Форум

Баба-Яга, оказавшись у себя в избушке на курьих ножках, залпом выпила тины болотной и, не жуя совсем, проглотила целого кролика. 
-Уфф, - вытерев пот со лба, сказала самой себе колдунья, - и устала же я. Пятьсот лет подряд не сижу на месте, а всё кручусь верчусь, словно юла. И лес сбереги от охотников да лесорубов, и зверью помоги от холода и голода, и дождь вызови для деревьев да трав с цветами, и...Всем нужна Баба-Яга, но нужны ли мне все? Чай от тоски на Луну не вою,волку подобно. Воду мне Водной из озера носит, ягоды с грибами Леший собирает, живую и мёртвую воду да травы с кореньями всякими Кикимора добывает, а кот Баюн сон сказками своими навевает.  Живу себе в чаще непроходимой, вдали от человечьего духа, от которого  чихать начинаю. Терпеть не могу взрослых, вечно они свой нос длинный в дела мои суют, чего-то выведывая. А дети просто выводят меня из себя своим смехом дурацким да плачем уши раздирающим. Я ела, ем и буду есть людишек, кем бы они ни были и сколько бы мне злата с серебром на откуп не предлагали. Лучше зайчишку пожалею, но не их, злодеев.   
Потянувшись, старушка залезла на печку и уже собралась немного поспать, как вдруг дверь распахнулась и в избушку вошёл, гостем непрошенным, Василиск, держа в лапах бездыханную красавицу. Баба-Яга с укоризною на него посмотрела и, крякнув, слезла.
-Чего припёрся-то, лиходей? - спросила она.
-Помоги мне,  карга старая, - недружелюбно ответил Василиск, - девку спрятать надо, да так, чтобы ни одна душа найти не смогла. 
Баба-Яга, хоть и нечисть, но грубости не сносила никому. 
-Поди-ка прочь, невежа! - гаркнула она на Василиска, да так, что он даже подпрыгнул.
-Да ладно, не серчай так, - примирительно промурлыкало чудище, - я же к тебе всем своим чёрным сердцем. Спрячь девку получше - подарю изумруд, судьбу меняющий, что сам Али-баба из пещеры разбойников добыл. 
Услышав про подарок, Баба-Яга тут же сменила гнев на милость.
-Ладно, лиходей, - сказала колдунья, - оставляй девку.
Василиск, оскалившись в улыбке, положил Марфу на лавку и молвил:
-Никто не должен знать про неё. Поняла?
-Да не дура вроде, - вновь обидевшись.
Но Василиск уже исчез, будто и не было его вовсе. Баба-Яга подошла к Марфе и, узнав её, фыркнула:
-И зачем только эта своенравная избалованная девка понадобилась лиходею? Я вот возьму и сожру её, а Василиску скажу, что спрятала.
И тут купеческая дочь пришла в себя. Увидев над собой Бабу-Ягу, она громко закричала. Колдунья, закрыв руками уши, проворчала:
-Ишь, раскричалась она! Что, думаешь вот так моих зубов железных избежать? 
Услышав это, девушка встревоженно спросила:
-А Вы что, съесть меня собираетесь?
Колдунья, уставившись на неё, ответила:
-А зачем ты мне ещё нужна? Не в куклы же с тобой играть.
-Но...но...я не вкусная...- тихо сказала Марфа, жалея, что не может, подобно улитке, в раковину спрятаться.
-Ничего, укроп да чеснок аппетитной сделают, - произнесла Баба-Яга, - а если ещё и тиной болотной полить да жаб тушёных положить - пальчик оближешь.
Марфа вдруг громко заревела, зовя батюшку своего.
-Всё, перестань сейчас же! - прикрикнула на неё колдунья, облизнувшись - Я соль не очень люблю! 
Увидев это, купеческая дочь вдруг вскочила с лавки, схватила  чугунную тяжёлую  сковороду и,   размахнувшись со всех  своих сил,  ударила ею Бабу-Ягу по голове. Злодейка ахнула и повалилась на пол. А Марфа со всех ног бросилась прочь.

Взошла Луна, осветив всё вокруг своим призрачным светом. Сотоварищи, ведомые Горыновичем, шли к логову Василиска.
-Долго ещё? - вдруг спросил Фролка, валясь с ног от усталости.
-Да нет, - ответила правая голова, - чуть-чуть совсем осталось.
-Во-он меж теми елями высокими, - вторила ей левая.
-Устал поди? - произнесла средняя - Ну, ничего, отдохнёшь скоро. 
Вскоре стало потруднее идти, ибо ноги то и дело спотыкались о коряги всякие. 
-А вот и вход потайной, - оскалившись в улыбке, сказала правая голова Горыновича и все увидели еле заметную тропку.  
Авдей махнул рукой и произнёс:
-Поздно уже. Надо бы на ночлег остановиться. Евлампий, пойди за водой. Ратибор, наломай сучьев для костра. Фролка, во-он из той ивы сделай удочку да рыбы по-быстрому налови. А я покамест покумекаю.
Когда все разошлись, купец прошёл по тропке до самого конца и чуть ли не лбом ударился о высоченную да широченную дверь, стоявшую посреди небольшой полянки.
-Э-хе-хе, - сказал он и достал из кармана ключ заветный, все замки открывающий. 

От песни волшебной девы с бабами разом плакать перестали.
-Кто ты? - донеслось со всех сторон.
-Я Чеслава, сестра королевы Марыси, правительницы Пресветлого королевства, - ответила кудесница.
-Ты...поможешь нам выбраться отсюда? - вновь послышалось в подземелье.
-Да, - произнесла ясноокая Чеслава, - но для этого я сама должна высвободиться.
Со всех сторон послышались вздохи сожаления. Чеслава же подошла к прутьям железным и попыталась расшатать их, но тщетно. Задумавшись ненадолго, тётушка Ратибора хлопнула трижды в ладоши и свистнула четырежды. Тотчас же подземелье осветилось ярким светом и перед изумлёнными затворниками предстала Летучая Мышь с острыми как бритва, коготками и всёперегрызающими длинными зубами.
-Ну-ка,  Мартинушка, помоги мне, - попросила Чеслава. 
Летучая Мышь пискнула в ответ и тотчас же принялась грызть прутья. Прошло несколько мгновений и тётушка Ратибора стала свободной как ветер. 


Продолжение будет))

Хотел Авдей уже ключ вставить, да только никак найти не мог дверной замок. Всё осмотрел пристально сверху до низу четырежды. Да только зря время драгоценное потерял.  Там, где замок находился  у всех дверей, его как не бывало. Вконец выматавшись, купец присел на пенёк и призадумался. 
-Что за невидаль? - спросил он сам себя вскоре, почесав затылок.
После встал с пенька и хотел было назад воротиться, да не успел.
-Кто ты и зачем здесь? - вдруг спросил кто-то грозно.
Обернулся Авдей  и увидел невысокого старичка с большущими ручищами да бездонными глазищами, державшего огромную дубину. Сам-то с ноготок, а норова с мешок.
-Не серчай, старче, - улыбнувшись, ответил купец, - я с добром пришёл. Авдеем величают.
-Ходят тут всякие, - никак не унимался страж дверей, - нечего тебе тут околачиваться. Неровён час, украдёшь что, а мне потом отдувайся. Иди-ка ты  отседова, по добру да  по здорову. А то как дам дубиной  по голове твоей неразумной и дурь-то вся из тебя повылазит.
Но купец был не из пугливой сотни. Он прикоснулся к мечу булатному и произнёс:
-Не пугай-пужанный. Я тоже не лаптем щи хлебаю. Одним махом тебе голову отрубить могу. Давай-ка миром всё закончим. Ты мне  слово заветное скажешь, что дверь эту чудную открывает. А я тебе поклон до самой земли.
Посмотрел на него старик, покачал седой лохматой головой и ответил:
-Не знаю я никакого слова заветного. Да и знал бы если, то тебе бы вовек не сказал его. Уходи туда, откуда пришёл.
Вздохнул тяжко купец, вынул меч булатный из ножен, размахнулся и хотел было уже голову снести недоброму стражу, да только сила неведомая не дала случиться этому. Старик-то колдуном оказался. Рыкнул по-звериному громко, положил дубину свою на землю и что-то быстро-быстро зашептал на неведомом купцу языке. Не прошло и мгновенья, как Авдей упал на карачки и юлой завертелся. А колдун продолжал шептать своё заклинание злобное. Лицо купца вдруг вытянулось и в волчью морду обратилось, руки с ногами лапами стали, хвост вырос и всё тело шерстью густой покрылось. 
-Век тебе Волкодлаком быть да кровь невинных пить! - воскликнул старик - Будешь знать, как свой нос длинный в чужие дела совать! 
Затем плюнул на землю и, взяв дубину, исчез, как будто и не было вовсе. 

