247. Памяти Ярослава Галана
До последней минуты в горниле войны
Быть готовы, врагов поражая беззвучно,
Военкоры-писатели нашей страны,
И штык-нож их – перо, автомат – авторучка.
С сорок первого года громили фашизм
Публицисты добра, агитаторы правды,
Умирать уходили за мирную жизнь,
Вызволяли умы из смертельной блокады.
В эпицентре нацизма работал и он,
Патриот, коммунист и мыслитель галантный,
Украинец Галан Ярослав. Вёл с врагом
Человечества бой он неравный, нещадный.
Нёс товарищ Яга смерть «кощеям» ОУН,
Для бандеровской унии он – красный дьявол,
Для святош Ватикана – зловещий колдун,
Для захватчиков-янки – индейцев облава.
Хоть и сам пострадал от репрессий вождя,
На кресты не сменил он советскую прессу,
Побеждал на нешуточном фронте, шутя.
Был по праву спецкором в Нюрнбергском процессе.
Правдой бил, и потом тот фашистов разгром
Продолжался до сорок девятого года.
Коль не вырубить факты из книг топором,
За самим обличителем шла уж охота.
Встретил смерть в кабинете своём Ярослав.
Для всего она мира не стала беззвучной.
Славьте, все, мир без войн, без нацистского зла.
Будет нож пусть пером, автомат – авторучкой.
248. О таврах
В легендах Минотавр ел людей,
Но был ли бык когда;то плотояден?
Скорей, тех сочинителей плеяда
Обгладывала плоть с его костей.
Вздыхает и качается бычок,
Жуёт он травку, не обидит мухи,
Но матадор его ввергает в муки
И лезет на рога сам дурачок.
Не виноват в том «золотой телец»
И «дьявол» (коль, бывает, временами
Его рисуют с бычьими рогами),
Что чаще человек – зверь и подлец…
Свирепым сделала рогатый скот
Религия – она почти что мода,
Но хищность – человеческого рода,
Науськанный нам пишет Геродот
О таврах: мол, пускали пленным кровь
И в море их бросали в жертву Деве.
Они ж, как Богородице, на деле
Молились ей, да и пасли коров.
Пусть будет слышен в мире гром литавр,
И резонанс в дольменах подходящий,
Ушли «быки», но не сыграли в ящик,
И я ещё живой почти что тавр.
249. Анютины глазки
А. М.
Орхидеи полны притягательной тайны,
А колючие розы сжигают соблазном,
Но за мною поодаль следит беспрестанно
Провидение неба – Анютины глазки.
Где бы ни был и с кем бы, и в радость, и в горе,
Иль в реальности я пропадал, или в сказке,
Иль взбирался на горы, дошёл ли до моря,
Но со мною незримо Анютины глазки.
Двум смертям не бывать, поживём в этом мире,
Только взоры фиалки нежнее, чем ласка.
Знаю, чистой росой на моей на могиле
Будут плакать одни лишь Анютины глазки.
250. Фарфор
Как много на дороге фар и форм!
Махины на колёсах, как фарфор.
Ты едешь, а вокруг тебя «сервиз»,
И можешь так легко разбиться вдрызг…
Включает «красный» часто светофор,
А сам ты, словно тоненький фарфор.
И правила движенья, как девиз,
Но хочешь, как всегда, другую жизнь…
Где есть любовь, как твой большой фурор,
Да только не кремень она, фарфор…
Над ней трясёшься? Так сорвётся вниз!
Прижмёшь сильнее – треск – и обломись…
А если ты чужого счастья вор,
Оно уже надколотый фарфор...
Не разбивай! А за своё борись,
Судьба вручает счастье, словно приз.
Храни его ты дома на подставке,
Притом не будь слоном в посудной лавке.
251. Форт Боярд
М. С.
День за днём, как за ярдом ярд.
По ступеням судьбы вверх, вниз…
И звучит, словно «Форт Боярд»,
Испытаний коварных жизнь.
Это битва, а не игра,
За удачу и за мечту,
Даст ключ к тайнам старик Фура,
Отведёт на бой Паспарту.
Проверяет на крепость форт,
Хоть клепсидра пуста на треть,
Я – добытчик богатств, не вор!
За своё не жаль умереть.
Тигр хочет сожрать меня,
Прыгнет – сам его загрызу,
Для тебя, для одной тебя
Чашу золота я унесу!
252. Спасибо, Мама!
Хотела ты, чтоб лучшим был
Я программистом.
А я на Слово трачу пыл
Свой бескорыстно.
Прости, маман, в карманах нет
И нынче денег.
Но не уборщик я – поэт,
Перо – не веник.
Ты хочешь, чтоб я у тебя
Сидел под боком.
Но здесь у каждого судьба –
Ходить под Богом.
Не слышит врач порою лир,
Вот это драма!
Но я скажу: “За этот Мир
Спасибо, Мама!
253. Голос поэзии
Если уж клён отшумел,
Птиц не слыхать в поднебесье,
Пусть в гробовой тишине
Голос раздастся поэзии.
Если же плохи дела,
Если живётся невесело,
Если любовь умерла –
Всё возродит зов поэзии!
Кажется, жизни излёт,
Скованы крылья в репрессиях –
Силы внезапно даёт
Голос волшебной поэзии.
Если судачество сплошь,
Атаковали претензии,
Мигом рассеется ложь
В голосе чистой поэзии.
Если строчит пулемёт,
Не оставайся в бездействии.
Снова на подвиг зовёт
Жертвенный голос поэзии.
Жизни, поэт, гимн создай,
Станет и смерть твоя песнею.
В книгах, в умах, на устах
Голос не смолкнет поэзии!
|
Поэт
Автор: admin
Дата: 04.05.2015 01:20
Сообщение №: 108522
Оффлайн
Администратор сайта
Стихотворения автора на форуме Проза автора на форуме Понравилось
|
Мы в соцсетях: