Форум

Как только вышли сотоварищи из Подземного Царства во главе с самим Сварогом, так тут же и столкнулись нос к носу с целой стаей кровожадных волков, смотрящих на них налитыми кровью от лютой ненависти глазами. Коварные хищники прижались грудью к земле, согнув лапы, явно готовясь к нападению. Дед Николай тотчас же заслонил собою Ивашку, а Леший прикрыл Бабу-Ягу. Чудомил вынул из серебряных ножен меч-кладенец, приготовившись рубить зловредцев направо и налево. Лишь Сварог, дядька Черномор и Горынович спокойно стояли, скрестив руки на груди, и смотрели волкам прямо в глаза. Увидев это, коварцы ещё больше обозлились. 

Кощей Бессмертный, как-то  решил обзавестись собственной волчьей стаей. Пошёл в Заповедный Лес тёмной ночью да и оставил перед норами отравленную тушку оленя. А вернувшись к вечеру, околдовав заклятьем воли лишавшим, увёл всех волчат, разом осиротевших. Кощею нужны были кровожадные хищники, не ведающие ни страха, ни жалости ни к кому, даже к таким же, как они. Он морил несчастных волчат голодом, не давал даже пить и каждый день доставлял ужасную непереносимую боль. То хлыстом ударял с железным острым наконечником, страшные раны нанося и смеялся, слушая вой; то шерсть подпаливал факелом, а то и вовсе пасть связывал крепко-накрепко, не давая  дышать полной грудью. Из тридцати горемык в живых лишь двадцать остались. Но то были  самые беспощадные волки. 

- Вот так так, - произнесла правая голова Горыновича.
Змей  внезапно стал выше самых высоких сосен. Волки, увидев это, отступили на полшага, оскалившись. 
- Что, испугались?! - громко воскликнула левая голова Горыновича.
И кровожадные хищники отступили ещё на пять шагов, ощетинившись. 
- У-тю-тю, - сказала средняя, став быстро-быстро вращать глазами.
Кровожадные хищники ещё на шесть шагов отступили, прижавшись телами к земле. Тут и дядька Черномор стал прежним и, выхватив меч булатный, громогласно воскликнул, сотрясая вековые дубы:
-О-го-го-го!
Коварные волки аж на пятнадцать шагов отскочили от страха. Тут Сварог, громко хлопнув в ладоши, стал во сто крат выше дядьки Черномора.
- А ну-ка брысь отсюда, окаянные! - воскликнул отец всего сущего и стал бросать молнии в прихвостней Кощея Бессмертного.
Волки, позабыв про всё на свете от великого ужаса и запаха палёной шерсти, перемешанного с нестерпимой болью, тут же бросились наутёк, поджав хвосты. 
-Так им и надо, клыкастым заразам! - воскликнула Баба-Яга, с любовью смотря на Лешего. 
- Не совсем это обычные волки, - задумчиво произнёс Сварог, - белка как-то донесла до меня весть о коварной стае Кощея Бессмертного, что даже волков не щадит. Видно, именно с ней-то мы и свидились.
-Мне тоже так показалось, - сказал Леший, обняв любимую жену. 
Баба-Яга была на седьмом небе от счастья. 
- И мы о том слышали, - промолвила правая голова Горыновича.
-Злыдень когда-то отравил всех родителей волчат, - добавила левая.
-И забрав их к себе, по-всякому издевался над горемычными, делая злобными и беспощадными, - сказала средняя голова.
-Да уж, - сплюнув под ноги, произнёс Чудомил, - нелюдь, одним словом. 
-Ну да ладно, - став прежним, сказал Сварог, - что делать, вы все, друзья мои, знаете. А мне с дедом Николаем да Ивашкой уж пора в Небесное Царство. 
Он обернул пастуха с отцом в лёгкие лебяжьи пёрышки и превратившись в сокола, взмыл в небо, зажав сотоварищей в клюве. 
-Мы так рады, что свидились, наконец-то отца всего сущего, - оскалившись в улыбке, - сказала правая голова Горыновича.
-Ух, - продолжила левая, - он до нас дотронулся даже. Век теперь правое плечо мыть не будем, чтобы память сохранить.
-Цыц, болтушки! - шикнула на них средняя голова — Пора настала выполнять поручения Сварога.
-А ты прав, дружище, - похлопав Горыновича по левому плечу, сказал Чудомил.
-Ну,  мы тогда полетели, - сказала правая голова и тут же Змей, махнув на прощание лапой, взмыл под самые небеса, направившись к царю Ивану.
-Удачи нам всем, - сказал Чудомил.
Он вместе с   дядькой   Черномором  обернулся    шустрым  воробьём и  полетел на остров Буян, за советом многомудрой Царевны-Лебедь.
-Ну и и нам, мой дорогой, тоже пора, - сказала Баба-Яга, взяв под ручку Лешего, - что-нибудь да разведуем про окаянного братца моего. 
Лесной дух кивнул головой и заливисто свистнул. Тут же поднялся сильный ветер и унёс его. А Баба-Яга, сплюнув через левое плечо, села верхом на метлу и полетела следом за благоверным мужем.
Мне неведомо, что там в чертоге  Сварога   с дедом Николаем и   Ивашкой было. Могу только догадываться. Наверняка, сначала отец всего сущего гостей дорогих  до отвала накормил да хмельным мёдом угостил. А потом и сам разговор пошёл. Знаю только, что подарил Сварог деду Николаю чудо-ножик, что сам может любую фигурку из чего угодно, даже из камня, вырезать, вовек не стачиваясь. А Ивашке в дар дал шапку-невидимку да живой воды склянку. Но не той, что Кикимора каждый день к Бабе-Яге приносит. Особая то водица была. Всяк, кто хоть самый маленький глоток сделает, не только самые страшные раны излечит, но и от  костлявой гостьи на пятьсот лет убережёт. Да ещё, в придачу, от самого лютого голода избавится. 

Баба-Яга и Леший, оказавшись перед мрачным дворцом Кощея Бессмертного, пристально поглядели по сторонам и чутко прислушались да принюхались. Но ничего и никого подозрительного не почуяли. 
-Пошли, что ли, - сказала Баба-Яга, улыбнувшись Лешему.
-Айда, - махнув рукой, ответил благоверный муж.
Но стоило им только войти во дворец, как тут же сверху на них упала огромная сеть, опутав по рукам и по ногам. 
-Вот как братец-то мой гостей дорогих встречает! - воскликнула колдунья, пытаясь выбраться.
Но тщетно. Чем больше она распутывала сеть, тем сильнее та запутывалась. Тогда старушка стала произносить  заклинания. Но снова зря.
-Видно, без помощи нам нее обойтись, - вконец вымотавшись, сказала Баба-Яга, вздохнув тяжко. 
И тут вдруг перед ними возникла махонькая мышка и, подскочив к сети, стала быстро-быстро перегрызать её острыми зубками. Вскоре Баба-Яга и Леший были на свободе.
-А Кощей-то пошёл Яблоко волшебное добывать, - пропищала мышка, - разминулись вы с ним.
-Вот досада-то! - воскликнула Баба-Яга.
-Любимая, - улыбнувшись жене, сказал Леший, - сейчас мы и вернёмся обратно к Алатырь-камню.
-Я с вами, - пропищала мышка и вдруг обернулась синицей.
-Вот это да! - воскликнула Баба-Яга - Я, конечно же, слышала про тебя, Милорада-чародейка, но ни разу не видела ещё! Очень рада познакомиться!
-Ой, - чирикнула синица, - ну да ладно. Всю свою жизнь я от чужих глаз своё тайное искусство скрывала, завистцев да зловредцев опасаясь. Раз один они мне большую боль причинили. Даже с простыми людьми общаться боялась. Хотя и помочь сильно могла им, от немочи лютой или от дурного глаза защитив. Но...лучше одиночество, чем злые языки. Каждую ночь от тоски чёрной волком выла. Я же одна на всём белом свете. Матушка от клыков  Волкодлака погибла. Батюшку Горыни со свету сжили. Уж было хотела даже пройти сквозь Стену Вечности волшебную в иные миры. Да только не смогла. Заклятье-то  Сварога очень сильное. И тут вдруг прознала про козни Кощея Бессмертного и решила наказать изверга окаянного. Вот, обернувшись мышкой махонькой, к нему во дворец-то и пришла, внимательно прислушиваясь да приглядываясь. 
Птичка на мгновенье замолчала и вдруг спросила:
-А ты, бабуля, откуда про меня знаешь, ведь никто про искусство моё не ведает?
Баба-Яга улыбнулась и ответила:
-  Мне о тебе сестра моя кровная, Параскея, мать Вия Змеевича, повелителя Подземного Царства, рассказала.
-Ты сестра этой безумной чародейки-оборотня  внучка самой Гекаты?! - вдруг громко прочирикала синица и её  маленькие глазки чуть было наружу не вылезли.
-Да, - ответила старушка, - а что здесь такого ужасного? Я, хоть и была когда-то злобной ведьмой, но  уж как сто пятьдесят лет доброй стала. 
-Уф, - чирикнула синица, - а я уж было испугалась. Извини, не знала, что ты изменилась. Ну, не будем терять времени зря. В путь на погибель Кощея!
И полетела на остров Буян. Лешего ветер подхватил, а Баба-яга верхом на метле полетела.