Бежала Марфа со всех ног, дороги домой не ведая. А лес-то никак её отпускать не хотел. То корягу под ноги бросит, то ветками за платье зацепится, то угуканьем совы напугает. Устала купеческая дочь очень, присела на пенёк и горько заплакала, обвиняя батюшку да Ратибора во всех бедах своих. 
-Что ж ты плачешь, девонька, надрываешься, - вдруг сказал кто-то ласково, - сил моих нет совсем смотреть на это. На-ка тебе платочек шёлковый.
Подняла голову Марфа и тут же увидела маленького, с шишку сосновую, старичка и от удивления плакать перестала.
-Кто Вы? - спросила она.
-Шишковичем  меня кличут, - улыбнувшись, ответил старичок, - я елям да соснам шишки помогаю порождать. Вот, домой возвращался, а тут ты горько плачешь. Ну сердце-то моё и защемило. 
Он пристально посмотрел на девушку и, ударив себя руками по коленкам, спросил:
-А не дочка ли ты Авдеева, что в Кукуево живёт?
Марфа уже и не удивилась вовсе, давно привыкнув к тому, что батюшку её все вокруг знают. 
-Да, это я, - ответила она, улыбнувшись.
-А здесь что делаешь, одна одинёшенька? - вновь спросил Шишкович.
Тут Марфа обо всём ему и поведала.
-Да-а, - протянул старичок, - не сладко тебе пришлось, девица. Знаю я этого лиходея, совсем от него спасу не стало. Ду да ничего, вырвалась же. Пойдём ко мне в избушку, чаем с малиной попотчую, а после и домой дорогу укажу.
Марфа улыбнулась и согласилась. Уж очень ей было любопытно на дом Шишковича поглядеть. 

Увидев, что пленница освободилась, девы с бабами наперебой молить стали её о спасении. Ясноокая Чеслава, подходя к каждой решётке, всякий раз просила Мартину поспособствовать и Летучая Мышь всегда помогала. Вскоре все пленницы свободными стали, горячо благодаря освободительниц своих. 
-Родные, - сказала Чеслава, когда они замолчали, - беритесь за волосы мои покрепче и я выведу вас на свет божий.
Девы да бабы гуськом встали и выполнили слова спасительницы.


Продолжение вот-вот-вот)))

Думая, что купеческая дочь надёжно припрятана Бабой-Ягой(хоть и, положа руку на сердце, он совсем терпеть не мог колдунью), Василиск, приняв облик обыкновенного мужичка(каких по всей Руси-матушке великое множество), спокойным шагом возвращался к себе в логово. Луна едва освещала еле заметную топинку.
"Эх, - подумал лиходей, - хорошо-то как. Тишина. Ни тебе проклятущих птиц, вечно надоедающих своим бессмысленным щебетанием. По мне так  лучше волчьего воя и нет ничего. Ни тебе людишек, от которых совсем  никакого толку. Только девы с бабами и годятся. У них жизненных соков поболе чем у мужиков. Вот бы ещё ветер не приносил проклятущий аромат цветов и трав. Терпеть ненавижу! От этого у меня и кашель сильный, и глаза слезятся. Эх, и устал же я ногами-то топать. Другое дело сапоги-скороходы. Одел и мигом полсвета обежал. Да жаль, совсем порвались, окаянные".
Когда до логова уже было рукой подать, перед Василиском, совершенно неожиданно, появился огромный Волк с оскаленной пастью. Лиходей уставился на него, думая, что он, вот-вот, каменым станет. Но...Волк лишь мигнул и, грозно зарычав,  прыгнул на чудище, пытаясь своими острыми зубами разорвать ему горло. От ужаса Василиск взвыл и тотчас же покрылся ядовитой слизья, думая, что зверь отравится. Но Волк никак не отступал. От его укусов у лиходея уже в глазах темно стало.
"Нет, - пронеслось в голове Василиска, теряющего последние силы, - это не совсем обычный Волк".
И тут из-под земли появился старичок, что обратил Авдея в Волкодлака. Увидев своего хозяина, истекающего кровью, он трижды свистнул и дважды ударил в ладоши. Тотчас же Оборотень замер, как вкопанный. Старичок улыбнулся и большим пальцем руки прикоснулся к Волку, сказав:
-Ты теперь будешь хозяина моего любить всем сердцем и до конца жизни своей никчемной служить ему. 
Василиск, воя от боли, попытался подняться, да не смог. 
-Тебе, хозяин, отдохнуть бы надобно хорошенько, а-то совсем силы потеряешь, - сказал страж и, взяв лиходея на руки, понёс его в логово. 
А Волкодлак, словно на привязи, поспешил следом. 

