311. Удалено
312. Сергей Кулешов
Все недосуг
Все недосуг, все суета
Уж встречи празднику подобны,
В дань обстоятельствам удобным
И так проносятся года.
Я помню запах плотных штор
И шелест разноцветной книжки,
Где репку, лишь с подмогой мышки,
Смог вытащить весь дружный двор.
Я был уверен, что с тобой
Мы будем вечно неразлучны,
Сегодня сны мои беззвучны
И окна пахнут органзой.
А днем решая сотни дел,
Ношусь по заданным маршрутам,
Теряю счет часам, минутам.
Прости, заехать не успел.
Как в оправдание берусь,
Опять, за трубку телефона:
«Все хорошо, мамуль, я дома
Да, буду, как освобожусь…»
Как неоправданно редки
С тобою встречи, фраз обрубки,
Я лишь боюсь однажды в трубке
Услышать ровные гудки…
313. Алексей Никонов
АНАПА, МЫ ПРОЩАЕМСЯ С ТОБОЙ
Птицу поднимает ввысь
не только размах крыльев,
но и стремление к полёту
Ну вот и всё – мы завтра покидаем
Песчаный пляж – ласкающий прибой.
И кажется, что сердце замирает,
Когда душа прощается с волной.
Ну вот и всё – сложились крылья лета,
Притихнут под солёною водой.
Заплачет тихо пёрышко поэта,
Поставит точку утренней звездой.
Вот так и мы – приехали с улыбкой,
Уедем с грустной думкой и слезой.
И эта блажь порвётся тонкой ниткой -
Анапа, мы прощаемся с тобой.
314. Наталья Бедная
МОЕМУ ДЕДУ
Набивая трубку табаком,
Дед смотрел чуть дальше горизонта:
За холмы поросшие леском,
На ожившие картины фронта.
Выдыхая полный горя дым,
Не давал своим слезам он волю.
По войне прошёл дед молодым,
Каждый шаг остался в сердце болью.
315. Качина Елена
По воде от причала я шла легкой поступью...
Это просто жара – фальшь короткого лета...
Все размято... Прогрето... Разлито... Раздето...
В телефоне – пунктирные голые фразы:
Не смогла... Не ждала... Не постыло... Не сразу...
Каблуками-оковами жжет полдень адский...
Растворяюсь неспешно по Кировоградской.
Частокол обезглавленных в шрамах титанов,
Словно стражей времен – тополей-великанов...
А тогда... По июльскому снегу... Босая...
В тополином пуху первобытного рая...
За тобой, как за новым Христом... Прости, Господи!
По воде от причала я шла легкой поступью...
... В знойном мареве бренности время застыло.
Тосковала... Любила... Простила... Забыла...
Дождь для пыльного города – жданная милость...
Торопился... Поверил... Смеялся... Не сбылось...
316. Зенина Эльвира
Возвращение
Нестандартного покроя
жизнь досталась. Тропки узки.
Что ни год - то перестройка,
что ни два - перезагрузка.
Карусель дорог, вокзалов
возвращает в пункт начальный.
Видно, крепко привязало
лодку к отчему причалу.
Время вспять... Здесь дышит память.
Озорное детство шкодит.
Только не хлопочет мама,
и отец почти не ходит.
Запылённая гитара,
с бантом гриф - остатки лоска.
В ожиданьи новых стартов
пешки шахматного войска
заскучали. А в серванте
без гостей грустит "Мадонна" *
И девическое платье
в шифоньере. Словно дома
я жила все годы эти,
не искала счастья где-то.
Да и разве есть на свете
дом, в котором столько света?
Дом, в котором всё впервые:
шаг, улыбка, лепет, книжка,
и страдания "навылет"
по соседскому мальчишке.
Милый дом, ты ждал! Так - сына
ждал отец в библейской притче.
Юность жаждет дом покинуть.
Зрелость - путь обратный ищет.
_____________
*прим. "Мадонна" - сервиз из Германии, мечта многих советских граждан 70-80х
317. Наталья Баландина
ЛИКИ ЖИВЫХ ИКОН
Живут иконы на столе,
С моей душой сливаясь,
То, хмурясь молча в тишине,
То грустно улыбаясь.
А подходя к ним иногда,
Я ожиданье вижу,
Они становятся тогда
Стократ роднее, ближе.
Я Богу расскажу грехи,
Я выложу сомненья,
Я с ним, дыханье затаив,
Единства жду мгновенье.
Невидим свет от душ людских,
Любовь, что в нас таится.
Все от святых идет, от них
И к ним же возвратится.
И перед тем, как лечь в кровать
К ним подойду охотно,
Святому духу отдавать
Невидимое что-то.
318. Галина Самусенко
ГЕНИАЛЬНОМУ АРТИСТУ
Что загрустил артист? Зал опустел?
Потушен свет? И сцена задремала?
Волшебный мир остался не у дел?
Ну, не грусти, ведь завтра всё сначала
Продолжится, лишь только хлопнет дверь.
Гул голосов опять наполнит сцену.
Волшебный мир вернётся без потерь.
Ты снова проживёшь любовь, измену,
Услышишь краем уха вздох кулис,
Увидишь в зеркале себя другого,
И снова вызовут тебя на бис,
Цветы, аплодисменты снова, снова…
Потом – коньяк, заветренный лимон,
И к зеркалу вопрос: – «Неужто, трушу
Я разглядеть, понять – ну кто же он,
Тот, кто посмел в мою забраться душу?
Тот, кто от Бога или Сатаны
Моей душой на сцене верховодит,
Тот, кто врывается под утро в сны,
Тот, кто с ума меня порою сводит?
Так кто же он, и кто же я тогда?
А может быть мы с ним одно и то же?»
Над крышей будет морщиться звезда,
Поглядывая на ночных прохожих.
А ты пойдёшь по улице один
В аплодисментно-цветовом угаре.
Твой гений – то ли раб, то ль господин –
Как тень твоя на мокром тротуаре.
319. Синельник Петр
Табу
Закат доразрешился взрывом
и стихло все.
Теперь пройтись по-над обрывом
не понесет.
Не потому, что страх постыдный
сковал в зобу,
А потому, что змеевидно
вползло табу.
Не любоваться звездным небом
в созвездиях,
не слыть отчаянно нелепым
в бесчестиях,
не пить глотками темный воздух
как ворожбу -
все потому, что род бесхвостых
внедрил табу.
Порвать запрет и стать изгоем?
А нужен ли
такой, покончивший с покоем
своей земли?
Сомненье сеет неприятье
и худобу.
Но как крепки твои объятья,
моё табу!
320. Ольга Харичева
***
Когда души замёрзнут
И на паперти встанут
У храма на праздник церковный.
Чтоб молитвой согрел с поминанием скорби.
И свечу, чтоб за них ты зажёг.
Не услышишь мольбы их,
Не увидишь их взором.
Лишь морозом по коже обдаст по спине.
Но ты свалишь, конечно, опять на погоду
Хотя тебя греют солнца лучи.
Ты ведь мимо пройдёшь, не чего, не заметив
Только бросишь на храм, торопящийся взгляд.
Ты ведь в мире живых и тебя не заботит
Что происходит в сводных мирах.
Когда души замёрзнут
И на паперти встанут.
Их увидит ребёнок,
Ведь глазами другими, он наш мир созерцает.
И потянет за руку, тебя он слепого
По дороге ведущей в белокаменный храм.
ПЕРЕХОД В 33 ГРУППУ http://www.tvoyakniga.ru/forummenu/forum/382/?show=431&page=0#message30457
Мы в соцсетях: