного не хотел.

Но все равно с тебя не будет спросу.

А помнишь, как однажды ты запил,

И на морозе пьяный отключился?...

А я тебя тащил, что было сил

И камнем от усталости валился.

Так не тяни, хозяин, заряжай!

Ты просто сделай то, что сделать должен.

Ты не услышишь жалобный мой лай

И вой протяжный не услышишь тоже.

Не нужен ведь тебе такой балласт,

Но мой пример тебе уроком будет:

Кому ты верен – тот тебя предаст,

Кого ты любишь – тот тебя погубит.

МНЕ ГОВОРИЛИ

Мне говорили, что пора сдаваться,

Чтоб прекратил свой творческий забег,

Мол, с хамоватой рожею кавказца

Тебя не примет русский человек.

Внушали мне, что нет и вовсе шанса,

Мол, стать тебе народным не дано.

Ты слишком русский для азербайджанца,

Ну а для русских – «черный» все равно.

Меня просили, чтоб не увлекался,

Чтоб не губил на тщетное года.

Но я писал, трудился и старался,

И не бросал родное никогда.

Не раз мне предлагали присмотреться,

Мол, не родному служишь языку.

Но только я живу по зову сердца

И жить никак иначе не могу.

И хоть рожден землею я Огузской*

И для меня земли любимей нет,

Но все-таки язык родной мой – русский,

То значит ли, что русский я поэт?

И пусть сейчас не первый я в России

Средь сотен тех, чьи песни любят петь…

Но все же я ценой своих усилий

Сумел сердцами многих завладеть.

Да никаких регалий мне не надо!

Я счастлив тем, что выхожу в печать,

И строк моих Каспийская прохлада

Струится на березовую гладь.

Я счастлив тем, о чем и не мечталось.     

Теперь читатель мною дорожит.

Людей роднит ведь не национальность.

Родство – оно на уровне души.

Поэтому с пером и не расстался,

Как нас ни разлучала б суета.

И я каким чужим бы не казался,

Родное не оставлю никогда!

Ирина Юркина

***

Что такое любить?

Прикоснуться и пить,

Пить друг друга губами так жадно,

Будто нам остается минуты лишь жить,

И лишь вместе на свете отрадно.

А быть может любить –

О себе позабыть,

Без остатка в другом раствориться,

И друг другу лишь светлую радость дарить,

Ввысь взмывая душою, как птицы.

А быть может любить –

Это боль разделить,

Всё делить - и заботы, и тягость,

Вместе слышать дыханье Земли, росы пить,

Слышать птиц звонкогласую радость.

Ты умеешь любить?...

Александр Давыдов

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ЗИМЫ

Полгода в ожидании тепла…

Когда рассеется налёт рутины,

когда пройдётся по углам метла,

смахнув обрывки пыльной паутины,

не говоря ни слова никому,

захочется отчётливее мне

быть снова одиноким одному.

Вдвоём и одиночество вдвойне.

Полгода в ожидании тепла…

Полгода в ожидании надежды…

Когда, вновь поглядевшись в зеркала,

с себя я сброшу старые одежды.

Осколки с глаз упавшей пелены –

как бритвенная высохшая пена.

Последний день растаявшей зимы,

прозрачного обманчивого плена…

КОГДА…

Когда я перестану ждать,

твой взгляд искать

среди чужих горящих глаз

и каждый вечер погибать

однообразно всякий раз,

ты позвонишь ко мне игриво,

чуть-чуть фальшиво,

и будешь мило щебетать,

перебивать нетерпеливо,

по фразам бабочкой порхать…

И будет разговор воздушным,

немного скучным

и лёгким, как с водой вино.

Когда я стану равнодушным,

когда мне будет всё равно.

* * *

В улетающих образах лета,

в робких криках непуганых птиц

десять дней моей памяти где-то

затерялись в листаньи страниц.

В одиночестве, в вечных желаньях

мимолётны виденья мои.

И в обрывочных воспоминаньях,

может, снова вернусь в эти дни.

Десять капель прозрачного света

на ладонях очутятся вдруг.

Десять дней уходящего лета –

Мария Розумко

ЦВЕТА ЛЮБВИ

Картины с нежным облаком цветов,

Они живут своею яркой жизнью:

Живут, парят в сиянье лепестков

Цвета любви, написанные кистью.

Вот белый цвет, как магия мечты,

Влечёт своею вечной красотою.

Он цвет невинности и чистоты –

Наряд невесты с белою фатою.

Дух юности, как будто полдня зной,

Весь в брызгах от оранжевого лета:

И жёлтой, розовой, сиреневой мечтой

Пронизана теплом картина эта.

Ночной волнует аромат любви,

Наполнен алым, ярким цветом страсти,

И красных роз ты лепестки лови –

Благоухают сладким, терпким счастьем.

Как символ, атрибут любви – цветы,

Как жизни нашей вечной продолженье.

Источник вдохновенья, красоты,

Их аромат достоин восхищенья!

СВЕТ И ТЕНИ

Открытое окно. Июльский вечер.

Деревьев тень ложится на траву.

И блики солнца тёплые, как свечи,

Бросают свет на тёмную листву.

Сияют листья в золоте заката,

Кружится ветер в кронах тополей…

Природа зноем, тишиной объята

И влажностью - от проливных дождей.

Уходит в тень песчаная дорожка,

И вновь сбегают к солнцу все лучи.

Ещё чуть-чуть, ещё совсем немножко –

И скроется последний луч в ночи.

Плывёт туман, сливается с рекою,

И небо голубое всё темней…

Ах, как хорош вечернею порою

Весь этот мир из света и теней.

РОДНИКИ ДУШИ

Из цветов и тончайших весенних мелодий

Как чудесен нектар для пытливой души!

Моя мысль на просторах лугов ещё бродит

И ночует на звёздных скрижалях в тиши.

И летит сквозь века на сияющий пламень,

Освещая во тьме подземелий тоску,

И дробя на куски на пути своём камень,

Наполняет жемчужиной ценной реку.

Из своих родников я черпала водицу,

Где в кристаллах прозрачных сама глубина.

И зеркального прошлого зримые лица

Мне дарили мечту и крупицы зерна.

Прикасались к цветам и растениям руки –

Ощущая тепло и прохладу земли.

И весенней капели небесные звуки

Приносили на крыльях своих журавли.

И влекущее к свету моё вдохновенье

Выливалось в угодные сердцу слова,

В дорогие для памяти нашей мгновенья,

В перекрёстки надежд и огни волшебства.

Проходя сквозь потери, паденья и взлёты –

На нелёгкой дороге земного пути,

В каждом будничном дне, в каждой точке отсчёта,

Роман Айзенштат

* * *

Жизнь прошла без смокинга и фрака,

В джинсах, майках, даже в неглиже.

Умерли и кошки и собака,

Новых я не заведу уже.

Покидаю мир я без одежды

И без шанса повторить все вновь,

Оставляя хрупкие надежды,

Что в итоге победит любовь.

В это так мне хочется поверить,

Даже через горечь на губах,

Пронесясь сквозь бури и потери,

Мир не сгинет в дантовых кругах.

ОЖОГ

По улицам Тель-Авива бродят дикие кошки.

Недавно одна из них обожгла меня взглядом.

Не кукла-красавица с глянцем журнальной обложки

И не «поющие трусы» российской эстрады.

Смуглый худощавый ее нежный профиль семитский,

В глазах ожиданье хищницы, готовой к прыжку.

Привычен мне Тель-Авива яркий ковер персидский,

Уделять ли внимание этому пустяку?

Но уже сколько дней брожу по глухим переулкам,

Что мне от жгучего взгляда, на кой он мне сдался!

А сердце почему-то стучит то глухо, то гулко,

Ожог от него до сих пор не зарубцевался.

ОКЕАНСКИЙ СКИТАЛЕЦ

Он знал паруса, как пять пальцев,

Когда еще юнгою был,

В семью океанских скитальцев

Вошел и диплом получил

С печатью муссонов, пассатов

И подписью южных морей,

И не было среди пиратов

Отважней его и храбрей.

Спускался он с шаткого трапа

На берег , всего – ничего,

И шторма когтистая лапа

Не тронула душу его.

И снова он в море, он в море,

Братается с горькой волной,

И горе, проклятое горе

Обходит его стороной.

…Реальность выводит из сказки,

Ему девять лет и он спит,

Парнишка прикован к коляске,

Людмила Грачёва

***

Уходят поэты в иные миры

по звёздной тропе безоглядно,

но слышится эхо шагов до зари

и шелест листочков тетрадных.

А там, на полях, торопливой рукой

прощальное слово поэта.

В межзвёздную даль он на вечный покой

уходит корпускулой света ...

Но память о нём между трепетных строк

опять и опять воскресает.

Горит и не гаснет лампад огонёк,

пока эти строки читают...

***

О чём ты плачешь, тонкая свеча,

О чём грустишь в преддверьи зимней стужи?

Быть может, пламя спички сгоряча

задело твою трепетную душу?

Быть может, я порывистой рукой,

небрежной мысли роковым движеньем

нарушила твой сладостный покой

и Ангелов в ночи святое пенье?..

Как хрупок мир и как беспечны мы

в потоке дел и помыслов досужих…

Сдувает ветер листья со скамьи,

грустит свеча в преддверьи зимней стужи…

***

- Говори, говори, говори, -

прозвенел ручеёк на опушке.

Я несу через все феврали

твоё имя  бессмертное, Пушкин.

Но лишаюсь опять языка

у Голгофы твоей - Чёрной речки.

И безмолвно плывут облака,

Елена Гешко

ПЕРВОМАЙ

А музыка дождя в лесу звучала

И лился птичьих трелей перезвон.

Мы первомай в лесу опять встречаем,

И, как всегда, для нас счастливый он.

Пусть тихим шелестом ольхи, берёзки, клёна

Над нами майский дождик пробежит.

Пусть вся земля вокруг цветёт зелёным,

Пусть вся планета будет как самшит.

А Днестр тихо свои волны катит,

И я стою с тобой на берегу.

Пусть майские цветенья пышной ратью

Нас остановят в буднях на бегу.

РАДУГА НАД ГОРОДОМ

А майский дождик смыл прошедший день,

Пролопотал по крышам и по лужам,

И солнышко сквозь тучи, как сквозь сень,

И всё прошло, и грусти нам не нужно.

И розовеет вымытый закат,

И капельками дышит свет вечерний,

И радуга прекрасней во сто крат,

И под акацией цветущей – тени.

Мой город дышит прелестью весны,

И все дома, дороги, переулки

После дождя в объятьях тишины.

И только капельки с акаций гулко

Упали, прозвенели над землёй,

Пропели песнь свою весенне-нежно.

А я стою, а я дышу тобой,

Моя земля, моя краса, надежда…

ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА!

«Жизнь прекрасна!» - верю, знаю точно!

Жизнь – прекрасна! Радуюсь весне.

Милый друг, зайди хотя б заочно,

Вместе счастье множится вдвойне.

Белопенностью невест отпели вишни,

Дымкой розовой подёрнут яблонь цвет.

Благодарна я вовек тебе, Всевышний,

Знаю я, что в мире края лучше нет.

Где-то бури, где-то – непогоды,

А у нас – глянь, яблони в цвету!

Всё вокруг: дары родной природы,

Нежность цвета, аист на пруду.

Той страны, мои где небосводы

Ранним утром, позднею зарёй,

Счастье мне несут сквозь непогоды,

Анна Касенкова

***

Лист падает золотой

На поле, засеянное рожью

Осень наступает...