Тем временем Ратибор, Евлампий и Фролка поджидали купца у костра. Уха получилась справная, а Горынович принёс зайцев да куропаток. 
-Эх, - вздохнула правая голова, - хорошо-то как.
-Ветерок лицо обдувает,  травами да цветами пахнет, -
вторила ей левая.
-Вот бы так лежать на травке всю жизнь и горя не ведать, - произнесла средняя голова Горыновича.
-И куда это Авдей Фролыч запропастился? - тяжко взодхнув, спросил Евлампий.
-Да, давненько его уж нет с нами, - вторил ему Ратибор.
-А вдруг... - хотел было сказать Фролка, но не успел.
Поднялся сильный ветер и перед сотоварищами возник Леший.
-Что, сидите?! - воскликнкул он громко - А купца-то вашего страж Василиска в Волкодлака проклятущего обернул!  Теперь, горемыка, по гроб жизни служить лиходею будет!

Когда Марфа и Шишкович дошли до домика лесного кудесника, купеческая дочь очень сильно удивилась. Ещё бы, ведь она-то думала, что её новый знакомец в дупле, ну или в кадушке какой живёт. А тут домище, поболе батюшикного будет. 
"Вот это да!"-подумала Марфа.
-Что, думала, в дупле живу? - как будто подслушав девушку, улыбнувшись, спросил Шишкович, приглашая гостью в дом.
-А зачем Вам такой домище? - вопросом на вопрос ответила купеческая дочь.
-Так ведь я гостям завсегда рад, - ответил Шишкович, - да и зверьё ко мне разное приходит.
-И Вы здесь совсем один? - вновь спросила Марфа.
-Так привык уже за четыреста лет-то, - с улыбкой ответил Шишкович, - да и кто за такого пойдёт-то красавца.
-Да что Вы, - махнула рукой девушка,- за Вас любая пойдёт с радостью.
-А ты, милая? - спросил лесовик.
-Я? - переспросила Марфа.
-Ладно, не отвечай, - произнёс Шишкович.
Девушка сильно покраснела.
-Ну, чай давай пить, - предложил, улыбнувшись, лесовик.
-С превеликим удовольствием, - ответила Марфа, не глядя на знакомца.

-Это что ещё такое?! - воскликнул страж логова, спустившись в подземелье и никого там не заставший.

Продолжение будет)))

Выведя пленниц из тёмного подземелья на свет божий, ясноокая Чеслава, достав златой гребень, сказала:
-Теперь вы словно ветер свободны. Идите по домам своим, родню обрадовав. Да смотрите, больше извергу не попадайтесь.
Девы с бабами стали наперебой благодарить избавительницу, то и дело пытаясь руки поцеловать. Но ясноокая Чеслава лишь улыбалась, расчёсывая свои льняные волосы. Она сделала своё дело.