Как самых дорогих гостей принял князь Гвидон богатыря Чудомила и своего друга-советчика дядьку Черномора. Накормил досыта да напоил до хмеля. А потом про всё и разузнал. 
-Эх, - закручинился правитель Буяна, - разминулись вы с жёнушкой моей многомудрой. Улетела она ещё с первой зорькой к отцу моему, царю Султану, в Цветущую Долину.  Хоть и давно он  не правит, стар стал для этого, но о государстве своём не забывает. Как-никак, шестьсот лет на троне восседал.  Наведываться стал кто-то на поля пшеничные по ночам, урон великий нанося. Ловушки ставили люди, но тщетно. Вот и призвал Царевну-Лебедь мой отец на помощь. Но вы не отчаивайтесь, я ведь тоже не лаптем щи хлебаю. Помогу загадку эту разгадать. Но это с первой зорькой. А пока что располагайтесь в палатях да выспитесь получше. Не известно же, что завтра будет.
Чудомил и дядька Черномор поклонились и пошли за служкою.

Змей Горынович повис в воздухе  у самого окна спальни царя Ивана.
-Твоё величество! - громко крикнула правая голова -Где ты?
Царь Иван, чертыхнувшись. Вскочил с кровати и босиком пошёл к окну.
-Ну, что тебе, трёхглавый? - спросил он недовольно, зевнув.
-Нас к тебе сам Сварог послал, - оскалившись в улыбке, ответила левая голова.
Услышав про отца всего сущего, царь Иван стал более внимательным.
-И что пресветлый хочет от меня? - спросил он помягче.
-В Подземном Царстве, в покоях Вия Змеевича, есть ларец заветный. А в нём лежит Яблоко волшебное, всякого бессмертным делающее, - ответила средняя голова Горыновича.
Царь Иван слышал об этом чуде, но не очень-то верил. 
-Вот и решил Сварог, что ты достоин жить вечно, - закончила правая голова Горыновича.
Услышав это, добрый государь ударил себя по коленкам и сказал:
-Это большая честь для меня.
-Тогда не будем зря времени терять, - сказала левая голова Горыновича.
- Садись к нам на спину и мы мигом донесём тебя до Алатырь-камня, - промолвила средняя.
Царь Иван и спорить не стал.

Тем временем Кощей Бессмертный оказался у входа в Подземное Царство. 
-Как там… - произнёс он - Ах, да! Алатырь, Перуном поставленный навечно! Пропусти, сквозь себя, поскорей в  бесконечность! Заклинаю тебя словом верным Сварога! Отвори двери в бездну, не томи у порога!
Тотчас же страж Подземного Царства поднялся над землёй и изверг окаянный быстро проскочил в тёмное подземелье. 



Продолжение следует...

Петухи огласили  начало нового утра и князь Гвидон, тотчас же проснувшись,  вышел   из дворца и окатился студёной водицей из волшебного ключа, дарующего вечную молодость. Потом потягал пятипудовые камни, дабы силушка из рук не уходила богатырская,  и  пробежал восемь кругом вокруг дворца, не давая ногам позабыть былую прыть. Снова окатившись студёной водицей, он насухо вытерся шёлковым полотенцем, с любовью сотканным Царевной-Лебедь. И,  поболтав немного с белкою, что орешки грызла со скорлупками золотыми, складывая изумрудные ядрышки в ларец серебряный,  направился в покои матушки своей  Добромилы. 


Любил князь Гвидон, сидя в ногах царицы, слушать её рассказы поучительные обо всём на свете. Да бывало так заслушается, что про всё на  свете позабудет. Спасибо Царевне-Лебедь, не забывала о Буяне никогда. А знала Добромила так много, что иногда даже пугалась  этого. 
-Не может обычный человек так много ведать о мироздании, - говорила она часто, качая златовласой головой. 
Но князь Гвидон всегда успокаивал  матушку:
-А разве ты обычная? Конечно же, нет. Наверно, ещё при рождении тебя поцеловал сам Сварог. Вот ты и знаешь так много. 
Добромила улыбалась в ответ и принималась расчёсывать  непослушные золотые пряди сына серебряным гребнем. Князь Гвидон  получал от этого неописуемое наслаждение.  Он любил матушку больше жизни и всегда пытался угадать все её желания. 