Я вышла на порог.

Всё в инее,

Словно торт с кремом…

прозрачные лужи

детские сапожки

чувствуют весну…

Бурлит река за поворотом

Но почему она не приходит сюда?

ведь я её жду…

первая ночь лета…

жаворонок ловит

падающие звёзды

открытые окна…

словно души людей

шепчутся вдали

где-то далеко

звёзды встречают закат

там, где ты…

лёгкое облако

плывёт над городом

пенка капучино

смятый лист бумаги

где потерялось вдохновение

гора мыслей

волосы уложены ветром

гулять по свету

Руслан Рогачевский

/ В ОЖИДАНИИ ГОДО /

Есть одно наваждение, и от него не избавиться:

Я стараюсь, жужжу, я тружусь и всё жду перемен,

Но вокруг, но снаружи, ничто никогда не меняется

Из того, что должно, хоть ты плачь, хоть убейся о

стены.

И Кихота смоловшая крутится далее мельница,

И несётся по вечному кругу пустой календарь,

В этой жиже и луже ничто никогда не изменится,

И рассеется век, но не улица, ночь и фонарь.

За окошком уныние серое, стыло-постылое,

Но не в смысле погоды, а образом будней сурка,

И секундная стрелка в секунде от боя застыла и

Багровеет недвижно, как пара бомжей у ларька.

И как белочка в том колесе чертыхаясь сансаровом,

Всё томится и ждёт, но не едет никак Ревизор,

В новостях говорят, всё пока остаётся по-старому,

И мы терпим, и будет вкуснее коньяк и кагор.

И надежда увязла в трясине застоя по Брежневу,

От начального Слова и аж до Последнего Дня

Здесь всё было и будет, как ржавые гвозди – по-

прежнему...

Разве только тут больше не будет зануды меня.

***

Ветер пОд ноги гонит унылое нечто,

Не побывшее вдоволь зелёным листом,

И я знаю: ничто в этом мире не вечно,

Ни тогда, ни теперь, ни когда-то потом.

Полустёрта картина последней вечери,

Обезглавлена Ника, Венера - без рук, 

Половина колоды - кресты или черви, 

Так улыбки друзей и ланиты подруг

Не останутся, сгинут, уйдут, перестанут,

В тридевятую землю сойдут на покой –

Ту, поверхность которой есть бисерный шарик,

Непрестанно катаемый странной рукой.

А пока – свой валун, крепко челюсти стиснув,

Ты ворочаешь вгору и всё ещё жив, 

И в отсутствие смысла ты тешишься мыслью:

Что и Бог – он и сам, вероятно, Сизиф.

***

Как-то слишком фиолетово появляется на свет 

стих мой серый - и поэтому я, наверно, не поэт;

Не балованые музами - это ясно и ежу-с, 

И бездарною обузою я мешаюсь и кажусь;

И рифмую я не рыково, хоть и мучаю строку, 

Что дозволено Д. Быкову - не дозволено быку, 

Что позволено Юпитеру - не даётся малышу, 

Иван Скрыльник

1.

Проколи мне сердце спицей,

Как назло продолжит биться.

Застилают глаза туманы

Я не молод, но все же рано.

Ускользают из памяти лица

Оставляя крупинки, частицы

Я пытался собрать до восхода

Из крупинок слепил урода 

Сердца стук, или клюва птицы 

Ночь в гнезде быть может в темнице

Взмах крыла- капли пота 

Облететь или в ворота 

Боли нет, но рассыпаны раны 

Я проснусь в окровавленной ванне

Окна бархатной тканью прикрыты

Нагишом стою на холодном граните 

Разлетаясь как пепел вулкана 

Слышно всюду пенье органа 

Заставлено ложе свечами 

Я к стакану прильнул устами

За порогом два чемодана 

Жизнь текла, без капли обмана

Я лишь жертва улыбки шутницы

Затаившей для сердца спицы.