Сказав это, Леший исчез так же внезапно, как и объявился. Лишь ветер, что принёс его, ещё немного пошептался с листвой.
-Как в Волкодлака?! - воскликнула правая голова Змея Горыновича.
-Ну и дела! - вторила ей левая.
-Никак, нелюдь этот, страж логова, снова расстарался? - громко спросила средняя голова.
Две остальные кивнули в ответ.
-А кто это ещё?-спросил Евлампий.
-Да есть тут, в лесу заповедном, изверг один, - ответила правая голова Горыновича, - никого к логову Василиска не подпускает. Сам небольшой, да дюже сильный; уткой по земле ходит на ногах кривых; глаза хитрющие прехитрющие, как зырнет ими, так любой шёлковым становится, а ручищами своими дуб самый необъятный обхватить может. Но страшен он колдовством своим, снять которое лишь сам может. 
-Видать, - продолжила левая, - Авдей наш решил в одиночку в логово проникнуть. И чего нас-то не дождался? Да на стража этого и напоролся. А изверг взял да и обратил его в Волкодлака проклятущего. 
-Теперь быть купцу горемычному кровопийцей вечно, - сказала средняя голова, опустив глаза.
Над поляной повисла гнетущая тишина. Каждый перевариваривал услышанное. 
-Неужели нет ничего супротив колдуна этого? - спросил Евлампий.
Головы Горыновича переглянулись и правая, кивнув, ответила:
-Сказывают, раз в сто лет в самой чаще Заповедного Леса расцветает цветок волшебный. Аромата его даже мухи вездесущие пугаются. В полнолуние исходит он соком ядовитым, всё живое убивающим. Даже одна капля уничтожит стража логова. По-другому никак. Сегодня, как раз, время цветения Сон-травы.
-Но цветок  денно и нощно стережёт Баба-яга, - продолжила левая, -любого тотчас же поцймает и сожрёт. 
-Но есть и супротив неё средство, - оскалившись в улыбке, сказала средняя голова, - страсть как любит бабуся хмель да сказки. 
-Решено, - твёрдо сказал Ратибор, - я иду за цветком. А вы оставайтесь у костра и следите, что он не потух.
-А можно я с тобой пойду? - спросил Фролка. 
"Лишняя пара ловких рук да быстрых ног не помешает", - подумал богатырь и согласился.
Когда они ушли, Змей Горынович, зевнув всеми головами, лёг на траву и вскоре его храп богатырский сотрясал деревья. Евлампий никак не мог заснуть из-за этого. 
"Пойду-ка сон нагуляю, - подумал он, - но далеко от костра отходить не стану. Вдруг он потухнет? Да и прохладная ночка-то. Волки могут нагрянуть".
Горынович что-то промурлыкал во сне. перевернувшись на другой бок. Прямо над головой пролетела сова, громко угукнув.  Повсюду слышались какие-то пугающие шорохи, заставляя Евлампия останавливаться и прислушиваться. Вдруг, словно из-под земли, перед ним возник мужичок-с-ноготок.
-Здравствуй, парень, - поклонившись до земли, поздоровался он.
-И тебе здравствовать, - ответил Евлампий.
-Меня Шишковичем кличут, - произнёс незнакомец, - я помогаю шишкам на свет появиться. 
-Очень приятно, - сказал конюх, - а я Евлампий.
-Знаю, - улыбнувшись, молвил Шишкович, - мне о тебе Марфа поведала. Ты, случайно, отца её, Авдея Фролыча, не видывал? А то она очень за него волнуется.
-Нет больше хозяина моего, - опустив глаза, ответил Евлампий, - обратил его в Волкодлака проклятущего страж логова Василиска. 
Услышав это, лесной кудесник всплеснул руками:
-Вот беда-то. Несчастный он разнесчастный. Век теперь лиходею кровожадному служить будет. 
Он замолчал на мгновенье и, ударив рукой по голове, спросил:
-А про цветок, что Сон-травой зовётся, тебе известно?
-Да, - ответил конюх, о нём Горынови поведал. Вот Ратибор с Фролкою и отправились за ним, дабы стража логова победить.
-Хорошее дело, - улыбнувшись, произнёс Шишкович, - пойдём-ка ко мне, чаем с мёдом душистым да пряниками сладкими попотчую.