Добромила   так и не вернулась к мужу  в Цветущую Долину, хоть давно уже и простила за всё то зло,  что причинил он ей. Как  и мать свою коварную Бабариху, и сестёр старших завистливых, Беспуту и Кокошку, очень сильно когда-то обидевших. Ведь недаром же  Безгнев, отец её горячо любимый,  правитель Лукоморья, нарёк дочь  младшую Добромилой, что значит «милость добра». Жаль, недолго он пожил на белом свете. Зловредный Индрик Змей, решивший стать единоправным повелителем всех миров, за неповиновение обратил его в скалу высокую. И никто, даже самые могущественные чародеи, так и не смог вернуть Безгневу прежний облик. Добромила тогда была ещё совсем  малюткой. Потеряв заботливого, но нелюбимого, мужа,  Бабариха всю  свою любовь отдала старшим дочерям, а на младшую всегда волком смотрела. Почему, даже Сварогу неведомо. Всё для них самое-самое добывала, исполняя все, даже самые не исполнимые желания. Вот и  росли Беспута с Кокошкою своенравными, злобными да дюже завистливыми. 
-Вот вырастите, выдам вас, милые мои дочурки, за самых богатых принцев, - говорила Бабариха, - будете на золоте сидеть да каменьями драгоценными играть. Но для этого вы должны кое-чему научиться,  чтобы мужья души не чаяли. 
И пригласила коварная мать Доброславы старшим её сестрам самых известных мастеров. Много чего перебрали Беспута с Кокошкой, всё им скучным да сложным казалось. Однажды увидели они ковёр домотканый с лебедями белоснежными да огромный блинный торт, весь стол длинный занимающий,  и тотчас же решили стать ткачихой и поварихой. И, надо сказать, вскоре искусными мастерицами прослыли во всех мирах. А мастера известные на них просто нахвалиться не могли. Бабариха, очень довольная старшими дочерьми,  всегда хвасталась перед гостями знатными да богатыми, имевших  сыновей молодых да красивых,  то шёлковыми рубашками, в которых даже в самый лютый мороз жарко было, то хлебом, что мог любой, даже самый лютый голод, всего одним кусочком утолить. И те присылали сватов. Но не нравился никто Беспуте с Кокошкой. У одного нос картошкой. У другого уши слишком  лопоухие. У третьего зубы кривые. У четвертого волосы словно щетина. А у пятого  один глаз налево смотрит, а другой всегда прищурен, как будто от солнца прячется. Всех женихов распугали.
-Дурочки мои любимые, - говорила злобная Бабариха, - да разве красота важнее всего на  свете. И пусть у Багони нос картошкой, зато богаче его батюшки нет никого во всём Поднебесном Царстве. Ни  в чём никогда нуждаться не будете. Уши у Болибора лопоухие слишком? Зато мама его самая могущественная чародейка Лукоморья. Все бояться вас и уважать будут. Зубы у Борзосмысла кривые? Так ведь не целоваться же с ним вечно. Зато  бабушка его может на сто веков вперёд видеть. Никогда в беду не попадёте. Волосы у Боригнева как свиная щетина? Так ведь не расчёсывать же вы их  век будете, гребни золотые ломая словно прутики. Его брат старший может слышать всё, что угодно, за тысячу вёрст, лишь приложившись ухом к земле. Самыми умными прослывёте во всех мирах. Глаз косой у Буенбыка? Так ведь другой-то, хоть и прищурен вечно, нормальный. Зато его сестра старшая, хоть и страшная как Лихо, во всех зельях разбирается. Будете жить долго и счастливо, от всех немочей защищённые. 
-Не хотим за них замуж выходить, - наотрез отказывались Беспута и Кокошка, - наш принц на белом коне ещё не прискакал. 
Мотала тогда недовольно головой Бабариха, да только ничего поделать не могла. А как замечала Добромилу несчастную, так и отыгрывалась на ней, всю свою злобу выказывая. 
-Мамочка, - говорила напуганная мать Гвидона, - но я же тебя люблю всем своим горячим сердцем.
-Да не нужна мне твоя любовь, дура стоеросовая, - грубо отвечала младшей дочери Бабариха, - живёшь, горя не ведаешь, как сыр в  масле катаясь. А сёстры твои старшие душой сильно страдают. 
И уходила, даже не то, что, не поцеловав горемыку, но и не улыбнувшись ей. 
«Был бы жив папочка, - думала тогда Добромила, вытирая набежавшие слёзы шёлковым платочком, подаренным Безгневом, - то мамочка любила бы меня как и сестёр моих. Неужели совсем не достойна любви? Ну в чём я провинилась  таком ужасном? За что мне все эти несчастья?»
А Беспута и Кокошка  младшенькую сестричку даже и не замечали. Будто и не было её вовсе. Как и мать дурой стоеросовой считали. Горемыка за ними все наряды донашивала. 
-Буду я ещё на тебя богатства, трудом нажитые, тратить! - говорила обычно Бабариха — Ничего, походишь и в этом, не обноски же какие. 
Время текло быстрой рекой, а Беспута и Кокошка так в девках и оставались. Бабариха и хотела бы им ижицу прописать, да не могла. Любила пуще жизни. А Добромила, тем временем,  стала такой  красавицей  да умницей, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Любое дело в её золотых руках спорилось. А голос  звонкий тоску зелёную с печалью чёрной начисто прогонял. Люди любили Добромилу и всегда пытались утешить, зная о непростой судьбе девушки. 
-Ишь ты, красавицей выросла, - завистливо говорила о младшей сестре Беспута, - а дурой-то набитой так и осталась.
-И не говори, сестричка, - вторила ей Кокошка, - другая бы поклоны каждый день нам да матушке нашей  отбивала за всё то добро, что мы ей делали. А эта...фу,  свинья небагодарная. 
Как-то раз пригласил Бабариху с дочерьми  погостить к себе царь Ведомир, тогдашний правитель Цветущей Долины. Ну та и согласилась, скрипя сердцем, всех, даже Добромилу, привезти. 
«Ничего страшного, - думала зловредица, - кто на эту безумную и посмотрит-то?»
Целую неделю прогостили они у богатого царя, да так ни  разу  не увидели сына его, Салтана. Слава о том по всему Поднебесному Царсту шла семивёрстными шагами. Говорили, что он и дюже красив, и дюже силён, и дюже красноречив. Многие молодицы по нему сохли, да только он, в свои восемнадцать лет, так никого и не выбрал. 
-Увидим  ли мы сына твоего прославленного,  Ведомир? - заискивающе улыбнувшись, спросила Бабариха, мечтая заполучить доброго молодца в зятья.
Правитель Цветущей Долины, тяжело вздохнув, ответил:
- И сам бы хотел знать это. Ещё две недели назад утром на коня вскочил да и уехал куда-то.
Собралась уже было Бабариха в обратный путь, да не успела. Салтан домой приехал. Как увидела его Добромила так и полюбила всем своим чистым сердцем. Почувствовали это старшие сёстры и ещё пуще её невзлюбили. 
-Ишь, дура-то наша,  глаз свой на Салтана положила, - сказала Беспута.
-То-то и оно, - вторила сестре Кокошка, - в голове ветер гуляет, а  в невесты хочет. 
-Ничего, доченьки мои любимые, - успокаивала их Бабариха, - я эту неблагодарную со свету сживу. 
Однажды тёплым вечером Беспута и Кокошка присели на лавку под окнами спальни Салтана да   разговор завели о том, что бы они сделали, выбери царевич  их в жёны. А сын Ведомира сидел и внимательно слушал. Этого-то и добивались старшие сёстры Добромилы, говоря как можно громче.
-Такого бы я полотна наткала, - говорила Беспута, - что им можно  было бы стократно всё Поднебесное Царство обернуть, от всех невзгод защитив.
-А я бы, - вторила ей Кокошка. - таких бы кушаний изысканных наготовила, что со всех миров бы гости тотчас же сбежались. 
Услышав их, подошла к окну и Добромила. Увидев её, старшие сёстры тут же губки свои надули.
-Припёрлась, идиотина, - зашипела Беспута.
-Сидела бы в горнице, неблагодарная, - вторила ей Кокошка.
Увидел Добромилу Салтан и, выглянув из окна, спросил у красавицы:
-Ну а ты что бы  сделала?
Добромила как мак покраснела и, опустив глаза, ответила:
-Я бы подарила тебе сына-богатыря, слава светлая о котором шла бы по всем мирам.
Понравилось это Салтану и решил он жениться на ней. На следующее же утро свадьбу пышную сыграли. Бабариха, еле скрывая негодование, поздравила молодых. 
«Ну, коли ничего сделать нельзя, - подумала она, - ту буду терпеть. Не век же мне в Цветущей Долине куковать. Чай,  и  своё Лукоморье имеется».
И даже Беспута с Кокошкой  улыбнулись Дабромиле, пожелав счастья и долгой жизни. Целую неделю пировали. Квас да мёд хмельной рекою безбрежной текли. Собралась было Бабариха со старшими, сильно пригорюнившимися, дочерьми в Лукоморье, да только не успела. Гонец прискакал от боярина Вертислава, который был оставлен трон на время отсутствия царицы править. Хоть и не доверяла Бабариха никому, но делать было нечего, не отправлять же дочек одних к Ведомиру. Вот и, скрипя сердцем, оставила Вертислава. Боярин-то был славен своей честностнью и человеколюбием. Но всё это для матери Добромилы было пустым звуком. Она считала, что только кнут может заставить уважать её жителей Лукоморья. Даже Кота Учёного приказала на цепь посадить, чтобы не сбежал. Мол, должен за еду да питьё денно и нощно сказки рассказывать. 
-Беда,  матушка! - воскликнул посланник, упав Бабарихе в ноги — Вий Змеевич, проклятущий, с армией огромной явился и объявил себя повелителем Лукоморья!
Услышал про это Ведомир и решил пойти войной на сына Индрика Змея.  Да так назад и не вернулся. Год прошёл целый. Сильно горевал не только  Салтан, но  и Добромила, всем сердцем полюбившая тестя.  А Бабариха с дочерьми даже рады были. Не нравился им совсем добрый и справедливый Ведомир. 
«Жизнь дана живым, а почившим в бозе вечная память», - вспомнил Салтан слова отца.  
И приказал возвести поминальный  курган. А потом собрал дружинников отважных и сам отправился на войну с Вием Змеевичем. Уже верхом на буром коне строго-настрого наказал другу своему и советчику мудрому, боярину Будиславу, за Цветущей Долиной во все глаза присматривать, да о  Доброславе заботиться. Не доверял царь Салтан ни Бабарихе, ни дочерям её старшим. Почему, и сам про то не ведал. Только не принимала что-то душа его светлая родичей Добромилы. Как только  уехал царь,  то тут же Бавариха решила всю власть в свои паучьи лапы забрать. Но сначала ей было нужно избавиться от честного Будислава. Опоила она мудреца  дурман-травой, тот и забыл всё на свете. Даже имени своего не помнил, горемыка. 
-Теперь я единоправная повелительница Цветущей Долины! - воскликнула Бабариха, собрав всех бояр — Ежели кто против этого, то со свету белого сживу! 
Те и признали самозванку своей царицей. И стала Бабариха богатства несметные копить, обирая не только простых смертных, но и самых знатных бояр. Взвыли люди под непосильным гнётом, да только управы на зловредицу не было. Дружина-то вся оставшаяся с Салтаном ушла. Беспута да Кокошка замуж за сыновей самых богатых бояр вышли, которых самозванка побаивалась. Сама даже не зная почему. А Доброслава целыми днями в светёлке своей сидела и Сварога молила о помощи любимому Салтану. А о себе даже и не вспоминала. Хотя и на сносях была. Бабариха, получив власть, про неё и не вспоминала вовсе. И вдруг Добромила родила, как и обещала мужу любимому, богатыря. Так мог схватить  малец за палец, что аж искры из глаз сыпались. Когда другие младенцы рёвом заливались, он лишь мило улыбался. А рос богатырь не по дням, а по часам.  И решил боярин Велигор, за сына которого замуж вышла Беспута, послать к Салтану гонца с вестью о пополнении семейства. Но все боялись страшно Бабариху. И  тогда вызвался поехать сын Велигора, Буря. Написал боярин письмо, скрепил его перстнем  своим и отдал гонцу. Да только не успел Буря уехать. Опоила его Беспута Сон-травой. И пока спал богатырь, Бабариха взяла и подманила письмо. Самозванка даже и печать поставила Велигора, украв её у боярина хмельного. Неделю скакал Буря без продыху. А как добрался до Лукоморья, так сразу же и отдал письмо Салтану прямо в руки. Надо   сказать, что правитель Цветущей Долины, благодаря помощи Волхи Всеславьевича, победил зловредного Вия Змеевича, бежавшего назад в Подземное Царство. И от этого настроение у Салтана было самое наилучшее. 
-Какие новости, Буря? - спросил он с улыбкой.
Хотел было сын Велигора всю правду рассказать, но не смог. Ведь Салтан так счастлив был. 
-Добромила твоя тебе богатыря родила, - только и сказал Буря.
А Салтан уж письмо читал. И чем дальше он это делал, тем всё мрачнее и мрачнее становился. Наконец, ударив ногой оземь, воскликнул:
-Богатыря, говоришь, родила?! Ну-ну! 
И написал грозное письмо. И на этот раз Буря словно воды в рот набрал. Взял послание и  без продыху до самой Цветущей Долины доскакал. А как приехал, то письмо своему отцу и передал. Чем дальше читал Велигор, тем всё мрачнее и мрачнее становился. А как прочёл, схватился за голову и воскликнул:
- Салтан что, совсем с ума сошёл, что ли?!
На крик выглянула из окна коварная Бабариха и спросила:
-Чего орёшь  то так?
Не хотел давать ей письмо боярин, да не мог. Хоть и самозванка, но царица. Прочитала тогда Бабариха послание и рассмеялась:
-Наконец-то я буду отомщена!
-Быть может, Салтан не так что-то понял? - тихо спросил Велигор.
-Да ты что! - закричала самозванка — Белены, что ли, объелся?! Всё надо исполнить так, как царь приказал!
Делать было нечего и Добромилу с маленьким Гвидоном, посадив в бочку, бросили в Море-Океян. 
-Всё, избавилась и от дуры стоеросовой, и от приплода гадкого! - сказала Бабариха дочерям — Теперь ваши дети наследниками Салтана  станут.