2.

Ничего не поймёте,

Что оставлю после себя.

Будет лишь тонкий луч

Пробиваться из-подо льда:

Лёд,

Будто дверь,

Будто вход

Вы гвоздями стальными забьете, 

Чтобы ясный свет был поглощён 

Трухлявой старой плотью.

Мысль проницательную 

Завесили грубой тканью, 

Словно фасады усадьбы 

Запрятали за лесами. 

Все начинания обрубаете 

На самом Корню,

Даже стеблю прорости не даёте–

Проходите мотыгой по юному дёрну,

Я взгляд свой от вас одерну!

Нечего мозолить глаза

Уже искры из них сыпятся

Будто вплотную поставлена фреза

Мне дикую боль

снимает чья-то десница.

И тёплый воздух в лицо мне дует,

Отрывая от жизнь мгновения,

как от календаря страницы.

В ваших пустых глазах, нет моего отражения

Запах стоит как от закваски,

А точнее от ее брожения 

Ваше ученье- пустое! 

Постучите по стенкам:

Услышите тупой звук

Тук-тук-тук!

Он такой мощный и гулкий 

И так резонирует сильно

Пам -пам-пам!

Он вреден душам, 

Но дуже приятен ушам.

3..

Из трубы летит вода на землю 

Не пойму зачем так много сразу 

Присмотреться, так и вправду странно, 

Что течет она без остановки.

Дверь гармошкою сложилась вправо-влево.

Люди вышли и зашли другие люди, 

Загудели потемневшие колени и цилиндры,

Унося уже других, и забывая прежних.

Пена белая, прозрачный сок 

Воткнут ножик перочинный в сочный плод 

Сладость, незаметная кислинка в нем,

Вдруг напомнит незнакомый дом и запах сада

Много сеток, словно домик рыбака.

Отторгают твои ноги от порога, 

Вдруг бежишь по коридору и направо 

Всем плевать, никто не видит пятен плесени на стенах. 

Первый шов на бровь и амулет от сглаза 

Целился мне в глаз, попал чуть выше 

Между нитками, как из пипетки накопившись 

Капают зародыши и эмбрионы гнева 

Два конца и два колечка- обрубили вечность 

Поклонись стеклянной и бездушной туше

Сбереги расшатанную крепость скуки

Юлия Неснова

***

Я пряталась в тень своих известных коллег,

И их голоса топили меня волной.

Мне было легко листать мой двадцатый век,

А в двадцать первый страшно идти одной.

Хватаясь за руку, воздух, случайный взгляд,

Я сделала шаг и пересекла черту.

И как ни хотелось мне убежать назад,

Но я уже с багажом на своём борту.

Меня уносило дальше, то вкривь, то вкось,

Но я выезжала там, где иной застыл.

И с кем-то дороги наши ложились врозь,

А кто-то со мною вместе носил кресты.

И было по разному, плохо ли, хорошо,

Но мне бы грести вперёд, вслепую почти.

Кто мог и хотел остался, кто нет - ушел.

Осталось понять людей и таки простить.

И я продвигалась по миру, как во сне.

Но сон оживал, превращаясь в такую явь,

Что я изумленно шептала: "Все это - мне?!",

И эхо мне отвечало: "Тебе, представь."

Я рада, безумно рада, что я живу.

Ау, мироздание, чу!не оставь меня!

Люблю и любима, вот этим и на плаву,

И я таки догребу до любого дня.

КАРАНТИННОЕ

Когда-нибудь это кончится. Мы выйдем из карантина.

Ещё какое-то время продолжим держать дистанцию -

Привычка за много месяцев (дышать разучились в спину),

И долго еще не двинемся на плавание или танцы.

Ещё, возможно, неделями мы будем смотреть с опаскою

На тех, что не ходят парами, а ходят втроём и более.

Рука машинально дёрнется за всескрывающей маскою,

Но видеть лица открытыми уже охота до боли нам.