-Нет, не могу я, - помотав головой, сказал Евлампий, - надо за костром приглядывать, чтоб не погас. Да и Горыновича оставлять не хочется.
-Ну тогда пошёл я, - молвил лесной кудесник, - Марфа, наверное, уж заждалась меня. 
Сказал и растаял в воздухе.
"Ну, чудеса",- подумал конюх, собираясь вернуться к костру.
Но вдруг опять поднялся ветер и появился Леший.
-Ну что, спасать Авдея собираетесь? - спросил он.
-Так Ратибор с Фролкою давно уж за Сон-травой пошли, - ответил конюх.
-А ты что здесь делаешь? - не унимался дух лесной-Давно бы уже делом занялся.
-Так я...-начал было Евлампий.
-Что ты? Бездельник да и только! - воскликнул Леший.
Увидев спящего Горыновича, он подмскочил к нему и со всей силы пнул в бок. Змей подскочил, взвыв от боли.
-Ты чего это? - спросила правая голова, сонно жмурясь.
-Совсем обалдел, что ли? - вторила ей левая.
-Сонного бить негоже! - воскликнула средняя голова.
-А почему ты лежишь здесь, когда другие делом заняты? - закричал лесной дух.
-Да я...- начал было несчастный, потирая бок.
-Что ты? - никак не нимался Леший - Лежебока и лентяй! Иди-ка да спасай друга своего! 
Горыновича посмотрел на Евлампия, ища поддержки. Но конюх лишь растерянно озирался по сторонам.
-Нет от вас никакого толку! - продолжал кричать лесной дух - Другие бы давно на помощь друга побежали! А эти...э-эх! Глаза бы мои на вас не глядели!
Плюнул  в сердцах под ноги себе и исчез, как ни бывало.
-Ну и ворчун этот Леший, - сказал негодующе Евлампий.
-Да-а, - поддакнула правая голова Горыновича.
-Спасу нет просто никакого, - вторила ей левая.
-Сколько себя знаем, - произесла средняя голова, - Леший всегда такой. Как что не по евонному, такой крик поднимет, что аж уши закладыаает. Никто с ним  водиться не хочет. И Леший  ещё злее стал из-за этого. Даже Баба-Яга его сторонится, хотя и собирает он для неё грибы да ягоды.
- Ужас, да и только, - сказал конюх. 
Вдруг из кустов малины послышался какой-то подозрительный шорох. Горынович насторожился и сказал тихо:
-Евлампий, возьми-ка во-он ту ветку берёзу толстую. Дубиной твоей будет.
Конюх не стал спорить. Вдруг кусты раздвинулись и к костру вышел сам Михал Михалыч Топтыгин, староста Заповедного Леса.
-И чего это вы  тут ночью делаете? - грозно прорычал он.
Но увидев Горыновича, кивнул ему головой, улыбнувшись.
-Здрав будь, Змеюшка, - уже помягче сказал Топтыгин.
-И тебе не хворать, - оскалившись в улыбке, ответила правая голова Горыновича.
-Что здесь в пору ночную делаете? - спросил Михал Михалыч.
-Сотоварищей своих дожидаемся, - ответила левая голова.
-Они за Сон-травой направились, - произнесла средняя.
-Никак стража логова Василиска побороть хотите? - всплеснув лапами, спросил Топтыгин.
-Оно самое, - ответила правая голова Горыновича.
-Жуть как надоел изверг этот, - вторила ей левая.
-Избавим лес наш заповедный от него, дабы жить краше стало, - произнесла средняя голова.
-Хорошее дело, - сказал Михал Михалыч, - сам страдаю от пакостей изверга этого. Ни малины тебе поесть спокойно, ни по лесу погулять. Всё ему не по душе. Как поборете его, тотчас ко мне, мёдом угощу липовым. 
-А ты бы и помочь мог, - сказала ему правая голова Горыновича.
-Лишняя пара  глаз острых не помешает, - вторила ей левая.
-Вместо-то оно побыстрее будет, - сказала средняя голова.
-Да нет, не могу я, - махнув рукой, ответил Топтыгин, - стар да и как без старосты лес-то жить будет.
И снова скрылся в малиннике.
-Да уж, - промолвила правая голова Змея.
-Трус окаянный, - вторила ей левая.
-А ведь таким могучим казался, - произнесла средняя голова.


Тем временем Ратибор и Фролка пришли на небольшую полянку, прямо перед избушкой на курьих ножках.

-Хозяин! - громко воскликнул страж логова - Пленницы исчезли!
Василиск, превозмогая боль, вскочил на ноги.
-Как исчезли?! - закричал он.


Продолжение где-то рядом)))

Цитата от витамин (2017-06-05 15:20):

ну и захватили Вы, Виталий, мое время.
Уткнувшись, читал с запоем и теперь я пьян.
Кто будет отрезвлять!?

Вернувшись домой, Шишкович застал Марфу уже крепко спавшей. Он накрыл гостью  одеялом и, присев рядом,  стал любоваться красотой её неземной, вздыхая время от времени. Дюже сильно нравилась ему купеческая дочь.
"Я готов вот так хоть всю жизнь провести, - подумал вдруг лесной кудесник, - лишь бы она на меня с любовью хотя бы один единственный раз посмотрела. Э-эх, и почему мне так по жизни-то не везёт! Была красавица Русалка. Всем сердцем меня любила. А я? Мол, не пара мы с тобой, не пара. Обиделась и ушла. Потом с девой одной деревенской цельный час в прятки играл. Устал ужасть как. Думал, что она меня, дурака,  полюбить сможет. Ведь в прятки-то играть не отказалась. Ан нет. Мол, ты коротышка и я с тобой водиться не желаю. У меня итак женихов пруд-пруди. Махнула в сердцах рукой и в деревню побежала. А теперь вот Марфа появилась и я всей душой своей ранимой к ней прикипеть успел уже. Ну и пусть не полюбит. Больно, конечно же, сердцу-то, но как-нибудь да переживу. И за то спасибо, что вот так просто любоваться ей могу".
Вдруг Марфа широко открыла свои бездонные глаза и уставилась, не мигая,  на Шишковича.
-Тише, тише, - прошетал лесной кудесник, нежно проведя рукой по волосам девушки, - всё хорошо.
Девушка  тут же закрыла глаза и вновь погрузилась в сладкие грёзы. Шишкович, улыбнувшись,  ушёл в себя:
"Эх, и хороша же она! Щёчки румяные от ландыша, глазки сурьмой подведены, губки  от янтаря словно яхонты блесят. Диво, а не дева!"
Купеческая дочь, переворачиваясь на другой бок, смахнула одеяло на пол. Шишкович поднял его и накрыв гостью, продолжил думку свою думать: 
"Да,  не моего-то поля ягода. Красивая как луна, что путь заблудшим указывает. И впрямь от Марфы свет какой-то исходит неземной. Даже в жар кидает.  Недаром же батюшка ведуном да знахарем на весь свет прослыл. Может и в ней  есть что  волшебное?  Умная как Сова. Небось,  самые трудные загадки мигом  отгадывает. Во-он лоб какой большой,  от великого ума верно. Не хотел бы я супротив неё в поединке разумов выступить.  Работящая, наверное, яко пчела. Видать, у Авдея в доме чистота царит повсюду. Или слуги прибираются? Негоже красавице такой ручки свои золотые пачкать. И готовит, как пить дать,  славно. Ой, об еде вспомнил и тут же желудок заурчал. Надо бы перекусить по-скорому, а потом и спать ложиться. Утром рано  шишками займусь".
Он снова засмотрелся на Марфу, отмечая каждый изгиб тела гостьи. Купеческая дочь что-то быстро пролепетала сквозь сон. Шишкович, наклонившись прямо  к ушам её, проворковал голубем и девушка, широко зевнув, вновь ушла в мир грёз. 
"Но есть у Марфы и недостатки,  - погрузился снова в мысли  Шишкович, - мне про-то Горынович сказывал, друг лучший Авдея Фролыча. Когда-то, ратником ещё, купец жизнь Змею спас. Своенравная, избалованная и к дорогим подаркам привыкшая. Как-никак, дочь единственная Авдея. Он ради неё в лепёшку готов  разбиться. Но я всё равно шибко полюбил девицу красную, пусть и без взаимности".
С трудом отойдя от кровати, Шишкович достал из печи щи и, взяв ложку большую, принялся их быстро поедать. А вдоволь насытившись, вернулся к  Марфе и тихо сказал:
-Давай, милая, поспи, сил наберись. А я рядом побуду.

Дождавшись, когда пленницы бывшие по всем сторонам света разойдутся, ясноокая Чеслава убрала гребень свой и, вытянув перед собой правую руку, заливисто свистнула.

Она этому ещё в детстве раннем от поварёнка Якоба   научилась. Мальчик часто свистом голубей подзывал и крошками хлебными кормил. Друзьями  они были,  ни разлей вода. Где Якоб, там и Чеслава. Славная парочка, гусь да гагарочка.  Уйдут ранним утром в чисто поле и только  вечером  поздним назад вернутся.  Чего там они всё это время делали никому неведомо было. Марыся, всем сердцем своим любя младшую сестрёнку, постоянно спасала её от материнского гнева. А надо сказать, что вдовствующая королева Стефания отличалась очень скверным характером. Чуть что не по ней, такой крик поднимала, аж уши глохли. Но, несмотря на это, Чеслава сильно полюбила Якоба  своим детским сердечком. Да и мальчик  сам души в девочке не чаял. Жениться на ней даже как-то пообещал. Но служанке Марте, что за столом Чеславе да Марысе прислуживала,  это  не нравилось очень. Ещё бы! Ведь она не была такой красивой, как королевские дочери. И от этого так сильно злилась, что даже говорить порой долго не могла.   Все красивые мальчики вокруг сестёр вились, как пчёлы у мёда. А на Марту даже и внимания никто не  обращал. Девочка отомстить жутко хотела, да только как не знала. Уж очень ей Якоб самой по сердцу был. Она даже один раз, якобы случайно, его рукой задела. Но мальчик будто и не заметил этого. Сильно  тогда Марта разозлилась и обо всём матери девочек,  королеве Стефании, взяла да и  рассказала. Да не правду чистую, а полную околесицу. Мол, Якоб этот хулиган ужасный. Бедную Чеславу то за косу дёрнет, то ножку ей подставит, доводя до слёз горьких. И Марысе, мол,  тоже доставалось от разбойника этого.  Осерчала сильно правительница и на следующее же утро пропал куда-то поварёнок, словно под землю провалился. Марта  торжествовала. Да только зря.  На следующий день  она, подавая обед, разбила самое любимое королесвкое блюдо.
-Вон отсюда! - закричала громко королева Стефания и завистливую служанку тут же  прогнали.
И поделом ей. А Чеслава на весь следующий  день одна в чисто поле ушла,  до самой поздней ночи проплакав.

"И где ты теперь, Якоб?" - пронеслось в мудрой голове ясноокой Чеславы.
Тут вдруг на её  руку села Мартина, опустившись с ветки берёзы. 
-Хорошая девочка, - улыбнувшись, сказала Чеслава, -  почесав зверька за ушком, - поохотилась, наверное, на славу. Пора и честь знать. 
Летучая Мышь, довольная лаской, что-то быстро-быстро защебетала. Тётушка Ратибора замерла, внимательно прислушавшись. А Мартина всё никак уняться не могла.
-Что ты говоришь, милая? - произнесла ясноокая Чеслава, - Ратибора, племянника любимого моего, видела? Где? Что говоришь? В чаще самой у избушки Бабы-Яги? С мальчонкой вместе? И что только он там позабыл? 

Попытавшись подняться, колдунья громко вскрикнула от боли и опустилась назад на пол. 
"Ну и Марфа! - подумала Баба-Яга - Взяла меня, разнесчастную старушку, да по голове тяжеленной сковородой ударила! Век не забуду!"
 И вдруг носом своим звериным русский душ почуяла.
-Никак, гости ко мне пожаловали? - облизнувшись, спросила она саму себя и  тут же вскочила на ноги, как будто боли и не было вовсе.
А Ратибор с Фролкою тем временем Сон-траву во все глаза искали, да найти никак не могли. И не  мудрено. Баба-Яга цветок этот туманом волшебным окружила. Вот глаза сотоварищей и затуманились. 
-Э-эх, - тяжко вздохнув, сказал Ратибор, - вовек нам с тобой Сон-траву не сыскать будет. Зазря только Авдей Фролыч пропадёт. 
 Фролка вдруг моргнул и  сразу же увидел цветок. Туман, что Баба-Яга наслала, изьян один имел немаловажный. Стоило  только смотрящему пристально моргнуть, как Сон-трава тут же видимой глазу станет.
-Вот он! - воскликнул малец громко.
Ратибор уже хотел было сорвать Сон-траву, да не успел сделать этого. Дверь избушки настежь распахнулась и оттуда выскочила Баба-Яга.
-Ишь, чего удумали! - закричала колдунья - Цветок мой любимый  выкрасть решили?! 

-Как никого нет? - уже потише спросил Василиск у стража логова.
-Пусто, - трясясь от страха, ответил старичок, боясь смотреть хозяину в глаза.
-Это ты во всём виноват! - вновь закричал Василиск -Сейчас же бери Волкодлака своего и в погоню за беглянками отправляйся! 
Старичок громко свистнул и тут же перед ним появился несчастный Авдей, запрятанный в тело кроважодного упыря. 

Ппродолжение будет)))