Но Мокошь милосердная спасла невинных и бочку через две недели прибило к острову никому доселе неизвестному. Став взрослым за время скитания, Гвидон выбил днище ногами и вместе с матушкой выбрался на свет белый. Огляделись они вокруг и пригорюнились. Повсюду лишь скалы были холодные. Кое-где травка проклёвывалась да кусты росли дикие. За неделю голод скрутил желудки несчастных. Сделал Гвидон из ветки упругой лук, да древки стрел.  Из камней им наконечники сделал. А из волоса материнского золотого тетиву смастерил. И решил поохотиться. Целый день пробродил Гвидон по пустынному острову, да так ничего и не словил. Думал уже к  матери вернуться, как вдруг увидел высоко в небе лебедя белого, сражающегося  с чёрным  вороном. Шла неравная борьба добра со злом. 
Кругом то темно становилось, то вдруг  озарялось ярким светом. Видно было, что у  лебедя белого уже и сил для борьбы не осталось. А чёрный ворон уже и к самой шее несчастного подобрался. Ещё немного и конец тому придёт. 
«Надо помочь горемычному!» - решил тогда Гвидон.
Натянул он стрелу быструю и сразил  коварного ворона, попав ему прямо в сердце. Тотчас же зловредец упал перед ним, превратившись в чернобородого старца.
- Вовек не простятся тебе дела твои! - еле слышно, воскликнул оборотень — Проклинаю  тебя и весь род твой самым страшным заклятьем моим!  Отныне и вовеки вечные не будет у вас ни дня без бед ужасных!
Затем, схватившись за пробитое сердце, издох. Тотчас же тело колдуна-оборотня съёжилось и исчезло, как будто его  и не бывало вовсе. И тут с небес опустился лебедь белый и, ударившись оземь головой, стал самой прекрасной во всех мирах царевной со звездой яркой на лбу.
-Спасибо тебе, Гвидон, - сказала она поклонившись, - спас ты меня от смерти лютой. За это я исполню любые твои три желания.
-Мне ничего не надо от тебя, красавица, -улыбнувшись, ответил сын Добромилы.
Царевна-Лебедь пристально посмотрела к нему прямо в душу и произнесла:
-Доброе у тебя сердце, Гвидон. Но просто вот так покинуть тебя я не могу. Добро добром добриться. 
Хлопнула трижды в ладоши. Глядь, а посреди острова дворец вырос. Ударила ножкой по земле. И вокруг дворца город появился. Взяла песок в руку и развеяла его по воздуху, что-то прошептав на древнем языке. Тотчас же послышалась речь человеческая. Отломала веточку у куста дикого, смочила его водой Моря-Океяна и бросила перед собой. Тут же живность всякая появилась. 
-Ну, богатырь, теперь тебе есть, где жить и чем править, -улыбнувшись, произнесла Царевна-Лебедь,  - а остров этот Буяном зовётся,  из-за буйных волн Моря-Океяна, что его омывают. Пора прощаться.
-Постой, красавица! -воскликнул вдруг Гвидон, схватившись за  сердце — Я не смогу жить без тебя! 
Полюбил он сильно чародейку. Да и сама Царевна-лебедь успела душою чистой прикипеть к богатырю. 
-Ну что же, - улыбнувшись, произнесла она, - стану тебе женой любящей и матерью наследников твоих.
Гвидону бы обрадоваться, да никак он этого не мог сделать. Помнил слова последние колдуна-оборотня. Прочтя его мысли невесёлые, Царевна-Лебедь взмахнула руками и запела. Чем звонче становился её голос, тем всё спокойнее становилось на душе Гвидона. 
-Отныне проклятье Злослава не властно ни над тобой, ни над потомством твоим, - сказала Царевна-Лебедь, закончив петь.
Добромила всё это время тихо стояла в сторонке наблюдала за всем происходящим и радовалась за сына любимого  своего.
-Прости, матушка! - воскликнул вдруг Гвидон, посмотрев на неё.
И уже спокойнее сказал:
-Знакомься, это моя невеста, Царевна-Лебедь.
Добромила улыбнулась и произнесла:
-Совет вам да любовь.
Как только вошли Гвидон с Царевной-Лебедь в город, так сразу же люди их своими царём и царицей провозгласили. На следующий день и свадебку сыграли. Среди дорогих гостей был высокий чернобородый могучий старик.
-Это брат мой старший, Черномор, - познакомила Гвидона Царевна-Лебедь.
-Меня все дядькой кличут, - сказал великан с улыбкой.
-Братец, прошу тебя отныне и во веки вечные охранять Буян от врагов и напастей всяких, - попросила Черномора Царевна-Лебедь.
Богатырь снова улыбнулся и ответил:
-Быть тому!
Среди жителей Буяна был невысокий старичок, по имени Бровка. Мастером слыл на все руки. Он и подарил молодым ларец серебряный.  А чудесная певунья белка сама решила жить во дворце. Откуда она появилась никому неведомо было.  И стали Гвидон вместе  с Царевной-Лебедь да с матушкой своей горячо любимой Добромилой жить-поживать, добра наживать.  Народ Буяна на них нарадоваться никак не мог. Дядька Черномор, как и обещал, каждый день с дружиной своей богатырской с дозором из Моря-Океяна выходил. 
Прошло лет пять и к острову пристал корабль купеческий. Как родных приняли их Гвидон и Царевна-Лебедь. Накормили до отвала, напоили до лёгкого хмеля. А потом и расспросили обо всём. Оказалось, что купцы эти из Цветущей Долины прибыли. Как узнала про то Добромила, так и места себе не смогла найти от тяжёлых воспоминаний. Гвидон тотчас же успокоил матушку:
-Всё, что было, то быльём давным-давно поросло. Зачем зря злой памятью душу себе тревожить. Так  можно и со счету себя сжить. А мне этого ой, как не хочется. Ибо ты должна ещё и внуков своих, и правнуков, и даже внуков их праправнуков понянчить. Ты со мной рядом, а значит жизнь продолжается. Батюшка, наверное, до сих пор клянёт себя за дела  свои. Но я его уж и простить успел. Да и бабку с тётками тоже. Пусть живут себе, если смогут простить сами  себя. 
Услышав мудрую речь сына, Добромила успокоилась. А Гвидон попросил купцов поведать Салтану про Буян. Те с радостью и согласились. Проводив гостей дорогих, Гвидон пригорюнился. 
-Что с тобой, муж мой любимый? - спросила Царевна-лебедь, опечалившись.
-Да вот, сказал матушке про отца своего, а сам и не верю в это, - тихо ответил Гвидон.
-Не беда, - улыбнулась Царевна-Лебедь и тут же обернула ужа в малюсенького комара, - лети, любимый мой.
Гвидон взмыл в воздух и вскоре приземлился на корабле купцов. Две недели длилось путешествие по  Море-Океян. А как прибыли в Цветущую Долину, то Гвидон полетел следом за купцами во дворец к Салтану. Те и не заметили его  вовсе. Как родных их принял муж Добромилы. Накормил до отвала, напоил до лёгкого хмеля. А потом  и расспросил обо всём.
-Много, где побывать успели, - ответил с поклоном самый старший из купцов, по имени  Братонег. - но только на острове Буяне видели чудо-дивное. Белку волшебную. Орешки она грызёт непростые, а с золотыми скорлупками. Да ядра изумрудные в серебреный ларец складывает. А между делом песенку поёт.
-Всё! - воскликнул царь Салтан — Сегодня же еду туда!
-Эка невидаль! - послышался  недовольный голос Бабарихи.
Как вернулся с победой царь Салтан, так и отобрал власть у неё сразу. И простить этого она ему никак  не желала. А возвращаться в Лукоморье как-то вдруг сильно расхотелось. 
-Белок и у нас полным-полно, - вторила матери Беспута.
-А золота да камней драгоценных в кладовых наших немерено, - поддакнула Кокошка.
Тут царь  Салтан взял да и передумал. Гвидон в сердцах подлетел к злобной бабке своей  и укусил её прямо в нос. Тот возьми да и распухни. Заголосила Бабариха и принялась ловить комара. Да Гвидон-то в окно раскрытое вылетел и был таков.
Прошёл ещё целый год. Снова те же самые купцы приехали на Буян. Как родных их приняли Гвидон и Царевна-Лебедь. Накормили до отвала, напоили до лёгкого хмеля. А там  и расспросили обо всём. 
-Царь Салтан жив-здоров, - ответил с поклоном Братонег, - да только Бабариха с дочерьми совсем с ума сошла. Каждый день жить царю мешают. То это им не так, то то не эдак. Вконец Салтана замучили! Он даже прятаться от них стал! Управы нет никакой на баламуток! 
Поблагодарил его  за новости Гвидон и до корабля проводил. И тут вдруг поднялась большая волна из Моря-Океяна и на берег вышел дядька Черномор с дружинушкой. Увидали это купцы да рты и пооткрывали от удивления. 
-Езжайте, друзья мои, домой, да обо всём, что видели да слышали, поведайте царю Салтану, - напутствовал их  Гвидон.
А как корабль отчалил, Царевна-лебедь его в шмеля и обратила быстрокрылого. Взмыл Гвидон в воздух да и приземлился на бочке с дорогим заморским вином. Две недели путешествовали по Морю-Океяну.  А как прибыли в Цветущую Долину, так и увязался за купцами во дворец Салтана. Те и за метили его вовсе. Как родных принял их царь Салтан. Накормил до отвала, напоил до хмеля лёгкого. А там и расспросил обо всём
-Много, где мы побывали, - ответил с поклоном Братонег, - да только на Буяне видели диво-дивное. Волна поднялась из Моря-Океяна и на берег вышел огромный чернобородый великан вместе с тридцатью тремя богатырями, чуть пониже его. Доспехи на них серебром отливали на ярком солнце. 
-Всё! - воскликнул царь Салтан — Немедля еду туда! 
-Эка невидаль! - проворчала Бабариха.
-Да великанов этих на острове Сицилия, как люди добрые сказывают, видимо-невидимо, - вторила матери Беспута.
-А волн огромных да доспехов серебряных и у нас найти можно, - поддакнула Кокошка.
Тут царь Салтан взял да и передумал. Гвидон в сердцах подлетел к бабке зловредной своей и ужалил её прямо в нос. Тот возьми да и распухни. Заголосила Бабариха и принялась ловить шмеля. Да Гвидон-то в окно открытое вылетел и был таков.
Ещё через два года снова знакомые купцы приехали на Буян. Как родных встретили их Гвидон и Царевна-Лебедь. Накормили до отвала, напоили до хмеля лёгкого. А там обо всём и расспросили.
-Царь Салтан жив-живёхонек. - с поклоном ответил Братонег, - да только не живёт он теперь во дворце, опасаясь злобную Бабариху с дочерьми. Совсем из ума выжила старуха! Требует, чтобы Салтан признал внуков её своими наследниками! 
Поблагодарил его Гвидон за новости и до корабля проводил. И тут вдруг Царевна-Лебедь запела  своим чудным голосом. А звезда на её лбу засияла ярким цветом. Увидели это купцы да рты и пооткрывали. 
-Езжайте, друзья мои, домой, да поведайте царю Салтану про всё, что видели и слышали, - напутствовал их Гвидон.
А как корабль отчалил, Царевна-Лебедь его в пчелу острожальную и обратила. Взмыл Гвидон в воздух и на бочке с китовым жиром заморским приземлился. Две недели путешествовали по Морю-Океяну. А как прибыли в Цветущую Долину, то за купцами и увязался во дворец Салтана. Те и не заметили его вовсе. Как родных принял их царь Салтан. Накормил до отвала, напоил до хмеля лёгкого. А там и расспросил обо всём.
-Много, где мы побывали, - ответил с поклоном Братонег, - да только на Буяне видели чудо-дивное. Жена князя тамошнего, Гвидона, так поёт, что аж душа то сворачивается, то снова разворачивается. А звезда у неё на лбу ярче солнца светит. 
Всё! - воскликнул Гвидон -На корабль и в путь!
-Эка невидаль! - проворчала Бабариха.
-Так и я пою не хуже, - вторила матери Беспута, а от голоса её мухи на лету дохли.
-А звезду и нарисовать можно, - поддакнула Кокошка.
Хотел было уже царь Салтан передумать, да вдруг как будто обухом его по голове ударило.
-А матушку Гвидона, случаем, не Добромилой ли зовут? -  спросил он взволнованно.
-Да, именно так и есть, - ответил с поклоном Братонег.
-Еду! - воскликнул царь Салтан.
Бабариха хотело уже что-то крикнуть, да  только Гвидон в сердцах подлетел и  ужалил бабку зловредную свою прямо в язык болтливый. Возьми да и распухни. Замычала Бабариха и принялась ловить пчелу. Да только Гвидон вылетел в открытое окно и приземлился в тенёчке на корабле купцов. А вечером царь Салтан вместе с приближёнными  и  Бабарихой с  дочерьми отправился на остров Буян. Море-Океян было неспокойно, как будто бы не хотело переносить зловредцев.  Всю дорогу Бабарихе было очень плохо. А Беспута и Кокошка даже нос не показывали на палубе. Через две недели прибыли они на Буян. Сам Гвидон вышел встречать отца своего вместе с матушкой и красавицей женой. Дядька Черномор держал хлеб и соль. А его   дружинушка стояла по обе стороны дороги от  самого Моря-Океяна  до дворца. Увидев Добромилу, царь Салтан упал перед ней на колени и, целуя руки, стал просить прощение. А Бабариха с дочерьми бросилась обратно на корабль. Да только богатыри дядьки Черномора их мигом споймали. 
-Ну, обманщицы подлые, - грозно спросил царь Салтан, - во всём признаваться перед честным людом будете?
-Это всё она! - закричала Беспута, указывая пальцем на свою мать.
-Да, да, да! - вторила ей Кокошка.
-Ну и дуры, же вы! - в сердцах крикнула Бабариха и тут же во всём созналась. 
Выслушав зловредицу, царь Салтан спросил у сына:
-Как наказывать их будем?
Но Гвидон, улыбнувшись, ответил:
-Они  своё уже получили. Пусть живут, если простить себя смогут. Да и родня они моя, как-никак. 
Беспута и Кокошка тут же бросились целовать ему руки, отталкивая друг друга. А Бабариха, видя это, молчала, поняв, что проиграла. Ни власти, ни богатства. Даже в родном Лукоморье новый правитель, соратник Волхи Всеславьевича Бусоволк. Дождавшись  дочек, она, не сказав им ни единого слова, оправилась на корабль. И так там и пробыла до самого возвращения в Цветущую Долину. 
Много веков пронеслось с тех самых былинных пор, да только ни князь Гвидон, ни матушка его даже ни на один день не состарились.  А всё благодаря волшебному источнику, бьющему из земли прямо во дворе дворца.

Очнувшись от раздумий, князь Гвидон улыбнулся Добромиле и направился в обеденный зал. Там он позвонил в колокольчик и приказал слугам побыстрее накрыть стол к завтраку. Он очень хотел, чтобы дорогие гости как следует подкрепились перед трудной дорогой. Ведь только Сварогу было ведомо, когда они  смогут снова поесть. Слуги, зевая и потирая заспанные глаза, поспешили выполнять повеление любого царя. Вскоре стол ломился от изысканных кушаний: заячьи потроха, копчённые куропатки, перепелиные яйца, рябчики на вертеле, уха из карпов, щуки и  сёмги, блины с красной и чёрной икрою, говяжьи ножки под чесноком. А квас да мёд хмельной рекой лились. Хотел было уже сотоварищей звать, да  только те сами уже пришли.
-Ну, гости дорогие, - сказал Гвидон, улыбнувшись, - хорошенько подкрепимся и в путь.


Прилетев к Алатырь-камню, Горынович мягко опустился на землю. Царь Иван тут же по-молодецки спрыгнул с его широкой спины. 
-А ты, твоё  величество, ещё о-го-го, - оскалившись в улыбке, сказала правая голова Змея.
-Любому добру молодцу по шее дашь, да так, что он по пояс в землю уйдёт, - добавила левая.
-Есть ещё порох в пороховницах! - воскликнула средняя голова.
И  тут вдруг ветер принёс Лешего. Следом прилетела махонькая синица. А уж потом и Баба-Яга на метле. 
-Ну, други мои, - улыбнулась колдунья, - вот мы и  снова вместе.
-Смотрите-ка! - вдруг воскликнула правая голова Горыновича — Сам Кощей Бессмертный здесь только что был!
-У-у, злыдень! - вторила ей левая.
-Жаль, сожрать его не можем, - посетовала средняя голова. 
Все подняли головы и увидели Нетопыря, висевшего вниз головою в тенёчке прямо перед входом в Подземное Царство. И тут вдруг с неба камнем упал сокол, держа в руках два лебяжьих пёрышка. Он ударился оземь головой и перед сотоварищами появился сам Сварог. Увидев отца всего  сущего, все три головы Горыновича оскалились в широкой улыбке. Сварог, проведя рукой над пёрышками, вернул прежний вид деду Николаю и Ивашке. 
-Ох, - сказал пастух, разминая руки и ноги,- совсем своего тела не чую.
-Никогда больше не хочу никаким пёрышком быть, - произнёс дед Николай, потирая спину, - даже таким чудесным. 
Сварог, с укором на них посмотрев, махнул рукой. А через мгновение сказал:
-Будем надеяться, что дядьке Черномору и Чудомилу улыбнулась удача.  Чую, Кощей Бессмертный уже почти что рядом с Яблоком волшебным. 
-Не будем же времени зря терять! - воскликнула правая голова Горыновича, который стал чуть повыше Сварога.
-Накажем зловредца! - вторила ей левая.
-За всё ответит! - присоединилась средняя голова.
Первым вошёл в подземелье Сварог, за ним, взявшись за руки, Баба-Яга и Леший. Ивашка дожидался отца. Дед Николай чуть замешкался и увидел как синица прекрасной девой стала. 
"Ну и дела!" - подумал он, поспешив в подземелье.
Милорада-чародейка, перевязав непослушные волосы лентой, пошла вслед за ним. А царь Иван, увидев красавицу, крякнул от удовольствияи, пригладив седые усы, насвистывая соловьём, скрылся в темноте. Нетопырь, проследив за ними, вылетел из пещеры  стрелой. Почувствовал нечистый, что над Кощеем беда лютая нависла.