Вокруг происходит всякое, пока мы сидим на привязи,

Закаливанием терпение, находим свои призвания,

Пока медицина борется с дурацким коварным вирусом.

И больше нам не захочется судьбу проклинать заранее.

ДЕВЯТЫЙ ВАЛ

За пять минут до рассвета

Мне приснился девятый вал.

Мне казалось - на море где-то,

Обезумев, кручу штурвал.

Взбунтовалась морская стихия,

Захлестнула меня волной...

...В голове моей мысли чужие!

Это было, но не со мной!

Чей призыв, столь далекий и странный,

Через время, пространство и сон

Прозвучал из глубин океана?

Из какого был времени он?

За пять минут до заката

Разгадала я этот сон:

Это я в прошлой жизни когда-то

В сумасшедший попала шторм,

Это я хваталась за воздух,

Это мне не хватило сил...

...А над штормом смеялись звезды,

Елена Асатурова

АННУШКА

У Бога на каждого свои планы

Не говори волхвам своих желаний,

пока не будешь в них уверен сам.

Одна песчинка придаёт весам

безудержную силу колебаний.

И перевесит то, чего не ждал,

забыв слова молитв, отринув веру...

Каренина любила офицера,

но утром опоздала на вокзал.

И стала жить. Мудрее, злее, старше.

Плетя судьбы невидимую нить,

однажды вышла маслица купить

и разлила его на Патриарших...

В АРХАНГЕЛЬСКОМ

В Архангельском…

Здесь каждый уголок

хранит воспоминанья о былом.

Здесь гомон птиц, ласкающих крылом

небесный лик. Несёт речной поток

корабль бумажный меж седых камней.

Кружится рой сверкающих стрекоз.

Освобождаю душу от заноз -

Становится и легче, и больней.

А в тишине и сумраке аллей,

где не пропустит свет дневной листва,

лампада лета теплится едва

и слышится дыханье сентябрей.

И там, на взгорке, в мареве цветов,

чьи венчики похожи на невест,

белеет храм. И протыкает крест

ажурную канву из облаков.

И кажется, нашла приют душа,

скиталицей припавшая к земле

в Архангельском… В моём забытом сне.

И я боюсь проснуться, чуть дыша.

А ЖИЗНЬ МОЯ - КАК СТАРЫЙ ЧЕМОДАН

А жизнь моя — как старый чемодан,

видавший виды, с битыми углами,

заполненный мечтами и грехами,

не сказанными вовремя словами,

забытыми за годы адресами, -

но свой, родной, а значит, Богом дан.

И вот опять сдаю его в багаж.

Мой поезд отправляется внезапно

на северо-восток, на юго-запад,

в тревожное неведомое завтра,

безвизовым транзитом ли, плацкартом,

накручивая свой километраж.

Подмигивает глупо семафор,

и мой вагон, как лодку в шторм, качает,

и лунный свет разлит в стаканы чаем,

а за окном всё так же крики чаек.

Компостер наши души пробивает,

но живы мы — всему наперекор.

На неизвестной станции сойду,

состав умчит, в туманной дымке скроясь.

Вдруг вспомнилось, что тут трава — по пояс,

и на рассвете на окошках морось.

На гугл-картах не отмечен поиск,

Константин Консон

***

Замрите. Маятник Фуко

Скальпирует прозрачный воздух

Заточенным ножом - легко,

За взмахом взмах - и небо в звездах.

Несясь над бездной, глядя ввысь

Под звуки вечной увертюры,

Вцепившись в маятник, сплелись

В объятйи тонкие фигуры.

И укрепившись кое-как,

Страховкой щелкнув между делом,

Движенью маятника в такт,

Рискнув срастись душой и телом,

Вспупив в опасное пари,

Что жизнь одна - другой не будет -

Сомкнулись в страхе и любви

В акробатическом этюде.

Уж три столетия подряд

Подвластный прихоти закона,

Уносит бережно снаряд

Людей под своды Пантеона.

А эти не прервали связь,

Нашли друг в друге отраженье,

Своей свободой расплатясь

За вечность в плоскости движенья.

Штуттгарт, май 2018

ПАМЯТИ НИНО ХУРЦИДЗЕ 1

Случилось вновь: бесстрастная рука

Взметнулась и повисла на мгновенье.

Ушла Нино, и все ее войска

Застыли на местах в оцепененьи.

Почетным караулом в час беды

Хранят секреты всех твоих достоинств

Недвижные колонны и ряды

Прервавших битву черно-белых воинств.

Улыбка и печаль в чертах лица,

Таком далеком и таком знакомом.

Не бьют часы. И лишь сердца, сердца

Куют секунды вслед за метрономом.

Так в мире стало пусто без тебя...

Роняет слезы древняя Каисса.

И горы наклоняются скорбя

Вокруг осиротевшего Тифлиса.

Штуттгарт, aпрель 2018

1 Выдающаяся грузинская шахматистка, безвременно ушедшая из жизни

* * *

В начале года путаются дни,

Как буквы недописанного слова.

Открой окно под крышей и вдохни

Ночную влагу воздуха лесного.

Зажмурь глаза, гляди издалека,

Как редкий лес чернеет за дорогой,

И дикие замерзшие луга

Сбегают к речке лентою отлогой.

Или другой пейзаж вообрази

В горах иных, на берегах неблизких.

И плавно мыслью по волнам скользи,

По гребням строчек в наших переписках.

Теперь январь, забыта суета,

Не тянет думать о насущном хлебе,

Созвездий зимних тучные стада

Подмигивают мне в прозрачном небе.

В такую ночь возможно ли уснуть?

Пока во тьме скрывается светило,

В своих снегах прочерчивает путь

Звезда, что столько лет твой мир хранила.

Елена Дунская

ОБЛАКО

Закат был нежно ливнем вымыт.

Листва роняла капель прах.

А предо мной в окне - навылет -

Вдруг встало облако в штанах.

Отсвечивая светом алым,

Шепча неслышное - прости -

Кого-то мне напоминало,

С кем прежде было по пути,

Кто рядом шёл - хмельно и трезво,

С кем я летела, и цвела...

Но тьма, взметнув зарницы лезвий,

Его навеки отсекла...

И будет день. И ливень будет.

И сад отмытый дочиста...

И вновь в окне за шторой буден

Воспрянет облако-мечта.

БОГ ВЕЧНОСТИ

О пресловутый божий дар,

порок врожденный,

висящий, как хрустальный шар,

не огражденный,

не защищенный от напастей,

буйных блажей,

как сирый быт,

что бесприютен, не налажен...

И мукой вечною клеймен -

пятном родимым,

в судьбу забитый, как патрон,

неотвратимо

всегда нацелен сам в себя

без слова и л и.

По жизни пулей просвистя,

пройдет навылет...

Бренчать всю ночь в чужом пиру

на пьяной лире,

восстать похмельным поутру

в чужой квартире

и, проклиная сам себя,

начать все снова -

аккордом, кадром, и мазком,

и каждым словом.

Кроша земную жизнь свою

на междометья,

он Вечности, как верный бог,

творит бессмертье.

ЭПИКРИЗ ЖИЗНИ

У памяти извилистые тропы,

Капризный нрав, обидчивость цветка.

Что коротка она - спроси у Пенелопы -

Узнаешь, что не очень коротка.

Она, когда юна, нетерпелива,

Ей все - сейчас и - наплевать - вчера...

Но зреет огнь. Он язычком игриво

Лизнет - и спрячется.

Но вдруг, взметнувши гриву,

Взожжет - и вот вам - черная дыра.

Забвенье - оглушительная тишь.

Еще живешь, но пнем промозгло спишь,

Пока тебя не вытащат с корнями,

Разворошив вокруг усталый грунт,