Продолжение следует...



 

Князь Гвидон надел просторные домотканую рубаху и брюки, дабы идти полегче было. Затем достал из сундука сапоги-скороходы и вышел с сотоварищами из дворца.
-Ну, други мои, - сказал князь Гвидон, - ни пуха нам, ни пера.
Ударив каблуками сапог-скороходов друг о друга, он стрелою помчался к дубу Карколисту. Чудомил обернулся шустрым воробьём и полетел следом. Дядька Черномор тотчас же его и обогнал, шагая трёхвёрстными шагами. Он первым оказался у Алатырь-камня, что стоял прямо меж корней священного дуба и стал дожидаться сотоварищей. Вдруг послышалось страшное шипение и прямо перед его носом возник Нетопырь.
-Ну, нежить, чего злишься-то? - спросил оборотня дядька Черномор.
Нетопырь, зашипев ещё сильнее, попытался выцарапать когтями ему глаза, но запутался крыльями в пышной бороде.
Дядька Черномор хотел было тихонечко снять оборотня, да сил и не рассчитал. Через мгновение от Нетопыря и мокрого места не осталось. Дядька Черномор крякнул и сел на сосновый пенёк. Вскоре появился Чудомил, а следом за ним и князь Гвидон.
-Ну, други мои, - сказал правитель Буяна, улыбнувшись, - начнём поиск смерти Кощеевой.
- Иван-царевич сказывал, - произнёс дядька Черномор, - что ларец заветный на самой нижней ветке Карколиста висел. Но сейчас, как я вижу, его и след простыл. Правду говорили люди, перепрятал зловредец погибель свою.
Чудомил, заслонившись рукою от солнца, пристально посмотрел на священный дуб, от корней самых до вершины. Но ничего разглядеть не сумел.
- Чую, трудны будут поиски наши, - сказал он, тяжело вздохнув.
Лишь князь Гвидон был в хорошем расположении духа. Он проворно стал карабкаться по могучим ветвям Карколиста и вскоре крикнул сотоварищам:
-Нашёл!
Кощей-то ларец свой в жёлудь обратил, дабы никто никогда смерть его не нашёл, и повесил под самую вершину дуба. Даже вездесущая белка не смогла разгадать загадку зловредца, а то бы уж давно про всё Сварог знал. Как разглядел князь Гвидон заклятый ларец неведомо. Быть может, Царевна-Лебедь ему чары свои передала как-то. Но это и не столь важно. Так же проворно спустился князь Гвидон на землю и протянул жёлудь заветный дядьке Черномору.

Тем временем Кощей Бессмертный, что-то напевая себе под нос, был совсем рядом с заветным Яблоком. Он уже видел себя самолично ломающим иголку заветную. Мол, не страшна мне ты теперь, я вечен. Но планам зловредца не суждено было сбыться. Увидев коварного братца, Вий Змеевич тотчас же змеем огромным обратился и набросился на него. Кощей Бессмертный никак этого не ожидал и еле увернулся от развёрзнутой пасти. Но Вий Змеевич ещё, и ещё, и ещё, раз пытался проглотить, ненавистного всей его чёрной душе, родича. Да, не сжил бы со свету, но помешал бы выкрасть подарок, пусть и нелюбимого, отца. 

Хоть и были Вий Змеевич и Кощей Бессметный кровными братьями, но совсем не любили друг друга. А наоборот, люто ненавидели, аж до самой крупной дрожи. И всё из-за одного случая.

Как-то, обернувшись простым мужиком, направился Вий Змеевич на Лысую гору. Уж очень обожал он подшучивать над собравшимися там колдунами да ведьмами. То рой пчёл напустит, то змей подбросит, а то и крутиться юлой заставит смеха ради. Хотел было уж баловством своим заняться, да вдруг увидел красивую молодою ведьмочку. Её глаза были чёрными как смоль и, казалось бы, видели всю твою сущность насквозь. Волосы, такого же цвета, как и глаза, змеями развевались на лёгком ветерке. А голос заставлял трепетать даже самую чёрную душу. Влюбился до самой крупной дрожи Вий Змеевич и решил женою своей сделать. Наколдовав зелье из мухоморов и поганок, так любимое ведьмами, подошёл к чертовке и, мило улыбнувшись, спросил:
-Не желает ли красавица немного силы пополнить?
Ведьмочка, пронзив его своим взглядом, захохотала и воскликнула:
-Нужен мне ты больно, Вий Змеевич! Иди, куда шёл! Я люблю свободу!
Правитель Подземного Царства, услышав это, сильно опешил. Ведь никто ещё никогда не смог его распознать под личинами! Но быстро пришёл в себя и продолжил натиск:
-Зачем ты так, красавица. Быть может, у меня самые чистые намерения.
-У тебя?! - вновь захохотав, спросила ведьмочка.
И продолжила:
-Да знаю я про всё, безумец! Дев похищаешь утехи ради! Ведь детей-то сам не способен на свет родить! Что, заклятье Сварога не даёт?! А из детишек малых, похищенных тобою, подлых упырей делаешь! И меня тоже утехи ради хочешь к себе в подземелье утащить?!
Вий Змеевич снова опешил. Никто ему ещё вот так просто, глядя прямо в глаза, правды не говорил. Другого бы злыдень проклятущий уж давно со свету сжил. Но ведьмочка слишком глубоко в сердце чёрное запала. И стал он ей предлагать богатства несметные да власть на всем Подземным Царством безграничную и себя в вечные слуги в придачу. Но ведьмочка лишь громко смеялась в ответ. И решил тогда Вий Змеевич околдовать несговорчивую. Да только ни одно из его страшных заклятий так не подействовало. Ведьмочка, громко смеясь, пронизывающе смотрела на него своими чёрными глазами.
«Что за диво! - подумал зловредец — Такого просто не может быть!»
Он даже припомнил всё, что говорила его бабка Геката про любовные зелья и тотчас же сотворил их. Но ведьмочка, всё выпив, даже не поморщилась.
«Видать, не мой сегодня день», - заметно погрустнев, подумал Вий Змеевич и уже хотел было исчезнуть, но вдруг заметил братца своего, Кощея Бессмертного, возникшего из розового тумана.
«Ох, и любит же он пыль в глаза всем пустить!» - подумалось правителю Подземного Царства.
Увидев его, Кощей широко улыбнулся, показав золотые зубы, и, обняв, спросил:
-Что, тоже решил поприсутствовать, старый чёрт?!
-Не старше тебя буду, - обиженно ответил Вий Змеевич, надув губы.
Но Кощей и не заметил этого вовсе. Он увидел ведьмочку и влюбился тотчас же. Это не ускользнуло от вострых глаз Вия Змеевича.
«Ха-ха-ха! - подумал он — Сейчас и ему чертовка даст от ворот поворот!»
Но, к величайшему удивлению правителя Подземного Царства, ведьмочка сразу же приняла ухаживания Кощея.
«Ничего не понимаю! - подумал Вий Змеевич — Чем он лучше меня?! Ни кожи, ни рожи! Чародей плохой, правитель так себе! Постоянно с кем-то сражается за иглу свою! Умом младенец!»
Как бы в ответ ему, ведьмочка воскликнула:
-Кощеюшка, я всю жизнь свою мечтала быть твоею! Ты самый-самый-самый могущественный чародей! Не то, что братец твой тугодумный!
Услышав это, разгневался сильно Вий Змеевич да и решил всех со свету сжить, забыв совсем про бессмертие коварного братца. Выросши вдруг выше самых высоких сосен, он навис на Лысой горой громадной тенью и прокричал самое ужасное проклятье немочи лютой. Но ничего не случилось. Тогда он вновь прокричал его. Снова тишина. Вконец взбеленившись, Вий Змеевич стал метать в разбегающихся колдунов и ведьм чёрную ядовитую слизь. Но так и не попал ни в кого.
-Хватит, безумный мой братец, зря силу свою тратить, - спокойно сказал Кощей Бессмертный, - всем же и без того понятно, что ты самый обычный бездарь.
Услышав это, Вий Змеевич прочёл заклятье, отнимающее всю силу волшебную. Но Кощей щёлкнул пальцами и безумный братец его мигом в колоду осиновую обернулся. Ведьмочка, поцеловав его в губы, громко захохотала.
-Нам пора, чертовка моя! - воскликнул Кощей Бессмертный и вместе с ней исчез в появившемся розовом тумане.
Лишь к полуночи смог принять прежний облик Вий Змеевич, да и то не без помощи Параскеи. Та просто была неподалёку.
-Опять ты в переделку попал, сын мой, - сказала мать правителя Подземного Царства, - знаешь же прекрасно, что Кощей намного сильнее тебя будет.
-Но почему? - спросил Кощей Бессмертный -Мы же братья!
-Просто он всё время делает своё мастерство чародейское всё лучше и лучше, - ответила Параскея, - а ты погряз в злобе и зависти.
Поклялся тогда Вий Змеевич отомстить братцу своего коварному.  

Вконец выматавшись, Кощей Бессмертный щёлкнул пальцами и тотчас же братец его безумный вновь колодой осиновой стал.
-Ух, и надоел же ты мне! - крикнул зловредец и хотел было уже ларец заветный взять, что стоял в небольшом углублении стены подземелья.
Да только вдруг как-то плохо ему стало, аж до самой крупной дрожи.
- Что это со мною?! - воскликнул зловредец, схватясь за сердце, падая на каменный пол. 

-Ну, многомудрый, - сказал правитель Буяна, - ломай смерть Кощееву.
Дядька Черномор со всей силы своей многомогучей сжал в кулаке жёлудь, да только тот был словно каменный. Ещё, и ещё, и ещё раз пробовал былинный богатырь. Да всё без толку.
-Видать, заклятье наложил сильное злыдень проклятущий! - воскликнул дядька Черномор.
-Дай-ка мне попробовать, - попросил Чудомил и взяв жёлудь, положил его на камень и четырежды наотмашь ударил мечом-кладенцом. 
Но ничего не вышло и у него. Камень в труху, а жёлудь целёхонек. Задумались тогда сотоварищи, решая загадку это. Но ничего так и не придумали. 

-Уф, - тихо сказал Кощей Бессмертный, - отлегло вроде бы.
И вновь потянулся за ларцом заветным, Яблоко волшебное от глаз чужих скрывающего.-Стой! - послышался голос Параскеи — Не твоё оно!
И так стало вдруг тоскливо Кощею, что он даже на пол каменный упал и зарыдал громко.
-Хоть и дурак мой сын, но обидеть его я не дам! - воскликнула мать Вия Змеевича.
И Кощей вдруг стал змеёй извиваться, причитая громко:
-Какой же я изверг окаянный! Сколько душ смертных погубил! Нет мне прощения! Пойду и самолично иголку сломаю! Не мочи жить дальше!
-Жизнь есть мрак! Мрак есть жизнь! Свет есть тьма! Тьма есть путь! - воскликнула громогласно Параскея.
И Кощей, замерев, упал бездыханно на каменный пол. А Параскея, подойдя к колоде, провела по ней рукой и тотчас же Вий Змеевич принял прежний облик. Увидев неподвижного братца, он спросил:
- Издох?!
Но Параскея покачала головой.
-Всего лишь впал в забвение, - ответила она и увела сына. 

Как раз в этот момент и появился Сварог с сотоварищами. Увидев неподвижного зловредца, правая голова Горыновича воскликнула:
-Неужели смерть нашлась?!
-Вот здорово-то! - вторила ей левая.
-Слава! Слава! Слава! - троекратно повторила средняя голова.
Баба-яга, подойдя к братцу злобному, прислушалась да принюхалась.
-Живой, гад-то, ещё, - сплюнув, сказала она. - в забвение впал просто.
-Вот, незадача-то, - всплеснул руками Леший.
-Значит, ничего не вышло у Чудомила и дядьки Черномора, - погрустнев, промолвил Сварог, - значит, придётся по-иному нам поступить.
-Постойте! - вдруг воскликнул Ивашка -Давайте я быстро сбегаю наружу и обо всём разузнаю?
Никто и возражать не стал. Лишь дед Николай головой покачал. Да кто же сына его остановит. За Ивашкой, став вновь синицей, следом полетела Мидорада, никем не замеченная. Она просто стояла в тени и слушала. 

-Только чудо нам поможет, - сказал Чудомил.
И тут вдруг в голову князя Гвидона пришло решение:
-Раз моя белка может разгрызать золото, то и этот жёлудь для неё как простой орех!
И тут же четырежды свистнул. Раздалось знакомое всем на Буяне пение и из воздуха возникла белка.
-Прошу, бриллиантовая моя, помоги нам, - попросил её князь Гвидон.
И певунья, взмахнув хвостом, принялась за дело.
 

-Смотрите-ка! - воскликнула правая голова Горыновича — Задвигался, проклятущий!
-Ничего не берёт зловредца! - вторила ей левая.
-Как жаль! - добавила средняя голова.
Кощей Бессмертный вдруг вскочил и, схватившись за сердце, громко волком взвыл:
 - Я не хочу умирать! Не хочу-у-у-у-у-у-у! 

-Лови её! - закричал дядька Черномор, показывая на выпавшую из перегрызенного жёлудя иглу.
Но князь Гвидон не успел и смерть Кощея упала в высокую густую траву. 

-Получше, вроде бы, стало, - еле слышно сказал зловредец.
Но увидев Сварога, сильно побледнел.
-Что, злыдень, не ожидал меня увидеть?! - воскликнул отец всего сущего.
Кощей затрясся от вдруг напавшего на него лютого холода.
-За всё ответишь! - продолжал Сварог и зловредец снова схватился за сердце.
-Нет тебе пощады! - молвил отец всего сущего.
Кощей взвыл от нестерпимой боли и рухнул на каменный пол подземелья. 

-Эх, раззява! - в сердцах воскликнул дядька Черномор.
Услышав это, князь Гвидон виновато посмотрел на него.
-Вовек теперь иглу не найти, - всплеснув руками, сказал Чудомил.
И тут к ним выбежал Ивашка. А следом за ним появилась синица. Пастух сразу понял, что что-то нехорошее приключилось.
-Я иглу в траву выронил, - тихо сказал князь Гвидон.
-Не беда! - воскликнул Ивашка и, вытащив из заплечной сумки ножницы портняжные, через мгновение вытащил из травы пропажу.
-Ну, ломаю, - сказал дядька Черномор.

-Мне, что-то, жаль его стало вдруг очень, - вытерев слезу, сказала правая голова Горыновича.- - Хоть и злодей, но живой же, - вторила ей левая.
-Очень жаль, - поддакнула средняя голова.
-А мне так он противен! - воскликнул царь Иван - Одни беды несёт мирам!
Все три головы Змея с укоризной на него посмотрели.
-Он мне брат родной, - сказала Баба-Яга, - но я его не люблю вовсе. С раннего детства пакости мне делал, окаянный. Мол, мама больше его любит.
-Да, заслужил он наказания, - произнёс Леший.
-Смотрите-ка, да он же и не дышит вовсе! - воскликнул дед Николай, прислушавшись.
Баба-Яга наклонилась к Кощею Бессмертному и сказала:
-Всё, дух испустил. Видно нашлась его смерть, всё-таки.
-Наконец-то Поднебесное Царство освободилось от его пакостей, - сказал, улыбнувшись, Сварог, - теперь я могу совершенно спокойно к себе в чертог вернуться.
Он подошёл к бездыханному Кощею и провёл над ним рукою правой. Тут же послышался последний вздох зловредца и его тело, скукожившись, исчезло.
-А вот и ларец заветный, - оскалившись в улыбке, сказала правая голова Горыновича.
-Бери, твоё величество, Яблоко своё волшебное, - молвила левая.
-Ты достоин жить вечно, - продолжила средняя голова.
Царь Иван откусил кусочек и помолодел на двести лет. Откусил другой и ещё двести сбросил. Откусил третий — совсем молодым стал. Хотел было съесть всё Яблоко волшебное, да Баба-Яга не дала:
-Дубина стоеросовая! Совсем же исчезнуть можешь!
Царь Иван тотчас же оставшееся в ларец обратно положил.
-Пусть самые достойные получат право жить вечно, - сказал он, улыбнувшись.
-Ну, пора и честь знать, - произнёс Сварог и первым пошёл прочь из Подземного Царства.


-Вот и нет Кощея Бессмертного! - воскликнул Чудомил.
И тут вдруг синица девой прекрасной обернулась. Увидев её, тотчас же и влюбился богатырь былинный. Да и Милораде чудо-витязь сразу в сердце запал.
-Кажется, - улыбнувшись сказал князь Гвидон, - у кого-то скоро свадьба будет.
Услышав это, Чудомил и Милорада покраснели как маков цвет.
И тут на белый свет вышел Сварог с сотоварищами.
-Молодцы! - воскликнула правая голова Горыновича.
-А мы-то уж и сомневаться было в вас стали, -произнесла левая.
-Но вы не подвели! - сказала средняя голова.
-Если бы не Ивашка, - сказал дядька Черномор, держа пастуха за плечо, - вовек бы нам иголку не найти в траве густой.
Услышав это, князь Гвидон чуть от стыда не сгорел. Но Сварог, подмигнув ему, сказал:
-Не все ловки, друг мой. Даже я бы иглу не удержал.
Он посмотрел на сотоварищей и продолжил:-Всё хорошо то, что хорошо кончается! Сына деда Николая мы нашли. Кощея Бессмертного жизни лишили. Теперь и по домам можно.
Сварог поклонился всем сразу до самой земли и молвил:
-Спасибо вам за помощь, друзья мои.
И, обернувшись соколом, вскоре исчез меж облаков.
-Ну и нам пора, пожалуй, - сказала Баба-Яга, с любовью посмотрев на Лешего.
Тот погладил её нежно по руке и произнёс:
-Будете в Заповедном Лесу, милости просим к нам в гости.
Поднялся ветер и унёс лесного духа. А следом и Баба-Яга на метле улетела.
-И нам пора, - вытерев слезу, сказала правая голова Горыновича.
-Эх, и хорошо же было с вами, други! - воскликнула левая.
-Давай, твоё величество, мы тебя домой отвезём, - предложила средняя голова.
Царь Иван, прижав к груди ларец заветный, сел к Змею на спину. Горынович взмыл в небо. И вскоре его уже и видно не стало.
-Пойдём, что ли, и мы домой, - сказал князь Гвидон, ударяя каблуками сапог-скороходов, - всегда буду рад вам, друзья мои.
-Ежели враг какой появится, - произнёс дядька Черномор, - весточку сразу мне шлите.
Когда и они исчезли, Чудомил вдруг ударил себя по голове:
-Так мы же их на свадьбу к себе не позвали!
Но Милорада успокоила возлюбленного:
-Успеем ещё сделать это. Чай, не сейчас же пир-то устраиваем. Надо, для начала, со всеми делами накопившимися разобраться.
И снова став синицей, взмыла под самые облака. А Чудомил шустрым воробьём полетел следом.
-Ну и нам пора, - улыбнувшись, сказал дед Николай, ударяя друг о друга каблуки сапог-скороходов.
-Ох, и соскучился же я по отчему дому! - воскликнул Ивашка, делая тоже самое.  

 Через два месяца все сотоварищи собрались вновь, гуляя на свадьбе богатыря Чудомила и прекрасной чародейки Милорады. Царь Иван прибыл с дочерью Марьей, выглядевшей моложе Ивашки лет на десять. Видно и она откусила Яблоко волшебного. Они подарили молодым скатерть-самобранку. Баба-Яга и Леший прилетели на спине Горыновича. От них всех был общий подарок — Цветик-Семицветик, в народе Иван-да-Марья прозываемый. Сок его любые слёзы высушивает. Дед Николай колыбельку смастерил чудесную, в которой младенцы вовсе не плачут. Ивашка на свадьбу пришёл с молодой красавицей Марфой и подарил дудочку, самолично сделанную. Мелодия её исцеляет саму костлявую отгоняет. Князь Гвидон прибыл с матушкой Добромилой и Царевной-Лебедь. Молодых одарили ковром домотканым, на котором всё Поднебесное Царство как живое было. А дядька Черномор вручил ракушку, из самого дна Моря-Океяна. Ежели к уху её приложить, то песню Русалок морских, убаюкивающую, услышать можно и от самой чёрной печали избавиться. Сам Сварог с сыновьями честь оказал высокую. Подарком его были гусли-самогуды, которые любого плясать заставляли, исцеляя от всех недугов. Даже Кикимора с Шишковичем появились. Совсем про них все позабыли, в делах-то праведных. А увидев на пороге, как родных встретили. Кикимора пояс волшебный, кошмары отгоняющий, подарила. А Шишкович — смолы сосновой да хвои. Любая простуда да ломота костная мигом отпустят. Пир месяц целый длился. Мёд хмельной и квас рекою безбрежной текли.

И я там была, но ничего не пила, зато наелась до отвала. Видел у меня в шкафу шкатулку? Так её мне сам Чудомил подарил. Всякий раз открываю и удивляюсь подарку волшебному. Поди-ка и сам посмотри. Видишь, каменья драгоценные? Когда над дедом твоим туго пришлось, я все продала. На сердце так тоскливо было. Как-никак, подарок от всей души. Домой пришла, гляжу, а шкатулка-то на месте стоит. Открыла её и ахнула. Каменья как будто бы и не исчезали вовсе. Сколько бы не бери, меньше их никогда не станет. Это мой тебе подарок, внучек. Мне-то самой каменья драгоценные без надобности.


О чём это я? Ах да. Люди сказывают, что Ивашка-то и Марфа его поженились. На свадьбе у них все герои моего сказа были. Подарков надарили тьму-тьмущую. Но самый ценный был, конечно же, от самого Сварога. Отец всего сущего подарил им, не поверишь, бессмертие. Заслужили они жизнью своей праведной. А деда Николая, как срок его подошёл, Сварог к себе в советчики забрал. 

Ой, посмотри-ка скорее в окно, внучек! Чудо-дивное! Радуга семицветная, словно мост между мирами, появилась! Никак сам отец всего сущего знак свой подаёт! Всё, мне пора. Но не скучай сильно. Как только луна вновь полной станет, покличь меня зычно со всех четырёх сторон. Тотчас же появлюсь и сказ новый расскажу. Ну, пора! 

Я долго смотрел из окна на радугу, по которой в Небесное Царство поднималась моя горячо любимая бабуля. Но на душе не было печали, ибо знал прекрасно, она меня никогда одного не оставит. А сказы бабули да были всё Поднебесное Царство узнает. В этом уж будьте уверены. 

Ах да, чуть не забыл. Никогда не считайте себя самым-самым-самым, ибо может вдруг найтись тот, кто окажется мудрее и сильнее. Ко всем, и к людям, и к зверям, и к птицам, и даже к гадам ползучим, относитесь только с любовью. Ибо зло возвернётся бумерангом. А как срок подойдёт с миром бренным расстаться, встретьте крёстную с улыбкой, вспомнив самое счастливое. Мир вам всем.

Тут и сказочки конец, а кто слушал — молодец!